Завершение стэйблриджских хроник
Пролог. Спонсор
Два состоятельных грифона обсуждают финансирование научного центра в Эквестрии...
Задние лапки соскользнули, и маленький птенец повис на подлокотнике кресла, отчаянно вереща и пытаясь пустить в ход ещё не вполне окрепшие крылья. Взрослый грифон аккуратно ухватил дитя между шеей и крыльями и поставил существо, не превышающее по размерам кошку, на пол. Черноглазый птенец, постояв с приоткрытым клювом всего секунду, принялся носиться вокруг кресла, подпрыгивая и раздирая зелёную обивку в попытках забраться на спинку, в покорении которой совсем юный разум видел какое-то невероятное достижение.
Отец, чья морда из-за немалого количества шрамов и одного свежего пореза была способна отразить лишь весьма сдержанную улыбку, пристально наблюдал за активностью птенца. Лишь когда тот сделал два десятка кругов вокруг кресла и с ходу полез штурмовать журнальный столик, снова схватил маленькое воплощение суеты. Родитель попытался успокоить сыночка, кончиком когтя почесав чувствительное место под клювом.
— Чего он у тебя шебутной такой? – поинтересовался грифон у матери, от которой птенец получил цвет глаз и форму клюва, но не розовато-белые полосы перьев на груди.
— Он спал незадолго до твоего прихода, – пояснила грифина. – Дневной сон. Как пишут в «Птичьем полёте», он очень полезен для малышей… Только там не пишут, что после сна с Неердином никакого сладу не будет, пока опять не умотается. Ему погулять хочется, с сородичами побегать. А где он в Балтимэйре сородичей найдёт? Здесь грифоны не живут, они сюда только по делам приезжают.
Грифон-отец поморщился. Наблюдательный птенец попытался скопировать выражение морды, выдав при этом серию неразборчивых звуков.
— Мы это уже обсуждали…
— Да, я помню, – поспешно кивнула грифина, пытаясь предотвратить мрачную нотацию. Безуспешно.
— В Балтимэйре тебе безопасно. В Республике – нет. Тебя не должны видеть рядом со мной, наши отношения не должны быть раскрыты. У меня есть очень могущественные враги, Ильви. Скоро их станет меньше, но… – Потрёпанный жизнью грифон прервался, чтобы одёрнуть птенца, который пытался клевать его пальцы. – Чтобы уязвить меня, они ударят по тебе. По Неердину. – Грифон поднял птенца двумя лапами на уровень своей морды и начал играть в гляделки. – Кого я хочу защитить? А? Кого хочу защитить? – несколько глуповатым тоном произнёс он. – Тебя я хочу защитить! Тебя и маму твою.
— Мавя! – пискнул птенец, расслышавший знакомое слово.
Отец бережно уложил птенца на правую лапу и левой, на которой отсутствовал самый маленький палец, стал поглаживать его от клюва до животика.
— Не переживай, Неердин, папочка твой обо всём позаботится, – приговаривал грифон. – Через пару дней он решит свои проблемы. Уничтожит семьдесят с лишним сородичей, которые мешают папочке вести дела. Да, да, уничтожит. И семью дона Рикардо, и семью дона Фандано, всех их торговых партнёров и подручных, которые не хотят слушаться твоего папу. Они очень сильно пожалеют, что попытались твоего папу убить. И не довели дело до конца. Твой папа им покажет, как надо такие дела делать. Поплатятся они, ох, поплатятся!
Птенец не понимал ни слова, но из-за приятной щекотки когтями периодически фыркал в тон весёлому голосу и посмеивался. Ильвия хранила отрешённо-печальное выражение.
— А что потом, Гиир? – спросила она внезапно, когда ей надоело разглядывать почерневшие недра камина, подобные рисующемуся ей беспросветному будущему. – Когда ты всех уберёшь с дороги и станешь главным преступником Республики? Тогда для меня станет безопасно поселиться там? Или я обречена прятаться от всех сородичей в этом доме, пока какой-нибудь везучий конкурент не утопит тебя в море?
