Три Лепестка Единства
Глава 6 — Одиночество в толпе
Твайлайт плыла в фиолетовой пустоте, в бездне звездного неба. Здесь было тихо, прохладно и даже вполне уютно. Она не ощущала своего тела, просто скользила легко меж серебристых блесток далеких звезд. Возможно, она была кометой, может быть, даже той самой радужной кометой, что летела над Эквестрией. Легкость полета расслабляла, но при этом таила в себе и что-то еще. Некое странное чувство. Твайлайт отмахнулась от него, отдаваясь целиком чувству невесомости.
Перевернувшись на лету, она увидела далеко внизу огромный зеленый простор, то тут, то там укрытый пушистой белизной облаков. Там, вдалеке, виднелись яркие, подобные звездам позади огоньки, темные ленты рек и чернильные кляксы озер. Земля казалась такой маленькой, игрушечной… Белый кукольный домик на склоне горы — Кантерлот; Твайлайт мгновенно узнала его. Детские разноцветные кубики, разбросанные по холмистой зеленой равнине, как по мятому ворсистому ковру, — Понивилль; Твайлайт улыбнулась про себя, видя крохотные пятнышки света из окон своей библиотеки далеко внизу.
Неторопливо, она перевела взгляд немного левее и увидела буковую рощу. Роща была погружена во тьму. Ни единого движения, ни единого пятнышка света не было видно в круге деревьев. Страх кольнул Твайлайт, и она потянулась туда, потянулась изо всех сил. Но земля вдалеке и не думала приближаться. Твайлайт застонала в раздражении, хотя и не прозвучало ни звука. Внезапно, она почувствовала себя ужасно одиноко, там, в фиолетовой пустоте, в вечном холоде, в вечной недосягаемости до дышащей жизнью зеленой земли вдалеке.
В раздражении, она отвернулась и вновь уставилась в темную бездну. Но звезд теперь не было над ее лишенным очертаний и какого-либо осязания телом. Перед ней были темные улицы Понивилля, по которым она плыла, как полусдувшийся и забытый каким-то жеребенком воздушный шарик, не в силах ни взметнуться ввысь и улететь прочь, в неизвестность, ни упасть окончательно на землю.
В отличие от утренней прогулки накануне, деревенского уюта и бодрящей прохлады здесь не было. Межзвездная пустота и тишина стояли над городом, улицы которого не пустовали. Нет. Везде стояли пони, застыв в ровных и одинаковых позах. Вот она проплыла мимо Лиры, что стояла, прикрыв глаза, прямая и напряженная, как струна ее золотого инструмента. Великое множество других пони стояло вокруг абсолютно таким же образом; всех их Твайлайт оставляла позади, дрейфуя бессильно по тихим улицам.
Она уже начала утомляться от бесконечного калейдоскопа пустых, лишенных любого следа осмысленности лиц, когда ее полет подошел к концу. Она оказалась вдруг у корней дерева-библиотеки, где ждали, выстроившись полукругом, все пять ее подруг. Обрадовавшись на мгновенье, Твайлайт изо всех сил попыталась подлететь к ним поближе, но не смогла сдвинуться ни на дюйм. Она висела в безвоздушной, безмолвной пустоте не в состоянии коснуться ни земли, ни подруг, столь же тихих и неподвижных, как и все вокруг.
Твайлайт пыталась заговорить, но не прозвучало ни звука. Каждая пони будто была погружена в какой-то свой мир, и она не обращала внимания ни на что. Они не были полностью неподвижны и безжизненны. Время от времени можно было уловить какие-то смутные движения, отсветы мысли в их глазах, но Твайлайт не могла понять, что это означает.
Внезапно, далеко на горизонте возник высокий тонконогий силуэт. Твайлайт повернула к нему взгляд, тщательно вглядываясь в смутные, плывущие контуры. Это был не пони: какое-то другое четвероногое существо с величественной фигурой и позой.
Внезапно прозвучал голос, невероятно знакомый и чудесный голос — голос ее матери:
— Твайлайт, проснись. Почему ты дрожишь? Твайлайт…
Твайлайт вынырнула изо сна, как из холодного омута, с резким вдохом и судорожным взмахом копыт. Если бы не теплое, мягкое одеяло, она бы всенепременно ударила склонившуюся над ней фигуру по лицу. Кругом было темно, или почти темно: стоял смутный разноцветный сумрак, расчерченный угольно-черными швами и каркасом палатки. Твайлайт помотала головой, вспоминая, как здесь оказалась. Палатка с припасами для полевой кухни, поставленная Эпплджек… Она заснула в ней вечером, после небольшой посиделки с друзьями… Это было как будто столетие тому назад. Кто-то заботливо укрыл ее шерстяным одеялом, из которого она в данный момент выпутывалась, по ходу дела фокусируя зрение на высокой фигуре, от которой была видна только передняя часть тела: прочее в палатку не поместилось.
— Принцесса Селестия! — воскликнула Твайлайт, наконец узнав изящные черты высокого аликорна и ее магическую гриву, ласкающую неземным бризом левый бок единорожки.
Принцесса сдержанно хихикнула и попятилась из палатки, маня Твайлайт за собой.
— Рада, что ты наконец-то проснулась, моя дорогая ученица. Я начала беспокоиться, что тебя вообще невозможно будет добудиться.
— Ох, простите меня пожалуйста, Принцесса! — выпалила Твайлайт, вскочив на ноги и тут же упершись рогом в скользкий нейлон тента. — Я должна была вас встретить, но я проспала! Пожалуйста, простите меня!
— Ох, Твайлайт, тебе ни к чему так извиняться, — сказала, мило рассмеявшись, Принцесса. — Я прекрасно понимаю, как ты утомилась за последнее время. Твои друзья рассказали мне о том, как ты работала над заданием, которое я тебе дала.
Твайлайт мгновенно побледнела, вспомнив, что чистовик диссертации так и остался практически не начатым.
