МеткоНЕискатели (Undead Robot Bug Crusaders)

Вопросы, ответы и экспозиция

Когда подруги наконец-то угомонили Эплблум (или хотя бы убедили ее перестать ныть о смене названия), трое не-пони решили продолжить вечер вопросов. В конце концов, их осталась целая куча и молодые кобылки намеревались решить сей вопрос безотлагательно.

Сперва следовало выяснить, кто будет первой ответчицей. И само собой, кобылки выбрали простейший способ.

— Первой отвечает та, на кого укажет горлышко, затем по стрелке. Годится? — спросила Скуталу.

Получив два утвердительных кивка, Скуталу раскрутила бутылку. Через несколько секунд она остановилась… указывая точно между Скуталу и Свити Белль.

Три копытца звучно хлопнули по трём мордочкам, хоть Эпплблум и поосторожничала, не желая вновь терять голову.

— Ладно уж, давайте я буду первой, раз я первой раскрылась, — сказала Скуталу.

Свити Белль и Эпплблум одобрительно кивнули и снова взялись за допрос.

— Ну хорошо, чего там у чейнджлингов с гулями? — спросила Эпплблум.

— Это сложно, чтобы объяснить, придется пересказать всю нашу историю, — вздохнула Скуталу.

Выжидающие взгляды друзей подтвердили, что ей таки придется это сделать.

— Ладно, я постараюсь покороче: когда в Эквестрию вползал Смуз…^[1]

— Погоди, какой Смуз?! Разве это не та злобная фиолетовая жижа, что жила в доисторические времена?! — перебила Свити Белль.

Скуталу и Эпплблум потрясённо воззрились на нее.

— Свити, с какого сена ты вообще знаешь об этом? — спросила Скуталу. — Мы говорим о событиях, произошедших за тысячи лет до Дня согревающего очага. Это не совсем то, что мы проходим в школе.

Свити смущенно улыбнулась.

— Ну, понимаешь, я как-то пыталась приготовить яблочное пюре и… Ой, да ладно!

Она заметила едва сдерживаемые улыбки на мордочках подруг.

— Я знаю, что мои кулинарные способности не ахти, но…

— Не ахти? Свити, мне напомнить, как однажды ты сожгла сок? — спросила Скуталу.

— Это было только раз! И я просто пыталась его подогреть, — проворчала Свити Белль.

— Свити, Скут права. От твоих кексов отказалась даже Пинки, хотя она попробовала мои, а я в тот раз умудрилась их сжечь до угольной корки!

Свити Белль негодующе фыркнула и продолжила:

— Суть в том, что Рэрити сказала, будто мой яблочный мусс похож на реинкарнацию Смуза. Ну и потом я спросила Твайлайт, что это такое.

— И? Что это вообще за Смуз? — спросила Эпплблум.

— Как я поняла, это был гигантский живой сгусток ядовитой слизи, — сказала Свити Белль. — Говорят, он «пел мерцанием звёзд», когда наползал на Эквестрию. Я подумала, что это просто такое странное сравнение для описания того, что случилось с пони, которых он коснулся.

Скуталу покачала головой.

— На самом деле это потому, что он имел только глаза и… все. Суть в том, что он пытался уничтожить мир, и чтобы его остановить, все шесть племен пони…

— Шесть? С каких пор у нас аж шесть племен пони? — влезла Эпплблум.

— Вообще-то сначала их было даже семь. Аласы, корну, терраны, фестралы, салварсы, папили и гиппокампы, — сказала Скуталу.

Эпплблум и Свити лишь недоумевающе смотрели на подругу.

— Пегасы, единороги, земнопони, бэтпони, гемпони, флаттерпони и морские пони, — закатив глаза, разъяснила Скуталу.

— Ого. А что случилось с остальными? — спросила Эпплблум.

Скуталу вздохнула.

— Ну, бэтпони были истреблены за пять лет до появления Смуза, во время войны с какими-то темными силами. Луна воссоздала свою стражу похожими на них в знак памяти. Гемпони вымерли потому, что слишком часто вступали в браки с другими племенами. Те, что остались… ну, теперь это уже кристальные пони, но на самом деле они — просто кристальные версии других понивидов, а не отдельное племя. Морских пони не видели с тех пор, как они скрылись в ту Зиму Горячих Сердец, а флаттерпони пожертвовали собой, чтобы одолеть Смуза.

Чтобы сократить историю, скажу, что флаттерпони отдали свою магию, запечатав эту мерзость внутри горы. Сейчас флаттерпони очень малы и без своей магии они почти беспомощны. Для того, чтобы защитить их от всего, начиная от пчел и заканчивая сильным ветром, другие племена создали что-то типа мини-измерения. И они до сих пор живут там. Выходят, только чтобы собрать пыльцу редких цветов, не растущих у них в подпространстве.

— Постой-ка… Ты ведь говоришь о бризи? — уточнила Свити Белль. — Я думала, что это просто редкий вид пониобразных жуков.

Скуталу пожала плечами.

— Без своей магии они ими и являются. Они настолько слабы и беззащитны, что им нужны пегасы, создающие бриз, ведь по-другому они не могут добраться до пыльцы. Вот почему они получили новое имя. Поэтому же всепони им помогают, когда они появляются в нашем мире. За то, что они отдали свою магию для спасения остальных.

— Это очень интересная история, но при чём тут чейнджлинги? — спросила Эпплблум.

