Fallout Equestria: Хроники Дитзи Ду
Глава 14. Начало конца
"В конечном счёте, Флаттершай убила нас всех.”
Мегазаклинания.
Когда понибудь начинает думать о мегазаклинаниях, первое, что они представляют — это ослепительная вспышка и ядовито-зелёное пламя, окрашенное зловещим радужным блеском. Жар-бомбы были инструментом, который уничтожил большую часть Эквестрии и превратил то, что осталось, в токсичную Пустошь. Мэйнхэттен, Хуффингтон, Сталлионград, Клаудсдейл и так много других крупных городов были разрушены, благодаря этим средствам массового уничтожения. Тем не менее, существует так много пони, которые забывают о первоначальной цели мегазаклинаний. Они должны были привести к патовой ситуации, а не к полному разрушению.
— Мэй… — Начала было я, пытаясь понять, о чём она говорит.
Кажется, она не хотела давать мне право слова. — Не могу поверить, что я не думала об этом раньше, — воскликнула она, — ведь оно всё это время лежало, как на ладони!
— Мэй! — В этот раз, я закричала громче. Похоже, это привлекло её внимание. — Пожалуйста, помедленнее. — Я махнула копытом, пытаясь успокоиться. — Можешь начать сначала, пожалуйста?
Мэй глубоко вздохнула, видимо, тоже пытаясь успокоиться. — Как я уже говорила тебе, Дитзи, я устала от этого. Устала быть неспособной помогать пони, устала делать слишком мало, либо слишком поздно, и устала быть лишённой возможности помогать тогда, когда могла бы сделать гораздо больше.
— Мэй, не надо… — Но она снова меня перебила.
— Больше всего, Дитзи, — сказала она с покорным вздохом, — мне надоело быть гулем. Всё, что я когда-либо хотела, это помогать пони. Баттеркап и я присоединились к Министерству Мира только с этой целью. Мы боготворили Флаттершай и её сострадание. Теперь, посмотрите на нас! Она мертва, а я всего лишь труп.
Я подняла бровь: — Только потому, что ты гуль, не значит, что ты не можешь помогать пони, — возразила я.
Мэй фыркнула и топнула копытом. — Ты что, ничего не замечаешь, Дитзи? Это именно то, что я имею в виду. Больше половины пони, с которыми мы сталкиваемся, не подпускают меня к себе, даже когда истекают кровью. Я думала, что теперь, когда я стала бессмертным гулем, я смогу полностью посвятить себя помощи, в которой нуждаются пони, смогу сделать что-то хорошее, но всё это было напрасно.
— Не смей так говорить! — Воскликнула я. — А как насчёт всех гулей, чей рассудок был спасён только благодаря тебе? А как насчёт всех хороших пони, которых ты смогла спасти? Они ничего не значат?
— Нет, не значат, — фыркнула Мэй, у неё на глазах навернулись слёзы. — Большинство гулей, которым я помогла, будут убиты кем-то другим. Или ты уже забыла резню в Троттингеме? Смирись с этим, Дитзи, пока упыри остаются такими, какие они есть, ничто для них не станет лучше. Никогда! Не говоря уже о психопатах, таких, как Апекс и Снипс, которые приносят в этот мир ещё больше дерьма.
Это укололо меня так сильно, что я аж вздрогнула от слов Мэй. Мне действительно не нравилось то, как она себя вела. Но здесь, было что-то ещё. Как будто, она винила себя не только в собственных недостатках, но и во всём плохом, что когда-либо случалось с гулями, или даже из-за гулей. Это было мучительно. Интересно, было ли это просто шоковой реакцией на то, что сделал Апекс, или, это копилось в течение какого-то времени, и только сейчас вырвалось наружу.
— Мэй, — я надеялась хоть немного успокоить её, — как давно ты себя так чувствуешь?
Мэй глубоко вздохнула, а затем тоскливо выдохнула. — С момента инцидента со Снипсом. Его слабоумие показало мне, что независимо от того, что я делаю, безумные гули будут существовать, и они будут продолжать причинять боль пони. Хуже того — даже такие гули, как Апекс, теперь вызывают проблемы у обычных пони.
— Таким образом, твоё решение возвращается к попытке излечить их состояние, — отметила я.
Мэй слегка улыбнулась, выглядя решительной. — Да, это единственный реальный способ убедиться, что подобные вещи больше не будут происходить.
Я была рада услышать, что она стала более уверенной в себе, чем была раньше, хотя, я всё ещё была немного обеспокоена. — Ты упомянула мегазаклинания. Как именно... Я знаю, что, на самом деле, ничего не знаю о магии, но как мегазаклинание сможет нам помочь?
Мэй ухмыльнулась. Надеюсь, что это был хороший знак, а не намёк на отчаяние. — Я знаю, что многие пони забывают об этом, особенно учитывая то, как закончилась война, но мегазаклинания — это больше, чем просто жар-бомбы и другое оружие массового уничтожения.
Я кивнула; я не была посвящена во внутреннюю работу Министерств, но я знала, что Мэй была. — Хорошо, так каков план?
Мэй улыбнулась. Я думаю, что моя готовность согласиться с её идеей, хотя это и было диковинно, помогла ей восстановить своё обычное самообладание. — Первое мегазаклинание упало в Разбитое Копыто, в середине сражения. Я знаю, потому что... Я была там. Я была одной из тех, кто бросил его.
Я молча моргнула, а затем, моя челюсть ударилась о землю (к счастью, не буквально). — Ты была там? — Недоверчиво спросила я.
