Сказанное мимоходом
О судебной бухгалтерии и хоровом пении / On Forensic Accounting & Choral Singing
Серьезное исследование
Листи был недоволен. Очень недоволен.
— Я недоволен, — выразил он вслух, что было совершенно необязательным, — очень недоволен.
Балансд Леджер скорчила гримасу. Из-за этого ее очки в роговой оправе начали сползать с носа, и ей пришлось схватить их копытом, что в некоторой степени поуменьшило драматический эффект.
— Мы все недовольны, мистер Сэлэд. Если мы не справимся, последствия для эквестрийской экономики будут катастрофическими. Президент одного из наших старейших банков замарался в растратах и использовании инсайдерского положения при торгах. Причем делал это совершенно бестолково, — ответила она.
— Я не про это. Я недоволен тем, что мы до сих пор его не арестовали. Как правило, когда случается подобное, Доттид и Скай Скрайб отправляются и устраивают в нижнем Мэйнхеттене гору из черепов, чтобы вселить страх селестиев в любого, кто намерен крутить подобные делишки.
— Мне кажется, боятся они не ее величества, — произнесла Балансд Леджер с лукавой улыбкой. Широко известно, что даже малейшего намека на аудит со стороны Скай Скрайба было достаточно, чтобы заставить банкиров выпрыгивать из окон офисов в полном ужасе.I) Менее широко известным фактом было то, что Доттид Лайну пришлось перенести офис Скай Скрайба из Мэйнхеттена из-за того, что каждый раз когда тот спускался, чтобы купить себе на ланч сэндвич, он проходил мимо фондовой биржи и вызывал падение индексов на двадцать пунктов.
— Что ж, да, но суть заключается в том, что обычно к этому моменту мы уже арестовываем всех руководителей и, на всякий случай, всех, кто оказался рядом.
— Ах, но эти жулики были умны. Ну, по меньшей мере, умны по ограниченным интеллектуальным стандартам финансовых преступников. Их инвестиции отбились. Гилдед Гилдер, в свою очередь, потерял все деньги, что вывел из своего банка. В результате один из крупнейших эквестрийских банков — из большой пятерки! — имеет капитализацию, как у лотка с лимонадом. Он продолжает работу на доброй воле, кредите, и том, что никто до сих пор не осознает, что же произошло. Когда они поймут, нас ожидает бегство, пони обнаружат, что банк представляет собой пустую скорлупу, курс бита войдет в пике, и мы глазом моргнуть не успеем, как от эквестрийской экономики останется дымящийся кратер. Кантерлотский торговый банк важен.
— Мне кажется, что тем больше причин для его ареста, пока не сбежал, — ворчливо ответил Листи.
— Он согласился сотрудничать в обмен на недельную отсрочку.
— Это лишь даст ему время на побег!
— Возможно.
— Но…
— Нам нужна эта неделя. Если мы будем действовать быстро и потратим ужасающее количество бит, то сможем выпустить краткосрочные облигации, затем застраховаться путем организации обменного курса с киринским центробанком, например, затем купить пут-опцион, да, на облигации в зебрийском…
— Да, да. Магия. Темное волшебство. Мне без глаза тритона6), пожалуйста, — сказал Листи, разминая себе переносицу.
— Вы не можете — и это прямой приказ Секретаря — арестовать его за растрату, мошенничество или любое другое финансовое преступление в течении недели.
— В самом деле? Вы можете передать Дотти, что…
— ...он потребовал, чтобы вы дали слово, мистер Сэлэд. Он настаивал.
Листи вздохнул.
— ...хорошо. Я даю слово. Я не буду арестовывать его за растрату, мошенничество, ни за что экономическое, пока не пройдет целая неделя. Я обещаю. Подпись кровью он не требовал?
— Он сказал, что свяжется с вами по этому вопросу.
Листи шел по дворцовому коридору, чуть не дрожа от ярости. Он не мог злиться на Доттида — бедный лохматый ублюдок лишь делал свою работу — но он мог злиться на Гилдед Гилдера — жадности как у дракона, мозгов как у репы в масле. А раз уж он собирался злиться, то делать это надо было продуктивно. Настало время воспользоваться законом креативно.
