Жёсткая перезагрузка
А ты думала, будет просто?
Поезд не приехал.
На город опустился сумрак. Луна вполголоса предложила вернуться во дворец: ей ещё нужно было поднять луну, прежде чем отправиться патрулировать город. Я бросила последний взгляд на пути в надежде, что поезд, быть может, действительно опоздал и в любую секунду покажется из-за горы.
Но он не показался.
Во дворец мы шли в тишине. Луна то и дело оглядывалась на меня, явно желая что-то сказать, но не находя слов. В небе продолжалась битва. Прилегающая к замку территория была зачищена от чейнджлингов, однако некоторые районы на окраине города пали под их натиском. На место каждого убитого стражниками чейнджлинга вставали четверо или пятеро.
Улицы на подходе к дворцу были буквально забиты пони, что бежали из захваченных чейнджлингами районов. Луна посадила меня себе на спину и взлетела над толпой, растянувшейся едва ли не на квартал с половиной от дворцовых ворот и продолжающей расти. Несколько стражников, охраняющих небеса над стенами, полетели нам наперерез, но, увидев Луну, быстро отступили.
Всю толпу пони сгоняли к чёрному ходу в замок, где их тщательно проверяла команда магов-единорогов. Процесс продвигался очень медленно, тем не менее давал результат: прямо на наших глазах единороги развеяли маскировку чейнджлинга и мигом уничтожили его залпом магических снарядов. Такими темпами обработка всей толпы займет не меньше нескольких недель.
Когда мы вошли во дворец, Луна окликнула меня:
— Твайлайт, мне нужно вернуться к своим обязанностям, а ты останься здесь, в безопасности.
Не потрудившись ответить, я побрела по коридору.
— Твайлайт? — на секунду задержала меня Луна. — Я скорблю вместе с тобой. Я тоже их любила.
Я не стала останавливаться.
Добравшись до большого зала, я обнаружила там Селестию, мерившую помещение шагами. Лишенная своей привычной королевской уверенности и самообладания, она только усиливала моё ощущение нереальности происходящего.
— Твайлайт, где... — Она замолчала, увидев, что я пришла одна. Я лишь покачала головой. — О Твайлайт, мне так жаль, — проговорила она, подходя ближе и обнимая меня. Как будто одними объятиями можно было всё поправить. Я шагнула вперед, отпихнув её и заставив отшатнуться.
— Вы... исправили Элементы? — после нескольких тщетных попыток заговорить наконец спросила я.
— Не полностью, — опустила голову Селестия. — На окончательное исправление уйдет несколько дней. Они... я никогда их такими не видела. У меня получится сдержать их силу, пускай это и будет нелегко, но я надеялась, что ты с друзьями...
«Что ты с друзьями снова сделаешь всю работу за меня», — небось хотела сказать она. Я подняла глаза на неё, желая обругать, обвинить во всём, что мои друзья вытерпели перед смертью. Мне отчаянно хотелось переложить вину за всё происходящее на кого угодно, лишь бы только перестать винить саму себя.
— Их больше нет, — единственное, что смогла ответить я.
Моё воображение рисовало миллионы картин их смерти, большинство из которых были ужасны. Ведь именно я пригласила их сюда в самый худший день, что только мог случится. Именно из-за меня они, вероятно, перенесли невыносимые страдания.
— Уже поздно, — сказала я, зная, что на самом деле это не так. — Я иду спать.
— Твайлайт, постой, — остановила меня Селестия. — Я слышала предварительные отчёты о нападениях вдоль железнодорожных путей. Судя по всему — если это тебя хоть как-то утешит, — они умерли достойно.
— В сравнении с чем? — резко развернувшись, рявкнула я. — В сравнении с чем, принцесса? Прошу, расскажите мне, что вы знаете о достойных и недостойных способах умереть. Сколько раз вы ощущали, что смерть подкрадывается к вам и отрывает от всего, что вы любили и чем дорожили? Из нас двоих кто, по вашему мнению, более знаком со смертью? Вы, наверное, вообще ничего о ней не знаете. А я? Я по ней, можно сказать, опытный специалист. Я ощутила её на собственной шкуре не один десяток раз. Вот спросите меня, принцесса, каково это. Вам, должно быть, очень хочется знать после стольких-то лет. Что ж, вот он — шанс.
Долгое время Селестия молчала. Я видела, что она была ошарашена, но не стала смягчать взгляд. Наконец, взяв себя в копыта, она произнесла, не сумев полностью сдержать дрожь в голосе:
— Хорошо, Твайлайт. Пожалуйста, расскажи мне, каково это — умирать.
— Ужасно, принцесса. Я умирала так часто, и каждая смерть была ужасна. Даже полностью уверенная в своих действиях, в самый последний момент перед смертью я всегда чувствовала одно и то же. Одиночество, принцесса. Что бы я ни делала, ради чего бы ни старалась, в последнюю секунду перед смертью я всегда чувствовала себя одинокой. Одинокой настолько, что невозможно описать словами. — Я подошла к ней и заглянула ей в глаза. — Мои друзья умерли в одиночестве.
Я никогда не видела принцессу настолько потрясённой. Мне не хотелось ждать, пока она придёт в себя. Я так устала. Отвернувшись, я побрела искать место для отдыха.
Не видя смысла подниматься в спальню, которую я обычно занимала во время пребывания в замке, я просто нашла ближайшую комнатку с диваном. Фактически я не спала уже несколько недель, что очень быстро дало о себе знать. Я заснула ещё до того, как моя голова опустилась на подушку.
Мои сны были смутными, но полными сильных эмоций. Видения моих времяпрепровождений с друзьями смешивались с пережитыми мной смертями, создавая кошмарные картины, окрашенные печалью и страхом. После, как мне показалось, пары минут, меня разбудил какой-то стражник.
— Доброе утро, мисс Твайлайт. Принцесса попросила меня узнать о вашем самочувствии.
Наверное, будет грубо с моей стороны, сказать ему пойти броситься на собственное копье.
