Жёсткая перезагрузка

Жизнь продолжается

«И жили они долго и счастливо», — таков был бы финал, если б мы были героями какой-нибудь сказки. Вот только в жизни всё совсем не так — жизнь гораздо сложнее.

Подобные мысли крутились у меня в голове вот уже третью ночь подряд, пока я лежала в постели не в силах заснуть.

Солнце едва выглянуло из-за горизонта, когда я, побеждённо вздохнув, встала с постели и приступила к очередному дню. Спускаясь по лестнице, я услышала идущий со стороны кухни шум. Видимо, Спайк уже давно проснулся.

Я зашла в кухню и оказалась в эпицентре настоящей зоны бедствия — причём это ещё мягко сказано. Незанятой не осталась ни одна кастрюля или сковородка: некоторые из них отмокали в мойке, а в других подходило тесто либо лежали какие-то ингредиенты. Ответственный за этот беспорядок маленький фиолетовый дракончик весело помешивал готовящиеся лакомства, время от времени отвлекаясь на то, чтобы попробовать их или добавить специй.

— Спайк, что ты тут устроил? — спросила я.

Услышав мой голос, он слегка вздрогнул, затем обернулся.

— Доброе утро, Твайлайт! Я хотел удивить тебя завтраком, когда ты проснёшься, так что, э-э, сюрприз?

— Что ж, спасибо, но ты же понимаешь, что всё это придётся убирать тебе?

— Ага. О, а хочешь покажу тебе новую игру, которую я придумал для раскалывания яиц? — Он взял со стола яйцо и поднял руку над миской. — Суть в том, чтобы расколоть яйцо как можно выше, но так, чтоб желток при этом попал в миску.

Я вздохнула и подошла к холодильнику за другим лотком яиц, уверенная, что затея Спайка не закончится ничем хорошим

— Ты смотришь? — спросил он, после чего сжал когти. Однако вместо того чтобы аккуратно треснуть, яйцо взорвалось, забрызгав Спайка и стол желтком. Просто замечательно, как раз отдраивания кухни мне не хватало для полноты дня.

— Не получилось, кажись.

Лоток с яйцами выпал из моей магической хватки. Мне вдруг стало трудно дышать, а по телу пробежал холодок. Захлестнувшая меня волна иррационального ужаса спутала мои мысли, отчего я едва не лишилась сознания.

— Твайлайт, что с тобой? Не молчи! — разволновался Спайк.

Прошло несколько долгих минут, прежде чем я смогла говорить или делать вообще что-либо, нежели просто стоять и пытаться не свалиться с ног.

— Всё хорошо, Спайк. Только, пожалуйста, больше никогда не повторяй эту фразу, — ответила я, но мой голос выдавал, что моё состояние было далеко от хорошего.

Я пристально смотрела на разбившиеся яйца и расплескавшийся по полу желток.

Это были долгие несколько недель.

---

Тем вечером, когда мы использовали Элементы и когда я вырвалась из Селестией проклятой петли, я была на вершине мира. После моего воссоединения с друзьями мы все вместе отправились ужинать в дом моих родителей. Мама не собиралась позволять какой-то там армии чейнджлингов помешать ей устроить праздничный ужин, поэтому к нашему приходу стол уже был накрыт.

Прежде чем приступить к еде, я произнесла тост. За моих друзей, за семью, и, кстати, я никогда не говорила, что я лесбиянка?

Реакция последовала незамедлительно. Мама вмиг спрыгнула со стула и сгребла меня в объятия, из-за чего я чуть не пролила вино. С другой стороны, я была рада, что она так сделала: всем остальным сидящим за столом потребовалось некоторое время, чтобы собраться с мыслями и поднять с пола отвисшие челюсти. Как только первоначальный шок прошёл, они сразу же присоединились к поздравлениям. Поверить не могу, что я так долго боялась этого момента. Какие только глупости нас порой заставляет совершать страх.

Мои родители очень быстро нашли общий язык с моими друзьями, что нисколько меня не удивило. Правда, был один эпизод, когда Рэйнбоу Дэш после пары бокалов вина предложила побороться на копытах моему папе... и победила. Как ни странно, она довольно скромно отметила свою победу — пролетела всего три победных круга вокруг дома.

Как бы мне ни хотелось, чтобы ужин длился вечно, вскоре усталость тяжёлого дня начала давать о себе знать, и всем нам стало трудно сдерживать зевоту. Очень заразная штука, знаете ли. Мы поднялись в гостевую спальню, где, собственно, и началось настоящее веселье.

Да не в этом смысле! Умерьте свои пошлые мыслишки.

Мы разговаривали. Всех интересовало, какие события происходили в петле и что делала я. Тщательно избегая мрачные моменты, я рассказывала весёлые и курьёзные. Среди самых популярных была история о том, как я взорвала один из склонов горы, на которой стоит Кантерлот, и съехала по получившемуся оползню на магически призванной доске для сёрфинга. Также всем понравился рассказ о том, как я в одной из временных линий дразнила связанную королеву Кризалис, управляя магией её копытами и заставляя бить саму себя. Для меня веселье тогда продлилось ровно до тех пор, пока она не вырвалась и не сломала мне шею, как тонкую веточку.

Вскоре разговор плавно перетёк в предположения того, что мне стоило попытаться сделать. В числе прочих были и откровенно банальные: «Дорогая, а ты разве не могла поискать в архивах какое-нибудь суперзаклинание против чейнджлингов?» Ага, как-будто я сама не догадалась сделать это в самую первую очередь. И некоторые более приземлённые: «Эм... если б я была на твоём месте, я бы выучила пранцузский. Очень красивый язык». Ну и совсем уж неправдоподобные: «Дискорд против Сомбры, бой в клетке, победителю достаётся всё, а ты сдираешь по сотне битов за билет. Круто звучит, согласись?»

Мы беседовали до самой поздней ночи, но в конце концов всех нас одну за другой сморил сон, и я получила мой заслуженный отдых.

Я проспала почти до полудня, но и не стала последней из проснувшихся: Пинки и Рэйнбоу всё ещё спали без задних ног, когда я тихонько вышла из комнаты и спустилась по лестнице.

Мама и Эпплджек были на кухне — домывали посуду, оставшуюся с прошлого вечера. Услышав мои шаги, мама развернулась поприветствовать меня.

— Доброе утро, соня. Твоя подруга Эпплджек рассказывала мне, через что тебе пришлось пройти в этой ужасной временной петле. Я так рада, что ты теперь снова с нами. — После её слов я ощутила внезапное облегчение оттого, что умолчала о худших моментах, пережитых мной, иначе материнская тревога достигла бы поистине эпических масштабов. — Полагаю, завтра ты возвращаешься домой в Понивилль, верно?

Да, так я и хотела сделать — пока не передумала.

— Ну, вообще-то, я подумывала задержаться тут ещё на несколько дней, учитывая сколько всего сейчас творится. Принцессам может понадобиться моя помощь. И я бы очень хотела провести время с тобой и папой. Знаю, порой я слишком увлекаюсь учёбой, да и хорошей дочерью меня не назовёшь… — Моё искреннее признание было прервано сладкой булочкой, бесцеремонно запихнутой мне в рот мамой. М-м-м, малинка.

