Зимняя пора

Глава XXVI

Следующие несколько дней прошли в тревожном смятении от осознания всей сложившейся картины. Эти сутки прошли словно один долгий миг и от всего мира меня отделяло лишь несколько стен и большое зашторенное окно, через которое можно было наблюдать бесконечный городской гул и повседневную суету. Находясь в кабинете, я то и дело, что перепроверял отчеты, принимал звонки с административной стойки на первом этаже, ходил взад-вперед или же пустым взглядом смотрел в окно, от чего мне постоянно становилось дурно и чертовски тоскливо.

От всего этого бюрократического завала меня чуть ли не выворачивало наизнанку. От горько осознания, что именно этим я занимался на протяжении многих лет и, что результаты всего этого бедлама обернулись таким образом, я начал ловить себя на мысли о скорейшем завершении этого наигранного спектакля.

Я словно вернулся в этот социальный лимб совсем другим человеком, который ранее понял что-то такое, без чего теперь существовать просто не невозможно. Превратиться за один миг из бесчувственной машины в сентиментального героя какого-то малобюджетного романа не слишком радужная перспектива, особенно в мире, который уже трещал по швам.

От мирой войны нас отделял лишь один шаг и неизвестно, кто первым пересечет этот рубеж. Уж неизвестно, кто именно осмелится это сделать. С учетом последних новостей, которые с каждым днем приобретали все более и более настораживающий характер было ясно, что развязка совсем близко. Даже, если я встречусь с Ричардом Греннелом, неизвестно, чем все это обернется. Конечно было ясно, что такой маневр защитил бы исключительно меня. И никого другого. Но что будет дальше?

Даже, если в американском посольстве меня возьмут под опеку и меня смогут выгородить перед правительством, это вовсе не значит, что ситуация сразу примет формат сахарной ваты. Наоборот, когда станет известно, что к ситуации прямое отношение имеет государство, начнутся более страшные события. От войны это вряд ли убережет, разве что к этому моменту я уже буду совсем далеко. Но, как говорится, человек предполагает, а располагает уже кто-то другой…

В этих размышлениях я совсем забылся и только сейчас понял, что уже несколько минут со всех сторон рассматриваю длинное аквамариновое перо, которое с момента моего возвращения из Нью-Йорка так и не потеряло своих красок и до сих пор немного блестело на фоне прямых солнечных лучей. Выглядело оно, как профессиональная авторская работа, но… было в нем что-то живое и что-то такое, что заставляло немного забыться и даже немного расслабиться. К слову это разглядывание вызывало одновременно и странную тоску от чувства полной растерянности и чувство странного спокойствия, будто еще немного и я окажусь вдали от всей этой непонятной вакханалии, что творится в мире. Хоть вазу теперь покупай, чтобы поддерживать эти краски.

Неожиданно раздался телефонный звонок.
— Слушаю вас, — поднял я телефон на проводе, отложив перо в сторону.
— Вас беспокоит Хелен со стойки регистрации. На ваше имя пришло несколько конвертов, я попрошу вам их принести.
— Спасибо Хелен, — начал я опускать телефон, впрочем быстро опомнился и снова приложил его к уху. — Вы еще здесь?
— Да, Джеймс, я вас слушаю.
— Мои запросы в организационно-кадровый отдел.
— Да, мы получили пакет документов. Их вам принесут немного позже.
— Хорошо, спасибо, — повесил я телефон, откинувшись в кресле.

Я еще раз внимательно осмотрел это перо. Откуда оно взялось у меня в кармане? Разглядывая его со всех сторон у меня возникло чувство, будто еще немного и я найду ответы на все вопросы, но вместо этого лишь сильнее запутывал себя, ибо никакой логики я в этом не видел. Будто я подопытная белка в колесе, мир которой ограничивался лишь скудным восприятием просторной, но от этого не менее ограничивающей клетки.

