Уцелевшая (все главы)
Путешествие в Клык
Снег превратил Эквестрию в белую пустыню. Его чистое одеяло на многие километры вокруг было почти нетронутым, если не считать маленьких цепочек следов, оставленных животными. Понивиль был занесён сугробами, с карнизов свисали сосульки, и на миг мне даже представилось, что пони по-прежнему спят в своих тёплых кроватках, но затем распотрошённые дома и разбросанные повсюду вещи развеяли эту ложь. Из-под снега тут и там смотрели на меня бесчисленные раны и шрамы города.
Я ускорила темп и поспешно двинулась к Вечносвободному лесу. В памяти был ещё жив Клаудсдэйл, и я боялась того, что могу найти в Понивиле. Но по какой-то причине я, не успев толком ничего сообразить, скользнула вниз и опустилась перед своим домиком. Уставилась на распахнутую входную дверь, неосознанно смахивая с неё налипший снег и обнажая выцветшую краску. Сделала несколько шагов вперёд, кривясь всякий раз, когда доски скрипели под копытами. Вошла в гостинную и молча смотрела в пол, пока глаза не привыкли к темноте. А затем стала разглядывать учинённые здесь разрушения.
Подушки и диванчики были порваны в клочья, птичьи домики — бесцеремонно повалены на пол и растоптаны, на стенах и перекрытиях виднелись следы когтей. Всё, что раньше стояло на столе или полочке, теперь либо валялось на полу, либо и вовсе отсутствовало. Пройдя немного дальше, я перевела взгляд на ту часть пола, где, словно капканы, лежали фоторамки. Часть меня хотела увидеть лица и запомнить их, но когда глаза мельком видели крыло или гриву, я начинала дрожать. Это слишком для меня.
Я остановилась и зажмурилась. Чувствуя себя в большей безопасности за опущенными веками, я медленно сосчитала до десяти, потом ещё до десяти и ещё. Надо просто сохранять спокойствие. Всё хорошо, всё будет хорошо. Просто будь осторожнее и не думай обо всех этих… вещах.
Глубоко вздохнув, я открыла глаза и снова оглядела беспорядок. Моё внимание привлекла маленькая сломанная фигурка, оказавшаяся прямо возле копыт между разбитым чайничком и несколькими чашками со сколотыми краями. Моё сердце дрогнуло и забилось быстрее. На полу лежал маленький Дискорд. Его лицо по-прежнему сохраняло весёлое выражение, хотя вся его нижняя часть разлетелась на мелкие кусочки. Правда, лампочке, которую он держал, каким-то чудом удалось уцелеть.
Из глубин живота начало подниматься что-то неприятное. Мне нестерпимо захотелось глотнуть свежего воздуха, и когда тошнота усилилась, я метнулась наверх в ванную, спотыкаясь через разодранный ковёр и распахнув дверь. Это… Это было ужасно.
Несколько минут спустя я прислонилась к стенке ванны и сонно уставилась через комнату. Судорожно глотала холодный воздух, стараясь игнорировать новые рвотные позывы. Это невыносимо. Мелко подрагивая, я выудила из сумки одно из зелий Зекоры и прочитала наклейку: «Из среброцвета и плакучего мха отвар: за пару ночей снимает жар».
Я вытащила зубами пробку и бережно положила её на пол. Ноздри тут же наполнились запахами фруктов и фонарного масла, из-за чего я даже закашлялась. Далее на этикетке было написано про дозировку: «Одну всего лишь ложку пей, когда идёшь в кровать, и будешь ты всю ночь сном жеребёнка спать».
Вроде должно помочь. Я села на задние ноги и взяла бутылочку в копыта, а затем медленно наклонила её к своим губам и сделала небольшой глоток. И чуть не выплюнула зелье обратно, когда оно коснулось моего языка. У него был противный горький вкус, поэтому я, застонав, отложила его в сторону и открыла флягу. Всего один большой глоток воды тут же убрал изо рта неприятный привкус. Устало опустив голову на край ванны, я закрыла глаза. Головокружение спало, расслабляющие волны нахлынули на мой разум и побежали вниз к животу. Тяжёлое дыхание постепенно нормализовалось, и только сейчас стало слышно, какая пугающая тишина царит в доме.
Не было ни щебета, ни писков, ни пронзительных криков, ни даже умиротворённого сопения спящих зверят. Дом был мёртв, как и весь остальной мир, что лежал снаружи, и лишь молча созерцал, как я лежу на его полу. Это был не тот дом, который я помнила. Не тот маленький уютный домик на окраине города, который я так любила. Как Понивиль перестал быть Понивилем, так и он перестал быть моим домом.
Мои копыта заелозили по полу, отпихивая разбитые горшочки. Я поднялась и убрала зелье обратно в сумку. Глаза неосознанно остановились на порванном грязном бинте, обматывающем мою левую переднюю ногу. Сколько времени прошло с тех пор, когда я меняла его в последний раз? Я осторожно потянула за его край. Как сейчас выглядит рана?
Кольца разматывались одно за другим, открывая под собой более светлый и чистый мех, чем на остальном теле, и успевший затянуться коркой, но всё ещё липкий и сочащийся порез. Я мысленно вздрогнула, но мои движения оставались плавными и расслабленными. Из груди вырвался вздох облегчения, но тут же вернулся обратно вместе с зевком. Я повернулась к тумбочке и полке над раковиной, пытаясь найти, чем помыться. Ванная всегда была такой длинной? Эту мысль заглушил громкий лязг, когда я случайно зацепила ногой валяющуюся на полу флягу. Левое копыто потянулось к дверце тумбочки и открыло её. К счастью, там нашлось несколько чистых полотенец и тряпок, по-прежнему мягких и аккуратно сложенных.
Краны заскрипели и забулькали, едва я к ним притронулась, но, несмотря на это, чистая холодная вода всё равно полилась в раковину. Напевая незамысловатую колыбельную, я хорошенько намочила тряпку и смыла с ноги всю грязь. Холодный воздух и ледяная вода раздражали кожу, и старая рана тут же выказала своё недовольство. Боль была мимолётной, и вскоре умолкла под плещущимся в моей голове морем, песенкой и текущей по телу сонливостью. Я снова зевнула, и перед глазами закружились цветные пятнышки. Впрочем, я не возражала. Море качало меня словно в колыбели, с последним зевком огни пожелали мне спокойной ночи и куда-то ушли, оставляя лишь медленно затихающую песню.
Я проснулась в своей кровати, укутанная тёплым одеялом, и открыла глаза. Яркий свет отозвался головной болью, и я поспешно отвернулась. Попыталась натянуть повыше одеяло, но мои передние ноги были связаны вместе каким-то ремнём. Немного перепугавшись, я села в кровати, сдула в сторону непослушную гриву и вытащила копыта наружу. Вокруг моих ног запутался ремешок с привязанной к нему флягой. Я удивлённо моргнула и попыталась унять боль в голове. Чьё это? И откуда здесь взялось?
— Ангел? — позвала я, глядя на дверь.
На ней и на стенах чётко виднелись глубокие борозды от огромных когтей, принадлежавших кому-то очень большому и сильному. Вся спальня была перевёрнута вверх дном, одежда и коробочки для украшений валялись на полу. Я вскрикнула и схватилась за голову, пытаясь собраться с мыслями и надеясь, что это всё ещё сон.