Май кивнула, выглядя слегка несчастной. — Предположительно, тест мог бы пройти лучше, учитывая, что у нас не было возможности различать эффект между нашими собственными солдатами и этими проклятыми зебрами. Тем не менее, сила исцеления была поразительной. Я видела, как несколько солдат на грани смерти вдруг ожили. Не говоря уже о десятках других, которых я не видела.
Я понимающе кивнула головой. — Так ты думаешь, что исцеляющая магия может исправить... клеточный некроз? — Я сделала пометку этого термина у себя в голове.
Мэй покачала головой; — Нет, — ответила она, что меня несколько смутило, учитывая её энтузиазм минутой ранее. — Мегазаклинания должны исцелять раны, а не мутации. Однако, — продолжила она с улыбкой, — я сомневаюсь, что есть понибудь, кто понимает мутацию гулей так же, как и я.
Я медленно кивнула, начиная потихоньку её понимать. — То есть, ты думаешь, что можешь сделать заклинание, которое поможет всех вылечить?
Мэй ухмыльнулась: — Я работала в Отделе Исследований Заклинаний, Дитзи. Всё, что мне действительно нужно, это надлежащее помещение и немного времени. Я правда не понимаю, почему эта идея никогда не приходила мне в голову тогда, когда всё только началось.
Я пожала плечами, хотя и подозревала, что это как-то связано с тем, что Эквестрия была скорее... похожа на хаос со времён Апокалипсиса. — Что ж, тебе нужно помещение, так? Как насчёт твоего старого офиса в Мэйнхэттене? В прошлый раз, он был ещё цел.
Мэй улыбнулась, на лице явно прослеживались черты ностальгии. — Хорошая мысль, Дитзи. Это сделает всё намного проще.
Я подняла бровь. — Что ты планировала делать, если бы я этого не предложила?
Мэй отмахнулась. — Не нужно беспокоиться об этом. Твоя идея — гораздо лучше моей, и, кстати, она на неё очень похожа.
Похожа — да, но, к сожалению, довольно быстро станет ясно, что “лучше” — это не правильное описание. Время было намного добрее для пони из Мэйнхеттена, которые решили вернуться и снова жить там, чем оставаться в других городах. В то время, как появлялись новые, маленькие города и поселения, устаревшие руины прошлого разрушались. И Мэйнхэттенский Госпиталь не был исключением. С ним было даже хуже, чем с большинством построек, учитывая, что место уже пребывало в тяжёлом положении более ста лет назад.
Мэй была до боли тихой во время нашей прогулки по городу. Я надеялась, что это было связано с разработкой идей для лечебного заклинания, но мои страхи продолжали твердить мне, что это был предупреждающий знак. Я игнорировала их, предпочитая надежду страху. Когда мы достигли руин Мэйнхэттенского Госпиталя, ну, или того, что от них осталось, наше молчание было внезапно разрушено криком разочарования Мэй.
Мэйнхэттенский Госпиталь исчез. Когда мы были здесь в последний раз, небоскрёб, стоящий через дорогу, упал и разрушил половину бывшего Центра Министерства Мира. И теперь, вторая половина, которая до этого стояла, рухнула сама на себя. Единственной узнаваемой частичкой была часть знака с изображением креста и бабочек, символом МинМира. Даже небоскрёб, разрушивший больницу, превратился в некий “скелет” того, чем он был раньше.
Я была разочарована этим неудачным поворотом событий, но Мэй была в полном отчаянии. Она вскарабкалась на развалины и начала перемещаться по ним. — Что ты делаешь? — Встревоженно спросила я, подскочив к ней.
Мэй повернулась, чтобы посмотреть на меня. — Я вытаскиваю её! — У неё на глазах были слёзы.
Мне потребовалось мгновение, чтобы понять, о чём она говорит. Даже спустя сто двадцать лет... она всё ещё думала о Баттеркап. — Мэй… — Я не знала, как ей объяснить. После стольких лет, от неё остались бы только кости. И шансы найти её останки в таком хаосе были крайне малы.
Мэй вернулась к своему занятию. Она использовала свои копыта и магию, чтобы сдвигать обломки. Она продолжала делать это около пятнадцати минут, прежде, чем полностью остановилась. В конце концов, Мэй просто уставилась на руины. Я заглянула через её плечо, чтобы увидеть то, на что она смотрела, надеясь, что она, возможно, действительно нашла Баттеркап. Нет, Мэй нашла медицинский ящик. Он был потрёпан, крышка была согнута, и содержимое вылилось на землю. Большинство медикаментов было уничтожено, но один всё же остался нетронутым. Ингалятор.
Мэй подняла и просто уставилась на него. Я видел разгорающийся конфликт, легко читаемый в её глазах. — Мэй… — Начала я, — пожалуйста, не надо...
Мэй начала плакать. Это был болезненный крик, на её лице вдруг отразилось отчаяние. Она швырнула ингалятор на землю и начала прыгать по нему. Столько боли и страданий было в этом крике. От смятого состояния, ингалятор начал распыляться, пока не выпустил весь Дэш. В этот момент, она отвернулась и обняла меня вокруг шеи, просто рыдая в то, что осталось от моей гривы. Я погладила её по спине, надеясь успокоить, но она продолжала рыдать.
Прошло почти полчаса, прежде чем Мэй перестала плакать, и даже тогда она всё ещё была ужасно расстроена. Я не могла винить её за это; разрушенный госпиталь обнажил кучу старых ран в считанные минуты. Её мертвая подруга, её зависимость, её, якобы, неспособность помочь пони, и её навязанное чувство неудачи в том, что она не смогла предотвратить прошлые катастрофы. Как бы я не хотела сказать ей, что всё будет хорошо, я знала, что она воспримет мои слова всерьёз. Было только одно, что могло убедить её простить себя.
Я поднял голову Мэй с плеча и посмотрел ей в глаза. — Итак, какой у нас план?
