Осколок прошлого. Диксди
16. Лес полный загадок, Мшистый Страж и голос из прошлого
Еще один кусочек прошлого возникает в воспоминаниях Диксди. Она встречается с неожиданным противником и не менее странным защитником. Новые тайны и новые приключения ждут ту, кто уже почти решилась на возвращение домой…
Запыхавшейся от бега Твайлайт казалось, что из кустов чьи-то глаза пристально следят за каждым её шагом, едва она вошла в Вечно Свободный Лес. Это странное и навязчивое ощущение не покидало её до самого дома Зекоры, и, даже подходя к нему, она постоянно оглядывалась по сторонам.
— Сколько раз бываю в этом лесу, а все не могу привыкнуть. — Вздрогнув, проговорила вслух она, невольно вспомнив тот случай с кокатрисом, превратившим её в статую. Если бы не Флаттершай, она бы вечно осталась бы стоять среди деревьев. Тогда её тоже преследовал чей-то взор. — Держи себя в копытах! Ты единорог и Элемент Магии! Однако, это жутковато…
Добавила она, понимая, что храбрости от этих слов больше не стало. Лишь на самом пороге она облегченно вздохнула, перестав ощущать за спиной подозрительное внимание из гущи леса. Лиловое копытце тихо цокнуло по двери. Послышался знакомый голос, говорящий в рифму, однако в проеме двери оказалась не зебра, а синяя мордочка её гостьи, изумленно уставившаяся на Твайлайт своими большими янтарными глазами. Охнув, гостья смущенно отвернулась, словно не хотела встречаться с той взглядом, и отошла в сторону, пропуская единорожку внутрь.
— Диксди! Я так рада, что ты оказалась именно тут, у меня для тебя письмо. — Единорожка стала рыться в седельной сумке, пытаясь найти то, что прислала ей принцесса Селестия. — Да куда же оно…
Демикорн стояла в стороне молча и старательно смотрела в сторону. Казалось, она чувствует себя неуютно, находясь рядом с Твайлайт, и прыгающая по полу кисточка хвоста выдавала её волнение.
— Ага, вот оно! — Воскликнув, лиловая единорожка достала листик бумаги и повернулась к Диксди. Но той уже не было. Дверь тихо скрипнула и медленно закрылась, ударившись о косяк. Язычок замка щелкнул, но так и не попал в предназначенный для него паз. — Куда… она подевалась?
Отвернувшаяся от своих зелий зебра лишь развела копытами, словно сама была удивлена внезапным исчезновением гостьи.
— Зекора! Она не должна была далеко уйти, нам нужно найти её, у меня же письмо от принцессы! Может быть, там что-то важное. — Спаркл переминалась с копытца на копытце, не зная, что делать.
— А ты прочитать не можешь послание? Быть может, там поступкам её есть оправдание. — Поинтересовалась Зекора, но, вытянув мордочку и взглянув на бумагу, увидела лишь символы, отдаленно похожие на те, какие были выбиты на кольцах и похожих на кандалы браслетах синей пони. Как-то она говорила с той, и некоторые символы были переведены Диксди на эквестрийский язык. Зебра старательно запомнила их, но, даже найдя их в листике, не смогла понять, о чем идет речь.
— Не могу, я никогда не видела такого языка. — Сокрушалась единорожка. — Как она смогла так тихо уйти! На ней же металла больше, чем в кузнице какой…
— Шум поглощает особый браслет, что на копытце ее был одет. — Отозвалась зебра, крутя листик в копытах. — Этот символ я, кажется, знаю. «Доблесть» и «честь» он означает. А этот значок называется «тьма», но к чему он начертан, смысл скрыт от меня.
— Ты понимаешь написанное принцессой? — Твайлайт удивленно посмотрела на полосатую жительницу леса.
— Инитиумнарским зовется, на кольцах её был он выбит значками — Задумчиво отозвалась та. — О них и значениях малой толики их она рассказала мне вечерами.
— Зекора, а что еще написано на этой бумаге, ты сможешь прочитать еще что-то? — Единорожка с надеждой взглянула на зебру, но та лишь удрученно покачала головой. — Нет? Тогда нам нужно догнать её…
Дверь распахнулась и со стуком закрылась за лиловым крупом с меткой в форме звезды и небольших звездочек вокруг.
— Твайлайт, стой! Очень опасно в лесу одиночке… — Зекора протянула вперед полосатое копытце. Но поняв, что опоздала, лишь разочарованно топнула копытцем — Не зная дороги, можно в болоте стать новой кочкой…
Набросив накидку и небольшую сумочку на шею, зебра выскочила следом, прислушиваясь к раздающемуся впереди цокоту копыт.