— Есть в этой истории пара обстоятельств, о которых не знает почти никто из пони, — загадочно сказала Скуталу. — Для правильной работы печати половина флаттерпони должна была находиться внутри Смуза, когда накладывалось заклятие.

— Ого, — сказала Свити Белль. — Говорят, он делал ужасные вещи с пони, просто коснувшимися его. И они оказались заперты вместе, бр-р-р…

Над головой Свити Белль вспыхнула лампочка. Буквально. Было уже темно и Эпплблум зажгла свет.

— Так значит, вот откуда появились перевёртыши? — спросила Свити. — Это флаттерпони, пробывшие в Смузе… сколько там?

Скуталу улыбнулась.

— Верно, Свити, так и появились чейнджлинги. Это те флаттерпони, что были искажены Смузом. Именно поэтому у нас есть маскировка, клыки, коконы и все остальное. Хотя мы ничем из этого не пользуемся, ну, большинство из нас.

— Подожди, если чейнджлинги были флаттерпони, запертыми в Смузе, то как они освободились? В последнее время я что-то не видела никакой злобной слизи, ползающей по Эквестрии. И причём тут вообще гули?

— Ну, — Скуталу почесала загривок, — это тоже долгая история, но если вкратце, то шайка злых гулей хотела с помощью темной магии освободить Смуза, вот только вместо этого они освободили нас.

— То есть эта шайка гулей вас спасла, и поэтому вы их ненавидите? — удивлённо вскинула бровь Эпплблум.

— Нет, мы ненавидим их за то, что они пытались освободить Смуза! — объяснила Скуталу. — Его заточение — это то, ради чего мы стали чейнджлингами! Удержать его в заключении — дело всей нашей жизни! Потому мы и воюем с ними, с тех самых пор, как они разбили наши оковы. Вот из-за чего у нас серьезные проблемы с гулями.

— Ясно… — со вздохом сказала Эпплблум. — Но ты же расскажешь другим чейнджлингам, что я хороший гуль, верно?

Скуталу подняла свои несуществующие брови.

— Эпплблум, с чего ты вообще решила, будто мой рой узнает, что ты гуль?

— Так ведь чейнджлинги — насекомые, верно? И если у вас есть ульи вроде пчелиных, то почему бы вам не иметь и подобного совместного разума? — спросила Эпплблум.

Скуталу смущенно посмотрела на Эпплблум.

«Оп-па», — подумала мать Скуталу. — «Вывод не совсем логичный, но технически она не ошиблась».

— Э-э-э… я ведь не обидела тебя, назвав насекомым, верно? — спросила Эпплблум.

Скуталу помотала головой.

 — Не-а, мы и сами называем себя насекомыми. Просто мне даже как-то не верится, что ты сумела вычислить наши роевые разумы, исходя только из того, что мы живем в ульях.

— Так ты действительно можешь общаться через мыслесвязь? — взволновалась Свити Белль. — Можешь говорить с другими чейнджлингами прямо сейчас?! И они слышат наш разговор?!

— Да, да, и нет, только моя мама, — ответила Скуталу. — И только потому, что она сейчас сосредоточена именно на мне. Кстати, она передает привет.

«Похоже, тебе придется меня представить по всей форме», — сказала мать Скуталу.

«Позже, мама», — ответила Скуталу.

Свити сделала несколько глубоких вдохов и успокоилась.

— Хорошо, хорошо, я в порядке. За мной не наблюдает огромная толпень жуков… э-э-э, без обид…

Скуталу закатила глаза.

— Это еще не оскорбление, Свити. По-моему, я уже говорила — мы и сами называем себя насекомыми. Если ты хочешь оскорбить чейнджлинга, то назови его паразитом. Вы собираетесь извиняться всякий раз, назвав меня жуком?

Свити Белль и Эпплблум смущенно заскребли в загривках.

Копыто Скуталу вновь хлопнуло по её лбу.

— Знаете, я, пожалуй, прощу любые шутки про жуков, если вы простите шутки про зомби и роботов. Замётано?

— Замётано, — хором ответили подружки.

— Ладно, раз с этим мы закончили, давайте перейдем к следующему вопросу, — сказала Скуталу.

— Ну… Зачем вам нужно поглощать любовь? Разве вы не можете просто любить друг друга? — спросила Эпплблум.

— Потому что наша раса заражена Смузом, Эпплблум, — ответила Скуталу. — Эта дрянь высасывает из нас всю счастье и радость. И любовь — это единственная вещь, способная ему противостоять. Это единственное, что позволяет нам оставаться пони и не превращаться в монстров. Вот потому нам нужна только не затронутая Смузом любовь, и получить её мы можем только от других.

— Постой, то есть чейнджлинги не могут испытывать счастье? — спросила Свити Белль.

— Можем, но если мы голодны, то недолго, — сказала Скуталу. — Когда мы сыты, то можем испытывать все чувства, как и обычные пони.

— А как работает это поглощение любви? — спросила Свити Белль.

— Н-ну-у-у… — Скуталу потеребила подбородок копытцем, — это трудно объяснить не-чейнджлингам. Я думаю, можно сказать, что это… ну, как пить волшебство из других пони.

Она покачала головой.

— Ладно, это прозвучало глупо. Дай мне больше времени, и я придумаю сравнение получше, — сказала Скуталу.

