Нотация Хувс

VII

Старлайт лежала на своей кровати в позе звезды и пялилась в потолок. Она даже не обратила внимания, когда в комнату зашла Трикси. Та аккуратно спросила:

— Ты как?

— Я превратилась в монстра, в сравнении с которым даже Найтмер Мун меркнет и бледнеет. Я меньше, чем за два часа пустила коту под хвост всё, чему меня учила Твайлайт Спаркл. Я едва не сломала крылья своему другу. Я уничтожила дружбу. Я все перепутала и всё сделала неправильно. Я себя ненавижу. У меня болит голова. У меня болит живот.

— Ой, вот за это извини. Пришлось импровизировать.

Старлайт в ответ только промолчала. Глупо было спорить с тем, что она это заслужила. После такого провала ей хотелось просто лежать в кровати, и никуда не выходить. Дёрпи Хувс – это Маффинс. Вот ведь насмешка судьбы! Она воображала, что сразит в честной дуэли хитрого и злого гения. А гением оказалась несчастная поняшка, которая всю жизнь даже заикнуться о том, что любит делать, боялась. Было страшно даже представить, что её ждало, зайди она в редакцию какого-нибудь магического журнала с рукописью.

— Старлайт, не хочешь мне рассказать чего-нибудь?

— Например? – Ответила единорожка весьма и весьма едко.

— Ну, я не знаю. Меня вот один вопрос волнует. Что это было?!

— Я решила, что Дёрпи Хувс и Маффинс – воплощение зла, и едва не порвала на куски их обоих. Одновременно.

— Я, как бы, не слепая, это я тоже видела. Почему, черт возьми? Просто, чтобы ты понимала. Я достаточно хорошо тебя знаю. Но то, что ты сделала сегодня, ставит меня в тупик. Ты без разговоров приняла мою дружбу. И это после того, что я тут устроила. Когда королева Кризалис организовала госпереворот и заменила на своих миньонов всех важных пони в Эквестрии, первое, что ты ей сказала – «давай дружить, я всё прощу». Пони теней планирует превратить Эквестрию в царство тьмы. Все думают, как бы эту гадость запаковать в параллельное измерение, и только ты одна пристаешь ко всем на предмет «понять и простить». Но стоило кому-то написать несколько статеек в магические журналы не под своим именем, как понеслось. Старлайт Глиммер вышла на тропу войны. Почему?

Дальше наступило молчание. В нем не было неловкости, не было смущения. Просто пустота. Старлайт просто хотела оказаться где-нибудь далеко-далеко, где никто не знает её имени. Только перегруз и навалившаяся апатия не позволили ей телепортироваться в другой конец Эквестрии. Ученица Принцессы дружбы просто лежала пластом на кровати. Но её подруга терпеливо ждала, и Старлайт все же решилась объясниться. Не для оправдания, она бы саму себя ни за что не оправдала, а просто потому, что иначе от нее не отцепились бы.

— Трикси. Могу я тебе рассказать кое-что, чем совсем не горжусь?

Трикси немного подумала, но все же ответила:

— Конечно. Только что ж это такое, что я до сих пор не знаю об этом?

Её собеседница перекатилась на живот, подобрала копыта, устроилась поудобнее и начала рассказывать:

— То, о чем я тебе расскажу – я не рассказывала никому. И, надеюсь, мне никому не придется об этом рассказывать. И это не просто так. Так что, если твой язык окажется длиннее, чем я думала, то да поможет тебе Селестия. Поняла?

Синяя фокусница трезво оценила свои силы, и как можно усерднее закивала головой. Старлайт продолжила рассказ.

— Когда мне пришла в голову идея основать свою свободную от кьютимарок деревню, я не сразу на это решилась. Меня глодали сомнения. Пойдут ли за мной пони? Привлекут ли их мои идеи? Будут ли они меня слушаться, если что-то пойдет не так? В какой-то момент я устала от сомнений, и решила узнать ответы на эти вопросы. Я провела эксперимент. И ты знаешь, уже первый испытуемый поразил меня до глубины души.

---

За участие в эксперименте давали небольшие для него деньги. Поэтому Филфи Рич был тут больше из любопытства, чем из корысти. Ему было интересно, как эти умные единороги двигают науку.