Дом оставался позади. Лес раскинул над нею свои зеленые лапы, через мягкую листву которых торчали кривые когти веток. Синяя пони брела, переступая по пружинящей поверхности мха. Редкие лучи солнца падали на синюю шкурку и скользили теплым пятнышком. Дикость и своеобразие этого места почему-то успокаивали Диксди. Ей вспоминались ранние вылазки сюда, когда она еще только-только освоила дальние полеты. Наставница долго ругала её, перемазанную в синей пыльце и довольно жмурящуюся, когда она сидела на камнях и перекатывала в копытцах целых четыре цитрана. Ей с улыбкой вспомнился тот день, от которого даже сейчас веяло теплом, хотя после ей на долгое время запретили покидать дом. Наставница сидела с нею, отщипывала сочные кусочки и читала наставления. Мягким и нежным голосом, от которого хотелось спать и одновременно уткнуться носиком в светлое и кажущееся светящимся крыло.
Она потянула в стороны крылья и направилась дальше. Лишь на миг ей показалось, что сухая ветка хрустнула где-то сбоку, словно тяжелый предмет раздавил ту на мягкой земле, но она не обратила на это внимания. Вскоре хруст повторился снова. Среди кустов и сплетений веток скользнула темная, громоздкая тень, которая при этом проворно перемещалась большими прыжками, замирала и выжидающе смотрела на неё.
— Эй? Кто там? — Тихонько произнесла она, но тень пропала, и хруст послышался с другой стороны. Казалось, что существо кружит вокруг неё, стараясь оказаться за спиной. — Не пугайте меня, пожалуйста…
Диксди крутила мордочкой из стороны в сторону, стараясь понять, кому принадлежит эта неясная тень. В кустах раздалось глухое сопение, и теперь хруст веток стал ближе. Он множился и сливался в странную мелодию бьющихся друг о друга кусков коры и тонких веток. Она скрипели и гнулись, перетираясь друг о друга. Кусты медленно раздвинулись, и на полянку вышел крупный древесный волк, правую лапу которого пересекал белый шрам.
— Ты… был тогда у цитранов… — Пискнула Диксди и сделала шаг назад.
Существо медленно приближалось к ней, словно опасаясь чего-то, но при этом, не желая отказаться от своей цели. Пасть раскрылась, и оттуда послышалось грудное рычание. Перепонки на синих ушках сложились, и пони, развернувшись, побежала.
Убегающая добыча. Теперь, когда его лапа зажила, волк ощущал себя униженным и желающим отомстить больше, чем пообедать. Хотя в такой пище он не особо нуждался, инстинкт охотника просыпался в нем и заставлял искать добычу. Особенно если та умела убегать. Древесные лапы отталкивались от земли и несли его тело, подобно запущенной стреле, лишь изредка отклоняясь от цели, чтобы обогнуть ствол дерева или упавшие ветки. Его добыча бежала и всхлипывала. Звук, ласкающий его уши и заставлял бежать быстрее. Даже умение этой странной пони карабкаться по веткам на крыльях не помогало ей уйти от его чуткого носа, различающий запах металла и камня из тысячи запахов леса, легко определяя направление.
Лес редел. Впереди уже виднелась очередная опушка, и бежать волку стало проще. В отличие от тяжелой добычи, он почти не проваливался в зыбкой зелени, а, ощущая корни деревьев как себя самого, легко выбирал самые твердые точки опоры для своих прыжков. Несколько раз деревянные когти едва не касались хвоста его добычи, но каждый раз ей удавалось ускользнуть. Погоня немного затянулась, и нетерпеливость хищника стала сказываться. Ему уже не хотелось гнать добычу, а хотелось вонзить в неё свои зубы, как это случилось бы еще раньше, не окажись той воздушной преграды между ними. Его челюсть до сих пор скрипела, вспоминая эту странную силу, что раздвигала её до самого предела, расшатывая клыки.
Она бежала, огибая деревья и перепрыгивая редкие упавшие стволы. Под ногами пружинил мох, не давая оттолкнуться от земли достаточно сильно, чтобы взмыть в небо. Сумка била по боку, порой мешаясь и путаясь под копытами. Ветка хлестнула её по мордочке, и у синей пони потекли слезы от боли и досады. Краснеющая полоса медленно проявлялась на синей шкурке, отдаваясь саднящей болью от оставшихся там щепок. Тяжелое дыхание раздавалось уже совсем рядом, когда среди деревьев стала виднеться небольшая полянка, на краю которой возвышался небольшой покрытый зеленью холм. Заметив его, Диксди развернулась и побежала к нему, не обращая внимания на попадающие под копыта корни и сломанные ветки.
