Призраки иного мира
Провальная теория
Летом (год не определен), в шесть часов утра, с северо-запада, со стороны поселения Надежда, в Мейнхеттен пешком направлялись двое бойцов Сил Народного Сопротивления. Звали их Грей Стоун и Лира Хартстрингс. Их целью было, немного нимало, устроить и возглавить революцию. Их план – вброс информации, а потом импровизация. Сам по себе «план» может и не звучал бы так глупо, вот только с учётом что они, ставя своей целью Филлидельфию, направлялись в Мейнхеттен, наглядней всего показывал всю авантюрность и нелепость ситуации, хотя….
То, что мы, желая попасть в Филлидельфию, высадились вблизи Мейнхеттена, на самом деле было вполне логически объяснимо. Просто опасались, что кишащие вокруг Филлидельфии патрули наёмников компании Коготь, могут узнать захваченный у них воздушный корабль Реджи – ныне называем Подстрекатель. Подобная опасность существовала и по отношению к Мэйнхеттену патрулирующемуся Рейнджерами Эпплджек (и это не говоря о том, что мы точно знали, что там нас ждёт засада) но на совещаниях всё же решили, что Мейнхеттен более безопасен. Конечно «безопасность» была весьма условной, но решили действовать аналогично принципу про «путь к сердцу через желудок»; в нашем случае – путь в Филлидельфию через Мейнхеттен. Полковника, который ранее настаивал на нанесении удара именно в Мейнхеттене, такой вариант полностью устроил (он считал, что даже если нас обнаружат, то мы всё равно успеем шороху навести), меня же смущало что выбранный путь чисто географически получиться очень длинным, но всё же согласился с представленными аргументами. Итогом стало то, что теперь я в компании гулефицированной музыкальной пони-единорога, двигался в направлении города разрушенных небоскрёбов.
Наш путь проходил через поле сухой травы, а ведь я помнил что ранее, после «очистительной бури», когда я в компании Трикси ночью шел по этому же маршруту, только в другую сторону, трава была более свежей. Неужели «смертельный дождь» пролился и над этим местом? Если да то это довольно грустно. Хотя нет, в смысле, что это не из-за «Смертельного Дождя» – мы же выжгли Сады, значит теперь в Эквестрию проникают заражённые воздушные массы из страны зебр, что тоже грустно.
Из-за меня обитателей этого мира ждёт в лучшем случае – недоедание, в худшем – голодная смерть. Мне вспомнился момент, когда я только попав в этот мир, вёл угнанный лесовоз через поля пшеницы и кукурузы. Теперь часть сельхозугодий щедро политы заряженной водичкой, а значит – теперь эти поля должны быть такими же сухими как лужок, через который мы идём к городу. Грустно. Местные, хотя и травоядные, но долго не продержаться на сухой траве, даже если, та не фонит, а ведь я пусть не главный виновный, но точно на втором месте по степени вины за грядущую катастрофу. Парадокс, но будучи любителем проявлять жалость к себе, я мысленно искренне сочувствовал местным. Неужели у меня появилась совесть? Нет, я без неё родился — только грусть.
Лира, почувствовав грусть в моих «струнах души» решила в своей манере разбавить обстановку. Она начала петь, причём на русском языке.
Мы на работу идём подрывную!
Мы диверсанты – дети буржуев!
Всегда готовы без лишних слов!
Кличь диверсантов: К провалу готов!
Кличь диверсантов: К провалу готов!
Далее Лира засмеялась. Честно говоря – это действительно звучало забавно. Даже не рифма, не смысл, и не то, что голос у Лиры, как и у всех гулей, был как у бензопилы – акцент. Лира пела «песню диверсантов» на русском с сильным акцентом. Такие диверсанты точно должны быть готовы к провалу, и это убивало во мне всё желание смеяться.
— Ну почему ты не поддерживаешь мой заразительный смех? – просила меня всё ещё смеющаяся Лира.
— У меня к нему иммунитет, — я ответил, подражая манере едирожки но далее продолжил более серьезно:
— Поёшь по-русски, да ещё о диверсии; не хватает только бело-красного зонтика чтобы «Железные Вёдра», — так я про себя называл «Рейнджеров Эпплджек», — точно поняли кто мы такие. Мы хоть ещё и не в черте города, но всё же – ненужно так палиться.
— Да не боись, — спокойно ответила зелёная, — чтобы понять, что вокруг никого нет, мне ЛУМ не нужен. Я чувствую «струны души», и использую свой талант не только в музыкальных целях. Рядом никого нет, а погодные башни уничтожены – мы в безопасности.
— Понятно, а как узнаю что безопасности нет?
— Нууу, — Лира задумалась, — по стрельбе в нашу сторону, либо по моей команде — Шумахер, то есть — шухер, то есть — нычкуйся. Ну, ты понял.
— Удивлен, что с таким подходом ты считалась тайным агентом.
— Ничего удивительного, просто в нашем мире действуют другие «законы». Способ маскировки «хочешь спрятаться – лезь на глаза» тут действительно работает.
— Да, — я согласился с Лирой, — ваш мир действительно живёт по другим законам, и мне они не нравиться. Всё жду, когда, следуя этим странным законам, и помогая «антигероям пустоши» найду путь на Землю, в Россию. В сказочною страну степей и лесов, самоваров и шпионов, медведей, борща и ракет. Страну, в которой может произойти всё что угодно и, как правило — происходит.
— Я тоже этого жду, а также надеюсь, что ты возьмешь меня с собой.
— Ты, правда, хочешь покинуть этот мир, лишь чтобы оказаться среди прямоходящих?
— Понимай как хочешь. Меня с детства очаровал облик людей, и с возрастом желание только усилилось. Вы такие странные, нелепые, жестокие и при этом очаровательные; так на нас непохожи – две руки, две ноги, посередине гвоздик.
— Эээээ…. Последнее звучало….
—Да – именно так. Я уже в том возрасте, когда ненужно стесняться. Пусть моё сердце навеки принадлежит Бон Бон но она давно мертва.
— Да не в том смысле…. В другом мире совсем другие нравы. Я, попав в ваш, до сих пор «не смог культурно влиться», не думаю, что даже ты со своими видениями из разных эпох, сможешь привыкнуть к Земным нравам.
— Это меня не пугает, да и ты не тот кто должен осуждать тягу к путешествиям.
— В смысле?
— Ты как бы, сам погиб по пути в другую страну, так что должен меня понять. Ты хотел побывать в Швейцарии, а меня тянет в Париж.
— Париж??? – я был искренне удивлён. — Этот грязный город лягушатников?
— Честное беспартийное — именно он, — с улыбкой ответила палкоголовая, а далее случилось то, что меня, привыкшего к музицизму Лиры, совсем не удивило:
Ше Пари! Шэ Пари!
Где каждый сказать, будет рад вам. Уи-уи.
Во Франции здесь, шарм истинный есть.
В прекрасном Ше Пари!
А ресторанов этих, нигде больше нет.
Вот суфле и багет, на обед.
А сколько здесь сыра, ты только посмотри.
Прекрасен он Ше Пари! Ше Пари! Ше Пари!
Своё лучший берет, натяни. Алонзи.
А вот и лягушки, смотри, не спугни.
Ведь ты сейчас в Ше Пари!
А Лувр немало, шедевров хранит.
Моне Лизе — улыбку, Пикассо грустит.
Прекрасен он Ше Пари!
Здесь романтикой воздух, тебя напоит.
Река пусть уносит, заботы твои.
Знает аккордеон, песни лишь о любви.
Волшебный он Ше Пари! Ше Пари! Ше Пари!
Всё надо увидеть, скорее смотри!
Попробуй фондю.
Цветы я куплю.