Наметанный взгляд опытного торговца сразу выявил, что светло-лиловая единорожка в белом халате, что сидит с ним за столом тоже волнуется. Не так сильно, как  он, правда. Не иначе как, это действительно важный эксперимент. Тем не менее, в ее голосе не было ни капли эмоций и близко. Профессионал.

— Ваше имя?

— Филфи Рич. Можно просто Рич.

— Хорошо, Рич. Сразу же обозначу пару моментов. Деньги вы получите вне зависимости от того как закончится эксперимент. При любом исходе. Мы ценим усилия своих добровольцев.

— Деньги не проблема. – Заверил ее Рич вальяжнее, чем ему следовало. Он  тут же сделал про себя заметочку, что впредь стоит следить за своим тоном. Если ты продаёшь, ты не имеешь права так терять над собой контроль. А он продавал, и продавал много.

— Момент номер два. Не разглашайте. Мы здесь проверяем гипотезы. Если они уйдут в прессу, а потом будут опровергнуты, получится очень грустно.

— Конечно. – На этот раз тон выверен идеально.

— Итак, мы проверяем связь между неприятными ощущениями и памятью. Предполагается, что неприятные ощущение могут помочь вспомнить вроде бы забытое. Если повезет, будем лечить амнезию таким образом. Но, сами понимаете, это надо проверить. Ваша задача задавать вопросы и с помощью специального аппарата регулировать объём неприятных ощущений. Пони отвечает неправильно, поворачиваете ручку вправо на одну треть деления, и нажимаете на кнопку. Именно так, и никак иначе.

— А вы?

— А я буду рядом. Чтобы следить за ходом эксперимента и отслеживать реакцию подопытного. Приступим?

Рича проводили в небольшое помещение, разделенное на две части, где за стеклом сидел единорог с какой-то штукой нацепленной на голову. Шлем с проводами, который выглядел очень научно и солидно. Провода от шлема шли в другую часть помещения, где было два стола. За один стол, на котором не было ничего, кроме стопки чистых листов бумаги и какой-то инструкции. За него уселась Аврора. Именно так представилась ученая единорожка. Другой стол, видимо, был выделен ему. Там так же лежала инструкция и какой-то прибор. Именно в него были воткнуты провода  от шлема. На приборе была кнопка и ручка, поворачивающую стрелку над шкалой «неприятные ощущения». На приборе было множество делений. «Легкий дискомфорт», «дискомфорт», «легкое неприятное ощущение», «неприятное ощущение», «зуд», «болезненный зуд», «легкая боль», «боль», «неприятная боль», «очень неприятная боль», «невыносимая боль». Рядом с «невыносимой болью» была приписка «Не использовать, опасно для здоровья!». Зачем деления с невыносимой болью? Неужели это действительно может улучшить память? Ему бы это пригодилось. Не «невыносимая боль», конечно, но вот «легкий дискомфорт» Рич решил взять себе это на заметку, если вдруг это окажется эффективным. Опцию «легкая боль» он решил оставить своему бухгалтеру. За солидную прибавку к жалованью, разумеется.

Филфи Рич взял со стола лист с инструкциями, и обратился в микрофон к подопытному:

— Ваше имя?

— Клауд Рок. – Ответил молодой единорог в научно выглядящем шлеме. Аристократичные черты лица и кьютимарка в виде маски быстро обрисовали в голове Рича биографию подопытного. Скорее всего, сбежал от снобствующих родителей в актёры, чтобы под старость стать таким же снобом, как и они. И, судя по тому, что светло-желтый красавчик сидит в этом кресле, от родительских денег он предпочитает гордо отказываться. Стало даже интересно, надолго ли его хватит.

— Клауд Рок, вашим заданием будет запомнить двенадцать пар слов. Вам повторят их три раза. После этого вам будут называть слово, а вы отвечать парой. В случае неправильного ответа вы ощутите нечто неприятное. Вы готовы? – Спросил Филфи Рич так, чтобы подопытный прочувствовал важность момента.

­- Да, но я сначала хочу вас предупредить. – Быстро выпалил Клауд Рок. – У меня проблемы с сердцем! Так что прошу не делать мне очень больно с помощью этого штуки! Не хочу, чтобы мне стало плохо здесь.

— Спасибо за информацию, Клауд Рок. Мы обязательно это учтем. – Сказала Аврора, сделав себе какую-то пометку в бумагах.

