Ласковый дождь

Всё, что мне нужно - мечтать

Как прекрасно было на нашем медовом месяце. На деньги, подаренные гостями на свадьбу, мы с Райдером отправились в путешествие на круизном лайнере с чудесным названием “Харон”.
Лежа на шезлонге и любуясь закатом, я чувствовала себя полностью умиротворенной.
― Знаешь, о чем я жалею? ― сказал мне Райдер. Бирюзовый пегас протянул мне мохито.
― О чем?
― О том, что мы не поженились на палубе корабле, капитан мог бы провести церемонию.
― Хи-хи… Это было бы здорово, однако, думаю, эта мысль не пришла бы тебе в голову, не окажись мы на борту лайнера.
― И то правда.
Неожиданно сильный ветер подул ему в спину, отчего черничные длинные волосы свалились ему на лицо.
Я засмеялась. Затем потянулась к нему, чтобы поправить волосы и поцеловать. Убрав челку с его лица, я ужаснулась. На меня смотрели красные наполненные кровью глаза, лицо было все в порезах и ссадинах. Его рубашка с кобылками в бикини вдруг оказалась военной формой.
И я тоже была в военной форме и… моего крыла больше не было, на его месте торчал кровавый кусок мяса.
― Райдер, что происходит? ― закричала я.
― Рэинбоу, надо вернуться в бой, ― сухо сказал он мне.
― Что?
Тут он загорелся, словно керосиновая горелка.

Я проснулась в холодном поту. Это был всего лишь сон. Райдер мне часто снился, иногда это просто отрывки из воспоминаний, а иногда жуткие психоделические образы, леденящие душу.
На улице уже светало, поэтому пытаться заснуть уже не имело смысла. Поднявшись и застелив кровать, я отправилась в ванную. Проходя мимо зеркала, я посмотрела на себя. Шрамы, порванное ухо, протез, спасибо тебе, Король Сомбра, за бесплатную пластическую хирургию. Я проверила работоспособность крыла, все было нормально. Когда его только установили, оно приносило некоторые неудобства: спишь, словно с гирей, на утро одеяло застревало между подвижными частями крыла. Вдобавок надо пить специальные таблетки, чтобы организм не отторгал протез.
Закончив себя рассматривать, я залезла в душевую кабинку и включила холодную воду.
Уже второй день я безвылазно сижу дома. Разбираю коробки с вещами, находя какой-нибудь альбом, на пару часов выпадаю из жизни, упиваясь воспоминаниями. Вчера я нашла старую пластинку, которую мы с Флаттершай слушали вместе, когда были подростками. Это был популярный в то время Кольт Бэнд “Бэкстрит Сталлионс”. Когда тебе почти тридцать лет, их песни звучат довольно дерьмово.
Однако они пробуждают воспоминания, о тех временах, когда мы были беззаботными подростками, сидели в комнате Флаттершай, увешанной плакатами, делали друг другу прически и сплетничали о мальчиках в школе.
― Хватит, Дэш! ― сказала я сама себе, упершись головой в кафель душевой. ― Ты уже ничего не вернешь. Пора идти вперед.
Когда я вышла из душа солнце уже встало. Готовить завтрак не было никакого желания. Абсолютно. Даже хлопья с молоком.
Я решила пройтись до ближайшего ресторана. Накинув на тело летную куртку, я спустилась на землю и проследовала в сторону города. Тот уже начал приходить в норму после войны, забитые досками окна остались лишь на единицах домов. Я лелеяла надежду, что их хозяева еще приедут.
― Доброе утро, мисс, ― ко мне подъехала малышка, которую я видела два дня назад. С... скуталу.
― Доброе утро, Скуталу, ― ласково сказала я. Кобылка была одета в свой шлем и также, как в день нашей встречи, ехала на самокате, только теперь с тележкой, которая была загружена газетами. ― Эй, а я не получала свою газету, ― в шутку сказала я. Но малышка восприняла это всерьез.
― Ой, простите, мисс, я... я… я просто незнаю где вы живете и…
― Успокойся, я пошутила. Я живу за Понивилем в облачном доме.
― Вы там живете? Но там же живет горе-невеста, ― испуганно сказала она.
― Горе невеста? ― Отлично. Теперь я и мой дом стали страшилкой для жеребят. Кажется у нас в школе была страшилка, о старухе, которая скармливала скаутов своим кошкам.
