Ласковый дождь
Ты прилетаешь ко мне вместе с летним бризом
Салют закончился, и пони стали потихоньку расходиться. Скуталу все еще была в моих объятиях и вылезать из них не спешила.
― Пойдем домой, Свити, ― ласково шепнула Рэрети.
― Угу… ― Свити Белль вяло встала на ноги, потирая сонные глазки.
― Нам тоже пора, Скут, ― сказала я.
Скуталу промолчала, но поднялась и попыталась размять затекшие конечности.
― Знаешь, ты можешь поехать на мне, ― предложила я. И не дожидаясь ответа, просто взяла и посадила ее себе на спину. Она обхватила мою шею передними ногами и положила голову на загривок. Я поймала теплую улыбку Рэрети. Пока мы шли к Понивилю, Скуталу уснула.
― Вы чудесно смотритесь вместе, ― сказала Рэрети.
― Ты так считаешь? ― я посмотрела на спящую Скуталу.
― Ты похожа на ее маму. Она тоже не любила сидеть на месте и предпочитала действовать.
― Пастер рассказывал о ней. Хотелось бы мне встретить ее лично. Она воспитала прекрасную дочь.
― Наверняка она смотрит на нас оттуда и очень рада, что у ее дочери есть такая поддержка. Ты не думала..?
― Мы уже говорили об этом. Мы с Пастером слишком разные, и я все еще верна Райдеру.
На этом наш разговор был окончен, и мы продолжили путь к городу под светом луны и звезд. Ночную тишину нарушало только цоканье наших копыт. Через пять минут мы были в черте города. Я проводила Рэрети и Свити Белль до бутика, где они попрощались со мной и пошли спать. А я направилась к дому Скуталу.
Маленькая пегаска спала всю дорогу. Иногда от нее доносилось что-то вроде: “Я лечу”, “Овсяные хлопья”, “Удалить аппендицит”. Она такая милая, когда спит. Да все жеребята милые, когда не шумят!
Мы пришли к дому Скуталу, свет не горел, а дверь была заперта.
― Скуталу! Скут, у тебя есть ключи? ― В ответ кобылка лишь подергала ушами. ― Блеск! ― Я проверила, не спрятан ли ключ где-то поблизости, и, как ни странно, нашла его под дверным ковриком.
Я открыла дверь. Кажется это называется незаконное проникновение в частную собственность. Надеюсь у Пастера нет ловушки с арбалетом.
Поднявшись на второй этаж и найдя комнату Скуталу, я зашла внутрь. Обнаружить ее не составило труда, дверь, обклеенная полицейской лентой, дорожными знаками и табличкой “Злая собака”, немного выделялась на общем фоне. Селестия, ну и бардак! Я пробиралась через завалы игрушек, запасных частей для самоката и книг по анатомии пони. Добравшись до кровати, я скинула кобылку со своей спины прямо на матрас. Пегаска даже глаз не открыла, просто повернулась на другой бок и засопела.
Я укрыла ее одеялом. Пожелав спокойной ночи, я вышла из комнаты. Капец, я как будто мама. На минуту я представила на месте Скуталу Мию ― мою воображаемую дочь. Вот такая я лучшая мама на свете: укладываю свою дочь, смотрю на нее в дверной проем, тихо закрываю дверь, иду к своему мужу и…
― Миссис Дэш? ― Я обернулась и кажется даже слегка подпрыгнула. Мистер Пастер стоял возле лестницы, он подозрительно смотрел на меня и явно хотел ответов.
Так, будь спокойна, Дэш.
― Добрый вечер, мистер Пастер. Вы, наверное, задаетесь вопросом, что я тут делаю? Так вот... ― Я осторожно двинулась к лестнице. ― ...я была с Рэрети на салюте в честь дня Победы, там были Свити Белль и Скуталу. Затем мы разошлись по домам, я решила проводить Скуталу до дома, и она была уставшей, так что я усадила ее себе на спину, а Скуталу уснула у меня на спине, и мне не хотелось ее будить, поэтому я нашла коврик у вас под ключом… то есть ключ под ковриком, кстати советую перепрятать его, и вошла сюда, оставила Скуталу спать в ее комнате, и сейчас я рассказываю вам, что произошло, и иду к выходу, ― не прекращая тараторить, я прошла мимо него. ― Всего хорошего и попросите Скуталу сделать уборку у себя в комнате, ― я стала спускаться по лестнице, готовясь дать деру, как только выйду из зоны видимости.
