Правдоискатель

Игры бессмертных

Лира открыла глаза и пред её взором предстала бесконечная россыпь звёзд. Земля, на которой она лежала, была мягкой и холодной.

«Приветствую тебя, дитя».

Кобылка со стоном села и удивлённо моргнула.

— Аппорот?

Бог истины кивнул. Он сидел невдалеке от неё, поджав под себя все восемь ног.

— Минуло немало дней с тех пор, как мы виделись в последний раз.

— Да уж, — Лира потёрла лоб. — Значит, эм-м… я умерла?

Единорожка осмотрелась; вокруг, до самого горизонта, простиралась зелёная равнина с невысокими холмиками, накрытая сверху огромным полотном небес, украшенным мириадами звёзд.

— А ведь в прошлый раз тут всё было по-другому, — сказала она.

— Не волнуйся, это просто другое место.

— Здесь красиво.

— Благодарствую, — улыбнулся Аппорот. — Нет, ты не мертва. Если бы ты погибла, то приветствовал бы тебя уже не я.

Он медленно поднялся на ноги.

— Идём же, дитя. Нам надлежит многое обсудить.

Они пошли вдвоём по склону холма.

— Погоди, если я не мертва, то…

— Ты без сознания. Пока мы здесь, твои друзья везут твоё тело в больницу.

Лира поморщилась.

— И насколько всё плохо?

— Я видывал и похуже. Ты будешь жить.

— А Пинки и Винтер Белль?

— С ними всё хорошо, тебе досталось куда сильнее.

Лёгкий ветерок всколыхнул гриву Лиры, принеся с собой пару тихих голосов.

«Она дышит?»

«Э…»

«Блу, она дышит?»

«Э-э-э… кажись, да».

«Лира, держись, просто держись, помощь уже в пути, тебе нужно только держаться».

Лира вздрогнула и ветер исчез, унеся с собой голоса.

Несколько мгновений двое молча шли под светом звёзд.

— И… куда мы идём?

Аппорот указал копытом вперёд, на три точки, неразличимые в тусклом свете звёзд.

— Никуда, но ты поймёшь, когда мы придём, — сказал он. — Мне ведомо, что тебя гложут вопросы, дитя, так что лучше задай их сейчас, покуда мы не пришли.

— У меня их три, — сказала Лира. — Где ты был, почему явился только сейчас, и как Холлиф?..

— Я наблюдал за тобой, — ответил Аппорот, — и явился потому, что не в моих силах дать ответ на твой третий вопрос, сколь бы я ни желал того. И говоря «не в моих силах», я подразумеваю, что действительно не могу, а не просто не хочу, или же не должен.

— Тогда… в этом нет никакого смысла, — сказала Лира.

Они почти дошли до вершины холма и ранее размытые силуеты теперь стали хорошо различимы — три точки оказалась беломраморными обелисками, образующими идеальный равносторонний треугольник.

— Но ты — это ты.

Аппорот остановился перед ближайшим к ним камнем.

— И это часть проблемы, но далеко не вся она.

— И в чём же заключается эта проблема?

— Во мне.

Одного голоса хватило, чтобы Лира содрогнулась от ужасающего чувства неправильности и от сильной, как никогда, пробирающей до костей дрожи благословения. С появлением же его обладателя, возникшего словно ниоткуда рядом с обелиском, стало ещё хуже. Казалось, само его присутствие было ложью.

— Лира, это мой брат Торропот, — сказал Аппорот, — бог лжи.

— Прошу прощения, — сказал поименованный, — кажется, тебе неприятно моё присутствие.

— Совсем немного, — процедила сквозь зубы единорожка.

— Ну, тогда я постараюсь объяснить всё по-быстрому.

Торропот был немного ниже своего брата и куда более тощим. На голове у него была соломенная шляпа, заломленная на бок. Говорил он очень быстро, с неизменной улыбкой, доходящей до ушей.

— Аппорот, я ничего не понимаю.

— Тогда позволь мне всё объяснить, милочка, — сказал Топпорот. У него получилось: «м’чка». — Видишь ли…

Аппорот прервал брата движением копыта.

— Она спросила меня.

Он повернулся и посмотрел Лире в глаза.

— Дитя, тебя не обрадует то, что ты сейчас услышишь.

— Но ты ведь всё равно расскажешь?

— Ты предпочла бы, чтобы я этого не делал?

— Конечно же, нет.

— Молодец, девочка, — улыбнулся Аппорот.

— Лира, когда я тебе благословил, ты стала моей Избранницей, а я стал твоим покровителем. По сути, ты стала моей, по крайней мере в глазах богов.

