Синхронность

Нандемонай

От автора: ИИИИ! Больше милых историй! Честно говоря, после написания “Speak” Синхронность — это просто мягкая, психологическая история, которую приятно писать. Один из моих читателей хотел, чтобы я привела перевод метрдотеля — это, по сути, гостевой администратор, управляющий официантами, уборщиками и бронированием в ресторанах высокого класса, а также находит вам свободное место.
RoMS также крайне озадачен тем, какого, чёрт возьми, фига я использую так много французского.

От переводчика: Да-да-да, я плохой-плохой олень, мне не положено так сильно медлить с переводом. По крайней мере я надеюсь, что я достаточно долгом медлил, чтобы Хартшайн могла вскоре выложить новую главу и я мог заняться переводом. Всем олешек!

От автора — переводчику: "Nandemonai" — с япон. "Нет проблем" или "Это не важно"

Я старалась изо всех сил не паниковать по поводу сегодняшнего вечера, пока сушила гриву.

Будет ли это свиданием? Будем ли мы просто друзьями, которые хотят узнать друг друга получше? Я должна была спросить. Прояснить всю эту ситуацию! Я могла сделать это, я должна была… и всё же не сделала.

Мягкое сияние моей магии окрасило мою ванную, полную пара, в золотистый цвет, когда я провела несколько раз щёткой по своей гриве.

Она просто позвала меня на ужин. Никакой паники. Я просто слишком много думаю насчёт этого. Никаких скрытых мотивов, Бон Бон просто хочет узнать историю жизни такой старой упрямой кобылы, как я! Ничего более, чем просто стать чем-то большим, чем просто знакомыми. Это не свидание! Просто ужин. У двух пони. Которые хотят стать друзьями.

Положив магией щётку, я стала расхаживать взад-вперёд из ванной в спальню и обратно, прежде чем наконец остановилась перед комодом.

И всё же, в словах Бон Бон была странная нерешительность, когда она спросила, свободна ли я… Может, это всё же свидание, пятьдесят на пятьдесят?

Бросив полотенца, рассуждения и нерешительность из буквального окна, я выхватила из ящика жёлтый шёлковый галстук-аскот и обернула его вокруг моей шеи. Несколько локонов гривы улеглись под неестественными углами, но выглядела я вполне приемлемо.

Я смогу это сделать. Я делала раньше.

Это вообще не свидание. Не было никакого смысла волноваться насчёт него. Я… ладно, я до сих пор не была ни на одном, но это совершенно ничего не значит. Я была очень занятой молодой кобылкой в Школе для одарённых единорогов имени Селестии! Даже Твайлайт никогда не ходила на свидания, и с ней было всё в порядке! Глядеть мордочкой в книги по двадцать четыре часа в сутки — вот что делало её счастливой, и поэтому она не задумывалась о личных делах, в отличие от…

…пони, что была слишком застенчивой, чтобы кого-либо приглашать на свидания.

Теперь… Менуэт и Твинклшайн всегда говорили, что я безнадёжна, когда я замечала пони, что пытались уделить мне внимание. Лем— Умм… — мои щёки порозовели. — Ну, наверное, так и было бы, не поживи я вместе с одной моей подругой. Она… немного так выстругала меня. Она была из тех, кто не любил медлить куда либо или чем либо.он же защищала меня каждый раз, говоря, что, наверное, я ещё не готова. Поцелуи с жеребцами или кобылками придут в своё время.

И всё же мне иногда было очень больно признавать, что я не уверена, что кто-либо захочет меня поцеловать. Мундэнсер всегда говорила, что это не имеет никакого значения. И теперь я хотела, чтобы она рассказала бы об этом побольше. Уверена, я крайне плохо понимаю намёки.

Я взглянула на часы на стене и только сейчас осознала, что уже четверть шестого. И бросилась к двери, прихватив кошелёк по дороге своей магией.