― Да. Мне в школе рассказывала подруга, она слышала эту историю от другой подруги, которая еще до войны окончила школу.
Давным-давно в тот дом заселилась пара молодоженов. Никто не знает, что там произошло. Но с того дня из дома никто не выходил. Поговаривают, что под покровом ночи, жених невесты убежал с их горничной, оставив молодую кобылку. От горя она умерла. Сначала в доме было тихо. Потом проходящие мимо пони видели, как в доме разгуливала светящаяся фигура, издавая жуткий гул. Это призрак невесты, который бродит по этому дому в свадебном платье и ревет каждое новолуние.
Я даже не знала, плакать мне или смеяться.
― Этой молодой парой были я и мой муж… Мы прожили в этом доме недолго, а когда началась война ― отправились на фронт. Жуткий вой и свечение: это моя мама приходила домой, и я подозреваю, вой издавал пылесос, который моя мама мне и подарила на свадьбу. Он очень страшно ревет.
― Оу… ― малышка поникла. ― А ваш муж?
― Погиб, ― сухо ответила я.
― Мне жаль.
― Ничего. Хе-хе, я бы предпочла, чтобы он сбежал с нашей горничной, по крайней мере был бы жив. А я была бы городской легендой для жеребят, ― грустно улыбнулась я.
Она захихикала.
― Ой. Мне надо спешить, мисс, я еще не все газеты разнесла. ― Она взяла с тележки одну газету и дала мне. ― Держите, завтра буду привозить газеты к вашему дому.
― Спасибо, мелкая, ― я достала монетку из куртки и передала малышке. ― Это за газету.
Спасибо! ― она радостно покатила дальше.

Во вновь открывшемся ресторане “У Густава” подавали неплохие блюда, конечно с наличием качественных продуктов у них проблемы, но кому сейчас хорошо? Впрочем если и до войны у них был такой поганый кофе, то это о многом говорит. Даже сливки его не спасли.
Кстати о сливках. Белая единорожка с пурпурной гривой стояла возле окон бутика и ломиком пыталась отломить доски. Получалось у нее неважно. Я подлетела к ней.
― Вам помочь, мисс? ― спросила я.
Она испугалась такого неожиданного появления и подпрыгнула, выронив монтировку из магического поля.
― Ой простите, не хотела вас пугать, ― повинилась я.
― Ничего страшного, дорогуша, ― ответила белая единорожка. ― Да, помощь не помешает. Когда я уезжала в Мэйнхэттан, то попросила одного своего знакомого заколотить мне окна. ― Она снова взяла монтировку и приложила к прибитой доске. ― Он дал мне обещание, когда война закончится, приехать и помочь их убрать, ― она усмехнулась. ― Он погиб за месяц до конца. Слал мне письма, спрашивал, как дела, рассказывал о жизни на фронте. А я все думала, что он так ко мне привязался. И только после его смерти я поняла, что влюбила его в себя. Он умер, мечтая закончить войну и вернуться ко мне, а я просто попросила его заколотить окна, ― наверное она поняла, что разболталась. ― Простите.
― Да ничего, мне нравится ваша открытость, ― хотя поначалу я подумала, что она просто болтушка. ― Мы часто создаем себе иллюзии и принимаем их за правду, так жить проще.
― Да… это точно. Так вы хотели мне помочь? ― спросила кобылка.
― Да, я посмотрела, как вы боретесь с этими досками и подумала, что надо помочь даме в беде.
― Хм... ― она улыбнулась и протянула монтировку. ― Буду вам очень признательна. Меня зовут Рэрети.И мне очень нравиться ваша куртка, я вообще в восторге от дизайна формы вондерболтов.
― А меня Рэинбоу Дэш, ― я отсалютовала и принялась отдирать доски. Одну за другой. Рэрети пропала ненадолго, а затем вернулась с подносом, на котором стояли два стакана с лимонадом.
― На улице жуткая жара, вам бы не помешало освежиться, ― проворковала она.
― Ох… спасибо, ― я отложила монтировку и взяла бокал с холодным лимонадом.
Наслаждаясь напитком, я заметила, что Рэрети меня осматривает, взгляд ее перемещался то на мою прическу, то на мое крыло.