Остроклювый грифон недовольно встрепенулся. Мысленно он отметил, что Ильвия выбрала подходящий момент для своего вопроса. Из-за птенца, тихо сопевшего на отцовских лапах, он не мог подняться с кресла, пройтись по плохо вычищенному ковру, подойти вплотную к возлюбленной и, наблюдая искры страха в её глазах, зачитать ей свод правил по ведению разговора с Гииром Трёхпалым. Вместо этого пришлось ворчливо ответить:
— У меня есть друзья политики, которые неплохо меня прикрывают. Как только я помогу им с продвижением одной государственной инициативы, они помогут мне беззаботно устроиться. С тобой, с Неердином и с…
Последовал кивок в сторону закрытой комнаты, где часть стены и потолок, обращённые на солнечную сторону, были сделаны из толстого стекла. Там, в окружении драгоценностей, отдававших энергию развивающимся птенцам, лежали два больших яйца с синей скорлупой, украшенной тёмными разводами.
— Гиир, твои друзья политики тебя обманут, – с долей заботы произнесла грифина. – Ты это понимаешь?
— Понимаю ли я? – усмехнулся грифон. – Да я этого жду! Это одно из тех событий, которые неизбежны. И у меня уже есть план, как самому этих петухов с насеста скинуть. – Гиир слегка встряхнул постоянно елозящего птенца. – Слышишь, малыш? У твоего папы есть план. Твой папа предусмотрительный. Обо всём позаботится. Ты… Эх!..
Неердин проворно перевернулся и пополз прочь из объятий своего родителя. Настолько шустро, что Гиир птенца удержать не успел, и ему оставалось лишь разочарованно откинуться на спинку зелёного кресла.
— Я помню, отец говорил, что я тоже был дико непоседливый, – задумчиво произнёс Гиир, прикрывая лапу, где отсутствовал коготь. – Одна из немногих приятных вещей, что он произносил в мой адрес. Надеюсь, мне в адрес Неердина неприятных произносить не придётся…
— Не впутывай его в свои дела, тогда и повода не будет, – с нажимом сказала Ильвия.
— Небо упаси! И в мыслях не было тащить его в этот кошмар. Моя жизнь навсегда отравлена пролитой кровью. Но Неердина я от этого избавлю. Если у меня всё получится, то ему вполне подойдёт должность властителя какой-нибудь провинции, наследника престола Республики.
— Мечтатель, – не удержалась от комментария Ильвия.
Возникла пауза, которую нарушали тихий шелест – хозяйка дома заметила на торшере рядом с собой пятнышко и пыталась его счистить, – а также топот и глухие удары – это птенец все ещё проверял на прочность обивку мебели и хват своих лап.
— Ужинать будешь? – спросила грифина.
— А что ты приготовила?
— Я? Приготовила? – захлопала подведёнными тушью ресницами Ильвия. – Да что ты! Это Гарсон вчера продуктов принёс, расстарался. Я всегда готовые блюда покупаю, чтобы только разогреть.
— Угу, – отозвался Гиир, поднимаясь с кресла.
Ужин пришлось ненадолго отложить – в прихожей скрипнула входная дверь. Пока чьи-то шаги приближались к двери в комнату, здоровая лапа Гиира медленно расстёгивала котомку на поясе, извлекая искривлённый, неплохо летавший при броске нож.
Однако гость, судя по паузе, заметил тёмную накидку с капюшоном, оттягивающую один из одёжных крючков, и избавил Гиира от необходимости применять столь радикальные меры – он подал голос:
— Ильвия, я так полагаю, семья сегодня в полном сборе?
Когда дверь в прихожую открылась, кривой нож уже исчез в недрах многослойной ткани, а украшенный шрамами серый грифон, обойдя кресла, журнальный столик и брошенную понятно кем плюшевую игрушку, замер на краю ковра, протягивая лапу в знак приветствия.