― Миссис Дэш. ― Я замерла. ― Хотите кофе?
Мы сидели на кухне в свете тусклой лампы. Я отказалась от кофе, но попросила чаю.
― Она, наверное, злится на меня, ― сказал жеребец, наливая кипяток в кружку.
― За что?
― За то, что не пошел с ней в этот день, не сидел на том холме и не смотрел фейерверк, ― он сел за стол и взял кружку. ― Вместо меня с ней сидела чужая пони. Без обид.
― Без обид. Ну… мне она ничего не сказала, ― я задумчиво подула на чай, чтобы охладить его. ― Только плакала.
― Плакала? Почему?
― Кто знает, я не спрашивала, просто дала ей выплакаться. Мне кажется… в тот момент она думала о маме.
― Вы так считаете?
― Я так знаю. Потому что я точно также смотрела, как небо освещают миллионы разноцветных огней, и думала о своем покойном муже.
Мы замолчали. Часы на стене тиканьем, словно молотом, отбивали секунды нашего молчания.
― Я, наверное, должен вас поблагодарить за то, что присмотрели за моей дочерью.
― Вы не попытались вызвать полицию и налили мне потрясный чай, думаю, это может сойти за благодарность, ― я улыбнулась.
― С тех пор как вы появились в городе, она всегда старается равняться на вас. Говорит: “Рэинбоу Дэш так бы не поступила”, “Рэинбоу Дэш делает так”. Несмотря на мои замечания и упреки, она все равно тянется к вам.
― Что поделать, я довольно притягательная пони, ― хихикнула я. ― Но не думайте, я не поддерживаю такое нездоровое увлечение мной. Вспомните хотя бы тот случай на площади с хиппи и милитаристами. Я тогда очень переживала за нее, не хочется быть дурным примером для жеребенка.
Я приложила губы к кружке и позволила теплому напитку наполнить меня.
― Из-за этой работы я очень редко вижусь с дочерью и не могу всегда за ней уследить. Часто она предоставлена сама себе. Не могли бы вы…
― Стать кем-то наподобие няни?
― Не совсем, скорее присмотреть за ней. Вы немного более свободны, чем я, ― с усмешкой сказал он. ― А она доверяет вам и прислушивается.
― Не боитесь, что я, как ее мать, буду учить ее свободолюбию, целеустремленности и вообще вразрез тому, что вы хотите для нее.
― Не думаю, вы показали себя слишком взрослой и умной, чтобы пытаться настроить дочь против собственного отца.
― Верно подмечено, ― вздохнула я. Моя кружка уже опустела. ― Скажите, после всего, что было между нами, почему вы предложили мне выпить кофе?
Он отвел взгляд от меня и стал крутить кружку в копытах. ― Недавно к нам поступил пациент… который не хотел оставаться один. Он потерял всех: семью, близких, вообще всех. Сейчас он буквально живет в больнице, проходит мучительную химиотерапию… но понимает, что ему остались считанные дни. Сегодня он плакал, осознавая, что уйдет из этого мира в полном одиночестве, так и не расскажет той кобылке из продуктового о своих чувствах, что никогда не съездит в Ванхувер.
― И что вы сделали? Поговорили с ним, составили ему компанию, попытались стать для него другом?
― Моя смена закончилась, и я пошел домой, ― сухо ответил он. ― Последнее, что он мне сказал: “До завтра, док”.
― Я чувствую себя бессильным. Я врач, наша работа ― лечить, но как можно вылечить пациента, который уже сам себя похоронил? В общем мне нужно было кому-то выговориться и, удивительно, в полпервого ночи вы стоите у порога комнаты моей дочери.