Немного пройдясь вдоль кабинета, я поочередно осмотрел все предметы. Небольшой стенд с пометками красным маркером, книжная полка с документами, небольшой красный диван в углу, пару стульев, стол, заваленный промаркированными листами; окно, с которого открывался животрепещущий вид на город и… я. Словно клякса, сошедшая по ошибке с кончика пера неопытного художника.
— Джеймс, разрешите? — послышался стук в дверь
— Да, проходите, — вернулся я на место, успев вовремя убрать перо в верхний выдвижной ящик стола.
— Ваши конверты. Также просили передать, что ваш запрос в кадровом отделе был принят и документы вам занесут немного позже, — откланялся молодой парень в белой рубашке с растегнутой верхней пуговицей.
— Да, Хелен меня уже оповестила, — поправив очки, начал осматривать я небольшую стопку конвертов. — Спасибо.
-…Джеймс, — у самой двери немного замешкался парень. — Скажите… что же все-таки будет?
— В каком смысле? — сложив пальцы, спросил я.
— У нас… в отделе… — начал потирать пальцы парень. — Очень взволнованы в связи со сложившейся ситуацией. Никто не говорит ничего конкретного и я хотел от вас услышать… точнее… я хочу быть уверенным, что все в порядке.
Я немного нагнулся вперед и продолжил чуть тише.
— Никаких поводов для волнения. Мы продолжаем свою работу в штатном режиме и… — сжал я губы, пытаясь придать словам уверенность. — Нет никаких поводов для волнения…
-…Думаете, удастся избежать войны? — с мольбой в глазах спросил меня парень.
-…Все будет в порядке, — покивал я. — Когда документы будут готовы, сразу занеси их мне.
— Хорошо, — опустил голову парень и секундой позже вышел из кабинета, закрыв за собой дверь.

Когда он вышел из кабинет, я откинулся на стуле и стал протирать глаза так, словно в них забился песок. На душе было чертовски отвратительное чувство, ведь ничего кроме вопросов я более не видел в этой ситуации. Снова одев очки, я принялся осматривать конверты. Стандартная процедура при передачи пакета документов — это штамп и официальная маркировка на каждом комплекте, особенно, если бумаги идут напрямую начальству. Каждый конверт не выделялся на фоне другого ничем особенным. Все со штампами, полями адресата, но один из этой кучи выглядел немного иначе, нежели остальные. Немного шершавая и выцветшая бумага, заляпанная по краям чем-то желтым.

На этом конверте не было ни штампа, ни маркировки. Просто безымянный кусок сложенной бумаги без полей, имен, адресата и прочего. Осмотрев его с двух сторон, я раскрыл этот конверт и вытащил из него сложенный несколько раз лист бумаги.

Ничего особенного. Обычное налоговое уведомление о необходимости оплаты коммунальных услуг за жилплощадь. Но, приглядевшись еще внимательней, я заметил в этом что-то странное. Помимо счета на круглую сумму, была также указана дата оповещения и, судя по ней, уведомление было составлено еще полгода назад и выходит, что оно давно просрочено. Но странно, что никаких иных оповещений, кроме этого я больше не получал. Поправив очки я также обратил внимание на адрес выставления счета. Там их было два и оба на мое имя. Только вот одно было верным, а было это место моего нынешнего нахождения, а второе… адрес улицы и квартиры под номерным знаком «34». Странно, но я не помнил, чтобы я когда-то жил под этим адресом. Приглядевшись и, удостоверившись, что все правильно прочитал, а налоговые агентства более чем компетентны в составлении бюрократических писем, я начал рыскать по выдвижным полкам своего стола, чтобы отыскать ключи от своей квартиры. Я примерно помнил, где жил, но чтобы настолько далеко. Не уверен. Отыскав заветные ключи, что самое неожиданное, в самой первой полке, что лежали под тем самым аквамариновым пером, я встал с места и нацепил пальто, чтобы немного прояснить хотя бы один вопрос.

Закрыв за собой кабинет, я обратился к девушке, которая сидела за регистрационной стойкой справа от моего офиса.
— Я отъеду, можете попросить подготовить мой автомобиль.
— Конечно, Джеймс, — улыбнулась молодая девушка. — Надолго?
— На пару часов, — поправил я воротник. — И, когда придут документы, оставьте их у себя. Я заберу их на обратном пути.
— Конечно, — улыбнулась она, подняв телефон, чтобы позвонить на стойку в паркинге.