— Ох, провалиться мне… — выдавила она. — Я должна была вам его послать сегодня утром! Как я могла так…
Готовый прорваться поток извинений был остановлен решительным жестом окованного золотом копыта.
— Все нормально, Твайлайт. Я ожидала результатов работы не раньше, чем еще через несколько дней. Причем, скорее всего, я бы дала тебе гораздо больше времени, — сказала Селестия, окончательно выйдя наружу. Твайлайт же пока не решалась покинуть палатку, так как, судя по ощущениям, волосы на голове у нее превратились в подлинное воронье гнездо, а значит, требуют приведения в порядок. Пока она суетливо приглаживала копытом непослушные локоны, закрепляя их магией, Принцесса продолжала говорить: — Я не дала тебе прямых ограничений по срокам, потому что я доверяю твоему чувству времени, моя верная ученица. Многим профессорам Академии стоит у тебя поучиться, прежде чем требовать дополнительное время и финансирование за невнятные статьи, которые просто повторяют друг друга.
Селестия усмехнулась по ту сторону тонкой нейлоновой стенки.
— Впрочем, моя дорогая Твайлайт, сегодня я совершенно не в настроении говорить об академических вопросах. Эта ночь — особое событие, и я хочу, чтобы ты извлекла из него как можно больше.
— Ох, надеюсь, все не будет как на Гала на этот раз… Я просто хочу провести эту ночь с друзьями, — сказала Твайлайт, приглаживая последний, самый упорный локон.
— О, это чудесное решение, Твайлайт. Я как раз надеялась, что именно так и будет, — ободряюще заявила Селестия с улыбкой в голосе.
Твайлайт тем временем уже вылезала из палатки. Зацепившись на мгновенье рогом за молнию на клапане, она дернула головой и, наконец, оказалась на свежем воздухе. После того полумрака, в котором она только что находилась, ночь показалась ей ослепительным полднем. Не в силах пошевелиться от удивления, она застыла, разинув рот и широко раскрыв глаза.
Вся поляна преобразилась: теперь везде, куда бы она ни бросила взгляд, в воздухе кружили пятна разноцветного света. Сверкающие, как рои светлячков, радужные сгустки огня вились над ее головой, скользили над травой и прятались в ней, блуждали меж крон деревьев и танцевали среди звезд, подобно искрам неугасающего фейерверка.
Обнаружив, что забыла дышать, Твайлайт с шумом втянула воздух и, наконец, нашла в себе силы опустить взгляд на Принцессу Селестию. Ее наставница безмятежно улыбалась, а в ее огромных миндалевидных глазах отражалось то же буйство красок, что затмило собой все небеса. Сама Принцесса тоже положительно сияла: ее белоснежная шкурка будто бы самостоятельно светилась жемчужным светом, не поддаваясь радужному сиянию, не давая ему нарушить свой чистый цвет. Но кое-где ее белая шерстка уступила место другому цвету, а точнее, изящному сочетанию зелени и серебра: с шеи Принцессы и с ее спины спадали широкие ленты зеленой ткани с серебряным узорным шитьем, и то же самое, но в уменьшенном варианте, располагалось и на ее голове, изящно обрамляя стоящие торчком уши, рог и более компактную, чем обычно, серебряную тиару.
Твайлайт только хотела задать вопрос об этом необычном наряде, как вдруг услышала знакомый звук: отдуваясь, к ней бежал ее ассистент. Над стоящим торчком массивным хвостом малыша-дракончика вились точно такие же, хоть и маленькие, ленты. С единственным отличием: у него они располагались иначе, в более подходящей для прямоходящего существа манере. Но, как бы то ни было, обилие развевающихся на ветру лент явно мешало маленькому дракончику: то и дело он норовил споткнуться и шмякнуться лицом в траву. Чтобы этого избежать, он, сосредоточенно хмурясь, постоянно перепрыгивал лезущие под ноги ленты, забавно семеня короткими ножками.
Твайлайт захихикала от этого комичного зрелища, когда Спайк, тяжело дыша и раздувая щеки, затормозил, наконец, перед ней, прижимая к груди что-то объемное.
— Тв-Твайлайт… Уф… уффф… кажется, я опоздал, — Спайк сухо сглотнул и снова тяжело задышал, все еще приходя в себя после долгого бега — занятия, не слишком соответствующего его комплекции. — Меня только что послала Рарити, ск… сказав, что тебя ищет Принцесса. Простите, пожалуйста, Ваше Величество.
— О, ни к чему волноваться, Спайк, — улыбнулась Принцесса, подойдя ближе и склонив голову к нему. — Мне было приятно самостоятельно разбудить Твайлайт, как в старые времена. Она очень милая, когда спит.
Селестия хихикнула и подмигнула Твайлайт, которая при этих словах густо покраснела. Потерев одной передней ногой другую, она проговорила:
— Ээээ… Спасибо?
— Вот, я должен был тебе передать это, — сказал Спайк, протягивая Твайлайт сверток ткани. — Почему ты меня не дождалась, Твайлайт? Я проработал в библиотеке до закрытия, надеялся, что ты меня заберешь и закроешь библиотеку, и вдруг узнал от Эпплджек, что ты не только отсюда не уходила, но и вообще завалилась спать.
Спайк нахмурил брови и упер руки в бока.
— Ох, извини, Спайк, у меня просто вылетело все из головы. Я… Я просто очень устала, и я забыла про тебя совсем… опять… — к своему ужасу, Твайлайт вдруг осознала, что это уже не первый раз, когда Спайк оставался позади, смотреть вслед своей любимой то ли приемной матери, то ли сестре, уходящей на очередное приключение или развлечение.
Твайлайт открыла рот, чтобы что-то сказать, как-то извиниться перед дракончиком, но тут же закрыла его, не найдя слов. Спайк же тем временем просто махнул рукой и сказал:
— Все нормально, Твай. Я знаю, как ты устала за эту неделю. Я, в конце концов, видел все собственными глазами. И ты действительно очень милая, когда спишь.