В прекрасном, Ше Пари!
Далее единорожка пропела ещё несколько строчек, но уже не так восторженно; скорее с какой-то ностальгией:
Париж Париж, ты в синеве ночной.
Огнями яркими горишь.
Париж Париж, всегда везде со мной…
Люблю тебя Париж Париж.
Это звучало …. необычно. Англоговорящая копытная знающая русский, помогает мне, потому что думает, что я помогу ей попасть в Париж. На фоне этого то, что я, желая попасть в Россию, веду деятельность против НКР (уловили «логику»?) уже не выглядит так нелепо.
Далее я, считая, что такая причинно следственная связь выше моего понимания, начал думать над другой рифмой спетой Лирой (самой первой) и высказал другое наблюдение:
— «Дети буржуев». Говори за себя. У меня в предках только рабочие и крестьяне.
— Что не мешало тебе убивать лесорубов и прочих "рабочих лошадок". Да и не такие уж «буржуины» плохие. Поверь, уж я-то знаю. Мой род начал вестись ещё с древних времён основания Кантерлота. Я самая что ни наесть — столичная пони, пусть и обосновалась в Понивиле. Неужели ты считаешь меня плохой?
— Нет, не считаю. Ты просто очень странная, даже по меркам этого безумного мира. Согласилась стать моим напарником, а сама пророчишь провал. «Кличь диверсантов» — считаешь, что нас ждёт поражение?
— В твоём случае — провал будет неизбежным, но весьма условным.
— Обоснуй.
— Разве это неочевидно? Вспомни свои прошлые похождения в Мейнхеттене. Тогда ты тоже пытался действовать тихо, и чем всё закончилось? — далее единорожка кратко рассказала, как это было:
— Ты, проникнув в башню «Десяти Пони», смог убить Вожделение Дарительницы, но лишившись своего напарника, попал в плен. Далее перенеся жёсткий допрос, был спасён Трикси и под гром молний и ураганы смог уйти от самой Литлпип.
— Да — было дело. До сих пор вспоминаю с содроганием. Я верхом на аликорне удираю от «праведного гнева». Молнии, взрывы, вихри, ливень и всё для меня с Трикси…. – тут я понял что, вспоминая прошлое начал думать не о том но, спохватившись, быстро понял к чему клонила Лира:
— Намекаешь, что в этот раз уже ты разделишь участь Соупа, но отдав свою жизнь, обменяешь её на какого-то ценного союзника?
— Очень может быть, вот только меня не так просто убить, да и я не собираюсь умирать. Тут скорее ты расстанешься с жизнью или, по меньшей мере, перенесёшь ещё один допрос.
— Оптимистично, — мой сарказм. — Ты хоть и кантерлотский гуль и прожила столетия, но далеко не бессмертна. Подельник Пипки — Стилхувз, вообще сросся со своей силовой бронёй, был известен как «Убийца аликорнов», считался практически неуязвимым, но в итоге — ему кочан срубили.
— Реалистично, — Лира была серьезна и похоже моё наблюдение насчёт Стилхувза её никак не пугало. — Ты не отличаешься красноречием, да и интеллект у тебя ниже среднего. С трудом представляю, как тебе удастся уговорить обычных жителей поддержать СНС, а вот то, что мы просто взорвём весь город, кажется вполне реальным.
— Ты слишком плохо обо мне думаешь. Мне не нужна «победа любой ценой». Я не такой как Дарительница и не считаю, что применение атомной бомбы может быть совершено ради благих целей.
Говоря последнее я имел ввиду уничтожение Богини (Трикси в образе мутанта) вместе с логовом Адских Гончих, хотя с моей стороны это звучало лицемерно. При моём непосредственном участии Отем, Сулик и Трикси доделали геноцид подземных собак, и пусть я не нажимал на детонатор и вообще изначально был против данной авантюры, но могу с полной уверенность считать себя причастным к уничтожению местного разумного вида, причём даже не одного. Драконы и ночные пегасы тоже теперь вымерший вид, причём вымерли они в одну ночь и именно из-за меня. Последнему дракону – Спайку, я прострелил единственный глаз, а после отравил рептилию его собственной матерью – как же глупо звучит. Ночной пегас, именуемый Лаенхарт, составил больше хлопот – он дал отчаянный бой и формально даже побеждал, вот только Лира и Сулик вовремя спасали мою шкуру. В итоге: граната в пасти «Ночного Гвардейца» избавила этот мир ещё от одного разумного вида.
— Полностью разделяю твоё мировоззрение, — Лира прервала мои мысли о геноциде, — вот только по факту — ты уже применял мегазаклинание.
— Когда я пристрелил звёздного медведя? – я знал, что Лире известен случай, когда я запустил «жар-яйцо» в «преведмедведа».
— Я имела ввиду — «Новый Клаудсдейл».
— Вообще-то тогда я покинул цех выделения спектры, и это уже ты вместе с Трикси и полосатиком запихали светящегося гуля в дробилку.
— Но это была твоя идея.
— Вообще-то полосатика.
— Неважно – ты сыграл свою роль, пусть как приманка. Смертельный Дождь, на твоей совести.
— Зато мы прекратили сверхзвуковые радиоактивные удары, — я попытался неуклюже оправдаться. Речь Лиры действительно пробудила во мне совесть.
— И не только это. Убив эту хохочущую косоглазую массовую убийцу, мы отомстили за многих и спасли много жизней.
— Воистину так, только про нас тоже можно сказать нечто подобное.
— С поправкой, что те, кого мы убили и ещё убьем, сами пытались нас убить, а ещё в большинстве — сами были убийцами.
— Так себе оправдание, — далее я, поняв, что мы уходим от темы решил вернуться на исходную:
— Всё же попрошу отставить паникёрство. Провал далеко неочевиден.
— Готовя к операции, ты обучал меня вождению танка, используя пианино, и объяснял стратегическое планирование за игрой Чапаевцы.
Замечание Лиры действительно звучало убедительно, но я не мог просто так сдать ей словесную дуэль. В конце концов, может моё красноречие с интеллектом и ниже среднего, но всё же не на уровне плинтуса, да и в этом мире действуют другие законы. Именно законы мира копытных я и стал использовать как аргумент.
— И это говорит обитатель мира, в котором бои выигрывались путём массового песнопения. Я пробыл в шкуре этого серого технофетишиста достаточно долго, чтобы понять, что да как, а также свои возможности и слабости. С уверенностью скажу – не всё потеряно. Насчёт Чапаевцев — может ты и права, но не насчёт танка и пианино. Техника для тех, у кого нет рук, только ноги, по умолчанию недолжна быть сложной в управлении; местный лесовоз и БТР не вызвал у меня каких-то сложностей. К тому же, в другом мире я водил трактор.
— Поняла: тяжело в учении легко в лечении; только трактор и танк — это разные вещи, — справедливо заметила единорожка.
— Так люди и пони тоже разные существа, вот только оказавшись в шкуре этого земного, я быстро освоился с моторными функциями и прочими особенностями копытных, а ведь в другом мире я вообще не имел дел с лошадями.
— Серьезно? Даже верхом не ездил? – с удивлением спросила Лира.
— Только в детстве, и то на деревянной.
Боюсь представить, до чего бы мы договорились, благо на моменте где я вспомнил детство, Лира прервала меня словом «Шумахер» но не стала прятаться. Я догадался, что она почувствовала «струны души» а значит не время для разговоров, тем более что освещаемый утренним Солнцем город был уже совсем рядом.
Как и в прошлый раз, Мейнхеттен показался мне одновременно величественным и мрачным. Будучи освещёнными восходящим Солнцем, небоскрёбы выглядели особенно специфично. Просветы в их стенах, с бьющим оттуда солнечным светом, наглядно показывали, что пришлось пережить данному городу.
