Ксенофилия: Продолжение Истории
И я увижу, что мечты сбылись. Я коснусь небес
«I will see my dream come alive at last, I will touch the sky»
— Russel Watson — Where My Heart Will Take Me
Конец ноября года 1216AC
Атмосфера зимнего Понивиля была исполнена какой-то особенной магии. Земля была укрыта мягким белым покрывалом искрящегося на солнце снега, воздух был чист и наполнен голосами спешащих по своим делам горожан. Все они, к слову, по сезону утеплились.
На окраине городка мраморными изваяниями стояли яблоневые сады фермы «Сладкое Яблочко», и, если позволить себе немного пофантазировать, они могли показаться немыми стражами, готовыми защитить горожан от ненастья, что в любой момент могло подкрасться со стороны близлежащего Вечнодикого леса.
В общем, тихая такая, пасторальная картинка.
Ну, или почти.
— Ну, давай, Скут! Ты ж можешь! — орала Рэйнбоу Дэш на свою ученицу, что изо всех сил месила воздух крыльями, сильнее, пожалуй, чем когда-либо прежде.
— Давай! Смотри, как Клауд Кикер оторвалась. — Радужногривая кобылка явно вошла в раж. — Хочешь, чтоб она тебя уделала? Догоняй! Ты можешь! Я знаю!
В вышине над фермой петляла Клауд Кикер, изо всех сил стараясь стряхнуть с хвоста юную пегасочку, уходя то влево, то вправо, едва лишь Скуталу начинало казаться, что она вот-вот доберётся до своей цели. Штурманом Клауд Кикер была Блоссомфорт; надо отдать кобылке должное, она изо всех сил старалась своевременно предупреждать подругу обо всех манёврах их юной преследовательницы.
Разумеется, в простом спринте Клауд Кикер легко бы уделала юниорку (хотя, та с каждым днём становилась всё быстрее и быстрее), однако темой сегодняшних занятий был вовсе не спринт. Рэйнбоу попросила её держать Скут на хвосте и сбрасывать её всякий раз, когда та подойдёт на расстояние вытянутой ноги.
Начальница долго объясняла, что Скуталу надо поработать над внимательностью и крутыми разворотами, но для Клауд Кикер это была просто игра в салочки. Ей, конечно, нравилось догонять, а кому ж не нравится? Но и уходить от преследователя было тоже весело. Жизнь такая штука, всё может пригодиться.
Покуда Скуталу рассекала небеса в погоне за взрослой кобылкой, Рэйнбоу Дэш держалась рядом с ней, попеременно то подгоняя её, то подбадривая, то вворачивая полезный совет.
И пускай большинство горожан за глаза считали лазурную пегасочку повёрнутой на спорте, или, скажем, охотницей до славы понячьей; те, кому не лень было копнуть глубже, знали, сколько времени и внимания уделила она своей юной ученице за прошедший год и как сильно той помогли эти занятия. Ну и на чём же она после этого повёрнута?
— Кикер! — рявкнула Блоссомфорт, — мы у границы!
Глянув вниз, Клауд Кикер увидела, что стремительно приближается к северо-восточной окраине садов, а стоит ей лишь покинуть воздушное пространство фермы — она проиграла.
— Подумаешь! — выкрикнула в ответ светлогривая пегасочка и прибавила ходу, а затем изменила угол атаки крыльев для крутого подъёма.
С точки зрения её преследовательницы вышло так, что цель вдруг резко ушла вперёд и, заложив крутую дугу над головой молодой пегасочки, вышла на обратный курс.
Скуталу чуть рот не раскрыла, когда кобылка пролетела над ней в сторону фермы, да ещё и вверх ногами, да ещё и язык показала. Клауд Кикер же тем временем выполнила аккуратную полубочку, завершив тем самым (весьма мастерски) «разворот Иммельмэйна».
Скуталу едва успела спохватиться, что и сама уже у самой границы. Пересеки её — и игра окончена, и всё это на глазах у её старшей сестры и кумира всей жизни. Стыд, позор, катастрофа!
Ну уж нет, только не сегодня.
Развернув крылья для резкого набора высоты, она вложила в них все оставшиеся силы. И тут же горизонт ушёл куда-то вниз, перед глазами мелькнули облака, опять облака, ещё облака, кусочек неба, тусклое зимнее солнце, и горизонт снова появился, правда, был он теперь сверху.
