Питающиеся страхом
XII. Яблоневый цвет
В комнате повисла тишина, прерываемая только всхлипами Кейденс. Она лежала на полу, подогнув под себя ноги и распластав по полу уляпанные крылья, превратившиеся в склеенные сосульки. Аликорница дрожала всем телом и не скрывала этого, а лишь смотрела на единорога, которого когда-то любила. На тело, которое когда-то было её мужем.
Слёзы из глаз текли не переставая, но Кейденс не моргала, глядя прямо в глаза чудовищу, которое убило её любимого.
Сомбра не двинул ни единым мускулом, отвечая на её взгляд. Но в холодных, будто льдинах, глазах отразилось странное чувство, не понятное Кейденс. Сомбра не мог так на неё смотреть. Может, это Шайнинг Армор, всё ещё сражающийся с захватчиком? Взгляд коснулся его рога — было непривычно видеть на его месте загнутый нарост без магических каналов. А красный цвет смотрелся так чужеродно, что ей казалось, Шайнинг надел маску или какой-то костюм, который так назойливо хочется смахнуть.
— Что ты сделал с моим мужем? — выдавила она, стремясь совладать с голосом и звучать наиболее угрожающе.
— Я занял его тело, как наиболее удобный сосуд, — ровным голосом ответил Сомбра, не двигаясь. Он сохранял почтительное расстояние между ними, не спеша приступать к веселью, о котором говорила Кризалис. Кейденс это насторожило ещё больше. — Для возвращения моего собственного тела мне нужен сосуд, который легко перестроить. Останься я в теле Тэмпест, это заняло бы гораздо больше времени — пришлось бы заменить все клетки, отвечающие в том числе за пол. Шайнинг Армор же гораздо удобнее в этом плане: довольно сильный маг, жеребец...
— Ты убил его? — вскрикнула аликорница, перебивая его. — Если вышвырнуть тебя из его тела, он упадет так же, как Тэмпест?!
Сомбра некоторое время молчал. Потом ответил.
— Да.
У Кейденс задрожали губы. Она закрыла копытами лицо, пытаясь в беззвучном крике выплеснуть свою боль, но это ей не помогало. Её спина и крылья дрожали, задние копыта сводило, а поток горючих слёз стекал по подбородку на золотой нагрудник.
— А моя дочь? — Кейденс тут же вскинула голову. — Моя дочь?
— Чейнджлинги уже направились в Кристальную Империю. Скоро я и Кризалис прибудем туда, как только возьмем Кэнтерлот и ближайшие города под полный контроль. Я приказал не причинять Флёрри Харт вреда, за её жизнь можешь не переживать.
Кейденс опустила голову. Сомбра чувствовал, как в нем закипает ненависть. Ненависть к самому себе за то, что он заставил прекраснейшую из всех кобылок Эквестрии плакать.
— И что же ты сделаешь со мной? — тихо спросила она, как наказанная собака, готовая принять наказание. Сомбра порывисто двинулся вперед, и Кейденс уже инстинктивно закрыла голову копытом.
Но он лишь легонько коснулся её щеки, нежным движением копыта поглаживая её, убирая локон из выбившейся чёлки на место. Кейденс смотрела на его лицо и дрожала. Она видела в его взгляде невероятное тепло и нежность, которые, как думала, его чёрному сердцу не доступны совсем.
— Я не причиню тебе зла, — тихо сказал он, но его шепот оглушал, а Кейденс, сколько бы не старалась, не могла перестать смотреть ему в глаза, хоть он сам теперь смотрел на неё в упор. — Я не трону тебя, не изнасилую и не буду пытать. Не бойся меня, прошу.
— Как можно доверять тому, кто убил моего мужа, тетушку, взял в плен мою золовку и вторую тетку? — презрительно бросила она, отдергивая голову от его копыта и разрывая зрительный контакт. Глаза Шайнинг Армора уже стали красноватого оттенка, будто впитывали кровь, которую видели. Он встал в полный рост.
— Я не просил доверять мне. Я просил не бояться меня, — он развернулся и направился к двери. — В коридоре стоят слуги. Если тебе будет что-нибудь нужно — обращайся к ним. Из комнаты не выходи ради собственного блага, пока Кризалис пьяна, она может сделать с тобой всё, что ей заблагорассудится.
