Зимняя пора

Глава 44

История об объединении народов произвела на меня огромное впечатление. Постоянно сменяющиеся декорации на сцене вводили меня в самый настоящий транс. И к тому же приятный закадровый голос рассказчика, от которого мой разум погружался все глубже и глубже в темную обитель. Словно я уже когда-то видел это представление.
Когда же актеры вышли на сцену, чтобы поклониться, а рассказчик начал перечислять все положительные аспекты дружбы, я понял, что вот-вот провалюсь в какую-то мглу.
— Джеймс, — окликнула меня пегасочка. — Ты как? Выглядишь сонным. Ты ведь не забыл, что это только начало вечера? — мило улыбнулась она.
— Отлично все, — сонно ответил я. — История чертовски интересная. Никогда не слышал ничего подобного. Флитфут? — повернулся я направо.

Образы становились размазанными. Сам павильон начал понемногу менять свою форму. Виднелись странные человеческие образы, вместо сцены трибуна и очень-очень-очень шаблонные аплодисменты. Я готов был зуб дать, что уже видел это однажды. Но тут же вернулся обратно, когда над моим левым ухом раздался громкий женский возглас.
— Вау!!! Это было просто потрясно!!! — начала весело кричать Рэйнбоу прямо надо мной. — И, знаешь, ты не поверишь, но пару лет назад мы сами здесь выступали и угадай, кого я играла?

Я моментально дернулся на кресле, словно меня ударило током. Зрение сфокусировалось, образы рассеялись, и я окончательно прогнал все остатки сна из своей головы. День Согревающего Очага все еще продолжался, что меня неслыханно радовало.
— Ну давай, удиви нас? — игриво выгнув бровь, повернулась Флитфут в изящном полупрозрачном платье.
— Не-а, это вопрос к нашему «гла-а-в-ному» актеру, — начала кривляться Рэйнбоу.

Я все еще не до конца понимал, что происходит. Словно я только отошел от очень глубокого коматозного состояния.
— Постой-постой-постой, — согнулся я, прислонив руки к лицу. — Постой…
— Милый, ты как? — накрыла меня крылом Флитфут.
— Что-то странное…
— Рэйнбоу! — недовольно воскликнула пегасочка. — Молодец, ты напугала его.
— А что я, это все представление! — начала та оправдываться.
— Нельзя же так кричать прямо на ухо.
— Девочки, успокойтесь, — снова присел я, тряхнув головой. — Что дальше?
— Давай выйдем на улицу, подышим, — взлетела Флитфут, помогая мне встать.
— А вы куда, голубки? — прошла в толпе других зрителей Рерити. — Не забывайте, сейчас мы держим путь в «Жемчужину», столики уже заказаны. А что это с Джеймсом?
— С ним все хорошо, просто надо подышать, — придерживая крылом, помогала она мне обойти ряды, чтобы выйти на улицу.

На бегу проскочив весь зал, холл, и выход, мы вместе с пегаской выбежали на снежную улицу. Спустившись по ступенькам, я упал на колени и меня… стошнило. Я еще долго откашливался, даже не обращая внимания на то, что повсюду ходили самые сливки общества: жеребцы с моноклями, кобылки в платьях. Где-то дальше репортеры. И я даже не удивился, когда поднял голову и вычитал на вывеске у входа в роскошный павильон надпись: «Кантерлотский Театр имени Вальдера».
— Канун дня Согревающего Очага, значит, — продолжил я стоять на коленях, выплевывая изо рта всякую гадость.
— Джеймс, так ведь и знала, что не нужно здесь пить. Мне тоже по вкусу не очень понравился этот Эншальдебран. В Понивилле он вкуснее, — помогла она мне встать, отряхнув спину крылом. — Вот теперь ты снова самый утонченный столичный гость.
— Спасибо, — улыбнулся я, проведя рукой по ее пушистой щечке.

