Иногда вещи не то, чем кажутся

Честная работа

Персика пробиралась через лес, с кончиков копыт до носа закованная в доспехи. Она бежала так быстро, как только могла, при этом держа копьё на плече в балансе. Задыхаясь, она неслась вперёд, осматривая окрестности.

Она никак не могла найти того, кого искала. Она с отчаянием прочёсывала лес, но не находила своей цели. Помог ей крик, разорвавший тяжёлый воздух леса. Услышав его, Персика рванула в его направлении. Звучало так, будто это существо в агонии, самой страшной, которую только можно испытать, но Персике хватило этого, чтобы узнать, кому принадлежит этот голос. Ускорившись из последних сил, она добралась до существа спустя несколько минут.

Оно сидело на опушке леса под старым сухим деревом, свернувшись калачиком и громко хныкая. Оно рыдало, словно новорожденный котёнок, потерявший родителей, и ледяные слёзы струились из его глаз.

Персика прекрасно знала этот кошмар. Он посещал её каждую ночь после того случая, лишь изредка изменяясь. И как бы она не пыталась, она никак не могла вырваться из него.

Не думая ни о чём другом, она подбежала к существу и нависла над ним. Из-за своей собственной боли она не смогла произнести имя бедняги. Со слезами на глазах, Персика положила дрожащее копыто на его плечи, пытаясь успокоить. Но едва она коснулась его, существо резким движением отказалось от помощи.

— П-поди прочь! — прорычало существо, завывая, словно раненая собака. — Это т-ты со мной это сделала! Это твоя вина, Персика... Твоя вина...

Внезапно оно повернуло лицо к кобылице. Некогда карие, словно мать-земля, глаза, стали красными, как угольки только что догоревшего костра.

— Я... Я ненавижу тебя... Я...

Существо, которое она некогда знала и любила, выросло в размерах. Персика, разрываемая отчаянием от слов, которые услышала, обронила копьё, и оружие с лязгом упало на землю. Лицо существа начало перекручиваться, превращаясь в нечто ужасное и неестественное. Со злобой и отвращением на том, что некогда было лицом, оно шагнуло вперёд, что заставило Персику ошатнуться.

— Я убью тебя. — произнесло оно тихо, словно шепча, но в то же время громче рёва разъярённого зверя. Обнажив клыки, оно надвигалось на неё, протягивая свои руки к ней. Пони же, не зная, как его остановить, ничего не могла с этим поделать. Вытянув свою ужасную голову вперёд, оно вонзило клыки в плечо кобылы, и страшная боль молнией пронзила её разум. Подняв её, оно потрясло свою жертву и бросило оземь, чтобы когтями разодрать броню на мелкие кусочки, добираясь до плоти, прикрытой теперь лишь шёрсткой. Вскоре земля обагрилась.

— Пресика... — произнесло оно прямо ей в ухо, раздирая её тело, отрывая копыто за копытом, будто от тряпичной куклы. Сама кобылица могла лишь кричать в агонии через рот, которого не было. — Пер-си-ка!

— Персика, я закончил! — в третий раз повторил Хэйбеас, стоя около дерева. Оттуда он мог видеть, что кобыла задремала минут двадцать назад, так что он решил докричаться до неё. Подойти и разбудить как обычно духу у чейнджлинга не хватило — вдруг она его побила бы, едва заслышав его шаги?

Наконец услышав его, Персика вскочила. Покачав головой, она поправила шляпу так, что полы её не загораживали обзор, и увидела силуэт чейнджлинга, стоявшего в нескольких метрах от неё, махая копытом, опершись на корзину, полную персиков.

— Ну наконец-то. — проворчала она. Медленно поднимаясь со своего стула, она медленной рысцой направилась к нему. Пока она осматривала корзину, Хэйбеас с нетерпением ожидал чего-то в награду за свои труды — какого-то оскорбления, хотя бы, а если очень сильно повезёт, то может даже и комплимента!

— Хорошая работа. — произнесла Персика вполне себе обычным тоном. Взяв корзину за ручку под тихий победный смешок Хэйбеаса, она без особых усилий подняла её одним копытом. Перед тем, как уйти, она бросила ещё один взгляд на чейнджлинга.

