Девочка и Королева

Глава 01: Грязные игры

Порой дни складываются удачно, порой не очень, а порой бывают такие, когда хочется попросту исчезнуть.
Даже если тебе всего одиннадцать лет.
Одри Бекер именно так себя и чувствовала, когда брела домой после школы.
Прохожие время от времени поглядывали на медленно идущую по улице Европейского Гигаполиса голубоглазую девочку, светлые волосы которой были заплетены в две косички.
Кто-то улыбался, другие лишь качали головой. Лицо и школьную форму девочки покрывала засохшая грязь. Рюкзак болтался на одной лямке, а сама она то и дело шмыгала носом и утирала подступившие слезы рукавом, ещё больше размазывая грязь.
Да, денек в школе выдался тот еще, несмотря на то, что сама Одри старалась держаться тише воды. Как и всегда. Сидя на задней парте и самоотверженно рисуя в альбоме, как во время перемен, так и во время уроков, она не поддерживала беседы с одноклассниками, чем снискала репутацию белой вороны среди них. А впоследствии и среди учителей, которые предпочитали подстраиваться под мнение большинства, нежели это самое большинство учить не только собственным предметам, но что не менее важно – жизни.
Вскоре Одри стала находить у себя на стуле всякий колючий мусор, а на перемене приходилось отряхивать волосы от кусочков бумаги.
Ну а сегодня одноклассники придумали нечто новое, и пока Одри была на физкультуре, ее портфель исчез. А ведь впереди была математика, и девочка попросту не могла появиться там ни с чем. Просить же листок бумаги и ручку ей было стыдно, и потому Одри во время долгой перемены бегала по всей школе в поисках своей собственности.
Правда, в туалеты к мальчишкам она заглядывать побоялась. Мало того, что оттуда плохо пахло, так и всякого об этом месте говорили. Не то чтобы Одри верила всему услышанному, но те же сигареты и игра в фишки на раздевание звучали куда как правдоподобно.
Поиски в классах не дали никаких результатов. Учителя лишь вопросительно смотрели на девочку, а парочка из них даже поинтересовалась, в чем дело, но когда ученица начинала расписывать ситуацию, то преподаватели теряли интерес очень быстро и, ссылаясь на занятость, ограничивались фразой «найдется» или предложением поискать более тщательно.
Перемена подходила к концу, и Одри казалось, что она посмотрела буквально везде. Даже в библиотеке, куда старалась не заходить, пусть и любила чтение. «Хранительница запретных знаний», как про себя называла девочка библиотекаршу, была строгой женщиной с ледяным взглядом голубых глаз, взирающих из-под старомодных очков.
Когда же все варианты были перепробованы, Одри села на лестнице и беспомощно разрыдалась.
Ученики и учителя проходили мимо. У всех были свои проблемы и дела. И вот когда Одри уже почти решилась спуститься к директору, показались три ее одноклассницы. Они что-то обсуждали, явно связанное с одеждой… или с мальчиками. Ну или с мальчиками в одежде. Одри не особо интересовалась ни тем, ни другим.
– Опять плачет! – воскликнула темноволосая девочка в центре, Магда Пинкертон. – Вот же р-р-рева-кор-р-рова!
Одри ее побаивалась. Еще бы  – самая популярная девочка в классе, потому что была «бунтаркой» и одевалась не в школьную форму, а в кожаную куртку и штаны. Опаздывала на уроки, а порой и вовсе, неслыханное дело, перечила учителям. Сегодня на голове у нее красовалась повязка с «Веселым Роджером», а в ушах поблескивали сережки-клипсы. И пусть школьная форма была не обязательной, а только рекомендованной одеждой, мало кто приходил в учебное заведение в чем-то еще. Исключение составляли дети из совсем уж бедных семей, которым не хватало денег не то что на одежду, но даже на еду, и если Одри не будет учиться, то ее ждет та же участь. Во всяком случае, со слов мамы все выходило именно так.
Магда же была другой. Смуглая кожа и большие карие глаза, в сочетании с одеждой, создавали образ бесшабашной пиратки.
Все впечатление портил только курносый маленький нос.
В отличие от тихой и застенчивой Бекер, Магда была всегда в центре внимания собеседников, которых даже не смущало то, что она постоянно картавила.
Остальные две девочки, как по сигналу тут же захихикали, а Одри в очередной раз шмыгнула носом и подняла взгляд заплаканных глаз.
Пинкертон перестала улыбаться и придала голосу сочувствующие нотки:
– Чё случилось?
Всхлипнув, Одри поведала свою беду одноклассницам.
Магда задумалась и облокотилась на перила:
– А ты в др-р-ругих кабинетах смотр-р-рела?
Неуверенный кивок в ответ.
– Хм. А в сор-р-ртир-р-рах?
Одна из стоящих рядом девочек прыснула в кулачок, за что была награждена уничтожающим взглядом.
– Цыц! – прикрикнула Магда и обернулась к всхлипывающей однокласснице. – Ну?
Еще один неуверенный кивок:
– Смотрела… Только в туалеты для мальчиков не заходила, – Одри после этих слов немного покраснела.
– Ага! А почему не смотр-р-рела? – напирала одноклассница, чем окончательно вогнала собеседницу в краску, в то время как две ее подружки сдерживались из последних сил, чтобы не разразиться смехом.
– Ладно-ладно. Я шучу. Твоей сумке там делать нечего, – махнула рукой Магда и замолчала. Наконец девочка улыбнулась и даже щелкнула пальцами. – Я знаю, где может быть пр-р-ропажа!
– Где? – Одри аж подпрыгнула и умоляющим взглядом уставилась на одноклассницу, от которой до этого не слышала ничего, кроме насмешек в свой адрес.
«Может она не такая плохая и издевалась она лишь потому, что у нее дурное настроение?» – мелькнула мысль.
Магда загадочно улыбнулась:         
– На школьной площадке.
Одри удивленно захлопала глазами, и уже было собралась спросить, с чего она это взяла, как одноклассница, лишь пожав плечами, добавила:
– Больше негде.
Действительно, а где еще? Не в кабинете же директора?
Одри вновь покраснела, представив себе картину, как директор школы открывает ее рюкзак и достает оттуда альбом со всеми рисунками девочки. Ой, стыдно!
– Ну и чего сидишь? – Магда хлопнула девочку по спине, и та едва удержалась, чтобы не упасть. – Побежала!
И Одри действительно побежала. Пулей выскочила на улицу, даже не надев курточку, хотя промозглый осенний ветер пробирал до самых костей. Обхватив плечи руками, Одри выбежала на школьный двор, где у одной из групп старшеклассников были то ли занятия, то ли просто дружеский матч. Скорее второе, так как учителя нигде не было видно.
Впрочем, маленькая девочка не особо присматривалась: ее больше интересовал коричневый рюкзак. Задачка была та еще, ведь очень сложно найти осенью вещь, которая сливается с землей и опавшей листвой.
Одри слышала, что в более благоустроенных районах все растения в парках — искусственные. И хотя ей самой это не нравилась, сейчас это казалось неплохой идеей отсутствие грязи и прелых листьев.
Несколько минут безуспешных поисков закончились тем, что в самом дальнем углу Одри увидела нечто, отдаленно напоминающее ее рюкзак. Но, бросившись туда, она поскользнулась и ухнулась прямо в грязь.
За спиной раздался издевательский смех. Одри поднялась и шмыгнув носом, обернулась.
Закономерно она увидела трех «доброжелательниц», что стояли и потешались над неудачей одноклассницы. Одна из девочек морщила нос подобно свинье и хрюкала при этом, чем увеличивала градус общего веселья.
– Как я и говор-рила, – торжественно произнесла Магда. – Подобное к подобному.
Смех трех злых девочек сошел на нет, когда к поднявшейся с трудом Одри подошли двое старшеклассников и спросили, все ли у нее в порядке и не надо ли чем помочь.
Та лишь отрицательно покачала головой и поблагодарив старших мальчишек, направляясь к рюкзаку. Молодые люди еще посмотрели вслед девочке, но вскоре вернулись к игре.
Дойдя до своего рюкзака, она по новой разревелась. Судя по всему, кто-то использовал его как футбольный мяч. Даже одна из лямок оборвалась.
Смотреть на содержимое не хотелось. Там внутри был завтрак из пары бутербродов, яблока, а также маленького термоса, который каждое утро давала мама Одри.
Становилось страшно от одной только мысли, во что все это могло превратиться.
Одри утерлась грязным рукавом в первый, но далеко не последний раз за сегодняшний день и направилась к выходу из школы – вернуться в таком виде в класс значило вызвать очередную порцию насмешек, как со стороны учеников, так и со стороны учителя, а девочке этого очень не хотелось. Пусть лучше запишут прогул. Пусть поставят двойку. Пусть родителей вызовут в школу. Сейчас Одри Бекер было наплевать.
Несмотря на промозглую погоду, она даже не решилась идти за курткой, где в тайном кармане хранился проездной. Девочка попросту не могла заставить себя появиться в школе в таком виде, пусть и мимолетно.
Из размышлений о произошедшем ее вырвал свист и выкрик:
– Какая красавица!
Захотелось провалиться сквозь землю. Даже не столько от этого выкрика, сколько от внимания к своей персоне со стороны других прохожих.
Вот и какая-то пожилая дама подошла, достала из кармана платок, который не стирался… ну наверное лет двадцать и, плюнув на него, попыталась протереть юной мисс Бекер лицо.
Одри в ужасе отшатнулась.
А женщина шагнула следом и с улыбкой, которой мог бы позавидовать сумасшедший, произнесла:
– Сейчас я приведу тебя в порядок, а то что ты как хрюшка? И вообще, куда смотрят твои родители?
Одри, для которой платок выглядел как жуткое чудовище из ночных кошмаров, спешно залепетала:
– Спасибо, но я уже в двух шагах от дома, я сама. Не надо, – и, обогнув внушительного вида барышню по широкой дуге, побежала по улице не оглядываясь. В спину ей раздалось:
– Я же помочь тебе хотела… неблагодарная!
Спустя пару минут девочку настигла отдышка. Пришлось тяжело облокотиться на стену какого-то здания.
Одри с опаской заглянула за угол, вдруг та жуткая женщина ее преследует. Но нет, люди спешили по своим делам и все также бросали ироничные взгляды в сторону перепачканной маленькой девочки.
Немного отдышавшись, Одри пошла дальше. Прибегать к способу «доброй самаритянки» и умывать лицо слюнями она не хотела. Все равно не особо поможет, учитывая ее внешний вид. Да и плевать на грязные руки, чтобы утереть ими лицо…
Как только Одри это представила, ей стало дурно.
«Лучше потерпеть до дома. Душ всё смоет, – решила девочка, и гадкий голос на грани подсознания добавил: – Кроме позора…»
…Добравшись до родного дома и поднявшись на пятый этаж пешком, так как лифт в очередной раз не работал, Одри уже собралась было позвонить.
Но тут ее слуха достигли голоса за дверью. Разобрать слова не представлялось возможным, но, судя по интонациям, это были родители, которые опять кричали друг на друга.
А она-то так надеялась, что сегодняшний день в чем-то да будет отличаться от дня вчерашнего, и папа с мамой решат все свои разногласия.
Одри тяжело вздохнула и все же позвонила в дверь. Видимо, день примирения наступит не сегодня. Если он вообще когда-нибудь наступит.
Дверь открылась далеко не сразу. Одри перед этим услышала некий грохот, и, наконец, на пороге возник отец. Человек, который разменял четвертый десяток и выглядевший куда старше своих лет из-за мешков под глазами и тронутых сединой волос.
Увидев дочку, папа улыбнулся:
– Что тут у нас? Принимала грязевые ванны? Или играла в вышибалы и тебя вышибли?
Одри лишь тяжело вздохнула. Насмешки со стороны окружающих это одно, но насмешки со стороны близких людей – совсем другое.
– Дорогой, кто это? – раздался спокойный голос со стороны кухни, будто бы и не было криков и взаимных упреков буквально минуту назад.
Отец сделал вид, что присматривается к дочурке:
– Я не уверен, но, кажется, это наша дочь. Под слоем грязи не могу разобрать…
Послышалось падение чего-то металлического, а затем, подобно урагану, в прихожую ворвалась мама, которую девочка любила и в то же время очень боялась. И спроси кто, какие чувства преобладают, Одри вряд ли бы смогла дать внятный ответ.
Вот и сейчас она буквально сжалась под пристальным взором матери.
– Ну и как это понимать, а?
Одри не знала что ответить, но к счастью на помощь пришел папа:
– Да ладно тебе Эви, она же просто играла с друзьями и немного перепачкалась.
– Немного? – Эвелин Бекер схватила дочь за рукав и потрясла. – Это, по-твоему, немного?
Отец лишь пожал плечами:
– Она ребенок и они все ходят немного грязными, – папа понизил голос, но Одри его услышала, хотя и не поняла. – Что уж говорить о взрослых…
– Только не моя дочь! – вспылила мама. – Немедленно в ванную.
Девочка попыталась снять портфель, но не тут-то было:
– Что это ты делаешь, юная леди?
– Снимаю портфель…
– Который не менее грязный, чем ты сама? Снимешь в ванной.
– А как же вещи… они могут промокнуть…
– Хуже, чем сейчас им… — женщина осеклась, после чего голос стал вкрадчивым. – А где твоя куртка? Ты ведь не засунула ее в рюкзак?
– Нет, я бы не стала и она бы там не поместилась… – начала возражать девочка, но под пристальным взглядом матери замолчала.
– И где она?
– М-м-м, дорогая, тебе не кажется, что ты перегибаешь палку. Одри пришла уставшая и грязная. А ты ей устраиваешь допрос с пристрастием, – подал голос отец девочки.
Эвелин прикрыла глаза и, сжав пальцы в кулак несколько раз, вздохнула, после чего открыла глаза и, пристально глядя на дочь, ответила:
– Я беспокоюсь о дорогой вещи. Возможно, вы и умеете добывать деньги из воздуха, а я таким талантом не обладаю.
Одри сглотнула:
– Я оставила куртку в школе…
Эвелин поджала губы.
– Прости меня, пожалуйста, я…
– Иди в ванну, – ровным голосом произнесла мама.
– Но…
– Иди.
Женщина, хмуря брови, выжидательно уставилась на дочь. Спорить было бесполезно, а потому ничего не оставалось, как побрести в ванную. Отец девочки лишь покачал головой и наградил жену упрекающим взглядом, но та не обратила на это никакого внимания.
Как и всегда.
…Вода из душа барабанила по дну ванной, в то время как сама Одри сидела на полу напротив портфеля и не решалась открыть его. Cтоило только представить, во что превратились учебники, тетрадки и школьный обед, как становилось дурно. Что она скажет родителям? А учителям? А как быть с ее альбомом для рисования? Может быть, хоть что-то уцелело?
Рука в очередной раз потянулась к застежке, и в этот же самый момент сзади раздался стук в дверь. Одри вздрогнула и приоткрыла дверь.
Конечно же, это была мама:
– Почему ты все еще одета? Тебе что, нравится ходить грязной? Или ты мечтаешь спать в хлеву?
– Я… я… хотела вынуть все из портфеля, – начала было девочка.
– Это могло и подождать, – женщина тяжело вздохнула, а потом протянула дочери пакет. – На вот. Уложишь учебники туда, а потом мы попытаемся привести все в порядок.
Одри слабо улыбнулась:
– Спасибо.
Взгляд мамы стал пристальным:
– Пока не за что. Когда выйдешь из ванной, мне нужны будут объяснения. Хорошие объяснения. Это понятно?
Одри нервно сглотнула:
– Да, мам. Конечно.
Эвелин Бекер кивнула и закрыла дверь.
Одри же посмотрела на пакет у себя в руках, будто тот прямо сейчас оживет и набросится на нее.
– Нападение пакетов-убийц, – нервно хихикнула девочка. – Раньше мы заворачивали в них вещи, а теперь они заворачивают нас…
Одри бросила взгляд на свой грязный и замызганный портфель, но делать было нечего. Снова усевшись на пол, она с осторожностью открыла рюкзак и заглянула внутрь.
Из груди девочки вырвался вздох облегчения. Содержимое рюкзака не напоминало пюре. Очевидно, школьные забияки решили проявить любопытство и заглянуть внутрь, а увидев еду – взяли себе. Одри была не против. Даже мысленно пожелала Магде и ее подружкам приятного аппетита, перебирая учебники и тетради. Но неожиданно рука девочки дернулась. Ее альбом. Темно-синий, с жаворонком на корешке, исчез.
Одри еще раз просмотрела содержимое рюкзака, но результат был тот же самый. Нижняя губа девочки задрожала, а на глаза навернулись слезы. Впрочем, всегда был шанс, что она просто не взяла альбом с собой. Одри не могла припомнить, чтобы сегодня доставала его из портфеля. Может и впрямь оставила дома и благополучно забыла об этом?
Убеждая себя таким образом, Одри поспешно убрала книги в пакет, а сама разделась и забралась под давно уже манящий душ…
…Выйдя из ванной достаточно посвежевшей, девочка буквально в дверях столкнулась с мамой, которая была облачена в вечернее платье и явно собиралась куда-то уходить.
– Ну вот, совсем другой человек, – улыбнулась Эвелин Бекер, будто и не было сцены произошедшей двадцать минут назад, когда женщина чуть не сорвалась на крик. – Дорогая, мне надо бежать по делам и твой папа меня подбросит на машине, так что скажи мне в двух словах, что случилось?
Одри замялась.
С одной стороны, ей очень хотелось поведать о произошедшем. О том, как девочки из класса обвели ее вокруг пальца, а потом смеялись над ней. Но взглянув в глаза мамы и на ее улыбку, которая была не таким уж частым гостем на лице женщины, Одри лишь ответила:
– Я упала… прямо в грязь. И когда я упала, термос… он сломался, — Одри было стыдно за эту откровенную враку, но она не хотела портить маме настроение. А рассказав про одноклассниц, непременно бы испортила.
Женщина какое-то время стояла и изучала дочь задумчивым взглядом, после чего все же потрепала Одри по мокрым волосам и улыбнулась:
– Осторожней надо, милая, – Эвелин демонстративно взглянула на часы. – Ой, мы опаздываем! Одри, обед на плите, одежду брось в стиральную машину, ну а термос возьми папин. Ему он все равно без надобности, – мама пробурчала себе под нос что-то, но слов девочка разобрать не смогла, после чего добавила. – Когда закончишь – садись делать уроки.  Я приду – проверю. Поняла?
Одри согласно кивнула, хотя прекрасно знала, что этого не будет. Нет, в глубине души девочка все же надеялась, что мама придет пораньше, проверит домашнее задание, а то и поможет с ним, а потом они смогут посмотреть какой-нибудь мультфильм по головизору.
Но то была несбыточная мечта.
Помахав на прощание, мама ушла. Отец же немного задержался:
– Дальше будет только хуже, если ты не дашь сдачи.
– Но я правда упала!
Папа с грустью посмотрел на Одри, явно намереваясь что-то еще сказать, но передумал и бросил на прощанье:
– Конечно. Не унывай.
– Не буду…
За отцом закрылась дверь, и маленькая девочка оказалась предоставлена сама себе. Нет, конечно же, должна прийти бабушка, но когда это еще случится?
Вот только вместо того, чтобы пойти есть, Одри решила зайти в свою комнату и проверить ее на наличие альбома. Уж очень сильно она волновалась за рисунки, а еда может и подождать.
Закрыв за собой дверь, девочка улыбнулась.
Лишь здесь она ощущала себя уютно и в безопасности. Вот у стены стоит шкаф с книгами известных писателей прошлых веков: Жюль Верн соседствовал с Яльмаром Бергманом, а Джоан Роулинг делила полку с Антоном Павловичем Чеховым.
Не все произведения маленькая девочка понимала, но ей нравились персонажи.
И порой она фантазировала о том, а что бы было, если бы она стала одной из героинь подобного романа. Скажем, отправилась в плаванье с суровым капитаном Ахавом на поиски белого кита или путешествовала вместе с Фродо, Сэмом и Горлумом на пути к Роковой горе?
На отсутствие воображения Одри не жаловалась, и порой самые яркие образы она пыталась нарисовать. Конечно же, всё это можно было легко найти в электронном виде, и большинство людей именно так и делали. Но Одри нравилось держать в руках старые, потрепанные временем книги и вчитываться в строчки текста. Было в этом нечто магическое. Нечто такое, что сама Одри не могла передать словами.
На полке с противоположной стены стоял фонарик, который девочка использовала по ночам для чтения, а также и поделки-оригами.
Да, родители раз за разом предлагали купить куклу или плюшевую игрушку вместо книги, но Одри всякий раз отказывалась. Конечно же, в магазинах страсть все какое красивое, но ведь сделано кем-то другим.
И маленькая девочка предпочитала сама складывать из бумаги игрушки, пусть и хрупкие, но зато созданные своими руками.
А к тому, что книги были написаны другими людьми, Одри старалась относиться философски – текст был один, но воображение-то у всех разное. И мир, представший в воображении девочки, должен был отличаться от мира, что представила… ну скажем ее бабушка. Не мог не отличаться, а потому он был ее и только ее, пусть и описан другим человеком.
Также тут был шкаф для вещей, в котором, как казалось несколько лет назад, затаился жуткий монстр, и Одри будила родителей посреди ночи с просьбой прогнать страшилку.
Девочка лишь улыбнулась и покачала головой. Какими беспочвенными были страхи по сравнению…  вспомнив о пропаже, Одри бросилась к письменному столу и стала просматривать ящики в поисках заветного темно-синего альбома.
Его нигде не было.
Одри несколько раз обыскала ящики. Даже выдвинула их в надежде, что может быть, лишь может быть, альбом выпал и застрял где-то в недрах стола. Такое порой случалось, но обычно с ненужными бумагами и старыми тетрадями.
Увы, это был не тот случай. И гаденькая мысль, которую Одри старалась гнать от себя прочь, крепко засела в сознании девочки: Магда и остальные, когда копались в ее портфеле, нашли альбом и забрали себе. Надо же было что-то посмотреть за обедом. Обедом, который они тоже взяли у нее!
От такого Одри ничего не хотелось делать, даже жить.
Она словно на автомате вышла из комнаты и направилась на кухню, хотя от одной мысли о еде начинало подташнивать. Но и оставаться не хотелось. Во всяком случае, не сейчас.
Все сейчас напоминало об утрате одной из самых ценных вещей в жизни девочки. Ее мечтаний, которые сейчас оказались в чужих руках, и в лучшем случае Магда просто выкинет в мусорку рисунки Одри. О худшем раскладе даже думать не хотелось.
Усевшись за стол, девочка долгое время смотрела на противоположную стену, стараясь не думать вообще ни о чем. Из глаз малышки капали слезы, но она их не замечала.
Сколько прошло времени, Одри не взялась бы сказать, но ее внимание привлек характерный стук по стеклу.
Девочка оглянулась и обомлела, потому что за стеклопластиком находилось нечто странное.
Существо за окном вряд ли можно было назвать красивым: все черное и матово поблескивающее, формой напоминающее, пожалуй, лошадь. Или, точнее, пони от «Хасбро», которых девочка неоднократно видела как в мультиках, так и в рекламе и даже пару раз на улице.
Вот только виденные ранее пони были яркими, миловидными и пушистыми, а эта вся была матово-черная. Тускло-зеленые грива и хвост висели тяжелыми прядями и даже не особо напоминали волосы. Разве что какой-то кикиморы.
Кроме того, странная пони обладала внушительными зубами, которые с трудом помещались во рту, а за спиной ее тихо стрекотали небольшие прозрачные крылья.
Характерные для пони огромные выразительные глаза отливали недоброй зеленью, а в довершение всего изо лба торчал длинный и неровный рог.
Пони была одета в черные джинсы и куртку, под которой усматривалась белая то ли блуза, то ли рубашка не первой свежести. Одежда вообще выглядела довольно потрепанной и старой, но все еще крепкой. И нуждалась, по большей части, лишь в стирке.
– Впусти меня, – произнесло неведомое существо.
Если бы не приоткрытая форточка, плотный стеклопластик бы не пропустил звук.
Одри всхлипнула и подошла к окну, пристально всматриваясь в очертания неведомой гостьи.
– Кто ты? – только и смогла вымолвить девочка.
Существо за окном задумалось на секунду, а потом продемонстрировало клыкастую улыбку и произнесло:
– Я – фея.
Девочка вздрогнула.
Феи не выглядят так. Они милые, красивые, в них есть грация, и они ходят в платьях, а не в грязной истрепанной одежде.
С другой стороны, а может большего она не заслужила? Учитывая все произошедшее сегодня, да и в любой другой день тоже.
Девочка колебалась, наверное, с минуту, и странная фея, судя по всему, уже собиралась улететь, как Одри, воскликнув «Постой», все же открыла окно…

Глава 02: Ночная гостья

После того, как фея оказалась на кухне, Одри не знала, что ей делать.
С одной стороны, бабушка строго-настрого запрещала открывать дверь незнакомцам, но ведь она открыла никак не дверь, а окно. С другой стороны, покрытая черным хитином лошадка сказала, что она фея. А раз так, то уже не совсем незнакомка, верно?
В голове Одри вертелись десятки вопросов, но она стеснялась их задать. Да и не доводилось ей еще общаться с волшебными существами. Ну разве что только в своих фантазиях.
Меж тем пони-насекомое подняла крышку кастрюли, принюхалась и удовлетворенно кивнула, после чего стала копаться в шкафах. Очевидно, в поисках тарелки и половника.
– А Вы… – начала была Одри и осеклась.
Фея вела себя странно. Вместо того чтобы поинтересоваться здоровьем, настроением и мечтами юной девы, как поступило бы любое уважающее себя магическое существо, если верить книжкам и фильмам, черная лошадь напрочь игнорировала Одри.
– Кризалис, – отозвалась незнакомка. – Так меня зовут… Ага!
Фея достала из шкафа искомое и вновь направилась к кастрюле с супом.
Одри еще подумала, а как странная незнакомка собирается убрать крышку? Уж не ртом ли? Ведь у нее и так занята передняя нога, а если поднять вторую, лошадка упадет.
Но нет. Крышка сама по себе подлетела в воздух, а представившаяся Кризалис фея стала зачерпывать суп.
Рот Одри приоткрылся от удивления. Да, конечно же, она видела нечто подобное в цирке, куда водил девочку отец, когда она была еще совсем маленькая. Да и по головизору всякие чудеса показывали.
Но одно дело, когда это видишь на сцене или экране, а совсем другое – у себя на кухне.
С улыбкой до ушей Одри бросилась к Кризалис и повисла у нее на шее.
– Эй-эй! Полегче, мелюзга! Я же пролью суп и мы обе обожжемся, – тут же воскликнула черная лошадка.
Одри, покраснев, отпустила Кризалис и отступила на пару шагов.
– Простите, я не…
– Не видела таких как я? – с усмешкой произнесла Кризалис, отходя от плиты. – Ничего. Я сама таких ни разу не видела. Зеркало не в счет.
Кризалис улыбнулась, давая понять, что это шутка. И пусть эта улыбка выглядела жутковато, если не сказать инфернально, Одри это не волновало. Девочка даже улыбнулась в ответ.
Кризалис же, усевшись за стол, взглядом начала рыскать по кухне. Одри, поняв без слов, подала той ложку. Черная лошадь благодарно кивнула и начала есть, в то время как девочка с интересом разглядывала незнакомку, не задавая вопросов.
– Тебя как звать? – не отрываясь от своей трапезы, поинтересовалась Кризалис.
Это было странно. Обычно феи безошибочно знают тех, к кому они пришли в гости. Немного подумав, девочка пришла к выводу, что может быть она – новенькая, оттого и выглядит так странно.
– Одри Бекер, – отозвалась девочка.
Кризалис задумчиво взглянула на собеседницу.
– Вот что, Одри Бекер, бери тарелку и садись есть. Я все-таки твоя гостья, а не ты моя. И это мне следует чувствовать себя неловко, а никак не наоборот.
– Но я не…
– Чувствуешь, – уверенно кивнула Кризалис. – У тебя все на лице написано.
Одри попыталась придать лицу безразличное выражение, чем вызвала очередную улыбку на мордочке феи.
– Ну а теперь ты наморщила носик и скорчила рот, отчего напоминаешь свинку. Достаточно симпатичную свинку, но все же.
Одри вздрогнула. Память услужливо подбросила образы прошедшего дня и на глаза навернулись слезы.
– Да шучу я, ну что вы, в самом деле, такие чувствительные! Это ж всего лишь слово, – Кризалис тяжело вздохнула и тихо, на грани слуха прошептала. – А еще говорят, с пони сложно…
Одри отрицательно замотала головой и со всхлипом произнесла:
– Это не просто слово… Это было! Было! – девочка сдерживалась из последних сил, чтобы не разреветься на глазах у феи.
Кризалис снова тяжело вздохнула.
– Значит так, все что тебе сейчас надо, это тарелка с горячим супом и собеседник. Ну так собеседник, – черная лошадка указала передним копытом на себя, – у тебя уже есть, а суп стынет в кастрюле. Так что давай, в темпе вальса.
Фея хлопнула передними копытами друг о друга, что вызвало характерный звук.
– Я не хочу, – пробурчала Одри, всхлипнув.
– Ну да, конечно. А в животе, наверное, у меня бурчит, да? – в этот самый момент желудок Кризалис издал характерный звук. – Оу, и правда у меня.
Одри хихикнула, и слезы отступили, пусть и на время.
– Вот. Что я тебе говорила, – со знанием дела произнесла фея. – А ведь мы только начали. Так что давай, бери тарелку, ложку и усаживайся за стол. Не заставишь же ты меня есть в одиночестве, а?
И впрямь, невежливо получалось. Да и тошнота отступила. Может не будет ничего плохого, если она немного поест? Ну, хотя бы пару ложечек.
Одри бросила неуверенный взгляд в сторону хлебницы.
– Ну же, не стесняйся, – подала голос Кризалис. – Повторюсь – тут гостья я, а не ты.
Одри встала из-за стола и достала нарезанный ломтиками хлеб, после чего протянула Кризалис, но та лишь отрицательно покачала головой:
– Я не ем мучное.
Одри зарделась.
– А у нас на второе макароны…
– Ну, значит, я еще супчик похлебаю, – Кризалис сделала неопределенный жест копытом.
Маленькая девочка бросила взгляд на плиту, затем на гостью и с уверенностью произнесла, откусывая кусочек хлеба:
– Тогда и я тоже!

Кризалис на это высказывание едва заметно покачала головой, а мордочку ее тронула слабая улыбка.
Когда с первой тарелкой супа было покончено, а девочка и фея принялись за вторую, гостья снова подала голос:
– Рассказывай.
Одри непонимающе уставилась на свою собеседницу.
– О том, кто или что довело тебя до слез, – пояснила фея.
– …Все хорошо, – выдавила из себя девочка.
– Врешь ведь, – с ухмылкой произнесла гостья.
Ответа не последовало, и тогда Кризалис решила продолжить:
– Не хочешь говорить, не надо. Всё и так понятно. Подверглась издевательствам со стороны… как их там… – хитиновая пони ненадолго задумалась, пару раз искоса посмотрела на девочку, явно что-то прикидывая в уме, после чего произнесла. – Одноклассников.
Одри удивленно воззрилась на Кризалис, а та в ответ лишь подмигнула.
– Видишь. Я уже знаю. Ну а раз так, то давай, рассказывай подробности.
Девочка тяжело вздохнула и, собравшись с мыслями, рассказала о том, как она упала в грязь и как альбом с ее рисунками был безвозвратно утерян. Ну или, что более вероятно, украден.
После рассказа Кризалис долго молчала и начала задумчиво постукивать по столу копытом. Наконец, не глядя на Одри, она спросила:
– И что сказали родители?
Та замялась:
– Ничего… Я им об этом еще не говорила.
Кризалис еще немного помолчала:
– А что сказали в прошлый раз?
– Прошлый? – удивленно переспросила девочка.
Наконец гостья удостоила девочку взглядом:
– Да, прошлый. Видно же, что это не первый раз.
– Ну-у-у… – Одри явно не хотела говорить.
– Смелей, я не кусаюсь… Нет, кусаюсь, конечно же, но только в экстренных случаях. Свои зубы дороже, знаешь ли.
– Мама ходила к директору и из его кабинета доносились крики и ругань. После этого неделю меня никто не трогал…
– Продолжай.
– Папа в тот день был на работе, а когда он вернулся, то сказал, что сейчас все в порядке и я должна этому радоваться. И я радовалась… Правда.
– Ох, забодай меня Селестия. Не удивительно, что этот мир такое унылое место.
– Еще была бабушка, – при этих словах Кризалис навострила уши. – Она мне сказала, что надо игнорировать. И потом, когда насмешки продолжились, я пыталась. Правда пыталась, – глаза девочки наполнились слезами, и она готова была вновь расплакаться.
– Значит так, – начала было Кризалис, и Одри Бекер посмотрела на нее с надеждой. – Иди высморкайся, и возьми платок. Так, на всякий случай.
– Будут чудеса? – с надеждой спросила маленькая девочка.
Кризалис криво ухмыльнулась. И если взрослый мужчина посреди ночи увидел бы эту ухмылку, то точно убежал бы в ужасе. Взрослые люди крайне суеверны, чего не скажешь о детях. Одри улыбнулась в ответ и убежала в ванную.
Когда она вернулась, то застала фею стоящей у окна и смотрящей в сумеречное небо. Во всяком случае, просто вверх, так как из-за плотной застройки было практически не видно неба.
Одри дисциплинировано опустилась на стул и произнесла:
– Я готова.
– А платок? – безэмоциональным голосом поинтересовалась фея, не оборачиваясь.
Девочка показала платок, но до нее дошло, что Кризалис этого не видит. Густо покраснев, она выдавила:
– И платок.
– Хорошо. Он тебе пригодится.
Одри удивленно захлопала глазами. Зачем нужен носовой платок, если сейчас эта странная фея будет совершать чудеса и превратит ее… в прекрасную принцессу. Ведь превратит же?
Вместо этого Кризалис заговорила, и ее слова были явно не тем, что Одри хотела услышать.
– Завтра, когда ты придешь в школу, Ман… Магда и остальные непременно воспользуются твоими рисунками тебе во зло. Не знаю, как это будет. Возможно, они на твоих глазах будут их рвать или подожгут… хотя последнее все же вряд ли. Общественное заведение. Внутри него нельзя совершать какие-то противоправные действия, а вот в двух шагах от могут и прирезать, и никто даже не почешется. Так, не важно. Забудь последнее, что я сказала.
– Эмм… – начала было девочка. – Ты про Магду?
– Я про «прирежут», – раздраженно бросила Кризалис.
Одри посчитала за благо согласно кивнуть, хотя слова феи больно резанули по сердцу. Ее рисунки изуродуют? Плоды стольких стараний?
Меж тем Кризалис продолжила:
– Твоя задача в этой ситуации не подавать виду…
– Бабушка тоже так говорит, – всхлипнула девочка. – Не получается!
– Твоя бабушка – не права. Она предлагает тебе терпеть и сносить оскорбления, чтобы впоследствии окружающие тебя и дальше могли унижать, а ты бы лишь улыбалась. Знавала я таких синтетов. Да и людей до кучи. Ничего хорошего в этом нет.
– Угу… – только и вымолвила Одри.
Будто бы прочитав мысли девочки, гостья назидательно произнесла:
– Молчи, слушай и запоминай. Это важно.
– А можно записать? – тут же оживилась Одри.
Кризалис вздохнула:
– Нет.
Девочка тут же накуксилась. Опять с ней как с маленькой.
Кризалис же обернулась и подошла к собеседнице, снова расплывшись в клыкастой улыбке.
– Пойми ты, тебе надо услышать, что я скажу. Услышать и понять. Вот скажи, многое ты понимаешь из уроков?
Девочка задумалась:
– Ну, я их учу. И даже четверки с пятерками получаю. Иногда тройки… – голос девочки упал. – Изредка двойки,  – Одри повысила голос. – Но очень-очень-очень редко!
Она чувствовала, как щеки покраснели от стыда. Она не хотела, чтобы фея о ней плохо подумала.
Кризалис все также улыбалась:
– Ты не ответила на вопрос.
Девочка задумалась и вспомнила монотонные голоса учителей, каждое слово которых необходимо было записывать, хотя, по мнению Одри, в учебниках было написано тоже самое, и она лучше бы их прочитала. Да и уроки навевали сон, а никак не знания.
– Не особо, – честно призналась девочка.
– Вот видишь? Если бы ты начала записывать за мной каждое слово, то чем бы я стала лучше твоих, – Кризалис фыркнула, – учителей.
После этого черная лошадка указала копытом сначала на сердце, а затем на голову девочки:
– Чувствуй. Запоминай.
Одри неуверенно кивнула.
– Ну так вот, завтра тебе предстоит сложный бой. И он будет не единственный, – Кризалис пристально посмотрела на собеседницу, – а только первый. И как бы ни старались твои злопыхатели…
– Кто? – переспросила девочка. Пусть она и была начитанной, но это слово слышала впервые.
– Враги, – пояснила Кризалис.
– Но Магда и остальные мне не враги. Они просто вредные де… – Одри осеклась под пристальным взглядом пони.
– Как бы ни старались твои враги, ты не должна показывать, что их выходки тебя задевают.
– Но ведь это не так! – тут же воскликнула девочка.
– Не так, – с легкостью согласилась Кризалис. – Но если ты им покажешь, что их поведение тебя расстраивает или доводит до слез, то они не отстанут и дальше будет лишь хуже. Тебе нужно быть сильной, и если они вдруг начнут рвать твои старые рисунки, – Одри при этих словах ощутимо вздрогнула, – то достань из портфеля лист бумаги и нарисуй эту Ман… Магду рвущей твой рисунок. Ну а затем улыбнись.
Девочка отрицательно замотала головой.
– Я не смогу.
– Сможешь, – с уверенностью сказала гостья. – Я ведь тоже когда-то была маленькой, и взрослые мне тоже говорили странные вещи, и делали тоже…
– Другие феи?
– Да-а-а… феи… – задумчиво протянула Кризалис и осеклась.
Одри замолчала в ожидании продолжения, в то время как фея, ее фея, смотрела куда-то в стену. Девочка даже проследила за взглядом Кризалис, но ничего не увидела. Ну, стена, что тут особенного?
«Может, она общается с другими феями? Мысленно…» – предположила юная мечтательница.
Наконец Кризалис несколько раз удивленно моргнула и посмотрела на Одри, будто видит ту впервые в жизни.
– На чем я… ах, да. Самый лучший способ превратить победу твоих врагов в поражение, так это показать им, что их потуги тщетны.
– Н-н-нарисовать Магду?
– Именно, – ухмыльнулась Кризалис. – Поверь, оно того стоит. А если нет, то мы вернем вам деньги с процентами.
Одри непонимающе захлопала глазами, а собеседница лишь отмахнулась:
– Это была шутка. Не смешная. Со мной такое бывает.
– Я… я… я попробую, – устремив взгляд в пол произнесла Одри.
– Пробовать не надо. Ты ведь не ради меня это делаешь, – Кризалис передним копытом взялась за подбородок девочки и подняла ее голову. – Ты это делаешь ради себя самой.
– Ла-а-адно, – в голосе малышки не чувствовалось уверенности.
Кризалис же закатила глаза.
– Надо было лететь в «Дыру»… – ни к кому конкретно не обращаясь, произнесла она.
Девочка не поняла и это высказывание, но предпочла проигнорировать его и вместо этого с улыбкой произнесла:
– А хочешь я тебе покажу свою коллекцию ори… – договорить она не успела, поскольку раздался звонок в дверь, и Одри с радостным возгласом «Бабушка!» побежала отпирать замок.
И действительно. В дверном проходе стояла пожилая и кажущаяся хрупкой женщина с добрым лицом, в глазах которой отражалась мудрость прожитых лет.
Она улыбнулась и заключила девочку в объятия, не успев снять пальто.
– Бабушка, – защебетала Одри. – Мне так много нужно тебе рассказать. Я сегодня сделала пятнадцать приседаний на физкультуре, после чего у меня заболели коленки и учитель сказал, что я никуда не гожусь, но зато я получила пятерку за сочинение, которое мы с тобой писали! Я еще упала на школьном дворе, но сейчас все в порядке. А еще ко мне прилетела самая настоящая фея.
Пожилая женщина с улыбкой слушала девочку и кивала. На последнее же высказывание она лишь рассмеялась:
– Фея? Познакомишь меня с ней?
– Конечно! Она сейчас на кухне, идем-идем, – девочка потянула пожилую женщину за рукав, на что та с улыбкой ответила, что ей надо снять ботинки.
Одри пришлось ждать. Ну какая же бабушка медленная!
Когда же они зашли на кухню, та была пуста, и лишь неплотно закрытые окна напоминали о недавнем визите феи по имени Кризалис…

Глава 03: Доля художника

Несмотря на слова феи и увещевания бабушки, Одри страсть как не хотелось вставать в школу. Да и чувство необъяснимой тревоги не покидало сердце девочки. Она даже попыталась изобразить недомогание, но куда там!
Если бы Одри пришла будить бабушка, то возможно это и сработало. Но перед постелью девочки возвышалась мама, которая за последний год будила дочь всего несколько раз. Поинтересовавшись самочувствием и приложив ладонь ко лбу дочери, Эвелин пришла к выводу, что Одри здорова и просто ленится идти на занятия, а потому приказным тоном отправила ее в ванную.
Эх, а ведь такой хороший план был: прикинуться больной и посидеть дома пару дней. А там, глядишь, в школе о ней все забудут. И пусть, в глубине души, она стыдилась своего поступка, но ничего поделать не могла. Одри было страшно идти в школу, а если бы она убедила маму или бабушку, что заболела, то это бы не считалось прогулом, верно?
Она тяжело вздохнула, убирая в рюкзак вещи, а заодно другой альбом для рисования, в красной обложке.
Девочка не была до конца уверена, что сможет сделать так, как сказала Кризалис, но раз уж она идет в школу, то стоит хотя бы попытаться.
Впрочем, сборы не заняли много времени, разве что она была приятно удивлена, когда увидела свисающей с вешалки свою куртку. Очевидно бабушка, ну или мама, заехали вечером в школу и привезли ее верхнюю одежду.
Девочка, решив не вдаваться в подробности, кто из взрослых это был, поблагодарила обеих. В конечном счете, доброе слово лишним не бывает.
И вот уже Одри Бекер стояла на автобусной остановке, улыбаясь моросящему дождю.
Ей всегда нравилась такая погода. Дождь будто бы очищает весь мир, делая его лучше, чище. Да и просто бегать по лужам весело, пусть родители такое поведение и не одобряют.
Вскоре приехал битком набитый автобус.
Причем среди пассажиров привычно были не только люди. Мама таких звала зверолюдами, но Одри стеснялась их так называть, даже мысленно.
По ее мнению, это слово звучало пренебрежительно. И она решила, что будет про себя называть их «пушистиками».
Автобус ощутимо тряхнуло, и пассажиры подались вперед. Одри же чуть не упала,  если бы ее не подхватили сильные руки.
– Осторожней, малышка, – произнес незнакомый голос.
Девочка посмотрела на руку, которая ее поддерживала. Та была покрыта аккуратной черной шерстью. Подняв взгляд, она увидела лицо или, как было бы правильно сказать, мордочку, напоминающую кошачью.
«Пушистик!» – Одри расплылась в улыбке.
Мужчина, ну или кот, был облачен в белую рубашку и серый плащ, а на шее у него висел галстук. Девочке еще подумалось, что будь у него на голове шляпа-котелок, то «пушистик» бы напоминал детектива из старых книжек.
Зеленые глаза смотрели по-доброму и немного лукаво. Кот казался почти полностью черным, но торчащая из воротника шея отливала белизной.
Осознав, что бессовестно пялится на доброжелателя, Одри зарделась:
– Спасибо мистер пушисти… то есть мистер кот.
«Детектив» удивленно хлопнул глазами, а затем рассмеялся, чем привлек внимание некоторых пассажиров автобуса.
– «Мистер кот», ха-ха-ха! Это надо же, – незнакомец, казалось, искренне веселился с высказывания Одри.
На мгновение смутившаяся было девочка решила поддержать его и тоже засмеялась.
Вскоре смех сошел на нет, хотя бы потому, что никто в автобусе не пожелал тоже повеселиться.
Одри хотела было спросить имя синтета, но автобус еще раз ощутимо тряхнуло, и девочка прикусила язык.
Она было углубилась в то, что ей предстоит, но кот опустился на корточки и, взглянув донельзя серьезной девочке в глаза, указал ей на грудь пальцем и спросил:
– Что это у тебя?
Одри проследила за взглядом «мистера кота» и получила несильный щелчок по носу. Девочка удивленно уставилась на собеседника, а тот с улыбкой пояснил:
– Когда ты одна в городе, обращай внимание на то, что творится рядом с тобой, а не внутри тебя. Это может спасти тебе… уберечь от неприятностей, юная мисс.
Одри все так же удивленно смотрела на кота, а тот задумчиво произнес:
– Мда, быть может рановато тебе слышать такую науку, но она тебе пригодится.
Автобус остановился, а синтет, погладив девочку по голове, бросил «Будь осторожна» и был таков.
Одри же задумчиво уставилась на дверь и какое-то время размышляла над словами странного незнакомца…

…В школе Одри понадобилась вся сила воли, чтобы не броситься наутек.
И ведь поначалу все шло прекрасно. В гардеробе она опасливо озиралась, ожидая встречи с одноклассниками, но никого из них здесь не было.
Разве что девочке не нравилось, как на нее смотрят окружающие. Раньше ее будто и не замечали, а сейчас бросали задумчивые взгляды, а порой и вовсе улыбались глядя на нее.
«Ну не могла Магда с остальными разнести весть о том, что я упала лицом в грязь на школьном дворе за один вечер. Или все же могла? Нет, конечно же, нет…»
Убеждая себя таким образом, Одри побежала по ступенькам на третий этаж, где должен был начаться первый урок.
К ее удивлению, там толпилась уйма народу.
Одри ничего не оставалось, как попытаться протиснуться вперед. После того, как девочка в третий раз наступила кому-то на ногу и прошептала извинения, она бросила мимолетный взгляд на стену и обомлела.
Там висела ее фотография с подписью: «Одри Бекер, 4А класс».
Больше никаких надписей не было.
«Что это? Доска позора?» – тут же пришла судорожная мысль.
Маленькая девочка решила протиснуться вдоль стен и посмотреть. Но нет, все было гораздо хуже. На стенах висели ее рисунки из альбома, некоторые из которых были уже немного подраны. То ли учениками, то ли из-за неумелого выдирания.
На глаза Одри навернулись слезы, но она их быстро сморгнула. Она ведь обещала фее быть сильной и не показывать, что ее подобное задевает.
Но как же обидно!
Ее рисунки, которые она рисовала для себя… ну, может, еще показать бабушке да паре подруг во дворе… стали достоянием школьной общественности!  И теперь их будут обсуждать долгое время.
На плечо Одри опустилась чья-то рука, и девочка, вздрогнув, обернулась.
Позади стояла молодая темноволосая женщина с добрым лицом и искренней улыбкой. Хельга Баер, учительница рисования, о которой Одри вчера даже не вспомнила. Хотя бы потому, что урока у нее в тот день не было.
– Одри, почему ты мне никогда не говорила, что так здорово рисуешь? – спросила она.
Девочка лишь потупила взгляд и тихо прошептала:
– Вы не спрашивали…
Действительно. Хельга Баер не спрашивала своих подопечных об их навыках рисования и предпочитала учить всех с нуля.
Учительница задумчиво смотрела на девочку:
– Я веду специальные занятия по средам и пятницам, о них-то ты слышала?
Одри кивнула и тихо-тихо прошептала, хотя мисс Баер все же расслышала:
– Я думала это для отстающих…
Учительница лишь рассмеялась:
– Нет, это для тех, кому мало школьной программы, и кто хочет в дальнейшем заниматься рисованием. Ты ведь хочешь?
– Я не знаю, – неуверенно ответила Одри.
Мисс Баер нахмурилась.
– Слушай, у тебя хорошо получается и если бы не твоя подруга, Магда Пинкертон, которая прикрепила несколько листков с твоими рисунками на лестничной площадке, то я бы и не узнала об этом.
Девочка открыла было рот, чтобы возразить, но учительница продолжила говорить:
– Поблагодари ее потом от меня, ладно? А то она убежала, едва я приблизилась. Даже альбом твой оставила, – женщина замолчала, и вид ее стал донельзя задумчивым.
И Одри, решив воспользоваться возникшей паузой, спросила, первое, что пришло ей в голову:
– А что теперь будет с моими рисунками?
Мисс Баер не ответила, продолжая смотреть куда-то поверх головы маленькой девочки. Одри же стала переминаться с ноги на ногу, нервничая с каждой секундой все сильнее. И когда она уже решила повторить вопрос учительница произнесла:
– С рисунками? Всё с ними будет в порядке. Повисят несколько дней, а потом ты их получишь назад. Ты ведь не против?
Девочка нервно сглотнула. Ей очень хотелось сказать, что она против, что она хочет забрать свои рисунки и больше никому их не показывать, как вспомнился вчерашний разговор с феей, а также данный черной лошадкой совет. Совет, которому Одри обещала последовать. А потому она лишь слегка покачала головой, тихо прошептав: «Нет».
Мисс Баер вздохнула, как показалось Одри, с облегчением. После чего произнесла:
– Я думала ты не согласишься. Я бы не согласилась, да и половина моих учеников тоже. Поэтому и пришлось устроить эту выставку-сюрприз… – учительница щелкнула пальцами и улыбнулась. – Всё. Решено. В пятницу, после уроков, я жду тебя в своем кабинете. Познакомишься с другими учениками, посмотришь, оценишь и если захочешь, то я с радостью буду тебя учить, идет?
Одри хотела было возразить, но под пристальным взглядом учительницы стушевалась и лишь кивнула.
– Выше нос, – подбодрила учительница. – Твои работы обсуждает вся школа, а для начинающего художника это уже успех.
Одри после этих слов ощутимо вздрогнула, но мисс Баер уже не заметила этого.
Вся школа…
Одри прислушалась, но к собственному удивлению в гомоне толпы услышала лишь слова одобрения и обрывочные фразы «Ей правда лишь одиннадцать?», «Круто рисует!», «Может мне попросить, чтоб меня нарисовала?»
Одри, почувствовав что ее лицо вскоре по цвету сравнится со спелым помидором, стала быстренько протискиваться через толпу, чтобы юркнуть в класс. Там хотя бы людей будет поменьше.
И действительно, в классе находилось едва ли с десяток человек, которые были заняты своими делами и не обращали на Одри никакого внимания, что ее более чем устраивало. Пусть весь день так пройдет. А завтра… завтра будет завтра, вот так.
Мысли в голове девочки путались. Она машинально достала из портфеля сначала все необходимое для уроков, а потом и новый альбом, в котором тут же принялась рисовать.
Что-что, а подобное времяпрепровождение всегда успокаивало Одри.
Вскоре в класс буквально вбежала Магда и начала оглядываться. Заметив Одри, она ухмыльнулась и неторопливой походкой направилась к однокласснице, сжимая в руке листок бумаги.
Подойдя ближе, Магда победоносным тоном спросила:
– Ну и каково тебе, Одр-р-ри?
Девочка прекрасно понимала, кто сейчас стоит перед ней. И в другой бы ситуации она все также продолжила рисовать, стараясь не обращать внимания на одноклассницу, но сейчас все же решилась поднять взгляд.
Раз уж она решила последовать совету Кризалис и не стушевалась перед мисс Баер, то и перед Магдой не отступит… Не отступит же?
– Спасибо тебе, – сказала девочка, изо всех сил стараясь, чтобы голос не дрогнул.
– Да пожа… – начала было Магда и осеклась. – Что?
– Спасибо тебе за эту выставку.
Одри готова была разреветься. Она не то что не испытывала благодарности к однокласснице, но и страшно боялась, что станет с ее рисунками к концу учебного дня. Хорошо, если только немножко порвут…
– Я тут не пр-р-ри… тебе понр-р-равилось? – не веря своим ушам, спросила Магда, и Одри только кивнула.
Хулиганка не могла знать, что юная художница еле сдерживается, а поэтому ненадолго задумалась.
Наконец, она показала Одри листок, что держала в руках.
Там была изображена семья Бекер. Мама, папа, бабушка и дедушка, которого девочка никогда не видела, но попыталась нарисовать его так, как представляла из рассказов бабушки и папы.
Это был один из первых ее рисунков, который нарисован был плохо, но она все равно его любила больше всех, потому что на нем вся семья девочки улыбалась.
– А как тебе понр-р-равится это? – ядовитым голосом поинтересовалась Магда, разорвав листок на две половинки прямо на глазах Одри.
Юной мисс Бекер пришлось приложить все усилия, чтобы не попытаться вырвать листок и не разреветься.
Меж тем Магда, с самодовольной улыбкой, сложила листки вместе и снова их порвала, явно ожидая того, что одноклассница разревется в голос.
Но та снова держалась, что ставило школьную задиру в тупик.
Одри вымученно улыбнулась и произнесла:
– Мне он никогда не нравился.
Магда удивленно моргнула, после чего ее лицо перекосило от гнева.
Резким движением она бросила остатки листка в лицо Одри.
– Иди к чер-р-рту, Бекер-р-р! – в ярости выпалила она и убралась на свое место.
Одна из ее подруг захотела что-то спросить, но школьная хулиганка лишь наорала на одноклассницу.
Одри же аккуратно сложила порванный рисунок к себе в рюкзак и с удивлением поняла, что совет феи Кризалис и впрямь помог.
Девочка вспомнила, что еще говорила странная черная лошадка с тоненькими крыльями, и вскоре снова начала рисовать.
Прозвенел звонок, вместе с которым в класс вошел учитель.
Он монотонным голосом стал рассказывать о предмете, но Одри не слушала, углубившись в рисование.
Возможно, возникли бы проблемы, вызови ее учитель к доске, но сегодня тот давал новый материал, который можно было и так прочитать в учебнике.
Когда же вновь прозвенел звонок, юная художница взглянула на готовый рисунок и улыбнулась. Пожалуй, это была лучшая ее работа. Эмоции были переданы идеально.
В школьной столовой она подошла к столу, за которым сидела Магда с подругами.
Одноклассницы недоуменно уставились на Одри, а та лишь улыбнулась им в ответ.
– Я подумала, что тебе будет интересно узнать, что я рисовала… – начала было она.
– С чего это вдр-р-руг? – раздраженно перебила Магда.
– Ну, ты взяла мой альбом из портфеля…
Одри не успела закончить, как одноклассница резко ударила по столу кулаком. Посуда и подносы подпрыгнули.
– Я не копалась в твоем вонючем портфеле! Альбом из него выпал, когда ты убегала!
– Это не важно, – только и произнесла девочка.
– Тогда вали отсюда! – резко бросила Магда, массируя руку. Видимо, сильно ушибла.
– Сейчас… Я только… Только… – Одри положила листок с рисунком напротив одноклассницы. – Только хотела сказать, что нарисовала тебя.
Магда схватила листок, и глаза ее расширились от удивления. Девочки же, что сидели рядом с ней тоже взглянули на картинку и… прыснули со смеху.
На рисунке действительно была изображена Магда Пинкертон, которая сидела на ступеньках и вытирала слезы. Не совсем то, что посоветовала фея, но именно такой Одри видела свою одноклассницу.
Школьную забияку затрясло от гнева. Она смяла рисунок в кулаке и поднялась:
– Сначала ты меня обвиняешь в вор-р-ровстве, а затем р-р-рисуешь плачущей?!
– Все плачут… – Одри испугано отшатнулась на несколько шагов.
– Все, но не я! – рявкнула Магда. – А вот ты… Ты сейчас у меня заплачешь. Да так, что твоим чер-р-ртовым внукам аукнется!
Девочка отошла еще на несколько шагов и уперлась в соседний столик.
На глаза уже было навернулись слезы, но неожиданно девочки, те самые, которые совсем недавно смеялись над Одри, удержали Магду.
Кто-то из старших школьников даже подошел и начал отчитывать задиру. Дескать, тебе тут сделали подарок, ты должна быть благодарна, а вместо этого лезешь с кулаками.
Магда, наорав на окружающих и бросив ненавидящий взгляд на Одри, выбежала из столовой. Девочке даже показалось, что в глазах одноклассницы она заметила слезы. Такие же, какие застыли в ее собственных.
Она уже собиралась уйти: ей стало не по себе от случившегося, да и совет Кризалис больше не казался таким уж правильным.
Но ученики обступили ее со всех сторон, и девочка было подумала, не собираются ли ее коллективно бить половиной школы.
Вместо этого Одри усадили за стол и дали тарелку с горячим супом.
Она посмотрела на еду недоверчиво, ведь мама всегда строго-настрого запрещала питаться в школьной столовой, аргументируя это тем, что там испорченная пища и у дочери может заболеть живот от нее.
Вот только услышав одобряющие слова в свой адрес, а также встретившись с выжидательными взглядами других школьников, преимущественно старшеклассников, Одри не выдержала и заставила себя попробовать суп. Оказалось, не так уж плохо. Даже вкусно. И чего мама, спрашивается, ее отговаривала тут питаться?
Глядишь, не пришлось бы таскать с собой контейнер с завтраком.
Одри неловко поблагодарила собравшихся, чем вызвала улыбки на нескольких лицах.
Тем не менее, ее не покидала мысль, а правильно ли она поступила с одноклассницей?..