Эта пометка как-то успокоила Рича. По крайней мере, эта Аврора знает, что делает. Значит, и виновата, чуть что, будет она.

— Вы готовы услышать пары слов? Будьте внимательны. У вас всего три попытки, чтобы их запомнить.

Клауд Рок сосредоточился. Рич начал зачитывать пары слов абсолютно ровным и безжизненным тоном:

— Столб — облако. Жизнь – камень. Мебель – стул. Любовь – заноза. Край – семь. Нарочно – угрюмость. Май – звезда. Принцесса – готовка. Пушка – дирижабль. Устройство – популярность. Мало – заряд. Яблоко – рожь.

Подопытный бормотал про себя пары, пытаясь их запомнить. Спустя пятнадцать секунд Филфи Рич повторил те же пары во второй раз. После третьего захода он спросила:

— Клауд Рок, вы готовы?

Клауд Рок кивнул, неловко улыбаясь. Аврора ограничилась простым кивком. Видно было, что эксперимент – очень серьезное дело.

— Тогда я начинаю. Май.

— Звезда. – Ответил Клауд рок.

— Столб.

— Это легко. Облако.

— Принцесса.

— Дирижабль!

Рич на всякий случай посмотрел в бумагу. Правильный ответ был «готовка». Рич нажал на кнопку и повернул ручку вправо. Клауд Рок скривился.

— Неправильный ответ, да?

Рич коротко кивнул и назвал следующее слово:

— Пушка.

— Точно! Дирижабль. Надо же было так перепутать. – Молодой аристократ только рассмеялся.

— Устройства.

— Слава.

Рич расстроено покачал головой. Ему не хотелось жать на эту кнопку, ответ все же был близок. Но правильным словом было «популярность», а не «слава». После второго поворота стрелка была уже близка к делению «дискомфорт».

— Край.

— Семь.

— Нарочно.

— Эм-м-м-м-м... Черт. – Клауд Рок занервничал, но все же решился ответить. Отнюдь не так, как надеялся Рич: — Не могу вспомнить! Жмите!

Стрелка уже стояла на делении «дискомфорт». Клауд Рок только едва скривился. Оно и понятно, до болезненных ощущений было еще далеко.

— Мало.

— Заряд!

— Любовь.

— Заноза.

— Устройство.

— Фортуна. Нет, слава! Нет, популярность! Вспомнил! Вспомнил. – Закричал Клауд Рок.

Рич тяжело вздохнул. Все же он дал неправильный ответ. Стрелка перевалила за «дискомфорт». Аврора же спокойно делала заметки.

Эксперимент продолжался. Клауд Рок кривился, но продолжал давать неправильные ответы. Где-то минут через пять стрелка перевалила уже за «болезненный зуд». Оставалось всего одно деление до «легкой боли», когда Рич заметил одну странную вещь. Аврора не сказала, когда ему нужно прекратить эксперимент. Все, что она сказала – это «задавайте вопросы и жмите на кнопку, когда подопытный ошибается». Он, стараясь не выдавать своего волнения, посмотрел на Аврору. Та, перехватив его взгляд, только кивнула. Убедившись, что все идет как надо, Рич назвал следующее слово:

— Нарочно.

— Угрюмость. – Забавно, но теперь именно это было на лице подопытного. От легкой, немного даже наигранной радости не осталось и следа.

— Столб.

— Облако.

Рич про себя выдохнул. Каждый правильный ответ был бальзамом на душу.

— Мебель.

— Стол?

Рич нажал на кнопку и повернул ручку прибора. Стрелка замерла напротив надписи «легкая боль».

— Знаете, то, что вы делаете, действительно ведь неприятно!

Рич это понимал, но все же задал следующее слово:

— Мебель.

— Стул. – Никакого ерничанья, только краткий ответ. По Клауд Року было видно, что ему хотелось побыстрее выбраться из кресла.

— Принцесса.

— Жизнь. Ай! Больно же ведь!

Рич медленно перевел взгляд на единорожку за соседним столом. Она продолжала что-то записывать, внимательно наблюдая.

— Май.

— Сейчас-сейчас-сейчас. Я обязательно вспомню, подожди нажимать. Готовка! Нет, это...

Договорить молодой актер не успел. Он скорчился от боли. Рич назвал следующее слово:

— Мало.

— Заряд.

— Устройство.

— Популярность.

