Ксенофилия: Продолжение Истории
Полечу под небесами над морями и лесами
«I'd fly above the trees, over the seas, in all degrees»
— Lenny Kravitz — Fly Away
Сидя на банкетке у выносного столика чайной Роузхип, Рэйнбоу массировала уставшее копыто, ожидая, пока Твайлайт принесёт их напитки. Как и любой другой пегас, Рэйнбоу чувствовала себя в воздухе гораздо уютней, чем на земле. И даже несмотря на то, что за последние месяцы она провела на земле больше времени, чем в воздухе, её копыта и суставы всё же уставали гораздо быстрее, чем у её подруги-единорога. Хотя она, конечно, на это никогда не жаловалась.
Копыта пегаса, проведшего большую часть жизни в полёте или стоя на пушистом, упругом облаке, не были и вполовину так прочны, как копыта единорога, не говоря уж о земнопони. С другой стороны, пегасам реже приходилось подтачивать и подравнивать копыта, потому что они росли гораздо медленнее, чем у иных видов пони.
Кстати, этот маленький нюанс для Рэйнбоу был прямо-таки благословением, ниспосланным богинями, потому что она терпеть не могла, когда кто-то прикасался к её копытам. Она пыталась с этим справиться, и даже уже могла позволить Леро немного повозиться с ними, но у неё всё равно по спине бегали мурашки, и вскоре она обнаруживала себя запершейся в ванной, подтачивающей копыта самостоятельно.
Твайлайт вернулась с напитками, и Рэйнбоу, отпустив копыто, сделала большой глоток своего чая со льдом из высокого стакана. Чай был вкусный. Не такой, конечно, вкусный, как тот, что делал для неё Леро, но тоже ничего.
Прежде чем усесться, Твайлайт основательно повозилась с банкеткой, пытаясь поставить её так, чтоб её край был идеально параллелен краю стола. Рэйнбоу молча ждала, пока её подруга сделала затяжной глоток своего мятного чая, расплываясь в улыбке по мере того, как напиток достигал её вкусовых рецепторов.
— Ну что, мы уже всё купили? — спросила пегаска, указывая на две пары набитых битком седельных сумок, стоящих на земле между ними. — В Понивиле, похоже, не осталось ни одного магазина, лавки или палатки, где мы ещё не побывали.
Твайлайт достала увесистый свиток и развернула его на столе. Увидев, как один конец свитка прокатился мимо неё по столу и покатился дальше, Рэйнбоу не смогла сдержать стон отчаяния.
— Да почти всё уже, — пробормотала Твайлайт, просматривая список. Рэйнбоу навострила уши, предвкушая скорое возвращение домой. — Осталось только заскочить к Роузи за хризантемами.
— Сдаётся мне, что мы маленько опоздали, — ответила Рэйнбоу, указывая копытом на Роузлак, катящую свою торговую тележку домой по другой стороне улицы.
— Эй, Роузи! — крикнула пегаска через всю улицу, помахав копытом бледно-жёлтой кобылке. — У тебя хризантем не осталось?
— Прости, все кончились, — ответила Роузлак. — А я вас, кстати, искала, девчата; у меня есть кое-что, что вам должно понравиться.
Порывшись в тележке, земнопони подошла к их столику, аккуратно неся во рту полдюжины огромных жёлтых цветов.
— И что же это? — спросила Рэйнбоу рассматривая цветы с неподдельным интересом.
— Кажется, это соцветия цуккини, — предположила Твайлайт, — или, как их ещё называют, цветы коржетт.
— Совершенно верно, — кивнула Роузлак. — Я спрашивала у Леро, какие цветы едят люди, и он набросал мне небольшой списочек из того, что смог вспомнить. Я поспрашивала в округе, у Голден Харвест оказалась небольшая грядочка, и она охотно со мною поделилась. Кстати, они не очень хорошо хранятся, так что лучше вам их съесть поскорее.
— О, клёво! Наконец-то мы сможем есть одно и то же, — Рэйнбоу понюхала один из цветов, — неплохо. Так сколько мы тебе за них должны?
Роузлак замахала копытами на Твайлайт, заметив, как та потянулась за кошельком.
— Нет, что вы, это подарок. Когда Голден Харвест узнала, для кого они, она не взяла с меня ни бита. После того как Леро починил её поливальные ёмкости на прошлой неделе, она и слышать не хотела ни о каких деньгах.
