Три Лепестка Единства
Глава 1 — Погружение
Пытливый ум Твайлайт единожды встав на след интересной задачи, уносит ее далеко...
— Спайк! У меня закончились перья! — крикнула Твайлайт Спаркл в дверной проем ее кабинета на верхнем этаже библиотеки.
— Я только что принес тебе нормальное, хорошее перо! Что с ним не так? — ответил ей ворчливый тонкий голосок, слегка приглушенный толстыми деревянными стенами.
— О! Действительно! Вот же оно… — Твайлайт виновато улыбнулась, поднимая магией новенькое красное перо со стола. Откуда-то из соседней комнаты послышалось неразборчивое ворчание и тяжелый вздох.
— Так. Перо! Есть. Пергамент. Есть — целая стопка. Справочник небесных тел — здесь. Методы астрофизических расчетов малых и сверхмалых тел… — тихое бормотание Твайлайт прервалось, когда она в панике принялась оглядывать свой рабочий стол, окружающие полки. Вскочив на ноги, она бросилась обследовать каждый угол, включая даже мусорное ведро. Ничего там не обнаружив, кроме пары комков бумаги, она все равно заглянула туда второй раз.
— Спааааайк! — вложив всю свою силу в голос, крикнула она.
— Ну чтоо ещее? — раздражение в голосе ее помощника было отчетливо слышно сквозь разделяющие их стены.
— Не груби, Спайк! — Твайлайт слегка понизила голос, продолжая, тем не менее, кричать, будто ее отделяла от Спайка не одна комната, а пол-Понивилля. — Найди, пожалуйста, Методы астрофизических расчетов малых…
— Хорошо! Уже несу, Твайлайт! — не дал ей договорить ее помощник.
—… и сверхмалых… — неуверенно и тихо продолжила она, наблюдая как Спайк, торопливо семеня короткими ножками, тащит огромную, размером с него самого книгу.
— Вот твоя книга. Ты оставила ее на обеденном столе, — сказал он, протягивая ей тяжелый том. Руки его дрожали от напряжения, и, видя это, Твайлайт быстро перехватила груз магическим захватом. Спайк выдохнул с облегчением.
— Молодец, Спайк! — Твайлайт улыбнулась ему и тут же бросилась обратно к столу. Не оборачиваясь, она сказала: — Будь так добр, сходи в Сахарный Уголок, принеси чего-нибудь перекусить. Ближайшие несколько часов будут такими напряженными! Мне нужно поддерживать мою энергию.
— Хорошо Твайлайт. Какие-нибудь особые пожелания? — вздохнул Спайк, явно не показывая желания идти куда-либо, когда можно так хорошо поспать.
— Нет, все как обычно. Обычный заказ. — Твайлайт неопределенно махнула копытом, не отвлекаясь от стремительно листаемых магией страниц. На секунду она прервалась и, задумавшись, сказала: — Хотя… Пожалуй, мне нужно больше углеводов. Попроси положить побольше глазури на кексы.
— Больше угле… чего? На кой тебе уголь в кексах? — настороженно спросил Спайк.
— Дурачок. Углеводы — это, проще говоря, сахар. А сахар хорош, когда надо много думать. Восстанавливает силы, что мне очень пригодится.
— Ох, Твайлайт, мне это не нравится, — Спайк торопливо подошел поближе, стараясь встать между ней и ее столом. — Помнишь, что было в последний раз, когда тебе нужно было много сахара? Тогда, когда ты готовила диплом к защите…
— Не напоминай мне об этом, пожалуйста, — резко остановила его Твайлайт. Эпизод трехлетней давности слишком ярко горел в ее памяти, горел красным жаром позора. Закончив презентацию диплома и еще не дойдя до демонстрации практической части, она потеряла сознание, рухнув без сил прямо перед кафедрой в полном составе. Неделя без сна, проведенная на одном кофе и кексах чуть не стоила Твайлайт не только репутации, но и, возможно, жизни. Такое перенапряжение способен пережить далеко не всякий пони. Единорожке повезло, что она все-таки была любимой студенткой Селестии. Инцидент был мгновенно замят и забыт, будто его и не было. О ней позаботились лучшие дворцовые медики, сдачу диплома отложили, по сути, зачтя задним числом. Когда она пришла пересдавать, волнуясь как маленький жеребенок, то встретила терпеливые, дружелюбные улыбки — никакого следа раздражения или недовольства… Ей не задали ни единого каверзного вопроса, не придрались ни к чему; даже подозрительно маленький список литературы, обычно являющийся больным местом большинства профессоров Школы, остался незамеченным. Твайлайт испытывала смешанные чувства, вспоминая свою пересдачу — с одной стороны, работу приняли блестяще, она получила красный диплом с золотой каймой и фиолетовую ленту лучшего студента школы, но с другой, сам факт того, что это была пересдача, а ее демонстрацию практически не слушали — беспокоил всегда склонную к переживаниям единорожку до сих пор. Таков уж ее характер. Она чувствовала себя обманщицей, выехавшей на халяве. Если подумать, даже то, как она стала любимой ученицей Принцессы, отдавал чем-то вроде чистой, ничем не обоснованной удачи. Будто бы никакого ее достижения в произошедшем и не было вовсе…
«Нет!» — мысленно прикрикнула на себя Твайлайт. «Принцесса верит в меня, значит все идет так, как и должно.»