Сенное кафе располагалось на Улице Милости, не так далеко от моего дома. Я стараюсь даже не думать о том, что могу опоздать — как и Твайлайт, от которой я переняла привычку приходить вовремя. Мы как-то были на протяжении семестра соседками по комнате. Это было… что-то. Что-то, что поменяло мой темп жизни, скажем так.

Я хихикала на протяжении всего пути к кафе. Придя, я осмотрела всё вокруг, пытаясь найти хотя бы намёк на двухцветную сине-розовую гриву. Похоже, я прибыла сюда первой. Поэтому я направилась к метрдотелю и спросила про столик. Он вежливо указал на него, и я, попросив лимонада, села ждать Бон Бон. От ожидания вскоре повеяло вечностью.

— Ох, Селестия, я надеюсь, что не заставила тебя ждать слишком долго! — голос Бон Бон вывел меня из режима ожидания, грозящего вскоре перейти в спящий.

Желание уйти — прежде чем я начала бы называть себя тупицей — развеялось, и я потрясла головой.

— Н-нет! Не совсем! — ответила я, отводя взгляд от часовой башни. Нет, я не смотрела на них… ну, ладно, всего три минуты. Не то что бы я считала их.

— Это хорошо! Я надеялась, что не напугаю тебя тем, что пришла вовремя, — призналась она, сев на подушку напротив. — А я-то думала, что это я тебя буду ждать!

— Ммм… — мои щёки порозовели. — Ну, наверное, так и было бы, не поживи я вместе с одной моей подругой. Она… несколько так повлияла на меня. Она была из тех, кто не любил медлить куда-либо или чем-либо.

Бон Бон вежливо кивнула, прежде чем заказала себе напиток. Вишнёвую газировку, если судить по цвету.

— Друг из Кантерлота, верно?

— Ну, можно так сказать, — призналась я неохотно. — Она там больше не живёт.

— Оу, это плохо. Она переехала?

— Ну, не так далеко, — призналась я, очередной полуправдой. Арргх, Лира, ты угодила прямо в эту простую ловушку! — Я вижу её каждый день.

Я взглянула на меню, сжав губы от внушительного количества вариантов. Дура, я должна была хотя бы просмотреть его, пока ожидала свидание. Нет! Это. Не. Свидание!

— И… эм… чисто из любопытства, ммм… что, эммм… — я повертела копытом. — Это?!

Молодец, Лира. Сделай ситуацию ещё глупее, пытаясь перейти на другую тему. На ещё более неудобную.

— Хм-м? — ответила Бон Бон голосом, перешедшим из хрипотцы в мягкое мурлыкание, и оторвалась от меню.

— Я… стараюсь не копаться в этом слишком глубоко… — произнесла я, хаотично болтая копытцами прямо перед собой. — Но копаюсь ли я? И… я-я хочу знать, не обманываю ли я себя?

Бон Бон положила меню и хихикнула, прижав копытце ко рту. И затем задумчиво постучала кончиком копыта по нижней губе, положив переднюю ножку на стол.

— Лира, а что же ты хочешь от этого? — спросила она.

Между нами наступила многозначительная пауза. Пони обычно не спрашивают моего мнения! Я была тем самым другом, что шёл следом, свободный от выбора и, что ещё хуже, решений о чём-либо.

Когда Твинклшайн разозлилась на меня из-за того, что у меня нет собственного мнения, Минуэт довольно ёмко всё разъяснила.

"Лира просто хочет, чтобы всем было хорошо, Твинкл. Лира не знала бы, куда пойти с тобой пообедать — вдруг тебе там не понравится?"

Конечно же, у меня были свои мнения. Я просто держала их при себе. Но даже сейчас, когда я взрослая, озвучивать свои желания было необычным, странным опытом. И всё же...

— Я хочу, чтобы это было свидание! — громко, намного громче, чем хотела, выпалила я.

Каждый взгляд в кафе теперь был прикован ко мне. Румянец пылал на моих щеках, когда я зажмурилась и вжалась в свою подушку.

— Лира?..