— Ого, всё вверх тормашками, — буркнула она под нос и тут же поняла, что при таких раскладах долго в воздухе не продержится. Крылья всё ещё тянули её «вверх», что было совсем некстати, потому что «верх» теперь был внизу… а ещё в том самом низу была земля, такая твёрдая-твёрдая земля, и приближалась она очень уж быстро.
— ЧЕРЕЗ КРЫЛО! ВБОК ЧЕРЕЗ КРЫЛО, МЕЛКАЯ! — крикнула Рэйнбоу, с ужасом наблюдая, как её ученица стремительно теряет высоту. Вытянув передние ноги, чтобы перехватить в воздухе падающую пони, Рэйнбоу рванула ей наперерез. Уже на подлёте она заметила, как страх в глазах Скуталу сменился нерушимой решительностью.
Скут вытянула одно крыло, сделала полуоборот, поджала ноги и расправила крылья, глиссированием пытаясь погасить падение.
Лишь в нескольких копытах от земли ей удалось выровняться и перейти из пике в горизонтальный полёт над заснеженным полем, оставляя за собой вихрь потревоженных снежинок.
Используя набранную (пусть и не специально) при падения скорость, Скуталу оторвалась от поля и мчавшейся за ней следом Рэйнбоу Дэш и взмыла вверх. Сделав несколько кругов, чтобы погасить скорость, вокруг застывших в лёгком изумлении Блоссомфорт и Клауд Кикер, она таки коснулась копытом метки своей цели.
— Попалась! — радостно воскликнула она.
Блоссомфорт тут же расхохоталась; что же до её подруги, та тупо уставилась на копыто пегасочки, прижатое к её бедру.
— Не, ну правда, Кикер, — выдавила Блоссом утирая слёзы (то ли смеха, то ли облегчения, а может быть и того и другого), — попалась. Тут уж не поспоришь.
А тут и Рэйнбоу подоспела, на мордочке её отчётливо читалась тревога вперемешку с гордостью. Завидев приближение своей наставницы, Скуталу поспешила к ней.
И пускай злые языки говорят, что ну невозможно в воздухе прыгать от радости, юная пегасочка сегодня явно намеревалась доказать, что невозможное возможно.
— Ну как тебе, Рэйнбоу Дэш? — выпалила кобылка как ни в чём не бывало. — Видала, как я её? А манёвр этот, просто загляденье! Самая лучшая тренировка в жизни!
— Да, мелкая, ты молодец. — Дэш похлопала её по голове; среди людей такой жест сочли бы скорее снисходительным, но язык тела пони предполагает более тесные телесные контакты, а потому этот жест считается ободрительно-поздравительным. — Красиво выход получился. Тебе бы ещё над петлями и бочками поработать, а в остальном всё просто здорово.
Скуталу чуть не вспыхнула от гордости, и надо сказать, что гордость эта была по праву заслуженной.
Блоссомфорт игриво подбоченилась.
— А как же мы, шеф? — спросила она, обиженно выпятив нижнюю губу. Комичности ситуации добавлял тот факт, что из всех троих присутствующих «погодников» она была, пожалуй, самой серьёзной.
— Ага, вы тоже молодцом, — хохотнула Рэйнбоу. — Навигатор из тебя получился что надо, Блосс. А как ты от того облака спружинила. Просто умом поехать. Давненько я не видала, чтобы пегас сумел вот так вот на полном ходу уплотнить облако.
— Ага, вот если бы ещё оно в меня не прилетело, было бы совсем здорово, — вставила Клауд Кикер. — Уж и не знаю, чему это научило юную Скуталу.
— И я не знаю, — согласилась Рэйнбоу, — давай её спросим.
Рэйнбоу обернулась к Скут, которая всё ещё радостно скакала.
— Эй, мелкая, — спросила она, — какой ты для себя вывод сделала, когда Блосс заехала Клауди облаком?
Скуталу погрузилась в раздумья, театрально потирая подбородок копытом и с прищуром глядя на своих старших товарок.
— Наверное, что Клауд Кикер не стоило засовывать своей подружке снежок под хвост, пока никто не видел? — предположила пегасочка.