Мы так с ней и продолжили стоять на улице под сильным снегопадом. Кто-то уже выходил из театра. Все смеялись, что-то обсуждали. А нас обходили стороной, будто мы вовсе были невидимой преградой.
— Флитфут… — посмотрел я ей в глаза.
— Да, милый? — грустно улыбнулась она.

Я запустил руку ей в гриву, начиная гладить и почесывать ее ушко, из-за чего та даже пискнула. Но все еще продолжала грустно смотреть на меня.
— …это ведь никогда не закончится?

Пегаска в ответ медленно повертела своей головой, из-за чего по моей спине даже пошли мурашки. В следующую секунду она просто нежно прильнула ко мне и уткнулась своим носиком в мою шею, начиная согревать теплым и очень горячим дыханием.
— Милая… я очень болен…

Пегаска продолжала нежно обнимать меня, ничего не говоря.
— Я больше не знаю… где реальность… я запутался…
— Все будет хорошо. Ты ведь помнишь, что произошло?

Я моментально вскочил с места, прогоняя из головы остатки сна. Первое, что я услышал, был стук колес поезда. И понял я все правильно. Я находился в купе и сейчас из-за окна можно было наблюдать быстро проносящийся ночной лесистый пейзаж. Я вообще потерял связь с реальность. Хоть составляй диаграмму длинною в сотню тысяч листов, логической связи больше не было. Мне нарочно спутывали все карты. Или же это делаю я сам. Я больше ничего не мог! Ничего!

Но пришел я в еще больший ужас, когда в этом темном полумраке увидел чью-то темную фигуру прямо напротив. Если бы я мог, я бы даже вскрикнул, но сил теперь хватало только на то, чтобы забиться как можно дальше назад в угол. Рукой я начал теребить по стенке и, по счастливой случайности нащупав там что-то похожее на тумблер, я нажал на него и маленькое купе озарилось двумя яркими лампами. Оказалось, это была просто Флитфут, которая лежала на откидном диване, напротив. Она привстала и очень заспанными глазами посмотрела на меня.
— Ты всю ночь ворочаешься. Я из-за тебя раз пять просыпалась, — забавно причмокнула она.

Я тут же вскочил и сграбастал ту в крепких объятиях. Сказать, что она удивилась, значит ничего не сказать.
— Прости… я не хотел, — начал я дрожать. — Я не хотел…
— Да что случилось, милый? — выдохнула она мне на ухо. — Ты с выезда из Улья какой-то странный.
— Так мы только выехали из Улья? — отстранился я, держа ее за плечи.
— Проехали пару часов назад Эпплузу, — зевнула она, потянувшись. — Там ты ворочался сильнее всего.
— Мы выходили там? Скажи, мы останавливались там?! — легонько тряхнул я ее.

Она посмотрела на меня, как на умалишённого. Но, списав это на что-то другое, сразу обняла мягким и пушистым крылом.
— Нет, мы там не останавливались. Проехали сразу. Кто это у нас тут маленький глупый человек, которому не спиться? — начала она очень по смешному убаюкивать меня своим крылом.
— Нет-нет-нет, я все понял, — встал я с места, прислонив руку к подбородку. — Поезд. Все было в поезде. Поезд до Куксхафена. Ошибочные переменные семь, три и четыре. Да, ошибочные переменные. Мы ведь едем в Понивилль?
— Джеймс? — выгнула она бровь.
— Да или нет? — нагнулся я к ней.
— Ну… да…
— Хорошо. Твайлайт ученый, она поможет.
— Да что стряслось?
— Я… я болен… я очень болен… — начал я грызть большой палец. — Я очень болен…
— Так, быстро присядь сюда и расскажи все, как есть, — постукала она копытцем по дивану.