Бон Бон потянулась через стол и схватила моё копытце, пытаясь оторвать его от моих глаз. Я поддалась, и, как только я снова увидела её, она мягко улыбнулась.

— Я буду не против свидания.

Когда разговоры во внутреннем дворике снова продолжились, я пристально посмотрела на Бон Бон. Оу… Оу!

— Мне радостно слышать, что ты это сказала. Я бы… тоже хотела, чтобы это было свиданием, — она улыбнулась ещё сильнее, прикусив слева губу. — По правде говоря, я надеялась на это, когда ты вернулась в Понивилль. Я не раз видела, как ты играла на лире в парке незадолго до Праздника Летнего Солнцестояния. Я так и не набралась смелости, чтобы поздороваться… Помнишь, я говорила несколько недель назад, что мне приятно видеть тебя в своём магазинчике? Я это имела в виду.

Моё сердце звучно забилось в груди. Я знала, что и тогда, и сейчас она говорила правду. Я знала это. И у меня не было слов, чтобы это объяснить.

— У меня было чувство, что именно так всё и есть, — призналась я, сведя кончики копытц вместе. — Не знаю почему, но я и в самом деле ощутила, что ты была искренней. Ну, вроде того, как ты надеялась, что это буду я. Я не привыкла к этому. Это просто приклеилось ко мне. Это чувство...

Бон Бон выгнула бровь, пока я пыталась собраться с новыми словами.

— Почувствовала? — её удивление довольно явно слышалось в голосе. — В смысле?

Её вопрос заставил мои щёки гореть от смущения как два маленьких солнца.

— Я… это… почувствовала? Не знаю, как объяснить, — произнесла я. — Это что-то, что поразило меня в самой глубине души.

Наступило короткое молчание, вскоре прерванное подошедшим официантом. Взволнованная, нерешительная, я попросила по наитию лишь небольшой салат. Если это свидание, то еда для меня не имеет большого значения. Заказав что-то своё, Бон Бон убрала меню и поглядела на меня обеспокоенным взглядом.

— Что же, чем бы ни было всё это… — сказала Бон Бон, как только официант ушёл. — Я действительно рада, что ты послушала! Иначе мы бы тут не были.

Мне только и оставалось кивнуть, соглашаясь.

— Когда я слышу вещи, которые кажутся правдой, я стараюсь их слушать, — произнесла я после глубокого вдоха. — Я думаю, что у пони на уме больше, чем они хотят признать. Но иногда они просто мямлят и скрывают всё это за неправдой. Я не знаю, понимаешь ли ты меня? Но я пытаюсь!..

— Вижу, ты думала об этом очень долго, — хихикая, подтвердила Бон Бон. — И всё же, по-честному, это заставляет меня понять, как мало я о тебе знаю. За исключением того, что ты из Кантерлота. И всё же, почему Понивилль?

— Я… хотела уйти от родителей, — после некоторого колебания я наконец ответила. — Они ожидали, что я начну свою музыкальную карьеру в Кантерлоте, так как с моими навыками я могла бы с лёгкостью занять место второго председателя в королевской симфонии. Не знаю, хочу ли я этого. Я просто… Прости, я, наверное, слишком многим делюсь для первого свидания. Я, ммм, раньше на них не была.

Холодный пот прошёлся по моей спине. Почему… почему я признала это? Лира, дремучая ты идиотка!

— Ну, во-первых, я не против того, чтобы ты со мной делилась мыслями, — ответила Бон Бон, пожав плечами. — Ты и я довольно много говорили о том, что у нас на уме в первый день встречи, и я почему-то не вижу, чтобы ты хоть как-то изменилась. Думаю, есть пони, которым становится неловко в ходе светской беседы. И у меня сложилось впечатление, что ты — не такая, — закончив, она положила свои передние копытца на стол и легла на них головой. По её щекам расплылась добрая улыбка. — Я тоже не очень хороша в этом. И, эм, серьёзно? — она моргнула. — Это твоё первое свидание?