Едва она переступила границу этой странной опушки, как острые когти хлестнули по ремню сумки и сорвали её на землю, едва не зацепив пони за бок Глухое рычание раздалось за спиной, и пони, отпрыгнув, оказалась мордочкой к морде с хищником, уже отбросившим невкусную сумку и теперь медленно приближающимся к ней.
— Нет… пожалуйста, не надо. — Как-то сдавленно прошептала она, медленно пятясь назад. Мох, по-прежнему, пружинил под нею, и она пыталась нащупать копытом твердый участок земли или хотя бы большой валун. Не выдержав, она взвизгнула. — Спасите! Спасите, кто-нибудь!
Ударив потоком воздуха от крыльев в морду зверя, она метнулась в сторону холма, полагая, что там точно будет валун или что-то крепкое. Достаточно крепкое, чтобы позволить ей оказаться в небе. Однако этому плану не было суждено сбыться. В левое копыто, звякнув деревянными клыками по металлу, вцепилась волчья пасть, царапнув синюю шкурку чуть выше поножей.
Янтарные глазки расширились от ужаса и неожиданности. Впервые на её памяти дикое и странное существо не только напало, но и пытается укусить, если не сожрать вообще. Лишь один раз ей было так же страшно, и сейчас этот момент скользнул у неё перед глазами, прибавив ей сил.
— Помогите, кто-нибудь! Пожалуйста! — Крикнула она снова, ощущая, как хватка усилилась, и теперь её тащат назад, скрежеща зубами по металлу поножей, единственной защите ее ноги.
Увлеченный оказавшейся необычно жесткой добычей, волк не сразу ощутил странную дрожь под землей. Он все еще кусал неподдающийся металл, ощущая запах крови, когда волна прошла по поляне, заставив мох приподняться и опуститься, словно поверхность воды озера от брошенного в него камня. Однако то, что он ощутил мгновением позже, было осознано им уже в воздухе.
Тупой конец неожиданно возникшей из-под земли скалы вонзился ему под ребра и, заставив их жалобно хрустнуть, отбросил его от пони на пару шагов. Не успел он отряхнуться и понять, что его ударило, как уже более острый обломок камня врезался ему в бок, оставляя в деревянном теле брешь, источающую зеленоватый дым. Хищник взвыл и, откатившись, стал оглядываться по сторонам.
Впереди лежала пони, но чутье хищника теперь подсказывало, что она никуда не денется. Та тяжело дышала, провалившись в спасительное беспамятство. Его волновали полученные удары: последний нанес серьезную рану его почти неуязвимому телу. Волк медленно шагнул к пони, и в этот же момент еще один острый осколок возник из-под мха и врезался ему в живот, вынудив его на миг потерять дыхание и осесть грудой деревянных обломков. Замерший и прикрывший глаза хищник пристально смотрел по сторонам. Если на него напали, значит, скоро он увидит, кто это был, и тогда уже решит, бежать или дать отпор…
Выбор был очевиден — бежать!
Хищник был бы рад это сделать, но острые каменные когти сжали его с боков и приподняли над землей, походя на огромную лапу, что возникла прямо под ним и удерживала как щенка. Волк сдавленно захрипел, не в силах отвернуть морду от того, что приближалось к нему. Ужас медленно вползал даже в такое дикое и ощущающее себя хозяином леса существо. Потому что только это он ощущал, когда холм на краю поляны шевельнулся и медленно встал, опираясь на длинные передние лапы, одна из которых терялась глубоко в земле. Состоящая из одной, похожей на грот, пасти, морда с холодным безразличием смотрела на него, поблескивая тремя из девяти глаз, походящими на мутные хрустальные шары с переливающимся в них тусклым светом. Существо вставало, отряхиваясь от мха, вырывая вросшие в него корни деревьев, и медленно распрямлялось, как после долгого сна. Суставы скрипели, будто камень тёрся о камень, порой высекая небольшие искорки.
Удерживающая волка лапа, непомерно длинная, состоящая из вложенных друг в друга каменных сочленений, притягивала хищника к этому существу медленно и неотвратимо, оставляя в земле глубокую борозду.