Спустившись на подземный этаж, я прошел на парковку, где уже ждал черный Мерседес, у передней двери которого стоял любезно улыбающийся мужчина.
— По делам? — спросил он, протянув ключи.
— Как всегда, Джозеф. Как всегда, — сел я за руль, спешно пристегнувшись. — Скажи, как лучше всего добраться до этого адреса? — протянул я ему бумажку с от руки написанным адресом того странного места.
— Я бы посоветовал добраться на метро, немного далековато, — протянул он мне бумажку обратно. — Но, если вы выйдете на шоссе по направлению Альтенвердена, то доберетесь без пробок.
— Спасибо, — улыбнулся я, повернув ключ зажигания.
— Хорошей дороги, — поклонился Джозеф, прежде чем пойти в сторону лифта.
— Хорошей дороги… — сказал я самому себе, прежде чем выехать из паркинга на немного заснеженную улицу.

На улицах уже начало понемногу холодать. Еще ничего не предвещало сильной метели, но люди уже ходили в шарфах и теплых шапках. Толпы отчаянных туристов встречались чуть ли не на каждом втором километре езды, а посмотреть в городе, конечно, было что. В городе было намного легче, нежели в офисе. Здесь не чувствовалась эта нагнетающая обстановка и будь я обычным человеком, то, наверное, никогда бы не заподозрил, что буквально все находятся в одном шаге от привычной и обыденной жизни. Люди, как всегда, спокойно шли по своим делам, спускались в подземные переходы. Кто с колясками, кто постоянно на телефоне, а кто просто гулял по улицам, наслаждаясь красивыми городскими пейзажами. Все было так, будто ничего не предвещало опасности. Конечно, все были в курсе сложившейся ситуации: о выступлении в Нью-Йорке, о Ассамблее и о том, что страны находятся на пике эскалации международного конфликта. Но это не останавливало каждого заниматься своими делами, будто все произошедшее лишь мимолетное событие, о котором скоро все забудут и мир заживет так, будто ничего и не было.

Я спокойно ехал по шоссе, закинув левую руку на переднее пассажирское сидение и просто наслаждался этой иллюзорной свободой. Не помню, когда я в последний раз так просто выбирался куда-то в поездку. Все предыдущие вылазки были всегда связаны с работой, а теперь я так спокойно озирался по сторонам, будто я наконец вырвался из неразмыкающегося капкана. Лес по правую руку, еще не зажегшиеся фонарные столбы, умеренный автомобильный поток и легкая непринужденная музыка, играющая по радио.

Так я ехал еще минут тридцать, пока на развилке не повернул и наконец не выехал на главные улицы Харбурга, в окрестности которого и находился тот странный и непонятный адрес. Этот регион был определенно тише. По мере езды людей становилось все меньше и меньше. Понемногу начали зажигаться фонарные столбы, а поток машин так же сбавлял обороты, будто освобождая мне встречную дорогу.

Повернув на улицу Вильгельма, я аккуратно припарковался прямо напротив ухоженного сквера, в центре которого находилось красивое озеро и направился вдоль смеркающейся улицы по направлению спального района, где и был тот самый адрес.

По пути я подходил к встречным людям и просил указать дорогу, после чего уверенно шел дальше. Эти поиски завели меня в просторный двор, в центре которого красовался огромный парк, в котором до сих пор гуляло огромное количество людей. Здания в округе были немного старые, но на фоне этого длинного кирпичного коридора все выглядели довольно гармонично. Семиэтажные дома с балконами и хорошо обустроенные парадные с цветочной рассадой вдоль металлических перил. Найдя тот самый дом, я с недоверием оглядел его сверху вниз. Было в нем что-то странное, а странное от того, что по мере приближения у меня возникало необъяснимое чувство дежавю, будто когда-то я уже здесь был, пусть и эти события относятся к многолетней давности. Поднявшись по ступенькам, я подошёл к двери, как вдруг меня окликнул чей-то приятный женский голос.
— Джеймс?

Это была молодая девушка тридцати лет. Пока я ее оглядывал, она стояла с сумочкой прямо на ближайшем переходе, и с каждой секундой ее глаза становились все ярче и ярче.
— Мы знакомы?