Будь мир более милосердным местом, он дал бы мне передышку. Может, какой-то камень размером с небольшой дом решил упасть прямо на мою голову. Напомнил, что мир на самом деле суровый и не прощающий.

— Д-да, — призналась я. — Меня никогда… мммм… не приглашали на свидание. Ни тогда, когда я была маленькой кобылкой, ни потом, в годы моей учёбы. Я… — я медленно вздохнула. — Я была слишком стеснительной, чтобы приглашать кого-нибудь. Иногда я думаю, что моя застенчивость даже отгоняла других пони. Менуэт и Твинклшайн всегда были самыми красивыми и привлекательными девушками в группе моих друзей. Они на самом деле могли вести разговор, не замыкаясь в себе и не испытывая внезапного недостатка нужных слов. Это помогло.

— А твои убегают? — поинтересовалась Бон Бон.

— Время от времени, — смущённо призналась я, нахмурившись при мысли о том, что слова в моей голове похожи на плотно прижатые друг к другу повозки в мэйнхеттенский час-пик. — Я не могу попросту держать их при себе — не с тем обилием вещей, которые я хочу сказать. И всё же я уверена, что это точно не самые волнующие тебя вопросы... для первого свидания.

— О, не соглашусь, — покачала головой Бон Бон, посмотрев в сторону часовой башни. — Это даёт мне некоторые идеи насчёт того, что тебе ответить. Мне нравится знать, с кем я встречаюсь. Ты всегда была довольно честной со мной. И возможность поговорить с кем-то, кто держит сердце открытым, довольно сильно бодрит, знаешь ли, — повернулась она ко мне и улыбнулась. — Это действительно мило. Я беспокоилась, что ты сегодня не придёшь. Но теперь вижу, что волноваться не о чём.

— Я не могла не прийти, даже если бы мир был против! — выпалила я, сильно покраснев, а потом превратившись вообще в спелую землянику, когда официант подошёл с моим салатом и понимающе улыбнулся.

— Ну что ж, — хихикнула Бон Бон, прежде чем откусила свой ромашковый бутерброд. — Раз уж ты здесь, не будешь ли ты против пары… вопросов для свидания?

Я кивнула, после чего принялась за свой салат.

— Будь у тебя выбор кого-угодно в мире, исключая нынешнюю компанию, пригласить на ужин, кого бы ты выбрала?

Я обдумала вопрос, пожёвывая салат медленнее, чтобы выиграть побольше времени на ответ.

— Принцессу Луну.

Бон Бон подняла брови, услышав вздох из-за соседнего столика. Какому-то подслушивателю не особо понравился мой ответ.

— Принцесса Луна? Правда? — спросила Бон Бон.

Я сделала глубокий вдох, пытаясь упорядочить свои мысли, чтобы они не были похожи на бессмысленную белиберду.

— На мой взгляд… она именно та, кому нужна компания. На совместный ужин, скажем так, — я прикусила свою губу, выстраивая одно слово за другим. — Она провела бездну времени на луне. Одна. Должно быть, ей там было страшно одиноко. Да, она была Найтмер Мун, я знаю, всей такой грубой и ужасной, но Т… — я прервалась, прежде чем произнесла имя Твайлайт. — Носители Элементов помогли ей. Она больше не такая. Поэтому, может, ей нужен пони, который был бы рад поприветствовать её возвращение в Эквестрию! И я чувствую, что приглашение какого-нибудь пони на домашний ужин — вполне неплохой вариант. Ну, пускай это и представляется глупо, когда какой-то пони готовит для самой Принцессы Луны. Например, я! Что я могла приготовить на ужин, чтобы угодить королевскому вкусу?

Бон Бон положила копытце на подбородок, обдумывая мой ответ.

— Ты знаешь, что ты чаще говоришь "Я чувствую" чем "Я думаю"? — подметила она.

Она сделала глоток вишнёвой газировки, прежде чем посмотрела на меня таким взглядом, что я не могла его описать. Это было что-то среднее между замешательством, гордостью и, может, ещё какими-то эмоциями, из-за чего её брови поднимались и опускались в разных промежутках.