Короткие и толстые ноги сделали шаг, заставив землю мелко трястись. Пасть шевельнулась, и из углублений в камне появились полупрозрачные черные клыки, часть из которых хоть и была обломана, но оставалась острой. Охотник превратился в жертву, и древесный волк лишь тратил силы, пытаясь вырваться из мертвой хватки каменного монстра. Впрочем, у него оставался еще один козырь.
Древесное тело хрустнуло и высыпалось на землю обломками веток, коры и корней. Немного времени на то, чтобы собраться снова, и он свободен. И тогда прочь, прочь с этой поляны, несмотря на вкусный запах пони с крыльями. Пусть она достается этому существу, если оно так того хочет.
Три хрустальных глаза смотрели на кучу веток и дерева, высыпавшуюся из его лапы. Глаза провернулись в орбитах и теперь обратили своё внимание на лежащую пони, словно изучая, вглядываясь, пытаясь узнать. Лишенная эмоций каменная морда наклонилась вперед, и существо, с несвойственной его виду скоростью, зашагало в сторону перепончатокрылой. Втянувшаяся лапа заняла свое место и теперь, слегка изгибаясь, отталкивалась когтями от земли. Грязь и все еще торчащие из его тела корни летели в стороны темными ошметками, отчего казалось, словно вокруг существа роится облако мелких насекомых, которые, отлетая в сторону, падали на землю. В это же время один из трех глаз этой жуткой твари заметил шевеление в кучке дерева. Не дойдя до лежащей поняши, оно резко затормозило, вцепившись в дерн кривыми когтями, и зашагало в сторону собирающегося из веток и коры хищника.
Тому оставалось всего ничего до момента, когда его тело примет свою прежнюю форму, когда звук тяжелых шагов заставил его повернуть морду в сторону его недавней добычи. От лежащей на земле пони неслась, загребая передними лапами, каменная тварь. Такой прыти от этого создания волк совсем не ожидал увидеть. Хищник не успел даже отпрыгнуть, как каменное тело врезалось в него, словно скала, брошенная великаном, пронзая древесные ребра сразу несколькими каменными шипами. Хищник жалобно взвыл и лишь в последний миг успел бросить взгляд на смыкающиеся полупрозрачные клыки из вулканического стекла.
Над лесом раздался сдавленный визг, оборвавшийся хрустом ломающегося дерева. Клуб зеленого дыма скользнул рассеивающимся облачком и потерявшие форму обломки коры и ветвей посыпались на траву из каменной пасти.
— Зекора, я, кажется, слышала там крик! — Единорожка шла быстро, почти переходя на бег, то и дело убирая с пути ветки и поленья телекинезом и стараясь не застрять копытом в чьей-нибудь норе. Особенно в норе змей, которых боялась до ужаса. Крик повторился, но уже чуть ближе. Будто бы он шел откуда-то справа, где, по словам Зекоры, не было ничего, кроме небольших опушек, на которых никогда ничего полезного не росло. Зебра тоже слышала крик и старалась не отставать от нетерпеливой Спаркл. Более чуткий и привычный к лесу слух полосатой пони различил помимо крика кое-что еще. И этот звук ей не понравился. Он звучал как голодный древесный волк, что гонится за своей добычей. Однако к этому звуку вскоре добавился еще один. Вибрация от него ощущалась уже сейчас под её копытами. Словно по земле били тяжелым молотом, отчего волны от этих ударов разносились далеко окрест опушки. Мелкие зверьки не прятались в норках, а напротив, бежали из них, стараясь держаться подальше от источника этого странного явления.
— Нам нужно туда, откуда зверята без оглядки бегут. У меня плохое предчувствие тут. — Сказала зебра, переводя дух от бега и прикладывая копыто к сердцу.
— Зекора! Смотри… — Застывшая впереди Спаркл поднимала из кустов что-то темное. Этим предметом оказалась знакомая кожаная сумка, с которой Диксди, насколько помнила зебра, никогда не расставалась. Сейчас на ней виднелись неглубокие царапины, а ремешок был порван.
— Сумка тут, но где же она? Не заметить такую пропажу она не могла. — Зебра оглядывалась по сторонам, пока зоркие золотистые глаза не заметили опушку, виднеющуюся между деревьями. Среди взрытой земли там виднелся необычный перекошенный холм.
— Может, она там, у холма? Мне кажется, я вижу там что-то лежащее… — Твайлайт медленно вступила на полянку. — Ди…
Но она не успела позвать синюю пони, замерев на месте с приоткрытым ртом.
