Она вернулась!

Глава 9 (помогательная)

— Смеркалось, что-то там бла-бла-бла, как мюмзики в мове, — бормотал Влад, рассматривая в бинокль очередной городок. — В этот раз, для разнообразия, я чувствую себя Алисом в деревне дураков. И как настоящему Алису, мне не хватает только от мухомора откусить. Желательно с двух сторон одновременно. Интересно, их можно считать разными видами или это просто мутаген какой-то постарался?

Угол обзора был не очень удобный, так как этот склон был заметно ниже того, на котором располагался город грифонов, но даже так увиденное внушало… Внушало путешественнику уныние и тоску по цветастым благоустроенным поселениям микролошадок. Наверное, именно так выглядели бы средневековые деревеньки стонущие под непомерным гнётом налогов правителя самодура, отбирающего не только весь урожай у своих крепостных, но и все приспособления ведения домашнего хозяйства, включая плуги, тяпки и даже гвозди из дверных петель для перековки в оружие для своей армии. Разваливающиеся хибары, со ставнями и дверями раскачивающимися на ветру на одной петле, а кое-где и вовсе прислонёнными к перекосившейся дверной коробке; проваленные соломенные крыши, с торчащими обнажёнными рёбрами стропил, и пустые зёвы оконных проёмов. И мусор. Улицы засыпанные сучками и ветками, разломанные ящики и бочки по углам домов, пыльная пожелтевшая трава, несмотря на явно летний период. Большего контраста с цивилизованными лошадками было не придумать.

Но не только это заставило мироходца почувствовать свою причастность к чему-то сказочно-дурацкому. То ли птицекошки, то ли кошкоптицы, то ли… На этом мысль останавливалась. Вопреки сложившемуся у Влада мнению, грифоны оказались не только и не столько стандартными орланами с телом льва, как их описывали земные мифы и энциклопедия понёнка-юнги, а совершенно дикой смесью всех известных и неизвестных исследователю птиц с разноцветными кошачьими. Тигропустельги, манулоголуби, пантероворобьи и прочее, прочее. Единственное что их всех объединяло и отличало от исходных кошачьих-птичьих — кисточка на кончике хвоста. Влад не мог даже примерно представить себе алгоритмы наследственности и изменчивости для вида столь отличающихся друг от друга существ.

Вздохнув на очередную странность местного бытия, путешественник перевёл взгляд на ущелье перед собой, но ничего не изменилось. С тех пор как мироходец добрался сюда, ветер продолжать дуть. Резкий, порывистый, он не затихал ни на секунду, ломая любые планы на спуск. По крайней мере, с имеющимся снаряжением.

— Ветер, ветер, ты могуч! Ты гоняешь! — в очередной раз вздохнул Влад, и спросил себя: — А надо ли вообще туда спускаться?

Перезапустив в очередной раз зависший планшет, путешественник оценил направление и расстояние до источника слабого прерывистого сигнала атмосферного спутника.

— Всего полторы сотни метров почти строго вниз, а сигнал как будто из железобетонного бункера. Ну или из задницы стального великана. Повреждён передатчик? — спросил себя первопроходец.

Можно было предположить наличие помех от местной магии или законов физики, но точно такой же маячок в явно наполненной магией сокровищнице драконицы данную версию опровергал. Так что, скорее всего, причина именно в повреждённом передатчике.

— И вообще, какого хрена он делает здесь, в нескольких десятках километров от точки заброса? — возмутился путешественник. — Любят же местные тащить всё что не закреплено!

Засечь этот маячок удалось только утром второго дня после высадки на этот берег синего моря, которое орёл летел — не перелетел, заяц бежал — не перебежал. И даже пегасам последнюю часть пути пришлось таскать за собой облако, чтобы было на чём отдохнуть, так как последние дни держалась ясная погода, после того как они растащили в стороны намечавшуюся бурю, безопасно слив воду с тучек в сторонке от корабля. За что и Влад и команда кораблика были им благодарны.