Спайк посмотрел на нее, удивленно вскинув бровь. Твайлайт осознала, что сказала это вслух.
— Ой, — спохватилась она, приложив копыто ко рту.
— Ооокей, — Спайк почесал своим острым указательным когтем голову. — И зачем же тебе этот сахар сейчас?
— Ооо, Спайк! Я получила такое интересное задание! Помнишь это утреннее письмо? — Твайлайт помахала длинным пергаментным свитком перед носом у дракончика. Тот икнул, вспоминая неприятные ощущения от выдыхания письма повышенной срочности. Твайлайт, не обратив на это внимания, продолжила воодушевленно: — Принцесса поручила мне решение невероятно важной задачи! Такой шанс дается раз в несколько тысяч лет! Ты даже не представляешь — она доверила мне изучение явления, которого не видела даже сама!
— Звучит… Интригующе, — скептично произнес дракончик, сложив лапы на груди.
— Невероятно интригующе, Спайк! Представь себе, приближается комета — особая комета! У нее радужный хвост, и в последний раз ее видели в небе три тысячи лет назад! Она старше самой Селестии! Принцесса дала мне задание — рассчитать точную орбиту кометы, предсказать ее будущие появления и выяснить, не является ли она угрозой для планеты, солнца или луны. Меня ждет невероятное количество работы! Математика! Астрофизика! Дифференциальные уравнения! Расчет эллиптических орбит! Разве это не чудесно?
— Мммм… Видимо. Доверюсь твоему мнению, Твайлайт, — скучающе-раздраженный голос Спайка был весьма красноречив.
— Спасибо! — Твайлайт сияла ослепительной улыбкой, а в глазах играли восторженные огоньки.
— Нуу… Я тогда, пожалуй, схожу в Сахарный Уголок, — Спайк торопливо развернулся и направился к выходу из библиотеки. Выйдя из комнаты, он тихо-тихо добавил: — Пока мне не начали читать лекцию про дифференциальные уравнения.
Твайлайт услышала его ворчание, но лишь ухмыльнулась, ныряя с головой в водоворот формул, графиков и совершенно непонятных для неподготовленных умов терминов.
Скрип пера. Сухой шелест страниц. Потрескивание магии. Звонкое тиканье часов на стене. Умиротворяющие для юной библиотекарши звуки. Слаще песни, прекрасней музыки. Когда она слышала их, ничто другое не было способно разбить ее концентрацию.
Тихий цокот когтей Спайка по гладкому паркету остался совершенно незамеченным. Он подошел вплотную к увлеченно пишущей что-то единорожке, но та не повела даже ухом. Хмыкнув, он поставил наполненную сладостями картонную коробку на стол и пошел разбираться с бытовыми делами.
Так прошел час.
Потом еще один. И еще, и еще.
Все дела в библиотеке были переделаны, в том числе и уборка — пол натерт до блеска, ни одной пылинки не покоилось на книгах. Твайлайт очень щепетильно относилась к пыли на полках. Ее удивительное при ее образе жизни зрение замечало малейшее отклонение в тоне книжного корешка или поверхности полки. Иногда Спайку казалось, что она способна заметить даже одиночную пылинку на только что натертой до блеска столешнице. Потому, большую часть дневного графика дракончика-ассистента составляла именно уборка пыли. Балансируя на шаткой приставной лестнице, он часто задавался вопросом — почему единороги, при всей их такой глубочайшей любви к чистоте, не изобретут заклинания, отталкивающего пыль? Вопрос этот оставался без ответа. Видимо, секрет заключался в том, что единороги не просто не любят пыль — они обожают с ней бороться. Будто без этого пропадет вкус к жизни, и не найдется другого развлечения. Спайку понравилась эта мысль и он, удовлетворенно хмыкнув, сделав последний взмах щеточкой из связанных вместе перьев, спрыгнул со скрипучих ступеней.
Отчаявшись найти себе новое дело и маясь со скуки, Спайк принялся осматривать приемный стол библиотеки, что располагался у входа. К великому его сожалению, ничего интересного там не обнаружилось. Несколько книг, принесенных за день разными пони быстро нашли свои места на полках, не отняв и пяти минут времени. Среди книг, на глаза дракончику попался буклет — агитация за выборы нового кандидата в премьер-министры. Спайк лениво пробежал глазами по аккуратно оформленным страницам, отмечая про себя, что во многом согласен с курсом, предлагаемым кандидатом. Несмотря на то, что его лицо никогда прежде не мелькало в газетах, он говорил вполне разумные вещи. Усиление армии и пограничных гарнизонов, создание особого корпуса единорогов для предупреждения нападения Чейнджлингов… Недавняя ситуация в Кантерлоте заставила его переволноваться за Твайлайт, да и, что говорить, за собственную чешуйчатую шкуру тоже. Удовлетворенно хмыкнув, он отправил буклет в мусорное ведро. Какие бы умные вещи политики ни говорили, они все равно оставались политиками, а потому были в корне противны анархичной драконьей душе.
Поняв, что больше в библиотеке делать нечего, Спайк поднялся в кабинет единорожки. Там все было по-прежнему. Перо все так же лихо летало по бумаге, растрепанные и наэлектризованные от избыточной магии волосы Твайлайт стояли торчком, а сама она бормотала что-то себе под нос, время от времени чуть повышая голос с восторженной интонацией, или, наоборот, понижая и сопровождая иногда такую смену тона тихим раздраженным рычанием.