— Брось эти разговоры, Твайлайт. Ты идеальна такой, какая есть, и я не потерплю возражений. Конечно же, ты можешь оставаться здесь сколько хочешь.

У меня, честное слово, с языка уже почти готово было сорваться едкое замечание, что я взрослая пони и мне нельзя совать еду в рот, чтобы заставить умолкнуть, но булочка была такой вкусной, что я просто улыбнулась и кивнула.

После этого Эпплджек сказала, что пойдёт будить остальных, дабы решить, как нам провести остаток дня. Когда она уходила, я заметила, что её глаза самую малость блестели слезами.

Всю вторую половину дня мы со Спайком показывали остальным достопримечательности города. Спайк почему-то категорически отверг мой маршрут, состоящий исключительно из музеев, и настоял на составлении собственного.

Моим друзьям понравилась прогулка, пускай они и не знали, чего лишились, не сходив полюбоваться на выставку гончарных изделий древности, проводимую в Кантерлотском археологическом музее. Вскоре пришло время им отправляться на поезде домой. И хотя расставались мы ненадолго, я всё равно обняла каждую из моих подруг чуточку крепче, чем обычно. Память об их потере была для меня ещё слишком свежа.

Проводив друзей в путь и мысленно желая, чтобы в этот раз поездка прошла без приключений, я направилась к дворцу. Встретил меня сущий хаос. Пока я отдыхала в компании друзей, Селестия в поте лица трудилась над тем, чтобы найти способ разместить в городе десятки тысяч чейнджлингов, превращённых Элементами в пони. Остановив первого попавшегося чиновника, я расспросила его о текущем состоянии дел. Судя по его словам, большинство усилий было направлено на поиск постоянного места жительства для новых пони на границе страны и последующее перемещение их туда. А учитывая, что миграция займёт не одну неделю, этих пони нужно было где-то временно разместить.

Не все из этих новых пони захотели уезжать. Некоторые приняли облик давно умерших пони, питаясь остаточной любовью семей, вдов и вдовцов, которые не смогли смириться со смертью родных и близких. Для тех это стало своего рода воплотившейся мечтой — возможностью воссоединиться с любимыми, пусть даже они не были теми самыми пони.

В то же время, ввиду официального указа Селестии касательно чейнджлингов, как грибы после дождя начали расти протесты. Пони громогласно заявляли, что «чейнджлинга только могила исправит, невзирая на Элементы». Сыпались требования каким-то образом помечать или клеймить пони, бывших прежде чейнджлингами, чтобы их можно было сразу выделять в толпе.

И посреди всего этого бедлама находилась группа сбитых с толку и напуганных пони, никогда не желавших такого.

Заметив меня, Селестия жестом попросила меня подойти, одновременно что-то обсуждая с министром чего-то там. Я приблизилась к ней как раз тогда, когда она заканчивала беседу.

— Твайлайт, ты свободна до вечера? Мне бы пригодилась твоя помощь.

— Разумеется, принцесса.

— Отлично. Сразу прошу прощения за это, — сказала она и, магией придвинув стопку бумаг высотой в два моих роста, поставила её передо мной.

Это были всевозможные анкеты и прочая документация объёмом в несколько сот тысяч страниц.

В такие моменты я её просто обожаю — даже словами не описать насколько.

— Можете на меня положиться, принцесса. — И это была истинная правда. Найдя в уголке помещения стол, я принялась обрабатывать бумаги. Спустя многие часы кипа бумаг, к сожалению, закончилась. Я заполнила последние документы в трёх экземплярах и размяла шею, хрустя позвонками. Оставив бумаги сверху стопки в коробке с исходящими сообщениям, я заметила, что солнце давно село и все пони ушли.

На моём пути по коридорам дворца я случайно наткнулась на принцессу Луну, выходящую из столовой куда-то по своим делам.

— О, здравствуй, Твайлайт Спаркл. Не знала, что ты здесь.

— Принцесса, мы можем поговорить? Наедине, — спросила я. Она кивнула и отвела меня в уединённую комнатку.

— Э-э... принцесса, не знаю, как это сказать. Ну, тогда это был просто мимолётный порыв, но сейчас я никак не могу перестать думать о том, как... Я понимаю, что, строго говоря, этого никогда не происходило, но...

— Ты про ту временную линию, где мы переспали?

У меня отвисла челюсть.

— Постойте, а как вы... ведь парадокс же... невозможно... время-швремя...

— Напрямую я эти события не видела, если ты спрашиваешь об этом. Объяснение намного проще: после всего случившегося вчера я волновалась за тебя, поэтому ночью решила заглянуть в твои сны. Они оказались очень... содержательными.

Ах, ну да. Она же так умеет. Я открыла было рот, но не смогла подобрать слов.

— Твайлайт, в том, что мы совершили, нет ничего постыдного. Судя по всему, мне очень понравилась наша близость, как, полагаю, и тебе, учитывая, что ты с теплотой вспоминаешь её, — ответила принцесса. Когда и это не смогло вывести меня из ступора, она улыбнулась: — Иди ко мне, Твайлайт.

Я приблизилась к Луне, после чего она обняла меня, одновременно укрыв крыльями. Как же приятно. Ни за что в жизни я не хотела бы снова увидеть то, что с ней случилось во временной петле. Я несколько минут прижималась к ней, наслаждаясь умиротворением, долгое время отсутствовавшим в моей жизни.

— Твайлайт, скажи, — прошептала Луна, — ты влюблена в меня?

Я отстранилась от неё, чтобы заглянуть ей в лицо. Она действительно очень красива, и я отчётливо помнила безграничную пустоту, которую ощутила, узнав, что она погибла. Но в то же время...

— Нет.

Моё сердце словно бы остановилось в тот момент, но такова была правда.

— Спасибо за честность, Твайлайт. Ты прелестная, феноменальная кобыла, и для меня честь быть твоим другом. Тем не менее в ситуациях, подобных твоей, горечь утраты, боль и похоть способны встать препятствием на пути правды. Я горжусь, что ты не дала им затмить твой разум.

— Прошу, больше не умирайте, принцесса. — Я зарылась лицом в её грудь и начала всхлипывать. — Я не выдержу, если снова потеряю кого-нибудь. Мне казалось, что, если я влюблюсь в бессмертную пони, мне не нужно будет бояться потери, но...

— ...Но страх попросту не может быть основанием для такого замечательного чувства, как любовь, — закончила она за меня.

Но как тогда мне вообще найти любовь? Страх и утрата — вот и всё, о чём я думала эти несколько дней. Не зная больше, что сказать, я развернулась и направилась к двери.

— Твайлайт? Подожди секунду, — остановила меня Луна. — Пускай это не будет истинной любовью, но я всегда буду рада увидеть тебя в моей постели. Я могу даже достать флюгер.

Я покраснела и тихонько пискнула, выбегая за двери под звук радушного смеха Луны. Несмотря на уже довольно поздний час, да и весьма нелёгкий день, я всё же решила не ночевать в одной из комнат дворца, а отправилась к дому родителей. Не знаю даже, что случится со мной, если я сейчас не буду держаться рядом с пони, которые меня любят.

К тому времени, как я вернулась домой, мои родители уже спали. Я из последних сил вскарабкалась по лестнице в мою старую спальню и рухнула в кровать, ставшую слишком маленькой для взрослой кобылы. По идее, мне следовало воспользоваться гостиной, а не комнатой, где я спала жеребёнком, но сейчас меня это мало волновало — я находилась там, где хотела.

