Мистер Диск

Толчок в истинный сюрреализм.

— Но сэр, я не понимаю, за что. – простонал уже пятнадцатый за сегодня жалующийся мне студент. – Я же сделал всё, как вы сказали. Тени на месте, свет падает как надо, угол верный. Так за что же у меня тройка с плюсом?

Я уже закатил глаза; я хочу домой. У меня только что был худший из худших дней преподавания. В смысле, серьёзно, я дал им простое задание, что они смогут придумать за короткое время. И они рисовали, чёрт побери, апельсин! И каждый студентик с тех пор жаловался мне.

Конечно, я счастлив, что директор Селестия дала мне второй шанс. Учитывая то, что она продлила контракт со мной после того (кхм) случая, когда я позволил студентам превратить всю школу в один большой холст. И конечно же в тот злополучный день закончились мои таблетки, сохраняющие мой рассудок в пределах нормы. Спасибо Селестии, что вытащила меня из лечебницы и дала мне ещё один шанс. Оказалось, девушка по имени Флаттершай убедила её. Она была единственной, кто увидела во мне не психа, а всего лишь учителя со странностями. И своими достоинствами. У мисс Флаттершай есть потенциал стать художницей, с её вязанием и минималистическими рисунками. Я уж не говорю о том, что она напомнила мне, почему я так люблю преподавать.

— Так за что мне тройка?

Ну... Почти.

— Ты хочешь знать за что? – я повернулся к молодому человеку. – Хорошо, вот за что. Может с техникой у тебя всё хорошо, но ты так и не понял, в чём суть работы художника.

— Что это значит?

— Художник берёт самое яркую свою эмоцию и пытается запечатлеть её на том, что под руку попадёт. У твоего рисунка характера не хватает превратить апельсин в нечто уникальное.

— Но в моём рисунке полно деталей. Уж всяко больше, чем у Флаттершай.

— Да, рисунок Флаттершай может быть и прост, но она восприняла этот апельсин как нечто, чего я доселе не видел.

Он начинает злиться. Типично.

— То есть вы говорите, что я не умею рисовать?

— Я не говорил, что ты не умеешь рисовать. Я говорю, что ты воспринимаешь мир только головой, а не всем телом. Где же твоё сердце? Твои внутренности? Желудок, руки, ноги, душа в конце концов? В искусство нужно вкладываться целиком.

Я уже вижу, как на нём загораются волосы.

— А вы не думаете, мистер Дискорд, что я по крайней мере попытался?

Ох, ненавижу я, когда студенты меня так называют. После того случая меня начали называть Дискорд., Возможно, они просто добавили «о», «р» и «д» в конце. Возможно, из-за моих сюрреалистичных картин, которые я писал раньше. Может из-за одежды, которую я сшил сам, и она сильно отличается от людского понимания моды. А может из-за того, что мои студенты превратили школу в кошмар Пикассо. В любом случае, ко мне пристала эта кличка.

Дискорд.

По правде говоря, она мне нравилась поначалу. Да настолько, что я себе фамилию на неё поменял. Но шло время (и назревало всё больше конфликтов с директором Селестией и замдиректора Луной), и я стал считать её обзывательством. И как компромисс, я (договорившись со всеми) вернул своё настоящее имя, мистер Диск.

Я повернулся, уходя от спора.

— А теперь, если не возражаешь, я бы пошёл дом-

Он толкнул меня в спину.

Мои руки в пёстрых рукавах плаща коснулись основания статуи. Мысль ударить мальца в ответ пришла в мою голову, да и какому учителю в конце трудного дня не пришла бы? Это была тростинка, сломившая слона. (Или верблюда? И почему верблюда? Почему не лошадь или что-то вроде того?) Всё же, я хотел опереться о что-то твёрдое. Отчего мог оттолкнуться и посмотреть мальцу в глаза.

Вместо этого по какой-то причине вселенная решила разыграть надо мной шутку вселенского масштаба, и я провалился. Не спрашивайте как и почему, ибо если вы попытаетесь ответить на эти вопросы, вы точно съедете с катушек.

А затем я падал. И жаль, что я не мог этого заснять, ведь я падал в калейдоскоп цветов. Цвета сливались и разъединялись, будто на размытой камере, направленной на переполненную улицу. Или как если бы вы кружились на карусели, будучи близоруким. А что за чувство у меня было! Больно не было, но меня растягивало, словно пластилин в руках ребёнка. А во что растягивало? Без понятия.

Не знаю, сколько я пробыл в этом видении, за который тебя любой хиппи убил бы, но в какой-то момент я, кажется, вырубился. Когда я очнулся, голова болела и очень, очень, очень, очень, очень сильно кружилась. Я попробовал встать, но это ощущалось... странно. Шатаясь, я схватился за что-то, пока комната не прекратила вращаться.

Погодите, комната? Я же на улице был, нет? Вскоре всё прояснилось.

— Ч-что это? Где я? – в панике спрашивал я. Я никогда раньше не видел этого места. Всё, буквально всё было сделано будто из кристаллов. И хоть комната была впечатляюще большой, в ней ничего не было. Лишь несколько колонн, двойная дверь, и-

Дверь открылась. В обычной ситуации я бы ожидал кого-то, кто заглянет в комнату, где чудаковатый человек опирается на колонну. А вместо этого в щель просунулась голова лошади, сделанная из прозрачного кристалла и одетая в римский (или греческий?) шлем.

— Понибудь тут...

Она говорила. Эта штука говорила! Её выражение было таким же, как и моё – широко открытые глаза и раскрытый рот. И когда я попытался дотянуться до неё, я остановился. Рука, её не было. Вместо неё была львиная лапа. Я посмотрел на другую, и вместо неё были птичьи когти.

— М-МОИ РУКИ! ЧТО ВЫ СДЕЛАЛИ С МОИМИ РУКАМИ?! — вежливо спросил я пустоту. Я обернулся, дверь была открыта, но за ней никого не было.

Я повернулся к единственной декорации этой комнаты — зеркалу. Я подошёл к нему, и от того, что я в нём увидел, шестерёнки в моей голове затрещали. Это было больше похоже на некий сюрреалистический автопортрет. Моя голова была, кажется, ослиной. На голове красовался олений рог и ещё какой-то. Мои брови и бородка стали из серых белоснежными. Тело моё было длинным и коричневым, словно змея, покрытая шерстью. На левой ноге было копыто, а правая представляла из себя лапу ящерицы. А хвост походил на тех драконов с китайских рисунков. Но все цвета, как я заметил, совпадали с одеждой, что я носил.

— Дискорд!

Я повернулся. Их стало больше, и... Это что, белый единорог?

Директор Каденс?

Кажется, я снова сошёл с ума. Ведь так? Ибо я сейчас плыву в твёрдой розовой сфере, а меня ведут белый единорог и маленькие лошадки в броне. Стоит взять на заметку такую идею для картины.

— Можешь сделать эту штуку побольше? — спросил я. В этой сфере я помещался только свернувшись калачиком, но с учётом моего новоприобретённого хвоста, это было не совсем удобно.

Единорог промолчал. Не знаю за что, но мне кажется, что он зол на меня. И ещё... с этими стражами что-то не то. Все они держатся от меня на расстоянии, кроме того, главного. Интересно почему.

Время шло. Кристальный коридор оформлением походил на детский мультик. В конце его нас ждала двойная дверь, а за ней ещё больше этих... А что они вообще такое? Для лошадей коротковаты, значит... пони? (мне стоит проверить, когда эта галлюцинация пройдёт).

Комната, в которую мы вошли, была огромна, в два, а то и в три раза больше нашего спортзала. Вокруг меня роились пони всех цветов и форм. И не только сделанные из кристаллов, но и другие, как тот единорог. К слову, единорогов там была уйма, а ещё пагасы (или пегасы?) и "обычные" пони. Пока меня вели, я хорошенько их рассмотрел. Их причёски были похожи на человеческие. Чёрт, некоторые даже одежду носили! Но я заметил ещё одну странность в их глазах. Они были большие. И зрачки были не как у лошадей или пони.

Все отступали от меня на шаг или два. Скорее всего, из-за моей внешности. Я бы тоже испугался, если бы увидел такое существо.

В самом конце комнаты стоял трон, не удивляйтесь, кристальный. А на троне сидело существо, которого я ни разу не видел в учебниках мифологии. Оно было розовым, с крыльями пегаса и рогом единорога. А на его голове была маленькая золотая корона.

— Дискорд? — спросило существо женским голосом. — Что ты здесь делаешь?