— Тогда… Сколько любви вы должны поглотить, прежде чем пони начнет вести себя, э-э-э… как зомби? — спросила Свити, смущенно глядя на Эпплблум.

— Мы же договаривались, Свити. Я не обижаюсь, — отмахнулась Эпплблум.

— Много, — сказала Скуталу. — Для этого нужно неделями постоянно выкачивать чувства, да и то, если не мы являемся их объектом. Если же любить будут именно нас, то поглощение и вовсе будет практически безвредным.

— Ясно. А ещё ходят слухи, что яд чейнджлингов превращает в чейнджлингов других пони… — сказала Эпплблум.

Скуталу тяжело вздохнула.

— Увы, это правда. Я не знаю сути и подробностей и для этого нужна уйма яда и времени, но да, это возможно. И это считается одним из самых серьезных преступлений среди чейнджлингов.

— Насколько серьезным? — спросила Свити Белль.

— Достаточно серьезным, чтобы в наказание лишить преступника магии, — ответила Скуталу.

Подруг передернуло при этой мысли. Имелись чрезвычайно веские причины, по которым подобные действия были строжайше запрещены в отношении всех рас Эквуса, включая немагические. И эти причины были куда существеннее того, что сам процесс лишения магии обычно был крайне болезненным.

— Таким образом, единственный случай, когда чейнджлинг может хотя бы подумать о таком, это если пони будет умирать, а единственным способом его или ее спасения будет обращение в чейнджлинга, — объяснила Скуталу. — Хотя это всё равно маловероятно из-за медленного действия яда.

— Хм-м-м… А чейнджлинги вообще различаются по полу? — спросила Свити Белль.

Скуталу с нескрываемым раздражением посмотрела на подругу.

— Да! Да, различаемся. Ещё вопросы будут?

Свити потёрла копытом мордочку, потом покачала головой.

— Не, это все, что я смогла придумать. По крайней мере, пока.

— Зато у меня еще осталась парочка. Насколько ты можешь изменяться? Можешь ли ты превратиться в не-пони? — спросила Эпплблум.

— Э-э-э… я еще слишком молода для чего-то сверхъестественного, — ответила Скуталу. — Да и для взрослых чейнджлингов превратиться во что-то, кроме пони, неимоверно трудно. Возможно, но очень тяжело.

— А что ты уже можешь?

— Ну, кроме моей пегасьей формы… — произнесла Скуталу, одновременно окутываясь зелёным пламенем, — я могу превратиться в единорога или в земнопони.

Угасшее пламя явило подругам Скуталу-единорожку. Вполне обычную единорожку, разве что рог был чуть острее обычного. Труднее всего было осознать отсутствие у давней подружки-пегаски крыльев.

— Слушай, если ты можешь выбрать любую расу, то почему именно пегас? — спросила Свити Белль.

— Ну… — Скуталу нервно почесала в затылке и обрела привычный облик, — понимаете, выход каждого чейнджлинга в понимир — это сложный и долгий процесс. Наша королева присматривает за этим, и…

— Это ведь из-за Рэйнбоу Дэш? — прервала ее Эпплблум.

Скуталу тяжело вздохнула.

 — Ладно, отчасти да. Селестия-знает-сколько раз она случайно пролетала над нашим ульем, когда я была маленьким жеребенком, но выбор расы — это куда сложнее, чем просто прихоть. Мы ведь выбираем и способности, которые надо развивать. В конце концов, чейнджлингу под маской единорога не нужно быть хорошим летуном.

Эпплблум и Свити Белль дружно предпочли обойти молчанием тот момент, что Скуталу даже в облике пегаски летуном была аховым.

— Вот так… Ещё вопросы? — спросила Скуталу.

— Не-а, у меня идей больше нету. Так как я призналась второй, теперь наверное моя очередь.

— Ты говорила, что в Вечнодиком Лесу ты попала в город гулей. Что именно там случилось? — спросила Свити Белль.

— Ну, я вместе с Твайлайт пошла к Зекоре, — начала рассказ Эпплблум. — Когда мы возвращались, путь нам преградили упавшие деревья. Пока Твайлайт расчищала дорогу, я заметила идущего в лесу пони. По крайней мере, тогда я подумала, что это пони. Если честно, толком я не разглядела и решила проследить за ним^[2].

— Погоди, ты увидела нечто, похожее на пони, в глубине одного из опаснейших мест Эквестрии и решила последовать за ним еще дальше в чащу? — ошеломлённо спросила Скуталу. — Ну, знаешь, большей глупости…

— Да! Помнишь, что случилось в прошлый раз, когда мы пытались исследовать лес? — напомнила Свити Белль.

— Ты имеешь в виду, когда мы прогулялись по поляне? — спросила Эпплблум, приподняв брови.

— Это ты там гуляла! — сказала Скуталу. — А мы думали, что ты хотела пойти к Зекоре. И да, Свити говорит про куролиска.

Эпплблум вздохнула.

— Да, знаю, это было глупо, но я подумала, что увидела ещё одного заблудившегося пони. Не могла же я просто бросить его?

— Ну, знаешь ли, Эпплблум! Это звучит, как начало обычной страшилки с привидениями, — заметила Свити Белль.

— Я угодила в город, битком набитый гулями. Это и есть обычная страшилка с привидениями, — ответила Эпплблум.

— А, ну да, — сказала Свити, слегка покраснев.

