Завершение стэйблриджских хроник
Глава 30. Точка раскола
Управляющие из "Троттингем Солюшенс" столь продуманно организуют добычу кристаллизита, что катастрофа становится лишь вопросом времени...
Дэфлаш Джог, раздражённо ворча, топал по сырому коридору. Жеребца злило как то, что он постоянно спотыкался из-за убогого освещения, на котором откровенно экономили, так и то, что к его кьютимарке добавилось пятно, оставленное некачественной краской. Дэфлаша угораздило прислониться к месту, где старый логотип в виде морского конька замазали новым – буквой «С», обвивающей палку буквы «Т». У прежних владельцев «Си-Хорс» краска была надёжнее, и вообще о помещениях подземно-подводного комплекса они заботились куда лучше нынешних. Новым хозяевам, включая Дэфлаша, было свойственно желание недоплатить, недокупить, недоделать. Лишь бы звонкая монета не покидала карман.
Вот и получалось, что бригады рабочих вынуждены были жить не в обустроенных помещениях «Си-Хорс», а в каютах привёзшего их корабля «Изобилие», вставшего на якорь с подветренной стороны острова – в каютах, по крайней мере, были свет и отопление. Каждое утро, покидая условный уют, земнопони, пегасы и единороги в криво сшитых, не подходящих по размеру спецовках и сползающих на глаза касках спускались в недра брошенного острова, где в сыром холоде полутёмных помещений возводили крепи и монтировали бурильную установку, чтобы решить задачу, поставленную начальствующими персонами, втроём занимавшими отдельную палубу «Изобилия».
Работы на «Си-Хорс» пришлось начать с осушения нескольких верхних этажей, при этом нижние уровни оставили затопленными – гораздо дешевле было просто замуровать ведущие туда коридоры и шахты. Как только вода ушла, инженеры по разработке месторождений, ориентируясь по предоставленным им схематичным картам, принялись пробивать скалу, прокладывая кратчайший путь к месту, отмеченному как наиболее подходящее для размещения буровой. Однако точность карт оставляла желать лучшего, а проводить повторную геологоразведку Джоги поскупились – в итоге рабочие в четыре смены пробивали всё новые тоннели и пещеры, больше половины из которых пришлось бросить, едва начав. В конце концов нужная точка была достигнута, и на кое-как выровненном полу естественной пещеры была смонтирована буровая установка. Пещеру пришлось основательно расширить, и всё равно верхняя часть вышки едва не упиралась в потолок. Что именно предполагалось добывать в столь стеснённых условиях, рабочим не сообщалось, на все вопросы присутствующее начальство – предварительно связавшись через особой конструкции передатчик с более высоким начальством в Троттингеме – отвечало исключительно «Не ваше дело» и «Идите работайте».
Хотя Эбраиш Джог обещал отцу, что организует добычу кристаллизита по самым высоким стандартам, а Дэфлаш и Сликер Стайл долго спорили по поводу норм и условий проведения работ, патологическая «джоговская жадность» в итоге взяла своё. Будущие владельцы «Троттингем Солюшенс», быстро понявшие, что для достижения цели им нужно всего лишь пробить дырку в земле, попытались сделать это самым топорным и дешёвым способом. Поэтому щедро платили рабочим – но с многочисленными вычетами из зарплат, предлоги для которых придумывали на ходу. Поэтому закупали лучшее оборудование – которое до того пришло в негодность на других стройплощадках и пережило не один капитальный ремонт. Поэтому принимали все меры безопасности – но только в пределах «Изобилия», на котором находились. Ни у одного из младших Джогов не возникало желания сидеть в коммуникационной рубке и слушать сухой голос отца, выговаривающего отпрыскам за растрату его денег. Монополия по добыче кристаллизита должна была принести золотые горы – но потом, а расходы по организации его добычи были ощутимы уже сейчас.
Проходческие работы и монтаж установки заняли почти месяц. Затем пришлось ждать, пока начнётся непосредственно бурение. Оно вроде бы началось, но затянулось больше чем на неделю. А теперь вообще встало по распоряжению начальника бригады Стэнчхуфа. Разбираться с причинами простоя отправился Дэфлаш – потому что вытянул короткую соломинку.
Наконец добравшись до ведущего непосредственно к пещере с буровой установкой тоннеля, пребывающий в крайне нерадужном расположении духа земнопони застал самый разгар ожесточённых дебатов. Судя по отдельным репликам, большая часть шахтёров настаивала на возобновлении работы, но гулкий бас Стэнчхуфа, призывавшего к адекватности, с лёгкостью перекрывал общий протестный гомон.
— Ничего тут уже не сделать. Отсюда нужно уходить. – Земнопони в белой каске бригадира указал на неровный потолок, изобилующий источающими капли трещинами. – Будем дальше раскачивать камень – накроет нас к ежиной матери.
Пока Дэфлаш Джог, осторожно выглядывающий из-за отсоединённой накопительной ёмкости бурового насоса, пытался сообразить, как выглядит «ежиная мать», ответное слово взяла серая кобылка с бежевыми веснушками на мордочке, чья непослушная лазурная грива выбивалась из-под великоватой каски.
— Да подпорки поставим, ё-моё! Чего, проблема дикая, что ли? Стэнч, мы бурить вниз собираемся, а не вверх. Потолок никто не тронет.
— Вел, ты меня не слушаешь! – покачал головой бригадир. – Вытащи затычки из ушей-то. Что вверх, что вниз – тут вообще без разницы. Вся зона аварийная. Сама разваливается как печеньки, что моя жена печёт. Тут просто находиться опасно, не то что бурить. Нечего нам тут делать.
— Тебе тут делать нечего, Стэнч. Если у тебя и так жизнь мёд. А я и мои ребята, знаешь ли, на работу подряжались. Потому что живём не на печеньки твоей жены. А на зарплаты. Так не мешай нам их получать.
Стэнчхуф вновь покачал головой, поморщившись от поднятого «ребятами» одобрительного гомона.
— Вел, тебя угробят тут за твою зарплату, – попытался вразумить он серую пони. – Тебе оно надо? С дитём-то малолетним?
— Так, вот жеребёнка моего не приплетай! – яростно топнув передней ногой, потребовала кобылка.
— Дак он у тебя и так ко всему приплетён. – В голосе бригадира слышались искренние понимание и сочувствие. – Ясное дело, что ты ради него на такой дикий контракт подписалась. Я тебе потому и советую: бросай всё это и уходи. О жеребёнке своём побеспокойся.
Серая кобылка вразумляться решительно не желала.
— Вот все жеребцы одинаковые! – фыркнула она, зло прищурившись и оскалив зубы. – Всем за меня подумать надо! Решить за меня, чего мне делать! Стэнч, я ведь тоже не с села приехала. У меня специальность за плечами. Высшее образование, в ИнжиТехе полученное. Я все опасности знаю. Но ты сейчас перестраховываешься, пытаешься сорвать оплачиваемую работу. Да, работа не в идеальных условиях, но в терпимых. И лично я намерена её продолжить, с учётом всех возможных рисков. – Она обернулась к стоящим за её хвостом пони. – Кто со мной?