― Если вы хотите знать мое мнение..? Станьте вашему пациенту другом. Найдите общие интересы, поговорите о любимой хуфбольной команде, расскажите какой-нибудь дикий случай из медучилища… протащите в палату банку сидра. Знаю, что против правил, но даже смертникам давали поесть перед казнью.
Я зевнула.
― Знаете, время позднее, я пойду домой.
― Что вы! Там так темно, останьтесь у меня, ― сказал Пастер.
― Нет, спасибо, я лучше...
― Я буду ужасным хозяином, если позволю вам уйти так поздно, оставайтесь.
― Ммм… ну ладно.
Пастер постелил мне на диване в гостиной, я легла и укрылась одеялом.
― Спокойной ночи, ― сказал он мне, выключил лампу и поднялся наверх.
― Спокойной ночи.
Первое, что я увидела, когда проснулась ― два фиолетовых глаза. Скуталу сидела напротив меня и выглядела очень счастливой.
― Доброе утро, Рэинбоу Дэш! ― радостно приветствовала Скуталу, виляя хвостом.
― А? ― я медленно поднялась. Солнечный свет пробивался через окна гостиной, воздух был наполнен ароматом блинчиков.
― Вы уже проснулись? ― уточнил Пастер откуда-то с кухни. ― Скут, иди за стол.
Кобылка сползла с кресла и поскакала в направлении еды.
― И вы тоже присаживайтесь, миссис Дэш, ― Пастер показался в дверном проеме и одобрительно кивнул мне.
Я лениво поднялась с дивана и направилась к столу.
― Кофе? ― жеребец держал колбу от кофе-машины.
― Да, ― с улыбкой сказала я. И жеребец налил мне бодрящий напиток.
― Как спалось? ― поинтересовался он.
― Конечно это не кровать из облаков. Но выспалась я хорошо, спасибо, что разрешили переночевать. ― Я положила пару блинчиков себе на тарелку. ― Ммм… пахнет чудесно.
― Еще раз спасибо, ― сказала я Пастеру, стоя у входной двери.
― Всегда пожалуйста, ― ответил он.
― Попробуйте сделать то, что я вам посоветовала. Иногда хорошая поддержка лучше всяких лекарств.
― Обязательно.
― Ну, всего доброго. ― Мы кивнули друг другу, и он закрыл дверь. Повернувшись, я увидела Дейзи, которая стояла на крыльце своего дома и уставилась на меня.
― Доброе утро, Дейзи!
Я отправилась на работу. Я решила не лететь, а пройтись пешочком, погодка была просто чудесной. Ну естественно, ведь это я ее организовала.
― РЭИНБОУ!
Ко мне навстречу бежала Рэрети. Она была в банном халате, одна часть гривы растрепана, другая в бигудях, на левом глазу не хватало накладной ресницы. Но, несмотря на такой вид, выглядела она счастливой.
― Так ты все таки решилась?!
― Решилась на что? ― спросила я.
― Да брось, мне только что позвонила Дэйзи. Сказала, что видела тебя, выходящую из дома Пастера. Значит ты все-таки решила начать все по-новой?
― Что? Нет! Я не спала с ним! ― резко ответила я. ― Просто когда я занесла Скуталу в дом, он меня увидел и предложил кофе.
― Ууу…
― Реально кофе! Без подтекста! Ну мы поговорили, и он предложил мне заночевать у них, так как было поздно. Ничего не было.
― Но он же тебя оставил дома, думаю, он был готов к твоим действиям.
― Рэрети, он меня не интересует в этом плане.
― Ну как скажешь, ― глупо ухмыльнулась Рэрети. Я приложила копыто к лицу.
― Знаешь, мне надо на работу. Давай поговорим потом.
― Хорошо. Мне, кстати, звонила Флаттершай, она приглашает нас к себе вечером на чай, ты придешь?
― Конечно! Ладно, давай до вечера. И на заметку, твои подруги ― ужасные сплетницы. Наверное уже полгорода думает, что мы с Пастером переспали.
― И даже мысли не было?
