Зимняя пора

Глава XII

Музыка, играющая в клубе — Alex S — «Party With Pinkie»
(https://www.youtube.com/watch?v=Q1WHXkqlu1Y)

Вечерний Понивилль на фоне белоснежных хлопьев приобретал невообразимые оттенки. Просто прогуливаясь вдоль небольших улочек, многие из которых были хорошо убраны от не перестающего идти снега, я не переставал становиться символической грушей для битья аквамариновой кобылки с белоснежной гривой. Всякий раз, замечая мой удивленный, рассматривающий все и вся взгляд с приоткрытым ртом, та постоянно, мило смеясь, давала легкий подзатыльник своим изящным крылом, заставляя быстро вернуться своими размышлениями на землю.

Быть может для нее это и было чем-то обыденным, но будь то день или ночь, я не мог заставить себя перестать любоваться такими хоть и простыми, но с другой стороны очень удивительными пейзажами. Вроде бы обыкновенный провинциальный городок: небольшие домики с соломенными либо деревянными крышами, миниатюрные металлические фонари, разноцветные ленты по случаю зимних праздников и, главное, не спадающий веселый настрой у всех горожан, гуляющих подобно мне вдоль улиц.

Быть может, именно это и придает этому месту очень несвойственное для людей чувство спонтанного спокойствия. Постоянно замечая на фоне городского антуража разных существ, будь то удивительных чейнджлингов и грациозных пегасов, я так и не смог приметить хотя бы одного, кто в этой зимней праздничной суете мог дать хотя бы малейший намек на плохое настроение или усталость. Наоборот, все были настолько радостны и веселы, что и мне не раз приходилось сдерживать глупую улыбку на своем лице.

— И снова ты о чем-то задумался? – комично выгнув бровь, пожурила меня взглядом Флитфут. – Ты учти, что мне так будет даже легче в какой-нибудь неожиданный момент пихнуть тебя в сугроб.
— Флитфут, разве ты не видишь? – озираясь по кругу, протянул я. – Здесь же так красиво.
— Только не говори, что и зимы у вас нет?
— Нет… конечно есть, — задумался я. – Просто здесь все выглядит более сказочным и… Здесь дело в другом, – догнав Флитфут, чуть не подскользнулся я, на что та, взлетев, аккуратно подстраховала меня крылом.
— Спасибо, — улыбнулся я, поправив воротник. – Дело здесь в энергетике и общем настрое. Как ты там говорила: дружба-магия?
— Да, — прыснула та, высунув язычок. – Девиз нашей культурной интеграции.
— Так она разве не для иногородних предусмотрена?
— Это да, но это принцип, по которому живут все в Эквестрии. И это мы хотим привить каждому приезжему из других стран.
— И как успехи?
— Во многом большой толчок к этому дала Академия Дружбы: сейчас, как ты заметил, у нас живет очень много грифонов, чейнджлингов… — подумала та, прислонив копыто к подбородку, — алмазных псов и много-много других.
— Разве в других государствах ситуация кардинально другая?
— Ну, не совсем, конечно, — задумчиво опустила та мордочку. – Знаю, что грифоны были теми еще забияками.
— Да брось. Вот Галлус, к примеру, замечательный парень. Правда, стесняется немного.
— Интересно чего? – ухмыльнулась Флитфут.
— Да вот, — почесал я за затылком. – Обнял я его вчера в порывах танца. Такое ведь не под запретом? А то ты лучше заранее скажи, я ведь чувствую, что с каждым мгновением, проведенным здесь, я становлюсь все сентиментальнее и сентиментальнее.
— Не-а, не под запретом, — посмеялась та, дернув крыльями. – Конечно, если ты это делаешь с друзьями или… Впрочем, неважно, – довольно улыбнулась та, ускакав вперед.
— Эй, ты ведь хотела что-то добавить, — посмеявшись, побежал я вслед за кобылкой.

Вывеска, висевшая на входе одного из заведений, в котором, судя по звукам, был привычный по человеческим меркам ночной клуб, в заманивающей манере гласила “Сладкая Вишенка”, что вызвало очень кристально ясное чувство дежавю.