Я тут же присел, продолжая грызть палец.
— Я болен… боже… я болен…
— Что значит «болен»?
— События после дня Согревающего Очага, потеря сознания, воспоминания. Это все штамп, потеря рассудка, спутанность сознания, но это невозможно. Я об этом не писал… — начал я так быстро тараторить, что сам не понял, что сказал.
— Стой-стой… успокойся, — присела она ближе. — Ты хочешь сказать, что ты… сходишь с ума?
— Да! — выкрикнул я даже слишком громко, из-за чего пегаска даже отшатнулась. — Но это не простое расстройство. Это лишь побочные, а сам штамп был создан, как оружие. Да… точно… оружие… в борьбе с экспансией. Что же я натворил… — начал я покачиваться взад-вперед.
— Джеймс… ты меня пугаешь…
— Я был в больнице? Скажи, я был в больнице? Мы ведь танцевали?

Пегаска кивнула.
— Где меня нашли?
— В горах… Винтерберг, — серьезно ответила она.
— Хорошо… а как вы меня нашли?

Пегаска ничего не ответила. Просто отвернула голову в сторону и начала мечтательно смотреть на полную Луну.
— Джеймс, посмотри, сколько время.

Глянув на наручные часы, я несколько удивился, заметив, что секундная стрелка чуть-чуть сдвинулась с места. Повернув голову обратно к пегаске, я обратил внимание, что она так и сидела, глядя в окно.

— У тебя очень мало времени… — сказала она прежде чем поезд заехал в тоннель и свет в купе начал немного мерцать.

Через пару секунд он так и вовсе пропал, а когда зажегся… я остался совсем один. Никого в купе кроме меня не было. Я просто сидел на диване и глядел в окно. Такую ненависть и злость я в жизни не испытывал. Не страх… не тревогу… а самую настоящую злость. Мне захотелось орать и все ломать вокруг себя. Кулаки сжались изо всех сил, и я начал скрипеть зубами. Дверь купе в этот же момент открылась.
— Добрый вечер, Джеймс, — обратился ко мне жеребец контролер с длинными бакенбардами. — Не спится?
— Как видите… — безразлично ответил я, поправив пиджак.
— В Эпплузе что-то произошло. Мы уже проехали, но в Понивилле, говорят, будут проводить полный досмотр всех пассажиров. Не исключают, что это было какое-то нападение.
— Нападение? — посмотрел я ему в глаза.
— Без подробностей, но на выходе всех будут проверять. Я был обязан вам сообщить.
— Конечно, — покивал я. — Постойте-постойте, — окликнул я его за секунду до того, как он вышел.
— Да?
— Мы ведь едем из Улья, правильно? — выставил я руку вперед.
— Все верно.
— А со мной в компании не было двух кобылок? Флитфут и Флер де Лис?

Жеребец на секунду задумался, после чего того вдруг осенило.
— А ведь правда… я же вас всех троих видел еще в начале пути. А где эти пассажирки?

Я просто не мог сдержать ухмылки. Я сел скрючившись, и глядел себе прямо под ноги.
— Их больше нет…
— Простите? — спросил жеребец, начиная подозрительно пятиться куда-то назад.
— Я говорю, что их больше нет. Не-а, вы постойте.

Резко вскинув руку влево, жеребец повис в воздухе, начиная держаться копытами за горло. Задние ноги хаотично болтались в разные стороны, а единственное, что можно было услышать из его уст, так это непонятное хрипение и стоны.
— Если предположить, что и этого всего нет, то даже не стоит беспокоиться о том, что происходит. Все это просто выдумка. А что тогда реально…

Сжав ладонь в кулак, шея жеребца хрустнула и его тело повалилось на пол прямо в проходе. За окном уже можно было наблюдать огни приближающегося города. Я был совсем рядом. В голове была лишь одна четкая цель — как можно скорее добраться до Академии дружбы.