—…В смысле как исполнительница, — поспешно добавил он, увидев, как изменилось выражение мордочки его избранницы.

— Продолжай, — сухо сказала она.

— К сожалению, из-за того, что ты работаешь на меня, у нас будут и определённые проблемы.

— И какие же?

— Другие боги могут избрать своих смертных служителей для противостояния тебе.

Несколько секунд Лиры молча смотрела на своего покровителя, затем у неё в голове будто что-то щёлкнуло.

— Так значит… значит, Холлиф, — она перевела взгляд на Торропота, — Холлиф твоя?

Улыбка покинула его мордочку.

— Да, я решил стать её покровителем, вот только она об этом ни сном, ни духом.

— Я не понимаю, — сказала она. — Зачем?

— Хм-м? Зачем что?

— Зачем ты это сделал? — Вот теперь говорить было куда проще. — Она поработила целый город, напала на друзей Твайлайт и на меня. Она пыталась меня убить! Она пыталась убить всех нас! И кто знает, что ещё натворило это чудовище.

Она обвиняюще ткнула в Торропота копытом.

— Так почему же ты ей помогаешь?

Торропот усмехнулся. Он подошёл к Лире и заглянул ей в глаза. На его мордочке вновь возникла пугающая улыбка.

— Потому же, почему и мой братец благословил тебя, дорогая. Ради забавы!

Лира отшатнулась от него. Её благословение стало просто нестерпимым, когда бог лжи подошёл настолько близко.

— Ради… забавы?

— Да! — сказал Торропот, отступая на шаг назад и вскидывая передние копыта к небу. — Ты хоть представляешь, насколько скучна жизнь бога? Целая вечность свободного времени, которое нам не на что потратить!

— Были времена, когда у нас были свои божественные обязанности, но те дни давно минули. Сколько у вас в Эквестрии сейчас аликорнов? Пять? Пять и три трети? Мы нужны пони так же, как принцессы древней Юникорнии, большинство из ныне живущих даже не знают, что мы существуем!

Он снова подошёл ближе, и Лира вновь отступила назад.

— И вот тут появляешься ты, дорогая. Понимаешь ли, ты — прекрасная возможность поразвлечься, возможность, которая выпадает очень редко, и я намерен использовать её на всю катушку.

— Так значит, для вас это всего лишь игра? — ужаснулась Лира.

— Да. Грандиозная игра богов, что может быть увлекательнее? Конечно же, раз уж ты — звезда этого представления, то и сама сможешь поразвлечься!

Он наклонился к ней и улыбка на его мордочке расплылась ещё шире.

— В конце концов, ради этого ты и пошла на вторую «работу», а?

Аппорот оттолкнул своего братца.

— Довольно! Ты уже сказал то, что хотел, теперь оставь нас.

— Как пожелаешь, братец, — сказал он, подходя к одному из обелисков. Остановившись, он повернулся и посмотрел на Лиру. — Я жду много от этой игры, м’чка. Не разочаровывай нас.

В последний раз ухмыльнувшись, он шагнул за камень и исчез.

Лира упала на колени, когда божество лжи исчезло. Она повернулась и посмотрела на Аппорота.

— Для тебя это тоже игра?

— Нет. Теперь нет, — ответил он, подав ей копыто. — Это перестало быть игрой, когда появилась возможность твоего проигрыша.

— А если мы проиграем, то?..

— Если мы проиграем, ты умрёшь, — с печалью в голосе сказал бог истины.

— Оу.

На несколько секунд повисло молчание.

— А как нам победить?

— Чтобы победить, ты должна доказать, что можешь одолеть его избранника. Одолеть так, чтобы удовлетворить судью.

— И кто же судья?

— Она, — сказал Аппорот, указав копытом на вершину одного из обелисков.

Лира проследила за жестом.

На камне сидело нечто, смахивающее на ворону. Лира не могла почти ничего различить кроме чёрных перьев и устремлённых на неё глаз, мерцающих звёздным светом.

— Наша мать, Шарасаад. Она вызвалась судить.

Сидящее на обелиске нечто повернулось и улетело, оставляя за собой шлейф из странного золотистого свечения. В душе Лиры шевельнулась какая-то первобытная жуть и по спине пробежали морозные мурашки ужаса.

— Кажется, я рискую куда больше тебя, — сказала Лира, оглянувшись на своего покровителя.

— Немногого же может лишиться тот, у кого почти ничего нет. Если хочешь знать, я не хотел, чтобы это произошло, — вздохнуло божество истины. — Я не хотел тебя во всё это втягивать.