Этот голос. Он кажется знакомым, но почему?

— Стражник нашёл его в комнате с зеркалом. — заявил единорог.

Она снова посмотрела на меня и произнесла:

— Ты же знаешь, что ни одному пони не разрешено там появляться? Даже тебе. Так что ты там делал?

— Я просто упал. — ответил я ей.

— Ты снова заблудился?

— Ну... — врать ей было бессмысленно, так что я сказал: — да, я заблудился. Где я?

— В Кристальной Империи. Во дворце. — невозмутимо произнесла она. — А разве Селестия не отправила тебя на Багамейры?

Я не сдержал смешок.

— К-куда?

— Багамейры. Ну, знаешь, острова у Мексикольта.

Из моего нового рта раздался хохот.

— Ба-багамейры! Мексикольт! Ха-ха-ха...

Знаю, мне стоило быть повежливее, но мне это показалось очень забавным. Она и единорог с укором посмотрели на меня.

— Дискорд, я серьёзно.

— Каденс, думаю, мы...

Услышав это имя, я перестал смеяться.

— Постой! Как, говоришь, тебя зовут?

— Каденс? — ответила она. Я прислонился к краю сферы и присмотрелся к ней. Причёска, розовая шёрстка, позолоченные башмачки, вежливость, сильный характер...

— Директор Каденс? Это вы? — спросил я.

— Директор? — переспросила она.

— Да, вы же приёмная племянница директора Селестии.

Её глаза расширились.

— Перерыв! — громко объявила она. За своей спиной я услышал недовольные стоны и ворчание. Когда все ушли, пони-версия Каденс повернулась к единорогу.

— Шайнинг, отпусти его.

Сфера тут же испарилась, и я бесцеремонно упал на пол.

— Ау! Предупреждать надо!

— Скажи мне, Дискорд...

— Ну всё, хватит! Хватит называть меня Дискордом. Зовите меня просто мистер Диск.

— Эм, хорошо, мистер Диск. Вы знаете о таком месте, как старшая школа Кантерлот?

— О том месте, где я работаю? Конечно.

— Там произошло что-нибудь необычное?

— Кроме этой галлюцинации? Ну, Луна рассказывала о том случае, когда студентка по имени Сансет на танцах в демона превратилась, и про тот случай с сиренами. И погодите. — я указал на единорога. — Тебя, получается, Шайнинг зовут?

— Ну да?

— О! Теперь я тебя узнаю! Ты же тот парень, что недавно женился на Каденс. Рад наконец с тобой познакомиться. — я протянул к нему птичьи когти, чтобы пожать его руку, ну, или копыто. А он просто на них посмотрел. Может, в этой галлюцинации не принято руки пожимать, или ещё что-нибудь.

— Так, чем вы занимаетесь? То есть, какая у вас работа? — спросила Каденс.

— Я учитель рисования.

— А вы знаете пони по имени Флаттершай?

Подавив смешок над тем, что она сказала "пони" вместо "девушка", я ответил:

— Конечно я знаю Флаттершай. Она мне работу и вернула. Эта студентка у меня на хорошем счету.

Пони-версии Каденс и Шайнинга перешёптывались несколько минут, и Шайнинг время от времени поглядывал на меня. Затем они оба повернулись ко мне.

— Хоть и с сомнением, но мы поверим вам. Шайнинг, сделай одолжение и сообщи принцессам и своей сестре об этом.

— Конечно, дорогая. Я сейчас. — сказав это, Шайнинг прогарцевал прочь.

— Принцессы? — спросил я.

— Да. В нашем мире принцесс четверо, но в твоём мире две из них известны как директора Селестия и Луна. Однако здесь их называют принцессы Селестия и Луна.

Я моргнул. Это когда их успели так повысить?

О пауках, таблетках и зеркале

Час спустя фанфары возвестили о прибытии лошадефицированной версии моего босса. У этой версии, как и у Каденс, была пара крыльев и рог на лбу. (Хмм... на заметку — не стоит заставлять её протыкать им себя). И у неё была своя корона, и какое-то ожерелье. И та же золотая обувка. Она была белоснежной, а её грива была куда круче, чем у босса. И как она развевается, если в комнате ветра нет?

Пока они разговаривали с Каденс, я заметил черту, присущую и "моей" Селестии.

— А почему вы выше всех остальных? — спросил я.

Лошадиная версия босса повела бровью.

— Что это значит?

— Даже в моей галлюцинации вы выше всех остальных.

— Галлюцинации?

— Ой, да бросьте, это ведь так! В смысле, все вокруг лошади...

— Пони. — перебил меня Шайнинг.

— Неважно. Я во дворце, сделанном из кристаллов, и вот! — я указал на своё тело. — Кто-нибудь должен принести мне мои лекарства. Карманов я на себе не вижу, так что может кто-то из вас... — я замолк. На своей ящерской ноге я увидел их. Сотни маленьких пауков ползли по ней.

— Ааа! — прокричал я, пытаясь стряхнуть их. В борьбе с этими насекомыми, я упал на пол, но их было слишком много.

— СНИМИТЕ ИХ! — крикнул я.

— Дискорд, что происходит? — с заботой в голосе спросила Селестия.

— ПАУКИ! СНИМИТЕ ИХ С МЕНЯ!

— Но их нет. — успокаивала меня Каденс.

— Ты пытаешься обмануть нас? — Шайнинг будто посмеялся над моим недугом.

Я быстро понял, что эти трое будут только смотреть, и потянулся когтями туда, где в настоящем мире были карманы. Может у меня... Да! Когти попали в знакомый карман и достали оттуда знакомый пузырёк с таблетками. Сорвав крышку, я высыпал их на мраморный пол, подхватил ртом несколько и проглотил.

Затем я закрыл глаза, сложил руки за головой и как мантру повторял "Всё пройдёт", пока галлюцинации не исчезнут.

Я почувствовал, как к моему плечу что-то прикоснулось. Что-то круглое, плоское и тёплое. Открыв один глаз, я увидел Селестию, лежащую на животе, и тянущуюся ко мне... копытом.

— Дискорд, всё в порядке? — спросила она с материнской заботой. Я осмотрелся. Пауки пропали, но пони всё ещё были здесь. Я внимательно посмотрел на пузырёк, изучая его и таблетки, которые, очевидно, были реальными.

— У меня что, галлюцинация в галлюцинации? Это ведь не может быть правдой... Да?

— Диск, это правда. — сказала Селестия. — Но что ты проглотил?

— Я... Я не понимаю. Вот они, таблетки, но вы все ещё тут.

— Что делают эти таблетки?

— О, ничего такого, просто держат мой разум в рамках приличия. Чтобы не происходило того, что произошло минуту назад. Я держу с собой несколько на этот случай.

— А что будет, если ты их не примешь?

— Ну... Скажем так, в прошлый раз, когда я их не принял, меня уволили и закрыли в психушке. Я там как в камне был.

Селестия затихла.

— Мне жаль это слышать.

— Не волнуйтесь. — отмахнулся я. — Мне новые вчера выписали. — я осторожно собирал их с пола. — Пока они у меня есть, всё будет в порядке. И не грустите, во время такого мне зачастую приходят идеи для картин.

— Вы художник?

— Да, что-то вроде защитного механизма. Вместо того, чтоб держать безумие в себе, я выплёскиваю его на холст. Иногда я задаюсь вопросом, не одно ли то же креативность и безумие. Обе вещи создают немало проблем.

— Кажется, я понимаю. — лошадиная версия Селестии кивнула. — А теперь нам, наверное, стоит отправить тебя домой.

— Да. — согласился я. — Был трудный день, и я бы с удовольствием побыл бы дома.

Вскоре, когда таблетки были собраны, троица привела меня обратно в комнату с зеркалом.

— Тебе лишь нужно пройти через него. — сказала мне Каденс. Я посмотрел на неё. Она что, ещё безумнее меня?

— Поверь мне. — добавила она.

Я потянулся львиной лапой и, как и ожидал, коснулся твёрдого стекла.

— Что-то должно было произойти? — спросил я. В отражении я заметил две вещи: во-первых, у пони позади меня на морде так и читалось "о-оу". Во-вторых, я заметил на себе ещё кое-что, чего до этого не замечал. — Это что, крылья?

— О боже. — произнесла Селестия. — Мистер Диск, боюсь, вам некоторое время придётся остаться здесь.

— О чём вы говорите?

— Вы не прошли через зеркало.

— Через зеркало, — я выгнул бровь, — в Страну Чудес, или что?