— Флитфут, это ведь то заведение, в котором выступает Dj Pon 3? – пытаясь отдышаться от небольшого марш броска, крикнул я вслед.
— Просто Винил, — повернувшись в мою сторону, улыбнулась та.
— А, Винил… ладно. Может, тогда сначала дождемся окончания занятий у остальных и уже всей компанией двинем сюда?
— Обязательно. Но у нас ведь, — хихикнула Флитфут, облетев меня сзади, — все еще продолжается экскурсионная программа, поэтому ты просто обязан зайти и посмотреть.
— Ты мне это с самого утра говоришь. И ты будто боишься, что я возьму и убегу.
— С чего это я боюсь? – буркнула та со спины.
— Потому что ты прямо сейчас подталкиваешь меня своим лбом по спине.
— Ой… — мило посмеялась та, снова подлетев спереди. – В любом случае ты можешь пока осмотреться, а я тем временем могу быстро слетать до Академии.
— В принципе, можно, только сначала пройди в заведение со мной. А то еще примут меня за аборигена и вышвырнут. А то и вообще не впустят, — тыкнув ту в носик, двинулся я ко входу в “Сладкую Вишенку”.
— Да прям, ты будто на комплимент напрашиваешься, — смешливо выгнула та бровь.
— Мне кажется, что меня здесь слишком переоценивают…
— А мне кажется, что у тебя все с этим в порядке, – махнула та прядью белоснежных волос.
— Ты так думаешь? – в уже привычной манере вступил я с ней в комичную перепалку. – Вот сейчас и проверим, — закончил я, остановившись напротив крупного жеребца, выполняющего, судя по всему, функцию фейс-контроля.

Чуть прокашлявшись, я начал.
— Добрый вечер, меня зовут Джеймс, а это Флитфут, – начал я. – Мы бы хотели немного повеселиться сегодня вечером. Надеюсь, проблем со входом у нас не будет? — изобразив глупую улыбку, развел я руками.

Впрочем, это никак никак не повлияло на каменное лицо жеребца, из-за чего у меня лишь сорвалось с языка:
— Я что-то не то сказал? — развернулся я к не перестающей улыбаться кобылке.
— Виндер, ну впускай уже, — озорно улыбнувшись, продолжила мою мысль Флитфут, обратившись к крупному жеребцу.
— Я просто слышал ваш разговор и решил немного подыграть, — грубым голосом продолжил в мгновение улыбнувшийся жеребец. – Джеймс, Флитфут, — в приветственном жесте пропустил нас тот вперед.

— Слушай, Флит, — обратился я к просочившейся вперед меня кобылке, — это ведь, можно так сказать, ночной клуб?
— Именно. Здесь у нас любят повеселиться, — чуть подняла та голос, чтобы перекричать набирающую с каждым встречным шагом громкую танцевальную музыку. – Как эти ваши… дис-ко-теки?
— Точно… — лишь протянул я, наконец выйдя из коридора в большой просторный зал, переливающийся от висящих в дальних углах диско-шаров самыми красочными цветами.

Громкая танцевальная музыка открывала очередной невообразимый мир, в котором все без умолку громко хихикали и двигались в такт очень бодрых диджейских аккордов.

Просторный павильон был выстроен в некое подобие громоздкого перевернутого конуса так, что с самого входа в зал можно была наблюдать танцевальную площадку, бар, сцену и, конечно же, постояльцев, как на ладони.

От такого переизбытка эмоций единственное, что оставалось, было лишь прислониться руками к металлическому поручню рядом с лестницей, ведущей вниз прямо на танцевальную площадку, и лишь с глупой улыбкой наблюдать за тем, как этот мир нещадно, в хорошем смысле, издевается над измученным от всего уже повидавшего в этом мире мозгом.

