Дом Восходящего Солнца
Глава 9. Ночь огней
Игрушечный паук, выигранный Винтер, был нашим единственным трофеем. Мы покинули парк, когда до заката оставалось всего несколько минут. Казалось, все горожане дружно решили выбраться на прогулку. Странно, но атмосфера вечеринки совсем не ощущалась, скорее они смахивали на толпу туристов, собравшихся вокруг сомнительной достопримечательности. В воздухе определённо чувствовалось ожидание.
Я опустил руку на спину Винтер, чтобы не потерять её в толпе, и, беззастенчиво воспользовавшись преимуществом своего роста, огляделся вокруг. Расположившиеся на травянистых холмиках пони не сводили глаз с заходящего солнца. Они явно чего-то ждали.
— А что будет на закате? — спросил я. — Фейерверк?
— Нет, фейерверки будут в полночь. На закате мы запускаем небесные огоньки. Ты присоединишься?
— Хм… — Опять я завяз в культурных различиях. Присмотревшись получше к одному из торговцев у нас под боком, я увидел, что он продаёт разноцветные маленькие бумажные фонарики. Купив такой, пони отходили в сторону и что-то писали на нём одолженным у продавца пером прежде чем поспешить к месту ожидания. Без сомнения, это были обычные летающие фонарики, но что и зачем на них писали — загадка.
— Что они на них пишут?
Услышав мой вопрос, Винтер аж подскочила. Наверное, она уже забыла, насколько сильно я отличаюсь от пони.
— Прости. В этот вечер мы посылаем фонарики тем, кто умер. Пони пишут на них имена своих ушедших близких и на закате отпускают в небо.
— Это… очень мило. Знаешь, я возьму один. Подожди минутку.
— Я пока найду, где присесть, — сказала Винтер, направляясь к ближайшему фонтану.
Пробираться сквозь толпу было неловко. Я и в обычных-то обстоятельствах иногда забывал, что не стоит перешагивать через пони (они этого терпеть не могут), а сейчас половина из них в ожидании заката ещё и улеглась на траву. Так что я был паинькой и аккуратно обходил их, пока не оказался в очереди у одной из тележек с фонариками. Пони подходили к ней, платили один бит и называли цвет. Это был отлаженный процесс: как только покупатель получал сложенный бумажный фонарик, он не теряя ни секунды отходил в сторону и его место занимал следующий.
— Красный, — сказал я жеребцу, когда мой бит звякнул о прилавок. Я взял сложенный фонарик и отошёл в сторону, дожидаясь, когда освободится перо. Когда пришла моя очередь писать, мне стало немного неловко за свой почерк. У пони нет рук, а пишут они намного красивей, чем я.
Когда я сел рядом с Винтер, она, наморщив от усердия нос, попыталась прочесть, что я написал. У заклинания вавилонской рыбки есть одна забавная особенность — поскольку оно наложено на меня, я могу читать, что пишут пони, но не наоборот.
— Чьё это имя? — спросила кобылка.
— Моей мамы. Когда она умерла, мне было двенадцать, — ответил я, вертя фонарик в руках. — Как вы их зажигаете?
— Там есть верёвочка, просто потяни за неё и всё. Можно спросить, что случилось?
— Она упала с лошади и ударилась головой, — привычно сказал я. Мне задавали этот вопрос не в первый раз, и я уже не задумывался над ответом.
— Она что?
Ну вот, теперь придётся объясняться.
— В моём мире есть животные, очень похожие на земных пони, но размером с Селестию. Мы держим их, чтобы ездить на них верхом на большие расстояния. — Я уже успел понять, что простые объяснения лучше всего. Не стоит упоминать об экипажах или даже о том, что в эпоху автомобилей лошади — не более чем хобби.
— Значит, ты мог бы оседлать Селестию?
Не знаю, чем я подавился, но кашель получился знатный. Пока я не восстановил дыхание, Винтер хлопала меня по спине.