Никто из них ничего мне не ответил, и лишь переглянулись как студенты, чей эксперимент не удался.

— Что нам теперь делать? — заговорил Шайнинг. — Портал в его мир закрыт.

— Ну, спрятать его не получится. — сказала Каденс. — Да и он его вскоре найдёт.

— Кто меня найдёт? — спросил я. Трое замолчали.

— Мистер Диск, — начала Селестия, — знаю, это прозвучит странно, но зеркало — переход между вашим и нашим мирами. Как переход меж двух измерений, где всё похоже, но в то же время всё различается. Где есть все, кого вы знаете, вроде директора Селестии или ваши студенты, но их жизни совершенно другие. В этом мире есть другая версия вас. И вы оба находитесь в этом мире.

— Погодите, здесь есть ещё один я?

Я, снова я...

После утренней поездки на санях, украшенных будто на Рождество, мы остановились в городке под названием Понивилль, вроде. Городок, архитектура которого напоминает английскую, расположенный в до отвращения живописной долине, а его жителями были пони.

И опять, как в том кристальном дворце, все они стараются не подходить ко мне. Вообще все. Один пони прыгнул в мусорную корзину, как только увидел меня. Пегас сменил курс. А вон тот единорог и вовсе исчез! Даже животные при виде меня бегут к холмам. Галлюцинация это или нет, я не понимаю, почему все меня так боятся.

Наша прогулка завершилась на окраине города, где местность была усеяна скворечниками, берлогами, а посреди стоял дом, выточенный прямо в дереве. (И как оно ещё живёт при этом?) Стражник со свитком постучал, и дверь открылась.

— Д-да?

— Мисс Флаттершай? — спросил стражник. Дверь приоткрылась пошире. Мне пришлось проморгаться и потрясти головой от того, что я увидел. Это была она, Флаттершай! Моя студентка! Тот же голос, та же причёска, тихий и застенчивый нрав. Даже её жёлтая шёрстка напоминала одежду, которую носит Флаттершай, которую я знаю.

— Дискорд? Что ты тут делаешь? У тебя опять неприятности?

— Ээээ... — таков был мой красноречивый ответ.

— Принцесса Селестия сказала, что вы должны сначала прочитать это. — стражник передал моей студентке-пегаске свиток, что нёс всё это время. Она взяла его в свои копыта и начала читать. Со временем глаза её расширялись от удивления.

— Это правда? — спросила она, и стражники кивнули. Она посмотрела на меня. — Бедняга. Заходи, если хочешь.

Я был удивлён. Протиснувшись в крохотную дверь я оглядел убранство дома другой Флаттершай. Здесь было полно животных, столько, что я со счёта сбился. (Интересно, у моей Флаттершай дома такой же зоопарк? Хотя, зная, какая она заботливая...)

Она усадила меня за стол, и в зубах принесла ещё два стула. Затем она поставила на стол чайный сервиз.

— А для кого третий стул? — спросил я её.

— Ох... Ну... — не успела она договорить, как у двери произошла вспышка. Мы оба на неё обернулись, и во второй раз за сегодня, мой мозг перестал работать. Спиной к нам, стучась в дверь, находясь при этом внутри...

...был я. Я смотрел на копию себя, дожидающегося ответа снаружи.

— Эм, Дискорд, обернись. — произнесла пони-версия Флаттершай.

— Оу, прости. — сказал другой я. — Как и обещал, я принёс сэндви... — он повернулся к нам, держа поднос с аккуратно сделанными сэндвичами; на его лице было то же выражение, что и на моём.

— Эм, Флаттерс, а это кто? — спросил другой я.

Знаете фразу "вот такие пироги"? Так вот, забудьте! Тут целая грёбаная кондитерская! Серьёзно, со мной и раньше странности случались, но ни в одной из своих иллюзий я не встречался с... самим собой.

— Эм, Дискорд, — сказала Флаттершай, — помнишь тот мир, куда Твайлайт отправилась за своей короной? Он, ну... это ты из того мира.

Я встал и подошёл к другому мне. Мы посмотрели друг на друга как на отражения. Признаться, часть меня не хотела верить, что это и впрямь был я.

И я решил проверить.

— Варкалось. Хливкие шорьки пырялись по наве, и хрюкотали зелюки, как мюмзики в... мове. — продекламировали мы одновременно, одним голосом с одним и тем же шотландским акцентом.

Хорошо... А что насчёт чего-то более случайного? Я указал когтем на него, и он сделал то же самое. Окей, он ни за что не скажет...

— Я знаю, о чём ты думаешь: "Он выстрелил шесть раз или только пять?"

— По правде говоря, во всей этой канители я и сам со счёта сбился.

— Но это Магнум 44-го калибра, мощнейший револьвер на всём свете.

— И он бы снёс твою голову подчистую.

И в унисон:

— Ты, должно быть, задаёшься одним вопросом: "Повезёт ли мне?" Так что, ублюдок?

Окей, это странно. Но он ни за что не сможет предугадать вот это...

Затем мы оба начали танцевать и петь одно и то же: "Привет, моя крошка! Привет, моя детка! Привет, моя поклонница регтайма! Отправь мне поцелуй по телеграмме! Крошка, мое сердце горит! Если ты мне откажешь, ты меня потеряешь, и останешься одна. Ох, крошка, позвони и скажи мне, что я твой единственный!"

Как это произошло?! Звучала музыка, и всё такое! На нас даже были эти дурацкие шляпы, и... Я посмотрел на зонт у себя в руках и выронил его от страха.

— Ааа!

— Оу, а мне уже начинало нравится. — с разочарованием простонал он. Ха, он даже говорит, как я. — И вообще, что с тобой не так? Ты будто раньше ни разу магией хаоса не пользовался.

— Потому что я не привык к ней. Ну, если не брать в расчёт мои галлюцинации.

Моё ожившее отражение подняло бровь.

— У тебя тоже? То есть я не один иногда вижу Флаттершай в виде хорька?

— Что? — спросила она.

— Ничего. — ответили мы хором.

Другой я повернулся ко мне.

— Так значит ты — это я из той вселенной, куда отправлялась мисс Зазнайка.

— Мисс Зазнайка?

— Твайлайт. — пояснил он. — Ну, знаешь, фиолетовая, втрескалась в мужской вариант Мэри Сью, дважды спасала школу...

— О, та странная студентка, о которой босс рассказывала. Говорят, она на танцах очень странно плясала.

— Ага, это она. Так чем ты занимаешься?

— Я учитель рисования, а чем ты?

— Бывший Повелитель Хаоса, мальчик на побегушках у их Высочеств и друг Флаттершай.

— Ух ты, сколько всего.

— Ты и понятия не имеешь. — вздохнул он.

— Эм, извините, — привлекла наше внимание Флаттершай, — я просто хотела узнать, хотите ли вы чаю.

— Чаепитие с самим собой... — пробормотал другой я, приложив львиную лапу к подбородку. — А почему бы и нет. С ещё одним мной это может стать интересным.

...и Флаттершай.

Это однозначно нужно как-нибудь запечатлеть в картине. Двойной автопротрет меня в этой форме, пьёт чай с Флаттершай в виде жёлтого пегаса, который без пальцев держит чашку. Кажется, чем дольше я здесь, тем больше идей приходит в мою голову.

Погодите... Пахнет жевачкой?

— Да, пахнет жевачкой. — сказал другой я. — Мне показалось, что чай так будет вкуснее.

Должен признать, но я согласен.

— Как ты это делаешь? — спросил я.

— Делаю что?

— Как ты заставляешь вещи казаться такими?

— Магия, ага. — ответил другой я, закатив глаза. Я издал смешок. — Я сказал что-то смешное?

— Магия? Серьёзно? Я, может, и безумец, но даже я знаю, что магии не существует.

Они с Флаттершай посмотрели на меня как на чудака, который сказал чушь вроде "директор Селестия носит парик".

— Что?

— Ты серьёзно сейчас? — спросил он. — Ты не веришь в магию?

— Да брось, — я покачал головой, — мне же не пять лет. — отпив чая, я продолжал. — Скорее всего, всё, что я видел до этого — лишь иллюзия. Меня засунули в сферу? Скорее всего, на мне где-то были магниты, а неподалёку проектор стоял. А этот зонт, скорее всего, обман зрения. А в чай наверняка что-то подсыпали для аромата жевачки.

Другой я посмотрел с недоверием.

— Ты понимаешь о чём он? — обратился он к пегаске, которая приложила копытце к подбородку.

— Кажется, Твайлайт говорила, что в их мире магии нет.