Проснувшись на следующее утро и спустившись вниз, я увидела моих родителей, явно дожидавшихся меня.

— Твайлайт, нам нужно поговорить, — сказал папа.

Едва ли на целом свете найдётся более пугающая для ребёнка фраза, исходящая из уст родителя. Неужели они догадались, что я не всё рассказала о событиях петли? Или, может, они как-то прознали о Луне?

— Сегодня в полдень принцесса издала указ, призывающий отозваться добровольцев, согласных разместить некоторое количество пони, бывших чейнджлингами. Временно, пока они не отыщут место, где их можно будет расселить. Мы с твоей матерью решили предоставить для этого нашу гостиную.

Ох, слава Селестии, что это не о том, как я... стоп-стоп, ЧЕГО?!

— Вы решили приютить чейнджлинга? Зачем? Я вам разве не рассказывала, сколько раз они убивали меня?

— Ну, сейчас-то с тобой всё в порядке. Селестия утверждает, что благодаря тебе и остальным Элементам все они — порядочные пони. Сама подумай, каким отличным примером послужит то, что Элемент магии и бывший чейнджлинг несколько дней поживут вместе под одной крышей.

Уверена, у меня получилось бы придумать вполне обоснованное возражение, которое не прозвучало бы так, будто я перечу Селестии, или не выставило бы меня оголтелой ксенофобкой. И как только я его придумаю, я обязательно перестану стоять как дура с открытым ртом.

— Он придёт сегодня после обеда. Если хочешь нам помочь, подготовься.

— Сегодня?

— Так я и сказал.

У меня закружилась голова. Чейнджлинг, пусть и бывший, в доме моих родителей?! Ну да, я сама только вчера помогала Селестии подыскать им дома, но лишь потому, что ни один этих домов не принадлежал моим родителям.

— Я... Мне... надо на воздух, — выпалила я, выскакивая за дверь. Нужно было убраться отсюда подальше. Сходить на прогулку. На очень долгую прогулку. Мама и папа разумно решили не останавливать меня.

Только пройдя восемь кварталов, я начала понемногу успокаиваться. Ну почему они так поступают со мной? Неужели они не знают, через что эти твари заставили меня пройти? Скорее всего, нет: я ведь тщательно скрыла самые ужасные моменты моих злоключений. Заткнись уже, рациональная часть моего разума, я тут возмущаться пытаюсь!

Обойдя половину города, я случайно набрела на тот самый парк, куда мы со Спайком телепортировались в той временной линии, где я украла серьги и отправилась убивать. До чего ж тогда всё было просто. А что если этот чейнджлинг окажется одним из тех, кого я убила? Вспомнит ли он меня? Да ну, глупости, но что если и впрямь вспомнит? Что если всё это было чем-то вроде запасного плана Кризалис, придуманного ей, чтобы отомстить мне даже с того света?

Спокойно, Твайлайт. Ты сама хоть понимаешь, что говоришь? Глупости всё это. Ты глупая. Помимо этого, я чувствовала, что теряю связь с реальностью. Становлюсь хуже. Дальше так продолжаться не могло. Да что там, я годами подавляла в себе чувства намного серьёзнее этих, и особого вреда это не принесло, так ведь?

Некоторое время я бродила по парку, пытаясь придумать что-нибудь, что принесёт в мою жизнь чуточку больше стабильности.

Я гуляла несколько часов кряду, старательно избегая всяческих мыслей. Но сбежать от них никак не получалось — слишком уж живой у меня разум. Куда бы я ни шла, я не могла перестать думать. Мне казалось, что смена обстановки поможет мне прояснить голову, но очень скоро я осознала, что проблема лежала во мне. Я исправила мир, исправила целое королевство, однако не смогла исправить саму себя.

Как только солнце начало клониться к горизонту, я отправилась домой. Велико было желание просто сбежать, но если этот чейнджлинг полагал, будто сможет легко помыкать моими родителями, то он сильно ошибался.

Я вернулась примерно за час до ужина. Перед домом стояла повозка, гружёная вещами, несущими на себе печать правящей диархии. Должно быть, чейнджлинг уже прибыл.

Когда я зашла внутрь, первой встреченной пони оказалась мама, помогающая сортировать и распаковывать коробки, уже выгруженные с повозки.

— С возвращением, Твайлайт.

— Где он? Где чейнджлинг, мам?

— Твайлайт! Откуда такая грубость? Я уже встретилась с ним, и он вполне нормальный пони. Веди себя прилично.

— Но... но он...

— Хороший пони, — настойчиво прервала меня мама. — Мы говорили с ним, мне он показался весьма порядочным.

Показался порядочным. Ну да, это конечно же применимо для подозрительного незнакомца, который каких-то пару дней назад в составе огромной армии вторгся в город и которого ты сейчас приглашаешь в свой дом. Я подошла к двери в зал и заглянула внутрь.

Мой папа как ни в чём не бывало помогал двуличной твари, прикидывающейся ничем не примечательным оранжевым пегасом с какой-то конфетной меткой, заносить его вещи в дом. В дом, где прошло моё детство.

Неприемлемо.

— О, ты хочешь поприветствовать нашего гостя, Твайлайт? — донёсся позади меня голос мамы. Я уже забыла, как умело она могла подкрадываться.

Папа и тварь в обличье пони подняли головы на звук её голоса. Прощай элемент неожиданности.

— Привет, Твайлайт, не знал, что ты уже пришла, — произнёс папа.

Я не обратила на него внимания. Мой взгляд был сосредоточен на чейнджлинге.

— Ты уже встречалась с Баттерскотчем? Баттерскотч, это наша дочь, Твайлайт Спаркл.

Впервые хорошенько оглядев меня, существо, зовущее себя Баттерскотч, остолбенело. Я так и знала. Пони таким образом друг друга не встречают. Он знал, что я знала это. И теперь я знала, что он знал, что я знала это.

— Привет, — только и смог выдавить он.

Я приблизилась к нему вплотную и ткнула копытом в его грудь.

— Я знаю, что ты такое на самом деле, и мне довелось видеть, на что способны твои сородичи. Ты чудовище. И навсегда им останешься. Может, у тебя получилось обдурить моих родителей, но со мной этот трюк не пройдёт.

Пару мгновений Баттерскотч выглядел словно выброшенная на берег рыба, беззвучно открывая и закрывая рот.

— Твайлайт Спаркл! Ну-ка, быстро иди сюда!

Я ненадолго задержала сердитый взгляд на «Баттерскотче», потом подошла к маме.

— Разве так я учила тебя обращаться с другими пони, Твайлайт? Если я ещё раз увижу, что ты...

— Но он же не пони, мама! Он чейнджлинг. Он один из них. Я видела, как подобные ему не моргнув глазом убивали беззащитных пони. Включая меня, мама, если тебя это хоть немного волнует.

Но мама не поддалась на мою провокацию. Она лишь молча смотрела на меня. Осуждающе. Оценивающе.

— Твайлайт, ты точно рассказала мне всё об этой временной петле, в которой ты побывала? Я начинаю беспокоиться.

