Долгая дорога к дружбе / Long Road to Friendship

Шаг 37: Решимость

Сансет, укутанная в синий шарф и шерстяную кофту, поднялась по обледеневшим ступенькам школы, страшась того, что может увидеть за парадными дверями. За выходные случилось столько всего, что мысль о том, чтобы предстать перед разобщенными друзьями, казалась более чуждой, чем должна была.

Сансет распахнула двери, входя в круглый вестибюль.

«Я все исправлю. Не знаю как, но я все сделаю, как было».

Она свернула направо, лавируя между учениками, пока не достигла своего шкафчика. Вытащив учебник истории и рывком захлопнув дверцу, Сансет увидела Твайлайт, стоявшую дальше по коридору.

Та поймала чужой взгляд и поглядела в ответ нерешительно и тоскливо.

У Сансет заныло сердце. Она могла подойти к Твайлайт сейчас... снова с ней поговорить. Даже если Сансет все ещё не может сказать ей правду, хоть что-то будет лучше, чем ничего. Но ноги просто отказывались её слушаться. Сансет попыталась улыбнуться, но улыбка вышла кривой гримасой.

Твайлайт шагнула вперед, но её движение прервал первый звонок.
Она поглядела на Сансет ещё раз, а потом отвернулась.

Сансет тяжело и резко ударилась о шкафчик спиной, прислоняясь к нему.

«Только ты способна заставить меня почувствовать себя идиоткой, Твайлайт».

Взяв себя в руки, Сансет направилась в класс. Рэрити уже сидела на первом ряду, и Сансет мысленно скрестила пальцы на удачу — надеясь, что Рэрити не сердилась ещё и на неё.

Но, когда она уселась, Рэрити улыбнулась ей самой широкой улыбкой из всех, что Сансет у неё видела.

— Приветствую! Как поживает моя лучшая подруга?

— Нормально, наверное, — ровно ответила Сансет. — А ты?

— Спасибо, превосходно! Я все выходные просидела над разными дизайнами платьев для бала. Что напомнило мне о том, что ты должна ко мне заглянуть, чтобы я могла поработать и над твоим.

— П-правда? Ты сошьешь мне платье?

Рэрити прикрыла рот рукой и рассмеялась.

— Ну конечно, дорогуша! Друзья так и поступают! Ты оценишь мой стиль и декоративные элементы! — она сжала зубы. — В отличие от кое-кого, о ком я не хочу говорить.

«Ладно, это будет сложнее, чем мне казалось. Если Рэрити до сих пор бесится, то остальные тем более».

Покуда Сансет подбирала нужные слова, чтобы заставить Рэрити остыть, в класс вошел Ноутворси, обрывая всякую неучебную болтовню. Сансет вытащила тетрадь, но едва ли уделяла лекции хоть немного внимания. Сансет постучала карандашом по бумаге. Чтобы снова собрать их воедино, потребуется каждый грамм её хитроумия и расчета. И очень много удачи.

Она прикусила язык. С её нынешней удачливостью... ну, случиться может всякое.

*      *      *

За время этого урока Сансет больше никого не видела, а на втором она и не должна была пересечься с друзьями. Она посвятила это время разработке плана, но вскоре пришла к выводу, что, пока не просчитает как следует, насколько сильно девчонки разозлились друг на друга, идеальный план создать будет трудно. 

Все это время в её мыслях мелькал нерешительный взгляд Твайлайт.

«Как же мне все с нами исправить, Спарки? Я сделала бы что угодно, чтобы ты снова со мной заговорила».

Сансет выпрямилась и сильнее сжала карандаш. Знает ли Твайлайт о том, что случилось в пятницу?

«О Селестия, она же возненавидит меня ещё больше, когда узнает, что я сделала!»

Сансет всхлипнула и уронила голову на парту.

— Что-то не так, мисс Шиммер? — спросила Черили. 

Сансет, застонав, подняла взгляд.

— Все мои подруги друг друга ненавидят, а самая лучшая — меня, причём больше всех.

Мисс Черили открыла было рот, чтобы ответить, но помедлила.

— О... эм, — капелька пота поползла у неё по виску. — Н-ну, надеюсь, всё скоро наладится, Сансет.

— Спасибо.

Сансет снова уткнулась в парту. К счастью, Черили решила, что крах дружбы — достаточно уважительный повод, чтобы не дергать Сансет последние двадцать минут урока. Когда прозвенел звонок, Сансет поспешно схватила вещи и ушла, отметив подбадривающую улыбку Черили.