Мэй моргнула в замешательстве. — План? Что ты-
На этот раз, я перебила её: — Перед тем, как я предложила тебе прийти сюда, чтобы найти помещение для твоей работы, ты сказала, что у тебя есть другая идея, просто моя была более практичной. Что это было?
Мэй, казалось, было трудно понять, о чём я говорю, но через мгновение её глаза расширились в осознании. — О. Ну, это была не лучшая идея-
— Но это всё, что у нас сейчас есть, — перебила я. Я не дам ей снова впасть в депрессию.
Мэй медленно кивнула. — Ты права, что ж... Первый раз, когда упало мегазаклинание, это случилось в Утёсе Разбитого Копыта.
Она уже упоминала об этом ранее. — Думаешь, что там может быть подходящее помещение?
Мэй выглядела растерянной, но всё равно ответила. — Общий военный объект МинМира находится в том районе, где заклинание прошло через финальные стадии разработки. Если нам повезёт, а я имею в виду, действительно повезёт, то здание может быть цело. Единственная проблема заключается в том, что Утёс Разбитого Копыта стоит в опасной близости от родины зебр.
Я подняла бровь: — Ты же не думаешь, что зебры всё ещё будут посягать на Эквестрию после стольких лет? Даже если бы они пережили контратаку мегазаклинания, у них есть много и других проблем, о которых им нужно сейчас беспокоиться, кроме нас.
— Нет, я полагаю, нет. Однако, кто знает, сколько раз этот объект могли обыскивать или использовать его в качестве убежища. В конце концов, прошло сто двадцать лет.
Я покачала головой. — Ну, это самая лучшая идея, что у нас есть. Мы сделаем это. Всегда есть надежда на лучшее.
Мэй вздохнула, а затем кивнула. — Ты права. Я ведь всё ещё завидую тебе, Дитзи, ты же знаешь?
Я улыбнулась: — Я бы предпочла, чтобы ты завидовала мне, а не жалела себя. А теперь пошли.
Прежде, чем отправиться в Утёс Разбитого Копыта, мы с Мэй решили сначала вернуться в Кратерсайд и сообщить Роттингтейлу об изменении планов. Кроме того, мне нужно будет найти новый фургон или тележку. Когда мы пришли, то обнаружили, что все жители собрались около общины, где мы втроём провели нашу первую ночь. Это навеяло печальные воспоминания о Дасти.
Роттингтейл стоял в центре и рассказывал о том, что сделал Апекс и о том, что сделали мы. Реакция была удивительно разнообразной. Большинство гулей, казалось, были в ужасе от этой перспективы. Некоторые — начали нервничать, так как Апекс и его головорезы были их основным источником защиты от внешних угроз. Некоторые из них были в курсе этого и были вынуждены молчать. Кроме того, очень небольшое число жителей поддерживали то, что сделал Апекс, либо из-за злобы, либо из-за его веры в превосходство гулей. Я не обращала на них внимания; последнее, что нам было нужно, это убивать ещё больше своих.
Мы стали ждать, пока Роттингтейл закончит рассказ, а затем подошли к нему, когда толпа начала расходиться. — Вы очень быстро вернулись, — подметил он.
Я вздохнула; — Госпиталь рухнул, ничего не осталось.
Роттингтейл смотрел на нас с сочувствием; — Вот чёрт. Попробуем в другом месте?
Мэй твёрдо кивнула, отбросив все свои сожаления. — Утёс Разбитого Копыта.
Роттингтейл присвистнул: — Но он же находится на противоположном конце Эквестрии. Нам понадобится время, чтобы добраться туда.
— Я возьму одну из повозок Апекса и отвезу вас туда. Клетка должна спасти вас при падении, и будет справедливо, если после того, как она разрушила так много жизней, она сможет попытаться и спасти их.
Роттингтейл посмотрел на нас, а затем сказал. — Извините, что говорю это, но я не пойду с вами.
Я моргнула от удивления: — Ты не пойдёшь? Почему?
Роттингтейл взглянул на расходящуюся толпу. Большинство из них уже возвращались в свои дома, хотя некоторые стояли и обсуждали произошедшее. — Апекс был главным в этом месте, но оказалось, что он и его друзья были единственными средствами защиты, которые у них были. Некоторые из оставшихся знают, как обращаться с оружием, но никто из них не умеет делать это хорошо. Большинство из них — это мирные жители или падальщики, или тому подобное.
Мэй удивлённо посмотрела на Роттингтейла; — А ты собираешься обучать их?
Роттингтейл кивнул; — Агась. Возьму парочку, чтобы спасти оружие и патроны, плюс то, что Апекс и его банда оставили после себя. Тогда, я буду тренировать их, как Троттингемское Ополчение. — Я видела боль на его лице. — Я думаю, что это именно наша вина, в том что у них сейчас нет защиты, и мы должны взять на себя ответственность, чтобы восстановить привычный порядок вещей.
Я кивнула: — Хорошо, хорошо. Мы можем принести оружие и боеприпасы, когда я возьму повозку. — Я улыбнулась Шерифу; казалось, что он тоже, наконец, увидел шанс искупить свою вину, по крайней мере, в его собственных глазах.
Казалось, он заметил мою улыбку и улыбнулся в ответ, чмокнув меня в щёчку. — Не заблудись и смотри, чтобы тебя не подстрелили. Жду, что ты вернёшься с хорошими новостями.
Я копалась в канализации, чтобы достать одну из повозок Апекса. Это было достаточно легко; я открыла гигантские жалюзи, которые Апекс использовал для распространения радиации. Затем, я загрузила в тележку всё оружие, которое сняла с Апекса и его банды. Как ни странно, я обнаружила, что внутренние запасы радиации Апекса исчезали, а его свечение постепенно тускнело. Из чистой злости, я плюнула на его труп. Обычно, я не из тех, кто занимается такими вещами, но он это заслужил.