Многоголосый одобрительный крик заставил Стэнчхуфа бросить быстрый взгляд на потолок, и выражение его морды стало ещё более обеспокоенным. Радостные вопли почти сразу стихли, однако не потому, что «ребята» вдруг приняли его сторону, а из-за появления новой действующей морды – Дэфлаш, услышавший достаточно и сообразивший, как использовать разобщённость среди рабочих, решил показаться из-за своего укрытия.
— Начальник смены, почему буровые работы не ведутся? – спросил остроносый земнопони.
— Потому что нечего нас в таких условиях эксплуатировать, – пробасил Стэнчхуф, с вызовом глядя в глаза холёному жеребцу, выглядящему на фоне окружающих работяг совершенно чужеродно. – Мы тут не самоубийцы, запомни это, алчная ты морда.
— Если вы не в состоянии исполнять свои обязанности, то я, как работодатель, обязан вас заменить, – холодно сказал Дэфлаш. Однако глаза выдавали, что он с трудом удерживается, чтобы не огреть собеседника первой подвернувшейся киркой.
— Воля твоя, – буркнул коренастый жеребец, после чего снял с головы белую каску и бросил её на пол. – Губи народ, сволочина капризная.
Дэфлаш Джог стерпел и это, хотя желание расправиться со Стэнчхуфом – и сделать это абсолютно безнаказанно с учётом папиных денег, связей и адвокатов – сильно возросло.
— Можно узнать, как ваше имя, мисс? – поинтересовался остроносый земнопони у серой кобылки.
— Велдингбид, – ответила та, бросив взгляд на угрюмо уставившегося в стену Стэнчхуфа.
— У вас есть практический опыт ведения бурильных работ?
— Есть профессиональная подготовка в разных областях, – уклончиво ответила кобылка и принялась торопливо перечислять: – Специализация по установке металлических каркасов. Земляные работы. Прокладка труб…
Дэфлаш Джог махнул копытом, давая понять, что услышал достаточно. Почти сумев скрыть брезгливое выражение морды, он поднял белую каску, краешком копыта смахнул грязь с её козырька и протянул веснушчатой кобылке.
— Мисс Велдингбид, теперь вы начальник смены. Приступайте к работе, – распорядился жеребец.
— Будет исполнено, – кивнула та, после чего повернулась к бывшему начальнику: – Стэнч, ты теперь без каски. Покинь, пожалуйста, зону работ. – Заметив, что Дэфлаш Джог отошёл достаточно далеко, она вполголоса добавила: – И это, прости, Стэнч. Ты правильно сказал. Мне жеребёнка обеспечивать надо. Мои родители могут за ним присмотреть, но не вырастить. Так что мне нужна эта работа. И эти деньги. Прости.
Стэнчхуф шумно выдохнул, услышав повторное извинение.
— Я-то тебя прощу, – поднял брови жеребец. – Простишь ли ты себя, когда всё совсем плохо станет?.. Ладно, Вел, надеюсь, у тебя всё получится. Только… – Он кивком позвал её за собой и прошёл к выходу из тоннеля, остановившись у вонзившего металлические шипы в пол размеренно шуршащего устройства. – Принцип работы моего улучшенного сейсмографа, надеюсь, объяснять не надо?
— Стэнч, ты всё ещё в первый день объяснил! – фыркнула кобылка, покосившись на стрелку, что оставляла на медленно вращающемся рулоне бумаги похожую на расчёску линию. Рулончик был зачарован и периодически самоочищался, чем избавлял бригаду от необходимости держать под копытом кипу бумаги.
— Значит, повторю. – Стэнчхуф почти ткнул копытом в самописец и посмотрел на Велдингбид. – Красные полосы ближе к краям – это «точка раскола». Если стрелка начнёт прыгать так, что выйдет за них – всё, скальные породы под буровой «поплыли». В этом случае всем надо валить отсюда как можно скорее. Вел, плевать на деньги, плевать на оборудование. Если «точка» пройдена – катастрофы не избежать.
— Я буду следить за сейсмографом, – пообещала Велдингбид. – В оба глаза.
Бывший начальник с сомнением посмотрел в упомянутые серые глаза. Он не видел в них ни ума, ни опыта, полагавшихся пони, подрядившейся на крайне рискованную работу. Но был бессилен что-либо изменить.
Лаборатория ЛК-1 Стэйблриджа при новом «надзирателе за прикладной магией» окончательно превратилась в конторский зал, где бумаги преобладали над творческой инициативой. Единорог по имени Стэндглейз ценил аккуратность в униформе, аккуратность в причёске и аккуратность в документах. Его предшественница, доктор Везергласс, на вопрос о «разрешении на тестирование прототипов» зачастую отвечала: «А что это?» Стэндглейз на этот же вопрос отвечал: «Сколько экземпляров вам нужно?» И приносил на один больше. Более того – ни один опыт, ни один эксперимент не мог быть начат без требующегося по уставу количества бумаг с полагающимся числом подписей. Сотрудники отдела прикладной магии от непривычной писанины выли похлеще древесных волков, но вынужденно отрабатывали норму по макулатуре, радуя Стэндглейза видом ровно расставленных столов и согбенных над ними спин.
Впрочем, сам начальник отдела не гнушался подавать сотрудникам пример – его стол располагался на кольцевом балконе второго этажа, ближе всего к выходу, и был завален документами ничуть не меньше, потому что на нём оседали все бумаги, в которых находилась математическая либо грамматическая ошибка. И хранились там минимум неделю, чтобы послужить наглядным доказательством для Полимата, что непрерывная работа в отделе ведётся и соответствует всем параметрам тщательности.
Стэндглейз непривычным для единорога образом взял карандаш зубами и уже собрался отметить необходимость запятой в деепричастном обороте, когда в ЛК-1 буквально ворвался чёрный жеребец с двухцветной гривой. К уже имевшимся между Стэндглейзом и Скоупрейджем обидам тут же добавился упорхнувший недопроверенный листок. И то, что начальнику Хранилища Артефактов на устроенный беспорядок было, мягко говоря, наплевать.
— Стэнди, мне нужен ключ от Ц-4! – с ходу выпалил Скоупрейдж, нависая над столом.
Фиолетового окраса единорог с идеально подстриженной чёрной гривой следил за покинувшим его листом бумаги, пока тот не скрылся из виду. Затем вынул карандаш изо рта и положил перед собой, дважды поправив, чтобы тот лежал строго параллельно длинной стороне стола. Снял элегантные круглые очки, которые всегда надевал при работе с бумагами, аккуратно сложил их и положил слева. Протянул копыто к чашке и повернул её так, чтобы линии рисунка на ней и на блюдце в точности совпали. Осмотрел идеально выровненные стопки документов, выискивая торчащие краешки. Не найдя таковых, выпрямился и положил передние ноги на стол, соединив копыта. И лишь после этого поднял взгляд на нетерпеливо переминающегося с ноги на ногу Скоупрейджа.
— Во-первых, не «Стэнди», а исключительно «доктор Стэндглейз», – менторским тоном начал он. – Во-вторых, «пожалуйста, если вас это не затруднит» должно начинать ваше обращение. В-третьих, где «здравствуйте, извините, разрешите зайти»?
— По дороге потерял, – брякнул чёрный единорог, от которого правила этикета отскакивали, как от гигантских угрей заклинания.