— Что случилось с тобой, почему замолчала, ты же подругу… — Зебра встала рядом с единорожкой, но едва её взгляд встретился с тремя хрустальными глазами существа, нависшего над лежащим на земле силуэтом, она застыла, словно её тело сковали невидимые путы. Закончить рифму она не успела…
— Наставница Игнеус, наставница Игнеус, а о чем ты расскажешь сегодня? — Маленькая синяя пони крутилась вокруг статной черной демикорна, которая порой казалась высеченной из темного стекла — так плавно переливались на её шерстке блики. Гладкий хвост был от самого основания усеян острыми полупрозрачными чешуйками, кажущимися хрупкими и одновременно тонкими и острыми. Она медленно шла, почти не обращая внимания на нетерпеливого жеребенка, покачивая крыльями и смотря вперед полуприкрытыми глазами. — Ну наставница Игнеус! Твои истории всегда такие интересные, расскажи что-нибудь еще, пожалуйста.
Синее копытце тронуло ту за ногу, и она, наконец, обратила внимание на непоседливого жеребенка, бросив косой взгляд в её сторону.
— Я вижу, ты получила свой первый артефакт. Это Брайтлайт дала его тебе? — Мягкий голос звучал, словно приглушенный, и одновременно растекался повсюду, отчего было непонятно, произносит ли темная слова, или же они возникают прямо из воздуха.
— Да! Правда, он красивый? — Жеребенок улыбнулась и, прыгая перед той, демонстрировала стягивающий правое копытце браслет, в который был впаян красный шарик идеально отполированного камня. — Я сразу, как увидела его, решила, что он подходит мне. От него хочется меньше есть и больше появляется сил.
— Хм. — Темная кивком головы поправила свою, похожую на тлеющие угли цветом, гриву. — Камень Алой… Это хороший выбор. Тебе он нравится, ведь правда?
— Очень! Я, кажется, никогда не расстанусь с ним. — Жеребенок жмурилась от переполняющего её восторга и взмахивала крылышками. От этих слов темная вздохнула.
— Конечно, ты не расстанешься с ним. И со многими другими артефактами, что выберешь или будут даны тебе. — Вновь мягко заговорила она, плавно ступая копытами по покрытой мхом долине. — Ты будешь любить их и грустить, когда будешь расставаться с ними. Они всегда будут с тобой, и ты всегда будешь чувствовать себя с ними как среди друзей.
— Наставница Игнеус, а что такое друзья? — Синяя мордашка озадаченно уставилась янтарными глазками на статного демикорна. — Артефакты — это друзья?
Темное копыто, перехваченное браслетами, покрытыми серебристыми узорами, плавно потрепало гриву маленькой пони, отчего фиолетовые пряди чуть спутались и теперь торчали в разные стороны.
— Да, это твои лучшие друзья. Они всегда помогут и всегда будут рядом. Береги их любой ценой, потому что все они несут в себе частицу нашей Богини. Ты же помнишь Алого Мастера? — В янтарных глазках возникло удивление и недоумение, и жеребенок отрицательно покачала головой. — Не помнишь… Может, это и к лучшему.
Как-то тихо проговорила Игнеус, прикрыв свои сияющие ярким оранжевым цветом глаза.
Они шли по долине, медленно приближаясь к темнеющим впереди каменным глыбам, в каждой из которых чернело темное отверстие, и над ним блестело что-то яркое и переливающееся на солнце.
— Запомни этот урок хорошо. Однажды он тебе поможет. — Раздался голос наставницы, и она мягко остановила жеребенка, положив той копыто на плечо. — Смотри! Существа, которых ты сейчас видишь — Мшистые Стражи. Не смотри на то, что они из камня и не шевелятся. Со временем мох покроет их тела, и они будут казаться застывшими валунами. Но их вид обманчив. Они быстры, умеют выжидать и знают, что от них требуется.
— Наставница Игнеус, они страшные… можно мы уйдем отсюда? — Жалобно произнесла синяя поняша, прячась за наставницей.
— Нет. — В голосе той появилась нотка жесткости. — Смотри на них. Смотри на девять хрустальных глаз, запомни их вид. Потому что они не враги тебе, а защитники. Сотни таких были созданы нашими лучшими механиками. Стражи — почти вершина мех-магии, совершенные, сильные, обладающие умением, которое не раз останавливало врагов нашего народа!
— Но… у нас нет врагов? Ведь нет, правда? — Тонкий голосок пискнул из-под темного крыла наставницы. Та поджала губы и плавно прижала поняшу к себе.