Я привезла тележку обратно в город, где Роттингтейл устанавливал стрельбище из старых бутылок и консервных банок. К большинству орудий не хватало боеприпасов, поэтому жителям пришлось бы выйти из города и найти патроны, конечно, на случай, если у Апекса не было скрытого склада с оружием.
Я была в смятении; часть меня хотела остаться с Роттингтейлом и помочь гулям Кратерсайда. Однако, Шериф здесь был в своей стихии, и мог справиться с этим самостоятельно. А Мэй — нет. Несмотря на то, что Утёс Разбитого Копыта вряд ли стал хуже за последние сто двадцать лет, чем был до этого, я боялась, что Мэй снова начнёт сомневаться в себе. Я молилась, чтобы здание всё ещё было там, и наше путешествие не будет напрасным. Не думаю, что хрупкая психика Мэй выдержит ещё один удар.
Я оставила Наследие Стронгхуфа и остальные шмотки в повозке вместе с Мэй. Было бы трудно запрячь себя, имея при себе кучу седельных сумок и оружия. Роттингтейл отдал Мэй свой револьвер, сказав, что он принесёт удачу. Я была рада, так как Мэй лучше обращалась маленьким оружием, чем с такой винтовкой, как у меня. Да и к тому же, у него уже было оружие Апекса и его соратников.
Как только я, должным образом, привязала себя к повозке, я взлетела, не желая медлить ни секунды. Как бы грубо это ни звучало, я также надеялась, что её страх перед полётом отвлечёт её от других, более тёмных мыслей.
Этот полёт был очень скучным. Как правило, во время перелётов, мы с Мэй проводили время, болтая или слушая радио. Но этот полёт был для Мэй настолько нервирующим, что она была, как никогда, тихой. Она даже не попыталась завести разговор, чтобы отвлечься от страха высоты. Само по себе, это должно было быть ещё одним предупреждающим знаком, но я по-прежнему надеялась, что Мэй вернётся на копыта, когда мы доберёмся до места назначения.
После почти целого дня молчания, я решила попытаться начать разговор сама. — У тебя там всё хорошо, Мэй? — Спросила я. — Ты какая-то тихая.
Мэй не отвечала ещё несколько минут, прежде чем сказать. — Я в порядке.
Я ей не поверила, но согласилась с ней, чтобы избежать конфликта. — Хорошо. Можешь рассказать мне больше об этом объекте? Было бы неплохо знать, что именно я ищу, когда мы доберёмся до места.
Я обернулась и увидела, что Мэй лежит довольно неподвижно, едва подняв голову. — Объект находился под землёй, за линией фронта, на поле боя. Поищи окопы.
Я кивнула, отметив это про себя. Тем не менее, я хотела разговорить Мэй, чтобы она не впадала в уныние. — Как ты думаешь, что мы там найдём?
— Ничего, — коротко ответила Мэй.
Я застонала; Мэй не сдавалась. —Хорошо, но что было там до Апокалипсиса?
Мэй подняла голову, вздохнув: — Лаборатория Исследования Заклинаний.
Я почувствовала разочарование в этом явно бесполезном диалоге. — Мэй, пожалуйста, я просто пытаюсь помочь сохранить твой рассудок-
— Ты не поймёшь и половины того, что там происходило, даже, если я расскажу тебе, — огрызнулась Мэй, перебив меня. Затем, она удручённо вздохнула. — Прости меня, Дитзи, это не... Я имею в виду... Извини.
Я остановила повозку и зависла вместе с ней прямо в воздухе. Я развернулась и посмотрела на мою давнюю подругу. — Послушай, Мэй, я знаю, что ты расстроена, и что в последнее время всё идет не так хорошо, но угнетение самой себя и то, как ты огрызаешься на меня, делу не помогут.
Мэй взглянула на меня: — Нет, ты права. Единственное, что улучшит ситуацию, это шанс, что за полтора века довоенный объект никак не пострадал. Я знаю, ты надеешься на это, но давай будем реалистами. Это путешествие, по всей вероятности, закончится тем, что мы вернёмся в Кратерсайд с пустыми копытами. После этого, мы проживем остаток наших жизней в облучённом городе, пока нас не подстрелят или мы не одичаем.
Я хотела разозлиться на Мэй за её цинизм, но я понимала е ё. Мэй отчаянно хотела найти что-то, на что она могла бы надеяться, но она просто не могла. Мэй приближалась к краю своего разума, оставляя далеко позади свои надежды. Пустошь была слишком жестока для такой доброй пони, как она, и она больше не могла этого выносить. Но как же далеко от этой стадии была я?
— Послушай, я знаю, это тяжело, — сказала я твёрдо, но спокойно, — но ты сама это сказала. Если есть шанс, наконец-то помочь всем остальным гулям, то мы должны им воспользоваться. Даже если это всего лишь шанс. Подумай об этом. Независимо от того, насколько плохи наши шансы, если это сработает, то это будет стоить риска.
Мэй вздохнула и кивнула, но не выглядела убеждённой. Она спросила: — У тебя есть что-нибудь поесть? Я голодна.
После очередного дня молчания, я попросила Мэй включить радио. Она неохотно выполнила мою просьбу, и мы вновь услышали голос Ди-Джея ПОН-3. Это был всё тот же Ди-Джей, который пришёл на смену Бонус. Он, к сожалению, не казался таким уж счастливым.