— На столь непочтительное обращение я могу ответить исключительно «ничем не могу помочь», – произнёс начальник отдела, не меняя позы и продолжая сверлить старшего лаборанта взглядом.
Упомянутый ключ от подземной лаборатории преспокойно выглядывал из кармана висевшего на вешалке идеально отглаженного халата, и Стэндглейз даже пару раз скосил на него глаза. Он был полон решимости всеми силами и ни под каким видом не поощрять невоспитанное поведение Скоупрейджа. Если бы тот вёл себя подобающим образом и обратился с должным уважением – тогда, возможно, фиолетовый единорог ещё подумал бы над его просьбой. Однако стоящий перед ним чёрный собрат не уступал ему в упрямстве и, похоже, успел потерять остатки не только манер, но и терпения.
— Ай, ну тебя! – бросил Скоупрейдж, после чего тёмно-серое магическое поле выхватило из кармана халата ключ, перенеся его в копыто просителя.
Стэндглейз нервно икнул от такой наглости.
— Из уважения к вашей жене и всему, что она сделала для отдела прикладной магии, – произнёс он, – я готов вам один-единственный раз простить поведение, недопустимое в моём присутствии. Если вы сейчас же вернёте ключ на место! – повысил голос Стэндглейз.
— Так, слушай, ты, несмешная пародия на Гласси, – осадил сослуживца Скоупрейдж. – Я ключ беру с возвратом, понял? Мне нужен Телепортной… То есть разработанный тобой костюм, способный переместить на другой край Эквестрии. Речь идёт о спасении жизни.
— Да как ты смеешь, – приподнялся над столом Стэндглейз, – подвергать сомнению мои полномочия и мой авторитет?! Все разработки департамента предоставляются посторонним только с разрешения, подписанного мной, начальником службы безопасности и непосредственным начальником научно-исследовательского центра. И моей подписи под таким документом ты точно не получишь!
Казалось, победа осталась за Стэндглейзом, поскольку окутанный фиолетовым магическим полем ключ покинул копыто чёрного единорога и беззвучно улёгся на стол перед единорогом фиолетовым. Однако истинная причина «победы» крылась в том, что старший лаборант отвлёкся, вытаскивая из кармана зеркальце с рамой в виде спрута, четыре переплетённых щупальца которого образовывали ручку.
— Ладно. Это… Погорячился я, – нехотя произнёс Скоупрейдж. – И вообще не с того начал. Мне нужно было, чтобы ты взглянул на эту штуку.
Он протянул зеркальце собеседнику, держа его тыльной стороной к себе. Стэндглейз вздохнул, смерил грубияна уничтожающим взглядом, затем надел и поправил очки, и лишь после этого, чуть подавшись вперёд, всмотрелся в своё отражение, отметив, что нужно поправить гриву. Правда, сделать ничего не успел: способность отражать предметы у данного аксессуара была не единственной. Едва взглянув в зеркало, фиолетовый единорог почувствовал непреодолимую силу, затягивающую его внутрь. Сначала в зазеркалье отправилась его вытянувшаяся морда, а потом и всё остальное туловище.
— Видит Гармония, не хотел я этого, – вздохнул Скоупрейдж.
Осторожно положив зеркальце на стол отражающей поверхностью вниз, он вновь притянул к себе ключ. Сунув его в карман, развернулся и нервно дёрнул ушами, поняв, что на него не отрываясь смотрят все без исключения сотрудники отдела, только что видевшие, как их начальника поймали в колдовскую ловушку.
— Ребят, вы особо не волнуйтесь, – громко произнёс чёрный единорог, отметив отсутствие «особо волнующихся» среди сидящих этажом ниже пони. – На артефакте очень слабые контаминационные чары. Через часик они развеются и вашего начальника выпустят… Только вы зеркало не трогайте, хорошо? Ага? И… удачного дня! – с фальшивой весёлостью пожелал Скоупрейдж, оказываясь по ту сторону входной двери.
Единорог, гадая, будет ли в ЛК-1 сейчас праздник или запоздалая паника, помчался по коридорам основного здания НИИ, чтобы выбраться через ближайший зал во внутренний двор. В его голове крутилась лишь одна мысль – о необходимости проникнуть в Ц-4. О необходимости раздобыть опытный образец костюма, использующего внешний магический заряд для перемещения на огромные дистанции. Идею зачарованного наряда, быстро снискавшего прозвище «телепортный», которое потом превратилось в «телепортной», высказал сам Скоупрейдж, когда вместе с Блэкспотом опаздывал на заседание Научного совета. Но если чёрный единорог просто брякнул первое, что пришло в голову, то бывший ярл идею обдумал и, отметив её практическую перспективность, поручил разработку Везергласс. Та, чтобы не отвлекаться от «Феникса», спихнула проект Стэндглейзу, который довёл костюм до стадии прототипа, о чём не преминул составить объёмный отчёт в трёх экземплярах.
Начальник Хранилища Артефактов, пять минут назад злоупотребивший своим положением в личных целях, шагнул в кабину лифта и нажал кнопку цокольного этажа. Должность обеспечивала ему доступ в полную секретностей секцию, а оттягивающий карман ключ позволял попасть в конкретную лабораторию, содержащую конкретный опытный образец.
Вот только он не учёл, что на том же цокольном этаже обитало нечто, неусыпно следившее за Стэйблриджем и имевшее собственное мнение по поводу всего, что происходило в стенах подконтрольного научного центра, а также способное вмешиваться в события.
Глухо лязгнув, лифт остановился через пару секунд пути.
— Скоупрейдж, – прозвучал внутри стальной коробки голос Бикер, – я зарегистрировала аномальные паттерны в вашем поведении. Вы применили артефакт против начальника ОПМ Стэндглейза. Согласно инструкциям, я известила о происходящем службу безопасности и заодно отца. Поступил приказ задержать вас для дальнейшего разбирательства.
— У меня нет на это времени! – взвыл Скоупрейдж, исступлённо вдавливая кнопку «вниз». Естественно, безрезультатно.
— Уж извините, Скоупрейдж, но я действую согласно протоколу «безумный учёный».
— Чего? – обиженно вскинул голову тот. – Я не безумный. Как раз наоборот. Я очень хорошо знаю, что делаю.
Пока система управления НИИ обрабатывала этот ответ, чёрный единорог сверлил взглядом люк в потолке кабины, прикидывая, сможет ли он через него выбраться из лифта.
— Ваши действия не поддаются логическому осмыслению, либо у меня недостаточно информации для их анализа, – спустя несколько секунд сообщила единорожка.
— Информация тебе нужна, да? – огрызнулся Скоупрейдж. – Ладно, вдруг поможет. – Он встал на задние ноги, упираясь передними в прямоугольный люк. – Мне срочно нужно изобретение из лаборатории Ц-4. Оно позволит мне переместиться на восток, на «Си-Хорс», где вот-вот случится геологическая катастрофа.
— Я не фиксирую информационных сообщений о катастрофах в данном регионе. Геологическая обстановка отмечена как стабильная.
Скоупрейдж пару раз стукнул копытами по крышке люка – та оказалась слишком надёжно привинчена к потолку кабины. Ключ от Ц-4 в качестве отвёртки не подходил, так как был слишком крупным. А простое заклинание винтики нащупать не могло.