— И тем не менее, я в игре.

— Ты в игре, — он сел на траву, Лира присела рядом. — Есть и ещё одна плохая новость, впрочем, она же и хорошая…

— Просто скажи, в чём дело.

— Поскольку я благословил тебя, мой брат благословил свою избранницу. Скажу сразу, — он поднял копыто, оборвав только собиравшуюся спросить единорожку, — она не сможет тебе солгать.

— Нет?

— Нет. Взамен этого мой брат воспользовался своим доменом, чтобы сокрыть своего служителя от моего взора. Я не знаю, что делает его избранница, и не могу ничего узнать о ней. Также теперь от меня сокрыто всё, что я знал о ней раньше.

— Вот почему ты не ответил, когда я спросила тебя про Холлиф, — сказала Лира.

— До того, как ты назвала мне её, я даже не знал, что это имя существует. Очень неприятно не знать чего-то, особенно, когда ты бог истины. Боюсь, я не смогу тебе ничем помочь, разве только как наставник.

— Я уже поняла, — сказала Лира. — Без обид, но почему-то у меня всегда было чувство, что вы не из тех, кто делает что-то своими копытами.

— Ну, это ты не видела нас в молодости, — сказал он, слабо улыбнувшись.

— Но если Холлиф стала бессмертной не из-за благословения… то как она вернулась с того света? Впрочем, зря спрашиваю, ты, наверно, и этого не знаешь.

— Не знаю, но могу с уверенностью сказать, что мой брат не в силах даровать бессмертие. Что бы ни учинила его избранница, дабы обрести бессмертие, это было лишь её деяние.

— Так много вопросов, и так мало ответов, — вздохнула Лира.

Она легла на спину, чтобы удобнее было смотреть на ночное небо. Она никогда не была сильна в астрономии, но что-то подсказывало ей, что это совсем не то небо, что было у неё дома, на Эквусе. Вновь пронёсся низовой ветерок.

«Рэдхарт, готовь стол».

«Сейчас, Доктор».

«С мисс Лирой всё будет в порядке?»

«Всё будет хорошо, — сестра, быстрее!.. — с ней всё будет в порядке, обещаю».

— Мы справимся с этим, — сказал Аппорот.

— Да, справимся, — без особого энтузиазма сказала единорожка.

Тут она кое-о чём вспомнила.

— Слушай, а сколько у нас ещё времени до того, как я проснусь?

— Не так уж и много, и я бы не советовал тебе надолго задерживаться тут после исцеления твоего тела. Твои друзья будут волноваться.

— А можешь показать мне, как там Бон Бон?

— Конечно.

Земля ушла из-под ног. Звёзды сместились, образуя более привычные для Лиры узоры, на небосводе взошла Луна и появились облака. Под копытами вновь появилась земля, стремительно покрываясь травой и опавшими листьями. Из ниоткуда возникли десятки высоких деревьев, застивших своими кронами небо. Вскоре послышалось стрекотание насекомых, прячущихся среди травы и кустов.

— Я, пожалуй, не стану воспроизводить влажность сих мест.

Лира кивнула.

Единорожка двигалась сквозь листья и ветки к чему-то, звучащему лишней нотой в симфонии жителей джунглей. Лира уже знала, кто это был, и донёсшийся вскоре голос подтвердил её догадки.

— …Если бы ты меньше полагалась на свои мышцы и больше на мозг, Кэбот, может, из тебя и вышел бы неплохой боец.

Клинок обрубил ветки и из появившейся в зарослях бреши вышла Флёр. Почти сразу из той же дыры вышла и Октавия.

— Я оборотень, и мои когти куда острее любой из твоих железок! — рыкнула полуобернувшаяся земнопони.

— А мой разум вдвое острее, чем они, — насмешливо ответила Флёр.

Вскоре из зарослей вышли и остальные сокомандники. Бон Бон вышла последней. Лира бросилась ей навстречу. Низкие кустарники и трава проходили сквозь её копыта и ноги, а те, что повыше — сквозь туловище и даже через голову. Как ни удивительно, но ощущалось это не так странно, как звучало.

Она встала на пути Бон Бон.

— Помни, мы не здесь, — сказал Аппорот. — Она тебя не видит.

— Я в курсе.

Лира посмотрела на свою подругу. Выражение мордочки Бон Бон было очень обеспокоенным, хоть она и пыталась это скрыть.

— Ох, Бонни, — пробормотала единорожка.

Бон Бон шагнула вперёд и прошла сквозь Лиру. И ощутилось это так же странно, как и прозвучало.