Сначала она спокойно подошла, а когда между нами было расстояние всего в один шаг, она неожиданно заключила меня в крепкие объятия и начала, на удивление, поглаживать меня по зачесанным назад волосам.
— Как же я скучала… — прошептала она мне на ухо, от чего я остолбенел и попытался немного дистанцироваться.
— Девушка, вы меня, наверное, с кем-то спутали…
— Ты совсем меня не узнаешь? — мило улыбнулась она и буквально на долю секунды на фоне солнца ее глаза блеснули лавандовым оттенком.
— Нет, не совсем…
— Мы познакомились, когда ты переехал сюда. Софи, — положила она руку мне на грудь и мне просто не хватило сил убрать ее в сторону.
— Софи? — посмотрел я под ноги. — Софи…
— Ты уехал, даже не попрощавшись. Мне показалось, что ты просто был расстроен из-за ситуации с Алланом, но… — опустила она взгляд. — Ты даже не оставил номера телефона.
— Я… не…
— Пойдем, — взяла она меня под руку и повела в сторону того самого дома. — Попьем чаю, расскажешь что да как.
— Мне нужно заскочить в квартиру, — лениво семеня следом, пустым голосом ответил я.
— Я живу этажом ниже, не бойся, — счастливо открыла она дверь прежде чем мы вошли в парадную.

Единственное слово, которое наиболее подходит под описание квартиры этой девушки — это уют. Коротенький коридор с развилкой по правую сторону на кухню и по левую в гостевую комнату. Сервиз, полки вдоль коридора, заставленные разноцветными фотографиями и приятный аромат свежеиспеченных пирогов. Пройдя на кухню, мы присели так, будто делали это каждый день. И ведь действительно. У меня возникло чувство, что я действительно здесь когда-то был, но это настолько противоречивые воспоминания, что я просто отдался обыденному желанию немного промочить горло теплым согревающим чаем.
— Ты живешь одна?
— Да, но иногда ко мне приезжает мама, чтобы проведать. С тех пор, как ты уехал, здесь столько произошло. Но я рада, что ты снова здесь, — налила она чай в мою кружку и присела рядом.
— Я что-то не очень пойму. Когда мы с тобой познакомились? — взглянул я в ее красивые глаза.

Девушка от услышанного немного расстроилась, но постаралась не подавать виду.
— Когда ты переехал сюда. Мы столько лет общались, потом ты уехал и… совсем ничего не помнишь?

Я пустым взглядом осматривал стол, стараясь более не задерживаться взглядом на этих красивых глазах, ибо теперь было немного стыдно из-за невозможности с уверенностью ответить на ее вопрос. Она так любезно и неравнодушно меня встретила, будто когда-то мы были вместе, но теперь с этими событиями я единственное, что мог это массировать виски, к которым подступила тупая боль.
— Извини, у меня сейчас очень сложный период и я буду тебе очень благодарен, если ты мне немного поможешь.

Девушка с пониманием отнеслась к моей просьбе и легонько кивнула, не проронив ни слова.
— Тогда давай по очереди задавать друг другу вопросы, — снова улыбнулась она.
— Давай, — коротко ответил я, отпив чаю. — Я немного не понял, что ты имела в виду, когда упомянула Аллана. Мне это имя очень знакомо, но я не могу вспомнить, кто это…