— Возможно, сейчас стабильная, – продолжил единорог, опускаясь на четыре ноги. – Но в течение часа произойдёт авария. Которая разрушит весь остров. Остров уйдёт под воду. Я знаю это, потому что починил Ментальный Реверсификатор. – Жеребец положил копыто на походную сумку, которую таскал с собой. Потом подумал и вытащил оттуда зеркальный цилиндр. – Я использовал его и отправил свои воспоминания на сутки в прошлое. Так что, поверь мне, все, кто находятся на «Си-Хорс», через час погибнут. Включая Велдингбид. Мать моего сына Таймскейла. Я не хочу, чтобы это произошло! Поэтому я должен переместиться на «Си-Хорс». И вывести её к безопасности, пока не поздно. Поэтому… – В разговоре с искусственным разумом Скоупрейдж решил соблюдать хотя бы минимальную вежливость, так как в данном случае, в отличие от разговора со Стэндглейзом, это могло сработать. – Пожалуйста, не задерживай меня.
Динамик несколько раз сухо щёлкнул. Единорогу, знавшему Бикер при жизни, показалось, что профессор цокает языком, предваряя ответ, который вряд ли понравится собеседнику.
— Мне жаль, Скоупрейдж. – Синтезатор речи и правда смог придать её голосу нотки сожаления. – Я вам сочувствую, но не могу принять ваши доводы. Сотрудники в научном центре не имеют права творить всё, что им вздумается. Даже если верят в собственную правоту.
— Хорошо, – хмыкнул жеребец, поднимая зеркальный цилиндр в копытах. – Запомню на следующий раз, что с тобой говорить бессмысленно…
Он крутанул половинки цилиндра вокруг центральной оси. Реверсификатор щёлкнул, и кабина лифта наполнилась мелодичным перезвоном кристаллов, который почти сразу смолк. Зажмурившийся в ожидании Скоупрейдж решился приоткрыть один глаз.
— Не понял юмора, – пробормотал он, недоумённо осматривая кабину лифта.
Он ещё несколько раз покрутил половинки цилиндра. Звон каждый раз исправно раздавался и тут же смолкал без каких бы то ни было эффектов. Непонимающе хмурящий брови единорог принялся разбирать артефакт.
— Я что, не вкрутил концентроцикличный штифт?.. – пробормотал он, зажигая огонёк на кончике рога и пытаясь заглянуть в сверкающее нутро Реверсификатора. Повернув артефакт под нужным углом, он увидел пустующее тёмное углубление там, где полагалось быть соединяющей две части артефакта детали.
Открытие вызвало у Скоупрейджа приступ паники, почти сразу сменившейся апатией. Реверсификатор не был собран полностью. Единорога обманули собственные воспоминания из предыдущего цикла. В них он поместил недостающий элемент на место. А час назад, собираясь «бежать спасать Велдингбид», перепутал воспоминания о будущем с реальными действиями в настоящем и решил, что штифт уже на месте, хотя тот преспокойно валялся в ящике стола.
Скоупрейдж осознал, что импульсивными действиями окончательно похоронил свои планы. Оставил себя без костюма для телепортации и без Ментального Реверсификатора. Будь рядом Гласси, наверное, она бы напомнила единорогу про важную деталь, которую он забыл перепроверить, так как увлёкся накладыванием чар на зеркальце. Да что там – будь Гласси на месте, не возникло бы и проблемы с доступом в Ц-4. По всему выходило, что без малиновой пони чёрный жеребец оказался совершенно никчёмным.
Скоупрейдж уронил бесполезный цилиндр на пол и вытащил из кармана оттягивавшую его трубочку. Потряс её и отвинтил крышку, к которой крепилось погружённое в мыльную воду кольцо. Взметнувшаяся вверх стайка пузырей отразила тусклый свет ламп.
Однако забава, ранее неплохо снимавшее напряжение, не могла прогнать мысли о том, насколько сильно он подвёл Велдингбид и Таймскейла. Чувство вины от мысли, что из всех возможных действий он выбрал самые необдуманные, рискованные и в итоге бесполезные, не могло исчезнуть так же легко, как лопающиеся в воздухе сферы из воды и мыла.
— Да чтоб вам провалиться! – выдохнул единорог. Он обращался ко всем: Бикер, с истинно машинным равнодушием отнёсшейся к его словам, всем живым пони, что так некстати оказались на его пути, а больше всего к себе – неудачнику, застрявшему в лифте с неработающим по его же вине артефактом, и только и способному, что пускать пузыри.
Однако брошенные в сердцах слова подтолкнули погружающийся в депрессию разум. Скоупрейдж посмотрел на пол кабины, через который желал всем метафорически провалиться. И осознал, что может провалиться сквозь него отнюдь не метафорически. И даже, при должном везении, продолжить после этого путь.
Он прикинул толщину пола, расположение аварийной лестницы в шахте. И телепортировался. Заклинание не потребовало много магических сил, так как дистанция измерялась в метрах – два вниз, один вправо. Зато потребовалось много сил нервных и физических, чтобы в доли секунды после перемещения успеть сориентироваться и ухватиться за покрытые точками ржавчины скобы, избавив себя от долгого падения в шахту. Переведя дыхание, он двинулся вниз.
Это был изнуряющий спуск, который, к ярости Скоупрейджа, отнимал время. Но он шаг за шагом продвигался вниз, к цокольному этажу, искренне надеясь, что расплывчатые понятия «через час» или «очень скоро» дают ему несколько столь необходимых минут. Где-то над его головой зашумели механизмы лифта: кабине потребовалось вернуться наверх и продемонстрировать сотрудникам службы безопасности расстёгнутую сумку, катающийся с боку на бок Реверсификатор и лужу мыльной воды.
Задние ноги чёрного единорога коснулись дна лифтовой шахты. Передние упёрлись в расходящиеся двери, преодолевая сопротивление пружин автоматической блокировки. Двери поддались, пуская авантюриста на цокольный этаж НИИ – где он успешно вывалился на пол коридора прямо перед парой охранников, которым полагалось патрулировать помещения. Морды пони, облачённых в униформу с нашивками, были далеко не радостными.
— Ох, блин! – выдохнул Скоупрейдж. День складывался откровенно не в его пользу. Но сдаваться единорог пока не собирался и тут же торопливо заговорил: – Ребят, ну вы же меня знаете. Работаете здесь не меньше моего. Поверьте, я хочу спасти жизнь дорогой мне пони. И только поэтому веду себя так дико…
Старший по званию охранник, до того неотрывно смотревший на Скоупрейджа, повернул голову в сторону и почесал нос.
— Лиш, ты чего-нибудь видишь? – спросил он.
— Э-э-э, – смутился тот, переводя взгляд с затылка напарника на лежащего у их ног единорога и обратно. – Ну… Я… Нет?
— Вот и я ничего. Очевидно же, что заведующий артефактника носит при себе какой-то амулет, делающий его невидимым, – рассуждал вслух начальник патруля, продолжая изучать стену. – Нам, следовательно, надо бы разойтись да осмотреть второстепенные коридоры. Он непременно попытается проскользнуть именно там.
— Так точно, – с готовностью кивнул Лиш.
Сотрудники службы безопасности, чуть ли не перешагнув через растянувшегося на полу единорога, устремились куда-то в малоосвещённые туннели.