Коробка, принесенная Спайком еще днем, так и стояла неоткрытой и оранжевые лучи заходящего солнца, льющиеся из-за неплотно занавешенного окна, подсвечивали белоснежный картон так, что на него невозможно было не обратить внимание. Но Твайлайт была слишком увлечена своей работой.
— Твай… — Спайк вежливо кашлянул. — Твоя еда на столе.
— О… — Твайлайт вскинулась, и, наконец бросила взгляд на коробку. — О, Спайк! Уже вечер! Где ты шлялся так долго с моим заказом?
— Он стоит здесь уже часов пять, Твайлайт. Ты опять чересчур увлеклась.
— Ммхм, — кивнула Твайлайт и тут же уткнулась в книгу. Дракончик уже было собрался уходить, когда она снова отвлеклась и произнесла: — Принеси тогда чаю, будь так добр.
— Окей… — Спайк сделал шаг к двери, но остановился. — Нет, пожалуй лучше ты сама сходишь на кухню, и сама сделаешь себе чай. Потому что иначе когда ты о нем вспомнишь — он уже покроется льдом. Тебе надо отвлечься.
— Пожалуй, ты прав… — задумчиво произнесла Твайлай, и тут же потеряла интерес ко всему вокруг, уткнувшись в свою книгу.
Спайк закатил глаза, покачал головой и пошел снова искать себе занятие. Проходя мимо кухни, он подумал, что может стоит действительно поставить чайник... Свисток отвлечет Твайлайт и она таки... поужинает? Пообедает? Позавтракает? Так или иначе, эту идею дракончик отмел сразу же, побоявшись за пожарную безопасность библиотеки. Какой-то жалкий паровой свисток ничего не сможет противопоставить целеустремленности и самоотдаче юной ученой.
— …О, мои глаза, — Твайлайт протяжно зевнула, впервые за день отложив перо. Десяток испещренных формулами листов лежал рядом аккуратной стопочкой, а на одиннадцатом красовался долгожданный, простой, как все гениальное, ответ. Нет, работа еще не была закончена — работы было еще просто выше крыши. Но один маленький рубеж был взят. С гордостью осмотрев проделанный труд в дрожащем свете от наполовину истаявших свечей, Твайлайт глянула в окно. За отражающим блики свечей стеклом стояла чернильная тьма, что просочилась и в дом, скапливаясь в дальних углах комнаты. Сквозь приоткрытую створку пробирался холодный ранневесенний ветерок, плавно колыша занавески, неся с собой аромат влажной земли, молодой листвы и печного дымка.
— Кажется, я действительно слегка увлеклась со своей работой, — вздохнула ученая единорожка. — Похоже, мой режим дня безнадежно испорчен. Я обязательно должна встать завтра в восемь и лечь ровно в полночь! Здоровый сон — это главное.
Поставив себе эту задачу, она удовлетворенно вздохнула и буквально в два укуса смела кексик из коробки. Живот требовал более серьезной пищи, но едва ли можно было бы достать в этот час что-нибудь другое, а потому ей пришлось довольствоваться таким ужином, какой был в ее распоряжении.
Когда она через несколько минут стояла над корзинкой со спящим дракончиком, зубы ее еще ломило от невероятного количества сладкого, и даже тщательная их чистка не слишком ей помогла. Морщась в ожидании, пока боль уйдет, она осторожно поправила соскользнувшее с корзинки одеяло и, затем, без сил рухнула на свою кровать.
Еще секунду назад сами по себе закрывавшиеся веки вдруг взбунтовались против своей хозяйки. Лежать с закрытыми глазами было невыносимо скучно. С открытыми — неприятно, но не менее скучно. Сознание разрывали сотни, тысячи мыслей и идей, грядущие части ее труда вставали перед внутренним взором, требуя внимания к себе. Формулы сами по себе очищались от лишних деталей, становясь совершенными и элегантными решениями. Как можно спать, когда в голове творится такое?
Твайлайт пыталась заснуть изо всех сил, потому что понимала — если она сейчас побежит реализовывать все эти навязчивые идеи, проверять неожиданные догадки — то скорее всего не сможет сделать ничего. Усталость — коварная штука, которая заманивает в ловушку и бросает без сил, убирая из сознания все гениальные мысли, которые только что роились в нем. Режим! Она должна соблюсти режим. Вся ее жизнь строится на этом незыблемом фундаменте, на строгом распорядке, делающем ее такой уверенной в себе. Если убрать этот жесткий стержень — что же останется от ее характера, от нее самой?
Так что она вертелась в постели, стараясь устроиться поудобнее. Взбивала и перекладывала подушку, сбрасывала одеяло и тут же обратно закутывалась в него, так как холодный воздух из щелей в рамах окна давал о себе знать. Лежала на кровати вдоль, поперек, наискосок, раскинувшись то так, то эдак. Не помогало ничего. И еще этот храп! Спайк отличался удивительными вокальными данными в этом плане. Она, конечно, привыкла к этому за всю ту половину своей жизни, что прожила с ним бок о бок, но сейчас звук его храпа буквально заставлял дрожать и скрипеть зубами.
В отчаянии, Твайлайт поставила вокруг кровати силовой щит. Благословенная тишина! Предвкушая долгожданный сон, она свернулась под одеялом.
