Хроники Роя
Глава 9. Последние штрихи.
Раскаленный шар солнца изливал на растрескавшуюся землю всю свою мощь, пытаясь отобрать последние крупицы влаги. В дрожащем мареве, поднимавшемся от раскаленной земли, в пустыне высился странный город с высокой металлической башней в центре. Сотни лет покой этого места нарушали лишь песчаные бури, но три месяца назад огромный караван зебр прибыл в эту зону смерти. Полосатые строители возвели дома, проложили дороги и ушли, но никто так и не поселился здесь. Вновь лишь ветер и песок властвовали над этим местом.
Песчаный варан дремал на вершине бархана, внезапно его тело ощутило вибрации, идущие от земли. Ящерица подняла голову и увидела караван повозок, двигавшийся в облаке пыли. Тамерлан — народный комиссар обороны Зебрийского Доминиона, покинул салон автомобиля и потянулся. Дорога была долгой и утомительной, даже для его тела Борга. Затем он в сопровождении бойцов охраны отправился осматривать полигон. Жеребец поднялся на лифте на башню — с неё открывался чудесный вид на раскинувшийся, снизу город. Вокруг башни строители разместили деревянные и каменные пятиэтажные дома, инженерные сооружения, поставили паровозы, боевых роботов, артиллерийские орудия, вагоны, цистерны — всё это должно было принять на себя взрывную волну. Тем временем, зебры из обслуживающего персонала, стали размещать в открытых клетках подопытных зверей. Кроликов, баранов, кур, быков, собак размещали на улице, в комнатах и подвалах.
В шести километрах от башни был возведен земляной вал, за валом зебры поставили бетонную ограду. За бетонной и земляной защитой на три четверти в земле приткнулся командный пункт. Это был длинный каменный домик на три комнаты с тамбурами и окнами, обращенными в обратную от центра полигона, сторону, — на окнах были ставни и висели шторы. В одной из комнат смонтировали пульт запуска и самописцы от датчиков, измеряющие параметры взрыва — давление ударной волны, магическую радиацию, температуру, силу звука и света. В других комнатах ученые и взрывники налаживали свои приборы, собирали материалы, тут же ели, если не было времени возвращаться в казарму и спали. Впереди землянки, в специально отрытой траншее, оборудовали наблюдательный пункт, в нем разместился наблюдатель с темными светофильтрами.
Часть материалов для монтажа жар-бомбы уже прибыла, остальное подвозили транспорты, сопровождаемые эскортами охраны. Ученые в последний раз уточняли расчеты, наладчики проверяли узлы общей схемы. Тамерлан, чтобы не стоять над душой у работников, прогуливался по пустыне, осматривая издали башню и строения, проверял, правильно ли поставлены, не повреждены ли датчики.
— Надо проверить дальние приборы — решил он и подал знак начальнику охран. Спустя полминуты пред ним замер, урча мотором, пятнистый пикап. В кузове, которого был смонтирован крупнокалиберный пулемет и стояли четыре бойца в броне и боевых седлах.
Машина неторопливо переваливалась с пригорка на пригорок. На все стороны, куда хватало глаз, простиралась пустыня, покрытая проплешинами скалистых участков и россыпями потрескавшихся от жара камней. Вот и флажки, рядом с которыми стояли приборы, регистрирующие колебания и толчки почвы.
— Ну, ка вдарь! — крикнул Тамерлан, пулеметчику склонившись над самописцем, закрытым стеклянной крышкой. Гулко прогрохотала короткая очередь, комиссар увидел, как качнулись стрелки и улыбнулся.
Наступило утро решающего дня, Тамерлан занял своё место у пульта. Ученые, легаты тесно сгрудились вокруг — не мешая, но в тоже время, пытаясь уследить за каждым его движением. Утро выдалось ветреным, начиналась песчаная буря, было тревожно: не раскачивается ли башня, не произойдет ли авария от колебаний. Тамерлан улыбался, прислушиваясь к завываниям ветра. Буря была не опасна, монтаж произвели так надежно, что башне ничего не могло повредить. Ученые сосредоточенно поглядывали в свои блокнотики и грызли кончики карандашей. Монтажники — кто побледнев, кто раскрасневшись — ждали решающей минуты. Легаты шепотом переговаривались и следили за таймером, отсчитывающим время до взрыва. Когда часы показали нули, Тамерлан утопил кнопку. В ту же секунду в зашторенных окнах ярко засверкало. Сияние какие-то доли секунды нарастало до нестерпимого, потом стало бледнеть, из голубовато-белого превращаться в желтое и красноватое. Через несколько секунд донеслась взрывная волна, в комнате, прикрытой от удара земляным валом и бетонной стеной, всё затряслось. Страшный грохот раздался снаружи, он оглушал, больно давил на барабанные перепонки. А когда взрывания волна пронеслась, все выскочили наружу. Сквозь темные очки был виден вздымавшийся вверх огненный столб и черное облако над ним.
