Осколок прошлого. Диксди

25. Голос прошлого, витраж и гостеприимное чаепитие

Устройство заговорило… Но правильно ли поступил следователь по магическим делам, втянув гостью из прошлого Эквестрии в своё расследование? Быть может, этот шаг приведёт к последствиям, которых опасалась принцесса Селестия? Что за тайны оказались запечатаны за этими янтарными глазками, с восхищением рассматривающими мир вокруг? В этом главе читателя ждут неожиданные ответы и новые загадки осколка прошлого.

В комнате ощутимо похолодало. Ван ощутил это быстро, даже не столько по резкому снижению температуры в комнате, сколько леденящим прикосновением к сердцу и самой его душе. Механический голос повторял последнюю фразу, ожидая ответа, словно для него не существовало ничего, кроме заданных директив. И выполнять их было его единственной задачей на данный момент.

— По-подтверждаю запрос. — Слегка севшим голосом ответил Ван, готовясь записать всё, что услышит в ответ. Предупреждение синей пони всё ещё звучало в его голове, но любопытство постепенно брало верх. Любопытство того, для кого стало призванием и кьютимаркой разгадывание дел, связанных с магией. Ну а в том, что эта говорящая штука была магической, он был почти уверен. — Моё имя — Бел Ван Сапка.

— Подтверждение принято. Носитель жизни. Раса — Аликорн. Имя. Имя. Бел Ван Сапка. — Голос раздался снова. Шестерни со скрежетом меняли свои позиции и, казалось, искали что-то в памяти устройства, сдвигая невидимые пластины и стуча мелкими камешками. — Имя носителя жизни отсутствует в списке участников договора. Идёт поверка ранга доступа. Носитель жизни, укажите свой ранг доступа.

— Я… Не знаю. — Вороной растерянно смотрел на тикающий циферблат. Предмет такого вида впервые оказался перед ним, и от его слов могло зависеть многое. Или ничего не зависеть. Невольно ему вспомнился один из разговоров с принцессой, и он, кисло усмехнувшись, бросил. — Быть может… Младший принц?

Он поздно спохватился, что сказал это достаточно отчётливо, чтобы устройство его поняло. Циферблат щелкнул снова, и символы загорелись другим цветом.

— Указанный ранг не соответствует… вует… данным исследования носителя жизни артефактом модификации «стилус». Ранг доступа отклонён… нён… — «Око-часы» гулко взвыли, слегка напугав вороного своим поведением, и заикающийся искусственный голос снова выровнялся. — Ранг доступа отклонён. Система безопасности — частичная блокировка данных. Статус запрашиваемой информации — процесс анализа. Носитель жизни. Информация будет выдана если… если… вопрос соответствует базовому рангу доступа расы Аликорн на основе биологических данных.

— Психическое, физическое и магическое состояние Диксди! Демикорна… вашей владелицы! — Выпалил дымчатогривый, с трудом оставаясь на месте и опасаясь, что ответа не последует. Кто знает это устройство? Быть может, оно не будет отвечать на этот вопрос, посчитав его несоответствующим рангу Вана.

Перепончатокрылая тяжело вздохнула во сне и издала стон, словно снящееся пугало её. Крылья тихо дёрнулись. Она точно видела сон, и в этом сне ей явно не нравилось быть.

— Информация по состоянию субъекта носителя первичной связи после запуска сомнотеста. Психическое состояние — в пределах допустимой нормы из расчёта влияния времени. Статус — режим глубокого сна. Физическое состояние — отмечаются многочисленные повреждения. Статус — повреждения оцениваются… тся… как допустимые. Причина повреждений — погло… поглощение остаточной магической эманации выше заданного лимита. — Отдающий холодным стальным оттенком голос безучастно зачитывал данные, от которых вороной начал волноваться. Но предмет продолжал отвечать на вопрос, словно ему была безразлична судьба его владелицы или волнение спрашивающего. — Магическое состояние — полное отсутствие магии. Статус — норма. Рекомендации — отсутствуют.

Циферблат замолчал. В тишине комнаты слышалось лишь дыхание спящей синей пони и скрип пера по бумаге, на которой единорог записывал всё, что услышал от устройства и спрашивал сам. Дописав и окунув перо в чернильницу, он сглотнул подступивший к горлу ком и решился задать новый вопрос. Беглое изучение книг в Кантерлотской библиотеке (особенно заброшенных и пылившихся веками) не прошло даром. Что-то подобное встречалось ему, но описываемые механизмы были куда примитивнее того, который был перед ним.

— Второй вопрос… Как устройство проверяет себя? Есть ли какие-то способы оптимизировать его работу? — Ван замер в ожидании. Шестерни тихо вращались, двигая стрелки, под которыми загорались и гасли едва различимые символы. Сейчас, когда он пригляделся, стало видно, что знаки появляются прямо на поверхности металла. Не на особых местах, а будто поверхность начинает светиться насквозь. Следя за ними, он едва не пропустил момент, когда «око-часы» заговорили вновь.

— Подготавливаются данные. Данные подготовлены. Анализ системы прои… производится в штатном режиме через заданные промежутки времени. Время произведения анализа системы — режим сна субъекта носителя первичной связи. Статус — система функционирует автономно. Статус остальных элементов системы — отсутствие действующих функций. Причина — отсутствие жизни у субъектов носителей первичной связи данных элементов. — Циферблат говорил тихо и довольно ровно. Символы загорались зеленым и гасли, постепенно приобретая сначала жёлтый, а потом красный оттенок. — Оптимизация системы может быть произведена Алым Мастером. Дальнейшая инфор… мация не соответствует указанному рангу доступа и не мо… жет быть выдана. В случае повторного запроса… повтор… зап… будет включена система уничтожения данного сегмента системы дан… данных.

Тёмное копыто прижалось к губам.

— Да с вами нужно каждое слово подбирать… — Буркнул он, надеясь, что его не услышат. Устройство замерло. Диксди поджимала копытца, будто в том месте, снившемся ей, она отчаянно хотела скрыться в укромном уголке. На мордочке скользнула тень страха и паники, но сон сменился, и теперь она тихо посапывала, вытянув мордочку вдоль подушки. Ван вздохнул, ощущая себя тем, кто без спроса открывает чужой дневник. — Каково предназначение устройства? Для чего оно?

В этот раз устройство молчало куда дольше. Вороному даже показалось, что оно не станет отвечать на вопрос или просто отключится. Перо плавно качалось над бумагой, готовое записать любое слово, какое бы не было произнесено. Даже если оно не будет иметь никакого смысла. В крайнем случае, о нём можно будет спросить саму Диксди или поискать в библиотеках. Всё равно, они, так или иначе, влекли его к себе своими тайнами на пожелтевших листах фолиантов и копытоскриптах.

— Устройство является элементом системы… системы… сис… данных расы Демикорн. Функции. Сохранение данных об изученных носителях предметной магии, именуемых артефактами. Сохранение данных об… ур… ур… уровне магии в экипированных носителях предметной магии на теле субъекта носителя первичной связи и времени их функционирования. Запись и сохранение данных личности субъекта носителя первичной связи с момента инициации ограничителя на случай… случай… внешнего воздействия. Основное назначение сис… сис… стемы… Недостаточный ранг… доступа. В доступе отказано. — Устройство несколько раз щёлкнуло и затихло под разочарованный стон Вана. Однако тихо жужжащие шестерни не остановили свой ход. По стальной поверхности скользнул оранжевый всполох, заставивший вороного шагнуть назад. — Сбой… сбой… система повреждена остаточным влия… влиянием магии участника договора Селестия. Основное предназначение системы… системы — детальная запись момента гибели субъекта носителя первичной связи в момент превышения уровня исполь… исполь… зуемой предметной магии в случае столкновения с ситуацией… цией… не предполагающей иного исхода событий.

— Гибели?! Что это значит? — Не сдержав волнения, тёмный единорог подскочил. Ветер от крыльев поднял в воздух часть листков, и те закружились по комнате. Устройство молчало. Символы мигали, но стрелки оставались на месте. Синяя пони повернулась, свесив заднее копыто с софы. Хвост несколько раз хлестнул по полу, оставляя небольшие царапины.

— Данный сегмент системы памяти расы Демикорн стёрт. Статус — сегмент удалён по запросу участника договора Селестия. Производится восстановление сегмента. Сбой… Восстановление сегмента невозможно. Статус — отсутствие функ… функционирующих элементов системы. — Устройство заскрежетало, и по поверхности снова скользнуло неразборчивое яркое пятно, будто символы смешались в одну кучу, накладываясь друг на друга. — Функция фонового режима устройства — взятие под контроль моторики субъекта носителя первичной связи в случае… случае… потери субъектом носителем первичной связи мыслительной деятельности. Факторы — любые внешние факторы, искажающие восприятие. Функция активизирована — участник договора Ст… Ста… вирл… Данные повреждены. Имя участника договора удалено из списка с согла… сия участника договора.

Циферблат померк, и на его поверхности остались всего два символа, один из которых мигал, будто неисправный, второй же, напротив, горел ярким белым светом. Синяя пони дрожала и поджимала крылья, но продолжала спать, время от времени перебирая копытцами. Со стороны казалось, будто она бежит во сне, пытаясь взлететь, но это ей не удавалось, и под конец она сдалась.

— Устройство… Каково предназначение самих Демикорнов? — Ван долго думал, прежде чем задать этот вопрос, но не задать его он не мог. Любопытство, любознательность и жажда ответов, особенно сейчас, когда неожиданно представился случай получить доступ к тому, что, возможно, никто, кроме него, не трогал много лет. Знай он, каков будет ответ, то, возможно, он бы не стал спрашивать устройство ни сейчас, ни потом. Слова слетели с губ, и остановить их уже было нельзя. «Око-часы» услышали его и стали тихо тикать. Из них снова раздался механический голос.

— Предупреждение. Предупреждение… В случае, если запрос не соответствует имеющемуся рангу доступа, информация… ция… будет частичной. Данные подготавливаются. Носитель жизни. Раса — Аликорн. Подтвердите, что согласны с текстом предупреждения. — Стальная поверхность осветилась россыпью небольших знаков, гаснущих и загорающихся снова.

— Подтверждаю… — В его голосе скользнуло сомнение в правильности его действий, но иначе он уже не мог поступить, зайдя так далеко. — Ох, надеюсь, я не получу за это копытом промеж глаз…

— Данные подготавливаются. Подтверждение принято. — Устройство звучало ровнее, но, всё же, теряло некоторые буквы в словах и продолжало заикаться, когда шестерни звучали, особенно невпопад. Сделав почти минутную паузу, циферблат затрещал снова. — Раса — Демикорн. Первичное назначение — аннигиляция. Цель — раса Аликорн. Требуемый статус цели — потеря контроля над магической энергией. Данные обновляются. Первичное назначение было изменено на совете… совете… первых носителей Элементов Гармонии. Новое назначение — полное устранение любых разумных источников магии, превышающих заданный уровень развития. Цель — Дискорд. Требующийся статус цели — угрожающе… ще… ще… высокий уровень магического развития. Произведена отмена статуса. Сбой. Зафиксированы множественные повреждения системы. Отмена статуса. Статус успешно отменён. Отмена произведена — участник договора Селестия. Производится поиск причины отмены… отмены… отме… статуса. Информация закрыта. Новое назначение — недостаточный ранг доступа. В информации отказано… отказано… от… от… казано.

Листки бумаги с шорохом упали на пол. Вслед за ними, покачиваясь, опустилось перо. Отливающие красным глаза Вана расширились от ужаса перед раскрывшейся тайной. С трудом ловя воздух ртом, он только сейчас понял, что сидел, затаив дыхание, а под конец едва не забыл, как дышать вообще. Ответы, данные этим странным устройством, внезапно решившим, что он подходит на роль того, кто может задать вопрос, лишь породили больше загадок. И он не знал, хочет ли он узнать о них больше…

Что ему сказать, когда обладательница этих странных часов очнётся, да и стоит ли говорить ей что-то из услышанного? Телекинез легонько смял исписанные листы, но в последний момент отпустил и разгладил обратно. От размышлений его отвлёк тихий стук часового механизма.

— Почему ты называешь меня носителем жизни? — Тихо проговорил он, сделав шаг к устройству, но всё ещё находясь на безопасном расстоянии.

— Запрос. Носитель жизни Аликорн. Имя. Бел Ван Сапка. Ранг доступа — базовый для расы Аликорн. Запрашиваемые данные получ… получены. Информация по запросу. Носитель жизни. Любое существо, не являющееся субъектом носителем первичной связи. Основной фактор — способность к использованию врождённой магии. Вторичный фактор — отсутствие жизненных функций в носителе жизни. — Устройство сделало паузу, словно подбирая слово на эквестрийском. — Вторичный фактор носителя жизни переводит его в список предметов. Сессия завершена. Статус системы данных расы Демикорн — режим ожидания. Статус субъекта носителя первичной связи — фаза пробуждения. Данные по запросу — производится сохранение. Произво… дится… сохранение завершено.

— Но… Я… — Ван пытался подобрать слова, когда последний символ на устройстве погас, и просыпающаяся Диксди сладко потянулась и пошевелила крыльями, прежде чем снова прижать их к бокам. На расстоянии от софы сидел Ван с выражением растерянности и испуга на его тёмной мордочке.

— Ты… что? — Диксди наклонила голову набок и снова потянулась, выставив передние копыта вперед. — Не помню, чтобы я ложилась на кровать… Надеюсь, я ничего не поцарапала?

— Я отнёс тебя сюда, когда ты упала у стола. — Рассеянно ответил Ван на её вопрос, всё ещё пытаясь собраться с мыслями и решить, стоит ли говорить ей о том, что удалось ему узнать. Ведь если она знает об этом, то, получается, он выяснил это против её желания. А если она не знает об этом, то как отреагирует? Быть может, это окажется таким же шоком для неё, как и для него. — Диксди… тут такое дело…

Она обеспокоенно оглянулась. Взгляд натолкнулся на тёмные пятна на ковре и осколки артефакта, мутно поблескивавшие среди подгоревшего ворса. Ковёр был испорчен. Но всегда оставался вариант поставить на это место стол, и тень от него скрыла бы дефект.

— Ах да… браслет. Этот аукционер тот ещё куст — продавать такие опасные штуки кому попало. Хорошо, если его информация будет хотя бы вполовину такая же ценная, как он думает. Надо будет попробовать разобрать оставшиеся… — Пони ощутила на себе пристальный взгляд единорога и растерянно спросила. — Да что случилось? Ты смотришь на меня… ну не знаю, словно у меня второй рог вырос. У меня же нет второго рога? Да?

— Нет, нету. Не в роге проблема… — Вороной всё ещё подыскивал слова, пытаясь найти подходящие для того, объяснения чему он сам не знал.

Взъерошив копытом гриву, она нащупала свой иззубренный рог, убеждаясь, что тот присутствует в единственном экземпляре, как и прежде. Оглядев себя со всех сторон и оставшись довольной тем, что увидела, она стала рассматривать замершего Вана. Внезапно она увидела лежащие рядом бумаги с записями ,сделанными явно её почерком, но в спешке, и словно ей что-то мешало вести пером по бумаге.

— А, читал записи исследования браслетов… Нашёл что-то толковое? — Диксди плавно подошла к столу и принялась отправлять в рот первые попавшиеся под копыто сладости. — Отлифная фтука эфти хруфтяфки. Флофно фено, но фкуфнее. Нафдо буфдет пофафе иф пофупать… ммм. Ах! Так лучше. Какие планы? Навестить нашего нового жадного знакомого Плюше?

От неё веяло одновременно и бодростью ночного существа и голодом пропустившей завтрак пони, которая предвкушала новые приключения. Отчего вороной на миг отвлёкся от мрачных раздумий, улыбнувшись увиденному. Информация из этого предмета, ну никак не могла быть связана с таким существом, как она, так мило и по-понячьи уминающей сладости со стола, словно она не ела ничего пару дней. Нет, она совсем не походила на существо, призванное… Нет, об этом Ван просто отказывался думать и, уж тем более, это представлять.

— Диксди… — Голос Вана звучал тихо. Вздохнув и приготовившись к чему угодно, он положил свои записи на стол рядом. — Ты знаешь кого-то… по имени «Алый Мастер»?

— И фёфтаки ты фтранно фмотриф на меня. — Горсть вафель скрылась во рту пони, и послышался медленный хруст. — Нет, никогда не слышала этого имени. А почему ты спросил?

Он молча протянул чуть смятые листки вместе с чашкой остывшего чая. Отхлебнув глоток, Диксди потянулась за новой порцией сладостей, одновременно читая первые строки его записей.

— Немного небрежно, но я писал в спешке. — Ван заметил, что она перечитывает некоторые строки заново, словно спотыкаясь на непонятном слове. Появившаяся поначалу улыбка пропала, и Демикорн заметно помрачнела, когда в копытах оказались следующие страницы. Она читала их, перебирая телекинезом, выбирая то один, то другой листок, вчитываясь в неровный почерк вороного.