— Что будет с Твайлайт и Луной? — выкрикнула Кейденс ему в спину. Сомбра остановился возле двери. — Их вы тоже запрете в комнатах?
— Луна будет марионеткой, которая станет поднимать солнце и луну, — четко ответил Сомбра. — Твайлайт Спаркл будет казнена или станет кормом, как Селестия.
— Нет! — Кейденс вскочила на ноги, но подбежать к Сомбре не посмела — остановилась на середине комнаты. — Не надо, прошу! Умоляю, оставьте им жизнь!
— Для неё смерть будет милосердием, — покачал головой Сомбра, не поворачиваясь к ней. — С Луной Кризалис собирается сделать то же, что со Старлайт, с одним лишь различием в сохранении её магического потенциала и поведением куклы. Вряд ли твоя воспитанница станет благодарить тебя за такую жизнь.
— Бросьте её в темницу, лишите её магии, — взахлеб кричала Кейденс, подбегая к двери. — Я сделаю всё, что захочешь, только спаси её!
— Всё, что захочу? — фыркнул Сомбра, скосив на неё взгляд. Кейденс тяжело дышала, понимая, что подписывает себе договор гораздо хуже смертного. — Ты серьезно сейчас это говоришь?
— Я могу делить с тобой ложе, — всхлипнула она, чувствуя, как катится в бездну её мир, оказавшийся таким хрупким. — Я могу отдать тебе всю свою магию, себя, что угодно...
— Яблоневый цвет, — вдруг прервал её Сомбра. Он тяжело вздохнул и прислонился основанием рога к двери, упираясь в неё головой.
— Что? — прошептала Кейденс, не понимая, что он имеет в виду.
— Ты — яблоневый цвет. Пони наслаждаются твоей красотой, пока ты набираешь силу, отдыхают в тени и восхищенно вдыхают твой аромат, когда ты цветешь, создают стихи и воспевают твою красоту в песнях, когда твои нежные и тонкие лепестки летят к земле. А стоит тебе её коснуться — они давят тебя, ломают, пачкают. Ты становишься прозрачной, скомканной, от тебя больше не идет дурманящий запах, никто не хочет тебя видеть, а если кто и видит, то жалеет. Ты — яблоневый цвет, Кейденс. — Он посмотрел на неё внимательно, вглядываясь в каждую черту лица. — Тебя сорвали и поставили в вазу, но рано или поздно ты завянешь, как каждый цветок. То, чего я хочу, ты мне дать не сможешь. По крайней мере, сейчас.
— Чего ты хочешь? — прошептала Кейденс, чувствуя, как его дыхание обдает её губы теплом. Он с полминуты молча смотрел на неё, будто думая, говорить или нет, а потом зажег рог — непривычным алым — и, отворив дверь, ушел, оставив её без ответа.
Кейденс почему-то почувствовала досаду. Она интуитивным кобыльим чувством поняла, что в этой откровенности единорога таилось нечто большее, чем простая метафора. Щека до сих пор хранила тепло его касания. Кейденс тронула её своим копытом и не почувствовала отвращения. «Это только потому, что он был в теле моего мужа, — помотала головой она. — Сомбра и Кризалис захватили Кэнтерлот, убили Селестию и собираются убить Твайлайт! Я должна их ненавидеть! Должна думать только о том, как убить их!»
Но внутри неё клокотало. Если труп Кризалис она могла представить во всех красках, то Сомбра в её фантазии всегда оставался живым.
«Он. Убил. Моего. Мужа. Я. Должна. Его. Ненавидеть!»
Но не могла.
Сомбра шел по коридору, мысленно перекатывая в голове слова, которые он произнес. «Я могу делить с тобой ложе, — фыркнул он про себя. — Какого Дискорда?! Почему я просто не мог воспользоваться её предложением, а потом так же бросить Твайлайт Спаркл под лезвие гильотины?»
Потому что она возненавидела бы меня. А я не хочу этого.
«А чего ты хочешь? Взаимной любви? Счастья? С ней?»
Сомбра отмел эти мысли прочь. Он расставил караул возле её покоев, приставил слуг, велел им убрать трупы и набрать ванну для их новой хозяйки. Пусть смоют эту отвратительную мерзость с её крыльев, она жутко воняет, а ей это не к лицу. Это не портило её красоты, даже слёзы не могли её изуродовать, но...