Задержавшись у шкафчика, чтобы убрать вещи, Сансет отправилась в столовую, готовясь к тому, что там увидит. Она проскользнула внутрь и оглядела помещение, и, хотя увиденное её не удивило, сердце все равно болезненно вздрогнуло.

Ее друзья сидели вразнобой, за разными столами. Эпплджек — в углу с Эппл Блум, парой юных натуралистов и кем-то из школьного оркестра. Рэрити выбрала место в середине, вместе со Свити Белль и смешанной компанией дизайнеров, театральщиков и чирлидеров. Рейнбоу и Флаттершай сидели у восточной стены — со Скуталу, Флэшем и его группой. Пинки нигде не было видно.

Как ни странно, никто из Непосед не выглядел довольной.

Как только Сансет сделала по столовой несколько шагов, Рэрити встала и приблизилась к ней.

— Вот и ты! Пойдем, я заняла тебе место! — и она обхватила Сансет рукой.

В этот самый момент Эпплджек подошла к Сансет слева.

— Прив! У нас для тя как раз припасено местечко! Не хошь с нами?

— Ну, если по правде... — Сансет болезненно улыбнулась ей.

— Простите, — вмешалась Рэрити. — Боюсь, что я спросила первой, — её улыбка была пронизана злостью. — И, полагаю, она все равно сядет со мной.

Эпплджек положила руку Сансет на плечо.

— Чому ж? Потому как ты культурнее? Чёт не думаю, шо Сансет охота твои побасенки про высоко-ко-кою моду слушать. А, Сансет?

— Ну, думаю...

— Не говори за неё, — Рэрити нежно сжала руку Сансет. — И в отличие от тебя, уверена, Сансет заслуженно ценит мою «высоко-ко-кою моду».

— Девочки, прошу...

Эпплджек схватила Сансет за другую руку и потянула.

— Да ты сама за неё гришь. Ну, Сансет, ты как, с этой расфуфыркой сядешь или со мной?

— Я...

— Это нечестно, Эпплджек! — Рэрити крепче вцепилась в «свою» руку. — Сансет, ты ведь предпочтешь приятную беседу со мной, а не с этой деревенщиной?

— Что я правда предпочту, так это...

Эпплджек дернула сильнее.

— Я те не деревенщина какая! А терь кончай тягать мою подругу!

Рэрити дернула в свою сторону.

— Кончай тягать мою подругу!

— Девочки! — закричала Сансет, пытаясь заставить их прекратить выдирать ей руки из плеч. — Я вам не последний кусочек торта!

Рэрити сочувственно надула губы.

— О, милочка, конечно же, нет, — она снова уставилась на Эпплджек. — Ну, видишь, что ты натворила?

— Эт все ты начала! — вспыхнула та.

— Эй, эй, эй! — к ним, тяжело шагая и меряя их обеих взглядом, подошла Рейнбоу. — Харе Сансет как канат перетягивать.

— Не лезь, Рейнбоу, — Эпплджек прищурилась.

— Да я б с радостью, но чёт мне подсказывает, что ты все равно меня в это впутаешь!

Сансет застонала, как от боли.

— Походу, все становится хуже ещё до того, как успело стать лучше.

Рейнбоу отпихнула Рэрити и захватила «её» руку. 

— Свали, Эпплжир, — сказала она, не обращая внимания на яростный вскрик Рэрити. — Все равно сегодня моя очередь зависать с Сансет.

— Вот и нет! Но даж коли так, календарь все одно терь недействителен!

Сансет перестала скрежетать зубами и поглядела куда-то между Рейнбоу и Эпплджек.

— Календарь? Что ещё за календарь?

Выражения лиц всех троих девушек в мгновение ока сменились со злых на виноватые.

— Ай, фу ты, — сказала Эпплджек, её щеки порозовели. — Некоторое время назад мы вродь как составили график — когда каждая из нас должна проводить с тобой время. Ну, знаешь, шоб узнать тя поближе, один на один.

— Так и знала, что вы что-то затевали!

— Эй, мы тебе помочь хотели, — сказала Рейнбоу, усиливая хватку. — Пытались держать тебя подальше от этого завода и тусклости, сколько сможем.

«Что ж, больше вам не надо об этом волноваться».