Я раздосадованно вскрикнула и взбежала по лестнице в свою спальню. Они не понимали — не понимали, в какой опасности оказались, потому что если... нет, когда всё пойдёт кувырком, я не смогу вернуться назад во времени и спасти их. Я никогда не смогу вернуться. Я так долго пыталась выбраться из петли, что совсем забыла, каково это — плыть по течению времени. И как я вообще жила так раньше?

Спустя пятнадцать минут мои размышления прервал стук в дверь.

— Твайлайт, ужинать, — послышался голос папы.

Как бы мне ни хотелось проигнорировать приглашение, я не могла оставить моих родителей наедине с чейнджлингом. Если меня не будет, они сами могут стать главным блюдом. Я должна защищать их и других пони от чудовищ. Мне нельзя отдыхать — никогда. Потому что в противном случае я могла бы пропустить нечто важное, и кто тогда сможет всё исправить? Да никто. Я всегда должна оставаться начеку, чтобы сдерживать тьму, которой полнится мир. Как я вообще жила, зная, что однажды случившееся уже не исправить?

Я спустилась по лестнице в кухню, где за столом, дожидаясь меня, сидели мама, папа и «Баттерскотч». Я села напротив чейнджлинга, чтобы лучше следить за ним. Мы начали есть. Мама сегодня явно расстаралась: салат, три смены блюд, большой выбор гарниров. Мне было до тошноты противно, что она пыталась впечатлить тварь, сидящую напротив меня.

Мы ели в тишине, что меня полностью устраивало. Я внимательно наблюдала за чейнджлингом, и он знал это, поскольку его взгляд каждые пару секунд останавливался на мне.

— Картошка очень вкусная, — вдруг сказал он. — Немножечко напоминает высокомерие. — Едва только слова покинули рот «Баттерскотча», он мигом понял свою ошибку. — Простите, я не имел в виду, что вы и ваша семья...

— Кончай врать, урод! — крикнула я, поставив передние копыта на стол и поднявшись во весь рост. Правила поведения за столом меня сейчас мало волновали. — Ты узнал меня сразу, как только увидел, разве нет? Это очевидно. Что ты задумал? Или ты всё ещё служишь Кризалис?

— Нет! Клянусь! Я правда хочу поскорее забыть обо всём этом.

— Откуда ты меня знаешь?

— Каждый чейнджлинг знает! — крикнул он в ответ. Я недоумённо отпрянула. — Когда я был чейнджлингом — ух, такое ощущение, будто это было в прошлой жизни — мне было поручено проникнуть в портняжный квартал. Настоящий Баттерскотч — портной, который держит там магазин, я принял его облик.

— Это не объясняет то, откуда ты меня знаешь.

— Я же сказал: тебя знает каждый чейнджлинг. У меня был приказ убить тебя в случае обнаружения, понятно? У всех нас он был. Естественно, я узнал тебя: Кризалис впечатала твой образ в наши разумы.

Мама и папа были явно шокированы. Папина вилка застыла на полпути к его рту.

— Так я и знала. Ты чудовище. Убив тебя, я окажу миру услугу, — сказала я, призывая магию. После петли у меня было предостаточно опыта в убийстве чейнджлингов, пускай даже они выглядели как пони. Пришло время применить мои навыки на деле.

— Прости, Твайлайт. Прошу, не убивай меня. Прости, ну пожалуйста!

— Одних извинений недостаточно! Я своими глазами видела, как пони сотни раз молили о пощаде, которую твои сородичи не утруждались дать.

— Не надо! Ты не знаешь, каково было постоянно слышать в голове голос королевы. Она была слишком сильна. У нас не было иного выбора. Ты не знаешь, каково было не иметь собственной воли!

Я замерла, мой рог по-прежнему светился, готовый извергнуть смертельный разряд магии.

Дело в том, что я знала. Воспоминания нельзя подавить, поэтому я помнила всё, случившееся после того, как она меня укусила. Я помнила, как она заставила меня сражаться с Луной. Как заставила кричать от радости, когда магия принцессы ночи разрывала меня на части, потому что я исполняла волю моей королевы.

Я отменила заклинание и бросилась в ванную, едва успев забежать туда до того, как меня вырвало.

Когда я вернулась к остальным, во мне больше не было ни желчи, ни ненависти, вместо которых осталась лишь пустота. Я взглянула на Баттерскотча, стоящего на коленях с выражением ужаса на лице. Я уже не видела в нём замаскированное чудовище — только пегаса, пытающегося разобраться в мире, который внезапно переменился по причинам, ему непонятным.

Я собрала всю свою храбрость ради того, что мне нужно было сделать. Ох, как же это будет непросто.

Я наклонилась и обняла его.

Я простила его.

Я понятия не имела, сколько во мне было гнева, пока не почувствовала, как в то мгновение он весь покинул меня.

Баттерскотч вздрогнул, когда я обняла его, но вряд ли его можно было винить за это, учитывая моё недавнее поведение.

Я долго не отпускала его. Мама и папа осторожно наблюдали, боясь, видимо, что любая реакция с их стороны нарушит эту мимолётную идиллию.

— Знаешь, — сказала я, продолжая держать его, — будучи до конца откровенной, если ты был в портняжном квартале, велика вероятность, что в одной из временных линий я избила тебя до смерти бейсбольной битой.

Затем случилось нечто замечательное — Баттерскотч засмеялся. Возможно, потому, что мои слова прозвучали настолько не к месту, что он не смог удержаться. Или, быть может, из-за того, что он готов был найти любой предлог ощутить что-то помимо постоянной грусти и страха.

Как бы там ни было, его смех оказался заразителен, и вскоре мы оба от души смеялись и обнимались без капли враждебности. Нам это требовалось больше, чем кто-либо из нас мог признать. Когда мы наконец отстранились друг от друга, я была рада принять его как друга.

---

Вечером того же дня мне предстояла поездка обратно в Понивилль, чему я была несказанно рада.

Я, конечно же, с удовольствием переночевала в доме моего детства и повидалась с родителями, но, по сравнению с Понивиллем, этот дом уже не казался таким родным.

Когда мы со Спайком паковали вещи, он икнул и кашлянул зелёным огнём. В воздухе над моей головой появился свиток, который я схватила магией, не дав ему упасть на пол.

«Моя верная ученица.

Я сумела отыскать весьма важную информацию касательно заклинания, создавшего временную петлю. Пожалуйста, немедленно приходи в мой кабинет.

Принцесса Селестия».

— Спайк! Бросай собираться, нам нужно сейчас же идти во дворец, — спешно проговорила я. Кто знает, какую информацию смогла обнаружить принцесса.

Решив, что Спайк не слишком-то торопился, я сграбастала его магией и поволокла за собой.

— Мам, пап, я иду к Селестии, — крикнула я, но потом вспомнила, что они час назад ушли обедать.

В рекордные сроки добравшись до дворца, я направилась прямиком к кабинету Селестии. Однако, открыв дверь, я обнаружила только темноту. Странно. В письме ведь говорилось идти сюда. Наверное, принцесса...

— СЮРПРИЗ!

Неожиданно включился свет, и я увидела, что в комнате было полно пони. Мои лучшие друзья, принцесса Селестия и мои родители стояли впереди всех, а над ними висела растяжка с надписью большими буквами «Спасибо, Твайлайт».