— Оооо… — проворковала Твайлайт. — Так это ты принес одеяло? Из дома?
— Эм… Да, — неловко кивнул дракончик. А потом почесал голову и фыркнул от плохо сдерживаемого смеха. — Его, похоже, придется очень хорошо почистить теперь. И тебя тоже.
— Что? В каком смысле? — вскинула бровь Твайлайт и оглянулась на Принцессу. Принцесса тоже широко улыбалась, прикрывая копытом рот.
Нахмурившись и ворча под нос, Твайлайт принялась крутиться на месте, чтобы разглядеть свои бока и спину. Несмотря на густой разноцветный свет, скрадывающий детали и оттенки, причину их смеха обнаружить было несложно: весь ее правый бок был измазан мукой.
— Ооох. Ну просто замечательно, — процедила сквозь зубы Твайлайт, сотворила магией щетку из перьев и принялась себя отряхивать. Клубы белой пыли, поднявшейся в процессе, затмили собой практически все.
Когда ветерок рассеял облако муки, а Твайлайт с Принцессой и Спайком перестали откашливаться, единорожка уже выглядела более-менее прилично. Развеяв щетку, Твайлайт обратилась к Спайку, протягивающему ей какие-то тряпки:
— Итак, что это за сверток такой, который ты мне старательно суешь?
— Эм… Я точно не знаю, но это церемониальная одежда. Особый плащ, который положено носить на Равноденствие.
— Ха. Впервые слышу такое, — усмехнулась Твайлайт. — Это идея Флаттершай?
— Ну, нет, это, на самом деле, указание Принцессы, — кивнул в сторону Селестии Спайк.
Твайлайт перевела взгляд на свою наставницу.
— Вот как? И зачем это надо? — спросила Твайлайт. — Такой дизайн совершенно не соответствует всему, что я знаю о парадных костюмах Эквестрии.
— Верно, моя дорогая ученица, — кивнула Селестия. — Это не эквестрийский наряд. Я объясню тебе позже. Ну или ты, скорее всего, увидишь сама, когда придет время.
— Ну… ладно, как знаете, — несколько разочарованно пожала плечами Твайлайт и принялась разворачивать хитроумную конструкцию из ткани. — Это пошила Рарити? Я думала она покончила с массовыми продуктами.
— Хмм… Да, хотя работала не только она. Большую часть заказала издалека Кейденс, — сказала Селестия, помогая Твайлайт правильно уложить многочисленные ленты и ремешки у нее на спине, шее и голове.
— Кейденс здесь? — спросила Твайлайт, чувствуя, как растягиваются губы в улыбку. — А Шайнинг? А родители?
— Принц Шайнинг Армор присутствует на празднике, — официальным тоном подтвердила Селестия. — А вот родители, увы, приехать не смогли, моя дорогая. Мне жаль, но у твоей матери возникли срочные дела, так что она не успела бы прибыть сюда вовремя.
— Ну вот… Я так давно их не видела… — вздохнула Твайлайт, тут же делая отметку в своем мысленном расписании: всенепременно заехать домой и повидаться с родителями, при первой же возможности.
Селестия одобрительно улыбнулась и, поправив в последний раз ленту на плечах своей ученицы, выпрямилась и заявила:
— На этом я покину тебя, Твайлайт. Луна и Кейденс ждут меня. А так же толпа придворных, которые именно сейчас и больше никогда должны доставать меня юридическими и экономическими вопросами, — Принцесса вздохнула, но не печально, а, скорее, для виду. — Иди найди своих друзей и постарайся отлично провести время. Ты это заслужила. И да, не забудь найти меня после Полуночного Танца. Ты и твои друзья мне понадобитесь.
Принцесса ушла как раз вовремя. Не успела Твайлайт сориентироваться, чтобы последовать совету своей наставницы, как ее буквально окружили как из-под земли возникшие пони весьма почтенного и серьезного вида. Обдавая ее волнами дорогого парфюма, блестя в свете волшебных фонариков очками, пенсне, моноклями и прочими атрибутами серьезного джентельпони, вокруг нее столпились жеребцы, мгновенно оттеснив Спайка прочь.
— Леди Спаркл, — обратился один из джентельпони. — Для меня огромная честь познакомиться с вами. Меня зовут Старвэй Строук, профессор кафедры практической магии Хуффингтонского Университета. Будучи исследователем природы врожденного магического таланта, я бы с огромным удовольствием желал бы задать вам несколько вопросов, касательно вашей жизни с Элементом, если, конечно, вы не против.
— Да-да, мисс Спаркл, это очень животрепещущий вопрос, по которому было написано уже немало статей и диссертаций, но прежде у нас не выдавалось никакой возможности лично взять у вас интервью, — заявила пробившаяся в передний ряд пожилая кобыла с уложенной в сложный узел гривой на голове.
Уважаемые и серьезные деятели науки хором загалдели, описывая трудности получения разрешения на интервью через канцелярию Принцессы. Кое-кто, из самых откровенных, жаловался даже на то, что, оказывается, оба ее домашних адреса, как Кантерлотский, так и Понивилльский, являются государственной тайной.
Твайлайт, чувствуя, что у ее вот-вот подведут дрожащие от напряжения колени, а щеки задеревенеют навечно от натянуто-вежливой улыбки, слушала этот щедро сдобренный маннеризмами и сложными терминами гомон, ища пути к отступлению, или, на худой конец, способы заговорить им зубы. Она была страшно благодарна Принцессе, что та засекретила ее место жительства и одновременно взбешена на нее за то, что та бросила ее, явно зная, что сейчас будет.
Обреченно выдохнув сквозь крепко стиснутые в улыбке зубы, Твайлайт молча попрощалась со спокойно проведенной ночью в компании друзей.