Почему он всё время думает о ней?!
Сомбра знал, почему. Но не смел признаваться ни себе, ни кому-либо ещё. Она не примет его и никогда не полюбит. Всё, что он может для неё сделать — это удостовериться, что Кризалис не прикоснулась к ней своими уже не дырявыми копытами. К ней и её дочери. Маленькая принцесса ждала их в Кристальной Империи, и Сомбра обязан позаботиться о том, чтобы с ней ничего не случилось.
«Раз уж я отнял её отца, я должен заменить его. Не бойся, Шайнинг Армор. Ты был славным воином, и твою семью я не оставлю на расправу этой безумной стерве».
В галерее складывали трупы. Чейнджлинги автоматизированно стягивали со стражей броню, откидывая её в сторону, и укладывали в два ряда мертвецов — справа кобыл, слева жеребцов. Сомбра прошелся между ними, скользя взглядом по бледным лицам. Среди кобыл он видел Тэмпест, Скруэл Пенсил, секретаршу Селестии, несколько горничных, убиравших покои принцессы во время налета. Перед первой он остановился, проведя копытом по скулам единорожки.
«Я хотел сдержать обещание. Но мне нужно было действовать быстро. Прости меня, малышка. Спи сладко».
Среди жеребцов — цвет аристократии: Фэнси Пэнтс, принц Блюблад...
Имена всплывали сами собой. Сомбра брал их из памяти Шайнинг Армора, разум которого без особого труда подмялся под его сознание. Вот лежит Флёр де Лис с перерезанной глоткой, справа от неё — кобылка, которая в своё время пела в хоре имени принцессы Твайлайт. Всё они были на саммите, который собрали принцессы для решения особо важных дел, как почетные гости. Краем глаза Сомбра заметил знакомые граненые блики на шерсти — среди убитых лежала одна кристальная пони, напомнившая ему о далёком прошлом и наполнившая его сердце горечью.
В своей долгой жизни Сомбра любил трех кобыл. Одной из них была его мать — какое дитя не любит свою мать? Третьей была принцесса, которую нельзя было не любить.
О своей первой любви Сомбра предпочитал не вспоминать.
— О, мой дорогой друг, — послышался жужжащий голос. Сомбра обернулся и встретился взглядом с вальяжно подходящей к нему королевой. Её окружала стража из четырех чейнджлингов, экипированных в хитиновую броню. — Ты уже закончил? Я думала, заполучив Кейденс в свои копыта, ты используешь её по полной!
— Успеется, — пожал плечами Сомбра. — Я надеюсь, ты пришла в себя после перенасыщения? Помнишь, что мы уговорились сделать с Дискордом?
— Конечно, — мурлыкнула королева, обходя его кругом. — Я уже сделала это. Запереть Духа Хаоса между измерениями оказалось довольно легко — теперь он навечно останется за завесой Линтеума. Если не использовать проходы активно, заклинание будет удерживать его столько, сколько потребуется. А когда он всё же вырвется, мой рой будет достаточно силен, чтобы уничтожить его!
— Ничто не может уничтожить Хаос, также как и Элементы Гармонии, — резко оборвал её Сомбра. — Мы можем сдерживать Дискорда, но не убить его.
— Про Элементы я и без тебя знаю, — отмахнулась королева, подлетая к балкону и глядя на внутренний дворик. — Древо Гармонии умеет, так скажем, видеть тех, кто хочет посягнуть на Элементы. Я уже пыталась их украсть, используя клонов шестёрки, но ничего не вышло.
— Нам нужно сначала взять полный контроль над Эквестрией, — Сомбра подошел к перилам. — Кристальная империя была отдаленным королевством на протяжении многих веков. Я выполнил свою часть сделки — привел тебя к власти. Время мне потребовать награду.
— И что же ты хочешь? — Кризалис недовольно наморщила нос, глядя на него свысока.
— Я хочу Кристальную Империю. А ещё я забираю Кейденс и Флёрри Харт туда же.
— Хочешь держать всех живых аликорнов под своей эгидой? — прорычала королева. — А что тогда обеспечит твою лояльность? Вдруг ты захочешь убить меня и поведешь войско из кристальных пони на северные города Эквестрии?
— Я не собирался предавать тебя, — отчеканил Сомбра так, что чейнджлинг отшатнулась. — Я лишь беру свою награду.