— Прости, — сказала она, — я не имела в виду…
— Нет-нет, всё в порядке. Просто она может вывернуть меня наизнанку, если захочет, так что я даже подумать не смею о том, чтобы прикоснуться к ней, не то что на неё забраться.
На этот раз закашлялась Винтер. Она тоже немного покраснела, но я не собирался спрашивать почему. По земле побежали тени, я обнял её, и мы стали смотреть, как солнце падает за горизонт. Дома я не понимал, чего такого романтичного в закатах, но здесь в них и правда что-то было. Сидеть вместе со всем городом и смотреть, как заходит солнце, тоже довольно волнующе.
Очень скоро луна заняла в небесах своё законное место, и пони начали зажигать фонарики. Как по мне, сцена была довольно мрачная: торжественная тишина и сотни пони, освещённых разноцветными огоньками. Я тоже зажёг свой фонарь, держа его так, чтобы он наполнился горячим воздухом. Первые огни засияли над толпой ещё до того, как мой как следует разгорелся, но вскоре и он присоединился к растущему числу светящихся воздушных шаров в ночном небе.
Какое-то время не было видно ничего, кроме огней, они были буквально повсюду. Затем они медленно начали подниматься ввысь. Прижавшись друг к другу, мы с Винтер смотрели, как воздушные шары взлетают в небо.
— Расскажи мне о своём родном мире, Шейн, — попросила она.
— Он показался бы тебе ужасно скучным. В нём нет магии, а мой вид — единственные разумные существа на свете.
Следующий час я потратил на то, чтобы рассказать Винтер о мире, откуда я пришёл. Вообще-то было довольно мило. Обычно я стараюсь избегать этой темы в разговорах с пони. Когда я закончил, уличная вечеринка была уже в полном разгаре. Неподалёку играл небольшой оркестрик, и пара десятков пони решили устроить танцпол прямо посреди мостовой.
— Может, потанцуем? — спросил я, показав на толпу. Винтер улыбнулась и чуть не подпрыгнула от радости.
— Давай!
Подходя к толпе, танцующей под медленную музыку, я думал, как мы сможем это сделать. Забавно было смотреть, как танцуют пони. У некоторых неплохо получалось, у других — не очень. Мне показалось, что в целом их движениям не хватает определённой грации. В конце концов, они были четвероногими.
Впрочем, кое-кто танцевал, стоя на задних копытах. Это больше напоминало акробатику, чем танец, хотя некоторые могли держаться так довольно долго. Наверное, это немного похоже на умение стоять на руках. Так или иначе, это навело меня на мысль.
— Хочешь, я научу тебя танцевать как в моём мире?
— Было бы здорово, — с улыбкой сказала она, подходя ближе.
— Хорошо, тогда встань на задние ноги и поставь левое копыто сюда, — сказал я, похлопав себя по правому плечу. Как только она это сделала, я взял её второе копыто в правую руку, а другую положил ей на талию. Пытаясь занять правильное положение и не потерять равновесие, Винтер переступила копытами.
— Как-то оно не слишком удобно…
— Ага, но ты быстро научишься. Теперь смотри на мои ноги и двигайся точно так же.
Основной танцевальный шаг или, проще говоря, “коробочка”, был первым танцем, которому я научился в жизни. Он может быть и простым, и сложным, всё зависит от вашего желания.
— Назад, вбок, вместе, вперёд, вбок, вместе, — повторял я, показывая Винтер движения. К её чести, она выучила его быстрее, чем я в третьем классе.
Не прошло и минуты, как мы уже двигались в такт музыке.
— Это было весело! — сказала Винтер, когда мы вернулись к нашей прогулке. — Как насчёт перекусить?
— Не откажусь. Что бы ты хотела?
После того, как я научил её танцевать по-нашему, она уговорила меня попробовать один из танцев пони. Конечно, выглядел я наверняка нелепо, но всё равно это было весело. А ещё довольно утомительно, так что я успел не на шутку проголодаться.