— Но… Это же не может быть правдой! Аликорны были идеалом красоты и доброты! — В голосе послышались тонкие плачущие нотки. Голос синей пони дрогнул, и она сделала шаг прочь от стола, продолжая читать последние из листов. — Все… они все любили их. Там столько статуй… записей… и в них не было даже намёка на такое… такое… Это кошмарно…

Она подняла глаза от записей и посмотрела на стоящего перед ней единорога. Нет, Аликорна, имеющего доступ к предмету, который даже она не знала полностью, сумев лишь обрести поверхностный контроль и использовать в качестве таймера для артефактов. Таинственный знакомый, случайно прикоснувшийся к тайне, которая была закрыта даже от неё самой. На миг ей показался тот же взгляд в его глазах, какой был у принцессы Селестии, только в нём было больше испуга и настороженности, чем сожаления и отчуждения.

— Ты спала, и они внезапно включились. Я, правда, беспокоился о тебе… — Ван стоял растерянно, опустив крылья по бокам. Но Диксди его не слушала, читая последние записи снова и снова. — Ты уверена, что нигде не было записано ничего подобного?

— Там… в форте… были только записи об артефактах. О сотнях артефактов, тысячах. Всё, что может дать магию тем, кто никогда не сможет использовать её без них. Схемы, описания, принципы действия… Но ничего о том, для чего оно всё было сделано! Я… О, светлокрылая была права, да? Она была права? — Диксди резко отшатнулась от своего нового знакомого. Листы выпали из её хватки телекинеза и рассыпались по полу. В её глазах сверкнула решимость, и свистнувший в воздухе хвост с силой ударил по циферблату. Металлическая поверхность отделалась небольшой царапиной, отколов от шипа небольшой кусочек кости. — Ограничитель! Субъект носитель первичной связи. Имя. Дикдси Дуо. Я требую отчёт по последнему владельцу ограничителя. Немедленно! Немедленно выдай мне отчёт! — В голосе синей пони скользнула истерика, и на синих щеках появились первые катящиеся прозрачные капельки слёз. — Я знаю, он хранится у тебя где-то внутри! Отчёт! Дай мне его… сейчас же…

Она стояла посреди комнаты, всхлипывая и повторяя свою просьбу, когда устройство ожило и загорелось несколькими символами, вставшими вряд возле стрелки.

— Субъект носитель первичной связи. Имя — Диксди Дуо. Раса — Демикорн. Запрос принят. Идёт проверка ранга доступа. Ранг доступа опре… делён. Новый ранг доступа — последний носитель первичной связи. Данные по запросу. Владелец… владелец… элемента системы данных расы Демикорн под номером девять тысячь семьсот два. Данные по предыдущему владельцу. Имя — нет данных. Раса — Демикорн. Дата гибели — данные искажены остаточной магической эманацией. Причина гибели — много… много… кратное превышение уровня используемой предметной магии, не совме… стимого с жизненными функциями носителя. — Устройство зачитывало текст без всяких эмоций и чувств. Слова звучали механически и без всякого сожаления к тому, о ком говорило. Словно факт, что жизненный путь существа закончился, совершенно не трогал устройство, считающее это обыденностью. Хотя, какие эмоции можно было ожидать от куска металла, хоть и выполненного талантливыми маго-механиками ушедших в небытие времён? — Место гибели — Северные горы, сороковой охранный пост Новой Эквестрии. Внешний фактор гибели — отражение… отражение атаки. Численность противника — пятьсот… восемьдесят… шесть… единиц… живой силы войск чёрного короля Сомбры. Данные о состоянии владельца — осознанное игнорирование сообщений о превышении лимита магии. Данные по решению носителя — осознанное отключение блокировки носителя и компонентов предметной магии класса «доспех».

Вороной слушал, ощущая себя лишним в комнате. Устройство упомянуло воинов Сомбры, но это предания таких давних лет, что уже многие стали считать это легендой. Лишь возвращение Кристальной Империи сделало легенды явью. Он посмотрел на стальной циферблат на бедре Диксди, смутно понимая, что этот предмет был создан, возможно, задолго до военного конфликта тех лет.

— Эти… кусочки там… в долине. Они были… Кем-то похожим на меня. Это всё были… Демикорны? — В янтарных глазках застыл ужас от услышанного, и Диксди, медленно опустившись на пол, закрыла глаза копытами. Перед ней снова возникли торчащие из земли чёрные предметы, которые рассыпались, едва к ним прикасалось её копытце. — Почему… почему это случилось?

— Данные исхода боя — носители жизни отсутствуют… носители жизни отсутствуют… носи… последняя запись. Идёт подготовка записи к воспроизведению. — Механизм щёлкнул и стал раскручивать шестерни назад. В устройстве что-то мерзко скрипнуло, и из едва различимых щелей стал медленно подниматься оранжевый дымок. — Найден новый носитель. Раса — Демикорн. Имя — Диксди Дуо. Соответствие биологическим параметрам — полное соответствие. Наличие магических способностей — полностью отсутствуют. Умение — артефактор. Данные жизненного цикла — носитель первичной связи. Задачи отсутствуют. Задачи отсутствуют. Идёт поиск директив. Дире… д… директивы отсутствуют. Для установки новых директив требуется вмешательство Алого Мастера. Отсылается запрос… запрос остался без ответа. Алый Мастер не отвечает. Алый Мастер не отвечает. Отсылается запрос на контрольное устройство Алого Мастера. Кон… кон… нтрольное устройство отсутствует… поиск… по…

— Кто? Кто этот мастер? — Синяя пони резко поднялась с пола и посмотрела на циферблат. Символы на его поверхности бликом отразились в её глазах и погасли окончательно. Синяя стрелка хвоста хлестнула по устройству, но оно не отзывалось. — Отвечайте… кто он… и почему владелец «око-часов» был один… один против всех… почему… он был один?

— Может, не надо? Неизвестно, как они поведут себя. — Вороной попытался обнять её крылом.

Она уткнулась мордочкой в холодный металл артефакта, на который капали тёплые и солоноватые слёзы. Она не ощутила даже момента, когда тёмное крыло вороного нежно легло на её спину, пытаясь приободрить. В этот же миг механизм зашуршал снова, и в комнате раздался перестук множества идущих часов. Встрепенувшись, Ван стал оглядываться, но вокруг ничего не было, только размеренно шли сотни и сотни часов. Они попадали в такт, а потом снова сбивались. Казалось, само время марширует через эту комнату, и каждая секунда этого потока пытается звучать по-своему. На фоне этого стука, постепенно перерастающего в умиротворяющую музыку, послышался певучий и мелодичный голос, в котором ощущалась грусть разлуки и то удовлетворение, которое испытывает дошедший до своей цели путник. Голос звучал так, словно говорившая была уверена, что её услышат, но при этом знала, что это будет последнее, что она успеет сказать.

— Малышка. Ты слышишь это сообщение, а, значит, ты попыталась узнать то, что может знать только Алая. Как и большинство из нас, ты лишена магии с момента пробуждения. А, значит, не познала её и никогда, к счастью, не обретёшь. Тебе жить в этой странной эпохе, полной Хаоса, где магия оборачивается против своего обладателя. Это наш тебе дар… наша защита от этого мира. Мы оставляем тебя и уходим за Алой и первыми Элементами Гармонии. Даже… если случится так, что мы вернёмся, это уже не будем прежние мы, и, я надеюсь, ты не увидишь, кем или чем мы станем. Я не знаю… что хуже. Правда, не знаю, малышка. Быть может, со временем ты узнаешь больше, но будет ли это хорошо для тебя или нет, решать не мне. Не нам. Просто живи. Живи, наслаждаясь каждым днём, которые успеешь прожить в этом мире. Даже если эпоха Ха… — В циферблате раздался гулкий щелчок, словно камешек сломался и рассыпался внутри мелкой крошкой. Голос зазвучал снова, но это был тот же бездушный механический голос, которым «око-часы» зачитывали данные. — Конец записи. Данные — копия с элемента системы данных расы Демикорн под номером двести сорок восемь. Причина остановки элемента системы данных расы Демикорн — прекращение функций личности носителя. Последние директивы — защита наследниц Эквестрии. Статус директивы — выполнена. Дополнительные задачи — сопровождение Элемента Гармонии. Статус задачи — не может быть выполнен в силу отсутствия жизненных функций носителя. Статус на момент осуществления голосовой записи — отсутствие жизненных функций носителя. Конец записи.

Синяя пони сидела неподвижно, словно боясь спугнуть капризный механизм, начинающий говорить когда ему вздумается. Кажущиеся безжизненными пряди гривы падали с повисших вниз ушек.

— Диксди… мне жаль. — Вороному показалось, что его слова звучат особенно громко в наступившей тишине, что словно смола залила комнату до самого потолка. — Но ты слышала её слова…

— Я не… — Диксди начала фразу, но запнулась, словно слова рассыпались в стороны, как и мысли. Только сказанное устройством снова и снова звучало в её голове. Боковыми сторонами копыт она стирала слёзы, которые текли по щекам, делали её шкурку темнее и падали на ковёр. — Значит, это не сон… этот голос пел ту песню. Там, под завалом… там были ещё одни «око-часы», и они лежали там так долго и пели одну и ту же песню. Пока не замолчали. А я так и не нашла их. Если бы… я…

— Ты думаешь, что там мог остаться выживший? — Тревога в голосе аликорна ощущалась сильнее, чем показалось ему самому. Пони резко обернулась, отчего грива взлетела длинными прядями фиолетовых волос. Вместо янтарного сияния любознательных глазок на её мордочке горели два фиолетовых пламенеющих пятна, отражавшиеся искорками в катящихся по щекам слезах. В силуэте демикорна ощущался вызов и стальная решительность. Листки с записями поднялись с пола и сложились ровной стопкой у её передних копыт. Теперь каждый из артефактов на её теле мерцал тусклым огнём в трещинах и вырезанных на них иероглифах. Она смотрела прямо в его глаза, и этот взгляд пугал его в самой глубине его сердца. Сплетение страха и любопытства, бьющихся в его груди, как две змеи за право первенства.

— Если ты опасаешься сказанного… я пойму. Если мне действительно не место тут… я тоже пойму. Даже если ты боишься… меня. Это мной будет принято, и я соглашусь. Но… — От гордой и полной силы позы ничего не осталось, будто она раскололась и рассыпалась как перегревшийся кристалл. Перед Ваном стояла перепончатокрылая, пусть и высокая, но пони. В широко раскрытых заплаканных янтарных глазках читалась обида и разочарование. — Я… хочу увидеть новые артефакты. Хочу есть эти вкусняшки и греться на солнышке. Хочу ходить по облакам и нырять в тучи. Хочу… видеть города. Много городов. И лес. И приключения… и тайны… почему они поступили так со мной? Почему они так поступили?

— Я не знаю… — Только и смог ответить вороной, но пони уже взмахнула крылом и скрылась в распахнутом окне, оставив его наедине с открывшейся тайной. — Что я натворил… Диксди!

---

В Ордене Магов царила привычная суета. Всё было как обычно. Доклады, свитки о проведённых исследованиях, отчёты о магическом фоне в Кантерлоте и, в особенности, во дворце. Всё, как всегда, кроме странной гостьи ордена, говорящей от третьего лица и добавляющей к имени прилагательные в превосходной степени. Гостья была светло-голубой единорожкой, державшейся так, словно она особа королевских кровей и герой всей Эквестрии в одном лице, всем видом показывающая, как оскорбляет её присутствие рядом двух стражей.

— Великая и могучая Трикси желает знать, по какому праву её задержали во время турне по Эквестрии и заставили её тащиться в этот… Кантерлот, недостойный того, чтобы принимать в своих стенах её, могучую волшебницу Трикси! — Вздёрнув вверх носик, она шла рядом с двумя единорогами, каждый из которых давно бы приложил и не убирал от мордочки копыто, если бы мог ходить на трёх ногах так же уверенно, как на четырёх. — Несравненная Трикси желает получить ответы на её прямые вопросы, немедленно!

— Мисс, все ответы у главы Ордена… ещё немного, и мы дойдём, если бы вы пойдёте чуть быстрее и не будете останавливаться у каждой двери… пожалуйста. — Стражники были на пределе. Окажись дверь главы чуть дальше, и один из них точно бы просто засунул единорожку в мешок и потащил бы волоком, лишь бы не слышать её претензии. Обоим единорогам казалось, что она нарочно выбирает самую раздражающую интонацию голоса, чтобы довести их до белого каления. Но дверь оказалась перед носом и, втолкнув её туда, единороги облегчённо вздохнули. — Разъезжает в потрёпанном фургоне, а гонору, словно она — великий маг всей Эквестрии. Слышал, как её везли сюда чуть ли не волоком. А один стражник до сих пор страдает от кошмаров.

— И не говори. Сочувствую её родителям. — Отозвался второй и, встретившись с укором в глазах своего напарника, спохватился. — Ах да… она ведь…

— Именно. И молчи об этом. — Сказал первый и медленно двинулся прочь от двери, за которой уже стал раздаваться разговор на повышенных тонах, заставивший обоих единорогов содрогнуться, словно кто-то заскрипел гвоздём по стеклу.

Бастион Йорсет смотрел на гостью Ордена с нескрываемым изумлением. Голубая единорожка держалась отменно. Горделиво держа вверх носик, она смотрела с вызовом и превосходством, будто это она глава Ордена, а не он, сидящий перед ней за дубовым резным столом.

— Итак, вы — Трикси Луламун. Дочь Фьюза Луламун. Вы бросили обучение в Магической Школе, несмотря на высокие результаты при поступлении. Бросили семью и долгое время скитались самостоятельно, заставляя родителей волноваться. У меня тут около трёх десятков заявлений о розыске по всему Кантерлоту и окрестностям. — Бастион зачитывал с лежащего перед ним документа. — Затем — таинственное их исчезновение, и дом переходит вам. Однако вы не возвращаетесь, а продолжаете вести кочевую жизнь в этом потрёпанном фургончике, плетя о себе небылицы и самоутверждаясь за счёт дешевых фокусов. В чём ваша проблема?

В её глазах блеснули злые слезы. Этот единорог ударил по самому уязвимому, но неудачи в жизни и поражения закалили её достаточно, чтобы сдержать эмоции, насколько это было возможно.

— Трикси не желает выслушивать нотации! Трикси, могучая и великая, желает продолжить свой путь. Ей не нужен этот дом, у неё есть свой, свой дом. — Она фыркнула и отвернулась. Этот единорог был прав. Сообщение, что Фьюз и Джильт Луламун пропали в одном и городов на побережье, пришло к ней несколько лет назад. К тому времени они уже давно не общались и наступившее острое ощущение пустоты быстро прошло. Вдобавок, она знала своих родителей лучше, чем кто-то другой. Оба они вели рискованный и совсем неподходящий светским магам образ жизни. Рассказы об их приключениях в годы молодости были любимыми сказками на ночь, пока она не выросла. А потом они же вызывали у неё зависть и желание показать, что она достойна славы своих родителей. Дом достался ей, но возвращаться в него ей не хотелось. По крайней мере, пока её слава не станет равной их уровню. — Она…

— Дома, который вы помните, больше нет. — Тихо раздался голос главы ордена, и это заставило её обернуться с недоумением в глазах. Этот единорог что-то путает. Несколько месяцев назад она проезжала мимо него, остановившись, чтобы посмотреть на обветшавшие стены родового гнезда. — Он сгорел в одну из предыдущих ночей. В нём могло быть что-то ценное? Что-то, что могли передать вам ваши родители, кроме этого?

На стол легла фотография в обгоревшей рамке. Из трёх пони, запечатлённых на ней, была видна только маленькая Трикси, улыбающаяся в объятиях своих родителей. Телекинез плавно поднял фотографию. Рамка скрипнула, и изображение мягко выскользнуло из-под стекла. На обороте мелькнули слова: "Трикси, верим в свою маленькую чародейку. Ты обязательно станешь ученицей Селестии, ведь ты так талантлива. Мы лю… ".

— Трикси не знает. — Тихо ответила она. — Великой Трикси не было дела до их жизни в Кантерлоте.

Она рассматривала фотографию. Она хорошо помнила тот день. Тогда их снял бродячий фотограф, слишком талантливый, чтобы тратить своё время в одном городе, и слишком гордый, чтобы взять плату за свою работу. Он просто сказал что-то вроде: "для меня подарок видеть такую счастливую семью", прежде чем отдать фотографию её отцу.

— Мисс Трикси. Если что-то вспомните или если…

— Трикси желает увидеть дом. — Она резко оборвала фразу единорога и положила фотографию на стол. Как бы ни было приятно вспомнить, но теперь на этом клочке бумаги была только она. И фотография ничего не значила. Она не значила ничего с того дня, как её хмуро встретили дома, узнав, что она покинула школу для талантливых единорогов.

— Если это поможет делу, я лично провожу вас. — Бастион встал из-за стола, и они покинули кабинет вместе. Конечно, Тикси могла ничего не помнить. Насколько было известно, она довольно долго не поддерживала связи с родителями, после того как покинула Школу Магии. Перспективная единорожка внезапно стала пустышкой. Магические данные оказались куда ниже средних уже на середине срока обучения, хотя среди поступивших она значилась лучшей среди одарённых магией. Но вот потом, чуть меньше года назад, она оказалась вовлечена в использование мощного магического артефакта, судьба которого осталась неизвестной. Единороги из Ордена обыскали весь Понивиль в поисках артефакта, но он так и не был найден. Был схвачен торговец, но после долгих расспросов он лишь признался, что купил его у искательницы приключений, которая была в городе проездом. Как ни старался, этот восточный понь не смог вспомнить ничего толкового. Допросить же шестёрку Элементов было такой же глупой затеей, как войти в прямую конфронтацию с принцессой Селестией, а это Ордену было сейчас совсем не нужно.