Я застонала. Принцесса, видимо, хотела поговорить со мной. Кантерлот в осаде, и тысячи пони нуждались в моей помощи. Я не настолько мелочна, чтобы бросить их в беде. Интересно, что сказала бы Рэйнбоу Дэш, сделай я такое?
А ничего. Потому что она мертва.
Вслед за непрошеной мыслью меня немедленно захлестнуло чувство вины за гибель её и остальных моих друзей. Ведь это я пригласила их. По моей вине они сели на тот злополучный поезд. Я должна была быть с ними. Должна была умереть вместе с ними и уйти туда, куда уходят после смерти.
Вопрос только, куда уходят после смерти? Я никогда раньше об этом не задумывалась. Мои друзья были хорошими пони. Надеюсь, я попаду туда же, куда и они.
Однако времени размышлять об этом не было. Я усилием воли заставила себя подняться с дивана и последовала за стражником в столовую, где обе принцессы молча ели порезанные фрукты. Судя по их виду, им едва ли удалось поспать с тех пор, как я видела их последний раз. Луна даже не сняла свою броню. Зрелище богини, сочащейся кровью из многочисленных царапин, весьма тревожило.
— Луна, Селестия, — поприветствовала я, зная, что и я, и они слишком устали, чтобы соблюдать формальности. Они обе кивнули и продолжили есть. — Кто-нибудь из вас знает, что случилось с моими родителями?
Мне ответила Луна.
— По моим наблюдениям, их район оказался в числе занятых чейнджлингами, но есть вероятность, что им удалось выбраться. Возможно, они находятся среди эвакуирующихся, что стекаются к замку. — Она доела последний кусочек и взяла шлем. — Прошу прощения за столь быстрое отбытие, но битва продолжается, и мне нельзя надолго отлучаться.
Селестия подняла магией несколько свитков и передала Луне.
— Сестра, пожалуйста, отдай эти свитки Спайку и скажи, чтобы он отослал их на фронт.
Я улыбнулась. Как же это похоже на моего самого верного помощника — всегда готов помогать, несмотря ни на что. Интересно, кто-нибудь рассказал ему о приключившейся трагедии. Если нет, то я была обязана сделать это: нельзя держать его в неведении.
Луна ушла, оставив меня наедине с Селестией. Опустившуюся на комнату неловкую тишину время от времени нарушал скрип пера о пергамент, когда Селестия что-то записывала.
— Принцесса, — наконец нарушила тишину я, — простите за то, что вчера сорвалась на вас. Вы не виноваты в случившемся с моими друзьями.
Селестия положила свиток, в котором писала, на стол.
— Тебе не за что извиняться. Этот день выдался тяжелым для всех нас, но ещё более мучительным — для тебя, если ты переживала его так часто из-за заклинания, что ты сотворила.
— Кстати, вы не знаете, как мне избавиться от его действия? Не то, чтобы я хотела умереть, просто в обратном случае я же застряну в петле навечно, так ведь?
Селестия прищурилась, изучая меня несколько мгновений.
— Да, я чувствую нечто такое. Я никогда не слышала о заклинании, которое обладает описанным тобой эффектом, но в то же время... как бы это сказать, ты кажешься не такой реальной, как обычно.
— Я нереальная? — Ну отлично, ещё экзистенциального кризиса мне сейчас не хватало.
— Ты вполне реальна, Твайлайт, не волнуйся, — улыбнулась Селестия. — Просто сейчас некая часть тебя будто бы отделена от остальной твоей сущности. Не могу ничего обещать, но, как только всё успокоится, я обязательно постараюсь помочь тебе по мере своих сил.
Я бы, конечно, предпочла нечто более убедительное, но пока и это сойдёт.
— Что мне делать сейчас, принцесса? Как я могу помочь?
— Мне нужно вернуться к Элементам, однако я уверена, что такому талантливому единорогу вроде тебя точно найдётся подходящее занятие. У тебя, верно, уже хорошо намётан глаз в определении чейнджлингов, так почему бы тебе не помочь во дворе? Только не покидай территорию замка. А вечером встретимся здесь же за ужином.
Отличная идея. Таким образом я смогла бы отвлечься, повидать Спайка и, быть может, отыскать родителей. Наконец хоть какие-то хорошие новости.
Луна не вернулась из патруля.
Судя по докладам некоторых стражников, её отряд наткнулся на засаду. Сотни чейнджлингов разом накинулись на неё из переулков, окон, с крыш и даже из канализации. Разразилась паника, Луна пыталась сдержать врага, но их оказалось слишком много. От неё не осталось даже тела — лишь окровавленные обломки некогда величественной серебряной брони.
В замке царила подавленная атмосфера. Пони пересказывали друг другу новости, обильно приправляя их слухами. Многие попросту отказывались верить, и если бы я сама не услышала это из уст одного из двух оставшихся в живых стражника, я бы тоже не поверила.
Чейнджлинги нарочно не стали убивать этих двоих: хотели оставить нам чёткое послание.
Перевалило далеко за десять вечера, но солнце до сих пор висело в небе. Я обнаружила Селестию на балконе её спальни, где она сидела и неотрывно смотрела на солнце. У меня не нашлось слов, поэтому я просто села рядом с ней.
За всю свою жизнь я никогда не сожалела ни о чём больше, чем о сказанном вчера. Из злости брошенные слова до сих пор звучали у меня в голове.
— Я ведь даже не думала, что мне придётся снова поднимать луну, Твайлайт, — проговорила Селестия. — Ну, за исключением случаев, если ей понадобилась бы помощь, или она бы заболела, но никак не потому, что её больше нет. Я так долго ждала её возвращения, однако не прошло и трёх лет, как я вновь её потеряла.
— Знаю, — отозвалась я, прислонившись к ней. Обычно мягкое и тёплое, сейчас её тело словно было выточено из камня.
— Мне всё кажется, что она по-прежнему с нами. Пока солнце в небе, я могу убедить себя, что она просто задерживается. Проспала, быть может, как она не раз делала. А стоит солнцу закатиться... Я лишь хотела подержаться за эту соломинку ещё хотя бы пару минуточек. До чего же эгоистично с моей стороны, не находишь?