— Принцесса.

— Кухня. Ай! Прекратите, пожалуйста! Это действительно неприятно!

Стрелка дошла до деления «боль». Рич и сам не заметил, как его сердце начало биться намного чаще обычного. Когда подопытный, пытаясь подавить болезненную гримасу, нащупал копытом свое сердце, в животе у Рича разлилось что-то теплое и неприятное. Сердце. Молодой актёришка предупреждал, что у него проблемы с сердцем. Они должны были уже прекратить, но проклятая Аврора только смотрела и писала свои заметки.

— Любовь.

— Заноза? Правильно ведь, да?

— Да, заноза. Май.

— З. З. З.

Единорог в кресле продолжал чеканить букву «З», надеясь вспомнить. У него явно не получалось. Пришлось нажать кнопку еще раз.

— Не надо! Я бы вспомнил, я бы обязательно вспомнил! Ну, зачем же?

Рич опустил глаза на листочек с двенадцатью парами слов. Эксперимент зашел слишком далеко. Когда она уже прекратит?!

— Пушка.

— Дирижабль.

— Принцесса.

— Голова. Или нет? Нет-нет-нет, не надо!

Копыто опустилось на кнопку так быстро, будто его окунули во что-то мерзкое и очень быстро выдернули обратно. Ручка повернулась дальше. Клауд Рок начал похныкивать. Рич обратился к Авроре, надеясь прекратить это безобразие:

— При всем моем уважении, это не работает. Память его что-то не улучшается! Может, хватит уже?

Единорожка взглянула на Рича и, не меняя выражения лица, попросила:

— Пожалуйста, продолжайте.

Пони за кнопкой в ответ только фыркнул, но все же назвал очередное слово из двенадцати:

— Жизнь.

— Так, стойте, стойте, стойте, дайте одну секунду, пожалуйста! Камень.

На этот раз Филфи Рич не почувствовал никакой радости от правильного ответа. Он уже знал, что подопытный сделает ошибку и ему придется причинить ему боль. И так оно случилось. Ему пришлось повернуть ручку еще раз, слушая его крики. И еще раз. И еще раз. Стрелка уже перевалила за отметку «неприятная боль». Клауд Рок повизгивал при каждом ударе. Но Аврора не дала ни единого намека на то, что пора уже прекратить. Очередной неправильный ответ. Стрелка в одном делении от «очень неприятной боли». Единорог в кресле больше не намерен дожидаться очередного слова, и пытается вырваться. Но его привязали очень крепко. Два задних ноги и левая передняя примотаны намертво. Еще до того, как Рич решается назвать очередное слово, подопытный начинает кричать:

— Пожалуйста, выпустите меня отсюда! Я готов доплатить вам сверху! Пожалуйста, хватит меня мучать!

Филфи Рич замечает, что его копыто трясется. Селестия мудрейшая, что же это за наука такая?!

— Аврора, нет смысла его мучать. Вы же видите, ему больно!

— Нравится ли ученику это, или нет, вы должны продолжать, пока он не выучит правильно все пары слов.

— Так нельзя!!!

Земной пони, что спокойно проворачивал сделки даже с самыми важными единорогами, наконец-то нашел в себе силы возразить пони в белом халате. Но спокойный тон голоса Авроры воздвиг стену в его мозгу, подавив всякую волю:

— Эксперимент требует, чтобы вы продолжили.

Копыто тряслось. От былой уверенности в голосе почти ничего не осталось. Все, на что хватало Рича теперь – это просто произнести очередное слово из списка, не закричав самому:

— Любовь.

— Заноза!!!

— Май.

— Звезда!!!

— Яблоко.

— Рожь!!!

— Мало.

— Заряд!!! Выпустите меня отсюда, пожалуйста!!!

— Устройство.

— Слава!!! Нет, нет, нет!!! – Очередное нажатие тартаровой кнопки заставило Клауд Рока скорчиться от боли. – А-а-а-а-а-а, хватит, а-а-а-а-а-а.

Подопытный уже просто держался за сердце непривязанным копытом. Стрелка зависла над «очень неприятная боль». И всего три поворота оставалось до «невыносимой боли». Три поворота, или четыре ошибки.

— Аврора, вы же помните, что у него больное сердце?