— Нет ма... Нет магии?! Вообще?! Как вы там живёте?! Как творить хаос, если ты даже слевитировать ничего не можешь?! — истерично тараторил другой я.

— Мы же оба художники, не так ли? — спросил я его.

— Да, но...

— Я рисую, чтобы сдержать своё безумие. Может у меня и нет этой твоей... штуки, но я получаю её творя.

— Ну... Я... Просто... Но... — заикаясь, бормотал он. Его глаза дёргались и смотрели в разные стороны. Чудно, кажется, я сломал себя. — Это слишком! Мне надо успокоиться.

И, в вспышке света, он исчез.

— Куда это он? — спросил я у Флаттершай.

— Не знаю. — тихо призналась она. — Я его никогда таким не видела. Буду надеяться, что с ним всё будет в порядке.

Повисла минутная пауза, которую прервала она вопросом:

— Так... В-в твоём мире ты, случайно, не знаешь, ну... другую меня? Твайлайт говорила, что нашла её. А ты?

— Да. Вообще-то она одна из моих студентов.

— П-правда?

— Она неплохо себя показывает на моих уроках. Со своими минималистическими рисунками и вязанием.

— ОТКУДА... — она прикрыла рот копытами. — В-в смысле... Откуда ты знаешь?

— Ну, я однажды спросил её, в какой области искусства она хороша, и она мне (тихо) ответила, что неплохо вяжет.

— Оу.

То, как она произнесла это слово, заставило меня дёрнуть бровью.

— Неужели никто не знает о том, что ты вяжешь?

— Эмм... Только подруги... И Селестия.

— Дорогая Флаттершай, — покачал я головой, — тебе нужно быть увереннее в себе как художнице.

— Я з-знаю, но...

Если она хоть чем-то похожа на Флаттершай, которую я знаю, она расскажет, в чём дело, если проявить терпение. И, словно заведённая игрушка, она начала:

— Я знаю, что однажды выиграла крупное состязание, мою работу хвалили, но что, если я стану слишком известной? Если всё больше и больше пони будут заказывать у меня? Если я их разочарую? Что, если...

— Мисс Шай, — приказным тоном сказал я, — успокойтесь! Слушай, если не хочешь от этого сойти с ума, просто скажи им, что и у тебя есть предел. У всех творцов есть. Даже у меня. И если тебя попросят начать работу над тем, чего ты не можешь, так и скажи. Зато не свихнёшься.

— Вау. — она моргнула. — Так бы Дискорд сказал.

— Это потому, что я он, только учитель.

Внезапно дверь Флаттершай с шумом раскрылась.

— ПРИВЕТИК, ФЛАТТЕРШАЙ!

Мы обернулись. Там скакала (да, скакала) другая пони, которая выглядела подозрительно знакомой.

Дайте подумать... это она, розовая, кудрявая, на заднице шарики... Это..?

— О, привет, Дискорд.

И этот голос...

— Пинки?

— А-га. Кто-нибудь из вас видел новенького в городе? Моё Пинки-чувство говорит, что в Понивилле новенький, но никак не могу найти его, или её. Может вы видели нового пони, чтобы я ему устроила Добро-пожаловать-в-Понивилль вечеринку?

Да, определённо Пинки.

— Ну... — начала Флаттершай. — Вообще-то здесь и впрямь новенький.

— Правда?! И где же?

Как только она это произнесла, другой я появился в кресле.

— Так, я успокоился. На чём мы остановились?

Я посмотрел на Пинки. Её глаза были широко раскрыты, а челюсть отвисла словно в мультике.

— В-вас ДВОЕ?! Божемой, вы понимаете, что это значит?! Мы можем удвоить-погодите, это чужая фразочка... Э, неважно, у меня- постой. Ты чейнджлинг? — сказала она, указывая на меня.

— Я что?

— Чейнджлинг, ну, ты знаешь, жукоподобное, которое превращается в кого-то и высасывает любовь как вампир, но не такой вампир, как в романтических книжках, а как вампир, который тебя досуха выпить может?

— Э...нет?

Она посмотрела на меня прищурившись, будто снова поймала меня за побегом из больницы. Но неожиданно её мордочка просветлела.

— Ладушки! А теперь, если вы трое не возражаете, я пойду и организую Добро-пожаловать-в-Понивилль-второй-Дискорд вечеринку! Увидимся там!

И прежде чем кто-либо из нас успел произнести что-то, она пропрыгала через дверь и исчезла.

(Прибытие: Со слов Эпплджек)

После обеда, Пинки попросила у меня кой-чего. Типа у неё яблоки закончились для торта на вечеринку. И я ессессна принесла ей яблоки в Сахарный уголок, и она ессессна была рада меня видеть.

Там уже было полно поняш, помогающих ей тут и там. И если уж Пинки нужна помощь с вечериной, то она будет что надо.

— Так Пинки, а для кого эт всё? — спросила я её, когда она забирала у меня яблоки.

— Не могу сказать. — ответила она, прыгая на кухню. — И кроме того, — добавила она, выглянув оттуда, — это не будет вечеринкой-сюрпризом, если сюрприза не будет. Все же это знают, глупышка.

Вот терь мне любопытно. Обычно она те все уши прожужжит о будущей вечерине, для кого она и всё такое. А чё эт она теперь затихла?

Странно сё это.

— Эпплджек, дорогая, — я повернулась на голос Рарити, который звучал со стороны стола, — ты не видела Рэйнбоу по пути сюда?

— Видела разок, а чё?

— Ну, я попросила её принести скатерти из дома, ибо совершенно о них забыла. Я начинаю волноваться, так как вечеринка должна вот-вот начаться.

— Кстать о ней, ты знаешь для кого она?

— Ни малейшего понятия. И я нахожу это странным.

— Я тут! — мы обернулись на голос Рэйнбоу, которая держала кучу красной ткани в передних копытах.

— Рэйнбоу, дорогуша! Ты могла бы их и свёрнутыми принести.

— Эй, ты же сказала принести их сюда как можно быстрее, вот я и принесла. О, здоров, ЭйДжей.

— Ну, лучше делом займусь. — сказала Рарити, зажигая рог и накрывая столы скатертями

— Так, ЭйДжей, ты узнала что-нибудь о том, для кого эта вечеринка? — спросила меня Рэйнбоу, сложив крылья.

— Ничё. Я сама токо щас пришла.

— Странно. Она же обычно рассказывает.

— Ага.

— Да и где она сама?

— На кухне.

Мы услышали, как дверь распахнулась и "Я не опоздала?" голосом Твай. Несколько поняш поклонились ей и продолжили работать. За ней плёлся Спайк.

— Нет, дорогая, ты как раз вовремя. Мы наносим последние штрихи. — сказала Рарити, укладывая последнюю скатерть.

— Чудно. — Твай с облегчением вздохнула. — А Пинки говорила...

— Не-а, сахарок, она не говорила для кого это сё. — перебила я её. — Ни одной из нас. Я уж думаю, а не розыгрыш ли это.

— Кстати о розыгрышах, вы слышали, что мой братец вчера учудил? — спросила Твайлайт Мы покачали головами.

— Шайнинг ей вчера письмо прислал. — сказал Спайк, отдышавшись. — Говорил, что Дискорд из того мира, куда мы с Твайлайт отправлялись, попал сюда.

— А с чего ты взяла, что это шутка? — спросила Рэйнбоу.

— Вчера же был день жеребячества. — ответили они хором, а Твай добавила: — И Шайнинг такое не в первый раз делает. В прошлый раз он отправил мне письмо, мол, с Селестией произошло несчастье. Я бегом к ней, а она в порядке.

— О, это круто. — произнесла Рэйнбоу, сдерживая смех.

— Ещё бы! — мы все подпрыгнули, потому что это произнёс не кто иной как Дискорд, появившийся из воздуха. — Но если бы такое сделал я, я бы...

— Не делай так! — Твай с языка сняла у нас. Затем замолкла. — Постой, Дискорд? А ты что тут делаешь?

— А почему бы и нет? О, чуть не забыл. — он мелом нарисовал на полу круг и ещё кружок внутри него. И тут он открыл эту дверь в дом Флаттершай. — Флаттершай, ты идёшь?

Шай вышла из пола, затем Дискорд закрыл эту штуку и стёр мел хвостом.

— Итак, Флаттершай, тебе нужно кресло с попкорном?

— Эм, нет, спасибо.

— Уверена? — спросил он, создав этот раскладной стульчик и корзину попкорна на нём.

Шай кивнула.