— Напитки? — послышался мне милый женский голосок, как оказалось, принадлежавший подошедшей с левитирующим в воздухе подносом кобылке голубого окраса с заплетенной в косичку гривой.
— Эм… пожалуй, — неуверенно протянул я руку к одному из стеклянных бокалов, стоящих на подносе. – А что это?
— Сидр шестимесячной выдержки от фермы Эплов, – улыбнулась та, мило поморгав глазками.
— Спасибо, — не успел я отпить, как в привычной человеческой манере по моему бокалу чокнулся еще один бокал, как оказалось, принадлежавший вошедшей в кураж Флитфут.
— Тост? – посмеялась та, заметив, как от легкого удара по моему бокалу пару капель вылетели и попали мне прямо на щеку.
— За Эквестрию, — улыбнулся я, в мгновение осушив сладкий и бодрящий напиток. – До сих пор не могу свыкнуться с мыслью, что сейчас нахожусь в столь неоднозначной ситуации.
— То есть? – поставив свой бокал на один из свободных рядом столиков, икнула Флитфут. – Ладно, давай представим, что все в порядке и сейчас ты находишься в обычном отпуске.
— В таком случае, рано или поздно мне придется вернуться… обратно, – нагнулся я к ушку кобылки в попытках перекричать набирающую обороты танцевальную музыку. – Сама посуди…
— Так, стоп-стоп-стоп, — мило помотала та головкой, распушая гриву. – Сейчас мы в танцевальном клубе и… вместо того, чтобы просто веселиться, ты опять начинаешь скучать.
— Я ведь уже не раз говорил о том, что все это, — развел я руками, — ну… просто невозможно.
— А, если так… — улыбнувшись, прильнула та к моей груди. – Что ты чувствуешь?
— Я… ммм… — медленно сомкнув руки у нее за спиной, склонил я голову. — Тебя…
— Воот… — снова мило икнула та. – Это значит, что я настоящая. Как ты там говорил, — продолжая обнимать меня крыльями, задумалась та, — ма-те-ри-альная?
— Точно, — погладил я ту между крыльев, ощутив грудью легкую дрожь. – А ты быстро учишься.
— Вот ты и повеселел, — пытаясь скрыть под белоснежной челкой легкий румянец, отпрянула та. – А это значит, что теперь мы можем повеселиться.
— Пожалуй, — двинувшись по ступенькам прямо в эпицентр событий, выдохнул я.

Интересно, как мало нужно для счастья. Всего лишь маленькая комнатка в бесконечных лабиринтах спутанного сознания, да бокал хорошо выдержанного сидра.

Интересная, конечно, способность в самые неподходящие моменты запускать в голову мысли, явно не подходящие под действующие декорации.

Такая пьеса заведомо обречена на успех, конечно, если зритель любитель посмотреть на неоднозначные ситуации, перемешавшиеся с абсурдными клише. Фантазия, хорошо работающая в одних лишь мечтаниях дает в итоге стопроцентную фору тем событиям, что происходят ныне.

Как и в нашем мире, завсегдатае в подобных заведениях по настрою ничем не отличались от среднестатистического человека. На смену одного бокала быстро приходил другой. И будь то копыта или цапкие лапы гордых грифонов, все разделяли это странное ощущение будто распылённых в атмосфере антидепрессантов.

Сколько ни приходилось фантазировать на данную тему, придумать что-то более удивительное, чем это уже никак не удавалось.

Может, к счастью, а может, и нет, сейчас события развивались настолько стремительно, будто сценарист сам не мог определиться с тем, чей шаг в данном сюжете будет опережающим. В конечном счете...

