Открой глаза

Глава 8

Изначально всё казалось куда легче, чем есть сейчас. Изначально даже предположить нельзя было, что всё обернётся подобным образом. Изначально она просто должна была помочь Шторму захватить власть в обмен на магию. А что происходило сейчас? Она сидела подле кровати, на которой спала и во сне что-то шептала принцесса. В какой момент всё пошло настолько в другое русло? Темпест не знала ответа, да и задумываться каким-либо образом над этим не хотела, но ситуация вынуждала. Принцесса уже сутки находилась вне подземелья, побывала за пределами замка, наведалась в замок Дружбы, чуть не попалась в лапы повстанцам и, в завершении, спала в личных покоях практически нового соправителя Эквестрии, на её кровати, под её присмотром — и всё это с её же помощью. А ещё подговорила на закрытие портала в другой мир и своеобразно заставляла беспокоиться за себя. И последнее во всем этом списке — совсем лишнее.

Стрелки часов уже перевалили далеко за полночь. Оставалось не так много времени, чтобы придумать хороший план, при котором и волки останутся сыты, и овцы целы. Самой главной его частью было преподнесение этого самого плана так, чтобы Шторм клюнул на него, не задумываясь. По загривку пробежали мурашки от одной только мысли, что если этот безумец хоть что-то заподозрит, не поверит или как-то узнает о том, что происходит за его спиной, то несдобровать будет всем троим: и Темпест, и Твайлайт, и даже Грабберу.

Темпест сидела на полу, положив голову на край кровати, и смотрела на умиротворённую мордочку принцессы, повёрнутую к ней. Как бы командиру не казалось странным и неправильным все то, что происходит, она ощущала в себе стойкое, приятное и неискоренимое желание защитить эту хрупкую пони, почувствовать вновь то чувство доверия и благодарности, которое возникало при каждом объятии, вновь увидеть ту надежду, что плескалась каждый раз, когда Твайлайт ждала от Темпест принятия какого-то решения.

В сердце сладко защемило от воспоминаний. Всё: от тех первых слов благодарности в темнице от пленницы до столь недавней, но не менее искренней благодарности уже от пленившего её — всё это воспринималось как-то по-новому. Ей уже никогда не забыть той боли, того страдания, того непостижимого, но тщательно скрываемого поначалу измождения, которое услышала в словах принцессы в подземелье. Она много раз слышала и игнорировала мольбы о пощаде других пленников в других землях, много раз игнорировала их сбивчивую благодарность, когда считали разумным отпустить за их ненадобностью, но в случае с Твайлайт… Что-то одним мощным ударом если и не разбило, то точно нарушило целостность этого твердого льда в её сердце. Но тот устоял, как хотелось верить изначально. Система взглядов не нарушилась, оправдание подобрать вышло — она же просто пленница… Но те объятия на балконе её покоев, первые за долгие, долгие годы — они не оставили шанса старым порядкам. То тепло чужого тела, которого, как оказалось, ей не хватало, действовало подобно чему-то запретному, прогоняющему усталость и беспокойство. Хотелось одновременно отдаться с головой этому чувству и сбежать как можно дальше, чтоб больше не ощущалось что-то столь иррациональное.

И все же, наивная и безнадежная мысль о том, что все это «не настоящее» оставалась в уме, не желая отдаться этому дурману полностью. К утру Темпест может успокоилась бы, пришла в себя, взглянула свежим взглядом и, вроде бы, поняла, что это все не более, чем минутная слабость. Но то, что произошло в замке Дружбы прошедшей ночью, напрочь разбило всю её «систему координат». Твайлайт не бросила её, она тоже к ней привязалась и боялась своим поступком причинить ей вред! Что это, если не самая настоящая забота? Что это, если не…

Из раздумий её резко вытеснил тихий стон со стороны аликорна. По скошенным бровям и едва заметным на первый взгляд вздрагиваниям, стало понятно, что ей явно снилось что-то очень неприятное, поэтому, чтобы как-то успокоить, Шедоу сняла накопытник, протянула копыто и начала медленно гладить её по голове. Кошмары потихоньку уходили, принцесса вновь спала безмятежно, вот только прекращать плавные движения совершенно не хотелось. Довольно жесткая после тюремного заключения грива разметалась по подушке, но не потеряла своей красоты. Темпест с трудом принимала, что еле сдержала себя от того, чтобы лечь вместе с принцессой, обнять её во сне и не отпускать всю ночь. «Нужно держать себя в копытах. Подобное недопустимо для меня… Не с ней», — мысленно укорила она себя, но копыто убирать не спешила. Даже не шелохнулась, продолжая поглаживать и смотреть на пони, как завороженная. — «Я ведь не могу к ней… Что-то испытывать. Не могу же?»

