Зимняя пора

Интерлюдия VII

— …ввиду случившегося мы ожидаем ответные меры со стороны Соединенных Штатов не ранее, чем через месяц.
— Благодарю. Чего именно мы должны ожидать?
— Благодаря спутниковой разведке нам удалось отследить движение объединенного англо-американского флота в нейтральных водах вдоль берегов Дании: в основном торпедные корабли, а также…
— Что также? — сложил руки упитанный мужчина в очках с толстой роговой оправой.
— Также… три авианосца класса «Нимиц», — сложил бумаги мужчина напротив.

В зале с огромным кругообразным столом в центре под лампой, наступила тревожная тишина, нарушаемая лишь тихими переговорами всех собравшихся.
— Класса «Нимиц»? — нервно усмехнулся один из сидящих. — Бред какой-то. Они же не будут нас бомбить?
— Если это Б1-Б, то он запросто долетит до Берлина за полчаса.
— Вздор! — стукнул кто-то кулаком. — Он не взлетит с этого авианосца!
— Да, я согласен. Скорее Ф-22 или Ф-16.
— Господа, нам необходимо продумать, каким образом можно минимизировать ущерб в результате возможного вторжения.
— Что вы предлагаете? — спросил кто-то из присутствующих.
— Возможно… если нам удастся их убедить, что это были русские…
— Да кто нам теперь поверит?!
— Джеймс, пожалуйста, представьте вашу версию, — указал рукой председатель в сторону мужчины, что сидел напротив.

После услышанного, мужчина в темно-синем костюме спокойно достал из лежащей напротив папки пару скрепленных вместе листов.
— Если побочные действия штампа проявили себя раньше запланированного, то, возможно, прямых улик и нет. Но мне неизвестны ваши внутренние тонкости. Нас могли отследить по тем каналам, через которые мы передавали информацию или же… по документам.
— Это полностью исключено, — улыбнувшись, встал один из членов комиссии. — Все каналы вели в Вашингтонское бюро. А оттуда под видом частной шифрованной переписки все документы отправлялись на разные адреса по всей Европе, в том числе и в Москву. И только после этого все тщательно перепроверялось и высылалось к нам. Отследить то, куда именно информация утекала, уверяю вас, невозможно.
— Документы? — поправил галстук Джеймс.
— Агенты высылались под статусом апатридов, — продолжил уже председатель. — Разве что они после задержания ФБР могли расколоться и рассказать о том, какая у них была миссия.
— Это тоже вряд-ли, — покивал мужчина в темно-синем костюме. — Если их схватили, значит на то был повод. Сводя концы с концами, можно предположить, что повод был для всех одинаковый.
— Что вы имеете в виду, Джеймс?
— Информация ведь о срыве операции и о том, что всех схватили, поступила с каким временным разрывом?
— Примерно… полдня, — ответил кто-то из присутствующих, глядя в статистические документы.
— Это значит лишь то, что к моменту задержания все агенты уже успели потерять свой рассудок и рассказать что-либо о своей миссии уже не могли.
— Тогда, объясните мне, почему американские ВМС идут к нашим берегам?! — кинул председатель стопку бумаг на центр стола.

В этот раз в зале повисла гробовая тишина. Взгляды абсолютно всех были направлены вниз, и никто не решался поднять глаза выше нескольких сантиметров.
— Выходит… что нас кто-то раскрыл, — кто-то подумал вслух. — Если предположить, что американцы были заранее осведомлены о том, кто за всем этим стоит, то складывается логичный вопрос, а именно, кто имел доступ к этим сведениям?
— Кудрин, вы можете что-нибудь сказать по этому поводу? — обратился председатель к мужчине, что сидел от него по левую руку.
— Отдел инновационных разработок… как известно, — немного замешкался мужчина, — …занимался технической составляющей. Разработка уравнения и изготовление тестовых образцов… поэтому… давайте не будем забывать, что господин Сандерсон нас всех предупреждал о том, что… уравнение еще не закончено.
— Мы все это прекрасно понимаем. Вопрос был другой. Могла ли информация об этих испытаниях утечь в ненужное русло?
— Полностью исключено, — покивал Кудрин. — О том, что произошло мы, как и все присутствующие, узнали уже постфактум.
— Господин Председатель, — обратился Джеймс, сложив ладони вместе. — Какие меры будут предприняты в отношении моего отдела в случае вторжения?