Несмотря на кипящий котел внутри, внешне он сохранял спокойствие, шел отточенной походкой, копыто перед копытом, небольшими шагами. Лишь крылья — снова и снова распушавшиеся — выдавали его расстройство. К тому моменту, когда он дошел до своего кабинета, они выглядели так, как будто он только что пролетел через ураган, затем остановился и несколько раз повторил, просто так, без причины. Он пронесся мимо секретаря, пробормотав что-то, что при определенной широте души можно было принять за приветствие, и бросился в кресло. Откинулся на спинку и закрыл глаза, размышляя.
Нельзя арестовывать за то, что он совершил. Нельзя арестовывать за то, чего он не совершал — нет, это можно, но из этого ничего не выйдет. Что же мне… Сотрудничество, да? Полное сотрудничество? А ведь это может сработать. Что если мы…
...он был оторван от своих планов деликатным покашливанием. Листи приоткрыл один глаз и увидел начальника своего секретариата с сэндвичем на подносе. Это заслужило внимание обоих глаз. Он наклонился вперед за сэндвичем.
— О Селестия пресвятая, ты мой спаситель, Куиллстроук.
— Да, это широко известный факт.
Листи ухмыльнулся.
— Ты ведь знаешь, что не обязан готовить мне ланч, верно? Готовка не упомянута в твоей должностной инструкции.
— Мне показалось, что поступить так будет предусмотрительным, сэр. Я заметил, что настроение у вас не самое светлое, и решил, что для нас обоих будет лучше, если оно улучшится. Отсюда сэндвич. Будь вы вулканом, я уже искал бы в жертву подходящую девственницу, чтобы сбросить ее в кальдеру. К счастью, вы успокаиваетесь легче. Обратите внимание на оливки с миндалем и сладкий перец. Они изысканны.
Листи откусил кусочек. Да, изысканны.
— И все же, — произнес он с набитым ртом. — И все же ты заставляешь меня чувствовать вину. Для начала я должен тебе ланч.
— Вину, вы сказали? Хорошо. Могу я просить вас припомнить это чувство, когда наступит время определить все великолепие ланча что вы мне должны?
Листи хихикнул и с наслаждением набросился на остатки сэндвича.
Чувствуя тепло и комфорт после приема пищи, Листи вновь откинулся назад, чтобы продолжить серьезное планирование. Спустя полчаса все было готово. Он вылез из кресла и вышел из кабинета.
— Уже уходите? — поинтересовался Куиллстроук.
— Ага. Чтобы стать жертвой жуткого преступления. Не ждите меня.
Гилдед Гилдер просматривал бумаги, чтобы убедиться в том, что платеж за проезд до Зебрики невозможно было бы отследить, когда дверь взорвалась и слетела с петель. Полудюжина королевских гвардейцев ворвались в комнату, вооруженные и бронированные так, как будто пришли выселять спящего дракона, и окружили банкира. За ними, гораздо медленнее, походкой прогуливающегося в парке, зашел Листи. Он с полупоклоном и вежливым “прошу прощения” протиснулся между бронированными глыбами — капралом Свифт Вингом и сержантом Гиацинт — и подошел к столу Гилдеда. Оперся на него, копыта на бумагах, а затем одарил банкира своей самой лучшей улыбкой, от которой даже свет отражался с негромким металлическим звоном.
— Что все это значит? — вопросил Гилдед, пытаясь скрыть испуг. — Этот ваш пони, Доттид, сказал, что у меня есть неделя перед тем как…
— О, нет-нет-нет. Нет! Перед тем, как вас арестуют? Небеса упаси! Мы тут не для того, чтобы арестовать вас — не так ли, сержант? — произнес Листи, сохраняя улыбку.
— Никак нет, — ответила Гиацинт. Вот она не улыбалась. Скорее наоборот. Это было выражение, которому учили во время подготовки гвардейцев, и гласило оно: “Не пытайся убегать. Только умрешь уставшим.”
— Тогда зачем вы здесь? — спросил Гилдед с сомнением.
— Что ж, вы обещали полное содействие следствию, не так ли?
— Да. Но…
— Вот для этого мы тут и есть. Чтобы быть содействованными. Содействователями? Неважно. Мне нужно ознакомиться с вашими бумагами, видите ли.
— Скай Скрайб уже смотрел…
— ...а я собираюсь сделать это еще раз. Ну, вы понимаете. Второе мнение.
— А стражники?
— О, они просто мои телохранители. Осторожность не бывает лишней, вы же понимаете.
— Так вы хотите, чтобы я…
— ...дали мне ваши гроссбухи и оставались тут, пока мы читаем их.