— Нисколько. Мы все вас понимаем. Не торопитесь.
Рог Селестии засиял, и без всяких прелюдий солнце опустилось за горизонт, уступив место луне. Глянув на принцессу, я будто наяву увидела, как умирает некая частичка неё.
Не говоря ни слова, она поднялась и зашагала прочь. Я последовала за ней, очень сомневаясь, что её следовало сейчас оставлять одну. Спустившись по лестнице, мы прошли через тронный зал, затем по главному коридору и наконец вышли к расположенной глубоко в замке темнице. Стражники быстро расступились перед Селестией, которая прошествовала к единственной занятой камере и открыла её.
— Привет, принцесса. Поболтать пришла? — спросила Кризалис. Она была прикована к стене тяжёлыми цепями, но её самодовольная ухмылка будто говорила, что она находилась именно там, где ей хотелось. Возможно, это действительно было так. — Вижу, ты даже притащила с собой свою дражайшую ученицу. Как продвигается моё вторжение? Можешь не говорить, если не хочешь, я сама чувствую всё, что делает мой рой. Мне, наверное, известно о происходящем даже больше, чем тебе.
— Тебе не победить, Кризалис. Мы вышвырнем вас из города. Уничтожим всех до единого. Ты проиграла в тот момент, когда Твайлайт лишила твою армию элемента неожиданности, — произнесла она с уверенностью, которая едва ли была у неё на самом деле. — Даже если мы не справимся с вами в одиночку, подкрепления уже в пути.
— И какие прибудут первыми? — поинтересовалась Кризалис. — Троттингемский батальон, что идёт с севера, или Мэйнхеттенский — с запада? Они отсюда где-то в трёх днях пути, ну, может, в двух, если поторопятся. Ты же не думаешь, что мои дети проникли только в Кантерлот?
— Не важно, знаешь ты об их прибытии или нет, они сокрушат вас.
Улыбка сошла с лица Кризалис.
— Да, не буду отрицать, что здесь у тебя преимущество. Но если мы решим, что поражение неизбежно, как думаешь, что мы сделаем с городом, прежде чем уйдём? В целом мы пока убили не так много пони. Лишь столько, сколько нужно, чтобы посеять панику. Большая их часть тихо-мирно дремлет в коконах, готовая к дальнейшей транспортировке. Если ты заставишь нас отступить, мы заберём с собой половину города.
Моё сердце ёкнуло. Если они не убивают захваченных пони, то, может...
— Уж не надежду ли я чувствую? Вкусно, но ей не наешься. Твои друзья мертвы, Твайлайт, в случае с Элементами я предпочитаю не рисковать. — Её ухмылка вернулась с новой силой. — Хочешь, расскажу, в каком порядке мы их убили.
Лишь ради принцессы я сдержала порыв броситься на неё.
— Назови мне хоть одну причину не убивать тебя, Кризалис, потому что сейчас мне очень трудно удержаться от этого, — сказала Селестия. Я понимала, что она всерьёз подразумевала это, несмотря на всю тяжесть подобного решения.
Кризалис повернула голову и постучала копытом по подбородку, протяжно хмыкнув. Стражники явно постарались с тем, чтобы обездвижить её: цепи были продеты даже сквозь отверстия в ногах королевы и гремели с каждым её движением.
— Ну, кроме того, что у меня имеется несколько лейтенантов, каждый из которых готов в любой момент принять командование, могу добавить, что, убив меня, ты не услышишь мою просьбу о капитуляции.
— О капитуляции? Ты хочешь сдаться? — удивилась я.
— Твоя принцесса весьма убедительно изложила, насколько неизбежно моё поражение. Разумеется, капитуляция не будет безоговорочной, — откликнулась Кризалис.
— И на каких же условиях? — спросила Селестия.
— Во-первых, мы хотим открыто жить в Эквестрии, а не прятаться в тенях, постоянно бегая от твоих стражников.
— В принципе, это осуществимо, если только ты согласишься соблюдать определённые законы и ограничения, — ответила Селестия. Я поёжилась. Кому захочется жить по соседству с чейнджлингом?
— Замечательно! Видишь, как всё просто? Далее, нам достанутся все пони, которые были помещены в коконы здесь, в Кантерлоте.
— Ни за что! — воскликнула я, но Селестия промолчала. Не собирается же она действительно уступить ей в этом?
— Учти, что многие пробыли в них почти весь день. А поскольку голодная армия, как тебе прекрасно известно, далеко не уйдёт, их эмоциями кормились так обильно и часто, что их рассудки, скорее всего, уже безвозвратно повреждены.
Селестия по-прежнему молчала, так что Кризалис продолжила:
— И наконец, нам нужна дань. Пару-другую сотен пони в год. Если хочешь, представь себе, что мы друзья, и это — твой нам подарочек. Вы, пони, ведь любите дарить своим друзьям подарки, да?
— Ни в коем случае, — решительно произнесла Селестия. — Я не собираюсь торговать жизнями моих подданных.
— Но ты всё ж подумай. Откажешься — потеряешь много больше.
— Ты слышала мой ответ.
— О-о-о... жалость-то какая. Знаю, мы для тебя кажемся чудовищами, но я всегда считала, что мы с тобой отлично поладим, если отбросим наши разногласия. Только подумай, чего вы сможете добиться со своими магией и армией вкупе с нашими способностями к проникновению и разведке. Грифонья гордость на вкус не хуже любви пони, а я в курсе, что между вами и империей не самые хорошие отношения.
— Будто я действительно соглашусь сотрудничать с тобой или с твоим роем.
— Тебя мой облик не устраивает, что ли? Ну так я могу быть кем угодно, благо мы в этом мастера. Может, тебе больше понравится этот? — Полыхнула зелёным магия, и прикованная к стене Кризалис приняла обличье Луны. — Я даже разрешу тебе звать меня своей маленькой сестричкой, если хочешь.
Температура в помещение мигом скакнула градусов на пятьдесят, глаза Селестии вспыхнули раскалённой яростью.