Трикси шла рядом, с достоинством выстукивая шаги копытцами, и было сложно понять, пытается ли она тем самым скрыть своё беспокойство, или эта надменность давно перестала быть её маской.

Покинув здание Ордена, они оказались на улице, полной суеты и спешащих по своим делам пони. День подходил к концу, и каждый старался закончить свои дела до того, как солнце сядет по велению принцессы. Парочка голубого цвета единорогов пропала в толпе, и лишь время от времени среди пони виднелся конус магической шляпы Трикси, указывая направление, в котором они шли.

Мимо них пробежал, едва не сбив с ног Трикси, тёмный единорог, спину которого покрывал не слишком новый плащ.

— Эй! Смотри, куда прешь! Ты едва не сбил великую и… эх… — Она махнула копытом, поняв, что удаляющийся единорог едва ли слышал первую часть фразы, а уж говорить в пустоту вторую часть было выше её достоинства. Если бы Бастион обернулся чуть быстрее, он бы, несомненно, узнал в тёмном единороге вороного следователя из Ночной Стражи, но он опоздал, и ему оставалось лишь слушать весь оставшийся путь сетования молодой волшебницы на тему шумных улиц даже в такое вечернее время.

---

Копыта вороного стучали по мостовой. Плащ развевался и, то и дело, угрожал раскрыть случайному встречному тайну наличия у него крыльев. Ван торопился. Пока ещё не наступил вечер, синяя пони не могла улететь из города, слушаясь совета городской стражи, а, значит, её нужно было искать на улицах. В том же, что она обязательно выполнит этот совет, он, отчего-то, не сомневался.

— Вот я мул! Надо было говорить ей всё это так прямо? И где эта уверенность аликорнов, когда она так нужна… — Корил себя вороной единорог, миновав ещё одну улицу. Догадка неожиданно вспыхнула в его мыслях, словно разряд вырвавшейся на свободу магии, когда его нос ощутил тонкий аромат персиков и других фруктовых деревьев, доносящийся с боковых улиц ближе к центру столицы.

Парк.

Удивительное и старое место Кантерлота, которое совсем выпало из его памяти. Когда-то, во времена интенсивной застройки столицы, это была городская оранжерея. Фрукты, овощи и многое другое выращивалось тут, пока стены столицы строились одна за другой, постепенно охватывая всю площадь горного уступа. Затем, несколько веков спустя, надобность в ней отпала, и её превратили в живописный парк. Там, по-прежнему, росли некоторые съедобные фрукты и ягоды, отчего жеребята Кантерлота часто там задерживались допоздна, объедаясь плодами. Да и сам Ван, впервые прибыв в столицу и заблудившись, оказался в парке, привлечённый вкусным запахом спелых персиков и вишен.

Но парк был популярен вовсе не потому, что там было, что найти и съесть. И даже не потому, что там были красивые фонтаны, поливающие плодовые деревья и старинные статуи, в которых угадывались оставившие след в истории пони, единороги и пегасы. Причиной тому была розовая аликорн с трёхцветной гривой. Была ли эта история правдой или городской легендой, которую любили рассказывать, но в этом парке она впервые встретила свою любовь, и сила её таланта вспыхнула такой яркой вспышкой, что оставила след её магии на всём, что было в парке. С тех пор те, кому было грустно, кто не знал своего места под солнцем, кого глодала в сердце тоска, приходили в этот парк, сами не зная, что влечёт их туда. Быт может, и он, прибыв в Кантерлот из города Гринлиф, невольно попал под чары этого места и оказался среди спокойствия и гармонии вечно цветущего сада.

Однако суета последующих лет, его необычная для пони должность и обязанности в Ночной Страже не давали места унынию, и этот парк словно стёрся из памяти, оставшись тусклым воспоминанием. Приятным воспоминанием.

Он резко развернулся и, нырнув в проулок, направился в сторону старой оранжереи. Путь преграждали завалы досок, кто-то из пони переделывал улочки по-своему, ставя стенки и, тем самым, надстраивая к своим домам балкончики или целые комнаты. В итоге вороному пришлось изрядно поплутать, прежде чем до его носа снова донёсся запах фруктов, а потом перед глазами раскрылся вид парка, огромного, чуть одичавшего, но по-прежнему красивого.

Его чутьё не подвело. Осторожно цокая копытами по узким тропинкам, он оказался на аллее, уставленной каменными изваяниями предков народа Эквестрии, мифических существ и правительниц. Там, в лучах вечернего солнца, у самой статуи принцессы Селестии, раскинувшей крылья в стороны, будто пытаясь обнять весь мир, сидела Диксди. Опустив крылья к самой земле, она тихо всхлипывала, смотря на статую. Ван прислушался. Странная пони, казалось, разговаривала с кем-то, но, кроме неё и статуи, в парке никого не было. Слова были едва различимы, да и пони говорила на певучем языке, которого вороной не знал. Лишь печаль и грусть ощущалась в них, словно пони пыталась оправдаться или извиниться, но статуя безмолвно слушала её, оставаясь холодным мрамором.

— Диксди… — Тихо позвал он её, когда пони замолчала, сделав паузу. Перепончатокрылая обернулась и взглянула на него своими янтарными влажными от слёз глазами. — Диксди, вот я тебя и нашёл. Не надо было уходить, я… признаю, сглупил, показав тогда записи. Но иначе я не мог. Недомолвки — это не то, что я бы хотел иметь между нами. Всё в порядке, я не считал и не считаю тебя опасной… если это тебя беспокоит.

Он с трудом не добавил, что вспышка фиолетового света в её глазах изрядно напугала его после слов устройства.

— Ты аликорн… — Тихо отозвалась та. — Как они. Что, если…

— Никаких «если»! Ты же слышала, что сказала та, кто носила этот предмет? — Ван подошёл ближе и с каждым шагом чувствовал себя увереннее, словно это место, и правда, прогоняло страх и тьму из сердец, вселяя в них уверенность и радость. — Проживи свою жизнь, как захочешь того сама. Как просто пони. Влипай в неприятности, ешь вкусняшки, если захочешь. Находи друзей или даже особенного пони! Живи, как выйдет…

В последний момент он понял, почему этот сад так любят жеребята, но редко посещают взрослые пони. Место тянуло на откровенности, и он сам не понимал, с чего вдруг обмолвился про «особенного пони». Прикусив кончик языка, он решил впредь быть осторожнее на словах в этом месте. А ещё нужно было увести синюю пони отсюда, пока кто-то из них не сказал того, чего говорить не стоило.

— Ты… правда так считаешь? — Синяя пони всхлипнула, но уже тише, и на её губах появилась слабая тень улыбки.

— Если бы это было не так, стал бы я искать тебя по всему городу, едва не сбив копыта об мостовую? — Искренне улыбнулся он, уже не думая о том, видны ли его две пары клыков или нет. Подойдя вплотную, он прижал к её спине крыло. Чёрный нос ткнулся в её перепончатое ушко. — Пойдём… и тебя, и меня ждут приключения. Ты же помнишь, у нас осталась парочка незаконченных дел. Выбирай, плащики или аукцион? Главное, не думай о прошлом…

---

Не думай о прошлом…

Хмурый и суровый пегас шёл по коридорам дворца в глубокой задумчивости. Принцесса вызвала его и поставила на место бывшего начальника стражи, тёмного единорога Ланцеа. Вытащила его из уютного состояния «отставки», в котором он пребывал почти десять лет. А всё из-за этого обладающего магией наглеца, который сразу не понравился пегасу своим поведением. Когда пришла весть о смещении с должности, тот устроил погром и вышвырнул пегасов телекинезом в коридор. Лишь ему, подошедшему в последний момент, удалось убедить Ланцеа прекратить бунт. Хотя метод, которым он этого достиг, вызвал несколько неприятных минут разговора с принцессой тет-а-тет.

Когда-то давно стало принято ставить начальниками дворцовой охраны единорогов, ведь большая часть стражников состояла именно из них. В том числе и городская. Но ещё раньше телохранителями и личной охраной принцессы были именно пегасы. Особенно сильно эта традиция стала ощущаться тогда, когда младшая сестра принцессы, Луна, вернулась из заточения и заняла место возле Селестии. Первым же её требованием было восстановить Ночную Стражу, в которую вошли любящие ночь ночные пегасы и пегасы обычные, предпочитающие лунный свет лучам дневного светила. И вот, спустя некоторое время, личная стража принцессы Селестии тоже стала состоять из пегасов. Тенакс подозревал, что это не просто прихоть или желание поменять обстановку. Происходило что-то странное, и любопытство Ордена Магов, так активно защищавших Ланцеа, а потом так же плавно сгладившего острые углы конфликта, лишь добавляло беспокойства. О Ланцеа не было слышно, хотя он и мелькал среди других адептов Ордена.

Странным было молчание Ордена и по поводу происшествия в городе. Они так активно заверяли его, что пожар был просто недоразумением, что Тенакс ещё больше убеждался в обратном. Ночной страже уже был отдан приказ быть внимательными ко всему, что будет происходить на пожарище ночью. А днём ему доложил бы воздушный патруль из Клаудсдейла. Всё было под контролем. Как в старые добрые времена.

И всё же, спустя столько лет, принцесса Селестия снова вызвала его во дворец…

Из раздумий его вытащил тихий шелест за колонной. Резкое движение крыла, стальной щелчок, и, параллельно маховым перьям, из крыла высунулись несколько острых лезвий, замерших в доле дюйма от горла застывшего от неожиданности молодого пегаса.

— С… сс… сэр Тенакс! — Сдавленно вскрикнул тот. Суровый пегас долго рассматривал его, прежде чем признал в нём молодое пополнение стражи. Пегас-новобранец. Тенакс уже устал считать и запоминать каждого из них.

— А… это ты… — Лезвия сложились и пропали в оперении. Молодой пегас стоял, боясь пошевельнуться. Ему рассказывали истории про нового начальника стражи, но впервые он оказался так близко к легенде этих историй. Теперь то, что рассказывали, казалось более чем правдой. Даже те жуткие рассказы о битвах с неразумными тварями болот и лесов, когда принцесса посещала старый семейный дворец в Вечносвободном лесу. — Чего тебе нужно? Сейчас только вечер, все должны быть на своих постах.

— С… — начал было молодой пегас, но его оборвали.

— Не нужно всего этого, не на параде. Выкладывай, зачем крался за колоннами, как шпион какой? — Пронзительный взгляда старого вояки буквально замораживал, и, обладай он такой способностью на самом деле, вместо молодого пегаса сейчас бы стояла ледяная статуя.

— Я лишь хотел сказать… Сэр, что для меня честь служить под вашим началом! Я хочу быть таким, как вы, и… можно автограф? — В крыле молодого пегаса появилась бумажка и карандаш.

Тенакс вздохнул. Это был уже четырнадцатый «поклонник» за несколько дней. Он подхватил зубами карандаш и оставил на бумаге роспись.

— Держи… Но никогда, никогда не будь таким как я. Будь лучше! — Напутственно добавил он, возвращая карандаш. Дворцовая стража была далека от того идеала, какой он привык видеть. Из всех пегасов он был одним из самых старых, но никто не знал, насколько именно. А он не хотел вспоминать.

О прошлом нельзя думать, иначе оно вернётся, вцепится в тебя когтями и…

Его правое крыло дёрнулось. Сморщившись, Тенакс спешно отдал пегасу стражнику приказ сохранять свой пост и покинул дворец.

Новобранец ускакал на свой пост, всем видом показывая, что он лишь недавно закончил лётную школу. Молодняк, которому бы по лабиринту парка бегать да приставать к молодым кобылкам, держа розочку в зубах. Тенакс вздохнул.

Его же путь лежал к неприметной улочке, которая славилась своим «населением»: искателями приключений, торговцами редкостей и прочим сбродом, не вызывающим у него доверия. Кроме одного единственного пони, которого он знал там и кому мог доверять. Особенно сейчас.

Тройной стук в деревянную дверь, звуки открывающихся засовов, и шелест механических приспособлений в углах. Крыло мелко дрожало, словно пыталось открыться и вывернуться в бок одновременно.

— Механик… — Тихо проговорил он, сделав шаг в тёмное после улицы помещение. Глаза медленно привыкали к полумраку. — Механик Грип Спаннер!

— Да тут я, тут… — Пыльный, с всклокоченной гривой пони, глаза которого закрывали защитные очки, выбрался из боковой двери, перед которой валялся хлам, детали и странные куски механизмов, половину которых можно было смело назвать оружием (настолько грозно они выглядели). — А! Тенакс, друг мой, как давно ты не был у меня в гостях. Даже Эйранда — и та, чаще меня навещает.

— Она была тут? — Тенакс устало подошёл к столу и сел. Крыло пискнуло и, словно потеряв силы, разлаписто повисло сбоку. — Я уж думал, что она сгинула в каких-нибудь катакомбах с концами.

— Смешно! С её механизмом паучьих лапок она нескоро встретится с такой проблемой. Не знаю, кто создал их, и откуда она их достала, но поверь, лучшего механизма я не видел. А ты, как я посмотрю, довёл своё крыло до состояния хлама. Раньше зайти не мог? — Механик с укором смотрел на пегаса. Тот вздохнул.

— Не до этого было. А потом принцесса неожиданно вспомнила о моём существовании. Хотя, возможно, никогда и не забывала. Теперь мне нужно крыло в полной готовности. Понимаешь, о чём я?

— Не вопрос, дружище! — Пони с меткой разводного ключа подмигнул и скрылся в другой комнате. Там раздался звук падающего металла, и вскоре он появился снова, держа в зубах металлическую деталь. — А Эйранда помнит тебя. Она достала это на раскопках одного места в горах. Деталь просто создана для замены балансировочного модуля крыла. Не удивлюсь, если это какая-то технология древности.

— Погоди, ты говоришь, она меня помнит? — Пегас встрепенулся. — Если эта пони кого и помнит, то только тех, кто ей должен и должен изрядно!

— Ох, как мы напугались. — Механик рассмеялся. — Расслабься, а то крыло окончательно отвалится. Ты ведь знаешь, чем это чревато? Она просила передать это, если ты зайдёшь на огонёк. Лично она тебе не сказала бы, но просила передать благодарность за ту ночь в пустыне. Ты сам знаешь, что она имела в виду. Ведь так?

Тенакс знал. И это тоже было куском прошлого, но которое он хотел помнить всегда. Коварный огонек в её живом глазе, жуткие шевелящиеся металлические части другого глаза, между лапками которых пробивались лучики солнечного света. Её волнистая вишнёвая грива была вся в песке, а на тёмной шкурке были разводы от коричневой глины. Она нависла над ним в свете разожженного костра, вонзив металлические паучьи лапки в песок по бокам от него, а передние копыта прижимала к его груди. Прохлада ночной пустыни под живым крылом и тяжесть в механическом, к которому он тогда только привыкал. Она шептала что-то, но он не помнил её слова, только момент, когда её губы прижались к его, и мир вокруг вспыхнул в одной непонятной и странной эмоции…

— Хорошие были времена? — Голос механика вернул пегаса к реальности. Его крыло уже было зажато в креплениях, и пони сосредоточенно возился у его основания. Повороты отвёрткой отзывались неприятным зудом, и Тенакс с трудом удерживался от того, чтобы не встряхнуть крылом хорошенько из стороны в сторону.

— Так заметно?

— О да… Ты всегда плохо скрывал эмоции. — Механик хохотнул. — А теперь не шевелись. Я отключу кристалл питания, и крыло потеряет свою легкость. Не хочу опять оттирать пол от машинного масла, если крыло выйдет из пазов и порвёт шланги.

Крыло отключилось. Тяжесть металла едва не заставила пегаса покачнуться, но он зацепился копытом за край стола и сохранил равновесие. Он уже почти забыл, как глубоко конструкция нового крыла уходила в его тело. Металл тянул за лопатку, давил на позвоночник и отдавался болью в шее. Но, хуже всего, он перестал ощущать крыло совсем, что пробуждало в нём жуткое ощущение о дне, когда он его лишился.

Перед носом оказался флакончик с чем-то пахучим. Он недоуменно посмотрел на механика.

— Тебе это понадобится. Модуль новый, так что может быть больно. — На этот раз в глазах механика не было и тени насмешки. Он знал, что говорил, а, значит, то, что ожидало Тенакса, действительно могло лишить его сознания, несмотря на всю его подготовку.

Грип Спаннер поднёс к крылу деталь, что-то с гулом защёлкнулось, и комната накренилась, став ещё темнее, чем прежде. Пегас охнул и сполз на пол. — Я же говорил… — Механик взял флакон и стал водить им перед носом начальника стражи, ожидая возвращения того в сознание. — Зато крыло будет как новое…

Вкованные в полусферу кристаллы замерцали зеленоватым, и деталь утопилась в пазе. Крыло дрогнуло и мягко сложилось несколько раз, щёлкнув выдвижными лезвиями. Спаннер цокнул по крылу копытом и, отведя его в сторону, продолжил подкручивать оставшиеся болты.