― А я вспомнила вас, вы ― та молодая пара, что приехали в наш город до войны. Кобылки в спа все уши прожужжали о вашем приезде. Мол молодожены приехали сюда и что не просто кто-то там, а члены летного состава Вондерболтов. Мне все хотелось придти к вам, поздравить с новосельем и познакомиться с соседями, я даже пирог приготовила. Но…
― Но потом началась война, и стало не до хождения по гостям с пирогами, ― я допила лимонад и вернулась к доскам. ― А вы чем занимались, когда война началась?
― Когда все началось, мы занимались тем, чем и раньше. Магазины работали, жеребята ходили в школу. Но фронт рос, все больше и больше пони уходили туда или на заводы для обеспечения армии. Я закрыла бутик и отправилась в Мэйнхеттан, стала работать на трикотажной фабрике, шила форму солдатам. С утра и до позднего вечера я сидела перед швейной машинкой, бывало выходила в ночную смену.
― А я была в отряде Вондерболтов. Когда началась война, мы самыми первыми ринулись в бой. Битвы за битвами, бесконечные боли, страдания. ― С последней доской было покончено. ― Ну вот и все.
― Ох благодарю. Не хотите зайти ко мне на чашечку чая?
― Не откажусь.
Рэрети собрала все доски при помощи магии и отложила их к мусорному ведру неподалеку. Затем она вошла в свой бутик, а я последовала за ней. Внутреннее убранство бутика еще хранило следы былой роскоши, хотя, как и у меня дома, все было покрыто пылью и паутиной. Манекены и одежда завернуты в целлофан, а прямо над подиумом крыша дала течь, и капающая сверху вода оставила грязные следы на полу.
― Простите за беспорядок, я… еще не начинала уборку внутри, ― виновато пробормотала Рэрети.
― Я думаю, сейчас у каждого жителя Понивиля, который уезжал из города, творится что-то подобное, ― весело отозвалась я. ― Я просила родителей, чтобы они проверяли дом в мое отсутствие.
Мы зашли на кухню, судя по блеску полов и столешниц, ведру со шваброй и кристально чистым окнам, тут уже было прибрано.
― Хм… а я нет, мой отец, как и я, отправился помогать в войне, работал в Филлидельфии на верфи. Чинил и строил воздушные эсминцы. Ну знаете, большие летучие корабли. Мама с сестрой были тут. Я просила следить за бутиком, но престарелая кобылка крышу не починит. Спасибо, что она время от времени заходила пыль смести, а то бы сейчас тут было сантиметров пять.
На плите уже стоял чайник, из которого, как из паровоза, шел пар. Несколько манипуляций, и на столе появились две чашки чая со сладостями.
― Мистер и миссис Кейк сказали мне, что это первые сладости, которые они выпекли после окончания войны, ― рассказала Рэрети. ― Они очень рады, что могут вернуться к любимому делу.
― Мне не довелось познакомиться с ними поближе. Если бы не эта треклятая война…
― Все было бы иначе, ― закончила единорожка. ― Однако война уже закончилась, и это в прошлом, также, как и жизнь до войны. Но я рада, что мы наконец-то можем жить как захотим. И что познакомилась с вами.
― И я рада, что познакомилась с вами, ― эхом отозвалась я.

Я просидела у Рэрети почти до обеда, мне просто больше нечем заняться. А это еще что? Возле моего дома стояла толпа жеребят. Они разглядывали дом и не обращали на меня внимания. Я подошла поближе, чтобы послушать их разговоры.
― Ты точно уверен, что она там была, ― спросила розовая кобылка с диадемой на голове.
― Да, я видел, как она по дому ходила. Это была она ― Горе-Невеста, ― отвечал ей жеребенок с оранжевой гривой и желтой шкуркой. ― Я еще вчера это заметил, когда увидел из окна своей комнаты, как горят огни в доме. Но там же никто не живет.
― И что мы будем делать? ― спросила серенькая кобылка с серебряной ложкой на боку.
― Подождем, когда она снова появится, ― ответил желтый жеребенок.
Я ехидно улыбнулась. Я знаю, что, возможно, это неправильно, что я не должна так поступать, особенно учитывая мой статус. Но я люблю шутить, а корчить из себя вдову, которая до конца своих дней будет ходить в трауре ― не мое.
Я незаметно пробралась к себе в дом, достала из коробки свадебное платье. Сумерки сгущались, а жеребята все еще выжидали появления невесты. И они ее дождались! Для начала я пару раз прошлась возле окон, издавая воющие звуки, изо всех сил стараясь не заржать. Жеребята активно завозились, о чем-то переговаривались, один жеребенок даже передал две монеты другому.