— А потом вы уйдете?
— Разумеется.
— Хорошо. Держите. Только побыстрее. Мне еще нужно управлять банком.
— О, конечно же. Вы же так классно справляетесь с этим.
Гилдед подавил рык и передал стопку гроссбухов. Листи взял их и открыл первый. Пробежал глазами страницу, забитую цифрами, и зевнул. Перевернул страницу и зевнул снова, от души, расправив на всю длину и захлопнув крылья.
— Селестия! Насколько же скучная работа, не так ли, Гилдед? Так легко сбиться и все такое. Что ж. Как насчет веселой песенки, чтобы поддержать наш дух? Парни? Сержант? Вы как?
— Я не...
Не успел Гилдед произнести и пары слов в знак протеста, как Листи подпрыгнул в воздух, создав сильными крыльями хаос в набитом бумагами кабинете. Гилдед мог лишь беспомощно наблюдать, как его драгоценный билет — в Зебрику и к свободе — вылетел в окно. Он посмотрел ему вслед, обуреваемый отчаяньем. В тот самый момент, когда он уже подумывал последовать за ним — не умеючи, черт возьми, летать, — Листи начал петь.
— Одна тысяча бутылок пива на стене! Одна тысяча бутылок пива! Возьми одну, пусти по кругу…7)
Гвардейцы прилежно подпевали ему с не выражающими ничего лицами, с глазами, смотрящими в никуда.
Несколько часов и девятьсот пятьдесят шесть бутылок пива спустя Гилдед стал всерьез задумываться над тем, чтобы отгрызть собственное копыто для побега. Он не был до конца уверен в том, как именно это поможет, но именно так поступают в отчаянии. А он, черт возьми, был в отчаянии.
Пения хватало самого по себе — и даже больше чем хватало — но этот Сэлэд был еще и самым неуклюжим пони из ныне живущих. Он умудрился врезаться в шкафчик, где стояло спиртное для важных гостей, и разлить ликер буквально повсюду. В кабинете пахло так, как будто в пивнушке взорвался самогонный аппарат. Паркет, вероятно, тоже был под списание. А затем… Затем он случайно подпалил один из гроссбухов и в сумашедшей попытке сбить огонь — продолжая при этом петь — задел на столе Гилдеда маленькую кнопку, которая открывала отделение с особыми гроссбухами. С теми, в которых были записаны номера банковских счетов и которые он хотел забрать с собой в Зебрику. Разумеется, этот идиот ничего не заметил, но гроссбухи были прямо тут. Затем этот лунатик взобрался на стол, распевая во все горло про четыреста пятьдесят первую бутылку пива — по-видимому, эта была лучшей — и поскользнулся, смахнув все секретные гроссбухи Гилдеду на колени. Это означало, что теперь ему нельзя было даже шевелиться. Если бы он попытался, даже этот идиот-пегас не смог бы не заметить небольшую гору бумаги, расползающуюся по полу. Так что Гилдед оказался прикованным на месте и молился, чтобы у Сэлэда скорее закончились бутылки пива.
— Сорок четыре бутылки пива на стене, сорок четыре бутылки пиииииива, возьми одну — надо заметить, вы хорошо держитесь, мистер Гилдер, очень содействующе — пусти ее по круууууугу…
— Да — что ж — всем, чем могу…
— Сорок три бутылки пива на стенееееее — разумеется, теперь мы должны проверить вашу почту, и да, налоговые вычеты тоже. Скрупулезность очень важна, в конце концов.
— Н-но… Я… Налоговые вычеты?
— За последние десять лет.
— Это нелепо!
— Знаете, я думаю, вы правы.
— Я прав?
— Да. Не знаю, что это на меня нашло.
— Да, что ж, хорошо, я…
— Двадцать лет. Как минимум.
— Но…
— И нам потребуется полный список пони, которых вы наняли, конечно же, и показания от каждого из них — о, проклятье! — сказал Листи. Впервые за все время он выглядел совершенно расстроенным и растерянным, улыбка куда-то пропала.
— Что еще?
— Я совершенно сбился со счета, знаете ли. На которой бутылке мы остановились?
— Что?
— Тоже не помните? Как насчет вас, офицеры?
— Не могу знать, сэр, — отчеканила Гиацинт.
— Да неужели?
— Так точно, сэр. Ни малейшего понятия. Мы просто следовали за вами.