Твайлайт убрала кошелёк обратно в сумку:
— Ух ты, спасибо. Мы обязательно скажем Леро, как высоко пони ценят его помощь.
— Конечно, очень ценим, ну, почти все. — Роузлак посмотрела на вывеску «Хани Сакль: Сахар и Крахмал» на другой стороне улицы и добавила: — О, и, кстати, передайте Лире, что её Нихонский Мироцвет должны доставить через пару дней.
Повернувшись обратно к столику, она наткнулась на два растерянных взгляда.
— Её что? — переспросила Рэйнбоу.
— Её Нихонский Ми… Так вы не знаете? Ох, сосцы Луны, не стоило мне этого говорить. Я думала, что она вам уже рассказала. Слушайте, я вам ничего не говорила, ладно? — с этими словами земнопони с глупой улыбкой попятилась прочь от столика. — Всё, спасибо, пока, — и, рванув к тележке, она скрылась вместе с ней из вида прежде, чем кто-то успел что-то сообразить.
— Чего это она вдруг сорвалась? И что это за Нихонский Мироцвет, вообще? — удивлённо спросила Рэйнбоу, повернувшись к не менее удивлённой подруге.
— Эээ... — Твайлайт пыталась отыскать хоть что-нибудь в своей феноменальной памяти.
Рэйнбоу сразу представила, будто в голове единорожки сейчас тикает маленький таймер. Дзынь! Несколько секунд спустя она, кажется, что-то вспомнила.
— Ну, это редкое растение, произрастающее на островах, далеко на востоке, в Эквестрии практически не встречается. Я, кажется, читала о нём в книгах о Нихоне, у нас дома их было полно, когда я была совсем маленькой. Потрясающая страна: множество земнопони, практически ни одного пегаса, даже теперь, и как по мне, так они, пожалуй, слишком увлекаются осьминогами…
— Твай! — оборвала её на полуслове Рэйнбоу. — уходишь от темы. Мироцвет?
— А, ну да, да.
Вернув ход мыслей в нужное русло, Твайлайт продолжила вспоминать всё, что знала:
— Ну, они очень редкие, и найти их можно, пожалуй, только на склонах одной из высочайших гор во всём Нихоне. Они не очень приятны на вкус, но очень ценятся в качестве одного из основных ингредиентов большинства нихонских снадобий.
Она ненадолго замолчала, постукивая копытцем по подбородку, и продолжила:
— И далеко их не увезёшь: во-первых, уже на второй день они начинают терять цвет, а ещё через пару дней увядают совсем. Но самое интересное, это цвет их соцветий — совершенно потрясающий оттенок мятно-зелё… Ой!
На секунду обе поняши застыли с такими выражениями лиц, будто их огрели пыльным мешком по голове.
Наконец пегасочка расплылась в улыбке.
— Да! — Рэйнбоу вскинула переднюю ногу в победном жесте, словно хотела пронзить копытом небо. — Блин, вовремя… Теперь ЭйДжей должна мне десять битов.
Твайлайт потребовалось на пару секунд больше.
— Ух ты. Наверное, поэтому Лира заходила ко мне пару дней назад с просьбой наложить на её флягу самое мощное сохраняющее заклинание, какое у меня только получится. Но даже если так, его хватит максимум на неделю, а этого времени не хватит даже самому быстрому скакуну, чтобы добраться до Нихона и обратно в Понивиль на своих копытах.
— Она всё хорошо продумала и наняла перекладных летунов. — Рэйнбоу выглядела чрезвычайно довольной собой. — Четверо из моих самых выносливых летунов отпросились на неделю, сказали, что собираются в поход. Я бы поверила, если бы это были только Клаудчейзер, Флиттер и Блоссомфорт, но с ними ушёл и Тандерлэйн, а вот это уже странно. У нас на эту неделю не запланировано ничего серьёзного, поэтому я не стала им отказывать. Должно быть, Лира сделала им предложение, от которого они не смогли отказаться.
Твайлайт слегка смутилась:
— Что-то я не очень понимаю.
— Не парься, это старый пегасовский приём, ещё со времён войн.
Рэйнбоу принялась переставлять приборы на столе. Нечасто ей доводилось читать лекции для самой умной пони в городе, но всякий раз она делала это с особым наслаждением.