Пару секунд я оторопело стояла, удивлённая, но потом, когда пришло понимание, что происходит, мои губы растянулись в широкой улыбке.

— В-вы... Вам не стоило...

— Хотя бы раз в жизни постарайся побыть нескромной, Твайлайт. Ты это заслужила, а мы были рады стараться, — сказала Рарити.

— Тогда спасибо вам, — ответила я. Вечеринка была всяко лучше очередного витража. Я оглянулась. Среди присутствующих был даже Баттерскотч, который приветственно поднял бокал пунша, когда мы встретились взглядами.

— Подарок! ПОДАРОК! — воскликнула Пинки Пай.

— Вы ещё и подарок приготовили?

— Ну, эм, мне казалось, что мы берегли его до конца вечеринки, но если ты хочешь открыть его сейчас... — произнесла Флаттершай, подлетев ко мне с небольшой коробочкой в копытах.

Не знала, что существует обёрточная бумага, украшенная изображениями Элементов гармонии.

Пинки буквально дрожала от восторга. Я боялась, что, если я прямо сейчас не открою подарок, она проделает дыру в полу. Не прибегая к магии, я разорвала обёртку копытами и обнаружила шкатулку красного цвета.

Я понимала, что увижу внутри, хотя, наверное, точнее будет сказать, надеялась. Каких-то пару мгновений я боялась открывать шкатулку, но долго продержаться не смогла.

Идеальные аметистовые серьги. Мои идеальные аметистовые серьги.

— Я не могу их принять. Они стоят...

— Значительно меньше, чем восстановление целого города, не останови ты чейнджлингов. Уверена, казна от этого не пострадает, — заверила Селестия.

— У меня нет слов. Спасибо вам, принцесса. Э-э, вы же не рассказывали Руби о временной линии, в которой я их украла?

— Какой-какой временной линии? — послышался откуда-то сзади голос Руби.

И кто меня только за язык тянул.

— У нас для тебя есть ещё кое-что, сахарок, — сказала Эпплджек, протягивая мне другой подарок. Они не стали заворачивать этот предмет, ограничившись только красной ленточкой.

Как-никак, у бейсбольной биты весьма узнаваемая форма.

Я засмеялась, принимая её и получше разглядывая. Они даже выжгли на дереве надпись «Мухобойка».

— Ты ж понимаешь, что теперь тебе придётся научиться играть в бейсбол? — спросила Рэйнбоу Дэш. — О, ещё твоя мама просила передать, чтоб ты не угрожала ей Баттерскотчу.

Мы снова рассмеялись, и вечеринка началась по-настоящему. Перво-наперво я решила найти Руби и извиниться перед ней. Она немного рассердилась, но, учитывая, что кража случилась в другой временной линии и ей только что заплатили за серьги кругленькую сумму, быстро смягчилась и простила меня. Она помогла мне надеть серьги, после чего к нам мигом присоединилась Рарити, желающая оценить, как они смотрелись на мне. Разумеется, ничего, кроме комплиментов, я от неё не услышала.

Я представила Рарити и Руби друг другу, зная, что Рарити никогда не упустит возможности расширить круг своих деловых партнёров. В то время как они завели разговор о делах, я отправилась общаться с другими гостями. Выяснилось, что знания пони о временной петле были весьма разрозненны. На все вопросы я честно отвечала официальной версией событий, однако не упоминала по просьбе Селестии о том, как петля началась. И вопросов, честно сказать, было немало.

Улучив, наконец, свободную минутку, я подошла к принцессе Селестии.

— Здравствуй, Твайлайт. Нравится вечеринка? — спросила она.

— Конечно, принцесса. Я понимаю, что вы своим письмом просто хотели заманить меня сюда, но всё же спрошу: у вас получилось отыскать хоть что-нибудь о том заклинании? Зачем вообще Старсвирл его изучал?

— Насколько я могу судить, это заклинание никогда не должно было быть использовано. Он создал его в качестве теоретического упражнения чисто в академических целях. Оно слишком опасно, чтобы хранить его в библиотеке. Я выписала принципы его действия в отдельный свиток, снабдив их всеми необходимыми предупреждениями. Сейчас я уверена, что ты выбралась из петли.

— Старсвирл не мог знать, что Элементам будет под силу разорвать петлю.

— В заклинании не предусмотрено возможности выбраться из петли. Какой бы не стала причина твоей смерти — раны, болезнь или даже старость, — ты вернулась бы в тот фиксированный момент времени. Не буду тебе лгать, Твайлайт, ты гарантированно сошла бы с ума. Разумы простых смертных попросту не способны справиться с бременем вечной жизни.

Осознав всю тяжесть слов принцессы, я села, ошеломлённая тем, насколько ужасными для меня могли оказаться последствия.

— Что ж, хорошо, что я носительница. Бывают же удачные совпадения.

— Я бы не назвала это совпадением. Большинство единорогов попросту не смогло бы заставить заклинание работать. Знаешь, а ведь Старсвирл в своё время был носителем Элемента магии.

— Чего-чего? Я прочла всё, что есть о Старсвирле Бородатом, и нигде об этом не упоминалось ни слова.

По лицу принцессы словно пробежала тень.

— Верно. Во многом вы с ним очень похожи. Думаю, сходство даже больше, чем ты можешь себе представить. Боюсь показаться слишком высокопарной, но я полагаю, что он неким образом наблюдал за тобой посредством Элементов.

— Наблюдал? Сходство больше, чем мне кажется? О чём вы, принцесса?

Снова её знаменитая таинственная улыбка.

— Оставим эту историю до следующего раза. Всё равно у Луны лучше получится рассказать её. Мне что-то пунша захотелось, тебе принести?

Я отрицательно помотала головой, после чего она ушла. Подобные разговоры с принцессой всякий раз, вместо ответов, порождали лишь новые вопросы.

Вскоре вечеринка завершилась, я вынуждена была распрощаться со всеми, чтобы успеть собрать вещи до отъезда. Мне с моими друзьями выпало ехать в одном вагоне поезда, так что у нас было полно времени поговорить на более личные темы. С моей точки зрения, последний раз я видела Понивилль несколько месяцев назад. Как только маленький городок показался вдалеке, я поняла, что мне нужно было прояснить кое-что ещё.

— Девочки, я буду очень признательна, если вы не станете никому говорить, что мне нравятся кобылы. Я не стыжусь этого, просто для меня это пока что внове, и я хотела бы немного повременить с признанием.

Они все разом вдруг застыли, начав переглядываться друг с другом. Нет. Быть того не может. Я развернулась к той, кто совсем не умел лгать.

— Эпплджек...

Она сглотнула, широко распахнув глаза.

— Э-э, ты что-то хотела, Твай?

— Эпплджек, кто-то из вас рассказал другим то, о чём я призналась вам?

Пару секунд она молчала, изо всех сил пытаясь что-нибудь придумать. Её лицо вдруг просветлело.

— Твайлайт, со всей честностью могу сказать, что никто из нас ни словом не обмолвился ни единому пони.

Лазейка была очевидна. По её лицу я видела, что она это знала. Я продолжала пристально смотреть на неё, чтобы выжать ответ, но первой не выдержала Флаттершай, ударившаяся в слёзы.