Услышав, что их маленькая шалость оказалась не такой уж и незамеченной, белая пегасочка налилась краской, щёки её теперь были под стать розовым прядям в её гриве. Рэйнбоу и Клауд Кикер покатились со смеху, и от того, как зарделась Блоссомфорт, и от того, как Скуталу преподнесла им весть о том, что наши влюблённые голубки не такие уж и скрытные, как им того хотелось бы.
— Ладно, — сказала Рэйнбоу с трудом сдерживая очередной приступ смеха, — ну, а кроме этого?
Скут снова призадумалась, непроизвольно высунув кончик языка. Эту вполне себе человеческую привычку она подхватила от Леро. Рэйнбоу, кстати, считала, что у них обоих это выходит чертовски мило.
— Если хочешь выиграть, нужно уметь использовать то, что есть под копытом?
— В яблочко. — Рэйнбоу снова потрепала гриву Скут. — Если хочешь быть лучше всех, нужно уметь соображать быстрее всех, малыш.
Все четверо плавно опустились на землю, где на нижней ветке дерева их дожидались шарфы и седельные сумки. Рэйнбоу показала копытом в сторону Блоссомфорт, которая старалась (безуспешно, конечно же) выглядеть спокойной и сосредоточенной.
— Ты бы присмотрела за ней, Кикер. Похоже, она на твоё место метит.
Клауд Кикер возмущённо фыркнула.
— На место твоего заместителя? — Блоссом выпятила грудь и расправила крылья. — Не, ты всё не так поняла. Я на твоё место мечу, шеф. Сколько лет я тебе уже твержу, однажды на двери твоего кабинета будет табличка с моим именем.
— Ага, щас, — усмехнулась Рэйнбоу и замахала крыльями в сторону Блоссом, как бы отбиваясь от её нападок.
Такие вот дружеские перепалки в последнее время случались довольно часто. Своим упорным трудом Блоссом явно давала понять, что собирается возглавить погодную бригаду, и пусть Рэйнбоу не признавала этого в открытую, она всё же полагала, что когда Вондерболты наконец примут её в свои ряды, именно эта кобылка займёт её место.
А раз уж должность считай у неё в кармане, так чего бы и не подразнить её... пока.
— Ты б для начала над техникой поработала, подруга. А то ведь тебя и черепашка моя обгонит на раз-два.
Все четверо на секундочку испуганно замерли, ожидая что сейчас с откуда-то с небес неминуемо раздастся «НУ, СЛОНОВАЯ ЖЕ ЧЕРЕПАХА», и даже немного расстроились, когда этого так и не случилось.
— Ладно, девчата, надеюсь, вы закончили топорщить перья, потому что нам с Блосс пора. — Кикер прижалась к своей подруге. — Ко мне сегодня мама приезжает, надо будет встретить её на вокзале. Опять будет пилить, дескать, «пора бы нам уже найти себе хорошего жеребца и наделать ей кучу маленьких внучат». Кошмар. Чес-слово, у меня уже от неё голова раскалывается.
Пока Кикер жаловалась на свою мать, взгляды Рэйнбоу и Блоссомфорт на секунду пересеклись, два взгляда, которые говорили лучше всяких слов. Всякий разговор о матерях (или об их отсутствии) был для них больной темой.
— Кикер, завязывай, — вздохнула Блоссом, — уж лучше такая мать, чем совсем никакой.
— Да? Нравится — забирай, — гневно вскинула копытца Кикер. — Она тебя и так, считай, удочерила.
— И то верно, — согласилась Блоссом, но как-то не уверенно, будто ещё не решила для себя, к добру это или нет. — Ладно, девчата, пойдём мы уже. Боюсь, что если мы хоть на секунду опоздаем, Гасти сосватает нас первому встречному бедолаге. В прошлый раз она так обработала Тандерлейна, что он до сих пор нам этого простить не может.
И, словно в подтверждение их слов, со стороны вокзала донёсся гудок поезда. В прозрачном зимнем воздухе он прозвучал так громко, что любой пони, не только пегас, услышал бы его и в другом конце города.
— А вот и поезд, надо срочно забрать маму, пока она не начала приставать к прохожим жеребцам. — Клауд Кикер подхватила крыльями два шарфа, один она повязала вокруг шеи, другой же передала подруге.
— Давайте уже, и спасибо, что согласились помочь. — Рэйнбоу помогла Кикер одеть сумку. — И это, держите вашу мамашу подальше от Леро. У него и так уже три кобылки, вас двоих ему только не хватало.