---

Вопрос Вана заставил её задуматься.

— В аукцион… — Синяя пони всхлипнула и вытерла щёку боковой стороной копыта. — Плюше, надеюсь, не придумал план, как увеличить награду за свою информацию. Уже поздно, так что, скорее всего, он уже собрал все записи.

Она плавно освободилась от успокаивающего объятья крылом и стала приводить себя в порядок. Амулеты тускло светились фосфорным светом, и вскоре демикорн стала выглядеть лучше. Взлохмаченная грива едва прикрывала торчащие ушки. — Но ты уверен…

Ван перебил её, не дав даже досказать.

— Да! Кто, кроме тебя, мог разгадать эти штуки? Подумай, твои способности могут принести много пользы! Быть может, даже… — Ван осёкся, едва не сказав вслух свою мысль о том, что она может помочь ему раскрыть другую тайну. К которой он уже несколько лет ищет ключ, но не может его найти. С умением этой пони изучать артефакты у него, возможно, появится шанс найти тот самый предмет и место, — … спасти чью-то жизнь! Подумай об этом! И… у тебя на щеке что-то тёмное.

Он, смутившись, указал копытом на её щеку, и Диксди потёрла её снова. На тыльной стороне копыта осталась тёмная полоса. Она с трудом избавилась от тёмных пятен, то и дело смотрясь в воду небольшого фонтанчика у статуи. Обмакнув в воду кончик хвоста, она использовала кисточку как губку, протирая ею шкурку. После такого умывания она казалась свежее, и вороной невольно залюбовался её мокрой гривой.

Пони шагнула к нему, и сад огласился громким скрежетом, от которого мелкие птички разлетелись в стороны с тонким чириканьем. На мордочке демикорна разлилась краска смущения.

— Оух… Погашение звука. Совсем вылетело из головы… ужас… — На правом копыте тускло засветился и погас браслет с рисунком в виде чешуи дракона. Вскоре, в углублениях гравировки весьма искусно выполненных чешуек стали едва различаться небольшие бегающие искорки, говорящие о том, что амулет снова заработал. Скрежет от поножей пони стал тише, равно как и шаг самой пони. Теперь её шаги словно приглушались мхом или травой. — Мне всё время приходится держать его включённым. Особенно когда на мне поножи. Он мало требует и довольно целый для такого артефакта, хотя пришлось… немало потратить времени, чтобы найти оптимальный уровень его работы.

Единорог с удивлением смотрел на свою знакомую. Значит, её бесшумность и лёгкость походки — эффект от этого браслета на её копыте. Он ощущал вибрацию от её шагов, удивляясь, почему не слышит цоканья её копыт. Весь лишний шум пропадал в узоре этого предмета. Вороной невольно подумал, что многие бы высыпали на стол целое состояние, чтобы обладать такой штукой.

— Вот значит… как…

— Да. Носительница Элемента Магии целый день провела со мной, наставляя в соответствии с нормами шума в библиотеке. Мне под конец хотелось удариться тяжёлой книгой, только бы не слышать её наставления. Но результат того стоил. Хотя бы не пугаю никого своим шагом и скрежетом поножей. Ну… — Она достала из сумки свёрнутую карту и покрутила ею в воздухе. — Посмотрим, что приготовил для нас Плюше.

— Вот это уже другое дело. — Вороной облегчённо вздохнул. Несмотря ни на что, пони довольно быстро оправилась от потрясения, а, может, это была заслуга этого места. Всё-таки, она провела тут некоторое время до того, как он смог её найти. Он оглянулся назад и встретился с лучащимися янтарными глазками. В них было что-то, чего он не видел прежде, и это слегка волновало его. Диксди стала немного, но другой с момента их встречи. Словно она спрятала неприятность в глубине себя или… что-то треснуло, выпуская наружу скрытое внутри неё. — Ты точно в порядке?

Пони кивнула, и прядь фиолетовой гривы прикрыла её левый глаз. Там, в тени от гривы, Вану на миг почудился фиолетовый блик в тёмном и кажущемся глубоким зрачке. Отголосок того лучистого сияния, которое было в её глазах тогда, на чердаке, прежде чем она скрылась в окне и пришла сюда, в парк.

Ван вздохнул. Слова из устройства не давали ему покоя. Ему не давали покоя эти меняющиеся глаза, объяснения которым он ещё не нашёл. И ему не давало покоя ощущение ответственности за ту, кого втащил в свои приключения, не подумав даже о её собственных… странностях.

Диксди шла рядом с вороным. Его слова или это место, а, может, и всё вместе взятое успокаивали её, но записи, сделанные единорогом, снова и снова прокручивались перед глазами. Она никогда ещё не получала такого доступа к устройству, какой удалось получить ему. Она снова взглянула на шагающего чуть впереди единорога. Её волновало и то, что она заснула, но не помнила, как и почему. Не случись этого…

— Как ты получил доступ? — Тихо спросила она, когда они подходили к выходу. — В записях было, что ты указал какой-то ранг доступа. Какой он был?

Вороной замер. Вопрос застал его врасплох. Ведь то, что он бросил тогда в шутку, он не стал записывать, посчитав это несущественным.

— Для доступа в устройство всегда требуется ранг… мой менялся несколько раз в течение времени. — Она смотрела ему в спину, ожидая ответа, но Ван мешкал. — Чаще всего он был не достаточен, чтобы разговорить «Око-часы», и мне приходилось слушать отказ за отказом. Что ты сказал им?

— Я в шутку сказал, что я «младший принц», но это не сработало, а потом устройство само ответило на часть вопросов. — Он медленно обернулся. Ему вспомнился тот оранжевый всполох, скользнувший по устройству, словно его опалил солнечный свет. — Это правда. Оно сослалось на повреждения. От эманаций, магических эманаций.

Демикорн молчала. В том, что он говорил правду, она не сомневалась, хотя причин этой уверенности она не знала. Внутри неё пробуждался интерес к тому, что открыло устройство, но ещё больше интересовала причина, по которой он отыскал её снова и остался рядом. И в том, что это было нужно лишь для его дела, вызывало сомнение. При этом её не покидало ощущение, будто она теперь не одна. И даже не из-за присутствия вороного единорога рядом. Что-то незримое появилось рядом, успокаивая и придавая уверенности. Что-то… или кто-то. Как тогда, когда лес стал размытым и фиолетовым, будто проносясь своими ветвями в полусне.

Это стало случаться чаще и это пугало её не без причины.

Добраться до аукциона для Вана и Диксди не составило особого труда. Знакомая дорога и отсутствие проблем с секретарями позволили оказаться перед Плюше даже чуть раньше назначенного времени, однако тот подготовился и уже ожидал их в своём кабинете с внушительной папкой бумаг и книгой описи предметов, предвкушая выгодную сделку.

Выхватив карту из копыт Диксди, он придвинул архивные документы в сторону своих гостей и, с трудом скрывая свой восторг от тонких линий и аккуратных контуров, выведенных на бумаге копытом опытного картографа, стал рассматривать свой трофей. Дикси же, напротив, старалась держать себя как можно прохладнее, что ей вполне удавалось (в силу не слишком радужного настроения). Отдав карту, которую собиралась выкинуть, она внезапно поняла, что расставаться с нею она не хочет. Что-то внутри неё сжалось, и подавить это ощущение вышло далеко не сразу.

— Не забудьте, господин аукционер: треть от продажи причитается вам, но остальное остается в мою пользу. Я зайду за своей частью, как только окажусь вблизи вашего заведения. — Она не без удивления отметила, как в её голосе появилась жёсткость, которая не была ей свойственна. Ван покосился на свою спутницу, услышав знакомые сухие нотки, но глаза пони оставались янтарными, хоть и немного прищуренными.

— Да, да, как вам будет угодно! О, во имя истории, это же великолепный экземпляр. Сложно поверить, что он мог сохраниться с тех времён, но вот он, в моих копытах и тихо шелестит бумагой. — Плюше отвлекся от предмета и уставился на синюю пони, совершенно не замечая интонации той. — А у вас…

— Нет. — Пони догадалась, что хотел спросить осёл. — Мне и так пришлось пойти на сделку, в выгодности которой я ещё пока не уверена.

— Я понимаю. Я очень хорошо вас понимаю! Вот, все записи тут… — Он кивнул в сторону папок, которые ужа начал просматривать Ван, откладывая шелестящие страницы в стороны.

Плюше положил ещё несколько свитков и удалился к стеклянной витрине, куда стал осторожно засовывать своё приобретение. Он обращался с картой, как с великой ценностью, которой, впрочем, она и являлась на самом деле. Все углы были плотно закреплены, а согнутые края расправлены и прижаты стеклом. Ему оставалось лишь сделать последнюю оценку и повесить стоимость, но до этого момента он хотел, чтобы карта побыла с ним подольше.

— Так, наследство старого единорога. Три наследника, из которых двое — его сыновья. Они отчаянно делили то, что досталось им, но каждый получил далеко не всё, что хотел. Ага! Вот и опись предметов… — Ван задумчиво тёр рог, задумавшись над длинным списком, который был плавно вытянут из папки. Его размышления вслух заинтересовали Диксди, и она подошла ближе. — Описание весьма подробное, но браслеты в ней не указаны.

— Уверен? — Синяя пони внимательно рассматривала какой-то листок бумаги.

— Да, а вот в поступившем списке на аукцион они уже есть. Их или подбросили, или они появились после составления завещания. Хм, похоже, придётся нанести дружеский визит в Ночную Стражу. Надеюсь, они поделятся информацией из своих архивов.

— Тут написано «единорога». — Задумчиво прочитала она. — Он… кем он был?

— Не сильно важно. Скорее всего, кто-то из высшего света. — Отмахнулся Ван, перебирая записи. — С их талантами к магии попасть в высший свет куда проще, чем земнопони и пегасам. Как бы это не выглядело несправедливым.

— Что, если… они не были внесены в список как браслеты… — Вдруг проговорила она, заставив вороного удивлённо уставиться на одну из бумаг. — Здесь написано: «Элементы витражного окна дома. Испорчены краской, ценности не представляют». Интересно, что с ними случилось…

Вороной кивнул и отложил эту бумагу в сторону. Под ней оказался ещё один листик, внимание к которому приковала небольшая эмблема в углу. Молча она положила рядом с изображённым силуэтом единорога монету времён Сомбры.

— Странное совпадение, не находишь? — В глазах синей пони плеснулся фиолетовый огонёк и снова пропал. Ван перевёл взгляд с неё на стол и замер, заметив, как сильно походил рисунок на бумаге на оттиск монеты. Силуэты профиля были один в один. Только оттиск был более поздним, и Сомбра выглядел там более угловато и агрессивно.

— Если и совпадение, то слишком уж явное. О нём приходилось читать в исторических записях, но это, скорее, личность тысячелетней давности. Правление его завершилось, благодаря усилиям венценосных сестёр-аликорнов, и вместе с ним пропала Кристальная Империя. А уже спустя некоторое время вспыхнуло восстание Найтмэр Мун… — Вороной развёл копытами в стороны. — В библиотеке сложно найти материалы даже пятисотлетней давности, за исключением магических свитков, которые хранили куда лучше хроник и часто переписывали, делая копии. Да и во время восстания большая часть книг и записей сгорели или были уничтожены иным способом. Это, кстати, объясняет, почему твоя карта оказалась таким редким трофеем для этого аукционера.

— Тысячу лет назад. — Голос Диксди звучал тускло. Для неё события тех веков были и отголоском прошлого, и странной смесью прочитанных архивов с её собственными воспоминаниями. — Значит, Кристальное Королевство пропало тогда… вот почему никто не пришёл оттуда.

— Но оно вернулось! — Ван подмигнул своей спутнице и ободряюще улыбнулся. — Кто знает! Говорят, там ничего не изменилось с тех пор.

В янтарных глазках сверкнула надежда, и синяя пони заметно приободрилась. Ван же, продолжая читать материалы, переданные Плюше, напротив, нахмурился. В бумагах, действительно, не было ничего о том, кем был этот единорог. Единственное место, где бы он мог получить эту информацию, было…

— Архивный отдел Ночной Стражи. — Выдохнул он вслух свою мысль. — Всё-таки, придётся тащиться туда через весь город.

— Что?

— Помнишь тех пегасов, которых мы видели у водопадов? — Тёмный Аликорн заметил, как синяя пони медленно кивнула в знак согласия. — В общем, большая часть — из ночной стражи. Пегасы принцессы Луны. И, можно сказать, мои коллеги… в какой-то мере.

Диксди вспомнила статную тёмную аликорна с меткой полумесяца на крупе. Из всех аликорнов она была первой, кто доверял ей сразу и был с ней благожелателен. Она была и тогда, когда её вытащили из-за решётки в странном месте, полном единорогов, задающих вопросы и отбирающих артефакты. Единороги хоть и неохотно выполняли её требования, но громогласный голос принцессы Луны, так или иначе, ускорял решение некоторых задержек.

— Ты так сказал, словно не хочешь туда идти. — Заметила она.

— В точку. — Говорить, почему именно его там не сильно любят, он не хотел. История была действительно глупой, а Диксди, не понимающая и половины из уклада жизни в Кантерлоте и придворных нюансов, вообще могла бы истолковать всё не так, как надо. — Но делать нечего. Собирайся, я познакомлю тебя с этими очаровательными жителями ночи.

Они вышли на улицу. Открытое пространство подарило им свежесть ночного воздуха после затхлых и пахнущих пылью помещений аукциона. Принцесса только-только подняла ночное светило, и улицы были словно границам между тёплым жёлтым светом фонарей и холодным серебристым лунным светом. Ночная прогулка освежила синюю пони. Как демикорн, она наслаждалась ночной порой, прохладой и тишиной улиц, погруженных в сон. Серебристый свет луны питал браслет, поглощающий шум от её копыт, и она шла, почти беззвучно ступая по каменной мостовой. Следуя за своим спутником, она размышляла о случившемся ранее, и мысли лихорадочно скакали между точками событий, пытаясь сложить всю картину. Эмоции заглушила логика, и теперь она по праву могла бы назвать себя невозмутимым артефактором. По крайней мере, на этот момент.

Вороной тихо окликнул её и потянул в сторону. Увлёкшись прогулкой, Ван дважды миновал здание Ночной Стражи, прежде чем понял, что это оно. Смущёно улыбнувшись под недоумевающий взгляд спутницы, он шагнул внутрь, открыв тяжёлую дверь.

— Давно не был в гостях… — Пытался оправдаться он.

Здание Ночной Стражи встретило её теплом и приглушённым светом в помещениях, которого было вполне достаточно зорким в темноте пегасам ночи. В этом она почти целиком и полностью разделяла их вкусы. Но вот внимание, которым она оказалась щедро одарена, заставило пони смутиться. Внутри оказалось довольно много пегасов, среди которых, однако, были и земнопони, видимо, разделяющие любовь к ночному времени суток. Некоторые увлёчённо просматривали бумаги, другие отдыхали, но почти все они обратили свой взгляд на вошедшую парочку, резко выделяющуюся ростом. Пара пегасов, выглядящих слишком щёгольско и ведущих себя непринуждённо, откровенно косились на то, что находилось позади её крыльев и являлось основанием её хвоста. Да и попытка выдать крылья за плащ провалилась, едва она вошла. Куда более зоркие обладатели таких же кожистых крыльев сразу поняли реальное положение дел, но тактично не выдали этого факта.

— Детективы… — Буркнул Ван, пытаясь оказаться на пути их взглядов, заслоняя собой синюю пони. Едва Диксди пыталась проследить их взгляд, как те отворачивали мордочки, начиная насвистывать какую-то весёлую песенку. Впрочем, и они, и стражники, сидящие за столами с бумагами, удивлённо переводили взгляд ниже, когда в тонких местах дощатого пола настил прогибался и жалобно скрипел под её копытами, выдавая далеко не пегасий вес демикорна. На миг у неё появилась шаловливая мысль отключить свой поглотитель шума, но она вовремя одумалась. Мало ли, как воспримут стражи звук поножей.

Они поднялись по лестнице и, Ван мог поспорить, что эти два нагловатых детектива, сейчас благодарят наличие лестницы за прекрасный вид, который им довелось увидеть. На миг ему хотелось оказаться на их месте… или хотя бы пропустить пони вперёд.

Ночной пегас, к которому держал путь Ван, сидел в небольшом отдельном помещении, в котором царила тишина, словно в библиотеке. На полу, столах и даже на креслах громоздились башни из томов дел, записей расследований и всевозможных отчётов. Большая часть была старой, другая была отмечена метками дневной стражи и, скорее всего, была просто отдана для ознакомления. В воздухе витал аромат книжной пыли, от которой Вану всегда хотелось расчихаться. Этот же запах заставил Диксди улыбнуться. Втянув носом воздух, отдающий бумагой, деревом и картоном, она ощутила себя в своей библиотеке.