— Спасибо, ребят, – чуть слышно произнёс Скоупрейдж. Он поднялся и рысью двинулся к Ц-4, который располагался в десятке шагов от лифта.
Единорога ждало очередное тяжёлое испытание – надеть тёмный эластичный костюм со здоровенной нагрудной кнопкой-ромбиком. Вид висевшего на лесках одеяния внушал сомнения, что оно вообще налезет на мускулистые ноги и густую шерсть. Но это был лишь первый из неприятных сюрпризов. Следующим стала крепившаяся прямо к материи записка, десятки сестриц которой украшали все более-менее значимые объекты в лаборатории. Чёрный единорог прищурился, разбирая, что хотел сообщить Стэндглейз своим непривычно вытянутым почерком.
«Опасность! Не трогать. Шанс материализации объекта после перемещения пятьдесят процентов».
— Сучаровы чары! Стэндглейз! – не сдержался чёрный единорог. – Ну почему ты не мог работать усерднее?
Упрёк был бессмыслен настолько, насколько безнадёжна была ситуация. Свой отчаянный план Скоупрейдж составил на основании результатов эксперимента, в документах значившихся как «весьма обнадёживающие». Опять же – будь рядом Гласси, она бы напомнила, что такая заметка гарантирует: прототип далёк от готовности, как Эппллуза от океана.
Мысли о Везергласс сменились чередой мелькающих воспоминаний. Скоупрейдж вспомнил, как услышал о катастрофе, унёсшей жизни шахтёров на острове «Си-Хорс». Вспомнил, как вычитал среди списка погибших имя Велдингбид. Вспомнил, с каким исступлением заперся в Хранилище Артефактов, вооружившись инструментами. Вспомнил, что чуть ли не чудом воссоздал внутренние детали Ментального Реверсификатора, который почти год валялся в полусобранном состоянии. Вспомнил, как взял цилиндрический артефакт в копыта, не имея ни малейшего представления о его работоспособности. Вспомнил, как чуть больше часа назад в его голову пришли воспоминания о ещё не прожитом дне. Вспомнил панику, охватившую его от того, сколько времени, по расчётам, осталось до катастрофы на «Си-Хорс». Вспомнил все пережитые только что события, вплоть до настройки координат телепортации.
И всё это только затем, чтобы увидеть записку и понять тупиковость – и тупость – ситуации.
Или…
Скоупрейджа всегда упрекали в излишней азартности. Упрекали жена, коллеги, сокурсники, даже младший брат. Упрекали и пользовались, заманивая единорога в очередную игру с целью выиграть что-то значимое. Скоупрейдж не раз проигрывал школьные обеды, утратил из-за глупой ставки десяток лучших комиксов в коллекции. Но с горечью признавал, что так ничему и не научился. И объезжал Лас-Пегасус за километр.
Учёный пони признавал вероятность проигрыша. Но предпочитал верить в вероятность победы. И продолжал верить в свою удачу сейчас, когда требовалось сделать самую значимую ставку – поставить на кон собственную жизнь. Натягивая телепортный костюм, единорог не думал, что шанс проиграть и погибнуть равен пятидесяти процентам. Он думал, что шанс на успех равен пятидесяти процентам.
Велдингбид изучала усеянные зубцами конические свёрла, объединённые в нечто, напоминавшее пасть чудовищного монстра. Как специалиста по металлургии, её прежде всего интересовала степень износа рабочей поверхности горнопроходческого инструмента. Пока что бур выглядел нормально и вполне годился для отработки ещё одного, последнего из запланированных на день, отрезка.
— Оуг, Шийз! – Она позвала двух операторов буровой станции, земнопони и единорога, которых, по сложившимся порядкам, называла сокращёнными именами. Потому что в критической ситуации на выговаривание «Оугерхип» и «Шийзлд Барн» могло уйти недопустимо много времени.
— Да, Вел, – откликнулся старший по возрасту и по рангу земнопони.
— Разворачивай Камнеглота и спускай в шахту, – махнула копытом начальник смены, под руководством которой за последние два дня удалось сделать едва ли не больше, чем за неделю главенства Стэнчхуфа. – Последние шесть метров надо пройти.
— Понял, – кивнул Оугерхип, одёрнул треснувшую по швам в паре мест спецовку и вцепился в перекинутые через блоки канаты. Его напарник магией активировал приводящие сервомоторы бурильной установки, развернувшейся в сторону пробитой шахты.
С рычанием голодного кротомедведя и жужжанием улья вспышкопчёл механизм нырнул в темноту колодца. Заклинания Шийзлд Барна отправили вслед за ним шланги, по которым к зубцам подавался промывающий раствор и отводилась измельчённая порода.
Вскоре техномагический инструмент достиг предыдущей точки, на которой остановился, и вгрызся в камень, заставив весь остров дрожать подобно листьям, что цеплялись за деревья в позднюю осеннюю пору. Бригаде шахтёров вибрации, тряска и сыплющаяся с потолка пыль были не в новинку – эти нездоровые условия работы оговаривались в контракте отдельным абзацем. Поэтому все спокойно стояли на своих постах – кто контролировал давление в трубе буровой машины, кто следил за подачей охладителя и накоплением шлама, кто дежурил возле проблемной линии энергопередачи, которая от всеобщей сырости норовила стрельнуть искрой, кто бродил между опорными конструкциями пещеры, выискивая дефекты.
Отметив, что всё идёт как надо, Велдингбид развернулась, чтобы перебраться в другую часть пещеры, и буквально в последний момент краем глаза заметила пустующую циновку, расстеленную возле самописца сейсмографа. Замерев на месте, она быстро пересчитала окружающих её пони.
— Оуг, где Квив? Квивер Брилл почему не на месте? – спросила кобылка, перекрикивая гул рабочей обстановки.
— Совсем простыл, – ответил земнопони, периодически срывающийся на кашель. – Просил доработать за него смену.
— А кто за сейсмографом следит? – спросила Велдингбид и тут же получила логичный ответ. Никто. Ни один пони не собирался тратить своё время, превышающее прописанное в соответствующем пункте контракта, в сырой холодной пещере, потому что никаких премиальных всё равно бы не получил. «Недостаток рабочих на смене – проблема начальника смены», – заявил один из Джогов ещё на первом вводном инструктаже.
Велдингбид спрыгнула с платформы, образованной не до конца срытым пластом породы, поправила каску и подошла к сейсмографу, чтобы лично снять показания. По дороге она подбирала фразы похлеще, чтобы вечером донести до Квивер Брилла всё, что она о нём думает. Никто не запрещал простужаться и болеть. Но работник обязан уведомлять о самочувствии начальника смены, пусть даже этот начальник лично Квиверу неприятен.
Все сочинённые эпитеты мгновенно выветрились у неё из головы, как только она увидела бешеную пляску стрелки самописца. Раз за разом чертёжный инструмент возносился на условный верх, подобно прыгуну в высоту переносясь через планку, отмеченную красным цветом. И тотчас же нырял вниз, как прыгун с вышки, погружаясь ниже второй критической полосы.
Велдингбид отчаянно замахала ногой, требуя немедленно прекратить все работы. Оугерхип последовательно дёрнул ряд рычагов, магическое поле его напарника сильно убавило в своём свечении. Все находящиеся в пещере пони отвлеклись от своих дел и напряжённо уставились на замершую у сейсмографа серую кобылку.
