История одного сотворения
Глава 3: Дом, где тебя никто не ждёт
— Сканирование показало, что в данной местности отсутствуют живые организмы, а так же полезные минеральные образования. Добыча материальных ресурсов нерентабельна. Рекомендую обследовать местность в значительном радиусе от данного местоположения для составления карты ресурсов.
Бездушный голос ИИ, без всякой заботы о моём благополучии, просто следуя вложенному алгоритму, периодически давал рекомендации, оставляя на моё усмотрение следовать ли им.
Я только что закончил собирать останки корабля, и установил на очередное основание генетический отсек. Пусть он мне и не нужен, но разбирать подобный невосполнимый ресурс на простые материалы у меня рука не поднялась. А вот кухонный отсек я, подумав, всё же разобрал, и тут же собрал из этих материалов склад, куда и скинул всё содержимое инвентаря «Голиафа», освобождая его для последующего поиска ресурсов в окрестностях. Так что рекомендация ИИ немного запоздала, что слегка раздражало.
— День второй. Отправляюсь на поиски ресурсов. Заодно, посмотрю куда я попал.
Передвигаясь широким шагом, и помогая себе направленными антигравитационными импульсами, «Голиаф» двигался по странно пересечённой местности. Как будто какие-то катаклизмы вывернули наизнанку недра этой бывшей планеты. Если там, внутри, то же самое, то будет непросто терраформировать планетоид во что-то более-менее приемлемое. А ещё, радиация эта…
Приблизив сканер к громадному булыжнику, неестественно расколотому, словно изнутри, я вывел данные на большой экран, которым являлся весь обзорный полукупол «Голиафа».
— Данный камень, представляет из себя гранитный останец, с многочисленными включениями кристаллов, состоящих из различных радиоактивных изотопов известных элементов.
— Данный булыжник не представляет интереса в качестве источника материальных ресурсов, свойства большей части изотопов из состава кристаллов не изучены в виду высокой радиоактивности и малого периода полураспада, — ответил мне ИИ на повторное сканирование.
Вздохнув, я третий раз ткнул сканером в булыжник, чем вызвал «глубокую задумчивость» ИИ пытающегося с помощью своих алгоритмов «понять», что именно я от него хочу. Наконец, картинка с общим фото расколотого камня дополнилась множеством окон с диаграммами и увеличениями отдельных элементов изображения.
— Запущен алгоритм углублённого эвристического анализа, — сообщил мне ставший более «металлическим» голос. — Предположительно, оператора заинтересовал характер повреждений объекта. Данный объект «камень» получил повреждения в результате увеличения, «роста» образовавшихся в нём кристаллов под влиянием неизвестных факторов. Механизм роста кристаллов неизвестен.
Можно было бы ещё потыкать сканером в заинтересовавший меня камень, но всё что мне было нужно я уже узнал. Кроме того, дальнейшие попытки могли сбить с толку механизм самообучения ИИ, заставляя впустую искать смысл в моих действиях. Мне же не нужен сбитый с толку ИИ?
Вот так я и продвигался в своём исследовании следующие несколько дней, периодически сканируя заинтересовавшие меня булыжники, и изредка встречающиеся друзы неизвестных науке кристаллов. Сначала по прямой от базы, а потом по окружности, чтобы захватить сканерами дальнего действия как можно большую площадь.
На пятый день от крушения, проснувшись в сформировавшем кровать кресле, я в очередной раз взглянул в обзорный полукупол «Голиафа». Снаружи меня вновь встречала темнота, подсвеченная прожекторами экзокостюма, с резкими безатмосферными тенями, когда нечему рассеивать лучи. Неприятное зрелище. Хотелось вернуться домой, но… дома не было. Совсем не было. Не считать же домом модуль терраформинга, который я даже лично посетить не могу из-за этой радиации? Каждый выход за пределы защиты «Голиафа» будет сокращать оставшуюся жизнь. По этой же причине, я не вижу смысла строить полноценную базу. Так что место с установленными модулями — всего лишь склад.
Тогда что получается, мой дом — «Голиаф», что ли? Нет, это неправильно! Нужно место куда я буду возвращаться, иначе всё бессмысленно! До хруста сжав кулаки, я потряс головой, и направился в очиститель. использующийся в экзокостюмах вместо душа и туалета.
— Видимо, всё равно придётся строить базу, как бы это глупо ни было. Иначе точно свихнусь. Или свихнусь заигравшись в «кукольные домики».