Планшет опять завис и мироходец, отключив бесполезную электронику, вернулся к месту подъёма, теперь уже спуска, решив сначала проверить точку заброса станции анализа, прежде чем лезть в смертельно опасное ущелье. Времени на спуск ушло немного больше чем на подъём, несмотря на уже разведанные точки опоры для рук и ног, но к вечеру удалось не только вернуться в лесистое предгорье, но и пройти несколько километров к горной гряде, являвшейся точкой заброса так нужного мироходцу оборудования. Шансов, что там осталось что-то кроме маячка, было не много, но они были, а значит проверить это было необходимо, прежде чем соваться в самоубийственную вылазку в ущелье.

Наутро у путешественника не получилось включить планшет. Логотип появлялся, загрузка начиналась и на этом всё — либо зависание, либо перезагрузка. Как бы ни была живуча земляная батарея, но у неё тоже был свой ресурс. Аккуратно, чтобы не повредить пакетик, распотрошив один элемент, Влад удивился. Вопреки ожиданиям, металл электродов не был сильно изъеден коррозией. Медный электрод слегка позеленел там, где подвергался воздействию воздуха, но был почти идеально чистым в глубине пакетика, а алюминиевый контакт всего лишь покрылся небольшими кавернами, став шероховатым. По идее, этого было совершенно недостаточно для столь сильного падения напряжения. Разобрав оставшиеся ячейки, Влад убедился, что и остальные электроды были в полном порядке. Зачистив электроды, мироходец вновь собрал батарею, использовав для этого новый наполнитель из подсолёной земли, но почти ничего не изменилось. Планшет запускался, но уже через несколько секунд опять зависал или перезагружался.

— Это что получается, металлы, сразу как попали сюда, стали чрезвычайно активными, но стоило им побыть некоторое время в этом мире, как их активность снизилась? — принялся рассуждать первопроходец, откинувшись на шелковистую травку. — Нет, тут что-то другое. Герметичная литиевая батарея дальномера не стала выдавать большее напряжение, как, собственно, и ХИСы не стали светить ярче. Но в то же время, вакуумный и ионный конденсаторы быстро разрядились, а они тоже герметичные. Это значит, что имеют место быть два разных явления местной физики. Ну или магии, — хмыкнул Влад и крикнул в небо: — Эй, пегасы, а как вы летаете на своих маленьких крылышках?

Пегасы, которых в этот момент было трое, так как один прилетел с перемётными сумками с едой, хмуро глянули со своего облака вниз, но предпринимать ничего не стали, вернувшись к собственному разговору.

— Не очень-то и хотелось, — буркнул Влад и повернулся на бок, устремив взгляд в лесную чащу, но не видя деревьев.

Мысли тревожно метались от мыслей о скорой кончине, до сожаления об отсутствии инструментов и приборов для исследования столь странного и, надо признать, интересного мира, с чем можно было бы смириться, будь у мироходца время на самостоятельное изготовление хотя бы простейших инструментов познания. Увы, времени на это, судя по всему, не было. Блямба камня вновь начала расти, и уже начала серьёзно мешать лопаткам двигаться. Теперь даже не было нужды фотографировать спину, чтобы понимать, что каждый день камень всё дальше распространяется по телу вслед за радужной сеточкой. Странно, что окаменение позвоночника ещё не сделало его паралитиком, но даже если окаменение спинного мозга не влияет на прохождение нервных импульсов, что само по себе звучит дико, то, рано или поздно, камень зафиксирует руки. Или, что ещё хуже, внутренние органы. Уж сердце-то точно не сможет выполнять свои функции превратившись в булыжник.

— Не ходи к нему на встречу, не ходи, — пропел Влад с некоторым трудом поднимаясь с земли. — У него гранитный камушек в груди.

Собравшись, путешественник выдвинулся к не таким уж и далёким горам, высматривая по сторонам фруктовые деревья для питания и себя, и планшета.