Рэрити взяла Сансет за плечи, пытаясь вырвать её из чужих рук.

— Мы хотели для тебя самого лучшего. Прямо как я сейчас. Пойдем со мной, и тогда мы сможем начать шить твое бальное платье!

— Караул! — завопила Рейнбоу. — За тридцать сребреников подругу продают!

— Это не подкуп, а щедрое предложение. Я делаю такое всем моим подругам!

Дверь столовой распахнулась, и вошла Твайлайт, замершая при виде открывшейся ей картины. Все четыре девушки прекратили препирательства и уставились на неё.

Сансет смерила взглядом каждую из них, явно видя идеи, возникающие в их мыслях. Расширив глаза, Сансет поглядела на Твайлайт и одними губами произнесла:

— Беги.

Твайлайт живо отступила, исчезнув из столовой.

Поскольку девчонки отвлеклись, Сансет высвободила руки, потрясла ими и размяла плечи. 

— Знаете, — рявкнула она, — это тупо. Вы все — подруги; вы не должны драться за... — она сделала вновь освобожденными руками какой-то странный жест. — За это!

Рэрити скрестила на груди руки и вскинула подбородок.

— Я отказываюсь считать их друзьями до тех пор, пока не получу извинений.

— Извинений за шо? — Эпплджек уперла руки в бока. — Иль правда глаза колет?

— Да-а, — протянула Рейнбоу. — Ты и правда. Свежо предание.

— А ну, перестаньте! — Сансет вцепилась себе в волосы. — Да, вы ужасно себя друг с другом вели, но причина всему этому — я, помните? Ну, — напряженно улыбнулась она, — как насчет объединиться и вспомнить, как здорово было держаться против меня?

— Ты-то хоть потом извинилась, — Рейнбоу потрясла головой.

— Эй, я ж тож извинилась! — Эпплджек уставилась на неё.

— Ага, после того, как скрывала всё годами! Ты на меня накапала за то, что я даже не делала! — Рейнбоу вскинула руки вверх. — Щас бы у меня парень мог быть!

— Те ж пофиг на парней!

— А ты не решай, на чё мне пофиг, а на чё нет.

— Как дети малые, — хихикнула себе под нос Рэрити.

Обе они повернулись к ней.

— Ой, вот ток ты не начинай! — сказала Эпплджек.

— А-а-а-а-а-а-ар-р! — вопль Сансет привлек внимание всех, кто ещё на них не смотрел. — А ну дружите, чёрт бы вас побрал!

Все девчонки поглядели друг на друга, а потом — обеспокоенно — на Сансет.

— Ладно! Ладно! Продолжайте вести себя, как идиотки! — шагнула назад Сансет, тыча в каждую пальцем. — Но попомните мои слова, я вас заставлю снова сойтись, даже если это меня убьет.

Она врезалась в стену и поняла, что промахнулась с дверью на добрые полметра. Быстро исправившись, Сансет спиной вперед вышла из столовой, показывая двумя пальцами то на свои глаза, то на оставшихся девчонок — мол, я за вами слежу.

В коридоре она снова закричала, быстро себя оборвав, и потопала прочь, не зная толком, что собирается делать. Её желудок заурчал, но вернуться в столовую означало бы свести на нет весь эффект выхода. Желудок, тем не менее, настойчиво просил пищи, продолжая неприятно урчать. Сансет направилась вниз по коридору к ближайшему автомату с едой и купила фруктовый батончик, чтобы подкрепиться.

Задумчиво жуя батончик со вкусом клубники, Сансет раздумывала, чем ей заняться в следующие двадцать минут до начала урока. Она подумала о том, чтобы поискать Твайлайт, но кошмар двух прошлых ночей до сих пор поднимал в памяти свою уродливую голову.

«Все-таки Твайлайт не засранка. Она так не поступит».

Но вопрос о том, что Сансет — теоретически — могла ей рассказать, останавливал всякое развитие ситуации. Сансет все ещё не способна была ничего ей объяснить.

Сансет выдрала последний кусочек батончика из обертки и почти проглотила его целиком. Потом выбросила обертку и возобновила свои бесцельные блуждания. Твайлайт и остальные вертелись в её уме так и эдак, а Зимний бал балансировал между ними.

«Бал. Может, я могу...»