Ощутив, как о щёку трётся что-то шершавое, я перевела взгляд на свою переднюю ногу. Вокруг никак не желающей окончательно зажить раны был небрежно намотан кусок ткани, и в голове мелькнула мысль, что его вчера вечером намотала я сама. Снова оглядев комнату, я остановилась на своих сумках, неаккуратно сброшенных перед сном на пол между кроватью и дверью, и лежащих рядом с ними красной ленте и голубом шарфе.
Я зажмурилась и обхватила флягу так крепко, будто она должна была спасти мне жизнь. Медленно сосчитала до десяти, пока ощущение того, будто я сгораю изнутри, не угасло, а затем снова взглянула на брошенные вещи и тихо выскользнула из кровати, позволив фляге распутаться самой и упасть мне в копыто. Я вздрогнула, так как в доме было по-прежнему холодно, и внезапно все воспоминания ворвались обратно в мою голову и прочно засели там, из-за чего я тихо застонала.
Дойдя до сумок, я внимательно выложила из них всё содержимое. Здесь была и причина моей головной боли, но зато с животом теперь всё в порядке. Мой маленький швейный набор, как ни странно, не потерялся и до сих пор был со мной. Не знаю, зачем я тогда схватила его, но сейчас, проводя копытом по швам сумки, в которой хранился Элемент Магии, я понимала, что выкидывать его сейчас нет смысла.
Пустая фляга, грохоча, откатилась к зельям Зекоры и её «Сверхъестественному» с пером Филомены между страниц. Более мелкие предметы оказались закопаны в самом низу: спички, карта, какие-то веточки и песок. Но при этом оставалось ещё подозрительно много места, которое раньше предназначалось для еды и медикаментов. И они не обнаружились, даже когда я перевернула сумки и хорошенько потрясла их.
Я села, приложив копыто ко лбу, и подёргала плечами, чтобы согреться. Сухой воздух раздражал горло. Снова начав дрожать, я перевела взгляд на кучу одежды, лежащую возле шкафа. Среди небогатой коллекции нарядов виднелась смятая зимняя курточка, и я подошла ближе, чтобы получше её рассмотреть.
Голос в голове тихо напомнил мне, что это подарок, и я молча кивнула, разглядывая спортивный дизайн и просовывая копыта в рукава. На непромокаемом материале остались слабозаметные отпечатки лап, но когтями, к счастью, он нигде вспорот не был. Овчинные манжеты и воротник говорили о внутренней подкладке и о тепле, которое она может дать. Моя фляга с лязгом ударилась об пол и осталась лежать там, пока я надевала куртку и обматывалась шарфом.
Обняв мягкую тёплую шерсть, я закрыла глаза и притворилась на миг, что нежусь возле горящего камина. Моя лента, которую я затем подняла, была покрыта грязью, песком и сажей, а перья потерялись ещё после Доджа Джанкшина. Почистив её копытом и сбив немного осевшей пыли, я отвела гриву в сторону и пропустила её сквозь петлю, вернув головной убор на место.
Теперь вода, еда и бинты. Я подняла своё усталое тело и собрала сумки назад. В доме царил дикий холод, но не он сейчас меня волновал. Глядя на причинённый ущерб, я снова хотела заплакать, но выдавила из глаз лишь несколько капель. Слёзы пока кончились, оставив горе томиться внутри моего сердца.
Под копытами скрипела лестница и замёрзшие половицы, пока я направлялась на кухню или то, что от неё осталось. Как и весь остальной дом, кухня была также разгромлена. Дверцы шкафчиков сорваны с петель и брошены гнить на полу, ящики в бешенстве процарапаны насквозь или вообще вырваны. Но часть меня вдруг засомневалась: были ли это действительно алмазные псы или же отчаянно нуждающиеся в пище животные, застигнутые врасплох внезапной зимой. Приготовившись захныкать, я открыла рот, но оттуда вышел лишь какой-то сдавленный хрип. Зверята пытаются выжить, но я ничем не смогу им помочь, даже если очень сильно этого захочу. Я не могу накормить их или приютить в своём доме, которого, считай, больше нет. Я уставилась на пустую банку и пнула её через комнату. Напуганные, голодные и одинокие — их вполне можно понять.
Копыта понесли меня вперёд, неохотно пробираясь через остатки хозяйства. Прошло какое-то время, и я устало присела за кухонный стол, оставив пополнившиеся сумки на полу. Кладовку выгребли подчистую то ли мародёрствующие алмазные псы, то ли бедные маленькие зверята, пытавшиеся найти себе пропитание после внезапного начала зимы. Правда, было у меня и несколько довольно удачных находок: парочка бинтов для моей раненой ноги (один из них уже был туго обмотан вокруг неё), масло для фонаря и завалявшаяся баночка с персиками, по какой-то причине оставшаяся незамеченной для куда более острых глаз.
Живот нетерпеливо заурчал, когда копыто поставило банку на стол и при помощи второго торопливо открыло её. Оттуда разнёсся сладкий фруктовый аромат, обещая, что совсем скоро мне станет намного лучше. Слишком голодная для церемоний, я схватила банку в оба копыта и запрокинула над головой, жадно жуя и хлебая содержимое. Минуту спустя я наклонилась вперёд и поставила на стол пустую банку. Изо рта вырвался довольный стон, а животик вторил ему счастливым ворчанием. Я отодвинула банку в сторону и достала карту.
Кинсмер находится в трёх днях пути отсюда, если лететь туда на хорошей скорости, и гораздо дальше, если просто идти пешком, но по пути мне придётся искать ещё и еду. Прямой маршрут большей частью проходит через Вечносвободный лес, а это значит, что придётся делать привал в довольно опасном месте и к тому же вдали от городов и деревень, где можно было бы найти припасы. Нравится мне это или нет, но я должна искать пищу в домах других пони, так как на ежедневное щипание травы будет уходить слишком много времени, а я больше не хочу его терять.
Я посмотрела в окно и на миг задумалась о том, чтобы поискать еду в Понивиле. Может быть, потому что алмазные псы забрали не всё. А может, потому что я знала живущих здесь раньше пони, и они бы поняли, почему я краду у них. Я мягко покачала головой, вспоминая увиденное мной на пути сюда. Моё сердце начинало болеть уже тогда, когда я видела зияющие в снегу проломы, а когда увидела, что стало с моим домом, оно едва не разорвалось на части. Знакомые дома, которые я видела много лет, и воспоминания о пони, которые когда-то в них жили — это слишком для меня. Что я буду чувствовать, когда увижу «Бутик карусель» или «Сахарный уголок»? Или увижу, как всего несколько недель сгубили целые поколения упорной работы на «Сладких яблочных акрах»? Я не смогу такое принять. Знаю, что не смогу.
Моя голова упала на стол, и я закрыла лицо копытами. Всё наладится, убеждала я себя. Всё будет хорошо. Ты справишься.
Я открыла глаза, но не двигалась, оставшись пребывать в тёмном кармане между мной и столом. Вскоре я смогла различить несколько линий и надписей на карте, на которой лежала. Протирая глаза, я села прямо и сосредоточилась на отметках Понивиля и Кинсмера. Между ними вклинился большой участок Вечносвободного леса, доходившего вплоть до протянувшейся между Эквестрией и Клыком горной гряды под названием Винни Роуз. Мои глаза забегали по карте, пытаясь мысленно начертить безопасный маршрут между этими ориентирами. В обход Вечносвободного леса вело только два пути, но только один из них был достаточно коротким. Я могу пересечь часть леса и двинуться по сельской местности на восток, пока не достигну Фогбрука — последнего поселения пони на этом маршруте. Затем я перейду Винни Роуз, отправлюсь на юг по руслу реки Колдстоун и выйду прямиком к холмам, за которыми укрылся Кинсмер. Мне останется только пройти через лес, чтобы добраться туда.