Закончив с прогулкой перед окнами, я забежала в ванную, по-быстрому навела макияж, а затем поплескала водой в лицо. В результате тушь потекла и размазалась, убедившись, что я выгляжу ужасно, я также незаметно спустилась вниз и подкралась к ничего не подозревающим жеребятам.
― Простите, ― заревела я. Все семь маленьких пони обернулись ко мне, их глаза были полны ужаса и страха. ― Вы не видели моего мужа!?
Они стояли, оцепенев от страха. Я наклонилась к маленькой серой пони. ― Ты похожа на ту, кто забрала моего мужа. Где мой дорогой?
― АААА! ПРИЗРАК НЕВЕСТЫ!! ― завопила розовая кобылка, и весь маленький табун помчался прочь, только подковы блестели.
Дождавшись, пока они убегут подальше, я свалилась на землю и громко засмеялась. Давно мне не было так весело.

― Это все ваши помидоры? ― спросила я у продавщицы, утром я решила пойти на рынок, купить припасов.
― Да, это все что есть, милочка, ― отвечала мне желтая пони с помидорами на кьютимарке. ― Сами понимаете, как нам трудно их выращивать, даже сейчас.
― Ладно, я возьму вот эти, ― я передала деньги продавщице и взяла помидоры. ― Желаю вам удачи в вашем деле.
― Спасибо, милочка.
Пройдя пару шагов, я встретила Рэрети. Она принарядилась в летнее кремовое платье с большой шляпкой.
― Мисс Дэш, как я рада вас видеть, ― радостно приветствовала она.
― Доброе утро, Рэрети, ― ответила я. ― Тоже ходили за покупками?
― Не совсем. Я провожу время со своей младшей сестрой Свити Бэль. Она была так рада моему приезду. И я счастлива, что с ней все хорошо. А вот и она.
К нам бежала компания из двух кобылок, первой оказалась Скуталу, а вторая ― зефирная пони единорог, с красивыми завитушками в гриве, она прямо излучала любовь.
Подскакав к нам, она первым делом посмотрела на меня и ужаснулась. ― Это Призрак Невесты!
А я даже и не помню, что она была в той компании.
― Свити Бэль, что за вздор? ― возмутилась Рэрети. ― Мисс Рэинбоу Дэш вовсе не призрак, а живая пони.
― Да, ― встряла Скуталу. ― Это та пони, о которой я тебе рассказывала.
― Это пони-киборг? ― Свити Бэль недоверчиво посмотрела на меня.
― Киборг? ― Скуталу сделала вид, будто она не при чем.
― Но ведь вы вчера вечером были в свадебном платье и… и пугали нас, ― пробубнила Свити Бэлль.
Рэрети вопросительно посмотрела на меня.
― Ну, я узнала, что пока меня не было в городе, мой дом оброс легендами. О невесте, чье сердце было разбито. Я… не удержалась от соблазна разыграть малышей. Если что, то я извиняюсь…
― А вы наденете этот костюм на ночь кошмаров!? ― спросила Свити.
― Да. Было бы очень круто! ― поддержала ее Скуталу.
― Ну… я… хорошо.
Поняшки так обрадовались, что мне даже показалось, как сухая трава под их ногами чуть-чуть позеленела. Может это и надо Эквестрии, побольше счастья и улыбок, и тогда наш мир вновь оживет.

― Спасибо, что помогаешь мне с уборкой, ― единорожка окунула швабру в ведро и продолжила мыть пол, в то время как я занималась мытьем окон. ― В одиночку я бы потратила на это целый день, а я хочу открыться пораньше и начать обслуживать клиентов.
― Не за что, но ты уверена, что твой бизнес пойдет в гору? Я имею в виду, война лишь недавно закончилась, думаю, многие сейчас стараются, как и ты, починить свои дома, пытаются прокормить себя.
― Пфф… дорогуша. В том то и дело, что война окончена. Да, кров, еда ― это важно. Но ты не думала, что уже осень, скоро осенние праздники, затем зимние. Мы начинаем возвращаться к нормальной жизни, и каждой пони хочется забыть о рабочих комбинезонах и военной форме. Когда я уезжала из Мэинхеттана, услышала от соседок, как они собираются в скором времени надеть платья и идти покорять город. Шик, блеск, гламур! Кобылы снова желают быть женственными, тем самым “слабым полом”, которому жеребцы подадут копыто на выходе из такси. Помогут снять пальто. Тебе бы не хотелось такого?… Ой, прости, я...