Оставшийся день в школе прошел без происшествий. Магда больше не приближалась к Одри. Да и остальные одноклассники больше не дразнили юную художницу.
Изредка один или двое подходили к ее парте, преимущественно мальчишки. Но когда Одри вопросительно поднимала взгляд навстречу, те удалялись, так ничего и не сказав.
Она опасалась, что после окончания занятий Магда учинит какую-то каверзу.
Но нет.
Ретировавшись из школы как можно быстрее, Одри добралась до дома без как-либо происшествий. И пусть день сложился не так уж плохо, девочка все равно чувствовала, что что-то не так. Хотя так и не могла понять, что именно.
…Мамы опять не было дома. Зато был отец, что сидел в своем кабинете.
«Ну наконец-то достойный слушатель!» – радостно подумала девочка и поведала папе о случившемся.
Мужчина слушал, не задавая вопросов и не отрывая взгляда от экрана. Иногда кивал. Когда же история подошла к концу, то он улыбнулся и похвалил дочку, после чего вернулся к работе.
Одри, разочарованно вздохнув, направилась в сторону кухни. Она-то надеялась, что сможет обсудить случившееся, но папа занят, мама на работе, а бабушка еще неизвестно когда придет. Оставалось одно: дождаться феи.
Девочка, проигнорировав еду на плите, уселась за стол и стала глядеть в окно в ожидании Кризалис.
Мучительно тянулись минуты, и желудок уже начал издавать недовольное бурчание, но четвероклассница предпочла не обращать внимания на такие «мелочи». Вскоре и папа закончил работу и, пожелав дочке не скучать, ушел. То ли по делам, то ли просто прогуляться. Одри обратила внимание на это как бы погодя, продолжая высматривать в окне вчерашнюю гостью.
Вскоре раздался телефонный звонок, который заставил юную особу ощутимо вздрогнуть. Звонила подруга Лиза с предложением выйти и поиграть, но Одри сослалась на плохое самочувствие. Она почувствовала себя неловко за подобный обман, но желание увидеть Кризалис было куда сильнее.
Под вечер вернулась бабушка, которая была шокирована тем, что ее любимая внучка сидит на кухне в потемках, да еще и голодная. Пожилая женщина тут же развернула активную деятельность, и вскоре Одри была накормлена, напоена и даже выслушана.
Но по завершению рассказа бабушка лишь покачала головой и сказала, что не надо проецировать собственные страхи на других. Это некрасиво.
Одри не совсем поняла, что имела бабушка. Какие страхи? Какое проецирование? Странно все это. В другое время девочка задала бы бабушке наводящие вопросы, но не сейчас.
Сейчас Одри лишь кивнула и устремила взгляд в окно, тихо прошептав:
– Она скоро придет.
Пожилая женщина с грустью посмотрела на внучку и слабо улыбнулась:
– Конечно. Ну а пока твоя фея не прилетела, может, пойдешь в свою комнату и немного отдохнешь? А как она прилетит, я тебе сразу скажу.
Девочка лишь отрицательно замотала головой.
– Нет. Ты ее упустишь.
– Я буду очень внимательной.
– Нет. Я сама.
Пожилая женщина тяжело вздохнула:
– Ну ладно. Хочешь, я с тобой посижу?
Одри оторвалась от созерцания мира за окном и взглянула на бабушку. Самого близкого человека после мамы и папы. В юной мисс Бекер боролось желание, чтобы бабушка осталась и в тоже время ушла.
Но в тоже время, а что если фея увидит бабушку и улетит прочь? Кризалис же прилетела в прошлый раз именно к ней.
С тяжестью на сердце Одри отрицательно качнула головой:
– Нет, бабушка. Не стоит.
Пожилая женщина не обиделась, ну или не подала виду, и лишь ответила:
– Только недолго. Тебе еще уроки делать, – после чего бабушка всё же оставила внучку одну.
Но в тот день фея так и не появилась…
…Не появилась она и на следующий, и на тот, что после. И пусть подобное разочаровывало Одри, но девочка раз за разом убеждала себя в том, что у феи могут быть другие дела. Может, она сейчас помогает кому-то еще?
Одри от этой мысли становилось немного завидно, но ничего поделать с собой она не могла. Ей очень хотелось увидеть хотя бы еще разочек эту странную и в тоже время безумно притягательную черную лошадку.
И пусть она чем-то напоминала персонажа из мультфильма про маленьких пони, но в тоже время и сильно отличалась. Да и не видела там Одри никого, кто хотя бы отдаленно был похож на Кризалис, а ведь она посмотрела пусть и не все, но многие серии. Ей не всегда удавалось прийти домой вовремя, а порой она и вовсе так увлекалась чтением, что забывала обо всем на свете. Но серий сорок она видела, это уж точно.
Впрочем, в школе тоже наступила относительная тишина. Одри день за днем с опаской наблюдала за своими рисунками, ожидая увидеть что один, два, а то и все будут разорваны в клочья, как это сделала Магда с рисунком семьи девочки, который ей не без труда удалось восстановить, но нет.
Ажиотаж достаточно быстро спал, но мисс Баер, пообщавшись с замдиректором, настояла на том, что рисунки должны еще какое-то время повисеть, сославшись на то, что в картинных галереях произведения искусства висят неделями.
Возражения самой Одри были остановлены фразой о том, что ее ждут после уроков в пятницу.
Девочка несколько раз пыталась придумать повод, чтобы не приходить, но мисс Баер не забывала напоминать о дополнительном занятии. Сказаться больной тоже не годилось: Одри все еще было неловко за свою прошлую попытку, да и мама видела дочку насквозь.
Впрочем, не было худа без добра: Магда с подругами оставили Одри в покое. Не было больше кнопок, никто не плевался кусочками бумаги ей в волосы, да и насмешки прекратились.
Правда, сама Магда ходила мрачнее тучи и всякий раз, когда их взгляды пересекались, в глазах школьной забияки загоралось пламя ненависти.
Одри не питала особых иллюзий на тему того, что ее оставят в покое насовсем. Скорей всего одноклассница готовила какую-то страшную каверзу, от одной мысли о которой Одри становилось не по себе.
Дома тоже ничего толком не изменилось. Разве что Одри все чаще стала замечать, как родители ссорятся, хотя последние и старались этого не делать при дочери. Попытка узнать о причинах наталкивались на стену отчуждения и холодного безразличия со стороны матери, да шуточками со стороны отца.
Что же касалось бабушки, то она заверяла девочку, что все хорошо и не о чем переживать. Одри ей не верила.
Девочка сейчас как никогда нуждалась в чуде. А потому решила сделать из бумаги странную фею, что появилась у ее окна как будто вечность назад, хотя прошло не более пары дней.
Маленькая девочка убедила себя в том, что если она сможет сделать фигурку из бумаги, то и настоящая Кризалис тут же появится. Вот только получалось у Одри из рук вон плохо, и когда часы пробили одиннадцать, в мусорную корзину отправилась третья неудачная поделка.
– Где же ты? – тихо прошептала девочка. – Я так по тебе скучаю…
За спиной раздались шаги, но это оказалась бабушка.
– Пора спать, Одри, — сказала она с доброй улыбкой.
– Еще немножко… – начало было возражать девочка, хотя уже пару раз чувствовала, как глаза начинают слипаться.
– Посидишь в выходные хоть до двенадцати, а сегодня тебе уже пора спать. Завтра последний учебный день.
Одри встрепенулась. Пятница! Завтра пятница! Дополнительные занятия после школы, а Кризалис все еще нет. Как же быть?
– Но…
– Не волнуйся, – перебила бабушка. – Я посижу на кухне и покараулю твою фею.
«Она испугается и улетит, если увидит тебя», — хотела было возразить Одри, но вместо этого душераздирающе зевнула.
Улыбка на устах бабушки стала шире:
– И если она прилетит, то я тебя разбужу.
– Правда-правда?
– Конечно, – ласково ответила бабушка.
– …Ну ла-а-а-адно, но только если ты обещаешь разбудить меня, – Одри в очередной раз зевнула.
После того, как она улеглась в постель, ее посетила мысль, что заснуть из-за завтрашнего очень важного дня не получится.
Разумеется, через минуту девочка уже крепко спала и видела себя бегущей вместе с феей по лугу усеянному такими яркими цветами, какие только и могут быть во сне…

…Следующий день прошел как в тумане.
Одри что-то записывала, иногда чисто механически что-то да отвечала у доски. Время от времени, на переменах, к ней подходили ученики других классов и о чем-то просили, но девочка находила в себе силы только вяло кивать.
Все мысли были поглощены предстоящим уроком по рисованию, и когда «час Х пробил», Одри стояла перед дверью, не решаясь даже постучать.
Простояв так минут пять, девочка уже подумала было, что раз за это время о ней никто не вспомнил, то можно тихо и спокойно уйти?
Она сглотнула и посмотрела в сторону дверного проема, который вел на лестницу. Соблазн был слишком велик.
Девочка уже было сделала первый шаг в сторону свободы, как дверь открылась, и на пороге возникла мисс Баер.
– А вот и ты, – сказала она с улыбкой, словно не замечая страха Одри. – Мы тебя уже заждались.
Девочка бросила последний взгляд в сторону лестницы и с тяжким сердцем переступила порог класса.
Не то чтобы Одри ожидала увидеть своих одноклассников сидящих за партами, но ее удивило то, насколько же старше оказались ее новые одногруппники. К тому же, для нее стало неожиданностью, что больше половины из них оказались мальчишками. Она-то думала, что те больше склонны гонять мячик, да за косички девочек дергать, а никак не рисовать…
«Сама хороша!» — оборвала она себя.
К большому сожалению, все задние парты были заняты, а потому ей придётся быть на виду у учителя, чего девочка не очень любила.
Одри специально выбрала парту, за которой никто не сидел, и это не укрылось от взгляда мисс Баер.
– Рэндал, составишь компанию новенькой? – с улыбкой поинтересовалась учительница.
Мальчик, явно старше на пару лет, поднялся со своего места и неожиданно легко согласился:
– Конечно, мисс Баер.
Одри немного отодвинулась, когда рядом сел паренек, но тот только улыбнулся и протянул руку:
– Привет, я – Рэндал Спек.
Одри неуверенно ответила на рукопожатие.
– Одри Бекер…
– Вот и познакомились, – паренек собирался что-то еще сказать, но в разговор вмешалась мисс Баер.
– Это хорошо, что вы нашли общий язык сразу же, но, если не против, я начну занятие?
Одри смущенно кивнула, а вот ее собеседник с улыбкой ответил:
– Да без проблем, мисс Баер. Жгите.
Девочка удивленно покосилась на своего временного одноклассника, в то время как учительница хохотнула:
– И на том спасибо. Итак…
…За время занятий учительница дала каждому отдельное задание, но вопреки ожиданиям Одри, не стала ходить по классу и всматриваться в рисунки своих подопечных. Только сидела за столом и изредка отвечала на вопросы ребят.
Одри понравился этот подход, когда ученикам дается такая свобода творчества без гнетущего надзора.
Но все же пребывать в собственном мирке Одри не дал ее временный одноклассник, который шепотом начал давать ей небольшие советы. Как можно сделать так, чтобы линии на рисунке были более плавными и насчет пропорций.
Последнее больно ударило по самолюбию девочки. Ей всегда казалось, что с пропорциями-то у нее все в порядке, и она всегда старается их соблюдать. А тут…
Подобная болтовня не прошла мимо мисс Баер, которая все же сделала замечание:
– Что это Вы делаете, молодой человек?
– Эм… обсуждаем искусство? – вопросом на вопрос ответил паренек.
Учительница лишь отрицательно покачала головой:
– Ты не искусство обсуждаешь, а только девочку смущаешь.
Паренек покосился на соседку по парте, которой казалось, что это не Рэндала отсчитывают, а ее, а потому не смела поднять взор.
– Одри, прости, я хотел помочь… — начал было он.
– И сделал лишь хуже, – строгим голосом произнесла учительница. – Вот скажи, как бы тебе понравилось, если бы полгода назад, когда ты только пришел на эти курсы, я бы рассказала тебе обо всех недостатках твоего стиля?
– Но я ничего такого не говорил, – запротестовал Рэндал, но потом встретился взглядом с мисс Баер и вздохнул. – Наверное, я был бы расстроен.
– И только-то? – в голосе учительницы слышались веселые нотки.
– Ну-у-у, наверное, возненавидел бы Вас и никогда бы не приходил на Ваши уроки.
– Уже лучше, – мисс Баер посмотрела на девочку, что так и не решилась поднять взгляд. – Одри, хочешь ударить альбомом по голове наглого мальчишку?
– Эй! – шуточно возмутился юноша.
Одри ничего не сказала. Не то, чтобы слова мисс Баер не звучали заманчиво, скорей даже наоборот. Щечки девочки покраснели.
– Хочет, – все с тем же весельем в голосе отозвалась мисс Баер, чем вызвала смех среди собравшихся.
Но в смехе том не было злобы, которую привыкла слышать Одри, отчего девочка даже подняла взгляд и удивленно огляделась.
– Я тоже иногда ему хочу всыпать, – поделился один из ребят.
Раздались еще голоса:
– И я! И я! Тот еще клоун!
Смеялся и сам Рэндал, который сквозь смех произнес:
– А еще друзья! Предатели вы самые настоящие! Обменяли меня на красивые глазки…
– Да ты тот еще жук. Переживешь, – произнес светловолосый паренек, с которым до этого сидел юноша. – Она рисует куда лучше, чем ты когда-либо…
– Эй! А вот это уже было обидно! – отозвался Рэндал.
Вот только фраза не вязалась с тоном голоса и сосед по парте Одри все также смеялся:
– Ну прости. Но я готов загладить свою вину… приходи на ужин?
– Это приглашение на свидание? – поинтересовался Рэндал, чем вызвал новый взрыв смеха.
Не удержалась и мисс Баер, и даже на лице Одри появилась слабая улыбка. Светловолосый же в ответ отправил воздушный поцелуй Рэндалу.
Как это все не походило на гнетущую атмосферу класса, где все, казалось, друг друга ненавидели! Во всяком случае, так казалось самой Одри.
Веселье еще какое-то время продлилось, но после напоминания все вернулись к рисункам.
Когда работа была сдана и все уже стали расходиться, мисс Баер перехватила Одри на выходе.
– Ты ведь не расстраиваешься из-за случившегося? У Рэндала ветер в голове, но он славный мальчик.
Одри ненадолго задумалась, а потом посмотрела в глаза мисс Баер, которая предстала сегодня перед ней в совершенно неожиданном свете. Не еще один строгий учитель, а просто жизнерадостный человек.
– Поэтому вы меня с ним посадили? – серьезно поинтересовалась девочка.
– Отчасти, – не стала юлить мисс Баер. – Но если хочешь, я могу посадить с тобой кого-то другого, или вовсе оставить тебя одну за партой.
Одри немного покраснела и отрицательно помотала головой:
– Не надо. Рэндал хороший.
– Рада слышать. Ты ведь придешь к нам в среду?
Не было ни одной объективной причины, чтобы не прийти. Даже наоборот.
Поэтому Одри, недолго думая, ответила:
– Приду.
– Ловлю на слове, – мисс Баер подмигнула Одри. – А теперь иди домой. Родные, небось, тебя уже заждались. Еще решат, что коварная учительница похитила их любимое дитя, у-у-у!
Одри, вспомнив о своих родных, лишь тяжело вздохнула и, коротко попрощавшись, направилась на выход.
Она уже не видела, как учительница рисования проводила ее задумчивым взглядом…
…Как только Одри вышла из школы, тут же оказалась в объятиях бабушки.
Пожилая женщина попросту забыла о дополнительных занятиях внучки.
Придя домой, она обзвонила знакомых Одри, после чего отправилась в школу, где ей все объяснили и даже пригласили заглянуть в столовую на чашечку чая. Старушка отказалась, вспоминая о качестве чая в школе, когда она была еще совсем юной.
Об этом бабушка поведала Одри, пока они шли к остановке. Потом она с любопытством выслушала впечатления внучки о дне сегодняшнем. После чего заверила, что теперь-то уж точно все будет хорошо.
Маленькая девочка улыбнулась. Ей тоже хотелось в это верить.
Ведь одноклассники больше не докучают, она познакомилась с интересными, умными и забавными людьми.
Вот бы еще мама с папой перестали ссориться! Тогда бы все стало просто замечательно. А может быть, после того, как Одри расскажет им о случившемся, они перестанут?
Усаживаясь в подошедший к остановке видавший виды автобус, девочка улыбнулась этой мысли…
…Придя домой, Одри рухнула на постель и глубоко вздохнула. Ей очень хотелось закрепить успех сегодняшнего дня чем-то значимым, но вот только чем?
Вскоре бабушка позвала Одри к столу, а после ужина ушла в магазин.
Моя посуду и будучи полностью погруженной в собственные мысли, девочка не сразу обратила внимание на стук со стороны окна.
Когда же она все же услышала, то обернулась и обомлела.
За окном парила фея. Ее фея.
Вид у нее был взъерошенный даже в сравнении с первой встречей. Сейчас грива черной лошадки была совершенно спутана, одежда, в паре мест, подрана, а мордочка как будто напряжена от натуги.
Одри несколько секунд стояла неподвижно, а затем с радостной улыбкой бросилась к окну…

Глава 04: Счастливое возвращение

Не успела Кризалис приземлиться, как Одри тут же повисла у нее на шее. Хитиновая пони от такого ойкнула и прошептала сквозь зубы:
– Да-да, фея тут, и она очень устала…
После этих слов она закашлялась, а девочка смущенно отступила в сторону.
От взгляда не укрылось, что белое платье феи было порвано и покрыто грязью, будто бы Кризалис долго резвилась в песочнице с малышами.
Да и как говаривала бабушка, Одри сама так выглядела, когда была совсем маленькой и играла во дворе с другими детьми. А еще после таких прогулок девочка была донельзя довольна собой, чего нельзя было сказать о фее, у которой не было даже тени веселья на мордочке. Скорее наоборот, она была чем-то очень сильно раздражена.
Кризалис перехватила взгляд девочки и долго, без какого-либо выражения смотрела, пока Одри не осенило:
– Ой! Садись за стол. Суп еще остался, а бабушка даже приготовила овощное рагу, – она понизила голос, – если хочешь…
Гостья, прихрамывая на правую переднюю ногу, уселась за стол и устало произнесла:
– Было бы неплохо.
– Я мигом! – заверила фею девочка и стала быстро накрывать к столу.
К сожалению, тарелки находились в шкафу аккурат над головой Кризалис, а потому Одри какое-то время думала, как ей справиться с этой проблемой. Вот если бы она была побольше ростом…
Одри поставила стул рядом с удивленно смотревшей на нее Кризалис и потянулась было рукой к дверце шкафа, как та открылась сама собой. Оттуда вылетели две тарелки, которые тут же опустились на стол.
Девочка от такого зрелища радостно захлопала в ладоши, чем вызвала на усталой мордочке Кризалис слабую улыбку.
Одри вдруг поняла, что вторая тарелка предназначалась ей, и смутилась:
– Я уже поела, – извиняющимся тоном произнесла девочка.
– Ну, значит, мне больше достанется, – ничуть не обиделась фея, возвращая тарелку на прежнее место.
Одри согласно кивнула и стала наливать суп. Запах был столь притягательный, что желудок гостьи издал недовольное урчание.
Девочка не удержалась и хихикнула, на что пони с улыбкой ответила:
– Это комплимент твоей стряпне.
– Вообще-то, – Одри поставила тарелку на стол и Кризалис тут же принялась за еду, – это приготовила моя бабушка.
– А ты сама не умеешь? – в перерывах между пережёвываниями поинтересовалась фея.
Одри смутилась.
– Умею. Чуть-чуть… Правда!
Фея лишь задумчиво кивнула, решив сосредоточиться на еде.
Когда с ужином было покончено, Одри с надеждой спросила:
– Ты ведь останешься?
Кризалис поглядела на нее, затем в окно и тяжело вздохнула:
– Наверное, на пару дней, малышка.
Девочка бросилась было обнять фею, но та подняла ногу в предупредительном жесте и тут же поморщилась. Это была та самая, на которую она прихрамывала.
– Ты сильно ушиблась, да? – с сочувствием в голосе поинтересовалась девочка.
– Ушиблась? Нет. Все хорошо. Просто устала…
Кризалис попробовала рассмеяться, но смех вскоре перешел в кашель.
– Ты заболела? – все выглядело именно так, вот только в голове маленькой девочки подобное выглядело дикостью. Ну как могут болеть волшебные феи? Они же совершают всякие разные чудеса и могут вылечить себя с помощью магии.
Когда приступ кашля прошел, Кризалис лишь отрицательно качнула головой:
– Не говори ерунды. Пыль в горло попала, только и всего.
С этими словами фея встала из-за стола и невольно застонала, ступив на больную ногу.
– Мне просто надо принять душ и все будет в порядке.
– Точно? – недоверчиво переспросила Одри.
Кризалис, почти не морщась, вышла из кухни в коридор, и девочка последовала за ней.
– Ты сейчас одна? – поинтересовалась фея, оглядываясь.
Одри задумалась. По всему выходило, что так. Если бы родители были дома, то они бы разговаривали на повышенных тонах, а бабушка ушла в магазин.
Об этом она и поведала Кризалис. Та немного подумала, затем пристально посмотрела на маленькую девочку и спросила:
– У тебя большая комната?
По мнению Одри, ее комната была небольшой, но ей никогда и не нужно было много пространства, так что ее все устраивает, о чем она и сказала.
– Гмм, а спрятаться там где-нибудь можно? – спросила Кризалис.
Одри снова призадумалась, потом кивнула. Не к месту вспомнился детский страх – чудовище в шкафу, о чем она и поведала фее. О шкафе, а не о чудовище. Ведь она уже совсем взрослая и монстров не боится.
– Хорошо. Тогда пусть так и будет.
– Как? – не поняла девочка.
– Поиграем с твоими родителями в прятки, – Кризалис улыбнулась, обнажая клыки. – Не говори им, что я живу у тебя.
Одри приуныла, именно это она и хотела родителям рассказать, но на всякий случай уточнила:
– И даже бабушке?
– А ей – особенно.
Одри опустила взгляд:
– Я это… уже…
Кризалис тяжело вздохнула:
– Ты ей рассказала.
– Угу, – все также не поднимая взгляда, ответила Одри и всхлипнула.
Воображение девочки тут же подкинуло картину, как фея начинает на нее кричать, после чего улетает в окно, навсегда.
Но вместо этого произошло прямо противоположное. Кризалис подошла вплотную к Одри и ткнулась мордочкой ей в плечо.
– Эй, малышка, ты чего?
– Я сделала что-то не так, да? – всхлипнув, спросила Одри и посмотрела на мордочку феи.
Та лишь отрицательно качнула головой:
– Нет, все хорошо. Относительно. Да и потом, было бы удивительно, не расскажи ты о визите феи близким людям. Что она тебе сказала?
– Что рада новому другу внучки, – честно ответила Одри.
Кризалис изучающе смотрела на девочку какое-то время, а потом спросила:
– И много у тебя друзей?
– Немного, – тут же ответила Одри, – но все они хорошие. И когда я тебя с ними познакомлю, ты в этом убедишься… ой, прости. А прятки относятся и к моим друзьям тоже?
Кризалис тяжело вздохнула.
– Пожалуй, что относятся, – но чтобы девочка окончательно не расклеилась, она добавила. – Во всяком случае, на первое время, а потом… видно будет.
Гостья выдавила из себя улыбку.
Одри этого было достаточно, и она побежала в свою комнату в поисках полотенца, халата и прочего. Подумать только, фея будет жить здесь несколько дней! А коли так, то Одри сможет рассказать Кризалис обо всем, что с ней приключилось за минувшую неделю. Погулять на улице, выходные же! Наесться сладостей и прочее-прочее-прочее.
В общем, планов у девочки образовалось великое множество. Оставалось дело за малым: их реализовать.
Быстро найдя все необходимое и понадеявшись, что халат подойдет Кризалис, девочка уже собралась бежать обратно, но остановилась. Шкаф в качестве импровизированной постели это, конечно же, хорошо, но надо сделать так, чтобы было еще и удобно. Решение пришло почти сразу же, и даже не пришлось ничего менять. Ну, почти ничего. Она настолько увлеклась этим «ничегонеделаньем», что потеряла счет времени. Когда же Одри взглянула на часы, то вздрогнула. Минуло уже десять минут. Схватив халат и полотенце, девочка побежала в сторону ванной. Оттуда уже доносился звук льющейся воды. Одри постучала.
Дверь приоткрылась, и оттуда выглянула взволнованная мордочка феи. Увидев перед собой лишь Одри, та облегченно вздохнула и с интересом взглянула на то, что же сжимает в руках маленькая девочка.
– Это мне?
Одри утвердительно закивала.
– Э-э-эм… – Кризалис с помощью магии подняла и критически осмотрела халат, полотенце и гольфы, которые вполне сойдут за носки. – Полагаю, спасибо…
Девочка заулыбалась, а пони, левитируя вещи в ванну, бросила:
– Погоди минуту.
Одри не успела ни о чем глубоко задуматься, как дверь открылась и к ней подлетела одежда Кризалис. Сама фея осталась за порогом и даже голову предпочла не высовывать.
Одри ловко схватила платье, которое явно нуждалось в стирке. Об этом она и сказала фее.
– Потом, – устало бросила Кризалис.
– Но… – начала было Одри.
– Мы же играем в прятки, забыла?
– Конечно! Но…
– А незнакомая одежда может навести твоих родителей не на те мысли.
Малышка кивнула:
– Поняла.
– Конечно. Ты вообще умная девочка, – Кризалис стала прикрывать дверь и тихо добавила, хотя Одри ее и услышала. – Наивная только…
Девочка хотела было возразить, что никакая она не наивная, но дверь уже закрылась, а кричать было не очень приличным.
Потому ей ничего не оставалось, как направиться в свою комнату, держа на вытянутых руках одежду феи, которая с виду была самой обыкновенной, никакой магии. Лазить по карманам девочке даже в голову не пришло. Вместо этого она решила сложить вещи Кризалис в шкаф, но в последнюю секунду остановилась.
Родители, конечно, могли нагрянуть с неожиданной проверкой, но вероятность этого была не велика. Взрослые заходили в комнату дочери не то чтобы часто. Скорее уж редко, почти никогда. Недавний визит мамы был исключением. Да и бабушка не имела привычки копаться в вещах девочки. Во всяком случае, Одри ни разу подобного не видела. Ее больше смущало то, что какое-то время тут будет спать Кризалис и не стоит ей вдыхать аромат грязного белья.
Одри немного подумала, и тут ее осенило. Она быстро сбегала на кухню за пакетом, в который аккуратно сложила вещи феи и убрала их под диван. Девочка была уверена, что туда-то уж точно никто заглядывать не станет.
Дело было сделано, и Одри облегченно вздохнула.
Оставалось дождаться, пока фея выйдет из ванной, а там уж будут и разговоры по душам, и расспросы о жизни в волшебной стране. Но самое главное, Одри сможет вручить Кризалис подарок, который она делала на протяжении всей недели.
Девочка была уверена, что черной лошадке он очень понравится... ну или не очень, но непременно понравится. Ведь она его делала с таким трудом, без всевозможных схем и указаний, а исключительно на голом энтузиазме.
Одри побродила по комнате, попыталась что-нибудь нарисовать, но дальше пары линий дело не дошло, и она начала терять терпение. Ну почему так долго? Может быть, если она сходит и проверит, как там фея, это ускорит процесс?
С этой мыслью она вышла из комнаты и в коридоре столкнулась с отцом. Она не слышала, как открывалась входная дверь, а коли так, то он все это время был здесь?
Папа бросил удивленный взгляд на дочь:
– А я думал, ты в ванной?
– А… э… я как раз собиралась! – выпалила она и побежала вдоль коридора, оставляя мистера Бекера с легким недоумением на лице.
Дверь в ванну оказалась незаперта, так что Одри забежала внутрь и поспешно ее закрыла на щеколду.
Сзади послышался грохот, и девочка рискнула обернуться. Это была мокрая Кризалис, которая судорожно прижималась к стене ванной.
– Селестия тебя задери! – прошипела фея. – Ты хочешь, чтобы у меня сердечный приступ случился?
Одри невольно скользнула глазами по Кризалис, чувствуя, как краснеют уши.

Выглядящие плотными, черные покровы полностью покрывали тело странной пони и сейчас лоснились от влаги.
Выглядела Кризалис при этом очень стройной и даже худой, а тонкую талию, казалось, вообще можно обхватить руками. Но неясно было, от недоедания это, или так и должно быть. По крайней мере, ранее виденная одежда не висела на фее мешком.
Во всех четырех ногах Кризалис виднелись сквозные отверстия, назначение которых было неясно. А спрашивать девочка постеснялась.
Больше о теле феи и сказать было особенно нечего: прозрачные крылья за спиной, хвост и грива довольно необычного вида, да неровный рог на голове. И огромные, выразительные глаза.
Когда взгляды девочки и феи встретились, та поинтересовалась, даже не подумав прикрыться или изменить позу:
– Налюбовалась?
Этим коротким вопросом фея вогнала Одри в еще большую краску. Девочка поспешно отвела взгляд и прошептала:
– Папа дома…
Кризалис нахмурилась:
– Он только пришел или…
– Был тут все время, – закончила Одри.
Фея обессиленно уселась на круп и произнесла:
– Катастрофа.
– Он вроде как не знает о тебе… – начала было девочка.
– Но узнает, как только ты выйдешь из ванной, – Кризалис тяжело вздохнула. – И зачем я только…
Фея осеклась, так и не закончив фразу.
– Зачем только что? – поинтересовалась Одри.
– Да так, ничего. Не ту игру мы начали.
– А какую надо? Салочки или вышибалы?
В ответ раздался грустный смешок:
– Нет, малышка. В вышибалы я играть больше не буду. Одного раза достаточно, – черная лошадка снова закашлялась, и Одри рискнула снова посмотреть на нее:
– Ты заболела.
– Да все в порядке, – отмахнулась Кризалис. – Просто… вода не в то горло попала.
– Заболела-заболела, – утвердительно закивала Одри. – Я вижу.
Пони задумалась. А потом кивнула:
– Ну хорошо. Но мы, феи, лечимся от теплой воды.
Одри, конечно, мало знала о волшебных существах, но что-то ей подсказывало, что это откровенная врака. Девочка продолжала вопросительно смотреть на фею.
– Да точно тебе говорю… аргх, дожила. Оправдываюсь перед ребенком, – раздраженно ответила Кризалис, после чего по шею погрузилась в воду.
Одри, понимая, что фея обиделась, стала судорожно думать, как же загладить свою вину, так как девочка ничуть не сомневалась, что виновата именно она. Так всегда было в ее жизни.
И, не придумав ничего лучше, Одри выпалила, снова густо покраснев:
– Хочешь, я тебя помою?
Кризалис смерила девочку взглядом и произнесла:
– А ты допрыгнешь?
Звучало, как согласие, правда с условием, что Одри дотянется: борт и вправду был довольно высок.
Но девочка, пошарив под ванной, достала раздвижную лестницу. Небольшую, всего на три ступеньки, но этого было достаточно. В свое время Элизабет Бекер купила ее, когда увидела, что Одри хочет помогать по дому, но вот постиранное белье развесить над ванной у девочки не получается по причине роста. Ей тогда было восемь лет, и мама в ту пору была доброй, отзывчивой и общительной.
Девочка тяжело вздохнула. Как бы она хотела вернуться в то время.
– Ты с нее не грохнешься? – скептически поинтересовалась Кризалис.
– Не-а. Я уже приноровилась, – соврала девочка, взяв в одну руку губку, во вторую мыло, и стала подниматься по лестнице.
Быстрее, чем следовало.
Девочка поскользнулась и полетела прямо в ванну. К счастью, Кризалис среагировала мгновенно, в противном случае юная особа разбила бы себе нос о плитку, а так она оказалась в объятиях феи, которая охнула то ли от боли, то ли от неожиданности.
Несмотря на то, что Кризалис была покрыта черными пластинами, они не были грубыми и жесткими, а потому девочка лишь сильнее прижалась к ней.
– Ну вот, теперь ты мокрая, и тот халат понадобится уже тебе, а никак не мне, – съязвила пони.
Одри разжала объятия и скептически себя осмотрела. Действительно, одежда была вся мокрая. Она виновато улыбнулась Кризалис.
– Ну что ж, – философски заключила фея. – Придётся мыться вместе.
После этих слов цвет лица Одри мог конкурировать с помидором, и скорее всего выиграл бы….

…По прошествии небольшого промежутка времени дверь ванной комнаты слегка приоткрылась и оттуда выглянула Одри. Влажные волосы девочки были растрепаны и спадали на глаза, сама же она была облачена в фиолетовый халат.
Отца нигде не было видно. Не горел свет и из комнаты бабушки, а значит, та еще не вернулась.
Тихо, буквально на цыпочках, юная дева стала красться по коридору в сторону своей комнаты, в то время как Кризалис наблюдала из ванной.
Одри, проскользнув в комнату, огляделась, после чего махнула фее, и последняя быстро, но не теряя достоинства, направилась по коридору. Не портила впечатление даже поджатая передняя нога и то, что на Кризалис не было никакой одежды. Не считать же за такую гольфы. Девочка вновь покраснела.
Когда же обе оказались в комнате юной мисс Бекер, а дверь была закрыта на защёлку, Кризалис произнесла:
– Ты можешь уже перестать краснеть и смущаться. Ничто так не сближает, как совместная помывка. Мы видели друг друга голыми, какое между нами еще может быть смущение теперь?
Одри потупила взор:
– Л-л-ладно.
Кризалис не отводила взгляда, пока девочка наконец не подняла глаза:
– Вот так гораздо лучше.
После этого черная лошадка уселась на постель, испустив облегченный вздох, и начала осматриваться.
– Так это и есть твоя тайная пещера? – взгляд феи блуждал по полкам, на которых покоились книги известных и не очень авторов. Кризалис даже присвистнула. – А где же костюм борца с преступностью?
Одри хотела было переспросить, но взгляд в очередной раз наткнулся на ушибленную ногу черной лошадки, после чего девочка выбежала из комнаты.
Кризалис проводила малышку удивленным взглядом и вполголоса произнесла:
– Ну да, пещера была дурацкой аналогией, особенно в сочетании с совместным мытьем… ох, раздерите меня Божественные Сестры, как же с людьми тяжело!
Впрочем, идти следом за девочкой она не собиралась. Еще не хватало нарваться на ее отца или еще кого. Вместо этого Кризалис стала шарить взглядом по полкам, пока не нашла для себя что-то крайне интересное…

Вскоре вернулась Одри. Обхватив большую коробку и пыхтя от напряжения.
Девочка опустила свою ношу на пол и устало плюхнулась на постель.
Утерев пот со лба, она обернулась к фее и обомлела. Перед мордочкой черной лошадки, в сиянии магии, парила поделка из бумаги, которая должна была изображать ее саму. Фигурка не была закончена, так как Одри никак не могла придумать, как ей сделать тонкие стрекозиные крылья.
Конечно же, можно было посмотреть в киберсети, но она решила, что сделает всё сама и без подсказок. То, что девочку четыре раза настигала неудача, лишь подстегивало к дальнейшим экспериментам. И вот сейчас Кризалис пристально глядела на… себя.
Одри думать забыла о ящике, который она с таким трудом принесла в свою комнату, и вместо этого произнесла:
– Она еще не закончена…
Кризалис магией покрутила бумажную фигурку, после чего подняла взгляд и с донельзя серьезным выражением на мордочке произнесла:
– А по-моему, она прекрасна.
– П-п-правда? – с надеждой в голосе спросила Одри.
– Чистейшая, – утвердительно кивнула фея, после чего аккуратно поставила фигурку на стол. – Так это еще одно твое хобби?
Никто не знал об этом увлечении Одри. Никто, кроме родителей и бабушки. Даже подруги со двора не были в курсе того, что Одри любит делать поделки из полимерной бумаги.
Как и в случае с рисованием, она стеснялась этого увлечения, ведь одноклассники постоянно говорили о том, что им купили новую игрушку родители и хвастались приобретениями.
А что могла на это ответить Одри? Что делает фигурки из бумаги?
Да ее, скорее всего, подняли бы на смех! Поэтому она никогда не говорила об этом, хоть и играла с другими девочками в куклы, пусть последнее ей и не особо нравилось. Ну скажите на милость, что может быть интересного в том, чтобы рассадить куклы за столом и делать вид, будто они пьют чай и обсуждают городские сплетни, затем переодеть их и уложить в постель? Подобного Одри взять в толк не могла, но она играла в это с другими, просто потому что так заведено.
Кризалис откашлялась, вырывая девочку из размышлений, и последняя смущенно ответила:
– Д-д-да… я знаю это все глупость и…
– Чепуха! – перебила Кризалис.
Одри опустила взгляд и вжала голову в плечи, ожидая, что ее сейчас начнут отчитывать, но ничего такого не произошло:
– Это твое увлечение, которое приносит тебе удовольствие. Как оно может быть глупым? Эй! Малышка, я не могу разговаривать с твоим лбом.
Одри решилась поднять взгляд и увидела, что Кризалис улыбается своей фирменной улыбкой, обнажив клыки.
– Так лучше. Мы же беседуем, а ты все время пытаешься спрятаться от меня.
Одри подавила желание сделать так, как только что сказала фея, но вместо этого тихо произнесла:
– П-прости.
Кризалис взъерошила мокрые волосы девочки.
– Да все нормально, малышка. Тебе просто надо научиться смотреть в глаза собеседнику, – фея хохотнула. – И не краснеть так густо.
Одри слабо улыбнулась:
– Я попробую.
– Ловлю на слове, – серьезно ответила Кризалис, после чего продолжила. – И помни вот что – не смей критиковать себя и собственные увлечения. Этот мир все сделает за тебя. Куда важнее то, что подобное хобби приносит тебе удовольствие и самое лучшее, что ты можешь сделать, так это раз за разом совершенствовать его. Но не критиковать.
– Критика тоже важна, – начала было Одри. – Так говорит наша учительница…
– Да-да-да, критика важна, но вы, люди, на ней слишком помешались. И ни шагу не можете ступить, чтобы не возвести стены у себя в голове – то не могу, это не умею, а вот это вообще не получится. Сможешь, сумеешь, получится. Надо лишь приложить к этому усилия. Ну а если собственных сил недостаточно… – Кризалис задумалась, – то тебе помогут родители.
Одри вздрогнула, и это не укрылось от внимания пони:
– Ну или друзья.
Девочка поежилась. Как только она представила, что рассказывает подругам со двора о своих увлечениях, ей стало не по себе.
– Ну или фея, на худой конец, – Кризалис подмигнула девочке.
– П-п-правда?
– Конечно. Вот только мои копыта не очень подходят для создания чего-то из бумаги, но попытаться…
Закончить Кризалис не успела, так как девочка бросилась ее обнимать. Да так резко, что черная лошадка не успела убрать больную ногу и Одри невольно на нее надавила.
Фея зашипела, и девочка тут же отпрянула.
– Прости-прости-прости! Я не хотела!
Та, баюкая ушибленную конечность, вымученно улыбнулась:
– Не переживай. Всё в полном порядке…
Но Одри переживала. Она бросилась к ящику, который принесла, и под удивленным взглядом Кризалис стала извлекать бинты, припарки, пузырьки с какой-то жидкостью, вату и прочие вещи, явно имеющие отношение к медицине.
Выгрузив половину содержимого, причем буквально, девочка снова села рядом и попросила показать ушибленную ногу.
– Да говорю же, все в порядке! – раздраженно произнесла фея.
– Волшебная вода тебе не помогла, и я же вижу, что тебе очень больно. Так давай попробуем обычными методами, пожалуйста? – взгляд Одри сделался умоляющим.
– Ты – врач? – с нескрываемым сарказмом поинтересовалась Кризалис.
– Не-е-ет, – слегка смутилась девочка. – Но я видела медицинские передачи по головизору…
Кризалис нервно хихикнула.
– Пожалуйста, – не сдавалась девочка. – Я хочу помочь так же, как ты помогла мне.
– Я помогла? – недоверчиво спросила пони.
Одри улыбнулась:
– Ага. И я обещаю рассказать тебе об этом, если позволишь помочь.
– Ладно. Приступай, вивисектор, – Кризалис, морщась от боли, вытянула переднюю ногу.
Одри не знала, кто или что такое этот «вивисектор», но все же стала ощупывать поврежденную конечность и каждый раз, когда фея шипела, бормотать извинения.
Наконец черная лошадка не выдержала и отдернула ногу, зло прошептав:
– Ну хватит уже! Да, она болит. Сильно.
На глаза Одри навернулись слезы, и она стала заверять, что не хотела причинить боль, и если фея сейчас решит уйти, то она все поймет.
На это высказывание Кризалис лишь покачала головой:
– Глупая маленькая девочка…
Одри всхлипнула:
– Так и есть.
– Ну-ну, хватит нюни распускать. Соберись. Просто у меня нога немного болит, ничего больше.
Одри еще раз всхлипнула, после чего, протянула Кризалис таблетки:
– В-о-от.
– Что это? – недоверчиво поинтересовалась фея.
– Они от боли. Я должна была дать сначала их, прежде чем… прости.
– Ох ты горе, – Кризалис с помощью магии поднесла таблетки ко рту, но в последний момент остановилась и, прищурившись, взглянула на девочку. – Малышка, а это точно таблетки от боли, а не слабительное?
– Точно-точно, – закивала та. – Мне бабушка эти таблетки давала, когда я как–то ушиблась во дворе.
– Ушиблась? Ну что ж, попробуем, – проглотив таблетки, хитиновая фея поморщилась. Правда, скорее для вида.
– А еще можно использовать вот это, – Одри показала пузырек с какой-то черной жидкостью в нем. – Мама меня всегда этим смазывала, когда я получала ссадины и синяки.
– Пара таблеток и странная жидкость, – задумчиво начала Кризалис. – Ну что ж, уже неплохо. Не думала пойти на курсы фельдшера после школы?
Одри отрицательно замотала головой, не уловив сарказма.
– Не-е-ет. Я боюсь крови…
Девочка сглотнула и стала смазывать ушибленную ногу феи. Последняя даже не морщилась.
Когда с этим было покончено, Одри вдруг осенило:
– Я еще знаю, что можно сделать!
– Что же? Вколоть мне в круп пару кубиков адреналина? – заметив, как лицо девочки приобретает красный оттенок, Кризалис не выдержала и рассмеялась.
– Не-е-ет… – после этого Одри вылетела из комнаты пулей, одним лишь чудом не наткнувшись на пузырьки да коробки с таблетками, которыми был усеян весь пол.
Кризалис же вздохнула и решила убрать все эти склянки в ящик.
Еще не хватало, чтобы Одри, вернувшись, упала и разбила себе нос…

Кристофер Бекер сидел в своей комнате, погруженной во мрак, и лишь работающий монитор освещал место, которое он называл «своим кабинетом», пусть и доводилось его делить с супругой, которая порой даже дома не ночевала. И все же будучи единственным мужчиной в семье, статус главы семейства принадлежал никак не ему, а Эвелин. Миссис Бекер принимала решения, не особо заботясь о том, что по этому поводу думают остальные родственники. Да и основным «добытчиком» в семье также была она.
Кристофера это задевало, и он раз за разом пытался найти работу, которая смогла бы принести достойный доход, и не быть в тени жены. Но все эти попытки были тщетны, и обычно ни одно дело, за которое брался отец Одри, он так и не смог довести до конца.
Вот и сейчас заказчик был недоволен дизайном сайта, и требовал все переделать. Вообще все. От подобного у Кристофера опускались руки.
Еще вчера работодатель был всем доволен, а сегодня уже нет. Да и платить не собирался, как он сказал, «за подобную халтуру».
Кристофер Бекер откинулся в кресле и тяжело вздохнул. Еще один проект, который не принес дохода, а следовательно впору ждать непростого разговора с Эвелин. Но хуже всего этот полный презрения взгляд.
Неподалеку раздался топот ног, который все приближался, и наконец дверь распахнулась, а на пороге показалась Одри. Выглядела дочурка взволнованной.
– Одри, что-то случилось?
Девочка отрицательно помотала головой, но потом утвердительно кивнула:
– И да, и нет.
Мужчина уже хотел было спросить, в чем дело, но дочурка затараторила:
– Пап, помнишь те планки, из которых ты хотел сделать мне еще одну полку для книг?
Он помнил. Еще один неудачный проект, который закончился тем, что Кристофер случайно попал себе молотком по пальцу, после чего злостный инструмент упал мужчине на ногу.
После этого самодельные изделия из пластика были закинуты в ящик стола, где и пролежали до сего дня.
– Конечно, дорогая. Тебе они нужны прямо сейчас?
Дочка нетерпеливо кивнула, и мистер Бекер стал рыться в столе в поисках злополучных планок. Наконец поиски были вознаграждены и мужчина вручил девочке то, что когда-то давно должно было стать полкой для книг.
– Тебе нужна помощь?
Одри отрицательно покачала головой.
– Ну хорошо. Только будь осторожна, ладно?
– Хорошо, – отозвалась девочка, после чего серьезным голосом произнесла. – Я помню, что случилось в прошлый раз.
Перед глазами мужчины предстала картина, как его малютка-дочь, орудуя молотком, пытается прибить те самые злополучные полки. Волосы на затылке зашевелились:
– …Ты ведь не собираешься повторить мой опыт?
Одри хихикнула:
– Нет, полок мне хватает, а эти мне нужны для игры, – девочка улыбнулась и, прижимая к груди находку, выбежала в коридор, прикрыв дверь ногой.
Откинувшись в кресле и в очередной раз перечитывая письмо заказчика, мистер Бекер думал, а не послать ли того к черту с такими требованиями? И уже собирался было напечатать ответ, как дверь вновь распахнулась и на пороге опять показалась Одри.
– Эмм.. – начала было девочка. – А у тебя нет веревки?
Мистер Бекер удивленно моргнул:
– Насколько мне известно – нет. У твоей мамы в комнате должна быть бечевка. Ну или можешь воспользоваться… – мужчина не успел договорить, как за Одри выбежала из комнаты, не забыв при этом прикрыть дверь, – …изолентой.
Он даже не успел поинтересоваться, зачем девочке вдруг понадобилась веревка и пластиковые планки?
Сознание тут же подкинуло идею с качелями, но Кристофер замотал головой, отгоняя подобное. Еще не хватало в очередной раз загореться идеей, которая закончится неудачей. К ним мужчина уже привык, а вот опозориться в глазах дочери, если не сможет всё должным образом реализовать, было бы просто невыносимо.
Тяжело вздохнув, Кристофер вновь уставился на письмо заказчика и, размяв пальцы, начал печатать ответ.

Как только Кризалис отодвинула ящик с лекарствами в дальний угол, в комнату вбежала Одри, руки которой были заняты парой пластиковых дощечек и мотком ниток. Держала она все это добро на уровне глаз, и если бы склянки и сам ящик так и стояли в проходе, то она непременно бы споткнулась, упала, и медицинская помощь понадобилась бы уже ей.
Впрочем, вслух черная лошадка ничего не сказала, а лишь с интересом взглянула сначала на принесенные девочкой пластиковые планки, а затем на нее саму.
– И?
– Я видела в одной передаче, как при сильных повреждениях рук или ног накладывали гипс… ну или… как это… – Одри было задумалась, но подала голос Кризалис.
– Фиксировали поврежденную конечность.
Девочка улыбнулась.
– Точно!
Кризалис задумчиво посмотрела на Одри:
– Ты точно не собираешься в будущем учиться в медицинском?
– Точно-точно! Все эти банки, растворы и прочие…
– Естественные жидкости организма, – беззаботно ответила Кризалис, в то время как личико Одри скривилось от отвращения:
– Фу!
– Ага. А на мне, значит, можно проводить все эти эксперименты, даже несмотря на заверения, что все в порядке и это только ушиб. Фея все стерпит, а?
Но в этот раз Одри не пошла на попятную:
– Все врут, а пациенты – в особенности! – с уверенностью произнесла девочка, будто бы цитируя кого-то другого.
Вот только серьезный голос не вязался со слегка порозовевшими щечками и отведенными в сторону глазами, отчего Кризалис хохотнула.
– Допустим. И какие же твои действия?
– Ну-у-у, – девочка подняла две пластиковые планки, – с обеих сторон поврежденной ноги приложить их, а потом обмотать и дощечки, и твою ногу веревкой… – она с неуверенной улыбкой посмотрела на Кризалис, а та в свою очередь лишь скептически подняла бровь.
– И с чего бы им держаться на такой тонкой веревке?
– А я много катушек принесла, – Одри стала доставать из карманов халата мотки бечёвки. Их было шесть или семь штук и, по мнению Кризалис, такого количества веревки было бы достаточно, чтобы обвязать ее с головы до ног, и еще останется.
– Ты что же, ограбила швейную мастерскую?
Юная собеседница стала переминаться с ноги на ногу и, смотря в другую сторону, произнесла:
– Не-е-ет. Только маму. Но я ей верну все. Честно-честно!
Дабы лишний раз не вгонять малышку в краску, Кризалис решила сменить тему:
– Так твоя мама швея? – это бы во многом объяснило увлечения девочки, но Одри лишь покачала головой.
– Не-е-е. Она это работает в общепите. Менеджером. Это что-то вроде большого начальника, – доверительно поведала она. – А шитьем мама занималась раньше. Когда я была куда как меньше. Сейчас нет.
Девочка грустно вздохнула.
– Небось и вкуснятину какую-нибудь приносит?
– Угу, – все также с грустью отозвалась Одри. – Но я бы хотела вместо этого видеть ее почаще. Как раньше. А сейчас она даже в выходные редко бывает дома…
– Ну да, раньше всяко было лучше до этой гре…– начала было Кризалис, но осеклась, понимая, что чуть не ругнулась в присутствии ребенка и не помянула «Великую хартию», которая все равно девочке ни о чем не скажет. – Ладно, малышка. Я буду твоим первым пациентом. Ведь я у тебя первая, да?
Одри лишь кивнула.
– Ну, так чего же ты ждешь? Приступай, – пони, морщась, вытянула поврежденную ногу.
Девочка, утерев рукавом глаза и пробурчав что-то вроде «Соринка в глаз попала», неуверенно приложила дощечки к ноге Кризалис, после чего покосилась на мотки с веревкой лежащие рядом.
– Я… – начала было девочка, но тут же в сиянии телекинеза бечевка поднялась в воздух.
– Я тебе немного помогу, не против? – улыбнулась Кризалис и в ответ получила точно такую же улыбку. Впечатление портили разве что застывшие в уголках глаз слезы.
Черная лошадка не стала это никак комментировать, а вместо этого лишь сказала:
– Прижми эти пластмаски сильнее, я не стеклянная.
Одри чуть сильнее надавила, от чего Кризалис зло зашипела.
– Прости-прости, я не хотела, – испугано произнесла девочка и ослабила хватку.
– В-в-все нормально. Сожми как было. Ну, может быть, чуточку слабее, – подавив желание выругаться, Кризалис через силу улыбнулась. – Вот так хорошо.
Веревка порхала в телекинетическом поле, и девочка, как заворожённая, следила за этим причудливым танцем.
– Неужели ничего подобного не видела? – поинтересовалась Кризалис, стягивая импровизированную шину.
– Видела. По головизору, а еще один раз в цирке…
– А вблизи нет?
– Не-е-ет…
– Ну что ж, в таком случае наслаждайся, пока я… – Кризалис замолчала, но девочка была слишком увлечена фокусом с веревкой, чтобы обращать внимание на подобные оговорки. – Кхем. Ну, вот и все. Вроде бы.
На перевязку ушло два мотка веревки, а не с десяток, как было предположила Одри, что даже к лучшему. Может быть, мама и не заметит пропажи?
Кризалис же, устроив перевязанную ногу поудобнее и даже положив под нее подушку, произнесла:
– У меня в запасе много чудес и, может быть, я тебе покажу сегодня еще парочку. Ну а пока ты вроде хотела мне что-то рассказать?
Одри, все мысли которой были о том, а что еще фея может поднять в воздух, может быть даже ее, как это было в сказке про летающего мальчика из волшебной страны, не сразу поняла, о чем ее спрашивают. Да, поведать гостье хотелось о многом…
– Ты хотела рассказать, как я тебе помогла, – уточнила Кризалис.
Одри спохватилась. А ведь и вправду хотела.
Девочка открыла было рот, чтобы начать свой рассказ, как в дверь раздался звонок.
Кризалис и Одри одновременно вздрогнули. Вторая, правда, пришла в себя почти сразу же и глупо захихикала:
– Это, наверное, бабушка!
После чего выбежала в коридор, встречать еще одну гостью.
Действительно, на пороге стояла пожилая женщина с пакетом в руке и теплой улыбкой на устах.
Одри протянула руки и забрала ношу бабушки, которая оказалась не такой уж тяжелой, и пока последняя раздевалась, девочка смогла изучить содержимое.
Увы, но интересного в пакете ничего не было. Теплая кофта, несколько пар носков, а еще коробка, но не со сладостями, как втайне надеялась девочка, а с обувью.
Не то чтобы Одри была сильно разочарована. Просто она надеялась, что бабушка почувствует настроение девочки и принесет что-нибудь вкусненькое, дабы день вышел еще лучше.
Бабушка развела руками:
– Прости, дорогая, но сегодня только вещи.
– Ничего, – тут же ответила Одри, а затем спросила: – А где ты была?
– Долго я? – все с той же теплой улыбкой поинтересовалась бабушка, снимая обувь.
– О-о-очень, – протянула девочка, хотя внутренне совсем не была против.
– Я просто встретила Анжелу и Тому и не заметила, как пролетело время.
Девочка кивнула. Тетя Анжела и тетя Тома были близкими подругами ее бабушки. И она была частой свидетельницей того, как три пожилые женщины гуляют во дворе или сидят на лавочке, обсуждая других людей. Во всяком случае, Одри никогда не слышала, чтобы ее бабушка с подругами говорила о чем-то еще.
– Ты хочешь мне что-то рассказать?
Одри удивленно посмотрела на бабушку.
– Всегда когда ты делаешь такое выражение лица, значит, ты хочешь о чем-то поговорить.
«Какое выражение лица?» – Одри удивленно посмотрела в зеркало, висевшее в коридоре, и не увидела ничего необычного.
– А зеркало ничего такого не показывает, –  озвучила она свои мысли.
– Конечно же, не показывает, – улыбнулась старушка. – Зеркало лишь показывает то, что ты ожидаешь увидеть. Ну не будем терять времени. Пошли.
– К-куда?
В этот раз бабушка Одри выглядела удивленной.
– Как куда? В твою комнату, где ты мне расскажешь о своих приключениях.
Одри прикусила нижнюю губу. Кризалис уточнила, что игра в прятки относится и к пожилой женщине, живущей в этой квартире, а потому ей ничего не оставалось, как повысить голос и попытаться отговорить бабушку от этой затеи:
– А может быть… поговорим на кухне?
– Ох, Одри. Ты и так проводишь там слишком много времени, дожидаясь свою фею. Поверь, полчаса ничего не изменят. Да и постучаться она может в соседние окна, верно?
Одри сглотнула. Вот сейчас бабушка войдет в ее комнату, увидит Кризалис и… скорее всего, быть скандалу. Взрослые всегда кричат друг на друга, если им что-то не нравится.
Но вот бабушка зашла в комнату Одри, и ожидаемых криков и ругани не последовало. Девочка прошмыгнула следом, но феи нигде не было видно.
«Неужели она стала невидимой и притаилась в углу комнаты? Или она на кровати?» – Одри собралась было ощупать постель, чтобы ненароком не сесть на Кризалис или на ее больную ногу. Бабушка на это не обратила внимания. Ее больше занимал ящик с медикаментами, что притаился в углу комнаты.
– Одри, – пожилая женщина обернулась, и девочка резко села, понадеявшись, что под ней не окажется Кризалис. – Ты себя плохо чувствуешь?
– Немного, – тут же отозвалась та, вспомнив, как кашляла фея.
Старушка приложила ладонь ко лбу внучки и задумчиво произнесла:
– Жара нет. Так что тебя беспокоит?
– Кашель, – девочка смущенно опустила взгляд. Нехорошо было врать бабушке, но Одри убедила себя, что это не ложь. Она просто не говорит всей правды.
– Милая моя, ну ты же знаешь, где лежат таблетки. Зачем нужно было тащить всю аптечку?
Бабушка отвернулась от внучки и уже взялась за ручки ящика, как со стороны шкафа раздался сильный кашель.
Пожилая женщина резко обернулась, а Одри сделала вид, что откашливается, дабы не выдавать гостью и добавила:
– Я думала, что найду что-то посильнее обычных таблеток, – девочка еще раз демонстративно кашлянула.
– И ты молчала? – с грустью в голосе произнесла бабушка. – Да если бы я знала, что ты заболела, осталась бы дома. Сейчас я отнесу лекарства на место и буду тебя лечить. А пока ложись в кровать.
– Но…
– И не спорь. За выходные я тебя вылечу, так и знай, – с уверенностью сказала старушка, выходя из комнаты.
Одри же подошла к шкафу и открыла дверь.
На нее смотрела пара удивленных зеленых глаз.
Девочка не удержалась и хихикнула.
– Что смешного? – недовольно пробурчала фея.
– Просто раньше я была уверена, что у меня в шкафу притаился жуткий монстр, а теперь тут лежит фея, настоящая… – она не удержалась и снова хихикнула.
Ухмыльнулась и Кризалис, после чего зашлась кашлем, сквозь который сумела сказать, чтобы Одри закрыла дверь и не отсвечивала.
Девочка так и поступила, при этом не удержалась и хихикнула, прикрыв рот ладошкой. После чего отправилась выполнять распоряжение бабушки. Вскоре и сама пожилая женщина вернулась, неся в руках таблетки, пузырьки да пару стаканов, в одном из которых была вода, а во втором – какой-то шипучий напиток.
Бабушка поставила лекарства на стол и выжидательно посмотрела на Одри:
– Ну-с, юная леди, готовы окунуться в пучину таблеток, мазей и иных горьких лекарств?
– Эммм, а можно я сама?
Бабушка удивленно моргнула.
– Ты уже заболела, сама.
– Угу. И теперь я хочу лечиться тоже сама. Я уже взрослая, – Одри смотрела на бабушку умоляющим взглядом, отчего пожилая женщина лишь вздохнула.
– Ну, значит, я тебе больше не нужна…
Глаза Одри испуганно расширились и она отрицательно замотала головой:
– Это не так. Я просто…
Бабушка лишь улыбнулась и погладила внучку по голове:
– Все хорошо. Конечно, ты можешь сама о себе позаботиться, ты же у меня уже совсем взрослая.
– Спасибо, – Одри попыталась придать голосу побольше искренности. Она и впрямь была благодарна бабушке за доверие, но больше всего ей хотелось, чтобы ее оставили одну.
Пожилая женщина, кажется, это заметила и произнесла:
– Ладно, милая. Я тебя оставлю ненадолго, только… – бабушка призадумалась. – Не одолжишь мне лист бумаги? Спасибо, – пожилая женщина взяла в руки альбом, тот самый, в котором Одри теперь рисовала, и открыла его на последней странице. Девочка старалась выглядеть спокойной, хотя она жутко нервничала. Ведь это была ее сокровенная вещь для рисования, а теперь там будет что-то написано…
Меж тем бабушка закончила писать и протянула альбом внучке.
– Вот. Там написано, сколько и в какой последовательности стоит пить лекарства, чтобы побыстрее выздороветь.
Девочка открыла было рот для возражений, но бабушка с улыбкой произнесла:
– Будем считать это рекомендацией врача, – она подмигнула. – И помни, пей лекарства в той последовательности, как я указала. Ты же не хочешь, чтобы у тебя заболел живот, верно?
Внучка отрицательно замотала головой.
– Вот и ровненько. Если будут какие-то вопросы, то зови. Ну а сейчас пей шипучку, пока вода не остыла.
С этими словами пожилая женщина вышла, а Одри еще какое-то время смотрела на свой альбом, где теперь помимо рисунков была рекомендация, как вылечить фею.
«Может, это все же не так плохо?» – мелькнула мысль.
Раздавшийся кашель вырвал девочку из размышлений, и она, держа в руках стакан с шипучкой, открыла шкаф.
– Я думала, она никогда не уйдет, – пробурчала Кризалис.
Вместо ответа Одри с улыбкой протянула фее стакан.
– Что это?
– Волшебные лекарства.
Кризалис недоверчиво подняла стакан в сиянии магии, покрутила его, заглянула внутрь, после чего развела уши в стороны, чем вызывала ассоциацию с пожиманием плечами у людей, осушила содержимое и поморщилась.
– Ну и дрянь!
– Знаю, но они помогают, – начала было Одри.
– Помогают расстаться со своим ужином? Ох, ну и гадость!
– Это только начало, – пообещала девочка и, перехватив взгляд Кризалис, покраснела. – Ты обещала попробовать!
Последовал тяжкий вздох:
– Все лекарства несут с собой горечь…
– М-м-м, нет, не все, – попыталась поддержать беседу Одри. – Вот я помню, когда у меня сердце болело, бабушка давала какие-то капли, которые очень вкусные, – перехватив скептический взгляд Кризалис, девочка добавила. – Честно-честно.
Фея лишь покачала головой:
– Когда-нибудь ты поймешь… Ладно, что там дальше по списку?
Пара минут ушла на то, чтобы разобрать бабушкин почерк и дать волшебной лошадке все необходимые таблетки, притом что после каждой Кризалис недовольно морщилась. Из вредности, не иначе.
Когда же с лекарствами было покончено, Одри предложила Кризалис перекусить, но получила категорический отказ.
– Я, может, и не доктор, но одну вещь знаю – лекарства, любые лекарства, принимаются после еды, а никак не до нее.
Услышав это, Одри разочаровано вздохнула, но возразить было нечего. Девочка какое-то время сидела напротив шкафа, смотря на Кризалис, а та в свою очередь смотрела на нее, явно чего-то ожидая. Наконец фея не выдержала:
– Ты мне хотела кое-что рассказать.
– Ой! – тут же спохватилась Одри. Девочка открыла было рот, чтобы начать рассказ, но Кризалис предупредительно подняла копыто:
– Но прежде, чем ты начнешь, постели себе постель.
– Эмм, зачем? Я не хочу спать, – Одри подавила зевок.
Кризалис же улыбнулась и пояснила:
– История будет долгой, а лучше всего такие рассказывать, устроившись поудобней.
Одри, не уловив подвоха, согласно кивнула, под удивленный взгляд феи пододвинула стул к шкафу и, взобравшись на него, начала что-то искать на верхней полке.
– Вообще-то, я могла бы тебе помочь с постельным бельем без лишних телодвижений, – заметила Кризалис.
– Больным необходим покой и отдых, – со знанием дела ответила девочка, спрыгивая со стула и держа в руках искомое.
Но Кризалис не была бы собой, если бы так просто отступила:
– А как быть с одеялом и… – перевертыш пригляделась, – простыней, на которых я лежу. Ты могла бы просто попросить меня привстать и всё.
Девочка, стоя спиной к Кризалис, тихо произнесла:
– Я их постелила для тебя. Чтобы было удобно. Не нравится? – Одри подавила разочарованный вздох, но по поникшим плечам было видно, что она расстроена.
Проклиная себя последними словами, Кризалис постаралась добавить в голос побольше теплоты:
– Да нет, малышка, всё чудесно. Главное, не жертвуй своим комфортом ради меня. Не стоит.
– Стоит. Ты мне так помогла, а я… я ничего не сделала для тебя.
На мордочке Кризалис появилась мимолетная улыбка, и она посмотрела на свой импровизированный протез. Нога болеть перестала. То ли сказалось действие обезболивающего, то ли забота девочки, но скорей всего – всё вместе:
– Сделала. Спасибо тебе.
Кажется, эти слова приободрили маленькую девочку, и она стала застилать кровать, чуть ли не пританцовывая.
Когда же с постелью было покончено, а свет выключен, Одри начала рассказывать о том, что с ней произошло после первого визита феи.
Кризалис слушала и иногда задавала странные, по мнению девочки, вопросы.
Фее было интересно, как смотрела Магда на Одри, когда последняя не повелась на провокацию, или с какой интонацией говорила мисс Баер, предлагая ходить к ней на занятия.
Она отвечала честно, хотя и не понимала смысл этих вопросов, но Кризалис ответы на них были не менее интересны, чем основная история.
Девочка решила, что фее это нужно для ее волшебной отчетности или вроде того.
Вот только чем больше Одри говорила, тем сильнее ей хотелось спать, и когда девочка дошла до момента, когда она пришла на дополнительные занятия к мисс Баер, ее все же сморил сон.
Ей еще удалось прошептать какие-то слова, после чего глаза окончательно закрылись.
Она уже не видела, как Кризалис вышла из шкафа и накрыла ее одеялом, после чего еще какое-то время стояла неподвижно, наблюдая за сном маленькой девочки. Одри была уже далеко.
В стране, где мечты становятся реальностью…

Глава 05: Дела семейные

Следующее утро было наполнено сюрпризами. Преимущественно – неприятными.
Первым из них стал дождь, не сказать даже ливень, что радостно барабанил по окну и будто просил, чтобы его впустили внутрь.
Одри тяжело вздохнула. Плакали ее с Кризалис прогулки под открытым небом. Не то чтобы девочка всерьез рассматривала эту возможность, после того как узнала что ее гостья заболела, но слабая надежда все же оставалась. Теперь не стало и ее.
Вторым сюрпризом оказалось то, что Кризалис очень мило похрапывает, когда спит. Одри даже какое-то время сидела рядом с приоткрытым шкафом и с улыбкой смотрела на фею, которая выглядела непринужденной и счастливой. Даже ушибленная и наспех перемотанная нога не портила, а лишь дополняла этот образ.
Одри было потянулась рукой к гриве черной лошадки, но в последнюю минуту отдернула. Как говаривала ее бабушка: покой и отдых – это лучшее лекарство. Не хватало еще разбудить Кризалис.
Вместо этого, девочка взяла стул и аккуратно поставила его рядом со шкафом, вот только как назло половица под ним скрипнула. Она зажмурила глаза, ожидая, что фея проснется и будет недовольно ворчать, что ее разбудили, а то и вовсе нагрубит, как однажды сделала мама, когда Одри принесла ей завтрак в постель. Но нет, она все так же сладко посапывала, и девочке не составило труда забрать с верхней полки полотенце и сменное белье. Дверь шкафа она прикрыла, на случай если кто-нибудь зайдет в ее комнату. Не то чтобы она всерьез этого опасалась, но предосторожность излишней не бывает.
Третий сюрприз настиг Одри в коридоре. И заключался он в том, что со стороны комнаты родителей доносились разговоры на повышенных тонах. Девочка собралась было постучать в дверь и зайти. Обычно это срабатывало, и спор между родителями прекращался сам собой, как вдруг речь зашла о самой Одри.
– И дочь твоя хороша! – выкрикнула миссис Бекер. – Такое же ничтожество, как и ты сам! Даже сказать не может, что заболела, а лишь молчит, опустив взор, а за нее бабка отдувается!
– Она наша дочь! – в тон жене отозвался мистер Бекер. – Твоя и моя.
– Вот только воспитывать ее должен был ты, пока я зарабатываю для этой семьи деньги! А ты что сделал? Превращаешь девочку в такую же тряпку, как и ты сам!
– Никто тебя не просит работать от зари до зари. Одри…
– Да-а-а, не просит? А где, по-твоему, мы жить будем, если я перестану работать? Переедем на свалку? Вернемся в Дыру? Или один из твоих «проектов», – со злой иронией в голосе произнесла женщина, – принесет прибыль?
– Я пытаюсь хоть что-то сделать… – начал было отец и в его голосе ощущались виноватые нотки.
– Только ты не преуспел. Ни в чем. Ни в жизни. Ни в работе. Ни в воспитании дочери.
Послышались шаги и дверь резко распахнулась, явив Эвелин Бекер собственной персоной. На скулах женщины играли желваки, но стоило ей взглянуть на дочь, как выражение лица несколько смягчилось.
– Привет, Одри… Я принесла торт со взбитыми сливками – будто бы извиняясь за только что сказанное, начала мама и протянула руку к девочке.
Та несколько раз моргнула, чувствуя, что на глаза навернулась непрошеная влага, после чего пулей рванула в ванную, где и заперлась.
В дверь раздался стук, и миссис Бекер произнесла:
– Одри, открой. Просто мы с папой немного повздорили, все хорошо.
Девочка лишь всхлипнула и утерла текущие из глаз слезы.
– Ну что, ты довольна? – раздался голос мистера Бекера. – Довела девочку до слез.
– Хочешь сказать, это я во всем виновата, червяк?..
Перепалка продолжилась прямо перед ванной комнатой, и, чтобы не слышать злых слов самых близких для Одри людей, девочка открыла кран с водой на полную. Это лишь заглушило голоса.
Маленькая девочка прижала ладони к ушам и подобно мантре стала шептать: «Пожалуйста, хватит».
Вскоре ее слова были услышаны. Ну или же взрослым попросту надоел этот спор.
Раздался звук резко хлопнувшей входной двери.
Наступила относительная тишина, которую разбавляли шум льющейся воды да периодические всхлипы маленькой девочки.
Вновь раздался стук в дверь, но на этот раз послышался голос отца:
– Одри, мама ушла.
Девочка никак не отреагировала.
– Дочка, милая, все хорошо, – было непонятно, утверждение это или вопрос, но отвечать все равно не хотелось.
– Одри, я… мне… – отец замялся, но потом все же закончил фразу, которая потонула в шуме текущей воды.
Какое-то время мужчина еще постоял у дверей ванной, ожидая ответа, но его не последовало, а стучать повторно он не решился, и, тяжело вздохнув, вернулся в свою комнату.
Одри в очередной раз всхлипнула и тихо-тихо прошептала:
– Как хорошо начинались выходные…

Сколько Одри просидела в ванной, она не взялась бы сказать: когда ты предоставлен сам себе, а на душе скребут кошки, время не имеет особого значения.
Так или иначе, но слезы вскоре высохли. Девочка даже смогла себя убедить, что случившееся может и не повториться, и родители больше не будут при ней кричать друг на друга. Ведь когда Одри была совсем маленькой, они не ругались. Может, и сейчас прекратят?
Приняв душ и наспех одевшись, Одри высунула нос из ванной и огляделась.
Никого поблизости не было.
Бабушка, наверное, все еще спала, а что до папы, то он был либо у себя, либо тоже ушел. Проверять не хотелось.
Вместо этого Одри направилась на кухню и сделала четыре бутерброда с джемом и чай. Не для себя, а для Кризалис. Все-таки гостья заболела и ей нужны силы на восстановление. Это Одри почерпнула из передач, связанных с медициной. Ей всегда было интересно, как у человека все работает, и за что отвечает тот или иной орган, но как только дело доходило до демонстрации строения тела, девочка поспешно переключала канал и искала мультики или какую-нибудь сказку, дабы сбить послевкусие от увиденного.
Быстренько убрав со стола крошки и поставив банку с джемом в холодильник, девочка засеменила в свою комнату. На коробку с тортом, что принесла мама, она даже не взглянула.