— Не радуйся особо, работы ещё полно. — сказала она, посмотрев на дом. — Пока не забыла, убраться надо бы, да тщательно. Полы помыть, окна — тоже, причём и снаружи, и изнутри, пыль протереть. Не поможешь мне с этим через пару минут, чейнджлинг?

— Как пожелаете. — ответил Хэйбеас, понимая, что выбора у него как такового и не было, и направился в сторону дома. Внимательно за ним наблюдая до тех пор, пока он не скрылся внутри ей жилища, Персика пожала плечами и ушла с большой корзиной персиков на своей спине.

Спустя несколько часов их работа подходила к завершению. Когда время перевалило за полдень, а все задания были выполнены, Персика спросила Хэйбеаса, "голоден" ли он в каком-либо виде. Чейнджлинг ответил утвердительно, и и кобыла направилась на кухню, нарезала несколько ломтиков хлеба, и специальным ножом намазала их вареньем и арахисовым маслом. Она отдала один бутерброд Хэйбеасу, и двое принялись обедать.

Сидели они друг напротив друга, и вокруг царила тишина, прерываемая лишь тихим "ням-ням-ням". Паузу решила прервать Персика, когда расправилась со своей порцией и протёрла уголки рта салфеткой.

— Ну и что о себе расскажешь, чейнджлинг? — спросила она. — Что на самом деле заставило тебя покинуть своё королевство и начать жизнь с чистого листа?

От сэндвича Хэйбеаса осталась лишь маленькая корочка, которую он было хотел проглотить, когда он оторвал от него взгляд и посмотрел на собеседницу. Поглядев через плечо, он убедился, что за ним никого не было. И тогда он понял, что кобылица заговорила именно с ним.

— Вы хотите узнать обо... мне? — переспросил он, приложив копыто к груди в недоумении.

— Как я и сказала. — ответила она безразличным тоном. — Давай, рассказывай, почему ты в своём путешествии ушёл так далеко от своей ужасной родины.

— Потому что я хочу изменить свою судьбу. — произнёс Хэйбеас с нотками гордости в голосе. — Я не хочу никому вредить. Я не хочу ни у кого красть. Я лишь хочу мирно жить среди вас.

— И вдохновило тебя на это..?

— Эта идея посетила мою голову, когда я... — Хэйбеас поправил бандану на шее и закашлялся, прикрыв рот здоровым копытом. — ...нашёл поваренную книгу.

— И из-за поваренной книги ты покинул свой улей? Поваренная книга заставила тебя задуматься о своей жизни? — не могла не спросить Персика. — Серьёзно?

— Можно и так сказать. — Хэйбеас усмехнулся, на секунду отведя взгляд. — Мне всю жизнь вбивали в голову, что есть только один вид любви. Когда я нашёл книгу и прочитал её, я понял, что есть и другие, мирные способы получения нашей еды; к примеру, когда вы, пони, готовите свою с любовью.

Персику такой ответ удивил — это можно было понять по тому, как она вырисовывала узоры копытом по алой скатерти.

— Хм. Обычно чейнджлинги вечно голодны и ненасытны, но тебе хватает моей еды, потому что она приготовлена с любовью. А вообще... имеет смысл.

— Я говорил это вашей дочери, говорю и вам — я другой. — настойчиво заявил Хэйбеас. — Это правда.

— Ты будто хочешь, чтоб я тебе поверила.

— Так и есть.

— Вот в этом-то вся соль. — Персика усмехнулась, покачав головой. — Моё доверие непросто завоевать, особенно такой твари, как ты, чейнджлинг. А там, глядишь, ты поправишься, и духу твоего здесь не будет.

Хэйбеас вздохнул и опустил голову.

— Да, полагаю, что вы правы. Я просто... хотел бы, чтобы всё было немножечко по-другому.

От такого ответа губы Персики сжались в ниточку.

— Ладно. Мы отвлеклись. — произнесла она, отодвигая стул и вставая. — Пич Блоссом скоро будет дома. Надо бы закончить с работой до её прихода. Не волнуйся, осталось немного.

Хэйбеас медленно кивнул, тоже покидая своё место, и зажевал остаток корочки.

— Думаю, вы правы.