— Ну-у, я даже не знаю. — На какое-то мгновение на мордочке Кикер промелькнуло то самое выражение, которое обычно означало, что она погрузилась в воспоминания о днях, предшествовавших их с Блоссом встрече. — Видала я его пару раз прошлым летом в «Пловцовском Клубе» в обтягивающих шортиках. Он, конечно, человек, но попка у него просто загляденье.
Она не видела, как позади неё Блоссомфорт закатила глаза.
— Кстати, о тренировках, — пока Рэйнбоу соображала, всерьёз ли говорила Кикер, Блоссомфорт попыталась сменить тему разговора, — Скуталу, мы могли бы заняться скайболом весной. Я хорошо играю. Не зря же в детском доме меня прозвали «Гроза Небес».
— Правда? — Скуталу едва не задохнулась от радости. — Здорово! Рэйнбоу Дэш, можно? Ну, пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста!
— Да, сколько хочешь, мелкая, — кивнула Рэйнбоу. — Ты только у мамы спроси. Главное, чтоб она была не против, а за меня не беспокойся. Я и сама сыграть не прочь, можем выступать в одной команде. Флиттер и Штормоход тоже вроде бы играют, и Дёрпи, ну, до того как… ну, ты знаешь.
— Вот здорово-то! — Вверх-вниз, вверх-вниз, прям как мячик. И откуда у неё только силы берутся? — Спасибо-спасибо-спасибо!
Блоссомфорт и Клауд Кикер ещё раз проверили шарфы и сумки, а затем откланялись и зашагали в сторону города. Едва лишь парочка скрылась за деревьями, Рэйнбоу вынула из своей сумки по кексику и по энергетику для себя и для своей прилежной (и прыгучей) ученицы.
Ну, с энергетиком и так всё понятно, а вот кексики были всего лишь дополнительным источником углеводов, а значит — энергии. И не надо вот этих вот гнусных инсинуаций по поводу награды за хорошую работу.
Ничего подобного.
И вовсе не было на них побольше глазури и шоколадной стружки.
Они уселись на брёвнышко и принялись уплетать кексики. Рэйнбоу потянулась, чтобы смахнуть крошки (да не было там никаких крошек) с мордочки Скут, а затем указала в сторону домика Флаттершай.
— Скоро Флатти подтянется. Будем тренировать тебя в маневрировании на низких скоростях. Медленнее неё никто не летает. Даже я, мне на это просто терпения никакого не хватает.
— Ну и зачем тогда эти тренировки? — вздохнула Скуталу. Ей определённо не нравилось летать медленно, и в этом, как и во многом другом они были похожи с её наставницей. Да, Скуталу немного отставала от сверстников, но она явно намеревалась однажды догнать и обогнать их всех.
— Затем, что летать медленно и внимательно так же важно, как и летать быстро и эффектно… эй, ты чего смеёшься? — Рэйнбоу ласково тюкнула хохочущую кобылку в носик. — Если хочешь однажды стать такой же потрясной, как я, придётся многому научиться, даже тому, что может не понравится. Ты только вспомни, сколько мне пришлось тренироваться для вступительных экзаменов в Вондерболты. В прошлый раз они сказали что у меня почти получилось. Так что, придётся мне ещё поработать над тем, что мне особо и не нравится, зато этой весной я наверняка поступлю.
Рэйнбоу прекрасно помнила прошлые свои вступительные экзамены. Когда она уже собиралась в обратный путь, к ней подошёл Рапидфайр, младший брат Спитфайр, и сказал, что ему понравилось её выступление.
То есть, самый что ни на есть настоящий Вондерболт… сам отыскал её… чтобы сказать, что ему понравилось!
И это не считая того, что он был самым прекрасным из жеребцов, что ей довелось повстречать. Не будь она без пяти минут замужем, растаяла бы от одного его взгляда.
— Рапидфайр сказал, что если я доведу до ума полёт в группе и сдам всю ботанскую лабуду, то он лично напишет мне рекомендацию. Придётся поднапрячься. Быть потрясной уже не достаточно, пора стать совершенной. Если Рапидфайр замолвит за меня словечко перед своей сестрой — гореть мне в Тартаре, коли подведу его.