Влад вышел на них неожиданно. Неожиданно и для них, и для себя. Только что преодолевал густой подлесок, которому не было ни конца ни края, раздвигая ветви орешника копьём, и через секунду уже вывалился на небольшой участок леса без каких-либо кустов с двумя грифонами на нём. Самцом и самкой, что мироходец уже научился определять по внешнему виду. Да и поза в которой они находились на это как бы намекала, если, конечно, это не попытка противоестественной связи двух самцов. Самец пыхтел над самочкой, замершей возле расщепленного дерева в неестественно скрюченной позе с завёрнутым за спину крылом, а та болезненно постанывала, поворачивая голову назад.

Увидев путешественника, самец моментально спрыгнул с подружки и встал перед Владом, закрыв ту собой и своими распахнутыми крыльями. Вся его напряжённая поза, с выгнутой спиной, вздыбленной шерстью и распушенным воротником перьев, выражала готовность защищать пассию. И как назло, копьё первопроходца застряло в переплетении веток за его спиной. Несмотря на размеры грифонов, сопоставимые с местными микролошадками, Влад прекрасно понимал, насколько такое существо может быть опасно. Острые когти и мощный клюв, этого похожего на сокола создания, способны нанести глубокие рваные раны открытым частям тела человека. И пусть таких лично у него не много, но вступать в схватку, с явно защищающим свою подругу существом, ему бы не хотелось.

— Полегче, парень, — примирительно произнёс Влад, делая шажок назад, и тут же полетел на землю, поскользнувшись на корне.

Взмахнув руками в безуспешной попытке удержать равновесие, путешественник с приглушенным матом завалился на бок. Видимо, грифон счёл это актом агрессии, так что в следующую секунду Владу пришлось отбиваться от бойкой птицекошки. Прикрыв локтем открытые части лица, первопроходец другой рукой нащупал, наконец, шею мифической химеры, и сдёрнул с себя это довольно лёгкое тельце. Рефлекторно выхватив нож, Влад замер. Резать птичку только за то, что та не разобравшись в ситуации напала?

— Блядь! — громко выматерился мироходец, поняв как это всё выглядит.

Наработанные рефлексы и наставления инструкторов вопили: «Убей врага!»; разум твердил: «Ты ведь понимаешь, что это не враг, а ошибшийся в оценке ситуации Разумный?» Хмуро глядя в испуганные глаза мифического создания, Влад вспоминал, как так же ошибся в самом начале, напав на безобидную пегаску. Грифон переводил взгляд с лезвия ножа на мироходца и обратно, замерев и не пытаясь вырваться из цепкой хватки человека. Писклявый клёкот со стороны подружки грифона заставил путешественника посмотреть в её сторону. Самочка билась на земле пытаясь встать, и Влад понял, что они тут вовсе не потомство заводили. Крыло самки было зажато в расщепленном дереве, а самец, по-видимому, пытался его освободить.

Убрав нож в ножны, Влад поднялся на ноги, навстречу двум налетающим пегасам. Не долетев совсем немного, те остановились и начали перепискиваться с грифонами. Высвободив из куста запутавшееся в ветвях копьё, мироходец направился к попавшей в ловушку грифонихе, но уже через пару шагов перед ним зависла сердитая огненно-рыжая пегаска.

— Отвянь, пернатая, — буркнул Влад, — не собираюсь я её есть.

Посверлив путешественника взглядом, пегаска всё же отлетела в сторону. Подойдя к птицекошке, Влад осмотрел зажатое в расщепе крыло. После чего воткнул копьё между половинок ствола и аккуратно, расширяя щель этим импровизированным рычагом, высвободил его, стараясь при этом не обломать маховые перья и не сместить кости, если они сломаны. Грифониха попыталась сложить крыло, но исследователь не позволил. Отложив копьё, он сел на землю перед полукошкой и расправил её крыло у себя на коленях. Как ни странно, пернатая не пыталась сбежать, видимо поняв, что ей не собираются причинять вреда. Осторожно прощупывая косточки, он нашёл то, чего боялся. Одна из лучевых косточек, та что потоньше, оказалась сломана. К счастью, несмотря на предыдущие рывки, смещения не было, так что можно было обойтись обычной шиной. Подобрав пару кривых веточек, Влад дотянулся до второго крыла, чтобы прикинуть кривизну здоровой кости, после чего выстругал две палочки, которые зафиксируют кость в нужном положении. Посмотрев на болезненно искажённую морду мифического создания, первопроходец всё же достал шприц-тюбик с обезболивающим местного действия, и впрыснул рядом с переломом примерно четверть тюбика, надеясь что новокаин не является ядом для грифонов. Наложив шину, Влад плотно притянул её к костям нарванными узкими полосками бинта, пропуская их между маховыми перьями, а потом сложил крыло и примотал его к кошкотелу оставшейся широкой частью.