Приведя себя в приличный вид, вновь уселся в кресло оператора. Проверка инвентаря показала, что заполнен он едва на пятую часть, а судя по карте, уже через полсотни километров круг замкнётся, и либо возвращаться на пустую базу, либо выходить на больший радиус. Либо начинать терраформирование без детального исследования, либо предварительно исследовать планетоид. Теперь я не ограничен инструкциями, и могу поступать как захочу. Ведь я теперь сам себе хозяин. Невесёлая усмешка искривила губы моего отражения в куполе
В штатном режиме команда должна обследовать поверхность планеты с помощью сканирующих спутников и летательных аппаратов, чтобы обнаружив интересные для исследования места, рассчитать изменения при терраформировании, для минимально вредящего включения их во вновь образуемую систему биогеоценозов. Здесь же… Есть ли вообще в этом какой-нибудь смысл? На всей просканированной площади… камни, скалы, булыжники, холмы и галечные россыпи. Ну и лёд. Лёд кислородный, лёд из углекислоты, аммиачный лёд, и даже некоторое количество водяного. И вряд ли что-то изменится, если я пройду ещё один круг большего диаметра.
Решившись, я развернулся на метку базы, одновременно подключаясь удалённо к модулю терраформинга. У меня есть несколько часов на предварительную настройку, и расчёты будущих изменений, пока неторопливая машина на автопилоте преодолеет это расстояние.
Уменьшив прозрачность обзорного полукупола, чтобы не мешало мельтешение проплывающих мимо пейзажей, я открыл в редакторе модель планетоида, полученную ещё целым тогда кораблём на подлёте. Пусть и не особо точную, но мне большего и не надо. На ледяном булыжнике летящем в пустоте, нет экосистем требующих сохранения, а значит и смысла в высокой точности нет. По сути я могу лепить из этого огрызка всё что мне захочется. Возможность, обычно недоступная большинству терраформеров. Недоступная и оттого весьма желанная. И всё же, вряд ли среди нашей братии нашелся бы кто-то столь сумасшедший, что был бы готов расстаться со всеми благами цивилизации ради этого эфемерного чувства всемогущества. Вернее я уверен, что таких не нашлось бы. ИИ по подбору специалистов просто не допустили бы подобного человека до межзвёздной миссии.
— Так-так, масса примерно равна массе Марса, размер… хм, если заполнить эту «ранку» веществом взятым с других поверхностей и обломков на орбите… то примерно с Луну. Это сколько же в тебе тяжёлых элементов, малышка? Посчитаем…
Привычка терраформеров измерять планетарные параметры по соотношению к телам прародины, уже давно стала притчей во языцех, на что сами терраформеры только пожимали плечами, мол, ну так мы и делаем другие планеты похожими на обжитые тела Солнечной системы, мол, это и следует из нашего названия.
Я задумчиво покрутил модельку с «выгрызенным» боком в редакторе, примерно прикинув, что у планетоида отсутствует почти треть объёма. Кроме того, теперь, после примерных расчётов плотности вещества в ядре, стало чуть понятнее многое. Вернее, появилась рабочая гипотеза того, откуда взялась эта гигантская рваная рана на теле малой планеты, почему поверхность словно вспахана колоссальным плугом, и откуда взялся столь сильный радиационный фон. А ещё, как планете удалось сорваться с гравитационного поводка своей звезды. Ничего удивительного, кстати, что это всё же произошло. При такой плотности высокоактивного вещества, рано или поздно набралась бы критическая масса, достаточная для начала цепной реакции неуправляемого ядерного взрыва. Удивительнее другое, почему остальная масса не была вовлечена в цепную реакцию, ведь судя по косвенным признакам, где-то в глубине всё ещё происходят многочисленные процессы деления сверхтяжелых ядер с закономерным излучением быстрых нейтронов.
— Мда, чувствую себя сидящим на ядерном заряде. Эх, придётся ещё и эту проблему решать, а значит рано заделывать эту «язву». Итак, у нас имеется три главные проблемы. Во-первых, — начал я рассуждать вслух по старой привычке, — отсутствие звёздной системы, а если конкретнее, то звезды. Жить в лучах прожекторов не самое приятное дело. Да и растений которым не нужен свет в базе данных не так уж много. Есть, конечно, грибы, но не хотелось бы мне жить на чисто «грибной» планете. Хочется зелени, красок, и тут не обойтись только люминесцентными организмами, а значит будем делать искусственное солнце.
