Бренные останки

"Это пони!"

Разбирать спасённое из огня имущество было не так больно, как я боялась. Конечно, совсем без боли не обошлось. Просто когда почти всё погибло, эти немногие обломки значили уже не больше, чем отдельные жёлтые листья в осеннем лесу. Однако к полудню и это ощущение прошло, и я заметила, что улыбаюсь – впервые за долгое время. А почему бы и нет? Все пони живы, я возвысилась, обретя новую цель и, повторяю, новый замок. И если мои глаза и слезились, то лишь от пыли и всепроникающего запаха гари.

Похоже, Спайк это заметил:

— Ты в порядке, Твайлайт?

— Знаешь, да. В самом деле, думаю, я в порядке.

Он подошел ближе.

— А ты, Спайк?

— В полном. Правда я не могу узнать некоторые из этих вещей.

Он держал в лапах чехол для очков, вырезанный из тёмного дерева и отполированный до блеска.

— Это твои?

— Хм, не думаю.

Я левитировала чехол к себе и со щелчком открыла. Внутри оказался комплект старомодных очков для чтения, точь-в-точь такие были у моего дедушки.

— Должно быть, он хранился в подвале.

До того, как я превратила его во временную лабораторию, библиотечный подвал использовался в качестве архива. Когда мы со Спайком первый раз попали туда, он представлял собой разрозненные кучи регистрационных журналов, книг и коробок, заполненных, я полагаю, личными вещами кого-то, кто жил здесь до нас. Судя по количеству пыли, обнаруженному нами, они стояли тут уже очень давно. Одной из наших первых великих задач должен был стать разбор всего этого беспорядка, но в итоге мы сдвинули все коробки в дальний заброшенный закуток и забыли о них.

— Просто отложи их пока. Позже мы выясним, что с ними делать, — вернув чехол, сказала я.

Остаток дня прошел спокойно. Мы быстро справились с ящиками, и вскоре их содержимое было кучками разложено на полу. Очень грустно, что удалось спасти так мало книг, но Селестия уже пообещала выделить средства на восстановление библиотечного фонда. Удивительно, но взрыв пережила и деревянная лошадиная голова, стоявшая недалеко от входа на первом этаже библиотеки. Правда с одного бока она немного обуглилась, но в остальном не пострадала.

— Немного ошкурить, потом чуть-чуть морилки и ты станешь как новая, — прошептала я.

— Эй, Твайлайт? — позвал Спайк, — это твоё?

Я посмотрела в его сторону и увидела, что он держит какую-то фарфоровую штуку, подняв её повыше, чтобы мне было лучше видно.

— Что это?

— Какая-то ваза, по-моему. Крышку заклинило.

Крышку? Я уже собиралась посоветовать ему отложить её вслед за очками, но что-то в его словах насторожило меня. Я нахмурилась и подошла поближе, чтобы рассмотреть нашу находку.

Действительно, это была ваза бледно-жёлтого цвета с коричневато-красным узором. Когда-то у неё была ручка, но теперь остался только небольшой растрескавшийся обломок, впрочем демонстрирующий на сколе прекрасную белую керамику. С любопытством я перевернула её, почувствовав, как внутри что-то пересыпается, словно песок. На обратную сторону кто-то нанёс изображение открытой книги, одна из страниц которой была наполовину перевёрнута.

Это была кьютимарка.

От пережитого шока моё магическое поле, мигнув, на мгновение исчезло, я охнула и упустила вазу. Мне с трудом удалось схватить её копытами всего в нескольких сантиметрах от каменного пола. Моя шёрстка взмокла от холодного пота, как только я поняла, что только что могло произойти.

Глядя на мои телодвижения, Спайк изумлённо моргнул:

— Что это такое?

— Это погребальная урна, — пробормотала я, трясущимися копытцами поставив её на пол и отступив на шаг назад.

— Это пони.

Спустя час мы сидели в замковой кухне, которая, к слову, была раз так в пять больше, чем необходимо. Четыре отдельных кухонных стола, установленные рядами, были в длину как вся моя главная комната в старой библиотеке. В середине одного из них мы свалили в кучку все наши немногочисленные припасы – зерно, жестянки с сахаром, мукой и солью, маленькие мешочки дроблёного овса и корзинку яблок. Они красовались там, словно крошечный драконий клад в центре огромной пещеры.

Над нами, свисая с крючков как сталактиты, размещались горшки и сковородки, тёрки и сита, кружки и подносы и даже целые казаны – как минимум десяток различных казанов – и всё это начинало мелодично звенеть, словно хрустальные колокольчики, стоило лишь пронестись лёгкому сквозняку. А ему было где разгуляться — под высоченным потолком спокойно смог бы летать пегас, причём не испытывая особого дискомфорта.

Спайк сварил кофе, который я жадно глотала, с благодарностью глядя на него, пока он, сидя напротив, рассматривал урну, стоящую на середине стола.

— Итак, скажи мне прямо. Там внутри – пепел пони?

Я кивнула и сделала ещё один глоток:

— Пепел и измельчённые кости.

Он перевёл взгляд с урны на меня:

— То есть последние четыре года у нас дома находился мёртвый пони? Не очень-то правильно звучит.

— Не очень.

Я потёрла мордочку, надеясь предотвратить головную боль.

— Прах должен был быть развеян над местом, которое было дорого покойному или захоронен в усыпальнице. Ему определённо не место в подвальном ящике.

Возможно, последнюю часть фразы я произнесла чересчур громко. Спайк в испуге отшатнулся, его глаза расширились.

— Прости, — пробурчала я, — просто это так… Неожиданно. Совершенно неожиданно.

Он помахал лапой:

— Всё в порядке. Глупый вопрос, но – кто это был?

— В нашей ратуше хранится реестр гражданского состояния Понивилля, я проверю его, чтобы убедиться окончательно, но думаю, я уже знаю ответ.

Кончиком копытца я указала на кьютимарку, красующуюся на боку урны:

— Пэйдж Тёрнер^[1], предыдущий библиотекарь. Он скончался за несколько лет до нашего прибытия.

Я и Спайк не были коренными жителями Понивилля, о чём, благодаря его прекрасным обитателям, с открытым сердцем принявшим двух чужаков, мы частенько забывали. Но этот город существовал задолго до нашего появления и имел собственную историю, в которой мы участия не принимали. Земные пони хранили множество секретов и редко делились ими с посторонними.

— В его завещании должно быть указано, как распорядиться его останками, — продолжила я, — с другой стороны, это дело его семьи. Мы найдём их и вернём им урну.

Я с облегчением вздохнула, и обнаружив, что держу в копытцах чашку с кофе, сделала прекрасный долгий глоток. Замечательная штука. Наконец-то у нас есть план. Но Спайк, конечно же, сразу разрушил его:

— Если у него была семья или завещание, как же, в конце концов, его прах оказался в нашем подвале?

— Я не знаю, Спайк, — ещё один глоток, — я не знаю.