Когда девочка вернулась, то обнаружила Кризалис сидящей на постели и отчего-то хмурящейся. Неужели и у феи теперь плохое настроение?
– Ты ведь не будешь кричать? – на всякий случай уточнила Одри, ставя поднос с бутербродами и кружку с чаем на стол.
Кризалис лишь отрицательно качнула головой и пристально посмотрела на маленькую девочку:
– И часто тут такое?
О чем именно интересовалась фея, объяснять было не нужно. Одри и так все поняла.
– Нет, не часто. Редко. Почти никогда…
Судя по взгляду, что бросила на девочку Кризалис, она не очень-то поверила. Да Одри и сама не была уверена в правдивости сказанного.
– Хорошо, малышка. Мне нужно будет время, чтобы все обмозговать, а пока, – Кризалис встала с постели, – стоит отдать должное твоей стряпне.
Вот только у девочки были совсем другие планы. Поставив поднос с едой на стол, она достала из шкафа халат, тот самый, в котором ходила вчера, и протянула его фее.
Та посмотрела на одежду, а затем на девочку, после чего ухмыльнулась:
– Тебя все еще смущает мой внешний вид?
– Нет! – резче чем следовало произнесла Одри и прижала свободную ладошку ко рту, ожидая упреков от хитиновой лошадки, но та молчала. – Ты ведь заболела, а если будешь ходить без одежды, то простудишься еще сильней, вот.
– Неплохой аргумент. А тебя не смущает, что этот халат сначала носила ты, а теперь буду носить я?
Щечки девочки слегка порозовели, и она кивнула:
– Угу. Вот только… – она замолчала.
– Ну же, смелей, – подбодрила Кризалис.
– Другой подходящей одежды я не нашла. А в куртке дома ходить жарко.
– Звучит как ультиматум: одевай то, что дают и не выеживайся, – хитиновая лошадь рассмеялась.
Девочка отрицательно замотала головой:
– Нет! Я не хотела тебя о…
– Малышка, – улыбка с мордочки феи исчезла, а в голосе прибавилось стальных ноток. – Ты все правильно сказала и сейчас не стоит идти на попятную. Ты ведь не сдалась вчера, когда заставила меня пить те гадкие лекарства, а?
– Там было другое, – Одри потупила взор.
– А по-моему, то же самое, – Кризалис пожала плечами и стала одевать халат. – Нужно твердо стоять на своем, особенно если уверена, что права, – она поморщилась, когда протискивала повреждённую ногу в рукав, но вместо изощренного ругательства произнесла: – Ну вот, почти впору.
Одри подняла взор и захлопала в ладоши. Халат подошел Кризалис как влитой. Конечно же, он был рассчитан на девочку, а никак не на хитиновую лошадку, но благодаря комплекции последней это не сильно бросалось в глаза. Разве что рукава едва доходили до колена, но, кажется, это не особо беспокоило фею.
– Да, мне тоже нравится, – кивнула лошадка. – Ну а теперь впору заняться завтраком.
Один из бутербродов окутало сияние телекинеза, но прежде чем он подлетел ко рту перевертыша, последняя зашлась сильным кашлем. Одри среагировала мгновенно и положила перед Кризалис несколько таблеток. Впрочем, спорить фея не стала и лишь раздраженно фыркнула, после того как проглотила таблетку, да и то скорее для приличия, решив сосредоточиться на повисшем в кинетическом поле бутерброде.
– Хей, а отлично получилось. А говоришь, почти не умеешь готовить.
Девочка потупила взор.
– Я просто воспользовалась джемом из холодильника и нарезала хлеб… – начала было она, но Кризалис уже доедала второй бутерброд и только отмахнулась:
– И это первый шаг к умению готовить, запомни это.
– Но я же ничего не сделала…
– Ничего не делают те, кто заказывает готовую пищу на дом. Скажи, тебе понравилось делать еду для кого-то другого?
Третий бутерброд поднялся в кинетическом поле, но Кризалис не спешила его есть, а лишь выжидательно глядела на маленькую девочку.
Одри согласно кивнула, чем вызвала улыбку на устах собеседницы.
– И это правильно. Еда, она как… рисование или эти поделки из бумаги, как там они называются?
– Оригами.
– Ага. Ригами. Они также являются чем-то и для кого-то. Своего рода искусством.
– Но я… – девочка зашептала. – Я делаю это для себя.
– Пусть так, – с легкостью согласилась фея. – Но когда твои рисунки увидели окружающие, они ведь их оценили, так?
– Д-да…
– И что ты почувствовала?
Одри отчаянно пыталась придумать, как ей перевести тему, чтобы не отвечать на неудобные вопросы. Взгляд ее скользнул по окну, и она крайне наигранно вздохнула:
– Дождик льет. А я надеялась, что мы сможем погулять сегодня…
Но Кризалис не повелась, и в голосе феи прибавилось стальных ноток:
– Малышка?
– Мне было приятно… – после этих слов Одри запрыгнула на постель и спрятала раскрасневшееся личико в подушке, ожидая ехидных смешков или нравоучений.
Вместо этого Кризалис положила бутерброд на поднос и уселась рядом с девочкой, потрепав последнюю здоровой ногой по голове.
– Так и должно быть. Когда ты делаешь что-то для себя, и это получается, то тебе приятно. Но когда ты делаешь что-то для других, и это им нравится, то от этого приятно вдвойне. Так устроен мир. И это работает как в отношении людей, так и синтетов…
Одри все же приподняла голову и посмотрела на Кризалис со слабой улыбкой:
– Или фей.
Пони же немного замялась, но потом ответила:
– Да. Или фей.
Какое-то время девочка и ее гостья сидели молча, каждая думая о чем-то своем, но спустя несколько минут Кризалис не выдержала и заговорила:
– Так, надо бы прикончить эти чудесные бутерброды. Сами они себя не съедят, – фея уселась на стул и поинтересовалась. – Ты-то сама ела?
– Не хотелось, – отозвалась Одри и тут же пожалела о своих словах, так как Кризалис обернулась к девочке и наградила последнюю хмурым взглядом.
– Снова-здорово! То, что в жизни случается что-то плохое, еще не значит, что это отличный повод устроить себе самобичевание! Какие же вы, люди… – фея осеклась. – В общем, так, садись.
Кризалис встала со стула, подавив очередной приступ кашля. Еще не хватало простуде все испортить. Ведь девочка опять начнет совать свои таблетки ей под нос.
– Но я не хочу есть… – начала было Одри.
– Ты – растущий организм, которому нужна подзарядка после продолжительного сна. Давай-давай, садись.
– Но…
– Малышка, – сейчас Кризалис выглядела донельзя грозной, пусть и повод был нелепый, но сказать это вслух девочка не решилась. Очевидно, что-то промелькнуло на её лице, отчего хитиновая лошадка тяжело вздохнула и вроде бы смягчилась. – Ладно, давай так. Ты составишь мне компанию за завтраком. Не могу же я есть в гордом одиночестве, – немного подумав, фея добавила. – Пожалуйста.
– Мне правда не особо хочется есть… – начала было Одри, но желудок девочки издал предательское бурчание.
Кризалис лишь улыбнулась:
– Садись-садись. Бутерброд с джемом – лучшее лекарство от хвори.
– Правда? – с сомнением спросила Одри.
– Честное фейское, – уверенно кивнула гостья.
– Ла-а-адно, но только один бутерброд…
Конечно, одним бутербродом ограничиться не удалось. Одри съела и второй, и даже облизала пальцы, на которых остался джем.
Кризалис на все это смотрела с улыбкой, хотя в ее глазах девочка заметила и грусть. А может ей показалось?
– Не наелась? – участливо поинтересовалась Кризалис.
Одри опустила взгляд, фея лишь хохотнула.
– Я тоже, так что не расстраивайся.
– Я могу сделать еще бутерброды, – оживилась Одри.
– У меня идея получше. Как насчет секретного проникновения на охраняемый объект и похищения ценного груза? – Кризалис заговорщицки подмигнула девочке.
– Э-э-э…
Пони вздохнула. Ее явно расстраивало то, что приходилось объяснять столь элементарные вещи.
– Тихое проникновение на кухню и нахождение там чего-нибудь вкусненького.
На лице девочке появилась улыбка:
– То есть я тоже буду шпионом?
– Или супергероем, что спасает продукты из плена, – подыграла фея.
– Уиии! – воскликнула девочка.
– Тшшш! – Кризалис приставила копыто к губам. – Мы же шпионы, забыла?
– Ой, да. Прости.
– Ничего. Выдвигаемся.
– Как! А шпионское снаряжение?
Кризалис вздохнула.
– Хорошо, ты можешь взять подушку. Она вырубает охранников, если те вдруг нам попадутся на глаза. Но помни – это лишний груз.
Последнее предупреждение Одри проигнорировала и, схватив подушку, довольно прижала ее к груди.
Кризалис приложила ухо к двери, а затем и слегка приоткрыла ее, осмотрелась. Все было тихо.
– Путь чист, идем.
Пробравшись на кухню и не потревожив домочадцев, Кризалис первым делом заглянула в шкаф, в то время как сама Одри решила не мешать и просто села на стул.
Она какое-то время смотрела, как хитиновая лошадка с помощью магии открывает дверцы и осматривает содержимое, но все же решилась задать вопрос, который ее мучал уже долгое время:
– А ты и впрямь волшебная фея?
Кризалис, не отрываясь от своего не в меру увлекательного занятия, ответила:
– Ну, крылья есть. Волшебная палочка, – Кризалис указала на рог, – имеется. Красивое платье, – она демонстративно посмотрела по сторонам, – где-то было. Так что да, вроде как фея. А что?
– И ты можешь исполнять желания? – с надеждой спросила Одри.
Кризалис же, с улыбкой напевая, ответила:
– Мы таким вещам вовсе не обучены, кроме мордобития никаких чудес... – перехватив взгляд девочки она все же добавила. – Смотря какие.
Не найдя для себя ничего интересного в кухонном шкафу, она двинулась к холодильнику. Уж там-то всегда есть что-нибудь вкусненькое. Кризалис надеялась, что Одри присоединится к ней в этих поисках и тоже заглянет в шкаф, но девочка оказалась на удивление безучастной к поискам «сладких сокровищ». Ну или каких-либо иных сокровищ. Ведь если мама девочки работала в общепите, то наверняка приносила различные угощения, которые могут лежать не в холодильнике, хотя бы по той простой причине, что это было бы слишком просто.
– Ну, я бы хотела… – начала было Одри, но договорить не успела, так как Кризалис открыла холодильник и довольно присвистнула. Вместо этого девочка, прижав подушку к груди, произнесла: – А как же игра в шпионов?..
Кризалис так и замерла.
– Никто не идет?
Одри выглянула в коридор и прислушалась:
– Да вроде нет.
– Фуф, это ж надо – потеряла бдительность. Но ты только посмотри на это! – Кризалис, с помощью левитации поставила на стол картонную коробку, внутри которой, вне всяких сомнений, должен быть торт.
Один лишь вид коробки вызвал у Одри отвращение.
– Я… не буду это есть.
Кризалис, разгрызя веревку зубами, ответила:
– Ты же еще не видела, что внутри.
– Все равно не хочется…
– Потому что принесли родители?
– У-угу. Мама.
Кризалис откинула крышку коробки и облизнулась. После чего дверца шкафа открылась, будто бы сама собой, и оттуда вылетели нож и вилка. Одри же отвернулась к окну и тяжело вздохнула.
Какое-то время на кухне царила тишина, но вскоре фея подала голос:
– То, что ты не хочешь есть этот торт, ничего не значит. Ведь в глазах твоей матери все будет выглядеть так, будто это ты его съела.
Одри резко обернулась к Кризалис, которая, аккуратным движением вилки подцепив кусочек торта, отправила его себе в рот.
– Но ведь это не так!
– Почему не так? Обо мне твои родители не знают, в то же самое время торт кем-то да был съеден. М-м-м, объедение…
Малышка нахмурилась:
– Это… это нечестно!
Кризалис вопросительно посмотрела на Одри:
– Нечестно? Отнюдь. Я тебе объяснила, как ситуация выглядит со стороны, – девочка открыла было рот, но фея продолжила. – А вот если решишь рассказать родителям, кто съел торт, то вот это будет подло.
Очевидно, слова черной лошадки попали в цель, так как Одри опустила взгляд и, покраснев, прошептала:
– Прости…
– Не за что извиняться, малышка, – отмахнулась Кризалис. – Тебе сделали больно родители, и ты хочешь об этом им намекнуть в знак протеста. Это нормально. Но не есть такую вкуснятину… ты в первую очередь отказываешь в удовольствии себе.
– Но… но… если я его съем, то не будет ли это значить, что все нормально, и папа с мамой могут дальше продолжать ругаться?
Кризалис призадумалась:
– Будет. Определенно будет.
Глаза маленькой девочки повлажнели.
– Это тоже делу не поможет, – строго ответила Кризалис. – Если собралась обратить на себя внимание, то твой протест должен быть куда более основательный. Так ты лишь свое здоровье подорвешь и ничего не добьешься.
– Что же тогда делать? – с отчаяньем в голосе спросила Одри.
Фея ухмыльнулась:
– Есть у меня одна идея, но… – Кризалис покосилась на свою поврежденную ногу. – Сперва мне надо начать передвигаться на своих четырех, не морщась каждый раз от боли, а это займет какое-то время… Потерпишь?
Так как альтернативы маленькая девочка попросту не видела, она лишь кивнула, после чего неуверенно и пряча взгляд произнесла:
– Ты собираешься совершить чудо?
Клыкастая улыбка стала шире:
– О да. Это будет самое чудесное из всех чудес, не будь я Кризалис, и если согласишься разделить со мной трапезу, – фея указала на недоеденный торт, – то обещаю показать тебе маленький фокус, ну или как вы люди привыкли это называть – чудо. Идет?
Одри согласно кивнула, и уже было потянулась к куску торта, как была остановлена словами Кризалис:
– Кхе-кхе, вилку, ложку, ну или хотя бы нож возьми, – она покачала головой. – А еще цивилизованные существа, ну надо же…

Когда с тортом было покончено и Одри с Кризалис собрались вернуться в комнату девочки, они чуть не попались на глаза суровому стражу в лице бабушки.
Та сунулась на кухню, разбуженная доносящимися оттуда звуками. Пока Кризалис пряталась под столом в надежде, что пожилая женщина все же не зайдет, Одри, стоя в проходе, уверила бабушку, что у нее все хорошо, а подушка ей была нужна для игры. И что она помоет посуду и уберет за собой. Бабушка пощупала лоб внучки и, убедившись, что тот не горячий, все же покинула кухню. Сказав перед этим, чтобы Одри не переусердствовала.
– И все же она тебе не доверяет, – произнесла Кризалис полушепотом, когда бабушка скрылась из виду, и вылезла из-под стола.
– Это не так! – тут же воскликнула Одри, после чего вздрогнула и выглянула в коридор, на случай если ее выкрик вновь побеспокоил родных. К счастью, обошлось.
Для нее бабушка была самым любимым человеком, после родителей. Хотя бы потому, что всегда слушала и говорила много умных вещей. И пусть они обычно не срабатывали, но маленькая девочка думала, что это всецело ее вина, а никак не пожилой женщины.
Кризалис выразительно смотрела на Одри, и та продолжила:
– Бабушка иногда оставляет меня одну дома, а это значит…
– Что у старушки есть и свои дела, и ей недосуг сидеть с тобой.
Одри аж задохнулась от возмущения и сурово посмотрела на Кризалис. Сурово настолько, как только и могут смотреть одиннадцатилетние дети. Подобное зрелище вызвало на устах феи улыбку.
– Хорошо, давай представим, что оставлять ребенка одного дома – это знак доверия. Обычно это и впрямь так. Что еще она позволяет тебе делать? Стирать, готовить, быть может убираться по дому?
– Не-е-ет. Ничего из этого… Вернее, я как-то пыталась стирать, когда никого не было дома и… вся ванная оказалась в стиральном порошке. Когда пришла бабушка, она меня отругала и сказала, что я еще не готова к таким вещам, а она знает, что говорит…
– Бла-бла-бла, – прервала Кризалис. – Она прожила на свете много лет, поэтому и знает, о чем говорит, – после этого она зашлась кашлем. Девочка же ничего не стала говорить насчет лекарств, но было видно, что как только они окажутся в комнате малышки, фею ждет очередная порция мерзких таблеток. – Чушь! То, что какой-то человек или синтет смог прожить в этом мире долгое время, еще не делает его мудрецом.
– А тогда что делает? – не сдавалась Одри, которую задевали нападки на ее бабушку.
– То, что я и сказала – доверие. Если у кого-то что не получается, это не повод дать неудачнику по рукам, лапам или копытам, а после запретить так делать.
– Но бабушка ничего такого не сказала… – запротестовала Одри. – Они лишь сказала, что я к этому не готова…
– Угу-угу. Скажи мне, малышка, думала ли ты после того случая заняться стиркой? Хоть раз?
Одри призадумалась. По всему выходило, что нет. Одри даже не вспомнила бы об этом, если бы не Кризалис. Девочка лишь отрицательно качнула головой.
– Вот видишь. Чаще всего важно не то, что люди тебе говорят, а то, чего они тебе не говорят.
Одри не совсем поняла, что сказала фея, но решила не подавать вида, чтобы в глазах Кризалис не выглядеть совсем глупенькой. Черная лошадка меж тем продолжила:
– Самым лучшим ограничением является не то, когда тебе говорят «нельзя», а когда тебе говорят – ты не готова, так что потом. Это такой трюк из мира людей. Ведь прямой запрет ты обязательно нарушишь, а? – Кризалис покосилась на маленькую девочку, которая слегка покраснела. Фея же заговорщицки подмигнула и продолжила. – Самое лучшее ограничение, это когда тебе говорят «позже». И ты веришь в это. Дескать, потом тебе действительно покажут, как нужно что-то делать. Лет через десять, да и то если не забудут. И так обстоят дела абсолютно со всем в этом по… поднебесном мире. Другое дело, если одно живое существо доверяет другому настолько, что дает лишь пару базовых советов, а затем говорит – делай, что запланировал.
– А разве это не будет значить то же самое, что и в первом случае? – ухватив нить разговора, поинтересовалась Одри.
– Не-а. Тебе выдан полный карт-бланш, и даже если ты ошибешься, тебя лишь поправят и дадут еще несколько полезных советов, а не макнут башкой в нечистоты со словами, что ты полное ничтожество.
Девочка вздрогнула.
– Не волнуйся. До последнего, как правило, дело не доходит. Как правило…
Кризалис замолчала, а малышка не нашла что сказать или возразить. Одри помыла посуду, после чего, стараясь не шуметь, они прошмыгнули в комнату девочки. Оказавшись в безопасности, малышка задумчиво посмотрела на фигурки из полимерной бумаги, стоящие на полках, а затем не выдержала и произнесла:
– И все равно бабушка меня любит! – она недовольно надула губки.
Кризалис на это утверждение лишь рассмеялась. Правда, смех не был наполнен злобой, что сопровождал Одри в школе, а звучал искренне.
– А я разве утверждала обратное? Конечно же, бабушка тебя любит. Просто не доверяет.
– А еще она заботится обо мне! Когда меня дразнили мальчишки в школе из-за того, что я наступила ногой в собачьи каки, бабушка на следующий день приходила в школу и говорила с директором, вот!
– Ну а это – чрезмерная опека, – со знанием дела ответила Кризалис. – Она обычно идет рука об руку с недоверием и не приносит ничего, кроме горя в долгосрочной перспективе.
– И что же мне делать?
– Делать… хм, у меня и на этот случай есть один план, но желательно, чтобы бабушки не было дома весь день.
– А папа?
Кризалис призадумалась.
– Он вроде как безобиден. Не думаю, что нам помешает. Сможешь устроить?
Одри кивнула:
– Да, я мигом!
Она уже было бросилась к двери, как ее догнал задумчивый голос:
– Выпроводить под дождь пожилую женщину, да еще на целый день? Уж от кого, а от тебя не ожидала. Ты полна сюрпризов, малышка.
– Ой! – Одри какое-то время стояла спиной к Кризалис, пытаясь совладать со своими чувствами. Наконец, девочка пришла в себя и, обернувшись, спросила: – Тогда можно в другой день?
– Конечно. Времени еще полно… – и на грани слуха прошептала. – Надеюсь…
Одри же, усевшись на краешек кровати, тяжело вздохнула.
– Эй, я же сказала, времени еще полно, – начала было Кризалис, но девочка лишь покачала головой.
– Я не поэтому, – она подняла глаза на гостью. – Ты обещала показать чудо.
Кризалис какое-то время смотрела на Одри, а затем ударила себя передним копытом по голове:
– А ведь точно! И как я забыла?
Одри не стала говорить, что Кризалис обещала сотворить чудо еще вчера, так как гостье было и так неловко.
– Ну что ж, – фея встала в центре комнаты. – Закрой глаза.
Девочка послушно подчинилась.
Какое-то время ничего не происходило, но затем раздался незнакомый бархатный голос.
– Теперь можешь открыть глаза.
Одри неуверенно их открыла и увидела перед собой розового аликорна с трехцветной гривой и добрым взглядом фиолетовых глаз.
– Принцесса Кейденс! – воскликнула девочка и бросилась с обнимашками, едва не сбив пони с ног.
Когда девочка обняла не пойми откуда взявшегося розового аликорна, то почувствовала руками не мягкую шерстку, а хитин.
Одри удивленно взглянула на Кейденс, а та в свою очередь улыбнулась и ответила:
– Все верно, малышка. Это все еще я, пусть и выгляжу немного иначе.
– Ты такая классная… – тихо прошептала Одри, но фея услышала и погладила малышку по голове.
– Да, я знаю.

Когда с обнимашками было покончено, а Кризалис приняла свой привычный облик, наступила относительная тишина.
Сама гостья сидела теперь за столом, задумчиво крутя в копыте фигурку из оригами, что изображала ее, в то время как Одри восторженными глазами смотрела на фею. Ведь та преобразилась не в кого-нибудь, а в любимую героиню маленькой девочки – заботливую, добрую и в тоже время сильную принцессу, которая какое-то время была няней у главной героини мультсериала о разноцветных пони. Будто бы… будто бы Кризалис прочла мысли девочки.
– Стало быть, ты знаешь, кто такая принцесса Кейденс? – безэмоциональным голосом поинтересовалась она.
Одри, посчитав, что ее проверяют, решила выложить все как на духу:
– Конечно! Племянница Селестии, супруга Шайнинг Армора, няня Твайлайт Спаркл и победительница короля Сомбры!
Кризалис, отложив на стол поделку из бумаги, протянула:
– Ка-а-ак интересно…
Одри же, не уловив иронии, кивнула:
– Очень интересно! Тебе бы она понравилась. Она такая же умная, добрая и красивая… – девочка немного подумала и смущено добавила. – Ну, может чуть красивей, но все равно ты мне нравишься больше, вот.
Кризалис задумчиво молчала, а Одри же будто осенило, и она решила высказать свое предположение вслух:
– А вы, случаем, не сестры?
После этого вопроса фея не выдержала и, откинувшись на спинку стула, начала смеяться.
– Мы? Сестры? Аха-ха-ха! Это самая лучшая шутка, которую я только слышала, малышка. Сестры… Ха-ха-ха!
Одри тоже улыбнулась, хотя и не могла понять, что такого смешного она сказала.
Когда же смех сошел на нет, и Кризалис даже утерла подступившие слезы, девочка все же не выдержала и поинтересовалась:
– Я что-то не так сказала?
Черная лошадка вновь хохотнула:
– Святая простота… Нет, малышка, все нормально. Разве что… ты действительно не помнишь никого, с кем взаимодействовала Кейденс?
– Взаимодействовала? А! Поняла! Был еще Дискорд! До чего противный дядька, фу!
– Не то слово… – фея взглянула в окно, явно думая о чем-то своем. – Ладно. Выходит, ты не все серии смотрела?
Одри отрицательно покачала головой.
– Я только недавно начала и мне не всегда удается их посмотреть. Иногда задерживаюсь в школе, иногда с бабушкой хожу по магазинам, а иногда гуляю с друзьями, – Одри опустила взгляд. – Прости…
– Ну вот опять. Тебе не за что извиняться, малышка. Ты нормальное живое существо со своими потребностями и делами. Впрочем… как ты смотришь на то, чтобы наверстать упущенное?
– Прямо сейчас?
– А почему нет? Более подходящего времени попросту не найти.
Одри бросила взгляд в окно и вынуждена была согласиться.
Приготовления заняли какое-то время. Девочка, по совету Кризалис, принесла сок и печенья.
Когда же, наконец, начался просмотр, Одри с удивлением увидела серию про свою любимую принцессу, которую до этого ей смотреть не доводилось. Эпизод был посвящен свадьбе Кейденс и Шайнинг Армора. А еще в нем появилась Кризалис.
Впервые увидев свою фею на экране, девочка так и замерла, после чего удивленно посмотрела на гостью. Та лишь ухмыльнулась и посоветовала смотреть дальше.

Вот только Кризалис, показанная в мультсериале, отличалась от гостьи. Она была более жестокой и даже подлой, и это вызывало у маленькой девочки противоречивые чувства. Как одновременно можно вести себя как крестная фея и в то же время злая королева-завоевательница?
Впрочем, прерывать просмотр ради вопросов Одри не спешила. Затем были еще серии с королевой перевертышей, которые куда лучше раскрывали ее мотивацию и внутренний мир.
Одно лишь смущало маленькую девочку – в сериале постоянно повторялось, что перевертыши питаются эмоциями окружающих. Одри отказывалась верить, что и ее Кризалис тоже этим занимается. Она выглядела искренним и добрым существом, которому маленькая девочка была небезразлична.
Когда же очередная серия закончилась и Кризалис решила сделать небольшой перерыв, Одри выглядела донельзя задумчивой.
Подобное не скрылось от взгляда феи, и она с участием в голосе поинтересовалась, что не так.
Девочка опустила очи долу и, теребя уголок простыни на кровати, тихо-тихо произнесла:
– А ты тоже питаешься эмоциями?
Кризалис не стала спорить и ответила утвердительно, чем вызвала еще один грустный вздох малышки.
Одри же прошептала буквально на грани слуха:
– И я тебе нужна за этим, да?
Собиравшаяся что-то сказать Кризалис осеклась, после чего вскочила с постели и тут же поморщилась, когда поняла, что оперлась всеми четырьмя ногами. На мордочке феи промелькнула обида, смешанная со злобой, вызванной больной ногой, но Одри поняла это превратно.
Девочку буквально начало трясти и из глаз потекли слезы:
– П-п-прости, я… я не хотела…
Кризалис же отвернулась и отошла в другой угол комнаты, с интересом изучая пятно на обоях. Во всяком случае, именно такое впечатление создавалось. Наконец Кризалис ответила:
– Так уж случилось, что помимо привычной пищи мне и таким как я необходимы эмоции. Это то, что вы, люди, называете эмпатией, только глубже. Слышала о таком?
Одри кивнула, но потом спохватилась. Кризалис не могла видеть ответ девочки, а потому та дрожащим голосом ответила:
– М-м-м. Немного. Это что-то вроде разделения эмоций с другими?
– Грубо говоря, да. Что ж, это упрощает дело. И прежде чем ответить на твой вопрос, я задам свой: нужна ли я тебе? Прямо сейчас и в дальнейшем?
Одри всхлипнула. Она уже ругала себя последними словами за то, что решила потешить свое любопытство. Ведь Кризалис может улететь, так же как и прилетела. И Одри останется снова одна, рядом с ругающимися родителями и любящей бабушкой.
Которая, как оказалось, попросту не доверяет и не верит в свою внучку. И что со всем этим делать, Одри даже приблизительно не могла предположить.
Юная дева поборола желание вскочить с постели и, подбежав, обнять Кризалис, уткнувшись в хитиновый панцирь королевы перевертышей и проплакать час, день, а то и вечность. Вместо этого Одри утерла рукавом текущие из глаз слезы и произнесла:
– Очень нужна…
Кризалис какое-то время стояла молча, а потом все же обернулась:
– Я боялась, что ты скажешь «нет», – она грустно улыбнулась. – Ведь ты мне тоже нужна…
После этих слов Одри все же вскочила со своего места и бросилась к фее, заключив последнюю в объятия.
– П-п-прости-прости, я – ужасный друг!
Черная лошадка, едва устояв на ногах от подобного порыва, прошептала голосом, в котором слышалась настоящая забота:
– Не говори глупостей. Дружба – это своего рода симбиоз, и ты не можешь лишь брать. Приходится что-то отдавать в ответ. В противном случае эта дружба ничего и не стоит, малышка.
Девочка подняла зареванное личико и посмотрела на Кризалис.
– Ты хороший друг, – фея улыбнулась.
– Плохой! – тут же возразила Одри и снова уткнулась в хитиновый панцирь королевы перевертышей, марая его слезами.
Кризалис тяжело вздохнула:
– Ну, тогда нас таких двое. Плохих друзей. Ведь во время нашей первой встречи я попросту искала где бы передохнуть и что-нибудь перекусить, а увидев тебя, посчитала, что ты – непременно меня впустишь. Так и произошло.
– П-п-правда? – всхлипнув, произнесла Одри.
– Честное фейское, – Кризалис кивнула. – Но ты отнеслась ко мне по-доброму, и поэтому я решила отплатить тем же. Такие дела.
Одри вновь всхлипнула, но в голосе ее все же послышались веселые нотки:
– То есть ты не моя фея?
Кризалис призадумалась:
– Теперь твоя.
– А до этого? – не отставала Одри.
– До этого нет. Я была просто феей.
Одри отстранилась и пристально посмотрела на Кризалис. Зареванные глаза не очень вязались с веселыми искорками-смешинками, то и дело мелькающими в глазах маленькой девочки.
– Кажется, я поняла… – та отошла к постели, взяла в руки подушку и с радостным криком «фея-врушка» запустила ее прямиком в черную лошадку.
Это было стопроцентное попадание. Подушка угодила прямо в мордочку ошарашенной Кризалис. Та даже сделала шаг назад.
Фея какое-то время пристально смотрела на маленькую девочку, и взгляд ее становился все более суровым с каждой секундой. Одри нервно сглотнула:
– Прости, я хотела…
Договорить девочка не успела, так как Кризалис, подхватив подушку кинетическим полем и с улыбкой до ушей, пошла в наступление, так что малышке ничего не оставалось, как схватить вторую подушку и вступить в отчаянный бой с феей… нет, с другом. Лучшим другом, которого она знала всего ничего, но которая была близка маленькой девочке как никто другой… за исключением родителей и бабушки разве что…
За боем подушками Одри и Кризалис потеряли счет времени, и в реальный мир их вернул возглас со стороны двери:
– Одри, дорогая, что, черт возьми, здесь происходит?!
И девочка, и ее гостья нервно вздрогнули и обернулись. В дверном проходе стоял Кристофер Бекер собственной персоной.

Первой в себя пришла, как ни странно, именно Одри. Убрав с лица непослушную прядь, она ответила:
– Это не то, что ты подумал, пап…
Мистер Бекер все тем же ровным голосом произнес:
– Справедливости ради, я пока не знаю, что и думать: в твоей комнате находится та, кого я не только не видел, но и не слышал. При этом вы перевернули комнату вверх дном, – мужчина, помолчав, поднял взгляд к потолку.
Одри и Кризалис последовали его примеру и увидели болтающуюся на люстре подушку.
Мистер Бекер, тем временем, продолжил:
– …и удивительно, как только теща не примчалась спасать любимую внучку…
Услышав это, Одри почувствовала себя нехорошо. Она понятия не имела, как объяснить присутствие Кризалис отцу. Но если бы с ним была еще и бабушка, то это обернулось бы форменной катастрофой.
– Я… мне… – начала было Одри, но Кризалис ткнула девочку копытом в плечо. Не больно, но чувствительно.
Девочка взглянула на пони, и та отрицательно покачала головой.
Отец же, прекратив созерцать потолок, вновь взглянул на дочь и спокойно поинтересовался:
– Так кто твоя гостья, Одри?
– Фея! – тут же выпалила девочка.
Кажется, этот ответ был явно не тем, который ожидал мистер Бекер. Он едва заметно нахмурился и бросил скептический взгляд сначала на свою дочь, а затем и на гостью.
Кризалис же с трудом поборола желание прижать копыто к мордочке или закатить глаза от такой вот простоты и непосредственности, что излучала Одри. Вместо этого королева перевертышей сделала несколько шагов вперед.
– Привет, я Кризалис, – она обворожительно улыбнулась, не сразу осознав ошибку. Мужчина даже машинально попятился. Улыбка с уст пони тут же пропала. – А, ну да. Люди так часто реагируют. Но вы привыкнете, – немного подумав, хитиновая лошадка добавила. – Наверное.
Она машинально, нежели осознанно, протянула в сторону мистера Бекера перебинтованную ногу для копытопожатия. Впрочем, мужчина не спешил ее пока пожимать, а вместо этого изучающе смотрел на черную и дырявую лошадь. Наконец взгляд его остановился на поврежденной ноге неожиданной гостьи.
– Это то, о чем я думаю?
Кризалис, опустив копыто и постаравшись не опираться на больную ногу, ответила в тон мистеру Бекеру:
– Справедливости ради, я не знаю, о чем вы подумали, – она при этом бросила взгляд на Одри, которая явно нервничала. Фея тепло улыбнулась маленькой девочке.
– А подумал я вот о чем, – привлекая внимания Кризалис, начал мистер Бекер. – Моя добрая дочурка увидела на улице живое существо, что нуждалось в помощи, и не смогла пройти мимо. Оставшись одна, открыла окно… – мужчина взглянул на окна в комнате Одри, – скажем, на кухне, и впустила незнакомку внутрь, несмотря на то, что ей говорили такое никогда не делать. Потому что закончится очень плохо. Одри, будучи доброй девочкой, накормила… Крезасис?
– Кризалис, – машинально поправила гостья.
– Пардон, Кризалис. Предложила переночевать, потому что мне трудно представить, что встретились вы сегодня. Возможно, это произошло не вчера, а, скажем, в среду или даже во вторник. Да, думаю все же во вторник, так как малышка была на седьмом небе от счастья, но так и не рассказала, какие тому были причины. И вот вчера Одри заметила, что ее гостья ранена. Возможно, заметила даже раньше, она у меня умная девочка, и решила оказать импровизированную медицинскую помощь, пока не решилась наложить… гммм, пусть будет шина. Не болит?
– Нет, – соврала Кризалис.
– Значит, болит просто адски, – кивнул мужчина, ничуть не изменившись в лице. – И Одри предложила своей странной гостье погостить у нее несколько дней, пока та не придет в норму. Ну а почему не рассказала, то… – мужчина улыбнулся. – Одри от меня долгое время скрывала свою любовь к рисованию. Когда же я об этом узнал и предложил девочке ходить на специальные уроки, то она тут же запротестовала. Полагаю, так же было и тут. Стеснялась все рассказать. Вот о чем я подумал, а теперь скажите насколько я прав?
Одри и Кризалис ошарашенно переглянулись. Последняя даже сказала с обреченностью в голосе:
– Угу. Безобидный. Как же.
– Практически во всем, – отозвалась Одри. – А еще Кризалис мне очень помогла с рисунками и благодаря ей я теперь хожу на дополнительные занятия в школе. Как ты и хотел… Ты же не выгонишь ее?
Под конец голос девочки чуть дрогнул, но она сдержалась. Кризалис даже мысленно улыбнулась. Не расплакалась – уже добрый знак.
После слов дочери в глазах Кристофера Бекера промелькнуло сочувствие, но он тут же вернул себе самообладание, и лицо его вновь стало непроницаемым.
– Ну, а ты мне что скажешь, странная незнакомка?
– Приму любое Ваше решение, и если захотите, чтобы я ушла, уйду.
– Нет! – тут же выкрикнула Одри.
Кризалис же продолжила:
– Но не забывайте о чувствах своей дочери. Главное, чтобы она была счастлива.
Какое-то время мистер Бекер и Кризалис смотрели друг другу в глаза. Наконец мужчина сдался и, отведя взор, вздохнул.
– Неужели и впрямь думаете, что я выкину на улицу живое существо, что нуждается в медицинской помощи? – подумав немного, мистер Бекер добавил. – Ты ведь живое? А то о таких как вы всякое говорят.
– Смущает мой внешний вид? – Кризалис улыбнулась. – Нет, я не робот из прошлого, пришедший уничтожить будущее. Я – синтет. Живое существо, которое долгое время не обладало никакими правами и служило игрушкой для людей. Как животное, с той лишь разницей, что я умею мыслить, говорить и чувствовать. Сейчас такие как я получили права. В теории.
Мужчина задумчиво кивнул:
– А на практике большинство из вас стало бродячими животными, которых одни покормят, а другие бросят камень.
Кризалис пожала плечами:
– Если утрировать, то да. Нет, конечно же, можно найти работу, свой угол и даже кое-где есть бесплатные столовые для бродячих синтетов, но это если очень повезет.
Мужчина вздохнул:
– Мы вернулись к тому, с чего начали. Великая Депрессия.
– Понятия не имею, о чем Вы, – честно ответила Кризалис.
– Это случилось в двадцатом веке, в стране, где сейчас находится Американский Гигаполис. Долго рассказывать…
– Пап? – подала голос Одри. – Так Кризалис, она…
Мужчина утвердительно кивнул:
– Останется, – мистер Бекер строго посмотрел на гостью. – Если поклянётся, что не причинит вреда моей дочери.
– Я скорей себе ногу отгрызу, – ответила Кризалис.
– Значит, решено.
После этих слов Одри подбежала к отцу, и мужчина даже опустился на колено, дабы заключить дочь в объятия.  
– Спасибо, папа. Ты самый лучший.
Кристофер Бекер лишь тяжело вздохнул, но ничего не ответил.
– Ты ведь не скажешь маме? И бабушке? – тихо прошептала Одри.
– Могу и не говорить, но уверена, что сможешь долго сохранить в тайне, что у тебя живет синтет?
– Я постараюсь… – в голосе девочки звучала неуверенность.
Мужчина же лишь улыбнулся и прижал палец к носику дочери.
– Ну хорошо. Тайны хранить ты всяко умеешь. Может, и эту убережешь.
Мистер Бекер поднялся и бросил взгляд на Кризалис, а вернее, на ее перебинтованную ногу.
– Как насчет немного прокатиться?
– Пап, ты же обещал! – испуганно воскликнула Одри.
Мужчина покачал головой:
– Плохой бы я был человек, если что-то пообещав, тут же нарушил свое слово.
– Ну, политики часто так делают, – вставила шпильку Кризалис.
– Нет, Одри, – мистер Бекер проигнорировал замечание хитиновой лошади – Я и не думал нарушать слово. Но твоей подруге нужна профессиональная медицинская помощь. И самое лучшее, что можно сделать, это…
– В больницу я не поеду, – отозвалась виновница разговора.
– …отвезти ее в травмпункт. Идет?
Кризалис задумалась.
– Хорошо. Но отвезете в травмпункт вы не меня, а ее, – черная и донельзя дырявая лошадка приняла вид розового аликорна.
– Чудеса… – только и смог вымолвить обомлевший мистер Бекер.
– Можно и так сказать, – мягким голосом отозвалась ненастоящая Кейденс.
– Хорошо. Тогда я пойду собираться, – мужчина было направился к выходу, как подала голос Одри.
– Я тоже поеду.
– В такую погоду…  – начал было мистер Бекер.
– Ну вы же едете, вот и я поеду.
Мужчина бросил взгляд в окно, где вовсю шел дождь, и были видны всполохи молний. Затем взглянул на свою дочь, которая выглядела уверенной донельзя.
– Ты вроде бы заболела, нет?
Кризалис начала было кашлять, но прижала копыто ко рту.
– Малышка не заболела. Это я немного простыла.
– Вот значит как? Ну что ж, собирайся, Одри. Если задержишься, ждать не буду, так и знай, – с улыбкой сказал мужчина, после чего вышел.
Когда за мистером Бекером закрылась дверь, Одри тут же засыпала Кризалис вопросами, большинство из которых сводилось к тому, почему гостья назвала себя синтетом, а не феей.
– Взрослые не верят в волшебство. А как ты, наверное, знаешь, если кто-то вслух скажет, что не верит, одна фея сразу откидывает копыта. Поэтому мы маскируемся под синтетов – в это взрослые охотно верят, – Кризалис после этого подмигнула Одри. – Так, и где мое прекрасное платье, а?..
…По дороге в госпиталь мистеру Бекеру позвонила бабушка, которую, видимо, опять что-то разбудило.
Одри не могла разобрать слов, но чувствовала тревожную интонацию в голосе из динамика. Папа же оставался спокойным.
Он поведал бабушке о некой «подруге Одри», которую доставили в травмпункт. И как только дочка убедится, что со знакомой все хорошо, они тут же вернутся. А иначе будет изводиться полночи и, чего доброго, убежит завтра без спроса.
Девочка даже восхитилась отцом, который, не сказав ни слова неправды, обрисовал ситуацию без риска выдать Кризалис.
Когда же они доехали до травмпункта, где обслуживали в том числе и негуманоидных синтетов, Одри оставили ждать в приемном покое.
Девочка, просидела почти час и уже начала беспокоиться, но тут как раз вернулись отец и Кризалис.
Как выяснилось, нога феи была повреждена куда серьезнее, чем казалось даже ей самой, и доктору пришлось повозиться. Но теперь она могла похвастаться самым настоящим медицинским гипсом, а не той импровизацией, которую сделала Одри. Кризалис, все еще в обличие принцессы Кейденс, выглядела уставшей, будто бы она пробежала марафонскую дистанцию, и при виде девочки лишь слабо улыбнулась, предложив оставить расспросы до дома.
По пути обратно папа рассказал, что покрытой хитином лошади пришлось вколоть заживляющий стимулятор, но тот отнимал много сил. И теперь фее нужно хорошенько отдохнуть…

…Домой все трое вернулись уже к позднему вечеру.
И, учитывая сколько времени заняла поездка в травмпункт, впору было ожидать на пороге взволнованную пожилую женщину, которая с заметной периодичностью названивала мистеру Бекеру и интересовалась, как там ее дорогая внучка.
Так и случилось. К счастью для всех, отец решил войти домой первым, и, пока он отвлекал бабушку разговором, заверяя, что с Одри все в порядке и она просто устала и переволновалась за подругу, девочка и фея смогли незаметно прошмыгнуть в комнату.
Прикрыв дверь, малышка радостно рассмеялась.
Как и обещала Кризалис, они играли в самых настоящих шпионов. Одри это нравилось. Она всю жизнь старалась, чтобы на нее не обращали внимания, а тут представилась возможность не просто избегать взглядов тех, кто на нее не смотрит, но так же и тех, кто за ней пристально наблюдает.
Кажется, Кризалис разделяла чувства девочки и одобрительно улыбалась, прежде чем расположиться в шкафу и прикрыть за собой дверь.
Предосторожность оказалась нелишней, так как вскоре появилась бабушка.
Она тут же засыпала Одри вопросами, на которые девочка даже не знала, что ответить. Впрочем, ответы пожилую женщину не особо и интересовали.
Судя по виду и голосу, она для себя все решила, а потому тут же повела Одри на кухню, где последнюю ждал горячий ужин. То, что девочка не особо хочет есть, пожилую женщину не интересовало.
Пока же Одри пыталась засунуть в себя поздний ужин, бабушка сокрушалась о том, что с подругой внучки случилась беда и даже пришлось везти ее в травмпункт.
Пожилая женщина, поахав и поохав, стала рассказывать, что же у нее произошло в жизни, и в кои-то веки маленькая девочка слушала вполуха.
Сейчас ее мысли были о Кризалис, которая могла бы рассказать что-то интересное. Может даже расскажет какой-нибудь случай, когда она помогала другой маленькой девочке, ведь Одри наверняка у нее не первая.
Бабушка все же отпустила ее, даже позволив не доедать ужин. То ли заметила, что та ест без аппетита, то ли то, что внучка витала в облаках. Разве что крикнула вслед убегающей девочке, чтобы та не забыла принять лекарства.
Когда же Одри скрылась в своей комнате, то Анна Боллингер, более известная как Энн, еще долгое время сидела на стуле устремив взгляд в никуда.
Что-то изменилось за последние несколько дней, и пожилая женщина не могла взять в толк, что именно. Но она была намерена во всем разобраться...

…Вернувшись в комнату, позевывающая Одри увидела свою кровать уже разобранной.
Закрыв за собой дверь и заглянув в шкаф, девочка заверила Кризалис, что спать она вот ничуточки не хочет.
При этом Одри даже удалось подавить зевок, чем она про себя очень гордилась.
Кризалис же, улыбаясь, предложила рассказать сказку, если обе улягутся поудобнее.
Девочку не надо было просить дважды. Она быстро переоделась в ночнушку, улеглась под одеяло и выжидательно уставилась на приоткрытый шкаф.
Кризалис с помощью своей удивительной магии потушила свет и стала рассказывать историю о маленьком мальчике, который пытался поступать по совести, слушаться старших и всем помогать. И как в один воистину черный день, он повстречал пожилую женщину, что обманом заманила его к себе домой и превратила в уродливого карлика.
Дойдя до момента, когда мальчик решился на побег, Кризалис услышала тихое посапывание и взглянула на Одри. Девочка уже крепко спала.
– Спокойной ночи, малышка. Не волнуйся. Скоро ты сможешь сбежать от жуткой ведьмы, – пообещала Кризалис, устраиваясь в шкафу поудобнее.
Отправиться вслед за девочкой в страну, где рождаются мечты, казалось безумно соблазнительной идеей…

Глава 06: Дождь за окном

Следующий день прошел для Одри под пристальным присмотром бабушки.
Пожилая женщина каждые полчаса заходила к внучке. И если первое время Одри казалось, что бабушка спрашивала об очень важных вещах, то ближе к полудню поводы стали казаться донельзя надуманными.
Настроение юной девы было подпорчено, но она старалась этого не демонстрировать окружающим.
На улице же по-прежнему шел дождь, что нисколько не улучшало ситуацию. Одри хотела гулять, и ее бы не остановила даже льющаяся с небес вода. Все-таки сегодня был последний выходной, а завтра начинается учебная неделя, и не хотелось терять целый день только потому, что на улице моросит мелкий дождик. Другое дело родители, которые ни за что бы не отпустили девочку в такую погоду.
Кризалис также была не в настроении.
Ни нормально поесть, ни поговорить, ни уж тем более размять ноги. Лежи себе и жди, пока эта «достойная барышня» в очередной раз решит проведать внучку.
Но ничто не может длиться вечно, даже терпение. После очередного визита бабули, которая интересовалась, с каким джемом Одри любит бутерброды, с малиновым или яблочным, Кризалис магией закрыла дверь на замок.
Перехватив удивленный взор девочки, фея не сдержала раздражения:
– Как ты с ней вообще живешь? Никакого уважения к личному пространству.
– Обычно она так себя не ведет, – начала было оправдываться Одри, но Кризалис перебила.
– Уверена? Сколь много времени ты проводила в обществе этой барышни до того, как появилась я? – после этих слов фея все же выбралась из шкафа и с хрустом потянулась. – Ох, хорошо.
– Эмм… немного. Совсем чуть-чуть…
Взгляд, которым хитиновая лошадка одарила Одри, был красноречивей всяких слов.
– Мы с бабушкой только разговаривали о том, как прошел день. Она рассказывала о своих подругах и том, что у них в жизни происходит. О фильмах, что посмотрела. О домашних делах. И ее истории всегда были такими насыщенными. А я… мне особо нечего было рассказать. Разве что о школе… но бабушка слушала очень внимательно, правда-правда!
– То есть старушка уходит на полдня общаться со своими подругами? – задумчиво произнесла Кризалис. – И часто?
– Каждый день, кроме выходных. А что?
– Да так. Пытаюсь понять, сколь короткий поводок связывает тебя и эту женщину.
– Я не собака! – тут же воскликнула Одри.
– Это образное выражение, – Кризалис окинула взглядом полки. – Читаешь книги, а не знаешь об этом.
Девочка смутилась и опустила взгляд.
– Да ладно, это была шутка, – немного подумав, фея добавила. – Плохая шутка. У меня их еще много.
– Насчет собаки или книг? – попыталась уточнить Одри.
– Книг.
– А собака?
– А собака бывает кусачей, – Кризалис подмигнула. – Так ваше общение разговорами и ограничивалось?
– Ну, в общем, да. Бабушка как-то пыталась делать вместе со мной оригами, но после того, как у нее несколько раз не получилось, она больше не пробовала…
– Как интересно...
– Правда? – Одри казалось, что фее, с ее богатым жизненным опытом, уж точно будет неинтересно слушать о жизни одной маленькой девочки и ее бабушки.
– Очень, – честно ответила Кризалис. – Так бабуля когда уходит из дома?
– Ум-м-м… – девочка задумчиво приставила палец к губам и устремила взгляд в потолок, будто бы там был написан ответ. – Где-то около двенадцати.
– Отлично. Тебе долго добираться от школы до дома?
– Недолго, — тут же ответила девочка. – Если на автобусе, то за семь минут, а вот пешком полчаса. Ммм, зачем тебе?
– Затем, – фея улыбнулась, – что завтра, где-то в одиннадцать тридцать ты сбежишь с уроков и пойдешь домой. Заодно и прогуляешься, – Кризалис бросила мимолетный взгляд в окно. – Ну или сбежишь на двадцать минут позже и тогда поедешь на автобусе, если погода не изменится.
Глаза Одри в ужасе расширились.
– Нет… – только и смогла произнести маленькая девочка.
Бабушка всегда говорила, что прогуливать школу – это очень плохо. Подобное повлечёт проблемы с учебой. И даже учителя начнут относиться предвзято и ставить двойки за то, что девочка однажды сбежала с уроков. Поэтому Одри дисциплинированно ходила на занятия. Даже когда одноклассники решали дружно уйти с урока, не дождавшись опаздывающего преподавателя, она все равно оставалась в кабинете и дожидалась звонка на перемену. А тут ей предлагают уйти никому ничего не сказав? Ведь одно дело прикинуться больной и не ходить на уроки, а совсем другое с них сбежать!
– Так нужно, – начала было Кризалис, но Одри лишь отрицательно замотала головой:
– Нет. Нельзя. Это плохо.
Фея издала тяжкий вздох.
– Прости, – прошептала маленькая девочка.
– Что я говорила насчет извинений?
– Прости… Ой! – Одри ладошками прикрыла рот и испуганно посмотрела на Кризалис. Та в свою очередь лишь покачала головой, ничего не ответив.
Повисла пауза, вскоре нарушенная феей:
– То есть ты никогда не прогуливала школу?
– Ни разу, – честно ответила Одри.
– А хотелось?
Щечки девочки слегка порозовели, и этого было более чем достаточно для Кризалис.
– Хорошо. Тогда еще вопрос – тебя никогда не отпрашивали с занятий?
– Эммм… нет.
– Угу. Тогда мне понадобится телефон твоего учебного заведения, только и всего.
– Что ты задумала?
Кризалис заговорщицки улыбнулась:
– Скоро узнаешь.
Раздался стук в дверь, и обе собеседницы ощутимо вздрогнули.
Кризалис быстренько закрылась в шкафу, в то время как Одри открыла дверь и высунула любопытный носик наружу.
К счастью, это была не бабушка, а мистер Бекер, который поверх привычных брюк и пиджака набросил на себя желтый непромокаемый плащ с капюшоном, а в руке держал зонт.
– Пора, – только и произнес отец.
Одри удивленно захлопала глазами, не совсем понимая, но мужчина слегка улыбнулся и пояснил:
– Надо твою подругу, Кризасис, отвезти к врачу на процедуры.
– Кризалис, – раздался раздраженный голос перевертыша из-за спины девочки.
Одри обернулась к фее, затем посмотрела на папу и с надеждой в голосе произнесла:
– А я могу с вами поехать?
– Не думаю, что это самая лучшая идея, дорогая, – задумчиво начал отец. – Мало того что на улице дождь, так ещё и едем мы туда, где много больных людей и других существ. Так что посиди лучше дома и… порисуй. У тебя здорово получается.
Одри стала смотреть на мужчину умоляюще, но тот уже отвернулся и произнес:
– Я подожду твою подругу в коридоре.
Девочка прикрыла дверь, постояла какое-то время молча и притопнула ножкой. Да, раньше ее тоже не брали с собой родители на важные встречи, и она относилась к этому спокойно. Все-таки взрослые знают, что для нее лучше. Но в этот раз всё иначе. Сейчас речь идет о фее. Ее фее.
Одри тяжело вздохнула и не оборачиваясь к подруге, произнесла:
– Кризалис, папа ведь не хочет меня брать не поэтому, да?
Фея притворно изобразила удивление:
– С чего ты взяла?
– Ну ведь вчера в такую же погоду мы поехали и ничего…
Девочка осеклась и закусила нижнюю губу.
– Давай, договаривай, – подбодрила Кризалис.
– Он не хочет брать меня из-за бабушки? – Одри все же обернулась и выжидательно посмотрела на собеседницу.
Кризалис мысленно улыбнулась. Девочка и впрямь схватывала на лету.
– Пожалуй, ты права.
– Н-н-но почему так?
– Почему? Вспомни, о чем мы говорили до появления твоего отца.
Девочка задумалась.
– О побеге из школы… Но это и впрямь плохо!
– Для тебя – да. А для твоего отца плохо перечить старой женщине. Для большинства живых – плохо выступать на различных митингах и пытаться изменить привычный уклад вещей. Плохо идти против своей природы и того образа мышления, что тебе навязали путем ложных постулатов. Все плохо. Зато существовать в этом мире, а никак не жить – хорошо.
Девочка какое-то время размышляла над этими словами, после чего произнесла:
– Мой папа – хороший…
Кризалис тяжело вздохнула и ткнулась мордочкой в щечку девочки:
– А я и не говорила, что твой отец плохой.
– Но ты…
– Твой отец – жертва устоявшихся стереотипов. Как и большинство живущих. А надо…
Что же было надо, она так и не договорила, так как в дверь снова постучали и голос отца произнес:
– Тик-так, тик-так, время идет.
Фея отстранилась и направилась к двери.
– Кризалис, – позвала Одри.
Та обернулась.
– Удачи…
Кризалис рассмеялась:
– Мне не нужна удача, у меня есть твой папа. Впору тебе желать удачи. И не переживай. Ты даже оглянуться не успеешь, как я вернусь.
С этими словами фея, приняв облик принцессы Кейденс, вышла за дверь, оставляя Одри одну. Если не считать бабушки, которая уже не казалась девочке таким уж интересным и приятным собеседником, как это было неделю назад…

Одри Бекер с нетерпением поглядывала на часы и пыталась представить, что могло задержать папу и Кризалис на столь долгий промежуток времени.
То, что прошло всего лишь чуть больше часа с момента их ухода, девочка в расчет не брала. Для нее будто минула целая вечность.
Бабушка все так же наведывалась к Одри и задавала одни и те же вопросы. А закрывать дверь на замок, как это сделала Кризалис, Одри все же не решилась.
Не помогало и любимое занятие. При попытке что-либо нарисовать у Одри получались какие-то каракули, и после второго неудачного наброска она оставила это дело.
Возможность сделать что-либо из бумаги маленькая девочка даже не рассматривала. Как, впрочем, и попытаться что-то посмотреть по головизору.
А потому она все это время валялась на постели, глядя в потолок. Мыслей не было, а лишь апатия и безразличие ко всему. Одри уже хотела закрыть глаза и проспать до возвращения Кризалис, как тут ее осенило.
Постель.
Она ведь спит на мягком матрасе, в то время как фея, что своими размерами способна соперничать с отцом, ютится пусть и во вместительном, а все же шкафу. На лице девочки выступила краска стыда и она вскочила с кровати в решимости превратить вынужденное пристанище Кризалис в уютное место…
…Дверь в комнату Одри была раскрыта нараспашку. Поэтому когда бабушка в очередной раз пришла проведать любимую внучку, то на несколько мгновений потеряла дар речи.
Когда же пожилая женщина пришла в себя, на Одри посыпались десятки вопросов, а также предложения помочь или вовсе запихать вещи в шкаф «как было». Но маленькая девочка, даже не оборачиваясь, ответила «моя комната» и продолжила свое занятие.
Если бы эту сцену застала Кризалис, то наверняка бы надулась от гордости. Увы, ее тут не было. Да и Одри, увлеченная новым делом, не особо обратила внимание на сказанное. А вот бабушка обратила.
В глазах Анны Боллингер промелькнула грусть. Прошептав что-то себе под нос, пожилая женщина ушла и больше в этот день к внучке не подходила. Последняя, впрочем, была этому даже рада.
Вот только радость была преждевременной, так как сделать удобную постель из ничего было еще той задачкой. Накидать платья и куртки, купленные мамой, а затем положить поверх всего этого простыню и пододеяльник оказалось явно недостаточно, да и неудобно.
Одри сама попыталась полежать на импровизированном ложе. Врезающиеся в тело пуговицы и молнии как бы намекали, что лучше спать вообще на голом полу, нежели вот так.
Впрочем, маленькая девочка не стала унывать и решила проникнуть в комнату к отцу. В конечном счете, оказались же у него материалы для импровизированной шины, может, и для импровизированной постели что-нибудь найдется?
Тихонько прокравшись по коридору, Одри приоткрыла дверь в папину комнату. Та, как назло, жутко заскрипела. Девочка зажмурилась и прикусила нижнюю губу, ожидая, что вот-вот взвоет сирена, прибегут взрослые и будут осуждающе грозить пальцем.
Но вот прошла минута, другая, и Одри рискнула приоткрыть один глаз. Никого не было, и даже сирены, как боялась девочка, не прозвучало.
Приложив руку к груди и облегченно вздохнув, она резко распахнула дверь комнаты.
Войдя внутрь и достав из-за пояса фонарик, дабы не включать общий свет и не привлекать ненужное внимание, Одри огляделась.
Несмотря на то, что люстра не горела, комната не была погружена во мрак благодаря экрану компьютера, что бросал неровное освещение на стены и шкаф.
Одри, начитавшись приключенческих романов, посчитала, что это знак и свечение монитора указывает на тайные сокровища. Возможно, даже именно те, которые и искала маленькая девочка.
Она аккуратно прокралась к шкафу, потянула за ручку двери и… ничего не произошло. Тот был заперт.
Но это не смогло сломить дух Одри.  И вместо того, чтобы покинуть комнату отца, она начала осматривать стол в поисках ключа. Заглянула в ящики, которые в отличие от шкафа не были заперты, но помимо файлов и механических приборов, чье назначение было загадкой, ничего не нашла.
Это было неправильно. Обычно если герои в книгах проявляли капельку смекалки, то у них все получалось. А что же Одри? Она отогнала воспоминания о школе и, в частности, о Магде.
Девочка почесала затылок и попыталась припомнить, куда бы еще заглянули герои книг на ее месте?
Спустя минуту Одри пододвинула стул-кресло отца к шкафу. Надежда на то, что ключ может оказаться наверху, была призрачной, но больше ни до чего додуматься не получалось.
Взобравшись на папин стул и встав на цыпочки, девочка улыбнулась. Бинго. На крыше шкафа лежала металлическая коробка, в которой могут быть либо сладости, либо несметные сокровища, либо, что не менее важно, – ключ.
К счастью, замка на коробке не было, и первое, что увидела Одри, был маленький ключик. Как она предположила – от шкафа с сокровищами. Там же лежали какие-то значки с надписями, на которые девочка внимания не обратила. Ну значки и значки, что в них такого? Эка невидаль.
Взяв маленький ключик, Одри спрыгнула со стула, лишь чудом не упав, но это ее ничуть не взволновало. Девочка лишь хихикнула, представив, как выглядит со стороны – маленький ниндзя, что проникла на охраняемый объект в поисках данных, способных изменить судьбу мира… ну или облегчить жизнь одной конкретно взятой феи.
Вернув стул-кресло на место и вставив ключ в замок, девочку посетила мысль, что он может быть не отсюда, а от какой-нибудь ячейки в банке. А папа на самом деле супершпион, который каждую ночь, пока Одри спит, спасает мир.
К счастью, ключ был именно от шкафа. Внутри не оказалось костюма супергероя, лишь висела самая обычная и ничем не примечательная одежда.
Внизу же лежало то, что искала Одри. А именно, несколько нераспечатанных подушек. Лицо девочки озарила улыбка.
Вытащив клад, она вздохнула. Подушки были тяжелыми, и за один раз их точно не перетащить. Так что придется сделать несколько заходов.
У Одри холодок пробежал по спине. Пока она будет таскать подушки, может появиться бабушка, а то и мама. И что тогда делать?
«Нет, так не пойдет!» – решила сама для себя Одри. Разве искатели сокровищ пасовали перед трудностями и боялись маму? Девочка призадумалась. Наверняка боялись. Ведь как тогда объяснить, что все они уезжали далеко от дома и, как правило, даже не вспоминали о родителях?
Как ни странно, но эта мысль придала девочке бодрости.
Оттащив подушки к выходу из комнаты, Одри вернулась к шкафу, чтобы закрыть его. Ее взгляд наткнулся на зеленую коробку, что покоилась на верхней полке. Прямо сестру-близнеца той, что стояла наверху.
Естественно, девочка не удержалась от соблазна и, снова пододвинув стул к шкафу, взобралась на него, после чего достала коробку, ожидая узреть там какие-нибудь сокровища. Может быть, фантики от конфет. Ну а что? Папа ведь тоже когда-то был маленьким. Но нет, никаких фантиков и иных детских сокровищ в коробке не оказалось, однако содержимое смогло поразить Одри.
Внутри лежал пистолет. Наподобие тех, какие девочка привыкла видеть в старых фильмах про людей в широкополых шляпах и кожаных куртках, что путешествуют по прерии.

Соблазн взять в руки грозное оружие был очень велик, но Одри сдержалась. Она сюда пришла не за этим. Это мальчишкам интересны такие глупости.
Убрав коробку и вернув все на места, Одри выглянула в коридор. Никого не было видно.
Порадовавшись своей удаче, она направилась в комнату, сжимая пакет с подушкой…
…Одри устало опустилась на постель и перевела взгляд на часы.
Папы и Кризалис не было три часа – ужасно много. Нет, ну кто бы мог подумать, что уборка в шкафу может быть столь утомительной?
Большую часть вещей, которые могли мешать Кризалис и не нравящиеся самой Одри, были убраны под диван. Она прекрасно понимала, что их надо аккуратно сложить, но сил на это уже не оставалось.
Когда же раздался звук открываемой входной двери, что свидетельствовал о приходе мамы или папы с Кризалис, девочка не нашла в себе сил встать с постели, а лишь лежала и глядела в потолок.
Через минуту в проходе появилась фея, которая тут же захлопнула дверь и улыбнулась Одри. Девочка улыбнулась в ответ и, подавив зевок, стала расспрашивать Кризалис о поездке с папой, а затем и о ней самой.
Последнее, кажется, несколько смутило фею, и она какое-то время размышляла над просьбой малышки.
Наконец Кризалис стала рассказывать историю о том, как одной зимней ночью раздался детский плач, и как чуткие уши трех, кхем, фей услышали его. После чего, найдя младенца, решили разыскать его родителей, ну или кого-то, кто взял бы ребенка к себе.
Одри внимала словам Кризалис с открытым ртом, и то, что история эта случилась не с самой феей, а была прочитана в древней книжке, не играло никакой роли. У обеих перед глазами оживали яркие картинки, что напоминали добрую сказку.
За этим рассказом последовал еще один, и так прошел последний выходной Одри. Вот только девочка больше не жалела, что ей не удалось погулять, о чем она и сказала Кризалис, перед тем как уснуть.

…Следующий день мало чем отличался от дня минувшего и был наполнен новыми удивительными открытиями и откровениями.
Началось все с того, что бабушка, вопреки обыкновению, не разбудила внучку. И если бы не будильник, поставленный скорее по привычке, то Одри непременно бы проспала.
Впрочем, на это обстоятельство девочка не обратила внимания, списав все на забывчивость пожилого человека. Кризалис же сладко посапывала в шкафу, словно не услышав пронзительного звона будильника.
Глядя на эту безмятежную мордочку, девочка хотела было погладить фею по гриве, но все же передумала. Не хватало еще разбудить Кризалис в столь ранний час.
В коридоре Одри столкнулась с мамой. Миссис Бекер лишь приветливо улыбнулась, потрепала дочку по волосам и была такова, будто бы и не было той сцены субботним утром.
Подобное отношение вызвало в сердце девочки обиду. Одри пыталась себя убедить, что может так и надо – не обращать внимания на происходящее и жить дальше. Но если это частично работало с одноклассниками и учителями, то относиться подобным образом к родителям не хотелось.
Поговорить же с мамой не было никакой возможности.
Во-первых, Одри даже не знала, что сказать. Во-вторых, мама практически не появлялась дома, а если и бывала, то обычно все сводилось к скандалам с отцом, а иногда и с бабушкой. Девочка тяжело вздохнула и пошла собираться.
На душе Одри скребли кошки, когда она выходила из квартиры. И когда садилась в автобус, и когда поднималась по ступеням в школу. Девочка была столь сильно погружена в себя, что даже не сразу обратила внимание на вопросы подходящих учеников старших классов.
Когда же до нее дошел смысл сказанного, Одри ужаснулась.
Более старшие ребята спрашивали, как продвигаются дела с рисованием их портретов. Девочка удивленно захлопала глазами и уже собралась было сказать, что она не давала никаких обещаний, как ее осенило.
В тот самый день, когда ей предстояло пойти на дополнительные занятия мисс Баер, к ней подходили другие ученики и о чем-то просили. Вот только Одри страшно переживала, а потому не прислушивалась к просьбам окружающих, отвечая на автомате, и вот наступила расплата.
Густо краснея под выжидающими взглядами, девочка тихо-тихо прошептала, что ей нужны фотографии. И попросила прощения, что еще не приступила к работе.
Одри ожидала осуждения, но его не последовало. Старшие ребята лишь согласно закивали, некоторые даже извинились за то, что сами не дошли до такой простой мысли. Другие и вовсе предлагали помощь в чем-либо, как плату за предстоящий рисунок.
Девочка была растрогана до глубины души и с улыбкой, которая с каждой минутой лишь крепла, отвечала всем и каждому. Если бы Одри обернулась, то увидела бы Магду Пинкертон, что бросала откровенно враждебные взгляды в сторону юной художницы.
Но та была слишком увлечена беседой со старшеклассниками и не замечала этого.
Когда начался урок, Одри, сидя за партой, машинально записывала то, что говорил учитель. В то же время ее мысли были заняты дюжиной рисунков, и оттого она изрядно нервничала.
Одно дело рисовать что-либо для себя, а совсем другое, когда тебя об этом попросили окружающие. А вдруг не получится? Или, что еще хуже, вдруг получится и тогда заказов станет еще больше?!
За монотонной болтовней учителей и мрачными размышлениями девочка не обращала внимания, что творится вокруг и, как выяснилось, зря. Потому что окружающий мир об Одри не забыл.
На четвертом уроке в класс вошла пожилая женщина в очках, о которой девочка слышала лишь плохое – еще бы, ведь эта дама являлась замдиректора школы, а о таких людях дети привыкли отзываться в негативном ключе.
Учительница биологии несколько раз окликнула Одри, прежде чем до той дошло, что зовут именно ее. Подобная заминка вызвала смешки со стороны одноклассников, да и взгляд учительницы стал донельзя суровым.
– Простите, – смутилась Одри. – Я задумалась…
– Да ты вечно витаешь в облаках, Бекер. Как бы ураган не подхватил и не унес в Пу… – перехватив взгляд старшего преподавателя, учительница осеклась.
– Бери свои вещи. Ты идешь со мной, – выражение лица, а также голос заместительницы директора не предвещал Одри ничего хорошего.
Девочка даже невольно съежилась под этим взглядом.
– У-у-у! – зловеще протянули одноклассники, после чего засмеялись.
Впрочем, смех прервался так же быстро, как и начался, после удара указки об стол и выкрика учительницы с требованием всем заткнуться.
Одри медленно, будто бы во сне, встала из-за парты и стала собирать вещи в рюкзак.
– Побыстрей, Бекер, – раздался голос преподавателя.
Девочке ничего не оставалось, как ускориться. Пусть ей и не хотелось идти за этой женщиной и выслушивать обвинения в свой адрес. Ну а иначе зачем за ней пришли?
Выйдя в коридор, Одри ожидала, что ее поведут на первый этаж в мрачный, темный и страшный, во всяком случае, по мнению маленькой девочки, кабинет. Но вместо этого пожилая дама голосом, в котором слышалось искреннее сочувствие, произнесла:
– Одри, мне очень-очень жаль.
Глаза девочки тут же заполнились слезами, и она с мольбой посмотрела на заместительницу директора:
– П-п-пожалуйста не исключайте меня! Я буду хорошо учиться, правда. Я просто задумалась и… – Одри захныкала.
Женщина явно выглядела удивленной.
– Что ты, Одри. Никто тебя исключать не собирается. Ты очень умная.
– П-п-правда? – с надеждой спросила девочка.
– Да. Правда.
– А что тогда?
Взрослая под выжидательным взглядом маленькой девочки несколько замялась:
– Видишь ли, мне звонила твоя мама… – Одри ощутимо вздрогнула, что явно не скрылось от взгляда замдиректора. – Не волнуйся, с мамой все в порядке. А вот бабушка…
– Что с ней? – в голосе девочки чувствовалась тревога.
– Ей очень плохо. Даже потеряла сознание, и мама просила приехать и посидеть с пожилой женщиной. Так что я тебя… – Одри выбежала на лестницу и стала спешно спускаться вниз, – …отпускаю.