Рэйнбоу очень серьёзно отнеслась тогда к его словам, и теперь тренировалась с завидным постоянством. Минимум дважды в неделю она утаскивала Тандерлейна и Клаудчейзер на ферму «Сладкое Яблочко», где они снова и снова отрабатывали программу совместных полётов.
Ещё год назад Рэйнбоу ни за что не согласилась бы тренироваться с кем-нибудь, а уж тем более — с кем-нибудь, кто смог бы потом потягаться с ней за место в Вондерболтах. Но это тогда, теперь же, после бесчисленных часов тренировок, они стали другими. Они подбодряли и поддерживали друг друга, с каждым днём они все вместе становились чуточку лучше. Теперь у них было больше шансов поступить в академию.
— Как говорится, терпение и труд всё перетрут… это как раз про меня. — Рэйнбоу погладила Скут за ушком; надо сказать, что юной кобылке это до безумия нравилось, хотя, как и её старшая подруга, она ни за что в этом не созналась бы. — И про тебя тоже, мелкая. Просто диву даюсь, как ты подтянулась всего за год, с того случая на водопадах. Стала почти как я в твои годы.
— Почти? — Скут обиженно выпятила губу, совсем как Блоссомфорт несколько минут назад.
— Ага, почти, — хохотнула Рэйнбоу и похлопала кобылку по плечу. — Вот выполнишь Радужный Удар и будешь совсем как я. Но, поскольку только мне и ещё одной пони, которой, чисто технически, тоже была я, в общем, поскольку только мне и другой мне удалось это за последние два столетия, тебе придётся очень постараться, чтобы превзойти старушку Рэйнбоу Дэш.
Она расправила крылья и, вскочив с бревна, приняла боевую стойку.
— Причём во второй раз я выполнила его с Рэрити и тремя вырубленными Вондерболтами в нагрузку! Сделаешь лучше, и я лично короную тебя, «Леди Скуталу, Принцесса Радужных Ударов».
Под хихиканье подруги Рэйнбоу разыграла маленькую немую сценку с коронацией и послеобеденным чаепитием.
— У меня получится, вот увидишь. — Скут тоже спрыгнула с бревна. — И получится ничуть не хуже. — Размахивая крыльями, она принялась нарезать вокруг старшей сестры круги. Вскоре в снегу уже была видна вполне себе отчётливая колея. — И я тоже стану Вондерболтом, а ты будешь моим капитаном, и вместе мы будем просто улётными.
— Точно, мелкая, так всё и будет. — Рэйнбоу подхватила передними ногами пробегающую мимо кобылку и подкинула её в воздух, откуда та плавно спланировала на землю. — Только я тебя умоляю, даже не пытайся сделать Двойной Радужный Удар. Мы до сих пор не разобрались, какого сена приключилось в прошлый раз. Даже когда Твайлайт привела время и пространство в порядок, городок выглядел паршивенько. Слава бороде Селестии, ничего из того, что я сломала, не осталось сломанным.
Рэйнбоу крутанулась на месте, явно что-то высматривая, как будто это что-то собиралось к ней подкрасться незамеченным.
— И мы до сих пор не можем найти ту голубую хреновину, что Пинки притащила с собой.
Убедившись, что ни… что, чем бы оно ни было, не крадётся в её сторону, Рэйнбоу обернулась к своей ученице.
— Ты просто поверь в себя, малыш. А если не сможешь поверить в себя — поверь в меня и в своих друзей, потому что мы в тебя верим. И если что-то не получается… — лазурная пегасочка пожала плечами, — ну что ж, бывает. Просто попытайся ещё раз, и ещё раз, и ещё, пока у тебя наконец не получится.
Рэйнбоу повернулась и указала копытом в сторону города, а конкретнее — в сторону школы.
— Помнишь тех забияк, что вечно дразнили тебя, говорили, что ты никогда не сможешь летать, ну и что в итоге? А ещё они говорили, что ты никогда не получишь свою метку, ну и как она тебе?
Скут вытянула шею и взглянула на свою метку — кольцо, сотканное из пламени, рассечённое золотой молнией. Она получила её всего пару месяцев назад, и с тех пор просто ни налюбоваться на неё не могла, ни нарадоваться.