Велдингбид, вслушиваясь в затихающий рёв буровой установки и чувствуя, как сопровождающая её работу вибрация угасает, не спешила давать какие-либо объяснения, не сводя глаз со стрелки. Вот сейчас она вернётся в центр и там и останется, на бумаге вновь появится ровная линия, говорящая, что опасаться нечего, что она просто ошиблась, приняв результат работы бура за нечто иное. Может, ошибся сейсмограф, может, от постоянной вибрации разболталось одно из креплений и прибор просто начало трясти, отчего он начал врать. Вот сейчас, сейчас…
Стрелка миновала центр и двинулась вниз. Не моргая, Велдингбид следила, как она приблизилась к красной линии, коснулась её… и двинулась дальше, ниже, ещё ниже. Сейсмограф лучше пони чувствовал, что творится в глубине острова, на затопленных этажах, в толще скал, в течение последних дней непрерывно сотрясаемых и терзаемых стальными зубами Камнеглота. И единственным доступным ему способом – движением стрелки – предупреждал о приближающейся неминуемой катастрофе, означавшей крушение всех надежд, связанных с «Си-Хорс».
Велдингбид потребовалась всего секунда, чтобы принять решение.
— Все на выход! – рявкнула она. – Покинуть пещеру! Немедленно!
Какие-то другие приказы, возможно, и вызвали бы споры. Но опытные горняки прекрасно знали, что такое сейсмограф, что именно он может показывать, и что означает такой тон начальства, поэтому моментально бросили всё, за сохранность чего некогда расписывались, и двинулись прочь, стараясь как можно быстрее оказаться у единственного коридора, связывавшего зону бурения и поверхность.
Пока жёлтые каски проходили мимо серой земнопони, Велдингбилд пыталась бегло подсчитать число эвакуирующихся.
— Шесть… Семь… – Память подсказала, что она опять видит не всех входящих в её бригаду пони. – Где Травертайн?
— Он, вроде бы, пошёл проверять крепь в дальней галерее, – пояснил Шийзлд Барн, ожидавший своей очереди, чтобы пройти по узкому коридору в относительно безопасную область.
И, едва закончив фразу, бросил на начальницу взгляд, словно призывающий забыть его слова и уходить со всеми. Весомости его взгляду придал раздавшийся откуда-то из глубины скрежет, от которого содрогнулась вся пещера. С потолка посыпалась пыль, а от чёрной дыры скважины разбежалось несколько быстро расширяющихся трещин.
Всё указывало на то, что задерживаться в пещере любому, кто дорожит своей жизнью, не стоит. И разумным решением было бы сбежать, оставив Травертайна в случайно пробитой горизонтальной штольне – когда её проделывали, ещё не имелось точной информации о месте бурения. Учитывая усиливающуюся вибрацию, лезть в боковые ответвления шахты казалось самоубийственной затеей. Травертайн и сам уже должен был ощутить признаки надвигающейся катастрофы и примчаться к выходу. Но он мог быть ранен и зажат камнями, а бросить члена своей бригады в такой ситуации Велдингбид попросту не захотела. Не смогла. Развернувшись, она бросилась мимо буровой установки в дальнюю часть шахты.
Шийзлд Барн хотел было окликнуть начальницу, но очередной подземный удар, заставивший светильники мерцать и кое-где угаснуть, его остановил. Вместо этого единорог поспешил проделать сорок шагов от новых пещер, пробитых в скалах, до старых залов, с плохо закрашенными логотипами «Си-Хорс». Там он тоже не стал задерживаться, спеша нагнать товарищей, которые, бросая испуганные взгляды на появляющиеся в стенах всё новые трещины, торопливо поднимались по всем доступным лестницам. Наверх. На поверхность.
Преодолев половину этой дистанции, Шийзлд Барн буквально столкнулся с оранжевым жеребцом, потерявшим где-то горняцкий ботинок.
— Травертайн? – изумился единорог. – Ты разве здесь? Я думал, ты внизу. В дальней галерее.
— Нет, – немного смутился земнопони. – Я давно оттуда ушёл. Мне по нужде нужно было. Потом тут трясти начало…
Шийзлд Барн остановился и посмотрел на уходящие вниз пролёты лестницы. Ему пришло в голову, что пару минут назад по его вине начальница отправилась на бессмысленный поиск и, фактически, на верную гибель. Мысль пришла, но сделать с этим шахтёр уже ничего не смог – как раз в этот момент очередная судорога распадающейся скалы обрушила фрагмент потолка. Куски камня проломили лестничный пролёт на этом этаже и, наверное, на всех последующих. Через пролом наверху и через расширяющиеся трещины начала бить пенящаяся морская вода. Ей предстояло затопить всё, что ещё оставалось от многострадального комплекса.
Единорог в каске чудом оказался на куске лестницы, который выдержал обвал. На его счастье, никаких больше завалов и обрушений на пути не встретилось – и Шийзлд Барн последним покинул ходящую ходуном под копытами твердь. Последним бросился к качающему на поднявшихся волнах «Изобилию». Сбросив по пути каску, он промчался по трещащему и тонущему причалу, чтобы после прыжка вцепиться в канатную сеть, сброшенную с борта отплывающего судна.
Держась за верёвочные узлы и глядя на то, как море забирает последние куски скалистого острова, Шийзлд Барн не переставал думать, что из-за его слов, из-за его невнимательности, из-за его ошибки где-то там, среди бурлящей воды и дробящегося камня осталась на верную смерть серая кобылка с лазурной гривой. И никто ничего не мог с этим поделать.
Младшая пони из семейства Джог предпочла наблюдать за последними мгновениями острова с самой высокой точки грузового судна – взлётной площадки, где раскручивала лопасти фирменная БПТ. Сликер Стайл, опередив братьев в плане понимания происходящего, начала готовить машину к отлёту уже после первых признаков землетрясения. Эбраиш и Дэфлаш, любовавшиеся в иллюминаторы на геологическую катастрофу, не покинули бы каюты вовсе, будучи уверенными в надёжности корабля, но по палубам «Изобилия» разнёсся протестующий гомон толпы работяг, которые чудом спаслись от гибели.
Шахтёров быстро собрал вокруг себя Стэнчхуф, отстранённый от работ, но ещё не покинувший судно – встреча с другим транспортным кораблём ожидалась лишь в конце недели. Коренастый земнопони заставил бригады собраться, определить отсутствующих. Как оказалось, на борт «Изобилия» не поднялась только начальница последней смены Велдингбид. Узнав об этом, Стэнчхуф, забыв про разногласия, какие были между ним и кобылкой, велел всем почтить память серой пони минутой молчания. А после призвал толпу строго спросить с руководителей проекта за все их просчёты. Сорок три работника из четырёх смен дружно двинулись в сторону кормы, к взлётной площадке, попутно случайным образом добывая себе огнетушители, лопаты с противопожарного щита, крепежи для снастей. По мере продвижения сослуживцев Стэнчхуфа их аргументы становились всё более весомыми.