Путь домой занял куда больше времени, чем следовало.
Мало того, что охранник ни в какую не хотел выпускать Одри из школы, да еще и с портфелем, так что понадобилась помощь подошедшей замдиректора, так еще автобус долго не появлялся, и девочка, не выдержав, побежала до дому. Вскоре ей пришлось перейти на шаг, а потом и вовсе остановиться, переведя дух, и грустным взглядом проводить проходящий мимо автобус, на котором она могла бы сейчас ехать. Переведя дух, Одри пошла домой быстрым шагом.
Сердце учащенно билось в груди, и причиной тому был никак не взятый темп, а волнение. Пусть пожилая женщина и вела себя некрасиво по отношению к ней, но она все равно оставалась бабушкой – одним из самых близких людей в жизни маленькой девочки, а возможно и самым близким…
Взбежав по лестнице и открыв дверь, Одри встретила стоящую прямо на пороге Кризалис. Улыбаясь, фея произнесла:
– Когда я предлагала тебе прогуляться после школы, то не подразумевала совершать кросс-забег.
– Что с бабушкой? – проигнорировав фразу собеседницы, чуть ли не выкрикнула девочка.
Кризалис лишь пожала плечами:
– Понятия не имею.
Одри не стала больше спрашивать и, не снимая одежды, вбежала в комнату бабушки… но там никого не было.
Сзади раздался спокойный голос Кризалис:
– Да все с ней нормально. Небось, опять с подругами за жизнь разговаривает.
– А? – только и смогла произнести ошарашенная девочка.
Улыбка на устах Кризалис стала шире, а до Одри начало доходить:
– Ты всех обманула!
– Фи, какое грубое слово. Я просто не сказала всей правды.
– Но ведь… с моей бабушкой все в порядке?
– Частично. Ой, да не дергайся ты так. Физически с твоей бабулей все нормально, а вот с головой – нет.
Одри удивленно захлопала глазами, после чего сказала то, что первым пришло в голову:
– Но ведь ты ей поможешь?
Улыбка на устах Кризалис изменилась, а в глазах заблестели искорки-смешинки:
– Не я. Ты.
– Я?!
– Конечно. Ты ведь хочешь ей помочь?
– Да-а-а…
– Тогда раздевайся и иди есть. Я разогрела. И за обедом я тебе все расскажу, если обещаешь внимательно слушать. Ты ведь обещаешь?
Вместо ответа Одри обняла Кризалис…

…В четыре часа пополудни Анна Боллингер вернулась домой.
Денек выдался тот еще. После двух суток непрерывных дождей воздух был чист и свеж. Во всяком случае, настолько чист, насколько это возможно для Серого города. Артрит сегодня решил взять выходной и оставить пожилую женщину в покое, чему она была только рада. Подруги в который уже раз говорили о своих внуках и племянниках, в кои-то веки хваля последних, при этом периодически бросая взгляды на Анну.
Пожилой женщине ничего не оставалось, как отвечать односложными предложениями и говорить, что Одри у нее тоже молодец, в школе получает только хорошие отметки, нашла себе новую знакомую и вообще она умница и красавица.
Судя по взглядам, что бросали подруги, они не очень-то в это верили. Не верила подобному и сама Анна, ведь ее любимая внучка уже неделю ни о чем не рассказывала, и это был тревожный звоночек. Как бы не связалась с дурной компанией. И эта мысль не давала получить удовольствие от прогулки.
Подходя к своей квартире, Анна Боллингер нацелилась на то, что серьезно поговорит с внучкой и не успокоится до тех пор, пока не получит от последней внятные ответы. Но стоило ей открыть дверь, все размышления пожилой женщины улетучились как дым, как только она открыла дверь и в ноздри ей ударил запах свежести и чистоты.
Пол был тщательно вымыт, а со стороны кухни доносились звуки готовки.
«Неужели Кристофер взялся за ум?» – удивленно подумала Анна.
Первым делом она проследовала в ванную, где ее ждал очередной сюрприз. Одежда была выстирана, выжата и аккуратно развешена.
Пожилая женщина критически осмотрела постиранные вещи, даже принюхалась, но нет, порошком не пахло.
– Чудеса… – прошептала Анна.
Следующей остановкой пожилой женщины стала кухня, где она надеялась застать зятя, но каково же было ее удивление, когда мужчины там не оказалось.
Зато присутсвовала внучка, которая помешивала макароны в сковороде и даже не обратила внимания на донесшиеся сзади шаги.
– Одри, милая, что здесь происходит?
Девочка, не отрываясь от готовки и не оборачиваясь, ответила:
– Обед готовлю.
Этот простой ответ несколько сбил с толку пожилую женщину:
– Но зачем? Обед же был готов…
Одри какое-то время молчала, помешивая макароны, и Анна уже хотела сказать, что сама все сделает, как девочка ответила:
– Обед съела фея, – судя по голосу, внучка едва сдерживала смех. – Вот я и решила приготовить новый.
Пожилая женщина нахмурилась, но это никак не сказалось на ее голосе:
– Одри, дорогая, давай я сама, а ты пойдешь в комнату. У тебя наверняка есть много дел?
– Вообще-то нет.
– Ну, даже если так, то ты наверняка устала, и тебе стоило бы отдохнуть.
– Я нисколечко не устала. И после мытья полов, стирки и приготовления еды я собиралась цветы полить, хотя Кризалис и говорила, что я не в правильном порядке все делаю, но этого я не особо понимаю. Мне что, надо было постирать макароны, помыть цветы и подогреть пол? – Одри хихикнула.
Анна же услышала лишь первую часть фразы:
– Так это ты все делала по дому?
– Ага, – радостно отозвалась Одри. – Правда, здорово?
– Не папа?
– Не-е-ет. Он предлагал помочь, но я отказалась, вот.
– Но Одри, ты же…
Пожилая женщина не успела договорить, так как девочка резко обернулась:
– Слишком маленькая. Слишком глупая. Слишком бесполезная, – с прохладой в голосе произнесла внучка.
– Я не то хотела сказать... – начала было Анна, но осеклась, осознавая, что именно это она и хотела сказать. Пусть и в более мягком ключе.
– Не это, – девочка вздохнула и с грустью посмотрела в глаза бабушке. – Но это всегда подразумевается. Я не могу что-то сделать и чего-то не понимаю, потому что я маленькая… – Одри помедлила, собираясь с силами, и продолжила. – Да, маленькая. Но понимаю многое.
После этих слов девочка опустила взор. Было тяжело смотреть с упреком на любимого человека.
Анна же тяжело опустилась на стул и, также уперев взгляд в пол, произнесла:
– Да… как же быстро дети растут.
– А?
– Я ведь сама в твоем возрасте работала…
Одри все же оторвала взгляд от созерцания пола:
– Ты мне не рассказывала.
– А нечего рассказывать. Я жила вместе с мамой и после учебы приходила ей помогать работать посудомойкой. Мне нужны были карманные деньги, а маме нужна была помощь. Ей было на тот момент уже сорок восемь лет, но выглядела она на все шестьдесят. Когда мне было семнадцать, мама умерла, а я как работала с десяти лет, так и продолжила работать всю жизнь. Такое вот было детство. Когда же я встретила Генри, твоего дедушку, то пообещала, что мои дети и внуки, если я до них доживу, не будут работать, будучи детьми. Это убивает детство. Но, – пожилая женщина развела руками, – как видишь, я не справилась. Сначала с моей маленькой Эвелин, а теперь и с тобой.
Одри, покрасневшая от смущения, бросилась в объятия бабушки:
– Прости меня, я не хотела…
Анна со слабой улыбкой ответно обняла внучку и стала поглаживать по голове:
– Нет, ты права. Это мне впору просить извинения.
Одри удивленно взглянула на бабушку, и та пояснила:
– В желании защитить твое детство, я слишком перегнула палку, не давая тебе возможности что-то делать самостоятельно. Ты простишь меня?
На глаза Одри навернулись слезы:
– Конечно-конечно, а ты меня?
– Мне не за что тебя прощать. Ты права, а я нет.
– Ну пожалуйста… – будто бы не слыша, прошептала Одри.
– Я прощаю тебя, – с улыбкой ответила пожилая женщина.
– Ура!
– Макароны подгорают, – задумчиво произнесла бабушка.
Одри не сразу поняла, о чем речь:
– Что?
– Макароны.
– Ой! – Одри вскочила и резко выключила конфорку. – Я слу-у-учайно…
– Ну, свои первые макароны я тоже спалила, – философски заметила бабушка. – А у тебя они лишь немного подгорели, – после чего бабушка рассмеялась.
Через пару секунд смущенная Одри присоединилась к смеху…

Когда с едой было покончено, посуда помыта, а внучка и пожилая женщина уселись за стол на кухне, бабушка решила задать уточняющий вопрос:
– Одри, а как ты успела все сделать по дому?
– Ну-у-у… – на лице девочки выступил легкий румянец. – Я просто очень старалась.
– Одри, – с нажимом произнесла пожилая женщина.
– Очень сильно старалась.
Бабушка пристально посмотрела на внучку, и последняя пошла на попятную:
– Мне помогала фея, – после этих слов Одри спрятала лицо в ладошки.
– Фея, значит, – задумчиво произнесла бабушка. – Я часто слышу о ней, но вот беда, ты меня никак с ней не познакомишь.
– Амм… эмм… ее нет. Феи они та-а-акие занятые, – девочка нервно хихикнула.
– Одри-Одри-Одри, – Анна покачала головой. – Ты у меня умница, но совсем не умеешь врать.
– Но я не вру, правда! – увы, но покрасневшее лицо, а также бегающий взгляд выдавали девочку с головой.
Бабушка встала со стула:
– В этот раз не отвертишься, милая, – с улыбкой сказала она. – Пошли, покажешь мне свою фею.
Одри вцепилась руками за край стола:
– Нет!
– Обещаю, я ничего не сделаю ей плохого, – успокаивающе произнесла бабушка. – Только скажу привет и все.
– Честно-честно?
– Честно-честно.
Одри задумалась. С одной стороны, фея строго настрого запретила говорить о ней кому бы то ни было, но с другой, бабушка была настроена решительно и если она захочет, то войдет в комнату. Так что выходило, что и выбора то у Одри не было.
– Хорошо. Но только если на минуточку… и никому ни слова, особенно маме. Это – секрет.
– Конечно, – легко согласилась бабушка.
– Поклянись, иначе я никуда не пойду, – после этих слов Одри опустила взор и добавила, – пожалуйста.
– Клянусь, что никому не расскажу про твою фею. Теперь мы можем идти?
– Ла-а-адно, – Одри неохотно встала из-за стола и поплелась в сторону своей комнаты.
Бабушка не отставала ни на шаг. Анна не думала, что увидит фею-крестную. В лучшем случае на столе будет фигурка из оригами, возможно даже большая, с которой девочка периодически болтает. У Анны самой был воображаемый пес Четской, с которым она разговаривала в детстве и обещала себе, что как только подрастет, то непременно заведет настоящую собаку.
Женщина грустно вздохнула. Сколько обещаний дается в детстве и как редко они исполняются в сознательной жизни…
Когда же Одри открыла дверь в свою комнату, то мысли о собаке и несбывшихся мечтах вылетели из головы Анны, потому что перед ней предстала жуткая картина – существо, которое являлось помесью лошади и насекомого, лежало на постели внучки и читало книгу.
Нечто подняло взгляд зеленых глаз на вошедших и улыбнулось, обнажив клыки. От этой улыбки все внутри Анны похолодело, и она не придумала ничего лучше, как загородить Одри собой. Девочка что-то протестующе начала говорить, но пожилая женщина не слушала. Ее взгляд был устремлен на нечто, что пришло в комнату ее внучки, и пришло оно явно не только что:
– Ч-ч-что ты за тварь такая? – дрожащим голосом произнесла пожилая женщина.
Лежащее на постели существо закатило глаза и, ни к кому конкретно не обращаясь, произнесло:
– Ну вот опять. Интересно и почему всегда одна и та же реакция?
– Бабушка, это фея… – Одри подергала Анну за рукав, но та не обратила внимания на слова девочки.
Насекомообразная лошадь вздохнула:
– Хорошо же, – после чего преобразилась в розовую лошадку с двухцветной гривой и очень миловидной мордочкой. – А так лучше?
После подобной метаморфозы глаза бабушки закатились, и она медленно осела на пол…

Глава 07: Преступление и наказание

От сна Анну Боллингер пробудили голоса, а вместе с тем и характерный запах нашатырного спирта, ударивший в нос. Пожилая женщина открыла глаза и первым делом увидела обеспокоенное лицо зятя и смущенное – внучки.
– Как я рада, что с тобой все в порядке, бабушка. Мы страшненько перепугались, – виновато начала Одри.
– Анна, ты как, в порядке? Ничего не болит? – с участием в голосе поинтересовался Кристофер.
Пожилая женщина выдавила из себя улыбку:
– Со мной все в порядке. Наверное, это просто магнитные бури на меня так плохо действуют.
– Угу, бури, – раздался мелодичный голос откуда-то сбоку, и, повернув голову, Анна заметила сидящую на стуле розовую лошадку с крыльями и рогом. – Хитиновые бури.
Кристофер бросил взгляд сначала в сторону замаскированной Кризалис, затем на свою тещу, и пришел к единственному верному выводу. Поднявшись с постели, он произнес:
– Ну, мне пора.
– Куда? – хором спросили Одри и Анна.
Мужчина пожал плечами:
– Работать. А вам и так будет что обсудить, без меня.
– Давно ты знаешь о… — начала было Анна, но осеклась, не зная как продолжить.
– Фее? – уточнил Кристофер и с улыбкой посмотрел на Кризалис, которая не обращала внимания на беседу или делала вид, что не обращает. – С субботы.
Анна хотела еще что-то сказать, но зять вышел, оставляя пожилую женщину в обществе внучки, которая, как оказалось, полна сюрпризов, и «феи», что являлась неизвестной величиной.
– Бабушка… – начала было девочка, но старушка приподнялась на постели и покачала головой.
– Одри, ты можешь нас оставить?
Девочка нервно сглотнула.
– Но я…
– Пожалуйста, – с нажимом произнесла старушка.
Девочка бросила взгляд в сторону Кризалис-Кэйденс, и та кивнула.
– Все нормально, – фея подмигнула.
– Ла-а-адно, но только ненадолго. И тебе нельзя волноваться, – последние слова предназначались Анне.
Спрыгнув с постели, девочка подошла к двери, постояла какое-то время, явно не зная, что же ей делать, но, так и не решив, вышла, тихонько прикрыв за собой дверь.
На какое-то время наступила тишина, после чего, не сговариваясь, и Кризалис, и Анна в один голос произнесли:
– Одри!
– Малышка!
Послышались отдаляющиеся шаги, а пожилая женщина и синтет обменялись довольными взглядами. Осознав это, обе спешно отвернулись.
– Та-а-ак, – Анна замялась. – Как ты сюда попала?
Кризалис хмыкнула:
– Залетела в окно.
– Давно ты тут…
– Живу? С пятницы. Неплохое местечко. Как по мне, слишком вульгарные обои, да и мебель можно было присмотреть для внучки получше, попросторней, но сойдет.
Анна все же обернулась:
– Не смей тут что-либо критиковать. Ты… приблуда! Сегодня ты здесь, а завтра в другой части Гигаполиса, а моя Одри…
– Хорошая девочка, – ничуть не обидевшись, добавила Кризалис.
– Она мне солгала, – с грустью закончила Анна.
– Да неужели? И каким же образом она это сделала, позвольте узнать?
– Она не сказала про тебя!
– Нет-нет-нет, – розовый аликорн замотала головой. – Малышка честно рассказала любимой бабушке, что к ней залетала фея, – пожилая женщина хотела было возразить, но Кризалис продолжила. – Но вот беда – в этом мире детей никто не слушает.
Анна осеклась и какое-то время обдумывала слова странной незнакомки. После чего решила все же возразить:
– Неправда. Я выслушала внучку сегодня.
Но у Кризалис и на это был готов контраргумент:
– И что для этого понадобилось?
Анна замолчала. Крыть было нечем. Вот только синтет явно не собиралась ограничиваться маленькой победой и продолжила:
– Я так часто слышу высказывания, что дети – наше будущее, что для них нужно лишь самое лучшее, отдать всю себя ради них, отчего мне становится смешно. Ведь взрослые сами решают за ребенка, что ему надо, лепя из последнего свое подобие. Но хоть кому-нибудь из вас пришла в голову мысль спросить у малышки, а чего она на самом деле хочет?
Кризалис наградила испепеляющим взглядом пожилую женщину:
– Ну же, я жду, как мудрая и много чего повидавшая старушка поставит на место насекомоподобную приблуду, которая здесь всего пару дней, но уже права качает!
Анна только тяжело вздохнула:
– Я не хотела, чтобы Одри повторила мой жизненный путь…
– Но это ее путь, принцессы вас задери! Ее, а не твой, не мой, не ее отца или истеричной мамаши. Это путь малышки. Неужели так сложно это понять?
Кризалис сделала паузу, в ожидании возражений, но их не последовало. Пожилая женщина хранила молчание.
– Самое лучшее, что Вы можете сделать для ребенка – это дать совет. Не указание, не приказ, а совет. Ну а грабли, что разбросаны тут и там по жизни, она непременно соберет. Но это будут ее грабли и ее жизнь, а никак не Ваша!
Анна, в ответ что-то прошептала, но даже чуткие уши Кризалис не смогли разобрать слов, а потому перевертыш все же решила уточнить:
– У меня хоть и большие уши, но шепот я разобрать все же не могу. Погромче, пожалуйста.
Пожилая женщина поджала губы, но все же повторила, повысив голос:
– У тебя были дети?
Кризалис-Кэйденс удивленно захлопала глазами и не нашлась сразу что ответить.
– Если верить мультфильму, который и стал отправной точкой к моему созданию, то да. У меня было множество чудесных детей. Если же исходить из реального положения вещей, то нет. Никогда.
– Тогда откуда тебе все это известно? – в голосе пожилой женщины ощущалась грусть.
– Потому что это очевидно, – с уверенностью в голосе отозвалась Кризалис, на что Анна лишь покачала головой. – Говорю же – очевидно!
– Ты, наверное, известный психоаналитик, да?
– Шутку оценила, смешно, – огрызнулась пони.
– Это была не шутка.
– Оу, нет?.. Ну да, в какой-то мере я – мозгоправ.
Анна вопросительно глядела на синтета, и последней ничего не оставалось, как продолжить.
– Я – спутница, – перехватив недоуменный взгляд, пони пояснила. – Раньше таких, как я, называли гейши, сейчас – высокооплачиваемые шлюхи для богатых господ.
Кризалис замолчала. Перед глазами пронеслись воспоминания из прошлого, которые, казалось, произошли с кем-то другим, а не с ней. Несколько лет обучения хитростям профессии, а вслед за ними – годы работы с обитателями Белого города. Людьми, которые лишь на первый взгляд выглядят уверенными, успешными и всемогущими, а если копнуть чуть глубже, то оказывалось, что клиенты являются пленниками собственных страхов, нуждающиеся в ком-то, кто их выслушает.
Из воспоминаний синтета вырвал голос пожилой женщины:
– Вот значит как… – задумчиво протянула Анна.
– Больше нет, – на всякий случай уточнила Кризалис. – После того, как синтеты получили права, весь этот чертов мир перевернулся с ног на голову. Большинство остались без работы… Эй, что смешного?
Анна, посмеиваясь, пояснила:
– Феей моей внучки оказалась та, кто всю жизнь вправляла мозги богатым детям, что разменяли четвертый десяток лет, а то и больше…
Кризалис лишь пожала плечами:
– Какой мир, такие и феи. Нечего зеркало винить...
Смех моментально стих.
– Наверное, стоит сказать тебе спасибо за то, что ты так безапелляционно вторглась в жизнь моей внучки и… кстати, как вы познакомились?
– Малышка открыла мне окно на кухне и впустила внутрь.
Пожилая женщина нахмурилась и посмотрела в сторону закрытой двери. Кризалис же продолжила:
– И прежде чем начать читать лекцию внучке о том, как плохо впускать незнакомых синтетов домой, попытайтесь вспомнить, какие советы вы давали девочке на протяжении жизни и к чему они привели.
Анна явно собиралась что-то сказать, но Кризалис мелодичным голосом Кэйденс продолжила:
– Не надо меня благодарить. Малышка все сделала сама, так что если кому и говорить добрые слова, так это ей. И если не хотите в очередной раз грохнуться в обморок от моего истинного вида, то советую идти и поговорить с внучкой. Маскировка, знаете ли, энергозатратная штука.
Анну не стоило просить дважды.
Как только дверь за старушкой закрылась, Кризалис приняла свой истинный облик и с помощью поля телекинеза взяла книгу с дивана, которую читала до того, как ее так бесцеремонно прервали.
Название у нее было странным – «Мечтают ли андроиды об электроовцах», и синтет отчаянно пыталась понять, какое это имеет отношение к содержимому…

После того как Одри бесцеремонно выпроводили, а затем, немыслимое дело, даже не дали подслушать, девочка не находила себе места.
Она исходила всю квартиру, не рискуя приблизиться к своей комнате. Пару раз заглядывала к папе, который хоть и не был против ее общества, но все время проводил уткнувшись в монитор.
Когда же девочка спрашивала отца, что значат эти графики и цифры, то он отвечал какой-то тарабарщиной, и становилось все еще более непонятно. Да и ответы на вопросы о содержимом шкафа также были односложные.
Значки, найденные в коробке наверху, папа получил, когда был чуть старше Одри и состоял в каком-то кружке, название которого мгновенно выветрилось из памяти девочки. Когда же она спросила про пистолет в шкафу, то отец побледнел и оторвался от работы.
– Одри, милая, тебе разве бабушка не говорила, что копаться в чужих вещах – это плохо?
Она кивнула:
– Говорила. Но… но я думала, что чужие вещи – это те, которые принадлежат другим людям, а у нас в семье все общее. Так мама говорила… Раньше.
Девочка и мужчина синхронно вздохнули.
– Одри, – начал было Кристофер, но дочка перебила.
– Мне жаль. Только не ругайся, пожалуйста, – она опустила взгляд в пол.
Папа покачал головой:
– Я не собираюсь ругаться. Просто ты пойми, если что-то было заперто, то неспроста, – мужчина немного помолчал. – Сокровища надеялась найти, а?
Девочка, не поднимая взор, лишь обречено кивнула.
– Что ж, ты его нашла. Самый настоящий пиратский клад, который принадлежал одному мечтателю…. – Одри рискнула поднять взор на отца и мужчина ей улыбнулся. – Вот только впредь подобного делать не стоит. Чужие вещи, взятые без спроса, приносят с собой беду. Особенно если речь идет об оружии.
– Я больше не буду.
– Рад слышать, – мужчина кивнул и повернулся было в сторону компьютера, будучи уверенным, что разговор закончен, как Одри подала голос:
– Если оружие приносит беду, то почему ты его хранишь? – на лице ребенка застыло задумчивое выражение.
Кристофер молчал пару минут и, наконец, ответил, тщательно подбирая слова:
– Порой, чтобы избежать большой беды, приходится мириться с определенными вещами, такими как оружие.
– Хм… а ты когда-нибудь стрелял?
– Нет, партнер, не доводилось, — Кристофер попытался придать голосу характерный акцент, присущий ковбоям, но вышло не очень, чему свидетельствовал смех дочери. – И очень надеюсь, что не придется впредь. Именно поэтому тебе…
– …нельзя брать оружие в руки, как и другие вещи, что мне не принадлежат, – закончила Одри.
Мужчина в очередной раз вздохнул.
Ему не хотелось говорить дочери очередные нравоучения и ограничивать ее в чем-то, так как он сам рос в большой семье, и слово «нет» звучало там с заметной периодичностью, но револьвер был далеко не игрушечным, и для Одри будет лучше, если она станет держаться от него подальше.
– Я пойду, – подала голос девочка.
– Конечно, милая, – мужчина слабо улыбнулся.
Пожелав папе успехов, Одри покинула комнату и от нечего делать решила позвонить Лизе, с которой она не виделась вот уже несколько дней хотя бы по той простой причине, что ходили девочки в разные школы.
Увы, но той не оказалось дома. Правда, когда ей об этом говорил хрипловатый мужской голос, был слышан веселый детский смех, но Одри списала это на разыгравшееся воображение. Она бы и сама была не прочь побегать, посмеяться и что-нибудь поделать, лишь бы не томиться в ожидании и не задавать раз за разом вопрос: «А до чего договорятся бабушка и фея, и договорятся ли?»
Одри вернулась на кухню и разочарованно вздохнула. Фея – занята. Бабушка – занята. Книги, как, впрочем, и бумага – недоступны, так что о поделках можно забыть. Что же делать? Взгляд девочки скользнул по стоящему на подоконнике цветку.
Одри осенило. Полить цветы! Ну конечно же! Как она только могла об этом забыть. С улыбкой до ушей девочка побежала было в ванную, за лейкой, и чуть не налетела на бабушку, что сворачивала из коридора.
– Ой! – только и успела произнести Одри, оказавшись в объятиях пожилой женщины.
– Вот ты и попалась, озорница.
Та вздрогнула, ожидая, что сейчас ее начнут ругать, и опасливо посмотрела на собеседницу. Но бабушка улыбалась.
– Я хотела попросить тебя об одной вещи, – начала было Анна.
– Эмм, цветы полить? Я как раз собиралась это сделать, – тут же ответила Одри.
– Нет, не цветы, – старушка покачала головой.
– Не цветы? А что тогда?
– Я хотела предложить поучить тебя готовить что-то посложнее макарон.
Глаза девочки радостно загорелись:
– Праздничный стол?
Анна хохотнула:
– Ну, если нам очень повезет, то да.
Девочка призадумалась.
– А цветы?
– А цветы мы сможем завтра полить вместе. Они от нас никуда не убегут. Ну так что?
Одри хотела утвердительно ответить, как раздался телефонный звонок. Девочка было подумала, что это Лиза вернулась домой и решила перезвонить подруге. Обуреваемая этой мыслью, она выбежала в коридор и подняла трубку. Увы, но это была не подруга со двора, а замдиректора, которая, поинтересовавшись самочувствием бабушки, попросила позвать к телефону кого-нибудь из взрослых.
Одри нервно сглотнула.
В голове пронеслось с десяток мыслей, вплоть до того, чтобы дать трубку Кризалис, но прежде чем девочка успела что-нибудь ответить, у нее над ухом раздался голос бабушки:
– Одри, кто это?
– Это… это… это из школы.
Пожилая женщина, глядя на изрядно нервничающую внучку, улыбнулась и протянула руку к трубке:
– Можно?
Девочке ничего не оставалось, как отдать телефон бабушке и понадеяться на чудо. Да, за последнюю неделю чудес в ее жизни было достаточно, но еще одно, малюсенькое, спасло бы положение.
Тем временем Анна, поздоровавшись, выслушала собеседницу, почти не перебивая, и с каждой секундой лицо ее становилось все более мрачным. Под конец, старушка заверила, что сейчас с ней все хорошо, благодаря Одри, после чего повесила трубку.
Какое-то время Анна Боллингер стояла молча и осуждающе смотрела на внучку. Одри же, опустив взгляд в пол, изрядно нервничала, и в голове билась лишь одна мысль:
«Плакали праздничный стол и совместная готовка».
Наконец бабушка подала голос:
– Одри-Одри-Одри, разве этому я тебя учила? Прогуливать школу и обманывать других?
В голосе пожилой женщины не слышалось гнева, разве что грусть, и девочка рискнула поднять взор.
В глазах бабушки девочка увидела разочарование, и ей стало не по себе. Меж тем старушка продолжила:
– Впрочем, я знаю, кто во всем ви….
– Нет, – Одри лишь немного повысила голос, но для нее самой это прозвучало как крик. Впрочем, краснеть и отводить взгляд в сторону девочка не спешила. Не сейчас. Ведь бабушка винит во всем фею, а она лишь помогала, и уж если кого винить, то ее, Одри Бекер. – Нет, бабушка, это я придумала все. С самого начала. Кризалис лишь помогла мне немного, и если кого винить, то только меня.
– Одри, но ведь прогуливать плохо.
– Я…. Я знаю. Но по-другому было нельзя. Я бы просто не успела все сделать до твоего прихода и… и… – голос Одри все же дрогнул, и, чтобы не расплакаться, она замолчала.
Бабушка же решила продолжить:
– …и тогда бы мы не смогли обсудить наши общие проблемы, – Анна вздохнула. – Больше никогда так не делай, хорошо?
Девочка в ответ лишь кивнула, опасаясь, что стоит ей открыть рот, как даст волю чувствам.
По всей видимости, бабушка это тоже заметила и приобняла внучку:
– Не волнуйся, наказание будет не строгим.
Девочка испуганно смотрела на Анну, а та продолжила:
– Всего лишь эту и следующую неделю ты будешь помогать мне готовить на кухне, сойдет?
– Конечно! – кивнула внучка, на лице которой появилась робкая улыбка…

После того, как Одри и ее бабушке удалось уладить свое недопонимание, минуло три дня.
Папа вместе с феей все так же ежедневно ездили в поликлинику, но теперь эти поездки не способствовали томительному ожиданию по двум причинам. Во-первых, бабушка учила Одри премудростям готовки, а во-вторых, малышка выполняла просьбу старшеклассников, пытаясь нарисовать последних.
Девочке казалось, что она сделает несколько рисунков и этим все ограничится, но как бы не так. Когда Одри принесла в школу первые законченные рисунки, то сразу же появились и другие желающие получить свой портрет.
Кризалис по этому поводу высказывалась в том ключе, что надо было брать плату хотя бы школьным завтраком, но Одри не слушала. В кои-то веки на нее обратили внимание не для того, чтобы поиздеваться. Да и второе занятие у мисс Баер, как та и обещала, стало чуть сложнее и в то же время интереснее.
Девочка даже стала замечать, что вместе со всеми смеется над шутками своего соседа по парте, который обладал редким даром шутить не только над другими, но и над собой.
Даже склоки между мамой и папой прекратились. Во всяком случае, Одри их больше не слышала. Казалось бы, вот она, долгожданная светлая полоса и дальше будет только лучше. Не может не быть.
Но увы, у жизни на этот счет были совсем иные планы…

Это было утро пятницы, и Одри в предвкушении дополнительных занятий по рисованию шла в школу. А еще с Кризалис должны были сегодня снять гипс и тогда можно будет погулять вместе по городу, о чем девочка мечтала с того самого мига, как фея во второй раз переступила порог ее дома… ну или влетела в окно.
Будучи полностью погруженной в свои мысли, Одри не замечала, что творится вокруг, в противном случае это вызвало бы у нее беспокойство. Учителя поглядывали на девочку достаточно хмуро, если не сказать враждебно, а Магда Пинкертон, что с автобусной остановки шла за одноклассницей хвостиком, улыбалась, и эта улыбка не предвещала ничего хорошего.
Когда же Одри вышла из раздевалки, то натолкнулась на замдиректора, которая сказала, что девочку ждут в кабинете классного руководителя, и лучше ей не задерживаться. Произнесено это было достаточно сухо, но без откровенной вражды, а потому девочка решила, что может дело в ее рисунках или, что еще лучше, может школьный совет решил устроить выставку работ всех учеников, что ходят на дополнительные занятия мисс Баер? Вот было бы здорово.
На устах Одри играла улыбка, когда она поднималась по лестнице и подходила к кабинету Констанции Велл. И когда классная руководительница предложила девочке сесть – тоже.
Но как только женщина заговорила, улыбка покинула лицо Одри:
– Улыбаемся? Довольна собой? Жаль. Я-то надеялась увидеть на твоем лице раскаяние, ну или хотя бы сожаление о том, что ты совершила, Одри Бекер. Но, по-видимому, зря. Ты, наверное, считаешь, что ты особенная? Что раз твои мазюки увидела вся школа, то это делает тебя лучше не только учеников, но и учителей, да?
Одри, не понимая в чем дело, попыталась возразить, но мисс Велл отмела все возражения ударом кулака об стол и грубой фразой «цыц, соплячка!»
Девочка замолчала и решила сделать все от нее зависящее, чтобы не расплакаться. Получилось не очень. Меж тем женщина продолжила:
– А ведь я всегда была на твоей стороне. Всякий раз, когда твоя бабушка прибегала ко мне и говорила, что ее любимую внучку обижают, я разговаривала с твоими так называемыми обидчицами. Да и учителей просила быть с тобой помягче, и как же ты отплатила за доброту окружающих?
– Но я ничего не сделала, – предприняла Одри еще одну попытку возразить грозной учительнице.
Мисс Велл подошла и нависла над девочкой подобно коршуну. В голосе женщины звучал металл:
– Мы что, ведем диалог за чашкой чая?
– Н-н-нет… – Одри нервно сглотнула.
– Тогда не перебивай старших, невоспитанная девчонка.
Та хотела было возразить, что она воспитанная, но, перехватив взгляд классной руководительницы, посчитала за благо промолчать.
– Уже лучше. Может быть, не все еще потеряно, – женщина кивнула. – А теперь, в знак своих добрых намерений, отдай то, что украла, и я постараюсь свести последствия от этого инцидента к минимуму.
Одри ощутимо вздрогнула и удивленно взглянула на учительницу.
– Я жду.
– Я… у меня…
– Мне не нужны оправдания. Отдавай!
Собрав всю силу воли, Одри, с мокрыми от слез глазами, воскликнула:
– Я ничего не брала!
Мисс Велл задохнулась от возмущения:
– Мало того, что ты воровка, так еще и лгунья! Портфель.
– Но я не…
– Портфель! – рявкнула учительница, и старательно сдерживаемые слезы хлынули потоком. – Плачешь? Хорошо. Значит, тебе стыдно. Я долго буду ждать?
Одри дрожащими руками протянула портфель, и мисс Велл, вырвав его, стала в нем копаться, бросая на парту все содержимое. Подобная процедура заняла какое-то время, и Одри успела немного успокоиться.
– Видите? – с надеждой в голосе произнесла девочка. – Я ничего не брала.
– Это ничего не доказывает, – отмахнулась женщина. – Ты просто оставила дома добычу.
– Нет… я…
– Четыре человека были свидетельницами кражи. Хочешь сказать, что они врут? – в голосе женщины послышались ехидные нотки.
– Нет… Да… Это не я… Они ошиблись…
Женщина хлопнула в ладоши.
– Так. Хватит. Отправляйся на уроки, а в понедельник чтобы пришла в школу с родителями. Лучше с матерью.
– Мама работает, – грустно ответила Одри.
– Ничего. Возьмет выходной, – с безразличием в голосе отозвалась преподавательница.
– Она не сможет. Она очень много работает…
– Ты опять мне перечишь? – мисс Велл забарабанила пальцами по столу. – Кто-то должен научить тебя манерам, и если родители этого не собираются делать, то это сделаю я.
– Папа может прийти, – предприняла Одри попытку отвлечь женщину от неправильного, по мнению девочки, направления мыслей.
– Хорошо, но чтобы без отца не приходила, ты поняла?
– Д-д-да…
– Свободна.
Одри поспешно вскочила со стула и стала убирать вещи в портфель, ничуть не заботясь о том, будут ли они лежать аккуратно. Хотелось побыстрей покинуть кабинет, но когда девочка была уже в дверях, то она рискнула обернуться и задать вопрос:
– Извините, а что пропало?
Классная руководительница, которая уселась к тому времени за стол и что-то читала через коммуникатор, оторвалась от своего занятия и злобно зыркнула на ученицу:
– Ты что, издеваешься?
– Н-н-нет, я просто хотела узнать…
– Пошла вон! – рявкнула женщина, и Одри выбежала в коридор, изо всех сил пытаясь снова не разреветься…
…К сожалению, неприятности только начинались. На уроках учителя спрашивали с девочки вдвойне, а когда ответ их не удовлетворял, то ставили двойки, чем вызывали новый поток слез. Одноклассники сторонились Одри, будто она чем-то больна, и прижимали рюкзаки и сумки к груди, проходя мимо нее. Те немногие, с кем ей удалось найти общий язык благодаря случаю с рисунками, предпочитали держаться подальше.
Даже те, кто просил свой портрет, обходили девочку стороной. Разве что Магда Пинкертон со своими подругами перехватила Одри на одной из перемен и с ухмылкой на лице сказала: «Ну вот, тепер-р-рь ты показала свое истинное лицо всей школе, Бекер-р-р. Поздр-р-равляю».
Вместо ответа Одри лишь сильнее расплакалась. Что до Магды, то она бы не была собой, если бы не нанесла очередной болезненный удар: «Плачешь? Это хор-р-р-рошо. Все ведь плачут, да? И тепер-р-рь ты будешь плакать постоянно!» После чего школьная задира рассмеялась, и смех ее подхватили подруги. Одри же убежала в туалет и заперлась там в кабинке, в надежде, что забияки не последуют за ней. Они и не последовали.
Девочка попыталась привести себя в порядок с помощью холодной воды и внутреннего голоса, но ни то, ни другое особо не помогало.
Она раз за разом повторяла себе, что ее желание исполнилось и другие ученики не обращают на нее внимания, да только это нисколько не помогало. Скорей всего тому причиной были учителя, которые периодически подходили к Одри на переменах и спрашивали, что девочка собирается делать дальше и не стыдно ли ей. А учительница по литературе вовсе предложила отдать украденное со словами, что лучше пережить малый позор, чем большой. Когда же Одри, с надрывающим от слез голосом сказала, что она ничего не брала, то преподавательница лишь недовольно хмыкнула и, пробурчав что-то себе под нос, ушла, оставив маленькую девочку, что безуспешно пыталась справиться со слезами, одну…

…Когда длившиеся, казалось, целую вечность уроки подошли к концу, Одри осталась в школе. Не потому, что боялась насмешек и издевательств за пределами учебного заведения, а потому что сегодня была пятница, а значит, дополнительные занятия у мисс Баер.
При этом Одри намеренно не показывалась на глаза группе, дожидаясь момента, когда начнутся занятия. Она не хотела идти туда вместе со всеми, и уж тем более не хотела первой прийти на урок, боясь, что ее прогонят прочь. А вот в том, чтобы проскользнуть практически незаметно, когда урок уже начался, Одри была настоящей профи. Во всяком случае, так думала сама девочка, стоя перед дверьми в кабинет рисования.
Из класса доносились приглушенные голоса, и какое-то время Одри переминалась с ноги на ногу, не решаясь открыть дверь и тихо занять свое место.
По коридору раздались звуки шагов, вызвавшие у Одри нервную дрожь. Ведь приближающимся человеком могла оказаться Констанция Велл, и тогда не избежать очередной нервотрепки.
Девочка судорожно перебирала в голове немногочисленные варианты: рвануться к выходу в надежде, что если ее и заметят, то не пойдут следом; ворваться в кабинет и переполошить там всех ну или испуганно вжаться в стену, понадеявшись на то, что неизвестный человек пройдет мимо, не став обвинять ее в воровстве, который раз за сегодня. Разум выбрал третий вариант. Возможно и к лучшему, ведь идущим по коридору человеком оказалась рыжеволосая старшеклассница, а никак не мисс Велл. Вот только проходить мимо она не стала, а с интересом поглядела на малышку, которая, вжавшись в стену, переводила взгляд с новоприбывшей на дверь класса, находившуюся от нее в паре шагов.
Старшеклассница хмыкнула, после чего, ни слова не говоря, подошла к девочке. Одри зажмурилась, ожидая насмешек и издевательств, но все оказалось куда как хуже. Старшая девочка… постучала в дверь.
Одри почувствовала, как сердце уходит в пятки, и ей очень захотелось оказаться как можно дальше от школы. Ведь теперь ни о каком тайном проникновении в кабинет по рисованию речи не идет, спасибо незнакомке!
Девочка открыла глаза, чтобы наградить новоприбывшую неодобрительным взглядом, но та уже пошла дальше, а в это время дверь открылась и на пороге появилась вовсе не учительница, а Рэндал Спек. Мальчик выглядел удивленным. Он бросил взгляд в сторону класса, после чего произнес:
– Это ко мне, – и вместо того, чтобы впустить Одри внутрь, сам вышел из кабинета, откуда раздались улюлюканья и смех.
Прикрыв за собой дверь и усевшись на подоконник, Рэнди прошептал:
– Од, ты что тут делаешь?
Девочка с грустью вздохнула:
– Но ведь сейчас занятия у мисс Баер… – немного подумав, она добавила. – Она мне не рада, да?
Парень посмотрел за окно:
– А сама-то как думаешь?
– Я не знаю… – тихо прошептала девочка. – Меня сегодня только и спрашивают, что я обо всем этом думаю. Что я должна отдать украденное. Но я ничего не брала.
Одри всхлипнула и утерлась рукавом кофты, который уже давно был мокрый от слез.
Рэндал все же обернулся, и в глазах мальчишки мелькнуло сочувствие. Девочка же продолжила:
– Я понимаю. Ты мне не веришь. Мне никто не верит, и никто меня не слушает. Но я правда ничего не брала, – она с мольбой посмотрела на мальчика, сотрясаясь от сдерживаемых рыданий.
Тот посмотрел сначала налево, затем направо, после чего взъерошил сам себе волосы и, наконец, произнес:
– Да пропади оно все пропадом! – и обнял маленькую девочку, тихо прошептав. – Я знаю, что ты ничего не брала.
– Неправда. Ты просто… просто хочешь меня утешить, вот! – глухо отозвалась Одри, плача в объятиях Рэндала.
– Конечно я хочу тебя утешить, – не стал спорить мальчик. – Ну а еще я знаю, что такая скромная и тихая девочка не способна на воровство. Да и зачем тебе воровать с таким-то художественным талантом? Ты всегда можешь нарисовать то, что тебе понравилось.
– Правда? – тихо спросила Одри, но слезы перестали течь потоком.
– Понятия не имею, – честно ответил мальчик. – Но мне хотелось бы в это верить.
– Спасибо, – тихо прошептала девочка, шмыгнув носом. – За сегодня…
Договорить она не успела, так как дверь класса по рисованию открылась и оттуда вышла мисс Баер.
Юноша быстро отстранился и, почему-то покраснев, стал смотреть в потолок, будто там нашлось что-то очень интересное. Сама же девочка лишь тихо прошептала:
– Простите, я уже ухожу.
– Нет, не уходишь, – безэмоциональным голосом отозвалась мисс Баер. – Ты идешь со мной.
Одри ощутимо вздрогнула.
– А ты, Дон Жуан, – продолжила учительница, – остаешься за старшего.
На лице паренька появилась слабая улыбка.
– И если я застану в классе полный раздрай, то спрошу с тебя вдвойне.
Улыбка на лице Рэндала пропала.
– Да, мисс Баер, – мальчик вздохнул и, прежде чем пойти в класс, посмотрел на согруппницу с жалостью. – Удачи, Одри.
– Рэндал Спек, тебя ждут твои слушатели, – все также безучастно отозвалась учительница по рисованию.
– Да-да, где-то я это уже слышал.
Когда за мальчишкой закрылась дверь, мисс Баер посмотрела на Одри и произнесла тоном, не терпящим возражений:
– Идем.
Впрочем, та и не собиралась спорить с учительницей и поплелась следом с поникшей головой.
Путь был недолгий и, миновав один лестничный пролет, женщина и девочка оказались аккурат перед учительской.
В голове Одри закрутились панические мысли, что внутри ее ожидают остальные учителя из школы, которые будут смотреть осуждающе. А то и вовсе там окажется директор, который сообщит, что она, Одри Бекер, исключена.
– Никуда не уходи, – бросила мисс Баер и зашла в кабинет.
Одри хотела поступить прямо противоположно и сбежать. И бежать до тех пор, пока не окажется дома, где ее ждет такая добрая и такая понимающая фея.
Но девочка подавила этот порыв. Ведь Кризалис сама говорила, что побег от проблем лишь их приумножит, а если встретишь лицом к лицу, то сможешь их разрешить. И случай с бабушкой показал, что так оно и получается… но как же страшно!
Через минуту, которая показалась Одри вечностью, появилась мисс Баер и, увидев ученицу на прежнем месте, облегченно вздохнула:
– Я думала, ты сбежишь, – немного помолчав, женщина добавила. – Я бы сбежала.
Девочка лишь отрицательно покачала головой, а учительница улыбнулась:
– Ну входи, храбрая девочка.
Та, не чувствуя себя такой уж храброй, неуверенно переступила порог кабинета.
В учительской преподаватели собирались передохнуть между уроками или поделать какие-то дела без участия отвлекающих их учеников.
Поэтому была тут и пара компов, и широкий удобный диван, и чайный столик с несколькими креслами. И, конечно, классический письменный стол и несколько шкафов, о содержимом которых можно было только догадываться.
В воздухе витал запах чая и едва заметный – табака. Очевидно, кто-то из учителей тут курил.
Мисс Баер уселась в кресло и обернулась к Одри, что нервно топталась в проходе.
– Проходи, приводи себя в порядок и присаживайся, – женщина указала рукой в сторону раковины. – Скоро чай будет готов.
Одри, все еще опасаясь подвоха, все-таки подошла к раковине и привела себя в порядок настолько, насколько это вообще возможно, учитывая случившееся, после чего села на краешек кресла, ожидая, что же скажет учительница по рисованию.
– Несладко тебе сегодня пришлось, – задумчиво произнесла та, и пусть это не был вопрос, но Одри кивнула и тихо прошептала:
– Я ничего не брала. Я… я… я даже не знаю, что пропало…
Мисс Баер хотела было ответить, но раздался свист чайника, и женщина улыбнулась:
– Очень вовремя.
Отлучившись на минуту, учительница вернулась с подносом, на котором помимо двух чашек чая было блюдце с конфетами.
Одри бросила неуверенный взор сначала на сладости, а затем на мисс Баер, и женщина с улыбкой кивнула:
– Угощайся.
Девочка осторожно взяла одну конфету и стала разворачивать, то и дело бросая взгляд на учительницу, будто ожидая, что та начнет кричать или издеваться. Не то чтобы она до этого так себя вела, но после случившегося сегодня Одри ничему бы не удивилась.
– Исчезло несколько вещей, – отпив немного чая, произнесла мисс Баер. – Ах-х-х, горячий, – отставив чашку, женщина продолжила. – Одной из вещей оказался серебряный кулон твоей классной руководительницы.
Девочка вздрогнула и выронила конфету, так и не донеся ее до рта.
– Ой! Простите… я…
– Да все в порядке. Ты бы видела нашего учителя по физике. Та еще свинья, еще и нос пятачком, – мисс Баер улыбнулась. – Так что валяющиеся тут и там остатки еды – привычное явление.
Одри подняла конфету и вопросительно посмотрела на учительницу.
– Мусорка там.
Пока девочка выкидывала так и не съеденную сладость, мисс Баер продолжила:
– По всей видимости, ты с ней уже общалась сегодня, – это тоже был не вопрос, но Одри посчитала необходимым ответить.
– Да. Она... она сказала прийти в понедельник с папой и что… что видели, как я украла эту вещь.
Девочка всхлипнула, а мисс Баер, встав со стула, подошла и протянула платок.
– Ничего они не видели, – отмахнулась учительница.
– Но как же тогда?.. – утирая подступившие слезы, спросила Одри.
– Да просто нужен был козел отпущения, а скромная и незаметная девочка отличный кандидат, – мисс Баер вернулась в кресло и снова отпила чай. – Ох, горячо, перестаралась…
– То есть они солгали?
– Скорее сказали то, что от них хотели услышать, – перехватив непонимающий взгляд Одри, учительница вздохнула. – Да. Они солгали.
– Но… но зачем? Ведь я никому ничего плохого не сделала!
– Именно поэтому так и поступили. Ты угощайся.
Одри, скорей машинально, нежели осознанно, взяла очередную конфету со стола.
– Не понимаю.
– Не волнуйся. Ты поймешь. Со временем. А что до кулона…
– Я его не брала! – тут же выкрикнула Одри.
– …то скорей всего, Констанция попросту забыла о нем по пьяной лавочке, засунув в стиральную машину или себе в… где солнце не светит, и через пару дней найдет, – закончила учительница.
– А как же другие вещи?
– Ах, другие? – задумчиво протянула учительница. – Вещи у учеников периодически пропадают, а потом находятся в самых неожиданных местах. Ну а порой не находятся, но о них очень быстро забывают. Так что тут нет ничего страшного, и я лично не верю, что четвероклассница обворовывает полшколы.
– С-с-спасибо.
– Не за что благодарить. Тебе сегодня нелегко пришлось. Так что иди домой, ни о чем не беспокойся, и я уверена, что к понедельнику пропажа будет найдена, – мисс Баер тепло улыбнулась своей ученице.
– А если нет?
– А если нет, то твой папа поставит не на шутку разошедшуюся учительницу на место, – уверенно отозвалась женщина.
– Да… поставит… – девочка не разделяла энтузиазма преподавательницы, но своими мыслями по этому поводу она решила не делиться. – Я могу идти?
– Да, конечно же. И вот еще что, Одри.
– Да?
– В среду я жду тебя на дополнительных занятиях. Мы все ждем.
Нижняя губа девочки задергалась, а на глаза навернулись слезы, но она сдержалась:
– Спасибо. Спасибо большое.
Женщина лишь развела руками:
– Это самое малое, что я могу сделать для такой талантливой девочки.
Когда за Одри закрылась дверь, мисс Баер прошептала:
– Нелегко же тебе будет по жизни, добрая душа…
Учительница по рисованию сильно сомневалась, что к понедельнику все утрясется, но маленькой девочке нужна была надежда, и потому Хельга Баер сознательно пошла на эту ложь.
Она тяжело вздохнула, после чего вышла из учительской и направилась в сторону класса. Как бы то ни было, а ее ждут другие ученики…

Вернувшись домой, Одри зашла в свою комнату и устало плюхнулась на диван. Девочка даже не обратила внимания на Кризалис, на ноге которой не было гипса. Более того, фея сейчас занималась тем, что пыталась что-то сделать из бумаги. Причем копытами. От напряжения пони высунула язычок, а в глазах у нее блестел азарт, но судя по мусорной корзине, в которой покоился десяток поделок из бумаги, получалось не очень.
– Привет, малышка. Как день прошел? – с любопытством поинтересовалась фея, не поворачивая головы и не отвлекаясь от своего занятия.
В ответ раздалось лишь всхлипывание. Кризалис удивленно посмотрела на девочку, после чего аккуратно отложила поделку из бумаги и уселась рядом.
– Эй, маленькая, что случилось?
Девочка хлюпнула носом, после чего бросилась в объятия к фее и разрыдалась.
Какое-то время Одри плакала молча, но вскоре она поведала о случившемся. Кризалис слушала и не перебивала. Лишь успокаивающе поглаживала девочку по спине.
Когда же поток слов вместе со слезами иссяк, фея слегка отстранилась и посмотрела в глаза Одри:
– Ты не знаешь имен тех четырех, кто тебя обвинил?
Девочка отрицательно замотала головой.
– А хоть какие-то предположения у тебя есть?
– Н-н-нет… Я… я не знаю, кто бы это мог быть.
Кризалис прищурилась:
– А по-моему знаешь.
Девочка опустила взор и тихо что-то прошептала.
– У меня, конечно же, большие уши, – с улыбкой произнесла Кризалис, – но я не всегда могу расслышать, что ты там шепчешь, малышка. Погромче, будь добра.
– Магда Пинкертон и ее подруги… – щечки девочки тронул легкий румянец. – Они всегда надо мной издевались.
– Ну вот, можешь ведь, когда захочешь. Ты случаем не знаешь, где живет эта Ман… Магда?
– Не-е-ет, – девочка все же подняла взгляд. – А что ты собираешься делать?
– То же, что делает любая фея – чудеса, – Кризалис улыбнулась, обнажив клыки, после чего встала с постели.
– Стой! – девочка вскочила следом. – Ты уходишь?
– Да. Ненадолго, – не оборачиваясь, ответила та.
– Но… но… я тогда останусь одна, – в голосе девочки послышалась обреченность, а Кризалис все же обернулась и серьезно посмотрела на Одри.
– Ты не одна, малышка. У тебя есть бабушка, да и твой отец – хороший человек. Во всяком случае, когда бывает вдали от своего компьютера и с ним можно нормально общаться. Так что ничего не изменилось.
– Изменилось! – Одри даже топнула ножкой в знак протеста. – Ты уходишь!
Кризалис мысленно улыбнулась. Ее уроки не прошли даром, и девочка становится все более уверенной в себе:
– Вот бы такой характер ты продемонстрировала своим обидчицам, малышка, – после чего повысила голос и произнесла. – Я ухожу, но не прощаюсь. Мы еще увидимся.
– Правда? – с надеждой в голосе спросила девочка, и Кризалис не выдержала и приобняла Одри.
– Конечно же, правда. Феи никогда не врут – это неоспоримый факт.
Открыв окно, она бросила взгляд на маленькую девочку, что так нуждалась в чуде, и улыбнулась:
– До скорой встречи, малышка, – после этих слов она, преобразившись в принцессу Кейденс, расправила крылья и вылетела на улицу.
В спину ей раздался голос Одри:
– Я буду ждать тебя!
Кризалис лишь вздохнула. Предстояло много работы.

Найти адрес Пинкертонов не составило большого труда. Куда сложнее было попасть в район, где проживала предполагаемая воровка.
Не то чтобы район был богатым, скорее наоборот, трущобы, но именно в этом и заключалась главная проблема. Несмотря на недавние события и то, что продажа синтетов теперь приравнивалась к работорговле, на черные рынки это мало повлияло. По-прежнему можно было покупать и продавать «живые игрушки» по сходной цене.
В дополнение к этому появились многочисленные борцы за права синтетов, а также группировки линчевателей, причем первые мало чем отличались от вторых. Что уж говорить о том, что саму Кризалис искали личности, которым лучше не переходить дорогу. А ведь всего-то и надо было выиграть у них несколько партий в покер.
Ну да, смухлевала чутка, но учитывая их разбойничьи рожи, обмануть таких было за благо.
По всему выходило, что Кризалис попросту нельзя особо отсвечивать в этом районе, который местные жители прозвали Лабиринтом, и даже маскировка тут не особо поможет. Розовую морду «принцессы-жвачки» видно было за версту, как, впрочем, и Флэр де Лис. Что же до солнцекрупого аликорна, то она сама по себе является еще тем маяком, а в Луну или, что куда лучше, Найтмер Мун эта Кризалис обращаться не умела – не было нужных нейродрайверов.
Вот и выходило, что придется полагаться на удачу, с чем вообще были большие проблемы. И первый же темный переулок это наглядно продемонстрировал.
Копыто задело что-то грязное, вонючее и волосатое, и это самое нечто задвигалось. То был человек, ну или человекоподобный синтет, кто ж их разберет, который разомкнул глаза и удивленно уставился на Кризалис.
Немая сцена продолжалась пару секунд, пока серое вещество в голове бездомного интенсивно работало. Наконец он вскочил со своей импровизированной лежанки и побежал прочь, завывая дурным голосом о демонах из ада.
Кризалис еще какое-то время смотрела вслед несчастному, после чего пробурчала:
– Ад давно уже здесь, а демоны правят этим миром…
Продолжив путь, она еще несколько раз натыкалась либо на бездомных, либо на одиноких прохожих. И всегда реакция была одинаковой. Ну разве что один раз местный житель разбил недопитую бутылку и стал тыкать «розочкой» в сторону Кризалис. Тыкал он до тех пор, пока не получил крышкой мусорного бака по голове, после чего благополучно отправился в мир грез и фантазий.
Конечно, был соблазн взлететь, да и нога от долгого перехода начала ныть. Но против подобного выступало то обстоятельство, что в зазор между зданиями порой было не протиснуться из-за развешанных бельевых веревок и всякого хлама, которому не нашлось место в квартире обитателей этого квартала. Да и потом, это бы привлекло внимание. Все равно кого: полиции, бандитов или просто зевак.
Так что не оставалось ничего другого, как все же принять образ принцессы Кейденс и понадеяться, что если ей и встретится очередной умалишенный, то примет розового аликорна за ангела, спустившегося с небес.
Использовать же маскировку на всем пути до дома Магды Пинкертон не позволяла ее энергозатратность. Добрые создатели позаботились о том, чтобы нельзя было излишне долгое время находиться в обличии других пони без постоянной подпитки извне. Как подозревала сама Кризалис, это было сделано с той лишь целью, чтобы не обесценить иных пони. Дескать – хочешь себе пони-перевертыша? Будь любезен, раскошелься еще и на целый холодильник, полностью забитый едой. Не хочешь? Ну, у нас есть другие предложения. К примеру, твайликорн, что стоит дешевле других аликорнов. Таким образом, все были в выигрыше. Ну кроме самой Кризалис, которую сильно раздражала подобная зависимость, особенно когда была нужда как можно меньше отсвечивать в своем истинном облике. Как сейчас, например.
Вскоре пони нашла ничем не примечательную пятиэтажку, притаившуюся в самой глубине Лабиринта. Поблизости никого не было, не считая дворника, что флегматично развозил пыль по улице. Бросив взгляд на Кризалис, человек лишь хмыкнул и вернулся к своему занятию, что синтета более чем устраивало.
Оставалось дело за малым; найти окно в квартиру Пинкертонов и каким-то образом проникнуть внутрь, причем незаметно.
Ну и была еще одна маленькая проблема: Кризалис понятия не имела, как выглядит эта самая Магда, но что-то ей подсказывало, что девчонку стоит лишь единожды увидеть, и сразу будет понятно кто это.
Зайдя в подъезд и поднявшись на третий этаж, она обнаружила искомое и, недолго думая, позвонила в дверь, после чего поднялась на один лестничный пролет и с интересом стала смотреть, кто же выйдет из квартиры.
Появился ходячий стереотип. Более подходящих слов у Кризалис не нашлось.
Это был немолодой уже мужчина в коротких шортах, почему-то на ремне, с пивным пузом, поверх которого красовалась нестиранная целую вечность футболка. Во всяком случае, жирные разводы способствовали этому умозаключению. Дополняла картину опухшая небритая физиономия. Выругавшись, мужчина закрыл дверь.
Кризалис же, получив необходимую информацию, вышла из подъезда и обошла дом. Увы, но окна были закрыты. Причем все. Оно и понятно. Сейчас была уже поздняя осень, пусть дни и не были пока достаточно холодными для этого времени года, а потому слабая надежда на открытые окна все же была.
Повторять же ситуацию с открывшей окно Одри у Кризалис не было ни малейшего желания. В тот раз это был отчаянный случай, так как за ней по пятам шли двое синтетов, что шуток не понимают. Ну, а в квартире, куда надо было попасть сейчас королеве перевертышей, проживало существо, у которого с юмором тоже были проблемы. Да и Магда не должна быть в курсе появления Кризалис.
Пони вернулась во двор и уселась на лавочку возле дома.
Дворник все так же занимался своей работой, даже не обращая внимания на чудное существо, а Кризалис попыталась прикинуть, что у нее есть. Неприступная квартира, злобный мужик, не менее злобная девчонка, которая, по всей видимости, воровка. Вариант, что кражу могла совершить не Магда, Кризалис даже не рассматривала.
Не так уж много информации, но сойдет.
«Раз уж в квартиру нельзя войти, то из нее должны выйти», – Кризалис улыбнулась своим мыслям.
Снова прошмыгнув в подъезд, она позвонила в дверь Пинкертонов. После чего спряталась на верхнем лестничном пролете, надеясь на то, что никому из соседей не припрет прямо сейчас пойти за хлебушком.
На пороге появился все тот же мужик, который начал злобно озираться по сторонам, после чего грязно выругался и захлопнул дверь.
Кризалис с помощью телекинеза снова позвонила, и через пару секунд на лестничную клетку выбежал хозяин квартиры, с бейсбольной битой в руках. Входную дверь он распахнул настежь, но как будто сам не заметил этого.
Человек бросил взгляд наверх, и Кризалис уже стала опасаться, что разъяренный глава семейства решит подняться, но нет. Мужчина быстро выбежал на улицу, так и не удосужившись закрыть дверь, чем воспользовалась пони, зайдя в квартиру Пинкертонов…
…Осматриваться времени не было, да Кризалис в этом и не нуждалась.
Небольшой коридор, переходящий в большую комнату, откуда доносились звуки громко работающего головизора. Неподалеку была неприметная дверь, которая, как предположила Кризалис, вела в жилище Магды, ну и санблок с кухней в противоположной стороне.
Причем из туалета шел такой запах, что королеву перевертышей затошнило. Не то чтобы ей не доводилось спать на улице или в полуразрушенных домах, которые грозят вот-вот обвалиться, но то места непригодные для жилья, а тут квартира.
«Люди!»
Со стороны подъезда послышались спешно приближающиеся шаги, и Кризалис вбежала в комнату Магды, закрыв за собой дверь. К счастью, школьницы не было дома, но мысль об этом пришла к пони как-то запоздало.
Комната была пуста. Или почти пуста.
Старая постель, из которой в паре мест виднелись пружины, небольшой кухонный столик, чьи ножки были подвязаны веревкой, да шкаф. Последний выглядел так, будто ему не один век и при неаккуратном использовании он совершенно точно развалится. Даже стула – и того не было.
В общем, обстановка навевала уныние, а комнатушка Одри выглядела на этом фоне гораздо более уютной.
Но то, что это была комната Магды, не вызывало никаких сомнений. На стене напротив кровати висела фотография, на которой стояли две дюжины улыбающихся детей, среди которых Кризалис узнала Одри. А рядом — измятый рисунок, на котором была изображена, судя по всему, сама хозяйка комнаты.
Девочка на картинке сидела на лестнице и плакала.

Пони лишь покачала головой, после чего аккуратно попыталась открыть шкаф. Дверь издала чудовищное скрипение и Кризалис поморщилась.
«Ну почему всегда, когда надо вести себя тихо, все происходит с точностью до наоборот?»
Она навострила уши, но нет, приближающихся шагов слышно не было. Разве что сквозь тонкие стены о чем-то бормотал головизор.
Кризалис резко распахнула дверь шкафа, и та в этот раз решила не скрипеть. Чудеса да и только! Вещей внутри было не так уж много, но в отличие от обстановки в квартире, одежду язык не поворачивался назвать старой и рваной. Наоборот. Она выглядела чистой, выглаженной и будто бы только что из магазина.
«Ну да, все правильно. Квартира может быть похожей на свинарник, но не приведи Дискорд, чтобы окружающие подумали, будто их собеседник – грязный свин», — Кризалис лишь фыркнула, решив сосредоточиться на вещах, которые уж слишком плотно прилегали друг к другу.
Будто бы пытаясь сокрыть что-то важное.
Синтет ухмыльнулась и с помощью телекинеза раздвинула вешалки с одеждой. В шкафу было небольшое углубление, где стояла синяя металлическая коробка из-под конфет. Внутри лежали разные побрякушки: сережки, кольца, заколки и прочая мелочь. В основном, из штампованного пластика, но был там и серебристый кулон, который явно стоил недешево.
– Как я и думала, – тихо прошептала Кризалис.
Она забрала кулон, а затем, немного подумав, практически все вещи из коробки. Скорей всего, все они были краденными. Не зря же Одри упомянула, что пропало несколько вещей.
Резко закрыв шкаф, чтобы снизить уровень шума, Кризалис еще раз оглядела комнату Магды Пинкертон. Перевертыш подошла к окну и попыталась его открыть, но тщетно. Рамы были намертво приколочены.
– Третий этаж? Серьезно? – тихо прошептала Кризалис.
Покачав головой, синтет вышла из комнаты, стараясь не шуметь, и направилась в сторону кухни в надежде на то, что там окно будет не заколочено. Выйти из квартиры прежним путем нечего было и думать: поймают раньше, чем она успеет открыть замок.
Проходя мимо большой комнаты, Кризалис настороженно посматривала в сторону мужчины и женщины, что расселись на креслах и смотрели какую-то передачу. Там несколько человек бегали по каким-то трущобам с оружием в руках, а комментатор радостно сообщил, что половина пути уже пройдена, и за все это время лишь двое участников забега погибли.
Кризалис скривилась и уже собралась продолжить свой путь, как женщина отвернулась от головизора и посмотрела прямо на нее. На лице ее красовался фингал и пара кровоподтеков. Но, судя по глуповатой улыбке, она не особо переживала по этому поводу.
Какое-то время женщина и пони молча смотрели друг на друга, а потом первая взяла со стола банку с пивом и вернулась к созерцанию шоу, так и не сказав ни слова.
Кризалис облегченно вздохнула и ускорила свой шаг. Еще не хватало, чтобы отец Магды обернулся. Уж он-то явно отреагирует куда более радикально. К тому же Кризалис теперь понимала, зачем мужчине вдетый в шорты ремень, и не хотела ощутить на себе силу его удара.
Окно на кухне поддалось, пусть и не с первого раза. Вылетев на улицу, синтет с помощью телекинеза закрыла за собой раму и опустилась на тротуар.
Дело было сделано. Почти.