— Я знаю один секретный ресторанчик, идём со мной, — сказала Винтер с озорной улыбкой.
Да, совсем не как у людей. Надеюсь, это просто в обычаях пони — чтобы кобыла сама выбирала место для романтического ужина. Винтер уверенно вела меня вперёд, и хотя мы время от времени останавливались, чтобы полюбоваться гирляндами или очередным уличным актёром, вскоре я снова очутился возле замка. Мы остановились у довольно непримечательной двери, укрытой замковой тенью, в той стороне, которая в основном была застроена заведениями, обслуживающими стражников.
— Мы друзья Луны, — сказала Винтер, громко постучав в дверь. Та отворилась, и перед нами предстал фестрал с довольно скептическим выражением лица.
— Чем могу помочь?
— У вас найдётся пара свободных мест? — спросила кобылка. Фестрал обернулся и посмотрел назад.
— Заходите, — сказал он, уступая дорогу.
Это был ни дать ни взять дешёвый кабак, разве что никто не бренчал на пианино. Зато мы увидели изящную кобылку-фестрала, играющую на каком-то струнном инструменте. Пройдя между столиками, мы собрали богатый урожай удивлённых взглядов.
У барной стойки было несколько свободных мест. Опустившись на одно из них, Винтер похлопала по плечу сидящего рядом фестрала.
— Привет, братец.
Только тут я узнал Строберри.
— Что вы здесь делаете? — спросил он, бросив на нас потрясённый взгляд.
— Я решила угостить Шейна рисом.
— Так он… — Фестрал смущённо огляделся по сторонам.
— Ага, — сказала Винтер, хлопнув его по плечу. — Ки Пег рассказал мне, как однажды водил его в то грифонье место.
— Хм… Вы вообще о чём? — решил вмешаться я.
— Извини, — сказала Винтер с милой улыбкой. — Недавно Строберри познакомил меня с рисом, и я подумала, вдруг он и тебе придётся по вкусу.
Я был почти уверен, что заклинание перевода дало сбой, но я всегда не прочь попробовать новую еду.
— Конечно, закажи мне что-нибудь, вдруг понравится.
Подсев к стойке, я завёл с Винтер и Строберри непринуждённую беседу. Чтобы скоротать время, пока готовилась еда, я заказал себе крепкий сидр. Мы обсуждали, как прошло наше свидание. Это несколько развеяло магию вечера, но Винтер настаивала, что до сих пор ей всё очень нравилось. Судя по всему, моя ошибка была в том, что я был слишком сосредоточен на ней. Хорошему жеребцу всегда есть что рассказать о себе. Что, как ни странно, не должно составить для меня особого труда, просто нужно отказаться от привычной модели поведения — уделять девушке как можно больше внимания.
Несколько минут спустя жеребец-фестрал поставил перед нами тарелки. Чтобы поверить в то, что я вижу, мне пришлось несколько раз моргнуть.
— Будь я проклят, вы и правда едите сырое мясо, — пробормотал я. Услышав мои слова, Строберри испуганно пригнул голову, но, казалось, никто больше не обратил на них внимания.
— Знаю, это выглядит странно, но ты попробуй, — сказала Винтер. В ответ я улыбнулся, старательно обнажив зубы:
— О, ещё как попробую. Я уж думал, что больше никогда их не увижу. — Наклонившись, я схватил одно из суши и отправил в рот. Оно было удивительно свежим. В нём было немного приправы, которую я не узнал, но в целом вкус был очень знакомый. — Обожаю эти штуки, — едва успев прожевать, довольно сказал я.
— Ты что, уже ел их раньше? — растерянно спросил Строберри. Винтер улыбнулась.
— Ага, в моём мире это считается деликатесом.
— Наверное, тебе не стоит рассказывать об этом большинству пони, — сказала кобылка, беря порцию со своей тарелки.