И вот тут начальство вынуждено было эвакуироваться. И трижды проклясть себя за решение не брать в «круиз» десяток-другой охранников. Желание сэкономить на зарплате надёжных пони и стабильное уменьшение зарплат ненадёжных теперь грозило семейству Джогов гораздо большими потерями.
Эбраиш и Дэфлаш заметили толпу, когда подходили к взлётной площадке. К счастью для них, дистанция оказалась достаточно большой – братья прошмыгнули через запирающийся решёткой коридор и затворили за собой путь. Причём Эбраиш, до последнего не решавшийся бросить набитый чемодан, едва не остался по другую сторону преграды – земнопони фактически пришлось таранить решётку, которую родной брат пытался запереть прямо перед его мордой. В итоге он протиснулся, а вот чемодан остался с другой стороны. Отложив выяснение отношений на потом, два жеребца галопом помчались на площадку. Галопом потому, что хлипкая решётка не тянула на препятствие для волны народного гнева, а Сликер Стайл вполне могла поднять БПТ в воздух и без пассажиров. Джоги на её месте так и поступили бы.
Но бывшая некогда братом сестра то ли не успела подготовить механизмы к подъёму над раскачивающейся палубой, то ли проявила неслыханную для семейки доброту – она, не убирая копыт со штурвала, терпеливо ждала, пока «балласт» усядется в транспорт. После чего резким движением перебросила регулятор оборотов двигателя в крайнее положение.
Беспегасный транспорт с вертикальным подъёмом быстро набрал достаточную высоту, чтобы его пассажиры могли не бояться брошенных при помощи магии предметов. Остановив подъём и зависнув, Сликер Стайл смотрела, как бурлящие воды скрывают последние фрагменты скалистого острова.
— Гадство! Столько оборудования пропало, – процедила пони в лётной куртке, заходя на ещё один вираж. – Двадцать тысяч битов вложили в эту дыру.
— Причём кое-кто вкладывал свои личные деньги, – напомнил Эбраиш. Было странно слышать эти слова именно от него, поскольку наличные средства среднего брата, подготовленные для вложения в общее дело, не покинули его чемодан.
Дэфлаш Джог в этот момент смотрел в другую сторону – на «Изобилие», по которому ходили недовольные пони. Несмотря на наличие в бригадах пегасов, преследовать владельцев «Си-Хорс» никто не стал – их паническое бегство шахтёры, а также примкнувшие к ним матросы восприняли как моральную победу.
— Счастливо оставаться, отребье! – выкрикнул «победителям» Дэфлаш Джог, в очередной раз продемонстрировав свои интеллектуальные способности тем единственным пони, которые могли его слышать внутри закрытой кабины БПТ.
Однако минутой позже кабину сотрясла куда более эмоционально несдержанная тирада, раздавшаяся, как только Сликер Стайл, выровняв курс, заглянула во вделанную в кресло пилота небольшую коробочку.
— Паскуда! Тварь! Зараза! – рявкнула она, с усилием разгибая спину и кое-как фиксируя копытом положение штурвала.
— Что случилось? – почти шёпотом поинтересовался Эбраиш, пытаясь с заднего сиденья податься чуть вперёд, что при габаритах БПТ, не рассчитанной на троих пони, было проблематично.
В голове приземистого земнопони сразу начали выстраиваться кошмарные догадки, что сестра обнаружила какие-то отклонения в полёте транспорта. И они могут не долететь до Троттингема. Или могут долететь, только если сбросят балласт… На роль которого средний из детей Иолиана Джога претендовал в первую очередь.
— Я свои гормональные препараты на корабле оставила, – раздражённо фыркнула кобылка, когда-то бывшая жеребцом.
— Это навредит твоему здоровью? – оперативно поинтересовался средний брат. Ему показалось важным опередить язвительный комментарий Дэфлаша, который, судя по морде последнего, должен был последовать в любую секунду.
Сликер Стайл сделала глубокий вдох. Потрясла свободным копытом и вернула его на положенное место среди рычагов управления. После этого полёт БПТ выровнялся, а солнце переместилось от одного края кабины к другому – транспорт взял курс к месту назначения.
— Мне рекомендовали делать инъекции регулярно, – сквозь зубы призналась кобылка. В другой ситуации она охотно скрыла бы от братьев столь личную информацию, бывшую, фактически, компроматом. – Но я с утра ничего не принимала. Что сильно сказывается на моём эмоциональном состоянии… Так, ладно… – Последовал ещё один глубокий вдох. – До Троттингема лететь несколько часов. Я постараюсь их перетерпеть. Пока я занята управлением, перепады эмоций подавить смогу. Как только прибудем, спущусь в свою комнату за лекарствами. А до тех пор, пожалуйста, не действуйте мне на нервы.
— Понял, – ответил Эбраиш. – Мы будем сидеть тихо. И пока подумаем, как рассказать отцу о случившемся, – добавил он, с намёком взглянув в сторону старшего брата.
Каждый из пони погрузился в свои мысли. Кабину затопила тишина, нарушаемая лишь непрерывным гудением механизмов воздушного транспорта.
Велдингбид, следуя зову совести, убедилась, что никто из её смены не оказался забыт в самом дальнем из закутков. После чего под скрип проседающих под собственным весом скал и шелест падающего сверху песка галопом помчалась в главную пещеру. Она уже видела далеко впереди путь к спасению, ту неровную дорогу, что обещала вывести из тёмных опасных глубин коллапсирующего острова. Проход остался цел, проход ждал её, последнюю пони, ради наживы дерзнувшую пытаться вырвать нечто бесценное из хватки земных недр и едва не поплатившуюся за свою дерзость.
Прыжок. Прыжок. Шаг в сторону, чтобы обойти вывалившийся из стены кусок породы. Прыжок. Гостеприимный коридор стремительно приближался. Велдингбид забыла обо всём на свете, кроме этой пробитой в скале трубы, заполненной сухим туманом сыплющейся с потолка пыли.
И именно в этот момент, когда мысли кобылки были полностью поглощены неотвратимостью спасения, когда её задние копыта нашли точку опоры для следующего прыжка, кто-то неожиданно решил подать голос, обратившись к Велдингбид по имени.
— Велди! – позвал чёрный единорог с бело-коричневой гривой. Из-за него готовая к последнему рывку кобылка замешкалась, сбилась с шага, а затем и вовсе остановилась и уставилась на нечто совершенно невозможное – невесть как оказавшегося здесь Скоупрейджа, наряженного в чёрный облегающий костюм с переливающимся ромбом на груди.
Несколько мгновений, что Велдингбид потратила на попытку осознать, что почти сливающийся со своим костюмом чёрный единорог настоящий, оказались роковыми: очередная судорога острова вызвала обвал, и выход оказался завален. Серая пони лишилась шанса на спасение, зато обрела время, чтобы всё-таки задать неожиданно появившемуся жеребцу вопрос:
— Какого сена ты тут делаешь?!
— Я пришёл тебя спасти, – с пробивающимися в голосе триумфальными нотками заявил Скоупрейдж. Он двинулся в обход пробурённой скважины и покорёженных металлических конструкций.
Кобылка, смотревшая на облако пыли, поднятое осевшей породой, не знала, какими словами встретить гордо топавшего в её сторону субъекта. Ведь если бы она не сбавила шаг, если бы она двигалась строго к выходу, то, возможно, успела бы оказаться по ту сторону завала, на пути к спасению. А возможно, находилась бы сейчас ровнёхонько под грудой булыжников. Без каких-либо шансов на долгую и счастливую жизнь.