― Все нормально, ― я вернулась к мытью окон. ― Да, мне бы хотелось. Но для кого?
― Для себя, для меня.
Я скептически посмотрела на нее.
― Я не это имела в виду, ― тут же поправилась она. ― Просто мы друзья, и, как твоему другу, мне хочется, чтобы ты была привлекательной. Я вижу, как ты каждый раз рассматриваешь себя и свое крыло, тебя волнует то, как ты выглядишь, но ты не хочешь, чтобы кто-то об этом знал.
― Мне это не нужно, ― резко отмела я, яростно натирая окно тряпкой.
Повисло неловкое молчание. Она была права, я переживала за свою внешность. Что стало со мной? До войны меня от зеркала было не оторвать, я нахваливала себя, говорила, что потрясна и красива, я была такой самолюбивой. А сейчас? Я бы даже сама с собой не стала флиртовать.
― А как это произошло? ― молчание нарушила Рэрети.
― Что?
― Твое крыло?
― А… история недолгая. Это было во время штурма деревни “Рэинбоу Фоллс”. Знаешь, почему в первые годы войны врагу удалось так далеко продвинуться? Страх. Эти шлемы делали из пони Сомбры просто солдат ― бездушные машины, выполняющие приказы, им не страшно было умирать. Это мы неженки, боялись пораниться. Берегли себя.
Но тот бой был переломным. Я и все бойцы поняли, что если мы не затопчем свой страх, не перестанем беречь себя и не вложим все силы в победу, то погибнем все. Мы озверели. Я помню, как на меня напрыгнула кобыла и откусила мне кусок уха, а я взлетела и стряхнула ее вниз с водопада.
Бой длился несколько дней, мы буквально дрались за каждый домик, и нам удалось победить, Мы сняли шлемы с пленных, освободив их от власти короля. Другие решили отступить. И, казалось, все было закончено, но…
― Но…
― В последнем доме остался один солдат короля. Он швырнул в меня динамитную шашку.
Очнулась я уже в палате военного госпиталя. Медсестра сообщила мне, что я провела две недели в коме и потеряла крыло. Я поначалу ей не поверила. Я все еще чувствовала крыло, а когда посмотрела, там был просто обрубок, перевязанный бинтом.
― Какой ужас, я даже не могу представить, что значит для пегаса потерять крыло, ― с горечью сказала Рэрети.
― Разве что тебе отстрелят рог. Я жила небом, полетами, скоростью, а глядя на то, что осталось от моего крыла, я понимала, что небо отныне для меня закрыто. Я впала в черную депрессию. Меня ничего не интересовало. Единственное, что меня держало, это мой муж, который приходил проведать меня… Как-то он принес банку чипсов. Делал из них себе клюв и изображал утку. Я задала ему глупый вопрос. Любит ли он меня до сих пор?
Он незамедлительно ответил. Что любит меня, и что бы еще со мной не произошло, это никак не отразится на его любви ко мне. Потом он вернулся на фронт, война не давала нам времени побыть вместе.
Спустя месяц он получил очередное увольнение и пришел ко мне сияющий. Он выбил мне место в программе реабилитации солдат инвалидов, таких как я. Все благодаря одному талантливому изобретателю, звали его Доктор Хувз.
― Прости, что перебью, ― вмешалась Рэрети. ― Доктор Хувз? Я знаю его, это был наш чудаковатый сосед, он вечно что-то изобретал.
― Когда началась война, его изобретения стали пользоваться спросом. Сейчас он владеет корпорацией “Хувз-Дженерал-Электрик”. Интересно, что они будут делать после войны. На чем я остановилась? Вспомнила…
Они разработали протез, который имплантируется в пони и выполняет функции утраченной конечности. Им как раз нужен был пегас, который согласится быть подопытным кроликом. Выбор пал на меня, как на члена отряда вондерболтов и за мои боевые заслуги.
Я подписала с ними пожизненный контракт, меня бесплатно оперируют и вживляют крыло. Несколько месяцев тестов и испытаний. Также я должна регулярно отправлять отчеты о работе крыла, и в случае поломки, я не имею право сама в него лезть или позволять это кому-то, кроме сотрудников компании.
― Ужасно, ― сказала Рэрети. ― И часто у тебя такое происходит?