Парадокс, но данный стратегически важный район не имел сплошного охранного периметра. В отличие от Филлидельфии, Мейнхеттен не был окружён стеной или минным полем (в Филлидельфии точно было то и то); лишь редкие аванпосты Рейнджеров да наблюдательные вышки. Для предотвращения проникновения этого явно маловато, но для контроля местных жителей и организации обороны стратегических объектов — более чем достаточно. Город был огромен. Всех его жителей, как и всю «Пустошь» ранее контролировала Мелкопипка, так что то, что Рейнджеры до сих пор не построили вокруг города бетонную стену (а ведь у них под контролем немаленькая тюрьма в которой заключённые работают за бетономешалками) можно объяснить лишь их нежеланием тратить ресурсы да сомнительной эффективностью данной меры. Пожалуй, на их месте я бы поступил точно также – отказался бы от идеи бетонного забора в пользу чего-то более полезного. На этой мысли я как раз увидел признак того против чего бесполезен любой бетонный забор.
Любуясь полуразрушенными небоскрёбами, я всё же не забывал смотреть под ноги и не зря. Нет, мне не попалась растяжка, противопехотная мина или браминья лепешка, но вид следов от широких танковых гусениц заставил моё сердце биться чаще. Я даже минимум минуту изучал находку. Очень странную находку. Странную потому что то, что я принял за след от очень широких гусениц на самом деле оказалось двумя разными, но близко расположенными следами. Похоже у местных минимум два образца гусеничной техники. Один с широко расположенными гусеничными лентами второй с более узкой базой. Странно только что эта более узкая база так впритык примыкает к более широкой, но сейчас не время и не место думать над такими вопросами.
Отказавшись от идеи идти по следу, я с Лирой, наконец, вошёл в черту города. Прогуливаясь среди зданий и глядя на местную архитектуру, я задался совсем другим вопросом: падение бомб или «Очистительная Буря» — что нанесло больший ущерб? Прошло уже много времени, но город всё ещё сохранял следы ярости Литлпип. На зданиях были множественные чёрные следы попадания молний, различные сколы, трещины и прочие следы сильных ветровых нагрузок. Также в некоторых местах были импровизированные мемориалы – обломки бетонных плит с написанными на них именами. Всю эту мрачность разбавляли лишь редкие граффити изображающие, в основном, чьи-то жопометки — ПипБак (метка Дарительницы), Три Бабочки (метка Флаттершай), Три синих алмаза (метка Рарити), птичка и нота (метка Вельвет). Парадокс, но мы даже увидели несколько рисунков с нашей бело-красной эмблемой — хоть какой-то "хороший знак". И над всем этим, мрачным карандашиком возвышается башня «Десяти Пони», хотя после моих похождений, и того как Трикси в капусту порубила многих из «Общества Сумерек», жителям той башни тоже есть по кому скорбеть. В особенности по Хомейдж и Лайфблуму.
Жители города были под стать его архитектуре – такие же угрюмые и «разбитые». Встреченные нами копытные все как один смотрели лишь себе под ноги. Никаких разговоров на улице или утренней спешки. Из всего этого уныния выделялся лишь необычно прилично выглядящее здание с единорогом «швейцаром» (!) на входе. Вообще-то судя по боевому седлу с винтовками, тот «швейцар» выполнял скорее роль охранника, но мне сложно воспринимать но того кто носит смокинг и белую маску «Мистера Икс» как работника службы безопасности. Неужели это и есть то самое общество «Белое Копытце»? Те жители Мейнхеттена которые сочувствуют СНС? Те с кем полковник Отем предлагал наладить контакты? Очень может быть. По описанию – очень подходит, да и название «Белое Копытце» вполне соответствует такого рода пижонам.
Естественно никаких контактов с «Копытцем» мы налаживать не стали и просто прошли мимо. Даже если эти пижоны действительно сочувствуют СНС и желают наладить с нами контакт, то факт того что в НКР об этом знают, умножает на ноль все перспективы обрести Мейнхетенского союзника. Наверняка у Селестии с Пипкой есть шпион в «Копытце», и стоит нам только заявить о себе, как здание будет окружено сотнями копытных в красной силовой броне. Кстати насчёт последних – продвигаясь далее в глубь города, мы вскоре с ними встретились.
Блокпост «Железных Вёдер» поначалу вызвал у меня беспокойство – БТР выглядел угрожающе, но не так как десяток копытных в силовой броне с шестиствольными пулемётами на боевых сёдлах. Так называемый ЛУМ (Локатор Ушки на Макушке) которым оснащена силовая броня, меня не видит и рейнджеры точно об этом знают. Видя земного пони, но не его зелёную метку, технофетишисты бы быстро всё поняли. Лира, почувствовав мои опасения, быстро смекнула и велела успокоиться. С её слов, у неё талант быть незаметной «фоновой пони» и без всяких «стелс-баков», а будучи рядом со мной она легко устоит фальшивую зелёную метку. Спорить я не стал и, с комом в горле, спокойным шагом прошёл через блокпост.
Действительно – рейнджеры обратили на меня ноль внимания, но то, что они, прижав к БТРу какого-то серого земного пони, вглядывались ему в глаза, а после в его открытую пасть, явно указывало, что меня здесь ждут. Проведя языком по обители кариеса, и нащупав там четыре клыка, я пришёл к выводу насчёт полезности своей маскировки, а также что мне лучше не разевать хлеборезку и вообще не улыбаться. Последнее будет совсем несложно (у меня «иммунитет») а вот остальная маскировка может подвести.
Будучи выкрашенным в песочный цвет с зелёными линзами на глазах, я действительно был сам на себя не похож, вот только от линз постоянно хотелось моргать, да и краска со временем начнет слезать. Последнее не критично, так как для земных пони мой естественный окрас является самым типичным и часто встречающимся (да и пятнистые пони тоже не редкость), но всё равно — привлечёт внимание. Как я только что наблюдал – местные силовики проверяют любого серого земного пони на предмет его «призрачности», и если из сотни серых выберут меня, то хорошего будет мало. Без специального оружия мне ни за что не справиться с копытными в силовой броне. Пусть даже в прошлом я смог победить экипированного в такую броню Прайда но тогда он был без шлема. Рейнджеры же выглядели как нечто среднее между железными дровосеками и собаками роботами. Даже точно зная с трудом верилось, что под этой кучей железа находиться живой земной пони, и становилось немного обидно что я, будучи шкуре земного (да ещё и ранее состоящего в рядах рейнджеров) не мог пользоваться такой бронёй.
Они выглядели не как пони, а скорее — пониподобные роботы. Их нашлемные голосовые фильтры только усиливали впечатление. Слушая, как рейнджеры допрашивали серого земного, я не разобрал слов, но одного тембра прокуренного голоса было достаточно, чтобы уловить смысл – с рейнджерами лучше не спорить, не шутить и ещё много не. То, что такой голос был абсолютно у каждого носителя силовой брони, сильно усиливал впечатление, предавая рейнджерам безликость, а также внушал слушателям впечатление, будто они не отдельные личности, а один огромный механизм способный с чавканьем переживать любого кто встанет у него на пути. Неудивительно, что жители Мейнхетена «как шёлковые».
Размышляя над Мэйнхэттеном, его жителями и то, какими они стали из-за рейнджеров, я вспомнил один факт из своего недавнего прошлого и решил потешить своё любопытство. Конкретнее – я вспомнил как вместе с «Супчиком» ударил по крепости рейнджеров «Селестией Один» (тогда из бреши под большим давлением повалил столб зелёного пламени) и захотел посмотреть, что сейчас из себя представляет данное похожее на Пентагон здание.