Твайлайт уже должна была закончить работу над уравнением. Гениальный пространственный маневр как-то позволил мне передать ей конверт с заметками на эту тему. Сама того не подозревая, она все это время упорно пыталась найти ответ, до которого мне дойти бы никогда не получилось. Алгоритмы здесь работали по очень хитрому принципу. Сам я не смог бы прийти к логическому заключению. История была написана лишь для того, чтобы у меня появилось время, но не для того, чтобы я им смог правильно воспользоваться. Фраза «Как вдруг вдалеке я замечаю что-то…» Она была связующей. Сидя где-то у себя в комнате, я расписывал самый хитроумный сюжет, но и он был всего лишь отвлекающим маневром. Для того, чтобы продолжать жить, даже будучи всего лишь кляксой на листе бумаги, разуму нужно поверить во что-то более логичное, нежели пару шаблонных переменных и синусы-косинусы. Это должен был быть мир. Он должен быть устроен не проще нашего. Наполнен персонажами со своей долгой и продуманной историей. Разуму легче было бы поверить во что-то подобное. Иначе бы я стер сам себя еще в самом начале.

Но и без подводных камней не обошлось. Я не мог с самого начала указать в качестве первоначальной цели сюжета — поиск ошибки в переменной уравнения. Подсознание сразу бы начало сопротивляться и догадываться, что все вокруг нереально, а настоящий я находится где-то далеко. Нужно было все обставить таким образом, что я, будучи полностью потерянным, нуждаюсь в помощи. Попал в новый мир, без цели, без памяти и просто продолжаю жить как ни в чем не бывало. Разуму нужно было убедиться в полной реальности происходящего, чтобы у меня была возможность вернуться к исследованиям.
Но проекции и воспоминания моего прошлого «я» начали преследовать меня и здесь. Как и проекция страшных побочных эффектов штампа. Здесь их просто не существует, но они стали частью сюжета, так как я просто не способен контролировать бессознательное. Но, если все эти проекции преследуют меня и здесь, то есть вероятность, что я все еще могу быть жив и могу все исправить. А значит мне нужно это уравнение, чтобы выбраться из этой написанной истории. Мои подсознательные проекции сделали свое дело. Оставалось лишь это достать.
С этой мыслью я встал с места и, вышел из купе, перешагнув бездыханное тело проводника.

Погода за окном поезда начала странно шалить. Ночь то сменялась на день, то наоборот. Мир рассыпался, сюжет медленно, но верно подходил к концу. И, если сейчас мне не удастся выбраться из этих мысленных хитросплетений, то я буду обречен на вечные скитания в этом лимбе.

Быстро пройдя вдоль вагона до конца, туда, где должен был быть выход, я неожиданно встретил того же проводника. При чем целого и невредимого. Он стоял у дверей выхода и с любопытством посматривал на свои карманные часы. Только в последний момент он отвлекся и перевел свой взгляд на меня.
— Джеймс, добрый день, — засунул он часы обратно в кармашек.
— Добрый…
— В Эпплузе что-то произошло. Мы уже проехали, но в Понивилле, говорят, будут проводить полный досмотр всех пассажиров. Не исключают, что это было какое-то нападение.
— Нападение? — посмотрел я ему в глаза, не сдержав улыбки.
— Без подробностей, но на выходе всех будут проверять. Я был обязан вам сообщить.
— Конечно, — покивал я.
— А где ваши… пассажирки?
— Они остались в Улье. Вернутся позже.
— Хорошо. А что с вашими… — испуганно сказал он, — глазами.
— Что с ними не так? — провел я пальцем по ресницам и обнаружил на кончиках красные разводы.

Осмотрев себя в отражении стекла, я заметил, что из глаз сочилась кровь. Сосуды полопались и выглядело это, честно, жутко.
— Ничего, видимо не выспался, — шатнулся я, когда поезд начал останавливаться на вокзале.
— Вам срочно нужно в больницу, — взволнованно сказал контролер.
— Сразу, как закончу одно дельце, — рысью выскочил я из вагона.