— Эй, парень, ты чего будешь? — вывел меня из размышлений приятный мужской голос.
— Я... а что есть? — облокотившись на барную стойку, попытался я перекричать громкую музыку.
— Смотри, — покрутился на месте кремового окраса жеребец. — Сидр, карамельный Эйршиш с хмельным ароматом, «Крюк», «Вечерняя лагуна» и Воряжка.
— Воряжка?
— Замечательный напиток, чтобы быстро взбодриться, — начал тот постукивать копытом по основанию стойки. — Клубника, яблоко, апельсиновая цедра, выдержанный сидр, миндальный сироп и дробленый лёд, — закончил тот, забавно вскинув копыта вверх, будто изображая статую.
— Замечательно, сколько стоит?
— Ты ведь тот самый человек? — облокотившись чуть ближе ко мне, шепотом продолжил тот, оглядывая сидящих по мою правую и левую руку кобылок.
— Именно так, — ответил я, наблюдая за тем, как тот скоропостижно начал мешать ингредиенты.
— Понимаешь, к нам не так часто прибывают путники, подобные тебе.
— Да, но, судя по тому, что у вас действует программа культурной интеграции, уверен, клиентов вам тут хватает, — оглядев переполненную танцевальную площадку, задумался я.
— Ты не понимаешь, — улыбнувшись, поставил тот громоздкий, переливающийся цветами радуги бокал напротив меня. — Из других стран — да; из других миров... нет.
— И кто, интересно, меня сдал? — улыбнувшись ему в ответ, отпил я немного из трубочки.
— Слухи расходятся с молниеносной скоростью. Конечно, если ты не хочешь, чтобы такая информация просачивалась дальше, то...
— Не, — покачав в такт музыки головой, сделал я ещё пару глотков, — я вовсе не против, да и... не секрет это вовсе.
— Что ж, — поцокал тот копытцами, — чем планирует заниматься наш всеми уважаемый человек?
— Думаю, стоит начать с чего-то более приземлённого.
— Например? — улыбнулся тот.
— Ну, например... с культуры. Я уже обратил внимание на то, что ваш народ — просто кладезь импонирующих черт.
— А конкретнее?
— Дружелюбие, неравнодушие, а также... — ухмыльнулся я, почесав подбородок, — прекрасный талант к созданию комичных ситуаций.
— Это мы и именуем... гармонией, — мечтательно улыбнувшись, начал тот протирать бокалы. — Нет, я не шучу. Это ведь как случается: начинает что-то делать один, а остальные, как по цепочке, уже подхватывают.
— Немного не понял, — сделав ещё пару глотков, хмыкнул я.
— Ну вот смотри, — начал тот вырисовывать круги по барной стойке. — Например, начинает играть музыка, причём любая от классики до танцевальной. И с очень большой вероятностью кто-то начнёт петь.
— А что в этом удивительного: и в моем мире любят петь.
— Это не просто пение... а самая настоящая импровизация.
— Без текста, без ничего?
— Именно, — забавно выставил тот копыто вперёд. — Причем случается это с такой периодичностью, что многие ученые пытаются уже какой год выяснить, чем это обусловлено.
— То есть... Ничего не понимаю, — покрутив бокал, ощутил я переливающееся по всему телу приятное тепло.
— Ну вот выходишь ты из дома, чтобы купить фруктов, а на улице самый настоящий парад, спровоцированный простой музыкой в исполнении одинокой виолончелистки, стоящей посреди вроде пустующей площади.
— То есть иногда у вас случаются музыкальные... припадки.
— Именно, — кивнул тот, продолжая протирать бокалы. — Так мы это и прозвали — музыкой гармонии. И касается это всех вытекающих ситуаций.
— Удивительно, — икнув, ощутил я прозрачные нотки легкого опьянения. — Но ведь в этом нет ничего плохого?
— Напротив, это даже очень забавно, — мило посмеялся тот под нескончаемые аккорды танцевальной музыки. — И по какому случаю ты здесь оказался? — продолжал улыбаться бармен.
— У меня на сегодня была спланирована культурно-экскурсионная программа вместе с Флитфут: с самого утра с ней мотаемся по городу, — облокотившись на стойку, склонил я голову в стиле постоянного гостя ночных заведений, — сказать, что я обескуражен, значит ничего не сказать.
— Это ты ещё звездного неба Кантерлота не видел, — мечтательно улыбнулся жеребец.
— Звездного неба?
— Да... одно из самых красивых явлений в это время года.
— Я слышал, — помедитировав пустой бокал, задумался я, — что у вас за смену погоды отвечают пегасы.
— Угу, — кивнул жеребец.
— И когда у вас весна?
— Ровно через две недели. Поэтому советую как можно сильней запечатлеть нашу зиму, так как весна обещает быть довольно тёплой.
— Это мы умеем, — рассмеявшись, отправил я последние капли напитка в долгий путь до моей бедной печени.
— Повторить? — добро улыбнулся бармен, заметив мои раскрасневшиеся щёки.

Оглядевшись по сторонам подобно профессиональному шпиону, я нашел единственное, что можно ответить:
— Только пока Флитфут не видит, плесни... — выставив два пальца, обозначающих грамовку, тише рассмеялся я.
— Ну тогда давай поторопимся, — следом засмеялся тот, начиная взбалтывать в металлическом блендере необходимые ингредиенты...