Эпплблум была первой из их троицы, кто получил метку. Когда это случилось, Скуталу и Свити Бэлль уж было решили, что дни Метконосцев сочтены и вскоре их земная подруга покинет их.
Однако, на следующий день Эпплблум заявилась в штаб ни свет ни заря, готовая к новым приключениям в их нескончаемом крестовом походе. В тот день они поклялись, что что бы ни случилось, обретут они метки или нет, они навсегда останутся Метконосцами.
— Она просто супер. — Скуталу провела копытцем по метке, словно хотела убедиться, что это не наваждение, словно, часть её до сих пор не верила, что теперь у неё есть её собственная, самая что ни на есть настоящая метка. — Но я же не сама её получила. Леро помогал. Если бы не он, её могло бы и не быть.
— Да, он помогал, но заслужила её ты. — Рэйнбоу ткнула в метку Скут, иллюстрируя свои слова. — Он и Блум помог, и Свити. Вот такой он клёвый парень.
— Ой, а может быть, это его особый дар, помогать пони получать метки? — Скут снова принялась скакать, да с таким энтузиазмом, что всякий раз подпрыгивая она пролетала над головой Рэйнбоу и приземлялась с другой стороны. — Может быть, у него нет метки, потому что у него должны быть ВСЕ метки, а для всех на нём просто не хватит места!
Рэйнбоу рассмеялась — нет, не потому что мысль Скуталу показалась ей слишком глупой или наивной, а потому, что было бы просто здорово, будь это и в самом деле так.
— Ага, может и так, мелкая. О, кстати, Леро просил узнать, не заглянешь ли ты с мамой к нам в субботу? Он собирался научить Твай готовить «пасту карбонара» с твоими любимыми креветками.
Скуталу аж в копытца хлопнула, стоило ей услышать, что готовить будет Леро. Он знал, что дома ей не часто доводится видеть морепродукты на столе, а потому всегда старался приготовить что-нибудь эдакое для своей юной подруги.
— Здорово, я спрошу у мамы, — радостно ответила пегасочка. — Правда, она в последнее время не часто нос из дому кажет, снег, мороз и всё такое.
Основу населения Понивиля составляли земные пони, однако в последнее время стало увеличиваться количество единорогов и пегасов. Квикфикс, мама Скуталу, была одной из тех «приземлённых» пегасов. Она переехала сюда с дочерью всего три года назад и сразу же устроилась местным механиком
Правда, она сразу же стала и завсегдатаем заведения Берри Пунш.
— Так… как мамка-то? — Ну да, да, чувство такта, не было сильной стороной Рэйнбоу. — Всё ещё… ну, пьёт, да?
— Ага. Но всё не так плохо, как она думает. — Скут пнула снег копытцем, запустив ворох снежинок в на удивление долгий полёт. — Да, бывают и тяжёлые дни, но бывают и попроще. И то, что ты работаешь со мной, наверное, тоже ей на пользу. Сама она полёты терпеть не может. Она, конечно, это скрывает, но это ж и ежу понятно. Даже когда ей всего-то и нужно два раза крыльями махнуть, она всё равно пойдёт пешком.
— Ну дак, с ней всё путём? — Да, сочувственные речи тоже не были сильной стороной Рэйнбоу, но попробовать-то стоило. — Может, мне поговорить с ней или типа того? Может, ей чего не хватает?
— Да не, всё нормально… — Скут отвернулась, не в силах взглянуть в глаза наставнице. — Нет. Всё плохо. С тех пор как папы не стало, она словно сама не своя. Она и видеть не хочет своего табуна, а как мы сюда переехали, так и мне стало с ними не свидеться. Наверное, думает, что она им противна.
Скут хмыкнула, снова пнула снег и наконец взглянула в глаза Рэйнбоу. И в глазах этих было столько боли, столько невзгод, что пришлось пережить, столько всего, чего уже нельзя было исправить. В этот самый момент Рэйнбоу только и осталось, что обнять пегасочку покрепче.
Что она и сделала.
— Она так мною гордится, тем, что я так скоро научилась летать, — всхлипнула юная пегасочка откуда-то из под крепко обнявших её лазурных крыльев. Крыльев, пусть и на мгновение, но заслонивших её от жестокой реальности. — Она просто… она просто сама летать не хочет. Не знаю, наверное, это напоминает ей о папе.