— Поразительно, — сказал Листи пораженно.
— Голова не для цифр. Будь у нас такая, мы были бы не в гвардии, — участливо ответила Гиацинт.
— Ну хорошо. Думается мне, придется начать с начала. Одна тысяча бутылок пива на стене, одна тыся....
И тут Гилдед ударил его. Сильно. Ему казалось, что так надо. Секундой позже мир стал размытым от боли, а когда он пришел в себя, то обнаружил себя надежно удерживаемым шестью музыкально настроенными стражниками. Хватило бы и одного. Трое были бы перебором. Шесть были — фарсом. Он был арестован с такой тщательностью, как ни один пони в истории. Листи тер свою челюсть, но продолжал улыбаться. Затем пригладил гриву, поправляя несколько выбившихся волосинок. Удовлетворившись результатом — в каком бы состоянии ни была челюсть, прическа осталась в порядке — он заговорил.
— Ух ты. Почему же вы не сказали, что не любите музыку, дорогой мой Гилдер? Нападение на государственное должностное лицо при исполнении? Это очень серьезное преступление. Ну-и-ну. А я думал, мы друзья!
— Но я…
— ...никаких “но”. Как я уже сказал, очень серьезное преступление. Четвертый класс тяжести, по факту. Я юрист по профессии, и поверьте мне, это ужасно. Оно должно быть рассмотрено, это случай непреодолимых государственных интересов, без возможности отзыва иска. Но не переживайте! Я замолвлю за вас словечко на слушании по вопросу возможности уплаты залога, которое состоится через… э… примерно через неделю. Хех. Забавно все же это все устроено.
— Но вы…
— Ох, посмотрите! Вы нашли еще гроссбухи, — провозгласил Сэлэд, заметно повеселев, — Вы и впрямь очень полезны. Знаете что? Я лично поговорю с судьей. Чтобы убедиться, что у вас все будет хорошо. Это меньшее, чем я могу помочь.
— Вы… Вы…
— Ох, да ладно, не благодарите. Всегда пожалуйста. А теперь уведите его, пожалуйста. Закон есть закон, в конце концов. Увидимся через неделю, старина Гилдед.
Крайне озадаченного Гилдеда увели прочь, и Листи спокойно собрал все новые гроссбухи, отмечая про себя, что надо поблагодарить горничную Гилдеда за крайне ценную информацию. Поразительно, сколь многое можно найти, протирая пыль.
Он сгрузил гроссбухи в сумки, расписался в планшете сержанта Гиацинт, которая теперь улыбалась открыто, вразрез всем древним традициям стражников, и вышел из кабинета, притормозив, чтобы проверить, в порядке ли грива.
Грива была в порядке.
Заголовок гласил: “УСТАВШИЙ И ВЗВОЛНОВАННЫЙ БАНКИР8) НАПАЛ НА ГОСУДАРСТВЕННОГО СЛУЖАЩЕГО ВО ВРЕМЯ РУТИННОГО АУДИТА”. Чуть ниже, несколько более мелким шрифтом, было напечатано: “ПОСТОЯННЫЙ СЕКРЕТАРЬ СЭЛЭД ГОВОРИТ БЕЗ ОБИД”. Спиннин Топ очень хорошо делала свою работу, в конце концов.
— Но я думала, мы… я… нет, мы договорились, что не будем арестовывать мистера Гилдера, — сказала Луна. Она прижимала газету к столу обоими копытами, как будто та могла убежать, и почти что перекрестила глаза, пытаясь расшифровать написанное. К современным временам было не так уж и сложно привыкнуть, но вот эквестрийская пресса была для не привыкшего читателя сущим адом.
— О да. Доттид Лайн выдал мистеру Сэлэду точные инструкции, чтобы тот не жульничал с арестом Гилдера, — ответила Селестия.
— Так значит, он ослушался…
— Доттид Лайн говорил про финансовые преступления. А это — не финансовое.
— Кажется, мистер Лайн был беспечен.
— В том, что он дал неточно сформулированные инструкции пони, которого во времена его юридической практики называли “Пронырой Листи”? О, да. Совсем на него не похоже.
Комментарий автора:
Вычитка потрясающей Bookplayer. Если имя Скай Скрайб звучит для вас знакомо, то знайте — это не случайно. :)
1 ↑ I) Банкиров-пегасов, конечно, но о чем-то это, тем не менее, говорило.