Хранитель тайны

Хранитель тайны

Сансет понятия не имела, какое сейчас время суток в Эквестрии, но очень надеялась, что была ночь. За несколько лет пребывания в мире людей ей так и не удалось уловить эту временную закономерность. Единорожке было намного проще навещать свой родной мир ночью, максимально скрытой от посторонних глаз, но это удавалось не всегда.

Вот уже несколько месяцев она не была в Эквестрии. Сансет жаждала узнать, как далеко сумела продвинуться новая ученица принцессы Селестии и есть ли возможность как-либо на это повлиять. Не то чтобы она завидовала успехам Твайлайт Спаркл, но каждая её громкая победа над очередным злодеем вызывала у неё досаду. А ведь это могла быть она сама, а не какая-нибудь Твайлайт!

Преодолев портал в мир пони, единорожка сразу обратила внимание, что что-то не так: зеркало стояло вовсе не в тесной комнатке, забитой старыми книгами и свитками. Кристально чистый блестящий пол, просторная комната со стенами, украшенными камнями, и широкое окно, выходящее на площадь совершенно незнакомого кобылке города.

Вдобавок ко всему прочему, за дверью в комнату послышались шаги чьих-то копыт, и Сансет почувствовала, как острые коготки паники сжимают её сердце. Первой её мыслью было развернуться и нырнуть в портал, но когда дверь резко распахнулась, впустив в комнату яркий свет, она на мгновение остолбенела, застигнутая врасплох.

— Кто здесь? — грозно спросил страж, растопырив крылья на всю ширину дверного проёма.

Вместо ответа единорожка сконцентрировалась на магии и телепортировалась ему за спину.

— Эй, а ну стоять!

Лишь убегая от стража по какому-то незнакомому коридору, Сансет поняла, что облажалась, забыв о портале. Помещение очень напоминало замок со множеством комнат и коридоров, чьи своды эхом отражали топот её копыт.

— Именем принцесс, приказываю остановиться! — вновь крикнул страж.

К счастью, на пути она не встречала других стражников, но золотистый пегас не думал отставать. Пару раз ей пришлось спешно телепортироваться, настолько близко он к ней подлетал. Бедная Сансет уже порядком заплутала в этом чёртовом замке и была почти без сил, когда вновь отыскала комнату, в которой стояло зеркало. Преисполненная облегчения, она сделала последний скачок и почти уже прыгнула в портал, как ощутила резкий рывок всем телом и упала на пол прямо перед зеркалом. Единорожка не сразу поняла, в чём дело, и лишь попытавшись встать, поняла, что связана. Верёвка золотистого цвета обвивала её копыта, крепко прижимая их к телу.

— Ерунда! — фыркнула она и магией попыталась развязать себя, но очень удивилась когда поняла, что ничего не произошло. — Что за…

— Этот силок подавляет магию, лапа. Можешь не стараться, — насмешливо произнёс стражник. Его начищенная до блеска броня отражала в себе большие испуганные глаза кобылки. — Должен признать, ты быстро бегаешь, — не без восхищения заметил пегас.

Сансет была слишком взволнована, чтобы как-то отреагировать на комплимент. Нужно было любыми способами выпутаться из этой ситуации, так как ничем хорошим ей эта поимка не грозила: слишком уж много тёмных пятен было в её прошлом. Но, если пегас о них не в курсе, может его удастся уговорить отпустить её? В конце концов, все стражники – пони недалёкого ума.

— Почему ты вообще ловил меня? Что я такого сделала? — кобылка сделала как можно более невинный взгляд и опустила уши.

— Поймать Сансет Шиммер, пони из зеркального мира – распоряжение принцессы Селестии, — холодно объяснил страж. — Хотела убедить меня, будто я не знаю, кто ты, солнцезадая? — фыркнул жеребец. Потянув за конец верёвки, он придвинул связанную единорожку поближе к себе. — Мы же с тобой на параллельных курсах учились, с разницей в три года.