"Добрый день, дети мои, с вами Ди-Джей ПОН-3, и я боюсь, что у меня сегодня плохие новости. Небольшое поселение Ховельхуф, в южной части от центра Мэйнхэттена, погрузилось во тьму. Немногие выжили, но один из них рассказал всю правду о случившемся моему информатору.
У меня аж ком встал в горле, боясь услышать очередные бредни о том, какие гули, на самом деле, хреновые. Я заметил, что Мэй тоже оживилась и стала внимательно слушать эфир. Несмотря на причину, это вызвало небольшую улыбку на моём лице. Даже когда она в чём-то сомневалась, её забота о пони всегда была у неё в душе.
Голос, который прозвучал по радио в следующее мгновение, я узнала. Это была одна из выживших жителей Ховельхуфа, которую Мэй лечила от радиационного отравления. Одна из немногих, кого не коснулись страшные последствия. Та, кто отказалась от любой помощи для себя и других выживших, даже после того, как Мэй, Роттингтейл и я спасли их.
— Это было ужасно, — прозвучал голос кобылы. — Там была группа гулей. Тот, кто был их лидером — светился от радиации, и он был безумен. Он говорил о том, что гули являются самой высшей расой на планете. Он, вместе с несколькими вооружёнными головорезами и стаей диких гулей, которые казались обученными, собрал всех жителей города в одном месте и убил тех, кто не пошёл с ним.
Я вздохнула. Это должно было вызвать возмущение у гулей и, конечно же, привести к преследованию тех, кто никак не был вовлечён в это безумие. Я была рада тому, что Апекс построил свой город для гулей в таком месте, куда обычные пони не смогут добраться.
— Они затащили нас в клетки и отвезли к кратеру Мэйнхэттенского мегазаклинания, пытаясь наполнить нас радиацией и, по его словам, "даровать нам бессмертие". Большинство из нас не выжило, некоторые — стали гулями, и совсем маленькая часть пони была спасена.
Я моргнула в удивлении. — Что? — Я не ожидала, что она об этом заговорит. Я ждала продолжения рассказа, затаив дыхание.
"Безумный гуль и его последователи были убиты, и те, кто спас нас, пытались вылечить нас от радиации. Я была одной из счастливчиков. Я просто надеюсь, что больше ни один пони не познает тот ужас, что познали мы. Те, кто, к сожалению, гулифицировались... надеюсь, они смогут найти себе подобных, тех, с кем не сойдут с ума. Включая моего мужа.”
Когда радио снова переключилось на Ди-Джея, я вздрогнула от слов кобылы. Я не знала, что её муж был среди жертв. Опять же, она нам об этом ничего не говорила. Я даже не знаю её имени. Я вздохнула и продолжила слушать новости.
“Ну, как-то так. Это была бродячая банда гулей, таких же жестоких, как любой рейдер, или даже хуже. Похоже, что они получили по заслугам. Как я уже и говорил, что посеешь, то и пожнёшь. Просто будьте осторожны, берегите свои жизни. А теперь, встречайте Свити Белль.”
Когда заиграла песня, мы с Мэй переглянулись. Слова Ди-Джея вряд ли убедят столько людей, сколько история кобылки. Мэй, казалось, думала о том же, и я увидела этот яркий блеск решимости в её глазах. — Мы должны всё исправить.
Остальная часть нашего путешествия прошла с включённым радио, мы хотели быть уверены, что Кратерсайду ничего не грозит. Мы знали, что мы всё равно им ничем не поможем, так как возвращение полностью аннулирует нашу причину ухода. Ди-Джей ПОН-3 заставил немного задуматься о различиях между теми, кто действительно в этом виноват, но, учитывая то, как пони относятся к нашему виду, не думаю, что это принесёт пользу. Было огромным облегчением не слышать что-либо о Кратерсайде во время эфиров новостей.
На четвёртый день после вылета из Мэйнхэттена, мы, наконец, достигли Утёса Разбитого Копыта. Сам Утёс выходил на равнину, которая служила прямой границей с Родиной Зебр. Я читала об этой битве в газетах полтора века назад. По-видимому, это был один из самых жестоких конфликтов в ходе войны. Зебры отчаянно пытались взобраться на Утёс, а местные пони сражались и умирали здесь, лишь бы удержать их. Я не могла себе представить, каково это было — быть там. А Мэй могла, и была там.
Мэй вела себя ужасно тихо и совсем не так, как когда мы летели над Утёсом. Я начала задумываться о том, что же происходит в её голове; какое же страшное зрелище и звуки она здесь пережила. Драка с мутировавшими животными или рейдеры не идёт ни в какое сравнение с полем боя, полном грохота и свиста от летящих пуль, криков боли и смерти, эхом раздающейся повсюду. Настоящая война, в которой я никогда не была свидетелем, наверняка проносилась воспоминаниями в голове Мэй прямо сейчас.
После нескольких пролётов, я, наконец, заметила окопы у основания Утёса, где проходила большая часть боёв. Они были сильно разрушены или затоплены, благодаря времени и погодным условиям, изменившимся после Апокалипсиса. Сейчас, там осталось разрушенное сооружение, стоящее на вершине Утёса, где Биг Макинтош получил пулю, защищая Селестию, и взрывные воронки от снарядов и гранат. Удивительно, но одна из воронок светилась. Я не знала, что в Разбитое Копыто попало мегазаклинание, но что ещё могло оставить такую дыру в земле? Возможно, оно предназначалось для другой цели. Сомневаюсь, что мы об этом узнаем.
Я, наконец, опустила тележку за линию траншей. Я освободилась от упряжки и полетела назад, чтобы отпереть клетку с Мэй. Она опередила меня, открыв её сама. Она уже взяла свои седельные сумки и револьвер Роттингтейла, и левитировала мне мои сумки вместе с винтовкой. Я одела их и закинула винтовку за спину. После минутного размышления, я сняла Наследие Стронгхуфа и взлетела, чтобы совершить небольшую разведку территории. Мэй осталась на месте.