Погодите. Разве это не туда Спайк ходил во время драконьей миграции? Мои ушки напряглись, глаза расширились, а копыта заелозили по столу. Рэйнбоу Дэш рассказывала, что там были сотни драконов! Как я собираюсь отыскать свой Элемент Гармонии среди целой кучи больших страшных огнедышащих драконов?
Комната начала бешено вращаться. Из деревянных полок выползли драконы и окружили меня. При виде слабой беззащитной пони они взревели и захохотали, недвусмысленно выставляя напоказ свои сверкающие когти и зубы. Моя голова качнулась вперёд и с глухим стуком ударилась об стол, отчего всё замерло на миг. Что-то покатилось в сторону и с лязгом упало на пол, чем вызвало в моей голове новую вспышку боли. Я осторожно подняла голову со стола, а затем вздрогнула и пискнула «ай», нащупав вскочившую шишку. Покосившись на упавшую пустую банку, я вернулась к карте и провела копытом маршрут от Кинсмера к Понивилю.
Мысль об огнедышащих драконах меня порядком напугала. Я с трудом выдавила из себя смешок, но только ещё больше ужаснулась, услышав, каким тонким и натянутым он получился. Это безумие. Я даже с друзьями не стала наблюдать миграцию драконов, а теперь собираюсь идти туда, где они бродят сотнями, и притом одна! Это была плохая идея, безумная идея, но в глубине души я понимала, что собираюсь претворить её в жизнь. Я снова засмеялась, но теперь уже резко и пронзительно. Так, соберись, Флаттершай! Я потрясла головой. Успокойся. Спокойствие — это хорошо. Я голосую за спокойствие.
Я глубоко-глубоко вдохнула и задержала дыхание, пока копыта не прекратили дёргаться и лягаться. Затем снова взглянула на карту, но теперь уже глядя на дырочки на пергаменте. Их было всего пять: Эппалуза, Мэйнхэттен, Талл Тэйл, Балтимэйр и Литтл Шьюхорн. Каждая из нас отправилась в одно из этих мест, кроме Твайлайт, которая вместе со Спайком осталась в Кантерлоте. Рарити была по-настоящему счастлива увидеть Мэйнхэттен, а Пинки согласилась поехать на северо-запад и проверить Талл Тэйл, после чего взяла с собой так много шариков, что хватило бы разукрасить оба поезда туда и обратно и на жителей городка осталось бы. Рэйнбоу полетела в Балтимэйр, собираясь побить свой рекорд на самую дальнюю дистанцию. Эпплджек отправилась в Литтл Шьюхорн, который был от Кантерлота в паре ночей на поезде и являлся последней остановкой перед Кристальной Империей. Эппалуза гораздо ближе.
Я поставила копыто на дырочку, отмечающую Литтл Шьюхорн, и закрыла глаза. Вначале это место выбрали не для Эпплджек, а для меня. Но я боялась ехать туда одна. Я почти никогда не ездила куда-либо без своих знакомых. Эпплджек прочитала это в моих глазах и на моём неуверенно тыкающемся в пол копыте. Она сама вызвалась ехать туда вместо меня. Она сказала остальным, что я уже знакома с эппалузианцами и с бизонами, а потому у меня там не должно быть никаких проблем. И я не буду одна.
— Ты… ты сказала, что я не буду одна, — заикаясь, произнесла я.
Мой голос разнёсся по опустевшему дому, возвращаясь ко мне словно призрачный шёпот. И от услышанного в нём обвинительного тона мои ушки тут же поникли, а глаза опустились. Мне не за что сердиться на неё и на других. Нельзя винить кого-то, чтобы успокоить внутри боль.
— Это не твоя вина, Эпплджек, — сказала я карте, аккуратно сворачивая и убирая её назад. — Виновата я, и я собираюсь вернуть Элементы ради тебя и остальных наших подруг, страшно мне или нет. Я обещаю.
Мой взгляд остановился на ворохе бумаги, оказавшейся под картой. На каждом листочке был отпечаток лапы, оставленный одним из моих друзей-зверят, о которых я когда-то заботилась. Вытерев украдкой глаза, я нашла среди них листок с кривоватой буквой «А» в самом низу. Знает ли Ангел о том, что я вернулась домой… сюда. Мог ли он попасть в неприятности? А что если он сейчас в опасности?
Всё моё тело свело судорогой. Я не знала, где сейчас Ангел и что с ним. Внимательно изучила листочки на случай, если там будут подсказки, куда он отправился с остальными зверятами, но там были только «подписи» от животных, находившихся под моей опекой, и домашних животных моих друзей, которых знал Ангел.
Я ухватилась за эти детали, чтобы перестать тонуть в собственном страхе. Если домашние животные моих подруг с ним, то он в безопасности. Они будут заботиться друг о друге, как заботились друг о друге мы сами, и я должна быть в этом уверена. Никаких «может быть»! Ангел в безопасности. И он справится без меня чуть дольше. Когда я вернусь из Клыка, то увижу, пришёл ли он домой или нет. Я смогу искать его, зная при этом, что теперь каждый день не отдаляет меня всё сильнее от Элементов Гармонии моих подруг. Сейчас мне предстоит найти свой Элемент, но это не значит, что я не могу сообщить ему о том, что я по-прежнему здесь.
Я кивнула несколько раз и вдохнула холодный воздух. Теперь он лишь освежал меня, словно снимая со спины тяжкий груз. Через несколько минут я, наконец, вышла наружу, оказавшись под мрачным зимним небом и медленно падающим с него снегом, собранная и готовая к путешествию. Пересекая маленький мостик перед своим домом, я дала глазам привыкнуть к яркому снежному покрову и редким облакам над головой, затянула потуже шарф и остановилась, чтобы в последний раз взглянуть на свой домик. На секунду я представила, что в дверях стоит Ангел и машет мне вслед, а затем молча закрывает дверь, так как ему под силу позаботиться о доме в моё отсутствие. Он по-прежнему делает это, пусть находясь далеко отсюда, он заботится о себе и о своих друзьях. И я надеюсь, что однажды он вернётся и прочтёт моё послание.
— Мамочка гордится тобой, — повторила я его нежным голосом. — Если мы больше не увидимся, всегда помни это, Ангел.
Итак, я и вправду это делаю?
Такой вопрос задала я себе, поглядывая на проплывающие подо мной обширные и таинственные глубины Вечносвободного леса. Всего в километре от моего дома снежок сменился моросящим дождём. Деревья и кусты здесь, в отличие от поражённой зимой Эквестрии, были зелёными и не укрытыми снегом, из них доносились разнообразные звуки и шум. Впрочем, тепло здесь всё равно не было, и мою шёрстку покрывала холодная водяная плёнка. Я мелко подрагивала, но высоты не снижала.
Я внимательно оглядела раскинувшийся внизу лес, пытаясь отыскать проглядывающие сквозь листья каменные руины, и, наконец, найдя их, двинулась туда. Облетая примыкающие к замку строения, я отметила про себя, что никогда прежде их не замечала. Нет, я знала, что это место довольно большое, но его истинные масштабы не были мне известны до сих пор. Если бы бо́льшая часть замкового комплекса не разрушилась за прошедшие сотни лет, случайные пони могли бы запросто потеряться в самых тёмных и страшных его уголках. Я внезапно очень обрадовалась тому, что у меня с собой есть фонарь.