Мало того, что на улице был день, так еще и на перроне меня поджидало с десяток гвардейцев, выряженных в золотую броню. Можно было предположить, что все это было частью общей проверки пассажиров, но что-то мне сейчас подсказывало, что они здесь именно по мою душу.
— Джеймс, нам велено сопроводить вас до Академии Дружбы. Пожалуйста, проследуйте за нами.
— В этом есть необходимость? — с легкой улыбкой выставил я руки в разные стороны. — Я знаю дорогу.

В ответ все, как один, направили копья с острыми наконечниками в мою сторону.
— Это приказ принцессы Твайлайт Спаркл. Пожалуйста, пройдите с нами.
— Ладно… конечно… — с легкой ухмылкой, я двинулся им навстречу. — Только есть одно «но»…

Переведя взгляд на того, что был ближе всех, я немного напрягся и спустя секунду он задрожал, а еще позже выронил свое копье и… начал странно улыбаться.
— Парни… — начал тот стражник. — Зачем нам его схватывать, это ведь Джеймс. Он наш друг. Мы с ним как-то выпивали, он классный парень.

Я точно не ожидал, что все сработает в точности. Именно на это было нацелено прямое воздействие штампа. Остальные же быстро сгруппировались.
— Схватить его! — крикнул один из них, и все гвардейцы начали в боевом строю бежать в мою сторону.

Выставив обе руки вперед, я легонько провернул пальцы, и вся стая мгновенно разлетелась в разные стороны. От боевой колонны не осталось и следа. К тому моменту многие пассажиры поезда начали выходить, но, увидев все это, с криками быстро возвращались обратно в купе. Я не особо обратил на это внимание. По большей части эти существа были миролюбивыми. Так я их описал.

Когда же я двинулся дальше, я неожиданно ощутил, как кто-то схватил меня за ногу. Это был один из гвардейцев, который, по-видимому, сломал копыто и мог сейчас разве что ползти. Он вцепился в мою ногу крепкой хваткой и постоянно рычал.
— Не смей!
— Вот, значит, как Твайлайт послала меня встречать. Быстро сообразила, — выставил я руку в сторону лежащего солдата.

Спустя секунду его шлем сжался, раздробив голову до основания. Только тогда его хватка ослабла, и я смог идти дальше.

Выйдя с вокзала я неожиданно для себя увидел следующее. Моя копия в компании всей шестерки шли в мою сторону. Вид у всех был веселый и беззаботный. Обсуждали они, кажется, начало праздников. Я был загружен несколькими сумками и шел, естественно, рядом с Флитфут. Мы общались, улыбались друг другу.
— Чур я сижу у окна, — кривлялась Рэйнбоу.
— Не-а, не заслужила. Трофеи делил я со Спайком. А ты Флаттершай испугалась, — смеялся я.
— Я не испугалась, — надулась радужногривая. — Это все Дискорд!
— Меня только не приплетайте. Я вообще тут не при чем.
Они так и прошли мимо меня, не обратив никакого внимания, словно это было… воспоминание. Я их потерял из виду, когда вся компания зашла за угол. Тряхнув головой, я двинулся дальше.

Центральная площадь, к удивлению, тоже оказалась полностью пустой. Но была она таковой только до того момента, как я услышал звонкий девичий смех. Повернувшись, на его источник, окружение полностью поменялось. На улицах лежал кристально чистый снег. Погодная бригада расчищала облака. Горожане в шарфах и шапках с помпонами шли по своим делам и… Флитфут. Она бежала в мою сторону.

Только я хотел ее обнять, как она проскочила прямо в шаге от меня и побежала куда-то дальше.
— …в эпичных баталиях? — спросила Флитфут, подойдя к моей копии чуть дальше по улице.
— В дворовых перестрелках снежками. Так, юношеская забава по случаю зимы. И кстати… — замолк он, улыбнувшись. — Я ведь не просто так руки поднял, когда ты меня застукала за этим занятием.
— В смысле? — подошла к нему пегаска.
— Я ведь таким образом дал тебе фору, которой ты не успела воспользоваться.
— То есть…
Не прошло и секунды, прежде чем моя копия накинулась на пегаску и в сопровождении веселого смеха те начали кувыркаться в снегу. Это воспоминание вызвало у меня одновременно что-то теплое и что-то неприятное. Я закашлял кровью, запачкав рукав пиджака.