— Ну… нет, не совсем, — ответила я, потряся головой. — Я и не думала даже о таком. Я склонна ощущать вещи. В смысле, я думаю о них тоже, но… я серьёзно говорю "Я чувствую" так много?

Она кивнула, проглотив кусок бутерброда, прежде чем продолжила.

— Просто заметила, — произнесла она. — Это не так уж и важно. Просто интересно! Я думаю, что пони удобнее делиться своими мыслями, чем чувствами.

— Наверное, ты права. Я ощущаю, что всем проще скрыть свои истинные чувства за словами. Мыслями, ммм, безопаснее поделиться? — предположила я. — Справедливости ради, а кого бы ты пригласила, Бон Бон?

Бон Бон снова почесала свой подбородок.

— Ну, мой ответ не такой интересный, как твой! — надула она губы. — Но я бы была рада пригласить на ужин Амьюз Буш.

Её глаза загорелись от моего замешательства.

— Оу, она шеф-повар, заведует небольшим ресторанчиком в Сталлионграде. Практиковалась у неё, когда ходила в кулинарную школу. Она позволяла мне проводить эксперименты на своей кухне, как её стажёру. Ну, по крайней мере когда я показывала, что могу не уступать в мастерстве некоторым из её младших поваров. Пускай она и знала, что я предрасположена к десертам, она действительно гордилось моими закусками. Я этого никогда не забуду. Посетителям они нравились. Она научила меня тому, как правильно наполнять что-либо вкусом, даже самым тонким.

Вздохнув, она покраснела. До боли умилительно.

— Я действительно восхищаюсь ей, мне было бы радостно готовить для неё. Конечно, я не была бы настолько свободной, как сейчас… — к концу фразы голос Бон Бон стал тише, и она откусила ещё немного от бутерброда.

— Похоже, она действительно многое для тебя значит! Было бы приятно устроить с ней ужин! Но... что ты там у неё делала? Ммм… сто-шор? — произнесла я то слово, скорее всего неправильно.

— Стажировалась, — пояснила Бон Бон, очаровательно прохрипев-прорычав при этом. Вряд ли из-за того, что я неправильно произнесла слово "стажировалась", правда!

А затем хихикнула, когда я снова покраснела.

— Я была стажёром — тем, кто проводит несколько месяцев или даже лет, готовя под менторством су-шефа, — она игриво закатила глаза, когда я подняла в вопросе бровь. — Ну, поваром-кулинаром или кондитером. Представь себе, что кто-то на кухне готовит что-то одно. Только, например, рыбу, салаты или сладости!

— И каково это? Быть ста-жором? — настояла я, на этот раз сказав неправильно намеренно.

— Подумай о стажировке, напряжённой и малооплачиваемой. Я провела месяцы, работая долгие часы в ресторане Амьюз Буш. И знаешь, я ощутила, что я действительно гожусь для этого! Это заставило меня осознать, что я не только обладаю особым талантом готовить сладости, но и наслаждаюсь готовкой!

Я улыбнулась Бон Бон, возбуждённой разговором настолько, что её страсть вскоре могла выйти за пределы нашего маленького столика.

— Похоже, она действительно прекрасная кобыла для того, чтобы пригласить её на ужин! И… Бон Бон, мне нравится слушать твои разговоры о готовке. Твоя одержимость ею заразительна!

Я решила опустить тот факт, что обычно я пытаюсь сделать что-то большее, чем, например, обычный тост.

— Метки говорят нам только о том, в чём мы хороши. Они не говорят о том, кто мы. Я рада тому, что мой талант — делать конфеты! Но все мои прочие увлечения мало связаны с моим талантом, — произнесла Бон Бон с мягкой улыбкой. — А ты, Лира? Есть ли у тебя что-то, что ты любишь делать, не связанное со своим талантом?

Я почесала затылок копытцем.