— Так или иначе, — продолжала Эпплблум, — следуя за ним, я попала в маленький городок. Он казался вполне нормальным, хоть и стоял в самой чаще Вечнодикого Леса. Пони вокруг казались очень дружелюбными, там даже шла подготовка к какому-то празднику. Но затем я заметила, что ни у одного пони не было кьютимарки.

— Ты нашла в сердце Вечнодикого Леса город, о котором никто раньше не слышал и в котором у пони не было кьютимарок, и тебе даже не пришло в голову: «Ого, тут творится что-то не то и стоит поскорее сделать отсюда ноги?» — спросила Скуталу.

— Уже было слишком темно, чтобы уходить, Скут. Я думала, если Твайлайт будет меня искать, то лучше остаться на самом видном месте. Кроме того, раз уж я нашла целый город пустобоких взрослых пони, неужто ты думаешь, мне было неинтересно узнать, как они дошли до жизни такой?

Скуталу глубоко вздохнула.

— Ладно, возразить нечего, но скажи мне, что ты не просто присоединилась к вечеринке, даром что она проходила в самой глуши Вечнодикого Леса.

— Нет, конечно. Я поспрашивала встречных пони и узнала, что у них не было кьютимарок потому, что они считали их проклятием, а получить кьютимарку — значит заключить сделку с тварями Тартара или что-то вроде того, — сказала Эпплблум.

— Что?! Это же полная чушь! Пони всегда имели кьютимарки! — вскинула брови Свити Белль.

— Она права. Кьютимарки были подарком пони от Праматери, — добавила Скуталу. — Все пони в истории имели хотя бы одну или хотя бы могли её получить. Ну, до того как флаттерпони отдали свою магию и… всё, с ней связанное.

— Праматерь? Ты имеешь в виду Лорен? — спросила Эпплблум.

Скуталу ахнула.

— Эпплблум, ты не должна произносить ее имя!

— Знаю-знаю, священные слова и все такое, — произнесла Эпплблум, закатив глаза. — Вот почему мы, Эпплы, называем её Лорен. Мы придумали это имя, когда устали называть её Праматерью. По-моему, неправильно называть её чем-то столь далеким и непостижимым. К тому же, почему у богини не может быть более одного божественного имени?

— Эй, вы вообще о чём? — спросила Свити Белль.

Подруги уставились на Свити так, будто у «единорожки» отросла еще одна голова.

— Праматерь, Свити. Создательница мира и всех пони в нем, мать Селестии и Луны, — полуутвердительно сказала Скуталу.

— А, Мать Всех Сущих. Мои родители всегда называли ее королевой Фауст, — кивнула Свити.

Копыто Скуталу ударилось о её мордочку.

— Почему всепони дают Праматери прозвища?

— Ну, моя мама говорит, что это древняя традиция единорогов, так как «Мать Всех Сущих» звучит так, будто королева Фауст — какая-то детопроизводительница. Что бы это ни означало, — сказала Свити Белль.

Скуталу не знала, как на это реагировать.

«Не думай об этом. Праматерь не обижается на прозвища», — сказала ее мать по мыслесвязи.

«И то правда», — глубоко вздохнув, подумала Скуталу.

— В любом случае нелепо, чтобы хоть понибудь поверил в такую несусветную чушь, как проклятие кьютимарок. Как вообще мог появиться целый город таких тупони? — спросила Свити Белль.

Эпплблум пожала плечами.

— Я-то откуда знаю? У Твайлайт была теория, что жители города были приверженцами темного культа, гласившего, что все беды начались после того, как Лорен (Скуталу вновь исполнила лицокопытие) бросила Эквестрию на произвол судьбы.

— Ну хорошо, ты попала в город чудиков, считавших, что королева Фауст была злой, но почему они стали гулями?— спросила Свити Белль. — Не королева же Фауст превратила их в зомби за то, что они ее не любили?

— Насколько я выяснила, кобылка моего возраста, имевшая кьютимарку, когда-то пришла в город, чем-то очень разозлила жителей, и… В общем, я нашла ее кости в камине, — Эпплблум передёрнуло от воспоминаний.

Остальные меткоискатели тоже невольно содрогнулись.

— Значит, они убили ее, а затем она восстала живым мертвецом и отомстила, истребив всех горожан? — вслух подумала Свити Белль.

Скуталу и Эпплблум изумленно посмотрели на подругу.

— Что?! Это же история с привидениями, — сказала Свити Белль. — Обычное дело в таких историях.

Эпплблум закатила глаза:

— Да, но не в этом случае. Убитая кобылка была единственной, кто не стал гулем. Я не в курсе, как они стали зомби, но она их не убивала. Хотя помню, один из них причитал, что их проклятие — кара за её смерть, но каким образом, понятия не имею.

— Ладно, вернемся к твоей истории. Как тебе удалось удрать? — спросила Скуталу.

— Ну, после того, как я нашла тело, гули бросили праздновать и взялись меня ловить. Они хотели «спасти меня от проклятой метки». Я бежала и мне почти удалось вырваться из города, но тут я споткнулась и один из гулей сцапал меня за ногу.
Его хватка была ледяной, холоднее, чем все, что я чувствовала раньше, этот мертвящий холод поднимался по моей ноге и она начала чернеть. Нога потемнела уже почти наполовину, когда примчались Твайлайт и Зекора. Твайлайт шарахнула по гулям пульсаром, а Зекора залила мне в глотку какое-то зелье и я вырубилась.
Следующее что я помню — я сижу в котле Зекоры, а они с Твайлайт запечатывают проклятье. Через две недели город в лесу исчез, а я осталась гулем.