— Тут так уютно… — Протянула она и, ощутив на себе пристальный взгляд статного и крепко сложенного ночного пегаса, осеклась, тихо добавив. — А я, это… с ним…

Спрятавшись за Ваном, она молчала, решив дождаться момента, когда её саму о чём-то спросят. Бровь пегаса скользнула вверх, когда он заметив тусклый блеск металлической грани её рога, в приглушённом освещении помещения. В это время Ван взял инициативу на себя и вопрос ночного пегаса остался не высказанным.

— Нам нужны записи о единороге, чьё наследство ушло с аукциона. Эмм… он состоялся на прошлой неделе. — Прямо заявил он, положив перед пегасом несколько листков с записями.

— И с чего вдруг, Ван, я должен тебе их дать? — Пегас откинулся в кресле и сложил перед собой копыта. В отличие от остальных, он не считал высокого и худого единорога выскочкой. Даже после того инцидента в замке он, по-прежнему, сохранил голос разума, подсказывающий о пользе аликорна в рядах стражи. О да, он знал об особенности этого высокого следователя по магическим делам. Как и некоторые другие в этом здании. И всё же, правила были правилами.

— Дело о пропавших пони, конечно же. — Ван даже растерялся.

— Оу, ты всё ещё пытаешься найти ниточки. Дело почти закрыто. Скорее всего, они просто уехали из города. Одному тебе неймётся разгадывать загадки, которые не имеют решения. — Пегас вздохнул.

— Но ты же знаешь, что это не так? — В глазах вороного сверкнул красный огонёк упорства.

Этот блеск был знаком пегасу. Дело об оживших тенях тоже было похоже на сказку боящихся спускаться в подвал пони. Но тогда всё приняло совсем другой оборот. В глазах этого следователя был блеск уверенности в своей правоте, и, в итоге, так и получилось. Подвал брошенного здания просто кишел какими-то тварями, похожими на тени, но вцепляющимися в крылья пегасов и пытающихся уволочь их куда-то вглубь. Если бы не странные действия вороного, возможно, пегасам пришлось бы туго. Вот и сейчас он видел в красных, необычных глазах этого аликорна приближение разгадки.

— Ладно. Что ещё тебе нужно? И… позади тебя, синяя пони — это ещё кто? — Пегас вышел из-за стола и приблизился к перепончатокрылой.

— Она со мной. Специалист по артефактам. Покажи ему… — Последнее было уже сказано для Диксди и она, поискав в сумке, осторожно протянула металлическую пластинку. Пегас покрутил её в копытах и, хмыкнув, вернул назад.

— Кисточковый единорог и ночной пегас… Я, скорее, поверю в деревянный небосклон и прибитые к нему гвоздями звёзды. Эти единороги если и остались где-то, то явно не в пределах Эквестрии. Да чтобы с ночными пегасами… ну нет. — Однако пегас теперь говорил мягче, словно напряжённая атмосфера разрядилась окончательно. — Ладно, с пропуском будут проблемы, сам знаешь. Ты хоть и в страже, но больше сам по себе. Да и во дворце бываешь чаще других, не все тебе доверяют. Ещё есть кое-что…

Ван превратился в слух. Если этот пегас счёл упомянуть что-то ещё вдобавок к сказанному, то послушать его стоило.

— Орден тоже шерстит архивы. А ты копаешь под единорога. Понимаешь, к чему я? — Пегас хмуро взглянул на следователя-аликорна, и тот согласно кивнул. — Вот адрес того поместья. Отправляйтесь туда и попробуйте найти что-то, что могло быть упущено. Только не ночью. Это вызовет лишние вопросы. Я же поищу в архивах сам. И да, мисс… Диксди Дуо. Держите крылья плотнее, они не так сильно похожи на плащ, как вы думаете.

Аликорн ещё раз кивнул и потянул за собой Диксди, смущённо поблагодарившую за совет. Предложение идти в особняк днём не встретило особой радости у Вана. Он уже прикидывал, как сонливость скажется на его внимательности, а Диксди уже думала насчёт пары фляг с кофейным напитком. Тонизирующий эффект мог бы пригодится. И не только ей.

— Фух… не люблю это место. — Признался вороной, поправляя на ходу свой временный плащ. — В первые дни казалось, будто они накинутся на меня и, обнаружив крылья, принесут в жертву… или потащат на какой-то жуткий ритуал посвящения, или того хуже… нарекут королевской особой, вроде принца. И все варианты мне кажутся плохими, особенно эта навязанная ответственность по роду. Итак… у нас почти половина ночи впереди. Сна, вроде, ни в одном глазу, но в это время ни одно культурное место не работает.

— Принцем быть, наверное, не так уж и плохо. — Перепончатокрылая поправила сумку и ещё раз оглянулась. Шутка Вана осталась для неё пустым звуком. Один из тех щегольских пегасов вышел вслед за ними, но свернул в боковую улицу. У них тоже были дела, и краткий миг передышки закончился. — Это ведь лучше, чем быть принесённым в жертву? Так что не отвертишься… тёмный дымчатый прииииинц…

Последнее слово прозвучало немного певуче, и в свете луны блеснули белые зубки в широкой улыбке. Она огляделась по сторонам и отпустила крылья. Те стали казаться длиннее и слегка волочились кончиками по камням мостовой.

— Ох, нет, только не ты ещё! Не люблю я, когда меня так называют. Даже в шутку. — Пепельногривый приложил копыто ко лбу.

Дымчатый принц. Однажды он уже услышал это словосочетание, и вспоминать об этом было не слишком приятно.

---

День магического спарринга наступил неожиданно. Вот, казалось, до него ещё несколько дней, а вот он уже идёт к залу, где множество глаз будет смотреть, как он проявляет свои познания в магии. Тест на пригодность. Поединок не столько с тем, кто выступит против него, сколько с самим собой. Особенно в его случае. Что, если трюки подведут в самый последний момент? Об этом Ван не хотел даже думать.

День для вороного не задался с самого утра. Спина болела, лопатки ощущались вывернутыми вбок, отчего холодный пот стекал по его вискам. Единорог-медик, осмотрев его, предположила, что это проявление беспокойства, и предложила чашку мятного чая с какими-то листиками. Он был ароматным и придал немного бодрости, хотя боль так и осталась, лишь притупившись немного. Эхом разносился цокот его копыт по коридору, ведущему к залу, в котором будет проходить экзамен.

Ван набрал полную грудь воздуха и вместе с выдохом открыл двери. Обратного пути теперь не было. Пройти испытание или провалиться. Рог тускло подсвечивался алым, единорог стал копить силы для телекинеза, который лишь недавно стал получаться вообще, хоть и отдавался в голове ноющим звоном. Последний раз он пытался поднять предмет тяжелее чашки и потом два дня лежал с холодной повязкой на роге, сжимая зубы и проклиная себя за то, что не послушал советы инструктора.

— А вот и он. — Мисс Бранч стояла рядом с инструктором. — Каковы шансы?

— Никаких. — Отозвался тот, хмуро смотря, как участники экзамена выходит в зал. — За всё время — близкий к нулевому результат. Я надеюсь лишь на то, что это проблема от сильного потрясения. Эмоциональная встряска, возможно, сможет помочь.

— Заметил, что он, как сжатая пружина? — Шепнула она, сфокусировавшись на оглядывающемся по сторонам единороге. Тот был заметно выше остальных участников. И на миг ей показалось, что он стал ещё темнее, чем когда пришёл в школу. — И он стал темнее, если можно стать темнее почти чёрному единорогу.

— Тоже заметила? — Инструктор усмехнулся и выложил несколько фотографий. На них новый ученик школы становился темнее с каждым кадром. И чуточку выше. И худощавее.

— Начнём спарринг! — Громко обращаясь к участникам, произнесла Бранч и хлопнула копытами несколько раз. — Первые участники, войдите на арену…

Ван благодарил удачу, что его выход был не первым. Первая пара единорогов выполняла высокий уровень использования телекинеза и телепортации. Высокий, в его понимании сейчас. Не так давно он бы посмеялся над этими неуклюжими движениями, но сейчас он завидовал даже такому, прекрасно помня, как с лёгкостью выполнял большинство показанных парочкой трюков.

Выступающая первой единорожка с кьютимаркой сердечка, увитого плющом, демонстрировала всю сноровку и манёвренность, которой обладала. Её неповоротливый соперник лишь пытался поймать её в сети телекинеза или использовать выданные предметы, чтобы попасть в неё.

— Толстый пончик! Куда тебе угна… — Шутка была неуместной. Единорог бежевого цвета со значком не то пирожка, не то эклера на крупе внезапно ускорился. Подхваченный золотистым сиянием мяч пролетел по кривой и сбил единорожку с копыт одним ударом, отбросив ту к сетчатому ограждению.

— Я не толстый! Я упитанный! — Обижено воскликнул он, выставляя перед собой полупрозрачный щит, о который разбилась атака волшебницы. Рванув вперед, он просто прижал её этим щитом, и звон колокольчика обозначил завершение поединка.

Бежевый пони протянул копыто и помог подняться своей изрядно помятой партнёрше по спаррингу.

Вторая пара была интереснее. Статный белый единорог с платиновой гривой казался жеманным аристократом, а его оппонент был полной противоположностью. Лохматый, едко-синего цвета с гривой оранжевого и чёрного цвета, он куражился и отвешивал воздушные поцелуи кобылкам. В ухе блестела стальная клипса, на которой Ван с удивлением заметил один из символов на удачу. Редкий символ, почти забытая предметная магия, описанная в одной из книг. В конце была запись имени, кто читал её последним, и Ван не удивился, узнав, что оно принадлежит именно этому синему бунтарю.

Брейкер, единорог с меткой разломленного камня на едко-синей шкурке, начал первым. Не дав белому аристократу опомниться, он попытался сбить того с ног волной землетрясения, которая, прокатившись по полу, ударилась о магический барьер вокруг арены и отдалась дрожью в копытах у всех присутствующих. Послышался удивлённый вздох зрителей.

— Брейкеру не повезло… Фэазер — воздушный маг. — Раздалось над ухом Вана замечание. — Любой другой лежал бы сейчас на земле с жуткой головной болью и потерял бы концентрацию, но этот белый не касается пола. Ему не важно, как сильно трясётся земля.

Заметивший это был прав. Белый стоял, словно ничего не было, даже не обращая внимания на синего наглеца. Впрочем, тот тоже не особо переживал по поводу своей неудачи. Скользнув вбок, он ушёл от возникшей из неоткуда воздушной волны, оставившей на полу борозду, и выжидающе замер.

— Брейкер, сударь, извольте прекратить эту бессмысленную попытку выиграть. Мы в разных категориях. — Жеманно проговорил Фэазер, неслышно цокая над землей. — Это же просто смешно…

— Богатенький сынок не знает, что это такое — трудиться на каменоломне! — Послышалось от синего единорога. — Я каждый год зарабатывал биты на обучение тут не для того, чтобы сдаться так просто! Пока ты попивал нектар со своими придворными мордашками, я сутками вкалывал, усиливая свою магию!

— Ах, лучше бы вы поработали над своим внешним видом и манерами, право дело. Магия — это тонкое искусство, в ней не место таким неотёсанным деревенским поленьям, как вы. — Аристократ легко ушёл от прямого удара каменной колонной из-под пола и прочертил серебристую полосу прямо во время кувырка. Снова воздушное лезвие прошло в дюйме от синего и, пройдясь по колонне, оставило ровный и чистый срез.

Заклинания, идущие в ход, были серьёзными. Мосси Бранч была права. Это не вступительный экзамен для жеребят. Это проверка в условиях, очень близких к боевым, к которым и готовили единорогов на случай появления возможных угроз для мира в Эквестрии.

Верхняя часть колонны рухнула на пол и рассыпалась осколками.

— Это же боевая магия… — Ван обхватил голову чёрными копытцами. Внезапно страхи вернулись, и с ними вернулось ощущение, что он ввязался в бесполезное дело. — Может быть, стоило подождать, и магия бы вернулась сама! Я же не смогу…

— А, ты следующий участник? — Тот же голос, оставивший замечание о Брейкере, усмехнулся. — Не беспокойся. Эти двое — выпускники. Один из них, скорее всего, пойдёт в королевскую гвардию. Другой — в городскую стражу. Спорю, последним будет этот синий сорванец. И не могу сказать, что он проигрывает. Городская стража чаще имеет дела с противником, там ему не будет скучно.

— А вы… — Ван обернулся и встретился морда к морде с старым пони, что часто видел в библиотеке.

— Я библиотекарь. Ты так часто пробегал мимо меня, что даже не замечал. Ну как, книги пригодились? — Пони усмехнулся. Библиотекарь не был единорогом, но про него ходили слухи, будто магией он тоже владел. Иначе как было объяснить его способность давать именно те книги, в которых нуждались студенты этого заведения.

— Не сильно… боюсь, с моим слабым телекинезом тут вообще делать нечего. — Тёмные ушки обречённо повисли.

— Тогда смотри за другими и думай, что можешь сделать. — Напутственно добавил пони и ушёл, оставив Вана одного в ожидании его очереди. И он смотрел. И чем больше смотрел, тем больше отчаяние охватывало его. Приёмы, сверкавшие на арене, были бесподобны и достойны боевых единорогов, которыми были участники спарринга. А что оставалось ему?

Ван прищурился. Перед глазами возникли несколько страниц, текст в которых поначалу казался бредом, но сейчас он был готов схватиться даже за такую тонкую соломинку, как эта. Очень тонкую и почти тлеющую. Он следил за единорогами и думал, как эти знания могут пригодиться.

Бой завершился ничьёй. Потрёпанный Фэазер, плюясь и чихая, выбирался из кучи песка, возникшей словно из ниоткуда, а Брейкер беспомощно барахтался в воздушном шаре из вихревых потоков, пытаясь встать на землю, которая давала ему уверенность и силу его магии. Звякнул колокольчик, и оба единорога покинули арену. Синий оттолкнул подбежавшую к нему единорожку и, буркнув что-то, скрылся за дверьми. Аристократ, напротив, всю дорогу до трибуны жаловался на пыль в гриве и необходимость снова приводить её в порядок. Его беспокоила глина на копытах и хвосте, а каждое новое пятно грязи вызывало приступ стенаний и жалоб. Библиотекарь был прав. Каждый, в итоге, получил то, что было ближе их природе. Вопрос был только в противнике Вана.

— Эй, пустобокий! Значит, ты мой соперник? Что, в развитии задержался? — От размышлений Вана отвлёк наглый и чуть хриплый голос. На арену поднимался довольно необычный единорог. Короткая грива казалась языками пламени, исходящими от шкурки цвета раскалённого железа. Оранжевые глаза были прищурены и смотрели на тёмного единорога с презрением. Бок этого единорога украшало странное расплывчатое пятно, из которого поднимался голубой огонёк. Но не это приковало внимание Вана. Копыта были украшены яркими языками пламени, нанесёнными явно магическим способом прямо на шкурку. — Тебе не повезло, пустобокий. Я — Флэйм Блот.

— Ван… — Вороной ответил коротко, медленно поднимаясь на арену с другой стороны. Площадка была уже очищена от последствий предыдущего боя, и под копытами ощущался твёрдый и прочный камень. Упасть на такой было бы очень больно. — Прости, но мне это ничего не говорит.

— Тогда тебе не повезло вдвойне. — На оранжевой мордашке расплылась улыбка. — Думаешь, раз кто-то за тебя замолвил слово, можешь без всякого таланта и кьютимарки учиться тут магии? Да ты от земнопони отличаешься только рогом. И то, он, скорее, подходит для того, чтобы пончики носить.

Вороной стиснул зубы. Теперь он стал вспоминать, где мог слышать это имя. Огнекопытный единорог был второгодкой, но не потому, что не смог пройти экзамен, а потому что сознательно нарушал все правила, какие только были в Школе. Ходили слухи, что его двоюродная сестра была ученицей самой правительницы Эквестрии, но после магического инцидента пропала без следа, что тоже не сказалось лучшим образом на его характере. И надо было случиться такому, что этот сорвиголова оказался его соперником. Ван тяжело вздохнул, пытаясь сосредоточиться до того, как прозвенит колокольчик.

Колокольчик звякнул. Одновременно с этим звоном в правую сторону Вана прилетел воздушный удар такой силы, что его опрокинуло и протащило по полу несколько метров. Рог Блота полыхал, словно оранжевый факел, озаряя его глаза торжествующим пламенем.

— Что, думал ростом вышел, так все кобылки твои будут? У этой школы одна звезда, кольт… и это я! — Голос раздался совсем рядом, и ошеломлённый ощущением горячего дыхания над ухом Ван пропустил новый удар. Выпад пришёлся ему в рёбра, снова подбросив его в воздух. Противник использовал силу и скорость ровно в тех пропорциях, чтобы оказываться в нужном месте в нужное время. — Скалишься? Да откуда ты такой вообще взялся? Клыки себе, небось, для пафоса наклеил?

Зал снова закрутился перед глазами, но в последний момент Вану удалось оказаться на копытах, поблагодарив провидение и все стечения обстоятельств за то, что они были длиннее, чем у простых пони. Впервые они не были помехой, чему он обрадовался. Правда, миг радости был слишком короткий. Рядом просвистела струя пламени, оставившая на полу чёрную полосу, и Ван неожиданно понял, что до этого с ним только забавлялись, проверяя его защиту и способности. Силы телекинеза едва хватило, чтобы отклонить вторую струю огня и откатиться в сторону.