Стоило мироходцу отойти от самочки, как грифон-самец и два пегаса, до этого сверлившие взглядами его спину, сунулись к ней, и, осмотрев травмированное крыло, начали готовить носилки из веток и каких-то длинных гибких лиан. Влад же, решив что тут ему больше делать нечего, пошёл дальше по своим делам.

*интерлюдия*

— Старшая сестра, почему ты продолжаешь называть его «существо», а не человек, даже когда сама его увидела?
— Потому что он не человек, Луна. Я была в мире людей, и видела как они выглядят. Поверь, он совсем на них не похож. Слишком маленькая голова и глаза, слишком большой нос. Да и остальные пропорции… Люди не так уж и сильно отличаются от пони, разве что ходят на задних ногах и вместо передних имеют руки. К тому же, люди не имеют такого сопротивления к магии. А это существо… оно словно жуткая пародия на человека. Судя по отчётам Вандерболтов, он ещё и плотоядный. Это существо внушает страх. Даже мне, Лу. Страх и жалость.
— Жалость? Я понимаю ещё страх. Мне и самой… жутковато стало, когда моя, эм, магия не подействовала. Да и страх, что он съест наших подданных…
— Нет, сестра, я не боюсь, что он съест кого-нибудь из наших маленьких пони. Он достаточно разумен, чтобы не делать этого. Да и люди из параллельного мира тоже не только растительной пищей питаются.
— Ты не рассказывала об этом!
— Мне не хотелось расстраивать вас с Каденс.
— Расстраивать? Ты… Сестра, неужели ты тоже?!
— Ну, если честно, то я не сразу поняла, что было в той тарелке. Впрочем, как видишь, я не стала плотоядным монстром, но мне и вправду неприятна эта тема.
— Ладно… Тогда что насчёт жалости?
— По тем же докладам Вандерболтов, Твайлайт с друзьями всё же удалось задуманное. Существо каменеет. Медленно, из-за своей сопротивляемости к магии, но от этого ещё более жутко. Мне жаль, что так получилось, но боюсь, мы не можем с этим ничего поделать, так как он нам не доверяет.
— Сестра, ты… расскажешь девочкам?
— Нет. Не думаю, что им стоит об этом знать. Мне бы не хотелось, чтобы они корили себя всю оставшуюся жизнь за подобное.

К полудню очередного дня путешественник выбрался к точке первого прокола в этот мир. Сигнал шёл из пещеры неподалёку, а на самой площадке, где изначально была развёрнута станция анализа, валялось всего несколько рассыпающихся в пыль от времени обломков пластика.

Влад не стал сразу заходить под каменные своды, попробовав сначала связаться со станцией во всех доступных режимах, но планшет так и не обнаружил никаких источников сигнала, кроме, собственно, маячка. Станция анализа не откликнулась ни на один из управляющих сигналов. Видимо придётся идти самому. Оглянувшись на облако с пегасами, решившими в этот момент перекусить, на парящего в вышине старого знакомца грифона, Влад вздохнул:

— Как же мне надоели эти пещеры… Впрочем, это лучше чем пробираться в спецхранилище в густонаселённом городе.