Несмотря на вполне мягкую улыбку, он так близко заглянул ей в лицо, что Сансет стало совсем не по себе и она отвела взгляд. Слишком уж смущали озорные огоньки в его голубых глазах.

— Я совсем не помню тебя, — тихо отозвалась кобылка.

— Ну конечно, не помнишь, — с неприкрытой насмешкой подтвердил пегас. — Мы с тобой разговаривали всего пару раз от силы, ведь тебе совсем не нужны были друзья, знаменитая ученица принцессы.

На момент в комнате наступила тишина. Жеребец стоял над единорожкой, раздумывая о чём-то, а Сансет лихорадочно размышляла, ища возможные пути отхода. Она не горела желанием попасть в копыта своей наставницы, которая наверняка точит на неё рог.

— Хочешь отомстить мне? — сухо спросила кобылка, не надеясь услышать в ответ что-то хорошее.

— Я лишь выполняю свою работу, — ответил страж. Взяв два конца верёвки, он покрепче затянул ловушку, так что Сансет почувствовала, как она крепко врезается в её шкурку. — Ничего личного, лапа.

— Может быть… мы можем договориться? — неуверенно спросила кобылка.

Пегас заинтересованно вздёрнул бровь:

— Я весь во внимании.

— Что ты хочешь в обмен на мою свободу? — единорожка произнесла это настолько тихо, что даже эхо кристальных стен ответило гробовой тишиной, пока жеребец обдумывал свой ответ.

Он с вожделенной заинтересованностью смотрел на свою пленницу, и от этого взгляда Сансет захотелось провалиться сквозь землю.

— Я могу дать тебе свободу, — сказал стражник. — И ты можешь приходить сюда тогда, когда тебе вздумается. И я никому об этом не доложу…

Её всё больше настораживало то, к чему всё идёт. Сердце, словно бешеное, стучало в груди. Золотистая пони так сильно напряглась, что ей казалось, будто верёвка её душит. Она не могла ничего наколдовать – её рог попросту не работал – и от этого единорожка чувствовала себя абсолютно беспомощной перед незнакомым пони.

— Так что ты хочешь? — не выдержала кобылка, перебив его на полуслове.

— Тебя, — просто ответил пегас.

Волна страха и одновременно смущения накрыла бедную единорожку так, что она ощутила жар и холод одновременно. Страж протянул к ней переднее копыто и дотронулся до её щеки, и от этого прикосновения кобылка испуганно вздрогнула.

— В каком смысле? — быстро спросила она, всей душой надеясь, что это была какая-нибудь глупая шутка.

— Перепихнуться, заняться сексом, потрахаться – называй это как угодно, лапа, — ровным тоном ответил жеребец, всем своим видом выказывая абсолютную серьёзность своих намерений.

— Может быть, я могу сделать что-то ещё? Кроме этого… — жалобно произнесла Сансет. Она всё ещё надеялась, что стражник может выдумать что-то другое. Она ещё никогда не занималась сексом в Эквестрии, будучи пони, и пробовать это в такой щекотливой ситуации ей не хотелось.

— Таковы мои условия, — произнёс золотистый пегас, поглаживая её по щеке.

У Сансет упало сердце. Последняя надежда, держащая её уверенность на плаву, рухнула в пропасть.

Попасть в копыта правосудия и поплатиться за свои злодеяния? Или дать этому жеребцу то, что он хочет, и остаться на свободе? Если взять во внимание, что речь идёт о дальнейшей судьбе единорожки, то секс оказывается ничтожной мелочью в сравнении с тем, насколько сурово может с ней поступить её бывшая наставница. Сансет убеждала себя, что делает это лишь ради своего свободного будущего. Когда наступит подходящий момент, Селестия поплатится сполна за то, что ей сейчас придётся пережить.

— Хорошо, — чуть слышно ответила кобылка. — Я согласна.

Стражник удовлетворённо кивнул.