— Я… даже не уверена, что именно означает мой талант, откровенно говоря, — промямлила я.

— Оу?..

Я не хотела волноваться о своём таланте, но любопытство Бон Бон заставило меня открыться. Немножко. И это страшно! Я никогда не умела говорить как следует о том, что у меня на уме.

— Всё… что я сейчас скажу, может показаться беспорядочным, — предупредила я.

— Всё в порядке, Лира. У меня и впрямь сложилось впечатление, что я коснулась чего-то, что тебя беспокоит. Не торопись, соберись с мыслями! — ответила она, используя молчание между нами, чтобы окончательно прикончить бутерброд.

Задумавшись, нахмурившись, я вскоре вернулась в реальность — голос официанта напомнил мне о счёте за ужин, избавив меня от дрянного объяснения. Разговоры потом, сначала оплата.

— Как насчёт такого, — произнесла Бон Бон, вытащив из своей седельной сумки кошелёк. — Я плачу за ужин, а затем мы прогуляемся по парку, чтобы ты поняла, что хочешь мне сказать?

Стыд захватывал меня, пока я наблюдала, как она отсчитывает биты. Я могла заплатить хотя бы половину. Я хотела было возразить, но она лишь мягко покачала головой — и этого хватило, чтобы меня остановить.

— Спасибо, — полушёпотом произнесла я, когда мы выходили из кафе.

Бон Бон, казалось, была довольна повисшей между нами тишиной, пока мы шли по укрытым сумерками улицам к парку. Каждый раз, когда я смотрела на неё, она одаривала меня улыбкой. Вскоре мы оказались в парке, пройдя по грязной дороге, а я всё ещё собиралась с мыслями. Бон Бон, следуя за мной, легонько подтолкнула меня к парковому газебо.

Моя челюсть отвисла, когда я внезапно увидела сотни крошечных огоньков. Светлячки! Я никогда не видела их столько в одном месте.

— Осторожнее, — поддразнила меня Бон Бон. — Если продолжишь ходить с открытым ртом, можешь ненароком проглотить одного из них.

Я только усмехнулась и быстро закрыла рот, пока она садилась на скамейку в беседке.

— Мне было бы тогда ещё труднее объясниться, верно? — состроила я глупую улыбку. — Со светлячком в горле?

— Ну, чуть-чуть, — игриво ответила Бон Бон. — Тебе всё равно не избежать своих объяснений о том, что именно ты имела в виду там, в кафе.

Я сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться.

— Я не уверена на сто процентов, что мой талант заключается в игре на лире, — призналась я. — Не пойми меня неправильно! Я очень хороший музыкант. Если бы я захотела, я бы осталась в Школе для Одарённых Единорогов им. Принцессы Селестии. И всё же… — я остановилась, пытаясь провести аналогию. — Ты знаешь, в чём разница между маминым ужином и ужином того, чей талант — готовка?

— Ну, в случае моей мамы, которая была на кухне довольно безнадёжна, разница большая, — отметила она. — Но я вполне понимаю, что ты имеешь в виду. Есть… что-то особенное в том, что кто-либо использует свой талант. В той маленькой грани таланта, из-за которой мои блюда становятся немножко лучше, чем что-либо, что ты когда-либо пробовала.

— Именно! — возликовала я. — Я потратила многие часы на практику. Многие пони с музыкальными метками тратили их, но… я всегда чувствовала, что мне не хватает этого преимущества. Когда я играю, я думаю, что всё хорошо просто потому, что моя лира вдохновляет пони. Что… грррх… — я прикусила губу. — Это именно то, что и должна делать музыка! Но другие музыканты могут сделать то же самое с любым другим инструментом. Я не особенная в этом плане. Это заставляет меня думать, что я застряла в катастрофе с одним инструментом.

Я вспомнила то время в симфонии, когда я играла вне практики импровизированные соло. С ними всегда было плохо. Будто я была под сценическим прожектором каждый раз, когда я не могла их нормально сыграть. Я была в ужасе от моментов, когда мне предлагали сыграть соло. Мои родители были так горды, когда я наконец смогла сыграть одно. Я же ощущала себя так, будто меня только что приговорили к двадцати годам каторжных работ.