С самого детства её боялись, такую чужую и нестабильную, опасную, ненавидели и непонятно за что… лишили магии. Она должна так же ненавидеть всех пони, если не втрое сильнее. Для неё была привычной картина мира, лежащего во зле, без каких-либо намеков на добро. А оно, оказывается, есть — такое наивное и светлое, с крыльями и рогом, на конце которого уже не заискрится больше магия. К единорогу неспешно, но не терпя отказа, подкралось простое осознание, что она может чувствовать, и ещё как.

Тревога за судьбу принцессы и план, который она начала строить только ради неё одной; гнев на её друзей, которые просто оставили её гнить в темнице, дожидаясь удобного лишь им момента (ах, как знакомо); страх за их общую с принцессой и Граббером судьбу, если Шторм что-то узнает и, наконец-то, эта бесконечная забота, которая стремилась из неё навстречу к лежащей перед ней пони — все это переполняло её, говоря само за себя и выражая себя в сбившемся дыхании и волнении Темпест, когда аликорн почувствовала замедление поглаживаний и, словно дитя, вновь попала в лапы беспокойных и страшных снов. Вернув прежний темп, Шедоу продолжала сидеть рядом с ней, предаваясь собственным размышлениям и созерцанию красоты, представившейся ей.

В какой-то момент для Темпест стало очевидно, что она искала своим поступкам оправдания, причем самые глупые. В начале ничего не было: ни зова древа Гармонии, ни странных объятий, ни суток, проведённых вместе, ни вылазки в Понивиль — абсолютно ничего, когда она стала подсылать Граббера, чтоб тот следил за здоровьем принцессы. Да и сама частенько посматривала на магическую сферу над столом, где хорошо было видно всю тюремную камеру, и покусывала нижнюю губу от волнения и переживания, краем глаза замечая то, в каких конвульсиях содрогается тело столь хрупкой фиолетовой пони, когда она заходилась новым приступом кашля, оставлявшего после себя небольшие капельки крови на полу. В такие моменты Шедоу будто бы сама чувствовала эту боль, это страдание. Соболезнование настигло ту, которая убила в себе это чувство очень и очень давно; оно вернулось вместе с голосом совести и… Чем-то ещё. И эта сирена травила ей душу день ото дня, приведя к тому, что есть сейчас. Или, может, не травила, но исцеляла?..

Как бы Темпест не пыталась удержать себя от дрёмы, необходимо было поспать. Просто хотя бы для того, чтоб не заснуть на собрании под идиотические размышления Шторма о том, чего же ещё этакого он не предложил. Единорог в последний раз провела копытом от ушек до лопаток, накрыла посильнее принцессу одеялом и вновь задумалась, но ненадолго. Решение сделать кое-что абсолютно безумное, но столь необходимое, подкралось незаметно, прикинувшись в сонном сознании чем-то настолько обыденным, что обошло любые несогласия, разрывы со «здравым смыслом» и показалось единорогу единственно верным. Наклонившись к мордочке Твайлайт, Темпест аккуратно, чтобы не разбудить, поцеловала её в щеку. Делая это неспешно, она почувствовала, как в нос ударил мягкий, ненавязчивый и слабый, но манящий и ни с чем не сравнимый запах… Лаванды. Она редко встречала это растение в своих странствиях, но запах всё же помнила, это был именно он. В порыве эмоций и от обилия впечатлений ей осталось незамеченным то, как притихло дыхание принцессы, но вскоре вновь вернулось к спокойному темпу. В конце концов, она положила голову на кровать, не отрывая взгляда от принцессы, и потихоньку стала засыпать.

Пробуждение от сна без сновидений было достаточно неожиданным. Почувствовав некоторое напряжение и чей-то неотрывный взгляд, Темпест нехотя открыла глаза, обнаруживая себя в той же позе, в какой она и заснула, только теперь принцесса лежала довольно близко и, повернув голову и сбросив с себя часть одеяла, смотрела на неё. Даже после пробуждения кобылки, Твайлайт не отвела свои тёмно-фиолетовые глаза, а продолжила рассматривать. И было в этом что-то такое невероятно неловкое, непонятное, но при этом невероятно драгоценное и трепетное, что они были не в силах прекратить.