Чувствуя себя словно в ночном кошмаре, разум Сансет будто заволокло туманом. Она машинально подчинялась тому, что делал с ней пегас. Ослабив силки, он положил её на живот, слегка раздвинув задние ноги, и зафиксировал в таком положении. Всё ещё страшась того, что за этим последует, кобылка как могла сдвигала копыта, прикрываясь хвостом. Она вздрогнула как от удара, когда оба копыта пегаса коснулись её кьютимарок и стали поглаживать бёдра. Пока он безуспешно ласкал её, Сансет, мелко дрожа, молилась всем богам Эквестрии, чтобы всё это поскорее закончилось – слишком уж неправильным и неестественным казалось для неё происходящее.

Сделав над собой усилие, она отодвинула хвост, приоткрывая свою абсолютно не возбуждённую щёлку. Копыта жеребца скользнули по талии вверх к её плечам, и вот она уже ощутила его горячее дыхание у себя над ухом. Что-то твёрдое, слегка влажное упёрлось в её бедро. Не в силах больше выдержать эмоционального напряжения, Сансет жалобно всхлипнула. Всем телом она ощущала пегаса, навалившегося сверху, и ей хотелось сжаться в комочек, лишь бы он не смог дотронуться до её заветного места, но верёвка не позволяла ей двинуться хотя бы на дюйм.

Уткнувшись лицом в пол, она беззвучно зарыдала, как вдруг тяжесть сверху куда-то пропала, и в следующее мгновение её копыта оказались на свободе.

— Проваливай, — услышала она тихий голос жеребца.

На негнущихся ногах пони с трудом поднялась с кристального пола, только верёвка осталась валяться под ней. Кобылка ещё ощущала неприятное давление в тех местах, где силки особенно сильно врезались в её золотистую шкурку. Она вытерла с глаз выступившие слёзы и взглянула на пегаса. Страж стоял поодаль, немного отвернувшись. Его броня плохо прикрывала всё ещё возбуждённый член. Пегас уже был без шлема, и его взлохмаченная синяя грива стояла дыбом. Он больше не выглядел таким уверенным и игривым.

— Что? — переспросила растерянная Сансет.

— Проваливай, — повторил жеребец немного громче. Он безуспешно пытался прикрыть своим коротким хвостом то, на чём время от времени останавливался взгляд кобылки. — И больше не попадайся мне. В следующий раз я не буду так милосерден. Я же всё-таки страж.

— Но почему? — единорожка искренне не понимала, почему он пощадил её.

— Девственность – это не то, что можно отдавать вот таким образом, — смущённо объяснил пегас, и Сансет впервые за всю их встречу захотелось рассмеяться.

— Почему ты решил, что я девственница? — не сумев сдержать улыбку, спросила она.

— Потому что ты покинула Эквестрию, будучи ещё совсем юной школьницей, а теперь вернулась, и в твоих глазах было столько страха, что я понял, что просто не могу так поступить с тобой, — виновато произнёс стражник, опустив голову.

Повлияла ли на неё свобода в копытах и роге или нечто другое, но Сансет больше не испытывала страха перед этим пони. Теперь уже он казался ей беззащитным в сравнении с ней. От стража всё ещё исходил запах возбуждения, но он держал себя в копытах, не смея даже приблизиться к ней.

— Честно говоря, в том мире, будучи другим существом… я уже давно не девственница, — честно призналась единорожка. — Меня пугает лишь тот факт, что мне придётся заняться сексом с жеребцом, которого я совсем не знаю… Да и вообще, с жеребцом, а не с человеком. Наверняка в этом есть какая-то разница, — озвучила свою мысль кобылка.

— Всё равно прости меня за такую грубость, — сказал пегас. — Такие условия изначально были нечестными. Я не сразу подумал о твоих чувствах. — На какой-то момент их взгляды встретились, и жеребец первым отвёл глаза, при этом густо покраснев. Его член всё ещё стоял и, видимо, это его здорово смущало. — Прости.

— Не думала, что я у кого-то вызову такую… сильную реакцию, — немного удивлённо произнесла единорожка, почувствовав как её тоже бросает в жар.