— Моя лира вдохновляет пони, — продолжила я. — Но я — не моя лира. А без неё я, тем не менее, ничто. Мои слова не могут передать мои же эмоции. Хоть я и перепробовала множество других инструментов, я чувствую, что будто прикована к своей лире. Будто я специально заточилась именно под неё. Поэтому мне хочется делать что-либо ещё. Но я не знаю, что, — я перевязала галстук-аскот вокруг моей шеи. — Из-за своей лиры я чувствую себя в ловушке. Я знаю, ты сказала, что метки не определяют пони, но… моя метка всегда заставляла чувствовать себя застрявшей в том, что мне не нравится.

Бон Бон поджала губы, но ничего не сказала, дав мне передышку перед продолжением.

— Я люблю играть. Просто мне не нравится эта склонность, из-за которой я чувствую себя… мелкой. Опять же, я — не моя лира, но я могу только гадать, нет ли в ней чего-то особенного. Чего-то, в чём кроется причина того, что я в нём так хороша. Что если я просто глупая кобылка, водящая по струнам? Может, в лире есть что-то заколдованное и я лишь выпускаю эту магию?

— Я не особо разбираюсь в магической теории, — произнесла Бон Бон после короткого кивка. — Но я слышала о зачарованных инструментах раньше.

— Да! Но на моей лире нет чар, так что это не так. Когда я играла, я буквально могла почувствовать то, что остальным пони нужно услышать.

— А что им нужно услышать? — недоумённо спросила Бон Бон.

— М, приведу пример. На втором курсе я выступала на университетском концерте. Я должна была играть "Болеро, Ми-мажор" Сатин, месяцами практиковала эту мелодию. Помню, как за кулисами нервничала, ожидая, когда Бравура Мелоди закончит своё невероятно красивое фортепианное соло. И оглядывала ложи в театре, где мы выступали. На одном из них я заметила старого одинокого пегаса. Рядом с ним было пустое сидение. Я просто… — я вздохнула. — Я ощутила, как все те прекрасные мелодии, которые класс играл до этого, просто до него не доходили. Что-то тяжёлое было на его сердце. Я сама ощутила эту тяжесть на себе, когда просто посмотрела на него.

Я посмотрела на светлячков вокруг, греясь в нежном свете внимания Бон Бон.

— Когда пришёл мой черёд, я всё поменяла. Я не могла отвести от него взгляд. Он страдал от чего-то ужасного, поэтому вместо "Болеро, Ми-мажор" я начала играть "Элегию для Лиры" Либволля. Это…

Я сделала паузу, пытаясь найти слова для описания.

— Это очень медленное, душевное произведение, оно оканчивается на сладко-горькой бемольной ноте. В любом случае специфика не имеет значения. Я не отводила взгляд от жеребца на протяжении всего моего выступления. Я играла для него. Элегию, которую необходимо ему было услышать. В конце выступления мы оба были в слезах. Зал молчал целых десять секунд, прежде чем начались аплодисменты.

Аудиенция последовала примеру. Возможно, это самые долгие аплодисменты, которые я получала… которые я вообще когда-либо получу.

— Он встретил меня позже за кулисами и поблагодарил меня. Он сказал, что несколько месяцев назад потерял жену. Они всегда любили слушать концерты в школе. Он сказал, что не знал, насколько сильно ему нужно было поплакать, пока не услышал мою игру и не понял, что нужно было плакать за себя и за свою жену. Он очень скучал по ней.

Я не могла смотреть на Бон Бон в этот миг. Мои глаза сползли сами, когда я связала мои разбросанные мысли в едва единое целое.