— Я просто побуду там. — она указала копытом на угол.

Вскоре, когда всё было готово, мы вырубили свет, и принялись ждать этого мистера Икс.

Около трёх дверь открылась, мы включили свет и крикнули "СЮРПРИИИИиии?.."

Эт был... Дискорд. Я обернулась, и он сидел на своём месте и жевал попкорн.

Дискордов двое? Двое?!

Последнее, шо я помню, какой-то пони проорал "КОНЕЦ СВЕТА! СПАСАЙТЕСЬ КТО МОЖЕТ!" И затем всё размылось.

Разговор с самим собой.

— Ну, — произнёс я, когда пыль улеглась, — это было быстро.

— Сюрприз! — снова появилась Пинки с тортом на спине. Она оглядело то, что осталось от помещения. — Эй, а куда всепони делись?

Единственные, кто остались кроме меня, Пинки и другого меня, поедающего попкорн, были Флаттершай в углу, закрывшая лицо копытами и крыльями, местная версия, кажется, Эппл...чего-то там без сознания, пегас с радужными гривой и хвостом с десятками отпечатков копыт по всему телу, белый единорог, выглядывающий из-под стола и фиолетовый единорог... пегас... штука, а на её спине сидел маленький сиреневый дракон и направлял на меня нож.

— Дискорд! Почему тебя двое? — злобно спросила она меня обоих.

— Не смотрите на меня, ваше вашество. — сказал он, сделав щенячьи глазки и нимб над головой. — В этом нет моей вины. Не я его создал, спросите Флаттершай.

Фиолетовая штука подошла к Флаттершай и задала тот же вопрос, но мягче.

— Эм, ты же помнишь тот мир с Сансет Шиммер?

— Да?

— И ты знаешь, что в том мире есть другие версии нас?

— И?

— Тот Дискорд, — она указала на меня, — оттуда, и он случайно попал в Эквестрию.

Из гривы фиолетовой выскочил хохолок.

— Дорогуша, ты же не серьёзно. — сказал белый единорог. Погодите, а это кто? Эмм... Кажется, та студентка, чей разум поглощён модой. Почему-то она мне кажется знакомой, только вот имя не могу вспомнить.

— Но так и есть, Рарити, — точно! Вот как её зовут! Спасибо, Флаттершай! — Мне сама принцесса Селестия письмо прислала. А тебе нет, Твайлайт?

— Я думала это шутка. — ответила фиолетовая. Выскочило ещё пара волосков.

— Ау. — донеслось от радужной. Она медленно поднималась на ноги... копыта... как они их там называют. — Окей. Не клёво. — она посмотрела на Эппл без сознания. — ЭйДжей? Эпплджек, ты в порядке? — она подошла к оранжевой пони проверить, жива ли она.

— Мне кажется, — начал я, — она вырубилась.

— Что ты наделал?! — спросила радужная пегаска, злобно смотря на меня.

— Эй, успокойся. Я ничего не делал. Просто появился, и все разбежались.

— В этом нет абсолютно никакой логики! — крикнула фиолетовая. — Я же открыла портал! Так почему он до сих пор здесь?

— А я откуда знаю? Я только недавно сюда попал. — я взял на заметку держаться от неё подальше. У неё такой вид, на который я достаточно насмотрелся в больнице. Вид того, кто на грани срыва.

— Жаль прерывать вашу милую беседу, — сказала Рарити, указав на разбитое окно, — но, кажется, у нас появились заботы куда важнее.

Мы выглянули наружу. Там бегали пони, кричали о конце, и, кажется, что-то горело.

— Весело. — другой я высказал мои мысли. Все посмотрели на него. — Что? Добавить музыку мариачи, и вечеринка выйдет на славу!

По щелчку пальцев его львиной лапы появилась группа мариачи. Нужно узнать, как он это делает.

— Рарити права! — решительно заявила фиолетовая. — Нам нужно сначала позаботиться об этом. Флаттершай, останься с Эпплджек, и проследи, чтобы эти двое на натворили чего ещё. — Флаттершай кивнула, а затем она грозно посмотрела на меня. — А с тобой мы разберёмся потом.

Фиолетовая, радужная, Пинкс и Рарити убежали спасать положение.

— Извини, Дискорд, если ты не против, могу я одолжить твоё кресло? — спросила Флаттершай другого меня.

— Разумеется. — он улыбнулся, щёлкнул хвостом (серьёзно, как он это делает?), и кресло превратилось в удобную софу. Пока Шай укладывала на неё оранжевую, другой я подозвал меня к окну.

— Знаешь, что мне нравится больше всего? — спросил он. — То, что я могу творить полнейший хаос, не прикладывая к этому особых усилий. Стоит мне просто показаться где-то, и всё происходит само. Согласись, работы куда меньше.

— Ха, я обычно так про искусство говорю.

— Хаос, искусство, картошка-моркошка, а в чём разница? Если ты хоть немного похож на меня, то знаешь, что нашему воображению нет пределов. Вопрос лишь в том, как далеко мы можем зайти.

Мы стояли в тишине, а затем на меня вдруг снизошло озарение. Что-то меня так развеселило, что я не мог сдержать смех.

— Что такое? — спросил он.

— Ничего, просто я понял, что я тут так долго, и меня дома все наверно обыскались. Могут даже полицию вызвать, только вот здесь меня никто не найдёт. Может даже расклеют мои фотографии с надписью: "Вы не видели этого чудака?" Интересно, долго мне ещё тут быть?

— Зачем беспокоиться? Тебе тут не нравится?

— Не то чтобы не нравится, просто я кое-что осознал.

— И что же?

— Что у меня тут работы нет.

Другой я рассмеялся.

— Т-ты ведь ш-шутишь, да? Ха-ха-ха! У тебя мои силы, и ты боишься остаться безработным!

— И ты хочешь, чтобы я занял твоё место?

— Оу. — он прекратил смеяться.

— И кроме того, может мы и похожи, но может будет лучше, если каждый будет заниматься тем, что умеет?

— Тушé, мсье.

Я чувствую, как мои губы сами сворачиваются в ухмылку. Обожаю побеждать в спорах с самим собой.

Интересно, как скоро этот фиолетовый вождь утихомирит город?

— У тебя же остался попкорн? — спросил я.

— С театральным креслом?

— Разумеется. Пока мы тут, почему бы не насладиться зрелищем?

О конфликте с пони, разладе с собой и преподавании

О, этот шум, гвалт, ропот, галдёж и шумиха! Разговоры, жалобы, стоны и обвиняющие обвинения тех пони, кто хочет меня оглушить! Уже две минуты мы с другим мной и фиолетовой принцессой пытаемся привлечь внимание города, стоя на площадке перед мэрией. Две минуты пытаемся успокоить тех, кто сходит с ума быстрее, чем пациенты в больнице за месяц.

И этот шум начинает меня бесить.

То, что произошло далее, потрясло меня до глубины души. Я не знаю, что именно сподвигло меня на это, но моя львиная лапа сложилась в некое подобие пистолета, и я представил, как оно выстрелило. Все мы услышали очень громкое "БАМ!", заглушившее весь город.

Это было так неожиданно, что, кажется, я подпрыгнул на добрых тридцать футов. Не сказать как я был рад крыльям, благодаря которым я плавно опустился на землю.

— Эм, простите. — сказал я.

— Что? — спросил другой я, прикладывая когти к ушам.

— Я сам этого не ожидал. — произнёс я чуть громче.

— ЧТО?! — крикнул весь город.

(Мда.) Это займёт какое-то время.

---

Прошло около сорока минут, и городу вернулся слух.

— Окей, все пони нас слышат? — спросила фиолетовая принцесса, и все кивнули. — Я знаю, что вы напуганы недавними происшествиями. Но хочу убедить вас, что причин для паники нет.

— Дискордов двое, это ли не причина? — крикнул кто-то из толпы.

— А вы не задумывались, почему их двое?

— Это же Дискорд, ему и причина-то не нужна! — прокричал кто-то другой.

— Окей, — заговорил я. — Что мне сделать, чтобы убедить вас, что я не монстр под кроватью, мм? — и, наконец, наступила славная тишина. — Послушайте, я не знаю его, — я указал на другого меня, — и не знаю, почему все тут меня боятся, но не думаете же вы, что я какое-то чудовище? Да ради всего разумного, я же учитель.

Над этим, почему-то, все посмеялись, даже фиолетовая принцесса.

— Я не понимаю, что смешного?