— ДА КАК ТЫ СМЕЕШЬ!
Кризалис только рассмеялась. Жестокий смех нисколько не соответствовал принятому ей облику.
— Ого, сестрёнка, до чего ж ты жгучая, когда злишься.
Селестия испустила крик, полный такого мучения, что мне стало не по себе, вслед за чем произошла яркая белая вспышка. Отчасти я ожидала вновь очнутся в библиотеке, но когда в глазах прояснилось, я обнаружила, что до сих пор нахожусь в камере. Что ещё более удивительно, Кризалис тоже никуда не делась. Пропала лишь Селестия.
— Столько шума, а она меня так и не убила. Все вы, пони, одинаковые — жалкие и ничтожные.
— Это потому, что она лучше тебя, Кризалис. Тебе не понять, что она никогда не опустится до того, чтобы убить беззащитного пленника, каким бы мерзким он ни был. Потому что это неправильно. И это признак силы, а не слабости, — сказала я, не зная, почему вообще утруждала себя объяснением. Всё равно она никогда этого не поймет.
— Когда я последний раз проверяла, не мои чейнджлинги были на полпути к превращению в закуску, так что ты, скорее всего, знаешь о силе не так много, как тебе кажется. Почему бы тебе не пойти поискать, куда телепортировалась твоя обожаемая принцесска?
Наверное, и правда стоило отыскать её. Сейчас я была нужна Селестии как никогда. Но прежде чем уйти, мне надо было кое с чем разобраться.
— Эй, Кризалис?
— Ну что ещё?
— Я не лучше тебя.
Селестия недаром научила меня тёмной магии. Я потянулась в самые чёрные глубины моей души, мысленно вытащила на свет все ужасы того, что случалось со мной за этот день, и вложила их в заклинание. Такое, которое не просто убьёт её, но и причинит перед этим немыслимые страдания. Едва ли у меня получится возместить всё, что она сделала мне, а тем более Селестии, но я уж точно постараюсь.
Я была даже немного разочарована, что рёв магии заглушил все звуки в этой маленькой камере и не позволил мне услышать, кричала она или нет. Наверняка я знала лишь то, что от королевы чейнджлингов остались одни воспоминания. Как и от цепей. Только почти остывшая стена напоминала, что здесь кто-то был.
Мне стоило сделать это ещё в спальне Селестии, пускай спасти этим Луну у меня бы не получилось.
Больше меня здесь ничто не держало, поэтому я направилась к самому высокому балкону в замке. Я перегнулась через перила, разглядев, кажется, дом моих родителей, чью крышу покрывало какое-то органическое на вид вещество. Не исключено, что мама и папа тоже находились там, подвешенные к потолку в моей детской комнате. Я подалась вперёд ещё немного, представляя, что могу видеть отсюда обломки поезда, ставшего могилой для моих друзей.
Я полностью перегнулась через перила и полетела вниз.
Даже если Элементы не взорвутся, а армия вторжения будет разбита, мой мир всё равно был разрушен. В этом будущем для меня не осталось ничего.
— Не получилось, кажись.
Вздохнув, я привычно отправилась будить Луну. На полпути к её комнате я остановилась, да так внезапно, что шедшая позади меня горничная столкнулась со мной и выронила стопку полотенец, которую несла.
Извинившись, я помогла ей собрать их, а затем начала размышлять, в чём именно состоял мой план на этот цикл. Я понятия не имела, смогу ли добраться до поезда раньше чейнджлингов, причём провернуть это так, чтобы осталось время разбудить Луну, спасти Селестию и предотвратить взрыв Элементов. Результат моих действий в предыдущем цикле меня определённо не устраивал.
Но какой результат меня устроит? Что, если мои друзья и семья выживут, но половина Кантерлота сгорит? Неужто такое будет для меня приемлемо?
Я развернулась и направилась обратно в библиотеку. Когда я пришла, Спайк уже успел разложить по полкам половину книг, что я использовала для заклинания.
— Спайк, брось ты всё это. Пошли пройдёмся.
Мы покинули замок. Мне невольно вспомнился тот раз, когда мы со Спайком вот так просто шли по улицам, и я даже не подозревала о том, что нависло надо мной. Может, у меня получится хоть ненадолго забыть обо всём и насладиться мимолётным чувством неведения.
— Эй, Спайк, я тут думала...
— Ты всегда думаешь.
— Тогда больше, чем обычно, умник. — Я сердито зыркнула на него, а он в ответ улыбнулся, будто сама невинность. Ну да, как же. — Так вот, представь, что в Понивилле должно случиться нечто плохое, но спасти всех я не могу. Как думаешь, есть ли среди жителей те, кого я непременно обязана спасти, и те, кого я могу попытаться спасти, но даже если не спасу, то конец света не наступит? И отделяю я этих пони не потому, что они мне не нравятся или я считаю их бесполезными, а если бы мне просто пришлось выбирать.
— Блин, Твайлайт, чего ты вдруг стала о таком задумываться?
— О, ну, сам знаешь: постоянно размышляю о всяких нелепостях. Но если без шуток, что ты думаешь?
— Хм... — Отлично, он всерьёз задумался над этим. Я опасалась, что для его молодого ума подобные темы будут слишком тяжёлыми, а мне был нужен кто-то, с кем можно поделиться мыслями. — Не, ты ж Твайлайт Спаркл. Ты сумеешь найти способ спасти всех.
— Спасибо, конечно, Спайк, но если я всё же не сумею, то как мне выбрать, кому умирать, а кому нет?
— Ух, знай я, что Старсвирл изучал заклинание по превращению Твайлайт Спаркл в пессимистку, ни за что не стал бы помогать тебе творить его.
— Спайк, ну можешь ты хоть секундочку побыть серьёзным? Я пытаюсь обсудить с тобой очень важную тему.
— А кто сказал, что я несерьезен? Ты должна спасти всех. Вот смотри, некоторые пони — принцесса и наши друзья — точно должны быть спасены, так?
Я энергично кивнула. Наконец-то разговор двигался в нужную сторону!