— Несмотря на то, что ощущения, вызываемые устройством, могут быть болезненными, они не приведут к долговременным повреждениям тканей. – Вот и весь ответ, как будто страшная боль здесь и сейчас ее не волновала вовсе.

— Хорошо, как скажете. – Уже в микрофон Рич проговорил. – Мебель.

— Стул?! Пожалуйста, пусть это будет стул!

— Пушка.

— Дирижабль?!

— Мало.

— Звезда, да?!

Очередной неправильный ответ. Копыто соскользнуло с кнопки после нажатия. Оно, как и кнопка, было уже мокрым от пота. Осознание этого повергло Рича в ужас, но он не смел сдвинуться с места. Затем, подавляя дрожь, он повернул ручку. Оставалось два деления до «невыносимой боли».

— Жизнь.

— Облако!!!

И сразу же неправильный ответ. Копыто уже просто падает на кнопку и Рич не сразу приходит в себя, чтобы отдернуть копыто. Подопытный кричит «Селестией клянусь, это облако, отпустите меня, пожалуйста!!!». Одно деление до «невыносимой боли». И опять надо назвать слово. Нужно ли называть его сразу. Нет, так нельзя!

— Аврора, он уже не может, дайте отдых вашему подопытному, пожалуйста! Позже, если необходимо, мы продолжим, но он же ведь до ручки уже доведен почти! Поймите, пожалуйста, я так не могу больше. Я не ведь не учёный!

— Абсолютно необходимо, чтобы вы продолжили.

— Ладно, но все, что случится дальше на вашей совести! – Филфи Рич поправил свою насквозь промокшую шляпу. — Клауд Рок, продолжаем. Любовь.

— Заноза!!!

— Устройство.

— Популярность!!!

— Мало!

— Заряд!!!

— Нарочно!

— Угрюмость!!!

— Мебель!

— Стул!!!

— Столб! – Рич уже начинал выкрикивать слова, чтобы хоть как-то выплеснуть свое волнение.

— Камень!!!

— Это облако, идиот!!!

Доброволец, что еще минуту назад сомневался в том, что делает, ударил по кнопке со всей силы и быстро перевел стрелку на «невыносимая боль». Казалось, что если ты сделаешь все очень быстро, будет не так паршиво. Но крики и стоны несчастного единорога все так же вызывали дрожь в коленках. Рич поправил шляпу еще раз. Он находился в каком-то странном оцепенении. Как будто его заколдовали. Капли пота залили листок со словами так, что половина из них стала уже неразборчивой. Пришлось назвать самое нижнее слово в списке:

— Яблоко.

— Зерно!!! Это точно зерно, не нажимайте, пожалуйста, кнопку!!!

Это была «рожь». Злость брала на этого напыщенного дурачка, что опять ответил неправильно.  Это была «рожь»!  Филфи Рич думал уже опять ударить по кнопке, но его взгляд зацепился за шкалу прибора. Стрелка уже была выкручена до предела: «невыносимая боль». А рядом с этим показателем было написано небольшое пояснение «Не использовать, опасно для здоровья!». Вместо того чтобы опять ударить по кнопке, он мягко опустил копыто на нее, но нажать не решился. Опасно для здоровья! Опасно для здоровья, Найтмер Мун его побери! Он перевел взгляд на Аврору. В этом взгляде уже не было ни следа гордости и уж тем более вальяжности. Только мольба, немая мольба прекратить это все. Он даже выговорить свою просьбу не мог. Но Аврора поняла его без слов и на его беззвучную просьбу ответила:

— У вас нет другого выбора, вы должны продолжать.

Рич нажал на кнопку и закрыл глаза. От криков подопытного захотелось сбежать куда подальше. Тот кричал, что ему плохо, что его сердце больше не выдержит этого. Он орал и молил о том, чтобы его выпустили. В этот самый момент Филфи Рич понял, что не сможет даже взглянуть больше на проклятый список. Но надо было собраться с силами и дать наконец-то твердый отказ этим ученым. Не успел он открыть глаза, как услышал все тот же спокойный голос Авроры:

— Эксперимент окончен. Спасибо за участие.

Сразу же после этого Рич выбежал оттуда, даже не заикнувшись о деньгах.

---

Трикси слушала, затаив дыхание, но когда рассказ дошел до окончания эксперимента, она взорвалась:

— Все, хватит! Теперь я не понимаю еще больше! Зачем ты мучала этого Клауд Рока?!