Мои копыта задели расколотые каменные ступени, а затем опустились перед двустворчатыми дверями замка. Я спокойно огляделась вокруг, бесцельно пиная какие-то камушки. Пока здесь всё выглядело вполне безопасно, поэтому я отошла назад и достала фонарь со спичками, поджигая фитиль и готовясь идти внутрь. Снова огляделась и прислушалась, не слышно ли поблизости рычания или подозрительных шагов, но попались мне только деловитые птички и какие-то насекомые.
— Я не хочу оставаться здесь слишком долго… — прошептала я, приближаясь к одной из дверей.
От толчка она отворилась, гораздо легче, чем в прошлый раз. Высоко держа в зубах фонарь, я проскользнула внутрь, с низким «тум» закрыла дверь, задвинула трухлявый засов и углубилась в темноту коридора.
Поспешно миновав руины, я поднялась наверх и наконец оказалась в тронном зале. С обеих его сторон через пустые окна лился тусклый дневной свет, и в самом дальнем конце поблёскивали два металлических предмета. Затаив дыхание, я взволнованно полетела к возвышению, на котором оставила короны принцесс. Опустилась возле первой ступени, почтительно склоняя голову перед двумя тиарами и молча ставя фонарь на пол.
Потянувшись к сумке, я бережно вытащила оттуда Элемент Твайлайт, положила его себе на копыто и медленно приблизилась к двум коронам, лежащим вместо двух тронов, а затем наклонилась и опустила Элементу Магии перед ними.
Внезапно воздух шевельнулся, будто на доли секунды гравитация сместилась в сторону. Я резко обернулась, и мой взгляд устремился через зал.
— Дискорд?
Имя эхом разнеслось вокруг, но ответа не последовало. Мои глаза уставились в пол, собираясь подёрнуться пеленой. Мимолётно коснувшись их забинтованной ногой, я снова повернулась к своему маленькому святилищу, переключаясь с одной неприятной вещи на другую.
— Ну вот, — прошептала я. — Я пойду искать остальные. Но не волнуйтесь! Я вернусь, как только смогу, обещаю.
Зрение по краям расплылось, оставив только диадему, принадлежавшую когда-то моей дорогой подруге. Я закрыла глаза и представила, что они стоят передо мной с коронами на головах. Принцесса Луна, взглянув на меня, одобрительно кивнула и спрятала взгляд. Твайлайт стояла впереди, с трудом сдерживая слёзы и взволнованно перебирая копытами. Принцесса Селестия наклонилась к своей ученице и шепнула ей что-то, как я надеялась, утешительное, а затем подарила мне обнадёживающий взгляд, указавший на двери позади меня. Время пришло.
Реальность вкралась обратно, забирая стоявших передо мной пони и оставляя лишь тиары на холодном потёртом камне. Я попятилась назад, с каждым шагом перемещая свой взгляд от одной короны к другой, а затем, сглотнув, развернулась и решительным галопом направилась к выходу.
Я смогу. Я должна быть храброй.
Вокруг шумел лес, наполненный насекомыми и невидимыми существами. Звуки непуганой и беззаботной природы принесли немного успокоения, приглушив скрип петель и скрежет закрывающихся дверей старого замка. Я повернулась лицом к бегущим вниз ступенькам и раскинувшемуся за ними лесу и прислушалась. Вечносвободный лес был жив и бодр, нисколько не заботясь по поводу густящейся над ним тоскливой погоды.
Я поправила шарф и взлетела, поднимаясь над деревьями. Отклонилась вправо, беря курс на восток, и в устойчивом темпе заработала крыльями. Солнце уже начинало клониться в сторону горизонта, говоря о том, что если я не потороплюсь, то, скорее всего, не попаду в Фогбрук до наступления сумерек. Поэтому я опустила голову и устремилась вперёд, глядя только на холмы вдалеке да на облачное небо над ними. Если я полечу чуть быстрее, то, возможно, смогу наверстать упущенное время.
Свистящий в ушах воздух держал голову в ясности. Путь, который я выбрала, пролегал над небольшой частью Вечносвободного леса, а здесь всегда нужно быть настороже. Но даже когда его граница осталась в сотне километров позади, а внизу проносились чудесные холмы и пышные эквестрийские леса, я по-прежнему не чувствовала себя в безопасности. Но где я могу чувствовать себя в безопасности? Разве это теперь возможно? Мой дом разграблен, города, в которых я выросла и жила, опустели, и я поскорее спешу их миновать.
Внизу медленно проплывали деревни и городишки, иногда укрытые мрачными тучами, всё ещё сыплющими холодную морось. Крылья слаженно махали, поддерживаемые каким-то внутренним запалом. Иногда я и сама ощущала его энергию, приносящую с собой воспоминания о стойкости Рэйнбоу и храбром сердце Эпплджек. Но у чувства была и обратная сторона: когда-то я была счастлива, имея столько подруг, а сейчас лишь ветер в ушах сопровождает меня, заставляя размышлять о навсегда потерянном и о цели этого путешествия.
Вздохнув, я принялась разглядывать горизонт. Вдали вырисовывалась длинная гряда Винни Роуз. Где-то рядом с ней находилась крошечная деревня под названием Фогбрук, и прежде чем пытаться пересечь горы, я должна найти её, иначе рискую сильно отклониться от курса и даже потеряться в Клыке. Драконы, скорее всего, дорогу мне не подскажут, даже если я очень-очень их об этом попрошу. Нет, они просто заревут, дохнут огнём и… и…
Мои крылья совсем некстати сложились, заставив меня падать вниз как мешок моркови. Мускулы застыли, не давая двигаться. Я закрыла глаза и сглотнула свой страх. Один, два, три… Я сосредоточилась на каждом числе, пока они не заняли всё моё сознание. На счёт десять крылья расправились, плавно подхватывая меня и выравнивая полёт. Я открыла глаза и глянула вниз, увидев, что до коричневых заплаток вспаханных полей оставалось ещё очень много. Я вздохнула, вытерла пот и снова посмотрела на горизонт. Крылья махали всё быстрее, пока не достигли своего нормального темпа. Правда, теперь они побаливали, любезно информируя меня, что далеко мне не долететь.
Несмотря на холодный дождь, я оставалась лететь под облаками. Хочется мне видеть землю внизу или нет, но я должна искать ориентиры и узнать, где нахожусь. Чем дальше, тем всё толще становились облака наверху, превратившись вскоре в плотный потолок, через который безуспешно пытался пробиться солнечный свет. Дождь пропитывался сквозь мою зимнюю одежду и кусал кожу. Стиснув зубы, я сильнее замахала крыльями и ощутила растущее в суставах тепло.
Мои глаза разглядывали плывущую внизу землю, цепляясь за крошечные домики и тоненькие нити дорог, беззаботно петляющие между холмов. Я шмыгнула носом, но смотреть не прекратила. Взгляд пополз по более широкой дороге, ведущей куда-то на север, и упёрся в целую кучу домов и небоскрёбов, проглядывающих сквозь туманный столб в несколько километров шириной.