— Да, именно так.
— Но возьмём, к примеру, Эпплджек. Ты не можешь спасти её, бросив при этом Биг Мака, бабулю Смит и Эпплблум, верно?
Я нахмурилась, понимая, однако, к чему он клонит, и кивнула.
— Вот ты спасла Эпплблум, и заодно Свити Белль, исходя из той же логики, только по отношению к Рарити. Теперь ты должна спасти и Скуталу, ведь эти трое практически неразлучны. И ещё сама подумай, каким ударом будет для них, если ты не спасёшь Черили или кого-то из их одноклассников. Сомневаюсь, что они огорчатся, если ты бросишь Даймонд Тиару, но Филси Рич — неплохой жеребец, и он вряд ли будет рад такому исходу, так что...
— ...Спасать нужно всех без исключения, — закончила я за него.
— Вот именно.
— Но как? Я же говорила, что это невозможно.
— Будто тебя это когда останавливало, — ответил он. Затем его взгляд остановился на витрине магазина, мимо которого мы проходили. — О, «Сверкающие самоцветы и бесподобная бижутерия»! Давай зайдём, Твайлайт! Давай, ну пожалуйста!
Мне понадобилось некоторое время, чтобы осознать, что разговор съехал с первоначальной темы.
— Конечно, Спайк, иди вперед. — Он побежал к ювелирному магазинчику, оставив меня размышлять над его словами. Устами молодых дракончиков...
— Быстрее, Твайлайт, — позвал Спайк, остановившись в ожидании меня. Когда я подошла к нему, он не стал сразу заходить в магазин. Пару мгновений он просто стоял, будто о чём-то думая. — Э-э... Твайлайт... если тебе и правда придётся выбирать, кого спасать, а кого нет, я же буду в числе спасаемых?
— Шутишь, что ли? Кого, по-твоему, я спасу самым первым?
Он мигом просиял и рванул в магазин.
Секунду спустя я вошла за ним. Владелицей была Руби — единорожка красного (удивительно, да?) цвета и давняя наша подруга, которая всегда с удовольствием отдавала Спайку осколки и обрезки, остававшиеся после огранки драгоценных камней. Для дракончика они были сродни воздушной кукурузе. Поэтому, разумеется, он её просто обожал.
— Привет, Руби! Это я, Спайк!
— Правда?! — усмехнулась она. — А ты точно он, а не один из тех других дракончиков, что постоянно заходят ко мне?
— Да-да, это я! Погоди-ка. Ха, ха, очень смешно, Руби.
Она громко рассмеялась при виде его обиженной физиономии. Я не могла винить её за это: он был ну слишком уж милым, когда сердился.
— Как у тебя дела, Твайлайт?
Ой, да ничего особенного. Всего лишь застряла во временной петле и готовлюсь к неминуемой смерти — очередной, к слову — от роя злобных чейнджлингов.
— Всё по-старому, — только и ответила я.
— Понимаю.
Вряд ли.
— Слушай, у твоих родителей же годовщина в следующем месяце, верно? — спросила она.
В ответ я утвердительно промычала, как всегда уставившись на ту же вещицу, на которую я в течение многих лет всегда заглядывалась, когда приходила сюда, — на пару аметистовых сережёк. С их цветом, отлично гармонирующим с моей шерстью, и формой в виде моей метки, они будто бы для меня одной и делались. Серьги моей мечты... чья цена кусалась похлеще чейнджлингов.
— Ау, Твайлайт, Эквестрия вызывает Твайлайт, — произнёс кто-то. Я оглянулась и увидела Руби, смотрящую на меня со смесью удивления и раздражения. — Ты не слышала ни слова из того, что я говорила?
— Прости, Руби, не хотела тебя обидеть. Мне просто очень нравятся эти серьги.
— Хочешь их снова примерить?
— После прошлой примерки я написала одиннадцатистраничное эссе на тему, почему принцессе Селестии нужно позволить мне продать почку, чтобы купить их у тебя.
— Чего только не сделаешь ради понравившейся вещицы, да? Ты подожди секунду, пока я схожу за обрезками для Спайка, а после обсудим с тобой план рассрочки или что-нибудь подобное. Тебе ведь не нужно питаться прямо вот каждый день, правильно?
Руби ушла в заднюю часть магазина, где располагалась её мастерская. Я снова посмотрела на серьги — и тут вдруг поняла, что у временной петли было ещё одно неоспоримое преимущество. Это даже не будет считаться воровством. Я всего лишь одолжу их. Без спроса. Правда, ненадолго — до конца света.
Не оставляя себе времени передумать, я быстро схватила магией булыжник с мостовой, затащила его внутрь и грохнула им по стеклянному прилавку. Под ошеломлённый взгляд Спайка стекло разбилось вдребезги.
— Эй, что там происходит? — послышался изнутри голос Руби. Одним стремительным движением я подняла магией Спайка и серьги, затем телепортировалась в ближайший парк.
Опустив Спайка на землю, я надела серьги и глянула на своё отражение в ближайшем пруду. Ого, они выглядели даже красивее, чем в прошлый раз.
— Твайлайт, ты какого сена творишь? — воскликнул Спайк. Моим первым порывом было отчитать его за ругательство, но, учитывая только что совершённый мной поступок, я быстро передумала. — Ты ж их украла!
— Если точно, во время войны или природных катаклизмов это называется мародёрством, Спайк.
— И где ты сейчас видишь войну или природный катаклизм? — спросил он, широко поведя руками. На холме неподалёку мать с жеребёнком устроились на пикник. В живописных водах пруда мирно крякали утки.
— Ну, я подумала, что лучше начать пораньше, чтобы избежать толкучки.
— О Селестия, я понял, — ахнул Спайк. — Ты сотворила заклинание времени, задаёшь абстрактные депрессивные вопросы, грубо нарушаешь законы, словно тебе наплевать на последствия...
У меня кровь застыла в жилах. Неужели он как-то догадался? Я была совершенно не готова к такому разговору.
— ...Это заклинание превратило тебя в подростка!