— Хотела бы я, чтобы так и было… — Едва слышно проговорила она и, вновь вернув силу голосу, продолжила. — Все, кто не является демикорном, падет перед силой создаваемой ими иллюзии. Она заставит их видеть сон, который будет длиться столько, сколько они смогут прожить без пищи и воды. Иллюзия не властна над тобой. Знай: сердце Стража — его печать. Найди, вынь её из паза или разбей, если не получится. Только так ты сможешь остановить его. Ты хорошо запомнила?
Жеребенок кивнула и прижалась к наставнице, словно так она ощущала себя в безопасности от этих замерших перед нею чудовищ.
— Какая же ты еще малышка… — С грустью проговорила демикорн. — Так много тебе нужно рассказать, и так мало для этого времени. Но я так хочу, чтобы это была ты…
Жеребенок непонимающе уставилась на свою наставницу, которая с утра вела себя так холодно, и вдруг сейчас стала обнимать её крыльями и даже лизнула в нос, как это обычно делала Брайтлайт.
— Наставница… Игнеус… я не понимаю тебя, совсем не понимаю, правда… — Голосок звучал неуверенно и немного дрожал. — Что-то случилось?
Та покачала головой и уткнулась мордой в фиолетовую гриву, грея своим дыханием и прижимая к себе крыльями.
— Главное — артефакты. Они — твои друзья. Стражи — твои защитники. Страж останавливается изъятием печати. Пообещай, что запомнишь это, что бы ни случилось. Пообещай мне… — Тихо шептала демикорн, все еще не отпуская жеребенка.
— Хорошо… — Ответила та, на миг ощутив, словно это последнее, что она сказала этой темной, но почти всегда доброй наставнице, истории которой порой были жуткими, но очень захватывающими и заставляющими задерживать дыхание от восторга.
— Вот и отлично. — Улыбнулась та, и они медленно двинулись в сторону ворот между скал, минуя ряды замерших и словно ждущих приказов существ с короткими толстыми ногами и длинными лапами, что опирались на землю, вгрызаясь в неё когтями. Девять хрустальных глаз каждого блестели в лучах солнца, словно наполненные светом жемчужины.
Был день, но почему-то на неё падала тень, и веяло приятной прохладой. Это было странно, ведь последним, что она помнила, было жуткое существо, которое впилось клыками в её поножи и пыталось прокусить их насквозь. Дергая мордой из стороны в сторону, оно тащило её назад, не давая убежать. Но теперь…
Над ней возвышалось что-то большое, холодное и пахнущее сырым мхом и землей. Нельзя сказать, чтобы этот запах не нравился ей, но он был необычен, словно она внезапно оказалась рядом с выкорчеванным из земли деревом или рядом с озером, которого еще не видно, но уже ощущается сырость поваленных деревьев и замшелых камней. Она подняла мордочку вверх и с удивлением обнаружила что-то, похожее на согнутую стену из камня, которая переходила в забавный ребристый потолок, завершающийся двумя колоннами, подпирающими его с двух сторон. Именно между ними она лежала, и на них натолкнулись её крылья, когда она попыталась их распрямить.
— Странно. Кто отнес меня в это… место? — Она оглянулась и только теперь поняла, что ощущение лямки сумки пропало, и теперь спина перед крыльями ощущает пустоту. — О нет, сумка…
Синяя пони подскочила, и ей показалось, что каменная стена вздрогнула.
— Куда же она могла деться? Там же карты. Книги. Артефакты… — Она заметалась вокруг этого странного каменного сооружения. — Куда же ты делась, сумочка… Авввв…
Нога снова заныла, напомнив о глубокой ссадине, и пони уселась в тени, то рассматривая погнутый металл, не давший жутким челюстям нанести куда больший вред, то покрасневший след от клыков на синей шкурке. Мурашки пробежались по её спине, заставив короткую шерстку взъерошиться, когда она вспомнила смотрящие на неё с ненавистью глаза, полные болотного света. Она снова оглянулась по сторонам, боясь увидеть то жуткое существо, но вокруг ничего не было, кроме…
— Зекора! — Радостный возглас раздался на полянке. — Зекора, я тут!
Синее копытце приветственно махнуло, однако замершая на краю поляны зебра не шевелились.
— Зекора? — Диксди присмотрелась и, заметив лиловое пятно рядом, добавила. — Умм… Твайлайт? Я…
Она смутилась. Раз они не отвечают, значит, возможно, их обидел её побег из дома, но теперь, когда у неё не осталось ни книг, ни карт, взятых из дома, ей была нужна их помощь, чтобы найти свою сумку. Она вздохнула.