Развернувшись, обстановка снова сменилась на летнюю и я пошел дальше, уже немного похрамывая. Голова раскалывалась, глаза заплывали, а все тело теперь ломило так, будто бы я весь день тягал стокилограммовые штанги. У меня не было права на ошибку. Где-то на горизонте уже виднелась Академия Дружбы. Туда я и держал теперь путь…

— Дело приняло серьезный оборот, — начала Твайлайт, сидя с подругами за большим кругообразным столом. — Мы с Дискордом просмотрели анализы, снятые с Джеймса еще в период реабилитации. Чтобы объяснить такую подозрительную активность его мозга я разработала уравнение…
— Скука! — демонстративно зевнул Дискорд. — Твайлайт, говори все, как есть. Он безумный расчетливый лицемер, который манипулировал своим положением, чтобы получить это! — указал он на доску.
— Дискорд, не перебивай! — топнула Твайлайт. — Единственный здесь лицемер — это ты. Если бы ты сказал об этом раньше, еще в Кантерлоте всего этого могло и не быть.
— Ладно, не урчи, — телепортировался драконикус к доске. — Единственное, что сейчас важно, так это то, что он идет сюда. И идет явно не с благими намерениями. Если верить твоим расчетам, Джеймс давно потерял адекватную связь со всем происходящим и теперь не остановится ни перед чем, чтобы получить это.
— А почему бы нам это… э-м-м… просто не отдать? — наивно спросила Флаттершай.
— Сублимация, — начал Дискорд бить указкой себе по ладони. — Он пытается трансформировать страх неизбежного в различные виды конструктивной деятельности. В данном случае единственная логическая зацепка — это связь с его миром посредством этого уравнения. А возможно и самой жизнью.
— Но это ведь не ответ на вопрос, почему мы не можем этого сделать. Ему ведь нужна помощь. И, если я правильно поняла, то эта штукенция на доске может ему помочь, разве нет? — продолжила Рерити.
— Дело здесь в следующем, — ответила Твайлатй. — Повреждения его нейронов настолько критическое, что он более не способен адекватно воспринимать информацию. Иначе говоря…
— Паника… — начал расхаживать вдоль стола Дискорд. — Мощный выброс энергии в Эпплузе есть ничто иное, как защитный механизм.
— Защитный механизм? — выгнула бровь Твайлайт.
— Реакция на опасность, либо сильное эмоциональное переживание. Если это то, чем он занимался, — указал Дискорд на доску, — то ему каким-то образом удалось вывести работу дофаминового нейромедиатора за внешнюю оболочку головного мозга. Вопрос, заметил ли он просчет в том, что он наоборот подавляет работу остальных?
— Да, но эффект кратковременный, — констатировала Твайлайт. — За счет данной ошибки и происходит выгорание нейронных сетей. Нет противовеса. Это все равно что увеличивать напряжение в низковольтную лампочку. Она рано или поздно либо перегорит, либо лопнет.
— Да, но ты ведь это исправила? Ты ведь у нас головастая, — встряла Рейнбоу. — Мы ведь можем ему объяснить, что тут требуется помощь и мы готовы ему помочь.
— Так, Твайлайт, дай мне ластик, — выставил Дискорд лапу.
Когда Твайлайт протянула ему кусочек маленькой резинки, последний комично запустил этот огрызок прямо в радужногривую, от чего та начала смешно негодовать.
— Плохо слушаешь, Вондерболт, — отряхнул лапы драконикус. — Мало того, что с ним находиться сейчас рядом опасно, так и эта писанина может вызвать еще один подобный выброс.
— Как тот, что был в Эпплузе? — спросила аликорн.
— Он всех убьет, — задумчиво ответил Дискорд.