Через несколько минут она уже лежала, раскинувшись, поверх постели, чувствуя, что еще чуть-чуть, и она утонет в поту. Щит блокировал не только звук, но и ток воздуха, становясь маленькой теплицей. Издав утробный рык, единорожка убрала щит, и тут же почувствовала легкий сквознячок — благословенный поток свежего воздуха, овевающий ее растрепанную и влажную шерстку.
Приятный ветерок очень быстро стал промораживающим до костей дыханием зимы, еще не до конца ушедшей из этих земель. Твайлайт забилась под одеяло, дрожа и стуча зубами.
И, по мере того как она согревалась, ее несвоевременно бурно работающее сознание постепенно уступало и, в итоге, сжалилось над ней, и сон наконец-то опустился на нее, как темное бархатное покрывало.
Спайк проснулся, когда солнечные лучи коснулись его лица, а не когда это сделало копыто Твайлайт. Он обожал такие дни, несмотря на всю свою верность к этой замечательной единорожке, заменившей ему маму. Все-таки долгий и сладкий сон был для него всегда важной штукой. Не менее важной, чем сапфировой кекс, например.
Твайлайт мирно спала, крепко обняв подушку, и, судя по безмятежному выражению лица, ее сон будет нерушим еще долго.
Что ж, значит, дела библиотеки сегодня опять целиком и полностью на моих плечах, думал Спайк. А дел осталось не так уж и много. Обычная утренняя проверка новых поступлений… А, ну ее в болото, можно пропустить. Пока Твайлайт не смотрит — все это совершенно ни к чему. Мысли Спайка уже устремились ввысь, к белоснежным вершинам ванильного пломбира в морозильнике, к возможности сходить и помочь чем-нибудь ненаглядной Рарити…
Когда панический вопль «Я проспалаа!!!» раздался из спальни, Спайк уже прикончил второе ведерко упомянутого мороженого, и, пребывая в сытом, благодушном настроении, болтал с Эпплджек, что заглянула за книжкой по болезням яблонь.
— Штой-то с ней такое? — спросила Эпплджек, оторвавшись от кружки с чаем. — Щас же три пополудни, а она только встала?
— У нее очередной важный проект, — усмехнулся Спайк, кроша когтем недоеденную печеньку. — Из числа тех, от которых зависит вся ее жизнь, а также вероятность изгнания на луну. Ну, ты знаешь. Не спала всю ночь.
— Ты даже представить себе не можешь, как ты прав, Спайк! — заявила Твайлайт, торопливо вбежав на кухню, где сидели дракончик и гостья с фермы. За ней, на магической привязи тащился том по астрофизике, а также полотенце, один конец которого в данный момент тщательно вытирал ей лицо.
— Это невероятно важное задание! Принцесса Селестия возлагает на меня огромные надежды, и если я их не оправдаю, случится непоправимое! И у меня всего неделя на все!
— Ты хочешь сказать, целая неделя? — скептически вскинув бровь спросил Спайк.
— Нет, Спайк! всего лишь неделя. Я не уверена, что успею сделать и половину! Оооо, столько всего надо успеть… — Твайлайт магическим захватом подняла кружку, но в этот момент ее рог испустил несколько искорок, и, на мгновение, захват пропал. Кружка, получив неожиданное ускорение, полетела через всю кухню, чуть не снеся шляпу с чудом уклонившейся Эпплджек. В последний момент, у самого пола, кружку снова окутало фиолетовое сияние, и она без приключений оказалась на столе.
— Эй, Твай, мож, лучше тащить только шо-нить одно за раз, ага? — Эпплджек поправила шляпу и натянуто улыбнулась.
— Да-да, конечно… О! С добрым утром, Эйджей! — Твайлайт с сияющей улыбкой положила книгу на стол, а полотенце закинула на спинку стула. — Здорово, что ты зашла! Может, чаю?
— Ну... с добрым… утром, — Эпплджек заулыбалась еще напряженнее. Она ткнула копытом в полную кружку чая, что стояла перед ней.
Твайлайт растерянно моргнула, и тут же невозмутимо ответила:
— Тогда я принесу парочку кексов! Если ты не против.
Не дожидаясь ответа, она убежала в свой кабинет и вскоре вернулась — с еще одной книгой. На секунду задумавшись, она поймала на себе недоуменные взгляды друзей и, хлопнув себя по лбу копытом, побежала назад. На этот раз, вернувшись на кухню, она уже несла почти нетронутую коробку с кексами, все как на подбор — с голубой глазурью и кусочками апельсинового мармелада на макушке.
Эпплджек с вожделением в глазах ухватила один кексик, но буквально тут же выражение ее лица изменилось. Подступаясь к угощению то так, то эдак, она пыталась его разгрызть, но вежливость не давала ей указать на эту проблему подруге. А ее природная честность — придумать отмазку.
Спайк, видя страдания оранжевой пони, вздохнул и сказал прямо и открыто:
— Твайлайт, эти кексы уже зачерствели. Ты оставила их на сквозняке.
— Ой, правда? Какая жалость, я так и не успела их распробовать толком сама, — с этими словами она выдернула кекс изо рта Эпплджек, кинула в коробку, а ее, в свою очередь, отправила по плавной дуге в мусорное ведро. С невинной улыбкой до ушей, она прошла мимо так и не закрывшей от неожиданности рот Эпплджек, подхватила чайник и налила себе полную кружку.