Не догадался. Да и как, в самом деле?
— Не делай этого, Твайлайт! Не крась свою гриву в чёрный и не начинай снова звать себя «Сумрак Ночи». Оно даже близко не звучит так круто, как ты думаешь, — взмолился он.
— Спайк, мы с тобой разве не договаривались больше не поднимать эту тему? — проговорила я. Потому что... да, это не то, о чём хотелось бы вспоминать лишний раз.
— Я должен рассказать принцессе! — воскликнул Спайк, затем развернулся и убежал к замку.
— Сумрак Ночи — вполне приличное имя у некоторых народов, знаешь ли! — крикнула я ему вдогонку.
Сомневаюсь, что он вернётся. Ну и ладно. Я перевела взгляд на своё отражение. Эти серьги и впрямь смотрелись на мне замечательно. Хм, наверное, есть всё-таки в мародёрстве нечто привлекательное...
Когда прибыли чейнджлинги, лишь одна бесстрашно встала перед ними — фиолетовая единорожка с шикарными аметистовыми серьгами в ушах, платиновым браслетом, украшенным крупными кристаллами, на ноге и одетая в обтягивающее чёрное шёлковое платье, которое, как мне показалось, когда я его брала, хорошо подчёркивало мой круп. Насчёт последнего, правда, я немного ошиблась. Мой круп смотрелся в нём просто потрясающе.
А ещё я притащила с собой несколько сумок, заполненных всякой всячиной, которую я, так сказать, безвозмездно позаимствовала.
Подумав, видимо, что я была кем-то из знати, а следовательно, лёгкой целью, трое чейнджлингов бросились на меня.
Сложно сказать наверняка, когда они поняли свою ошибку. Может, в тот момент, когда я испепелила одного из них магическим зарядом. Или когда я залезла в одну из своих (условно выражаясь, если учесть сомнительный с точки зрения закона способ их приобретения) сумок и вытянула оттуда бейсбольную биту, которую затем использовала, чтобы сбить второго с небес на землю. Как бы там ни было, в самую последнюю секунду третий затормозил и, сделав небольшой круг, начал пикировать на меня.
Как раз тогда я вытащила моток изоленты, швырнула его в направлении чейнджлинга и позволила магии разобраться с остальным. Когда клейкая лента стремительно обмотала тело и крылья чейнджлинга, он потерял высоту и рухнул на землю, оглушённый. Последним в своей жизни он увидел то, как я небрежно приблизилась к нему с бейсбольной битой и опустила её ему на голову.
Фу, гадёныш заляпал мозгами мне всё платье!
Рарити вряд ли бы одобрила украшение платья ошмётками чейнджлингов, так что, несомненно, не стала бы возражать против моего решения снять его.
Скрытно нападая на патрули из трёх-четырёх чейнджлингов, я довольно быстро набила приличный счёт трупам. Пятьдесят штук — весьма неплохой результат. Спасло бы это Эквестрию? Нет, определённо нет. Получала ли я от этого удовольствие? Спрашиваете ещё!
Я ощутила, как затряслась земля. Время пришло, Элементы пошли вразнос. Заметив ещё одну троицу чейнджлингов, я полезла в почти уже опустевшие сумки. И зачем мне понадобилась альпинистская привязь? Я по горам не лазаю, но зато из неё получится отличная смирительная рубашка.
Привязью я обездвижила первого чейнджлинга, второй получил в морду битой, когда повернулся туда, где она как раз находилась. Бросив быстрый взгляд в сторону замка, я убедилась, что «Стена ужасной белой смерти» уже распространялась, уничтожая Эквестрию, лишь чтобы она не погрязла в дисгармонии. Из всего реквизированного мной добра в сумках остался только полусъеденный яичный рулет из паршивой цилиньской забегаловки, где я... э-э... одолжила ужин. Подбросив его вверх, я привлекла внимание третьего чейнджлинга, который мигом нырнул вслед за лакомством и попутно открыл для удара свою шею. Я изо всех сил ударила по уязвимому месту «Мухобойкой». Я уже упоминала, что дала своей бите имя? По-моему, она вполне его заслужила. Спустя мгновение «Стена» накрыла меня, но я всё же успела.
Итого: пятьдесят три чейнджлинга.
Над дверью кафе «У Пони Джо» звякнул колокольчик, когда мы со Спайком зашли внутрь.
— Эй, Джо, как поживаешь? — помахал Спайк крупному земному пони, что протирал стойку.
— Кого я вижу! Мои самые лучшие покупатели. Давненько я вас не видел. Думал, вы переехали в Понивилль.
— Мы в Кантерлоте всего на неделю, но ни за что не упустили бы возможности полакомиться твоими пончиками, — ответила я. Мне и правда очень не хватало этого места. Я частенько бегала сюда в перерывах между учёбой. — Честно говоря, Джо, у меня есть более серьёзный вопрос. Ты ведь больше всех знаешь о пончиках, верно?
— Метка — моё доказательство.
— Хочу знать твоё мнение как эксперта, проводилось ли когда-нибудь токсикологическое исследование с целью определить полулетальную дозу глазировки и шоколадной посыпки для кобылы моего роста и веса?
— Я даже не знаю, что значат некоторые из сказанных тобой слов.
— Замечательно, значит, я буду первопроходцем в этой области, — сказала я, открывая сумку и доставая перо и лист бумаги для ведения заметок. И пускай мои записи не сохранятся, если уж я взялась за это дело, то буду делать его правильно. — Джо, мне нужно полсотни разных пончиков, подобранных случайно, — и обязательно запиши принцип, по которому ты их будешь выбирать.
— Как скажешь, Твайлайт, — закатил глаза Джо. — Сейчас всё будет.
Мы со Спайком сели друг напротив друга за столиком. Глянув на Спайка, я с удивлением обнаружила слёзы счастья на его глазах.
— Я не так часто говорю это тебе, Твайлайт, но ты самый лучший начальник, который у меня когда-либо был.
— Спайк, кроме меня, у тебя никогда не было никаких начальников.