Включив фонарик на планшете, мироходец вошел в арку входа, и уже через десяток шагов упёрся в преградившую путь стену, сложенную из грубых каменных обломков. Следующие полчаса он потратил на попытки расшатать скреплённые необычайно прочной строительной смесью камни, даже обломил об них наконечник копья, но так ничего и не добился, кроме сбитых костяшек пальцев и общей запылённости снаряжения. В процессе, в пещеру заглядывал грифон, но сразу же убрался, когда раздражённый первопроходец рявкнул на него, чтобы не мешался. Наконец, потный, в пыли и паутине, исследователь выбрался на свежий воздух, и сразу же обнаружил спорящих друг с другом представителей двух крылатых видов. Причём грифон где-то раздобыл жёлтую каску с фонариком и перемётные сумки с верёвками и торчащей киркой. Грифон явно собирался войти в пещеру, а пегасы его не пускали.

Промыв глаза от запорошившей их пыли, Влад напился из фляги водой и спросил подошедшего поближе грифона: — И? Чего надо крылатый? — он до сих пор завидовал тому, что некоторые местные разумные способны летать. Всё же, подъём на этот склон горы, пусть и не такой крутой, как тот, с пещерой драконицы, тоже доставил немало трудностей.

Грифон проклекотал что-то и достал из сумки кирку. Хмыкнув, Влад протянул руку за инструментом, но птицекот убрал кирку за спину, и протянул вторую когтистую лапу в интернациональном жесте «дай». Ещё раз хмыкнув, исследователь достал из кармана пару золотых, но грифон и не подумал отдавать кирку, продолжая выпрашивать деньги.

— Жадность фраера сгубила, шаверма, — ехидно ухмыльнулся путешественник и добавил, окинув плотоядным взглядом его окорочка, от чего тот поёжился, но от своего не отступил: — Не пойму, правда, будешь ты кукарекать или мяукать, если тебя настрогать в лавашик.

Бросив в протянутую лапу ещё три монетки, Влад требовательно протянул руку. Птицекот ещё некоторое время поколебался, но когда первопроходец потянулся к монетам, с намерением забрать деньги, быстро спрятал лапу за спину и нехотя вручил ему кирку. Осмотрев видавший лучшие времена инструмент, Влад одним движением переломил рассохшуюся рукоять, не обращая внимания на возмущённый клёкот крылатого барыги. В качестве рукояти мироходец приспособил ствол небольшого кривого горного деревца и вновь отправился под каменные своды.

В этот раз дело пошло веселее. Несмотря на не слишком длинную рабочую часть инструмента, за пару часов удалось пробить все три слоя каменной кладки, выкрашивая цементирующий раствор в стыках камней, и проделать дыру достаточную, чтобы протиснуться. Всё это время рядом маячил птицекот, пытаясь заглянуть в образовавшееся отверстие. Сразу за кладкой начинался провал колодца, глубиной метров в десять и с совершенно гладкими стенами. Тоже разглядевший его грифон довольно заклекотал и вытащил из сумки верёвку. Проигнорировав вновь протянутую лапу, Влад резко наклонился и схватил кончик верёвки, а затем, намотав его на ладони, резко дёрнул в разные стороны.

— Так и есть, — бросил он на землю обрывок и монетку «за порчу имущества», — опять старьё впариваешь?

Достав из рюкзака свою верёвку, Влад сложил её в несколько раз, и закрепил посередине шеста бывшего копья. Шест упёрся в кладку поперёк пробитого отверстия, а верёвка полетела в темноту. Уже повиснув над пустотой, путешественник с угрозой обратился к огорчённому неудачной попыткой заработать грифону: — Попытаешься сделать что-нибудь с моей верёвкой, забуду, что я, вообще-то, решил быть дружелюбным. Я мяса не ел уже почти месяц, и мне, если честно, уже похрен, будет оно хрюкать или мяукать.