Нахватав печенек из тарелки в центре стола, Твайлайт, не глядя ни на кого, открыла книгу и погрузилась в чтение, время от времени прихлебывая чай. Каждый раз, когда она прикусывала печенье, целый поток крошек обрушивался на страницы, заставляя ее хмуриться и, фиолетовой вспышкой рога поднимая крошки в воздух, испепелять их на лету.
Эпплджек, зачарованно глядя на периодически взметающиеся искры и чувствуя себя совершенно не в своей тарелке, заговорила:
— Эмм… Твайлайт… Мы тут эта… как раз со Спайком обсуждали… Скоро праздник Равноденствия. Ты пойдешь?
— Мммммхм, — кивнула Твайлайт, разгрызая очередное печенье.
— Ммммхм да, или мммхм нет? — спросил Спайк, зная привычки единорожки.
— Нет. Не думаю, что это мероприятие достойно внимания. В Кантерлоте этот праздник не отмечается. И здесь я не замечала ранее, чтобы его праздновали. И у меня нет времени, — отвлеченно ответила Твайлайт, пожав плечами.
— Эх, жаль! Мы, Эпплы, уважаем старые традиции, ага. А эта традиция ух, соломой ее завали, какая древняя. Слыхала я, Флаттершай каждый год отмечает — с зайцами своими, потомушт эт важно для них, наверн. Ну, вот я вчера сказала братцу-то — может нам тож присоединиться? Ну, знаешь, говорят шо в этом году непростое будет, равноденствие-то. Ага. Ну и шо он мне говорит, братец мой… секториальная скорость частицы, вместо того, чтобы оставаться постоянной, непрерывно убывает пропорционально углу поворота радиуса-вектора. У эллиптической орбиты наряду с этим происходит уменьшение эксцентриситета, так, что движение частицы становится все более близким к круговому. Однако эксцентриситет приходит к нулевому значению лишь когда сама орбита уменьшается до нуля…
— Ой! Прости, что? — Твайлайт оторвалась от книги и потрясла головой, пытаясь выкинуть из головы посторонние слова.
— Я грю, большой праздник собирается! Мож, придешь, подмогнешь нам? У тебя здорово все организовывать получается. Как раз через неделю, успеешь все.
— О, конечно-конечно, Эйджей! Я обязательно постараюсь.
— Ну, ладушки тогда, ребята. Пойду. — Эпплджек встала из-за стола, неловко поправила шляпу и направилась к выходу. На пол-пути она обернулась, и добавила: — Пасиба за книжку, Спайк! Верну поскорее, как смогу, ага.
— Мммммхм… Пока! — ответила Твайлайт уже на звук захлопнувшейся входной двери.
Так пролетали дни, один за другим. Все позже и позже заполночь Твайлайт задерживалась за своим рабочим столом, все позже и позже она вставала после мутного сна, полного гениальных идей, хора ее собственных голосов, спорящих над решением, что превращалось в мутное месиво из отдельных слов и образов по пробуждении. Все позже дела и мысли Спайка прерывал очередной панический вопль «Проспала!!» и поток причитаний по поводу сорванных графиков. Непростая неделя для маленького дракончика-ассистента. С одной стороны — наконец-то полная свобода от деспотичного перфекционизма Твайлайт, а с другой — растущее беспокойство за здоровье его любимой начальницы, подруги, да и что говорить — практически матери.
Для самой Твайлайт эта неделя была похожа на стремительный водоворот из слов, формул и графиков, из которого она изредка выныривала, чтобы глотнуть воздуха. Горького воздуха паники по поводу сорванных планов и растущего ощущения, что она что-то делает не так. Но от этих мрачных ощущений ее отвлекали друзья. Но только поначалу, увы. Первые несколько дней они заходили в библиотеку, узнать, как дела, пытались вытащить ее из этого состояния. А потом она уже даже и не слышала от них ничего, и в какой-то момент на этой неделе ей даже показалось, что она будто бы и рада их отсутствию...
Рарити, зашедшая на второй день, пришла в настоящий, неподдельный ужас при виде ее растрепанной гривы и мешков под глазами. Впрочем, каждое более-менее негативное событие, особенно касательно внешности подруг, вызывало у нее настоящий, неподдельный ужас, так что Твайлайт не обратила на ее театральные жесты и драматичные фразы особого внимания. Еще больший ужас, выражавшийся в драматических падениях на близлежащие предметы мягкой мебели, белая единорожка продемонстрировала, когда услышала, что Твайлайт пропустит их еженедельную встречу в спа. Долгая лекция о необходимости ухода за копытами и шерстью могла продолжаться до утра, если бы Твайлайт ее не остановила обещанием, что обязательно восполнит этот пропуск на следующей неделе.
Рейнбоу Дэш пыталась вытащить ее прогуляться по городу, сияя от гордости за собственнокопытно принесенный ветер с северных гор. Радужная пегаска гнала упирающиеся ветры многие сотни миль, и теперь жаждала покрасоваться подвигом перед всеми. Ей даже удалось на какое-то время привлечь этим внимание Твайлайт. Едва Рейнбоу вошла, или, правильнее сказать, ворвалась в библиотеку, то мгновенно сморщила нос от запаха застоявшейся пыли. Библиотека была живым деревом, и потому она, можно сказать, «дышала», но тонких щелей в коре было недостаточно, когда все окна и двери были плотно задраены и занавешены. Дэш бросилась по всем этажам, открывая одно окно за другим, и свежий ароматный ветер ворвался внутрь, разбрасывая многочисленные листы бумаги, разложенные повсюду.