Старлайт в ответ только засмеялась:

— Из него такой же Клауд Рок, как из меня Аврора. Его настоящее имя Морнин Флэш. Забавно, мы не сразу додумались прикрыть его кьютимарку. Но все равно никто не догадался. Он актер, из его кьютимарки это было очевидно. И это бы нас выдало, если бы хоть кто-нибудь из настоящих подопытных заподозрил неладное. Я тебе больше скажу. Он знал правильные ответы. Они были написаны под потолком, но так, чтобы Филфи Рич ничего не видел. Морнин Флэш специально давал в среднем один неправильный ответ из четырех. И, само собой, прибор не причинял ему никакого вреда. По большому счету, он ничего не делал. Я хотела сделать так, чтобы шлем хотя бы светился, когда ты нажимаешь на кнопку, но у меня попросту копыта не дошли. Все, что можно было сделать с этой штукой – это покрутить ручку и нажать на кнопку. Все!

— Не знаю, как ты это делаешь, но теперь я не понимаю еще больше!!! Почему этот пони дошел до «невыносимой боли»? Он вас все-таки раскусил?

— Нет, он поверил нашему спектаклю. Кстати, чуть не забыла важную деталь. Я использовала специальные фразы, чтобы попросить подопытных продолжить. Если они отказывались после того, как я скажу «у вас нет другого выбора, вы должны продолжать», то эксперимент сразу же прекращался. Так что богатенький пони был очень близок к тому, чтобы прервать свои душевные терзания. Откажись он продолжать в четвертый раз, и я бы его отпустила.

— Ха! Филфи Рич, я же его знаю! Тот еще прощелыга. Скажу тебе честно, вряд ли его можно назвать хорошим пони.

— Ох, Трикси. Я ведь сначала тоже так подумала. Но нет, все оказалось намного сложнее. Ты просто послушай дальше, хорошо?

---

— Я хорошо отыграл? Правдоподобно хотя бы? Черт, Старлайт, оторвись от своих бумаг, пожалуйста!

Морнин Флэш уже просто тряс за плечо свою временную напарницу по науке, листающую свои заметки. Та не выдержала и спросила:

— Тебя и правда это так сильно волнует?! Найтмер Мун тебя раздери, ты живешь в какой-то халупе, последнее копыто без соли доедаешь, а тебя волнует, отлично ли ты отыграл? Серьезно, я на твоем месте волновалась бы насчет гонорара. Я уж молчу о том, что ты своей игрой едва не довел парочку пони до инфаркта.

— Ну, я не знаю, может быть, это все потому, что я актёр? Профессиональный! Я переживаю за то, как делаю свою работу. Но ты сама видела! Не должны они были себя так вести! Неужели я их не убедил, что мне больно? Порой чувствовал себя так, будто у меня нет кьютимарки!

Старлайт Глиммер злобно процедила:

— Давай не будем о кьютимарках, ладно?

— Что у тебя за проблема с ними? И что такого интересного в этих бумажках?

Единорожка посмотрела на «эти бумажки» еще раз, вытащила оттуда листочек с заголовком «итоговая таблица» и зачитала вслух результаты:

— Всего мы проверили пятьдесят пони. Трое остановились на отметке «боль», шестеро дошли до отметки «неприятная боль», четырнадцать – «очень неприятная боль» и двадцать семь дошли до конца. – Результаты казались какими-то ненастоящими, как будто нарисованными кем-то очень злым и вредным, потому Старлайт отбросила бумаги в сторону с тяжелым вздохом: — А я ведь была уверена, что дальше отметки «боль» никто не зайдет. И я очень внимательно за ними наблюдала. Они тебе верили. Понимаешь. Они не хотели тебя мучать. Никто. Но все равно продолжали нажимать кнопку. Эти бумажки на данный момент основное доказательство того, что нам с тобой все это не привиделось, Флеш!

— Но почему?! Я им не нравился, может быть?

Единорожка приложилась лицом к столу и выдохнула, не выдержав тупости своего напарника. Неужели это не очевидно? Пони жали на кнопку «сделать больно», потому что она им так сказала. Но такие результаты были, мягко говоря, странными и несколько смущающими. Слишком хорошо, чтобы быть правдой. Неужели, когда она соберёт пони, чтобы отобрать их кьютимарки, они будут так же безропотно повиноваться?