— Оцеллус, ты видела мой шарф?
— Не-а.
— Я видел, — донёсся с конца комнаты отрывистый голос.
— Ну так неси его сюда! — вспыхнула дракониха, наворачивая круги по комнате.

Надо сказать, что особой формальностью подобные послеучебные прогулки не обладали. Однако в силу холодного времени года и стоящих на повестке дня зимних праздников всем хотелось одеться не просто тепло, а так, чтобы это и со стороны смотрелось достаточно солидно.

Причем выбиралось всё с такой тщательностью, что в один из таких дней можно было бы смело устроить внеплановый показ мод, обычно проводящийся только в столичных городах наподобие Кантерлота или Филадельфии.

При выборе одежды независимо от времени года каждый руководствовался своим собственным выработанным подходом: для кого-то была важна пышность и яркость наряда, для кого-то простота, а кто-то вообще руководствовался тем, подходит ли наряд под цвет его шкурки или чешуи.

Так и сейчас, по случаю последних недель зимы каждый хотел запечатлеть то, что хорошо смотрелось бы на нем. Конечно, таким вопросом были больше озабочены представители женского пола, чем мужского, однако и парни порой не могли обойтись без яркого аксессуара, хорошо подчеркивающего собственную натуру. Причем это могло быть чем угодно: от яркой шапочки с помпончиком до длинного, переливающегося несколькими цветами шарфом.

— Так, скажите мне, куда подевались мои перчатки? — скрестив лапы, вслух задумался грифон голубого окраса.
— Я тоже свои не могу найти, — чуть расстроившись, опустила мордочку Оцеллус.
— Но не могут же наши вещи просто взять и пропасть, — запротестовала лапками дракониха, невольно выпустив из ноздрей небольшой сгусток пара.
— Да, только если это не...

— Да, это действительно удивительно, — донёсся ото всюду спокойный голос, вызвавший у всей собирающейся шестёрки томный выдох. — Я вот сегодня тоже никак не мог найти мои резиновые перчатки.
— Дискорд!!! — хором раздался комичный возглас.
— Что??? Мне казалось, что друзья для того и созданы, чтобы помогать в трудную минуту. Как в одном мире говорилось: «Друзья познаются в беде», — вслед за белоснежной вспышкой принял свою обычную форму драконикус, одетый с ног до головы в горнолыжное обмундирование.
— Резиновые перчатки? — чуть отсмеявшись, выставила копытце вперёд Оцеллус.
— Я что, сказал «резиновые»? — как ни в чем не бывало указал на себя коготком Дискорд, — ...так и знал, что играть с ними в покер плохая затея... — задумчиво скрестил тот лапы, не обращая внимание на недоуменные взгляды присутствующих.
— Ты, конечно, любитель появляться в самые неожиданные моменты. Но ведь неспроста? — улыбнувшись, скрестил лапы Галлус.
— А я что, разве не говорил, что являюсь сертифицированным специалистом в области непредсказуемости? — вслед за следующей вспышкой возник длинный, раскручивающийся по всей комнате свиток с многочисленными штампами.
— А по-моему, тебе просто нечем заняться, — продолжая рыться в небольшом сундучке, по-мальчишески усмехнулась дракониха.
— Или же... — тихим голосом начала Оцеллус, смущенно отведя взгляд, — ты просто не знаешь, чем заняться в отъезд... Флаттершай.
— Ой, да бросьте...
— Я тоже более чем уверен... — подлетев к одному из сундуков вслух подумал Галлус.
— Я вот в отличие от вас не являюсь заложником глупых... тесных личностных привязаностей... — скрестив лапы, гордо поднял голову вверх драконикус.
— В этом же нет ничего плохого, — разведя копытами, улыбнулся пони аквамаринового окраса. — Иметь друзей, которые понимают и помогут в трудную минуту — это ведь так замечательно.
— Да, только, если бы речь шла о... «дружбе», — по-мальчишески усмехнувшись, пару раз вильнула хвостом дракониха.
— А разговор-то в одну сторону идёт... — обреченно вздохнув, скрестил лапы драконикус.

— Ребята! — не успев на лету затормозить, врезалась в гору подушек неожиданно возникшая особа. — Упс...
— Флитфут?
— Хе-хе, — посмеялась та, вмиг выбравшись из под устроенного завала. — Всегда хотела так сделать, — пару раз мило икнув, взъерошила та гриву.
— И после этого меня еще называют непредсказуемым, — наигранно обидевшись, присел на свой хвост Дискорд.