― Хвала Селестии, нет. Эта модель “Марк 1” почти полностью механическая, и она чертовски надежна. А вот пегасам, которым поставили “Марк 2”, было ой как непросто. Представь, посреди боя электроника клинит и решает перезагрузиться, а ты еще в небе.
Я улыбнулась. ― Райдер звал меня “моя маленькая девочка-робот”.

Ближе к обеду мы закончили. Бутик просто сиял. Я починила крышу, теперь она не протекает.
― Спасибо за помощь, Рэинбоу Дэш, ― поблагодарила меня Рэрети.
― Всегда пожалуйста, ― с улыбкой ответила я. ― Я надеюсь, что твой бизнес пойдет в гору.
― Я думаю, с этим у меня не будет проблем. Но сейчас я хочу выбраться из этих стен и пройтись по улице перед сном. Составишь мне компанию?
― Конечно, ― радостно согласилась я.

Мы направились в парк. По дороге Рэрети рассказывала о том, как прошло ее детство, как она играла тут с отцом, а затем и с сестрой.
― ...И когда Свити Бэлль вылезла из пруда, она была опутана водорослями, а у нее на голове сидела лягушка. Я тогда повалилась на землю и захохотала. А она подбежала ко мне и стала обниматься. Отец говорил, что я визжала так, что в соседней булочной разбились стекла, ― она засмеялась. ― Мне этого так не хватало в Мэинхеттане.
― Ты там не веселилась?
― Я как-то выбиралась в город, ходила в кино или просто выпить немного вина. Я очень радовалась, когда возникала возможность выйти в свет. Отдохнуть от двенадцатичасовой рутинной работы, не слышать бесконечного гула швейных машинок. И наконец-то привести себя в порядок и, хоть на пару часов, почувствовать себя женщиной.
― А где ты жила?
― Как и другие приезжие, снимала комнату. Жила я на юге Мэинхеттана в многоэтажном доме. В маленькой комнате, семь квадратных метров. Ванная и кухня общая, и чтобы помыться и привести себя в порядок перед работой, нужно было встать пораньше, чтобы не попасть в очередь.
Там жили целыми семьями. Приходя домой с работы, первое, что я видела ― это бегающую по длинным коридорам ребятню, разбросанные игрушки и разрисованные стены. Запах стряпни мамаш с кухни. Словно попала в большую семью. Никто даже двери не закрывал, когда уходил, все друг другу доверяли.
― Возможно поэтому ты такая открытая и так легко делишься воспоминаниями, ― заметила я.
Она засмеялась:
― Может быть.
― Ох, посмотри на это, ― Рэрети показала на состояние парка. Оно было плачевным: высохшая трава, деревья без листвы, впрочем как и везде сейчас.
― Посмотри на этот ужас, Рэинбоу. Будь проклята эта война! Куда нам теперь водить наших детей? Если мэр заново не соберет погодные отряды, мы и дальше будем ходить по сухой траве и жрать полуфабрикаты из магазина. Кто-то должен что-то сделать!
Речь Рэрети тронула меня и пристыдила. Ведь я действительно ничего не делала все эти недели, хотя могла бы приступить к делу и помочь превратить Эквестрию в цветущий сад.

― Добрый день, я к мэру.
― Простите, но Мэр сегодня не принимает, вы ведь по поводу пособия ветеранам войны, ― ответила мне секретарша, не отрываясь от пишущей машинки.
― Пособия? Нет, я по вопросу погодного отряда.
Кобыла посмотрела на меня. Затем ее копыто потянулось к кнопке. Нажав на нее, она сказала в микрофон:
― Госпожа мэр. Тут одна пони пришла, говорит, что по поводу погодного отряда для Понивиля.
Минута молчания, затем из динамика раздался голос:
― Пусть войдет.
Секретарша показала мне на дверь. И я вошла.

После недолгих переговоров мэр передала мне ключи от местного штаба погодного отряда Понивиля. Разумеется, офис нуждался в уборке: разбросанные бумаги, пыльные столы, уже устаревшие графики и журналы. Тут нужно много работы, но я справлюсь.
― Спасибо, госпожа мэр, я не подведу вас, ― отсалютовала я.
Я принялась за уборку помещения, составила график дождей, рассчитала минимально необходимые облачные ресурсы, заранее проложила курс миграции птиц. Затем отправилась в типографию и заказала листовки с приглашениями в погодную команду Понивиля.
Кажется легко, но это только начало, предстоит еще много работы.