Услышав последнюю фразу все тревожно оглянулись и навострили ушки.
— Именно. И представьте, что сумасшедшее существо идет сюда, чтобы нажать на кнопку, которая сотрет всех с лица земли. И ему ведь уже ничего не объяснишь. Он и слушать не станет, ибо утратил возможность рационально мыслить. Им сейчас движет лишь безумное желание вернуться обратно.
— Но ты ведь не был бы Дискордом, если бы не твои безумные штучки, — выгнула копыта Рэйнбоу.
— Боюсь, не так все просто, — начал драконикус потирать локон волос на подбородке. — Он это мог предусмотреть и не дать мне возможность что-либо сделать…
— Что значит «мог»? — спросила Твайлайт.
— Так, слушайте, — занервничал драконикус. — Ситуация патовая. Если ничего не выйдет, то будьте готовы применить Элементы Гармонии, ибо перед вами скоро предстанет «настоящий» злодей этой истории.
— Что?! — синхронно возразили все, кроме аликорна.

Эта безэмоциональность Твайлайт поразила всех. Пятерка, переведя взгляд на подругу, стали ждать ее ответа. И после того, как Дискорд кивнул, та ответила.
— Не знаю, как, но весь маршрут Джеймса от самого начала и до самого конца был рассчитан математически. Я до сих пор не понимаю «как». Но теперешняя ситуация сделало его очень опасным… и я боюсь, что он не остановится даже перед вами, чтобы заполучить это уравнение…

После сказанного Твайлайт опустила мордочку, боясь гневных взглядов подруг.
— Но… толку от него, если оно не закончено?
— Все очень просто, — стоя спиной ко всем, ответил Дискорд. — Он знает про эту ошибку и быстро все исправит. Но по сюжету у него на это лишь несколько секунд. В противном случае разум выкинет его на первоначальную точку. И именно поэтому он и воспользовался твоей помощью, — полубоком улыбнулся он Твайлайт.
— Моей? — удивленно спросила аликорн.

Подойдя к ней, Дискорд, присел на пол.
— Ты не помнишь ничего странного задолго до твоего отбытия в Кантерлот. Например… встречу с самим Джеймсом. Но не после возвращения, а именно до.

Твайлайт сидела и задумчиво смотрела в пол. В ее голове начался сложный вычислительный процесс.
— Стой… но… это ведь…
— Да, милая, да, — встал Дискорд, вынув откуда-то конверт. — Очередной математический шифр, специальное послания для тебя.
— Но как это возможно…

— В написанной истории возможно все. Ибо теперь ему необходимо понять, что речь идет не о воспоминаниях и странных путешествиях по временным нитям, а именно… а его истории.

Твайлайт тут же привстала.
— Стой, подожди, что значит… «написанной истории»?
— Значит нам нужно его схватить! — топнула Рейнбоу. — Я соберу отряд за пару минут, и мы встретим его на вокзале.
— Не стоит, — потирая виски, ответила Твайлайт. — Я уже послала туда гвардейцев, чтобы его привели.
— Но облажались… — ехидно улыбнулся Дискорд. — Вам я советую спрятаться как можно дальше. Нам предстоит долгий разговор.
— Ты же говорил, что его нужно…
— Именно, Рейнбоу, — обвил Дискорд радужногривую своим змеиным телом. — И только, если вы заметите меня в сложном дагестанском захвате, тогда выскакивайте и… пиу-пиу-пиу, — начал Дискорд уворачиваться от невидимых пуль.
— Э-э-э-э…
— Используйте элементы гармонии. Но отправляйте его куда-нибудь дальше Луны. С ним все равно ничего плохого не случится. Ведь он всего лишь…

Неожиданно главное дверь зала распахнулась и внутрь зашел хромающий Джеймс. Из глаз шла вязкая кровь, да и сами зрачки были не лучше. Он безумно оглядел всех находящихся в зале, после чего постарался придать своему лицу более нормальный вид, хотя вышло не очень.

— Проекция…