Он хотел было ответить, но к нашему столику подошёл Джо, принёсший поднос со внушительной горкой пончиков, рядом с которой стояла пара чашек кофе, несмотря на то что мы забыли их заказать.
— Ради науки!
ЭКСПЕРИМЕНТ ПО ОПРЕДЕЛЕНИЮ ТОКСИЧНОСТИ ПОНЧИКОВ, ПОСЛЕДНИЙ ОТЧЁТ.
Субъект: Твайлайт Спаркл, единорог, жен. пол.
Кол-во поглощённых пончиков: 23.
Сорта: 4 с обычной глазировкой, 2 с земляничной глазировкой (посыпка радужная), 1 с земляничной глазировкой (без посыпки), 3 облитых сиропом, 4 рассыпчатых, 3 с начинкой из желе (посыпанные сахарной пудрой), 3 с начинкой из желе (глазированные), 3 классических кекса.
Причина смерти: невозможность спастись от нападающих чейнджлингов ввиду желудочных колик.
Помнится, прошлый мой рекорд был пятьдесят три чейнджлинга. Восемьдесят семь. Вот так! Стоит признать, очень помогло наличие цепной пилы.
— Ещё чаю, Твайлайт?
— Не откажусь, королева Кризалис. Не могла бы ты...
— О, да, разумеется.
Я столько всего вытерпела в этой временной петле, и каково же было моё удивление, когда я, просто войдя в тронный зал и рассказав моему смертельному врагу, что я знала обо всём происходящем и что у меня не было намерения останавливать её, взамен получила чай с печеньем.
Конечно, было бы предпочтительнее, если б Кризалис не приклеила меня к стене с помощью какой-то зелёной дряни, которую она отхаркнула невесть из какого отверстия, но я не считала себя пессимисткой. Глупо было полагать, что она будет доверять мне, ну а если дело примет скверный оборот, я всегда могла телепортироваться подальше отсюда.
Королева левитировала чашку к моему лицу, я наклонила голову и отпила чаю. М-м, неплохой.
— Так Шайнинг Армор всегда разговаривал во сне? — спросила она, побуждая меня продолжать прерванный рассказ.
На волоске висела судьба целого королевства, но какой бы я была младшей сестрой, если б упустила возможность поделиться забавными эпизодами из жизни моего брата?
— С самого моего детства. Именно так я узнала, что он до ужаса боится биглей.
Последовавшее хихиканье Кризалис немного удивило меня, учитывая, что исходило оно из уст огромного насекомоподобного чудища.
— Неудивительно, что он насторожился на мой вопрос, не хотелось бы ему завести собаку после нашей свадьбы! О, а он когда-нибудь рассказывал тебе о том, чем хочет заняться после отставки?
— Чем?
— Участвовать в группе мариачи.
— Шайнинг? Да ладно, быть того не может.
— Клянусь! Он и ещё несколько стражников уже всё распланировали, и раз в две недели даже втайне репетируют. Он во всём мне признался, когда я застукала его с сомбреро на голове как-то вечером.
— Кстати, пару месяцев назад он на неделю уезжал в Мексикольт под предлогом каких-то «очень важных тренировок», о которых отказывался говорить. Неужели...
Мы с королевой дружно рассмеялись, на миг позабыв о вражде между нами. Вдоволь насмеявшись, она даже выглядела малость смущённой.
— Знаешь, Твайлайт, несмотря на все наши разногласия, ты не такая уж плохая пони. Хотела бы я, чтобы другие были похожи на тебя и не судили нас по нашему облику. Возможно, всё сложилось бы совсем по-другому.
У меня не было слов. Я даже не подозревала о наличии у королевы этой стороны характера. Прежде чем я успела ответить, она поднялась из-за стола, вновь приняв прежний угрожающий вид.
— Мне... надо идти. Стоило бы, наверное, убить тебя, но мне что-то не хочется. Потом решу, что с тобой делать.
Она ушла. Из-за липкой зелёной слизи я не могла повернуть голову и посмотреть ей вслед, но я услышала, как хлопнула дверь.
У меня в голове бушевал настоящий ураган мыслей. Неужто я ошиблась с выбором моего подхода к конфликту? Могла ли существовать вероятность, что Кризалис была полна ненависти и жестокости лишь потому, что нуждалась в друге? Да, чейнджлинги сотворили немало ужасного, но, если положить копыто на сердце, на нас, пони, тоже лежала толика ответственности за это. Возможно, существовал другой путь. Неужели именно поэтому Элементы гармонии так себя вели? Потому что они пытались заставить меня создать гармонию между нашими видами и прекратить кровопролитие до его начала? Чейнджлингов презирали и ненавидели, и, разумеется, они отвечали нам тем же. Быть может, не они были настоящими чудовищами... а мы.
Момент моего прозрения прервала вновь появившаяся в поле моего зрения голова Кризалис.
— Привет снова! Я тут подумала и решила, что всё же убью тебя. Спасибо за приятную беседу, но сейчас я отложу тебе в мозг яйца.
Или нет.
Уже битых десять минут я пялилась на входную дверь дома моих родителей.
Глупо было тратить время на подобное: до атаки чейнджлингов оставался всего час. Не стоило просто так стоять здесь. Может, будет лучше, если я вернусь сюда в следующем цикле?
Нет. Я и так уже слишком долго откладывала это. Мне нужно было знать их мнение, хоть я и сомневалась, что оно мне понравится. Все эти циклы, проведённые мной в потакании моим причудам и желаниям, служили лишь очередным предлогом избежать того, что я боялась сделать больше всего на свете. И если я не сделаю это сейчас, то буду сожалеть об этом вечно.
Спустя пару мгновений после моего стука дверь открылась.
— Привет, мама.
— Твайлайт?! Заходи. Твои друзья уже приехали? Я не ждала их так рано, но, думаю, у меня найдётся, чем их занять, пока готовится ужин.