Получалось, что Скоупрейдж её, вроде бы, спас. Но это не успокаивало вызванное адреналином желание организовать «спасителю» вывих челюсти, предварительно упрекнув:
— Спаситель, тоже мне. Отлично справился, гений.
Скоупрейдж посмотрел на завалившие выход камни. Быстро прикинул их размер и вес и признал, что для его скромных сил эта преграда непреодолима. Впрочем, его план по спасению матери его жеребёнка и не предполагал чего-то подобного.
— Велди, я рад, что ты в порядке, – заявил он. После чего замер в нескольких шагах от пони, на выручку которой отправился. Замер исключительно потому, что от взгляда попавшей в беду красавицы захотелось броситься в скважину.
— В порядке? Из-за тебя я навсегда тут останусь!
Несмотря на распиравший её гнев, Велдингбид постаралась приглушить голос – с потолка продолжали сыпаться пыль и песок, и новый обвал, вызванный её криком, был бы совершенно лишним. Впрочем, трясти вроде стало поменьше: видимо, после последнего толчка процесс разрушения острова замедлился, достигнув некой точки неустойчивого равновесия.
— Не останешься, – уверенно заявил Скоупрейдж. – Я телепортирую тебя на поверхность.
Смелое заявление. Велдингбид, будучи земнопони, колдовать не умела. Но знакомые единороги делились историями, насколько сложно бывает переместить объект из одной точки в другую, особенно на значительное расстояние. В данном случае, чтобы обеспечить кобылке безопасную эвакуацию, Скоупрейджу требовалось сотворить заклинание с радиусом действия метров триста минимум. И даже если подобные чары были единорогу по силам, оставалось ещё одно обстоятельство.
— А сам ты как выберешься, умник? – прищурилась кобылка. В одну телепортацию на большое расстояние она могла поверить. Но вряд ли кто-то со времён Старсвирла мог телепортировать двоих сразу.
— За это не волнуйся. – Скоупрейдж указал на висевшее в передней части его наряда нечто. Оно по виду напоминало смесь шарманки и ящика для почты, украшенного постоянно меняющей цвет ромбовидной кнопкой. – Вот тут встроен механизм, который вернёт меня обратно в Стэйблридж. Моментально. Мне потребуется только ромбик нажать.
— Что ж, действуй! – благословила его Велдингбид. – Раз твой план такой продуманный.
— Угу. Почти продуманный, – вздохнул Скоупрейдж. – Я только что сообразил, что надо было стащить из хранилища капсулу моноколдовства.
— Это что ещё такое?
В пещере, где не очень расторопный единорог собирался с мыслями для заклинания, внезапно воцарилась полнейшая тишина. Даже присыпанный пылью сейсмограф перестал напряжённо царапать бумагу. Словно тонны породы раздумали обрушиваться на головы изолированных от всего мира пони.
— Это артефакт времён Индестриэла, – в наступившей тишине произнёс Скоупрейдж. – Капсулу можно проглотить, и, пока она остаётся внутри организма, у чародея возрастает мощь одного конкретного заклинания. Мне бы сейчас пригодилась.
На кончике рога Скоупрейджа вспыхнуло несколько искр магической ауры. Вспыхнуло и угасло. Это немедленно вызвало у Велдингбид скептическое замечание:
— Спаситель, тоже мне. Самые нужные вещи берёт и не берёт. А без них ничего не может. Давай теперь надеяться, что, пока ты спасаешь меня, кто-то кинется спасать тебя. Например, малиновая твоя зазнайка.
Пока кобылка упражнялась в остроумии, Скоупрейдж дважды попытался сплести телепортационное заклинание. И дважды оно рассеялось, рассыпавшись бессильными искрами. Единорог заскрежетал зубами от собственной неспособности утихомирить все мысли, кроме нужной – слишком много тревог и опасений сейчас глодало разум. И ехидство кобылки с лазурной гривой совсем не помогало. Даже в такой смертельно опасной ситуации некогда любимая им пони не могла переступить через свой характер и прекратить критиковать.
— Да помолчи ты, наконец! – сдали нервы у единорога. Пошедший наперекор всему Стэйблриджу жеребец не хотел выслушивать замечания от спасаемой пони. И выразил свой протест самым активным способом – топнул копытом.
Имелась крайне незначительная вероятность, что жест вынудит Велдингбид прикусить язык. И столь малая вероятность, естественно, не сбылась, потому что в ответ раздалась новая тирада про «очень квалифицированного спасателя». Но имелась вероятность ещё меньшая, что удар копытом станет той малостью, что нарушит неустойчивое равновесие. И вот она как раз ухитрилась сбыться. От места соприкосновения копыта Скоупрейджа со скалой побежала трещина. Она стремительной змеёй скользнула между усеивающих пол пещеры камней, прыгнула на стену, затем на потолок. И замерла аккурат над головой чёрного единорога. Слишком тонкая, чтобы представлять угрозу для попадания в неё копыта, она, тем не менее, оказалась достаточно широкой, чтобы кусок скалы, надломленный последним сотрясением, сместился и упал. Упал самым неудачным образом, приложив по затылку стоящего под ним чародея, в опасной зоне не удосужившегося надеть банальную каску. Едва начавшие формироваться чары бесследно растаяли в воздухе, а сам единорог, пошатнувшись, без звука упал набок. К счастью, в сторону от зияющей в паре шагов от него многометровой шахты, но и это не сулило Велдингбид ничего хорошего.
Запнувшись на полуслове, она ахнула и одним прыжком преодолела несколько шагов, что отделяли её от единорога.
Скоупрейдж был жив – это она могла сказать точно. Он дышал, второпях прижатое к шее копыто ощутило биение сердца – но и только. Похлопывание по щекам не дало результатов, от закатившихся глаз остались только белки, а уши отвечали лишь рефлекторным подёргиванием.
— О нет, милый, – прошептала Велдингбид. – Что же ты? Как же ты?..
Она попыталась бережно просунуть ногу под голову жеребца, но, ощутив копытом какую-то влагу, отдёрнулась. И с ужасом увидела, как светлые пряди гривы медленно краснеют.
Скоупрейдж был жив. Но, вполне возможно, его жизнь измерялась минутами. Если не секундами. И Велдингбид ничем ему помочь не могла. Но знала, что единорога могут спасти. В месте, откуда он столь неожиданно прибыл. В месте, куда жеребца могла доставить столь удачно упомянутая кнопка.
Где-то вдалеке раздался грохот очередного обвала и шипение устремившейся в пролом воды. Вставшие торчком уши Велдингбид уловили скрежет и плеск, доносящиеся отовсюду. Через считанные минуты пещера либо обрушится, либо будет затоплена наконец-то нашедшим дорогу морем. У двоих пони не было никакой возможности выбраться из смертельной западни. У одного такая возможность оставалась…
Кобылка последний раз обняла бесчувственного «спасителя». Серое копыто опустилось к ритмично переливающейся кнопке на костюме жеребца. Мгновение на то, чтобы коснуться её, у Велдингбид было. Но перед этим она успела отрывисто шепнуть:
— Позаботься о моём мальчике…