— Я извинюсь перед ними. Зекора всегда была добра ко мне, а я… — Диксди медленно встала и, прихрамывая, пошла в их сторону.
Зебра стояла и смотрела широко раскрытыми глазами на неё, словно не замечая. Удивление застыло на её полосатой мордочке, создавая впечатление, что она увидела кого-то, о ком скучала, но не ожидала встретить. Изумление замерло и на лиловой мордочке единорожки, будто ей вручили грамоту, о которой она втайне мечтала, и только сейчас смогла получить в свои копытца. Диксди на миг показалось, что они не видят её вовсе, и она снова помахала им копытцем, остановившись, чтобы передохнуть.
— Вы обиделись… да? Ответьте мне, пожалуйста. — Тихо всхлипнула она, бросая осторожные взгляды в сторону покрытой мхом арки. — Если это такая шутка, то это не смешно. Зекора, ты пугаешь меня таким взглядом, правда. Очень пугаешь. Твайлайт… не надо так делать, пожалуйста, скажи что-нибудь. Это ведь ты сделала эту каменную арку для меня?
Синие копытца осторожно потянулись к ним, словно боясь, что от прикосновения те рассыплются в мелкие осколки или развеются, как мираж. Вздох облегчения вырвался у синей пони, когда её копытца ощутили упругость и теплоту шкурки единорожки.
— Я… — Пони села, стараясь не встречаться с ними взглядом, — боюсь, когда так замирают. Они все замирали. Говорили странные вещи и внезапно замирали. Это очень страшно, когда кто-то внезапно замирает. Почему вы так делаете? Вы делаете это нарочно? Хотите испугать меня, да?
Пони всхлипнула и уткнулась мордочкой в копытца.
— Не делайте так, пожалуйста. Не надо замирать. Те, кто замирают, потом рассыпаются… Это очень страшно. Зекора, не рассыпайся! Прости, если обидела, но не рассыпайся. — Синие копытца прикоснулись к теплой полосатой шкурке, с трудом различая медленное дыхание. Казалось, что зебра глубоко спит, и от этого сна её не могло пробудить даже это прикосновение. Розыгрыш, если это был он, затянулся. Синяя пони помахала еще раз перед их глазами крылом и, убедившись, что они обе не видят её, вздохнула.
— Хорошо, я поняла. — Тихо проговорила она. — Я уйду. Вернусь обратно. Светлокрылая была права, мне тут не место… Мне, правда, понравилось тут, Зекора. Спасибо и тебе, Твайлайт Спаркл, за встречу со Светлокрылой, образы которой я лишь видела в витражах и статуях своего дома. Правда, спасибо… хотя это было больно и грустно. Я не знаю, что стало известно тебе об этой встрече, но раз ты молчишь, значит, ты ненавидишь меня теперь. Хотя я не знаю, за что.
Голос демикорна становился все тише. Она опустила голову, подобрала сумку и понуро двинулась в сторону каменной арки. Мох шуршал под её копытами, чуть пружиня и радуя глаз своей зеленью в лучах солнца. Она брела по поляне, борясь с желанием обернуться. Лишь на половине пути к арке она остановилась и бросила прощальный взгляд. Зебра и единорожка стояли, как и прежде. В их глазах отражалось небо и…
Диксди присмотрелась. Теперь, когда она отошла чуть дальше, ей показалось, что они смотрят на темнеющую вперед арку. Смотрят, не отрывая взора, или словно не могли его оторвать от чего-то, притягивающего внимание, поглощенные этим целиком и полностью.
— Арка? — Раздался вопрос вслух. — Вы смотрите на арку? Но…
Диксди перевела взгляд на каменное строение, на самом верху которого, между двумя колоннами блестело что-то яркое. Будто воткнутые как попало в каменную поверхность, мерцали хрустальные шары, переливаясь тусклым перламутровым светом внутри себя. Этот свет, этот перелив цветов, он был знаком ей. Еще тогда, когда она была жеребенком, она где-то видела такие шары и этот чарующий, словно манящий к ним, танец цветов.
— Артефакты — это друзья. — Внезапно проговорила она, будто слова сорвались с её язычка сами собой. — Изъять печать…
Перед глазами мелькнула точеная мордочка, на которой сияли всегда полуприкрытые оранжевые глаза, так походящие на глаза хищника, что пугали и одновременно вызывали странное доверие. Будто их обладательница хранила её и, одновременно, была опасной.
— Страж останавливается изъятием печати. — Словно вспомнив сказанные ей слова, повторила она то, что беззвучно шептала ей эта мордочка, медленно рассеиваясь перед глазами, как кусочек забытого воспоминания. — Страж?