— Я сейчас озвучу одну вещь, ты только не смейся, — страж смущённо улыбнулся. — Возможно, дело в том, что ты мне нравишься со школы. Я наблюдал за твоими успехами в учёбе, и знаешь… то что ты потом сделала… без преувеличений, это было круто.

— Ты правда так думаешь? — Сансет была удивлена подобному заявлению. Никто на тот момент так и не поддержал её. Все до единого пони, знавшие о её проступке, считали её слетевшей с катушек. Да и как тут не посчитать сумасшедшей юную ученицу, бросившую вызов самому могущественному аликорну в Эквестрии? Да, это было очень смело. Примерно в той же степени, что и глупо.

Единорожка приблизилась к жеребцу. Его васильковые глаза смотрели на неё со смущением и удивлением.

— Ты свободна. Почему же ты не уходишь? — спросил он.

Сансет не знала, что на это ответить. Она больше не боялась его. К тому же сладкий запах манил её. Единорожка понимала, что всё это происходит на уровне природных инстинктов, но психологически это всё равно выглядело неправильно. В другом мире, в другом теле, она привыкла заниматься сексом с человеком, а вовсе не с пони. Считалось ли это противоестественным? До этого момента она даже не задумывалась над этим. Но здесь и сейчас ей хотелось ощутить эту разницу, если она вообще была.

— Почему бы и нет, — просто ответила кобылка. — К тому же мне всё ещё нужен свободный проход в Эквестрию, а тебе всё ещё нужен секс.

— Так ты всё-таки хочешь?.. — пегас не успел договорить, Сансет прервала его мягким поцелуем в губы.

Он почти сразу ответил на поцелуй, и единорожка расстегнула магией ремни его брони, которая тут же со звоном упала на пол, но никто из них не обратил на это внимания. Их поцелуи становись всё более страстными и требовательными, пока жеребец окончательно не повалил кобылку на спину.

Лёгкий холод кристального пола и тепло разгорячённого тела пегаса сливались в океане ощущений за гранью обыденности, неспособные противостоять напору друг друга, подобно желанию замеревшей в экстазе огненногривой кобылки. Сансет обнимала стража копытцами, жадно вдыхая запах его шкурки, а перья его крыльев нежно гладили её бока. До этого она даже не подозревала, насколько приятными могут быть поглаживания крыльями, и, шумно дыша, она полностью растворялась в этой ласке, пока жеребец не спустился к её бёдрам. На этот раз она не стала прижимать к себе хвост и позволила ему беспрепятственно скользнуть язычком по её вымечку и ниже к заветному месту.

— Странно, — произнёс он. — Мне почему-то казалось, что на этот раз ты возбудилась.

— Прости, — ответила Сансет. — Я всё ещё немного нервничаю. Пожалуйста, продолжай, — попросила она и придвинулась бёдрами поближе к пегасу.

Страж послушно прильнул к кобылке, покрывая поцелуями внутреннюю сторону бёдер, одновременно лаская копытцами соски. По телу единорожки прокатилась приятная дрожь, когда она ощутила, как его влажный язычок прошёлся вдоль её половых губ. Все эти ощущения были очень похожи на ощущения в мире людей, за исключением лишь одной детали – язык пони показался ей гораздо длиннее, едва жеребец вогнал его в сочащееся лоно. Томно застонав, она обняла стража задними ногами, отчего он крепко вжался в её влажную промежность, активно работая языком. Сансет не могла больше сдерживать стоны, впрочем, как и приближение оргазма. Кобылка ощутила, как всё сжимается внутри от нахлынувшего наслаждения, и тоненько вскрикнула, мгновение спустя обмякнув в копытцах пегаса.

Тяжело дыша, единорожка подняла на него взгляд. Он стоял над ней с растрёпанной гривой, а на его лице красовались следы её собственной смазки. Томно глядя на неё, он облизнулся, затем Сансет вновь поцеловала его. Вкус её смазки и запах его возбуждения смешались воедино, и от этого водоворота ощущений кружилась голова. Перевернув жеребца на спину, на этот раз уже она устроилась у него между задних ног. Открывшийся вид немного смутил её.