— Ты ведь шутишь, да? — послышался голос того, кто сильно напоминал студента, толкнувшего меня сюда в самом начале. Я надел своё самое серьёзное выражение лица и даже не моргал до тех пор, пока он не понял. — Ты ведь не серьёзно?

— Ну почему же. Вполне серьёзно. Как я сказал ранее, я не знаю, что тут натворил другой я, но, как учитель, у меня и в мыслях не было навредить своим студентам. А теперь спрошу ещё раз — как мне убедить вас, что я не монстр?

— Для начала, — произнёс кто-то, — как нам вас различать?

— У меня есть идея. — заявило фиолетовое существо, и её рог загорелся ярко-лиловым. Затем я почувствовал, как что-то легонько сдавило кончик моего хвоста. Я посмотрел — на нём был золотой браслет. — Я наложила на него очень мощное заклятие, такое, что только я могу его снять. — с гордостью сказала она. — Оно настолько сильное, что даже мощнейшее твоё заклинание не сможет его развеять.

Другой я, очевидно, не поверил этому, и дотронулся львиной лапой, и её тут же обожгло.

— Ааа! — крикнул он от боли. Из пустоты появился кусок льда, и он приложил его к ожогу. — Больно же!

— Как я и сказала, только я могу снять его. — сказала фиолетовая с садисткой ухмылкой на лице. — Теперь мы можем вас различать. И раз уж ты из того человеческого мира, то, полагаю, тебя тоже перевоспитали?

— Если ты имеешь в виду "вылечили достаточно для работы", то да. Всё же не зря у меня они с собой. — я достал пузырёк из кармана.

— Что это? — другой я нагнулся и выхватил таблетки.

— Это моё! — я попытался их отнять, но он открыл пузырёк, принюхался, и его чуть не стошнило.

— Святой прожаренный в лунной пыли круп Луны, что это такое?

— Мои лекарства, а теперь отдай! — я потянулся, но он не поддался.

— Лекарства! Пахнут отвратительно.

— Зато держат мой рассудок в норме.

— А, это многое объясняет.

— Отдай! — к счастью, свет фиолетового существа объял пузырёк и принёс его обратно ко мне. Я положил его обратно в карман. Другой я посмотрел на грустно посмотрел на меня и покачал головой.

— Никаких слов не хватит выразить моё разочарование в тебе. — сказав это, он исчез.

Слышать такое от самого себя было непросто.

Я оглядел пони, окружавших нас. Увиденное их потрясло, и они пытались осмыслить, что же произошло.

---

Вечером Твайлайт сообщила мне две новости — хорошую и плохую. Хорошая — она отправляется в Кристальную Империю чтобы починить зеркало. Плохая — это займёт несколько дней.

На закате дня пони меня не так сильно боялись, но всё же избегали. Может, просто оставляют мне личное пространство?

Твайлайт позволила остаться у себя. Этот замок-дерево, кажется, проектировал тот же архитектор, что и кристальный дворец. И его однозначно за это надо уволить. Мне всё это кажется уродливым, а если уж это говорит сюрреалист, то это что-то да значит!

Похоже, замок своровал что-то у Доктора Кто, ибо внутри он оказался куда просторнее, чем казался снаружи. Серьёзно, я несколько часов убил лишь на то, чтобы найти свою комнату! А самое смешное, что всё это время я проходил мимо неё!

И только я попытался расслабиться, как услышал стук в дверь. Открыв, я обнаружил за ней ещё один сюрприз — пони-версию мисс Черрили, только будто её здоровье покинуло её месяц назад.

— Ох! Дискор-

— Диск. — перебил я её. — Просто Диск.

— Ох, прости. — она шмыгнула носом. — А принцесса Твайлайт тут?

— Вы разминулись. Она поехала в ту кристальную страну.

— Вот проклятье! — она было развернулась, но я остановил её.

— Погоди, почему ты пришла сюда и всё ли в порядке?

Она удивлённо посмотрела на меня.

— Чего это ты заботливый такой?

— Ну, там, откуда я, ты... ну, другая ты, работает в той же школе, что и я. Учит детей помладше. И мне кажется, с тобой что-то не так.

— Не так. Я думала, может Твайлайт меня заменит.

— Заменит?

— Пока я не, — она опять шмыгнула, — не выздоровею. А это займёт пару дней.

— Можно вопрос задать?

— Какой?

— Раз уж я застрял тут, и мне делать нечего, может я попробую?

— Ты? — она удивлённо посмотрела на меня.

— Почему бы и нет? Я ведь и сам учитель. Да и таблетки у меня с собой.

— Кстати, а что они делают?

— Помогают справляться с галлюцинациями. Но фишка в том, что я принимаю меньше, чем нужно.

— Почему?

— Чтобы быть достаточно разумным для работы и достаточно безумным для искусства. Понимаешь?

— Удивительно, но да, хотя Дискорда вообще понять сложно.

— Так ты не против, если я выйду на замену тебе от нечего делать?

Она приложила копыто к подбородку, потёрла нос и сказала:

— Я дам тебе испытательный срок на день. Справишься — так и быть, замещай. Нет — вышвырну вон.

Я не был уверен, угроза это или нет, но всё равно произнёс:

— Значит договорились, мисс Черрили.

---

Школа? Я будто с каждым шагом к ней приближался к девятнадцатому веку. Черрили сказала, что её класс состоит из детишек куда младше тех, что учил я. Не то чтобы я неопытен в этом плане. Я заменял пару раз до того случая с психозом.

Подходя к школе, я слышал болтовню ребят:

— Почему мисс Черрили задерживается?

— Может кого на замену поставят?

— Не будь такой дурёхой, пустобокая, кого?

— Да, все знают, что принцесса Твайлайт уехала.

В этот момент я открыл дверь и протиснулся внутрь. Класс будто вымер. Но я на них и не смотрел, доска привлекла моё внимание. Взяв мел, я написал на ней задание, что поручила мне мисс Черрили. Затем я повернулся к своему понифицированному классу. У учеников на лицах были разные эмоции, от страха до любопытства.

— Доброе утро, мисс Черрили заболела на пару дней. Меня зовут мистер Диск, или можно просто мистер Ди. И на сегодня, я буду заменять её.

Урок о притяжении.

Немного окружающего мира, немного истории, английский, чтение, математика и, наконец, рисование. Неплохой день с перерывом между английским и чтением для передышки всем, включая меня. Да и с этими новыми силами всё будет легко.

Черрили проинструктировала меня, что они проходят. Элементарщина.

Пусть и будет слишком уж легко, но попробую.

— Перекличка! — объявил я классу. — Когда услышите своё имя, говорите "Здесь!" — я взял планшет хвостом и принялся называть имена.

— Динки Ду?

— Здесь.

— Снипс?

— Здесь.

— Твист?

— Здесь.

— Скуталу?

— Здесь.

— Снейлз?

— Здесь.

— Сильвер Спун?

— Здесь.

— Эпплблум?

— Тут.

— Баттон Мэш... Баттон Мэш?

— О-он заболел, мистер Ди. — сказала та, кого, кажется, звали Скуталу. Я сделал пометку напротив имени Баттона.

— Рамбл?

— Здесь.

— Свити Белль?

— Здесь.

— Даймонд Тиара?

— Здесь.

— Никого не забыл? — ответом мне была тишина. Похоже, даже здесь это означает "да".

— Хорошо. Перед тем, как начнём, думаю, нужно разъяснить вам несколько моих правил. Во-первых, если я не скажу обратного, домашнего задания от меня вы не увидите.

Все ребята в классе удивились.

— ПРАВДА?! — спросили они хором.

— Если я не скажу обратного. Я рассматриваю домашнюю работу скорее как наказание или же возможность изучить то, чего вы очень сильно захотите. Но я отвлёкся. Правило второе — я периодически страдаю от галлюцинаций, а это значит, что время от времени вижу, слышу и даже чувствую то, чего на самом деле нет. Так что не бойтесь сказать, если заметите со мной происходит что-то не то. И поверьте, вы поймёте, когда увидите. Правило третье — так как в этом мире я обладаю сверхспособностями, не пугайтесь, если произойдёт что-то странное. Если уж я буду учить, то обещаю, этот день вам запомнится надолго. И правило четвёртое — никогда, повторяю, никогда не называйте меня Дискордом. Я это имя считаю за оскорбление. Все всё поняли?

Они закивали, будто ларёк с фигурками на пружинках во время землетрясения.

— А теперь, с утра пораньше, я хотел бы обсудить с вами гравитацию. Итак, кто мне может что-нибудь об этом рассказать? Кто-нибудь?