— Ну уж нет, — Кризалис притопнула копытом, и стража тут же направила на него копья. — Флёрри Харт будет моим щитом. Пока на троне Кэнтерлота законная принцесса — пони не будут восставать. Она вырастет здесь под моим чутким руководством.
— Тогда расти её как собственного ребенка, а не как пленницу, — холодно парировал Сомбра. — Флёрри Харт — кристальная принцесса, она прошла обряд кристаллизации...
— Плевала я на обряды! — рявкнула королева. — Она будет воспитываться мной и точка!
Сомбра промолчал. Он искоса взглянул на стражу и снова перевел взгляд на королеву. Ему пришлось задрать голову, чтобы сделать это, но от этого его вид не стал глупее.
— Хорошо. Но ты будешь растить её, как собственную дочь. Сможешь пообещать это мне, как тому, кто помог тебе прийти к власти, поднял с колен и научил?
Кризалис смерила его нечитаемым взглядом, но смягчилась.
— Так и быть. Завтра же отправляемся в Кристальную Империю. Мои слуги донесли, что остальная Эквестрия стремительно покоряется нам. Города сдаются без боя, пони не пытаются сопротивляться. Знаешь, сейчас уже должна быть глубокая ночь. Должно быть, они не так глупы и догадались, что случилось с их любимой принцессой.
Кризалис слегка наклонила голову, и стража, отсалютовав Сомбре, убрала оружие, снова окружив королеву.
— Завтра наступит очень скоро, Сомбра. Надеюсь, Кейденс сможет согреть твою постель так же, как это делала я. А пока сходи и разберись с Луной — принцесса беснуется, а нам нужно урезать её сознание.
Она твердым шагом удалилась — слышен был топот легчайших копыт по отделанной плиткой галерее, и Сомбра шепотом проговорил:
— Она может греть моё сердце, но не мою постель.
Кризалис немного погорячилась насчет поездки в Империю прям с утра. Ей нужно было завершить дела в Кэнтрелоте, например, решить, что станет со слишком умной Твайлайт Спаркл, которую точно нельзя оставлять в живых. «Эта мелкая шлюха всегда находит выход. А ещё она обладает мощным даром убеждения — оставлять такую опасную соперницу слишком опрометчиво. Ради Твайлайт Спаркл пони могут поднять мятеж. Ради неё одной, если будут знать, что принцесса жива — попытаются освободить, спасти. Луна и Кейденс не вызывают столько рвения, как Твайлайт. Но это не так важно. Пони должны во что-то верить. И верить они будут во Флёрри Харт, которую я выращу под собственным крылом. Она будет моей гарантией».
Она прошлась по всему замку, обозревая свои новые владения и примериваясь, куда можно будет поместить кладку, где снести стену или поставить новую. Несколько запуганных пони метались по замку, пытаясь понять, что им теперь делать, но Кризалис, задобренная таким количеством еды, милостиво делала вид, что не замечает их. Чейнджлинги шипели и рычали на них, вбирая в себя крупицы страха, осыпавшиеся градом, но не трогали. В тронном зале Кризалис чуть ли не захлопала в копыта от восторга: трон Селестии был невероятно удобным, разве что низковатым. При помощи несложного заклинание, королева превратила его в подобие собственного, и, взлетев в воздух, улеглась на сидении, вытянув ноги. Они стали стройнее, подтянулись, а пятна на шерсти, где раньше были дыры, стремительно чернели. Кризалис хорошела с каждой минутой пребывания в полном страхов городе. А ещё она впервые за долгое время была абсолютно сыта.
— Отправляйтесь в Южную пустыню, — приказала она прибывшему по её приказу отряду самый взрослых чейнджлингов. — Найдите рой, в котором теперь правит оленежук Торакс и умертвите мальчишку. Вы, — она кивнула на стоящего в стороне чейнджлинга, — полетите в Поннивиль, найдете его племянницу и убьете её. Сделайте с ней всё, что захотите: вздерните, растяните на дыбе, изнасилуйте, снимите кожу и хитин. Отрежьте её блестящие крылышки и принесите мне. Убейте её учителей и друзей. — Её рог заполыхал и перед чейнджлингами предстали изображения их жертв: две земных пони, единорожка, две пегаски. — Их — в первую очередь. Уничтожьте всех. Ах да, — она опустила глаза, глядя на свернувшегося у трона фиолетового дракона — на его морду был нацеплен намордник, а крылья были надежно связаны. — Поблагодарите нашего дорогого друга за то, что он помог нам заманить Дискорда в ловушку. Надеюсь, он весело проводит время, играя с луком и стрелами.