Одри Бекер снова не могла найти себе места.
Феи не было уже второй день, и девочка стала опасаться, что Кризалис больше не вернется. Что она устала решать чужие проблемы и улетела. Одри пыталась рисовать, делать поделки из бумаги, отвлечься на головизор или попросту гулять по улице, но это не особо помогало. Девочка чувствовала себя одинокой и всеми покинутой.
И даже уверения бабушки, что фея вскоре вернется, не помогали. Возможно, сказывалось то, что в голосе пожилой женщины слышалось сомнение.
Ситуацию усугубляло и то, что мама в очередной раз стала разговаривать на повышенных тонах с отцом и даже накричала на бабушку, чего на памяти Одри еще никогда не было. Девочка хотела вмешаться в ссору, сказать, что все хорошо и не надо обижать друг друга, но в то же самое время ей хотелось убежать, чтобы не слышать этих криков и ругани. Убежать далеко-далеко. Может быть даже в ту страну, откуда пришла фея.
И девочка действительно ушла. Но недалеко, лишь во двор. Она уселась на скамейку и устремила свой взор наверх, к возвышающимся домам-исполинам. Туда, где должно быть чистое и прекрасное небо, которое девочка видела разве что в фильмах.
Погрузившись в раздумья, Одри не услышала, как у нее за спиной раздался стук копыт.
Когда же над ухом раздался до боли знакомый голос, интересующийся, о чем она задумалась, девочка аж вздрогнула. Обернувшись, Одри увидела перед собой розового аликорна, что улыбалась теплой, располагающей улыбкой. Вскочив с лавочки, девочка заключила пони в объятия, тихо прошептав:
– Я думала, ты больше не придешь…
Кризалис-Кейденс лишь улыбнулась:
– Мы вроде бы это уже проходили. Если я сказала, что вернусь – значит вернусь. А ты почему здесь одна, да и в столь поздний час?
Одри отвела взор:
– Я… я… тебя ждала.
– Малышка, у тебя есть множество талантов, но профессиональный враль из нас двоих я, а не ты. Давай, рассказывай, что стряслось?
– Родители ругаются…
Кризалис выругалась, что вызвало на щечках Одри румянец, и девочка прошептала:
– Прости…
– Ты не виновата малышка, просто мир так устроен. Пытаешься решить одну проблему, а в итоге появляется две новых.
В глазах девочки вспыхнула надежда:
– Тебе удалось найти пропажу?
– И даже лучше, но обо всем дома. Не хочу лишний раз отсвечивать…
…Попала Кризалис в комнату Одри не через дверь, а через окно, что начало входить в привычку, о чем фея со слабой улыбкой сказала девочке. Та тяжело вздохнула. Вздохнула и Кризалис, прекрасно понимая, что сейчас не самое подходящее время, дабы обсуждать ее план, но выбирать не приходилось.
Когда фея закончила говорить, глаза маленькой девочки расширились от ужаса.
– Н…н…нет, я не смогу.
– Сможешь и должна, – с уверенностью ответила фея.
– Но ведь это… – неуверенно начала девочка, но собеседница перебила.
– Послушай, малышка. Чудеса случаются лишь в том случае, когда ты к этому прикладываешь усилия. Нельзя просто так плюнуть, дунуть, повертеть хвостом, сказать «ахалай-махалай» и чудо случится. Ты должна приложить к этому усилия, если хочешь добиться… – Кризалис задумалась, явно пытаясь подобрать нужные слова. – Счастливого конца.
– Но это же Магда, – все так же неуверенно произнесла Одри.
– Верно. Это Магда. Девчонка, которая постоянно тебя задирала и издевалась.
– Не только меня…
– Тем более. Тебе давно пора дать ей отпор.
– Она изобьет меня после этого.
Кризалис отрицательно качнула головой:
– Не изобьет. У нее будут после этого проблемы посерьезнее.
– А нельзя как-то иначе? – предприняла Одри очередную попытку.
Кризалис, вздохнув, уселась рядом на постель и приобняла девочку передним копытом:
– Пойми же, малышка, никто не сделает за тебя всю работу. Даже в сказках героям приходилось все делать самим. Что уж говорить о реальной жизни.
– Л…ладно, я попробую.
– Вот и умничка. Теперь, что касается твоего папы.
Девочка вздрогнула:
– А что с ним?
– Ну, с ним много чего, но меня интересует – говорила ли ты с ним на тему классной руководительницы?
– Нет. Еще нет. Я не успела… – девочка покраснела.
– Чем же ты занималась те два дня, пока меня не было? – с заговорщицкой улыбкой поинтересовалась Кризалис, и щечки девочки покраснели еще сильней. – Ладно, можешь не отвечать. А вот поговорить с отцом тебе придется. Причем чем раньше, тем лучше.
– Но ведь папа только недавно ругался с мамой, и он, наверное, расстроен?
Кризалис кивнула:
– Именно поэтому сейчас – самое идеальное время, чтобы с ним поговорить.
Одри замялась:
– Но ведь это расстроит папу еще сильней, разве нет?
– Отнюдь, малышка. Сейчас твой папа расстроен из-за мамы, а когда ты с ним поговоришь, то он будет расстроен…
– Из-за меня! – перебила Одри.
– Нет. Из-за классной руководительницы, что так плохо обошлась с тобой.
– Эм-м-м, – протянула девочка. – Что-то я не понимаю.
Кризалис не удержалась и потрепала девочку по волосам:
– И не нужно. Я тебе потом все объясню, когда этот досадный инцидент будет исчерпан, ну или ты сама все поймешь. Ты умная девочка.
– Нет. Я глупая. Я пока ничего не понимаю… – Одри улыбнулась. – Но я сделаю, как ты просишь.
– Вот и чудненько.

Выходные пролетели достаточно быстро и для Кристофера Бекера.
Мужчина привык, что ему приходится иметь дело с сайтами, графиками и программным кодом. Иногда доставляют трудности разговоры с заказчиками – милейшими людьми, которые сами не знают, чего хотят. Разве что попадались порой такие «кадры», что хотелось разбить клавиатуру об стол и послать все к такой-то матери. К счастью, подобное происходило достаточно редко.
А вот к чему мужчина привыкнуть не мог, так это к участившимся скандалам с Эвелин. Женщина предпочитала обвинять окружающих во всех бедах, а попытки высказать свою точку зрения обычно оборачивались грубыми словами и уходом жены из дома с хлопаньем дверью.
Хуже всего то, что у мужчины стали заканчиваться контраргументы на претензии супруги, и он уже не знал, что делать. А вот Эвелин считала, что знает.
В эти выходные она предложила развестись. Хотя это скорей было не предложение, а требование, предлагать Эвелин никогда не умела. Она требовала от Кристофера ответа прямо в ту же минуту, и мужчина не знал, что ему делать и как себя вести.
Подобное заявление заставило мысли путаться и растягивать слова в попытке придумать ответ, который устроил бы обоих. Кристоферу до сих пор было стыдно за то, что он себя так повел, особенно в свете того, что Эвелин-то этого не забудет и к репертуару витиеватых оскорблений она вне всяких сомнений добавит еще и мямлю.
К счастью, на помощь пришла теща, которая предложила отложить этот разговор хотя бы до того момента, когда Одри не будет дома, дабы не травмировать психику девочки.
Эвелин тут же переключилась на новый объект раздражения и, высказав пожилой женщине все, что она о ней думает, закончила свою пламенную речь фразой «А кто о моей психике подумает?», после чего, как обычно, ушла из дома.
Одного этого было достаточно, чтобы чувствовать себя неуютно, но на этом новости не закончились.
Вечером того же дня появилась Одри, которая поведала отцу, что ее обвиняют в воровстве. И теперь вся, буквально вся школа смотрит на нее косо, а классная руководительница еще и накричала на девочку. Под конец дочка все же разрыдалась, и мужчине пришлось неумело ее утешать, пообещав поговорить со злой женщиной.
Пообещать-то он пообещал, да вот только Кристофер понятия не имел, что скажет очередной мегере, которая, судя по всему, ничем от Эвелин не отличалась.
Но Одри этих слов было достаточно, и она, еще пару раз всхлипнув, успокоилась, что вызвало у мужчины вздох облегчения.
Пусть он и проводил мало времени с дочерью, но это не значило, что она ему безразлична. Он просто не знал, что ей сказать помимо дежурных фраз о самочувствии, настроении или пожелания спокойной ночи. Интересы девочки простирались в иной плоскости, нежели его собственные, и единственная мало-мальски продолжительная беседа состоялась благодаря появлению Кризасис.
И сейчас, сидя в машине и дожидаясь Одри, он не знал, какие сказать слова, чтобы они не звучали как жуткая банальщина. А еще, что сказать Констанции Велл, когда она начнет осуждать его дочь за то, что девочка не делала.
Мужчина уже было подумал сегодня поутру спросить совета у этого странного и достаточно жутковатого синтета по имени Кризасис, которая, кажется, сумела завоевать доверие дочки. Но, как назло, черная и крайне дырявая лошадь с ядовито-зеленой гривой сама разбудила мужчину, когда за окном была непроглядная темень.
По счастью, с некоторых пор Эвелин делила комнату с матерью: засиживающийся допоздна за компьютером Кристофер изрядно мешал ей спать. А учитывая то, насколько жена уставала и в каком передерганном состоянии возвращалась, это было даже хорошим решением.
Или, по меньшей мере, казалось таковым.
Кристофер, хоть и неоднократно уже видел Кризасис, в тот момент откровенно струхнул. И если бы синтет не прижала свое копыто ко рту мужчины, то он бы непременно разразился криком, который разбудил бы всех домочадцев.
Как только Кристофер пришел в себя, Кризасис пояснила, что ей надо срочно уйти и делается это ради Одри. В подробности вдаваться не стала, разве что попросила оставить окно открытым. На возражение, что на улице холодно, причудливое пони-насекомое зашипело, и мистер Бекер посчитал за благо больше не спорить.
Из раздумий мужчину вырвало появление дочки, которая выглядела крайне подавлено и, сев на заднее сиденье автомобиля, не сказала ни слова.
– Одри, все будет хорошо, – не придумав ничего лучше, произнес Кристофер.
Девочка ничего не ответила, отвернувшись к окну.
Мужчина какое-то время смотрел на дочь, пока та сказала, не оборачиваясь:
– Мы опоздаем.
Отец тяжело вздохнул, после чего завел двигатель и решил сосредоточиться на дороге…
…Остановившись неподалеку от школы, мужчина обернулся к дочке, которая, опустив взгляд в пол, не спешила выходить.
– Одри, мы приехали.
– Угу, – глухо отозвалась девочка и с явной неохотой вышла из машины.
Сам же Кристофер заглушил двигатель и произнес:
– Не волнуйся. Я поговорю с мисс Велл. Уверен, она все поймет.
Ответа не последовало. Мужчина посмотрел туда, где должна была стоять его дочь, но та уже бежала в сторону школы.
– Я, наверное, никогда не пойму этого ребенка… – покачал головой Кристофер Бекер и неспешно направился следом за Одри.
Вскоре ему пришлось ускорить шаг, а потом и вовсе побежать, когда до него донеслись крики со стороны школы.
Добежав до места, Кристофер застал следующую картину: школьники, преимущественно старшие ребята, удерживали двух девочек на почтительном расстоянии друг от друга.
Первую девочку мужчина не знал, но, судя по всему, она была ровесницей Одри, хотя Кристофер мог и ошибиться. Ему тяжело давалось определить на глаз возраст человека. При этом девочка брыкалась и пыталась укусить тех, кто ее удерживал. Очевидно, причиной подобного поведения служил разбитый подбородок. Второй же девочкой была никто иная как Одри Бекер, которая хоть и не пыталась вырваться, но имела очень воинственный вид.
Кристофер уже собрался сказать, чтобы немедленно отпустили его дочь, как раздался преисполненный власти голос:
– Что здесь происходит?
К месту потасовки подошла уже немолодая женщина с морщинами в уголках глаз и очками на длинном носу. Ее Кристофер знал. Не лично, но благодаря фотографии со всем классом Одри. Это была Констанция Велл.
«Ну, вот и встретились…» – невесело подумал Кристофер.
Классная руководительница бросила недобрый взгляд сначала на Одри, потом на другую девочку и, наконец, на мальчишек, что их обоих держали. Девочек тут же отпустили, а сами зачинщицы спора все еще поглядывали друг на дружку недружелюбно.
Мужчина даже подивился, откуда у Одри такая враждебность к кому бы то ни было. Она же добрый, милый и скромный ребенок.
Женщина заговорила:
– Одри Бекер, мало того, что ты воровка, так еще и драчунья?! Ты понимаешь, что после такого вопиющего случая тебя могут исключить?
Кристофер хотел было вмешаться, но девочка бросила взгляд на отца и покачала головой.
Воистину сегодня был день полный неожиданностей.
Маленькая Бекер после этого посмотрела на классную руководительницу и с уверенностью произнесла:
– Это не я воровка, а она, – Одри указала пальцем на девочку, с которой чуть не подралась.
– Ты еще пререкаться будешь?! – в голосе Констанции звенела сталь. – Да я тебя…
Что же классная руководительница собирается сделать никто так и не узнал, так как из толпы раздался голос:
– Мисс Велл, мисс Велл, она говорит правду. Это выпало из рюкзака второй девочки, – и темноволосый мальчишка раскрыл ладони, в которых был серебряный кулон, в обрамлении которого блестел синий камень.
Констанция Велл ошарашенно смотрела на драгоценность в руках мальчика, а остальные школьники решили его поддержать:
– Да мы видели как он выпал! И там еще было несколько безделушек! У-у-у, воровка. Не наговаривайте на ту, кто этого не делал!
Констанция выхватила из рук мальчика драгоценную находку и, не глядя на Одри, сказала:
– Ты – свободна, а ты, – женщина указала на вторую девочку, и лицо классной руководительницы исказилось гневом. – В мой кабинет, немедленно!
На лице школьницы, что была облачена в кожаную куртку и штаны, появился испуг, но она не думала отнекиваться и все отрицать, а лишь поплелась за учительницей. Одри же, из глаз которой катились слезы, обступили другие ученики и что-то ей говорили в утешение, многие извинялись. На лице дочери появилась слабая, а все же улыбка, и она что-то отвечала окружающим, но слов было не разобрать.
Кристофер тоже улыбнулся, но затем он бросил взгляд в сторону удаляющейся мисс Велл и маленькой девочки. Последняя выглядела так, будто бы идет на эшафот, и скорей всего так оно и было.
Немного подумав, мужчина подошел к дочери и, пытаясь перекричать окружающих, сказал:
– Одри, мне надо поговорить с твоей классной руководительницей, хорошо?
Девочка вопросительно посмотрела на папу, но все же кивнула:
– Хорошо… – немного подумав, девочка добавила, – кабинет триста три.
Мужчина кивнул и направился в здание школы.

Из кабинета классной руководительницы доносился голос, тембр которого Кристоферу Бекеру был хорошо знаком – так с ним обычно разговаривала Эвелин. Властно и с уверенностью в собственной правоте, с едва уловимым презрением по отношению к собеседнику.
Сделав три глубоких вдоха и выдоха, мужчина придал себе уверенный вид и, поправив галстук, вошел без стука.
Речь мисс Велл тут же оборвалась, и она с раздражением уставилась на вошедшего.
Повернулась к мужчине и девочка, чьи щечки горели, а в глазах собралась влага, но пока она держалась.
– Я занята, Вы что, не видите? – мисс Велл указала рукой на сидящую напротив ученицу, будто бы она была неодушевленным предметом.
– Вижу, – просто ответил Кристофер. – Я отец Одри Бекер.
Женщина отмахнулась:
– Инцидент исчерпан. Это не она, так что вы можете идти.
– И это все?
Женщина лишь пожала плечами:
– Ну да, все. А теперь, если Вы не против, мне надо вернуться к своей ученице, – мисс Велл пристально посмотрела на Магду, и последняя ответила тем же.
Правда, долго это состязание взглядов девочка не смогла выдержать и все же отвела взор.
– Вообще-то против, – со спокойствием, которого не чувствовал, произнес Кристофер Бекер.
– Прошу прощения? – женщина выглядела удивленно. Очевидно, не привыкла, что ей кто-то перечит.
«Да уж, повезло тебе, Крис, ты только что встретился с Эвелин, версии два точка ноль», – вслух же мужчина произнес совсем другое:
– Вы обвинили мою дочь невесть в чем, не удосужившись провести должного расследования, а потом… – после этих слов мисс Велл разразилась издевательским хохотом. – Что я такого смешного сказал?
– Ой, я не могу, кто-нибудь, ущипните меня… – девочка, что сидела с противоположной стороны стола, так и поступила, за что тут же получила пощечину. – Ты что себе позволяешь?
Ученица, потирая щеку, надломившимся от слез голосом сказала:
– То, что Вы попросили.
– Глупая девчонка, мне же больно! – мисс Велл демонстративно потерла руку.
– Кхем-кхем, – в очередной раз попытался привлечь внимание женщины Кристофер. – Вы со всеми учениками так себя ведете?
– Нет, – рявкнула та. – Лишь с воровками и обманщицами.
– Но ведь она ребенок. Вы не имеете права бить ребенка, – не унимался мужчина.
– Да, ребенок. Которого родители не воспитывали, а потому это надо сделать кому-то еще.
Мужчина покачал головой:
– Этим Вы сделаете лишь хуже…
Мисс Велл затрясло от гнева:
– Вы будете учить меня моей работе? Я, если хотите знать, три года подряд получала грамоту с благодарностью от министерства образования. Я – почетный учитель, а кто вы такой?!
– Я обеспокоенный отец… – начал было Кристофер, но женщина перебила.
– Эта – ваша дочь?! – мисс Велл вновь указала рукой на девочку, которая враждебно поглядывала на своего классного руководителя.
– Нет, но…
– Тогда идите и занимайтесь своей дочерью, которую тоже не помешало бы поучить хорошим манерам, например, не перечить старшим, но… – женщина сделала неопределенный жест рукой. – По-видимому, это у вас семейное.
– Послушайте, Вы...
– Нет, это Вы меня послушайте! С Одри сняты все обвинения и, так и быть, я извинюсь перед девочкой сегодня, перед всем классом, так что, будьте так любезны, выйдите и закройте дверь с другой стороны. У меня, знаете ли, еще много дел, – женщина многозначительно посмотрела на Магду.
Мужчина понял, что этот спор он проиграл, но не мог не предпринять еще одной попытки:
– Вы чуть не превратили Одри в изгоя своими словами и сейчас собираетесь сделать то же самое с другой девочкой.
Женщина, чье внимание было приковано к своей ученице, ответила:
– Действий без последствий не бывает, мистер Бекер, но спасибо. Я непременно учту сказанное вами.
Продолжать разговор было бессмысленно и, бросив грустный взгляд на маленькую девочку, которой предстояло на долгое время стать изгоем в глазах всей школы, мужчина тяжело вздохнул и вышел из кабинета.
Неделя началась крайне паршиво, и оставалось надеяться, что к выходным не станет хуже…

Дни становились все короче, несмотря на то, что часы показывали лишь четыре часа, квартал погрузился в полумрак от упавших на него теней исполинских небоскребов Белого Города. Впрочем, полумрак царил не только на улице, но и в душе Одри Бекер, которая в этот раз решила отказаться от услуг общественного транспорта и шла до дома пешком.
Девочка сделала так, как предложила Кризалис. И даже толкнула школьную забияку у всех на виду. Да так, что Магда при падении сильно ударилась подбородком.
Одри в тот момент кольнула совесть, и она хотела извиниться, но в голове прозвучал голос феи: «Будь твердой, как скала». Это помогло, когда появилась мисс Велл и когда один из незнакомых Одри мальчишек показал учительнице драгоценный кулон, но душевного спокойствия не принесло. Скорей даже наоборот. Многочисленные извинения и поздравления, что сыпались на Одри со всех сторон, не особо помогали. Она их не замечала и отвечала скорее из вежливости.
Когда же начались занятия, то Одри даже не сразу заметила отсутствие Магды на них. Ну а когда школьная забияка зашла в класс, то была она не одна, а в сопровождении мисс Велл.
Классная руководительница сделала небольшое объявление, сообщив всем, что не только пропажа ее драгоценного кулона была обнаружена, но теперь известно и имя настоящего вора. Женщина указала на Магду, после чего доверительно сообщила всему классу, что она бы ни за что не оставила вещи рядом со школьной забиякой. После этого раздались шепотки, и одноклассники начали переговариваться друг с другом. Обычно учителя негативно относятся к разговорам учеников на уроке, но мисс Велл лишь улыбнулась краешком рта. Одри, в свою очередь, посмотрела на обидчицу, которая самоотверженно рылась в рюкзаке. Плечи девочки вздрагивали.
Меж тем мисс Велл объявила, что Магда Пинкертон еще и пыталась подставить ни в чем неповинную ученицу Одри Бекер и перед последней не помешало бы извинится, как это сделала сама классная руководительница.
Девочка недоуменно посмотрела на женщину. Классная руководительница не подходила к ней за сегодня и не извинялась. И будь Одри чуточку посмелее, она бы непременно сказала это вслух, но девочку попросту пугала перспектива снова оказаться в центре внимания. А потому она лишь слегка нахмурилась, глядя на преподавательницу, чем и ограничилась. Мисс Велл, не смотря в сторону Одри, бросила «Занимайтесь» и покинула кабинет.
Учительнице понадобилось какое-то время, чтобы успокоить класс и продолжить занятия, но девочка слушала болтовню преподавателя, в пол-уха. Она поглядывала на Магду Пинкертон и испытывала сочувствие по отношению к школьной забияке. Ведь кто-кто, а уж Одри знала, что значит быть изгоем.
Вот только поговорить с Магдой сегодня не получилось. Одноклассница Одри на переменах была окружена излишним вниманием и насмешками, да так, что это дважды доходило до драки, приводихших к вмешательству учителей и вызову к директору. И если в первый раз Магда вернулась слегка пристыженной, то на второй не появилась вовсе, и лишь замдиректора зашла в класс взять рюкзак школьной задиры. В тот момент Одри хотела спросить женщину об однокласснице, но постеснялась, а потом жалела.
Когда же уроки закончились и Одри, повесив нос, спускалась по лестнице, то она чуть было не столкнулась с мисс Баер.
Учительница по рисованию выглядела взмокшей, будто бы целый час бегала на уроке физкультуры.
– Слава богу, я тебя нашла! – тяжело дыша, произнесла учительница.
Девочка недоуменно смотрела на преподавательницу, а та прислонилась к стене и слабо улыбнулась:
– Ну и денек выдался, да?
Малышка, ни слова не говоря, утвердительно кивнула.
– Как ты, Одри? Сильно тебе досталось? – с участием в голосе поинтересовалась преподавательница.
Девочка хотела было спросить, о чем говорит мисс Баер, но вспомнила случившееся утром и то, что Магда чуть не набросилась на нее с кулаками. Наверное, именно об этом ее и спрашивают. Она лишь отрицательно покачала головой, подавив тяжелый вздох, и заверила, что у нее все хорошо.
– Ты очень храбрая девочка, – серьезно произнесла учительница. – В этом я смогла убедиться, когда ты не убежала от меня, стоя рядом с учительской.
Одри смутилась. Вот что-что, а храброй она себя ну вот нисколечко не ощущала. Меж тем мисс Баер достала что-то из своей сумки и протянула Одри. Девочка скорее машинально, нежели осознанно, взяла то, что дала учительница. Этим «чем-то» оказались деньги, перетянутые резинкой.
Одри побледнела и испуганно посмотрела на учительницу.
– Это чтобы ты смогла расплатиться с мисс Велл, за пропажу, – пояснила учительница по рисованию и тут же осеклась, поняв, что же она только что сказала.
Одри затрясла головой и попыталась отдать деньги преподавательнице:
– Нет! Мне не надо… я… я ничего не брала! Правда!.. Это не я… Это… – голос Одри надломился от подступивших чувств. Мисс Баер, одна из немногих взрослых, кто отнесся к ней по-доброму, предлагает ей что? Отдать деньги за пропавшие вещи, которые девочка даже не брала!
– Одри, ты не поняла, – решила предпринять мисс Баер еще одну попытку. – Я знаю, что ты не брала эти вещи. Но твоя классная руководительница… она от тебя так просто не отцепится, во всяком случае пока не получит компенсацию, и я решила тебе помочь с этим. Прости, я не хотела тебя обидеть.
Нижняя губа Одри стала подрагивать, а на глаза навернулись слезы.
Мисс Баер же, не выдержав, обняла свою ученицу и стала шептать успокаивающие слова.
Одри, пару раз шмыгнув носом, произнесла:
– Спасибо. Но деньги не нужны. Больше ничего не нужно.
Учительница вздрогнула и слегка отстранилась от малышки, посмотрев последней в глаза. Девочка меж тем продолжила:
– Это Магда взяла те вещи, – она тяжело вздохнула. – И теперь на меня никто не держит зла. Наверное. Не знаю, – девочка протянула деньги учительнице, и та, к облегчению Одри, их все же забрала.
Преподавательница улыбнулась:
– Я рада, что все разрешилось.
– Да-а-а, – протянула девочка. – Разрешилось.
– Одри, я говорю это всем своим ученикам с дополнительных занятий. Скажу и тебе – если у тебя какие-то проблемы, о которых ты не хочешь или боишься говорить своим родителям, то можешь обсудить их со мной, и мы найдем решение.
– Спасибо, но я, наверное, пойду. Поздно уже, – девочка стала спускаться по лестнице, а мисс Баер смотрела вслед удаляющейся ученице…
…Вспоминая события сегодняшнего дня, девочка сама не заметила, как дошла до дома. На пороге Одри встретила бабушка, которая была уже одета и собиралась в магазин. Приобняв внучку и сказав, что еда на плите, пожилая женщина была такова.
«Ну вот, и бабушка ушла…» – с грустью подумала Одри и последовала в свою комнату.
Кризалис сидела за столом и читала книгу, но стоило двери открыться, как ее мордочка расплылась в клыкастой улыбке:
– А вот и наша победительница! – хитиновая лошадка достала из ящика стола поделку из бумаги, которая оказалась самой настоящей короной. Перехватив удивленный взгляд девочки, фея пояснила:
— Корона для юной принцессы.
Одри в ответ тяжело вздохнула и опустилась на краешек кровати.
Улыбка пропала с мордочки Кризалис, и она отложила бумажную поделку на постель:
– Что-то случилось? Или эта Дискордом целованная учительница опять решила повысить свою самооценку, унижая учеников?
– Нет… ничего такого… – девочка опустила взгляд в пол.
– Тогда в чем дело? Твое желание исполнено.
– Спасибо... – тихо сказала девочка, не поднимая взгляда.
– Что-то я не вижу радости на твоем лице. Ты недовольна?
– Не знаю...
– Но ты же именно этого хотела ей?
– Я теперь не знаю.
Кризалис, качая головой, произнесла:
– Эх, люди... сами не знают, чего хотят, а потом фея виновата.
Девочка оторвала взгляд от созерцания пола, и в голосе ее послышалась нешуточная паника:
– Нет, все не так! Просто… просто это неправильно. Я должна радоваться тому, что кому-то сейчас плохо, но не могу. Прости.
Кризалис какое-то время молча смотрела на Одри, после чего слегка качнула головой и произнесла:
– Ничего, малышка. Пойдем лучше поедим, а то обед стынет.
Она несколько поспешно вышла из комнаты, а девочка бросила взгляд на книгу, которую читала фея. Под изображением белого кита красовалась надпись: «Моби Дик».
Вздохнув, она вышла из комнаты вслед за Кризалис.

Глава 08: Путь в море

Прошло несколько дней с инцидента, связанного с кражей. Одноклассники, а с ними и ребята постарше, больше не бросали в адрес Одри обидные слова. Да и учителя оставили ее в покое, решив переключить свое внимание на Магду.
Вот только хорошее настроение не вернулось. Одри было не по себе, когда к ней подходили другие ученики и с улыбкой просили им что-нибудь нарисовать. Те же самые люди, что совсем недавно смотрели на нее как на воровку и обходили стороной. Она отвечала вежливым отказом, ссылаясь на сильную занятость. Ей было стыдно за эти отговорки, но ничего поделать с собой не могла. Уж слишком свежи были воспоминания.
При этом когда Одри возвращалась домой, становилось ненамного лучше. Да, там была бабушка, с которой можно было как поговорить, так и попросить чему-то научить, что пожилая женщина с радостью делала.
Но что-то изменилось в ее отношении к внучке, и Одри пока не могла понять, что именно.
Мама, как обычно, дома бывала крайне редко. И если удавалось ее увидеть, то все ограничивалось парой дежурных фраз.
Ну а что до папы, то все было как всегда. Вроде бы он и был дома, а вроде и не был. Пару раз, правда, мужчина подходил к Одри и в нерешительности начинал разговор, явно пытаясь сказать что-то важное, но беседа не клеилась. А настоять и узнать, что гложет отца, девочка не могла из-за природной стеснительности.
Хуже всего дела обстояли с феей. Кризалис с каждым днем становилась все мрачнее, и Одри подозревала, что тут была и ее вина, и это угнетало лишь сильней. Нет, конечно же, с феей можно было поговорить о чем угодно, задать вопрос на любую интересующую тему и тут же получить ответ который маленькой девочке не всегда был понятен, но она предпочитала не переспрашивать. Тем не менее, в глазах собеседницы периодически мелькала грусть, и она все чаще сидела у окна, ни на что не реагируя.
И Одри стала думать, как поднять настроение Кризалис. И может быть, лишь может быть, самой себе.
Девочка изучила и отбросила множество вариантов.
Кинотеатр не подходил по целому ряду причин, и не последней из них являлось то, что фильм можно посмотреть и дома, причем вдвоем, что собственно они и делали, пока Кризалис щеголяла в гипсе, наложенном врачом. Всевозможные развлекательные комплексы стоили либо слишком дорого, либо не предназначались для детей. Цирк не подходил по той простой причине, что Одри боялась клоунов. Ей всегда казалось, что улыбка на размалеванных лицах была неискренней, а взгляды, бросаемые на зрителей, были совсем уж не добрыми, а как… да как смотрели на нее одноклассники в школе, до случая с рисунками.
И когда она уже стала терять надежду, было найдено решение. Простое и в то же время гениальное, отчего на устах Одри появилась улыбка, и она даже захлопала в ладоши от радости.
После этого девочка вскочила со стула и пулей вбежала к отцу. Не дав мужчине опомниться, тараторя и глотая слова, она поведала о своем гениальном плане и выжидательно уставилась на папу. Тот какое-то время сидел молча, явно переваривая сказанное, а затем спросил, уверена ли Одри, что это хорошая идея и не опасная ли? Девочка тут же замотала головой и заверила, что с ней будет все в порядке, ведь она туда идет не одна. Мужчина немного помялся, но согласился отвезти Одри и ее «фею» в указанное место, за что тут же был заключен в объятия. Оставалось дело за малым: как-то убедить Кризалис поехать, при этом не сообщая ни цели поездки, ни самого места, чтобы не испортить сюрприз.
Впрочем, подобное оказалось сложным лишь на словах. На деле же Кризалис, пусть и с некоторым сомнением, но ухватилась за возможность выбраться из четырех стен хоть куда-то. Пару вылазок в злачные районы Серого города она в расчет не брала. Подобного хватало и до знакомства с малышкой. Другое дело – выход в свет.
Вот только Одри настояла, чтобы Кризалис приняла облик принцессы Кейденс. Последняя, впрочем, не возражала…

…Вечером четверга они уселись в машину, и обе чувствовали радостное предвкушение. Девочка, дабы не портить сюрприз, даже попросила Кризалис закрыть глаза и не открывать их, пока они не приедут на место, что было встречено ехидным комментарием. Фея спорить не стала и, послушно прикрыв глаза, откинулась на сиденье и, кажется, задремала.
Одри же, прильнув к окну, во все глаза смотрела на мелькающие улочки, людей и иных существ, что спешили по своим делам, и задавалась вопросами: о чем они все думают, куда идут и есть ли у них такие же проблемы, как у нее самой? А может быть, они счастливы и довольны жизнью? Погрузившись в эти размышления, Одри не заметила, как машина затормозила, и из раздумий девочку вырвал голос отца:
– Мы приехали, – немного подумав, мужчина добавил. – В сказку.
Кризалис тут же открыла глаза, будто бы и не спала, хотя, скорее всего, так и было, и поспешно вышла из машины. Одри последовала примеру феи и обомлела. Никакие изображения на фотографиях не могли передать величественное здание, что возвышалось перед ними.
Здесь, среди безликих «коробок» Серого города, пусть и подсвеченных рекламой и постерами, возвышался натуральный сказочный замок.
Почему сказочный, Одри и сама не взялась бы сказать, но не было в здании той мрачной солидности и массивности, что присуща изображениям в учебнике по истории.
Общий стиль больше всего напоминал Кантерлотский замок: плавные линии, тонкие арки и башни, в одной из которых сверкал огнями настоящий маяк... ну или кажущийся настоящим: все сооружение немного светилось в сумерках, что безошибочно выдавало голограмму.
Но все равно, клуб казался островком света и цветов в серой бетонной массе.
Девочка нервно сглотнула и обменялась взглядом с Кризалис.
– Что ж, малышка. Тебе удалось меня удивить… – на мордочке розового аликорна появилась усмешка. – Я и подумать себе не могла, что мы поедем именно сюда.
– Ты расстроена? – тут же спросила Одри.
– Скорее заинтригована, – отозвалась собеседница.
– Я за вами приеду через четыре часа, но если что-то пойдет не так или просто захотите уйти пораньше, то звоните. Номер вы знаете, – подал голос мистер Бекер, который так и не вышел из машины.
– Все будет в порядке, пап, – заверила Одри, а затем посмотрела на фею. – Правда ведь?
– Посмотрим, – многозначительно ответила Кризалис-Кейденс.
Ни слова больше не говоря, они направились к главному входу здания, которое носило гордое название «Маяк»…

…Длинный коридор тянулся целую вечность, и Одри в голову стали приходить совсем уж неуместные мысли, что он никогда не закончится. И та сказка, о которой она читала в сети и на которую потратила все свои сбережения, так и не начнется. Если бы не акция по случаю дня рождения некой «принцессы Вуны», о которой Одри слышала впервые в жизни, то девочка бы ни за что не смогла позволить себе подобного.
Но нет. Вскоре послышались голоса, а еще через минуту Одри и Кризалис оказались в огромном зале, где было множество людей и синтетов.
Девочка так залюбовалась на декор и на других пони, что играли, смеялись или просто беседовали друг с другом, что не заметила приближения достаточно тучного человека в футболке с изображением Рейнбоу Дэш.
Кризалис-Кейденс даже пришлось легонько ткнуть малышку, дабы привлечь ее внимание.
– Что-то случилось? – машинально спросила Одри, а потом ее взгляд скользнул по мужчине, что стоял буквально в паре шагов и изучающе глядел на новоприбывших. – Ой, здравствуйте.
– Приветствую, маленькая… – мужчина замолчал, давая возможность новоприбывшей представиться.
– Одри. Одри Бекер.
– Серж Трояновский, – собеседник изобразил улыбку, хотя глаза смотрели все так же изучающе. – Я раньше тебя здесь не видел.
– Ам-м-м, а я тут еще ни разу и не была, – с улыбкой ответила Одри. Девочке показалось, что этот ответ будет звучать остроумно, но вместо этого та скупая улыбка, что была на устах мужчины, пропала.
– В таком случае, ты должна знать, что для нечленов клуба вход сюда платный, да?
– Конечно, – тут же кивнула Одри и стала рыться в своей сумочке. Как назло, планшет, полученный от папы со строгим наказом не сломать, оказался в самом низу, и понадобилось какое-то время, чтобы его достать на свет божий.
Серж терпеливо ждал, в то время как посетители – люди и пони – поглядывали на эту сцену с интересом, улыбкой, а иногда хмуро и осуждающе. Последнее не укрылось от взгляда Кризалис, и она решила, что непременно пообщается со столь враждебными личностями, но чуть позже.
Одри этих взглядов, само собой, не замечала. Ее занимало содержимое сумки. Наконец планшет был извлечен, и девочка продемонстрировала мужчине копию входного билета.
Серж изучающе смотрел в экран какое-то время, после чего вздохнул.
– Что-то не так? – тут же встрепенулась девочка.
– Здесь написано один человек и одна пони, – пояснил Серж.
– Ну так К… Кейденс и есть пони, – девочка погладила по ноге замаскированного перевертыша.
Мужчина хохотнул:
– Действительно, пони. Но она еще и аликорн, а за них плата чуть выше, – мужчина многозначительно уставился на девочку.
Первым порывом девочки было тут же попросить прощения, но, перехватив нахмуренный взгляд розового аликорна, она передумала и вместо этого сказала следующее:
– Когда я посетила сайт, то ничего подобного не увидела. Лишь предложение заглянуть на сегодняшний праздник, и там были билеты как на человека, так и на пони, которые и купила, вот.
Мужчина покачал головой:
– А ведь Макс предлагал, – едва слышно Серж добавил. – Я сам себе злобный баклан.
Вернув планшет маленькой девочке и улыбнувшись гостям, мужчина произнес:
– Ну что ж, раз сегодня праздник, то на подобную мелочь можно закрыть глаза. Да и редко у нас бывают аликорны, – немного подумав, Серж добавил. – Но в следующий раз, если он последует, не забудь, ладно?
– Хорошо, – тут же ответила Одри, – а вам не помешало бы этот пункт выделить отдельно.
После этих слов она покраснела и отвела взор. Серж же удивленно посмотрел на юную гостью и рассмеялся:
– Туше, маленькая леди.
Отсмеявшись, мужчина добавил:
– Я буду вон там, – очевидно, Серж показывал куда-то рукой, но Одри, старательно отводившая взгляд, не видела этого. – И если у вас будут какие-то вопросы или просто захотите поговорить, то я – ваш покорный слуга на сегодня.
С этими словами он оставил девочку и аликорна одних.
Одри подняла взгляд и посмотрела на замаскированную Кризалис, которая все это время молчала.
– Браво, – тихо произнесла фея и улыбнулась, малышка же потупила взор.
…Какое-то время они ходили вместе, беседовали друг с другом, отдавали должное местной кухне, как предположила Одри за авторством Эпплджек и Пинки Пай, на что Кризалис лишь снисходительно улыбнулась, и просто наслаждались стилизованным под замок клубом. Даже гобелены и те имелись.
Вскоре Кризалис предложила разделиться и разведать обстановку. На возражения, что она тут никого не знает, девочка только получила ответ: «Вот и познакомишься».
Оставшись одна, Одри попыталась найти своих сверстников, ну или людей чуть постарше, но, как вскоре выяснилось, она была самой юной посетительницей этого места. Все остальные были значительно старше и в большинстве своем разбиты на небольшие группы. Встречались порой и одиночки, но они очень быстро вливались в ту или иную компанию.
Одри попыталась сделать то же самое, но это ни к чему не приводило. Либо с ней начинали сюсюкаться, как с несмышленышем, и объяснять самые тривиальные вещи, либо все ограничивалось вопросами навроде «знает ли девочка, что это закрытая вечеринка?», на что приходилось раз за разом лезть в сумку и демонстрировать копию билета.
Но и в том и в другом случае разговор явно не клеился, и приходилось продолжать поиски.
Конечно же, был соблазн подойти и пообщаться с пони, но Одри раз за разом гнала эту мысль прочь. Ведь поступи она так, это будет означать, что ей не под силу найти общий язык с другими людьми. Не то чтобы сама девочка оспаривала это утверждение, но Кризалис могла расстроиться. К слову, она то и дело мелькала то тут, то там. Иногда даже с людьми. Одри лишь тяжело вздохнула и решила попытать счастья с еще одной компанией, в которой все что-то обсуждали, улыбались друг другу и иногда посмеивались. Предложение же Серджа Троянского попросту вылетело из головы девочки.
Когда она подошла ближе, донеся обрывок разговора:
– …и тогда я говорю ей: дорогуша, ты не в моем вкусе. Волос слишком маловато.
Данное высказывание было встречено взрывом смеха, хотя Одри не могла взять в толк, что тут смешного, а на ум сразу пришли истории о леших, обитающих в Пустошах. Заросшее, мохнатое и крайне агрессивное нечто, если верить передаче, которую довелось увидеть. Ну как такое может кому-то нравиться?
– Привет, – Одри изобразила на своем лице самую дружелюбную улыбку.
Смех очень быстро сошел на нет, и четыре пары глаз уставились на маленькую девочку.
– М-м-м, я Одри Бекер, – представилась та.
Предполагаемые собеседники переглянулись, не зная как им реагировать, но затем один из собравшихся, щуплый паренек в клетчатой рубашке и джинсах, на боку которых была вышита эмблема, изображающая сломанные ножницы, произнес:
– Привет, Одри Бекер. Я – Боб Сойер. Этот неугомонный весельчак, – взмах руки в сторону рыхлого парня лет двадцати пяти, что парой секунд назад рассказывал шутку, – Рей Эриксон. Здоровяк, – собеседник Одри указал на невысокого, но плечистого паренька, – Роман Аммиан, но все мы его зовем Ромом, за его пьянящий настрой. Ой, да. Тебе же нельзя пить. Тогда зови его Романом или Ами, – Боб хлопнул друга по плечу. – Ты ведь не против?
Крепыш молча покачал головой.
– Ну и, наконец, наша маленькая жемчужина – Глендолин Финке.
Вышеназванная девушка закатила глаза.
– Гвендолин. Не первый месяц же общаемся.
Боб улыбнулся:
– Я просто тебя подначиваю.
– Ну а я просто тебе говорю, если тебе что и обломится, так это пендаля под зад, – невозмутимо отозвалась девушка.
Одри, понимая, что вот сейчас взрослые начнут что-то обсуждать между собой и о ней сразу же забудут, решила вмешаться в разговор и привлечь к себе внимание:
– А что еще может обломиться? – с детской непосредственностью поинтересовалась она.
Подобный вопрос не только привлек внимание к девочке, но также и вызвал новый взрыв смеха. Одри не могла понять, что тут смешного, но из солидарности решила улыбнуться, а то решат еще, что она глупая.
– Я тебе потом расскажу, – сквозь слезы произнесла Гвендолин-Глендолин.
– А может лучше сейчас? Все равно она рано или поздно узнает, если продолжит шататься в одиночестве по таким местам, – бросил весельчак.
– Уймись, Рей, – спокойно произнес крепыш, который хоть и смеялся вместе со всеми, менее мрачным от этого не становился. Да и смех его напоминал дребезжание ржавой трубы.
– Ой, да ладно тебе! – не унимался весельчак. – Почему бы не заняться ее сексуальным образованием?
Что-то в его взгляде показалось Одри очень недобрым, не сказать даже «пугающим». Первой же ассоциацией, что пришла на ум девочке, были плохие люди из фильмов о Диком Западе. Они приблизительно так же смотрели на окружающих. Одри хотела было отвести взор, но новоявленный учитель получил смачный подзатыльник от девушки.
– Ты хоть иногда думай, что говоришь! – прошипела Гвендолин.
– Люблю, когда ты ведешь себя грубо, – ничуть не обидевшись, отозвался Рей с ухмылкой, которая стала еще противнее.
Наблюдая за этой сценой, Одри перестало казаться, что перед ней дружные и добрые люди. Какие-то странные шутки, а еще грубость в словах. Разве так должны себя вести настоящие друзья?
Боб Сойер меж тем развел руками, будто бы извиняясь за своих знакомых:
– Не обращай внимания, они всегда такие. Так чем мы можем тебе помочь?
– Да, точно, – поддержал друга Рей. – Чем мы можем помочь одинокой маленькой девочке?
От его улыбки стало не по себе, поэтому Одри тут же сказала:
– Я не одна. Я с К… Кейденс. Принцессой Кейденс!
После этих слов по лицам собеседников словно пробежала тень, отразившая самые разные эмоции: от удивления до какой-то непонятной гадливости.
– Следовало догадаться, – холодно произнесла Гвендолин.
Ее поддержал Рэй:
– Действительно, зачем еще малолетке приходить в клуб...
Боб же, обратив внимание на выражение лица Одри, только развел руками:
– Ты знала, на что шла, напрашиваясь во взрослую компанию.
Понимание происходящего все больше ускользало. Девочка переводила взгляд с одного собеседника на другого и не знала, что думать.
Здесь так не любят принцессу Кейденс?
Одри посетило так хорошо знакомое по школе чувство: то, как ты в одночасье становишься чужим в компании, не успев толком в нее влиться.
Девочка все же выдавила из себя вопрос:
– Что не так?
– И она еще спрашивает, – фыркнула Гвендолин.
Рэй же вообще, казалось, перестал замечать девочку, уставившись куда-то в сторону пони.
В любой другой ситуации Одри бы ушла. Возможно, даже убежала. Но не сейчас. Кризалис раз за разом, подобно молитве, повторяла фразу «стой на своем», и девочка все же решила последовать совету феи, даже если ответ взрослых вызовет слезы. Да она и так была близка к этому.
– Да, я спросила, и воспитанные люди отвечают на вопросы, а не игнорируют их… – девочка встретилась взглядом с собеседниками и тут же отвела взор.
Гвендолин уперла руки в бока:
– Хочешь сказать, что я хамка? Да я была на твоей стороне, маленькая дрянь!
Рей хохотнул:
– Ну, она не так уж и не права.
Девушка хотела было что-то сказать, но ее прервал голос молчавшего до этого Романа:
– Так все. Хватит. Девочка права, и ты это знаешь, Гвен. Ты – мегера. За это тебя и любят Рей с Бобом, увиваясь за тобой хвостиком.
– Хм, сочту это за комплимент, – хмыкнула Гвендолин.
– Как хочешь, – пожал плечами Роман. – Теперь ты, – крепыш пристально посмотрел на маленькую девочку. Последняя все же подняла взор и вздрогнула, столь недружелюбно смотрел на нее этот человек. – Хочешь знать, в чем проблема?
– Очень.
– Проблема в тебе, – спокойно пояснил Роман, и от этого у Одри натурально отвисла челюсть. – Проблема всегда будет в человеке.
– Но я не…
– Не понимаешь? – парень покачал головой.
Рей меж тем рассмеялся. То ли тому причиной были пони, за которыми он пристально наблюдал, то ли его веселил разговор, который он, вне всяких сомнений, слушал, то ли и то и другое разом.
– Рей, дружище, сделай мне одолжение, – произнес Роман, но при этом в его словах не было просящих ноток. Это, скорее, был приказ. – Засунь свой неуместный смех себе обратно в глотку или я засуну его тебе в задницу. Ты меня понял?
Весельчак сглотнул и, не глядя на крепыша, произнес:
– У меня что-то в горле пересохло, пойду выпью пунш. Гвен, ты идешь?
– Неа, – отозвалась девушка. – Хочу дослушать.
– Боб? – с надеждой спросил Рей.
– Иди-иди, я тебя потом догоню, – отозвался тощий парень.
Рею ничего не оставалось, как пойти к столу с закусками одному.
– Мудак, – хмуро бросил Роман вслед другу, после чего переключил свое внимание на Одри, что терпеливо ждала ответа. – На чем мы… ах, да! Богатая фифа приходит в «Маяк» с аликорном на поводке, будучи уверенной, что ее все тут же полюбят. Но это не так.
– Но я не богатая, – начала было Одри. – Я…
– Ну да. А аликорна ты нашла в ближайшей помойке, и вообще вы обе живете на улице, – с иронией произнесла Гвендолин.
– Что? Нет. Я живу с папой, мамой и бабушкой.
– Которые тебя обеспечивают всем? – вопросительно подняв бровь, поинтересовалась девушка.
Если бы у Одри было время подумать, то она непременно бы нашлась что ответить, или вовсе промолчала, но девочка была слишком взволнована и обижена словами взрослых.
Поэтому она просто сказала:
– Да.
Гвендолин хлопнула в ладоши:
– О чем я и говорила.
Роман меж тем продолжил:
– К нам постоянно приходят всякие фрики, будто бы здесь им медом намазано. Один хотел жениться на своей пони. Второй их собирал для коллекции и, скорее всего, чучела из них делал, ну или что похуже. А третий…
В разговор вмешался Боб:
– Ты о ком? У нас несколько коллекционеров было. У Рея вон тоже дома живет три пони.
Роман скривился:
– Я об Агиларе.
– А-а-а, – задумчиво протянул Боб.
– Бэ! – отозвался Роман более грубо, чем следовало. – Короче. Придурки этот клуб посещали неоднократно, но их-то понять можно. Они уже взрослые и крыша у них давно поехала. Другое дело такие, как ты.
Одри вздрогнула.
– Феечки. Запомни одну простую вещь – тебе никто ничего не должен и любить тебя никто не будет лишь потому, что ты у родителей выпросила аликорна. Сначала добейся чего-то сама, без помощи богатого папика, а потом приходи. И тогда тебя встретят с распростертыми объятиями, но не раньше. Ну а пока в моих глазах ты – никто.
Роман развернулся и пошел в ту сторону, куда ушел Рей. Остальные двое последовали за другом. Гвендолин при этом бросила мимолетный взгляд на Одри и презрительно хмыкнула.
До девочки еще донеслись слова Боба:
– Не слишком ли ты с ней жестко? Она все-таки ребенок.
– Из таких вот детей вырастают люди наподобие Виктора Стюарта, а потом слезно умоляют – помогите мне найти поняшу, она убежала не пойми почему, тьфу!
Боб говорил что-то еще, но разобрать слова было уже нельзя, да и Одри было не до этого. Девочка пыталась справиться с подступившими слезами, а вместе с тем и с несправедливой обидой. Клуб, где собираются любители разноцветных пони, казалось, встретит ее если и не вечеринкой в стиле Пинки Пай, то достаточно дружелюбно.
А выяснилось, что это место ничем не лучше школы, а то и хуже.
Девочка вздрогнула, когда ее приобняли за плечи копытом. Не составляло труда догадаться, кто это был.
– Я хочу уйти… – тихо прошептала Одри.
– Уйти? – раздался сзади писклявый голос. – Да ты ведь только что пришла!
Девочка скосила голову на бок и увидела, что ее и впрямь приобнимает розовая пони, да только это была не замаскированная Кризалис, а Пинки Пай.
Одри вспомнила любимую фразу бабушки: «Вспомни солнышко – вот его лучики» и, несмотря на испорченное настроение, хихикнула.
Заулыбалась и Пинки Пай, разжимая объятия.
– Мне это показалось очень глупеньким. Прийти в супер-потрясное место и сразу желать уйти. Кстати, меня зовут Пинки Пай Долорес. Я тут тоже новенькая, – Пинки захихикала. – Ну как новенькая. Я тут уже пару раз бывала, но всякий раз узнаю об этом месте что-то новое и интересное.
Одри вздохнула:
– Да-а-а, интересное…
Улыбка пропала с уст Пинки:
– Что-то случилось? На тебе лица нет… Вернее, оно у тебя есть и очень миленькое, но грустное. Мой друг привык говорить «на тебе лица нет», хотя оно и есть. Правда, глупо? Так что с тобой случилось? Это случилось до или после твоего прихода в клуб? – розовая пони после этого выпучила глаза. – И как тебя зовут?! Совсем вылетело из головы. Права была Пинки Пай Аддерли – голова мне нужна, чтобы кудрявую гриву держать.
Одри от такого потока слов немного опешила. Одно дело видеть нечто подобное в исполнении Пинки Пай в самом сериале, а совсем другое – столкнуться с подобным вживую. Девочка открыла было рот, а затем его закрыла, не зная на какой из множества вопросов ей отвечать.
Пинки Пай же засмеялась, чистым и искренним смехом:
– Ты мне напоминаешь золотую рыбку моего друга – мистера Лобзика. Он тоже мало разговаривает… – розовая земнопони сделала задумчивую мордочку. – Честно говоря, я не припомню, чтобы он вообще разговаривал. Забудь. Неудачное сравнение. Тебя что-то смущает? Может, ты устала? А может, хочешь пить?
Одри опустила взгляд в пол и прошептала:
– Слишком много вопросов…
Настал через Пинки выглядеть удивленной и даже слегка растерянной.
Одри подняла взгляд на поняшку, чья шерстка на щеках казалась розовее обычного, и прошептала:
– Прости.
Пинки лишь отрицательно покачала головой:
– Нет. Ты права. Слишком много вопросов. Просто ты новенькая, я почти новенькая, а раз так, нам есть что обсудить.
Одри на грани слуха произнесла:
– По вопросу за раз, хорошо?
Розовая земнопони согласно кивнула:
– Уху! Я наконец-то узнаю самую страшную тайну девочки – ее имя, – Пинки заговорщицки подмигнула Одри. – Не против, если мы перекусим? Да и выглядишь ты так, что стакан сока был бы не лишним.
Одри обвела взглядом зал, но своих предыдущих собеседников нигде не было видно, да и животик девочки издал урчание.
– Будем считать, что ответ «да», – розовая земнопони направилась к столу.
Одри ожидала, что Пинки Пай будет прыгать как в мультсериале, но та просто шла, и девочка сделала вывод, что так и должно быть. Кризалис вон тоже сильно отличалась от того образа, что был показан в детском мультике. Хотя бы тем, что ее не сопровождала армия перевертышей. Быть может, дело в том, что рой, как и сама Кризалис, помогает маленьким детям по всему миру?
– Впервые вижу живое существо, которое, оказавшись рядом с полным столом вкусняшек, думает о чем-то еще. Э-э-эй, очнись, – Пинки помахала копытом перед глазами Одри, и та вынырнула из размышлений. – Вот так гораздо лучше. Угощайся.
Пока девочка аккуратно выбирала закуски, стараясь брать немного, розовая пони продолжила болтать:
– …да я сама люблю помечтать и поразмышлять, а что бы было, если бы меня выбрали в Глобальную ассамблею. Да-да, там сейчас заседает несколько синтетов, но пони среди них нет. И я вот думаю, а что бы было, будь я первой?
Одри, решив поддержать разговор, предположила:
– Устроила бы вечеринку?
Пинки Пай серьезно посмотрела на девочку и ответила сухо:
– Нет.
Одри покраснела и попыталась загладить вину извинениями, но розовая пони улыбнулась:
– Ой, да не переживай ты так. Я понимаю. Первое, что приходит в голову при упоминании Пинки Пай – это вечеринка. Ты не подумай, предложение заманчивое, но меня оттуда сразу бы выкинули, – после этих слов розовая земнопони засмеялась.
Улыбнулась и Одри, откусывая кусочек маффина.
– Нет. Для начала я бы предложила организовать специальные школы, которые будут учить синтетов. Пони, фурри или, ну я не знаю, разумных аллигаторов – тому же, чему учат и взрослых людей, – Пинки, на мордочку которой легла тень, что-то тихо прошептала, но Одри не смогла ее услышать, после чего земнопони продолжила обычным голосом. – Ты только представь: пони-инженер, ну или юрист, которая не будет зависеть от благосклонности че… – Пинки приложила копыто ко рту и нервно хихикнула. – Ой. Слишком много болтаю. Не бери в голову. Эммм, ты так и не представилась.
– Одри. Одри Бекер. И мне кажется, что это отличная идея, – девочка улыбнулась.
– Да-а-а, идея… – протянула Пинки Пай Долорес.
Это было странно. Во всяком случае, в понимании Одри, которая до этого с пони не встречалась, и ей казалось, что все они веселы и беззаботны, как в мультике. Кризалис была исключением, так как являлась еще и феей.
– Ты грустная. Что-то не так?
Пинки Пай вздрогнула, после чего рассмеялась:
– Грустная? Нет-нет-нет. Я просто задумчивая. Столько всего надо сделать. Плюс скоро же будет вечеринка! Да и вообще, это не я грустная, а ты, вот. И ведь я так и не узнала, что расстроило такую милую девочку?
Пришло время Одри отводить взгляд и напрягать ум в поисках ответа. Увы, вместо этого на память приходили лишь грубые слова, сказанные взрослыми людьми. На глаза тут же навернулись слезы, и девочка произнесла:
– Мне здесь не рады…
Пинки Пай после этих слов аж задохнулась от возмущения:
– То есть как это не рады? Я вот тебе очень и очень рада. Я хоть и новенькая, но до этого не видела здесь детей, и получается, что ты первая. Да тебя должны на руках носить!
Одри снова всхлипнула, ничего не ответив.
Пинки Пай начала оглядываться по сторонам и вскоре оглушительно крикнула:
– Сюрпрайз!
На девочку и розовую земнопони обернулись все присутствующие. Ну или так казалось одной лишь Одри.
К столу с яствами подлетела белая пегаска с желтой и такой же кудрявой, как у Пинки Пай, гривой. На голове пони красовалась импровизированная бумажная корона.
– Привет Пинки и…
– Одри Бекер, – представила земнопони. – И ей сейчас очень-очень грустно. Ты с ней не побудешь, пока я отлучусь?
Белая пегаска улыбнулась и приобняла девочку крылом:
– Конечно. Положись на меня.
Пинки хихикнула:
– Именно это я сейчас и делаю. Одри – это Сюрпрайз Игарас. Но можно просто Сюрпрайз. Она у нас единственная и неповторимая.
Щечки Сюрпрайз тронул легкий румянец, и она произнесла:
– Как и любая пони, живущая в Гигаполисе.
Пинки задумчиво кивнула, после чего попрощалась, пообещав скоро вернуться, и была такова.
И пусть Сюрпрайз оказалась приятным собеседником, которая всячески пыталась подбодрить девочку, рассказывая той забавные истории из жизни клуба, Одри было грустно, что Пинки ее оставила.
Попытки убедить себя, что у розовой земнопони есть и свои дела, а вместе с тем друзья в клубе, не очень-то помогали. Да и Кризалис не было нигде видно, будто бы пропала. Вот только белая пегаска не сдавалась и продолжала пытаться развеселить девочку. Так длилось до тех пор, пока со стороны главной сцены не раздался писклявый голос, усиленный микрофоном:
– Эта штука вообще работает? Оу-у-у! Работает, и для меня даже слишком громко, – розовая земнопони, в которой Одри без труда узнала Пинки Пай Долорес, захихикала. – Привет, народ! Я знаю, все вы ждете начала торжества связанного с днем рождения Вуны. Или все-таки принцессы Вуны? Пусть будет последнее. Звучит классно. Но пока это празднование не началось, у меня для вас есть важная новость. Вы готовы меня выслушать?
После этих слов сердце Одри сжалось от страха, а гости «Маяка» ответили громогласным «Да!»
– У нас тут новенькая! Маленькая и милая девочка, что решила составить компанию взрослым и бородатым дядям и тетям… – немного подумав, Пинки рассмеялась. – Точнее, тети безбородые, но мы их тоже всех любим. Поприветствуем – Одри Бекер!
Пинки Пай безошибочно указала копытом на стол, за которым стояло несколько человек и пони, включая маленькую девочку и Сюрпрайз.
После этих слов у Одри появилось чувство, что еще немного, и она упадет в обморок.
Пинки Пай же помахала копытом, и ничего не оставалось, как подняться на сцену под взглядами, которые казались осуждающими.
Оказавшись рядом с розовой пони, девочка сразу же увидела в толпе знакомые черты, принадлежащие Кризалис-Кейденс. Аликорн находилась в окружении простых пони, и это вызвало у Одри ассоциацию с заботливой наседкой. Тут же пришел образ мамы, и девочка тяжело вздохнула.
Розовая земнопони с улыбкой произнесла:
– Смелей. Все ждут, что ты скажешь.
Одри покраснела:
– А может, я как-нибудь потом…
Пинки отрицательно замотала головой, чем вызвала очередной вздох.
– Скажи, что у тебя на душе, – посоветовала земнопони, отходя от микрофона. – Будь смелой.
Одри неуверенно кивнула:
– Я… я попробую.
Девочка, подойдя к микрофону, обвела взглядом весь зал и среди присутствующих увидела своих недавних собеседников – Рея, Боба, Гвендолин и грубияна Романа, которые, как и все собравшиеся, решили послушать, что же скажет новоприбывшая.
– Привет, – тонкий голос разнесся по залу подобно раскату грома. – Ух, какая громкая штука.
– Я тоже так говорю, но меня никто не слушает, – влезла Пинки Пай Долорес и улыбнулась.
Улыбнулась и девочка, решив сосредоточить свой взор на единственном близком ей существе в этих стенах и заговорила:
– Меня зовут Одри Бекер, и я пришла сюда со своей хорошей подругой, принцессой Кейденс, – присутствующие, которые и без того бросали взгляды на розового аликорна, теперь стали на нее откровенно таращиться, а сама Кризалис покраснела. Ну или Одри хотелось так думать. Не одной же ей сегодня отдуваться? – Пришли мы, потому что я хотела поднять своей подруге настроение, ведь тут собираются люди, которым так же, как и мне, нравится сериал про пони. На билет я потратила все свои деньги из копилки, потому что дружба не измеряется деньгами.
В ответ раздались согласные возгласы, как со стороны людей, так и со стороны пони. Послышались выкрики, что «дружба идет от сердца» и «правильно поступила, малышка».
Одри, которую пробрала нервная дрожь от того, что она сказала и что собирается сказать, попыталась собраться с мыслями. Ей казалось, что она несет полную ахинею. Вот Кризалис бы сумела все правильно сказать и даже использовала бы умные слова для этого, а ей, Одри, этого явно не дано. Сделав глубокий вдох, девочка продолжила:
– Но когда я сюда пришла, то оказалась не в Эквестрии, как было написано на сайте, а я будто бы оказалась в школе. Вместо дружелюбия я столкнулась с безразличием… – девочка помедлила. – Я понимаю. Правда, понимаю. Я – маленький ребенок, оказавшаяся в стране взрослых, и винить тут некого, кроме самой себя. Но когда я попыталась заговорить с дружной и веселой компанией, то те люди мне нагрубили и сказали, что такой, как я, тут не место, – она поборола желание опустить взгляд в пол и вместо этого посмотрела на Романа и его друзей, которые хмуро поглядывали на маленькую девочку. – Наверное, они правы. Наверное, мне и впрямь не место здесь. Простите, что пришла и отняла у вас время. Я скоро уйду. Спасибо.
Одри отошла от микрофона, стараясь ни с кем не встречаться взглядом, и тут же вздрогнула, когда розовая земнопони заключила ее в объятия и прошептала:
– Никуда не надо уходить, Одри. Люди и синтеты порой ведут себя глупо, но каждый заслуживает второй шанс.
Девочка лишь всхлипнула.
– Не плачь, – голос Пинки дрогнул. – А то я сейчас тоже разревусь.
Меж тем со стороны зала послышались голоса. Слов Одри разобрать не могла, но у нее появилась ассоциация с пчелиным ульем, куда залез лапой медведь.
Девочка заметила, как к ней идут несколько человек и пони среди которых была розовый аликорн. И если Кризалис Одри была рада, то идущий следом Роман вызывал у нее сильные опасения. Девочка даже не слушала, что ей говорили окружающие. Она во все глаза смотрела на приближающегося человека.
Роман, встав на сцену, упер руки в бока и обвиняюще произнес:
– Стало быть, богатая девчонка будет нас тут стыдить, да?
Одри хотело было что-то ответить, но в разговор вмешалась Кризалис:
– А когда это социальное положение стало препятствием для того, чтобы приходить в клуб вроде «Маяка»?
Роман хмуро покосился на аликорна:
– Я не с тобой разговариваю.
– Нет, не со мной, – легко согласилась ненастоящая Кейденс, в мелодичном голосе которой звучала сталь. – Ты разговариваешь с маленькой девочкой, которая раза в два, а то и в три младше тебя. Нашел легкую добычу?
– Нет, нашел девчонку, которая много о себе воображает, – огрызнулся Роман.
– П-п-простите, я не хотела… – начала было Одри, но мужчина не обратил на нее внимания.
– Я вот тоже вижу человека, который много о себе воображает и, более того, не слушает других. Я повторяю вопрос: когда социальный статус стал препятствием для похода в клуб?
– Когда сюда стали приходить мелкие девчонки, которые в этой жизни еще ни кредита не заработали.
Какое-то время Кризалис и Роман обменивались испепеляющими взглядами, после чего розовый аликорн рассмеялась.
– О, я поняла.
Кризалис подошла к микрофону, все еще посмеиваясь.
– Ну что ж, малышка, как гостья, сказала свое слово, теперь моя очередь. У большинства из вас, если не у всех, пони появились задолго до закона, принятого Глобальной Ассамблеей. А это – дорогое удовольствие. Большинство из вас выходцы из обеспеченных семей, и многие до сих пор не работают, предпочитая жить за чужой счет, – зал загудел, что вызвало на устах аликорна издевательскую усмешку. – Погляжу, я попала в цель. И вот к вам приходит девочка в сопровождении аликорна, и вы тут же этим недовольны. И вместо того, чтобы спросить, вы начинаете обвинять. Обвинять малышку, которая живет не в сверкающих шпилях Белого города, а в Сером, и которая лишь благодаря чистой случайности встретилась со мной, – королева перевертышей покачала головой. – Вы все – лицемеры, что прячут под маской из улыбок свои настоящие чувства. Ну что ж… маски долой!
Фея преобразилась, и перед изумленными и раскрасневшимися людьми предстала королева Кризалис.
– Рой приветствует вас! – с издевкой в голосе произнесла перевертыш.
Тишину нарушил голос Сюрпрайз:
– Все, живо, делайте как я – А-а-а-а-а – паника!
Пони уже были готовы пуститься наутек, как раздался голос, преисполненный внутренней силы и достоинства:
– Не нужно паники, мои маленькие пони.
Все взоры обратились в сторону лестницы на второй этаж. Там стояла принцесса Селестия, которая, вне всяких сомнений, слышала речь феи.
– Одри, Кризалис, не соблаговолите ли вы подняться в мои покои, пожалуйста.
Селестия сделала нажим на последнем слове, а девочка и перевертыш нервно переглянулись и направились в сторону лестницы. Сама Кризалис переживала не столько за себя, сколько за малышку. Той и так досталось от людей в этом клубе. Еще не хватало, чтобы Селестия все усугубила.
В спину им донесся голос Романа:
– Вот и сказочке конец!
Одри постаралась не обращать внимания на эти слова, ведь в сериале принцесса Селестия была показана как добрый и справедливый правитель… В голову тут же влезли неуместные мысли о Найтмер Мун и что солнечная пони отправила родную сестру на луну аж на тысячу лет.
Стало не по себе.
Поднявшись по лестнице, Одри взглянула на величественную пони. Вот только белая аликорн смотрела никак не на гостей, а на кого-то позади них.
Одри обернулась и увидела Пинки Пай Долорес, которая решила пойти с ними по одной ведомой лишь ей причине.
Розовая земнопони поочередно посмотрела на всех троих присутствующих, после чего затараторила:
– Привет, большая Ти, привет, сырная пони, – Кризалис при этих словах закатила глаза, – а с тобой, Одри, я не прощалась, но привет, – розовая пони невинно улыбнулась.
– Привет, Пинки, – ничуть не смутившись, произнесла Селестия. – Ты что-то хочешь сказать?
Земнопони энергично закивала:
– Ага. Я тут подумала, что Одри может понадобиться адвокат, который будет защищать ее права, и я – лучший кандидат!
Селестия осталась невозмутимой:
– Нет, адвокат ей не понадобится. Я просто хочу поговорить, – немного подумав, солнечная принцесса добавила. – Но я знаю, как ты можешь помочь.
Пинки тут же навострила уши:
– Как?
– Ты можешь побыть охранником и никого не пускать, пока я беседую с нашими новыми друзьями.
– Ам-м-м… – судя по виду, Пинки Пай не особо нравилась эта идея.
Селестия покосилась на королеву перевертышей и вопросительно приподняла бровь. Этого было достаточно.
– Так уж и быть, сырная пони тебе потом все расскажет, – со вздохом произнесла Кризалис.
– Заметано! Можете на меня положиться, – с радостью отозвалась Пинки Пай.
Селестия кивнула и первой вошла в свою комнату. Кризалис зашла следом, бурча себе под нос что-то про «сырную пони». Когда же Одри сделала шаг в покои белоснежного аликорна, Пинки тихо прошептала на ухо малышке:
– Не бойся. Она хорошая и на луну тебя не отправит.
Девочка удивленно уставилась на собеседницу, отчего розовая земнопони захихикала в копытце и пояснила:
– Просто догадалась.
Одри, поблагодарив, переступила порог комнаты Селестии, и одновременно с этим за ней закрылась дверь. Бежать было некуда. Не то чтобы она собиралась, но было бы чуть спокойнее, останься дверь приоткрытой, хоть немного.
Внутри оказалась просторная комната, служившая, похоже, одновременно и кабинетом, и спальней, и будуаром.
У стены стояла огромная кровать под полупрозрачным балдахином, а рядом возвышалось зеркало и туалетный столик.
Покрытый мягким ковром пол тут и там устилали подушки, что заменяли пони стулья.
А еще здесь стоял развернутый портативный компьютер, за которым, видимо, принцесса работала, пока ее не прервали.
– Присаживайтесь, – Селестия указала копытом на подушки-пуфики.
Кризалис не надо было долго упрашивать, и она тут же улеглась. Одри же немного замялась.
– А может, я постою? – переминаясь с ноги на ногу поинтересовалась девочка.
Мордочка Селестии ничего не выражала:
– Разговор может быть долгим, а может быть коротким, поэтому лучше присядь. Хуже не будет.
Одри, подавив вздох, села.
– Хотите чаю? – поинтересовалась радушная хозяйка.
Хотелось отказаться, но Кризалис успела первой:
– Конечно. Малышке – чай со сливками, а мне можно плеснуть немного алкоголя, для бодрости.
– Очень хорошо, – Селестия направилась куда-то в глубины своей комнаты, а Одри, изнывающая от любопытства, прошептала:
– Что с нами будет?
Кризалис безразлично пожала плечами:
– Понятия не имею. В худшем случае нас выкинут из «Маяка» взашей. Аликорны, а с ними и воображалы-единорожки, любят проводить подобный фокус со мной, – перехватив испуганный взгляд Одри, перевертыш добавила, – но, думаю, до этого не дойдет.
– П-п-почему?
– Ну, мы же все еще здесь и нам предложили чаю, верно?
– Пожалуй… – но в голосе девочки не было уверенности.
Через несколько минут вернулась Селестия, перед которой парил поднос с тремя чашками чая и блюдечком с печеньями. Опустив его перед гостями, солнечная пони произнесла:
– Чувствуйте себя как дома.
Кризалис и Одри переглянулись, фея начала смеяться, а вскоре к смеху присоединилась и девочка. Селестия же дождалась, пока гости отсмеются, поинтересовалась:
– Я сказала что-то смешное?
– Да нет, ничего, – с ухмылкой отозвалась Кризалис. – Просто дома бывает тесновато.
– Много людей? – попыталась уточнить солнечная пони.
– Узкий шкаф, – отозвалась Кризалис серьезно.
Одри после этих слов покраснела и предпочла за благо насладиться чаем, который оказался обжигающим.
– Простите. Я не знала, в каких условиях вы живете, – начала было Селестия, но Кризалис перебила.
– Да ладно. Нормальные условия. Даже отличные, если брать в расчет как живут иные синтеты, если вообще живут. Так что давай без любезностей. Говори, что хотела сказать, и мы пойдем.
Одри удивленно уставилась на Кризалис, которая до этого не проявляла такой откровенной враждебности ни к кому. Ирония – да. Этого у феи было хоть отбавляй, но не злобы.
Селестия, вопреки ожиданиям, лишь улыбнулась уголками губ:
– Поведенческий стереотип?
– Да, скорей всего он, зараза, – не стала отпираться Кризалис. – Но извиняться за свой тон я не буду, так и знай.
– Стало быть, ты – эквестрианка, – задумчиво произнесла принцесса.
– Нет, она – фея! – пони уставились на Одри. – Она умеет творить чудеса. А еще она самый надежный и верный друг.
– Спасибо, малышка, – с теплотой в голосе отозвалась Кризалис.
Вместо ответа Одри обняла свою фею и тихо прошептала:
– Я не хочу, чтобы тебя выкинули отсюда взашей…
Селестия, слышавшая каждое слово, произнесла:
– Никто никого выкидывать не собирается. Наоборот, я хочу, чтобы вы остались.
Кризалис и Одри удивленно посмотрели на царственного аликорна, после чего перевертыш прошипела:
– Остались? После того, как окружающие повели себя с малышкой? Серьезно?
– Да. Серьезно. Я понимаю, некоторые из собравшихся самые настоящие «самородки», которых больше нигде не найдешь, но в глубине души они хорошие люди. Просто запутавшиеся.
Кризалис нахмурилась:
– Самородки или самовыродки?
Селестия вздохнула:
– Мир людей диктует свои правила и мораль, отчего даже лучшие из них готовы идти по кривому пути.
– Ну так и макни их пару раз башкой в нечистоты, а потом врежь копытом по башке, да так, чтобы в ушах зазвенело. И проблема будет решена.
Селестия лишь покачала головой:
– Нет, нельзя просто так говорить всем и каждому, что ты о них думаешь, и в чем они не правы. Как правило, это приводит к прямо противоположному результату и выплескивается в агрессию по отношению к окружающим. Нужно действовать тоньше.
– Ответ лицемеров и трусов, – фыркнула Кризалис.
– А еще политиков и бизнесменов. А они вряд ли сохранили бы свой пост, если бы не знали, что сказать людям.
Кризалис хохотнула:
– О да, скажи это БРТО и людям, что там работали. Они точно оценят шутку.
– Там была несколько иная ситуация, как я слышала.
– Как удобно.
– Кризалис, – с укором произнесла Одри. – Это принцесса Селестия.
– Ну а я – королева Кризалис. Мы друг друга не любим, и у нас разные точки зрения на ситуацию.
– Но ведь… это… то, о чем только что сказала принцесса, разве нет?
Глаза Кризалис расширились:
– Что? О чем ты?
Одри пояснила:
– Ты говоришь правду ей в лицо, а она высказывает свою точку зрения в более мягком ключе, – Кризалис открыла было рот, но девочка продолжила. – Соглашаясь с тобой, но по-своему. Мне так кажется. Прости.
Фея лишь удивленно захлопала глазами, а солнечный аликорн с улыбкой произнесла:
– Лучше и не скажешь.
– Хорошо, – сквозь зубы произнесла королева. – Ты победила. Опять. Довольна?
Селестия подошла к импровизированной кровати, на которой лежала собеседница и покачала головой:
– Мы ведь не соревнуемся. Мне правда нужна твоя помощь.
– Тебе? Моя? И что же может предложить глупая королева умной принцессе? Гриву расчесать? Подушку взбить? О, знаю! Пыль протереть! – с неприкрытой иронией отозвалась Кризалис.
Селестия хотела было что-то ответить, но сзади раздался радостный выкрик «Ух ты!». Все присутствующие повернули головы к источнику шума и увидели маленькую кобылку синего цвета, облаченную в ночную рубашку и импровизированную бумажную шляпу в виде кораблика. Из головы жеребенка торчал небольшой рог, а за спиной были крылья, сейчас расправленные.
– Я не знала, что у нас будут гости. Тогда бы не ложилась спать! – маленькая кобылка подбежала к собравшимся и искренне улыбнулась. – Привет, я – Вуна, а вы кто?
– Привет, Вуна, – улыбнулась в ответ девочка. – Я – Одри, а это – Кризалис.
– Очень приятно, – серьезно ответила малышка, после чего задумчивым взглядом стала изучать перевертыша, даже обошла последнюю несколько раз, и, придя к определенному выводу, заявила:
– Ты странная. Ты болеешь?
Мордочка Селестии осталась непроницаемой, и лишь веселый блеск в уголках глаз выдавал настоящие чувства царственной особы. Одри же приложила ладошку ко рту, чтобы скрыть улыбку. Ну а сама виновница торжества не стала сдерживаться и рассмеялась:
– Малышка, когда ты вырастешь, из тебя может получиться достойный доктор. Нет, сейчас со мной все в порядке, но совсем недавно очень плохо себя чувствовала, и если бы не одна милая маленькая девочка, то болеть мне и по сей день.
– Да я ничего такого не сделала… – смущенно отозвалась Одри.
– Я-я-ясно, – протянула Вуна и тут же задала следующий вопрос. – А эти дырки у тебя в теле из-за пережитой болезни?
Кризалис подняла правую переднюю ногу и критически ее осмотрела:
– Неа. Они для музыки.
– Сыграешь мне? – тут же навострила ушки Вуна.
– М-м-м, как-нибудь в другой раз.
Глаза Вуны стали умоляющими:
– А почему не сейчас?
– Я бы тоже послушала, – тут же поддержала инициативу жеребенка маленькая девочка.
Кризалис наградила свою спутницу укоризненным взором, но, несмотря на покрасневшие щечки, Одри взгляд не отвела, и теперь уже двое смотрели на королеву выжидающе.
– Я устала за сегодня, – пробурчала та. – Так что до следующего раза.
– Ла-а-адно, – хором отозвались жеребенок и маленькая девочка.
Вот только любопытство маленькой Вуны этим не ограничилось, и она задала очередной вопрос:
– А ты пони?
Пришел черед задуматься Кризалис:
– Хм, какой интересный вопрос. Давайте спросим мнения специалиста: Ваше солнцекрупое великолепие, как вы считаете, пони я, иль жук дырявый?
Все три пары глаз устремились на Селестию, а Вуна меж тем что-то начала шептать одними губами, не иначе запоминая незнакомое слово. Одри же выглядела донельзя задумчивой, и чем дольше она размышляла, тем краснее становились ее щечки. По-видимому, девочка пыталась представить сказанное Кризалис у себя в голове.
Принцесса проделала те же действия, что и маленькая аликорн до нее. Критически осмотрела собеседницу и произнесла:
– По всем признакам – пони. Пони-дуршлаг.
Первой не выдержала Кризалис и рассмеялась, а вскоре к ней присоединилась Одри, Вуна, да и сама Селестия.
Когда смех сошел на нет, маленькая принцесса ночи явно собралась спросить еще о чем-то, но первой оказалась девочка:
– Какая у тебя классная шляпа.
Вуна заулыбалась:
– Тебе нравится?
– Очень, – честно ответила Одри. – Ты сама ее сделала?
Жеребенок немного смутилась:
– Нет. Я не умею. Мне ее мама купила.
Одри не растерялась:
– По-моему, это замечательный подарок.
– Спасибо, – Вуна сняла свою шляпу, покрутила в копытах и протянула Одри. – Держи.
– Что? О, нет. Я не могу. Это же подарок мамы.
– Ерунда. У меня их еще много, а мама не будет против, – Вуна выразительно посмотрела на Селестию.
Солнечная пони качнула головой:
– Нет. Не буду.
– Видишь, – радостно отозвалась Вуна. – Все в порядке. Бери.
Одри аккуратно взяла подарок и надела ее себе на голову. Шляпа оказалась немного великовата, но девочка не жаловалась:
– Спасибо.
Вуна заулыбалась лишь сильнее.
– А хочешь, я научу тебя делать из бумаги поделки? – тут же предложила девочка, которой не хотелось оставаться в долгу.
Глаза жеребенка расширились:
– А ты умеешь?
Одри кивнула.
– У меня даже с собой бумага… – договорить девочка не успела, так как Вуна ее заключила в крепкие объятия, – есть.
– Конечно хочу. Очень-очень-очень. Я буду прилежной ученицей, правда-правда.
– А я постараюсь быть учительницей, – девочка вспомнила учителей в школе и добавила. – Очень хорошей учительницей. Только нам нужно место.
– Оно есть! – радостно сообщила Вуна. – В моей комнате.
Разжав объятия, маленький жеребенок побежала к себе, но на полпути остановилась и обернулась к двум взрослым пони:
– Пока, мам. Пока, музыкальная пони, – Вуна помахала копытом и скрылась в своей комнате.
Вскоре туда же вбежала и Одри.
Взрослые пони наблюдали за этой сценкой с улыбками, и, как только дети скрылись, Кризалис подала голос:
– Мама, значит?
Мордочка Селестии не изменилась, разве что в глазах промелькнула грусть:
– Жеребенку нужна не сестра, а мать. Тут все сложно.
– Понимаю, – кивнула Кризалис, сама при этом думая о маме Одри – ужасном человеке, по мнению королевы перевертышей.
– Музыка, значит? – не удержалась и подковырнула Селестия.
Кризалис лишь пожала плечами:
– Это лучше, чем говорить, что эти отверстия нужны, чтобы люди свою палку туда совали.
– Но ведь они не для этого, – попыталась возразить аликорн.
– Угу. Еще скажи, что они были нужны, чтобы подчеркнуть что я – пони-жук. Вот только я что-то не припомню дырявых жуков.
– Ты все утрируешь, – грустно отозвалась Селестия.
– Ну а ты пытаешься разглядеть хорошее там, где его нет.
Пони замолчали, каждая думая о своем. Наконец подала голос Кризалис:
– Вот интересно, ты ведь большую часть времени предоставлена самой себе? – перехватив вопросительный взгляд принцессы, перевертыш пояснила. – Ты не была на сегодняшней вечеринке внизу.
Аликорн пожала плечами:
– Я ждала, пока Вуна проснется. Все-таки этот праздник в ее честь.
– Пусть так, — не стала спорить Кризалис. – Это не умаляет того факта, что у тебя много свободного времени.
– Это лишь то, что на виду. На деле же…
– Свободное время все же есть, — перебила Кризалис, и то был не вопрос, а скорее утверждение.
– Да. Есть, — не стала спорить Селестия.
– Тогда почему ты его не тратишь на по-настоящему важные вещи?
Солнечная принцесса склонила голову набок, но, вопреки ожиданиям Кризалис, в глазах Селестии не промелькнула обида, а лишь любопытство:
– Ты не могла бы пояснить?
– Охотно, ваша милость, – с иронией отозвалась перевертыш. – Если у тебя с жеребенком сложились родительские отношения, то почему ты заказываешь бумажные шляпы-кораблики через сеть, вместо того, чтобы самой сделать?
Селестия замолчала, а Кризалис продолжила, не давая своей собеседнице возможность обдумать ответ:
– Потому что так проще?
Аликорн прикрыла глаза и слегка качнула головой:
– Скорее, много дел, а мне хотелось сделать малышке достойный подарок.
– Нет дела важнее, чем забота о ребенке, – с уверенностью произнесла Кризалис. – А самый лучший подарок – это тот, который был сделан собственными копытами. Даже если получился коряво… – пришла неуместная мысль о бумажной короне, сделанной для Одри. Вышло так себе, и пусть она теперь стояла на полке рядом с другими поделками девочки, Кризалис так и не узнала, понравился ли малышке подарок.
Солнечная пони вздохнула:
– Наверное, ты права и мне стоит попробовать сделать для Вуны что-то самостоятельно…
– Чудеса! Я и вдруг права.
Селестия слабо улыбнулась и решила сменить тему:
– И все же мое предложение в силе.
– Остаться, чтобы выслушивать оскорбления? – с сарказмом спросила Кризалис. – Что-то как-то не хочется. Да и малышка – милый и добрый ребенок. Она такого не заслуживает.
– Именно поэтому я и прошу помочь мне. На людей хорошо действует принцип кнута и пряника, но если с пряником у меня все в порядке, то с кнутом дела обстоят не очень. Вдвоем же мы сможем попытаться все изменить, чтобы посетители клуба не на словах, а на деле стали бы теми, к кому они себя причисляют, — немного помолчав Селестия добавила. – И чтобы Одри, как и другие дети, могла спокойно прийти в этот клуб и насладиться временем, проведенным здесь, наравне со взрослыми.
Кризалис хотела было нагрубить, ведь Селестия пыталась манипулировать ею, упомянув малышку, но осеклась. В глазах солнечного аликорна промелькнуло отчаянье. Королева перевертышей отвела взгляд и пробурчала сквозь зубы:
– После сегодняшнего вряд ли это сработает. Кунать башкой в грязь обычно работает единожды и я свой шанс использовала.
– Именно поэтому я и говорила…
– Бла-бла-бла, – перебила Кризалис. – Я слышала, что ты сказала, как и то, что сказала Одри. Но в таком виде или в виде Кейденс мне появляться перед ними явно не стоит.
– И не надо. Как насчет Флэр Де Лис? Еще задолго до моего появления в клубе тут была одна такая, и многие пони, а порой и люди, обращались к ней за советом.
– Хм. Можно попробовать, но чего ты все же от меня хочешь? Явно не речи с трибуны.
– Нет. Не с трибуны. Шепоток там, укоризненное слово тут, а если перегнешь палку, то я буду рядом, чтобы сгладить острые углы.
Кризалис посмотрела на Селестию с уважением:
– А ты та еще интриганка, знаешь об этом?
– Этот мир диктует свои условия. И либо ты приспосабливаешься к ним, либо тебя снесет приливной волной.
– Хорошо. Мы можем попробовать, но оплата вперед.
Солнечный аликорн нахмурилась:
– И что же ты хочешь? Уж не ночь ли со мной?
– Не-е-е. Это ляганный стереотип, – отмахнулась Кризалис. – Предложение, конечно же, заманчивое, но я все же пас. В главном зале был очень аппетитный тортик, и я не прочь была бы его съесть.
– Этот торт предназначался мне, вообще-то, – принцесса недовольно надула щечки.
– Ну, значит, никаких проблем?
Селестия вздохнула:
– Нет. Никаких.
– Да и потом, – не удержалась от шпильки Кризалис. – Тебе все равно не помешало бы сесть на диету…