— Это, наверное, звучит очень глупо. Но я всегда чувствовала чужие эмоции сильнее, чем остальные. Я не знаю почему. Знаешь, как я получила метку? Я просто хотела, чтобы мои друзья чувствовали себя лучше, — я хихикнула, припомнив старое воспоминание. — Однажды, когда я была в школе, случился ужасный шторм. Мундэнсер, Лемон Хартс, Менуэт, Твинклшайн и даже Твайлайт были напуганы из-за грома и молний. И что же глупая я сделала? Я начала играть на лире, пытаясь всех успокоить. В конце песни я сказала, что мы в безопасности, если мы будем вместе, даже несмотря на то, что мы испуганы. А затем появилась она, во вспышке света, моя метка таланта. Получается, мой талант — музыка? Или что-то ещё? Я действительно хочу знать.

Бон Бон сделала мягкий гудящий звук, а затем положила своё копыто на моё. Я тут же покраснела от касания.

— Звучит так, будто ты лучше других читаешь сердца пони, Лира. Прямо по твоему имени видно! — съязвила она, сверкнув на меня кривой ухмылкой. — М, шутки в сторону, это объясняет, почему ты чувствуешь себя такой растерянной. Хм, — она умолкла, теперь отведя взгляд от меня на светлячков вокруг. — Кажется, я знаю кое-кого, кто может тебе помочь.

Я приподняла бровь.

— Кое-кого? Как он мне может помочь? — спросила я, получив вслед за этим от Бон Бон улыбку.

— Редхарт — одна из моих подруг, она работает в Понивильском госпитале. У неё есть сноровка помогать пони, чувствующим себя потерянными. И на днях она мне поведала, что у неё появился пациент, с которым она не знает, как работать.

Она ткнула копытцем в мою метку, и приятный холодок пробежал по моей спине.

— Возможно, ей бы понадобилась помощь кого-то, вроде тебя, — предложила Бон Бон. — Кого-то, кто может услышать в пони резонанс их сердечных струн. И это вполне себе работа, я думаю!

Я сглотнула при упоминании о работе. В какой больнице может потребоваться выдохшийся музыкант вроде меня? Я почему-то сомневалась, что они хотят от меня целительной музыки. В моём списке заклинаний даже не было чего-то, что можно было бы воспринимать как связанное с медициной! Меня даже тошнило от мыслей о крови!

— Окей, по крайней мере хуже сбивания яблок быть ничего не может, — пробормотала я через пару секунд. — Моё… всё до сих пор болит.

Бон Бон на это только рассмеялась и подобралась поближе, положив свою мордочку между моих ушек.

— Всё нормально? — спросила она. — Я не хотела бы тебя напугать такой близостью на первом же свидании.

Моё тело тут же расслабилось, едва её подбородок коснулся макушки. Её плечо прижалась к моему, когда она наклонялась ко мне, чтобы упереться в мою голову. Откровенно говоря, я не променяла бы такой момент на что-либо в Эквестрии.

— Не бойся насчёт этого, — прошептала я, поглядывая на вальс светлячков вокруг нас. — Рядом с тобой я ощущаю себя безопаснее, чем когда-либо.

Я застыла, как только поняла, что сказала слишком многое.

— Я-я… я, ммм…

И тут Бон Бон мягко зарылась в мою гриву, её дыхание вскоре защекотало мои ушки.

— Всё в порядке, Лира, — её слова отдались приглушённым эхом в моей мягкой гриве. — Ты можешь быть не идеальной, но ты всё ещё особенная сама по себе. Я так рада тому, что ты всё же решила пойти сегодня со мной.

— Мы можем пойти на свидание ещё раз! — я ухмыльнулась. — Если работа с твоим другом, Рэдхарт, будет хорошей, то я в следующий раз буду платить за всё.

— Лира, Лира… — проворковала она. — Незачем об этом сейчас волноваться. Просто давай посмотрим на светлячков и поговорим о метках и работе в другой день.

Я не могла не согласиться. Прижавшись к ней ещё сильнее, я ощутила тепло её прикосновений. И пока сумерки уходили, уступая место прекрасной ночи, невыразимое ликование наполняло моё сердце.