К удивлению Лиры я сменил курс, и по памяти вспоминая планировку, направился прямо к крепости. Даже если бы забыл план Мейнхеттена то всё равно бы не заблудился. Город был построен в типичной англосаксонской манере с их стритами и авеню, к тому же, всё чаще встречающиеся посты и вышки рейнджеров чётко говорили, что я иду в правильном направлении. Как будто этого мало дополнительным ориентиром служила громкая агитационная речь, судя по всему из матюгальников.
— Мы самая мощная армия, которая была у Эквестрии. Каждая битва – наша битва. Угроза СНС уже имеет далеко идущие последствия … и мы не будем в стороне. Ваша судьба зависит от того, сможете ли вы научиться использовать современные методы ведения войны. Будем честны: мы не можем дать вам гармонию. Но мы можем научить вас, как её обрести. Обрести в наших рядах, а это, друзья мои, стоит дороже любых военных технологий. Конечно, это важно у кого самые большие копыта, но не менее важно кто и кого ими лягает. Время героев ушло, но не время легенд. Когда нынешние герои погибают один за другим, вы сами можете войти в легенды. Историю пишут победители. В рядах «Рейнджеров Эпплджек» вы победите и напишите свою историю.
Судя по голосу, говорил знакомый мне старейшина Эплторн. Тот самый с кем я говорил во время операции «Нечистоты», когда Сады ещё небыли уничтожены, но Спайк был уже мёртв. Речь была красноречива и, судя по идущим параллельно нашему маршруту копытным, она у многих пробудила желание примерить силовую броню. Я такую броню носить не мог, но имел свои причины идти данным курсом.
Так пройдя пол десятка постов, я с Лирой вступил в визуальный контакт с крепостью рейнджеров. Здание нас мало привлекало, что не сказать о то, что было перед ним – толпа, точнее табун из земных пони и... Группа из множества копытных в силовой броне выстроившаяся живым щитов вокруг БТРа с матюгальниками, на крыше которого стоял тёмно-коричневый земной пони в нелепой красно-чёрной рясе. Судя по всему, это и есть старейшина Эплторн — не последний копытный, но и не герой пустоши, да вообще — мы не за ним.
Сама крепость уже была отремонтирована и не вызвала у меня какого-то интереса. БТР и речи старейшины также были неинтересны, но вот то, что было рядом, пробудило просто гаму эмоций, главным из которых было удивление. Я едва удержался, чтобы прямо во всё горло не заорать на русском: «Господи – что это за хрень?!»
Напротив входа в огромное пятиугольное здание была длинная очередь из земных пони и редких единорогов, как я понял из желающих стать новобранцами рейнджеров, но не это меня удивило (это как раз было нормально). Напротив входа в здание стояло то, что я ожидал увидеть в Филлидельфии – танк; самый странный танк, какой только может быть.
Нет, я, конечно видя, местные БТРы и прочие достижения промышленности ожидал, что и танки не станут исключением и также будут весьма условно похожи на свои прототипы, но увиденное превзошло самые смелые ожидания. Показывая свои зарисовки, Лира утверждала, что передала пони Красного Глаза документацию на танк похожий на Т-90, но то, что стояло напротив крепости рейнджеров, было на девяностый вообще не похоже.
В общем – я ошибался когда, видя двойной след от гусениц, решил что это следы от двух разных танков. Это был один, но с двумя парами гусеничных шасси, причём передние были короче и шире задних. Я даже не знаю….
На Земле тоже были проекты танков с двумя парами шасси, но они были либо сочленёнными, для улучшения проходимости, как шведский ХХ-20 (https://topwar.ru/uploads/posts/2012-01/1326511533_udex-xx-20.jpg) либо шуточные, как советский «Объект 490» (https://naked-science.ru/sites/default/files/styles/node-header/public/field/image/image006.jpg?itok=HrZAMI0w), и ни у одного не было разнесённой в ширь гусеничной базы. Я даже рискнул и подошел, чтобы полюбоваться этим порождением копытного ВПК поближе. Пони, сидящие на броне (похоже – экипаж машины боевой) одетые в танкистские шлемы и нелепые синие комбинезоны с тремя белыми лампасами (аля гопота 90х) этому не удивились. Похоже, они привыкли к такой реакции на их технику, только если местные так реагировали, потому что никогда не видели танков, то у меня была другая причина и, всмотревшись в подвеску, я не уставал удивляться. Рессоры – такое нормально разве что для итальянской техники эпохи «Второй Мировой» но не для прогрессивного будущего. Рискну предположить, что с такой сложной и откровенно нелепой подвеской копытные не стали мудрить и просто поставили на каждую гусеничную ось свой двигатель. Танк с четырьмя двигателями – это просто смешно, но ходовая часть не единственное что заслуживало внимания.
Считая по головам сидящих на броне и выглядывающих из люков, я насчитал аж пятерых копытных – четырёх земных и одного единорога, последний явно командир. Наличие столь большого экипажа легко объяснялось конструкцией башни с двойной пушкой большого калибра – минимум 140мм. Не поверю что местные, будучи неспособными, создать нормальной подвески, оснастили танк автоматом заряжания так что — к двойной пушке, два заряжающих, а судя по конструкции пушки, позволяющей ей наводить стволы независимо друг от друга, наводчиков тоже должно быть два.
Честно говоря, этот танк выглядел так будто в нём всего если не по два то по четыре. (Кроме башни, но исключение подтверждает правило.) На этом фоне роликовый противоминный трал выглядел как какой-то чужеродный элемент, хотя и он вполне вписывался во всю нелепость. Неужели рейнджеры всерьёз думают, что СНС начнёт применять противотанковые мины? Вообще-то – неплохая идея.
Помотав головой и прогнав ненужные идеи, я снова всмотрелся в образец гусеничной техники, но на этот раз менее эмоциональным взглядом. Я пытался узнать его Земной прототип или несколько прототипов. С трудом, но в данном танке можно было узнать элементы английской и американской школы танкостроения. Подвеску я узнать так и не смог (стал подозревать танк Шерман, но всё равно непохоже), но вот в корпусе и башне с трудом, но можно было усмотреть черты английского Черчилля. Танка, каркас которого собирался из уголков в виде прямоугольной коробки, на которую заклёпками крепились листы обычной стали, и только потом уже полученный корпус обвешивали сталью броневой. Танка, про который человек, в честь которого и назвали данную машину, сказал: "У танка, носящего моё имя, недостатков больше, чем у меня самого". Танка, в котором даже для своего времени использовались откровенно архаичные технические решения (гусеницы поверх корпуса, будто на дворе «Первая Мировая»). Танка с большой массой и габаритами, но слабым двигателем. Танка, в котором подвижностью и проходимостью пожертвовали ради защищённости. Танка, который, несмотря на всё вышеперечисленное, являлся далеко не плохой боевой машиной.
Похоже, копытные, создавая свой танк, учли недостатки прототипа, вот только их решения выглядят странно – сдвоенное шасси, двойное орудие, большой экипаж; на этом фоне только защищённость смотрелась вполне нормально. Я не знал толщину лобовой, бортовой и прочей брони, но со стороны она смотрелась вполне солидной, а учитывая, что в мире магии её ещё можно зачаровать (силовая броня была зачарованна) то боюсь представить насколько мощным должен, быть кумулятивный заряд, чтобы её пробить.
— Интересно? – сидящий на броне единорог отвлёк меня от «пробивных» мыслей.
— Не то слово, — мой ответ со старательно скрываемым акцентом.
— Нам требуются как можно больше водителей данных крошек, — далее палкоголовый указал на очередь, — если хочешь водить такую же «GIGAHORSE» то можешь записаться. Сталь и огонь сокрушат СНС!