Глава 09: Страна фей

…Одри вырвала из сна трель будильника.
Раньше ее будила бабушка и даже позволяла понежиться в постели минут пять, но с того времени многое изменилось. Девочка, доказав, что может разбираться с домашними делами ничуть не хуже взрослых, получила куда больше свободы. Вместе с тем и ответственности прибавилось, к которой она пока не привыкла. В частности, к тому, что хорошей идеей было бы отключить в пятницу будильник, дабы в субботу не быть разбуженной его звуком.
Быстро выключив раздражающий источник шума, девочка на всякий случай заглянула в шкаф. Но нет, Кризалис тихо посапывала в своей импровизированной постели.
Улыбнувшись и стараясь не шуметь, Одри пошла в ванную комнату. Раз уж она все равно проснулась, то не стоило терять время и надо наслаждаться утром субботы. Кто знает, что оно с собой принесет?
Переодевшись и приведя себя в порядок, девочка уже собралась идти на кухню, дабы приготовить завтрак как для себя, так и для феи, но ее внимание привлекли голоса, доносившиеся из комнаты отца.
Одри, одолеваемая любопытством, решила подойти и послушать, о чем речь. Ведь если взрослые что-то обсуждают, то и она должна все узнать.
Приложив ухо к двери, Одри прислушалась.
– …решаю за всех, – послышался голос матери. – Всякий раз, когда приходит пора трудных решений и надо что-то делать, кто их принимает? Уж не вы ли? О нет! Вы, подобно жвачным животным, стоите в сторонке и что-то там мычите, а мне приходится решать. Когда у нас были проблемы с деньгами, именно я брала кредит. Когда ты лишился работы, именно я пахала как проклятая в две смены. Когда Одри исполнилось семь, именно я записала ее в школу. Но хватит. Я устала за вами вытирать сопли. Подписывай давай!
– Эвелин это… это… – заговорил отец.
– Хорош мямлить! – рявкнула мама.
– Эвелин, послушай… – а это уже была бабушка.
– А ты – заткнись! Я уже наслушалась вашего блеянья, хватит.
– От этого никому не станет лучше. Подумай об Одри, – произнес отец.
– Она – моя дочь. Она поймет. Если не сейчас, то позже.
– Ох, Эвелин, порой ты ведешь себя как полная дура, – отозвалась бабушка, после чего послышался характерный шлепок.
– Заткнись, я тебе сказала!
Одри резко открыла дверь и разговор смолк.
В комнате действительно собрались все трое, и если мама стояла в проходе, то папа и бабушка сидели. Последняя прикрывала ладонью правую щеку и глаза пожилой женщины блестели от влаги.
Одри хотела было подбежать к Анне, но тогда ей пришлось бы протискиваться мимо мамы, которая явно была не в духе, поэтому девочка просто спросила:
– Бабушка, ты в порядке?
Пожилая женщина кивнула:
– Да, Одри, все хорошо.
Мама же уперла руки в бока и хмуро посмотрела на дочь:
– Она в порядке? Почему никто не спрашивает, в порядке ли я? Я для вас будто не существую!
– Но мам… – начала было девочка, но женщина перебила.
– Без всяких «но мам». Когда меня спрашивали, все ли в порядке?
– Эвелин, по-моему, ты перегибаешь палку, – папа собрался было встать со стула, но мама рявкнула: «Сядь!», и мужчина предпочел последовать приказу.
Одри поочередно посмотрела на бабушку, которая заботилась о ней, пусть порой и вопреки ее желаниям. На отца, который изредка все же находил на дочку время и всегда был рад ее видеть, даже если был сильно занят. И на маму, которая все больше превращалась в воспоминания и мимолетные образы, а за последние два года девочка почитай с ней и не общалась.
Собрав всю волю в кулак, Одри произнесла, с вызовом глядя в глаза матери:
– А когда ТЫ спрашивала, все ли у меня в порядке?
Женщина опешила:
– Что?
Девочка продолжила:
– Ты ни разу за последние два года не выслушала меня. Не спросила, все ли у меня хорошо. Даже когда я пришла вся в слезах, ты сказала – умывайся, приводи себя в порядок и иди кушай, после чего ушла.
– У меня были дела, – сквозь зубы произнесла Эвелин.
– А у меня – жизнь!
– Хочешь сказать, что у меня ее нет?
– Ты… ты плохая мама… – после этих слов девочка получила смачную пощечину и отступила на несколько шагов.
– Не смей! – угрожающе произнесла Эвелин. – Я – отличная мать. Я слежу, чтобы ты была сыта и одета, неблагодарная дрянь!
Бабушка тут же вскочила с постели с криком:
– Да как ты можешь?
– Также как и вы!
Одри не стала слушать. Вместо этого она подбежала к входной двери и выскочила вон. Следом подскочила Эвелин и крикнула в коридор:
– Вернись сейчас же! Я еще с тобой не закончила!
– Нет, закончила, – раздался позади незнакомый голос.
Эвелин обернулась на звук голоса и обомлела, потому что в ее квартире стояло нечто, отдаленно напоминающее единорога, только черное и покрытое хитином, а рот существа был усеян острыми зубами. Конечно же, Эвелин имела дело с синтетами, среди которых порой попадались пони, на которых все помешались, но эта лошадка выглядела как вестник апокалипсиса.
– Что ты такое? – рявкнула женщина и тут же получила кинетическим полем по щеке.
– Кто я? – незнакомка оскалилась. – Я – добрая фея из страны сказок, пришедшая на зов одинокой девочки, что убежала в слезах. А вот кто ты такая?
Женщина потерла саднящее лицо.
– Я? Я мать Одри! – она сделала было шаг в сторону незнакомки и тут же получила еще одну пощечину. На этот раз уже по другой щеке.
– Мать? Человек, который в споре опускается до рукоприкладства с тем, кто не может дать сдачи? О нет, ты не мать, – Кризалис с помощью телекинеза отвесила женщине еще одну пощечину, и Эвелин отступила. – Ты – очередное ничтожество, способное лишь брать, но не давать ничего взамен.
Назвавшаяся феей подошла вплотную:
– Малышка не заслужила такое чудовище на роль матери.
Пока Эвелин пыталась прийти в себя, Кризалис пролевитировала куртку девочки к себе на спину и, не дожидаясь ответа от женщины, рванулась на кухню. Открыв окно, фея вылетела на улицу.
Женщина еще с минуту стояла, ошарашенно прижав ладони к покрасневшим щекам, после чего вбежала в комнату к мужу и стала копаться в его шкафу, не слушая, что говорят Анна и Кристофер.
Наконец, Эвелин нашла искомое. Револьвер, что она подарила мужу на их годовщину со словами: «Это защитит нашего защитника». В ту пору они ютились в небольшой квартирке в Руинберге. И, несмотря на недобрую славу квартала, а также более чем скромный семейный бюджет, были счастливы. Ну или, как считала сама Эвелин, пытались убедить себя в этом. Потому что ничем другим, кроме как самообманом, это быть не могло. Ведь стоило ей получить престижную работу, как тут же начались претензии, что, дескать, дома почти не бывает. А то, что она пахала двенадцать часов кряду и сталкивалась с хамством еще и на работе, ее семью не волновало, нет. Они просто завидовали ее успеху!
Сжав зубы и держа в правой руке револьвер, она выбежала на улицу. Но ни странной лошади, ни уж тем более дочери нигде не было видно.
– Одри! – закричала женщина. – Вернись немедленно!
Ответа не последовало.
Люди на улице спешили по своим делам, и из равнодушной толпы не повернулось ни одного лица…

…Выскочив из дома, Одри побежала, не разбирая дороги. Главное, подальше от злых слов близкого человека.
Впрочем, она никогда не была бегуньей на длинные дистанции, и силы очень быстро иссякли. Остановившись во дворике, который находился не так далеко от дома, Одри опустилась на скамейку и беспомощно разрыдалась.
Сколь долго это продолжалось, девочка не взялась бы сказать, но в какой-то момент она услышала перестук копыт.
Одри подняла взор и увидела Кризалис, которая остановилась в нескольких шагах от плачущей девочки. Мордочка феи ничего не выражала. Лишь рог ее засветился, и через пару секунд на плечи девочки опустилась курточка.
– Я знаю, – Одри всхлипнула. – Я должна быть сильной и должна была поговорить с мамой но… мне было страшно, и я…
Девочка снова разревелась. Через несколько секунд она почувствовала, как ее приобнимают копытом и крылом:
– Тихо, все хорошо, – успокаивающе произнесла Кризалис. – Твоя мама явно все уже решила, и твои возражения ни на что бы не повлияли. Возможно, сделали бы лишь хуже.
– Но я… – новый всхлип. – Я хочу, чтобы все было как раньше. Когда мама часто бывала дома и улыбалась. Когда она меня учила делать фигурки из бума… – Одри с новой силой расплакалась.
Кризалис лишь успокаивающе поглаживала маленькую девочку, прекрасно понимая, что разговорами сейчас делу не поможешь. Да и не могла синтет подобрать верных слов, дабы успокоить Одри.
Когда слезы сошли на нет, а объятия разомкнулись, Кризалис поинтересовалась, что девочка собирается делать дальше.
– Не хочу домой возвращаться, – хлюпнула носом та.
Фея нахмурилась:
– Родные будут о тебе волноваться.
Девочка лишь кивнула:
– И я о них. Но сейчас – не хочу, – после этого Одри, с покрасневшими от слез глазами, выжидательно посмотрела на Кризалис.
– Окей. Домой идти ты не хочешь. К подругам идти не стоит. Твоя мать будет тебя в первую очередь искать именно там. Хм… – фея задумалась.
– Может, к тебе? – с надеждой поинтересовалась Одри.
– Ко мне?
Девочка закивала головой:
– Да! Там нас точно не будут искать. И потом, ты обещала показать, где живешь.
Кризалис сощурилась:
– Я это обещала?
Одри отвела взор:
– Может быть.
– Малышка, – серьезным тоном заговорила хитиновая лошадка, – район, где я живу – не самый тихий и уж точно не самый безопасный. Ты уверена, что это хорошая идея?
– Конечно! Ведь ты будешь со мной и защитишь от всех опасностей! – девочка крепко обняла свою фею.
– Хм, а может, обойдемся без опасностей и заглянем в «Маяк»? – предприняла Кризалис еще одну попытку отговорить малышку от задуманного.
Одри разомкнула объятия и какое-то время стояла задумчиво, после чего покачала головой:
– Папа знает про это место. Он может искать нас там.
Перевертыш почувствовала фальшь и уточнила:
– Это единственная причина?
Девочка отвела взор и тихо прошептала – «Да».
Кризалис покачала головой, но больше ничего не стала говорить на эту тему. Да и сама она не рвалась в «Маяк». Особенно после случившегося накануне. Да, она обещала Селестии помочь и от слов своих не отказывалась, но это не значит, что на следующий день прибежит в клуб и будет раздавать брони подзатыльники да зуботычины. Пусть и словесные. Хотя когда пойдет…
– Ладно, выше нос. Сделаю все, чтобы тебя защитить, – в ответ раздался радостный вопль, отчего Кризалис поморщилась. – Малышка, потише. Ты же не хочешь, чтобы твоя фея стала глухой на одно ухо? Ладно, ладно. Не извиняйся. Это была шутка. Ну что ж, мы идем в «Зоопарк»…
«Да помогут нам боги», – мысленно добавила пони.

…Выйдя из вагончика маглева, Одри и Кризалис оказались в достаточно обветшалом местечке, и девочка даже поинтересовалась, а не заблудились ли они? Фея усмехнулась и заверила, что они на верном пути и что из всех районов, граничивших с местами проживания синтетов, этот был самым приличным и наиболее безопасным.
Пройдя пару кварталов пешком и забравшись в дышащий на ладан рельсовый вагон, девочка и пони углубились в гетто бывших «живых игрушек», именуемое «Зоопарком».
Большинство пассажиров и вправду оказались похожи на зверей, которые, в общем, не выглядели удивленными при виде этой парочки. К слову, другая пони в салоне тоже была: фиолетовая единорожка Твайлайт в очках сидела и спокойно читала маленькую книжку, парящую в сиянии магии.
За окном вагончика мелькали дома Серого города. Иногда украшенные или разрисованные: жители старались как могли сделать свое жилище индивидуальным.
Но в большинстве своем дома представляли собой серые конструкции из бетонных панелей или выцветшего кирпича. Иногда их окна чернели провалами без стекол: вдали от заботы властей многие строения стояли заброшенными уже невесть сколько лет.
Но и здесь кипела жизнь: люди и другие существа спешили по своим делам, где-то раздавались обычные для города звуки транспорта и голосов. Правда, сейчас все заглушалось громыханием расхлябанного вагончика.
Наконец, двери раскрылись, выпуская большую часть пассажиров, включая Одри и Кризалис, на улицы «Зоопарка»...
Девочке казалось, что она попала в сказочный мир. Повсюду ходили причудливые и удивительные существа, которых она пыталась запомнить во всех подробностях, чтобы потом нарисовать.
Впрочем, помимо местных жителей, не меньший интерес вызывали и дома.
Кирпичные многоэтажки соседствовали с обветшалыми и полуразвалившимися строениями, которые, казалось, сошли со страниц исторических книг. Причудливая, по мнению Одри, архитектура придавала этому району свой неповторимый шарм. На некоторых стенах красовались рисунки далеких стран или просто существ, иногда держащихся за руки.
Девочка поинтересовалась, почему Кризалис говорила об опасности, на что получила ответ, что яркие краски скорее являются последним лучиком надежды для отчаявшихся существ.
Одри вздохнула. Конечно же, Кризалис была очень умной, но девочке не хотелось верить, что тут так же, как и у нее в родном квартале, балом правит равнодушие. Она еще какое-то время подумала над словами феи, а затем заулыбалась. Кризалис и сама пыталась выглядеть грубой и циничной, а в душе она была доброй и заботливой. А учитывая, что она жила в этом квартале, то и окружающие существа тоже могут быть хорошими. Не могут не быть.
Кризалис, которая выглядела напряженной и внимательно смотрела по сторонам, провожая немногочисленных прохожих подозрительным взглядом, заметила выражение лица девочки и поинтересовалась, о чем та думает.
– Да так, ни о чем. Кажется, я понимаю тебя.
– Гмм, хорошо, – ответила Кризалис, которую сбивала с толку улыбка девочки.
Вроде бы ничего веселого сказанного не было.
Впрочем, через минуту и сама Кризалис улыбнулась, когда у Одри заурчал живот и девочка в очередной раз покраснела.
– Не волнуйся, малышка. В квартале отсюда есть забегаловка и тамошний хозяин – мой старый знакомый. Там и перекусим.
Одри покраснела лишь сильнее и возразила, что есть не хочет и вообще не понимает, почему у нее желудок урчит.
– Тогда составишь мне компанию, а то я страсть какая голодная, – улыбнулась Кризалис.
Одри купилась на эту уловку и неохотно, но все же согласилась.
Кризалис от этого лишь рассмеялась.
Немногочисленные синтеты бросали на парочку из маленькой девочки и дырявой пони безразличные взгляды, спеша по своим делам. В конечном счете, в «Зоопарке» и не такое можно увидеть.
Вскоре Одри и Кризалис нашли искомое. Это была ничем не приметная кофейня, что расположилась на первом этаже жилого дома. Название заведения было написано на непонятном языке, и когда девочка спросила Кризалис, что это значит, то та пожала плечами и коротко ответила:
– Харчевня.
Одри и это слово ничего не сказало, но уточнять она не решилась, дабы не выглядеть в глазах феи полной профанкой.
Девочка потянулась было к ручке двери, дабы открыть ее, но внимание привлекла записка на стене заведения. Причем написано все было на понятном Одри языке, а само содержание не могло не вызвать улыбку.
Записка гласила:
«Роющемуся в нашем мусоре в поисках еды: Вы – живое существо, и заслуживаете большего, чем пища из помойного бака. Просим заходить к нам в рабочие часы, чтобы получить сэндвич с арахисовым маслом и джемом, свежее яблоко, а также стакан с чаем. Вопросов не задаем.
Ваш друг, хозяин заведения».
Одри указала на это объявление фее и та, вопреки ожиданиям девочки, не удивилась, а лишь кивнула:
– Да, Косой – добрейшей души существо, – в голосе послышалась грусть, но прежде чем малышка успела что-либо спросить, Кризалис открыла дверь и выкрикнула. – Эй, лопоухий! К тебе тут гости!
Девочка вбежала следом за феей и оказалась в достаточно уютном, пусть и без особых изысков, помещении. Притворяющиеся деревянными столы и скамьи выглядели так, будто им уже не один десяток лет. Вместо привычных ламп на стенах висели подсвечники со свечами. Стояли они и на столах, но горели лишь там, где сидели посетители.
К новоприбывшим тут же подбежал… заяц. Он передвигался на двух ногах и был одет довольно скромно. Башмаки с длиннющими носами, которые показались Одри огромными и наводили на ассоциацию с клоунами, поношенные синие штаны и зеленая кофта, которая в паре мест была испачкана. Довершал картину красный шарф.
Если бы так был одет человек, то Одри непременно бы улыбнулась, так как это выглядело бы нелепо. Но на антропоморфном зайце это смотрелось очень даже гармонично.
Пока Одри разглядывала хозяина заведения, тот успел поздороваться с Кризалис, а сейчас с улыбкой смотрел на девочку, явно ожидая чего-то.
Та спохватилась:
– Ой. Я – Одри. Одри Бекер, очень приятно.
– Приятно познакомиться, Одри Бекер, – с улыбкой и немного шепелявя произнес хозяин заведения. – Меня все зовут Косым, и ты можешь так меня звать.
Одри призадумалась, а потом спросила:
– А у вас что-то с глазами?
Хозяин заведения и Кризалис переглянулись, а затем разразились смехом.
Отсмеявшись, Косой пояснил:
– Нет, маленькая Одри. С глазами у меня все в порядке. Просто раньше зайцев звали косыми, и я подумал, почему бы и нет. Вернусь к своим корням.
– Ясненько, – желудок у Одри снова заурчал, прервав речь.
– Ох, что ж это я, – спохватился хозяин. – Выбирайте любой столик, усаживайтесь поудобней. Сейчас я вас накормлю.
Косой убежал на кухню, но через минуту вернулся:
– Криз, тебе как всегда?
Фея согласна кивнула.
– А тебе, малышка? – поинтересовался заяц.
Одри замялась, но тут на помощь пришла Кризалис.
– Принеси пока то же, что и мне, а там поглядим.
Косой щелкнул пальцами и подмигнул:
– Понял. Я мигом.
Одри и Кризалис выбрали стол в углу, и взгляд девочки был красноречивей всяких слов.
Фея вздохнула:
– Отвечу по мере сил, спрашивай.
– А он работает один? А у него есть семья? А давно вы с ним друзья? А как вы познакомились? А как у него появилось это заведение? А что если…
Кризалис перебила:
– Помедленней, малышка, а то у меня сложится чувство, что передо мной не юная художница, а та Пинки Пай из «Маяка».
– Прости… – девочка опустила взгляд.
– Да все нормально, – фея хохотнула. – Насколько мне известно, семьи у Косого нет, живет и работает он один.
Одри открыла было рот, но Кризалис продолжила:
– Скорей всего, дело тут в том, что работников держать слишком затратно, а Косой из-за своей доброты и так едва сводит концы с концами. Правда, я пару раз видела, как ему помогали пара синтетов-неков, но ставлю на то, что работали они не за кредиты, а за горячую похлебку – больно вид у них был исхудалый. Ну а познакомилась я с ним где-то год назад, когда… прогуливалась по улице в поисках дома, ну или чего-то схожего.
– Я думала, у тебя был дом, – недоуменно произнесла девочка. – Ты ведь фея, а феи живут в....
Кризалис хмыкнула:
– В замке из хрусталя. Нет, малышка. Я какое-то время была бездомной, как и многие другие син… живые существа.
– Но это неправильно! – тут же воскликнула девочка.
– Неправильно, – фея фыркнула. – Но таков уж этот мир. Сначала ты мечтаешь о свободе, а когда ее получаешь, то тут же приходит осознание, что тот, кто услышал твою просьбу, был весьма своеобразным малым с очень специфическим чувством юмора.
Одри непонимающе смотрела на фею.
– Это длинная и невеселая история. Если хочешь, я расскажу тебе ее, но не сейчас.
– Ла-а-адно, – произнесла девочка, которой страсть как интересно было узнать о человеке со специфичным чувством юмора, что бы это ни значило, подарившим фее свободу. Но настаивать девочка не стала. Это все же невежливо.
– Зато окончание у нее было хорошее, – уголки рта феи приподнялись в улыбке. – Путь свел меня с Косым, и он мне помог. В общем, спас от голодной смерти, а я…
– …Спасла меня от бандитов, – раздался голос рядом. – Ох, я прервал ваш разговор. Извините.
– Ничего ты не прервал, – пробурчала Кризалис, с помощью телекинеза забирая у радушного хозяина подносы с едой. – Да и не бандиты это были, а так – любители.
Одри, которая старалась не обращать внимания на аппетитно пахнущую еду, с любопытством переводила взгляд с одного собеседника на другого:
– А как ты с ними справилась? Объяснила, что они ведут себя плохо?
Косой приложил ладонь ко рту, чтобы не рассмеяться, а Кризалис, хохотнув, пояснила:
– Нет, не так просто. Хотя твоя идея мне нравится. Жаль, что мы раньше не встретились.
– Тогда как? – не унималась девочка.
– Обыграла их главаря в покер. На кону было это заведение.
Одри удивленно уставилась на зайца.
– Я был не в курсе, а когда Криз мне все рассказала, то свалился в обморок.
– Ну не драматизируй, – отмахнулась перевертыш. – У тебя всего лишь побледнело лицо, и ты схватился за сердце.
– Я и не драматизирую, – с улыбкой отозвался Косой. – В тот момент я думал, что все, допрыгался зайчик. И вечный сон – вот что меня ждет.
– Угу-угу, а как только я тебе сказала, что выиграла, и бандиты будут за тобой присматривать, но денег брать не будут, то бледность как-то улетучилась. И ты стал прыгать чуть ли не до потолка.
Косой, а с ним и Одри поглядели на высокие потолки заведения.
– Неужели до потолка? – удивился хозяин.
– До него самого. Я уж думала, ты его пробьешь, – посмеиваясь, ответила Кризалис. – Кстати, как там они? Не докучают?
– Нет. Все хорошо, – Косой отвел взгляд.
Перевертыш нахмурилась и собралась отойти с зайцем в сторону и поинтересоваться, в чем дело, но ее перебили.
– Кризалис – настоящая фея! – с гордостью произнесла Одри.
– И впрямь, – со слабой улыбкой ответил Косой. – А вы как познакомились?
– О-о-о, это было что-то невероятное. Правда, Кризалис?
– Ну-у-у, пожалуй, – задумчиво произнесла последняя, с подозрением поглядывая на хозяина заведения.
Косой огляделся и все же решил сесть на лавку рядом с королевой перевертышей:
– Вы кушайте и рассказывайте, а то все остынет.
– М-м-м, а вот бабушка мне всегда говорит, что разговаривать с набитым ртом не стоит. Еда может не в то горло попасть, – поделилась мудростью девочка.
– А с набитым и не надо, – легко согласился хозяин заведения. – Еду надо тщательно прожевать, а после этого можно и поделиться пережитым. Мои де… – Косой помрачнел. – Мои посетители часто так делают.
Хозяин заведения тяжело вздохнул, а Кризалис приобняла его за плечо.
– Всё нормально.
Одри, прожевав жареные овощи, принесенные Косым, решила развеять мрачную атмосферу и заговорила:
– Когда мне было очень-очень грустно, я сидела у окна, мечтая о чуде, и тут в окно раздался стук. Я думала, что это птица, но это была Кризалис, которая сказала, что она моя фея и попросила впустить ее…
Косой слушал молча, а пони иногда перебивала, когда Одри начинала собственные заслуги перекладывать на королеву перевертышей. Впрочем, время от времени зайцу приходилось отходить, дабы обслужить новых, пусть и немногочисленных, клиентов и рассчитаться со старыми.
За пару часов Одри удалось поведать как саму историю знакомства, так и о том, как фея жила у нее. О некоторых моментах, в частности об отношениях родителей, умолчала, но оно и понятно – подобное первому встречному, пусть и настроенному дружелюбно, не скажешь. Сама Кризалис вовсе ограничилась бы краткой историей и уж точно не стала бы говорить про простуду и поврежденную ногу. Заяц ведь теперь не отвяжется и непременно узнает всю подноготную. Вон как поглядывает.
Какое-то время все трое молчали. Наконец, Косой поинтересовался:
– А что же вас привело в «Зоопарк»? Это не самое спокойное местечко, особенно для маленькой девочки.
Одри покраснела и уставилась в опустевшую миску, а Кризалис ответила:
– Я погостила у малышки какое-то время, и ей захотелось узнать, как я живу.
Косой покачал головой:
– Рискованно ты живешь. Очень рискованно.
– А какой смысл жить иначе? – с вызовом поинтересовалась перевертыш. – Истинное удовольствие получаешь, когда рискуешь, когда постоянно делаешь что-то новое, когда есть что вспомнить. Вот тогда и чувствуешь себя по-настоящему живой.
– Этот риск… – начал было Косой, но Кризалис перебила.
– Этот риск привел меня к тому, что я познакомилась с вами двумя, так что давай без нравоучений. Пока все свидетельствует о том, что выбранный мною образ жизни – правильный.
Косой развел руками:
– С тобой невозможно спорить.
– Это точно! – с ухмылкой отозвалась Кризалис.
– Принцессе Селестии это удалось… – задумчиво произнесла Одри.
– Эй! – наигранно возмутилась пони. – Ты должна быть на моей стороне!
После чего она рассмеялась. Вскоре к ее смеху присоединились Одри с Косым.
Отсмеявшись и перекинувшись еще парой фраз, девочка и перевертыш стали прощаться с зайцем. Последний не взял с них денег и с улыбкой ответил, что пока он хозяин этого заведения, Одри и Кризалис могут рассчитывать на бесплатную еду. Прозвучало это, по мнению девочки, очень грустно, и она уже хотела сказать что-то хорошее доброму зайцу, но фея попросила ее выйти, а сама начала шептаться с Косым.
Одри, стоя на улице, смотрела за беседующими друзьями, мордочки которых были крайне серьезными. Косой даже вытер глаза рукавом – не иначе у него что-то очень плохое случилось. Кризалис же говорила так, будто что-то декларировала, и выглядела она как настоящая королева. Одри даже пожалела, что под рукой нет листка полимерной бумаги и ручки.
Чем дольше шел разговор, тем уверенней становился собеседник Кризалис. Косой даже под конец обнял королеву перевертышей, отчего последняя закатила глаза, но было видно, что ей приятно.
Когда Кризалис вышла, то Одри тут же попыталась узнать, о чем та разговаривала с Мистером Зайцем, но перевертыш ограничилась лишь тем, что лопоухий с ней поделился последними новостями и был рад ее появлению. Девочка пришла к выводу, что ее подруга что-то недоговаривает, но решила не настаивать. Во всяком случае, не сейчас.
…Какое-то время они шли молча, каждая погружена в свои мысли. При этом Кризалис хмуро поглядывала на окружающих, на случай если кто-то из прохожих будет слишком пристально смотреть на перевертыша и маленькую девочку, а то и увяжется следом. К счастью, мало кто удостаивал странную парочку взглядом.
Одри же напротив с улыбкой смотрела на окружающих, а также с любопытством рассматривала многочисленные граффити на домах.
– Как ты, малышка? – раздался голос Кризалис.
– Замечательно!
– Точно? – с сомнением поинтересовалась перевертыш, у которой из головы не шла утренняя сцена и то, как маленькая девочка в слезах убегает от матери.
– Точно-преточно, – уверенно кивнула Одри. – Я узнала, что помимо меня ты помогаешь и другим. Нет, я и раньше это знала. Чувствовала, вот здесь, – она приложила ладошку к сердцу. – Но теперь я это знаю точно. Самое главное – с самой первой нашей встречи я мечтала, что мы сможем пойти погулять по городу. Спасибо!
– Пожалуйста, малышка, – тепло улыбнулась Кризалис.
– Так о чем вы говорили с мистером кроликом? – хитро прищурилась девочка.
– Малышка! – воскликнула фея. – Мне, конечно же, приятны твои слова, но я не потеряла бдительность до такой степени, чтобы отвечать на вопросы, на которые не хочу.
Девочка опустила взгляд:
– Прости…
– Да брось, – отмахнулась перевертыш. – Это была отличная попытка. Я почти купилась.
– Правда? – с надеждой спросила девочка.
– Чистейшая, – не моргнув глазом, соврала Кризалис. – Тебе просто надо немного потренироваться, – Одри открыла было рот, но фея добавила. – Не на мне.
Девочка тяжело вздохнула, но грусть ее была недолгой, вплоть до очередного настенного рисунка, где были изображены двое: невысокая женщина в деловом костюме и лазурная пегаска. Не узнать последнюю было невозможно – Рейнбоу Дэш. Облаченная в кожаную куртку и шорты, а также с надетыми солнцезащитными очками пегаска выглядела на двадцать процентов круче. Портили впечатление разве что шрамы на шкурке пегаски и общая помятость.
Одри поежилась. От одной мысли, насколько сильны были удары, что оставили такие шрамы, девочке становилось не по себе. И тут же вспомнилась пощечина, полученная сегодня утром.
Девочка попыталась отогнать мрачные мысли и сосредоточиться на картинке. В зубах пегаска держала черный чемоданчик, на котором красовались две надписи, одна белого цвета, а другая красного – «свобода» и «приговор». Обе заканчивались знаком вопроса. Присмотревшись повнимательней, Одри заметила еще одну фигурку: маленькую мышку, что стояла на спине пони. Черный комбинезон сливался с курткой пегаски, и оттого девочка не сразу обратила на нее внимание.

Одри оглянулась на подошедшую Кризалис и спросила, кто это.
– О-о-о, – задумчиво протянула Кризалис. – Это – Рейнбоу Дэш Вендар, Гайка Коннорс и Элен Флаис, – перехватив вопросительный взгляд, она продолжила. – Благодаря им обитатели этого, хех, «заповедника» получили права, а также возможность продолжать свой род. В теории.
Девочка от удивления открыла рот:
– Так они герои?
Кризалис какое-то время не отвечала, пристально всматриваясь в изображение всех троих:
– Кто-то так считает, но далеко не все. И даже не большинство.
Это слова окончательно сбили с толку девочку:
– Но ведь они совершили доброе дело, верно?
– Верно, – не стала спорить Кризалис.
– Тогда почему?
Перевертыш вздохнула:
– Видишь ли, какое дело. Этот мир отличается от тех, что описаны в книжках, где приходит хороший парень, побеждает злого короля, после чего начинается эпоха мира и процветания. То, что тебе кажется хорошим поступком, может нести с собой дурные последствия и развязать руки плохим, по-настоящему плохим людям, да и синтетам заодно. И то, что казалось правильным сегодня, через пару дней уже не будет являться таковым.
– Не понимаю… – Одри почувствовала себя очень и очень глупой.
– Ничего, – Кризалис приобняла девочку. – С тех событий прошел вот уже год, а половина обитателей Гигаполиса также не понимает или попросту не осознает происходящего. Другая половина делает вид, что понимает, но на деле лишь обманывает себя.
– Но они ведь правильно поступили? – в глазах Одри была просто обезоруживающая надежда.
Перевертыш посмотрела сначала на девочку, затем на изображение на стене, после чего вздохнула:
– Да, малышка. Они поступили правильно.
Девочка улыбнулась:
– А где они сейчас? Я бы хотела с ними познакомиться.
– Боюсь, что не выйдет, – покачала головой перевертыш.
– Почему? Я бы просто им сказала спасибо за доброе дело и не стала бы докучать вопросами. Правда-правда.
Глядя в эти искренние глаза, Кризалис в очередной раз решила не говорить всей правды.
– Элен Флаис периодически можно увидеть по головизору, и она очень занятой человек. А Гайка Коннорс и Рейнбоу Дэш Вендар исчезли после тех событий. Поговаривают, что они переехали в другой гигаполис и сменили имена, чтобы им не докучали журналисты.
Одри задумчиво посмотрела на рисунок:
– Я их найду, – твердо сказала девочка. – Вот подрасту немного и найду, даже если придется объехать все гигаполисы. Найду и скажу спасибо за доброе дело.
У Кризалис отвисла челюсть:
– Малышка… ты уверена?
Одри кивнула:
– Да. Ведь ты говоришь, что они исчезли и взяли другие имена. Получается, им никто не успел сказать спасибо. Это неправильно.
– Ох, малышка… – Кризалис покачала головой.
– Поедешь со мной? Не сейчас, я имею в виду, а попозже.
Перевертыш издала очередной тяжелый вздох:
– Куда ж я денусь.
Про себя Кризалис понадеялась, что Одри вскоре забудет о своем обещании. Незачем ей искать мертвецов.
Бросив прощальный взгляд на рисунок, который должен был изображать героев Европейского гигаполиса, девочка и фея направились вглубь района...

…Поплутав еще где-то с полчаса, Одри и Кризалис оказались в достаточно обшарпанном здании, где над входом выцветшей краской было написано «Отель».
Малышка тут же поинтересовалась об этом, на что получила ответ, что до отеля этому месту приблизительно столько же, сколько отсюда до Эквестрии, но всяко лучше, чем на улице.
В коридоре находился стол, который пустовал, хотя, по мнению девочки, за ним должен кто-то да сидеть.
Судя по всему, Кризалис думала в том же ключе и, подойдя к столу, позвонила в звоночек. Никакой реакции не последовало.
– Эй, есть кто-нибудь дома?
Одри хихикнула:
– Похоже, только мы.
– Гмм, – Кризалис уже собралась с размаху ударить по колокольчику, но тут раздался голос откуда-то из-за спины:
– Если сломаешь звоночек или стол, то сама купишь новый.
Одри и Кризалис обернулись к обладательнице голоса.
Это была нека, девочка-кошка, которая когда-то была красивой, но годы жизни в гигаполисах оставили свой отпечаток. Волосы поседели, на лице появились характерные морщины, а судя по мешкам под глазами, она давно уже не высыпалась.
Облачена она была в кожаную куртку с коротко засученными рукавами и джинсы. Как посчитала Одри – изрядно поношенные. А иначе как объяснить, что они протерлись в области колен и там образовались дыры?
Да и выглядела владелица отеля так, будто прямо сейчас готова кинуться в драку, чему способствовало крепкое телосложение и бугорки мышц, видные даже сквозь одежду. Рваное правое ухо и сигарета в зубах дополняли образ.
Чем-то отличалась эта нека от ранее виденных Одри. Может быть, было в ней больше кошачьих черт? Или же взгляд зеленых глаз? Внимательный и смотрящий на все даже с какой-то надменностью. Но спустя пару секунд девочка поняла.
Лицо женщины-кошки не несло детских черт, призванных делать облик нек более привлекательными и милыми. Да и держалась она подчёркнуто-прямо, а немногочисленные движения, что Одри успела увидеть, были преисполнены силы и четкости.
Почему-то вспомнилось, что похоже двигались бравые морские пехотинцы в каком-то историческом кино.
– С такой охраной сюда может входить кто хочет, Амелия, – пробурчала Кризалис.
Нека лишь пожала плечами и уселась за стол:
– Да сюда и так ходят все кому не лень, а уж с момента твоего отсутствия – и подавно.
– Здравствуйте, – улыбнулась Одри. – Я – Одри Бекер.
Амелия даже не посмотрела в сторону девочки и бросила:
– Привет, соплячка.
– Повежливей, она со мной, – тут же вступилась Кризалис.
– Ох, где же мои манеры, – нека взглянула на Одри. – Привет, соплячка-до-которой-мне-все-равно-нет-никакого-дела-но-которая-путешествует-с-дырявой-лошадью, – Амелия перевела взгляд на Кризалис. – Лучше?
– Немного, – перевертыш кивнула. – Меня кто-то искал?
Нека сделала неопределенный жест рукой:
– Тебя всегда кто-то ищет. Недавно появлялся этот мелкий хорёк…
– Он лис, – перебила Кризалис.
– А как по мне – хорёк и падальщик, – брезгливо ответила нека.
– И чего хотел?
Амелия хохотнула:
– Мне-то почем знать? Покрутился тут пару часов, попытался залезть по водосточной трубе, но я его перехватила и отвесила пендаля. Больше не появлялся.
Кризалис поморщилась:
– Ты сама любезность.
– Да, я знаю, – ухмыльнулась нека.
– Еще кто-нибудь?
– Да. Парочка фуррей. Судя по виду – местные, хотя пытались выглядеть так, будто они лучше окружающих. Пфе.
– Как выглядели? – настороженно поинтересовалась Кризалис.
– Хех, да как могут выглядеть фурри в этом квартале? Пара волков, самец и самка, донельзя потасканного вида. Да и несло от них так, будто они о душе никогда не слышали.
– Может, и впрямь не слышали… – задумчиво протянула фея.
Хозяйка заведения пожала плечами:
– В некоторых звериного куда больше, чем людского.
Кризалис вздохнула:
– Амелия, мне из тебя подробности клещами вытаскивать?
– Да какие подробности, твою мать?! Пришли, потоптались, порычали, ушли.
Перевертыш вопросительно подняла бровь:
– Даже ко мне в комнату не поднялись?
– О-о-о, они пытались, – нека ухмыльнулась. – Сначала угрожали, потом предлагали денег, затем пообещали сжечь тут все дотла, – Амелия покачала головой. – Идиоты.
– Вы обратились в полицию? – подала голос Одри, посчитавшей это разумным решением.
Нека рассмеялась:
– Ну какая полиция, соплячка? Полиция бы не отреагировала на вызов, даже если бы у меня под окнами собралась толпа линчевателей. Что уж говорить о двух придурках, которые что-то там гавкнули. Полиция, ну надо же…
Кризалис со слабой улыбкой пояснила:
– Так уж повелось, что полиция редко посещает Гексагон вообще и «Зоопарк» в частности. Ну а если и посещают, то, стало быть, произошло что-то серьезное. Это как три месяца назад был бунт мегадесантников…
Одри вопросительно посмотрела сначала на перевертыша, затем на неку.
– Все было ох… – Амелия закашлялась. – Очень плохо. И страшно.
Девочка промолчала. Ей как-то расхотелось узнавать подробности произошедшего.
– Так что с волками? – Кризалис попыталась направить разговор в прежнее русло.
– Да ничего. Я им сказала, что намедни ночью ты выглядела депрессивной, не расставалась с бутылкой какой-то сивухи, да что-то говорила о том, что неплохо бы поплавать.
– И они тебе поверили? – недоверчиво поинтересовалась Кризалис.
– Ха, нет! Они дней пять проторчали неподалеку отсюда. Сначала сидели в одной машине, затем в другой. Даже маскировку использовали, но у меня-то глаз наметан, – нека ухмыльнулась. – После свалили.
Перевертыш задумалась:
– Наверное, стоит сказать тебе спасибо?
– Наверное, стоит, но ты же не скажешь, – нека выпустила кольцо дыма в потолок.
– Спасибо, – тихо произнесла Одри.
Кризалис и Амелия пристально посмотрели на девочку.
– Спасибо за ваш добрый поступок, – еще тише произнесла та и опустила взгляд.
Нека почесала голову:
– Ну, не знаю насколько он добрый, но пожалуйста, соплячка… Видала?! Вот с кого тебе пример надо брать.
– Ага, конечно, драное ухо. Я так и сделаю, – пробурчала Кризалис. – Пошли, Одри. Посмотрим, во что превратили мою комнату двое придурков, которых кое-кто впустил.
Нека недовольно фыркнула, сложила руки на груди и закинула ноги на стол. А что до Одри, то она безропотно направилась следом за королевой перевертышей.
…Девочка ожидала увидеть, что комната Кризалис будет выглядеть роскошно и царственно, как и ее обладательница, но все оказалось более чем скромно.
В углу располагался матрас с подушкой и одеялом, в противоположном углу стояла тумбочка со старым головизором, а в центре комнаты – небольшой столик. Все остальное пространство пустовало.
Не было даже плакатов или картин на стенах, чего в тайне ожидала увидеть Одри. Но зато на подоконнике стоял пыльный кактус в горшке.
Зрелище из окна было тоскливым, так как из него был виден задний двор с импровизированной помойкой.
Небольшая комнатенка, еще меньших размеров кухня и ванная, совмещенная с уборной, – вот и все, что представляло собой жилище феи.
Кризалис, копаясь в тумбочке, произнесла:
– Вот ты и оказалась у меня в гостях, малышка. Не королевское жилье, конечно же, – хитиновая лошадка хохотнула, – но чем богаты.
– М-м-м, да нет. Тут достаточно… мило, – попыталась поддержать подругу Одри, стоя у окна.
– Уныло – более подходящее слово, – буркнула фея. – Ну надо же! Какое благородство!
– Что такое? – тут же спохватилась девочка.
– Да так, ничего. Меня не было две недели, а деньги никто не тронул. Ну что ж, живем.
– Кризалис? – позвала Одри.
Перевертыш оторвалась от своего занятия и вопросительно посмотрела на маленькую девочку.
– А зачем эти… эм, волки тебя искали?
– Да здесь постоянно кто-то кого-то ищет. Такой уж это район, неспокойный, – отмахнулась Кризалис.
– Ты сделала что-то плохое? – не отставала Одри.
– Я? Плохое? Ты за кого меня принимаешь? – наигранно возмутилась перевертыш.
Девочка опустила взгляд и прошептала:
– Прости. Просто ты мне очень дорога, и я не хотела бы, чтобы с тобой что-нибудь случилось…
Фея подошла к маленькой девочке и успокаивающим тоном произнесла:
– Все хорошо, малышка. Просто некоторые не умеют проигрывать, вот и злятся.
– Сильно злятся?
– Да нет, не сильно. Видишь, даже мою конуру не тронули, так что все нормально, – Кризалис вымученно улыбнулась. – Да и вообще, что мы все время о плохом, да о плохом. Пора бы поговорить и о хорошем.
Одри вопросительно посмотрела на свою подругу.
– Скажи, тебе нравится этот, как его там, Рэндал Спек из класса по рисованию?
Одри почувствовала, что краснеет, и, заикаясь, стала говорить, что виделась она с ним всего несколько раз и они толком даже не общались. Чем вызвала смех Кризалис, отчего девочка покраснела лишь сильнее и спросила, а кто нравится ее фее?
Смех очень быстро перешел в кашель.
– Ну и вопросы ты задаешь, – пробурчала Кризалис.
– Ты первая начала, – невинным голосом ответила Одри. – Так кто это? Я его знаю?
– У меня как-то не было времени на все это…
– Это мистер заяц?
– Что? Нет! – тут же воскликнула перевертыш. – И почему дружбу между существами разных полов так неверно трактуют, а?
Девочка посмотрела на фею укоризненно.
– Ну да, ты права. Сама виновата…
Наступила неловкая пауза, и каждая думала о чем-то своём.
Кризалис размышляла о том, чем бы ей занять Одри. Ведь одно дело жить в квартире девочки, где та самостоятельно находила занятия, и совсем другое – пригласить кого-то в гости, где и делать-то особо нечего.
Водить же девочку по району перевертыш категорически не хотела. Они и так шли по наиболее спокойным и безопасным улочкам, пусть дорога и заняла достаточно много времени. Ну, а идти вглубь «Зоопарка» было верным способом нажить неприятности.
Одри, в свою очередь, размышляла обо всем услышанном сегодня. Девочка давно хотела узнать о жизни феи, но всякий раз, когда предоставлялась возможность поговорить, Кризалис рассказывала невероятные истории, под стать сказкам, но всегда говорила о ком-то другом, а о себе упоминала лишь мимолетно. Теперь же она знала, что ее подруга и вправду помогает другим, и мистер заяц был тому наглядным примером.
Что же до волков, охотящихся за перевертышем, то девочка пришла к выводу, что они – как учителя в школе, и им не нравится, когда кто-то отличается от большинства. Вот только в понимании Одри это было далеко не самое плохое. Хуже всего, когда в тебе видят ту, кем ты не являешься, как это случилось в «Маяке»… Тут же мысли вернулись к сегодняшнему утру и к маме, желающей видеть в дочери кого-то другого. Себя, например. Одри поежилась.
И раз уж фея стала откровенничать, то Одри решилась задать вопрос, который долгое время не давал ей покоя:
– Кризалис, а какими были твои родители?
Королева перевертышей удивленно захлопала глазами, после чего рассмеялась:
– Не было родителей. Я родилась из детского смеха.
– Но… это невозможно.
Кризалис лишь пожала плечами:
– Порой и не такое случается.
– Ты их не помнишь, да? – предположила девочка.
Уши Кризалис опустились:
– Помню мать, но хочу забыть.
Одри вздрогнула. Ей не хотелось спрашивать, но раз уж начала, то не останавливаться же на полпути?
– Какой она была?
– Еще более дырявой, чем я, – с мрачной улыбкой ответила перевертыш.
– Нет. Я не про это…
– Ты про характер? – задумчиво произнесла Кризалис. Одри кивнула. – Хм, ну как тебе сказать. Ты читала истории про коварных ведьм, что заманивали ничего не подозревающих путников в лесную чащу? – девочка снова кивнула. – Вот такой она была. Только хуже.
– Прости, я не хотела.
Кризалис тепло улыбнулась:
– Да все нормально, малышка. Думаешь о своей матери?
– Угу… Почему она так?
«Потому что дура», – хотела было сказать Кризалис, но сдержалась и вместо этого произнесла:
– Потому что считает, что мир крутится вокруг нее и ее проблем, а у окружающих их нет.
– Но ведь это неправильно!
– Неправильно, – с легкостью согласилась перевертыш. – Как видишь, в мире много неправильных вещей.
– Она не была такой раньше, – попыталась заступиться за маму девочка. – Она была чуткой и доброй. Рассказывала мне сказки по ночам. А еще мы с ней гуляли, и летом мама мне покупала мороженое. Вот такое, – девочка попыталась показать каким, по ее мнению, было мороженое.
Кризалис скептически посмотрела на малышку.
– Правда-правда! – Одри задумалась, после чего спросила. – Как я могу тебе помочь?
От такой резкой перемены темы Кризалис несколько растерялась:
– Ты это о чем?
– М-м-м, о тех двух волках и лисе, что тебя искали. Это ведь из-за них ты повредила ногу, да?
Кризалис задумчиво посмотрела на Одри, которая слегка покраснела и произнесла:
– Я маленькая, но не глупая.
– Конечно, не глупая… – отозвалась фея.
– И у меня есть идея, – с радостью произнесла девочка.
– Вот прям так идея? Сходу?
Одри энергично закивала головой:
– Ага. Тебе надо с ними подружиться.
Глаза Кризалис стали еще больше обычного, после чего она не выдержала и рассмеялась:
– Ох, малышка, ха-ха-ха, насмешила…
Девочка недовольно уперла руки в бока:
– Я серьезно.
– Ха-ха-ха, и что ты предлагаешь, малышка? Чтобы я поочередно каждого из них обняла и сказала – давайте жить дружно?
– Нет, – Одри несколько смутилась. – Это было бы немного наивно.
– Угу, немного, – ехидно отозвалась перевертыш.
– Но ты должна убедить их, что являешься другом, а не врагом. И тогда они тебя больше не обидят, – не сдалась девочка.
– И как же, позволь спросить, мне это сделать? – с ухмылкой на всю мордочку поинтересовалась Кризалис.
– Поговорить с ними, – просто ответила маленькая девочка.
Ухмылка с мордочки перевертыша пропала.
– Малышка, это… – фея задумалась, пытаясь подобрать нужное слово, дабы не обидеть свою спутницу.
– Неожиданно! – тут же пришла на помощь девочка.
– Да-а-а, неожиданно. Заявиться к ним в облике Кейденс и обвести собравшихся вокруг копыта. Ну кто до такого додумался бы? – с иронией произнесла перевертыш.
Девочка отрицательно замотала головой:
– Нет, тебе надо быть собой и одновременно нет, – перехватив недоуменный взгляд Кризалис, Одри попыталась пояснить. – Если ты идешь к кому-то с добрыми намереньями, то ты не должна выдавать себя за кого-то другого. Но если люди плохие, то попытайся быть собой и в то же самое время нет. Это сложно. Мне это бабушка говорила в свое время.
– И как, помогло?
– Не очень, – честно призналась девочка. – Но мне кажется, что это может сработать, если ты придешь к ним такой, какая ты есть. Только скажешь, что ты… другая.
Кризалис замолчала, и ее мордочка приобрела сосредоточенное выражение. Через некоторое время Одри не выдержала и спросила, пряча взгляд:
– Плохо, да?
Хитиновая лошадка вздрогнула, после чего внимательно посмотрела на маленькую девочку.
– Нет, не плохо, – фея ненадолго замолчала. – Это гениально. Может сработать.
Девочка запрыгала на радостях:
– Здорово! Я иду с тобой!
– Нет, не идешь, – строго ответила Кризалис. – Это опасно.
– Тем более. Тебе без меня не обойтись!
– Как-нибудь справлюсь, – отмахнулась перевертыш. – А здесь ты будешь в безопасности.
– Нет, не буду! Что если сюда придут те, кто тебя ищет, и Амелия в этот раз им не помешает?
Какое-то время Кризалис молчала, устремив взгляд в потолок. Очевидно, обдумывала альтернативы. Наконец, она перевела взгляд на маленькую девочку и, хитро прищурившись, произнесла:
– Хм. Резон есть. Ну что ж, идем....