Большинство присутствующих, нехотя переглянулись между собой. У каждого из них на лице был написан ответ на поставленный вопрос, но формальность встречи не позволяла озвучить его вслух.
— Ваш отдел будет… законсервирован, — продолжил председатель. — Все наработки, штат, а также результаты последних исследований уходят под юрисдикцию правительства. Вас укроют в безопасном месте и нам было бы спокойнее знать, что в случае угрозы с вами ничего не случится.
— Значит ли это, что я могу продолжить свои исследования?
— Это ваше право. Вас отправят в Лейпциг, а после в Нюрнберг, как можно дальше на юг. Сейчас главная задача укрыть вас таким образом, чтобы американцам в случае вторжения было невозможно до вас добраться.
— Благодарю, председатель, — покланялся мужчина.
— На этом мы закончим наше совещание. Господина Йенсена и Боша я попрошу еще остаться, остальные могут быть свободны. Благодарю.

Сложив документы, все изящно поклонились и встали со своих мест, направившись в сторону выхода из конференц-зала. Главный павильон многоэтажного здания был оборудован таким образом, что с каждого этажа сквозь стеклянные панели можно было видеть все пролеты, эскалаторы, ведущие в другие секции, а также сами этажи вплоть до первого, где располагалась регистрационная стойка и красивый фонтан в центре зала.

Словно это был огромный муравейник, связанный между собой «социальными» нитями. Все постоянно куда-то шли: вдоль этажей, по лестнице, по эскалатору. Кто на совещание, кто на выход, кто в ресторан или же в свободную зону.

Некоторые же, останавливаясь, начинали подолгу разговаривать по мобильному телефону. Поэтому в этой формальной суете, чтобы слиться с толпой, достаточно было просто встать на месте и начать изображать бурную деловую деятельность. Засунуть руки в карманы, начать рыться в папке. Или же, как один из тех, кто только вышел из конференц-зала, просто опереть на металлические перила, за которыми была самая настоящая многометровая пропасть.

Мужчина с густой темной щетиной сквозь прозрачную стеклянную панель глядел на все другие этажи и на то, как кипит эта бурная деловая жизнь с какой-то странной тоской. Взгляд был пустым, бессмысленным, а глаза, хоть и были стеклянными, не выражали чего-либо конкретного. Это было состояние, схожее с выражением «затишье перед бурей». Ведь, если взгляд выражал полную растерянность, то мысли наоборот… были яснее самого ясного неба.
— Джеймс, — неожиданно встал слева мужчина в очках. — Ты лучше меня понимаешь, что рано или поздно правда всплывет наружу.
— Я знаю, Георг, — глядя на секундные стрелки часов, ответил Джеймс. — Наступление начнется завтра, поэтому тебе нужно уезжать как можно дальше отсюда.
— Завтра? Стой-стой-стой. Откуда тебе это известно?

Положив часы во внутренний карман пиджака, мужчина отвел взгляд в сторону.
— Они просили не говорить, но я вступил в контакт с Ричардом. Твои тогдашние договоренности идут не в счет, поэтому они не заинтересованы в том, чтобы оставлять кого-то в живых, кроме меня.
— Стой-стой-стой, что ты такое говоришь? С самого начала речь шла о том, что тебя вывезут на материк при условии, что ты передашь им содержимое кейса.
— Георг, это все…
— Нет, ты послушай. Томас Йенсен и Вильгельм Бош прибыли прямиком из Берлина. Кажется, они важные шишки в Федеральном Министерстве Юстиции и сейчас они нашли способ, как по бумагам перенести всю ответственность исключительно на твой отдел. Причем, — поднял он палец, — как на частную структуру, которая ни коем образом не связана с государством.
— Я знаю, Георг! Я это знал с самого начала! — отошел Джеймс в сторону, начиная нервно почесывать подбородок.
— То есть… как это знал?
— Послушай, — взял он Кудрина под руку и повел в сторону эскалатора. — Пойми, что нельзя так просто обратиться в департамент по снижению юридических рисков. Они разбирают дела, как минимум, имеющие статус открытых. Никто не будет браться за дела особенно государственных масштабов, да еще и под грифом «секретно».
— Ты к чему это ведешь, Джеймс? — подозрительно спросил Кудрин, медленно идя следом.