От услышанного она откровенно удивилась и теперь смотрела на меня с округленными зрачками, а грудь стала вздыматься даже чаще, что немного привлекло мое внимание.
— Ты… серьезно?
— Да, — снова отпил я.
— Вы ведь были лучшими друзьями и… как ты…
— Софи, — взял я ее руки и сжал в своих ладонях. — Я в беде. Пожалуйста, ответь на мои вопросы, потому что то, что сейчас происходит, очень для меня важно.
— Он… — ответил девушка, оставив свои руки в моей теплой хватке. — Он… погиб. В автокатастрофе и… ты был на похоронах.
— Боже, — откинулся я назад, схватившись за голову.
Пододвинувшись ближе, девушка погладила меня по плечу.
— Мне очень жаль. Скажи, ты из-за этого уехал?
— Я не знаю, — помотал я головой. — Кажется, теперь я уже ни в чем не уверен. Я здесь жил? — взглянул я на нее.
— Ты переехал сюда десять лет назад, тогда мы с тобой и познакомились. Но три года назад ты уехал и с тех пор от тебя не было никаких вестей. Мне показалось, что ты был очень расстроен.
— Я уже не помню. Сейчас у меня совсем другая жизнь.
— Какая? — с любопытством спросила она.
— Я руководитель отдела, который занимается научными разработками.
— Все как ты хотел?
— Даже хуже, — с сарказмом усмехнулся я.
— Ты ведь смотрел новости? — вскочила девушка, положив руки сначала мне на плечи, а потом мне на колени. — Сейчас такое говорят, что…
— Да, слышал, — почесал я щетину. — Уверен, все обойдется. Да и я здесь затем, чтобы немного отвлечься.

Девушка тут же кивнула.
— Скажи, — одев очки, достал я из пиджака свернутый клочок бумаги с тем самым адресом. — Это ведь этот дом?
Поправив волосы, Софи прочитала написанное, после чего ответила:
— Да, все верно. Твоя квартира номер 34, там ты жил до того, как уехал.
— Замечательно, это я и хотел узнать. Говоришь, этажом выше?
— Джеймс, — схватила она меня за руку. — Скажи, ты ведь останешься?
— Я не знаю, — встал я с места, поправив пиджак. — Мне нужно срочно зайти в квартиру, после побеседуем, — даже немного строго ответил я, из-за чего девушка просто открыла рот, так и ничего и не сказав.
Даже, когда я обулся и вышел в коридор Софи так и продолжила молча сидеть за столом на кухне.
— Я вернусь через двадцать минут, — крикнул я ей.

Но, не услышав ответа, я просто вышел и закрыл за собой дверь.

Пробежав пролет, я остановился только напротив той самой двери с номерным знаком тридцать четыре. Словно это портал в другой мир, я с трепетом достал ключи из левого кармана и воткнул их в замочную скважину. Вроде обычная процедура, но было странное чувство предвкушения чего-то неизвестного. Повернув ключ, раздался протяжный скрип и, когда я открыл дверь… меня встретил самый обычный коридор.

Пара обуви, висящая на крючке куртка, ложка и пару тюбиков с черным кремом на полке. Зашел я внутрь так, будто был не владельцем квартиры, а самым обычным грабителем, ибо постоянно озирался по сторонам, прислушивался к шорохам и двигался настолько аккуратно, будто каждый шаг мог спровоцировать пожарную тревогу.

Осмотрев прихожую, я закрыл за собой входную дверь и двинулся вдоль коридора дальше. По правую сторону в ряд располагались две комнаты: одна была залом с большой, свисающей с потолка люстрой, следующая небольшим кабинетом с массивным деревянным столом, заваленным книгами и канцелярскими принадлежностями. Еще далее по левую сторону располагалась кухня, в конце которой был выход на балкон. А в конце коридора небольшая душевая комната.

Обойдя все вдоль и поперек, до моих ушей начали доноситься еле слышные гудки. Они были короткие, словно стационарный телефон после разговора забыли вернуть на базу. И так все и оказалось. В зале на большом комоде стоял стационарный телефон на проводе, только вот сама трубка лежала вытянутым проводом в нескольких сантиметрах от основного блока.
— Теперь понятно, почему мне пришел такой большой счет, — ухмыльнулся я, поставив телефон на базу.

После я вернулся на кухню и присел за стол. Вся посуда стояла на месте, пыли не было, словно здесь часто делали сан. уборку, а пару сковородок стояло прямо на плите рядом с тостером. За окном слышался гул проезжающих машин, голоса людей, что гуляли в парке под окнами и все было, так будто я обычный, только проснувшийся парень, у которого из забот лишь приготовление завтрака и выкуривание первой утренней сигареты.
— И какая у нас вышла в итоге сумма? — пробубнил я себе под нос, начиная разворачивать налоговую квитанцию, что лежала во внутреннем кармане пиджака. — Да и вообще… — продолжил я бубнить… прежде чем остолбенеть и ощутить волну мурашек по спине…