Сансет повернула за угол и столкнулась с кем-то, упав вместе с ним на пол. Готовое прозвучать рычание умолкло сразу же, как только она подняла голову и увидела Твайлайт, сидевшую напротив и потиравшую нос.

— Твайлайт! Мне так жаль — все в порядке? — Сансет поднялась и подала ей руку.

— А-ага, все хорошо. 

Секунду Твайлайт неуверенно глядела на руку, а потом приняла её. Но, поднявшись на ноги, сразу же отстранилась.

— Спасибо.

— Пожалуйста.

Сейчас язык Сансет не мог шевелиться не из-за проклятия. Даже размышляя изо всех сил, она не могла придумать, как продолжить беседу. Обе девушки пристально рассматривали два разных участка пола.

— Сансет... — наконец Твайлайт поглядела на неё.

— Да? — спросила та как-то слишком охотно.

Пауза затянулась на несколько напряженных секунд.

— Как ты?

Сансет открыла рот, но не знала, как лучше ответить. Честное и подробное объяснение того, "как она", заняло бы остаток дня, так что, чувствуя давление на горле, она упростила это до:

— Бывало лучше.

— О, — Твайлайт посмотрела на пол и провела пальцем по пряди волос. — Слушай... Шайнинг мне рассказал, что случилось пару ночей назад... насчет того, что он обнаружил, где ты живешь.

— Ну да, — Сансет сгорбилась. — Можно было представить, что он об этом упомянет.

— Так значит, Луламуны и правда разрешили тебе остаться у них?

— Ага, — Сансет не смогла побороть виноватую улыбку, скользнувшую по её губам. — Это, на самом деле, довольно здорово — просыпаться не на старом заводе.

— Хорошо, — улыбнулась Твайлайт. — Я очень рада, что ты нашла, где жить. Если ты съедешь...

В этой пустоте Сансет увидела вспышку надежды.

— Твайлайт! — Сансет уцепилась за эту надежду, и сразу же — за руку Твайлайт. — Знаю, ты хочешь понять, почему я сказала все эти вещи той ночью. И, клянусь тебе, однажды я расскажу тебе... я расскажу тебе обо всём.

Она сжала её руку. 

— Я ошиблась. Я ошибалась часто. Но в конце концов неважно, почему я ошибалась; важно то, как я исправлю ошибки. — Сансет набрала в грудь воздуха. — И... пока не знаю как, но я их точно исправлю!

Она отказывалась отводить взгляд от глаз Твайлайт.

Твайлайт смотрела на неё в ответ. Ни одна из них не моргала. Сансет могла разглядеть свое отражение в чужих глазах — полное решимости, но при этом уязвимое.

Твайлайт медленно подняла другую руку и накрыла ею руку Сансет.

— Хорошо, — произнесла она мягко. — Я тебе верю.

Сансет моргнула — возвращая глазам влагу.

— Правда?

— Да. Я все ещё хочу объяснений, но... могу понять, что тебе действительно жаль, — она прикусила нижнюю губу. — И... я очень скучала по разговорам с тобой.

Сансет подавила всхлип и вместо этого сомкнула руки вокруг Твайлайт в крепких объятиях, тут же возвращенных сполна. Нос Сансет усладил запах лаванды, и только сейчас она поняла, как ей нравится этот запах.

— Я тоже очень скучала по разговорам с тобой, Спарки.

— Я тебя и правда не понимаю, — Твайлайт вздохнула.

— Я и сама себя не всегда понимаю.

Они выпустили друг друга из объятий, чтобы попытаться — безуспешно — незаметно вытереть слезы.

— Так, эм, что там... — Твайлайт ткнула большим пальцем в сторону столовой.

В этот момент зазвенел звонок, и послышались первые отзвуки топота толпы учеников. Сансет была почти благодарна за то, что обед закончился.

— Потом объясню, — сказала она, надеясь, что, когда она это сделает, Твайлайт в ней не разуверится. — Ты сегодня Пинки не видела?

Твайлайт покачала головой.

Толпа надвигалась с запада, неся с собой катастрофический гул, который способны создать только старшеклассники. Твайлайт и Сансет прижались к шкафчикам, чтобы их случайно не унесло.

— Что ж, — сказала Сансет, — думаю, я...

Она заметила голубые с белой полосой волосы, чья обладательница понемногу приближалась к ним обеим.

«Ну уж нет!»

— Мне пора, поболтаем позже! — Сансет ткнула Твайлайт в плечо.