— Ты говоила, што это спасет Твалат! — промычал дракон, но Кризалис угрожающе подхватила его цепи телекинезом и он замолчал.
— Да, говорила. И это была правда. Я убью принцессу быстро, а не пущу её по кругу, как Старлайт Глиммер.
Дракон отчаянно взвыл и заревел. Его крылья задёргались, пытаясь освободиться, но цепи лишь сильнее скрутили его тело.
— Я уже не говорю о том, что будет с тобой, малявка. По нашему договору, ты — награда Сомбры, и твоя голова — его собственность. Молись, чтобы он был в хорошем настроении.
Чейнджлинги впервые видели плачущего дракона. Они не чувствовали страха, исходящего от него. Лишь скорбь и отчаяние, остро-горькие на вкус.
— Доложите Сомбре, что я жду его в тронном зале, — приказала Кризалис. — Он, должно быть, в темницах, обрабатывает Луну. Интересно, он сначала изнасилует её?
Чейнджлинги поклонились и полетели прочь. Бойцовский отряд обратился в пегасов — багровое пламя заплясало по зале, — и вылетел в окно. Передвигаться в виде пони всё ещё было безопаснее. В конце концов, Эквестрия теперь открытая страна: в ней есть и грифоны, и гиппогрифы, и драконы, и оленежуки, и вонючие яки. «Придется вести долгую затяжную войну с ними всеми, — думала Кризалис, но не утруждала себя серьезностью этих мыслей. — В союзе с Кристальной империей мы будем несокрушимы, а границы всегда можно закрыть. Торакс и предавший меня рой будет стерт с лица земли. Гиппогрифы и до этого спокойно жили в изоляции. Грифоны и яки тоже. Будут жить снова. Эквестрия теперь моя, а добренькой и стремящейся к миру Селестии больше нет. Подумать только, я убила саму Селестию!»
Победа была сладка.
Казнь Твайлайт Спаркл не была пышной. На площадь были согнаны оставшиеся в городе пони. Они шугались каждого движения чейнджлингов, вздрагивали от каждого шипения или любого другого звука. Тут были многие пони, которые знали её. Стояли пегасы, единороги, земные пони, которым она когда-либо помогала. Кризалис особенно заприметила единорожку с густыми бровями и в вязаном свитере, который весь покрылся катышками настолько, что из них можно было сделать ещё один свитер. Она стояла и плакала, глядя на то, как плененную аликорницу ведут на плаху.
— Нет! — надрывался кто-то в толпе. — Пожалуйста, не надо! Милосердия!
Но его быстро заткнули. Причем заткнули так эффективно, что больше никто не издал ни звука, а пики возле плахи украсила одна не рогатая голова. Пока чейнджлинги ударяли молотками по макушке, пробивая череп острием, на площади стало смердеть блевотиной.
— Я, королева Кризалис, отныне и навеки веков являюсь вашей правительницей, — провозгласила чейнджлинг. — Ваши прежние правители были свергнуты и казнены. Теперь вы будете жить в той Эквестрии, которую я для вас построю! Но, — она ласково улыбнулась, — если вы будете вести себя хорошо, я не буду вас трогать. Вы будете продолжать пахать поля, гонять облака, изучать магию. Вы будете жить как и прежде, но под моим зорким глазом. Ваши дома не будут сожжены и разграблены, ваши родные не будут убиты, если вы будете соблюдать правила. Но об этом позже, мои дорогие. — Кризалис улыбнулась ещё шире. — Сейчас вы станете свидетелями великого события! Смерть аликорна — это всегда великое событие, не правда ли?
Толпа молчала. Бессловесная скорбь и мука окутала воздух своей сетью, сплела паутину над городом и погрузила его в молчание. Твайлайт смотрела на эти лица и видела, как текут слёзы из глаз пони, любивших её. Она подняла голову, не в силах что-то сказать, как-то ободрить их, но зная, что это сделать надо, просто необходимо...
— Спасибо вам, — проговорила она, но стоило ей открыть рот, как чейнджлинги сбили её с ног и наклонили к плахе. — Спасибо, что плачете по мне. Ободритесь.