Кажется, Снипс поднял копыто.

— Это что-то, что заставляет вещи падать.

— Ээ... теплее.

Поднялось ещё одно копыто. Да, такие ботаники, как Твист, есть везде.

— Это сила, с помощью которой опускается всё, что взлетело.

— Хороший ответ. А кто-нибудь знает, почему?

Тишина. Ну, тут мы и начнём. Я подошёл к двери и открыл её.

— Всё дело в массе. — сказал я, вернувшись к столу и покопавшись в одном из ящиков, где я нашёл мячики для гольфа. — А это значит, чем что-то больше, тем сильнее к этому притяжение.

После того, как я взял один мячик, мои птичьи когти достали из воображаемого чехла клюшку.

— Вот вам небольшой эксперимент. — сказал я, представив себя в форме гольфиста, от клеток на которой в глазах рябит. И, оказалось, эта одежда уже на мне. — Вопрос: если я ударю по мячу и он вылетит за дверь, что произойдёт потом? — я поднял взгляд и увидел, как копыто Эпплблум дёрнулось вверх, словно кто-то поднял его за ниточку.

— Мож мячик просто пролетит и о землю шмякнется?

Я ударил, мяч вылетел за дверь и приземлился где-то в саду.

— Ау! — донеслось оттуда.

— Очень хорошо... Эпплблум, ведь так?

Она кивнула. Я положил клюшку на место и поменял форму на одежду портье. Ту самую, со смешной красной шапочкой. Я сосредоточился, и в кабинете появились кнопки и рычажки. Я нажал на ту, что справа, и все окна плотно закрылись, а дверь стала раздвижной. Когда я поднял рычаг, комната наполнилась музыкой, какую включают в лифтах. "Времена года", если точнее.

Когда прозвучал звонок, я опустил рычаг. По нажатию кнопки двери и окна открылись. Класс дружно ахнул, словно впервые увидел хорошее кино. Хотя я не ожидал, что всё вокруг поднимется с пола.

— Как вы наверное поняли, мы в космосе. — сказал я, подплывая к столу. — Здесь вообще нет гравитации. — я открыл в шкафчик и взял первый попавшийся мне мячик. Затем, подплыв к клюшке, я произнёс: — Ну, не совсем так.

— Что это значит? — спросила, кажется, Даймонд Тиара, которая, как и остальные, изо всех сил держалась за свою парту.

— У всего есть центр притяжения. — в доказательство своих слов я пустил мячик по орбите вокруг себя. — Даже у меня. — взяв клюшку, я спросил у ребят: — Ни у кого, случаем, жевачки нет?

Я огляделся. И верно, вот пачка пролетает. Взяв и разжевав одну пластинку, я достал её и прилепил к полу, поставив мячик на неё.

— А раз гравитации тут нет, что будет, если я запущу его в открытый космос?

— Воу! Ну, он просто будет бесконечно лететь? — спросила Скуталу, висящая вверх ногами.

— Верно! — ответил я, ударил по мячу, и мы с классом наблюдали, как он исчез в пустоте.

— Тогда вот вам ещё задачка. — сказал я, нажав на кнопку. Всё снова акрылось, и гравитация вернулась, отчего все и всё попадали на пол. Я подождал немного, чтобы все пришли в себя, прежде чем снова поднять рычаг. — Мы уже знаем, что будет с мячом на Земле и в невесомости. А если где-то тоже будет гравитация, но её будет меньше? — ещё один звонок, я открыл всё, и...

— Мы на Луне? — Динки озвучила то, что было на уме у всего класса.

— Именно. — я поднял с пола ещё один мячик. — И раз мы на Луне, то сила притяжения действует на нас, но она слабее, чем на Земле. — я поставил мячик на землю и приготовился. — А теперь кто скажет мне, что произойдёт?

С тем же успехом я мог спросить, кто хочет самый вкусный шоколадный торт в мире. Взметнулся лес копыт, будто какой-то идиот запустил сразу все фейерверки четвёртого июля.

— Э... Ты? — я указал на ту, кого, кажется, зовут Сильвер Спун.

— Может мячик упадёт, но очень, очень далеко?

— Нет! — вмешался Рамбл. — Он в космос улетит!

— Если он ударит посильнее. — добавила Свити Белль.

— Кхм! — я привлёк внимание класса, замахнулся, и мячик полетел в космос.

— Видите! — воскликнул Рамбл.

Я посмотрел на часы, что висели на стене.

— Следующий урок! — объявил я, нажал на кнопку и потянул рычаг вниз. "Времена года" заиграли задом наперёд в ускоренном темпе, пока не прозвучал глухой стук и звонок. — А теперь откройте учебники истории на четыреста шестнадцатой странице.

Историческое интервью.

Если резать правду-матку, терпеть не могу историю как предмет. Я ненавидел её в начальной школе, в средней и старшей, и уж совершенно точно ненавидел её в колледже. Знаю, что история — это сказание о нас всех, но на тех уроках, которых я был, это казалось мне дурно написанным фельетоном. За завесой скуки разглядывания карт и чтения были достаточно неплохие места, но вдаваясь в каждую их микроскопическую деталь... Люди, которые были представлены, были скучными, злыми и совсем не интересными. А исторические события — не более чем бесконечный список дат и мест.

— Стар Свирл Бородатый, родился в 39-м году Д.И.Н.М. Пропал без вести в 21-м П.И.Н.М. — читала Свити Белль монотонным голосом, который всегда можно услышать из кабинета истории. — Он был единорогом, который на протяжение своей жизни изобрёл более чем 200 заклинаний. Считается, что около 18-го года Д.И.Н.М он был учителем принцесс Селестии и Луны. Стар Свирл...

— Так не пойдёт. — сказал я вслух.

Кобылочка и остальные дети оторвали взгляд от книжек и посмотрели на меня.

— Мистер Диск?

— Не буду врать, класс, из всех предметов этот приносит мне меньше всего удовольствие преподавать. Я всегда люто ненавидел историю. И знаете, — я положил свой учебник, — должен же быть способ сделать её более интересной. Что-то, что даст ответы на вопросы в конце главы, а саму главу читать не придётся, что-то... — я замолк. Идея гарпуном выстрелила мне в голову.
— А смогу ли я? — спросил я себя.

— Сможете что, мистер Ди? — поднял копыто Снейлз.

Я взял кусочек мела и подошёл к доске.

— Погодите секунду, я кое-что попробую.

Я провёл мелом линию близко к бортикам доски. Признаюсь, даже имея силы хаоса в своём распоряжении, я не был уверен, что это сработает.

Но стоит же попробовать и посмотреть, что получится.

Я несколько раз постучал по доске, и затем она открылась словно дверь. А за этой дверью оказалась комната со стопками книг, картами и бог знает чем ещё. Рядом с камином, сложенным из камня, сидел пони. Кажется, жеребец, серый с белыми гривой и хвостом, рогом он держал чашку.

Когда дверь раскрылась, он подпрыгнул на добрый десяток футов и спросил:

— Вы кто?!

— А вы кто? — спросил я.

— Стар Свирл. Что вы делаете в моей башне?

Я обернулся и увидел, что глаза и рты жеребят были широко раскрыты.

— Рты закройте, это невежливо. — сказал я и повернулся обратно к серому. — Извините за вторжение, я учитель, и у нас с классом есть к вам несколько вопросов.

— Это странно. — произнёс он. — Классная комната появилась в стене, за которой ничего нет, вместе с... чем бы вы ни были в качестве учителя и детьми, желающими спросить меня о чём-то, и всё это в два часа утра.

Я повернулся к детям; Эпплблум переводила взгляд с книжки на жеребца, стоявшего по ту сторону доски.

— Вы совсем не похожи на картинку. У вас даже бороды нет.

— А с чего она у меня должна быть? Мне же всего двадцать два. — спросил Свирли, изогнув бровь, а затем высунул голову из доски. — Это мне только кажется, или тут день?

— Не пытайтесь думать слишком много, — посоветовал я ему, — от этого голова болит.

— И всё же, я хочу знать, какое заклинание имеет такой эффект. Оно будет отличным дополнением моей книги.

— Ну удачи. Я его вроде как выдумал только что.

Старри посмотрел на учительский стол и взгляд его упал на раскрытую книгу. Его рог засиял, А учебник покрылся голубоватым свечением. Он подлетел к мудрецу, видать, тот захотел рассмотреть свой портрет.

— Это нелепо. Ладно борода, но эта шляпа? Я что, придворный шут? Кто её сделал? Погодите, эта гравировка... КЛОВЕР! — крикнул он.