Несколько месяцев назад Скуталу показала Рэйнбоу фотографию своего почившего родителя. Правда, для этого пришлось тайком утащить её из дому, пока мать не видела.
Кэннобол, так его звали, тем ещё жеребцом был. Высокий, стройный пегас, ни грамма лишнего веса. Взглянешь на него и сразу видно, что и крылья ему не нужны, чтобы обогнать быстрейших из клаудсдейловских летунов.
Леро едва увидев его фотографию, его подтянутую фигуру, ярко-жёлтую шёрстку и серебряную гриву, тут же окрестил его «Стритрэйсером с крыльями». Рэйнбоу, конечно, не то что бы поняла его, но всё же согласилась.
Он давно уже служил в пограничных войсках. Несколько лет назад они совершали облёт в районе Ниигарского водопада, и тогда-то на них и налетел внезапный ураган.
Его напарник заметил кобылку с жеребёнком, застигнутых врасплох внезапно поднявшейся рекой. Когда же они попытались спасти незадачливую парочку, разлившаяся река накрыла их огромной волной мешанины из выкорчеванных с корнем деревьев.
Да, кобылка и жеребёнок выжили, пусть и напуганные, пусть и израненные. Карьера его напарника была оборвана обломком дерева, попавшим в глаз. А вот самому Кэннонболу пришлось расстаться с жизнью.
Едва его табун узнал об этом, Квикфикс спаковала вещички, прихватила дочурку и вскоре уже была в Понивиле. И, как это обычно бывает в таких маленьких городках, история её тут же обросла слухами и (более чем неправдоподобными) подробностями.
Самым популярным из бытовавших мнений было то, что старшая кобылица их табуна недолюбливала Квикфикс и её дочь. Были, конечно, и предположения, что второй жеребец её табуна имел слишком уж очевидные виды на них обеих, потому и бежали они под покровом ночи. Так или иначе, с тех самых пор, как она поселилась в Понивиле, Квикфикс можно было застать или в её мастерской, или в заведении «Добрые Времена», принадлежавшем Берри Пунш, или же в баре Фрости Маг.
Рэйнбоу крепко обняла юную пегасочку крыльями и (далеко уже не в первый раз) подумала, что она может и должна сделать для неё что-то большее, что надо что-то сказать, что-то сделать, хоть как-то помочь ей.
— Малыш, это, конечно, мелочь, но, думаю, тебе понравится. — Она разжала объятия и поманила пегасочку к своей сумке.
Покуда одним копытцем она рылась в сумке, другим она похлопала по бревну.
— Вот, держи.
С этими словами она извлекла из сумки лётные очки. Они были, конечно, далеко не новыми, но сохранились хорошо, сразу видно, что прежняя хозяйка очень тщательно за ними ухаживала. Тесьма была начищенной до блеска, окуляры — прозрачны и без единой царапинки, а золотая оправа выглядела так, будто эти очки всю жизнь провели в музее. Были, конечно, на ней и заусенки и пятна, но всё же.
Скуталу робко протянула копытце и взяла очки. Нечасто ей доводилось принимать подарки, неудивительно, что она так переживала. Она покрутила очки в копытах, посмотрела в линзы на просвет.
— Лира подарила мне новые на день рождения, моделька поновее и всё такое. — Рэйнбоу указала на свои очки. И не будь они явно новее, тех, что держала в копытах её «младшая сестра», их легко можно было бы спутать. — Наверное, решила, что твои тебе вскоре станут малы. Как сейчас помню, я их с первой своей зарплаты в Понивиле купила, — усмехнулась Рэйнбоу. — Ох уж и потратилась я тогда. Да и ладно, долгие годы они служили мне верой и правдой. А теперь я хочу, чтобы они послужили и тебе.
— Я… ух, спасибо. — Скуталу крутанула очки в копытах, в тусклом свете зимнего солнца сверкнуло клеймо мастера. — Ого. — пробормотала она. — Карт-Цейз. Те ещё очочки.
Скут просто глазам своим не верила. Карт-Цейз — самые лучшие лётные очки во всей Эквестрии. Она взглянула на свою наставницу, и во взгляде её была толика недоумения.
— Сколько ж вам платят в погодной бригаде? — Таким вот незамысловатым образом она дала понять Рэйнбоу, что и жеребёнок вроде неё понимает, сколько стоят такие очки. — И как бы мне туда попасть?