Я удивлённо моргнула, а затем ещё раз. Туманный столб над городом? Я присмотрелась к нему и заметила, что он непрерывно движется в небо и там, едва доходя до облаков, распространяется во всех направлениях. А в основании столба, из городских строений, уже возникают новые газообразные перья и тоже поднимаются вверх. Мои глаза поползли по облачному потолку и, наконец, уставились прямо в небо. В этих краях есть только один большой город. Филлидельфия.
Чтобы заглушить горечь, я принялась громко считать вслух, повышая голос до тех пор, пока не осталось места для других мыслей. Я всё-таки слегка отклонилась от курса, и теперь нужно просто повернуть немного на юго-восток, чтобы отыскать Фогбрук. Не оглядываясь, я повернула в обозначенном направлении и полетела дальше, пытаясь занять голову арифметикой.
Бесполезно. У меня было слишком много тем для размышления, с которыми я не рисковала вновь отклониться от курса. Глядя сквозь дождь, я сильнее взмахнула крыльями и поднялась над облаками. Земля и города исчезли из виду, сменившись пушистым серым морем и греющим спину солнцем. Посмотрев на восток, я увидела луну, поднимающуюся в по-прежнему голубое небо, которое слегка размывало края блёклого шара.
Прежде чем солнце успело опуститься за горизонт, я выбрала достаточно густое облако и встала на него. Несколькими шагами убедившись в его прочности и удостоверившись в сохранности имущества, я со вздохом повалилась на облачную поверхность. По бокам упали крылья, взмахнув напоследок пару раз туда-сюда. А я погрузилась в удовольствие, не обращая внимания на промокшую одежду и упавшие на лицо пряди гривы. Опустила голову на передние ноги и закрыла глаза, представляя какое-нибудь более приятное место. Может, спа, или мягкую груду полотенец после участия в новогоднем заплыве вместе с Рэйнбоу Дэш, или маленькое облачко, в которое я врезалась после отправки воды в Клаудсдэйл. И везде со мной рядом были подруги.
Зевнув, я сонно приподняла веки. Небо быстро темнело, и вдалеке на тёмно-синем фоне виднелись очертания гор Винни Роуз. Они были гораздо ближе, чем раньше, и моё крыло горделиво провело по облаку. Возле вершин шевелились сиреневые облака, некоторые из них просачивались сквозь зазоры и сползали вниз по скалистой границе.
— Завтра… — пробормотала я и, не успев даже достроить в голове предложение, тихонько вздохнула и провалилась в сон.
— В следующий раз, как захочешь коктейль от Диззи, — сказала Рэйнбоу, держа в каждом крыле по стаканчику с холодным напитком, — сообщи об этом до того, как они станут закрываться.
— Прости, — прошептала я, виновато разведя крыльями. — Я не знала, что они закроются так рано.
— Рано? — фыркнула Рэйнбоу. — Ладно, пойдём.
Не пролив ни капли, моя подруга подошла к краю, где только лишь ночное небо ждало своих поздних летунов.
— Давай здесь.
Мы сели на краю облака, но я примостилась чуть дальше, чем Рэйнбоу. Она взглянула на меня, хитро улыбаясь, и протянула на крыле напиток. Я поймала его в копыта и глотнула, ощутив микс земляники и манго. Рэйнбоу подбросила свой и ловко поймала одним копытом. После этого она повернулась ко мне в ожидании копытоплеканий, но с полным ртом у меня получилось выдавить лишь какое-то мычание. Рэйнбоу Дэш попыталась сдержать смех, но вскоре не выдержала и расхохоталась в голос. Я стыдливо прикрыла ротик и отвела взгляд, хотя уголки моих губ тоже заметно приподнялись.
Затем мы просто сидели и уплетали фруктовые сладости, запивая их густейшими молочными коктейлями в городе. Я смотрела в небо, куда медленно вплывала безмолвная ночь, постепенно оттесняющая гул беспокойного городка. Я привыкла к деловитой атмосфере Клаудсдэйла, но при этом всегда любила тихое шуршание ночных зверят. Мы находились слишком высоко, чтобы услышать звуки природы, но и того, что я имела сейчас, было вполне достаточно. Даже при том, что мы с Рэйнбоу по-разному проводили вечер, заканчивался он всегда моей любимой частью — сидеть на краю города и наслаждаться тишиной. Порой, когда никто из нас не мог уснуть (точнее, когда Рэйнбоу не могла уснуть), это было нашим единственным занятием.
Из моей груди вырвался счастливый вздох, из-за чего Дэш подняла глаза над стаканом и тоже уставилась в ночь. Мерцающие звёзды гроздями усыпали небо, меняясь в своём порядке каждый раз, когда я мигала, а на самом верху висела луна с запечатлённой на ней головой пони, которая пристально следила за нами оттуда.
— Знаешь что? — более спокойным, чем обычно, голосом сказала Рэйнбоу. — Давай завтра, как Клаудсдэйл поближе подойдёт, сгоняем в Понивиль!
Я уставилась на неё, удивлённо приоткрыв рот. Она повернулась ко мне и явно смутилась, заметив выражение моего лица. Я опустила взгляд в стаканчик и пробормотала извинения.
— Будет круто, Флаттершай! — продолжила Рэйнбоу. — Знаю, странно слышать это от меня, но у нас последний год в школе, а я до сих пор толком не видела землю, разве что когда «Юниор Спидстерс» бывали на выездных играх. А так как в Понивиле полно всяких там животных, то я подумала, что ты тоже захочешь.
Я снова взглянула на Рэйнбоу. Она всегда старалась выглядеть надменной, но в этот раз казалась взволнованной, словно ожидала, что я буду дразнить её за «мягкость» и нежелание практиковаться в трюках.
— Мне кажется, это отличная идея, Рэйнбоу, — улыбнулась я.
Глаза моей подруги радостно засияли. Она улыбнулась мне в ответ и снова стала смотреть в ночь.
— Превосходно! Может, мы даже найдём там что-нибудь потрясное, а?
Я присоединилась к её взгляду, отметив про себя, что звёзды снова переместились.
— Да, может, мы…
Свет. Ослепительный свет заполнил небо, заглушая всё вокруг. А за ним по земле уже катилась гигантская белая волна, направляясь прямо к нам.
— Р-рэйнбоу? — пропищала я, полностью остолбенев.
Мои глаза заслонило что-то тёмно-голубое, и два копыта схватили меня за щёки.
— Идём же! — словно издалека донёсся до меня её голос. — Скорее! Давай, ну!
Волна была уже совсем рядом. Я не могла пошевелиться. Рёбра пронзила острая боль, и я вместе с Рэйнбоу повалилась на облако. Она тут же перевернулась, что-то крикнув мне при этом. Её большие малиновые глаза смотрели на меня ещё миг, а затем исчезли.
На небо вернулись звёзды, но теперь движения за ними я не замечала. Мои глаза, не мигая, смотрели в бесконечные глубины небес и далее, пока, наконец, команда моргнуть не дошла до них.
Я села, смаргивая слёзы. Взгляд медленно пытался отыскать Рэйнбоу Дэш, и вскоре к нему присоединился голос, тихо шепча её имя. Она не отвечала. Снова и снова звала я её, шаря глазами по облакам, но ничего не нашла, даже её коктейль.
Крылья хлопнули и перенесли меня на несколько десятков метров ближе к Клаудсдэйлу. Там меня встретила небывалое для этого города опустение. А потом завыли сирены. Одно за другим облака начали разрушаться и испаряться. Через пару секунд все здания распались на куски, которые устремились к земле.
— Нет! — вырвалось у меня.