Спину ломило, в лопатки словно вонзились десятки острых гвоздей, но заставившая его пригнуться боль сослужила хорошую службу. Кусок арены пролетел прямо над его головой, разбившись о барьер в мелкие осколки. Это уже было серьёзно. Попади такой осколок в него, ушибом он не отделался бы. Единственное, что оказалось для него неожиданностью… панический ужас от огня. Совершенно неподконтрольный, причины которому он не мог найти. Его тело словно само старалось уклониться от магии огня, которую щедро использовал этот оранжевый единорог.

— Ну, пустобокий… так и будешь бегать? — Блот откровенно издевался. Этот постоянно ходящий с книгами единорог раздражал его всегда, и теперь, ограниченный лишь весьма размытыми правилами поединка, он мог сполна выплеснуть все свои претензии к новичку. — Ах, да… ты же у нас контуженный, бедняжка, совсем без магии? Тем хуже для тебя!

Мелкие камешки хлестнули Вана по боку, оставив ссадины. Но они были ничем в сравнении с разгорающимся жаром в спине. Чем больше пытался Ван пробудить магию, тем сильнее становился жар, и лопатки, казалось, выламывались из пазов. Стиснув клыки до появления капелек крови, он снова поднялся. Ощутив медный привкус на губах, он решился достать первый козырь.

Приложив копыто к губам, он резко отнял его и набросал на полу символ кровью. Огненная струя разбилась о незримую стену, но и символ пропал, испарившись призрачной дымкой. Противник замер в изумлении. Это было что-то новенькое, и теперь в движениях огненного единорога появилась осторожность и расчёт. Пустобокий тёмный единорог всё-таки сумел что-то сделать, но что именно, Блот не понимал, и это заставило его притормозить, хоть и не надолго.

Мисс Бранч привстала со своего места.

— Это то, что я думаю? — Тихо проговорила она.

— Похоже на то. — Отозвался инструктор. — Одного не могу понять. Почему именно Блот, как противник? Вы же знаете, что он не понимает, когда нужно остановиться? Насколько Ван не обладает магией, настолько Блот владеет пламенными заклинаниями.

— Им обоим нужно научиться. Одному — пробудить свои силы. Другому — понять границу дозволенного. — Отозвалась наставница Школы Магии Гринлифа. — Этот вороной пережил что-то, что замкнуло его магию. Что-то экстремальное, быть может, пробудит её снова. Его обследовали, живучесть у него на порядок выше других оппонентов Блота. Хотя бы поэтому он единственный, кто подходил на роль его соперника. Остальные лежали с ожогами по месяцу.

— Мисс Бранч, да вы сама коварность! — Инструктор улыбнулся и снова посмотрел на арену. Там же происходило что-то странное. Кнуты огня хлестали по каменному полу, и между ними металась угловатая чёрная тень единорога, пытающегося скрыться от них. Снова от пола поднимались призрачные облачка, когда кнуты ударялись о барьеры. Но с каждым разом это удавалось хуже. Внезапно инструктора охватила странная дрожь — Мисс Бранч, остановите экзамен…

— Что?

— Остановите, пока не случилось беды. — В голосе инструктора послышались нотки паники. Его чувство мага взвыло от приближающейся опасности. Что-то сломалось в этом чёрном единороге, и этот щелчок раздался магическим фоном в зале. Судя по выражению на мордочке наставницы, она ощутила то же самое, хотя и с большим опозданием.

Колокольчик звякнул, но заклинание сорвалось с рога огненного единорога. Получив по уху мелким камешком и ощутив, как по шее потекло что-то тёплое, он потерял чувство реальности, послав обидчику огненный шар. Колокольчик ещё дребезжал, когда шар накрыл Вана целиком, и его силуэт почти пропал в вспышке огня. По залу разнёсся испуганный вскрик.

Мелкий камешек был брошен в попытке сбить заклинание. Целясь в рог, Ван не ожидал, что тот попадёт Флэйму по уху, и тот окончательно взбесится. Обернувшись, он понял, что без телепорта у него нет шансов избежать столкновения с этим раскалённым шаром. Всё, чего он хотел — хоть какой-то защиты, хотя бы секундного барьера, который выдержал бы этот удар и позволил уйти вбок.

Вороной зажмурился, до крови стиснув клыки, и ощутил жаркий удар в бок. Удар был сильным, но не таким, каким мог быть. Словно магический шар разбился, не долетев до него. Единорог медленно приоткрыл глаз и наткнулся взглядом в что-то перепончатое перед своей мордочкой. От натянутой кожи веяло жаром, и в некоторых местах между рёбрами жёсткости появились тлеющие отверстия.

Боль пришла чуть раньше понимания, что это за штука очутилась перед ним. Вскрикнув, он дёрнулся вбок, ощущая дополнительный вес на спине и некоторую неуклюжесть, словно воздух стал вязким.

Жар в спине прошёл, и Ван ощутил странный прилив сил. Не магию, но какую-то уверенность в том, что ему следует делать. Уйдя в сторону от очередной струи огня, он оставил на полу копытом полосу… за ней ещё одну, пока они не соединились на символе, заключённом в ромб. Выкрикнув несколько слов, он резко опустил копыта на контур, выбив из камня искры.

— Думаешь, наколдовал крылья и стал круче? — Едкий голос раздался над самым ухом, и начатое заклинание осталось не законченным. Воздушный удар телекинеза подхватил Вана и отбросил его в сторону. И снова он заметил что-то тёмное, что мелькнуло у его бока, помогая выровняться и приземлиться на все четыре копыта. Правда задняя нога подвернулась, угодив в выбоину на арене, и теперь к ссадинам и непонятному ощущению ожога добавилась боль вывиха. Впереди, меняя траекторию, словно огнистая молния, бежал Блот.

— Что… что ты сказал? — Пытаясь отдышаться, произнёс Ван. — Какие ещё кры… лья?

Но огненный единорог не ответил. Прыгнув к вороному, он угодил копытами в центр фигуры, почти скрытой под пеплом и осколками пола. Под его копытами вспыхнули начертанные линии. Бордовая молния прошла через соперника вороного, устремившись в потолок. Наэлектризованная грива Блота встала торчком, а сам он зашипел от неожиданности и ощущения удара сразу по всему телу, получить который он совсем не ожидал. Это выиграло Вану немного времени.

Оставляя на полу этот символ, Ван даже не думал об успехе. Это был его второй и последний козырь. Для его приготовления пришлось изрядно побегать по арене, оставляя копытом полоски на полу и стараясь уводить соперника в сторону, чтобы они не оказались стёрты. Символьная магия считалась пережитком прошлого, и для неё требовалось выводить знаки рогом в воздухе или на твёрдой поверхности, причём, последний вариант считался предпочтительным. Сработает ли это, если начертить их копытом, Ван не знал и потому сильно рисковал. Если бы не этот отнимающий внимание знак, он бы заметил, что большая часть единорогов следит за поединком стоя, и в их глазах читается изумление. Вот только этого он и не замечал, сосредоточившись на создании ловушки.

Тёмный и пламенеющий единороги кружились в танце. Один оставлял на камне пятна копоти и осколки камней, швыряя заклинания одно за другим, другой пытался начертить ещё несколько любых фигур, какие только приходили ему в голову. Время теории прошло для Вана… теперь каждый способ мог помочь или оказаться бесполезным.

Сбоку вспыхнуло оранжевое зарево, и с мест экзаменаторов послышались крики. Прямо в мордочку Вана устремилась извивающаяся в воздухе и оставляющая дымный след огненная змея, чешуя из пепла которой осыпалась искрами на пол. Замерев от неожиданности, он лишь подумал о том, чем бы прикрыть глаза, когда вместо раскрытой огненной пасти перед ним оказались покрытые мелкой дырочкой перепонки.

— Что это за… — Тихо выдохнул он, ощутив сбивший его с ног удар. Темная кожа перепонок прогнулась и через отверстия повалил тонкий дымок, отдающий сладковатым и отчего-то пробуждающим аппетит запахом. Перед глазами мелькнул пол и несколько ступенек, намекнув, что вороного всё-таки вышвырнуло с арены на трибуну. Что-то упругое хрустнуло у его правого бока, и ощущение ожогов усилились. Последнее, что он услышал — крики насчёт прекращения спарринга.

На арене что-то глухо бухнуло, и сверху посыпались мелкие камешки. Мягкие объятья телекинеза потащили его в сторону.

— Ты что натворил? Что ты натворил, тёмный?! — Кричал кто-то ему в ухо, но голос плыл, как и мир вокруг него, заставляя глупо улыбаться и мотать головой. Его встряхнули, и снова под копытами зашуршал пол. Свет померк, и он погрузился в блаженное беспамятство…

Очнулся он лишь на следующее утро. Или утро после утра — было сложно сказать, сколько прошло дней или часов. Вывихнутое копыто ныло, и он повернулся на спину.

— Аааа!!! — Боль в спине пронзила его, но ему даже не с чем было её сравнить, чтобы описать. Поняв, что попытка была неудачна, он снова повернулся животом вниз, поджав под себя копыта. Так стало легче.

— Очнулся? Поздравляю… — Сухой и чуть надтреснутый голос раздался рядом.

— С… чем… — Ван не сразу понял, что его едва слышно, отчего ему пришлось ещё раз повторить вопрос, одновременно пытаясь повернуть голову к говорившему.

— С прекрасным представлением и тем, что окончательно напугал всех, кто тут учится, разумеется. — Тот же голос стал ближе, и подошедшем единороге Ван узнал одного из ректоров. — А теперь вопрос прямо. Ты кто?

— Ван… — Тряхнув головой, ответил вороной, не особо понимая, почему его спрашивают об этом сейчас.

— Не имя. Кто ты вообще? — Единорог наклонился к нему и вгляделся в глаза Вана.

— Перестаньте, ректор Фриджит. Видите, он не понимает, о чём вы его спрашиваете. — Уже знакомый голос мисс Бранч прозвучал рядом, и вскоре она оказалась в его поле зрения. — Что ж, присоединюсь к поздравлениям. Отличная демонстрация пары символьных заклинаний. Не слишком естественная для единорога магия, но лучше, чем вообще ничего. Особенно это заклинание трансформации. Хотя это не лучший способ защититься от огня. Уклонение или водная завеса были бы эффективнее…

— О чём… вы все говорите… — Ван устало положил голову на подушку. Ему хотелось спать, и спина ощущалась одним сплошным ожогом, хотя дискомфорт ощущался сильнее где-то по бокам.

— Ах, ну конечно… Вызвать у себя крылья в последний момент как щит было довольно эксцентрично, но… погоди… — Мордочка Мосси Бранч приблизилась, и она пристально посмотрела на него. — Фриджит… позови медиков и быстро.

— Но…

— Сейчас же!

Комната расплылась. Ван ощутил, как боль отошла на второй план, словно его клонило в сон, только этот сон был очень реален, в нем он ощутил холодный ветер, что трепал его за мордочку и кусал за ушки. Потом всё промелькнуло с быстротой молнии, и вот он уже входит в зал, полный колонн и пыли. Сбоку плавно вышагивает подмигивающая ночная пегасочка, а чуть позади шумно топает земнопони, таща на себе большой рюкзак с провизией. События снова скакнули вперёд, и он словно увидел себя со стороны. Чёрный единорог, что тянет копыто к лежащей на колонне книге. Зеленоватое свечение и ветер. Порыв, что стирает с пола остатки песка под крик пегасочки. Единорог оказывается совсем близко, он сливается с ним и открывает обложку. Читает, слова ощущая тепло и вибрацию от пола.

Друзья. Они бегут к нему, но время замедляется, и вот они почти застывают в воздухе, беззвучно крича ему что-то очень важное. То, что он не может услышать, и в этот миг их тела заковывают мерцающие грани кристалла. Так медленно и так неотвратимо, пока удивлённая мордочка пегасочки не оказывается вся под прозрачной поверхностью. Книга захлопнулась, и колонна с нею стала медленно уходить в пол, увлекая за собой вороного искателя приключений. Он посмотрел на свои копыта, но в них была уже не книга, а амфора… которая изменилась на шкатулку и продолжала меняться, словно мираж, в грани которого вцепились его копытца, стараясь удержать этот странный предмет. Клочок обложки, горящий зеленым пламенем, был зажат в его зубах, обжигая ледяным прикосновением губы и нос. Холод вершины гор кусал его за мордочку, но он старался не разжимать зубы. Холод проникал в его тело и вцеплялся в сами кости, отчего Ван мог поспорить, что именно это ощущали все жертвы мифических существ Вендиго.

— Ван! — Крикнул земнопони голосом наставницы школы. — Ван!

Пол треснул шестнадцатью зеленоватыми лучами звезды, что расходились от центра. Скалы пропали, и мир стал одним сплошным чёрным пятном, в котором уходили две полупрозрачные фигуры. Ночная пегасочка и земнопони. Не оборачиваясь, словно не замечая его, они вошли в сияние и пропали. Ветер понёс его дальше, пытаясь вырвать из его зубов ошмёток книги…

Зелёная вспышка сменилась клубами пепла, и он снова открыл глаза. Пепел никуда не делся, он застилал глаза, кружился вокруг его носа, и через него едва виднелась комната. Вот только дышалось легко и… его отчаянно трясли, причиняя дискомфорт израненному телу.

— Не трясите меня… пожалуйста. — Тихо взмолился он, ощутив, как его отпустили. Клубы пепла пропали, осев прядями гривы на мордочке. Перед ним стояли два обеспокоенных единорога-медика и тяжело дышащая наставница.

— Очнулся… хвала Селестии, да ты всех тут напугал своим беспамятством. — Зеленоватое копытце замахнулось, но, остановившись в дюйме от его носа, опустилось. — Для тебя новость. У тебя крылья. И упреждая твой вопрос — нет. Не наколдованные. Обычные, реальные и перепончатые… крылья. Не заклинание защиты или полёта. Не трансформация, которая обычно временная и быстро проходит. Рано делать поспешные выводы, Ван, но с тобой явно что-то не так.

— Спасибо за откровенность… — Буркнул он, не веря ни единому слову. Даже вполне красноречивый взгляд мисс Бранч вызывал, скорее, недоумение. — Но я предпочитаю шутки на первое апреля.

— Нет, вы поглядите на него! Ты закрылся от огня живыми крыльями! Понимаешь? Ты крылатый и единорог одновременно! На ум ничего не приходит? — Наставница топнула по полу с досады на непонятливость студента.

— Я спать хочу… — Отозвался вороной, с запоздавшим интересом рассматривая свою гриву, которая стала заметно легче, чем прежде.

— Пф! Сначала устроил светопреставление, а теперь он хочет спать. Если тут кто-то и пошутил, то это явно не я. — Бросила единорожка и развернулась к выходу. — Пусть приходит в себя. Следите за этим дымчатым принцем в оба. Кто знает, что ещё он может выкинуть… И доложите в Орден, они должны быть в курсе. Моих познаний тут явно недостаточно.

Ван безучастно проводил её взором. В голове крутился вязкий комок, и мысли ускользали, как мокрицы из сачка. Его клонило в сон, и всё казалось дурным и бестолковым розыгрышем. В коридоре послышался голос Флэйм Блота, и за мгновение, в которое он погрузился в сон без сновидений, ему показалось, как в двери мелькнул огнистый хвост его соперника.

— Дымчатый принц… чушь какая… — Засыпая, фыркнул он, чтобы проснуться чуть позже от настойчивого голоса.

---

— История будет лежать у твоих копыт. Подними любой из её кусочков и попробуй услышать песню о прошлом. Так, кажется, говорят? — Синяя пони шла рядом с Ваном, продолжая разговор. — Когда-нибудь я покажу тебе старинные мосты северных гор, там многое может привлечь к себе внимание…

— Кстати о горах. — Вороной хитро улыбнулся, заставив свою спутницу смутиться и замереть на месте. — Ты так и не рассказала, как развлекалась там. Было же что-то интересное, но не столь опасное, как ты описывала?

Диксди задумалась. Вопрос застал её врасплох.

— Ну, я не сильна в отдыхе и развлечениях. Не считая сбора растущих в долине орехов, чтения записей и изучения артефактов, оставленных в форте… — Она растерянно смотрела, как улыбка вороного тускнеет на глазах. — Но тут я была во дворце… даже во дворце, который стоит в глуши Вечносвободного Леса, правда, второй раз мне туда идти не советовали. Даже у водопадов, но не хочу снова испытывать тебя той высокой лестницей…

— Выходит, особо тебя и сводить отдохнуть некуда. — Ван потёр подбородок копытом, посмотрев куда-то вдаль. — Да и сейчас почти ночь, всё закрыто… кроме одного места. Несколько злачное, на вкус многих, зато оно открыто всю ночь. Судя по тому, что все ночные пегасы были в здании стражи, то, думаю, мы не встретим их там…

— А что значит… «злачное»? Там есть что-то съедобное из злаков? — Спросила она, отчего вороной едва не споткнулся на ровном месте. — Хотя, кажется, наши призвания поедают наше время, даже если оно кажется вечным. И это лишает умения развлечься. Мир кажется огромным тортом, каждый кусочек которого хочется попробовать. Правда?