Так что, пока Твайлайт в панике бегала, пытаясь поймать и рассортировать разлетевшиеся заметки и свитки, она снова была, можно сказать, в контакте с реальностью.
Но и это продлилось недолго. Все листы были пойманы, все окна закрыты и занавешены, свечи зажжены снова, а Дэш получила копытом по уху. Не сильно, конечно, по дружески, но ощутимо. Впрочем, этот факт, а так же то, что Твайлайт тут же принялась судорожно извиняться, только заставил улыбнуться радужную пегаску. Она была рада, что смогла заставить встряхнуться свою подругу.
Так или иначе, рабочая атмосфера вновь была восстановлена.
И ничто ее не могло более разрушить, пока задача не будет решена. Ну, пожалуй, может быть еще один эпизод слегка пошатнул землю под копытами Твайлайт.
Конечно же, эпизод этот связан с Пинки.
Тогда, в один из вечеров, очередной заказ из кексов и кофе принес не Спайк — сама Пинки пришла навестить подругу, а заодно и занести ее завтрак. Если, конечно, слово «завтрак» хоть каким-то образом применимо к торопливому перекусу в семь часов вечера.
Пинки как всегда была Пинки. Едва успев поставить коробку с кексами на стол, она тут же начала с бешенной скоростью скакать по кабинету, заглядывая в каждый угол. Твайлайт могла поклясться, что если бы не отвлекалась постоянно, то, наверное, стала бы свидетельницей феномена телепортации земного пони. На какое-то время мысли о магических возможностях земных пони, помимо их природного таланта воздействовать на флору и фауну, вытеснили ее размышления над текущим проектом. Что, само собой, было совершенно неприемлемо. Зная, что если она позволит себе отвлечься хоть на минуту, то может сломать себе концентрацию на весь день… точнее, ночь, Твайлайт нашла в себе силы и перестала обращать внимание на стремительно перемещающуюся по кабинету розовую пони.
Но не тут-то было. Пинки материализовалась прямо за плечом Твайлайт и в своей обычной восторженно-торопливой манере заявила, что у нее, мол, все неправильно, и что тот ряд, который она высчитывала уже битый час — не сойдется. Потому что она поставила факториал не там. Отобрав перо из магического захвата, Пинки перечеркнула все ее записи и написала всего несколько строчек с идеальным, красивым решением.
Оставив Твайлайт сидеть с разинутым ртом, розовая энергичная пони, хихикая, упрыгала из комнаты. На балкон. Когда Твайлайт бросилась ее догонять, чтобы поблагодарить, Пинки уже не было нигде: ни на балконе, ни внизу — почти в десятке метров, что отделяли окна кабинета Твайлайт от земли.
Так прошла первая половина недели. Друзья Твайлайт быстро поняли, что ученой единорожке сейчас не нужна их компания, и потому, чтобы больше не отвлекать свою подругу, оставили ее наедине с делами. За годы, проведенные вместе, они неплохо узнали друг друга, и первое, что они постигли в характере Твайлайт — это то, что, несмотря на всю ее общительность и открытость, иногда у нее случаются такие странные для постороннего взгляда дни. Когда она с головой уходит в работу, и ничто не может (и не должно!) ей помешать.
Когда в очередной день, или, правильнее сказать, в очередной вечер, никто не пришел в библиотеку, Твайлайт вздохнула с облегчением. Помня ужас Рарити и подвиг Рейнбоу, она все-таки потратила немного времени на то, чтобы причесаться и постоять на балконе не делая, подумать только, ничего в течение целых десяти минут. И уже только после этого, она с улыбкой предвкушения бросилась к своему рабочему столу.
По мере того, как небо сначала темнело, а потом начало светлеть вновь, умиротворение и целеустремленность Твайлайт начали сменяться каким-то печальным чувством… Она точно не могла определить, в чем была причина. Но это чувство висело у нее над душой, витало где-то на границе восприятия, шептало что-то неразборчивое, ускользающее.
Так закончилась очередная рабочая ночь. Потом следующая… И каждый раз, это ускользающее чувство становилось все явственнее. Обретало плоть. А ее работа, тем временем, была уже почти закончена — остался последний этап. Наблюдение приближающейся кометы.
Твайлайт рассчитала, что эта необычная радужная комета явится как раз в день Равноденствия. То есть… Завтра? Похоже, действительно, этот праздник будет особенным. Но это только значит, что Твайлайт обязательно должна остаться в своем кабинете, чтобы, не отрываясь от телескопов, изучать этот невероятный феномен.
Начинать надо прямо сейчас! Так решила про себя Твайлайт. Хвост кометы еще не зажегся, так как она еще не приблизилась на достаточное расстояние к Солнцу, но уже сейчас первые струйки светящегося газа должны быть видны. Чувствуя восторг предвкушения, Твайлайт, захватив пару кексов, полную кружку кофе и одеяло, отправилась на самую верхнюю площадку библиотеки, где был установлен ее любимый телескоп. Не самый мощный из ее коллекции, а как раз предназначенный для наблюдения близких объектов. Но самое главное — это был первый ее телескоп. Он был подарен лично Селестией в те благословенные времена, когда Твайлайт была еще такой маленькой, что не могла толком поднять его своей магией.
Оглядываясь назад на целую неделю, проведенную в таком напряжении, Твайлайт наконец-то вздохнула свободно. Осталась самая приятная часть работы, и она предалась ей с великим удовольствием, уютно закутавшись в одеяло на верхушке дерева-библиотеки, лежа наедине с бесконечным звездным небом.