За окном первые лучи солнца, выглядывающие из-за гор, прогоняли тьму ночи, уступая время столь мимолетному и по-настоящему волшебному времени суток — сумеркам. Время, когда изменение мира, его переход от темных и спокойных тонов к свету, открывающему всю суть вещей, скрытых во тьме, становится заметен каждому наблюдателю. Но таковых не так много — это время самого крепкого и самого спокойного сна, когда даже птицы не проснулись и не начали свой концерт. Однако, ночные птицы уже ушли на покой, что создавало эту самую мимолетную «магию» сумерек — тишину, нарушаемую, разве что, порывами спокойного ветра. Через открытое окно тот трепал тёмные шторы с вышитыми на них созвездиями, то надувая их, как паруса, то стихая, чтобы они вновь опустились к самому полу. Несколько пергаментов слетело с комода, и теперь они валялись на ковре, иногда колыхались от сквозняка, из-за которого ночью открылась дверь. Две пони даже не заметили, как за ними с добродушной и счастливой улыбкой наблюдал Граббер и всё ждал чего-то. А чего именно — да кто его знает?

— Дамы, с добрым утром! Я, конечно, всё понимаю, «гляделки» — это крайне весёлая игра, но у нас на повестке дня более интересные занятия есть, — хихикнул зверёк, открывая дверь шире, чтоб показаться.

Шедоу и Спаркл моментально разорвали зрительный контакт, и если первая была крайне благодарна цвету своей шерстки, которая мастерски скрыла лёгкий румянец, то принцессе, которая теперь не знает, куда себя деть, пришлось чуть хуже. Капитан встала и намеревалась уйти побыстрее, чтоб прогнать эту неловкость. Граббер пообещал принцессе вернуться чуть позже и закрыл за собой дверь.

— Твоя принцесса уже сама не хочет с тобой расставаться, — шутливо подметил он, следуя за подругой. Та магией искала нужные документы, перепроверяла, не упустила ли она чего-то важного, чтоб никаких проблем со Штормом не возникло. — Ты же не собираешься упечь её обратно за решётку? — уже более серьёзно спросил зверёк.

— Нет. По-моему, это уже и так понятно, — отстранённо ответила Темпест. — Буду действовать так, как сама посчитаю правильным.

— Вот это я понимаю! Вот это по-нашему! — сразу повеселел Граббер и, выяснив для себя всё, что было нужно (хоть и не так много), направился обратно к Твайлайт. Только на пороге он обернулся и тихо, чтоб за дверью не услышали, или же просто, чтоб придать большей таинственности словам, сказал:

— Тебе стоит ей сказать, — и добавляет уже более громко. — Если успеешь проверить все эти бумажки перед походом к королю, загляни, чтобы крылья перевязать. Хотя, я и сам могу, если хочешь!

Перспектива оставить всё ещё незажившие крылья на Граббера казалась не самой лучшей, поэтому Шедоу действительно старалась управиться со всем побыстрее. И это не потому, что копошащееся внутри чувство отторгало любую мысль о том, что к принцессе будет прикасаться кто-то, кроме неё. Нет, вовсе нет. Просто… просто она же взяла её под свою опеку! Да, именно, она, и только она отвечала за пленницу головой. Поэтому хочется лично удостовериться, что с той всё будет в порядке. Но эта отговорка распалась через несколько минут, а ей на смену пришло смирение со сложившейся ситуацией. Пора уже перестать врать хотя бы самой себе.

Стражники открыли перед Темпест массивные двери и впустили в тронный зал, где Шторм вальяжно восседал на бывшем троне Селестии. В правой лапе он сжимал ненаглядный посох с магией четырёх принцесс. По обе стороны от него — всё та же однотипная стража, что разгуливала сейчас во всей Эквестрии. Король отдал какой-то приказ одному из монстров, а тот лишь кивнул молча и ушел выполнять поручение.