Она живо скользнула в толпу, пригнув голову.

Ее сердце трепетало от радости. И она не собиралась позволить Лире разрушить это и без того, скорее всего, недолгое счастье.

«Мысли позитивно, Шиммер, мысли позитивно. Ты уже начала восстанавливать одну дружбу, осталось починить всего пять».

Она дошла до класса и громко вздохнула.

— Походу, это будет одна из тех самых недель, а?

*      *      *

Во время последнего урока Сансет получила от Пинки эсэмэску с просьбой прийти в спортзал после уроков. Поскольку до бала оставалось всего четыре дня, Сансет подумала, что им с Пинки придется поработать побольше, чтобы убедиться, что все сделано как следует. Тоскливое предчувствие подсказывало Сансет, что остальные им сейчас не помощники.

Прозвенел последний звонок, и ученики потянулись домой. Сансет закрыла вещи в шкафчике и отправилась в спортзал, отметив, что тот ещё не был украшен.

— Пинки? — она внутренне собралась — на случай, если Пинки вздумает на неё напрыгнуть. Но, куда бы Сансет ни смотрела, она не замечала ничего розового или пушистого.

Раздался телефонный звонок; Сансет взяла трубку.

— Алло?

— Девочки с тобой? — спросили её оттуда хриплым голосом.

— Не-ет, — медленно проговорила Сансет.

— Хорошо, — говорившая зашлась кашлем.

— Пинки, почему у тебя такой голос, будто ты болеешь? — Сансет сильнее сжала мобильник.

— Потому что я, мо-о-ожет быть, за выходные подхватила простуду.

— О нет! — Сансет отняла телефон от уха и поглядела на экран. — Нет-нет-нет! Ты не имеешь права заболеть сейчас!

Пинки чихнула и шмыгнула носом.

— Извиняй, Санни, ничем не могу помочь, — Пинки говорила в нос, но даже так её голос звучал оптимистично, пусть и слегка сонно. — Если б меня сегодня уже трижды не вырвало, я стопудово была бы там!

Сансет свободной рукой вцепилась себе в волосы.

— Что ж мне делать-то тогда?

— Ничего сложного! Будешь отвечать за танцы!

— Нет!

— Да!

— Пинки, я вообще не знаю, что делать! Я не смогу организовать танцы за четыре дня!

— Ну конечно сможешь! Я в теба-а-апчхю! Верю! И не парься, я тебе пришлю список всего, о чем тебе надо не забыть! Из тебя выйдет чудесная планировщица вечеринок!

Ее голос посерьезнел.

— Хотя тебе придется найти ещё кого-то, кто обеспечит вечеринку едой.

— Почему?

— Потому, что Эпплджек — задница! Так ей от меня и передай! 

— Не буду я ей этого передавать, Пинки, — невозмутимо произнесла Сансет. — И если я теперь главная, то оставлю с ней все, как было, — пусть привезет еду.

Пинки попыталась зарычать, но получился только новый приступ кашля.

— Л-ладно. Я тебе напишу список ещё всяких разных, кто может помочь с едой, если передумаешь. Или если она начнет вести себя, как задница!

— Что-нибудь еще? — Сансет вздохнула.

— Агась; мы можем потратить чуть больше двух тысяч на всё про всё! Если всё ещё хочешь ледяные скульптуры, то знай, что они типа недешевые, но держу па-а-апчхи! пари, что деньги ты распределишь лучше некуда. Про остальное я тебе напишу!

— Пасиб, Пинки, — без энтузиазма произнесла Сансет.

Она закрыла телефон и сунула его в карман. А не швырнула о стену. Прогресс.

— Ладненько, ничего особенного. Пинки заболела, так что теперь ты официально отвечаешь за бал, который, как все думают, ты собираешься накрыть медным тазом. Твои подруги все ещё злятся друг на друга и, пожалуй, никогда снова не сойдутся — в том числе с тобой. У тебя четыре дня, чтобы разобраться с вышеупомянутым балом, который к тому же будет последним местом, где твои разозленные подруги смогут собраться вместе. И если всё провалится, тебе запретят посещать все тусовки отсюда и до самого выпуска. А, и не забудь про полугодовые.

Запрокинув голову, Сансет закричала и яростно затопала ногами. Затем глубоко вздохнула и подняла руки.