Отбившись уже от третьей подряд группы шумной знати, что жаждала внимания легендарного Элемента Магии, Твайлайт наконец вздохнула с облегчением и смогла найти мгновение для того, чтобы постоять спокойно на месте, никем невидимая и незаметная в непроглядно черной тени одного из многочисленных развешенных по поляне тентов. Шум и гам празднества оказался вдали от нее, и отсюда, из этого уютного уголка настоящей, нетронутой цветными фонариками ночи, она могла наблюдать за тесным группками улыбающихся, смеющихся, наслаждающихся жизнью пони.
Как много здесь новых лиц… Знакомых, впрочем, тоже было немало — почти весь Понивилль пришел сюда этим вечером. Слишком много пони на одну уставшую после бессонной ночи, трудового дня и полного сидра вечера Твайлайт. Ей хотелось найти своих друзей, или, может быть, брата с Принцессами. Но это желание было едва ли выполнимо: водоворот новых лиц затянул столь дорогих ей пони, закрутил их в шумном беспорядке веселого праздника. Сколько она ни пыталась достучаться до них, поделиться с ними своей радостью своего недавнего открытия, у нее не получалось ничего. Слишком быстро они оказывались украдены от нее десятками, сотнями пони, желающих приобщиться к славе столь много достигшей шестерки друзей. Рарити и Рейнбоу, конечно, наслаждались этим, они были бы не они, если бы им это претило.
Интересно, каково сейчас Флаттершай? Последний раз она видела ее час, или, может быть, даже полтора назад, буквально сразу же, когда Твайлайт удалось сбежать от надоедливых ученых, увернувшись по ходу дела от целой армии журналистов. Им удалось обменяться парой фраз, прежде чем ее окружила целая армия учтивых жеребцов, желающих добиться от нее… чего бы они ни хотели от нее добиться. Внимания, конечно, в первую очередь. Бедная Флаттершай. Такое плотное внимание — это как раз то, чего та боялась больше всего. Твайлайт устыдилась немного себя за то, что она говорила ей ранее про борьбу с застенчивостью. Про то, что нужно как головой в омут нырять в разговор, вставать со своим страхом лицом к лицу, глаза в глаза. Да, это помогло ей самой в свое время, еще в юности, но ведь, на самом деле, ее характер не имел ничего общего с нежной и тонкой душевной организацией Флаттершай. Их застенчивость имела разную природу. Разные свойства.
Твайлайт вздохнула и покачала головой. Лучше бы ей было остаться дома, в тишине библиотеки. Не убеждать Флаттершай идти сюда. Хотя… Нет. Тогда застенчивой пегаске было бы еще тяжелее. Ведь тогда бы она так и не решилась выйти из своего коттеджа, пропустила бы самое важное празднество, которое значит так много для нее. Сколько бы боли ей это причинило? Годы переживаний и сомнений, и укоризненный взгляд кролика Эйнджела — самое меньшее, что можно было бы ожидать. Эта мелкая пушистая гадина держала свою покровительницу на коротком поводке.
Окинув взглядом поляну, полную празднующих пони, залитую разноцветным сиянием радужных шариков света, Твайлайт заметила знакомый изящный силуэт, подчеркнутый тревожно развернутыми крыльями.
Улыбнувшись, она поправила путающийся под ногами праздничный плащ и бросилась к этому далекому образу, обретшему четкость по мере приближения. Действительно, это была она. Флаттершай стояла чуть в отдалении от толпы, застенчиво улыбаясь Лире, которая кивала в ответ на ее тихие слова.
— О, слава сладкому сену, наконец-то я тебя нашла, Флаттершай! — воскликнула Твайлайт с широкой улыбкой, когда подбежала к говорящей паре.
— Ой, привет, Твайлайт! Как идет вечер? Ты так и не успела ответить мне тогда, в прошлый раз, — был ей ответ.
— Ну... Весело! Стоило мне проснуться, как на меня налетела целая толпа профессоров и академиков со всей страны, представь себе, — закатив глаза, сказала Твайлайт и пренебрежительно махнула копытом. — В обычной ситуации, то есть когда они обо мне почти ничего не знают и их раза в два меньше, я бы с радостью пообщалась бы с ними о чем угодно, хоть о погоде. Но сейчас… Сейчас я почувствовала себя препарированной мышью…
Глаза Флаттершай расширились от ужаса при этих словах, и даже невозмутимо настраивающая свой инструмент Лира вскинула бровь.
— Ой, то есть, я имею в виду, они меня зажали в угол с кучей неудобных вопросов о том, как мне живется с Элементом Магии, вживленным в мою душу. Знаешь, вплоть до самых интимных. Брр.
— Я тебя прекрасно понимаю… — тихо прошептала Флаттершай, густо покраснев и отвернувшись.
— Отбиться от жаждущих твоего копыта и сердца жеребцов было, я так понимаю, тоже непросто, да?
Флаттершай в ответ лишь пропищала что-то неразборчиво и покраснела еще гуще.
— Ооокей. Ладно. Я рада, что мы наконец-то вырвались из этого кошмара. Давай найдем других девочек и просто неплохо проведем время, как до начала праздника, — весело сказала Твайлайт, кивнув головой в сторону, откуда, кажется, доносился ломкий голос Рейнбоу, несущий в себе крайне хвастливый тон. — Я так хочу наконец-то рассказать вам о моем открытии! Та радужная комета, если приглядеться, ее уже должно быть видно…
— Извини, Твайлайт… — прошептала Флаттершай. — Я бы очень хотела послушать про твою комету, но близится полночь, а значит, пришло время для танца.
— Какого танца? — вскинула бровь Твайлайт.
— Ну… танца, — ответила Флаттершай с напряженной улыбкой.
— А… аааа! Точно! — воскликнула единорожка, хлопнув себя по лбу. Лира, по-прежнему сохранявшая безмолвие, тихо усмехнулась.