— Во славу Селестии! За гармонию! – я ответил в похожей манере.
— За Эпплджек! – в один голос прокричали пятеро копытных.
Далее развернулся и направился к очереди, естественно только для виду. Я не собирался записываться и, скрывшись из виду экипажа боевой машины, направился по первоначальному маршруту. Мне хотелось поскорее покинуть этот город. Город, находящийся под контролем технофетишистов у которых теперь есть нелепые танки с не менее нелепым названием «Гигалошадь». Хотя в этом мире для такого танка название вполне подходящее, но мне от этого нелегче. Даже столь специфичная техника при правильном использовании может представлять грозную силу и, судя по количеству новобранцев, у рейнджеров есть сотни таких танков. По крайней мере, в такую технику будет просто целиться. Данный танк рейнджеры раскрасили, как и свою броню – в красный цвет, но на фоне вышеупомянутой нелепости это было как то незаметно, хотя.... Может если раскрасить такой танк в нормальный камуфляжный цвет, то он будет смотреться хоть чуточку нормальней? Думая над этим вопросом я даже представил данный танк нормальном серо-зелёном окрасе (https://vignette.wikia.nocookie.net/fallout/images/e/e9/FO4-tank-render.png/revision/latest?cb=20151201215223) – всё равно нелепо.
Рысью, удаляясь от крепости рейнджеров, я с Лирой держали свой путь к вокзалу Мейнхеттена. Где то на полпути единорожка умерила мой темп, сказав, что так мы привлекаем внимание – далее мы шли уже спокойным шагом.
По пути до вокзала я всё же смог отвлечься от мыслей насчёт увиденного танка и решил что поступил правильно выбрав напарником именно Лиру. Если бы взял Отема то ни за что бы не отвертелся от его идеи наладить контакт с «Белым Копытцем», и даже если бы нас там не ждала засада то повторный штурм тюрьмы Арба не оставлял шансов. У меня ещё работал инстинкт самосохранения а вот Отем Лиф в своём желании набрать новых бойцов, не пожалел бы даже своей жизни и уж точно моей. На счёт других «антигероев» (Трикси и Сулик) даже думать страшно, но благо не пришлось – мы подошли к вокзалу.
Как и все здания в городе, время не пощадило вокзал Мейнхеттена, но в сравнении с небоскрёбами принявшими на себя основную взрывную волну от бомб зебр, можно сказать, что он неплохо сохранился. Облупившая краска, торчащая арматура, разбитая часовая башня – прямо Питерский «Финляндский Вокзал» образца 90-х годов.
С данной мыслью я с Лирой вошёл в помещение, и тут вмиг отбросив мысли о своей прошлой жизни, понял, какой же я дурак. Как я мог, идя на задание под видом гражданского, не взять с собой деньги?! Риторический вопрос. А ведь в теории это была не проблема – местной валютой являются пробки от бутылок, и на Мстителе их полно, хотя сам факт использования пробок как денег мне кажется просто смешным. Неужели если бы на Земле случилась ядерная война, то выжившие стали бы торговать за пробки от пивных бутылок или лимонада Буратино? Может из-за нелепости здешней денежной системы я и не придал ей значения? Глупое оправдание – всё объясняется банальной глупостью.
Глядя на информационное табло с расписанием и ценами на билеты, я понял, что чтобы купить два билета до Филлидельфии мне придётся выпить двести бутылок. Сто крышек – цена одного билета, а нас двое. Можно конечно и «зайчиком» но если нас поймают, то есть риск раскрытия. Выход один – нужно где-то раздобыть деньжат.
Мой «воспалённый», переживший лоботомию мозг тут же начал, страшно сказать, работать. Я начал отчаянно придумывать десятки способов условно честного отъёма, то есть заработка денег на вокзале. Как говорил мой папа: Если нет в кармане денег, привяжи к капоту веник. Естественно я не собирался устраиваться на работу уборщиком и придумал другую рифму:
«Игра всем известная, любому интересная! Любимая игра Папы Римского и Григория Явлинского!»
Именно данными словами я собирался привлекать копытных к игре в наперстки, но вовремя одумался. Пальцев у меня нет, а заменяющая их аура хотя и прозрачна, но создаёт возмущение, которое обязательно меня выдаст. А без ауры нельзя – мне нужны деньги, а не честная игра. В тот момент я даже пожалел, что не взял с собой Трикси. Эта копытная фокусница всегда носила с собой несколько колод карт и точно знала несколько полезных трюков. По крайней мере, у меня в картах она всегда выигрывала. Мне даже представилось, как Трикси стоя на вокзале, зазывает доверчивых лошков:
«Копыта, ловкость и нет обмана! Только деньги из кармана! Угадавшего где туз ожидает ценный груз!»
Вот только у меня в напарниках не профессиональная артистка циркового жанра, а профессиональная музыкальная копытная вот только — на чём она будет играть, чтобы собрать милостыню? Не будем же мы просто барабанить копытами или петь без музыки. Или не петь, а просто попрошайничать? Лира как раз хотела в Париж, так что ей будет полезно выучить фразу «Je ne mange pas six jours».
Тут я снова помянул свой интеллект недобрым словом. Может у меня и память как у аквариумной рыбки, но со мной в напарниках единорожка опыт которой исчисляется столетиями. Сто пупов, что у неё есть запас денежных пробок. Надежда оправдалась – у Лиры действительно нашёлся солидный запас, но она сама по принципиальным причинам отказалась покупать билет, сказав: «пони агентства не размениваются на такие мелочи» — решила ехать зайчиком. В итоге я без приключений купил один билет и, сунув тот в карман, вышел на платформу. Никаких рамок металлодетектора, охранных камер и прочих элементов противотеррористической системы безопасности, прямо как в России девяностых.
Спустя примерно двадцать минут ожиданий с опозданием к платформе подошёл довольно нелепый с виду железнодорожный состав. Нет, то что в этом мире магии и высоких технологий до сих пор использовали паровозы – ещё нормально, но то как выглядел этот паровоз … Ну где это видано чтобы на паровозе котёл красили в розовый цвет, а паровозная решётка была с вырезами виде сердечек. Это даже не «Паровозик из Ромашкино» а ….. даже слов подобрать не могу. У копытных совсем кукушечка поехала. Вагоны также сохраняли стилистику, но на фоне ранее увиденного я не стал заострять внимание и, показав проводнику, билет вошёл в вагон.
Вагон изнутри – как у типичной электрички. Тамбур с раздвижными дверьми, за которыми деревянные смотрящие друг на друга сидения с сидящими на них редкими пони, багажные полки сверху и собственно все, но одна деталь меня всё же удивила – сидящая Лира. Когда она успела? Решив проигнорировать данный вопрос, я прошёл по вагону и занял свободное место напротив гулефицированной единорожки. Поезду предстоит долгий путь, в Филлидельфии мы будем только к вечеру, а значит, у меня есть время, которое могу потратить ... а собственно – на что? На сон? Я не хочу спать. На разговоры с Лирой? Слишком опасно – я могу случайно заговорить с акцентом, да и есть риск сболтнуть не то, а вокруг много цветных ушей. За игрой? В отличие от Трикси Лира не носила с собой колоду карт. Остаются только мысли.
Первое о чём я подумал так это о своей прошлой жизни – ещё том детстве, в котором я был совсем не испорчен и мечтал стать то космонавтом то моряком. Профессия машиниста также не обошла мои детские фантазии. Как я про себя говорил: «Для мальчишки, ёлы-палы, лучше нету рельс и шпалы». Потом когда подрос, также было желание поступить в железнодорожное (а ещё проверить утверждение про брошенный в унитаз лом), но здравый смысл победил тягу к романтике путешествий (https://youtu.be/yfeMH60FxzU).