Глава 10: Игра с нулевой суммой

– …Так нечестно! – возмущенно воскликнула маленькая девочка.
Одри и Кризалис стояли в забегаловке у Косого, где королева решила передать малышку с копыт на лапы.
– Очень даже честно, – в тон ей ответила перевертыш. – Если я потащу тебя с собой, то подвергну нешуточной опасности.
– А если не возьмешь, то я сбегу. И буду бродить по городу в поисках тебя, вот так!
Кризалис тяжело вздохнула:
– Косой о тебе позаботится.
– Нет! – резко ответила Одри, после чего ее голос стал умоляющим. – Только с тобой я чувствую себя в безопасности. Пожалуйста, не бросай меня…
На глаза девочки навернулись слезы.
– Э, нет, меня этим не проймешь.
Косой, который до этого молча наблюдал за разворачивающейся сценой, подошел к Кризалис и тихо прошептал ей на ухо:
– Можно тебя на минутку?
– Конечно, – казалось бы, с облегчением ответила фея. После чего добавила, обращаясь к Одри. – Никуда не уходи.
– Угу, – хныкнула та.
Отойдя на приличное расстояние, так чтобы одна чересчур любопытная девочка их не подслушала, Кризалис заговорила:
– Извини, что на тебя все это взваливаю, но ты ведь за ней присмотришь?
– Конечно присмотрю, – уверенно кивнул Косой. – Только вот есть одна вещь… – заяц замялся.
– Какая вещь? Давай, не тяни. Раз уж я решила со всем этим разобраться, то лучше будет сделать это до темноты.
– Мне кажется, Одри права.
Пони удивленно уставилась на собеседника:
– Да ты в своем уме, старый?!
– Не кипятись, – примирительно поднял лапу заяц. – Лучше послушай, что тебе скажет много чего повидавший синтет.
– О нет, – перевертыш закатила глаза. – Нравоучения. Еще не хватало!
– Смейся-смейся, да вот только взгляни на то, что творится в «Зоопарке» в последнее время.
– Пфф, здесь всегда что-нибудь да происходит. Кто-то кого-то прирежет даже не ради пары вшивых кредитов, а просто по доброте душевной. Что тут такого?
– Твоя правда… – Косой замолчал, явно собираясь с мыслями. – Несчастные случаи происходили раньше и будут происходить впредь. Слишком сильно этот мир давит на окружающих…
– Ну, блеск! Еще и философствовать начал. Просто праздник какой-то!
– Ты знаешь, что я прав, – заяц нахмурился. – Знаешь, как никто другой.
Перевертыш поморщилась, но предпочла промолчать.
– Странные дела сейчас творятся. И я говорю не только про наш квартал, но и про весь «Гексагон». Эта, как ее, «Паучья сеть», тьфу, становится все наглее, и доходит до того, что они уже не убеждают окружающих в своих благих намерениях, а хватают прямо на улице и увозят в неизвестном направлении.
– Эти фанатики вскоре сожрут сами себя, – буркнула Кризалис.
– Может и так, – не стал спорить Косой. – Но пока этого не произошло, я бы поостерегся.
Пони вопросительно посмотрела на своего собеседника, после чего рассмеялась:
– Ой, да ладно тебе. Финник безобиден.
– Я тебя предупредил.
– Конечно. И не думай, что я не ценю этого. Всё?
– Нет, не всё. Линчеватели…
Кризалис перебила:
– Брось. Эти ребята и до Хартии припирались в «Зоопарк», чтобы поймать одинокого синтета, которому просто не повезло оказаться не в то время и не в том месте.
– Верно. Но сейчас это выглядит как хорошо спланированная акция, и они теперь не удовлетворяются лишь одним из нас.
– Тебя послушать, так это прямо заговор какой-то, – Кризалис нервно хохотнула.
– Надеюсь что это не так и всему виной детективные триллеры, что я читаю на досуге. Очень надеюсь. Но пока все свидетельствует о том, что я прав…
Перевертыш нахмурилась и открыла было рот для возражений, но заяц продолжил:
– Да и вспомни недавние события. Неужели ты думаешь, что мегадесантники, которым в подкорку заложено служить и защищать, сами бы додумались до того, чтобы начать убивать других синтетов?
– Иногда даже мелкие пони доходят до поножовщины. Взять хоть радужную пегаску, которая вступила в бой с ротой наемников и парой профессиональных убийц, если верить слухам, – но в голосе Кризалис не было уверенности.
– Но не целыми группами же, – Косой покачал головой. – Мне страшно, Криз. Я никогда так не боялся. Даже когда… – заяц осекся. – Никогда.
Королева перевертышей приобняла старого друга:
– Не волнуйся. До этого ведь как-то справлялись? Вот и сейчас не пропадем.
– Ты должна взять Одри с собой, – глухо отозвался заяц.
– Опять ты за своё! Она…
– …сбежит, – перебил Косой, отстраняясь от перевертыша. – У девочки боевой настрой, а что с ней будет, если она забредет куда-то не туда? Что будет, если она нарвется на тех, о ком мы только что говорили? Думаешь, они будут искать на ее теле штрих-код, до того как прикончить?
– А что будет, если мы обе на них нарвемся? – сквозь зубы прошипела Кризалис.
– Ты сможешь ее защитить, – с уверенностью ответил собеседник. – В крайнем случае – улетите.
Королева покачала головой:
– И где же тот рационалист, которого я встретила год назад?
– Он перед тобой. И именно поэтому…
Пони отмахнулась:
– Да поняла я, поняла. Это был риторический вопрос.
– Ну а раз так, то куда ты хоть направляешься?
– К Хестусу.
Услышав имя, Косой изощрено выругался.
– Ты бы еще с драконом в «магистра» сыграла!
– Хорошая идея, – Кризалис ухмыльнулась. – Надо будет взять на заметку.
Косой не удержался и приложил ладонь к мордочке…

…Идя по ярким улочкам, которые населяли не менее яркие жители, разодетые в разноцветные одежды, Одри слушала Кризалис. Правда вполуха, логично предположив, что если фея скажет что-то важное, то ей удастся все запомнить. А вот если не осмотреть все достопримечательности, то будет и впрямь обидно.
– ..И запомни, не пялься на прохожих и не встречайся с ними взглядом, – закончила свою речь Кризалис.
– Угу, – только и ответила маленькая девочка, внимательно вчитываясь в надпись на стене дома, что была лишена пошлости, но в то же самое время не была до конца понятна.
Ну какой смысл во фразе: «Я не только поступаю в соответствии с тем, что я есть, но и становлюсь в соответствии с тем, как я поступаю»?
Одри эта фраза показалась какой-то слишком заумной.
Кризалис же, поняв, что ее не слушают, вздохнула и пробурчала себе под нос:
– Порой я завидую феям, у которых есть настоящая волшебная палочка. Незаменимая вещь.
– Ага, – машинально ответила маленькая девочка, явно считая, что обращаются к ней, и продолжила разглядывать прохожих.
Кризалис недовольно фыркнула:
– Малышка, бесплатное мороженое раздают.
– Где? – девочка вмиг оторвалась от лицезрения окрестностей.
Королева перевертышей рассмеялась:
– О, стало быть, мороженому удалось завладеть твоим вниманием, даже не смотря на то, что сейчас поздняя осень?
Одри покраснела и тихо произнесла:
– Но ведь бесплатное же…
– Ой ты горе…
Кризалис, отвлекшись на общение с девочкой, чуть не налетела на двух пони-пегасок, что шли прямо на них. Ярко-алая, одетая в спортивный костюм, и белая с фиолетово-голубой гривой, облаченная в кожаную куртку и штаны. У обоих на мордочках красовались застарелые шрамы. Не иначе, гладиаторы.
– Смотри, куда прешь, – злобно бросила алая пегаска.
Перевертыш нахмурилась, но ничего не сказала, а вот ее спутница решила проявить ненужную в таких ситуациях храбрость:
– Но вы сами шли прямо на нас, а могли бы свернуть, – Кризалис бросила на Одри предупреждающий взгляд и отрицательно замотала головой, но девочка продолжила. – Хорошие пони так делают.
Пони-гладиаторы остановились, и алая пегаска медленно обернулась:
– Что? Что ты сказала?
Одри решила повторить:
– Я сказала, что хоро… – на плечо девочки легло копыто, и та осеклась.
– Она тут новенькая. Наивный ребенок, вы ведь понимаете? – ровным голосом произнесла Кризалис.
– Наивный ребенок, который меня только что оскорбил, – алая пегаска сделала пару шагов в сторону девочки и королевы перевертышей.
В разговор вмешалась белая пегаска:
– Брось, Фаерстрайк. Оно того не стоит.
– Предлагаешь мне проглотить это? – ухмыльнулась Фаерстрайк.
Белая пегаска лишь пожала плечами.
– Мы и так постоянно глотаем оскорбления. А порой и кое-чего похуже.
Алая пегаска недовольно фыркнув, направилась к Одри.
Путь гладиатору преградила Кризалис и сквозь зубы произнесла:
– Иди своей дорогой, а мы пойдем своей, и все будут довольны.
Алая пегаска окинула королеву перевертышей насмешливым взглядом:
– Неужели?
Подала голос Одри:
– Простите, я не хотела вас обидеть…
– Она не хотела, – ухмылка на мордочке алой пегаски стала еще шире. – Слыхала, Брайт? Этот мир не хотел нас обидеть. Существа, что его населяют, не хотели нас обидеть. Эта мелкая не хотела нас обидеть. Все происходит случайно.
Кризалис прекрасно понимала, к чему все идет, но отступать было уже поздно:
– Уходите, и никто не пострадает.
– Уходите, и никто не пострадает? – будто бы пробуя слова на вкус, повторила алая пегаска. – Знаешь, я, пожалуй, рискну. Мелюзга, ты тут или уже в обморок бухнулась?
– Т-тут, – нервно сглотнув, ответила Одри.
Красная пони демонстративно осмотрелась по сторонам:
– «Тут», это где? Я тебя не вижу. Выходи и не прячься. Не могу же я вечно разговаривать с боком дырявой лошади.
– Очень скоро ты будешь разговаривать с копытами дырявой лошади, – огрызнулась Кризалис, но гладиатора это не очень-то впечатлило.
Одри, меж тем, и впрямь перестала прятаться за спиной подруги и вышла к пони-забияке. Выглядела девочка испуганно и подавленно. Для нее видеть злую пони было чем-то неправильным, ненормальным.
– Угу. А я уж подумала, что ты трусишка. Ну так скажи мне, маленькая девочка с острым языком, я плохая пони?
Одри, открыла было рот, чтобы сказать «нет» и извиниться перед незнакомками, но алая пегаска продолжила:
– Правду. Я чувствую, когда мне врут.
Девочка осеклась. Она посмотрела на Кризалис, которая выглядела так, будто готова была броситься в бой. В глазах королевы перевертышей застыла тревога. Одри перевела взгляд на алую пегаску и ее спутницу. Затем на немногочисленных прохожих, которые шли по своим делам, не обращая внимания на происходящее, а, может быть, просто не замечая. Вспомнила свой разговор с бабушкой, когда сказала пожилой женщине всю правду, и, наконец, решилась:
– Да. Ты очень злая пони и ведешь себя гадко!
Кризалис застонала, а гладиаторы переглянулись, после чего разразились смехом.
Алая пегаска утерла подступившие слезы копытом и продолжила:
– Интересно, и почему мне всякий раз везет на тех, кто макает меня башкой в мои недостатки, а?
Брайт со смехом ответила:
– Да ты сама – один большой недостаток.
– Не перегибай палку, – бросила Фаерстрайк и с ухмылкой посмотрела сначала на Кризалис, затем на Одри. – А ты очень храбрая девочка, знаешь об этом?
Та нервно сглотнула и отрицательно замотала головой.
– Храбрая-храбрая, – с уверенностью произнесла алая пегаска. – Но глупая.
Кризалис дернулась было в попытке загородить Одри собой, но пони-гладиатор примирительно подняла копыто:
– Спокойно, мамаша. Я ведь не чудовище, чтобы детей бить. Я просто очень и очень злая пони.
Одри опустила взгляд и покраснела.
– А что делают очень плохие пони? Эй, мелюзга?
– Оставь ее в покое, – сквозь зубы прорычала Кризалис.
Фаерстрайк удивленно посмотрела на королеву перевертышей:
– Мы беседуем, разве не видно?
– Ты ее пугаешь!
– Пугаю? – алая пегаска приложила копыто ко рту. – Какой кошмар. И как мне только не стыдно? Брайт, почему ты мне не сказала, что я пугаю девчонку?
– Да тебе слово поперек вставить нельзя, все воспринимаешь буквально, – с ухмылкой ответила белая пони.
– Бе-е-е-е! Бе-е-е! Только и слышу от тебя это блеянье, – Фаерстрайк сделала неопределенный жест копытом. – Итак, мелюзга, страшная тетя просит прощения за то, что является злым драконом, что похищает прекрасных принцесс, и решает проявить галантность. Куда вы направляетесь?
Вместо ответа Одри прижалась к Кризалис.
– Не твоё дело! – ответила та.
Алая пегаска подняла на перевертыша ничего не выражающий взгляд:
– Еще раз что-то скажешь, и тебе понадобятся услуги дантиста.
Кризалис нахмурилась:
– Ну а тебе – проктолога.
– У кого что болит, а? – Фаерстрайк облизнула губы.
– Мы идем к Хестусу! – выкрикнула Одри, в надежде, что так спор прекратится.
Пони-гладиаторы выглядели шокированными. Первой совладала с собой алая пегаска:
– Храбрая, но глупая, очень глупая девочка. Да вообще самоубийца.
– Прямо как ты, когда только пришла на арену и тебя поколотили две пони нежно-пастельных цветов, – подала голос ее подруга.
– Заткнись, Брайт.
– Ты знаешь, что я права.
– М-м-мать! – Фаерстрайк не выдержала и подошла к подруге. – Неужто каждому встречному об этом надо сообщать?
Белая пегаска осталась невозмутима:
– Ты сама начала задавать уточняющие вопросы.
– Но не тебе же!
Брайт бросила задумчивый взгляд через плечо подруги:
– Не мне. Им. А откровенность должна быть обоюдной.
– Да какое им… – Фаерстрайк тяжело вздохнула. – Ладно, проехали. Ты – набитая дура, и это не лечится.
– Очень мило, – белая пегаска надула щечки.
– Сама виновата. Ну так вот, дорогие мои туристы… – красная пони обернулась к маленькой девочке и большой дырявой лошади, но улочка была пуста. – Какого?..
– Ну, они сбежали, как только ты начала заливать про свое тяжелое детство и то, что горшок всегда был занят, вот и приходилось таскать все в себе, – ехидно ответила подруга.
Фаерстрайк выругалась.
– А ведь я хотела помочь.
– О да, ты помогла, можешь не сомневаться. У маленькой девочки будет теперь психологическая травма на всю жизнь, – хмыкнула Брайт.
– У нее будет психологическая травма после общения с Хестусом.
– Может быть. Ты идешь? – не дожидаясь ответа, белая пегаска пошла вперед.
Фаерстрайк же еще какое-то время смотрела туда, где минуту назад стояла странная парочка из королевы перевертышей и маленькой девочки, после чего сплюнула и поспешила за подругой.

Кризалис лавировала между узкими переулками, нависающими рекламными щитами и развешанными между домами веревками с одеждой.
Одри сидела на спине королевы перевертышей, крепко обняв последнюю за шею, и какое-то время ехала с закрытыми глазами, шепча, чтобы те странные пони отстали.
Но вскоре любопытство взяло верх над страхом, и девочка рискнула обернуться. Антропоморфные и не очень животные все так же спешили по своим делам, и Одри готова была поклясться, что видела Флаттершай, пусть и мельком. А вот двух забияк поблизости не было, о чем она не преминула сказать подруге.
Казалось, Кризалис даже не услышала слова маленькой девочки, продолжая лететь, по мнению Одри, не разбирая дороги. Но вот полет замедлился, и вскоре королева перевертышей приземлилась, цокнув копытами по мостовой.
Одри тут же слезла со спины своей лучшей подруги и огляделась.
Место выглядело так, будто бы девочка оказалась в квартале, где она жила с семьей до переезда и о котором лишь слышала от бабушки, но сама не помнила по причине юного возраста. Потрескавшаяся краска на стенах. Зарешёченные, а то и вовсе забитые окна. Балконы, покрытые трещинами и готовые рухнуть на голову незадачливому прохожему.
Одри предпочла держаться по центру улицы, дабы не стать тем самым незадачливым прохожим, с кем это случится.
Кризалис же заглянула за угол ближайшего здания. Облегченно вздохнув, она вернулась к девочке:
– Кажись, и впрямь отстали.
Одри согласно кивнула.
– Вот тебе и приключеньице… – задумчиво протянула Кризалис. – Еще не поздно вернуться.
– Было круто! – воскликнула Одри.
– Круто? Малышка, как ты верно подметила, мы столкнулись с очень плохими пони, и если бы дело дошло до драки, то я не уверена, что справилась бы. С одной – может быть. Но не с двумя.
– Но ведь все обошлось, правильно?
Кризалис закатила глаза:
– Святая простота…
– Я знала, что все обойдется, – уверенным голосом заявила малышка.
– Знала?
– Угу. С тобой я чувствую себя уверенно, как никогда, и знаю, что бы ни случилось, если ты рядом, мне нечего бояться.
– Еще скажи, что я могу всех плохих существ в тыквы превратить, – съехидничала Кризалис.
– Не-е-ет. Твоя магия… – девочка задумалась. – Она – другая. Она – настоящая. Та, к которой надо прикладывать усилия. Ты сама говорила. И поэтому она – самая лучшая!
Кризалис посмотрела в эти большие глаза, наполненные верой, и промолчала. Королева перевертышей могла бы многое сказать маленькой девочке, но решила отложить этот разговор на более поздний срок.
– Ну хорошо, малышка. Пусть будет так. Стоит мне сказать пару слов, как все плохие люди или синтеты убегут в ужасе, только пятки засверкают.
– Ну нет, так не получится… – смутилась Одри. Кризалис обрадовалась, что не все потерянно, как девочка добавила. – Пары слов будет мало.
Королева перевертышей удержалась от желания сделать фейсхуф и решила дальше идти молча. Как жаль, что у ее спутницы на этот счет были совсем иные планы.
– А нам еще далеко?
– Устала? – Кризалис с улыбкой посмотрела на Одри.
– Не-е-е. Просто интересно, – соврала малышка.
– Ну, если я не свернула куда-то не туда, то минут через десять будем на месте.
Девочка кивнула и снова замолчала. Минуты на две. После чего поинтересовалась:
– А какой он?
– Кто? – Кризалис изобразила на мордочке блаженное неведенье.
– Хестус.
– Хм. Хестус? Он бизнесмен, – просто ответила королева перевертышей.
Про себя же добавила: «Выбравшийся из самых глубин Тартара».

Дорога и впрямь не заняла много времени, и Одри ожидала увидеть внушительную многоэтажку, ну или хотя бы офисное здание, но Кризалис остановилась около дверей больницы, что насчитывала пять этажей.
Белое здание стояло тут, вероятно, очень давно, но о нем явно заботились: краска выглядела новой, все стекла были на месте, и даже газоны вокруг придавали вид ухоженности.
Над широким крыльцом красовалась вывеска, изображающая ангелов, протягивающих к посетителям руки.
«Новые небеса», гласила надпись.
– Ну, вот мы и пришли, – объявила фея, переступая порог больницы.
Одри поинтересовалась:
– Хестус болен, да?
Кризалис хохотнула и ответила:
– Ага, болен. Очень сильно болен. На всю голову.
Одри старалась не отставать и смотреть только и исключительно в пол. Ей никогда не нравились больницы, но эта выглядела худшей из всех, особенно на фоне контраста с внешним видом.
Внутри стены не отдавали привычной белизной, а были серыми, но из-за теней все казалось куда мрачней.
Нос раздражал запах хлорки и каких-то еще примесей, совсем нехарактерных для поликлиник. По крайней мере, таких, к каким привыкла Одри.
По коридорам, тут и там расхаживали антропоморфные псы, облаченные в серую, под стать стенам, форму. Они провожали гостей настороженными взглядами, будто бы от маленькой девочки и королевы перевертышей ждали проблем.
Пациентов малышка и вовсе не видела. Двери палат были плотно закрыты, и если бы не встречающиеся тут и там охранники, это место могло и вовсе показаться покинутым.
Одри об этом сказала Кризалис, и та ответила, не сбавляя шага:
– Не волнуйся, малышка. Мы ненадолго.
Вскоре коридор вывел гостей к лестнице и лифтам, возле которых стояли двое охранников.
– Мы к Хестусу, – с места в карьер начала Кризалис.
– Догадываюсь, – отозвался пес серой масти и с подранными ушами.
Его напарник, с рыжей шерстью, провел каким-то прибором сначала перед Кризалис, а затем подошел к Одри.
– Ой, да ладно вам! Думаете, маленькая девочка пронесет с собой бомбу? – воскликнула королева перевертышей.
Рыжий пес провел прибором перед Одри, после чего повернулся и пояснил:
– У нас сейчас время такое, что маленькая девочка сама может быть бомбой.
– И много вы таких встречали? – ехидно поинтересовалась Кризалис.
Рыжий фурри вздохнул:
– Я не стану с вами спорить. Поднимайтесь. Вас ждут.
– Сама любезность, – фыркнула Кризалис, заходя в лифт.
Одри забежала следом и с улыбкой помахала охранникам рукой.
Рыжий помахал в ответ, а его напарник лишь поморщился. Когда двери лифта закрылись, первый все же поинтересовался:
– Как думаешь, какие у них шансы?
Серый ненадолго задумался.
– Пятьдесят на пятьдесят.
– Так много?
Второй лишь пожал плечами:
– Ну сам подумай. Эта Кризалис умудрилась прятаться от Хестуса две недели, и вот она объявляется, да еще с малым ребенком. Сама. Стало быть, ей есть что предложить.
Рыжий нахмурился:
– Думаешь, девочку?
– Само собой, – со знанием дела ответил серый.
Рыжий пес вздохнул:
– Иногда я ненавижу свою работу…
Серый подошел к напарнику и одобряюще похлопал того по плечу:
– Да, я тоже. Но там, на улице, еще хуже.
Рыжий ничего не ответил.

Когда двери лифта открылись, девочка и фея оказались в просторном кабинете, единственным источником света в котором выступали окна, сейчас – слегка приоткрытые.
Окна были чуть затонированы, но, тем не менее, можно было различить строгую мебель и идеальный порядок. Все, от дивана «уголком» и высокого стола с компом до отгораживающих часть помещения ширм, навевало ассоциации с чем-то важным, взрослым и даже… пугающим. Немало способствовали этому и цвета: черный с серой отделкой, как будто лишь подчеркивающей тьму, сгустившуюся в кабинете.
Одри уже хотела что-то спросить, как из-за стола поднялась фигура, с первого взгляда похожая на человеческую.
Но лишь с первого.
Потому что в следующий миг за спиной создания развернулись огромные крылья, затмившие проникающий снаружи свет...
Одри при виде угрожающего силуэта испытала приступ суеверного страха: ее семья хотя и не была особенно религиозной, но образ темного ангела был широко растиражирован на телевидении, да и книги о нем порой упоминали, в негативном ключе.
Кризалис же поморщилась и произнесла:
– Скажи, Хестус, а когда ты в сортире сидишь, тоже расправляешь крылья во всю ширь?
Первое пугающее впечатление немного рассеялось, и в полумраке стали угадываться очертания существа в специально перешитом деловом костюме.
Огромные крылья сложились, и ангел, теперь похожий на обычного и даже красивого мужчину лет сорока, пристально посмотрел на Кризалис, но та даже не думала изобразить нечто отдаленно напоминающее смущение:
– У-у-у, я – страшный Хестус, и моей единственной слабостью является запор!
Одри хихикнула, но, перехватив взгляд хозяина помещения, приложила ладошку ко рту.
Глаза у него были жуткие. Вернее, даже не сами глаза, а взгляд. Холодный, отрешенный, как будто смотрящий насквозь.
А еще выражение лица, больше похожее на мраморную маску в своей неподвижности.
Хестус подошел к окну. То ли чтобы собраться с мыслями, то ли чтобы окинуть взглядом открывающийся пред ним пейзаж.
– Вы только что пришли, и первое, до чего додумались, это детские оскорбления?
Кризалис пожала плечами, хотя Хестус и не мог этого видеть:
– Ну а ты не додумался ни до чего лучшего, чем начать запугивать гостей. Одной из которых является маленькая девочка. О-о-очень взрослый поступок.
Хозяин помещения, какое-то время еще стоял у окна, после чего резко развернулся и подошел к столу:
– Ну хорошо. Я соглашусь, что был не прав, если ты сделаешь то же самое.
– Да без проблем, – Кризалис ухмыльнулась. – Мы все повели себя как полные придурки.
Хестус ничего не ответил, а лишь сел за стол и жестом предложил гостям расположиться напротив.
– А они не начинены взрывчаткой или иными хитрыми приспособлениями для неудобства гостей? – не дожидаясь ответа, Кризалис плюхнулась в кресло. – А ничего так. Почти удобно.
– Очень рад, – сухо ответил падший ангел.
Одри решила последовать примеру подруги и тоже села в кресло, на самый его край. Почему-то казалось, что они тут надолго не задержатся.
Хестус же с ничего не выражающим лицом произнес:
– Ну что ж, Кризалис Минина…
– Неа, – резко перебила королева перевертышей.
– Еще и перебивает. Ну никакого воспитания…
– Я не Кризалис Минина.
Одри подавила желание с любопытством посмотреть на фею и вместо этого делала вид, что с интересом изучает стол. Она никогда не слышала фамилии Кризалис и вообще думала, что у нее таковой и нет. А, оказывается, есть. И очень даже милая.
Хестус ничего не ответил, явно ожидая продолжения. И перевертыш не заставила просить дважды.
– Меня зовут – Кризалис Орнитр, я недавно в «Зоопарке». Услышала, что великий и ужасный Хестус, который здесь является чем-то вроде большого босса, разыскивает некую Кризалис. Причем серьезно так разыскивает. Его мордовороты полрайона на уши поставили. Ну и у меня было два варианта – попытаться свалить в другой гигаполис, от греха подальше или заявиться сюда и поздороваться, а заодно поинтересоваться, может я как-нибудь смогу помочь в поисках? Не бесплатно, само собой.
Хестус не ответил, но перевел взгляд на девочку.
– А это… Магда Валериан, – Одри все же не выдержала и удивленно посмотрела на Кризалис. – Очень храбрая девочка, – фея одобряюще улыбнулась своей спутнице, – которая неоднократно вытаскивала меня из разных передряг.
– Это всё? – бесстрастным голосом поинтересовался Хестус.
– Ну да, а что еще надо?
– Что же еще надо? Какой хороший вопрос. Сколько в нем сокровенного смысла, – ангел сложил пальцы в замок и вперил немигающий взгляд в Кризалис. – Как насчет правды?
Одри перевела взгляд с феи на Хестуса и обратно.
– Кризалис… – тихо прошептала девочка.
– Если тебе нужна была правда, то это она, – не сдавалась королева перевертышей.
– Неужели? А что мне скажет твоя спутница, м?
Кризалис открыла было рот, но Хестус предупредительно поднял руку:
– Нет-нет. Тебя я уже услышал, а вот твою спутницу нет, – на этот раз он пристально посмотрел на девочку и вдруг улыбнулся. От этой улыбки Одри всю пробрало до костей. – Малышка, твоя подруга говорит, что ты ее талисман на удачу, и у тебя есть замечательная возможность прямо сейчас это доказать. Скажи мне правду. Всю правду.
Одри нервно сглотнула и посмотрела на Кризалис. В глазах королевы перевертышей стояла мольба, а сама она едва заметно качала головой.
Девочка вздохнула. Она прекрасно понимала, что здесь и сейчас решается судьба не только Кризалис, но и ее собственная. И от ответов будет зависеть их будущее.
– Я – Одри Бекер, – начала девочка и услышала рядом стон. – А это Кризалис Малина… Кризалис Мелена…
– Минина, – любезно подсказал хозяин кабинета. – Я не из тех, кто считает синтетов одинаковой модели неотличимыми.
– Да, Минина. Мы с ней познакомились две недели назад, но это были лучшие недели в моей жизни. Она спасла меня от хулиганов. Помогла наладить отношения в семье почти со всеми, и разрешила проблемы в школе.
– Как интересно, – безэмоционально отозвался Хестус.
– Да! Это очень интересно и важно! – выкрикнула Одри. – Я знаю, Кризалис не идеальна, и она очень часто говорит неправду… но делает она это не для собственной выгоды, а чтобы защитить других. И если вы хотите наказать ее, то накажите меня, а ее отпустите!
Под конец на глазах Одри выступили слезы, а сама она покраснела, но продолжила с вызовом смотреть на жуткого ангела.
Хестус какое-то время сидел молча, а потом захлопал в ладоши и улыбнулся уголками рта, что вкупе со скорбным выражением лица делало картину донельзя зловещей и отталкивающей:
– Браво. Это была очень проникновенная и искренняя речь. Такое не отрепетируешь. Во всяком случае, не с маленьким ребёнком, – аплодисменты прервались столь же резко, как и начались. – Итак, что мы имеем: наглый маленький синтет, которая меня обокрала, оскорбила и врала мне в лицо, а также очень храбрая девочка, которая готова пожертвовать всем ради трусливого друга. Ты ведь готова всем пожертвовать, да?
– Да, – без промедления ответила Одри.
– Нет! – одновременно выкрикнула Кризалис.
– Какая прелесть, – голос Хестуса был все также сух и безжизненен. – Она ведь и впрямь твой талисман на удачу.
– Ты не знаешь, кто он!
В предупреждении Кризалис прозвучало то, чего Одри еще никогда не слышала.
Отчаяние и страх.
– Расскажи ей, – спокойно отозвался Хестус. – Мне нечего стесняться.
Одри вопросительно взглянула на свою фею, и та произнесла сквозь зубы:
– Хестус – один из крупнейших распространителей наркотиков в Сером городе. Всех, которые разрешены. На его совести – сотни тысяч смертей, если не миллионы.
– Моя совесть чиста, – отозвался ангел с серыми крыльями. – Мой товар лицензирован. Мои клиенты могут купить детокс там же, где и другие препараты. Не моя вина, что они этого не делают. Равно как не моя вина, что производители детокса ломят за него такую цену.
Одри вздрогнула. Конечно, она слышала о наркотиках: об этих и других опасных вещах рассказывали и в школе, и дома. Равно как и о детоксе – препарате, что позволял удалить из организма все вредные примеси. Весьма болезненным способом.
– Твои клиенты, – сказала тем временем Кризалис, – умирают.
Тихий голос остался бесстрастен:
– Я дарую им покой. Они уходят счастливыми, без боли и страданий. В блаженство забвения... я даже не прошу денег за это, – Хестус вдруг резко встал с расправленными крыльями и почти выкрикнул. – Разве я не милосерден?!
Одри внутренне сжалась, но ангел вернулся в спокойное почти до безразличия состояние.
– Не бойся, – сказала Кризалис, обняв девочку ногой, – я с тобой. Он в свое время придумал наркотик, который позволяет отчаявшимся людям переставать бороться и безболезненно уходить из жизни. И теперь мнит себя чуть ли не святым. Рога сначала отпили, ангел кучерявый!
Последняя фраза явно предназначалась Хестусу, который с невозмутимым видом выдвинул ящик стола и какое-то время в нем что-то искал. Ну или делал вид.
Наконец, он плавным движением выложил на стол автоинъектор. Устройство, использующееся в гигаполисах для дозированного применения медицинских препаратов: от безобидного инсулина до заживляющих стимуляторов.
И наркотиков, конечно.
Девочку пробрала нервная дрожь при виде этой штуки. Она не знала, что находится внутри, но предполагала, что там что-то очень и очень страшное, под стать владельцу кабинета.
Кризалис вскочила со стула, копыта со стуком опустились на стол:
– Ты что себе позволяешь, мерзкая рожа?! Думаешь, можешь вот так впаривать наркоту детям?
– Мерзкая рожа, – задумчиво произнес Хестус. – Странно слышать такое от тебя.
Кризалис перегнулась через стол и пристально посмотрела в глаза хозяину кабинета:
– Одри не будет это принимать, ясно?!
– Одри? А почему не Магда? Ведь ты ее изначально так назвала.
– Ты вообще слышал, что я сказала?! – Кризалис сорвалась на крик.
– Слышал. И не стоит так кричать. Перепугаешь охрану своими визгами, они сбегутся сюда и наделают в тебе пару лишних дырок.
Передняя нога пони дернулась, но Хестус лишь предупредительно поднял указательный палец:
– Осторожней. Любой поступок имеет последствия. Как думаешь, какие могут быть последствия от копытоприкладства?
Одри, которая во все глаза следила за разворачивающимся спором, прекрасно понимала, что фея находится на самой грани.
Девочка, дрожащей рукой дотронулась до автоинъектора и поднесла его на уровень глаз.
На корпусе ничего не было написано.
А в следующее мгновение девочка ощутила сильный удар по руке, сжимающей шприц, и тут же выронила его.
Вздрогнув, не столько от боли, сколько от неожиданности, Одри перевела взгляд на Кризалис, в глазах которой полыхало пламя ненависти. Как будто и в самом деле обжигающее...
– Никогда не смей так делать! – прорычала фея.
– Ну вот, – Хестус вздохнул. – Не удержалась от копытоприкладства. И как ты там говорила? Напугала маленькую девочку. Очень взрослый поступок.
На глаза Одри навернулись слезы, и она тут же спрятала лицо в ладони.
– Малышка, я не хотела… – Кризалис положила копыто на плечо девочки, но та не обратила внимания.
– Да нет. Хотела. Хотела и сделала, – спокойно произнес падший ангел.
– Заткнись! – рыкнула Кризалис. – Одри, в этом шприце яд, и я…
– Не яд, – сказал Хестус. – «Ангельская пыль». И предназначается эта доза для одной из вас.
– Что?!
– Твоя судьба в твоих копытах, Кризалис Минина. Ты можешь развернуться и уйти. Но тогда девочка останется здесь. Навсегда. А можешь проявить то самое благородство, о котором Одри только что сказала, и вколоть шприц себе.
Королева перевёртышей телекинезом достала из кармана куртки перетянутый резинкой сверток.
– Вот те деньги, которые я выиграла у тебя. Тебе нужна я. Позволь Одри уйти.
Падший ангел едва заметно качнул головой:
– Мне не нужны эти деньги. Они твои, пусть ты и мухлевала в игре. Лишь поступки имеют значение. А вот готова ли ты спасти маленькую девочку? Готова ли взять ответственность за свои действия?
Кризалис наградила Хестуса полным ненависти взглядом, но тот смотрел не на перевертыша и девочку, а на лежащий на полу шприц.
Наконец, падший ангел перевел взгляд на гостей:
– Так что ты выбираешь, «фея»? Жизнь или смерть?
Одри перестала плакать и обхватила переднюю ногу Кризалис руками:
– Жизнь. Ты для меня так много сделала. Ты – добрая фея и можешь принести много хорошего окружающим, – девочка сморгнула слезы.
– Недостаточно, – Кризалис высвободила ногу и подняла взгляд на Хестуса. – Ты ведь проследишь, чтобы девочка оказалась дома, живая и здоровая?
– Нет, – тихо прошептала Одри и ее нижняя губа затряслась, а на глаза навернулись слезы. – Нет, нет, нет! – с каждым отрицанием голос девочки становился все громче и под конец она сорвалась на крик.
Вот только взрослые не обращали на малютку никакого внимания.
– Если ты воспользуешься инъектором? Да, — спокойно и даже как-то отрешено произнес падший ангел.
Кризалис хмыкнула:
– И я должна поверить на слово торговцу смертью…
– Во всяком случае, я не лжец, – парировал Хестус.
– Да что б тебя Селестия по стене размазала! – Кризалис подхватила инъектор кинетическим полем и прежде чем Одри успела хоть что-то предпринять, вколола себе содержимое прямо в сочленение хитиновых пластин.
Девочка вскрикнула. Попыталась поддержать подругу, чтобы та не упала, но куда там.
Кризалис чувствовала, как мир вокруг подергивается туманом, а тело охватывает чувство эйфории.
– Все в порядке, малышка, – тихо прошептала перевертыш, – прощай…
Она еще слышала сдавленные рыдания Одри, но слов уже не могла разобрать. И почему-то от этого не было грустно.
«Вот и все, – подумала перевертыш, – допрыгалась, фея дурная…»
А потом сознание уплыло куда-то в туманную даль спокойного блаженства, и время перестало иметь значение…

...Кризалис открыла глаза и не сразу поняла, что склонившееся сверху зареванное детское личико – это Одри Бекер.
Перевертыш перевела взгляд и увидела Хестуса, который тоже нависал сверху, по своему обыкновению расправив пепельно-серые крылья.
– Ты… ты… – заикаясь от слез, выдавила Одри, – как?
– Кажется… в порядке? – прохрипела Кризалис и сделала попытку самостоятельно подняться. Получилось не с первого раза.
– Да, в порядке, – подтвердил падший ангел и пояснил. – В инъекторе была минимальная доза «ангельской пыли», которой не хватит даже на одно, самое слабое видение, что уж говорить о путешествии по миру мечты… Хотя девочке, наверное, хватило бы. Доза была рассчитана на тебя, Кризалис.
– Н-н-но почему?
Перевертыш чувствовала себя совершенно разбитой: голова кружилась и ощущалась слабость во всем теле. Даже язык ворочался с трудом.
Одри на всякий случай решила поддерживать подругу, а Хестус ответил:
– Чтобы ты почувствовала то же, что и я, когда понял, что играл в покер с шулером.
– И все ради этого? Искать меня ради того, чтобы обмануть?
– Странное место этот мир, не правда ли? – в голосе Хестуса послышались насмешливые нотки.
– Это не мир странный. Это ты – больной ублюдок, – бросила Кризалис.
– Субъективизм, – падший ангел вернулся на свое место и откинулся на спинку кресла. – Вы просто отказываетесь видеть всю картину, вот и находите простой ответ для сложных вещей.
– И каким же будет простое решение? Мы спускаемся вниз, и нас убивают? – невинным голосом поинтересовалась Кризалис.
– Это не простое, а глупое решение. Так никто из присутствующих ничему не научится. Нет, вы свободны, – Хестус нажал кнопку на пульте стола. – Гости нас покидают. Ничего не предпринимать, – он отпустил кнопку. – Ну вот и всё. Не задерживаю.
Кризалис хотела еще многое сказать падшему ангелу, но посчитала за благо, что сейчас не время и не место для этого, а потому нестройной походкой поковыляла к выходу.
Девочка шла следом, но когда они оказались у лифта, малышка обернулась и спросила:
– А если бы Кризалис ушла?
Королева перевертышей удивленно уставилась на девочку и прошептала: «Я бы никогда тебя не бросила», отчего Одри покраснела и тут же пожалела о своем вопросе.
Хозяин кабинета покрутил в руке автоиньектор, который чуть не стал смертельным приговором для девочки и пони, после чего ответил:
– Храбрая и умная маленькая девочка, которая задает правильные вопросы. Если бы Кризалис тебя оставила, то она не вышла бы из здания живой, – перехватив удивленные взгляды, ангел с пепельными крыльями пояснил. – Самое страшное преступление – это обмануть доверие маленького ребенка. Такое невозможно простить.
Одри кивнула:
– Спасибо… И поправляйтесь.
Хестус задумчиво посмотрел на девочку, затем перевел взгляд на Кризалис, которая старательно отводила взор и пыталась выглядеть обессиленной и разбитой, что в ее случае не составляло труда. Падший ангел открыл было рот, чтобы что-то сказать, но в этот самый момент двери лифта закрылись.
Кризалис испустила облегченный вздох и, подавив соблазн сесть прямо тут, произнесла:
– Иногда молчание – золото.
Одри вздрогнула и, опустив взгляд, прошептала:
– Но... когда другим нужна помощь, нельзя просто молчать... Самое главное, чтобы рядом были те, кто о тебе мог бы позаботиться, и тогда ты очень скоро поправишься. И тогда все будет хорошо. И… и… ему не придется сидеть тут, в больнице. Он сразу станет добрым и хорошим, вот, – девочка с надеждой посмотрела на подругу.
Кризалис покачала головой:
– Святая простота…

…Обитель Хестуса девочка и фея покидали в полной тишине. Взгляды охраны сменились с настороженных на заинтересованные, но никто из антропоморфных псов не произнес ни слова.
Выйдя на улицу, Одри и Кризалис дошли до ближайшего двора, после чего расположились на какой-то лавочке. Девочка аргументировала это тем, что фея выглядит очень бледно.
Как Одри смогла это определить, для Кризалис было загадкой, но спорить она не стала. После того укола все тело и впрямь было будто чужим. Хотя в других обстоятельствах это можно было бы назвать приятным расслаблением…
Дворик выглядел достаточно уютно, и на площадке группа маленьких синтетов играла в мяч, весело смеясь и подбадривая друг дружку. Одри на все это смотрела с искренней улыбкой, то и дело массируя правую ладошку, по которой пришелся удар копытом.
– Малышка, – позвала Кризалис и Одри с любопытством взглянула на фею. – Прости меня…
Девочка отвела взор и промолчала, и это молчание было как ножом по сердцу для пони. Тяжело вздохнув, она продолжила:
– Я ведь говорила, что мы идем в опасное место, и этот шприц… Когда ты его взяла в руку, я сделала первое, что пришло в голову.
Одри безмолвствовала, продолжая следить за игрой юных синтетов.
– Я понимаю, тебе очень больно, и никакие слова не смогут исправить сделанного… Проклятье! Я ничем не лучше твоей матери!..
– Они счастливы, – продолжая смотреть импровизированный футбольный матч, произнесла девочка.
– Кто? – не поняла перевертыш.
– Дети. Они счастливы и беззаботны. Возможно не всегда. Возможно, у них тоже есть проблемы. Но сейчас они счастливы.
– Одри… – в голосе Кризалис слышалась обреченность, и девочка все же посмотрела на фею. Выглядела она донельзя серьезно.
– Они счастливы, потому что есть друг у друга. Ты права. Мне больно. Вот тут, – Одри приложила ладошку к сердцу. – Когда ты воспользовалась тем шприцем, что предложил страшный ангел, я думала, что останусь одна. Опять. Одна в незнакомом месте. И если бы последним твоим чудом было, что я вернусь домой, это ничего бы не изменило. Я бы все равно осталась одна…
– Одри, я… я хотела тебя защитить, поэтому… – начала было Кризалис, но девочка отрицательно замотала головой:
– Так говорят все взрослые. Они уверены, что знают все лучше всех. Ты сама это говорила.
Пришла очередь Кризалис опустить взор и прошептать: «Прости».
Маленькая девочка какое-то время молчала, собираясь с мыслями.
– Пообещай мне одну вещь.
– Все что угодно, – тихо произнесла Кризалис, не поднимая голову.
– Не бросай меня больше. Я без тебя не справлюсь… – голос Одри дрогнул.
Кризалис все же подняла взор и увидела, что из глаз девочки текут слезы. Сам же взгляд у нее был умоляющим. Перевертыш обняла Одри и, крепко прижав к себе, прошептала:
– Не брошу. Больше никогда, малышка.
Последняя хихикнула сквозь слезы:
– Одри. Ты сама меня назвала по имени и теперь поздно идти на попятную.
В этот раз слезы выступили и на глазах Кризалис, и она прошептала:
– Хорошо, Одри. Я тебя больше не брошу.
Какое-то время они сидели молча. Но вскоре тишину нарушил голос маленькой девочки:
– Кризалис, а как ты хотела помочь моей маме?
«Стукнуть ее по голове чем-нибудь тяжелым», – пришла первая мысль в голову хитиновой лошади, но говорить это вслух она не стала. Вместо этого Кризалис разомкнула объятия и ответила:
– Теперь это не важно, потому что неосуществимо.
– Раз неосуществимо, то и не будет ничего плохого, если расскажешь? – малышка слабо улыбнулась.
– Я хотела тебя похитить, – ухмыльнулась Кризалис.
Вопреки ожиданиям, девочка не отпрянула испуганно, а наоборот радостно воскликнула:
– Круто! И ты бы попросила за меня выкуп?
Пони обвела взглядом улицу, но к их разговору никто не прислушивался. Одинокие прохожие спешили по своим делам, смотря либо куда-то вперед, либо опустив взор в землю, а местная детвора была занята игрой в футбол, ну или его аналог.
– Тс-с-с, а то еще полиция заявится по нашу душу.
Одри призадумалась:
– Но ведь Амелия говорила, что полиция здесь почти не показывается.
– Ага. Почти. Поэтому не будем искушать судьбу.
Девочка спорить не стала и лишь с любопытством поглядывала на подругу, явно ожидая ответа на свой вопрос.
– Хм, да. Я планировала получить выкуп. Только платить пришлось бы не мне, а тебе.
– Мне? – малышка удивленно захлопала глазами. – Это как?
– Слезами. Обычно начинаешь ценить близких лишь тогда, когда их теряешь, – в глазах Кризалис промелькнула грусть и что-то еще. Что именно, Одри не взялась бы сказать. – И я была уверена, что этот трюк бы сработал. Одно но — нужна была «тихая гавань», а «Зоопарк» не подходил по целому ряду причин, не последней в этом списке был старина Хестус. Впрочем, тут я просчиталась. Твоя мама… в общем, она не тот человек, который стала бы лучше относиться к дочери, после ее пропажи. Извини.
Малышка отрицательно покачала головой:
– Ничего. Ты все равно самая-самая лучшая фея. Спасибо тебе!
Кризалис погладила свою спутницу по голове:
– Нет. Это тебе спасибо. За все.
Девочка хотела было возразить, что она ничегошеньки не сделала, как в паре метров раздался смущенный голос:
– Простите.
Кризалис и Одри чуть ли не синхронно вытерли слезы, после чего обратили внимание на обладателя голоса. Это была белая единорожка-жеребенок с двухцветной гривой – розовой и фиолетовой. Поняшке явно было неловко.
– Не бойся, – с улыбкой, от одного вида которой любой взрослый человек убежал бы в ужасе, произнесла Кризалис. – Я не кусаюсь.
Свити Белль недоверчиво посмотрела на нее, явно сомневаясь в правдивости сказанного, после чего перевела взгляд на Одри и произнесла:
– У нас не хватает одного игрока, и я… мы подумали, что может быть… – белая единорожка покраснела, явно не зная, как продолжить.
Одри с надеждой посмотрела на Кризалис и та лишь кивнула.
Девочка с радостной улыбкой на устах вскочила со скамейки:
– Конечно! Я с вами!
– Ура! – в тон Одри отозвалась Свити Белль и побежала в сторону своих друзей, которые время от времени бросали любопытствующие взгляды на Кризалис. До последней донесся обрывок разговора:
– Только для начала расскажите мне правила? – это была Одри.
– Разбиваемся на две команды, после чего пытаемся забить мячик в ворота, – со знанием дела ответила белая единорожка.
– А можно не разбиваться? Это ведь больно, – попыталась пошутить Одри и, судя по радостному смеху и уверениями, что будет весело, а никак не больно, ей это удалось.
Какое-то время было потрачено на знакомство с остальными синтетами, но Кризалис уже не расслышала слов, после чего Одри с радостной улыбкой и размахивая руками что-то сказала, от чего все присутствующие резко замолчали и покосились на хитиновую лошадку. Последняя обвела удивленным взором собравшихся. Через секунду со стороны синтетов раздались радостные крики одобрения, и Одри подбежала к фее. На устах девочки была заговорщицкая улыбка, а в глазах веселый блеск:
– Я поговорила с остальными и предложила гениальную идею! – радостно сообщила девочка.
– Неужели? – со скепсисом в голосе произнесла Кризалис.
– Точно, – девочка кивнула. – Ты будешь судьей.
– Я? – не поверила своим ушам перевертыш.
– Ага.
– А может быть я тут, на лавочке посижу, а?
Девочка отрицательно покачала головой:
– Ни в коем случае. Ты пообещала, что не бросишь меня, и все что я могу, это предложить то же самое. И не позволю тебе скучать на лавочке, когда сама играю, вот! – выглядела Одри донельзя серьезно и даже уперла руки в бока.
Кризалис не выдержала и хохотнула:
– Хорошо, малышка, – королева встала на свои четыре ноги и даже не покачнулась, пусть слабость никуда и не ушла. – Спасибо.
– Одри, – с нажимом произнесла девочка не переставая улыбаться.
– Да, точно. Одри.
Девочка побежала к остальным собравшимся и сообщила, что у них теперь есть судья. Это заявление было встречено радостными криками…