Быстрый облёт местности ни о чём новом мне не сообщил. Опять же, мой косой глаз сделал фокусировку на деталях несколько трудной. В конце концов, я приземлилась перед Мэй, она по-прежнему молчала. — Мэй? — Окликнула я её.
В ответ, Мэй лишь покачала головой, а затем, оглядела руины. — Я не была здесь в самый первый бой. Солдаты сражались и умирали, чтобы защитить наш Исследовательский Центр, а также, чтобы удержать зебр на их территории. Они даже не знали, чем мы занимаемся. Они знали только то, что Флаттершай сама наблюдает за нашими заключительными этапами. Сама Рэйнбоу Дэш сражалась рядом с ними, усиливая важность сего мероприятия. Интересно... если бы они знали, чем именно мы занимаемся, могли бы раненые продержаться дольше в надежде на то, что мы сможем им помочь? Или же они отдали бы свои жизни, чтобы защитить наш проект.
Я медленно кивнула, внимательно её слушая. Она нечасто говорила о своём прошлом, поэтому мне хотелось знать, что именно творится у неё в голове. Однако, одна вещь показалась мне странной. — Первая битва?
Мэй удивилась. — Разве ты не знала? Мы создали первое мегазаклинание. Не было никакого способа отличить пони от зебр при первом падении. Каждая раненая зебра была исцелена вместе с нашими солдатами. Даже после успешного исцеления, это была наша вина, что солдатам пришлось проходить через этот ад снова и снова.
Я поморщилась. Газеты описывали лишь одну битву в Разбитом Копыте. Они никогда не упоминали о тесте мегазаклинания или исцелённых солдатах. Она писали лишь о том, что Эквестрия успешно защищает свои границы. Было ли это результатом влияния Министерства Стиля? Трудно сказать, это было так давно.
Мэй начала плакать. — Это была наша вина. Флаттершай так старалась спасти всех, и пони, и зебр. Всё, чего она хотела — это чтобы война, насилие и страдания закончились. Затем, зебры изменили её “чудесный дар” и превратили его в оружие, не оставив нам иного выбора, кроме, как ответить тем же. Флаттершай хотела спасти всех. Закончилось всё тем, что мы убили всех. — Мэй опустила голову и заплакала.
Наконец-то всё прояснилось. Желание Мэй спасти пони, её самооговоры, её желание пережить прошлое, её цели и мотивы. Всё это произошло от того, что началось здесь, на этом Утёсе. Каким-то образом, её участие в проекте превратилось в личное чувство ответственности за всё, что случилось после того, что они здесь сделали. Может, потому, что она — единственная, кто сейчас может нести за это ответственность? После стольких лет, трудно представить, что кто-то из пони, работавших над этим проектом, выжил. Возможно, это ещё одна причина, почему она чувствовала себя виноватой.
— Мэй, я... Я.. — Я не знала, что сказать, и просто обняла её. Она плакала мне в плечо.
Через некоторое время, у Мэй закончились слёзы. Она пролила их слишком много за последнее время. Я поняла, что ей нужен отдых. Я молилась, чтобы она нашла что-то, что оживит её надежду. Не знаю, кому именно я молилась. Может, Принцессам? Многие пони стали поклоняться им, как божествам. Я надеялась, что им удалось попасть в Кантерлотское Стойло, и они просто ждут шанса вернуться. Однако, это, возможно, было немного более наивным, чем мой обычный оптимизм.
Мэй начала ходить по полю боя, пытаясь что-то найти. Она была слишком сосредоточена на том, чтобы найти это, чтобы сообщить мне, что именно она ищет. Я не возражала; даже если бы от моей помощи она смогла бы найти его быстрее, я понимала, что это то, что ей нужно было сделать самостоятельно. В любом случае, все окопы выглядели одинаково, половина из них наполнилась грязью, странными осколками и пустыми гильзами. Я увидела в грязи следы от чьих-то копыт. Интересно, как давно они были здесь оставлены. Когда в последний раз шёл дождь? Мои мысли прервались, когда я упёрлась в затылок Мэй.
Мэй остановилась примерно на полпути вверх по Утёсу. Мы перешли через пулемётный бункер. Сначала, я подумала, что сам бункер — это то, что искала Мэй, но она прошла мимо него и начала копошиться в земле позади него. Я быстро вспомнила о подполье. Это имело смысл; вход в секретный исследовательский центр, работающий над сверхсекретным проектом, не мог быть на виду.
Я услышала стук копыт Мэй, столкнувшихся с полым металлическим звуком. Её рог зажёгся, и она откинула кусок омертвевшего дёрна, открыв толстую стальную дверь, установленную на склоне холма. Помимо того, что лаз был грязным, он выглядел почти неповреждённым. Дверь же была помята и деформирована, несомненно, в результате падения мегазаклинания, которое попало в верхнюю часть Утёса.
Мэй обратила моё внимание на небольшую панель на краю двери. — Я даже не знаю, сработает ли мой старый пароль. Если же нет-
— Если же нет, — вмешалась я, — тогда мы заставим её открыться. Она уже повреждена, так что несколько хороших ударов смогут полностью её расколоть.
— Что, если турели до сих пор функционируют? — Спросила Мэй с сомнением.
Я ухмыльнулась и стащила Наследие Стронгхуфа со спины. — Учебная стрельба.
Мэй вздохнула; видимо, моя попытка поднять ей настроение не сработала. Она ввела код доступа. Раздался скрежет металла и с тяжёлым шипением дверь открылась. Мэй это очень удивило. Меня тоже; просто обычно во всём нас преследуют сложности. Дверь застряла примерно на две трети пути, и нам пришлось присесть, чтобы войти.