— Гарсон, братец! – произнёс Гиир, кивком приглашая сородича войти.
Одетый в деловой костюм красный грифон ответил взаимностью:
— Гиир, рад видеть тебя в гостях.
Гарсон апартаменты считал своими, поскольку навещал их на порядок чаще настоящего хозяина. А ещё осуществлял здесь уборку, стирку, готовку и переклейку обоев «потому что Ильвия внезапно поняла, что не любит свой любимый цвет». При этом Гарсон успевал заведовать официальными и тайными делами Гиира в Балтимэйре. Строгий костюм как раз подчёркивал статус генерального директора законно открытого и активно развивающегося фонда «Перспектива».
Красный грифон с оранжевой кисточкой хвоста поправил вещи в нагрудном кармане, из которого выглядывал кончик перьевой ручки. В другой нагрудный карман отправил очки сложной конструкции с дужками, украшенными узорами золотых волн. После чего двинулся за своим родственником, по пути обходя потрёпанные кресла, пыльный ковёр и шкаф со сломанной полкой – на это у него физически не хватало времени. А вот плюшевого кита по дороге поднял и бережно посадил на подлокотник кресла. Заканчивая делать этот крюк по гостиной, Гарсон столкнулся с бегавшим повсюду птенцом, практически протянул лапу, чтобы погладить его, но в последний момент лапу отдёрнул и целеустремлённо двинулся в кухню.
— Как раз стряпню твою собирались пробовать, братец, – сообщил Гиир, наблюдая, как Ильвия пытается вытащить из шкафчика сразу две тарелки с серебристой каймой. Её стараниями количество посуды с клеймом закрытой ныне фарфоровой фабрики едва не уменьшилось.
— Позвольте, – вмешался красный грифон, полностью перехватывая у грифины инициативу в кухонных вопросах. Он стал деловито сновать между двуцветными серо-синими шкафчиками и белым, наполовину зарытым в пол «холодильным ящиком». Ильвия не возражала уступить кому-то место возле разделочных досок и жаровни с камнями. Гиир тоже, главным образом потому, что его внимание опять переключилось на крутившегося рядом птенца.
— Чего ты всё носишься повсюду? – спрашивал он, пытаясь изловить Неердина. Однако тот отлично маневрировал между ножками стола и стула, уходя от когтей отца.
— Превосходно развитая координация, – заметил Гарсон, покосившись на причину всеобщего оживления. – И всего через три месяца после появления из яйца. Твой сын летать будет мастерски, если начнёт крылья усердно тренировать.
— Даже не знаю, – уныло заметил Гиир. – Ты вряд ли в курсе, насколько тебе не повезло быть сыном моего папаши... В моей семье предки – летуны посредственные. Про них только говорят, что они грифоны высокого полёта. Так что, Ильвия, таланты все у Неера от тебя. Актёрский, наверное, тоже.
— Твои черты в нём тоже проявятся, милый, – заверила грифина.
— Ага. Я какое-то время волновался, что появятся, – сказал Гиир, поднимая покалеченную лапу. – К моей радости, братец объяснил, что физическое увечье, полученное при жизни, птенцам не передаётся.
Грифон, периодически игравший для семьи роль справочника, поставил на стол две тарелки с охлаждённым креветочным салатом. После чего отошёл от собирающихся ужинать жильцов. Гиир на эту показную скромность отреагировал моментально:
— Гарсон, ты давай не обособляйся. Я тебя звал не стол сервировать, а для содержательного делового разговора… Сядь и поешь, братец! – повысил голос орлолев.
Только после этого дополнительного приглашения красный грифон в деловом наряде изволил вытащить из-под стола дополнительную табуретку, поставил на скатерть мелкую тарелку и положил рядом кусок хлеба. Попутно расстегнул пуговицы пиджака и заправил за ворот салфетку, чтобы уменьшить риск испортить костюм.