— Итак, Лира отдаёт им флягу, и они вчетвером вылетают в Нихон, по дороге трое последовательно останавливаются в точках пересадки. Эти трое подготавливают в точках пересадки запас воды и место для отдыха, тем временем четвёртый долетает до точки назначения. Немного отдохнув, он забирает цветы и запечатывает их во флягу.
Рэйнбоу указала на ближайшую к Твайлайт чашку, обозначая её как отправную точку.
— Затем он летит, всё время поддерживая максимальную скорость, и даже воду пьёт на лету. Достигнув первой точки пересадки, он передаёт флягу своему сменщику, а сам остается, чтобы отдохнуть и восстановить силы. На следующих двух точках пересадки процесс повторяется, а четвёртый летун прибывает в Понивиль и передаёт Лире флягу с цветами, свежими, как ромашковый салат.
Рэйнбоу провела копытом от чашки к ложке, потом к букету, стоявшему на столе (который она, кстати, маленько общипала, пока Твай не видела) завершив путь у своего почти допитого стакана с чаем.
— Это быстрейший способ доставить предмет относительно небольших размеров на большое расстояние без помощи единорогов. Не самый простой, конечно, и уж точно не самый дешёвый. Лира, должно быть, очень серьёзно настроена, раз уж решилась угрохать на это столько денег.
Твайлайт всё ещё была в лёгком замешательстве, в её голове проносились сотни мыслей в секунду.
Аккуратно расставив всё на столе по свои местам и сделав глоток чая, она всё-таки спросила:
— Как думаешь, что скажет Леро, когда она предложит ему цветок?
— Ну, я надеюсь, что он согласится. — Весь вид Рэйнбоу говорил, что подобные вопросы совершенно неуместны. — Брось, Твай, ты же видишь, сколько времени они проводят вместе, видишь, как она ведёт себя с ним последние несколько недель. Это хорошо, что она сейчас не в охоте, а то бедняге бы не поздоровилось. Бьюсь об заклад, она бы точно что-нибудь ему сломала, а ведь это моя работа.
Пегасочка похабно ухмыльнулась. Хорошо, что речь шла о Лире, занимающейся любовью с их жеребцом. Будь это любая другая кобылка, Рэйнбоу ей бы уже все перья повыдёргивала.
— Наверное, ты права. Они действительно проводят очень много времени вместе. Кроме того, в Эквестрии нет цветов, которые так идеально подходят под цвет её шёрстки, по крайней мере в это время года. Получается, что она либо не хочет ждать следующего сезона, либо сомневается, что любой другой цветок подойдёт к её окрасу, либо и то и другое сразу. И в любом случае, это говорит о том, что она действительно серьёзно настроена.
Твайлайт немного помолчала, а затем спросила подругу, не отрываясь от чашки:
— А ты что скажешь? Ну, если она сначала придёт к тебе.
Вот тут настал черёд Рэйнбоу сконфузиться.
— А чего бы это вдруг она… а, ну да, «старшая кобылица» и всё такое, — пегасочка взмахнула копытом; она всё никак не могла с этим свыкнуться. — Конечно, я буду только рада. Но ведь это не от меня зависит. Она же ухаживает в первую очередь за Леро, ему и решать. Я знаю, что ему трудно свыкнуться с полигамией, но я думаю, что он согласится.
Твайлайт кивнула в знак согласия и сделала ещё глоток чая.
— Наверное, но кроме того, мы табун, и я знаю, что кобылки — это не совсем по твоей части, но за тобой она будет ухаживать не меньше, чем за Леро.
Рэйнбоу вздохнула, поднимая стакан:
— Да знаю я, знаю. Слушай, если Леро захочет, чтоб она стала частью табуна, я только за, а там уж посмотрим, что получится. В конце концов, я просто хочу, чтоб все были счастливы.
Они некоторое время сидели молча, допивая свой чай и размышляя каждая о чём-то своём. Наконец Рэйнбоу нарушила начавшую становиться неловкой тишину.
— Так значит, Нихонский Мироцвет, а? Похоже, девочка настроена серьёзно.
— Очень похоже, — согласилась Твайлайт, поставив на стол пустую чашку.
— Клёво.
Рэйнбоу поставила стакан и, закинув на спину седельную сумку, добавила:
— Я полагаю, скоро наш табунец станет минимум на двадцать процентов круче.
Оригинал опубликован 10 фев 2013