Дно колодца встретило исследователя скрежетом под ботинками обломков станции анализа, сброшенной сюда местными варварами. Копаясь в раскуроченных внутренностях пролежавшего здесь тысячелетия оборудования, мироходец выковырял блоки резервной памяти. Шара вакуумного конденсатора нигде не было видно, но оно и понятно. Красивую безделушку наверняка забрали местные, как и корпус атмосферного спутника, чей маячок всё ещё подавал слабые сигналы из ущелья рядом с городом грифонов. В отличие от большей части обломков станции, он был позолочен. Пришлось наковырять медных и стальных деталей для изготовления ещё одной фруктовой батареи. Пусть батарея медь-сталь и даёт меньшее напряжение, но ни от алюминия, ни тем более от цинка, за тысячелетие с лишком ничего не осталось. Да и медь проводов сохранилась только благодаря покрывающему её лаку. Вот если бы станцию не раскурочили, то инертный газ сохранил бы её содержимое в первозданном состоянии. Может, только корпус бы слегка облез. А так… Чудо ещё, что блоки памяти, залитые специальным полимерным составом, с позолоченными выводами контактов, уцелели.

Выбравшись, наконец, из колодца, первопроходец застал скучающих крылатых, занявших для своих посиделок облюбованное им место. Впрочем, пегасы почти сразу убрались обратно на своё облако, видимо следуя приказу не приближаться к чужаку. По крайней мере, другой причины избегать Влада у них не было. А вот грифон остался, и с интересом принялся наблюдать за изготовлением фруктовой батареи.

Уже собрав батарею, Влад понял, что упустил из виду одну местную особенность: чем дольше в этом мире материалы, тем менее они активны. Вся батарея на материалах из станции анализа выдала едва половину необходимого напряжения. Грызя мятое дикое яблоко, путешественник принялся копаться в справочниках и технической документации на станцию анализа, пытаясь понять, как ещё можно получить так необходимую ему энергию, пока его взгляд не упал на фонарик на каске с любопытством заглядывающего в экран планшета грифона. С виду там была обычная лампочка накаливания.

— Сколько? — вопросительно ткнул он пальцем в жёлтую каску.

Грифон задумался, а потом семь раз сжал и распрямил свои четырёхпалые лапы. Поморщившись, Влад отсчитал сорок монет. У него не было желания пытаться объяснить, что требуется только источник питания для фонаря, а не вся каска целиком, но и отдавать полную сумму жадному представителю грифоньего народа тоже не хотелось. Если бы ещё знать, сколько на самом деле может стоить запрашиваемое.

— Больше не дам, и не проси. У меня больше нет знакомых дракониц. Вернее, незнакомых. А к знакомой я больше не пойду. Клаустрофобия, понимаешь ли, разыгралась, — и пояснил, даже зная, что его не поймут: — У неё в желудке наверняка тесно.

Несколько минут грифон мучительно размышлял. Было видно, как жадность борется в нём с желанием обладать хотя бы этой кучкой золота. Наконец он сгрёб монеты и показал на кирку. Пришлось отдать. Открыв фонарик на каске, Влад только хмыкнул виду батарейки. Дюресел, как он есть. Собрав схему и настроив преобразователь напряжения, путешественнику всё же удалось получить достаточно энергии для извлечения данных из блоков памяти станции анализа.

— Что ж, судя по карте поньки-капитана, путь мой лежит на север лошадиной страны, а вот как туда добираться…

Последний аварийный комплект, когда ещё подавал признаки жизни, находился в заснеженных горах в северной части оставленного континента микролошадок. Судя по карте, там располагался довольно крупный город, почему-то заштрихованный типографским методом, может быть даже столица местных лошадиных народов. Ну или бывшая столица, если штриховка обозначала, например, уничтожение этого города. Единственным способом добраться туда, если не считать очередного плавания через море, с последующим пешкодралом, была ветка железной дороги, что начиналась в нескольких днях пути от текущего местоположения. Так будет и легче, если местные пустят его в вагон, и быстрее, что особенно ценно, на фоне всё расползающегося пятна окаменения.

Дожевав очередное дикое яблоко, Влад собрался, попрыгал по привычке и, вернув обрадованному птицекоту больше ненужную каску, отправился в новое путешествие.