В мире копытных, похоже, нет понятия такого рода романтики. Пипка в своей книге даже писала про своё непонимание смысла железной дороги. Она не понимала смысла в наличии работающего на угле локомотива, тянущего вагоны собственно, с углем, когда земные пони могут тянуть эти вагоны лишь за счёт своих лошадиных сил. Нет паровозов значит, нет смысла в угле, нет смысла в закупке угля у зебр и доставки его этим же паровозом, а если всё же понадобиться куда-то дотащить вагоны, то земные пони сами прекрасно справиться – вот в этом была логика Дарительницы. Тупое, пусть и разумное, животное не понимало преимуществ парового двигателя перед банальной конкой. Паровоз – это олицетворение прогресса.
На колёса намотав километры,
Он бежит сквозь непогоду и ветры.
И качнувшись на рессорах упруга,
Встретит он тебя как лучшего друга.
Опять пребывание в этом мире дало о себе знать. О чём бы ни подумал, так сразу вспоминаются или сочиняются рифмы. Тем не менее, моя интеллектуальная неполноценность и чужеродность для этого мира не отменяет неправильность вывода Мелкопипки, хотя… Я не должен осуждать. В этом мире магии, украденные у «призраков» технологии здесь приобрели совсем другой смысл, а также стали сильно искажены. Увиденный ранее танк — наглядный тому пример.
Честно говоря – зря удивлялся. Догадывался и мог мысленно себя подготовить, тем более что ранее уже успел насмотреться на местное вооружение. Оно было одновременно узнаваемым и странным. Странным скорее из-за того где, кто и как его применял. Охрана тюрьмы Арба была вооружена пистолетами пулемётами М3 «Маслёнка» — армейского пп времён Второй Мировой. Охрана башни «Тенпони» стреляла в меня из пп TEC-9 – оружия получившего популярность у преступных элементов за счёт его возможности переделки для автоматической стрельбы. Также здесь популярны дробовики похожие на ППШ, так что я для своего пахучего друга, даже переделал один образец под настоящий ППШ. Дерпи вообще стреляла в меня из VG-45 — оружия проектировавшегося для Фольксштурма, а ведь косоглазая считалась «героем пустоши», и в теории должна была быть вооружена чем-то высоко технологичным. Технологичным не только за счёт установки элементов питающих пули смертельным излучением. На этом фоне то, что Каламити был вооружён Томпсоном и снайперкой с гравировкой уже не кажется таким странным. На этом фоне странным кажется то, что некоторые грифоны, и элитная охрана «Башни Десяти Пони» была вооружена FN P90 – вполне современный пистолет-пулемёт. Также аликорны Последователи тоже были вооружены современным оружием заводского производства. Что-то подсказывает что в Филлидельфии я увижу ещё много того что меня удивит.
Честно говоря – всё это были мысли ни о чём, от чего мне становилось просто скучно, а за скукой обычно следует грусть, к тому же, от долгого сидения в неестественной для копытных позе (https://youtu.be/i4N_s98o2GI) у меня уже начал зад болеть. Кстати, Лира сидела точно также, но для неё (подражающей людям) это нормально, а вот другие пассажиры на сидениях либо лежали, либо если рядом находились попутчики, сидели в кошачьей манере. Удивительно, что на нас они обращали ноль внимания. Похоже, такая сидячая поза не такая уж нетипичная, или Лира использует какое-то заклятие, заставляющее окружающих отводить глаза. Хотя, скорее всего местным просто неприятен облик гуля, даже если тот прячет его под серым балахоном. Опять отвлёкся. В общем – я решил встать и просто постоять в тамбуре вагона. Сидеть откровенно надоело, говорить нельзя, а пустынный пейзаж в окне совсем не радовал – поля да горы с редкими лесами, уже подташнивало от этой красоты.
Встав под удивлённый взгляд Лиры, я направился к раздвижным дверям, а далее зашёл в тамбур. Этот мир фальшивой гармонии насквозь прогнил различными пороками – алкоголизм, наркомания, извращенство, но среди них, что странно, не было банального курения. Данное упущение обеспечило мне кое-какое уединение. Никаких смолящих Беломор попутчиков – только я и пейзаж за дверью вагона. По сути ничего не изменилось, только теперь я был один и на ногах, а через минуту и одиночество сошло на нет.
— Надоело моё общество? – спросила зашедшая в тамбур Лира.
— Нет, просто надоело сидеть, да и стук колёс ни хрена не усыплял.
— Поняла – решил спать как боевая лошадь.
— У меня иммунитет к твоим шуткам.
— Ну, тогда можно поговорить о деле. Здесь только мы, нет прослушки а дорога ещё долгая...
— О деле? О том, как мы убедим жителей перейти на нашу сторону?
— Честно говоря – не верю, что у нас получиться хоть кого-то убедить. Ты — не Красный Глаз, а Литлпип, насколько была красноречива, будучи в Филлидельфии смогла подружиться лишь с Ксенит, и то не за разговорами.
— Не думаю, что сейчас там практикуют гладиаторские бои, — даже если бы и практиковали, то я бы ни за что бы, ни стал добровольно (а Пипка и Ксенит вызвались в «Яму» добровольно) выставлять себя на потеху толпе, чтобы кто-то наваривался на ставках спрогнозировав, когда я упаду.
— Будь уверен – это в прошлом. Нам придётся биться не в «Яме» и не против несчастных рабов. Нам будет противостоять пусть и ослабленная, но многочисленная и оснащённая армия наёмников.
— Всё же предпочту вначале говорить, а потом стрелять, — сквозь мой голос сквозило понимание, что Лира права, но я цеплялся за надежду хоть что-то сделать без стрельбы. — Великий Ленин тоже не отличался красноречием, но смог поднять народ.
— Надеешься тоже встать на броневик? – с улыбкой спросила Лира.
— Да – надеюсь. Чем чёрт не шутит; может получиться.
В тот момент даже представилась чёрно-белая картинка, в которой как раз был броневик, и восстание (https://youtu.be/jan7xg8Huzo) только она не имела отношения к миру копытных. Что за дурацкие флешбеки? Если всё вокруг просто сон, и я сейчас в психушке то, что это получается – сумасшествие в сумасшествии? Нет – всё вокруг реальность и попав в эту реальность я, будучи адекватным, медленно схожу с ума. Тихо шифером шурша едет крыша не спеша – совсем не смешно.
Далее я, поняв, что флешбеков больше не будет, сделал то, что мне несвойственно — крепко задумался. Лира, глядя на меня даже изобразила на своей облезлой морде удивление. Похоже, такой струны моей души она ещё не чувствовала, так что я решил удовлетворить её любопытство. Конкретнее – начал мыслить вслух:
— Пусть у Пипки, когда она была в Филлидельфии, и не получилось поднять восстание, но впоследствии она и её команда смогла привлечь обычных жителей на свою сторону. Конечно, большую роль в этом сыграло то, что Пипка с Каламити, убив дракона, но сохранив его сокровища, обеспечили себе союз с наёмниками. Также Вельвет и Ксенит смогли завоевать доверие аликорнов, пообещав им решение их проблемы с размножением, но обычные жители … Даже Хомэйдж с её красноречием не смогла бы так промыть мозги, тем более после расстрела жителей Арбы. Герои пустоши много дров наломали, но я провёл в этом мире достаточно, чтобы понять – о Пипке и её команде судили не только по делам, а мозги копытных были промыты ещё с момента их создания.