— Так, хорошо, ладно, успокоились. Это только с виду похоже на большую проблему, но решается всё легко — нужно просто не накосячить с балом! К тому же, есть и плюсы — Твайлайт больше на тебя не злится. 

— Сансет?

— Твайлайт! — девушка повернулась; её сердце готово было выпрыгнуть из груди. — И давно ты здесь?

— Вроде с тех пор, как ты начала кричать. С тобой все нормально?

— Да ни разу! — Сансет зашагала по залу туда-сюда. — Мне нужно намутить танец такой крутизны, чтоб вся школа перестала меня ненавидеть, а наши подруги — друг друга!

Лицо Твайлайт побледнело, а глаза расширились.

— Они ненавидят друг друга? А почему это?

Сансет вскинула руки вверх.

— Потому что в пятницу мы пошли поесть пиццы, и Рейнбоу обнаружила, что Эпплджек пустила слух, что Рейнбоу по девочкам, но это только потому, что Пинки всем сказала, что сама Эпплджек поклоняется богам урожая, но Пинки-то сказала так только из-за того, что её пунш испортился — случайно, из-за Флаттершай, потому что она приперла своих зверей на вечеринку, а потом, само собой, они начали дразнить Рэрити за её пунктик про высшее общество и всё такое. А потом пошли летающая пицца и грязные лифчики, а я попыталась спеть песню, но ничего не вышло! И это — моя вина!

Твайлайт дотронулась Сансет до предплечья, мягко потянув её руку вниз.

— Хорошо, для начала — успокойся.

— Ты знаешь, как я ненавижу... — веко Сансет дернулось.

Твайлайт взяла её ладонь в свою и сжала пальцы.

— Успокойся, — твердо сказала она, глядя Сансет прямо в глаза.

Будь это кто угодно ещё, Сансет точно не перестала бы паниковать. Но прикосновения Твайлайт и уверенного выражения её лица было достаточно для того, чтобы Сансет умолкла и собралась с мыслями.

Она вдохнула и медленно выдохнула.

— Все, я снова спокойна.

— Хорошо, — Твайлайт не торопясь выпустила её руку. — Так, выходит, это — та ошибка, которую ты упоминала раньше?

— Ага, — Сансет уселась на приступку трибуны. — Мне казалось, что после того, как принцесска снова собрала их вместе, они забили на все мелкие различия. А выходит, они успели наделать друг другу столько всего, пока не дружили, — она опустила голову. — Мой дурацкий злобный план сработал даже лучше, чем я планировала.

Твайлайт села рядом с ней.

— Ну, врать не стану — не то чтобы ты не приложила к этому руку. Но тебе не кажется, что ты слишком сильно себя винишь?

— Не, я прямо в самый раз себя виню. Я — корень всякого зла и заговора в этой школе, Твайлайт. Все жили в мире и гармонии, пока не появилась я.

— Ладно, вот это уже точно преувеличение.

— Преувеличение или нет, я так и так облажалась, — Сансет откинулась назад и уставилась в потолок. 

Твайлайт нервно переплела пальцы.

— Ну... может, ты и правда сама, в одиночку сумела сделать пару учеников несчастными, — она улыбнулась Сансет. — Но это ж не значит, что тебе нужно в одиночку всё исправлять.

Сансет села, сосредоточенно глядя на Твайлайт. Ей снова вспомнился сон — и холодный взгляд другой Твайлайт. Она зажмурилась, прогоняя эти картины. А потом открыла глаза, глядя на милое лицо настоящей Твайлайт.

— Ты поможешь мне организовать Зимний бал и помирить наших подруг, Твайлайт?

Та кивнула.

— Конечно.

Нетерпеливо ухмыльнувшись, Сансет встала и протянула Твайлайт руку. Ей так хотелось сделать больше. Ей хотелось схватить Твайлайт и закружить её в воздухе, восхваляя за восхитительность, танцевать с ней и выкладывать ей всякую тайну, какие у неё только были.

И завершить поцелуй, который они начали в День благодарения.

Но это потом. Сансет только что вернула Твайлайт и не рискнет вновь её потерять. Кроме того, у них обеих сейчас есть, чем заняться. Так что Сансет была рада просто держать Твайлайт за руку, ощущая, как похожие на электричество искры пробегают по её собственной руке прямо к сердцу.

— Надеюсь, у тебя найдутся ручка и бумага, Спарки, — Сансет оглядела пустой зал. — Потому что работы у нас много.