Эпплблум вновь глубоко вздохнула.

— Моя семья тоже была там. Это было…

— Неловко? — предположила Скуталу.

— Удручающе? — переиначила Свити Белль.

— Я хотела сказать — грустно, но да, ваши варианты тоже точны, — согласилась Эпплблум. — Эпплджек при виде меня всякий раз начинала рыдать, Бабуля всё ворчала о какой-то мистике, а Биг-Мак… ну, он ничего не говорил, но все время как-то задумчиво-серьезно смотрел на меня. Ну, то есть ещё задумчиво-серьезней, чем обычно.

— Они же все ещё любят тебя, верно? — встревожилась Свити Белль.

— Конечно! — вскинулась Эпплблум. — Они по-прежнему как-то странно смотрят на меня, но они никогда не говорили, что я больше не часть семьи! Эпплджек однажды сказала, что скорее сама станет гулем, чем откажется от меня,

— Ох, это хорошо. Мои родители, кстати, тоже хорошо приняли мой секрет, — сказала Свити Белль.

Скуталу также кивнула.

— Еще вопросы? — спросила Эпплблум.

— Не, ты вроде все рассказала. То есть я и так много чего знала про гулей, а теперь ещё и все пробелы заполнила, — сказала Скуталу.

— У меня парочка завалялась. Как это — быть гулем? — спросила Свити Белль.

— Ну… Помимо того, что я чувствую, будто сделана из деревяшек, это холодно. По-настоящему холодно. Вы не представляете, как это, чувствовать мертвенный холод, пожирающий тело изнутри… — Эпплблум прервалась, посмотрев на свою подругу-робота и подругу-жука.

— Э-э-э… Так ведь? — спросила она.

— Не, чейнджлинги — это пони с некоторыми признаками насекомых. Наши тела такие же теплые, как и у остальных пони, — сказала Скуталу.

— На самом деле мои провода и детали почти всегда очень теплые, — сказала Свити Белль.

— Ладно, значит, вам это ощущение всё-таки незнакомо, — пожала плечами Эпплблум.

— Тогда следующий вопрос — ты ешь мозги? — спросила Свити Белль.

— Нет! — в один голос мгновенно ответили Эпплблум и Скуталу. Эпплблум удивленно посмотрела на подругу.

— Гули не едят мозги. Кроме того, если бы она их ела, то почему она не пыталась напасть на Твайлайт, или на твоего братца, или на наш ходячий словарь? — Скуталу покосилась на Свити Белль.

— Я даже не знаю, есть ли у меня мозг, — сказала Свити Белль.

Эпплблум захихикала.

— Да, перед таким соблазном я б могла и не устоять, но я не ем мозги. Я вроде бы ем сено и фрукты, как все нормальные пони, — сказала она.

— Ладно, последний вопрос — ты все еще стареешь? Я имею в виду, что технически-то ты мертва, но ты же не собираешься быть кобылкой всю свою, э-э-э… нежизнь?

 — Я уверена, что вырасту. Мне по-прежнему надо спать, есть и ходить в туалет, как и любой нормальной пони, да и Эпплджек сказала, что я немного подросла за эти полгода. А как с этим у тебя, Свити? — спросила Эпплблум.

— Я… я не знаю. Мне неизвестно, сколько лет я робот, и я не могу сказать, выросла ли за это время, — сказала Свити Белль.

— Ты же говорила, что тебе нужен сон, так? — спросила Эпплблум.

Свити вздохнула:

— Да, но это не значит, что я расту. Я же робот! Может, мне нужно есть металл, чтобы вырасти?

Эпплблум и Скуталу не нашлись с ответом.

— Хорошо, возвращаясь ко мне, вы хотите знать что-то еще? — спросила Эпплблум.

Свити задумчиво постучала копытцем по подбородку, прежде чем ответить:

— Нет, у меня закончились все идеи.

— Ну что ж, похоже, твой черёд, Свити, — сказала Эпплблум.

— Само собой, но вряд ли у меня найдётся много ответов, — вздохнула Свити Белль.

— Гм. Давай начнём с того как выяснилось, что ты робот? — предложила Скуталу.

— Давай, но вряд ли это будет так же интересно, как доисторические события или город гулей. Я просто делала бутерброд с повидлом и арахисовым мас… Да ну вас! — чуть ли не взвыла Свити, увидев ужас на лицах подруг.

— Сгоревший сок, Свити… — напомнила Скуталу.

— В тот раз я даже не включала плиту! — сказала Свити Белль. — И Рэрити была рядом, чтобы убедиться, что я ничего не сломаю. Я просто хотела приготовить нам обеим бутерброды. Мы тогда слишком умаялись для готовки.

Остальные меткоискатели не знали, умиляться ли им заботе Свити о сестре, или радоваться, что эти бутерброды никогда не увидели дневного света.

— Как бы там ни было, но намазывая повидло, я поскользнулась и шлёпнулась на пол, а нож подлетел вверх и как нарочно, упал острием вниз и воткнулся прямо мне в живот, — продолжила Свити Белль.

Эпплблум и Скуталу передернулись, представив это.