— Флитфут, ты в порядке? — подойдя в сторону запыхавшейся кобылки, спросили присутствующие в комнате.
— В полном, — взъерошив гриву, ещё раз икнула кобылка.
— А если попрошу в трубочку дыхнуть? — улыбнулся драконикус, держа в лапах непонятное маленькое устройство.
— В трубочку?
— Не бери в голову, — махнул тот лапой, — просто межпространственный юмор.
— А где Джеймс, вы ведь вроде вместе были? — подлетела ближе Сильверстрим.
— Да, вместе, — присела аквамариновая кобылка на круп. — Только под конец нас занесло в «Сладкую вишенку».
— Это то заведение на углу книжного переулка? — отвлекшись от поиска вещей, подлетел ближе Галлус.
— В точку, — махнула копытцем Флитфут. — Поэтому встреча переносится в более весёлую обстановку.
— Я не против, — начала прыгать на месте Сильверстрим.
— То есть он сейчас один веселится в... танцевальном заведении? — натянув шапочку с помпоном, спросила Оцеллус.
— Ну, формально не один, а так... — задумалась Флитфут, — он будет очень рад всех вас видеть. Да, всех... — добавила медленнее кобылка, заметив скисшую в прямом смысле физиономию драконикуса.
— А я что? Только вот не надо на меня так смотреть, — запротестовал Дискорд, заметив озорные ухмылки всех присутствующих. — А впрочем... Будь что будет. Только потом не жалуйтесь на переизбыток хаоса.
— Вот и замечательно, — ещё раз мило икнула Флитфут. — Поэтому собирайтесь, следующая остановка... «Сладкая вишенка»! — торжественно выставив копыто вперёд, забавно откинулась та на спину.
— Да, только вот осталась нерешённой одна проблема, — скрестив лапы, буркнула оранжевая дракониха. — Дискорд, верни наши вещи...

— ...Ну а я им всем такой говорю, мол, «все финансовые вопросы решаются через кадровый отдел», а мне такие, «какого черта... ведь...», блин, — усмехнулся я, держа в руке пятый по счету стакан, — ...а вот дальше я чего-то не помню.
— Подожди, — вытянув губы трубочкой, задумалась оранжевая пегаска с собранной в пучок гривой. — Так ты помнишь, что было раньше или нет?
— Я тоже немного не уловил, — так же задумчиво протянул жеребец, осмотрев собравшихся вокруг меня увлечённых слушателей.
— Тут дело странное выходит, — отпив из стакана, чуть пошатнулся я на стуле. — Это как бы все... вроде воспоминания, а вроде... и нет. То есть, — заплетаясь языком, раскрыл я ладони. — Вот включить сейчас проектор, и мы увидим картинки. И что-то похожее на эти картинки я вижу у себя в голове, когда... это... пытаюсь вспомнить события ранее. Но не сильно ранее... Только что-то общее... что-то размытое.
— Значит, ты был... финансистом?
— Неееееет, — усмехнулся я, протерев глаза. — Это вряд ли. Но, чёрт возьми, занимался я действительно чем-то важным. Да и тем более, — покрутив бокал, осмотрелся я по сторонам. — Что в вашем понимании «важная» профессия?
— Любая профессия важная, ведь кьютимарка определяет твою дальнейшую жизнь, — игриво улыбнувшись, демонстративно подняла свой круп чуть выше одна из кобылок, стоявшая позади стойки.
— Не... ну, то есть, — отсмеявшись, развернулся я к заинтересованным позади мордочкам, — по-вашему, даже профессия дворника будет наравне по важности с другими... государственными? — закончил я, неожиданно икнув.
— Конечно, ведь каждый реализует свой талант.
— По мне так легкая форма дискриминации, — отпив, облокотился я правой рукой о стойку. — Ведь сами посмотрите: если пони хочет петь, а в итоге он получает кьютимарку в виде цветов, обрекая последнего на работу в качестве флориста.
— Но ведь каждый в праве заниматься хобби, — продолжая протирать бокалы, заметил бармен.
— Но в итоге-то... поставить пение в качестве оплота своей будущей карьеры он уже не сможет...
— Просто так выходит, что желание чем-то заниматься совпадает с тем, что вырисовывается на крупе, — мило зевнув, заметила кобылка, сидящая по правую руку.
— Это-то понятно, — качнувшись, улыбнулся я. — Я к тому, что у нас, у людей... всё гораздо иначе: тату на попе у нас не вырисовываются, поэтому своё призвание приходиться искать путём бесчисленных проб и ошибок. Причем большинство ошибочно считает, что сидя дома и ничего не делая, это... призвание спустится к ним, как лучик света, исходящий ежедневно благодаря вашим принцессам, — довольно промочил я своё горло после услышанных весёлых смешков. — Вам уж точно в этом легче, потому что «нам» приходится искать это... призвание, — загнул я пальцы, — сквозь призму усердного труда. А вам, — махнул я рукой, — достаточно просто сидеть на крупе ровно.
— Ну нет уж, — пытаясь перекричать весёлый смех, продолжила одна из кобылок, опершаяся копытами о стойку. — Чтобы получить кьютимарку нам тоже приходиться много чего перепробовать. Вот те же... меткоискатели, — забавно улыбнулась та, будто вспомнив что-то весёлое.
— Меткоискатели, значит?
— Да, — по-девичьи улыбнулась та. — Они ведь чего только ни делали в попытках получить свою... тату на попе, — посмеялась та.
— Ну... тут уж спорить я не могу. Просто мне кажется, что получая кьютимарку, вы обрекаете себя на жизнь занятием, которое через десятки лет вам может просто-напросто надоесть.
— Тут и я могу поспорить, — нагнулся ближе жеребец, стоящий по ту сторону барной стойки. — Мой дед вот как в юности любил заниматься коллекционированием, так и сейчас, — покрутил тот копытом, — не теряет к этому ни малейшего интереса.
— Выходит, этот мир под завязку наштампован самыми необычными законами. Назовём это... законы «Гармонии», — довольно отпив, полностью погрузился я в прямом смысле в опьяняющее чувство спокойствия.