Атмосфера тронного зала да и замка изменилась достаточно кардинально. Если белые цвета разного рода покрытий были нетронуты, то разного рода лиловый, красный и им подобные теплые цвета были вытеснены разнообразными оттенками серого, черного, и, наиболее заметного из всех, мрачного индиго. Огромные живописные витражи на стенах пока оставались нетронутыми, но были специально затемнены и завешены огромными вышитыми знаменами, отмеченными знаком Короля. По разным сторонам от трона стояли массивные светильники, наполненные углями и горевшие характерным Шторму синим пламенем, столь холодным, неестественным, но довольно привлекательным в силу своей уникальности и непривычности для глаз. Но главной «фишкой» нового тронного зала стало, безусловно, шикарно выполненное лучшими мастерами Кантерлота кристальное зеркало, обрамленное в мощную, пышущую острыми формами и отдающую одновременно цветом стали и темного обсидиана раму. В самом верху рамы находилось стилизованное изображение головы нового владельца данной диковинки. И выглядело оно куда серьезнее и куда умнее оригинала, как не могла не подметить Темпест, подошедшая непосредственно к ступеням, ведущим к трону.

— Ваше Величество, по вашему поручению я разобралась со всей документацией касательно армии и её рассредоточения в основных крупных городах и поселениях пони. Все расчеты прописаны здесь, здесь и вот тут… — она магией отправила к Шторму несколько бумаг, но те не успели добраться до него.

— Темпест, моя дорогая командующая, я доверяю тебе, как самому себе, так что оставим это и перейдём к более… важным вещам, — сказал Шторм, еле удержавшись от слова «интересным», ведь крайне не желал углубляться в нужную макулатуру, в которой мог разве что прочитать текст, не поняв сути. — Лучше скажи мне: как проходит захват новых территорий? Драконы уже сдали свои позиции? — он в предвкушении постукивал подушечками пальцев друг о друга, ожидая хороших новостей.

— К сожалению, нет.

— Что?! — он стремительно встал с трона и начал расхаживать туда-сюда, активно жестикулируя при этом руками. Его лицо мгновенно преобразилось из беззаботного и спокойного в озлобленное, раздраженное и… Испуганное. Никто и никогда не мог заподозрить Шторма в трусости, однако Темпест провела с ним достаточно времени, чтобы научиться читать этого сумасшедшего, как открытую книгу. — Почему они до сих пор не под моим контролем? У них даже магии нет, мы должны были победить их куда быстрее, чем этих пони! — Шедоу в это время покосилась на артефакт, оставленный опираться на спинку трона. Мысль о том, что если она решит устроить переворот, то непременно нужно будет первым делом завладеть этой вещицей, не хотела покидать её разум. — Ты вообще меня слушаешь?

— Конечно, мой король. Просто пони были не подготовлены к войне, а драконы всегда живут битвой. Помимо их физической подготовки, они обладают немалой решимостью и жесткостью в решении силовых вопросов. Так что принцесса Эмбер достаточно быстро смогла выставить оборону и удержать её.

— Тогда сделай так, чтобы в этом мире её ничто не держало, — хихикнул монстр над своеобразной шуткой. Стражники, как и всегда, вторили ему, а то хуже будет для них самих. Кобылка же пропустила мимо ушей подобное, ведь могла себе позволить.

— Это касается и грифонов. Они укрылись высоко в горах, куда наши дирижабли хоть и добираются, но крайне медленно из-за сильных потоков воздуха. За это время они успевают нанести настолько большой урон, что дальнейший захват невозможен,
— безэмоционально отчеканила капитан, наблюдая за реакцией. Шторм успокоился и явно задумался над её словами. Похоже, подобное развитие событий не входило в его планы. Что же, сейчас самое время пустить немного пыли в глаза. — Но, у меня уже появился небольшой план, как можно… эффективнее распространиться Вашей власти.

Тот неспешно обернулся к ней, задумчиво потирая подбородок, чтобы сделать как можно более умный вид, что со стороны смотрелось крайне нелепо. Он старался сохранить спокойствие, но горящие глаза и беспокойно метавшийся из стороны в сторону хвост показывал то, с какой надеждой он ждал, когда верная подчинённая продолжит излагать свою идею, но она обвела взглядом стражников, намекая на то, что это разговор явно не для лишних ушей. После громогласного «Все вон!» тронный зал опустел за секунду, даже звуки снаружи вмиг утихли, будто бы сам замок решил лишний раз не рисковать и не испытывать терпение нового владельца, любившего в приступе гнева что-нибудь припалить молнией, или же одарить озлобленным ударом кулака. Темпест лишь хмыкнула на то, как же быстро ретировалась охрана, и стала подходить ближе к Шторму, попутно создавая объёмную проекцию карты Эквестрии.