— Я не старик Рикардо, – продолжал разговор Гиир. – Не брезгую сидеть за одним столом с доверенными соратниками. Особенно с роднёй. Не считаю, что кроме меня в организации ни у кого мозгов нет, как дон Фандано… Это их и погубит. Пренебрежение к своим. Бездумные жертвы в войне из-за торговых лавок. Заискивание перед политиканами. Я писал тебе раньше, что Рикардо и Фандано зажрались, утратили контроль, растеряли почти весь доходный бизнес. Так вот, месяц назад я узнал, что эти два выхухоля договорились перестать производить и ввозить «живинку», потому что их вежливо попросили представители Совета. А когда я отказался поддерживать эту инициативу и бросать самый доходный бизнес, – грифон указал пальцем на яркий красный шрам над левым глазом, – они предопределили свою судьбу.
Гиир открыл солонку и бросил на зелень салата пару щепоток приправы. Его сородич решил, что может использовать этот момент для ответной реплики:
— Я выяснил, что у дона Фандано есть склад здесь, в Балтимэйре. Шестеро рабочих и один надсмотрщик, Нивирви, внучатый племянник дона. Рабочих можно не трогать, они ребята сговорчивые, по нашей ставке спокойно продолжат трудиться на складе. Но Нивирви надо убирать тогда же, когда и всю семейку.
— Через две луны, – буркнул Гиир и дождался кивка подручного.
— Через две луны, – повторил Гарсон. – Отлично. Я распоряжусь, чтобы Нивирви заманили в доки возле склада. Там свидетелей не будет.
— Следов тоже не оставляй. Ни один пони крови увидеть не должен.
— Сделаю так, что Нивирви просто исчезнет…
— Мужчины, можно не обсуждать такие темы за обедом? – произнесла Ильвия, державшая в лапе продолговатый бокал с минеральной водой. Она придерживалась диеты, вычитанной всё в том же «Птичьем полёте», и сочетала небольшое количество пищи со значительным количеством питьевой воды.
Гиир бросил недовольный взгляд в сторону грифины, но спорить не стал. Вместо этого отобрал у неё бутылку с минеральной водой, в которой видел спасение от жары нынешнего дня и избытка соли в еде, который сам же организовал. Для обсуждения деловых вопросов разной степени законности у него имелся весь остаток вечера и пара ночных часов, после которых планировалось вернуться в Грифонью Республику. До рассвета.
Гарсон, быстро расправившийся со своей порцией салата и куском хлеба, полез во внутренний карман расстёгнутого пиджака, чтобы вытащить блокнот. Он получил его в подарок на церемонии переименования «Гриффин Медиасервис» в «Гриффин Глобал Медиакорп» – обновлённый логотип организации был крупно оттиснут на обложке. Владелец причастного к событию фонда перелистнул десятка полтора страниц, чтобы добраться до сведений, непосредственно касающихся семейных финансов.
— Ещё один вопрос, брат… – произнёс он, всматриваясь в стенограмму недавней встречи. – Ко мне обратился профессор Полимат. Единорог, учёный, член эквестрийского Научного Совета. Он ищет средства для открытия личного научного центра, НИИ «Стэйблридж», просит поддержки у нашего фонда. Я собирался ему отказать, потому что не вижу, как можно через этот Стэйблридж узаконить наши теневые средства.
Гиир поднял вверх два когтя, указывая на то, что родственникам сейчас следует помолчать, потому что он поймал какую-то мысль и очень не хочет её потерять. Не нарушая молчания, он подцепил рыхлую булочку из числа тех «покупных», которые предпочитала Ильвия. Десерт тут же начал рассыпаться, отчего серый грифон с недовольным видом перевернул лапу – стряхнул крошки и четверть булочки заодно.
— Ах ты, су… Зловредство! – на ходу скорректировал лексикон заботливый родитель.
Гарсон с риском вывихнуть лапу достал с полки неглубокую тарелку и поставил перед шефом. Секундой позже придвинул банку с ягодным вареньем. Брат тем временем снизошёл до рассказа.