Глава 11: Что-то кончается, что-то начинается

…Игра затянулась до позднего вечера.
Одри и Кризалис дождались автобуса и доехали до дома перевертыша с ветерком. В прямом смысле: осенний воздух наполнял весь салон через выбитые стекла.
На вопрос Одри, почему они не поехали к Хестусу на автобусе сразу, Кризалис пожала плечами и ответила, что ей надо было подумать. Тем разговор и ограничился.
Амелия встретила их легким кивком, после чего вернулась к более увлекательному занятию – разглядыванию пятен на потолке.
Одри пожелала суровой неке спокойной ночи, но это тоже было проигнорировано. Войдя в квартиру, девочка тяжело вздохнула.
– Не бери в голову, – тут же отозвалась Кризалис, закрывая хлипкую дверь. – Амелия выглядит беспечной, циничной и тупой кошкодевкой, но она все подмечает. И я уверена, она была благодарна тебе за пожелание.
– Правда? – обрадовалась девочка.
– Конечно, – кивнула перевертыш, проходя в комнату и доставая телекинезом из-за пазухи пачку честно заработанных кредитов, теперь с этим даже Косой спорить не сможет.
Девочка, присвистнула.
– А это?.. – начала было Одри, и Кризалис вновь кивнула.
– Те самые деньги, из-за которых расстроился Хестус. На самом деле, сумма не такая уж большая. Каких-то сорок тысяч кредитов.
– Сорок тысяч?! – воскликнула девочка. – Да это же целое состояние!
– Нет. Если любишь жить на широкую ногу, – отмахнулась Кризалис.
Одри обвела взглядом убогое жилище и скептически посмотрела на подругу.
– Это всего лишь место, где я время от времени ночую, – пояснила перевертыш. – Им моя жизнь не ограничивается.
– Вечеринки? – нахмурилась собеседница.
Кризалис хохотнула, пересчитывая кредиты:
– Ты так говоришь, будто это что-то плохое. Вечеринки. Званые балы. Места, куда таким, как я, вход заказан, если у них нет толстого кошелька или богатого человека, с которым живешь.
– Друга? Как мы с тобой? – с надеждой поинтересовалась Одри.
Кризалис разочарована вздохнула:
– Тридцать восемь тысяч. Ошиблась чутка. Впрочем, даже этой суммы не хватило бы…
– Не хватило бы на что? – тут же спросила девочка, напрочь забыв о своем предыдущем вопросе.
– Да так, на одну ерунду. Не бери в голову, ма... Одри.
– Скажи-скажи-скажи, – не унималась та. Когда же Кризалис оторвала взгляд от кредитов и перевела взор на подругу, последняя, покраснев, прошептала: – Пожалуйста.
Фея закатила глаза:
– Это мне нужно, чтобы оказаться на одной элитной вечеринке, где подают дорогие напитки, вкусную еду и будет много вещей, способных вызвать азарт у феи вроде меня.
– Разве это самое важное в жизни?
Кризалис шутливо пихнулась копытом и улыбнулась:
– Эй! У всех есть свои маленькие слабости.
– И у меня?
– У всех, – со знанием дела ответила Кризалис и порадовалась, что соскочила с крючка и не надо говорить ребенку, зачем на самом деле нужны деньги. – Так что жить хорошо, а хорошо жить – еще лучше.
Живот Одри издал недовольное урчание, и девочка смутилась.
Фея тепло улыбнулась:
– А живется хорошо, когда желудок полон.
Одри хотела было сказать, что совсем не хочет кушать, но Кризалис уже направилась на кухню, бросив через плечо:
– Что ты больше любишь: пиццу или суши?
– Суши! – радостно воскликнула малышка и засеменила следом. – Ты будешь готовить?
– Я? – Кризалис держала в сияние телекинеза коммуникатор. – Нет. Они приготовят.
– Жа-а-аль, – протянула Одри и решила осмотреться.
В сравнении со здешней, даже более чем скромную кухню в квартире девочки можно было назвать просторной. А тут они едва вдвоем помещались, и это при том, что мебели почти не было. Раковина с умывальником, настенный шкаф да холодильник. Даже стола, и того не было.
Впрочем, была на кухне еще одна вещь, приковавшая взгляд маленькой девочки. Картина, на которой была изображена Твайлайт Спаркл с нарисованной поверх мишенью. В портрет было воткнуто несколько дротиков для дартса.
Кризалис, закончив делать заказ, проследила за взглядом Одри.
– Она меня радует, когда накатывает особо паршивое настроение, — пояснила фея.
Девочка поежилась:
– И как часто это бывает?
– Нечасто, – соврала перевертыш.
– М-м-м, а почему именно Твайлайт?
– Ну, мы друг друга не особо любим. Уверена, как минимум у одной Твайлайт в этом мире висит портрет с моим изображением, – Кризалис хмыкнула.
– Под которым нарисовано сердечко и признание в любви? – невинным голосом поинтересовалась Одри.
Кризалис закашлялась:
– Нет. Вовсе нет. Что за ерунда? – девочка готова была поклясться, что фею смутил этот вопрос.
Пони вышла с кухни и недовольно пробурчала под нос:
– Надо будет ее снять.
Девочка, на устах которой играла улыбка, побежала следом. Теперь-то ей будет чем ответить на беззлобные подтрунивания Кризалис в отношении Рэнди Спека! От одной мысли о беловолосом мальчике из группы по рисованию, щечки девочки тронул легкий румянец.
…Пока Одри и Кризалис дожидались суши, перевертыш рассказывала о своем прошлом. Не о том, что было в Эквестрии. Об этом девочка теперь знала все, или почти все, благодаря мультфильмам. Фея стала рассказывать о том, что с ней случилось в самом гигаполисе. И так выходило, что ее жизнь всегда была наполнена опасными, но при этом увлекательными приключениями, о чем Одри не преминула сказать.
– Главное не приключения, а то, что бывает после них, – глубокомысленно ответила Кризалис. – Как это было с той историей с рисунками.
– А разве это было приключение? – удивленно спросила девочка.
По ее мнению, встреча с Хестусом была самым настоящим приключением. И очень опасным. А случай с рисунками – нет.
– Самое настоящее приключение. Ты встретилась со своим злейшим врагом лицом к лицу и победила. Если это не приключение, то я не знаю, что тогда им является.
Девочка ненадолго замолчала, после чего произнесла:
– Мне жаль Магду.
– Жаль? – Кризалис вздернула бровь. – Да ты от нее столько всего натерпелась, а теперь жалеешь?!
Одри кивнула:
– Я знаю, что такое быть изгоем, и теперь она сама стала такой.
– Заслуженно, – непреклонно ответила перевертыш. – Она – воровка и обманщица. Более того – она тебя хотела подставить. Где твое самоуважение?
Одри вздохнула:
– Я не могу уважать себя, обрекая других людей на то, через что сама прошла. Может быть, у Магды не было другого выбора?
– Чем подставить тебя? – саркастично поинтересовалась фея.
– Не-е-ет. Может, у нее в жизни все плохо, вот она и ведет себя нехорошо? – Одри с надеждой посмотрела на Кризалис.
Перевертыш хотела было ограничиться фразой, что картавая хулиганка сама виновата, но потом вспомнила родителей Магды и ее дом.
– Иногда она приходила в школу с синяками на лице, – продолжила девочка. – Она, конечно, забияка страшная, но кто будет бить ребенка по лицу?
– Многие… – Кризалис отвела взгляд, а Одри вновь замолчала, будучи неспособной подобрать нужные слова.
…Звонок в дверь застал их врасплох, и обе синхронно вздрогнули. После чего переглянулись, и перевертыш ободряюще улыбнулась маленькой девочке:
– Ну вот. Теперь мы и разносчиков суши боимся. Что дальше? Усатые низенькие водопроводчики будут вызывать у нас суеверный ужас?
Одри хихикнула. Сама же Кризалис, не прекращая улыбаться, открыла дверь.
На пороге стояла Амелия, которая сменила свой привычный наряд на домашний халат синего цвета. Вот только менее воинственной нека не выглядела.
– К вам тут очень хочет попасть внушительный паренек с не менее внушительным рюкзаком. Утверждает, что из службы доставки и даже документы показал. Вроде не липовые, но на сто процентов не поручусь.
Одри, будучи заинтригованной, подошла к Кризалис и с любопытством посмотрела на сурового синтета.
– Да, это к нам. Мы заказали ужин на дом, – сухо ответила фея.
Амелия кивнула и, ни слова не говоря, стала спускаться по лестнице.
– Эй ты, зеленая рожа, – раздался голос неки, который, скорее всего, слышал весь дом. – Тебе повезло, и хозяева оказались дома. Ну, что ты на меня смотришь? Тебя клиенты ждут.
После этого подъезд огласил внушительный топот ног, который мог бы разбудить тех немногих, на кого не подействовал басовитый глас Амелии.
Вскоре Одри и Кризалис увидели обладателя могучей поступи. Девочка даже отошла на несколько шагов, потому что это был крокодил. Антропоморфный, плечистый и с полной челюстью острых зубов.
Кризалис присвистнула:
– Селестию мне в тещи! Кто бы мог подумать, что теперь в службе доставки работают столь внушительные ребята.
Крокодил, кажется, немного смутился:
– Это подработка, одна из многих. Просто сейчас времена неспокойные, вот я и… работаю тут. В «Зоопарке» только таких в курьеры и берут – груз целее будет.
– Да это не в укор, зеленый, – Кризалис улыбнулась, забирая коробки с заказом. – Просто обычно курьерами работают какие-нибудь голодающие доходяги, типа мелких фурей или пони. И случись что, они ничего не смогут противопоставить обидчикам, разве что сбежать или улететь. А тут ты – двухметровый шкаф, покрытый чешуей и мускулами.
– Это очень и очень круто, – решила поддержать подругу Одри.
– Хм, спасибо, – крокодил замялся. – С вас двадцать девять кредитов.
Кризалис вынула кредит достоинством в пять сотен и протянула курьеру.
– Боюсь, у меня не будет сдачи, – Одри была готова поклясться, что крокодил теперь и впрямь смутился.
– А и не надо, – отмахнулась перевертыш. – Оставь сдачу себе.
Глаза курьера удивленно расширились, после чего он, ни слова не говоря, обнял Кризалис. Одри, глядя на это, хихикнула.
– Эй, полегче, здоровяк. Ты ж меня раздавишь, – прошипела фея.
Объятия тут же разомкнулись.
– Простите, я не хотел. Просто я забываю, что не все такие сильные.
– Да уж, не все, – Кризалис демонстративно потерла правое плечо.
– Спасибо вам. Большое спасибо. Это так много для меня значит…
– Да ладно тебе, пустяки. Придешь домой, порадуешь своих крокодилят.
Собеседник замялся:
– У меня нет детей…
– А подружка есть? – хитро прищурилась Кризалис, а Одри от этих слов слегка покраснела.
Крокодил кивнул.
– Ну, значит, будут и дети, – с уверенностью произнесла перевертыш.
– Спасибо вам еще раз. По гроб жизни не забуду…
– Ну вот, сделаешь кому-то доброе дело, а он себя уже хоронит, – обратилась Кризалис неизвестно к кому. – Живи, дубина зеленая, и радуйся жизни.
Крокодил улыбнулся и, в очередной раз поблагодарив, стал спускаться по лестнице.
Кризалис покачала головой:
– Мужики. Что теплокровные, что холоднокровные, все одинаковые, – перехватив взгляд Одри перевертыш пояснила. – Как деньги приходят, так и уходят. Не стоит им придавать слишком большого значения, как это делают многие.
Одри улыбнулась и произнесла одну лишь фразу: «Фея».
Кризалис ничего не ответила, лишь улыбка на ее мордочке стала чуть грустной. А может быть, показалось?
Подняв коробки с суши с помощью телекинеза, перевертыш расставила их все на стол и объявила:
– Ну, вот и ужин готов, спасибо зеленому здоровяку.
– Кризалис, – позвала девочка, все еще стоя у входной двери.
Перевертыш оглянулась:
– Что, малы… Одри?
Девочка спросила:
– А мы можем пригласить на ужин Амелию?
Кризалис несколько раз удивленно хлопнула глазами, а Одри, решив, что одной просьбы недостаточно, пояснила:
– Она добрая и беспокоится о тебе, пусть этого и не показывает…
– Тебе тоже так показалось? – улыбнулась перевертыш. – Зови, конечно. Одна кошкодевка все четыре коробки с суши не съест.
Радостная Одри открыла дверь и выбежала в коридор. Спускаясь на первый этаж, девочку догнал крик:
– Квартира вторая, не перепутай с первой!
…Одри не перепутала. Через несколько секунд дверь открылась, и на пороге возникла Амелия все в том же халате, разве что теперь у нее во рту была сигарета. Увидев, кто перед ней, нека неслышно ругнулась и затушила бычок о дверной косяк.
– Привет, – не придумав ничего лучше, произнесла Одри.
– Виделись уже, – отмахнулась Амелия. – Что-то случилось с Кризалис?
– Эм-м-м, нет…
– Хорошо. Потому что я – не коновал, – нека улыбнулась уголками рта, давая понять, что это шутка.
Одри ответила улыбкой.
– Так что ты хотела, соплячка?
– Уммм, – девочка немного замялась. Одно дело предложить позвать незнакомца на ужин, а совсем другое – воплотить это в жизнь.
– Ну же, – подбодрила Амелия. – Ты водишь дружбу со страхолюдиной Кризалис и готова пасовать передо мной?
Одри сглотнула и выпалила все единым духом:
– Вы очень хорошая и добрая, и мы бы хотели пригласить вас на ужин!
– Хм, – Амелия слегка склонила голову на бок и задумчиво посмотрела на маленькую девочку. – Надеюсь, меня приглашают не в качестве главного блюда?
Одри отрицательно замотала головой:
– Нет. Мы заказали суши. Много! – девочка умоляюще посмотрела на Амелию.
Улыбка на устах неки стала шире, и в глазах появился веселый блеск:
– Давай подумаем. Во-первых, комплименты. Незаслуженные, но все равно приятные, – Амелия стала загибать пальцы на правой руке. – Во-вторых, рыба. Учитывая моё происхождение – уже безотказное средство. И в-третьих, умоляющий взгляд ребенка. Ну и как я могу отказать?
– Ура! – тут же воскликнула Одри.
– Тс-с-с, – Амелия приложила палец к губам. – Время позднее, и кто-то из жильцов может уже спать.
Одри призадумалась, а потом сказала, что сама хозяйка квартиры очень громко разговаривала при общении с курьером и, скорее всего, перебудила всех.
Девушка-кошка от этих слов рассмеялась:
– А еще у тебя есть характер и стальные… кхем, в общем, характер, – нека взъерошила волосы Одри. – Ну что поделать, если раньше я любила громогласно командовать, – Амелия помрачнела. – Там. В другой жизни.
– Мне очень жаль… – девочке передалось настроение неки, и улыбка исчезла с ее уст.
– Да все нормально. Мы там, где мы есть, и делаем то, что можем, надеясь вернуться туда, откуда пришли, – глубокомысленно изрекла собеседница. – Ты пока иди, порадуй подругу, а я к вам поднимусь через пару минут. Номер квартиры мне хорошо известен.
Вскоре раздался стук в дверь, и на пороге появилась Амелия, держа в одной руке пакет с соком, а в другой – коробку с тортом. Перехватив недоуменные взгляды, нека пояснила, что раз уж ее пригласили, то не иначе как рак на горе свистнул и случился какой-то праздник, навроде дня рождения хитиновой бестии. Сама Кризалис на это никак не отреагировала, лишь мордочка ее приобрела грустное выражение.
Одри даже начала переживать, правильно ли она сделала, когда предложила пригласить Амелию. Ведь девочка хотела устроить небольшой праздник: не такой как в «Маяке», а настоящий. Когда всем весело, и никто друг друга не осуждает.
Но вскоре опасения Одри развеялись, когда все уселись за столом и начали рассказывать случаи из жизни. Причем Амелия и Кризалис то и дело подначивали друг друга и выдавали ехидные комментарии, после чего дружно смеялись. Смеялась и Одри. Пусть и не все шутки ей были понятны, но смех взрослых был слишком заразительным, чтобы не принимать участие в общем веселье.
В какой-то момент маленькая девочка не выдержала и поинтересовалась, как Амелия и Кризалис познакомились.
Этот вопрос был встречен гробовой тишиной, после чего нека заговорщицки улыбнулась и начала рассказ, как однажды поздней осенней ночью, когда на улице шел дождь, а ветер выл подобно привидению, в гостиницу пришла таинственная незнакомка, облаченная вся в черное. Во всяком случае, так поначалу предположила Амелия. Но стоило той приглядеться, как выяснилось, то была не одежда, а гостья сама по себе была черной как ночь, что казалось даже символичным. У незнакомки с собой был с десяток кредитов, и она попросилась переночевать. Вот только этим дело не ограничилось, и Кризалис осталась здесь жить.
Нека закончила свой рассказ, а Одри издала вздох разочарования. Она то и впрямь думала, что история будет наполнена приключениями и погонями, а все оказалось более чем прозаично.
Девочка предприняла еще одну попытку узнать о совместных похождениях этих двоих, но и тут ее ждало разочарование. По всему выходило, что они просто знакомые, которые время от времени обмениваются парой фраз, и не более того. Во всяком случае, так выходило со слов Амелии. Кризалис же ничего по этому поводу не говорила, будучи сосредоточенной на еде. Пожалуй, даже слишком сильно сосредоточенной, отчего складывалось впечатление, что она ловит каждое слово. Как предположила Одри, фея, как и она сама, ждет услышать что-то интересное, и тогда девочка задала вопрос о прошлом Амелии. О том, кем она была и откуда пришла.
Кризалис стала жевать еще тщательней, смотря в тарелку, и, по мнению Одри, еще большую заинтересованность разговором фея показать попросту не могла.
Амелия мечтательно посмотрела в потолок и начала свой рассказ. Оказывается, она была капитаном на воздушном корабле, и ее жизнь была наполнена удивительными приключениями. А с опасностью она и вовсе была на «ты». Но самое главное – у нее были верные друзья, которые на нее всегда могли положиться, и которых Амелия то и дело спасала из передряг. Закончила же свой рассказ нека фразой, что теперь ей приходится спасать «черную жучилу», которую даже подругой назвать не получается.
Рассказ так впечатлил Одри, что она даже стала называть неку «капитан».
Кризалис, впрочем, в стороне не осталась и посоветовала отправиться «драной кошке» туда, где солнце не светит.
…Когда вся еда была съедена, а Одри начала зевать и тереть глаза, Амелия собралась было уходить. Но ее остановил вопрос малышки:
– Скажите, капитан, а что бы Вы сделали, чтобы превратить врага в друга?
– Повесила бы мерзавца на рее, – мрачно пошутила Амелия.
– Пожалуйста, скажите! – голос девочки стал умоляющим.
Нека недоуменно посмотрела на клюющее носом дите, после чего перевела взгляд на Кризалис.
Перевертыш пожала плечами:
– Есть одна задира, которая всячески издевалась над Одри. Она сумела отплатить мерзавке той же монетой, и теперь над бывшей забиякой смеется вся школа. Малышка чувствует себя не в своей тарелке от этого.
Амелия опустилась на колено рядом с девочкой и пристально взглянула той в глаза:
– И ты хочешь все вернуть как раньше?
Одри отрицательно замотала головой.
– Тогда что же?
– Я просто хочу, чтобы над Магдой перестали издеваться. Никто этого не заслуживает!
Нека хмыкнула:
– Никто не заслуживает… откуда ж ты такая взялась?
Девочка покраснела.
– Аист принес.
Нека рассмеялась:
– Клянусь треуголкой, мне бы твой характер в молодые годы!
Пришла очередь Одри вопросительно смотреть на Амелию.
– Долгая история, – отмахнулась та. – Значит, хочешь сделать так, чтобы над ней перестали смеяться?
Одри энергично закивала.
– Хм. Ну, дырявое насекомое и впрямь предложила эффективный выход из ситуации – переложить проблемы с больной головы на здоровую.
– Спасибо, – фыркнула Кризалис.
– Любой великовозрастный обалдуй до этого бы додумался, так что не обольщайся, – отмахнулась Амелия даже не глядя на перевертыша. – И можно было бы использовать этот трюк на ком-нибудь еще… У тебя есть еще в школе недоброжелатели?
После этих слов перед глазами Одри появилась классная руководительница, что смотрела на девочку осуждающе, но малышка тут же прогнала этот образ и заявила:
– Нет. То есть… нет! Я не хочу, чтобы это повторилось с кем-то еще. Тем более по моей вине.
– Ох, как сложно, – Амелия провела рукой по голове.
– За это и люблю. С малышкой не соскучишься, – Кризалис приобняла Одри передней ногой.
– Не соскучишься… Ну хорошо. Совет Кризалис был простым и действенным, и я тоже не буду придумывать хитрые комбинации.
– Потому что не умеешь, – подковырнула перевертыш.
– Ой, кто бы говорил, мисс «я зайду к головорезам, которые меня ищут, на чашку чая, еще и девочку с собой прихвачу». Если бы обитатели этого мира априори не были награждены премией Дарвина, то тебе стоило ее вручить как минимум за это.
Дабы прервать начинающийся спор и чтобы разговор не ушел в иное русло, как любят делать взрослые, Одри заговорила:
– Это я захотела пойти в то опасное место. Я уже взрослая девочка, вот!
– А еще очень храбрая, – добавила Кризалис.
– Она храбрая, а ты безрассудная. Из вас выйдет отличная парочка!
– Амелия… – тихо прошептала Одри.
– М? Ах да! Решение. Заступись за нее.
На неку уставились две пары удивленных глаз.
– Да ты в своем уме?! – озвучила мысли девочки перевертыш.
– Вполне. Это самый простой и надежный способ завоевать доверие забияки и выглядеть в глазах окружающих как…
– Полное посмешище, – перебила Кризалис. – Одри с таким трудом удалось добиться того, чтобы над ней не смеялись окружающие, а ты предлагаешь все вернуть к нулю?
– Риск, конечно же, есть, – кивнула Амелия. – Но он минимален.
– Это дети. Человеческие дети, – с нажимом произнесла перевертыш.
– А Одри кто? Пришелец из космоса? Она такой же ребенок, как и все остальные. С той лишь разницей, что ей удалось попутешествовать с одной хитиновой лошадью без царя в голове, влипнуть в пару историй и при этом остаться целой и невредимой.
Пони открыла было рот, чтобы ответить на тираду неки, но под конец закрыла его и задумалась.
Одри переводила удивленный взгляд с Амелии на Кризалис и обратно. Девочке не нравилась идея вновь оказаться в центре внимания. Она помнила тот самый день, когда пришла в школу после пропажи тетрадки с рисунками и не знала чего ждать от окружающих, в частности – Магды Пинкертон. Помнила свое выступление в «Маяке», когда на нее смотрели десятки людей и пони. Помнила немигающий взгляд Хестуса который следил за каждым движением девочки. И сейчас ей опять предлагали оказаться в центре внимания. Девочке захотелось где-нибудь спрятаться, чтобы кто-нибудь другой за нее все это сделал.
«Никакая я не храбрая», – грустно подумала она. – «Самая настоящая трусиха!»
– Одри? – малышка вздрогнула и взглянула на Кризалис. Перевертыш смотрела на маленькую девочку с материнской заботой. – Ты уверена, что этого хочешь?
Последней хотелось сказать «нет», но перед глазами предстала картина убегающей в слезах Магды, и Одри кивнула, тихо прошептав:
– Да…
Кризалис тяжело вздохнула:
– Стоило бы догадаться. Будь твоя воля, ты бы и тех двух пони-гладиаторов попыталась наставить на путь истинный.
– Вы сталкивались с пони-гладиаторами? – настороженно спросила Амелия.
Кризалис пожала плечами:
– Ну что я могу сказать… Наша жизнь полна приключений.
– Помяни мое слово, когда-нибудь ты влипнешь в такую историю, из которой не выберешься.
– Может быть, – легко согласилась Кризалис. – Но пока этого не произошло, буду жить полной жизнью.
Одри душераздирающе зевнула.
– Так. Ладно. Мне уже пора, – Амелия поднялась и направилась к выходу, но в дверях обернулась и, с легкой улыбкой на мордочке, добавила. – Берегите себя.
После чего спешно вышла из квартирки.
Одри и Кризалис помахали гостье, а затем перевертыш уложила девочку на собственную постель и пошла было убирать со стола, но услышала сонное:
– Ты ведь мне поможешь?
– Конечно, помогу, – фея улыбнулась. – Я же обещала, что не брошу тебя, малышка. Спи.
– Одри, – поправила девочка, и издав еще один зевок она провалилась в глубокий и спокойный сон.

Утром, проснувшись и перекусив на скорую руку тарелкой хлопьев, увы, без молока, и чаем, который оказался слишком крепким, Одри настояла на том, чтобы еще раз прогуляться по улицам и полюбоваться на местные достопримечательности. Кризалис согласилась, но сказала, что нужно будет забежать к Косому и еще в пару мест.
Девочка была не против еще раз повидаться с Мистером Зайцем, но ее больше интересовало, куда еще фея собралась зайти. Естественно, вскоре любопытство взяло верх, и она стала задавать вопросы.
Кризалис хитро улыбнулась и ничего не ответила. Девочка вздохнула. Вот что-что, а сюрпризы она не любила. Хотя бы потому, что в ее случае они были сплошь неприятными, но докучать вопросами не стала. И все, что ей оставалось, так это глазеть на дома и прохожих, которые спешили по своим делам в это пасмурное утро.
Засмотревшись на витрины магазинов, Одри даже не сразу заметила, что Кризалис остановилась. Когда же девочка это поняла, то стала спешно оглядываться. Перевертыш стояла неподалеку с все той же улыбкой на устах:
– Похоже, ты без меня решила устроить экскурсию, а?
Одри мигом оказалась рядом с Кризалис и стала извиняться. Королева перевертышей лишь рассмеялась и подтолкнула девочку ко входу в магазин.
Во всяком случае, вывеска сообщала, что это магазин, но внутри Одри застала потрескавшиеся стены, мигающую лампочку на потолке, которая грозила вот-вот погаснуть, а так же стойку, за которой стоял антропоморфный пес, что мигом вызвало у девочки ассоциацию с охраной в больнице Хестуса.
Но первое впечатление тут же развеялось, стоило лишь присмотреться к продавцу получше. Вытянутая мордочка, рыжая с проседью шерсть, цепкий взгляд, в котором при этом не было агрессии, и алая бандана с надписью «Я могу», вызвали улыбку и желание подойти поближе и погладить мистера пса. Не пугало даже то, что облачен он был в кожаные брюки и куртку, на которой красовались значки с ничего не говорящей Одри символикой.
Хозяин заведения, вопреки ожиданиям, не стал приветствовать новых клиентов, а лишь демонстративно зевнул. Как будто ему и неинтересно вовсе, хотя девочка была уверена, что все совсем наоборот. Ну какой хозяин будет безразлично относиться к потенциальным покупателям?
Кризалис подошла к стойке и произнесла набор цифр.
Владелец заведения почесал затылок, после чего ушел в проход, что возвышался за ним.
– А он не боится оставлять нас тут одних? – дабы развеять тишину, через минуту поинтересовалась малышка.
Кризалис огляделась:
– Думаю нет, Одри. В конечном счете, единственное, что мы могли бы унести, так это стойку, верно?
Маленькая девочка, чтобы не выглядеть глупо в глазах подруги, решила не уступать:
– А что если здесь есть тайный проход?
– Ох, Одри, – Кризалис засмеялась. – Ты начиталась приключенческой литературы.
– То есть, прохода нет? – с грустью спросила маленькая девочка.
– Есть. Но нам ото… кхем, в общем по голове нас не погладят, если мы будем совать нос не в свое дело.
Одри разочарованна вздохнула и стала мерить шагами комнату, в тайне надеясь наступить на потайную кнопку, что откроет путь к несметным богатствам. Увы, ей это не удалось, а вместо этого вернулся владелец заведения, что держал в лапах металлическую коробку.
Антропоморфный пес вопросительно посмотрел на покупателей, все еще держа свою ношу.
– А мы тут обсуждаем, есть ли у тебя в заведении секретный туннель, который привел бы нас к тайному входу в хранилище Ротшильдов, – ухмыльнулась Кризалис.
Хозяин закатил глаза и небрежным движением бросил коробку в сторону покупателей. Одри успела лишь вскрикнуть, а вот перевертыш подхватила посылку кинетическим полем.
– Очень смешно! – буркнула Кризалис. – А если бы она разбилась?
Хозяин магазина только пожал плечами.
– В следующий раз пойду в нормальный магазин, так и знай! – погрозила перевертыш, что было встречено безразличным взглядом и очередным пожиманием плеч.
– М-м-м, Кризалис, а что это? – с любопытством глядя на коробку поинтересовалась Одри.
– А это – волшебная палочка, благодаря которой ты сможешь вызвать меня из любой части света, случись что, – с гордостью ответила фея и открыла коробку.
Внутри оказался самый настоящий коммуникатор. Девочка аккуратно взяла дорогую игрушку и покрутила ее в руках, осматривая. Обратная сторона была окрашена во все цвета радуги, и по центру красовался рисунок с молнией и облаком.
Кризалис поморщилась:
– Очень смешно! Ты бы еще с крупометкой Твайлайт Спаркл притащил.
Антропоморфный пес изобразил на своей морде нечто отдаленно напоминающее улыбку, но, как и прежде, ничего не сказал. Впрочем, девочка этого даже не заметила, полностью погрузившись в изучение прибора и его многочисленных функций. Папа ей как-то давал пару раз воспользоваться своим коммом, и, пусть эта модель отличалась от отцовской, получилось быстро разобраться.
– Нравится? – поинтересовалась Кризалис. – Потому что если нет, можно выбрать любой другой. Я бы вообще взяла черный.
Девочка, выключив комм и аккуратно положив его в коробку, бросилась к Кризалис и повисла у той на шее, шепча в ухо перевертыша:
– Спасибо-спасибо-спасибо!
Фея слегка приобняла Одри и покосилась на продавца. Антропоморфный пес подмигнул перевертышу. А может быть, это был нервный тик? О Чарли 3-0 ходили всякие слухи, главным из которых было то, что же значит его имя и в пользу кого был счет.
– Мы берем. Одри, ты не могла бы с меня слезть, пожалуйста?
– А. Да. Прости, – девочка разомкнула объятия и отступила от перевертыша на пару шагов. После чего посмотрела на хозяина магазина, который теперь заворачивал покупку в подарочную упаковку и обвязывал её лентой. Где он все это хранил, оставалось лишь гадать. Не под стойкой же. Ведь всем известно, что под стойкой хозяева подобных заведений хранят огнестрельное оружие или бейсбольную биту…
Забрав покупку, Кризалис направилась к входной двери, а Одри решила задержаться. Ее мучил один вопрос, который она не преминула задать продавцу:
– Скажите, а вы можете говорить?
Антропоморфный пес не выглядел удивленным. Очевидно, девочка была не первой, кто задавал ему подобный вопрос. И в ответ он утвердительно кивнул.
– М-м-м, ну ладно. Тогда до свидания?
Снова утвердительный кивок.
Девочка тяжело вздохнула и тоже вышла на улицу.
– Не расстраивайся. Я тоже не слышала, чтобы Чарли 3-0 разговаривал, – одобряюще произнесла Кризалис.
– Это его имя? – удивленно поинтересовалась девочка.
– Да, – Одри открыла было рот для следующего вопроса, но Кризалис будто бы ждала этого и продолжила. – И нет, я понятия не имею, что оно значит.
– Жаль.
– Да ладно тебе. В мире полно неразгаданных тайн. Ну подумаешь, будет на одну тайну больше. Так даже интересней. Можно самой строить теории заговора, – Кризалис пошла вперед, насвистывая какой-то беззаботный мотивчик. Одри засеменила рядом.
– М-м-м, а почему ты не заплатила? Или в этом магазине платят не деньгами?
– Когда как на самом деле. Я просто как-то помогла Чарли, – перехватив взгляд Одри, фея добавила, – так, мелочь. Но он с тех пор был мне должен, и я подумала, что подарок для одной маленькой девочки – прекрасный способ вернуть долг, – Кризалис подмигнула.
– А теперь мы к Мистеру Зайцу, да?
– Угу. К нему самому, – подумав немного, фея добавила. – Он мне сегодня звонил.
– И пригласил в гости, да? – с улыбкой поинтересовалась Одри.
Пони замялась:
– Эм-м-м, нет. Он сказал, чтобы в ближайшие дни я обходила его заведение стороной.
– Оу-у-у…

– А может, не стоит? – в который раз спросила Одри, семеня за гордо вышагивающей Кризалис.
– Стоит-стоит. Я всегда так делаю.
– А может… может в этот раз сделать исключение?
Кризалис тяжело вздохнула и остановилась:
– Одри, взрослые очень часто говорят, что им не нужна помощь, хотя имеют в виду прямо противоположное. Просто гордость и врожденное упрямство не позволяют им сказать об этом прямо. Подобное работает как с людьми, так и с синтетами… большинство которых были созданы по образу и подобию человека, – перевертыш хмыкнула.
– То есть Мистер Заяц очень хотел, чтобы мы пришли? – задумчиво произнесла Одри.
– Конечно. В противном случае стал бы он звонить?
После этих слов девочка замолчала, обдумывая услышанное. И оставшийся путь они прошли, не отвлекаясь на разговоры.
Оказавшись перед забегаловкой, Кризалис прищурилась. Обычно, если у Косого были какие-то проблемы, то он менял вывеску на «закрыто», но в этот раз ничего подобного не было. И табличка с надписью «открыто» радушно приглашала прохожих заглянуть в забегаловку.
Перевертыш огляделась, но на улице не было никого, кто бы таращился на «Харчевню». Во всяком случае, целенаправленно. По всему выходило, что либо это были профессионалы, что для «Зоопарка» было большой редкостью, либо тут дело было в чем-то другом. Посмотрев в запотевшие стекла, Кризалис не увидела ничего необычного. Время было достаточно ранним. Посетителей оказалось немного, и нигде не было видно синтетов, одетых в аляповатую рванину или подражающих бандитам из старых черно-белых фильмов, которые могли бы представлять угрозу. Вот только за стойкой был не Косой, а знакомая нека, но и в этом не было ничего удивительного. Пара молчаливых кошко-людей подменяли владельца заведения, когда тот слишком уставал, и, очевидно, сейчас был именно такой случай. В углу же сидела пара синекожих девушек с волосами, вызывающими аналогию с щупальцами, несколько синтетов-людей, ну или просто людей, кто их разберет, а также пони Твайлайт, что с грустью поглядывала в окно. Последняя вызвала ассоциации со старой знакомой Кризалис, и это спутало мысли королеве перевертышей.
Гадать в чем же дело она не стала и, распахнув входную дверь, выкрикнула во всю мощь легких:
– Дорогая, я дома!
Переступив порог, Кризалис огляделась, и взгляд ее зацепился за трех человек, сидящих за дальним столом.
– Ох, мля! Лучше бы меня Селестия по стене размазала!.. – вырвалось у нее.
В «Харчевню» вбежала радостная Одри, предвкушающая очередное приключение. Но когда она увидела расширенные глаза феи, то улыбка пропала.
Проследив за взглядом Кризалис, девочка побледнела, потому что в их сторону шли трое взрослых людей. Одного, высокого мужчину с покрытыми морщинами лицом и лысым черепом, Одри не знала. Но двое других были ей хорошо знакомы. Это были ее родители.
Мистер и миссис Бекер выглядели обеспокоенными, особенно мама, и Одри непроизвольно сделала несколько шагов назад. Кризалис же, явно совладав с собой, встала между маленькой девочкой и тремя взрослыми людьми и тихо, но уверенно произнесла, глядя в глаза женщины:
– Не подходи.
Эвелин остановилась в нескольких шагах от феи и, наградив последнюю испепеляющим взглядом, обратилась к лысому мужчине:
– Вот. Что я вам говорила. Она похитила мою дочь!
Мужчина ответил ничего не выражающим взглядом, что явно не понравилось миссис Бекер, после чего перевел взгляд на пони:
– Это правда?
– Ха! Моё слово против её. Какая разница, что я скажу? – Кризалис выглядела так, будто готова кинуться в драку. Драку, которую ей определенно не выиграть.
Одри тяжело вздохнула и обойдя фею, успокаивающе погладив последнюю по передней ноге. Та не отреагировала, все так же враждебно поглядывая на всех троих.
– Неправда. Я сама ушла, – с уверенностью, которой не чувствовала, произнесла Одри.
– Она ей еще и мозги промыла! – миссис Бекер уперла руки в бока. – Загипнотизировала!
– Эй, полегче! Если бы я хотела кого загипнотизировать, то ты была бы первой в списке, – огрызнулась Кризалис.
– Не тыкай мне! – рявкнула миссис Бекер.
Кристофер положил было руку на плечо жены и прошептал:
– Дорогая…
Но женщина сбросила его руку и резко ответила:
– Заткнись, тряпка!
– Насколько мне известно, – подал голос безымянный мужчина, – модель «Кризалис» не обладает способностью к гипнозу. Все что они могут, помимо базовых особенностей аликорнов, это изменять свой облик.
– Вот! – резко выкрикнула Эвелин. – Она прикинулась мной и убедила мою дорогую Одри, что я ужасный человек!
– Прикинуться тобой? Да от одной такой мысли я чувствую себя неимоверно грязной, – в тон женщине ответила Кризалис.
– Дамы, успокойтесь, – мужчина поднял руку в знак примирения. – Пони-перевертыши способны перевоплощаться лишь в других пони, идентичных по размеру.
– Вы что же, на ее стороне? – возмущено произнесла Эвелин.
– Я ни на чьей стороне. Я просто объясняю, как все устроено.
– Да ну в жопу! Она украла мою дочь, промыла ей мозги… Одри, детка, она тебя трогала, да?
Глаза Кризалис расширились:
– Ну это уже ни в какие ворота!
– Чего? – не поняла девочка.
– Давайте воздержимся от скоропостижных выводов, хорошо? – мужчина строго посмотрел на Эвелин, и та замолчала, но при этом взгляд ее метал молнии. После этого высокий незнакомец обратился к Кризалис. – Вы позволите нам с ней поговорить?
– Это вы не у меня должны спрашивать, а у Одри. Она не моя собственность, – хмуро ответила Кризалис.
– Вранье! – бросила миссис Бекер, но когда собравшиеся посмотрели на нее, изобразила, что ее донимает приступ кашля.
Мужчина перевел взгляд на маленькую девочку:
– Одри, верно? Меня зовут Трейси. Калеб Трейси. Я частный детектив. Не против отойти со мной и ответить на пару вопросов?
Девочка посмотрела на Кризалис, затем на родителей и, наконец, снова на частного детектива, после чего кивнула.
Мужчина улыбнулся уголками рта и указал рукой на дальний столик:
– Прошу.
Девочка пошла в указанном направлении, то и дело оглядываясь, а сам же Калеб обратился к отцу малышки.
– Мистер Бекер, я понимаю, что это нелегко, но, пожалуйста, проследите, чтобы воинственные дамы не вцепились друг другу в глотки. Справитесь?
Кристофер кивнул:
– Сделаю все, что в моих силах.
– Уж постарайтесь.
Детектив Трейси уселся за стол рядом с Одри, и девочка тут же заговорила:
– А где Мистер Заяц, с ним все хорошо? Он говорил, чтобы мы не приходили сюда, и Кризалис сказала, что у него могут быть неприятности, и ему надо помочь.
Мужчина побарабанил пальцами по столу:
– А мне казалось, что это я буду задавать вопросы.
– Простите… – смутилась маленькая девочка.
– С хозяином заведения все в порядке. Он прободрствовал всю ночь, как я понимаю не первую, которую он не спал, и сейчас отдыхает. А предупреждение его было явно связано с нашим приходом.
– Ой… – до Одри дошло, что она только что выдала доброго зайца. – Он хотел как лучше, правда. Не делайте ему ничего, пожалуйста!
– И не собирался. Даже мой брат спустил бы подобное на тормозах, а он был очень суровым малым, – лицо детектива помрачнело. – Ну да не важно. Лучше скажи, как вы познакомились с Кризалис и почему оказались тут?
Девочка открыла было рот, но детектив Трейси добавил:
– Вкратце, пожалуйста.
Одри замолчала и какое-то время собиралась с мыслями. Наконец она начала свой рассказ с того момента, как впервые увидела Кризалис. Как та жила у нее дома и помогла наладить отношения с бабушкой и с одноклассниками. О Магде девочка решила умолчать, так как ей все еще было стыдно за тот поступок, и по этой же причине она не стала говорить о совершённой школьной забиякой краже.
Детектив Трейси слушал и не перебивал, лишь изредка поглядывал в сторону пони и двух человек.
Девочка меж тем дошла до побега из дома. Спонтанного, резкого и, как сказала сама Одри – глупого. Но ей было в тот момент горько и обидно и хотелось оказаться где-то еще.
– Это все? – поинтересовался детектив Трейси и пристально посмотрел в глаза маленькой девочки.
Одри сглотнула, и ей тут же вспомнился Хестус. Пепельный ангел точно также смотрел на нее.
– Да. Всё. Мы погуляли по городу. Потом пришли к фее домой и даже пригласили ее хорошую подругу, с которой просидели полночи, рассказывая истории, а потом я заснула… – девочка немного подумала. – А еще Кризалис купила мне коммуникатор, чтобы я всегда смогла ей позвонить, вот.
– Как же меня все это достало… – бросил детектив Трейси.
– А? – только и произнесла девочка.
– Ничего, малышка. Это так, мысли вслух. Спасибо за твой рассказ, а теперь пошли к твоим родителям.
– Вы ведь ничего не сделаете Кризалис? Она хотела как лучше, – умоляющим тоном произнесла Одри и уставилась повлажневшими глазами на детектива.
– Нет. Наверное, нет. Я хоть и не офицер полиции, но могу с уверенностью сказать, что не вижу в действиях Кризалис состава преступления. Так поступил бы любой добрый друг.
Девочка обняла детектива Трейси:
– Спасибо-спасибо-спасибо! – зашептала она.
Калеб Трейси, у которого никогда не было детей, не удержался и погладил малышку по голове, после чего произнес:
– Ну хватит-хватит. Пойдем, а то твоя мама и меня обвинит в преступном сговоре с целью твоего похищения.
Одри в ответ захихикала, но объятия разомкнула и радостно побежала. Но не к родителям, как те явно ждали, а к пони, и бросилась последней на шею, чем вызвала недовольные крики миссис Бекер, сводившиеся к тому, что Одри надо отпустить это чудовище.
– Кто еще тут чудовище… – тихо прошептал детектив Трейси и, подойдя к собравшимся, объявил. – В поступках феи… тьфу ты, Кризалис, нет состава преступления. Так что задерживать ее и передавать полиции смысла не имеет: они скажут тоже самое.
– Она и Вам промыла мозги, – недовольно пробурчала миссис Бекер.
– Я не закончил, – сурово ответил детектив Трейси. – Я услышал достаточно для того, чтобы обратиться в органы опеки по лишению Вас, миссис Эвелин Бекер, родительских прав.
– Что?! – хором выкрикнули все четверо. Самой шокированной выглядела виновница торжества:
– Да что Вы себе позволяете? Я горбачусь как проклятая ради этой семьи, а Вы хотите оставить Одри без матери? Вы что ли будете платить за еду, одежду и обучение девочки?!
– Это уже решит суд, кто и что будет делать. А до тех пор, – частный детектив пристально посмотрел в глаза женщины, – ведите себя достойно и не делайте глупостей. Вы и так уже наломали дров. Всего доброго, – с этими словами детектив Трейси направился в подсобку, очевидно, будить Косого.
– Мама… – ошарашенно произнесла Одри.
– Смотри, что ты наделала! – выкрикнула миссис Бекер. – Ну что, довольна теперь, неблагодарная дрянь?
Из глаз девочки потекли слезы, и Кризалис начала успокаивающее шептать Одри:
– Я не этого хотела.
– Да в жопу чего ты хотела! Вы добились своего. Особенно ты, черная сука! – Эвелин буквально трясло.
– Дорогая, все еще можно уладить, – подал голос Кристофер, но на него никто не обратил внимания.
Женщина начала копаться в своей сумочке, приговаривая:
– Фея значит, да? – найдя искомое, женщина вынула револьвер, тот самый, который Одри нашла в комнате отца, и направила его на ошарашенную Кризалис.

Никто не успел ничего предпринять.
– Фей не существует! – со слезами на глазах выкрикнула Эвелин Бекер, после чего нажала на спусковой крючок…

Эпилог

Одри, прислонившись к подоконнику, не замечала ничего вокруг, так как мысленно она была далеко. С того момента, как родители нашли ее, минуло четыре дня.
За это время ничего толком не изменилось, как втайне надеялась девочка. Склоки между родными не прекратились, но они предпочитали устраивать выяснения отношений поздно вечером, в расчете, что Одри спит. Вот только она не спала и все слышала. Слышала и тихо плакала, уткнувшись лицом в подушку.
Девочка старательно гнала от себя слова лысого детектива о судебном разбирательстве. Это уже выглядело крайне плохо. Воображение тут же подкинуло картину, как её мама стоит перед группой людей. И те кричат на нее, обвиняют, как это было с Констанцией Велл, а чуть позже и в «Маяке».
Но самое плохое в этой ситуации было то, что маму Одри хотят лишить родительских прав.
От этого хотелось не то что плакать, а взвыть. Пусть мама и вела себя ужасно в последнее время, но девочка все равно не желала ей зла и старалась придумать что-нибудь, что исправит ситуацию. Вот только, как назло, ничего в голову не приходило. Вот была бы тут Кризалис, она бы непременно что-нибудь придумала.
Одри всхлипнула.
Ей не хватало феи. Сейчас как никогда. Даже не столь хотелось услышать совет или одобряющие слова, а просто прижаться к хитиновой пони, хоть на минуточку. Девочка бросила мимолетный взгляд на коммуникатор, подаренный Кризалис, и вспомнила, как та ей раз за разом говорила быть смелой и не пасовать перед трудностями. Это придало решимости.
Одри вынырнула из своих невеселых дум и огляделась. Сейчас шла большая перемена и времени, чтобы осуществить задуманное, должно было хватить. Во всяком случае, девочка на это надеялась.
Той, кого она искала, нигде не было видно. Что, впрочем, было неудивительно. После случая с кражей и пары учиненных драк, Магда Пинкертон предпочитала проводить свое свободное время в подвале, где находился спортзал. Сама Одри этого не видела, но слышала разговор одноклассниц, которые до недавнего времени общались со школьной забиякой, а теперь предпочитали не замечать.
Девочка их не осуждала. Никому не хотелось становиться объектом для насмешек всей школы, ну или подругой такого человека. И именно поэтому у самой Одри в классе не было друзей. Во всяком случае, девочка придерживалась именно такого мнения.
Размышляя обо всем этом, Одри не заметила, как спустилась на цокольный этаж. Сглотнув и бросив взгляд на часы, девочка перешагнула порог спортзала, но Магды там не оказалось. По словам учителя, она сегодня тут вообще не появлялась. Это была катастрофа. Школа большая и вряд ли удастся найти одну девочку…
Перед глазами Одри, как живая, предстала Кризалис, хмуро поглядывающая на нее.
Девочка кивнула.
Кризалис бы ни за что не стала отступать и пасовать перед трудностями. Значит и она не будет. К тому же, пятнадцать минут – это ого-го сколько!
Выбежав из спортзала, она первым делом направилась в столовую.
Магда была там.
Одри даже немного опешила. Она была уверена, что ее там не будет, и хотела забежать в столовую лишь потому, что та находилась на первом этаже и была по пути. Но слепое провидение или удача оказались на стороне маленькой девочки… а может и нет.
Магда, смотря вперед и стараясь ни с кем не встречаться взглядом, шла между рядов столов, держа в руках поднос с едой.
Одри хотела было окликнуть одноклассницу, как та оступилась, прошла еще пару шагов, пытаясь удержать свою ношу, но та все же выскользнула из рук и грохнулась на пол. Пластиковая тарелка с супом расплескалась по полу, а яблоко и вовсе укатилась за ближайший стол.
Тут же раздался издевательский смех за спиной Магды. Смех, который Одри был хорошо знаком, ведь до недавнего времени так смеялись над ней самой.
Девочка, ни теряя больше не секунды, подбежала к бывшей школьной забияке, которая, не обращая ни на кого внимания, укладывала выпавший хлеб и пакет сока на поднос.
– Давай помогу, – тут же предложила Одри.
Магда удивленно уставилась на неожиданную помощницу, а смех меж тем очень быстро стих.
– Обойдусь, Бекер-р-р-р, – резко бросила она и, обойдя одноклассницу, уселась за стол, где в гордом одиночестве сидела старшеклассница в очках и зачесанной назад челкой, которая тут же встала и направилась на выход.
Одри не смутил отказ. И вместо того, чтобы уйти, девочка залезла под стол и вскоре нашла укатившееся яблоко. Подув на него и вытерев рукавом, Одри положила фрукт перед Магдой и, улыбнувшись, произнесла:
– Правило пяти секунд, – произнесла девочка, садясь за стол с одноклассницей.
– Чего? – удивленно спросила Магда.
– Это Кри… мама так любит говорить, если еда вдруг упала на пол. Если успеешь ее поднять быстрее чем за пять секунд, то она не испортилась, – пояснила девочка.
– Бр-р-ред, – хмуро бросила собеседница, но Одри не сдавалась. Придумай подобное она, то пошла бы на попятную, но это были слова феи, которые девочка услышала, когда была в обществе Кризалис и Амелии, казалось бы, вечность назад.
– Но ведь ты сама его придерживаешься и хлеб…
Магда, которая уже намеревалась откусить кусок, бросила его на поднос и хмуро посмотрела на одноклассницу:
– Чего тебе надо, Бекер-р-р? Пор-р-ржать пр-р-ришла?
Сказано это было таким тоном, будто они сейчас находятся на трибуне, перед многочисленной аудиторией. Как это было в том же клубе «Маяк». Одри огляделась. Похоже, ответ на этот вопрос интересовал не только Магду, но и большинство собравшихся.
Девочка отрицательно замотала головой и ответила:
– Нет, я пришла не смеяться… так нельзя. Это неправильно. Нельзя издеваться над другим только потому, что он совершил что-то плохое.
Магда после этих слов нахмурилась лишь сильнее.
– Нужно помочь. Поговорить. Посоветовать. Подать руку, если вдруг упал, а не смеяться. Лучше от этого ведь не будет, – девочка вздохнула. – Я не умею красиво говорить…
– Это уж точно, – буркнула Магда.
– …но я хотела попросить у тебя прощения. За то, что я не такая, как ты. Я не сильная, не уверенная и попросту скучная. Будь я похожей на тебя или на других девочек из класса, ничего плохого бы не произошло. Я прошу у тебя прощения за это.
Магда хотела было что-то сказать, но замолчала в задумчивости, опустив взгляд на то, что осталось от ее школьного обеда.
Одри встала из-за стола и, бросив: «Я на минуточку», убежала. Вернувшись через пару минут с подносом с едой, она поставила его перед Магдой и, перехватив вопросительный взгляд, пояснила:
– У меня есть еда, в портфеле.
«Если его опять не использовали, как футбольный мяч», – мысленно добавила девочка.
Магда недоверчиво помешала ложкой суп, после чего подняла взгляд на одноклассницу:
– Ты туда плюнула, да?
Одри отрицательно замотала головой:
– Нет! Я бы никогда… нет!
– А я бы плюнула, – произнесла Пинкертон и отправила первую ложку супа в рот.
Одри покраснела, достала из-за пазухи лист и положила на стол.
Собеседница демонстративно старалась не смотреть, но получалось крайне плохо.
– Это тебе. Подарок, – пояснила Одри.
Магда развернула рисунок, где была изображена она сама, только в этот раз улыбающаяся, но ничего не сказала и положила листок на прежнее место.
– Еще раз прости, – со вздохом произнесла Одри и направилась к выходу.
Когда девочка была в проходе, ее нагнал голос Магды:
– Спасибо, Одр-р-р-ри.

…Когда у тебя копыта вместо рук – сложно управлять колесной машиной, рассчитанной на людей. Кроме того, без облегчающей твою работу автоматики.
А с другой стороны, автопилот не может двигаться не по правилам движения и делать жизненно необходимые маневры уклонения.
К тому же, неплохим подспорьем является телекинез.
Кризалис, ругаясь сквозь зубы, в очередной раз дернула руль, и старомодного вида седан отчаянно вильнул. Расхлябанные электромоторы протестующе взвыли, но выбора не было: преследователи догоняли.
Вскоре послышались глухие хлопки огнестрельного оружия и зловещий треск разрядника. Машина содрогнулась, а в заднем стекле образовалось несколько круглых отверстий.
Кризалис передернуло.
Недавно она чуть было не получила пулю в лоб. Пистолет долгие годы пролежал в ящике стола, и Кристофер Бекер к нему не притрагивался, даже чтобы почистить. Ну а когда чокнутая мамаша Одри додумалась своим куцым мозгом наделать в теле перевертыша еще пару лишних дырок, револьвер дал осечку.
И это счастливое обстоятельство спасло жизнь одного отдельно взятого синтета.
А вот матери девочки, наоборот, осложнило.
Происходи такое пару лет назад – никто бы и слова не сказал полоумной бабе, застрелившей синтета в состоянии аффекта. А теперь ей грозила реальная статья за попытку убийства, и от тюрьмы женщину спас лишь отказ Кризалис выдвинуть обвинение.
После чего королева получила еще одну порцию обнимашек от Одри…
…Из раздумий вырвали звуки новых попаданий.
К счастью для лежащего на заднем сидении в отрубе лиса-фурри Финника, все пули прошли над его головой. Мелкий мохнатый гаденыш еще не знал, во что после таких гонок превратится его автомобиль.
Под визг покрышек машина вылетела на широкую улицу, но зловещий черный внедорожник не отставал.
«И где полиция, когда она так нужна?!» – зло подумала Кризалис, телекинезом дергая рычаг коробки передач и бросая тачку в отрыв. Участники движения порскнули в стороны, избегая столкновения. Летящие вслед гневные сигналы и крики пони проигнорировала.
Звонок коммуникатора не прибавил Кризалис хорошего настроения на сегодня. Уже собираясь сбросить вызов, она в последний момент увидела определившийся номер.
«Одри», – гласила надпись.
Снова выругавшись, Кризалис отдала команду вывести звонок на гарнитуру-«бусину», что красовалась в ухе.
– Да, Одри, – стараясь, чтобы голос был спокойным, сказала пони. – А ты разве не должна уже спать?
Сзади снова послышались выстрелы, а с улицы «Зоопарка» – панические крики. Даже в неблагополучных районах погоня со стрельбой случается нечасто. Монитор повреждений сообщил, что машина осталась без задних фонарей, а в корпусе продолжают появляться отверстия.
– Мне не спится, – ответила Одри грустным голосом. – Можешь рассказать мне сказку?
Один из участников движения не успел вовремя свернуть, и борта машин со зловещим скрежетом соприкоснулись. Кризалис успела увидеть за рулем только флегматичную волосатую рожу, похожую на ленивца, и прикусила язык, давя рвущиеся с языка проклятия.
– Сейчас не очень подходящее время, – наконец, выдавила она, выровняв машину на дороге. – Я очень занята… фейскими делами.
На том конце трубки повисла пауза. Наконец, девочка сказала:
– Родители снова ругаются… Ты сказала, звонить тебе в таких случаях.
Позади раздался треск автоматной очереди, и в салон посыпались осколки стекла. Одна из пуль угодила в панель управления, и экран бортового компьютера бессильно погас.
«Прощай, АБС», – подумала Кризалис, а вслух сказала:
– Ну хорошо. Сейчас…
Машина явно сдавала: один из трех электромоторов уже приказал долго жить, а заднее колесо ощутимо скребло об арку.
Сжав острые зубы, Кризалис начала:
– Жила-была… прекрасная принцесса-аликорн и ее… – она покосилась на Финника, по морде которого расплылась блаженная улыбка от принятых накануне таблеток имажера, – благородный рыцарь.
– Здорово, – сказала Одри, когда фея прервалась на борьбу с заносом.
Пони крутанула руль, изо всех сил стараясь не сорваться на крики и ругательства: пуля прошила и второе заднее колесо.
Машина дернулась. Финник ударился головой о дверь, дернул огромными ушами и сонно приоткрыл один глаз:
– Где мы? – спросил лис заплетающимся языком.
Кризалис не ответила, и продолжила рассказ:
– Однажды принцесса и рыцарь убегали от Найтмер Мун… и ее слуг. На колеснице благородного рыцаря. Но Найтмер Мун была коварна и послала в погоню… черных всадников на драконах.
– А почему Найтмер Мун послала черных всадников? – заинтересовалась Одри.
– Э… – задумалась Кризалис. – Просто принцесса и рыцарь… задолжали денег Найтмер Мун, которая требовала просто грабительские проценты!.. В общем, они, значит, убегали от черных всадников, а драконы плевались огнем…
На очередном перекрестке панель управления вдруг погасла, а гудение двигателя сменилось треском. После этого машина остановилась окончательно.
Мимо проехал задетый накануне автомобиль и даже притормозил, волосатый водитель которого на манер среднего пальца показал Кризалис поднятый хватательный коготь. К счастью, преследователей на пару минут отсекло плотное поперечное движение на предыдущем перекрестке.
Пони, снова едва удержавшись от ругательства, подхватила телекинезом комм и Финника, после чего выскочила на улицу. Она расправила было крылья, но потом вспомнила, что пара пуль еще в начале продырявила тонкие пленочки резонаторов. И теперь полет на недельку-другую становился невозможным.
Кризалис поскакала прочь и скрылась в переулке, куда огромный джип преследователей не мог протиснуться.
– Принцесса и рыцарь, бросив колесницу, скрылись в темной пещере! – выдала она в коммуникатор.
Через пару минут Финник очнулся и хрипло заорал, когда осознал себя висящим в воздухе над Кризалис, за которой гнались два здоровенных силуэта: один с автоматическим пистолетом, другой с разрядником.
– Рыцаря чуть было не покинуло его мужество! – прокомментировала это перевертыш, усаживая лиса на себя верхом. – Но принцесса сказала – «Держись!», и призвала на помощь… мусорного тролля!
Освободив рог от утомительной обязанности держать обдолбанную наркотиком тушку, пони опрокинула мусорный бачок, заставив бандитов с ругательствами ногами расшвыривать зловонную кучу на пути.
Лис, сориентировавшись, сам вытащил пистолет и сделал несколько выстрелов.
– Отважный рыцарь защитил свою принцессу, стреляя из… арбалета! – Кризалис чувствовала вдохновение.
Убегая от гангстеров по переулкам, они с Финником оказались на узком мостике, нависающем над выходящей из тоннеля дорогой. Мелкий пройдоха чуть не сверзился вниз, когда перевертыш была вынуждена резко отпрыгнуть от сверкнувшей молнии разрядника.
К счастью, мелкого ушастого лиса успело подхватить кинетическое поле королевы.
– Принцесса и рыцарь повисли над пропастью Отчаяния и Безнадеги! – с натугой выкрикнула пони.
– Не отпускай меня! – орал тем временем Финник. – Я пистолет уронил!
– У них совсем не осталось сил, – заключила Кризалис, затаскивая лиса снова себе на спину и срываясь с места.
Там где они только что стояли, защелкали пули, высекая искры из металлической решетки моста.
Кризалис почувствовала, как одна из пуль скользнула по бедру, разрезав псевдохитин. Боль пришла спустя несколько секунд, заставив перевертыша искать какое-нибудь убежище. Выбор пал на ближайший магазин. И пусть на окнах были решетки, а сама дверь стальной, но вот замок… замок оказался старый, кодовый, без особых наворотов, вроде сетчатки глаза и определителя голоса. А с такими она научилась справляться еще будучи «спутницей».
Взломать кодовый замок без электронной отмычки — дело непростое. Но конкретно у этих "Бульдогов-Д" был один небольшой недостаток при условии, что они были заперты на один оборот.
«Была — не была!»
Кризалис прикусила язык, сосредоточившись на кинетическом поле. Замок окутался зеленоватым сиянием, а перевертыш словно почувствовала прикосновение холодного металла...
...Дверь издала тихий щелчок: путь был свободен. А Кризалис в очередной раз про себя благословила лентяев, не запирающих замок на второй оборот.
– Меня подстрелили! – сообщил Финник, тоже держась за ногу. – Кажется, нам хана.
– Силы были на исходе, – сказала Кризалис, тяжело дыша, – принцессу и рыцаря, кажется, загнали в угол.
Они спрятались между плотно стоящих стеллажей и вешалок с карнавальными костюмами.
Кризалис судорожно огляделась. До задней двери было далеко, а маячившие снаружи силуэты и раненое бедро не оставляли шансов до нее добраться достаточно быстро.
«Неужели и вправду?» – мелькнула паническая мысль.
Умирать не хотелось. Тем более, сейчас.
Кризалис прокляла свой порыв сыграть в покер «еще разок», чтобы заработать денег и помочь Косому решить его финансовые проблемы. Вот только кое-кто совершенно не умеет проигрывать. Ну подумаешь, сжульничала чуть-чуть. Да тут все подобным промышляют!
– Знаешь, Одри, – тихо сказала Кризалис в комм, – принцесса была полной дурой. Играла в азартные игры не на свои деньги, никогда не думала о последствиях и считала себя умнее других… так что расплата была лишь вопросом времени.
– Верно, – сонным голосом согласилась Одри. – А я знаю конец истории.
– Правда? – удивилась Кризалис, стараясь не думать о крадущихся в темноте магазина убийцах.
– Правда, – девочка зевнула. – На помощь принцессе пришли ее верные друзья – Элементы Гармонии.
Кризалис закатила было глаза, но ее взгляд упал на ряды плюшевых пони, что сидели на верхних полках. Игрушки были выполнены в натуральную величину, и их было довольно много.
Рог королевы перевертышей засветился, и на одного из гангстеров обрушился поток разноцветных плюшевых пони. Вреда они, конечно, причинить не могли, но надежно изолировали разрядник и обездвижили противника. Особенно когда сверху рухнул еще и стеллаж.
– Действительно, пришли, – согласилась Кризалис. – Элементы Гармонии пришли и превратили первого из черных всадников… в доброго мальчика.
«Добрый мальчик» при этом страшно ругался.
Финник похоже, потерял сознание от кровопотери. Пони, неслышно ругнувшись, перемотала его бедро первой попавшейся тряпкой: пока сойдет.
– А потом, – сказала Одри из комма. – Появилась сама принцесса Твайлайт Спаркл!
Кризалис вздрогнула, когда ее взгляд упал на огромный баннер «Хасбро», что предлагал «дружбу с настоящей принцессой-аликорном» и призывал купить соответствующего синтета. Очевидно, реклама была изготовлена до Хартии, а в магазине осталась за яркую расцветку, способную привлечь покупателей.
– И впрямь, появилась, – удивленно согласилась Кризалис, после чего добавила вполголоса. – Дурацкая секси Твайлайт…
Отвязать яркое полотно и запутать в нем второго бандита уже не составило труда. Когда же Кризалис вышла из магазина с бесчувственным Финником на спине, то почти сразу попала в лучи прожекторов полицейских машин и мерцающий свет мигалок.
Вскоре Кризалис уже сидела в карете «Скорой помощи», где врач-человек обрабатывал раны ее и Финника. Почувствовав укол заживляющего стимулятора и зуд в области раны на бедре, пони поняла, что коммуникатор все еще включен.
– И они зажили долго и счастливо, – сказала она, все еще не веря произошедшему чуду. – А кто слушал – молодец…
– Кризалис, – судя по голосу, девочка по ту сторону комма уже засыпала.
– Что, Одри?
– Никаких больше азартных игр. Спокойной ночи…
– Никаких, – пообещала перевертыш с легким сердцем. – Сладких снов….

…Выйдя из отделения больницы уже ближе к утру, Кризалис и Финник пошли по главной улице, не особо заботясь, куда их приведет дорога. И если пони припадала на левую ногу, то лис чувствовал себя просто прекрасно, держа в одной лапе утащенный из больничной столовой бутерброд, а в другой – банку с пивом, позволяющим мелкому гаденышу справиться с похмельем.
Что касается раны, которая вызвала беспокойство у Кризалис, то это оказалась бутылка вина, которая разбилась от выстрелов преследователей.
К счастью, пуля прошла по касательной, в противном случае быть Финнику парализованным ниже спины. Осколки от бутылки впились в кожу, оттого лис и решил, что все, конец.
Когда все это всплыло наружу, то королева сначала возблагодарила всех богов, что с Финником все в порядке, а затем отвесила последнему смачный подзатыльник, пока он пожирал глазами молодую девушку-ординатора. Кажется, ее звали Оливия или как-то так.
Впрочем, мелкий лис даже не обиделся, а лишь нагло улыбнулся и поинтересовался у перевертыша, как нога. На что получил закономерный ответ, что самочувствие ноги примерно схоже с самочувствием мозгов Финника. Последний аналогию не понял, ну или сделал вид, что не понял, и продолжил строить глазки молоденькой девушке, которой ростом был едва выше колена.
Вскоре появились полицейские, и было странно видеть среди них синтета-пса. Не то чтобы полиция пренебрегала помощью собак или тем паче отставных мегадесантников, но разумный пес, тем более офицер полиции – это было что-то новенькое.
Кризалис еще подумала, что Косой неправ, и мир меняется. Медленно, болезненно, но меняется. И эти перемены были явно к лучшему.
Затем была небольшая беседа с этим самым псом, который представился, как Джерри Ли. Допросом это никак нельзя было назвать, так как пес-синтет не пытался давить ни на Кризалис, ни на Финника. И даже беседовал с ними не по отдельности, а вместе. И если потерпевшие не могли найти ответ или не желали о чем-то говорить, то полицейский пес не давил, но что-то отмечал в киберинтерфейсе перед глазами.
По окончанию беседы Джерри Ли поинтересовался адресами проживания. Финник при этом смотрел на Кризалис такими умоляющими глазами, что ей пришлось сказать, дескать хитрый, мелкий и противный лис живет вместе с ней.
Пес в ответ лишь ухмыльнулся, но тем и ограничился.
И вот сейчас, пройдя пару кварталов и убедившись, что за ними никто не идет, Кризалис подала голос:
– Теперь ты мой должник.
Финник от этих слов оступился и едва не упал:
– С какой это радости?!
Кризалис в ответ лишь загадочно улыбнулась, но ничего не ответила.
– Эй! Я к тебе обращаюсь, дырявое копыто!
– Ты втянул меня в это дело, клятвенно заверяя, что все будет нормально, и ребята, с которыми мне в этот раз доведется играть, дружат с головой.
– Ах это, – Финник отмахнулся. – Ну, они производили впечатление адекватных ребят. Кто ж знал, что они уличат тебя в жульничестве и похватаются за пушки? Да и первый раз, что ли, такое?
Кризалис покачала головой и спокойно произнесла, хотя внутри у нее все клокотало:
– В том то и дело, что не первый, и всякий раз в подобном виноват ты.
– Можно подумать, это я решил сыграть с Хестусом в покер, – парировал Финник, нагло улыбнувшись.
Кризалис открыла было рот, чтобы съязвить, но замолчала. Действительно, это ведь была ее идея сыграть в покер с торговцем «ангельской пылью», что чуть не привело к смерти. В который уже раз.
Но Финник бы не был самим собой, если бы ограничился лишь этим и не попытался развить успех:
– Смирись, дырявое копыто. Ты попадаешь в неприятности с заметной периодичностью, вне зависимости есть я поблизости или нет. Всякий раз ты пытаешься откусить кусок торта, который не в силах прожевать, а потом жалуешься. Так было в твоей карамельно-приторной стране, так происходит и здесь. Некоторые вещи попросту не меняются.
– Ты не мог бы заткнуться? – сквозь зубы прошипела Кризалис.
– Мог бы, – легко согласился Финник. – Да только обычно молчат, когда нечего сказать, а мне есть что сказать, – мелкий лис сделал очередной глоток из бутылки. – Эх, хорошо.
Кризалис подавила желание отвесить наглому лису очередной подзатыльник. Все равно не поможет, разве что Финник еще дурнее станет.
– Стало быть, ты признаешь, что твоя жизнь ничего не стоит, и ты всего лишь прилипала?
Лис-синтет, который решил сделать очередной глоток, закашлялся и у него из глаз выступили слезы.
– Ну как же, – Кризалис перехватила укоризненный взгляд мелкого пройдохи и улыбнулась уголками рта. – Если я выигрываю в азартные игры и попадаю в неприятности, то я же из них выпутываюсь. Стало быть, я и заказываю музыку, а твоя жизнь – бесценна. В смысле, ничего не стоит.
– Нет, ты меня не так поняла. Я – мозг операции и…
– А если ты мозг, – перебила Кризалис, – то не будешь спорить, что мы остались живы лишь благодаря маленькой девочке и моей смекалке, а, стало быть, тебе стоит платить по счетам.
– Хорошо, я куплю ей коробку конфет. Это всё?
– Нет, не всё. Ей нужно помочь.
– Ни за что! Я не собираюсь становиться ее нянькой.
– Тебе никто и не предлагает. Да и потом, ничему хорошему ты ребенка не научишь.
– Уж кто бы говорил, – ворчливо начал Финник, но перехватив взгляд Кризалис, нервно сглотнул. – Так и что ты от меня хочешь?
– Дело в матери Одри.
– Это той, которая тебя чуть не пристрелила? Извини, но мокрухой я не занимаюсь. Ищи кого-нибудь другого.
Кризалис поморщилась:
– Я не прошу никого убивать.
– Пока, – вставил Финник, но перевертыш предпочла проигнорировать это.
– Ее собираются лишить родительских прав…
– Поделом.
– …и это разрушит семью Одри.
– Из того, что ты рассказывала – оно и к лучшему. Ни у тебя, ни у меня не было семьи, и это привело нас к тому…
– …Что ты состоишь в секте, которая не пойми чем занимается, а я играю в азартные игры, где на кону моя жизнь. Да уж, шикарное будущее!
Финник почесал головой:
– Ну, если бы у меня была мамка, которая пристреливает моих друзей, то я бы сейчас, наверное, возглавлял «Синтезис».
Кризалис наградила своего спутника хмурым взглядом, а тот лишь расхохотался.
– Ну, раз у тебя такое хорошее настроение, то ты будешь не против подделать пару документов, чтобы вместо лишения прав, женщине впаяли испытательный срок?
Смех резко оборвался.
– Я кто, по-твоему? Гудини?
– Даже лучше. Ты – Финник. Мастер на все лапы. Сам так любишь говорить.
Лис пробурчал что-то нечленораздельное.
– Что-что, я не расслышала? – поинтересовалась пони.
– Я многое могу, – многозначительно ответил Финник. – Только не понимаю, зачем тебе это?
Она отвернулась.
– Не хочу разбивать семью.
– Ну, так ты можешь заменить девчонке мать. Сама же с ней носилась долгое время.
– Глупость сморозил, – глухо ответила пони, не оборачиваясь.
– Дело твое, – Финник пожал плечами. – Вот только понять не могу одну вещь.
Кризалис нахмурилась, ожидая, что мелкий лис задаст вопрос с подвохом. Так и случилось.
– Если ты не собираешься, как ты выразилась, «разбивать семью», хотя, исходя из твоих же слов, семья и так разбита, и лучшее, что можно сделать, так это изолировать ту психованную мадам от ребенка, то все возвращается на круги своя? Забыли о девчонке и продолжим играть со смертью?
– Ты сам мне предложил сыграть со смертью, – сквозь зубы пробурчала Кризалис, которая не хотела показывать, что слова мелкого лиса ее сильно задевают. – Из-за тебя мы чуть не погибли. Снова.
– Ха! За это ты меня и любишь, дырявое копыто. Вот погоди, я тебя еще с одной фестралочкой познакомлю, тогда ты поймешь, что я чуть ли не святой по сравнению с ней, – с уверенностью в голосе отозвался собеседник. – Но ты не ответила на мой вопрос.
– Потому что он дурацкий, – тут же отозвалась пони, – как и большинство из того, что ты говоришь и предлагаешь.
– Это значит «да»? – хитро прищурился лис.
– Это значит – нет! – не выдержала Кризалис. – Я пообещала Одри, что не оставлю ее, и намерена выполнить свое обещание.
– И поэтому рискуешь своей жизнью в подобных авантюрах, – Финник подавил желание рассмеяться. – Умно.
– Я тебя сейчас стукну, – устало отозвалась перевертыш. – Деньги нужны Косому, чтобы расплатиться с долгами, в противном случае ему переломают руки и ноги. Не понимаю, зачем я тебе вообще всё это рассказываю? Ты вообще ни о ком не заботишься и живешь только для себя.
– Вот сейчас было обидно, – Финник скрестил руки на груди и стал демонстративно смотреть в противоположную сторону.
– Ну а мне каково? – не выдержала Кризалис. – Я не могу делать несколько дел одновременно, и сейчас одному старому ворчливому зайцу нужна помощь. Как только я с этим закончу, вернусь к Одри.
– А как же чокнутая мамаша? – все так же не смотря на Кризалис, поинтересовался лис.
– Пусть только вякнет! Свяжу и засуну в шкаф. Ты бы только знал, как там было неудобно спать, – перевертыш попыталась перевести разговор на другую тему, но не тут-то было.
– Девочка с двумя матерями… Мне бы так, – Финник хохотнул.
– Ты сейчас нарочно?
Лис все же посмотрел на свою попутчицу и бессовестно улыбнулся:
– Конечно, фея-крестная.
Той ничего не оставалось, как заскрежетать зубами от досады, так как возразить было нечем. Да и любые возражения лис все равно будет трактовать превратно.
Кризалис скучала по Одри. По этому доброму, искреннему и до того наивному существу, что смотрела на нее восторженными глазами и ждала, что «фея» сорвет луну с небосвода и подарит ей. Ну или еще что-то в этом духе, столь же невероятное.
– Ну а все же, какие планы? – прервав размышления Кризалис голос мелкого лиса.
– Найти способ, чтобы мать Одри увидела в последней не синтета-игрушку, а дочь.
Финник многозначительно посмотрел на Кризалис, но сказал не то, что собирался:
– Пошли уже к Косому, дырявое копыто, – мелкий лис похлопал свою спутницу по передней ноге. – Хоть поедим на халяву, а то от всего пережитого у меня прорезался аппетит.
– Да ты все делаешь на халяву, – отмахнулась перевертыш, но все же улыбнулась.
– Всего лишь отвечаю этому миру той же монетой, – Финник довольно оскалился.
Кризалис лишь покачала головой. Грядущие выходные обещали быть особо «горячими». Банда фуррей от нее так просто не отстанет, во всяком случае, если их полиция не возьмет в оборот. Вот только возьмет ли? Помимо проблем с бандитами, предстояло что-то сделать с Эвелин Бекер. Кризалис отогнала мысли, как отвешивает женщине пощечины, за каждый раз, когда Одри приходилось плакать из-за «замечательной» матери. Ну а на сладкое был еще этот «Маяк» с солнцекрупым аликорном, куда так или иначе Кризалис придется захаживать время от времени и надеяться, что их с Селестией план не раскусят... Во всяком случае, не сразу. Кто-то другой сказал бы, что для синтета начались тяжелые времена, но у Кризалис всегда так было: что в Эквестрии, что в мире людей. И вместо того, чтобы грустить и переживать по этому поводу, на устах королевы перевертышей играла характерная улыбка, которая вызывала у некоторых взрослых приступ нервной икоты…

Одри Бекер переступила порог своей квартиры и со вздохом облегчения сняла портфель. Последний, по мнению девочки, весил целую тонну, и создавалось такое чувство, будто он вобрал в себя все ее переживания и душевные метания. А ведь было о чем переживать. Ведь не смотря на то, что ей удалось поговорить с Магдой и услышать от школьной забияки доброе слово, и на разговор с Кризалис намедни, на душе все же было неспокойно.
Она прислушалась, но нет, в квартире царила гробовая тишина. Девочка на всякий случай заглянула в комнаты родителей и бабушки, но никого не было дома. Еще не так давно Одри бы порадовалась, что квартира находится полностью в ее распоряжении, но сейчас эта тишина оглушала. Хотя бы по той простой причине, что девочка знала – у взрослых проблемы. У всех взрослых. В том числе и у ее феи, которая отказывалась это признавать.
Девочка тяжело вздохнула и направилась в свою комнату, но не с целью переодеться и идти есть, как послушный ребенок. Кушать ей не хотелось. Во всяком случае, не сейчас. Вместо этого Одри достала с верхней полки поделку из бумаги, которую сделала Кризалис. Фигурка из полимерной бумаги лишь отдаленно напоминала корону. Разве что по ней прошелся молот, а зная фею, он ведь и впрямь мог пройтись. Но, несмотря на всю угловатость, для Одри это была самая ценная вещь на полке.
Аккуратно прижав поделку к груди, чтобы не помять, девочка долгое время сидела с закрытыми глазами и вспоминала то время, когда фея жила у нее и когда они путешествовали по «Зоопарку».
С того момента, как Одри вернулась домой, она каждый день брала в руки корону, сделанную Кризалис, и это прогоняло прочь печали. Пусть и на время.
Неожиданно раздался характерный стук в окно.
Девочка вздрогнула, после чего обернулась с улыбкой на устах…