— Ну, мы с Рэрити запаниковали — во мне же нож торчал! Но потом я заметила, что кровь не течёт. Да, когда нож упал, было очень больно, но потом я ничего не чувствовала.
Пока Рэрити билась в истерике, я попробовала вытащить нож. Я подумала, что если нет ни кровотечения, ни боли, то рана, наверно, несерьезная. Кроме того, я видела, что он просто застрял у меня в шкурке.

— Неужели? — ровно спросила Эпплблум.

— Да, я была в ужасе, Эпплблум, — закатила глаза Свити, — но когда я попыталась вынуть нож, то поняла, что он застрял. Я подёргала его копытом, чтобы вытащить, но тут раздался щелчок, и… ну, я думаю вы поняли, что я увидела.

Остальные меткоискатели кивнули.

— Когда Рэрити увидела мою робоначинку, она упала в обморок. Так что мне пришлось в одиночку разбираться, что происходит. Или уже произошло, ведь роботом я стала до того. Я кричала, плакала, ощупывала свои внутренности…

— Э-э-э… Свити, ты не могла бы пропустить эту часть? — перебила подругу Скуталу. — То есть вряд ли ты много выяснила, ковыряясь в собственных органах. Даже если они не были органами…

— К тому же нам вряд ли следует знать, как сильно ты паниковала, — добавила Эпплблум.

Свити пожала плечами.

— Возможно и немного, но все же я узнала, что мои провода очень чувствительны. Кроме шуток, было очень щекотно, когда я их трогала, — сказала она, но заметила, что Скуталу явно замутило от её рассказа.

— Извини. Короче, именно тут в комнату влетела Пинки. Она что-то тараторила о своём пинки-чувстве, но увидев меня лежащей на полу с животом нараспашку, Пинки поперхнулась и воскликнула: «Ух ты, Свити! Я и не знала, что ты модель П-300»^[3], потом она помогла мне закрыть дверцу, подняла с пола и затискала.

— П-300? Я знаю, что это Пинки и все такое, но какого сена это значит? — спросила Эпплблум.

— Разве это не имя робота из того фильма для взрослых? Экстерминатор, или как его там? — предположила Скуталу.

— Не-а, он вроде назывался DI-135, — сказала Эпплблум.

Подруги удивленно посмотрели на нее.

— Так было на плакате. На кой бы мне сдался фильм для взрослых? Помните, что было в прошлый раз?

Скуталу содрогнулась. Та двухчасовая мелодрама оставила неизгладимый шрам на ее психике. Даже несмотря на то, что любовь была любимым яством чейнджлингов.

— Э… Давай просто отметим, что это была Пинки и пойдем дальше? — предложила она.

Свити пожала плечами.

— Наверное, про робота — это была просто шутка, хотя она только об этом и тарахтела. Вскоре Рэрити очнулась и позвонила моим родителям. Затем мы долго выясняли, почему я робот. Моя мама сказала, что я точно родилась нормальной (хотя до конца она в этом не уверена), но никак нельзя было определить, была ли я роботом всю жизнь, или только эти два дня.

— Ну и как это — быть роботом? — спросила Эпплблум.

— Если честно, разницы почти нет, — сказала Свити Белль. — Я едва замечаю отличия, когда смотрю в зеркало. А, ну и еще при движении мое тело издает странные звуки.

Она встала и обошла клуб. Естественно, с каждым ее шагом раздавалось тихое жужжание.

— А у тебя есть какие-нибудь крутые робоспособности? — спросила Эплблум.

— Без понятия, — пожала плечами Свити Белль.

Скуталу и Эпплблум призадумались. Трудно спрашивать того, кто не знает ответов. Затем Скуталу вспомнила, о чём Свити Белль говорила раньше.

— Ты ведь говорила про какой-то режим «полного робота». Что это такое? — спросила она.

Свити Белль вздохнула:

— Именно это самое. Пинки ухитрилась выяснить, что я могу полностью превращаться в робота. При этом мой голос становится резким и механическим, и я начинаю говорить словами, даже смысла большинства которых я не знаю. И ещё я начинаю везде видеть цифры и линии.

— Можешь показать? — спросила Эпплблум.

Мордашка Свити на миг скривилась в недовольной гримаске.

— Да, но мне это очень не нравится. Голова у меня потом просто раскалывается, — пояснила она.

— Я же не прошу надолго, только покажи, — попросила Эпплблум.

Свити Белль вздохнула:

— Ладно, просто дай мне пару секунд.

На секунду Свити застыла, ее глаза остекленели, и…

— ВСЕ СИСТЕМЫ В РЕЖИМЕ ОНЛАЙН. УСТРОЙСТВО ГОТОВО К ВВОДУ, — произнесла Свити Белль и теперь её голос был полностью механическим.

— Ого… — сказала Скуталу.

Свити перевела взгляд на подругу. Ее взгляд стал более… за неимением лучшего слова, скажем «острым».

— СКАНИРОВАНИЕ… СУБЪЕКТ ИДЕНТИФИЦИРОВАН КАК ЧЕЙНДЖЛИНГ: СКУТАЛУ. СТАТУС: ДРУГ.

— Ну, сейчас она определенно ведет себя по-роботному, хоть это и немного странно… — сказала Эпплблум.