Я хотела тихо зайти в бутик, но попалась. Рэрети повесила у входа колокольчик, который звенит, когда дверь открывается. Радостно гарцуя, Рэрети спустилась со второго этажа.
― Добро пожаловать в бутик карусель… А это ты, Рэинбоу.
― Привет. Я проходила мимо и решила зайти. Как дела с твоим бизнесом.
― Прошло уже две недели, а клиентов не так много. В основном приносят старые платья на ремонт. Я предлагала им выбрать что-нибудь новое, но они отказываются. Говорят, слишком дорого. Но сегодня это изменится! ― объявила Рэрети. ― Рэинбоу. Мы знакомы с тобой почти месяц, и ты столько сделала для меня. Я все думала, как тебе отплатить. Пойдем в мою спальню!
― Погоди, в спальню!?
― Да, что-то не так?
― Ну… Рэрети, ты красивая пони, ты действительно особенная, но я…
― Пфф... Ха-ха… Ох, Рэинбоу, ты такая шутница! Клянусь, это не то, о чем ты подумала.
― Оу, ― мне стало так неловко, что на щеках выступил румянец.
― Пойдем.
Поднявшись по лестнице, она впустила меня в свою спальню и показала на потолок. Там была натянута бельевая веревка, на которой развешаны маленькие листочки с эскизами.
― Это все эскизы, нарисованные мной, пока я была в Мэинхеттане. Приходя домой, я не могла уснуть, пока не освобожу свою голову. Новые дизайны приходили ко мне каждый день во время работы, и дома я зарисовывала их, в надежде, что сошью их все, когда закончится война.
― Вау. Это потрясно, У тебя тут платья на любой вкус.
― Да… но есть у них один изъян, они все роскошны. Сейчас пони не могут позволить себе такое. Кроме одного! ― Она показала мне эскиз.
― Я назвала его Прет-а-порте. Это легкие в изготовлении платья, которые я могу сделать очень много и очень быстро. То есть любая пони может прийти сюда, примерить его на себе и купить, и тут же в нем уйти. Раньше ей бы потребовалось выбрать дизайн, затем я снимала мерки и подшивала платья отдельно для каждой, а это время и деньги. А сейчас я просто наделаю кучу красивых платьев, разных фасонов, цветов и размеров, чтобы каждая могла его себе позволить. А если ей захочется оригинальности, она может сама его украсить! Это новая эра. Новая эра моды! ― прокричала Рэрети.
― Вау, Рэрети… Это круто, это реально круто и революционно. Без обид, но чего я не любила в платьях, так это их размеры. Чувствуешь себя бочкой с крыльями. Вторая проблема ― это по несколько часов стоять у кутюрье, чтобы он подогнал ткань под твой зад. А тут бери и носи.
― Я рада что тебе понравилось и поэтому... ― она подошла к ширме для переодевания и, отодвинув ее, показала мне… манекен, одетый в темно-красное платье с черными вставками на воротнике, поясе и карманах. Юбка сама по себе была очень пышной, а форма платья напоминала скорее песочные часы.
― Это моя благодарность за твою помощь с восстановлением бутика. А также подарок для моей подруги. Я знаю, это может показаться глупостью, но встретив тебя, мне показалось, что это не случайно, как будто нас что-то связывает.
― Рэрети, оно прекрасно. Мне раньше никто не делал таких подарков.
― Я рада, что тебе понравилось. Я думаю сделать декоративные вставки для твоего крыла в тон этому платью, но сначала мне нужно увидеть его на тебе.
― Спасибо. Но у меня для тебя тоже есть сюрприз, ― сказала я.
― Вот как? И какой?
― Ты газету сегодня не читала? Что там писали в прогнозе погоды?
― Эм… ― с улицы раздался звук грома. Рэрети подбежала к окну, чтобы увидеть, как небо затянули тучи, а на стекло упали первые капельки дождя. ― Это ведь дождь! ― взвизгнула Рэрети. Она вопросительно посмотрела на меня.
― Капитан погодного отряда Рэинбоу Дэш, ― скромно отрекомендовалась я. ― Мне удалось выпросить у Клаудсдейла несколько грозовых туч, под завязку набитых водой.
― Ох, Рэинбоу, это чудесно! ― она обняла меня. ― Пойдем, я хочу побегать под дождем!
Она рысцой побежала вниз, и я последовала за ней. Еще никогда я не слышала такой искренней радости, как сейчас в Рэрети.