Мама! Папа! Пожалуйста, нет! На моих глазах Клаудсдэйл рухнул, а падение его обломков сопровождалось непрекращающимся воем сирен, пока те окончательно не стихли где-то внизу. Облако, на котором я стояла, начало растворяться под копытами, а затем исчезло совсем.
Я успела раскрыть крылья, но те лишь бессмысленно болтались в воздухе. Всё, чему меня научили Рэйнбоу и лётный лагерь, теперь уступило место слепому страху. Небо падало вслед за мной, посылая вдогонку крики сирен, а потом меня встретила земля.
Вздрогнув всем телом, я резко открыла глаза и уставилась в звёздное небо. Затем села, глотая воздух, и начала кричать, пока лёгкие не выдохлись, а после этого снова повалилась на облако и невидящим взглядом уставилась в ночь, пытаясь успокоить дыхание. Постепенно тяжесть в груди сошла на нет, и в лёгкие потёк драгоценный воздух.
Луна находилась всё ещё высоко. Моргая, я махнула пару раз копытом между своим лицом и серебряным диском. Перевернулась и внезапно обнаружила, что со всех сторон меня окружают тучи, которым не видно конца и края. Моё сердце забилось быстрее, и я на всякий случай проверила, закрыты ли мои сумки и не потерялось ли чего, пока я спала.
Бум. Из одного облака в другое ударил громадный зигзаг, отчего я испуганно подскочила вверх. В этот момент ещё одна молния прошла прямо подо мной, а ещё одна — позади. Ещё немного, и я окажусь прямо посреди грозовой тучи.
Я сложила крылья и опустилась, надеясь, что смогу сконцентрироваться и упасть прямо сквозь облачный пол. Совсем рядом затрещала очередная дуга, и я с хлюпаньем упала на мокрую поверхность. В ноздри ударил запах озона, а волосы на спине закололись и встали дыбом. Копыта принялись копать облако, вырывая и отбрасывая прочь густую влагу. Покалывание теперь распространилось и на крылья. Кончики ушей жгло. Наконец в облаке появилась дыра, и я без колебаний нырнула туда, проталкиваясь до тех пор, пока не оказалась на свободе, а гром позади заревел и затрещал мне вдогонку, преследуя искорками.
В ушах раздавался лишь непрерывный звон, но по вибрации в груди я поняла, что это был громовой раскат. Я потянула носом воздух и расправила крылья, выходя из пике и мчась над кронами деревьев на скорости, которой мне редко удавалось достичь. Сотни дождевых капель стучали по мне, а в небе наверху мерцал и вспыхивал яркий голубой свет.
Деревья расступились, открывая усеянные испортившимся урожаем поля и очертания расположившегося за ними городка, размером приблизительно как половина Понивиля. Очередная вспышка осветила кирпичные дома и заплясала на окнах, делая их похожими на кошачьи глаза. Вздрогнув, я опустилась на самой освещённой улице, которую смогла найти, и как только копыта заскользили на грязной дороге, тут же метнулась в сторону и укрылась на попавшейся веранде, чтобы отдышаться и выжать промокший от дождя шарф. В какой уже раз проверила сохранность содержимого сумок и стала разглядывать находившиеся по соседству здания.
Все дома были построены однотипно: кирпичные стены, шиферные крыши, а ещё у каждого обязательно была веранда. Одни были одноэтажными, другие могли похвастаться и двумя этажами, а у парочки были даже пристройки в виде навесов.
Это Фогбрук, сомнений нет. Я высунула голову под дождь, взглянув на горизонт, и несколько молний, словно по команде, высветили сквозь дождливый мрак силуэты гор. До подножия Винни Роуз было ещё несколько часов пути, но даже с этой деревянной веранды, на которой я стояла, они уже могли бы потягаться с Кантерлотскими. И мне придётся их перейти.
Но только не в такую погоду. Уж больно холодно. И снежно. Повернувшись, я взглянула на входную дверь, перед которой стояла. Свет не горел, а шторы были задёрнуты, но я не смела вновь будить пустые надежды. Вместо этого я подняла перевязанную ногу, чтобы подёргать дверь, и отскочила назад, когда та вдруг с громким хлопком распахнулась. Посмотрев по сторонам, я поспешно зашла внутрь, притворив её за собой.
Шум ливня тут же стих, оставив лишь тяжёлые удары моего сердца и звон в ушах. Оказавшись в сухом месте, вдали от непогоды, я ощутила себя немного в безопасности. Но это чувство угасло, когда я поняла, что здесь очень-очень темно.
Внезапно мне послышался стук крошечных коготков, и я завертелась на месте, щурясь и пытаясь различить хоть что-нибудь в чёрной как смоль прихожей. Сквозь стены донёсся раскат грома, и по спине пробежал холодок, когда в конце коридора вспыхнули два внимательных глаза. Я вскрикнула и бросилась в первую попавшуюся дверь, задев какую-то мебель и с грохотом упав на пол. Поднявшись, я тут же метнулась в ближайший угол и забегала глазами по комнате, ища скрывающихся в тенях призраков. При этом я не переставала визжать и закрываться копытами от глаз-бусинок, которые только что видела в коридоре. Но никто на меня не набросился, не зашипел и вообще никак не проявил себя, словно я сейчас здесь одна. Или была одна всё это время.
Долгое время понадобилось мне на то, чтобы опустить копыта от лица, а когда я это, наконец, сделала, то тут же бросилась искать свой фонарь. Он был вытащен из сумки за рекордные сроки, но спички как назло спрятались где-то на самом дне. Я слепо возилась в темноте, замирая каждый раз, когда ударяла молния, и отрывая глаза от сумок, чтобы оглядеть остальные уголки комнаты, освещённые вспышкой. Никто пока оттуда не показался, но это вовсе не означало, что нечто страшное и опасное не наблюдает сейчас за мной из тени. Вздрогнув, я заставила копыта работать быстрее. Одну томительную минуту спустя несколько спичек были случайно рассыпаны по полу, но долгожданный оранжевый огонёк в фонаре всё же появился. Я тщательно осветила им комнату, но ничего необычного не заметила, если не считать опрокинутого стула и дивана, который я при столкновении сдвинула с места. Собрав спички, я принялась осторожно возвращать мебель на место, стараясь не выходить из спасительного светлого круга. Мои ушки вертелись не переставая и внимательно прислушивались ко всему, дёргаясь всякий раз, когда с неба срывался очередной разряд, и мучительно замирая, когда в доме что-то потрескивало и шуршало.
Моя левая задняя нога напряглась, когда что-то скользнуло по её нижней части и поползло вверх, цепляясь крошечными коготками. Я задыхалась, превратившись в статую, а в голове в это время проносились мысли о том, что за ужасный монстр это может быть. Кокатрис? Нет, они гораздо больше. Крыланчик? Но те очень милые! Я зажмурилась и начала хныкать, так как существо ползало уже по моей спине. Затем оно остановилось и уселось прямо в щёлке между моим боком и крылом, высовываясь оттуда. Я оставалась неподвижной, и лишь губа мелко подрагивала, а существо продолжало периодически тыкаться в мой бок.
Очнувшись, я медленно повернула голову, но увидела вовсе не монстра из самых тёмных уголков своих кошмаров, а обыкновенного коричневого хомячка. Выдохнув, я робко улыбнулась. Хомячок поднял свою головку и запищал.
— Да, немного, — ответила я, задумавшись на миг, чтобы понять его речь. — Но всё хорошо, ты ведь не нарочно.