Сверившись с расчетами, она быстро нашла ту область неба, в которой должна сейчас находиться комета. Прильнув к окуляру телескопа, она внимательно уставилась в фиолетовую бесконечность. Увы, глаз ее не увидел ничего, кроме ярких точек звезд. Ничего нового не появилось на небе. Она еще раз и еще раз перепроверила свои расчеты, но никакой ошибки так и не обнаружила.
Твайлайт была готова расплакаться от досады. Столько трудов вложено! И все впустую. Как же так? В отчаянии пробежавшись глазами по записям, она вдруг обратила внимание на свои пометки на полях… Она оставила себе напоминание — сделать поправки по времени возникновения хвоста кометы.
Ну конечно!
Книги, по которым Твайлайт изучала свойства комет, были написаны самим Старсвирлом, еще до основания Эквестрии. Библиотеки единорожьего королевства были восстановлены Принцессами после Катаклизма Виндиго, буквально возрождены из пепла и льда.[1] Твайлайт не имела ни малейшего представления, как им это удалось — магия аликорнов была абсолютно непохожей на магию единорогов, и потому она давно оставила всякие попытки понять это чужеродное знание. Что-то связанное с материальностью информации и памятью Мира... Эти пространные, но краткие объяснения — все, чего удалось добиться от не слишком разговорчивой на эту тему Принцессы Селестии. Книги удалось восстановить не все, а только самые известные и популярные, но Твайлайт была очень рада, что записи Старсвирла, сделанные им до Катаклизма, сохранились почти в полном составе, став золотым дополнением к его более поздним работам.
Так или иначе, те старые астрофизические трактаты основывались на той идее, что Солнце находится в центре системы, имеет огромные размеры и температуру — больше в тысячи раз, по сравнению с современным солнцем, что сотворила Принцесса Селестия.
А это значит, что теперь комете нужно подлететь гораздо ближе, чтобы ее хвост расцвел во всем своем великолепии.
Еще раз перепроверив результаты, Твайлайт теперь четко знала — ей нужно всего лишь немного подождать. Уже через час первые солнечные лучи робко коснутся ледяной глыбы, несущейся сквозь холодное пространство, и тогда она сможет увидеть это долгожданное прекрасное зрелище.
Твайлайт почувствовала волну сладкой дрожи предвкушения, пробежавшую по спине. Целый час безделья! Невероятно!
Вдыхая свежий и холодный весенний воздух, смешанный с ароматом уже почти допитого кофе, Твайлайт лежала на балконе и смотрела на небо. Черно-фиолетовый купол небес подмигивал ей миллиардами звезд, ярких и тусклых, таинственно сверкал бледной вуалью Млечного Пути. Цвет ночных небес всегда по-особому привлекал юную единорожку. Может быть, потому что напоминал цвет ее собственных волос. Может быть, потому что ночное небо было чем-то настолько огромным и прекрасным, что оно буквально растворяло в себе. Возможно, именно этот факт делал фиолетово-синий цвет символом благородства и власти в истории пони и, особенно, единорогов — звездного народа, как их прозвали античные поэты. Чувство собственной незначительности, осознание того, что ты — всего лишь маленькая песчинка, пусть и того же цвета, что и небесная бесконечность, несло очень необычную и противоречивую гамму чувств. Иногда Твайлайт просто молча восхищалась этой красотой, погружаясь в нее, как в глубокие темные воды. Иногда она старательно вглядывалась в небеса, ища логику в положениях звезд, ища какой-то высший, совершенный план, по которому выстроен весь этот необъятный космический механизм.
А иногда, она представляла себя покорительницей этой бесконечности. Когда-нибудь, конечно, нескоро, но когда-нибудь, пони смогут покинуть свой родной дом, чтобы посмотреть на него оттуда — сверху. Добьются этого не силами лишь только двух носительниц древней магии аликорнов, а самостоятельно, своим умом и своей собственной магией. И когда-нибудь, пони отправятся дальше, к этим далеким звездам, меж которых, в необъятной пустоте, затеряно так много иных миров…
Отвлекшись от мечтательных размышлений, Твайлайт еще раз заглянула в уже опустевшую кружку, и, чуть высунувшись из-под одеяла, потянулась к телескопу. Медное кольцо окуляра на мгновение обожгло холодом нежную кожу, но Твайлайт поборола желание забиться обратно под теплое одеяло. Ночь была весьма холодной — дыхание парило, и ледяной ветер, даже несмотря на свою небольшую силу, весьма настойчиво теребил шерстинки на шее и на спине.
На этот раз ожидание Твайлайт было вознаграждено. Сердце ее забилось от восторга, когда она увидела медленно вращающуюся маленькую темную фигуру, бликующую отраженным солнечным светом. Бесформенную глыбу льда окутывало призрачное разноцветное сияние, что струйками вырывалось из многочисленных впадин, и медленно, как ленты водорослей в реке, вихрилось и тянулось позади. Хвост кометы был еще совсем маленьким и очень тусклым – без телескопа с его магическими силовыми полями вместо обычных стеклянных линз, и без знания, куда надо смотреть, увидеть что-либо было решительно невозможно.