— Скоро должны подойти пони, которых я учила танцу… Я… Я боюсь, — сказала Флаттершай, ковыряя землю копытом.
— Ну же, Флатти. У тебя же уже все получилось. Ты сегодня смогла научить их, и они слушались тебя. Все получится и сейчас, — ответила Твайлайт, осторожно касаясь передней ногой плеча Флаттершай.
— Нет, сейчас все иначе! Сейчас же… все по-настоящему. Зачем только я согласилась… Лучше было бы пропустить.
— Нет, не лучше. Ты же сама знаешь. Это ведь важно для тебя и для твоих питомцев. Не дай этому шуму и гаму тебя смутить. Просто закрой глаза и танцуй, будто ты одна в лесу. Это единственный способ.
— Ты… ты уверена? А вдруг я…
— Флаттершай! Я знаю, что у тебя все получится. Просто начни.
Пегаска кивнула и шумно сглотнула. Бросив взгляд на Лиру, она кивнула снова, и, дождавшись ответного кивка, медленно пошла к ровной круглой площадке в центре поляны. На этой площадке не было никого — она была огорожена, точнее, просто обозначена красным канатом, лежащим на траве.
Словно повинуясь какому-то приказу, магические радужные светлячки потянулись со всей поляны к площадке, кружась и танцуя как искры над жарким костром.
Спустя несколько минут единственными источниками света на поляне остались лишь костры и обычные фонарики, тогда как над очерченной площадкой вихрился настоящий рой ярких огоньков. Их свет окрашивал траву и одиноко стоящую по центру Флаттершай в самую невероятную, головокружительную смесь цветов. Разноцветные блики гуляли по слегка напряженному лицу пегаски, бросали причудливые множественные тени от ее развернутых крыльев на землю.
Сияющее великолепие было столь ярким, что затмило звезды в ночном небе и, конечно, оно не могло не привлечь внимание. Вскоре весь шум на поляне затих, когда все взгляды обратились в центр, в пустой круг.
И в этот момент полились первые ноты прекрасной, тонкой мелодии лиры. Поначалу очень простой и односложной, но по мере того, как обернутая плащом фигура Флаттершай начала плавно двигаться, мелодия начала усложняться, вторя изящным движениям копыт и головы. Следя за плавными движениями, Твайлайт начала осознавать предназначение этого забавного нарезанного на ленты плаща. Каждое па заставляло зеленую ткань колыхаться и развеваться особенным образом, создавая эффект, будто танцует не одна пони, а трое.
Откуда-то под ногами танцующей возникли белые пятна. Точнее, радужные пятна, в виду сияния светлячков. То были белые кролики, прибежавшие на поляну неизвестно откуда. Они повторяли движение Флаттершай — кто-то идеально, кто-то неуклюже, но одинаково страстно.
Следом за кроликами появились и пони. Один за другим они выходили из толпы, заходили в круг и тут же вплетали свои движения в общую гармонию танца. Твайлайт не успела оглянуться, как увидела, что вся площадка заполнилась телами земных пони, пегасов и единорогов, всех расцветок и форм, единых в общем порыве.
Ей самой захотелось присоединиться к ним. Очень, очень остро захотелось, ноги буквально толкали ее вперед. Но она остановила себя. Нет, это не ее танец. Ей показалось, что стоит ей вмешаться, и она только разрушит эту гармонию своим неуклюжим топтанием.
Так что ей оставалось лишь наблюдать в восхищенном безмолвии, плыть в мягких волнах музыки лиры, к которой присоединилась также флейта и скрипка. Взглянув на единорожку-музыканта, она заметила, что та действительно больше не одна. Ей аккомпанировали жеребец и кобылка, которых она прежде не видела. Судя по строгой одежде с накинутым поверх плащом Равноденствия и по красиво поблескивающим ухоженным инструментам – это были музыканты из самого Кантерлота. Если у них и была когда-то типичная для столичных аристократов самодовольная спесь, она вся растворилась в красоте этого момента. Они играли не потому, что это их работа или талант. Они играли, потому что того жаждала их душа. И хоть они наверняка и не знали этой мелодии, которая действительно казалась по звучанию чем-то древним и экзотическим, они все равно идеально попадали в темп и размер.
Внезапно стройную мелодию прорезали детские крики и смех. Обернувшись, Твайлайт увидела Меткоискателей, в полном составе приближающихся к площадке. Впереди, с широкой улыбкой, вприпрыжку бежала Свити Белль, часто оглядываясь на Эпплблум и Скуталу, что передвигались куда медленнее.
Причина невысокой скорости этих двоих была проста. Эпплблум, упираясь копытами в траву, тащила за хвост Скут, что изо всех сил старалась помешать ей втащить себя на танцевальную площадку.
— Отпусти меня! — в очередной раз выкрикнула пегаска, пытаясь достать задним копытом нос Эпплблум. — Я не собираюсь позорить себя этими глупыми танцами! Слюнявая чушь! Я хочу к Дэш! Отпусти меня, говорю!
— Ну же, Скут! Это же Флаттершай! — крикнула, обернувшись, Свити своим, как всегда, умилительно звонким голоском.
— Ну и что! Я! Не! Хочу! Танцевать! — ответила Скуталу, замахав быстро своими коротенькими крылышками, чтобы вырваться из цепкой хватки маленькой фермерши.
— Фы вэ не хофеф, фтобы Флаттерфай пофмотрела на фебя Фглядом? — ехидно сказала Эпплблум, не отпуская хвост, твердо стоя на земле, несмотря на все усилия короткокрылой пегаски.
— Какой к Дискорду Взгляд?! Она же не пользуется им для пони! – возразила Скуталу, делая еще одну попытку вырваться. Свити Белль в это время прыгала кругами вокруг упирающейся парочки, постепенно начиная повторять движения танцующих в круге.
— Ага! Не польфуетфа на фони. Она им польфуетфа на куфицах! Скуууут, скут, скут, скут!