— Как бы мы ни старались, пони всегда будут недовольны положением проигравших. Да, можно со временем одолеть и грифонов, и драконов, и добраться даже до самых дальних уголков земли, — города на карте, один за другим, накрывала тень, а сверху появлялся знак короля, как символ захваченных территорий. — Но ведь такие огромные территории надо ещё удержать. Что бы хорошего вы для них не делали — а ведь ваша милость снизошла даже на последнюю принцессу — они этого ценить не будут, — некоторые места на карте: леса, окраины крупных городов, берега рек — обрели более яркие краски. — Рано или поздно начнутся повстанческие движения, это неизбежно. Они будут маленькими, незаметными с самого начала, с каждым месяцем собирая всё больше и больше единомышленников.

— И что ты предлагаешь? — король озабоченно разглядывал места потенциальных лже-восстаний.

— Я предлагаю вам закрепить вашу власть с помощью козыря, — теперь изображение карты сменилось на статичную картинку пленной принцессы. — Почему бы не заставить дорогую принцессу Дружбы убедить пони, что ваше правление — лучшее, что случалось с Эквестрией? Сами подумайте, Ваше Величество: их любимая Твайлайт Спаркл выходит в свет и объявляет о том, что она — вовсе не пленница, а Вы — не захватчик. Всё замечательно, и пони должны радоваться, ведь все, по большому счету, останется для них по-старому. Также, некоторые Ваши приказы можно будет издать от её имени. Тогда хотя бы у большинства не будут возникать вопросы, они просто продолжат работать.

— И ты так уверена в том, что эта принцесса Дружбы, — он состроил милую мордашку, но почти сразу скривился от отвращения, — согласится на подобные условия? — Шторм теперь хмуро уставился на изображение аликорна, словно оно могло ему ответить.

— Посудите сами, ей важна безопасность своего народа. Без сомнения, она согласится на подобное «сотрудничество». К тому же, попутно мы сможем, не без её помощи, выяснить предполагаемые очаги восстаний. Всё то же заточение, только чуть более комфортное, в обмен на полную податливость глупых пони, которые сами только рады будут такому правителю. Вас ждёт не только власть, но и уважение и преданность с их стороны, — Темпест воссоздала рядом с картинкой Спаркл карту, что несколько минут назад висела в воздухе, и надеялась, что всего сказанного хватит для убеждения Шторма. В большей мере она надеялась на его исключительное доверие к ней, в противном случае будет очень плохо.

— Но если это столь хороший план, то почему он до сих пор не приведён в исполнение? — крайне эмоционально удивился король и плюхнулся обратно на свой излюбленный трон, попутно схватив посох. Провести ассоциацию с Граббером и приглянувшимся ему креслом не составляло труда, но улыбку единорог все же смогла сдержать.

— Как Вы уже говорили ранее, мой король, Вы полностью мне доверяете, поэтому я взяла на себя ответственность и уже всё организовала, — магия рассеялась, а сама Шедоу облегченно вздохнула, но так, чтоб этого не заметила невероятно довольная собой и своим капитаном обезьяна, восседающая на троне. — Но я не думаю, что вы станете отрицать некоторую некомпетентность стражников в вопросе по охране заложницы. Поэтому настаиваю на том, чтобы она была под моим личным присмотром и проводила своё заключение в покоях бывшей принцессы Луны.

— Да-да, Темпест, делай всё, лишь бы я как можно быстрее смог захватить оставшиеся земли, — видно было, что Шторму не интересны детали о принцессе, которые не касались увеличения масштабов его величия. — Если это всё, то можешь идти, и прикажи страже вернуться.

— Всенепременно, Ваше Величество.

Она развернулась и пошла в направлении выхода, силясь не перейти на бег. Что-то внутри тревожно клокотало от мысли, что недалекий, но все-таки не совершенно безмозглый король сможет что-то заподозрить или узнать. Шедоу не помнила, как отдала приказ нескольким увальням вернуться в тронный зал. Она брела по тихим коридорам замка, где изредка раздавался цокот копыт прислуживающих пони или звон доспехов. Хотелось вернуться в комнату, запереть дверь на все защитные заклинания, что она успела выучить, и со спокойной душой встать на балконе и выдохнуть полной грудью. Ещё одно испытание для неё подошло к концу. Жаль только, что оно не последнее.