На командный пункт быстро надвигалась пылевая туча, в ней посверкивали молнии. Одна из ученых потянула Тамерлана назад, радиоактивная пыль была опасна. Еще в момент взрыва, когда ослепительное сияние озарило сумрачную пустыню, общее ликование заставило всех обниматься и целоваться, обмениваться восторженными восклицаниями. Всё и в землянке и наверху в пустыне, торопились поздравить Тамерлана с успехом.
С визгом тормозов у дверей командного пункта стали тормозить машины, надо было поскорее уезжать от места, на которое надвигалось радиоактивное облако. Лишь спустя несколько часов, датчики сообщили, что можно вернуться на полигон. Картина была впечатляющей. От Металлической башни не осталось и следа, на месте где она недавно возвышалась, сияла дымящаяся воронка с оплавленными краями. Деревянных домиков как не бывало, каменные здания представляли груды развалин. Всюду были видны знаки огромного разрушения — сорванные и отброшенные стальные мосты, обрушенные тоннели, паровоз, лежащий на боку далеко от рельсов, вздыбившееся железнодорожное полотно. Один из легатов указал на доспехи стального рейнджера висящие на чудом уцелевшей балке каркаса:
— Как мячик его! Такую махину — как мячик для хувбола!
— Королева-Мать будет довольна, наконец у Улья было оружие способное уничтожить Аликорнов — думал Тамерлан слушая военного и на его мордочка играла улыбка.
Цезарь стоял на балконе дворца, возвышавшегося над центральной площадью Басры, за его спиной замерли две сестры и брат. Внизу раскинулось полосатое море из тысяч поданных Зебрийского доминиона. Жеребец гордо вскинул голову, увенчанную короной, свитой из золотых лоз и улыбнувшись проговорил в микрофоны:
— Жеребцы и кобылы Зебрийского Доминиона. Сегодня в десять часов двадцать семь минут на испытательном полигоне в пустыне Смерти прошли успешные испытания Жар-бомбы. Ура, товарищи! — Рев и топот восторженной толпы не утихали несколько минут. Когда шум постепенно сошел на нет, Цезарь сделал серьезное выражение морды и продолжил:
— Гордые сыны и дочери великого народа Зебр, долгие годы нас тяготил страх перед проклятой Найтмер Мун, но мы нашли в себе силы и, объединившись, поднялись на борьбу. К сожалению, это порождение тьмы, пришедшее со звезд, поработило умы её сестры и остальных жителей Эквестрии, и они с завидным упорством защищали проклятую принцессу. Наши братья и сестры, имевшие несчастье проживать на территории Эквестрии, изгнаны из собственных домов и теперь гниют заживо в лагерях смерти, куда их согнали слуги Найтмер Мун.
Я долго ждал, что разум вернётся к бедным жителям этой ранее великой страны, и они низвергнут демона в тартар. Но моим ожиданиям не суждено было исполниться, трагедия в Литтлхорн, стала последней каплей, переполнившей чашу нашего терпения. Убийство невооруженных кобыл и жеребят, вся вина которых была лишь в желании избежать ужасов войны, заставляет меня пойти на крайние меры. С одобрения совета Шаманов я объявляю священный Джихад против Найтмер Мун и да помогут нам духи предков! — гневный рев толпы дал Цезарю понять, что его слова услышаны, и народ зебр выполнит волю предков.
На пульте последний красный огонек сменился на зеленый, по кораблю пронесся короткий рык сирены. Кибер-мозг еще раз прогнал тестовую программу и запустил подачу энергии в двигатели. Коротко взвизгнув, огромные преобразователи гравитационного поля, вышли на расчетную мощность, и крейсер Боргов начал плавный подъем. Стряхивая с обшивки тонны пыли, накопившиеся за десятилетия, черная матовая сфера поднялась над поверхностью Луны на несколько десятков метров и зависла. Спустя несколько секунд по обшивке пробежала голубая волна разворачивающегося защитного поля. Когда светящийся кокон замкнулся, двигатели вышли на пиковую мощность, буквально выстреливая крейсер в бездонную мглу космоса. Достигнув высоты тысячи километров, корабль затормозил, полыхнули вспышки орудий главного калибра, и сфера рухнула вниз, где разливалась огненное море. Торможение прошло в штатном режиме, и черная громада замерла в метре от раскаленной поверхности. В холоде космического вакуума, стекловидная поверхность быстро остывала, меняя цвет с ослепительно желтого, на оранжевый, затем красный, постепенно переходя в черный. Датчики просканировали толщину и прочность слоя, и корабль окончательно прилунился.