— Ну, тогда этот кусочек точно должен быть в новинку. — Приободрившись, он шёл впереди, показывая дорогу. План притащить пони туда сработал, и теперь осталось её окончательно развеять, чтобы и следа не осталось от недавнего мрачного момента. Ван гордился своей идеей. Тем более что это работало со всеми, кого он приводил туда. — Только прошу, не называй меня принцем даже в шутку. Не люблю я это. Это не образ из книг для юных пони, это ответственность за народ и страну. А ответственность я не слишком люблю.

Ван поджал губы, ощутив, как острые кончики клыков впились в них. У него была причина. Он уже нёс это бремя за тех, кто был с ним. Хотя и не знал, что с ними случилось, как и почему. Ночная пегасочка, которая тянет копыто из зеленоватого сковывающего её кристалла. Беззвучное шевеление губ. Слова, которые он так и не мог вспомнить. Он мотнул головой. Да, место куда они шли, было тем, что нужно. Там ему удастся собраться с мыслями и отдохнуть перед тем, как пойти в особняк искать остальные детали непростого дела.

— Порой словам придают больше значения, чем они имеют. В моих книгах не было романтики. Описания жизни тех, кто своим именем вдохновлял других. Тех, кто вёл за собой одним присутствием. Но некоторые не имели имён и званий. Не осталось ничего, кроме их дел на старых страницах. Для этого не нужно уметь поднимать солнце, обладать магией или… — Диксди вздохнула, и на миг её шаги стали более гулкими, тяжёлыми и сопровождаемыми лязгающим звуком от поножей. — Хорошо, не буду. Но согласись, это звучало красиво?

Они без труда добрались до небольшого заведения под вывеской в потрёпанном оформлении, гласившей что это — бар «Дольмен». Располагаясь на окраине города, шумное заведение мало кому причиняло неудобства. А шум стоял знатный. Особенно сегодня, отчего, зайдя внутрь, Ван был поражён необычным для этого места количеством посетителей. Не успев удивиться происходящему, они оба оказались втянуты в гуляние и круговорот веселящихся пони.

Задорная и бодрящая музыка, словно пытающаяся бороться с тишиной и спокойствием ночи, обрушилась на них освежающей волной. Некоторые пони кружились в зажигательном танце, другие стучали в такт кружками по столу и подковами по полу, третьи спорили о чём-то за стойкой, пытаясь перекричать тех, кто пел с небольшой сценки в углу заведения. В первую минуту Диксди пожалела, что согласилась сюда идти. В таком месте куда проще случайно раскрыть крыло или задеть когтём, а это привлечёт внимание сразу. Второй мыслью было…

Хотя второй мысли уже не было. Вкусный яблочный запах и терпкий аромат каких-то напитков сразу привлёк её внимание.

— Что… что тут отмечают? — Стараясь говорить громче, спросила она Вана, едва успев вытащить того из хоровода пони к стойке, где было свободное место. — Никогда не видела столько пони сразу… тут всегда так шумно?

— Праздник урожая! Ну, это когда много-много еды вырастили и собрали. — Старался перекричать музыку Ван. — Хотя тут всегда так шумно, но сегодня в особенности. Хвала дню урожая, тут в основном земнопони, а, значит, никто не будет докучать.

Откуда-то сбоку приехала по дощатой поверхности стойки деревянная, оббитая стальными полосками кружка, остановившись перед мордочкой синей пони.

— За счёт заведения! Для новоприбывшей! — Донёсся чей-то голос.

Диксди осторожно принюхалась. Пахло яблоками, кислинкой, и этот запах был терпковат.

— А… можно я не буду это… пить? — Тихо шепнула она Вану, когда тот оказался ближе. Она тихо отодвинула кружку, стараясь не подать вида, что напиток её насторожил. — Или это тут… может обидеть?

— Понятия не имею… ффух… — Ван плюхнулся на подушечку сидения возле стойки. Танец с земнопони, из которого вытащила его Диксди, слегка сбил ему дыхание. Теперь он сопел носом, стараясь его успокоить. — Не думаю, что спрашивать такое будет хорошей идеей. Не хочу показывать своё незнание.

Сложив на стойку несколько монет, он заполучил в копыта вожделенную кружку и тут же осушил её до дна. Напиток был весьма к месту для пересохшего горла. В желудке разлилось приятное тепло, и Ван не без удовольствия заметил, как мысли приобрели позитивный оттенок.

— Может и не обидятся, но не поймут. Это традиционный напиток. — Беззаботно махнув копытом, добавил он. — А знаешь…

Досказать ему не удалось. Из весёлого хоровода выскочила весёлая земнопони песочного цвета с гривой цвета свежего шпината. Послав игривый воздушный поцелуй вороному, она цапнула Диксди и втянула в круговерть танца. Поцокав копытом о копыто в такт мелодии, он и сам последовал за ними, стараясь выцепить среди развевающихся пёстрыми пятнами хвостов тёмно синий круп поняши.

— Ой! — Только и успела воскликнуть синяя пони, когда она вдруг оказалась среди танцующих пони. В мелодии ощущалось нечто знакомое, но где она могла услышать эту мелодию, она не знала. Отчего-то ей вспомнилась ферма Эпплджек, и она даже бросила взгляд по сторонам, надеясь увидеть её тут. После первых же движений поглощающий звук браслет засиял ярче, но всё равно среди общего весёлого топота подков раздавались тяжёлые и суровые удары её копыт о дощатый пол. Поножи дребезжали, стукаясь друг о друга, и оставляли в полу небольшие царапины.

Впрочем, земнопони это не удивляло, она лишь подбадривала странную гостью заведения, тёмный плащ которой, вопреки всем правилам поведения одежды, упорно не желал развеваться, несмотря на все старания.

— Ты забавная! — Крикнула она Диксди, отпустив из кружащегося танца в сторону бежевого цвета жеребца. От него её послали к другой пони, с которой она сделала несколько кругов танца, прежде чем что-то сладковатое и яблочное плеснулось в её горло. Во рту стало свежее, а танец всё сильнее захватывал своей энергией и ритмом, отчего на миг окружающее стало несколько размытым. Словно…

-… как после полёта в торнадо! У меня в глазах всё кружится… и кружится… Кажется… — К металлическому аромату Диксди примешался тонкий запах сидра. — Кажется, мне дали глотнуть того, что мне не… стоило…

С этой фразой она очутилась в копытах Вана. Её янтарные глазки то и дело становились узкими щёлками и мерцали фиолетовым светом.

— Вааааан… что это было такое… яблочное и сладко-терпкое? — Её крылья предательски дрожали, рискуя развалить иллюзию плаща прямо при всех. Теперь едва видимое сияние телекинеза прижимало их к бокам. — Я… странно чувствую себя…

— Вяк! — Только и сумел воскликнуть Ван, когда в его объятьях оказалась синяя пони. Не без удовольствия, про себя он отметил, как приятно было удерживать её разгорячённое танцем тело. Настолько, что он позволил себе незаметно уткнуться в её гриву носом. Кроме привычного запаха металла от неё тянуло тонким ароматом сидра. Довольно хорошего и свежего.

— Думаю, это был сидр. Такой слабоалкогольный напиток из яблок. Тут его умеют и любят делать по праздникам, даже целые сезоны бывают посвящены этому напитку. — Наконец, ответил он на её вопрос, когда её мордочка оказалась перед его глазами. Она была так близко, ему достаточно было просто наклониться и лизнуть её в нос…

— Слабо… алкогольный? Сидр? — Тихо прошептала она, ощущая тёплое дыхание на своей мордочке. Это было непривычно, мало кто был так близко к ней за всё время её жизни. В её глазах плясали два огня, наивный янтарный и светлый смешивался с тёмным и властным фиолетовым. — Ван! Это плохо…

Вороной единорог озадаченно посмотрел на неё.

— Не ты… то есть не то… не что… — Она сглотнула, пытаясь подобрать слова. — Мне нельзя такое пить…

— Брось, всем можно! Смотри, сколько пони! Разве что самые маленькие жеребята не участвуют, хотя я в этом сомневаюсь. — Ван махнул копытом в сторону происходящего в «Дольмене» веселья. Он отвернулся и совсем упустил из вида, когда глаза демикорна вспыхнули фиолетовым, изгнав из них лучистый янтарный блеск. Неожиданно сильные копыта сжали его, и горячее, прерывистое дыхание раздалось у самого его уха. Если бы не сила, с которой его сжали, возможно, он был бы рад такому щекочущему ощущению дыхания на шёрстке, что заставляло клубиться его гриву ещё сильнее.

— Ограничитель… приравня… ет… это к изменению… сознания. — Сбивчиво шептала она. — Он запустит… что-то… я не знаю что… за…

Фраза оборвалась на половине, и теперь по его шее скользнул влажный язычок. Из-под взлохмаченной гривы на него смотрели совершенно фиолетовые глаза, в которых читалась мудрость и опыт долго жившего на этом свете существа. Опасные глаза, в которые невозможно было не смотреть и отвести взгляд в сторону. Её глаза окончательно стали фиолетовыми и вытянутыми словно миндальный орех. Из сумки выпорхнула небольшая кучка монет и рассыпалась по стойке бара, весело зазвенев. Монетки катились и падали на пол, и с ними катилась и рассыпалась уверенность Вана, что привести Диксди в это место было хорошей идеей.

— Всем всего! В честь праздника! — Властный и чистый голос грохотнул в заведении, и тотчас потонул в восторженном гуле голосов посетителей.

Ван замер, не понимая, что произошло. Властный голос едва не оглушил его, но тотчас сменился на вкрадчивый шёпот.

— До конца ночи ещё далеко. Мне нравится тут, как ни странно. После северных гор тут всё так пышет жизнью и праздником. — Голос звучал иначе. Отчётливо, уверенно и чуть грубо. — Ну что, ещё один круг этого странного танца? А то тут многие желают положить на меня свои копыта… Или найдём место поукромнее? Это ведь возможно на этом празднике неудержимого веселья?

Шершавый нос ткнулся в шею тёмного Аликорна, удивляя этим неожиданным и непредсказуемым жестом. Узкие глаза её светились внутренним светом, смотря на Вана иначе. С интересом и озадачивающей его весёлостью.

— Ты не Диксди… — Медленно проговорил он, продолжая кружиться с синей пони в танце. Музыканты стали играть что-то более энергичное, и грохот топающих копытец почти заглушал скрежет лязгающих на её ногах поножей. Он вгляделся в её глаза, но в них не было и намёка на янтарный свет. Фиолетовая, мерцающая радужка окружала глубокие и тёмные зрачки. Диксди с каким-то странным настроением рассматривала его самого.

— Какая редкая наблюдательность. — С едкими нотками заметила она. — Что ещё?

— Я уже видел такие глаза… раньше… — Лёгкое веселье от сидра улетучилось, и теперь следователь по магическим делам воочию видел странное изменение пони, которая ещё не так давно стеснялась толпы вокруг. Слова устройства снова всплыли в его памяти.

— Вот как… — Демикорн криво улыбнулась, словно комментировать это она не собиралась вовсе. Просто приняла к сведению сказанное, оставив Вана в неведении, что это могло бы означать. — И всё же я Диксди. Вот только сможешь ли ты сказать, какая из нас — настоящая?

Сияние её телекинеза стало сильнее, прижимая крылья к бокам, отчего казалось, будто её «плащ» покрывали фосфорные искорки. Браслет, поглощающий шум мигнул и погас совершенно, отчего через музыку и топот стал пробиваться шум её шагов и дребезжание пластин поножей.

— Что значит «настоящая»? — Мысль о том, что дружелюбная и смотрящая на мир открытыми янтарными глазками пони может оказаться фальшивкой была словно ушат холодной воды для Вана. Он, и вправду, не знал, что думать. Лёгкий хмель от сидра окончательно покинул его.

— Ах, браслет разрядился, столько шума почти истощили его… — Даже не посмотрев на копыто, сказала пони. Наклонившись вперёд, она тихо добавила. — Их не выйдет смешать, Бел Ван Сапка… Кого ты выберешь, когда придёт время? Пони с частичкой вечности или… вечность с частичкой пони?

Ответить на этот странный вопрос он не успел. На него смотрели изумлённые янтарные глазки, обладательница которых не сильно понимала, что происходит вокруг, но, несмотря на это, была полна радости от окружающего веселья.

— Кажется… я не буду пробовать больше сидра. Он… вкусный, но странный… А почему мы танцуем? И почему ты… меня обнимаешь… Ум… не то, чтобы я против… но это ведь не значит…

На мордочке разлился румянец, отчётливо проступивший даже на такой тёмно-синей шёрстке.

— Наслаждайся ночью, танцем и весельем! — Переводящий дыхание от танца и странных изменений синей пони Ван оттащил её в сторону барной стойки. Отдающий красным телекинез придвинул к ней бокал с коктейльной трубочкой, в котором плескался какой-то сок. — Фух… Это просто сок из ананаса, пей спокойно.

Последнее прозвучало, когда он заметил взгляд Диксди в сторону бокала. Сам он поднял такой же и стал медленными глотками отпивать кислый напиток. Его грива и хвост изменились, став почти обычными для пони, только чуть лохматыми и невесомыми, если к ним прикоснуться. Серого оттенка пряди падали вниз, раскачиваясь кончиками от проходящих мимо пони. Слова фиолетовоокой версии Диксди не выходили у него из головы. С цветом глаз словно менялась личность, характер и поведение. И неизвестность его настораживала.

Сидящая рядом пони крутила мордочкой по сторонам и, наконец, решившись, стала пить сок, втягивая его через трубочку. Оставался один способ проверить. Ван улыбнулся своей находчивости, которая не раз выручала из передряг, хотя столько же раз окунала его по самый рог в неприятности.

— Значит ты не против… — Неопределённо и чуть растягивая слова проговорил вороной, сев ближе и приобняв её копытцем.

— Не против… чего? — По её взгляду было видно, что она не в курсе недавнего разговора и событий. Она растерянно отодвинула бокал и, взглянув на Вана, заметила. — Как странно у тебя меняется грива…

В янтарных глазках отражался он, окружающие и продолжающие танцевать или общаться пони, блики от приглушённых ламп. Ван вздохнул с облегчением. Если это, действительно, две личности, то, как минимум, одна из них не в курсе о другой. В то же время, он ощутил себя не очень уютно, вспомнив излишне сильные объятья, после которых рёбра всё ещё ныли. До этого момента он не задумывался, насколько демикорн отличается от других пони. Не только внешне, но и силой. Ведь если вспомнить, она выбросила его из горящего дома…

— Я… кажется… плохо понимаю обычаи… — Чуть отодвинувшись и высвободившись от объятия, она поджала губки. — Эппл Полишь дала мне одну книжку… но я не успела её прочитать. Только главу про… соприкосновение рогов. О, Алая, как же неудобно…

Мордочка покраснела снова, и Диксди, опустив нос, заслонила её пустой кружкой. Кисточка елозила по полу, собирая пыль и чудом ускользая за миг до того, как чьё-то копыто могло наступить на неё.

— Ну… эээ… — Вороной не знал, что сказать. Решив, что так разговору не помочь, он сменил тему, благо, пони сама подсказала её, даже не подозревая об этом. Покосившись на свой хвост и убрав копытце, он усмехнулся. Хвост прикинулся совсем обычным. Пепельные пряди колыхались от сквозняка, и в них даже были видны отдельные волоски. — Грива и хвост, говоришь? Да они словно живут своей жизнью. Может быть, их форма зависит от моего настроения, но я так и не уловил закономерностей.

— Вот как… — Синяя пони улыбнулась. — А мне порой кажется, словно мои глаза меняют цвет. Дома я иногда видела отражение в лужах после дождя и в щитах на стене, где глаза были другие. В те моменты я, кажется, думала о чём-то из прошлого. Наверное, это тоже не зависит от меня…

У барной стойки стало тише. Музыканты перешли на медленный и романтичный мотив, под который некоторые пары кружились по залу, а другие расселись за столики и что-то тихо обсуждали. Заметив интерес синей пони, смотрящей как пони перебирают копытцами, положив передние ноги на плечи друг друга, Ван протянул своё тёмное копыто, приглашая на танец.

— Ты нравишься мне такой, какая ты есть… — Внезапно проговорил он, густо покраснев. — Хотя, наверное, об этом ты уже догадалась… ведь так?

Танец, на который её пригласили, смущал синюю пони. Покрытый шипами хвост мешался под копытами, отчего танец был неуклюжим. Оказавшись близко к Вану, она внезапно покраснела и отвернулась.

— Возможно… — Её голос звучал тихо. — А ведь у тебя в сердце есть кто-то… Я могу ощутить это своим сердцем, будучи так близко.

Ван изумлённо посмотрел на Диксди. Она оглядывалась по сторонам, избегая его глаз. Она была права, и такая точная догадка была для него сюрпризом. До этого лишь одной пони удалось угадать его скрытые чувства. Это была принцесса Кэйденс, с которой ему случайно удалось познакомиться ещё во дворце. Аликорн с трёхцветной гривой, едва встретив его в коридорах дворца, хихикнула и сказала, что с объектом обожания ему изрядно не повезло. Оставив его в недоумении, будущая принцесса Кристальной Империи зацокала прочь, не вдаваясь в объяснения. Позже он понял её слова, но на это потребовался не один год.