— Прости меня, Твайлайт! Клянусь, это вышло случайно. Прости, пожалуйста, я не хочу, чтобы ты меня возненавидела!

— Ты рассказала какому-то пони, Флаттершай? — спросила я. Уж Флаттершай не стала бы сплетничать, особенно на тему, которая, как она знала, была важна для меня. Вот от Рарити такое было ожидаемо, но от Флаттершай...

— Я не рассказывала пони. Но ты же знаешь, что наедине с моими зверюшками я порой люблю поболтать и рассказать им, как прошёл мой день. Я случайно проболталась им. Я такая ужасная подруга!

Я расслабилась. Ну как можно злиться на плачущую Флаттершай? Да к тому же скандальная известность среди кроликов меня мало волновала.

— Не волнуйся, Флаттершай, если это только твои животные...

— Я, эм, тогда приглядывала за попугаем Роуз.

Ох. Вот оно что.

— О том, что я лесбиянка, Роуз узнала от своего попугая? — спросила я, уже прокручивая в голове возможные способы разрешения этой щекотливой ситуации. Роуз была хорошей пони, и я довольно неплохо знала её друзей. Быть может, я всё же сумею разобраться с этой ситуацией.

— Я понятия не имела, что попугай повторит мои слова. А ещё Роуз — очень занятая пони, которая живёт довольно далеко, поэтому, когда пришло время возвращать попугая, мы договорились встретиться на рынке. И так уж получилось, что это произошло в самый разгар торгового дня, когда все пони пришли закупаться продуктами.

Я остолбенела, молча глядя перед собой. Поезд начал тормозить, подъезжая к станции.

— То есть ты говоришь, — медленно произнесла я, чувствуя, как дёргается мой глаз, — что меня... всему городу... выдал попугай. — Интересно, смерть от стыда отправила бы меня в начало петли во время действия заклинания? Уже и не проверишь.

— Прости.

Моим первым желанием было обругать Флаттершай последними словами, даже зная, насколько легко ранить чувства жёлтой пегаски. Из-за её беспечности весь город узнал о моей самой сокровенной тайне.

Но знаете что? Возможно, так даже лучше.

— Не беспокойся, — сказала я, поднимаясь и начиная собирать свой багаж.

— Ты, должно быть, очень злишься на меня. Если хочешь накричать или перестать дружить со мной...

Я прервала её, подняв копыто:

— Да, самую малость я, наверное, злюсь, но всё в порядке. Думаю, это похоже на то, когда резко срываешь пластырь: вначале резкая боль, а потом всё проходит. И хорошо, что весь город узнал о моём секрете. Ну а если это их как-то беспокоит, пускай просто смирятся с этим.

Как только мы сошли с поезда, я почувствовала на себе несколько любопытных взглядов и услышала, как пони перешёптывались между собой, когда я проходила мимо. Причём в некоторых взглядах (в тех, которые задерживались на мне чуть дольше) сквозило не только любопытство. Возможно, стоило взять их на заметку.

Жители Понивилля были мало подвержены предрассудкам, поэтому никто не попытался остановить нас со Спайком по пути в библиотеку. Лишь некоторые пони махали нам копытами или приветствовали, укрепляя во мне уверенность, что шумихи и впрямь удастся избежать.

— Приветик, Твайлайт! Подожди, — послышался сверху голос. Я остановилась и, подняв взгляд, увидела спускающуюся пегаску светло-фиолетового цвета.

И на что я только надеялась?

— Привет, Клауд Кикер, — ответила я «самой обаятельной в городе секс-маньячке», как она сама себя называла. Вот только её мне сейчас не хватало. И дверь в библиотеку была так близко.

— Я слышала новости. Мне просто хотелось сказать... — Ух, начинается. — ...Спасибо.

— А?

— Я слышала о том, что ты сделала в Кантерлоте: избавилась от чейнджлингов и всё такое. У меня родственники в страже; если бы не ты, кто-то из них точно бы погиб. Ещё я слышала, что ты многое пережила в этой временной петле. Ты герой, Твайлайт. Поэтому я хотела от чистого сердца сказать тебе, — она вытянулась в струнку и приложила копыто к голове в воинском салюте, — спасибо.

Ого, я впервые видела, чтобы Клауд Кикер говорила так долго без попыток приударить за кем-либо. Быть может, я ошибалась на её счёт, и она на самом деле была приличной пони.

— Не за что.

— Что ж, знаю, что сейчас уже довольно поздно, и ты торопишься домой разобрать вещи, поэтому не буду тебя задерживать. — Она подняла переднее копыто и стукнула им о моё.

До сих пор немного ошарашенная словами пегаски, я продолжила идти к библиотеке.

— Эй, Твайлайт!

— Что?

— Мы как, перепихнёмся позже на этой неделе или подождём до следующей? Я знаю, что ты любишь всё планировать заранее.

Ага, старая добрая Клауд Кикер.

— То, что я предпочитаю кобыл жеребцам, не означает, будто я совсем отчаялась. У меня есть бейсбольная бита, которой я умею пользоваться. Это так, к сведению.

— Я тоже знаю немало способов использования биты. Готова поспорить, мои намного веселее твоих.

Я густо покраснела. Клауд Кикер подошла ближе и панибратски приобняла меня за шею, не сводя с лица самодовольную ухмылку.

— Сама подумай, Твайлайт: кто в городе знает больше всего о том, как приударять за кобылами? Только представь, как много ты сможешь узнать, если я возьму тебя под своё крылышко. Или возьму в другом смысле этого слова. Мне казалось, тебе нравится учиться. Я сходу могу назвать четырёх, нет, пять кобыл, которые мигом лягут с тобой, стоит только правильно попросить.

— Обойдусь.

— Давай я хотя бы расскажу тебе самые сочные детали, прежде чем ты откажешься, — не унималась Клауд Кикер.

— О, приветик, Твайлайт, — послышался позади меня новый голос.

Я обернулась к другой пегаске:

— Привет, Клауд Кикер, — затем повернулась обратно к Клауд Кикер, до сих пор не убравшей ногу с моей...

Стоп.

Назад.

Клауд Кикер, которая в данный момент висела на мне, по-дурацки ухмылялась. Я посмотрела на неё. Затем я перевела взгляд на другую Клауд Кикер, которая махала мне и точно так же по-дурацки ухмылялась. Я снова поглядела на первую, пока мой мозг пытался найти оправдание для вселенной, где могло случиться подобное.

— О Селестия, вас теперь двое.

— Разве не круто? Наверное, мне не стоит удивляться, что чейнджлинг принял вид самой обаятельной пони в городе, верно? А когда вы провернули ту вашу штуку с Элементами, ну...

Я спасла Эквестрию, вырвалась из временной петли, где много раз умирала всякими ужасными способами, предотвратила войну ещё до её начала.

Если такова была цена, оно того не стоило.

— Теперь понимаешь? Мы обе в большом долгу перед тобой. А ещё мне стало гораздо легче принять одно неимоверно сложное решение, которое мучило меня несколько месяцев. О, и если захочешь бутербродиком — обращайся. Нас теперь две одинаково вкусные булочки.

Я завопила и рванула к двери в мой дом.