Кризалис фыркнула, зажгла рог и нажала на рычаг. Лезвие гильотины со свистом рассекло воздух, и по деревянному помосту, впитавшему в себя кровь, покатилась голова. Её глаза были сомкнуты, на щеках ещё не высохли дорожки слёз.
От пропитавшей воздух скорби и ужаса королева чуть не кончила. Любовь, которую эти пони испытывали к принцессе, была так же сильна, как страх за её жизнь, а сейчас и горечь от её потери. Кто-то взвыл, кто-то упал в обморок. Кризалис кивнула, пара чейнджлингов уже убирали обезглавленный труп, а ещё один надевал голову Твайлайт на пику.
— Это, — Кризалис указала на мертвые тела, — будет происходить с каждым, кто ослушается меня или попытается навредить моим детям.
Взошло солнце.
Сомбра сидел напротив Луны, закованной в цепи по копытам и крыльям. Её рог всё ещё был в чёрных кристаллах, а потухший взгляд едва ли не придавал ей схожести с мертвой. Единорог смотрел на неё, но принцесса будто не замечала его присутствия.
— Луна, — мягко позвал её Сомбра, и аликорница вяло повернула голову.
— Ты проникнешь в моё сознание? — спросила она. Её голос веял холодом и безразличием. — Заберешь единственное, что у меня осталось?
— Мне придется это сделать.
— А как же сны ваших подданных? Их не будут мучить кошмары?
— Чейнджлингам не снятся сны.
— Понятно, — горько кивнула Луна. — Прежде, чем ты убьешь меня, скажи, что стало с Твайлайт и Кейденс?
— Я не убью тебя.
— Ты лишишь меня личности. Это — смерть, и мне лучше знать об этом, чем тебе. Что станет с моей племянницей и ученицей моей сестры?
— Твайлайт казнят уже сейчас. Кейденс я заберу в Кристальную Империю.
— А Флёрри?
— Её воспитает Кризалис.
Луна усмехнулась, но её глаза затуманила тонкая прослойка слёз.
— Вот, значит, на кого остается целая страна. Я буду верить, что они восстанут. Восстанут и убьют тебя и твою дырявую подружку.
Сомбра зажег рог и скользнул в сознание ночной принцессы.
— Я буду верить, что они убьют только мою дырявую подружку.
— Вот ты где! — Кризалис дружелюбно помахала копытом подходящему королю. — А ты быстро меняешься! Смотри-ка, ты уже не белоснежный, а светло-серый, а в гриве всё больше чёрных волос! Должно быть, ты ещё и подрастешь!
— Спасибо, — раздраженно ответил Сомбра. — Ты уверена, что в Кристальную Империю едем мы оба? Разве тебе не стоит остаться удерживать Кэнтерлот?
— Его удержат мои дети, а мне бы хотелось впитать всю любовь Кристального Сердца, — Кризалис даже облизнулась.
— Кристальное Сердце моё, как и вся Империя, — прошипел Сомбра. — Не смей что-либо с ним делать. Я не люблю, когда кто-то трогает мои вещи.
— Не будь таким жадным, Сомбра. В конце концов, я твоя королева.
— А я твой король. И мы договаривались.
— Это в любом случае скопление любви! — Кризалис застрекотала крыльями. — И мне нужно забрать Флёрри Харт с собой, иначе ты спрячешь её под крылья Кейденс! Кстати, скажи, есть ли между мной в её облике и оригиналом какая-то разница?
— Зачем тебе это знать? — фыркнул Сомбра, отворачиваясь.
— Хочу понять, что ты такого в ней нашел, если я могу дать тебе ровно то же самое.
Этот выпад Сомбра проигнорировал. Их ждал поезд, который уже свистел, пуская серебристый дым по всему перрону. Одетую в специальный корсет, стягивающий крылья, Кейденс вели рядом с ними, настолько близко, чтобы она могла их слышать. Она удивленно подняла голову, глядя Сомбре в затылок. Он чувствовал этот взгляд, и знал, что сегодня ночью Кризалис всеми силами постарается подсмотреть, что он делает с Кейденс в отдельном купе.
Гудок прозвучал трижды. Стуча колесами, состав тронулся, унося его на родину, которую он любил, и которая его прокляла.