Лист, что был налоговой квитанцией был абсолютно пуст… Просто белый смятый лист бумаги без каких либо пометок, записей и цифр. Будучи уверенным, что здесь какая-то бытовая ошибка, я снова потянулся во внутренний карман, из которого следом выпала вторая смятая бумажка. Кажется, та самая, на которой от руки был написан адрес. Но и она была абсолютно пустой…

Я повторно смял и развернул эти листы, но как бы их не крутил, они, как и были пустыми, так и оставались ими. Будто по щелчку все записи пропали, а я теперь, как дурак сижу в квартире и наслаждаюсь этой глупой и неловкой тишиной.

К слову… стало действительно очень тихо. Я более не слышал городского гула. Не слышал голосов, не слышал ничего такого, что нарушало бы этот глухонемой спектакль.

Выскочив на балкон, я обнаружил, что улицы были абсолютно пусты. Был уже вечер, но пусто было настолько, будто все за мгновение пропали из этого мира. Но следующее заставило меня даже содрогнуться…
На краю балкона стояла пепельница, а в ней свисала недокуренная сигарета. Попятившись назад, я вернулся на кухню и чуть громче обратился:
— Кто здесь?!

Ответа не последовало. Было тихо настолько, что я даже слышал, как учащенно бьется мое сердце. Не было шорохов, не было ни звука. Как неожиданно пошел снег. Снова выйдя на балкон, я приметил то, что снежинки были не кристально белого цвета, а с каким-то пороховым оттенком. Выставив руку, пару из них приземлилась мне на ладонь, но вместо того, чтобы растаять, те просто рассыпались, как пыль, а после легкий ветер уносил их куда-то вдаль.

Ощущая прилив самого настоящего адреналина, я спешно выбежал на кухню, схватил пальто со стула и побежал в прихожую. Как бы я не дергал ручку, та не поддавалась и дверь, словно бетонная стена, застыла на месте. Я не мог открыть входную дверь. Я стучал, бил ногой, дергал за ручку, но когда та, щелкнув, оторвалась от двери, я встал, как вкопанный.

Когда я вернулся на кухню, я бросил свою пальто на стол и заправил обратно свою рубашку, которая в этих попыхах расправилась. Я начал себя ловить на мысли, что все это обычный кошмар, но, прикусив свой палец и, ощутив отрезвляющую боль, я быстро откинул это предположение в сторону. На что все это пыталось мне намекнуть? Оглядев себя в зеркало, я заметил черные синяки под глазами.
— Может я просто не выспался и все это мне снится? — спросил я себя в отражении.
И сразу после этого вопроса из зала донесся звон стационарный телефона, от неожиданности заставивший меня дернуться на месте. В этой тишине я прошел в зал, подошел к черному телефону и, выдохнув, снял трубку.
— Если это какая-то шутка, осмелюсь заметить, что она совсем не смешная.
Томное молчание, сопровождающееся легкими помехами, продолжалось еще несколько секунд.
— Можете не молчать! Я знаю, что именно вы причастны к тому, что сейчас происходит!
Ответа снова не последовало. Странные щелчки от помех начали усиливаться и звучали они настолько противно, что вызывали чувство первобытного животного страха, впрочем я старался держать себя в руках.
— Что, черт возьми происходит?! — сорвался я на крик.
— Ты помнишь? — раздался ехидный женский голос, от которого у меня по спине пошли мурашки.
— Нет, я нихрена не помню. Мне нужны ответы! Мне нужны…
— Ты помнишь… что произошло? — перебил меня этот же голос, принявший зловещие нотки.
— Если вы думаете, что сможете меня запугать, то разочарую вас. Я нихрена не боюсь и… я найду выход…

На этих словах я повесил трубку и направился в кабинет. Осмотрев стол, я даже не удивился, ведь поверх него лежал чистый белый лист с коротким предложением «как вдруг вдалеке я замечаю что-то…». Раздался повторный звонок. Но не из зала, где лежал стационарный блок, а прямо отсюда, ведь он магическим образом оказался прямо справа от меня на комоде. К нему не вели никакие провода. Не было никаких розеток. Он просто звонил и тот, кто это делал, явно знал, что искушение прояснить ситуацию одолеет меня и я подниму телефон.
— Мне не интересны эти ваши психологические трюки. Я уже все сказал! — поднял я телефон.
— Джеймс, это ты? — раздался знакомый мужской голос.