— Что если я… нет… если ты? Нет, нет… нет… какая же я… я… — Синяя пони остановилась и отстранилась, прекратив медленный танец на половине. — Эта ночь такая странная… Ощущение, словно я ничего не знаю. Ты хочешь чего-то, но… вдруг это желание навредит тебе?

Её крылья чуть опустились, и острые коготки стали перебирать по его плечам, чуть царапая и покалывая шкурку.

— Ах… тебе удалось догадаться. Но она — идеал. Недостижимая и прекрасная Дама сердца, о каких рассказывают в рыцарских романах. Настоящая принцесса… А мы… — Ван с трудом подавил желание повторить жест Диксди крыльями. — Я бы хотел, чтобы мы были друзьями. Ведь это возможно?

— Друзьями… но ведь мы уже друзья? — Как-то неуверенно зазвучал её голос. — С того дня, как горел тот дом… И когда изучила стилусом… Там… Меня сложно понять, да?

Ушки, что не так давно топорщились, словно маленькие крылышки летучей мыши, повисли по бокам, отчего она стала выглядеть скорее забавно, чем романтично. Ван с трудом не фыркнул от смеха.

— Есть немного… Но я пытаюсь. Правда. — Ободряюще улыбнулся вороной.

— Ну конечно. Пони, мир вокруг. — Она задумчиво смотрела на танцующие парочки. — Мне так сложно понять, какие действия что означают. Наивно, да? Нигде не было написано, как дружить. Даже общаясь с носительницами Элементов, я так и не поняла, как это. Я не настолько пони или пегас… и совсем не единорог. У этой дружбы так много значений, а мне известно так мало. Все они покажутся тебе необычными…

— Расскажи, а уж решать оставь мне. — Они сели за один из свободных столиков. Диксди молчала, и он ждал, пока она соберётся с мыслями. За эту ночь она стала ещё больше загадкой для любителя тайн, и теперь ему отчаянно хотелось узнать и услышать больше, но так, чтобы не торопить её и не спугнуть. — Какое значение дружбы есть у тебя?

— Дружба Демикорна… это уверенность, что демикорн будет стоять до конца за друзей. — Тихо звучал её голос. Янтарные глазки смотрели прямо на него. — Поэтому первые друзья демикорна с самого начала жизни — это артефакты. Чтобы было, за кого стоять, даже если никого не будет рядом. С ними нет страха остаться в одиночестве. Хотя я не знаю о другой дружбе. И о чём-то, что знает Светлокрылая, позволив мне остаться. Я, наверное, говорю странные вещи.

На это вороному нечего было ответить. Согласившись, он мог обидеть её. Попытавшись переубедить, что это не так, мог показаться лгуном, а этого ему тем более не хотелось. Со вздохом он смотрел, как она складывает крылья, придавая им вид жёсткого плаща с торчащими когтями вместо ворота. Дружить с предметами. Это выглядело так чуждо, что Ван не знал, как реагировать. Какая-то своя логика была в этом, но почему, и как это умозаключение считалось естественным для этой пони, он не мог понять.

Танцы завершались, и пони постепенно разбредались по домам. Уставшие, сонные, но довольные прошедшим празднеством. Из задумчивости его вывел голос Диксди.

— Уже почти утро… нам ведь надо навестить один особняк. — Произнесла она, вильнув хвостом, и, встав, направилась к выходу.

С сожалением оглянувшись по сторонам, он поднялся из-за столика.

— Ты права… нас ждёт особняк. — За бодростью в голосе он сумел скрыть своё разочарование в скоротечности ночи. В какой-то миг ему стало ещё ближе желание Луны сделать ночи вечными. Или, хотя бы, продлить их на несколько часов или минут.

Повинуясь силам принцессы Селестии, солнце поднималось, и парочка странных пони вполне логично считала это время утром. Но, несмотря на это, им пришлось долго барабанить копытцами по двери, прежде чем им открыли. На пороге оказался растрёпанный и невыспавшийся пони.

— Вы кто, и… чего вам в рань такую? — Зевнув, спросил он.

— Ночная стража, следователь по магически необъяснимым происшествиям. — Представился Ван. — С напарницей…

— Ну проходите, что ли. Мне сказали, что вы будете позже… Уааав… — Пони зевнул снова. — Особняк весь ваш, смотрите что хотите. Тут всё равно всё пусто, а я пойду, посплю ещё. Буду рад, если в течение часа я вам не понадоблюсь.

Откланявшись, пони скрылся в одной из комнат, оставив завидующего ему Вана наедине с Диксди. Вороной сам был не прочь вздремнуть. Утро уже сказывалось на нём, и сонливости давало отпор лишь любопытство и легкое возбуждение после ночи в «Дольмене».

Ван прошёл дальше и оглянулся. Дом, и правда, был пустым. Мебели не было, и всё, что было ценным, вынесли, о предметах свидетельствовали лишь сохранившие свой цвет пол и стены. По ним можно было угадать, что и как стояло до того, как грузчики унесли их. У стены напротив было очертание напольных часов. Рядом сохранился силуэт тумбочки…

— Хм, судя по светлым следам на дереве, мебель двигали по всему дому, хотя до этого она стояла в одних и тех же местах десятилетиями. — Ван с интересом осматривал места, где когда-то стояли элементы местного интерьера. Опыт подсказывал, что именно там могли остаться тайники и прочие укромные места, куда могли завалиться или были нарочно спрятаны ценные предметы. Но ничего не было. Это было даже скучно. Поворошив копытом кучу опилок в одной из комнат, он продолжил. — Кажется, новые владельцы устроили тут капитальный ремонт. Эх, надо было спросить этого пони, где находился витраж, пока он не ушёл.

— Апчхи… — Тихо чихнула синяя пони, втянув воздух особняка носиком. — Они что, всё решили переделать?

— Похоже на то. — Ван пожал плечами. Каждый владелец, за редким исключением, переделывал дом по-своему.

От шагов Диксди по дощатому полу поднимались облачка пыли. Доски вздрагивали и пружинили под копытами, подбрасывая мусор и щепки вверх. В доме царил полный беспорядок, и гуляющий по нему сквозняк радостно игрался с пылью, перекатывая её из угла в угол. Заметив, что Ван откровенно зевает, она протянула одну из фляг. В ней плескалось уже остывшее, но не потерявшее бодрящего эффекта кофе. Телекинез покачал флягой из стороны в сторону.

— Глотни… ты практически засыпаешь. Пары глотков будет достаточно… я думаю. — Она бодро улыбнулась и отправилась рассматривать комнаты. В нижних не осталось ничего интересного. Новые владельцы особняка сняли даже окна, поступив довольно безжалостно с красивыми элементами интерьера. Одна из отломанных деталей лежала на ступеньках лестницы, ведущей наверх. Это был выточенный из дерева единорог, склонивший голову к цветам.

— Как жаль… Это было частью чего-то красивого. Даже в таком кусочке передана его грусть. Хотела бы я знать… почему он грустит. — Диксди подняла деталь и положила её на стоящую рядом пыльную и лишённую ящиков тумбочку.

В стенах уже не было половины масляных светильников. От них остались лишь пятна копоти да дырки от шурупов. Из-за этого часть дома была погружена в полумрак. Кое-где висели картины, отображающие эпизоды из жизни владельцев дома. Единороги, жеребята. На одной из картин было изображено Кристальное Королевство, но, по-видимому, это был плод фантазии художника, таланту которого можно было позавидовать. Каждая деталь города была нарисована мелкими осторожными штрихами, пытающимися передать воздушность и полупрозрачность строений.

— Кажется, я знаю, где был витраж… — Голос пони раздался откуда-то сверху, и Ван повернулся к лестнице. — Тут большое окно в комнате… стол и брошенное кресло тут…

— Это кабинет. — Догадался вороной. — Там что-то осталось?

В ответ послышался скрип прогибающихся под копытами ступенек. Спустившаяся пони удерживала перед собой кусочек решётки. Ячейки были похожи по форме на камни, украшавшие браслеты для гривы. Ван мог поспорить, что камни вошли бы в неё как влитые.

— Это всё, что там было. Остальное или выбросили, или раздали. — Пони слегка поёжилась. — Даже не знаю, что из этого хуже. Тебе удалось найти что-то ещё?

Пони вглядывалась в задумчивую мордашку аликорна, пытаясь угадать, насколько удачны были его поиски. Но, видимо, ничего ценного не удалось найти и ему.

— Увы… ничего. Это даже удивляет. Ни следов чейнджлингов, ни сущностей, ни предметов, хранящих отпечаток магии. — Вороной чихнул, вдохнув облачко пыли, спустившейся с потолка. — Обычный дом обычного Кантерлотского единорога. Достаточно обеспеченного, чтобы владеть таким. В нём даже подвала нет…

Это он проверил в первую очередь. Но, видимо, владелец не испытывал необходимости в хранении продуктов, имея возможность всегда иметь их в достатке и свежими.

Вздохнув, синяя пони снова посмотрела на картину.

— Хорошее воображение у автора… В Кристальном Королевстве всё не совсем так. Замок не парит над землей, это стоящая на прочных опорах башня. Но как интересно передан свет, исходящий из её центра. Если смотреть под разными углами, замок словно плавает вверх и вниз. Завораживающее зрелище. Странно даже, что эту картину оставили тут просто так… — Она подошла ближе и поправила картину копытом. — Вот так намного лучше.

— Ты знаешь, как выглядит Кристальная Империя? — Ван тоже обратил внимание на картину.

— Я плохо помню свой полет туда. Это было словно во сне, и часть прекрасных зданий уже была чёрной и угловатой. Но эта картина… она словно чьи-то мечты о времени, когда Королевство стало для всех сказкой. — Диксди улыбнулась. — Жаль, тут нет имени автора…

— Ты называешь Кристальную Империю королевством? — Заметил вороной, и Диксди удивлёно взглянула на него, обернувшись.

— Конечно… Это же Кристальное Королевство… — Пожала она плечами. — Так всегда было. Пойдём, разбудим того соню. Интересно, куда утащили остальные куски витража. Ведь это точно кусок от его решётки.

Она указала на найденный обломок металлической детали. В этом даже вороной не сомневался. Такие конструкции держали витражи во дворце и, проходя мимо них не так уж и редко, он хорошо запомнил эти кованые штуки из двух половинок, задача которых состояла в том, чтобы удерживать в себе камень или кусок стекла.

Сонный пони не сразу понял, чего от него снова хотят. Синяя кобылка в диковинном даже для Кантерлота плаще и чёрный единорог растрясли его и задавали вопросы, смысл которых до него не доходил.

— Ауу… Я был смотрителем при прежнем хозяине этого дома. На деле владелец не умирал, он пропал без вести ещё несколько лет назад. — Простонав, ответил он. — Пока шли судебные разбирательства, было проще признать его покинувшим этот мир. Наследники растащили дом как сороки, а сам дом достался пони, имевшей наиболее близкие отношения с хозяином.

— А витраж? — Ван ходил по комнате, выдавая своё беспокойство. Не мог же и владелец особняка быть одной из жертв странного дела?

— А что витраж? — Пони уставился на гостей особняка. — Его выкупили за бесценок сразу во время ремонта. Рабочие заляпали его весь краской, и все наследники отказались от него, как от мусора. Владелец дома очень дорожил им и, наверное бы, расстроился, случись такое при нём.

— Будь он тут, такое бы с витражом не случилось бы. — Заметил Ван и пони согласно кивнул. — Кто же купил его?

— Грифон. Он часто был в доме и был хорошим другом хозяина дома. — Пони кивнул в сторону портрета, изображавшего единорога знатного рода, рог которого украшали две ниспадающие к вискам золотые цепочки. В них вороной не без удивления узнал считавшиеся усилителями магии украшения. На деле, конечно, никакого усиления не было. Быть может, чуть выше точность заклинаний. — Но имени его не знаю. Хотите узнать — ищите дневники владельца. Они были или у наследников, или перешли в архивы дневной стражи.

Большего им не удалось добиться и, поблагодарив за помощь, парочка покинула дом.

 — Странно. — Проговорила Диксди, когда они уже шли по тропинке к калитке в ограде. — Даже не том, что витраж приглянулся грифонам. Зная их такими, какие они были раньше, это совсем не удивляет. Не понимаю, зачем такой витраж понадобился самому владельцу дома.

— Ты же говорила, что они годятся, как средство защиты. Быть может, у него были недруги. — Фыркнул Ван. — Знать не окружена друзьями, в большинстве случаев.

Но Диксди уже не слушала его, ускакав куда-то в сторону кучи строительного мусора. Там что-то тускло блестело. Телекинез замерцал на её копытах, и послышался треск падающих досок. Из груды известняка и засохшей краски выпала ещё одна часть рамы. На этот раз в ней сохранились почти полностью заляпанные побелкой и краской стёкла.

— Удача! — Воскликнула синяя пони, с трудом вытаскивая железную конструкцию наружу.

Положив её на траву, она осторожно надавила копытом на ячейки, медленно увеличивая давление. Что-то тихо хрустнуло, и на земле остались лежать два грязных камня. Той же формы, какая была в браслетах, только жёлтого и рубинового цвета. Увлечённая находкой пони уже склонилась над ними и водила по их граням стилусом.

— Диксди… будь осторожнее, это может быть опасно. — Окликнул её вороной, но та уже перестала их рассматривать, тихонько пнув один из камней в сторону.

— Это просто стекляшки. Обычные стекляшки, хотя на них нанесена царапина. Это просто подделка. — В голосе звучало разочарование и удивление. Пони казалась расстроенной, и дёрнувшийся из стороны в сторону хвост выдавал её настроение. — Вот теперь я вообще ничего не понимаю. Кто-то подделал витраж? Или кто-то выдал камни за витраж? Или, быть может, не все стёкла в витраже были стеклом… тогда понятно, почему в него плеснули краской…

— Меня не спрашивай… — Замахал копытом Ван. — Ты говоришь, что не все стёкла были стёклами… Что, если так и было?

— Ах, представь, что все самые худшие эмоции… страх, горе, апатия… ярость или уныние, смешать в одну? Этот витраж мог влиять на любого, кто окажется перед ним, даже если у него очень сильная воля. Одиночество, усталость, сонливость, подозрительность, всё это и многое другое выльется на того, кто окажется под лучами, прошедшими через этот витраж! А теперь его осколки находятся где угодно… — Диксди говорила с жаром в словах и беспокойством на мордочке. Вороному не была понятна вся картина, но уже описанное делало ситуацию куда хуже. Окажись такие вещи в дурных копытах… ему не хотелось даже представлять, какие беды могли случиться.

Ван вздохнул.

— Не в обиду твоему другу Марию будет сказано… но я помню грифонов беспринципными и хитрыми тва… существами. И первое знакомство было не особо приятным. Ради выгоды они были готовы на всякое. — Заметив полный скепсиса взгляд алкикорна, она добавила. — Скажи, что это не так? Время сильно изменило их?

— За время, что прошло, они поменялись больше, чем ты думаешь. — Уверенно ответил Ван. — Нет, конечно, такие тоже встречаются, но далеко за пределами Эквестрии. Сам народ очень трудолюбивый, талантливый в механике и многом другом, что давно сделало союз пони и грифонов взаимовыгодным. Вижу, что ты относишься к ним настороженно, но дай хотя бы Марию шанс. Как ни как, он готовит тебе плащик.

— Да… Надо будет зайти к нему. Держать так крылья постоянно не очень удобно. Они затекают. — Призналась пони, слегка поведя крылом из стороны в сторону. — Имитировать плащик не очень легко. Думаешь, он уже успел его сделать?

— Думаю да, он славится скоростью и качеством в пошиве плащей. — Заверил её Ван, зашагав к калитке.

Диксди подняла стекляшки и на всякий случай положила их в сумку. Символ на них не давал ей покоя. Если это не заклинание, то что? Знак мастера?

— Всё-таки, почему ты не любишь грифонов? — Не удержался от вопроса Ван, когда они подходили к лавке Мария, но синяя пони не стала отвечать на вопрос, зайдя в бутик первой.

Марий встретил их радушным приёмом. Был накрыт стол и налит чай. За который они уселись после примерки плащей.

— Значит, вы только что из того особняка в конце улицы? Да, красивый был дом. Племянница его владельца решила переделать дом под свой вкус. Пф, портить такой образец старины. — Ворчал грифон, подливая чай гостям.

— Твоя лавка тут довольно давно, ведь так? — Ван зевнул. — Может, знаешь, кто из грифонов мог навещать тот особняк?

Чайник в лапе застыл на миг. Марий задумчиво почесал когтём клюв.

— Ну и вопросы, дружище… словно я следил за ним. Хотя могу сказать совершенно точно… — Марий сделал паузу, в которую Ван снова зевнул и пожалел, что не попросил ещё пару глотков кофейного напитка у Диксди. С этой мыслью он повернулся к ней и с удивлением увидел, что та спала прямо на столе, упав мордочкой в миску с печеньем. — Самым частым гостем в этом особняке был я.

Марий улыбнулся и вороной ощутил, как его челюсть ударилась о стол под весом потяжелевшей головы.

— Что… за шутки… Мар… — Проговорил он, погружаясь в сон.