― В последний раз повторяю, я не думала о Пастере никак: ни в качестве любовника или будущего мужа, ни в качестве раба. И откуда у тебя такая уверенность, что я предпочитаю роль госпожи?
Мы подошли к дому Флаттершай, и Рэрити нажала на дверной звонок. Никто не открыл, тогда нажала я. Через пять минут дверь все-таки открылась, и нас встретили Флаттершай и доктор Фауна, у обеих наблюдались одышка и взъерошенные гривы.
― Привет, девочки, ― сказала Флаттершай.
― Привет, ― осторожно ответила я.
― У вас все хорошо? ― спросила Рэрети.
Они посмотрели друг на друга, а затем на нас.
― Нет, все нормально, просто… ― Флаттершай запнулась.
― Мы пытались покормить больную белку, ― продолжила Фауна.
― Да! И она была очень непослушной, ― дополнила Флаттершай.
― Все время ерзала и дергала ногами.
― А потом не хотела есть желудь.
― А затем она убежала.
― В окно.
Кобылки замолчали, а Флаттершай сдула локон гривы, который свалился ей на лицо.
― Вы нас на чай приглашали, или мы не вовремя? ― спросила я.
― Что? Нет-нет, конечно мы вас ждали, проходите, ― Флаттершай махнула крылом.
Мы с Рэрети переглянулись и вошли.
Нас усадили на диванчик, через пять минут из кухни вышла Флаттершай с подносом на спине с кружками и сладостями. Фауна вынесла чайник с заваренным чаем. Затем они придвинули кресла и сели напротив нас.
― Я так рада, что мы нашли время для наших чайных посиделок, ― сказала Флаттершай.
― Да, просто посидеть, поболтать, выпить чаю. Какие чудесные печеньки в виде животных, ― я взяла одну, похожую на жирафа, и откусила ей голову. ― Мм… чувствую себя хищником.
― Это Фауна готовила, ― пояснила Флаттершай.
― Но я бы не смогла приготовить такие чудесные печеньки, не будь у меня такой прекрасной помощницы, ― сказала Фауна, погладив копыто Флаттершай. Щечки желтой пегаски порозовели, но она не отвела взгляда от Фауны.
― А как вы познакомились? ― спросила Рэрети.
― Кто расскажет, ты или я? ― уточнила земная пони.
― Давай ты, ты чудесно рассказываешь истории, ― ответила Флаттершай.
Ветеринар прочистила горло. ― Я работала у себя в клинике, когда ко мне зашла одна застенчивая пегаска, которая принесла пораненного кролика. Затем на протяжении месяца эта пегаска регулярно заходила ко мне и приносила этого кролика, у которого что-то застряло в зубах, выступило странное пятно, похожее на клеща, открылся страшный кашель и так далее. А потом она пришла уже без своего кролика и дала мне открытку, в которой было предложение сходить с ней на пикник.
― При полной луне, ― добавила Флаттершай.
― И это было чудесно, ― ласково сказала Фауна.
Мы с Рэрети переглянулись.
― Ну а мы познакомились, когда я решила помочь отодрать доски от бутика Рэрети.
― А Рэинбоу и Пастер перешли на новую ступень отношений.
― Правда? Как мило, ― сказала Флаттершай. ― Я очень рада, что ты отважилась на такое. Уверена, ты станешь для Скуталу прекрасной мамой.
― Эй-эй… я не уверена, что наши отношения к чему-то приведут. Как бы мне не симпатизировала Скуталу, я не могу отважиться на такой шаг. Поверьте, я пыталась, когда была в Мэинхеттане.
― И несмотря на это, сегодня утром ты выходишь из его дома, ― поддела меня единорожка.
― Не может быть?! ― воскликнула Флаттершай.
― Он просто предложил мне переночевать, ― заныла я.
― Он предложил, ты не отказалась, я думаю, это что-то значит.
― Эх… ладно, думайте, что хотите, я переубеждать не стану.
― Хорошо, не будем об этом, ― примирительно сказала Флаттершай.