Не поверив своим ушам, я спросил:
— Аллан?
— Да, друг. Джеймс, — глубоко вздохнул собеседник, после чего тот спокойным голосом продолжил. — Друг… тебе пора смириться...
— С чем?! — нервно спросил я, осознавая всю абсурдность происходящего.
-…Друг, — снова вздохнул он. — Пора…
— Я не понимаю, — начало меня трясти, как вдруг сигнал прервался и я снова услышал ехидный женский голос.
-…Ты помнишь?
— Твою мать!!! — кинул я телефон на пол, начиная ходить взад-вперед.

Я ходил вдоль кабинета ровно до тех пор, пока свет неожиданно не погас и я не остался в кромешной темноте. Было так же тихо. Ощупывая стены, я более не узнавал знакомый интерьер. Это были голые бетонные стены и, ощупывая их, я двигался дальше, пока не находил следующий поворот. Так я прошагал минут пять пока не понял, что нахожусь в помещение, по форме напоминающее квадратную коробку. Бетонные стены на 360 градусов, кромешная темнота и полная дезориентация. Я пятился назад, сталкивался спиной со стеной и снова двигался то направо, то налево, пытаясь найти выход. В итоге я не выдержал и начал кричать. Но эхо было настолько оглушающим, что через несколько секунд такого крика, я прижимал уши ладонями, ибо собственный вопль болью отдавал по барабанным перепонкам. Свернувшись калачиком прямо на жестком полу, я поджал к себе колени и начал вслушиваться. Я полностью потерял себя и сейчас я оказался в плену собственных размышлений. В полном одиночестве, в полной темноте.

Неизвестно, сколько это продолжалось. Может минуты, может часы, может дни. Но в какой-то момент я начал водить ладонью по бетонному полу, пока на расстоянии вытянутой руки я не нащупал что-то длинное и мягкое. Ощупав этот предмет, я понял, что это было перо. Может птичье. Может еще кого. Но тут я все вспомнил и с моих засохших губ сорвалось еле слышное слово:

-…Флитфут…

Словно это был кодовый замок, где-то в глубине этой бездонной пучины я различил звук дверного щелчка. Он был совсем недалеко. Но я настолько отчаялся, что даже такое расстояние было для меня стокилометровым спринтом. Из последних сил я начал ползти к тому месту, откуда послышался этот звук и, когда я был у самой стены, я нащупал очертания деревянной двери. Поднявшись на ноги, я начал ее ощупывать и, когда моя рука схватилась за дверную ручку, я ее повернул и через пару секунд снова упал на колени…

Приземлившись на колени, я вовремя избежал приятного и очень тесного знакомства лица с твердым кафельным полом. Отдышавшись и ощутив разливающееся по телу приятное тепло, я опрокинулся на спину и закрыл глаза с мыслью, что сделал все возможное. Эта была настолько приятная и опьяняющая усталость, что я не сдержался и, прислонив рукав к своим глазам… пустил слезу.
— Милый, мы выходим через десять минут… Ты почему на полу? — услышал я знакомый голос, но был не в силах что-либо ответить, ибо сейчас я был полностью эмоционально истощен.
Из-за этого нежелания демонстрировать свои эмоции, я просто перевернулся на живот, стараясь как можно сильнее закрыть лицо.
— Джеймс, что с тобой? — подбежала ко мне заботливая особа, начиная чем-то мягким поглаживать меня по голове.
— Флитфут? — посмотрел я на знакомую пегаску сквозь эти искры в глаза.
— Да, — улыбнулась она. — Иди ко мне, — присела она рядом, положив мою голову на ее ножки. — Все хорошо. Что случилось?

В ответ я просто сильнее обнял ее и начал жадно водить своей рукой по ее мягким ножкам, не веря, что я вновь вернулся сюда. Обнимая пегасочку с каждым мгновением все сильнее и сильнее, я даже потерял тот миг, когда без сил обмяк и заснул…