— Ну всее, Блум, ты сейчас получишь! — крикнула Скуталу, внезапно прекращая упираться.
Эпплблум, потеряв опору, полетела кувырком на спину, отпустив хвост. Пегаска же, сделав ловкий прыжок, устояла на ногах и мгновенно воспользовалась преимуществом, впечатав копытом в землю маленькую земную пони.
— Ладна, ладна, остынь! — замахала копытами Эпплблум, пытаясь высвободиться из крепкого захвата.
— Эй, Скут, реально, она же не со зла! — вступилась Свити, мгновенно обретя серьезность и перестав прыгать вокруг.
— Проси прощения, — прошипела пегаска.
— Прости пожалуйста, я боше не буду, честна! — быстро выпалила Эпплблум. — Не хошь танцевать, ну и ладна, мы и вдвоем могем.
— Ладно, — усмехнулась Скуталу, отпуская свою распростертую по земле подругу. — Хочу на это посмотреть. Не убей кого-нибудь задними копытами.
— Даа не бойся, я бошь не буду, как в кунфу танцевать, — сказала Эпплблум, поднимаясь на ноги и отряхиваясь.
— МЕТКОИСКАТЕЛИ ТАНЦОВЩИЦЫ! — крикнули хором Свити и Эпплблум и стукнулись копытами. — ЙЕЙ!
— Йей… — вяло поддержала Скуталу, закатив глаза в раздражении.
Обе юные кобылки бросились в круг и, с веселым задором в глазах, принялись пытаться повторить движения взрослых. Получалось у них, как заметила про себя Твайлайт, просто ужасно. Не попав ни в один такт, они просто беспорядочно дрыгали ногами, совершенно выпадая из общего торжественного темпа.
Это несоответствие заметила не только все это время неподвижно стоящая фиолетовая единорожка. Третья меткоискательница издала стон отчаяния, глядя на жалкие потуги ее подруг. Не выдержав и десяти секунд, она вскочила на ноги и крикнула во весь голос:
— Да вы дрыгаетесь как парализованные мулы! Как так вообще можно?! — ее резкий, мальчишечий голос прорезал мягкую мелодию, струящуюся над поляной, как острый нож. Музыканты неодобрительно на нее покосились, равно как и некоторые танцующие, по-видимому, принявшие выкрик на свой счет. Твайлайт заметила, что там вдалеке, в центре круга, Флаттершай сбилась с ритма и на мгновение вжалась в землю, опустив уши.
Не тратя времени на извинения, Скут бросилась в круг и, привлекая внимание подруг тычками копыт в бока, уверенно заявила:
— Просто повторяйте за мной, головокрупые.
И тут же закружилась в полном грации движении, идеально соответствующем моменту. Текуче и гибко то стелясь по земле, то кружась на задних ногах, она влилась в общий ритм и будто бы передала часть своей ловкости подругам.
Да, они по-прежнему двигались не синхронно, не доводили некоторые движения до конца, но, тем не менее, они больше не нарушали общую гармонию.
Танец в круге снова стал напоминать собой гигантский и невероятно прекрасный калейдоскоп ярких красок и симметричных форм, текущий и меняющийся не просто так, но по воле того возвышенного чувства, что руководило создателями танца когда-то тысячи лет тому назад.
Твайлайт зачарованно глядела на сходящиеся и расходящиеся, кружащиеся и замирающие потоки цвета и света. От этого зрелища нельзя было оторвать взгляд. Можно было лишь стоять неподвижно, затаив дыхание, или влиться в общее действо. Третьего она просто не могла себе представить.
Но как и все прекрасное, это действо обречено было рано или поздно закончиться. Встряхнувшись на выходе из транса, Твайлайт оглянулась, чтобы увидеть, что музыканты отложили свои инструменты и отвлеклись на оживленный разговор, а танцующие разорвали прекрасную подвижную мандалу цвета и света, став снова обычными пони.
— Ну что, у нас уже появились метки? — спросила Эпплблум, вертясь на месте. Обе ее подруги повторили ее движение. Но, увы, их бедра были по-прежнему пусты.
— Эх, а мне так понраавилось… — протянула Свити со вздохом.
— Пффф, нет уж, из такой ерунды метки не получаются. Совершенно глупое занятие, — фыркнула Скут.
Твайлайт с трудом сдержалась от того, чтобы сообщить ей, насколько она неправа в своих словах, но… нет. Единорожка помнила прошлый раз, когда прямо под носом у девочек проплыли их таланты, на том школьном вечере… И они их даже не заметили. Они отказались их замечать, точнее. Что ж, думала Твайлайт, всему свое время. Как и в прошлый раз, она решила не вмешиваться. Слишком хрупок этот момент – момент осознания собственной уникальности, своего таланта и призвания. Если она подскажет Скут, она рискует сломать что-то невероятно важное, что кроется в душе каждой пони. Что-то, являющееся неотъемлемой частью чувства самостоятельности и самосознания. Она не хотела обрекать эту задорную маленькую кобылку на жизнь, полную сомнений и неуверенности, которые и без того преследовали ее, как давно отметила про себя наблюдательная единорожка. Этот колючий характер, эти болезненные реакции на любое проявление добра… И эти слишком короткие крылья.
Ни к чему это усугублять.
— О, моя дорогая Флаттершай, ты была просто бесподобна. Хотя, признаться, я бы хотела, чтобы твой прелестный танец был подчеркнут достойным тебя ансамблем белых и бирюзовых тканей платья, что я сшила для тебя на бал Теплого Очага в этом году, — вдохновенно говорила Рарити, водя бокалом, полным кантерлотского вина в своем магическом захвате, чтоб подчеркнуть свои слова. — Хотя, должна признать, эти казавшиеся поначалу совершенно чудовищными ленты на боках и за ушами показали себя с неплохой стороны.