Если Твайлайт все рассчитала верно, то в полную силу хвост будет виден послезавтра утром. Хотя она и не была уверена, что его вообще будет заметно при солнечном свете. Со времен Катаклизма и основания Эквестрии кометы стали очень редким явлением в небесах. Жара нового солнца не хватало, чтобы растопить их достаточно, чтобы сделать их заметными невооруженным глазом. И потому редко когда обычный, не связавший свою жизнь с астрономией пони, вообще когда-либо слышал о существовании таких явлений. Или, вернее будет сказать, в массе своей пони принимали за кометы обычные метеоритные дожди, что в немалых количествах проносились по небесам Эквестрии по нескольку раз в год. Обломки других планет системы, лишенных защиты аликорнов во время Катаклизма, еще долго будут кружить по своим хаотичным орбитам...
Оторвавшись от этого волшебного зрелища и от рассеянных размышлений, Твайлайт вскочила на ноги. О, как бы она хотела поделиться такой красотой хоть с кем-нибудь!
Холодный ветер, взъерошивший ей волосы, быстро вернул единорожку на твердую землю. Стояла глухая ночь — ни единого огонька не горело в Понивилле. Темнота, тишина, и только все тот же ветерок тихо шелестит молодыми весенними листьями дерева-библиотеки.
Отмахнувшись от этого наблюдения, Твайлайт скатилась по лестнице в кабинет, а из него кинулась в спальню, где в своей корзинке, в тепле и спокойствии, мирно похрапывал Спайк.
Магией она взметнула одеяло и ткнула дракончика копытом в бок. Тот сразу же подпрыгнул и уселся на своей постели, в панике озираясь. Сфокусировав глаза на нависающей над ним фигуре он, впрочем, быстро успокоился.
— А, это ты, Твайлайт. Что случилось? — зевая, спросил он.
— Спайк! Спайкспайкспайк! – затараторила Твайлайт, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу, широкой своей улыбкой, кажется, освещая темную комнату. — Пойдем, Спайк! Там комета! Такая красивая! Ты должен это увидеть!
— Комета? — лениво вздохнул дракончик. Поморгав, он нашел глазами свое все еще висящее в воздухе одеяло и быстро схватил его лапой. — Да ну ее, эту комету. Мне снился алмаз на двести карат, Твайлайт. Не будь такой жестокой.
С этими словами он завернулся в одеяло, и мгновенно захрапел, едва коснувшись головой подушки.
Твайлайт вздохнула, опустив уши. Спайк был, как всегда, неизменен и постоянен. Чего еще она ожидала? Впрочем, будить посреди ночи кого угодно — идея не самая лучшая. Потеряв всю ту энергию, с которой она прибежала в спальню, единорожка пошла обратно, наверх, уныло переставляя ноги. Раньше она не слишком задумывалась о чем-то подобном, но сейчас тот факт, что ей не с кем поделиться своим открытием, стал настоящей занозой на душе. Всю свою жизнь Твайлайт знала, что все, что она делает, не остается незамеченным — всегда были сначала родители, потом — Принцесса Селестия, к кому она могла прибежать в любой час дня и ночи и рассказать о чем-нибудь удивительном, прочитанном ею в книге или увиденном собственными глазами. Или сотворенным собственной магией, что стало преобладать в более поздние годы ее обучения. И в ответ, всегда получить одобряющую улыбку, интересный комментарий или мудрое наблюдение.
Потом она открыла другую сторону жизни — возможность совершать открытия и делать удивительные вещи в компании с кем-то, когда волей Магии Дружбы она обрела шесть самых лучших подруг, которых только можно представить. Так или иначе – всегда рядом с ней был кто-то, кто поддерживал ее, с кем можно было поделиться своими мыслями. Твайлайт тепло улыбнулась при мысли о друзьях, но то щемяще-уютное чувство в груди мгновенно сменилось на холодную пустоту. Сейчас — вдруг не осталось никого. Спайку все равно. Ее друзья в эти часы мирно спят, а всю последнюю неделю они жили своей жизнью, и жили без нее.
Твайлайт усмехнулась про себя. Какая, право, глупость. Она сможет рассказать им все утром, при встрече. Показать комету следующей ночью. Ведь никуда ничего не денется, все ведь остается на своих местах, все идет своим чередом. Но все равно, даже разумом понимая нелогичность своих чувств, она ничего не могла с собой поделать. Ее буквально распирало от желания завопить на весь Понивилль от радости, от желания рассказать всем.
И даже пока она писала отчет о наблюдениях – необходимую часть, последнюю, заключительную статью своего труда, ее мысли были заняты тем, что она с куда большим удовольствием рассказала бы о своем открытии Селестии лично, а не писала бы этот длинный и заумный текст.
Твайлайт с удивлением поймала себя на этой мысли. Раньше ей нравилось писать отчеты. Это было так… умиротворяюще. Неужели два года в Понивилле так изменили ее, сделали ее более открытой и общительной? Ведь если раньше она скучала по книгам, то теперь скучает по друзьям. И только после того, как целую неделю практически не видела их, она в полной мере осознала это. Видимо, это и было действительно то самое странное, нависающее над душой чувство, что беспокоило ее последние несколько дней… ночей. Чувство, что она упускает что-то, что что-то ускользает у нее из копыт. Что-то важное, важнее чего и придумать нельзя. Например, дружба. Чувство напоминало чем-то то неприятное ощущение, что возникает, когда осознаешь свое опоздание. И свою беспомощность перед накопившимися долгами.
[1] События фика «Воспоминания в Вечер Теплого Очага»