Хомячок обнял край моего крыла. Я слабо улыбнулась, расправляя крыло, чтобы он мог подобраться поближе. Осторожно перебегая по костяшкам, маленький зверёк остановился на самом конце и снова пропищал, представляясь.
— Я очень рада встрече, Пухлик. Меня зовут Флаттершай.
Я нежно погладила копытом его мордочку. Хомячок перебрался на него, и я поднесла его к лицу. Он запищал вновь, обводя лапками комнату. Я покачала головой и сказала, что не знаю живущих здесь пони и где они сейчас. Тогда Пухлик спросил, видела ли я пони за последние недели. Я ничего не смогла ответить и только отвела взгляд.
Пухлик захныкал, опечаленный моей реакцией, и я снова повернулась к нему, пытаясь сделать мужественное лицо.
— Всё будет хорошо, малыш. Они… Они должны скоро вернуться домой.
В комнате повисла тишина, нарушаемая лишь стуком дождя по оконному стеклу и возгласами осуждения в голове от такой откровенной лжи.
Пухлик спросил, не хочу ли я есть. Я посмотрела на него и кивнула без колебаний.
— Идём, на кухне много еды! Я даже не все буфеты ещё обошёл!
Пухлик с мягким стуком спрыгнул на пол и побежал за границу светового круга. Решив, что сейчас самое время снять с шеи промокший шарф, я убрала его в сумку, подняла фонарь и последовала за хомячком. Остановившись возле закрытой деревянной двери, Пухлик указал на неё лапкой, а затем прошмыгнул в щель под ней. Подождав несколько секунд, чтобы случайно не задеть его, я осторожно приоткрыла дверь, заглядывая внутрь и различив сначала устремлённые на меня маленькие глазки Пухлика, а затем и очертания комнаты.
Это действительно была кухня. Я увидела тумбочки, полки, раковину с кранами, а также скромный столик посередине. Пухлик вскарабкался на стул и уже оттуда перебрался на стол, пища и тыкая лапками в сторону полок, до которых не мог достать, а затем побежал среди неких предметов, лежавших на столешнице.
Тихо скрипя половицами, я подошла ближе, присматриваясь к ним, и в ужасе распахнула глаза, когда они попали в свет фонаря. Опустив его на стол, я молча блуждала глазами среди ярких праздничных колпаков и бумажных тарелок, прежде чем остановиться на том, что у Пухлика вызывало наибольший интерес. И остолбенела.
Это был торт, украшенный высохшей и потрескавшейся белой глазурью, бо́льшая часть которого была съедена одиноким хомячком. Я снова оглядела стол, разглядывая маленькую стопку тарелочек и горстку колпаков — всё это так и осталось лежать здесь нетронутым с тех самых пор. В дальнем углу кухни лежала небольшая кучка коробок, завёрнутых в красочную бумагу и перевязанных тусклыми лентами из фольги. Я слегка откинула голову назад, пытаясь заставить слёзы просачиваться обратно внутрь, а затем и вовсе отвернулась от стола. Пухлик обеспокоенно взглянул на меня. Я закрыла глаза и опустила голову, пытаясь стереть из памяти то, что увидела.
— Что-то не так? — спросил Пухлик.
Я слышала, как он бежит по столу в мою сторону. Беспокойство хомячка легло на меня грузом, и я понимала, что не смогу его проигнорировать. Быстро вытерев слёзы повязкой, я вздохнула, открыла глаза и подняла голову, чтобы его успокоить, но тут мой взгляд упал на растянутую прямо над дверью надпись.
«С днём рождения!»
— Нет… — качнула я головой.
Комнату заполнил призрачный смех вперемешку с радостными возгласами. Вырвавшийся из двери сквозняк пронизал меня насквозь.
«Ух ты! Всё так круто! Спасибо, мам!»
— Нет! — умоляла я, пытаясь прогнать эти мысли из головы.
Но они были не в моей голове. Они были вокруг меня, подпитываясь каждой пустой тарелкой, каждой испортившейся сладостью и каждым неразвёрнутым подарком. В ушах звучала песня для именинника, которая никогда не была спета. Я пыталась дышать, но в нос лезли запахи тающих свечей, которые никто никогда не зажигал, и свежего торта, который никто никогда не резал. Я чувствовала, что мне плохо. Я должна уйти.
Позади запищал Пухлик, но я, схватив фонарь, уже выбежала из комнаты. Заплаканными глазами искала дорогу сквозь дом, пока не нашла, наконец, входную дверь. Копыто отчаянно скреблось по дереву, с трудом нащупав замок, и всё это время по лицу, не переставая, текли слёзы. Через несколько секунд дверь распахнулась, и ливень равнодушно поприветствовал меня своим нескончаемым рёвом.
За хвост кто-то дёрнул, и я, повернув голову и избегая смотреть на семейные фотографии, развешанные по стенам, глянула вниз. Пухлик грустно и испуганно смотрел на меня, не понимая, что я делаю. Да и мог он разве? Пухлик не видел ни городов, ни моего дома — того, что осталось от тех мест, где раньше жили пони. Я не могла ожидать, что этот малый будет знать то, что знаю я. И я не хотела, чтобы он это знал. Но в просящих глазках маленького существа читалась такая мольба, что я хотя бы должна объяснить ему то, что собираюсь делать. И попросить за это прощения.
— Я… я не могу остаться, — дрожащим голосом сказала я. — Слишком многое заставляет меня думать о пропавших пони. Мне правда очень жаль.
— Ты не должна уходить! — услышала я Пухлика, несмотря на завывания ветра. — Что я сделал не так? Ты можешь остаться на ночь в одной из кроватей. Я не думаю, что хозяева были бы против!
Чтобы Пухлик не видел моего несчастного лица, я отвернулась и притворилась, что думаю над его предложением. Всё моё существо умоляло бежать отсюда без оглядки, но вместо этого я заставила себя поднять взгляд и мягко покачать головой.
— Со мной всё будет хорошо, Пухлик, — вздохнув, ответила я. — Обещаю. И спасибо тебе.
— А можно… можно мне с тобой? — пропищал он.
Я закрыла глаза, пытаясь спрятать проступающий на лице стыд, а после медленно открыла их и посмотрела на него.
— Я бы очень этого хотела, правда, — наклонилась я к хомячку, — но там, куда я направляюсь, очень-очень холодно и очень-очень опасно. Я просто не могу взять тебя с собой. Здесь ты в безопасности. Мне очень жаль.
Пухлик отпустил мой хвост и заплакал. Я чуть наклонилась и провела кончиком копыта по его усикам.
— Спасибо за твою доброту, малыш. Позаботься о себе, ладно? И не подвергай себя опасности.
Маленький коричневый хомячок согласно кивнул и обхватил моё копыто. Я на миг обняла его в ответ другой ногой, а затем отпустила, подняла фонарь, задом вышла из дома, с трудом захлопнув на ветру дверь, и повернулась к сторожащим границу Эквестрии горам Винни Роуз.
Вздохнув и сосредоточившись только на них, я покрепче сжала фонарь и, не раздумывая, бросилась в дождь. Ветер пытался оттолкнуть меня подальше от проглядывающей сквозь мрачные тучи гряды, но вскоре мои крылья совладали с ним, и я понемногу начала двигаться вперёд, постепенно увеличивая скорость. Несколько минут спустя Фогбрук остался позади, как в реальности, так и в моём сознании.