"Неужели в кобыл столько влазит?"

В целом всё не так сильно отличалось от человеческой анатомии, и Сансет решила, что справится. Её подкупала честность и открытость стражника, к тому же он доставил ей немало удовольствия, и ей хотелось отплатить ему тем же.

Кобылка коснулась язычком члена пегаса, проведя им от основания до головки, затем обхватила её губами. Теперь настала очередь жеребца блаженно вытянуться, шумно хватая ртом воздух, и единорожка поняла, что пошла в правильном направлении. Продолжая движения вверх и вниз, она сжимала губами его член, высунув язык так далеко, насколько это было удобно. Постепенно смачивая его своей слюной, пони всё быстрее скользила вдоль ствола.

Однако продолжалось это недолго, потому что стражник ловко вынырнул из-под неё и вновь навалился сверху, прижав кобылку животом к полу, только на этот раз Сансет сама зазывно приподняла бёдра, желая, чтобы он вошёл в неё, и он не заставил себя долго ждать. Настойчиво, но аккуратно его член скользнул вглубь истекающей смазкой щёлки, мягко раздвинув половые губы. Единорожка тихонько вскрикнула, ощутив его полностью внутри себя каждой своей стеночкой. Всё, что она сейчас ощущала, это жар от возбуждённого тела жеребца, его опаляющее дыхание возле своего ушка и приятную заполненность, ласкающую её изнутри, заставляющую стонать нечто нечленораздельное в приступе экстаза, прося больше. Вдалбливаясь в её ненасытную плоть, страж крепче прижался к кобылке и легонько прикусил шкурку на шее Сансет, заставив ту выгнуться в оргазме за пару сильных толчков, пока она туго сжимала в себе его член. Спустя пару мгновений кобылка ощутила, как он, вжавшись настолько глубоко, насколько мог, излился в неё своим горячим семенем.

Тяжело дыша, они оба рухнули на пол в объятиях друг друга, не в силах что-либо озвучить вслух.

За окном была глубокая ночь, лишь кристальные фонари освещали незнакомый город. До рассвета было довольно далеко и в небе сверкали звёзды. Ещё какой-то час назад единорожка чувствовала себя очень несчастной, загнанной в угол. Но сейчас всё было по-другому. Она точно не знала, что именно она испытывала к этому стражнику, который с неподдельной нежностью обнимал её крылом и ласково гладил копытцем гриву. Пришло запоздалое осознание того, что Сансет изменила своему Флэшу Сентри, ждущему её в мире людей, но прямо здесь и сейчас это не имело значения. Она наслаждалась моментом и не хотела думать о последствиях.

— Уму непостижимо! Да как такое вообще стало возможно?

Сансет металась по комнате из стороны в сторону. Её раздирало от негодования, едва она услышала от стража, где именно она находится и что случилось в Эквестрии за последнее время. Жеребец оказался ей гораздо полезнее случайно найденной газеты или подслушанного разговора. Именно благодаря ему она узнала, что Твайлайт Спаркл теперь является ни больше ни меньше, а целым аликорном.

— Через три недели юная принцесса прибывает в Кристальную Империю и будет находиться здесь несколько дней. Если тебе угодно, лапа, я могу узнать точное расположение гостевой комнаты, что ей назначат, — произнёс пегас.

— О, это было бы просто замечательно, — оживилась единорожка, перестав маячить перед ним, и потёрла передние копыта. — Уж я-то знаю, как поступлю.

— В таком случае ты знаешь, чем отплатить мне, — хитро улыбнулся жеребец. — У нас есть ещё целых два часа до рассвета.

— Действительно, — согласилась кобылка и поманила его к себе. — Вот только у меня к тебе остался лишь один вопрос, на который я так и не знаю ответа. Как же тебя зовут?

Стражник насмешливо фыркнул.

— Только-то? Потрахались, а имени даже не спросила. Меня зовут Флэш Сентри.