— Я одна, мам. Мне хотелось бы кое о чём с тобой поговорить, — проговорила я, заходя внутрь. Я уже давно не была дома, однако всё осталось так, как я помнила. Воздух полнился знакомыми восхитительными запахами. Мама, должно быть, жарила свёклу — моё любимое блюдо. Мы вошли в зал и сели на тёмно-зелёный бархатный диван, давно продавленный от наших с Шайнингом прыжков на нём, когда мы ещё маленькими жеребятами думали, что можем стать акробатами, но до сих пор удобный. На журнальном столике рядом стоял графин с холодной водой и стаканами, приготовленные для компании гостей.
— О чём ты хотела поговорить? — спросила мама.
Ты сможешь, Твайлайт. Ты проговаривала это у себя в голове не один десяток раз на пути сюда... и не один десяток раз всё закончилось полным провалом, но ты просто постарайся не думать об этом.
— Мам, ты помнишь Стар Гейзер? Мою подругу по академии? — Вроде неплохое начало.
Мама улыбнулась, вспоминая.
— Ту единственную кобылку, которую я приглашала каждый год на твой день рождения по твоей же просьбе? Конечно, я её помню, хотя ты уже давно ничего про неё не говорила. Что с ней случилось?
Я подняла стакан с водой со столика. Вода шла рябью из-за моих дрожащих копыт. Я сделала большой глоток и поставила стакан на место.
— В академии мы вместе посещали один курс. Как-то вечером мы готовились к экзамену в моей комнате и сидели близко друг к другу, чтобы обмениваться записями с лекций и тому подобное. А когда она посмотрела на меня, желая что-то спросить, она показалась мне такой... красивой. Грива слегка закрывала её глаза, а свет от лампы только подчеркивал лицо. И тогда, не удержавшись, я её поцеловала.
Мама вопросительно подняла бровь, но, что бы она ни собиралась сказать, я быстро продолжила, желая поскорее снять с души этот груз.
— Она очень разозлилась. Отпихнула меня и столкнула со стула. Помнишь, как я пришла на ужин в Канун согревающего очага с забинтованной лодыжкой? Именно так я её вывихнула, а не подскользнувшись. Как же она была зла тогда. Я никогда прежде не видела, чтобы пони так злились. Она... она назвала меня чокнутой и многими другими плохими словами и сказала, что больше никогда не хочет видеть меня или говорить со мной. Я больше не хочу лгать остальным, мама. Мне нравятся кобылы. В романтическом плане, я имею в виду. И всегда нравились. Прости, что я никогда не рассказывала тебе об этом. Я просто... просто не могла.
Всё, призналась. Теперь-то я узнаю, что будет дальше. Прокричит ли она мне в лицо, что тоже меня ненавидит? Скажет ли, чтобы я убиралась из её дома, где мне больше не будут рады? Или, может, она просто снисходительно похлопает меня по голове и скажет нечто вроде «не беспокойся, дорогая, когда-нибудь ты встретишь подходящего жеребца, и мы забудем об этом недоразумении», а говоря это, будет смотреть на меня, будто на пустое место, и...
— Да, дорогая, я знаю.
— Ты... знаешь?
— Да, как и твой отец. Мы узнали через пару месяцев после того, как ты переехала в Понивилль. Я убиралась в твоей комнате и нашла под кроватью коробку, заполненную... журналами.
Ой.
— ...Не нужно быть такой же умной пони, как ты, чтобы догадаться.
Пару секунд я ошеломлённо молчала.
— Почему ты ничего не сказала?
— Ну, мы с твоим отцом, поговорив, решили, что не хотим, чтобы ты подумала, будто мы в чём-то осуждаем тебя или давим. Мы не знали, что случилось между тобой и Стар Гейзер. Ты только что начала новую жизнь в Понивилле, и мы подумали, что ты расскажешь нам, когда сама будешь готова. Тогда, быть может, когда найдёшь свою возлюбленную, которую захочешь представить нам, — ответила она, тоже отпивая немного воды. Судя по её реакции, я с тем же успехом могла сказать ей, что предпочитаю голубике малину.
— А что насчёт твоих намёков, что тебе бы очень хотелось понянчить внуков, пока ты не слишком старая?
— И до сих пор хочу. Я слышала, магия в нынешние времена на что только не способна. Вдобавок, с двумя матками вы сможете родить вдвое больше, согласись?
— Ну мама!
Рассмеявшись, она начала рассказывать что-то о прочитанной ею на прошлой неделе статье, где говорилось о способах зачатия при однополых отношениях, но я уже не слушала. Перед моим мысленным взором проносились последние два с половиной года. Как я каждый раз следила за тем, чтобы ненароком не коснуться кого-либо, или взвешивала все за и против, прежде чем коснуться их, или как-то раз перефразировала отчёт о дружбе, чтобы принцесса не поняла меня неправильно. Хотя, точнее будет сказать, не поняла правильно. Всё это время я жила с убеждением, что мне нужно держать свои чувства в узде и контролировать себя, чтобы ни у кого снова не появилось причины отвергнуть меня.
И всё это время мама и папа знали, и их это совершенно не волновало?
Я же, напротив, решилась рассказать им правду, лишь зная, что через два часа ничто из сказанного мной не будет иметь никакого значения. Какая же я трусиха, а вдобавок ещё и отвратительная дочь.
Мама замолчала, заметив у меня на глазах слёзы.
— Я думала... думала, что вы...
— Что мы что? Перестанем любить тебя? Этого никогда не случится, Твайлайт. Тем более ради такой мелочи, — произнесла она, потянувшись и заключая меня в объятия. Горько разрыдавшись, я положила голову ей на колени, а она принялась нежно гладить мою гриву, как во времена моего детства. — Ш-ш... Всё хорошо, Твайлайт. Всё будет хорошо.
И я приложу все усилия, чтобы её слова стали реальностью. Я не буду больше убегать. Отказываюсь жить в будущем, где мои родители не увидят меня идущей под венец с той кобылой, что окажется пони моей мечты, за чем будут наблюдать все мои лучшие друзья, а вести церемонию будет принцесса Селестия. Плевать мне, что это невозможно. Невзирая ни на что, я сделаю так, чтобы всё закончилось хорошо.