— С-спасибо… — тихо прошептала покрасневшая Флаттершай.
— Эт точно, давненьк я такой красоты не видела, уж клянусь всеми своими яблонями, — подтвердила Эпплджек, непрерывно при этом неодобрительно косясь на винный бокал Рарити. Сама она, разумеется, держала в копытах кружку сидра.
Твайлайт, широко улыбаясь, наконец-то снова чувствовала тепло компании своих друзей. Весь сегодняшний вечер она не находила себе места, бежала от внимания одних пони в погоне за вниманием других. Наконец эта гонка завершилась. Праздничная поляна умерила свой размеренный гул голосов и смеха. Все разделились на небольшие группки, никто больше не стремился пообщаться со всеми подряд и в первую очередь со своими кумирами.
Продолжая улыбаться своим мыслям, Твайлайт легко вздохнула и сказала:
— Ну же, Рарити, но твои плащи ведь настоящее произведение искусства. И в общем танце они смотрелись прекрасно. Как и должны были.
— Ах, дорогая, ты, конечно, права. Может, это прозвучит немного нескромно, но я все же горжусь, что идеально воссоздала древний дизайн. Хотя для нашей прекрасной Флаттершай лучшим ансамблем было бы более ровное сочетание белого и более светлого зеленого. Этот лесной темный цвет и серебристые нити, конечно, подходят, но не они не отдают должного ее естественной красоте.
Раскрасневшаяся до невероятной степени пегаска смогла ответить лишь тихим писком на такие добрые слова.
— Кстати, это действительно очень интересный дизайн, Рарити, — кивнула Твайлайт, гладя копытом серебряный растительный узор на своем плаще. — Тебе что-нибудь известно про его происхождение?
— Признаться… Я ничего не знаю о нем. Заказ от Принцесс пришел ко мне с описанием цвета и формы, а также стиля, но не более того. Мне понадобилось лишь свести все воедино, немного доработать…
— Круто получилось, — подала голос Рейнбоу, оторвавшись от кружки с сидром. – Не, конечно, я бы добавила еще чего-нить яркого такого, ну знаешь, чтоб было еще круче. Но и так хорошо.
— Ага, твое копыто оно того… узнаваемо, — важно кивнула Эпплджек.
— О, благодарю вас! Но… — сказала с улыбкой Рарити, затем вздохнула. — Это же массовый заказ! И первая моя работа, которую я не воплотила в жизнь целиком самостоятельно. Я лишь следовала указам, а саму работу с тканью заказала у других… Да, я знаю! Это ужасно! Вы только посмотрите на эти швы! Здесь торчат нитки, а тут вышивка пошла не в том направлении! Это чудовищно!
— Эм… Да нет, вроде все нормально, Рарити, — нахмурилась Твайлайт, внимательно разглядывая свой плащ.
— Ты не понимаешь, дорогая! Эти плащи сделали… массово! — воскликнула Рарити, подчеркнув последнее слово драматичным взглядом.
— И чо? — вскинула бровь Рейнбоу.
— Это же… идет вразез со всем, чего желает истинный художник! Вы просто не понимаете, что это значит. Работа дизайнера должна быть уникальна! Она должна точно соответствовать личности заказчика, она должна отражать его мысли и чувства, быть гармоничным дополнением! Но это… Это преступление! И я… и я его соучастница…
— Ну же, Рарити, не говори ерунды, — сказала мягко Эпплджек. — Я не понимаю, шо в этом такого плохого. К тому ж, ты сделала чего от тебя хотели Принцессы. И получилось здорово! Не знаю, какую там индивидуальность ты хотела отразить или дополнить или шо там ваще, но ведь этой ночью главное не это. Я даж больш скажу. Этой ночью главное — единство. Все мы, шо с крыльями, шо с рогами, шо фермеры, шо ученые — мы все сегодня как бы эта… едины, да. Ну, одно и то же, то есть.
— Хмм, Эйджей определенно верно говорит, — задумчиво кивнула Твайлайт.
— Ну да, шо-ж тут не верно-то может быть, — улыбнулась Эпплджек.
— Действительно, этот праздник — это символ объединения. Полного равенства и гармонии. Ведь сами посмотрите — сейчас ведь равноденствие. Ночь и день равны, ведь так? Это следует из названия, уж извините меня за мою прямолинейность, — сказала Твайлайт. И тут ее внезапно озарило. — И… И получается, что мы провели весь этот вечер как-то неправильно. Не знаю, именно из-за этого я чувствовала себя как-то неуютно… Как тогда, на Гала.
— Ох. Не… не напоминай, — помотала головой Рарити.
— Да. К сожалению. Но на этот раз мы ведь хотели быть вместе. Остальные мешали нам. Точнее, они воспользовались нашей тягой к индивидуальности, чтобы разделить нас, — закончила Твайлайт.
— Я чото нифига не поняла, но ты права. Наверное, — сказала Рейнбоу и одним глотком допила кружку сидра. — Никогда бы не подумала, что делиться с пони своими достижениями может надоесть.
Пинки Пай, все это время сидевшая неподвижно, что само по себе казалось невозможным, наконец заявила о своем присутствии заливистым хихиканьем. Без предупреждения она сгребла своих подруг в крепкие объятья, вызвав вскрики от неожиданности и настоящий вопль ужаса от Рарити, пролившей вино на плащ.
— Я вас так люблю, девочки! — пискнула Пинки. — Я вас не отпущу! Так и будем ходить. Или стоять. Или лежать. Или, может, висеть? Дэши, можешь нас поднять воздух? Мы будем висеть!
— Ээээ… — протянула Рейнбоу. — Я тебя тоже люблю, Пинки, но, кажется, ты увлеклась.
— Да? А чем я увлеклась? Я в детстве увлекалась дирижаблями! Я их клеила.