Тут у слушающей меня Лиры и без того большие глаза стали всё более увеличиваться в диаметре. Я же, поняв, что попал по нужной струне, продолжал:
— Мы ведь оба знаем, что этот мир создан искусственно, — Лира кивнула, — то, что он основан на образе отдельного художественного произведения и в какой-то мере — отдельной страны и её культуры. «Чернильница» была носителем менталитета данной страны, так что логично, что её порождения используют похожий образ мысли.
— Не томи, — поторопила меня единорожка.
— Я тут подумал, — я не собирался торопиться, — если пони создали такими восприимчивыми к музыке, то логично, что Чернильница на этом не ограничилась и ввела в ваш генетический код доверие и к определённым визуальным образам.
— Аликорнам? — Лира быстро догадалась.
— Не только. К тем геройским образам, что приняты на Земле.
— В смысле?
— Это сложно объяснить но если Чернильница родом из Штатов, — а я, зная местные названия догадывался что это так, — то всё встаёт на свои места.
— Продолжай.
— В общем — как ты чисто внешне представляешь героев?
— Ну ... Даже не знаю.... Как "героев пустоши".
— И на кого они похожи?
— Эээ.... Сами на себя.
— Ты не поняла. Давай объясню на примере из моего мира. Какой образ для русского человека приходит при упоминании слова герой?
— Я не русская и не человек, — вопрос был задан не по адресу так что Лира ответила как "Капитан Очевидность", а после глубокого вдоха добавила: — к сожалению.
— Богатырь — это стереотипный и первый приходящий на ум образ героя для русского человека.
— Какое это имеет отношение к созданию нашего мира?
— Никакое — это был пример, а теперь вопрос по существу: как выглядит герой в представлении жителя штатов?
— Этого я тоже не знаю.
— Просвещаю. Так как герои пустоши. Как ковбои.
— Как "родео пони"?
— Именно так. Ковбой — это само олицетворение способности приспосабливаться, изобретательности и сомнительной морали — настоящий герой в представлении определённых людей и Чернильница точно была одной из них. ЛитлПип и Каламити полностью соответствовали данному образу. Пипка ловко владела своим револьвером, Каламити в своей шляпе также метко стрелял из своей самодельной винтовки на самодельном боевом седле, и оба действительно были изобретательны. Я даже не про навыки Каламити управляться с отвёрткой и молотком, а про изобретательность в бою. При нашей встрече тот киберпегас, используя своё машинное зрение, быстро обнаружил в лагере лесорубов ящик гранат и, выстелив в него, чуть не убил полковника Отема. В бою со мной он тоже показал себя смышлёным противником, и быстро догадался стрелять в меня с солнечной стороны. По сути, я тогда победил лишь потому, что захотел ответить тем же и, не зная, что против меня сражается киберкопытный, использовал импульсивную гранату как светошумовую. С Пипкой другая история, но на страницах своей книги она выглядела действительно изобретательной — я даже заимствовал её идеи, когда был в пещере Спайка, и дракон сейчас мёртв. Также во время "Очистительной Бури" Дарительница догадалась, как создать огненное торнадо; я бы до такого недопёр.
— Звучит натянуто, — перебила меня Лира. — Другие "герои пустоши" не подходят под образ "родео пони".
— Так ведь и в Штатах героями считаются не только ковбои. Стилхувз — типичный европейский образ "рыцаря в сверкающих доспехах". Ксенит — азиатский образ героя убивающего без оружия. Лайфблум выделяется из этой группы, но в моё время "игры с толерантностью" стали переходить все нормы, так что факт, что в такой группе героев, помимо лезбиянки Мелкопипки, был и свой доктор-пидорас меня не удивило. Странно, что эта роль не досталась Ксенит.
— Кое-кого забыл, — я понял про кого сказала Лира.
— Не забыл, просто на фоне героев Вельвет Ремеди выглядит уж слишком нормальной. Читая книгу Мелкопипки, я даже ей симпатизировал ... до определённого момента. До момента, когда она влюбилась в этого алкаша Каламити за то, что он ради неё убил десятки рейдеров. Бабы любят, когда ради них убивают, а вот мне мораль ебли в награду за убийства совсем не нравиться, но это отвлёкся… На фоне остальных Вельвет сильно выделяется. Пони с нормальным мировоззрением, тягой к свободе, желанием помогать и страшно сказать — ориентацией; причём с высокими моральными качествами.... Если бы её не было, то её стоило выдумать. Она просто — моральный компас. Если бы Пипка и остальная команда следовали её советам.... Если бы да кабы...
— Так, — Лира снова меня перебила, — я поняла. Ты считаешь что "Истинная богиня" создавая наш мир, на основе своих людских стереотипов, заложила в пони помимо восприимчивости к музыке, доверие к определённым архетипам, и "герои пустоши" случайно попав в эти образы, пробудили у обычных пони к себе особое доверие?
— Ну да, — неуверенно ответил я. Сказанная теория действительно звучала тупо.
— Очень может быть, — задумчиво сказала единорожка, а после продолжила:
— Но если "герои" соответствуют заранее заложенным в генетический код геройским образам то, каким образам соответствуем мы?
— А вот это — правильный вопрос, и ответ на него будет сложен, неточен и неприятен.
— Другого и не жду.
— Честно говоря, мы не только ведём себя, но и выглядим как стереотипные злодеи.
— Это я и так знаю, но на кого мы похожи?
— Ну.... ты, в этом сшитом Трикси балахоне, выглядишь как испанский инквизитор.
— Это ещё кто?
— Религиозный фанатик любящий извращённые пытки, и казни через сожжение на костре.
— А без балахона?
— Старая толстовка, дырявые джинсы — как ПТУшница на картошку.
— Спасибо за комплимент. Покупая эти шмотки, я действительно хотела создать себе образ пони из народа. А что насчёт остальных "антигероев"?
— Как я уже говорил — пони в балахоне похожи на инквизиторов и Трикси не исключение а, учитывая, что снимает его она только когда хочет со мной шуры-муры, то её образ очевиден. Чёрная Книга только дополняет готический образ. Отем же похож сам на себя — на стереотипного помешанного на войне вояку готового на всё ради выполнения приказа, в том числе на убийства сотен невинных. В моём мире такой образ тоже считался отрицательным. Сулик же вообще был похож на зомби, а теперь, когда он носит маску, будто она приклеена, и арафатку, его "имидж" радикально сменился, но не в лучшую сторону. В моем мире арафатки и маски носят либо арабские террористы, либо бойцы ЧВК, причём я не знаю кто из них хуже.
— Но ведь это он взял с тебя привычку носить маску и платок на шее. Я ведь тоже, подражая тебе, носила такой платок. Ты был в ЧВК?
— Нет — с арафаткой я просто дурачился, а маски носят не только террористы, но и те, кто с ними борется. Ты же с этим платком на морде выглядела как вахабитка. Пояса смертника только не хватало.
— Дурачился? — с сарказмом сказала Лира. — Ты хотел быть похожим на арабского террориста?
— А стал похож на российского, — я говорил с сарказмом.
—А разве такие бывают? – резонный вопрос.
— В западной пропаганде они частые гости, и с поправкой, что я сейчас в шкуре копытного, я на него действительно похож. Акцент, поведение, да даже сделанный мной автомат — тот Самодельный Карабин (СК) похожий на автомат Калашникова — обязательный атрибут плохиша в западном кино.
— Говоришь так, будто только сейчас до этого догадался.
— В смысле?
— Ты сделал нашей эмблемой зонтик и при этом с самого начала говорил, что это символ зла.
— На идею натолкнула Мелкопипка назвавшая Громовержец "Обителью Зла" .... но .... пожалуй ты права — я догадывался. На Земле этот знак считается третьим по узнаваемости символом зла. На первом — свастика, на втором — Весёлый Роджер; вот только я ненавижу нацишваль, а пиратская романтика не для меня, так что выбор был прост.