Мужчина в темно-синем пиджаке отошел немного в сторону и сложил обе ладони вместе, начиная нервно оглядываться по кругу.
— Пойми, что даже если бы Виктор Пааль согласился нам помочь, он бы все равно не смог ничего сделать, особенно, учитывая то… — сжал зубы Джеймс. — Что это дело уже промаркировано в… ЦРУ.

Кудрин от услышанного откровенно остолбенел, а зрачки расширились настолько, что еще немного и черная пелена заставит треснуть всю его роговицу.
— Повтори это еще раз, — подошел он вплотную, перед этим оглядевшись по сторонам.
— Я сдал все наши наработки еще до того, как начался весь этот сумбур…

После сказанного весь павильон будто бы затих. Жизнь перестала идти в привычном русле, по крайней мере, именно это ощутили те оба, что стояли прямо у металлических перил. Глядели они сейчас друг на друга, но эти взгляды более не выражали никаких эмоций, словно все это просто констатировало тот факт, что они вообще могут это делать. Настолько теперь было потерянным состояние этих двоих, в особенности Кудрина, который секундой позже решил снять очки и начать усиленно потирать глаза.
— Господи… — только и сказал он, опершись спиной о стеклянную панель.
— Мне очень жаль, — безразлично ответил Джеймс.
— Значит Сиэтл…
— Как и все то, что происходит прямо сейчас. Задача была отвести подозрения таким образом, чтобы правительство думало, будто мне действительно важно, как будет обстоять судьба с отделом и моей причастностью. В действительности же американцы знали все с самого начала: и о проекте, и о Сиэтле, и об отделе. И о том, что после провальной операции мой отдел, как и меня самого выставят главными виновниками произошедшего.
— Зачем? — дрожащим голосом спросил Георг.
-…Чтобы спасти очень дорогого для меня человека, — также прислонился Джеймс к панели слева от Георга. — Вся эта история началась давным-давно и я не мог рисковать. Узнал бы ты об этом раньше, возможно, ничего бы и не вышло.
— И что ты теперь будешь делать? — еще более поникшим голосом спросил коллега.
— Когда начнется завтрашнее наступление, мы уже будем в разных частях света, — достал Джеймс из внутреннего кармана наручные часы. — Уезжай как можно дальше. На юг.
— А ты?
— В четыре утра через Куксхафен меня вывезут на материк. К сожалению… здесь наши пути расходятся, — протянул он мужчине свою руку.

Глядя на все это со странной тоской, Кудрин сначала лениво ухмыльнулся, а позже сам протянул руку, совершив рукопожатие.
— Мне было очень приятно с тобой работать, Джеймс, — расцепив ладонь, похлопал он Джеймса по плечу.
— Мне тоже, Георг. Спасибо за все, — улыбнулся он.

После этого Кудрин медленным шагом направился в сторону эскалатора. И весь тот путь, что он проделал вплоть до первого этажа, был словно отдаленным эхом. Он ни разу не повернулся, не проводил Джеймса взглядом. Просто лишь… с опущенной головой, да руками в карманах, семенил дальше, пока его тело не скрылось за главными дверьми этого многоэтажного здания.

Джеймс же, так и продолжая стоять на одном из пролетов, все это время проводил своим взглядом коллегу. Они работали вместе слишком долго и теперь, когда мир находился в одном шаге от гибели, он только и мог, что спасти от бессмысленной смерти еще одну ни в чем неповинную душу. По крайней мере, таким себя зарекомендовал Георг Кудрин. Человек, который на протяжении многих лет был связующим между Отделом Инновационных Разработок и самим правительством…

Завтра все должно было кончиться...