Внезапно с кухни раздался звон разбившегося стекла.
― Что это?! ― пискнула Флаттершай.
― Всем спокойно, я посмотрю, ― сказала я и, перелетев через столик, направилась к кухне. Окно возле раковины было разбито, и на полу, среди стеклянных обломков, лежал камень с прикрепленной к нему запиской с коротким словом: “Шлюха”.
― Хм, ― офицер полиции чесал подбородок, склонившись над камнем.
Флаттершай, прикрыв лицо копытами, сидела в гостинной на софе, а Фауна утешала ее, лаская гриву. Рэрети стояла у окна и смотрела в сторону Вечнодикого леса. Я перекрывала собой дверной проем и наблюдала за действиями офицера полиции.
Наконец офицер вышел из кухни.
― Ну, короче, я заберу его как улику. Попытаемся что-нибудь выяснить. Мисс Флаттершай, есть ли у вас какие-нибудь враги? Кому вы могли насолить? Знаете ли вы, кого-то, кто бы хотел вам зла?
― Я? ― Флаттершай поразилась таким вопросам. Ее глаза затуманились, пока она мысленно просматривала невидимые досье на каждого пони, которого знает. ― Я даже не могу представить, кого я могла так сильно разозлить, чтобы со мной так поступили. Разве что… Миринда.
― Это..?
― Это кобылка, с которой год назад мы должны были пожениться, но наши жизненные дороги разошлись. Ее нет в городе.
― Нужно рассмотреть все варианты, ― сказал офицер. ― Ладно, я пойду. Камень беру с собой. Ваш дом застрахован на этот случай?
Флаттершай утвердительно кивнула.
― Вот и славно. Всего хорошего, если увидете что-то подозрительное ― тут же звоните. ― Офицер ушел и остались только мы.
Флаттершай обняла себя передними копытами. ― Мне страшно, девочки, ― дрожащим голосом сказала она.
― Не переживай, я буду с тобой, ― Фауна обняла Флаттершай, и та зарылась лицом в ее грудку.
Убедившись, что с Флаттершай все хорошо и что никто не сидит в засаде возле ее дома, мы с Рэрети пошли домой.
― Я волнуюсь за Флаттрешай, ― обеспокоенно сказала я.
― С ней все будет в порядке, ― ответила Рэрети. ― Она не одна, а тот, кто кидается камнями в окно и боится показать свое лицо, слишком труслив, чтобы вот так просто напасть.
― Да… хех… слушай, а мы с тобой поменялись местами, ― весело сказала я.
― Это как?
― Ну я тут вся такая: “О нет! Флаттершай в беде! Что же делать?” А ты: “Не дрейфь, Рэинбоу!”
― Оу… Ха-ха.
Сегодня я повела Скуталу в кафе, где мы заказали молочные коктейли. Я решила поспрашивать Скуталу, что ей нравится и что ее беспокоит. Раз уж я подрядилась помочь в воспитании кобылки, мне надо знать о ней все. Мы взяли бокалы и сели за свободный столик. И я начала разговор.
― Ну ты как, рада, что отец разрешил тебе тусить со мной?
― Угу. Это так здорово, что вы наконец поладили, ― отвечала Скуталу.
― Так… чем вы со Свити Белль занимаетесь?
― Мы ищем свои кьютимарки. Мы пытаемся перепробовать как можно больше занятий, чтобы наконец получить свой знак отличия! ― гордо заявила Скуталу.
― Хороший подход, ― одобрила я. ― Уверена, так вы быстро найдете свой талант. Все его находят рано или поздно. Я еще не видела пони, у которого не было кьютимарки.
― А вдруг я буду первой пони, у которой не будет кьютимарки?
― Тогда за это ты и получишь свою кьютимарку.
Мы засмеялись.
Я обратила внимание на ее крылья.
― Слушай. Может мне не следует спрашивать, но...
Скуталу перебила меня.
― Ты хочешь поговорить о моих полетах?
― Я просто хочу узнать, каков твой прогресс в этой области.
Маленький пегас отвел от меня взгляд.