— И что теперь нам с этим знанием делать? Предлагаешь нарядиться ковбоями или рыцарями? Или примерить образ богатыря?
— Нет, конечно, я пока не знаю, но последнее не так и плохо. В конце концов, богатырь необязательно должен быть похож на узнаваемый образ. Алёша Попович вообще был хромым, и коня не имел но Тугарина победил.... Правда в одной сказке он был в роли плохиша и получил заслуженное и справедливое наказание....
— Сделал открытие и не знаешь, что с ним делать — это так на тебя похоже, но дам дельный совет: Никогда не считай себя не таким, каким тебя не считают другие, и тогда другие не сочтут тебя не таким, каким ты хотел бы им казаться.
— Эммм... Да, похоже,- я согласился а после задал риторический вопрос: — Я ничего не знаю, и не понимаю в первую очередь — зачем мы едем в Филлидельфию если почти точно нам придётся от туда убегать?
— Ну ... в нашем мире нужно бежать со всех ног, чтобы оставаться на месте, а чтобы куда-то попасть нужно бежать вдвое быстрее.
— Это .... Это сейчас что было? Ты пошутила?
— Как ни странно нет, это мораль нашего мира. Пусть она и звучит, как что-то невозможное, но надо лишь поверить.
— В этом нет морали и нельзя поверить в невозможное.
— Просто ты из другого мира и у тебя мало опыта. Я это поняла ещё задолго до своей гулификации, сразу же после образования министерств. Они творили такие вещи, в которые я тоже не сразу поверила, но вскоре это преодолела — уделяла этому полчаса каждый день. В иные дни я успевала поверить в десяток невозможностей до завтрака.
— Это глупо и всё равно нет морали.
— Во всём есть своя мораль даже в том, как мы уничтожим этот мир, — судя по всему Лира не шутила.
— Если нас не уничтожат раньше, — я тоже был серьёзен.
— Это да. Одна из самых серьезных потерь в битве — это потеря головы, и Стилхувс это наглядно показал.
— Всё-таки стала относиться к смерти серьезно?
— К смерти — точно нет; а вообще, серьезное отношение к чему бы то ни было в этом мире, является роковой ошибкой.
— Смерть — понятно, а жизнь? Жизнь — это серьезно?
— О да, жизнь это серьезно? Но не очень...
— Похоже, мы стали обсуждать какую-то чепуху, — я выдал справедливое замечание.
— Это ещё нет. Я прожила столетия и видала такую чепуху, по сравнению с которой эта — толковый словарь.
— Не сомневаюсь. Похоже, моё поведение, тоже "чепуха", а ведь по началу, страшно сказать — пытался быть серьезным, всё логически объяснить.
— Лучший способ объяснить — это самому сделать.
— Вот я и делаю.
— Делаешь что-то не то.
— Лира, при всём уважении, но ты плохо знаешь людей. Если бы каждый человек занимался своим делом, то Земля бы вертелась быстрее.
— Это звучало....
— Ёбушки-воробушки, я заразился от тебя сумасшествием! Теперь я такой же ненормальный! Скоро захочу в Париж и стану постоянно хохотать! Мне срочно нужно найти кого-то нормального, чтобы заразиться обратно!
— То есть — разразиться?
— Да, "разразиться"! Где я могу найти кого-то нормального?
— Нигде, — ответила Лира, — нормальных не бывает. Ведь все такие разные и непохожие. И это, по-моему, нормально. Например, ты отличаешься своей "пустой головой".
— Понял: если в голове пусто, то даже самое большое чувство юмора меня не спасёт.
— Именно. Только здравый смысл.
— И поэтому ты, сейчас, почувствовав мои "струны души" стала городить всякую хрень?
— Не совсем. Просто дорога долгая и я хочу убить время.
— Время не очень любит, когда его убивают.
— Зато я дала тебе несколько хороших советов, хотя сама следую им нечасто.
— Это прискорбно.
— Не грусти, — сказала Лира. — Рано или поздно всё станет понятно, всё встанет на свои места и выстроиться в единую красивую схему, как нотный лист. Станет понятно, зачем всё было нужно, потому что всё будет правильно.
— Это будет неожиданно.
— Как и всё в нашем мире.
— Что всё?
— Ты разве не понял. Чудеса. Они повсюду.
— И что они делают "повсюду"? — поинтересовался я, чувствуя как начинаю краснеть.
— Как и положено, — Лира наигранно зевнула. — Случаются...
— Если бы это было так, это бы ещё ничего. Если бы, конечно, оно так и было. Но так как это не так, так оно и не этак. Такова логика вещей?
— Да это так. Это на Земле ложь, сказанная миллионы раз становиться правдой, в нашем, истине достаточно и трёх раз.
— Господи, у меня сейчас башка лопнет! Я должен выбраться из этого мира. Куда мне отсюда идти?
— А куда ты хочешь попасть? — спросила единорожка.
— Мне всё равно....
— Тогда всё равно, куда и идти, — заметила палкоголовая.
— Тогда.... Тогда.... — я начал приводить мысли в порядок. — Тогда действуем, как задумано... Согласно плану.
— "Вброс информации, а потом импровизация" — хороший план. План, что и говорить, превосходен: простой и ясный, лучше не придумать. Недостаток у него только один: совершенно непонятно, как привести его в исполнение.
— Говори за себя. Я это недостатком не считаю, для меня недостаток в отсутствии смысла, как в самом плане, так и в нашем сопротивлении, так и вообще в создании Чернильницей этого мира.
— Если в мире всё бессмысленно, — сказала Лира, — что мешает выдумать какой-нибудь смысл?
— Наличие его здравой части. Хватит! Я начал свои похождения в этом мире с койки в психушки, и если мы продолжим общаться в таком же духе, то история повториться. Я не хочу снова мерить смирительную рубашку!
Далее помотав головой открыл раздвижную дверь и, покинув тамбур занял место на свободном сидении. Дойдя до намеченного места с удивлением заметил что оно занято так что занял другое – то что напротив музыкальной единорожки. Когда она успела?!
Дальнейший путь мы просидели молча. Лира думала о своём, я же пытался забыть этот шизофреничный диалог — не получалось. Лира мне чуть последние мозги не сожгла, хотя… Я не должен осуждать. Ранее я сам такую хрень говорил а ведь сказанное вполне может быть истиной. Может и советы Лиры были не такими уж безумными? Нет, всё же – это был бред. Тем не менее, нет худа без добра — нам действительно удалось "убить время". Солнце уже клонилось к закату, а наш поезд начал подъезжать к мрачному промышленному городу.
На фоне красного заката город, за невысокой бетонной стеной, выглядел действительно мрачно, но уверен, что и при свете дня впечатление бы несильно изменилось. Судя по всему, большая часть местной архитектуры была из красного кирпича, так что и без красной закатной подсветки город будет навевать мрачные мысли. Этот эффект усиливал смог из заводских труб, стоявший над городом мрачной тёмной тучей. Как будто этого мало паровоз стал замедлять ход, от чего стук колёс стал более «размеренным» словно попадая под удары сердца. Вроде бы ничего плохого не происходило, но уже въезжая в черту города я испытывал волнение как в пещере Спайка и, судя по страху в больших глазах других пассажиров, я был не одинок. Вскоре мы все убедились, что местные власти знали о столь странном эмоциональном эффекте у вновь прибывших и не преминули этим воспользоваться. Стоило поезду только пересечь брешь в бетонной стене, как из расположенных в вагоне динамиков заиграла очень странная но «величественная» музыка (https://youtu.be/3G5ALtxIAI0). Уверен, что Лира оценила, но не одобрила такое использование «струн души».