— Напоминаю, — внезапно вылез ИИ, — строительство высокоэнергетических объектов класса «искусственная звезда», требует специального разрешения комиссии по по учёту…
— Заткнись, пожалуйста, — вздохнул я, недовольный тем, что мне в очередной раз напомнили о собственной оторванности от… всего. — Если ты не заметила, то у нас нет возможности отправить соответствующий запрос. Да и первый протокол действует, если что.
— Активация протокола выживания номер один не подразумевает отмены галактических законов. Рекомендую ознакомиться с подготовленной подборкой выдержек в части, касающейся данной темы.
— А я рекомендую тебе удалить весь этот мусор, — чуть более раздражённо, чем мне того хотелось бы прорычал я, — и в части, и не в части касающейся тоже!
— Выполнено, — всё так же безэмоционально и лаконично ответил ИИ.
— Э… что? — я настолько удивился, что всё раздражение пропало без следа.
— Свод Галактических Законов удалён. Напоминаю, набор выживания номер один содержит средства редактирования наборов инструкций, схем и чертежей.
— День пятый, — сделал я очередную запись в «дневник», когда более-менее отошёл от шока. — Я только что удалил Свод Галактических Законов… случайно. Надо бы научиться получше контролировать собственную речь, пока ещё чего-нибудь случайно не удалил, из нужного… Так, на чём я остановился?
— Вы остановились на намерении создания объекта «искусственная звезда».
— Что-то ты стала чересчур разговорчивой…
— Напоминаю, данный ИИ служит для сопровождения протоколов выживания, и включает в себя, в том числе, и функцию напоминания.
— М-м-м… — сдержал я рвущиеся с языка слова, чтобы ещё чего-нибудь не удалить. — Итак, будем создавать искусственное солнце. Вторая проблема, в низкой гравитации, а точнее, в том, что этой силы тяготения будет недостаточно для удержания атмосферы нужной толщины. Пусть я и не смогу лично насладиться восхождением на новосозданные горные вершины, и наполнить лёгкие чистейшим горным воздухом, но это не повод делать халтуру. А значит воздушный экран. Хм, будет как в той древней песне:
Купол неба наш космический,
Звёздно-снежный и большой…
— Мда, моим голосом только… ИИ пугать. За неимением кого-нибудь другого. Купол на высоте… двадцать километров нормально будет, думаю. (1) Можно даже ниже, но тогда придётся делать его голубоватым, чтобы естественность цветов вернуть. Нет, пусть будет двадцать километров. Третья главная проблема в высокоактивном ядерном топливе под ногами. Придётся переформировать ядро планетоида, установить ограничители, и сделать ядерную реакцию управляемой. Будет греть планету, за неимением нормальной звезды. Кстати, местное солнышко тоже можно подзаряжать в недрах планеты, а значит, заделывать дыру полностью не будем. Так, что там ещё? Сильное магнитное поле не нужно. С такой-то собственной радиоактивностью, бессмысленно защищаться от космического излучения, а для навигации и имеющегося поля вполне хватит. Разве что, нужно будет его сориентировать по создаваемым сторонам света. Ветра… хм, так как идеальный «шарик» сделать не получится, то не получится и настроить должным образом перемещение воздушных масс. Да и высота атмосферы будет недостаточна для полноценного формирования естественной погоды. Придётся устанавливать погодный комплекс. Малого мобильного вполне хватит. Установлю на искусственном облаке, чтобы не портить пейзажи поверхности. А ещё…
За всеми расчётами и составлением первичного плана, незаметно пролетели часы, но к моменту возвращения «Голиафа» на базу, вернее на место, которое я решил называть базой, я был готов запустить первый этап терраформинга, а именно: стабилизацию ядра планетоида, и превращение его в ядерную печь.
— День всё ещё пятый. Объявляю о торжественном начале новой эры! — возвестил я занеся руку над огромной, в ладонь, виртуальной кнопкой интерфейса программы терраформирования. — Да канут в небытие века ледяного одиночества! С днём рождения тебя, малышка…
Под моей ладонью формально нажалась большая красная кнопка, и верхние створки модуля вздрогнули, раскрываясь лепестками в широкую чашу сборочного комплекса. Забегали огоньки тестовых процедур, и энергоядро комплекса выдало первую в своей жизни порцию энергии в энерговоды модуля терраформирования. Раздался гудок, возвещающий о начале работы сборщика роботов под требуемую задачу, естественно я его не услышал, но точно знал, что он был. После чего, на тарелке сборочного стола появились контуры первых устройств, что и дадут новую жизнь планетоиду, превращая его в полноценную планету.
1) Для Земли, примерно на двадцатикилометровый слой приходится 80% всей массы атмосферы.