― Может мы не будем говорить об этом? ― грустно спросила она.
Видимо это болезненная для нее тема, в ее возрасте все пегасы летают, а она, насколько я помню, прикована к земле.
Я кивнула.
― Ну а чем ты еще любишь заниматься? Или хотела бы заниматься?
― Я… мама обещала сводить меня в поход, когда вернется с войны, ― она снова поникла. ― Обещала…
― Поход значит? Хм… где-то у меня была палатка, ― я наморщила лоб.
― То есть?
― Я поговорю с твоим отцом, надеюсь он будет не против… наверное.
Он был не против. Конечно Пастер отнесся к этому со свойственным ему скепсисом, но я сказала, что кобылке будет интересно провести пару дней вдали от цивилизации, спать в палатке и готовить еду на костре, и он согласился. Я предложила Рэрети и Свити Белль отправиться с нами, но Рэр сказала, что они с сестрой и родителями едут в Троттинтем.
Выходит будем только мы. Я собрала нужные вещи и в пятницу утром вылетела к дому Пастера забирать Скуталу. Они оба ждали меня у входа. Кобылка выглядела полностью подготовленной: походный ранец, встопорщенные перышки и сияющая мордашка.
― Готова? ― спросила я.
― Я была рождена готовой! ― был ответ.
― Ну вот и славно, ― я приобняла ее крылом. ― Не волнуйтесь, все будет хорошо.
― Постарайтесь только не влипнуть в неприятности, ― вздохнул Пастер.
― Ничего не обещаю, ― рассмеялась я, и мы отправились к радужным водопадам.
К вечеру мы добрались до первой остановки. Скуталу была молодцом: она слушала и делала все, что я ей скажу, помогла мне собрать хворост для костра, поставить палатку. И вот уже мы с ней сидим на бревне у трескучего костра, жарим пастилу и смотрим, как танцуют угольки в ночи.
― Смотри чтобы твоя пастила не сгорела, ― предупредила я.
― Я стараюсь, ― ответила Скуталу, которая не спускала глаз со своего лакомства. ― Кажется готово! ― Она поднесла белую тягучую массу ко рту и замычала от удовольствия.
― Вкусно? ― Пегаска кивнула. ― Мои родители водили меня в подобные походы, ― я вздохнула. ― Хорошее было время.
― Твои родители сильно любили тебя?
― И сейчас любят, даже слишком. Они живут в Клаудсдейле. Не было и дня, чтобы они мне не позвонили и не спросили, как дела и не спасла ли я Понивиль в очередной раз.
― А я вот не знаю, любит ли меня мой папа.
― Любит конечно, ― быстро нашлась я.
― Если бы любил, не делал бы то, что делает, ― угрюмо сказала Скуталу. ― Не заставлял бы меня сидеть с этими глупыми учебниками по анатомии. С ним я чувствую себя как птица в клетке. Когда мама была жива, он был другим. Я даже удивлена, что он все же разрешил тебе общаться со мной.
― Я понимаю, что он для тебя выглядит как тиран, но и ты пойми, он боится за тебя и пытается обеспечить тебе будущее. ― Я говорила это и сама ловила себя на том, что точно также говорила Пастеру, когда мы были в более натянутых отношениях.
Скуталу молчала, она наколола еще одну пастилу на палку и поднесла ее к огню.
― Миссис Дэш.
― Да.
― Вы хотели стать мамой?
― Да.
― Кого бы хотели больше, кобылку или жеребчика?
― Не знаю. Наверное, как вышло бы…
― Будь я мамой, я бы хотела кобылку, и я разрешала бы ей все-все на свете, ― заявила Скуталу.
Я засмеялась.
― У тебя еще все впереди, ― я нежно обняла ее крылом, левым крылом.
― Я была бы как моя мама, ― продолжила она. ― Я буду как она.
― Я думаю… это хорошая цель в жизни… О, смотри, падающая звезда!
Мы смотрели на сгорающий в атмосфере метеор.
― Загадала? ― спросила я.
― Да, ― ответила Скуталу.
― Значит оно сбудется...