---

Несколько дней спустя жизнь вернулась в более-менее нормальное русло. Пони приходили проведать меня и взять книжку-другую из библиотеки. В моём расписании с каждым днём становилось всё меньше свободных часов: мои друзья проводили со мной время или просили с чем-нибудь помочь. Стороннему наблюдателю могло бы показаться, что я справлялась весьма отлично, учитывая то, через что мне пришлось пройти.

Но это была лишь видимость.

Я никак не могла привыкнуть к тому, как всё происходило. Ни плохие, ни какие-то странные, а самые обычные события вроде минутного разговора на улице со знакомым пони вызывали у меня тревогу.

Мне было чрезвычайно тяжело не знать, что случится в следующий миг. После петли, события в которой я могла предсказать с точностью до секунды, меня начали пугать неожиданности. Зная, что исправить уже ничего не смогу, я каждый раз мучилась, столкнувшись с самым простым выбором.

Я стала безумно бояться Пинки Пай. Я боялась моей лучшей подруги, потому что, всякий раз находясь в её компании, я чувствовала, что должна постоянно быть начеку, что должна внимательно следить за её обычными непредсказуемыми и безобидными проделками. Я прятала от неё эти чувства, а она прятала, как больно ей было, когда она всё равно замечала их.

Я проводила больше времени у Флаттершай. Мне нравилось спокойствие её маленького домика. Нравилось, что у неё редко когда что-то происходило. Это было... приятно.

Всё это было плохо даже без учёта кошмаров.

Всегда, когда мне удавалось заснуть, я видела во сне пережитые мной ужасы, о которых я не рассказала родными и близким. А мой бойкий разум «услужливо» выдумывал новые.

Однажды ночью мне приснилось, что все пони в городе попали под влияние подчиняющего яда. Не чейнджлинги, а мои настоящие друзья, на которых, как знала Кризалис, я никогда не подниму копыта. Мне снилось, что они гнались за мной, а поймав и потащив к королеве, всю дорогу шептали мне в уши, как замечательно будет служить рою. Я с криком проснулась в тот миг, когда клыки Кризалис пронзили мою шею.

Ещё был сон, в котором я очнулась, подвешенная в коконе посреди развалин Кантерлотского замка с ощущением, будто всё до этого момента было лишь некой мрачной эскапистской фантазией, что они мне внушали, высасывая мои эмоции.

Если бы тогда не показалась Луна, убедившая меня, что это был всего лишь сон, я бы точно сошла с ума.

Возможно, я действительно сошла с ума, поскольку приняла предложение Клауд Кикер научить меня флиртовать. Правда, продлился её урок от силы десять минут, пока я не вспомнила, почему изначально отвергла её предложение. Тем не менее, это был плохой знак. Неужели мне суждено было скатиться до того, чтобы прыгать из постели в постель не из-за желания любви, а потому что мне было дико страшно оставаться одной?

Поэтому тем утром, когда три коротких слова, сказанных Спайком, вызвали у меня приступ паники, было очевидно, что я находилась на грани срыва.

Постепенно успокаиваясь, я глазела на разбитые яйца, поневоле изучая их в мельчайших подробностях. Яйца, знаете ли, имеют довольно занимательное строение. Они представляют собой овоиды, чья оболочка, несмотря на хрупкость вещества, из которого она сделана, может выдержать весьма большое давление. В этом-то и состоит основная задача скорлупы — оберегать ценное содержимое от тяжестей окружающего мира.

Но что если резко ударить по ней чем-то острым? Ну, осколки и желток на моей шерсти говорили сами за себя. Высокая точность моего телекинеза запросто позволила бы мне собрать сломанную скорлупу и подогнать осколки настолько плотно, что вряд ли кто догадается, что она была разбита. Однако это уже будет не яйцо, а всего лишь безжизненная, пустая оболочка.

— Мне плохо спалось, Спайк. Пойду помоюсь и снова залезу в кровать.

— Твайлайт, в чём дело? Ты должна с кем-нибудь поговорить об этом.

— Разговорами тут не поможешь, Спайк. Мне сейчас ни до чего. Позже увидимся.

Я стояла под душем, пока горячая вода не кончилась, а терпеть холодную стало невмоготу. Выключив воду, я вытерлась полотенцем и несколько минут сидела на коврике перед ванной, набираясь сил, которые мне понадобятся, чтобы добраться до спальни.

Выйдя из ванной комнаты, я увидела пятерых пони, дожидающихся меня у лестницы.

— Что вы тут делаете в такую рань? — спросила я, недовольная их появлением без приглашения.

— Я попросил их прийти, — сказал Спайк. — Ты меня пугаешь, Твайлайт. С тех пор, как ты вернулась из Кантерлота, ты сама не своя. Ты уже несколько недель не писала отчёты о дружбе, давно не читаешь книг, а когда я написал принцессам, Луна ответила, что у тебя ужасные кошмары.

Она рассказала им о моих снах? Да кто ей дал право?!

— Мы не уйдём, пока ты не поговоришь с нами — по-настоящему не поговоришь. Можешь считать это решательством, — твёрдо заявила Рэйнбоу Дэш.

— Полагаю, ты хотела сказать «вмешательством», дорогая, — поправила её Рарити.

— И это тоже.

Что за глупости. Неужели они не понимают, о чём спрашивают? Я же не рассказывала им ради их собственного блага. Им посчастливилось помнить только, что они в самый последний момент ринулись вперёд и справились с королевой. А сверх того я их нагружать не хотела.

— Вам лучше не знать. Я скоро приду в норму. В Кантерлоте же со мной всё было нормально, так? Мы там здорово повеселились.

— Быть может, в Кантерлоте с тобой всё было нормально потому, что мы там веселились, а стоило нам вернуться домой, стресс после всего пережитого тобой навалился на тебя с полной силой, — сказала Рарити.

Решив, должно быть, что всё происходило недостаточно быстро, Рэйнбоу Дэш подлетела ко мне и подняла с пола.

— Эй!

— Сама виновата, что не хочешь по-хорошему. Я ж сказала, что мы не уйдём.

Она перенесла меня в гостиную и уселась мне на спину. Я попыталась выбраться, но ничего не вышло. Остальные спустились по лестнице и полукругом сели возле меня так, чтобы я могла видеть их всех.

— Это, знаете ли, не самый лучший способ разговорить меня, — пробурчала я.

— Раз ты не хочешь говорить с нами, то, может, хотя бы выслушаешь? — спросила Флаттершай, будто у меня действительно был выбор. — Если ты не против, я бы хотела кое-что сказать, и мне кажется, что остальные тоже этого хотят. — Мои друзья кивнули. — Пожалуй, начну я. Твайлайт, ты же знаешь, что я всегда рада видеть тебя у себя дома.

— Ну да, после возвращения из Кантерлота я стала чаще навещать тебя. Это ведь вполне нормально.

— Э-э, понимаешь, Твайлайт, проблема в том, что иногда ты делаешь кое-что, что меня немножечко пугает. Порой ты сидишь в моём кресле-качалке и часами просто смотришь на стену; или я зову тебя по имени, а ты откликаешься только после четвёртого или пятого раза. Или когда я говорю тебе, что уже поздно и мне хочется спать, ты всё не уходишь. Хотя причина последнего, наверное, в том, что я не слишком ясно выражаюсь.

— Прости, Флаттершай. У меня сейчас просто много всего на уме.