Жуткое воспоминание осколком сна скользнуло в её голове.
— Ты… защищаешь меня… защищаешь и от них? Ты думаешь, что они тоже враги? — Она, прихрамывая, побежала в сторону арки. Каменное существо молчаливо возвышалось посреди поляны. Оно всматривалось лишенными зрачков шарами в единорожку и зебру, которые замерли у самых деревьев.
Синие копытца Диксди заскребли по каменной поверхности, срывая с неё мох, торчащие корни и куски налипшей земли. Только теперь она заметила в приоткрытой пасти куски дерева и сплетенных веток, отдаленно напоминающих того жуткого волка, что пытался разгрызть её поножи. Вскрикнув, она отшатнулась от каменной твари. — Ты… ты съел его?! О нет! Нет! Отпусти их, отпусти их, пожалуйста! Ты ведь должен слушаться меня, верно?
Страж молчаливо повернул один из шаров-глаз, и светлая точка, напоминающая огнистый зрачок, уставилась на синюю пони. Он выполнял то, что от него требовали начертанные на печати символы. Лепетание этой пони его не волновало. Он выполнял то, что было необходимо. Её голос пробудил его от долгого сна, за время которого его тело едва не стало тем, из чего было создано — грудой холодных безжизненных камней. И теперь, не обращая внимания на отсутствие двух третей глаз, он следовал шепоту печати, что дрожала и источала силу в укромном пазе на его теле. Ему не было понятно её беспокойство. С холодным безразличием он следил, как она карабкается по нему и что-то ищет, срывая с него наросший мох.
Она искала печать. Судорожно копаясь в своих размытых от времени воспоминаниях, она пыталась вспомнить, где мог быть этот круглый, плоский предмет, который показывала ей та темная демикорн из приснившегося сна.
— Печать… где же ты можешь находиться… — Чуть не плача, шептала она и внезапно радостно вскрикнула. У самой шеи, если можно так назвать ту часть головы, которая переходила сразу в плечи и жуткую морду, отпала каменная пластина, открыв взору паз, в котором тускло мерцала табличка, похожая на глиняную. Круглая, покрытая письменами и переливающаяся сиреневыми разводами, она мелко подрагивала и источала призрачный свет, что пробивался через наросший в углублении мох и корни растений. Время не пощадило это каменное существо: некогда идеально круглое отверстие теперь было скошено и покрыто трещинами, что не давало возможности пони подцепить печать ни копытом, ни даже когтем на крыле. Телекинез же, к её удивлению, словно не видел этой круглой штуки, скользя мимо неё, будто её там и не было вовсе.
— Отпусти их… — Пони уткнулась носом в покрытую мхом спину. Но каменная тварь молчаливо продолжала удерживать своих жертв в плену мерцающей иллюзии. — Отпусти их, пожалуйста, они ничего не сделали мне плохого. Они хорошие. Та, что в полоску, накормила и даже подлечила меня, когда я упала с неба. А та, что лилового цвета, подарила мне встречу со Светлокрылой. Это была грустная встреча. Я… долго плакала после неё. Но они все равно хорошие. Отпусти их… не надо защищать меня от них.
Слезы падали на покрытую мхом спину существа, что стояло замерев, не спуская глаз со своих жертв. Страж знал одно: с того момента, когда был услышан призыв о помощи, всех, кто не похожи на демикорна, что сейчас плачет на его огромной спине, перебирая копытцами по нечувствительному телу из камня, нужно устранить. Лишь то странное рассыпающееся существо не хотело попадать под иллюзии и вынудило его очнуться полностью и использовать грубую силу, тратя последние крупицы энергии. Впрочем, страж получил достаточно сил, чтобы, даже будучи лишенным части своих глаз, сковать миром грез этих двух существ. Словно бездумная машина, которой он, в принципе, и являлся, он медленно двинулся в сторону замершей зебры и единорога, сокращая дистанцию и одновременно усиливая влияние своих мерцающих глаз.
Синяя пони упала с него, не в силах задержаться на раскачивающейся спине, которая внезапно сегментами стала изгибаться и шататься из стороны в сторону. Теперь она семенила рядом, пытаясь вскарабкаться обратно и попытаться достать печать снова. В её голове снова и снова звучали слова наставницы.
«Вынь её из паза или разбей, если не получится… Вынь… или разбей…».
Страж качнулся от неожиданного удара. Если бы его глаза шары могли выражать что-то, то, возможно, это было бы удивление…