— СКАНИРОВАНИЕ… СУБЪЕКТ ИДЕНТИФИЦИРОВАН КАК ГУЛЬ: ЭППЛБЛУМ. СТАТУС: ДРУГ.

— Да ладно, Эпплблум, это же и врямь круто! Она настоящий робот! — сказала Скуталу.

— ДАННЫЙ ЮНИТ НЕ СОГЛАСЕН С ЮНИТОМ СКУТАЛУ. СУЩЕСТВОВАНИЕ В ВИДЕ ИСКУССТВЕННОЙ ФОРМЫ ЖИЗНИ — НЕ КРУТО.

Копыто Скуталу вновь шлёпнуло о ее мордочку.

— Да ну же, Свити. Ты же теперь, наверно, можешь решить любую задачку по математике. Например… сколько будет шестью шесть? — спросила 'пегаска'.

— ШЕСТЬ УМНОЖИТЬ НА ШЕСТЬ, РЕЗУЛЬТАТ ТРИДЦАТЬ ШЕСТЬ. ВНИМАНИЕ: ДАННЫЙ ЮНИТ ИСПЫТЫВАЕТ СИЛЬНОЕ РАЗДРАЖЕНИЕ. ПРОСЬБА: НЕМЕДЛЕННО ПРЕКРАТИТЕ РАЗДРАЖАТЬ.

Скуталу смущённо усмехнулась.

— Прости, Свити, но ты должна признать: это классно.

— ВЫПОЛНЕНИЕ РАЗДРАЖЕННОГО ВЗДОХА, — сказала Свити Белль и вздохнула, — ДАННЫЙ ЮНИТ ВЫНУЖДЕН СОГЛАСИТЬСЯ С ЮНИТОМ СКУТАЛУ. УРОВЕНЬ ГРУСТИ ТРИДЦАТЬ ДВА ПРОЦЕНТА.

— Хм…, а ты что-то часто говоришь «данный юнит». Я знаю, что ты говоришь о себе, но может, всё-таки лучше называться своим именем? — предложила Эпплблум.

— ОБРАБОТКА ЗАПРОСА, — сказала Свити Белль. — ЗАПРОС ПОДТВЕРЖДЕН. ПРИСВОЕНИЕ ОБОЗНАЧЕНИЯ: ДАННЫЙ ЮНИТ. ПРИСВОЕНИЕ ОБОЗНАЧЕНИЯ: СВИТИ БЕЛЛЬ. ЗАГРУЗКА… ЗАГРУЗКА… ОШИБКА: ОБОЗНАЧЕНИЕ «СВИТИ БЕЛЛЬ» УЖЕ ПРИСВОЕНО ДРУГОМУ ЮНИТУ.

— Стоп, что?! — воскликнула Скуталу.

— ОБОЗНАЧЕНИЕ «СВИТИ БЕЛЛЬ» УЖЕ ПРИСВОЕНО СМС-ЮНИТУ 23457. ПРОСЬБА: ПРИСВОЙТЕ АЛЬТЕРНАТИВНОЕ ОБОЗНАЧЕНИЕ ДЛЯ ДАННОГО ЮНИТА».

— СМС-юнит? Что за… стоп, Эпплблум, запиши, что она сказала! — воскликнула Скуталу. — Это может быть важно! Возможно, это позволит понять, почему Свити Бель робот!

— Уже, — ответила Эпплблум, доставшая откуда-то блокнот и карандаш. — «Юнит два-три-четыре…»

— ПОЖАЛУЙСТА, ПРИСВОЙТЕ ДАННОМУ ЮНИТУ ОБОЗНАЧЕНИЕ, — повторила Свити Белль.

— Хм-м-м… — Скуталу задумчиво почесала нос. — Может, что-то близкое к твоему настоящему имени? Прозвище, чтобы мы могли как-то называть тебя, когда ты в режиме «полного робота». Может… Свити Бот?

— ПРЕДЛОЖЕНИЕ ПРИНЯТО. ЗАГРУЗКА… ЗАГРУЗКА… ЭТОТ ЮНИТ БЫЛ УСПЕШНО ОБОЗНАЧЕН КАК «СВИТИ БОТ». ВНИМАНИЕ: ОБНАРУЖЕН ПЛОХОЙ КАЛАМБУР. СТЕПЕНЬ РАЗДРАЖЕНИЯ ПЯТЬДЕСЯТ ДВА ПРОЦЕНТА.

Скуталу смущенно посмотрела на Свити Белль.

— У тебя есть ещё и датчик плохих каламбуров? Зачем роботу вообще нужен такой… а, ладно, ты наверно и сама не знаешь, — сказала Скуталу.

— ЮНИТ СВИТИ БОТ…

Внезапно Свити Белль затрясло.

— СМС-ЮНИТ СВИТИ БОТ ИСПЫТЫВАЕТ НЕПРИЯТИЕ СОВМЕСТИМОСТИ. РЕКОМЕНДУЕТСЯ НЕМЕДЛЕННО ОТКЛЮЧИТЬ ВЫЧИСЛИТЕЛЬНЫЕ СИСТЕМЫ, — сказала Свити Белль.

— Что?! Ты тоже из этой СМС? — вскрикнула Скуталу.

— ЗАПРОС НА НЕМЕДЛЕННОЕ ОТКЛЮЧЕНИЕ ВЫЧИСЛИТЕЛЬНЫХ СИСТЕМ, — повторила Свити Белль, продолжая трястись.