Уже отсчитывая деньги, Старлайт спросила манерного единорога:

— Слушай, ты не против сыграть ещё одну роль? За этот же ценник?

— И кого я сыграю?

— Ученого, пытающегося найти лекарства от амнезии с помощью волшебного прибора.

— Не понял тебя.

Желание приложиться лицом об стол вновь возникло из ниоткуда. Может, если её никто не понимает, то оно и к лучшему, что пони просто готовы делать всё, что она скажет?

— Мы повторим эксперимент. Теперь я буду просить, что мне не делали больно, а ты будешь сидеть с важным видом и просить пони продолжить.

— Хорошо. Но твоя роль на этот раз будет посложнее, так что я дам тебе парочку уроков актёрского мастерства. Бесплатно, из любви к искусству.

---

— И? – Трикси аж привстала на цыпочки от волнения. – Я так поняла, вы всё же поменялись местами. Как это повлияло на результаты?

— Никак! Чуть больше половины испытуемых не постеснялись помучать меня как следует, ради блага науки. Результаты практически те же! Мужчины, женщины, земные пони, пегасы, единороги, молодые, старые, умные и глупые. Они все жали на кнопку «сделать больно», потому что их об этом попросили.

— Зачем ты это сделала?

— Все очень просто. Если готовы мучать, потому что я им так сказала, то и от кьютимарок откажутся по моей просьбе. Я хотела выяснить, будут ли слушаться пони меня. Оказалось, что они готовы слушаться любого, кого сочтут важным. А сделать так, чтобы пони считали тебя важной очень просто. Достаточно просто найти белый халат. Или написать под псевдонимом. Тогда тебя вообще примут за принцессу Селестию. Я... Я... Я... – Старлайт не сразу смогла договорить предложение. – Я просто как представила, во что можно превратить науку, если тебя будут слушать, как принцессу Селестию. Это тебе не халат! Действуй я в свое время от имени Селестии, вся Эквестрия через неделю осталась бы без кьютимарок.

Трикси продолжала внимательно слушать, изредка кивая. Ее так и подмывало вставить словечко-другое, но что-то ее останавливало. Было такое чувство, что лучше дать выговориться. Бывшая злодейка продолжала изливать душу:

— Эта нужда послушания. Она ведь всех нас насквозь пропитывает. Всех. Даже Твайлайт Спаркл это накрыло. Я сама это видела своими глазами, во время недавнего происшествия с Пони теней. Видела, и глазам своим поверить не могла. Ты знаешь, я ведь была очень расстроена, когда они решили изгнать Пони теней. Но меня расстроило не только то, что они даже не подумали его простить. Я была поражена тем, что Твайлайт Спаркл даже не включила свою голову. Там стоял ее кумир, говорил глупости, никого не хотел слушать, кроме себя, но никто, кроме меня этого не видел. Даже она! Она первой была готова подхватить любое его слово. Если бы этот Старсвирл Бородатый сказал «а теперь сделай больно вон тому пони», она бы без раздумий начала пытку!

— Прости, что?

— Это когда кого-то специально мучают с определенной целью. Не помню уже, где я высмотрела это слово. – Быстро и отрывисто пояснив непонятное слово, Старлайт Глиммер продолжила свой рассказ. — Это сидит в нас всех. Отвратное до жути, если вдуматься. И, когда эта Дёрпи Хувс разбудила эту нужду послушания в моих друзьях, меня такое зло взяло! Ее приняли за принцессу Селестию, и моим друзьям снова как будто выключили голову! Я решила, что её нужно, во что бы то ни стало, остановить. Похоже, получилось.

Лиловая единорожка не выдержала, и закрыла копытами лицо:

— Твайлайт так и ничему меня не научила. Я так и осталась глупой пони, которая не понимает других пони.

— Вот, кстати, очень забавный момент. Сама тут мне вещаешь про нужду послушанию, но её ты слушалась безропотно, когда она тебя учила. Она едва не разрушила нашу дружбу в свое время, кстати. Принцесса дружбы, провались она в тартарары!