— Меня не интересует научный центр как средство превращения незаконных денег в законные. Меня интересует научный центр как научный центр. Этот Полимат хочет открыть свой Стэйблридж здесь, в Балтимэйре? – спросил Гиир, откручивая крышку у банки с вареньем.
— Нет. Он категорически против такой идеи. НИИ его мечты должен быть как можно дальше от… – Гарсон опустил взгляд в блокнот, чтобы точно воспроизвести слова профессора, – «псевдоумников, посаженных в Научный совет».
— Мне этот Полимат начинает нравиться, – хмыкнул Гиир, украшавший остатки булочки каплями варенья.
— Как я понял, он собирается строить свой Стэйблридж на западной границе Эквестрии, у тамошнего моря.
— И бесполезно просить его основать крохотный филиал здесь, в городе?
— Брат, у Полимата такие масштабные планы, что он вряд ли скоро займётся филиалами. Он мне показывал примерный архитектурный проект. Это настоящая крепость. Вот не шучу. Есть внешний бастион полукольцом. – Коготь грифона прочертил на клетчатой скатерти воображаемый почти замкнутый круг. – И здания внутреннего периметра. – Кончик когтя несколько раз ударил по столу внутри очерченной фигуры, заставив Ильвию, любившую эту скатерть, недовольно встрепенуться. – Этот единорог основательно всё распланировал. Только на эти задумки ему всего нашего фонда не хватит. Почему я и сомневаюсь, что стоит хоть сколько-нибудь вкладывать в эту сомнительную авантюру.
Гиир собрал последние невеликие крошки от булочки в маленькую пирамидку, ссыпал их себе в клюв, допил остатки минеральной воды и чуть отклонился назад, расправив крылья. Позабытый взрослыми птенец в этот момент попытался выбежать из укрытия под столом и ухватить отца за маховые перья. Его прямо на бегу остановил отрывистый клёкот матери. Так Ильвия сообщала птенцу, что пришла пора ужинать – и заодно спасала перья Гиира. Грифина поднялась из-за стола, оставив практически нетронутую еду, достала из-за хлебницы коробку смеси злаков и сухофруктов и, периодически поглядывая на крутившегося под ногами птенца, принялась раздувать угли, лежащие под плоскими камнями жаровни, намереваясь подогреть молоко.
— В гостиной договорим, братец, – предложил Гиир, желавший вернуться в умиротворяющее зелёное кресло.
Гарсон, однако же, задержался на кухне, вымыл и убрал все столовые приборы, слишком острые и опасные, чтобы оставлять их в месте, куда мог добраться Неердин.
— Сколько просит у нашего фонда этот Полимат? – позже спросил Гиир.
Старший брат любовался украшавшей стену картиной. «Буря над морем» была одним из немногочисленных предметов, который не ушёл с молотка при продаже особняка, где жил отец Гиира. Криминальный деятель в нарушение посмертной воли родителя попросту украл полотно незадолго до аукциона, поскольку считал, что лазурно-синие мазки краски идеально контрастируют с его тёмными мыслями, в которых преобладали кровавые тона. А присущая ему внутренняя ярость, по его мнению, отлично сочеталась с изображённой на холсте яростью стихии. За столь пространными объяснениями Гиир скрывал простое «мне она нравится».
Гарсон, сняв тряпицу с торшера и позволив светлячкам прибавить ярких красок в комнате, перелистнул ещё одну страницу в блокноте и показал брату цифры. Грифон уделил записям всего секунду и вернулся к созерцанию морского пейзажа.