Ожидалось, что лететь над горами будет не так уж и трудно, но всё же я не очень была готова к ветрам, носящимся над острыми вершинами Винни Роуз. Лишь только через облака начали пробиваться первые лучи рассвета, небо внезапно из светло-серого стало чёрным, а через пару минут и вовсе исчезло в снежном буране, вынудив меня спуститься на землю и подниматься дальше пешком.
Копыта уходили в снежный наст, хорошенько упираясь, чтобы ветер не мог столкнуть меня вниз. Зимняя курточка колыхалась от каждого порыва, и чтобы не потерять ни крупицы тепла, я как можно плотнее прижимала крылья к бокам. Зубы отбивали дробь на железной ручке фонаря. Свет от него, куда ни глянь, выхватывал лишь беспросветный снегопад. Если где-то поблизости и было укрытие, то я всё равно не смогла бы его разглядеть, а потому у меня не было другого выбора, кроме как продолжать идти, пока буран не ослабеет, или пока я не выйду за его пределы.
Здесь, посреди снежной бури, моя голова оказалась свободна для посторонних мыслей. Всё, что находилось дальше, чем в нескольких метрах от меня, было скрыто плотной завесой снегопада, моё внимание ни на что не отвлекалось, и поэтому на ледяном холсте передо мной начали вырисовываться видения. Я моргала и махала копытом перед глазами, отгоняя мысли словно снежинки.
Но они не хотели так просто меня оставлять. Пойманные в окружающей меня бесконечной белизне, они возвращались снова и снова, останавливаясь на Клаудсдэйле. Я пыталась отвлечься, напевая под нос песенку, но рёв бури её заглушал.
Я зажмурилась, чтобы больше не видеть снег, лежащие на земле облака и торчащие тут и там предметы. Но вместо этого во тьме своих век увидела праздничный торт с зажжёнными свечками и себя в окружении подруг. Уже зная о том, что сейчас произойдёт, я беспомощно смотрела, как они медленно тают во тьме, а завывание ветра даёт голос их истошным крикам.
— Нет! Нет! — кричала я, уронив фонарь и уставившись в непрекращающуюся метель. — Вернитесь! Прошу! Не бросайте меня!
Продолжающий вопить ветер равнодушно глотал мои мольбы. Я бессмысленно кружилась на месте, дрожа и плача на холодном ветру. Вы нужны мне! Вы все нужны мне! Пожалуйста, вернитесь!
Сердце подскакивало в груди, а дрожь стала слишком сильной, чтобы её контролировать. Это уже слишком. Всегда было слишком. Я больше не могу. Я открыла рот и закричала. Кричала, пока не заглушила своим криком ветер. Кричала, пока не заболела грудь, а горло не разорвалось на части. Мысли о семье и подругах, которых я лишилась всего за одну ночь, вспыхивали на обратной стороне век. Чем они это заслужили? Почему мне пришлось через это пройти? Отчего появилась волна? Да, кто в этом повинен?
— Кто сделал это с моими друзьями? — гневно крикнула я. — Кто настолько жесток, чтобы совершить такое?
Вокруг бушевала буря, толкая меня всё сильнее и сильнее. Вяло передвигая копыта и рыча на сочащийся сквозь крылья холод, я подняла фонарь и двинулась против ветра. Тот снова ударил в меня, но я продолжала идти. Я никогда не сдамся, они бы этого не хотели.
Я продвигалась вперёд, скользя на каждом шагу. Буран вокруг постепенно развеивался, его порывы становились всё слабее. Ноги стали ватными, но я обещала держаться — единственное, что я могу сделать ради друзей и Эквестрии. Я не могу сдаться.
Мой взгляд был прикован к снежному насту, внимательно следя за движением каждого копыта. Внезапно снег внизу начал светлеть, и моя макушка ощутила слабое покалывание тепла. Я подняла взгляд, увидев среди облаков золотистое солнце, но его тут же скрыла из виду налетевшая метель. Опустив голову, я остановилась и, дождавшись, когда ветер немного утихнет, снова двинулась вперёд. Меня мучил голод, и с каждым шагом в ногах находилось всё меньше энергии, чтобы продолжать идти. Снова подул пронизывающий ветер, проводя по моей спине своей холодной лапой и освобождая больше света из-под облаков. Приглядевшись, я увидела невдалеке призрачные очертания скалистого утёса. Я уже близко, осталось совсем немного!
Передвигая копыта по льду, я двинулась вверх по склону. Ветер было запротестовал, но внезапно стих до свиста в ушах. Тогда я расправила крылья, решив проделать оставшийся путь с помощью них. Я поднималась всё выше и выше, а туман вокруг опускался всё ниже и ниже, пока я не оказалась высоко над ним. Подняв взгляд повыше, я увидела утреннее небо и горный хребет впереди…
Уголки моего рта поползли вверх. Преодолевая последние метры, я не прекращала смотреть в небесную синеву, а когда гребень остался позади, опустила взгляд. Передо мной лежали редкие облака, а под ними на вершине Винни Роуз раскинулось бесконечное нагромождение холмов и утёсов. Посмотрев на юг, я заметила искрящуюся нить, которая змеилась через лес и вела к виднеющимся на горизонте небольшим красноватым горам. Небо, несмотря на бушевавшую только что непогоду, было ясным, и на многочисленных скалах вокруг белели снежные шапки.
— Я сделала это, — выдавила я, покачиваясь на ветру.
Клык с вершины Винни Роуз был прекрасен, но пока я разглядывала его, заметила парочку летящих над горизонтом объектов. Сначала я подумала, что это птицы, но затем вспомнила, что далеко не у каждой птицы есть длинный веретенообразный хвост и перепончатые крылья. Мне стало нехорошо. И не важно, что до них многие километры, ведь это драконы, большие и опасные драконы.
Изображение Клыка закачалось в глазах, и я поднесла копыто к голове. И тут камни, на которых я стояла, задрожали и покатились вниз. Не удержавшись, я упала вслед за ними, катясь по склону и набирая скорость. Край утёса мчался мне навстречу, и я, пытаясь за что-нибудь ухватиться, забарахталась и закричала, когда копыта ничего не нашли. Я вывалилась прямо через край и теперь свободно падала, в ужасе прижав крылья к бокам. Небо и земля вращались, не переставая, а потом падение закончилось.
Что-то хрустнуло, и левое крыло взорвалось болью. Я ошеломлённо вскочила на копыта, путаясь и спотыкаясь об них, но предательски гладкая поверхность перекинула меня через край другого утёса. Едва я набрала достаточно воздуха, чтобы завизжать, как врезалась в ещё одну усыпанную снегом и камнями площадку. Я закричала, чувствуя, что левое крыло выгнулось слишком далеко назад, и попыталась упереться в землю передними копытами, но тут уши вновь заполнил свист проносящегося мимо воздуха, смешиваясь с моими криками, а затем они были прерваны грохотом.
Пропахав немного снег перед собой, я, наконец, замерла. Моя голова лежала на боку, лицом по направлению к виднеющимся на горизонте красноватым скалам. Перед глазами всё плыло и перемешивалось, вдобавок к пульсирующей в черепе боли. Весь мой левый бок был в снегу. Я попыталась двинуть ногами, крыльями, ушами, хоть чем-нибудь, но ничего не двигалось. Веки начали опускаться, несмотря на мои попытки остаться в сознании, а красные горы Кинсмера продолжали таять. Какая-то тень загородила солнце, а потом мои глаза закрылись окончательно.