— Или закон «почему мы начинаем пиршество без нас»? — прозвучал весёлый голос со стороны ступенек, заканчивающихся на входе главного танцпола.

И, как оказалось, спустившись к главному эпицентру веселых событий, меня начала сверлить взглядом уже хорошо знакомая шестерка многообещающих студентов в сопровождении уже полюбившейся экскурсоводши.

— А я вам тут место подогревал... — торжественно подняв бокал в сторону новоприбывшей компании, улыбнулся я.
— Ой, хватит мне тут "ля-ля", — забавно пролетела аквамариновая кобылка ползала, чтобы заключить меня в тёплые объятья. — Уже пьёшь и собираешь вокруг себя пол-клуба. Ты что, решил тут клуб анонимных читателей открыть?
— Хе-хе, — глупо улыбнувшись, коснулся я её маленького носика. — Считай... это была торжественная часть. А вот теперь, когда с официозом покончено, можно начать веселиться.
— Так значит, мы и договаривались встретиться у входа в Академию? — подлетев ближе, саркастичным тоном начал Галлус.
— А я что... это всё она, — разведя руками, кончиком головы кивнул я в сторону Флитфут, которая тем временем о чём-то разговаривала с барменом.
— И ты думаешь, я тебе поверю? — улыбнувшись, в уже похожей манере скрестил тот лапы.
— Дело не в том, что ты знаешь...
— А в том, что я смогу доказать... уже слышал... — закатив глаза, рассмеялся тот.
— А что, у нас сегодня праздник? — неожиданно подлетев, положила мне на колени свои лапки Сильверстрим.
— Д-да... — подняв бокал, чуть пошатнулся я. — Хочу выпить... За Эквестрию... и... за всех её замечательных жителей: чтобы вы всегда оставались такими добродушными, — повысив голос так, чтобы меня услышали все в заведении, подмигнул я Флитфут, — и, чтобы ваши улыбки не переставали греть меня даже в самые холодные дни. За вас, — закончил я, как тут же, на удивление, все дружным хором произнесли «Ура», одарив меня самой тёплой и неравнодушной улыбкой.

Веселье только начиналось...