Внутри помещения не было света, за исключением того, что просачивался снаружи. Я видела только длинные лестницы. Если объект достаточно глубоко уходил в землю, то, вероятно, он вообще не пострадал. Мы начали спускаться по лестнице, рог Мэй освещал нам путь.
Нам потребовалось почти десять минут, чтобы добраться до конца лестницы. Конечно, нам потребовалось бы меньше времени, будь мы на сто процентов уверены в том, что лестница находится в хорошем состоянии. Тем не менее, чем глубже мы шли, тем более вероятно, что объект даже не задело мегазаклинанием. Вероятно, он был построен настолько глубоко, чтобы избежать любых повреждений. Даже Мэй, казалось, возвращала себе чувство энтузиазма в отношении нашего плана.
Когда мы, наконец, достигли дна, то мы увидели ещё одну массивную дверь, оснащённую терминалом. Он, как ни странно, всё ещё работал. Я привыкла к тому, что старые магические генераторы магии были сконструированы абы как, и даже сама как-то сделала парочку. Однако, тот факт, что это место по-прежнему работает, было свидетельством хорошо выполненной работы перед лицом энергетического кризиса. Немногие пони помнят, что этот кризис был первопричиной конфликта, который в конечном итоге уничтожил Эквестрию.
Мэй вошла в терминал и ввела, как я думала, старый пароль, так как дверь сдвинулась с места только через несколько минут. Наконец, мы услышали визг металла, когда дверь отодвинулась назад и ушла в сторону. Я щурилась в темноту, пытаясь увидеть, есть ли там что-нибудь. Мэй включила подсветку терминала и ослепила меня на мгновение.
Когда мои глаза смогли сфокусироваться, моё сердце сжалось. Комната была в таком же ужасном состоянии, что и двери. Я быстро попыталась осмотреть помещение, надеясь найти что-то стоящее. Из того, что я успела рассмотреть, все инструменты и странные техномагические устройства выглядели ржавыми или сломанными. На стене висели нерабочие терминалы, и стояло несколько столов с разбитыми стаканами, колбами и другим химическим оборудованием.
Целый угол массивной комнаты, в которой мы сейчас стояли, провалился. По моим подсчётам, в него попала ударная волна от мегазаклинания. Я видела помятую и деформированную часть двери с этой стороны, предположительно ведущую к комнате, которая теперь была погребена под обломками. Была пара других дверей, ведущих в остальные части бункера, хотя не думаю, что они выглядели лучше.
Я повернулась к Мэй, надеясь хоть как-то её утешить, но я была удивлена, ведь Мэй улыбалась. Моей первой мыслью было то, что она сошла с ума. Однако, никаких маниакальных порывов или других признаков не было. Она просто выглядела искренне довольной этим зрелищем.
— Это просто замечательно! — Воскликнула она. — Я даже не надеялась на то, что такая большая область помещения уцелеет.
Я растерянно огляделась. Может быть Мэй увидела что-то, чего не увидела я? Конечно, у меня не самое лучшее зрение, но всё, что я видела — это беспорядок. — Эмм... Мэй? — Сказала я, пытаясь привлечь её внимание.
Она повернулась ко мне, всё ещё улыбаясь: — О, это здорово, Дитзи! Наконец, всё это может чего-то стоить.
Я должна была поднять копыто, чтобы остановить Мэй; она снова забралась мне в голову. — Прости, но что тебя так взволновало?
Мэй ответила. — Ах да, ты же ничего не знаешь о магии. Она махнула рукой на комнату. — Существует много разных магических методов исследования при разработке структуры мегазаклинания. Вся информация хранилась на этих терминалах. — Она указала на сгоревший терминал на дальней стене. — Однако, это не та часть, которая мне нужна. Я уже знаю, как сформировать структуру мегазаклинания.
Я снова моргнула; у меня было чувство, что разум Мэй работал слишком быстро, чтобы её рот не отставал. — Хорошо, так что тебе нужно?
Мэй продолжала улыбаться; — Мегазаклинание... это как каркас, — пояснила она. — Верхняя часть которого основывается на эффекте существующего заклинания и усиливает его силу и масштаб на несколько порядков. По сути, он рекурсивно умножает силу магии, подаваемой в него, что приводит к чему-то ещё большему, чем сумма заклинаний, которые единороги могли бы использовать по отдельности.
Хорошо, теперь я начала понимать. — Итак, если ты уже знаешь, как создать структуру мегазаклинания, то, в первую очередь, тебе нужно...
Мэй широко ухмыльнулась. — Верно; мне нужно заклинание, на котором будет строиться структура. После этого, будет простой вопрос обучения заклинанию некоторых других единорогов, а также методу создания литья матрицы. Эта часть не должна быть слишком сложной, если я смогу спасти информацию из некоторых терминалов для её распространения.
Я улыбнулась. Моё понимание лишь немного сдвинулось с мёртвой точки, но того факта, что Мэй казалась искренне довольной этой перспективой, мне было достаточно. — Итак, что тебе нужно, чтобы начать работу?
Мэй огляделась, в поисках того, что могла предложить нам комната. — Несколько специальных вещей, и немного времени.
Для создания нового заклинания было очень важно решить то, какого эффекта вы хотите достичь. Я не могу сказать, что понимаю эту технологию полностью даже сейчас, поэтому я не буду пытаться объяснять тонкости метода Мэй. Тем не менее, я начала понимать, почему магию называли "тайной наукой". Пару раз, Мэй пыталась мне объяснить всю технологию в деталях.