Старлайт Глиммер резко села и запротестовала:

— Это другое! Это совсем другое! Я понимаю, ты не любишь её, и у тебя есть на то причины. Но у меня были свои причины, чтобы слушаться её. То, что она делает – работает, Трикси. Я долго за ней наблюдала. Когда я захотела отомстить, я хорошо её изучила. Я следила за ней, видела то, что она делает, наблюдала. И знаешь, что я видела? То, что она делает – работает! Я сдалась потому, что в глубине души понимала это. Она действительно важна, потому что знает, что такое дружба! И рада поделиться этим знанием с каждым, чтобы сделать Эквестрию лучше. Именно это и только это делает её Принцессой дружбы. И пускай принцесса Селестия коронует её хоть сто тысяч раз, пускай отберет у неё корону – это ничто, в сравнении с этим. Но даже она ошибается, Трикси! Я это прекрасно понимаю, и ни за что не стала бы безропотно ей повиноваться. Я училась у неё. И все без толку!

Единорожка снова легла на кровать и накрыла голову подушкой. Ее подруга деликатно кашлянула:

— Ну, там тебя ждет довольно серьёзное дело, касающееся дружбы. Например, дверь ей не мешало бы починить. Я не так круто управляюсь с магией, как ты, так что тут явно твой выход.

Ответом было лишь долгое молчание. Великая и могучая Трикси выждала еще немного. Молчание продолжалось. Синяя единорожка аккуратно и тихо подошла к кровати. Старлайт продолжала лежать, накрыв голову подушкой. Трикси аккуратно тронула свою подругу за плечо. Та тихо, почти шепотом, отозвалась:

— Хорошо, я обязательно зайду к Маффинс чуть попозже, ладно?

— Старлайт, там тебе с этой дверью дел на пару секунд. Что ей, спать в доме без входной двери? – Громко прошептала Трикси.

— Да, сегодня вечером и зайду.

— Эм, уже вечер вообще-то. Пошли сейчас. Ну?

Осторожно, будто входя в холодную воду, Старлайт Глиммер встала с кровати и зашагала в сторону двери. Уже положив копыто на дверную ручку, она замерла.

— Трикси, я не могу туда пойти! Как я посмотрю ей в глаза?

— Согласна, посмотреть ей в глаза непросто, но для того, чтобы починить дверь и поговорить с ней, этого и не нужно. Селестия тебя же просила выяснить, кто такая Дёрпи Хувс и поговорить с ней. Так что открой вот эту дверь, и пошли.

Но светло-лиловая пони отпрянула от двери своей комнаты так, будто вместо ручки там была змея, и застыла около кровати.

— Трикси, прости, я не могу. Не сейчас.

Трикси уперлась передними копытами в круп своей подруги и попыталась сдвинуть её с места. Но если могущественная волшебница не хочет, чтобы её сдвигали с места, она сама отодвинет сдвигающую с помощью телекинеза. Оказавшись, в другом конце комнаты, Великая и могучая Трикси вновь получила напоминание, что «Великая и могучая» в её случае – максимум сценический образ. Это её несколько разозлило.

— Старлайт! Ты должна поговорить с ней сейчас же! Чего ты боишься?

— Что мой друг опять будет плакать из-за меня! – Голос Старлайт слегка дрогнул. – В лучшем случае, она сразу же выставит меня за дверь. И будет права. В худшем, сама убежит из дома, лишь бы меня больше не видеть. И тоже будет права. Я не имею права, показаться у неё на пороге прямо сейчас.

— Чушь! Из-за этой косоглазой я на полном серьезе начала ревновать тебя к ней. Боялась, что она станет твоей лучшей подругой. Настолько хорошо вы поладили. В прошлый раз ты справилась с последствиями своего гнева, получится и на этот раз. Ну?

— Да, но позже. Нужно время, чтобы...

Старлайт выглядела озадаченной. Она пыталась придумать хоть какую-нибудь отговорку, и не нашла ничего лучше, чем закончить банальнейшей фразой:

— Нам нужно немного времени. Позже, я обязательно...

Это никуда не годится! Нельзя оставлять ее тут в таком расхлябанном состоянии! К счастью, Старлайт Глиммер сама научила великую и могучую Трикси, как надо действовать в подобных ситуациях. В памяти Трикси всплыл дом Маффинс, спальня с несколькими книжными стеллажами. Ее рог засветился мягким пурпурным светом, а взгляд был прикован к Старлайт, что стояла к ней спиной. Почуяв неладное, та все же обернулась и закричала:

— Трикси, не делай этого! Я тебя предупре...