— Ты… ты клеила дирижабли? — удивленно спросила Твайлайт, отплевываясь от лезущей в рот кудрявой розовой гривы. Уж чего-чего, а такого она никак не ожидала. Чтобы у сверхэнергичной Пинки Пай хватило терпения на такую кропотливую работу?
— Ага! Я хотела стать пегасом! Но крылья у меня так и не выросли, так что я делала дирижабли! Мааааленькие дирижабли. Я катала на них муравьев. Правда, им не нравилось — они только бегали кругами и кусались.
— Я глубоко поражена разнообразием твоих талантов, дорогая, но будь так добра, поставь нас на землю, — сказала Рарити. — Я не знаю, откуда у тебя столько сил и столько длины у твоих ног, но мне срочно нужно снять мой испачканный плащ! Он такой… липкий…
— Да. К тому же, у нас тут объявился братец Твайлайт, — добавила Эпплджек.
Чуть не свернув шею, Твайлайт обернулась, чтобы краем зрения увидеть знакомый бело-синий силуэт под зеленым плащом.
— Шайни! — крикнула она, ну тут же прикусила язык, так как оказалась сброшена спиной на землю, отпущенная из тесных объятий. Стремительная розовая молния метнулась над ней и откуда-то позади раздался удивленный возглас ее брата.
Неловко помахав копытами, Твайлайт перевернулась и встала на ноги, чтобы увидеть забавное зрелище — Пинки повисла в тесных объятиях на шее у Шайнинг Армора, а тот, в свою очередь, выпучив глаза, хватал ртом воздух. Копыта у Пинки были действительно очень сильными даже для Земной Пони.
— Привет, Пинки, — наконец просипел Шайнинг. — Отпусти… Трудно дышать!
— Оки-доки-локи! — выкрикнула, хихикнув, Пинки и спрыгнула с шеи высокого жеребца обратно на землю. — Тебя обнимать даже веселее, чем Твайлайт.
— Ух. М. Да. Наверное, — сбивчиво проговорил Шайнинг, кидая вопросительный взгляд на свою сестру.
Та лишь пожала плечами и закатила глаза.
— Хм. Ясно, — сказал после секундного молчания Шайнинг Армор. — Извините, девочки, если я вас прерываю, но… вас зовут Принцессы. К выходу из рощи в сторону леса.
— В сторону леса? Этож какого сена нашим Принцессам стукнуло лезть в Вечносвободный средь ночи-то? — спросила, поправив шляпу, Эпплджек.
— Это, я так понимаю, часть церемонии, — сказал Армор, почесав копытом затылок.
Твайлайт обернулась к Флаттершай с вопросом:
— Хм, ты что-нибудь знаешь об этом? Зачем нужно собираться у восточного выхода из рощи?
— Нет… Я, наверное, не знаю всех традиций, но… кролики никогда такого не требовали. Я… я не знаю, извини…
— Да хоть бы там что было. Пошли уже! — заявила Рейнбоу, взлетая над землей. — Если Принцессы зовут, значит надо. Какая разница, где обнимашки устраивать, а?
Не дожидаясь возражений, она сразу же полетела в указанном направлении, так что остальные просто пошли за ней.
Протиснувшись через тесные группки общающихся пони, уже привычно скрываясь от глаз излишне жаждущих посмотреть на знаменитостей, они дошли до узкой заросшей тропинки, уходящей будто по темному коридору вглубь Вечносвободного Леса.
Там, у самой границы рощи, их ждали три Принцессы. Шайнинг сразу же занял место под крылом своей любимой, тогда как шесть подруг замерли перед величественными повелительницами солнца и луны.
— Рада видеть вас в полном сборе, мои маленькие пони, — тихо улыбнулась Селестия. Луна лишь молча кивнула, отстраненно глядя перед собой.
— Мы тоже рады, Принцесса, — ответила Твайлайт. — Вы чего-то хотели?
— Да, мои дорогие. Я хочу, чтобы вы встали рядом со мной в этот великий момент, которого я ждала без малого тысячу лет.
— Чего вы ждали, Принцесса? — удивленно спросила Твайлайт.
— Сейчас увидите. Это особенная ночь, особенное Равноденствие. Сегодня мы встретимся с нашими старыми друзьями, с которыми мы не видались уже много столетий.
Твайлайт непонимающе смотрела на свою наставницу, потом перевела взгляд на тропинку, уходящую в глубь леса.
— Мои дорогие подданные! — воскликнула Селестия.
Сначала Твайлайт не поняла, к кому она обралась, но потом до нее дошло, что она, воспользовавшись Кантерлотским королевским голосом, взывала ко всем присутствующим на поляне. Ее голос был совсем не похож на оный у Луны. Это не была тугая ударная волна звука. По громкости это была как обычная речь, просто она лилась буквально отовсюду. Она звучала прямо в ушах, будто Принцесса наклонилась к ней и сказала эти слова ей, и только ей одной. Она даже будто бы почувствовала ее дыхание на своей щеке.
Принцесса тем временем продолжала:
— Я прошу вашего внимания. Совсем скоро наступит самый важный момент этой ночи. И я хочу, чтобы вы все стали его свидетелями. Пожалуйста, присоединитесь же к нам на восточной стороне поляны.
Ответом ей был усилившийся гул голосов и шорох шагов по траве. Постепенно позади них скапливалась толпа удивленно перешептывающихся пони.
— Твайлайт, смотри! — воскликнула Рейнбоу, привлекая внимание жестом копыта к лесной тропинке.
Ничего не увидев в ночной темноте, Твайлайт бросила взгляд на Принцессу Селестию, и увидела, что легкая улыбка тронула ее губы.
Повернувшись обратно, она напрягла глаза, взглядываясь к темноту. Темноту, которая постепенно становилась мягким зеленоватым сумраком.
Бесчисленное количество крохотных зеленых огоньков разгоралось вдали, гипнотизирующе раскачивающихся будто в такт чьим-то шагам.
— Они идут, — раздался тихий голос Принцессы Селестии.