— Ох, Твайлайт, — вздохнула она, ложась на живот и пододвигаясь ко мне так, чтобы я могла смотреть только ей в лицо. Ну, она хотя бы не применила на мне свой грозный взгляд. — Неужели ты думаешь, что я не сумею распознать пони, которая пытается спрятаться от мира? Ты ведёшь себя, как, ну, как я. Как я, которой я была до встречи с тобой, которая пугалась каждого встречного. Та я была не слишком-то счастлива, и я полагаю, то же самое можно сказать о тебе сейчас. Ты мне так помогла в прошлом, Твайлайт, поэтому прошу, позволь мне помочь тебе в ответ.

— Я... Спасибо, Флаттершай. Если б я знала наверняка, что ты сможешь мне помочь, я бы сразу к тебе обратилась, честно. Но в моей ситуации вряд ли кто-либо может мне помочь. Мне нужно справиться с этим самой.

— Ой, да брось! Будто ты вправду можешь справиться с этим сама, — вмешалась Рарити. Флаттершай подвинулась, давая ей место. — Выглядишь ты, Твайлайт Спаркл, прямо скажем, ужасно.

— Ну, я только что вышла из душа и не успела...

— Я говорила не об этом, и тебе это прекрасно известно. Возможно, припухлые глаза и мешки под ними можно объяснить мучающими тебя кошмарами, но твоя грива выглядит так, словно ты неделю не причесывалась. И я очень сомневаюсь, что ты питалась правильно, скажешь нет?

— Может, я действительно набрала пару килограммов, но это пустяки. Я даже не заметила, — отозвалась я. Неправда. С тех пор, как я начала избегать компании других, я перестала следить за тем, что ела, воспринимая приём пищи как очередную отметку течения времени. Я стала гораздо менее разборчивой и гораздо более прожорливой.

— Ага, как же — «пустяки»! Тебя ж практически разнесло. И я не говорю уже о том, какой засаленной стала твоя шерсть. Твайлайт, твоё тело попросту не сможет восстановиться, если ты не будешь давать ему необходимое для этого топливо. К тому же ты три раза подряд отвергла мои приглашения сходить в спа-салон. Иначе мы бы говорили на эту тему, лёжа на массажном столе.

От массажа я бы сейчас не отказалась. Уж точно лучше, чем лежать и выслушивать лекции моих друзей.

— Ладно. Обещаю, что буду следить за собой. Вы закончили?

— Едва ли, Твай. Пинки Пай, не хочешь продолжить? — спросила Эпплджек.

Только сейчас внимательно взглянув на Пинки Пай, я увидела весьма тревожное зрелище. Улыбка, которая никогда не сходила с её лица, отсутствовала, а энергии, что переполняла её тело, будто вовсе не было. Даже её прежде воздушная грива выглядела безжизненной и серой. Она кивнула Эпплджек и, чуть помедлив, приблизилась ко мне.

— Твайлайт, почему ты больше не хочешь со мной дружить?

— Что?! Почему ты так решила, Пинки?

— Всякий раз, когда я пыталась с тобой заговорить или дать тебе подарок, или просто обнять, ты смотрела на меня так, будто я какое-то страшилище. Будто я настолько тебя пугала, что ты дождаться не могла того, чтобы убежать от меня. Почему? Я... я что, сделала тебе нечто ужасное в той твоей петле, о чём ты не хочешь рассказывать? Если так, то прости меня — пожалуйста-пожалуйста.

— Ты не сделала ничего такого, Пинки, и я уверена, что никогда не сделаешь, — ответила я. Неужели я и правда так ужасно вела себя по отношению к ним всем?

— Тогда почему ты боишься меня, Твайлайт? Я видела, как ты подошла прямо к королеве Кризалис и ни капли не боялась. Ты была супер-пупер-смелой и потрясной, а она точно причинила тебе много плохого. Что же я сделала такого, чтобы испугать пони, смелую настолько, чтобы совершить подобное? Чем я хуже неё? Я не понимаю.

— Это... сложно объяснить, Пинки.

— ЭТО НЕ ПРИЧИНА! Не держи нас за дурочек, Твайлайт! Возможно, мы не такие суперумные, как ты, но не говори нам, будто мы слишком глупы, чтобы понять, из-за чего ты нас вдруг возненавидела, прикрываясь этим как причиной ничего нам не объяснять. Это несправедливо — несправедливо к нам так относиться, Твайлайт. Мы просто хотим, чтобы всё было, как раньше.

Не дождавшись моего ответа, она отбежала в угол библиотеки. Флаттершай сердито зыркнула на меня, затем последовала за ней, и вскоре я услышала тихие всхлипывания. Проклятье, я не этого хотела. Я пыталась защитить их, а не доводить до такого.

— Теперь понимаешь, почему мы это делаем, Твайлайт? Мы хотим помочь тебе, но ты должна пойти нам навстречу. Просто расскажи, чего с тобой такого приключилось, что так сильно гложет тебя. Неужто ты думаешь, будто мы разочаруемся в тебе? — спросила Эпплджек, загоняя последний гвоздь в гроб моей решимости.

— ...Не могу. Мне слишком больно вспоминать, Эпплджек. Прошу, пойми, мне так больно. Не заставляй меня рассказывать вам. Лучше пусть мне одной будет больно. Только так я могу уберечь вас от того, что я видела. От того, что я чувствовала.

— Твайлайт, замолчи, — нахмурилась Эпплджек. — Хотя бы на секундочку перестань накручивать себя.

Мы обе замолчали. Единственным звуком, разрывающим гнетущую тишину библиотеки, был только плач Пинки. Некоторое время никто не произносил ни слова, и чем дольше я слышала всхлипывания, тем труднее мне становилось сдерживать собственные слёзы. А когда я уже была на грани, Эпплджек заговорила:

— И как, сильно это похоже на то, что ты хочешь уберечь своих друзей?

Это стало последней каплей. Я горько разрыдалась, надломленно всхлипывая и размазывая сопли по лицу. Спустя какое-то время Рэйнбоу Дэш, видимо, слезла с меня, потому что Эпплджек подняла моё безвольное тело и прижала к себе, давая мне выплакаться. К моменту, когда я немного успокоилась, все мои друзья собрались возле меня, готовые выслушать, как только я буду готова говорить. И что-то мне подсказывало, что они были готовы всегда.

— Простите. Я была так одинока. Я каждый раз чувствовала себя ужасно одинокой, — проговорила я, словно это оправдывало моё отвратительное отношение к ним.

— Эй, ты так говоришь, будто бы я и правда могу бросить друга в беде. Отстой, Твайлайт.

— Вынуждена согласиться, дорогая. Сейчас ты едва ли одинока.

— Всё образуется. Если, эм, если тебя понадобится помощь, я всегда буду рада откликнуться.

— И я тоже! Мы поможем тебе справиться с твоими печалями, а потом закатим грандиознейшую вечеринку!

— Ха, видать, у тебя вряд ли получится отделаться от нас, как бы сильно ты этого ни хотела, сахарок.

У меня и в мыслях не было пытаться. Я почти позабыла это чувство умиротворения.

— Я даже не знаю, с чего начать, — сказала я.

— Разве не очевидно? — откликнулась Рарити. — Начни с самого начала и рассказывай всё по порядку без утайки. А мы будем поддерживать тебя.