К счастью, я не понимала абсолютно ничего из этого процесса, но я всё равно смогла оказать незначительную помощь. Под "незначительной" я, конечно, подразумеваю добычу ресурсов. Хотя, у Мэй было время и пространство, чтобы сосредоточиться на деле, весь процесс шёл медленно из-за того, что, вместо того, чтобы просто назвать предмет, который я должна ей принести, она описывала то, как выглядит та или иная вещь и где она находится. Тем не менее, прогресс всё равно был.
Навигация по совместному бункеру МинМира\МТН напомнила мне о Стойлах. В комнатах, которые были ещё целы, вещи, как правило, были ржавые и ветхие. Несколько раз, наш процесс был остановлен, когда я приносила Мэй устройства, о которых она просила, только для того, чтобы она могла проинструктировать меня о мелком ремонте вещи в связи с её возрастом или износом. Время не проходило так медленно с тех пор, как мы стали гулями.
Проходили дни, и только благодаря ПипБаку Мэй, мы ориентировались в днях недели. Наконец, она объявила. — Всё готово.
Я уронила кусочки лома (с которыми возилась) и взглянула на Мэй. — На этот раз, ты уверена? В прошлый раз, ты тоже думала, что всё готово...
— Эй, ты должна поблагодарить меня за усы, — усмехнулась Мэй. — Я доказала, что смогу отрастить твою шерсть. Как только заклинание будет должным образом проверено, она больше не будет выпадать.
Я кивнула. — Что ж, я буду первой испытуемой? — Признаюсь, я немного нервничала. Хотя, инцидент с усами был забавным, никогда не знаешь, чего можно ожидать, когда магия ведёт себя не так, как задумано.
Мэй увидела намёк на беспокойство на моём лице и кивнула: — Только если ты этого хочешь. Однако, я не могу наложить его на себя.
Я согласилась. — Хорошо. Сделаем это.
Мэй благодарно улыбнулась и зажгла рог. Я сразу почувствовала странное покалывание по всему телу. Лучшее описание, которое я могу вам предложить, это то, что Мэй пыталась обратить некроз в каждой клетке моего тела в нормальное состояние. Она задыхалась и была напряжена, магическое свечение разрасталось вокруг её рога. Я закрыла глаза от яркости, окружающей меня. Затем, внезапно, она погасла.
Я осмелилась открыть глаза и обнаружила, что Мэй улыбается мне в звенящей тишине. Она тут же пролевитировала ко мне потускневшее зеркало. Она тяжело дышала и выглядела истощённой, но я никогда не видела её такой счастливой. Посмотрев на своё отражение, я поняла, почему. У меня по-прежнему не было перьев и шерсти, но моя кожа больше не была покрыта красными и серыми пятнами. Это был сплошной, хотя и слегка тусклый, телесный цвет. Кроме того, кусочки гривы и хвоста, которые мне удалось сохранить, отдавали лёгким блеском. Я не могла не рассмеяться над собой. Я выглядела, как бритая крыса.
Мэй тоже начала смеяться. Люблю, когда она смеётся. Радостно и с эхом, разносящимся по всему этому старому, дряхлому бункеру. — Ты выглядишь смешно, — проговорила она в перерыве между смешками.
Мы просмеялись над моей внешностью около пяти минут, но, затем ей, наконец, удалось подавить хихиканье, чтобы произнести: — Ладно, мне нужно взять образец и посмотреть, действительно ли это сработало.
Я кивнула, душа собственное хихиканье и протянула ей переднюю ногу. Она сорвала немного кожи пинцетом и скользнула им по блюдцу. Моя кожа была сухой, но она не трескалась и не кровоточила. Мэй посмотрела на блюдце через микроскоп. Время, которое понадобилось ей для ответа было очень мучительным. Затем, её плечи опустились, и она повернулась, чтобы посмотреть на меня, на глазах были слёзы.
— Это не сработало, — сказала она, на её лице явно читались все виды эмоциональной боли.
Я снова посмотрела в зеркало. — Что ты имеешь в виду? Взгляни на меня!
Мэй покачала головой. — Это всего лишь косметический эффект. Я восстановила повреждения, вызванные клеточным некрозом, но мутация никуда не ушла. По моим подсчётам, у тебя уйдёт около недели на то, чтобы снова выглядеть, как гуль. — Она опустила голову и заплакала.
Хотела бы я знать, что сказать ей в тот момент, но я просто не знала, что пошло не так.
Многие из вас, читая это, вероятно, уже знают, что я до сих пор являюсь гулем. Зная это, вы, наверное, думаете, почему я вообще включила эти события в свою книгу? Почему я заставляю вас скорбеть о том событии, которое уже априори было обречено на провал? Ради Мэй, и только по этой причине. Я хотела, чтобы вы узнали о её последнем великом свершении. Чего она пыталась достичь, как близко она подошла, и тот факт, что даже в свои самые последние часы, она была полна желания помогать бедным, страдающим, несчастным пони. Несмотря на то, что она потерпела неудачу, она сделала всё возможное для того, чтобы Флаттершай ею гордилась.
Я говорю об этом, потому, что вам может не понравиться то, что вы потом прочтёте. Я знаю, что заранее не знала о событиях будущего, и я хочу, чтобы вы запомнили эту часть моей жизни.
Заметка: Статус обновлён!
Текущий Статус: Цветная плоть, но всё ещё гуль.
Рассудок: Умеренный
Заметка для гуля:...
Примечание автора: С Новым Годом! Мне очень жаль, что это заняло так много времени, но что ж... жизнь иногда бывает отстойной. В любом случае, надеюсь, вам понравится. Вы ждали достаточно долго.
Переводчик: Julia_Craft93
Редактор: Shade Past