— Надо увеличить сумму на двадцать процентов в качестве контрпредложения, – инструктировал серый грифон. Он не делал пауз в речи, хотя по опыту знал, что братец намерен возразить. – И довести до сведения профессора, что фонд согласен выделить средства на определённых условиях. Во-первых, монеты единорог получит лишь на следующей неделе. Ему об этом знать не надо, но ты помнишь, что намечается через две луны. И если вдруг планы сорвутся, нам понадобятся все резервы, чтобы исправить ситуацию. Так что деньгами будем разбрасываться, когда избавимся от последней угрозы. Во-вторых, в договоре должен быть пункт, обязывающий НИИ «Стэйблридж» открыть филиал в Балтимэйре, законодательно его утвердить, снабдить справочным и методическим ресурсом, то есть книжками, свитками, грамотами, прочей научной мурой. Чтобы всё имело законный вид. Развитием филиала и кадровыми вопросами займётся фонд. И пометка должна быть, что это план будущего развития. То есть мы ему деньги в ближайшее время, а он нам ответную услугу позже. Конкретизируй всё в договоре, чтобы он увильнуть не смог и… Когда ты с этим Полиматом встречаешься?
— Я обещал дать ответ завтра днём.
— Тебе хватит времени, чтобы подготовить форму договора?
— Конечно.
— Тогда считаем этот вопрос закрытым.
Оба грифона синхронно повернули головы в сторону кухни, где хозяйка дома, отвлёкшаяся на птенца, упустила момент, когда молоко убежало из кружки и выплеснулось на разогретые камни. Гиир на какое-то время задержал взгляд на причитавшей и суетившейся грифине.
— Ты говорил, что у тебя есть план, как защитить Ильви, – почти шёпотом сказал он, – если в Республике дела пойдут не так, как надо. План из «железных»? Ничего в нём не сорвётся?
— Ильвия и птенцы будут в безопасности, – заверил Гарсон. – Маршрут я наметил, с нужными пони вопрос согласовал. Милая квартирка в…
— Не надо! – прервал брата Гиир. – Даже мне не говори, как и куда их отправишь. Я не знаю, как повернутся события в следующие дни. Я могу вскарабкаться на вершину криминального мира. А могу провести последние минуты в бочке с солёной водой. Так или иначе, я не должен сообщить врагам об Ильви и её местонахождении. Я доверяю судьбу своей семьи тебе и тем, кому ты доверяешь. Не подведи.
Красный грифон, сидевший в чуть менее исцарапанном зелёном кресле, постарался выразить свою уверенность жестами. Гиир нахмурился.
— Смотри у меня, братец, – полушутя пригрозил он. – Голову оторву.
— Брат, я тебя хорошо знаю. Настолько, что с уверенностью могу сказать: в случае моего провала голова – это последняя из выступающих частей тела, что ты оторвёшь.
— Да, ты хорошо меня знаешь, – улыбнулся Гиир. – Даже не скажешь, что впервые встретились лишь пару лет назад.
Наклон головы серого грифона зеркально повторил наклон красной.
— А могли бы и вообще не встретиться. Наш с тобой отец умел хранить секреты. Раз умудрялся жить на две семьи так долго. Обманывал двух грифин, а также две администрации – в Республике и в Грифонстоуне.
— А других учил честности и порядочности, – фыркнул Гиир, сгибая и разгибая когти на покалеченной лапе. – Двуличная скотина!
Младший брат не нашёлся, что ответить на эти пропитанные застарелой обидой слова. На его счастье, с кухни раздался призыв, освобождавший от такой необходимости:
— Гарси, он опять кашу есть не хочет! От ложки отворачивается! Заставь его!
— Не заставлять надо, а убеждать, – громко произнёс в ответ Гарсон, – по части заставлять – это папашу проси. Он мастер в этом. Кстати, может, уделишь немного времени птенцу? – обратился он к брату. Гиир жестом показал, что видит в соседнем кресле более квалифицированного специалиста. – Сейчас подойду! – сказал Гарсон пространству над спинкой кресла, и уже через минуту его красное оперение и деловой костюм выглядывали из-за декоративной колонны, отмечающей «ворота» в ярко освещённую кухню.
Гиир, предоставленный своим мыслям, остался в одиночестве в просторной гостиной.