— Так мы у него спросим что-нибудь или как? — спросила Даймонд.

— Слушайте, а что насчёт небольшой сделки? — спросил я, привлекая его внимание. — У вас, должно быть, появилась куча вопросов. У нас они тоже есть. Так как насчёт обменяться ими? Вы задаёте нам один, а мы — ещё один в ответ. Идёт?

Он вздохнул.

— Дайте хоть чаю сделаю для начала.

В течение следующих десяти минут дети получили ответы на все вопросы из учебника, а псевдо-Мерлин на свои. Ну, по крайней мере, насколько мы смогли на них ответить.

— Так вы говорите, что ваш класс в будущем? — спросил он. — Потрясающе! Мне необходимо поработать над таким заклинанием. О, это будет превосходно!

— Да-да, конечно. — произнёс я, подходя к доске. — А, и кстати, не забудьте бороду отпустить. Солидности придаёт.

Сказав это, я закрыл портал на доске. Посмотрев на часы, я понял, что настало время следующего урока.

— Ну ладно, ребятишки, мисс Черили сказала, что к сегодняшнему дню вы должны были сделать презентации. Доставайте свои эссе, и посмотрим, как вы справились.

Пока дети тянулись за своими домашними заданиями, я откинулся в своём кресле. Признаться, я не могу дождаться увидеть реакцию пони-Черили, когда я расскажу об этом всём. А день ведь ещё только начинается.

Даймонд.

Дополнительные очки тому, кто догадается, на кого из злодеев вселенной DC отсылает диалог в этой главе.

К этому легко привыкнуть. Неважно, какого возраста дети в классе, я бы убил за такие возможности преподавания в своём мире.

Откинувшись в кресле и закинув ноги на стол, я жевал яблоко и думал о следующих уроках. Я посмотрел, что они там читают — небольшая история о пианисте и море. Суховато написано, как по мне, но, думаю, смогу сделать интереснее. По математике проходят умножение.. Может мне учеников приумножить, чтобы показать яснее? А что до рисования…

— А НУ БЫСТРО ИЗВИНИЛИСЬ!

Кажется, я головой ударился, подпрыгнув от испуга. А, нет, я рогами его пробил. Пытаясь высвободиться, я невольно подслушал этот разговор.

— А с чего это я должна? Это ведь правда, не так ли?

Хмм… Чей же это голос…

— Скут и не надо летать!

— И в чём тогда смысл быть пегасом, если даже от земли оторваться не можешь?

— Она просто родилась такой!

— Хм, а ты её как всегда защищаешь.

— И чё эт значит, Даймонд?

О, Даймонд Тиара. А её собеседница, судя по акценту — Эпплблум. Ну, местная её версия.

— Думаю, ты прекрасно знаешь, о чём я.

— Она ж мой друг. С чё бы мне её не защищать?

К этому моменту я уже сумел слезть с потолка и вернуться в кресло.

— Ой, правда? Значит, это совсем не важно.

— Ты эт о чём?

— Ох, ни о чём таком. Значит, не будет разницы, если Скуталу вдруг узнает о том, что ты кобылиха?

Кобылиха? Во имя кошмаров Сальвадора Дали под наркотой, что такое “кобылиха”? Мой взгляд упал на шкаф, и я увидел там словарь. Он подошёл ко мне, когда я поманил его пальцем. Пока я листал его в поисках буквы “К”, разговор затих. Когда я нашёл её, Эпплблум заговорила.

— Ч-чё?

— Ты не ослышалась. Ой, или ты своим подружкам не рассказала?

— Я-я понятия не имею, о чём ты.

— Врёшь.

Ка… Ке… Ки…

— Я-то всё знаю. Особенно, как ты описываешь Скуталу в своём дневнике.

— ТЫ ЧИТАЛА МОЙ ДНЕВНИК?!

Коа… Коб…

— О да. И там есть что почитать.

Наконец я нашёл то, что искал. Пока я читал статью, мои глаза загорались от гнева.

“Кобылиха (сущ.), прост. — оскорбительный синоним того, кого привлекают пони его же пола, в данном случае, кобылы, которую привлекают другие кобылы.”

Я выглянул в окно; Даймонд злобно ухмылялась, а на лице Эпплблум легко читался ужас.

Не в мою смену, юная леди.

— ДАЙМОНД ТИАРА! — крикнул я, — ЗАЙДИ КО МНЕ! СЕЙЧАС ЖЕ!

Когда эхо улеглось, я плюхнулся на своё место и стал считать секунды до того, как явится эта негодница.

Дверь открылась. Я заметил, что за ней шла Эпплблум. Я подошёл к двери, впустил мисс Тиару, но внимание моё было устремлено не к ней.

— Подожди пока тут. Я с тобой потом побеседую.

Оставшись с Даймонд наедине, я направился к своему месту.

— Мистер Дис…

— Сядь. — приказал я, создав перед своим столом стул.

Она повиновалась. Когда она уселась, я щёлкнул пальцами на львиной лапе, и ставни на окнах захлопнулись. Я не хочу, чтобы кто-то ещё это услышал.

Несколько секунд я просто молча смотрел на неё. Конечно, у неё поджилки тряслись в ожидании того, что же случится.

— И с чего же мне начать, а?

— Мистер Диск, я…

— Помолчи пока. Позволь мне прояснить ситуацию. Я позволяю ученикам называть меня как угодно за исключением “Дискорда”. Можешь считать меня плохим учителем. Можешь назвать странным или просто свихнувшимся, но я не потерплю, мисс Тиара, когда один из моих студентов по какой бы то ни было причине задирает другого! — я приподнялся со своего кресла. — И учитывая тот опыт, что я почерпнул, находясь в психушке, я прекрасно понимаю, почему ты так поступаешь.

— А?

— Скажи-ка мне кое-что. Что такого сделала тебе Эпплблум, что ты обозвала её кобылихой?

— Видите ли… — она завертелась. — Она… Они…

— Полагаю, ясного ответа у тебя нет? — она промолчала. — Зато я его знаю. Всё лишь затем, чтобы у кого-то был день, а может, чёрт побери, и вся жизнь хуже твоей. А всё почему?

Я посмотрел ей прямо в глаза.

— Потому что у тебя был плохой день, не так ли?

— Что?

— Нет, ты знаешь, что я прав, и в этом причина, почему ты достаёшь Эпплблум и её подруг. У тебя был плохой день. Позволь мне рассказать тебе кое-что. Пока я тысячи дней томился в лечебнице, я узнал кое-что о пациентах. Знаешь, как они все там оказались? — она покачала головой. — Их всех довёл до такого один плохой день. Вот и всё. Даже сама Луна сказала мне, что самого здравомыслящего человека может вывести из себя лишь один плохой день. Так скажи мне, что сделало тебя такой, какая ты сейчас? Папочки не было рядом? Или может друг на свидание не пришёл? Должно быть, что-то в этом духе.

— Ну… А что случилось с вами?

— Я… — продолжил я после недолгой паузы. — Если честно, я не совсем уверен. Иногда я помню это иначе, чем это было на самом деле. Но, хэй, если уж мне и придётся иметь прошлое, я сам решу, какое оно было!

Я сам усмехнулся от своей шутки.

— Смысл в том, что я свихнулся, и когда я понял, что всё наше существование — лишь одна большая шутка, я стал безумнее шляпника! Я пытаюсь сказать, что нетрудно довести кого-то до белого каления. И ты это делаешь с Эпплблум. Ты пытаешься сделать её день плохим, чтобы убедить себя, что у неё он хуже твоего.

— И что? — спросила она. — Что вы пытаетесь доказать? Что я такая же спятившая, как и вы?

— Не совсем так. В отличие от тебя я творю, а не иду и порчу жизнь остальным. Итак, скажешь что-нибудь в свою защиту? — спросил я, оказавшись в чёрной робе судьи, а на голове моей возник напудренный парик. Так, смеху ради.

— Эмм… — Она заёрзала на стуле, смотря куда угодно, но не на меня. — Простите?

— Даймонд Тиара, услышав всё, тобою сказанное, я приговариваю тебя к удвоению домашней работы, и, — я щёлкнул пальцами на львиной лапе, — в течение следующих двадцати четырёх часов ты не скроешься за какой-либо маской. Все смогут увидеть, какая ты на самом деле. — я достал молоток из под стола. — Свободна.

После того, как я стукнул молотком, Даймонд покинула кабинет. Избавившись от наряда судьи, я позвал Эпплблум, которая ждала снаружи.