Кризалис вынырнула из объятий мглы регенерационной камеры. По внутри пространственной связи пришел вызов от кибер-мозга крейсера. После долголетнего ремонта корабль был готовой принять её на борт и отправиться покорять просторы вселенной.
Перед мысленным взором каждого борга возникла фигура Королевы-Матери:
— Дети мои, долгие годы мы шли к этому дню, скрываясь во тьме, копя силы и изучая врага, сегодня пришло время Рою показать себя и нанести решающий удар. Наш враг слаб как никогда, и победа будет за нами. Во славу Роя! Всем юнитам приступить к выполнению протокола «Омега».
Принцесса Луна подписала последний лист, деловых писем и с ненавистью швырнула перо на стол. Откинувшись на спинку стула, она потянулась и раскрыла затекшие крылья. В дверь просочилась единорожка секретарь и стала укладывать бумаги по папкам.
— К вам посетитель, изволите принять? — спросила кобылка, сортируя документы.
— Еще один проситель, я не вынесу больше, как Селестия справлялась с этим тысячи лет — простонала принцесса подойдя к окну и с грустью глядя на закат.
— Встреча с ним позволит вам скрасить ваше положение — промурлыкала единорожка, скрываясь за дверью.
Тёмно-синее ухо Аликорна, улови чуть слышное повизгивание механических приводов и глухое полязгивание, развернулось в сторону посетителя.
— Хотите еще один раунд? — раздался знакомый ехидный голос.
Луна обернулась к посетителю и её взору предстал странный земнопони. У жеребца не было ног, серо-зелёная шкурка, на теле переходила в блестящий черный эндоостов.
— Грин Стоун, хочешь ещё раз искупаться в луже, старый пройдоха — радостно вскрикнула принцесса, хлопая копытом в поднятый манипулятор.
Когда они расселись на диване, Аликорн разлила по бокалам легкое вино и спросила:
— Ну как ты, я не видела тебя после отставки. Как Дисси? Поди настругал уже десяток маленьких спиногрызов — засыпала вопросами Луна старого знакомого.
Жеребец отхлебнул из бокала, и его мордочка стала серьезной:
— Война, многим испортила жизнь, после той заварушки я лишился не только ног, но возможности иметь детей, бедная Дисси она так любит возиться с маленькими жеребятами. Но в этом есть и свои плюсы, я теперь могу, не уставая бегать на огромные расстояния, надо лишь вовремя менять батарейки.
— Я рада, что ты не теряешь свой оптимизм, что привело тебя ко мне? — спросила принцесса.
— Совет ветеранов обратился ко мне с просьбой опубликовать мои мемуары. Они считают, что описание моего жизненного пути вдохновит подрастающее поколение. К сожалению память меня уже подводит, и я хотел бы получить доступ к архивам замка — ответил Грин Стоун и сделал еще один глоток.
— Хорошая идея, ведь ты начинал простым стражником, а стал министром военных технологий. Книжка обещает переплюнуть даже творения Деринг Ду — Луна улыбнулась и позвонила в колокольчик.
— Оформить господину Грин Стоуну допуск категории В1 — скомандовала она секретарше, возникшей на пороге.
— Но, ваше высочество, это же высший доступ к военным технологиям, а он гражданский — пролепетала растерявшаяся единорожка.
— В голове этого «гражданского» итак хранится половина военных технологий Эквестрии, выполняй — нахмурившись, рявкнула Аликорн и секретаршу сдуло из комнаты. Грин Стоун не выдержал и заржал, принцесса рассмеялась в ответ.
— Пора расставаться, меня ждут дела государства — с легкой грустинкой проговорила Принцесса.
— До встречи — ответил жеребец и поцокал металлическими копытами к выходу.
Луна смотрела ему вслед и по её щекам катились слезы. Этот жеребец прошел через тартар, стал наполовину машиной и все равно был счастливее неё, потому, что дома ждала его особенная пони, продолжавшая любить его даже таким.