Рэйнбоу усмехнулась; что-то уж частенько она это делала в присутствии своей «младшей сестры».
— А ты их срази наповал своей офигенностью, мелкая. Я вот так и затесалась. Едва они увидели, какая я офигенная «погодница», тут же забросали меня деньжищами.
Не сказать, чтобы это было чистейшей правдой. Рэйнбоу ради этих очков в такие долги влезла, что пару месяцев ей пришлось жить впроголодь. Ей просто нужно было доказать самой себе, что не всю жизнь будет она «погодницей», что однажды она станет Вондерболтом. «Деньги нужно вкладывать в то, во что ты веришь», говаривал её папаша. И если бы не Флаттершай, постоянно притаскивающая ей «объедки» со своего стола, Рэйнбоу, пожалуй, померла бы с голода.
Скут сняла свои старые (и уже начавшие натирать) очки и примерила новые. Да, они были ей слегка великоваты, но улыбка на её мордочке не стала от того менее радостной.
— Ничего, подрастёшь ещё. — Рэйнбоу взъерошила гриву Скуталу. — Ты, главное, присматривай за ними, а они присмотрят за тобой.
— Конечно, сестрёнка. — Скуталу прижалась щекой к копытцу подруги. — Вот увидишь, ты ещё будешь гордиться мною.
— Конечно буду. — Рэйнбоу игриво ткнула копытцем в носик пегасочки. — При такой-то старшей сестре, какие ещё могут быть варианты?
Если уж чему Рэйнбоу и научилась за год тесного общения с оранжевой кобылкой, так это тому, что старшей сестрой быть круто.
— Давай, малая, посмотрим на что ты способна, пока Флаттершай нет.
Где-то через полчаса, проведённых за отработкой экстренного торможения (а это очень важно, если не хочешь вписаться в библиотеку… в смысле, в дерево, ну конечно же, в дерево), радужногривая сорвиголова заметила своего жеребца, пробирающегося к ним через заснеженные поля.
На нём было оливкового цвета кашемировое пальто и рукавички в цвет — их пошила Рэрити, едва услышав, что предстоящая зима будет холодной. На голове его была мятно-зелёная вязаная шапочка, что смастерила для него Лира (да, со специальным «пальчиком» для рога), а на ногах плотные синие джинсы, заткнутые в утеплённые ботинки.
— Смотри, Леро. — Рэйнбоу махнула копытом в сторону земли, пытаясь привлечь внимание своей ученицы. Сложив копытца рупором, она прокричала:
— Эй, крепыш! — голос её разнёсся эхом по заснеженному саду, такого человек не заметить уж точно не мог. Пегасы, они такие, они, если нужно, и за триста метров могут до тебя докричаться.
Леро подошёл ближе и тоже сложил руки рупором.
— Девчата, — прокричал он, — а вы не могли бы спуститься, разговор есть.
Обе пегасочки тут же опустились на землю, снег скрипнул под их копытами. К слову сказать, у Скут вышла на удивление гладкая посадка, она последовательно коснулась задними, а затем — передними копытцами земли. Очень уж статный был у её подруги жеребец, и ей совсем не хотелось перед ним опростоволоситься.
Человек снял рукавицы и растолкал их по карманам, а затем опустился на колено и положил руку на плечо Скут. Только теперь Рэйнбоу заметила, что он чем-то очень сильно опечален. Напряжённые скулы, морщинки вокруг глаз, что-то явно было не так, но он это тщательно скрывал.
— Скут, у меня плохие вести. Я, ну, я только из мэрии. Мисс Мэр попросила разыскать тебя… на вокзале случилось несчастье, — сказал Леро, голос его был спокойным, взгляд его не отрывался от глаз юной пегасочки. Он завладел её вниманием целиком и полностью, и теперь, как показалось Рэйнбоу, ему оставалось лишь перебороть себя и сказать то, что должно.
— Скут, это касается твоей мамы.
Леро глубоко вдохнул; похоже, он наконец решился не ходить вокруг да около, а высказать всё как есть.
— Малыш, мне очень жаль, но боюсь, что твоей мамы больше нет.
Рэйнбоу была готова поклясться, что в звенящей тишине морозного полудня она услышала, как рассыпается на части мир вокруг её юной подруги.
Оригинал опубликован 28 июня 2013