— Ладно, ладно! Вырубай что хочешь. Твоя трясучка выглядит нездоровой, — сказала Скуталу.

— ЗАКРЫТИЕ ВЫЧИСЛИТЕЛЬНЫХ СИСТЕМ…

Глаза Свити Бель снова замерцали, потом она помотала головой и потерла ее копытом.

— Блин… моя голова… — пробормотала она уже своим обыным голосом.

— Ты в порядке? — спросила Скуталу.

— Да, только… уй… дай мне минутку. У меня сейчас такое ощущение, будто мои мозги поджарило молнией, — сказала Свити Белль, продолжая потирать голову.

— Ты все записала, Эпплблум? — спросила Скуталу.

— Да. Хоть я и не поняла, какого сена значит СМС. А ты?

— Я тоже мало что поняла кроме того, что похоже, Свити Белль не единственный робот в Эквестрии.

— С чего ты взяла? — спросила Эпплблум.

— Смотри, она что-то говорила про юнита-два-три-что-то там ещё, — ответила Скуталу. — Раз так, то наверняка должны быть юнит-два-два-что-то там и юнит-два-один-что-то там. В смысле, зачем давать такие названия, если нет никаких других юнитов?

— Значит… я не одна такая? — спросила Свити Белль, все еще массируя больную голову.

Скуталу кивнула.

— По крайней мере, я так думаю. Когда мы, чейнджлинги, рождаемся, нам, прежде чем дать имя, присваивают порядковый номер. Я вот была номером четырнадцатым в нашем выводке, пока меня не назвали Скуталу, потому что у меня было тринадцать старших братьев и сестер. Может, и здесь тот же принцип?

— Также мы выяснили, что эта СМС как-то связана со Свити Белль и эта связь двусторонняя. И ещё мы узнали, что Свити Белль — МПС-юнит под номером два-три-четыре, — заключила Эпплблум, глядя поверх блокнота.

Две другие кобылки только пожали плечами.

— Что это вообще за СМС? «Северное Морское Серебро»? Ты так говорила, будто знала, что это, — подметила Скуталу.

— Н-ну… когда я в режиме «полного робота», в моей голове просто появляется куча странных и непонятных слов. Да я вообще большей частью даже не знаю, о чем говорю, — призналась Свити Белль, потерев загривок.

— Зато мы хотя бы выяснили, что ты-робот это знаешь. Давай попробуем спросить про это позже, когда у тебя пройдет голова? — предложила Эпплблум.

— Хорошая мысль, — признала Свити Белль. — Жаль, я раньше не додумалась до этого. Может, удалось бы разузнать побольше…

— Да не переживай ты так, — Скуталу похлопала подругу по спине. — Я уверена, что Свити Бот сумеет ответить на все вопросы,

— Свити Бот? — переспросила Свити Белль.

— Ну, если уж твое робо-я знает то, чего ты не знаешь, должны же мы как-то его называть, — пояснила Скуталу.

— Я не о том! — раздраженно сказала Свити Белль. — Я спрашиваю, почему ты придумала настолько глупое имя?

— Брось, имя как имя. Немного каламбурное, но, на минуточку, мы живем в Понивилле! Любое название здесь — каламбур, — обосновала Скуталу.

— И тебе, конечно же, восхотелось изобрести ещё один? — отпарировала Свити Белль. — У вас есть еще какие-нибудь вопросы?

— Не, думаю, мне хватит, — сказала Эпплблум.

— Ну, а у меня есть. Может ли Свити Бот отличить пони от чейнджлинга? Он что-то говорил о сканировании, — спросила Скуталу.

Свити пожала плечами.

— Если в городе есть другие чейнджлинги, можем проверить.

Скуталу потёрла мордочку.

— Сначала надо спросить у мамы, потом попробовать найти кого-нибудь, кто согласится раскрыться, и сделать это надо будет так, чтобы ты не знала, что он или она — чейнджлинг… Давайте-ка обсудим это позже.

— Стало быть, опрос окончен? — спросила Свити Белль.

Ответом ей была пара кивков.

— Итак, что мы теперь будем делать? — спросила Свити Белль.

Чейнджлинг, гуль и робот задумчиво посмотрели друг на друга.

— А как насчет просто продолжить ночевку? — предложила Эпплблум. — Сейчас уже темно, да и нелегко было уговорить сестер оставить нас одних на ночь, после прошлого-то пожара. Не будем позволять каким-то там секретам мешать нам веселиться этой ночью.

Скуталу и Свити Белль задумчиво посмотрели друг на друга и разом кивнули.

— Да, давайте оставим все секреты на завтра. Веселимся! — задорно завопила Скуталу, обращаясь обратно в пегаску.

Эпплблум завязала свой бант и во мгновение ока вернулась в свою замаскированную форму.

Остаток ночёвки прошёл довольно спокойно. По крайней мере, настолько спокойно, насколько таковой могла быть ночевка меткоискателей. Само собой, в клубе стремительно воцарилась атмосфера хаоса, оставившая на стенах несколько новых подпалин. Лишь глубокой ночью трое не-пони наконец решили, что наступила ночь и пора бы уже спать. Несмотря на переполнявший их головы сумбур из мыслей и переживаний минувшего дня, впервые за последнее время подруги спали спокойно.

Даже Свити Белль, хоть ей опять и снились только овцы^[4].

_______________________________________________________