Антропология
XXIII. Ещё на один год старше
Семнадцатый день рождения Лиры пришёл раньше, чем она ожидала. Её кантерлотская семья не знала точной даты: они просто угадали, а потому ошиблись на несколько недель вперёд. Впервые в жизни её день рождения отмечался в реальную дату.
Эта вечеринка (если её, конечно, можно так назвать) проходила гораздо тише и в куда более тесном кругу, чем те, что у неё бывали прежде. Жизнь в Понивилле приучила её к тому, что любой день рождения всегда отмечается огромным гулянием на весь город. Пинки Пай это гарантировала. Впрочем, пожалуй, на организованные ей вечеринки приходили не все обитатели Понивилля — грандиозные отмечания чьих-нибудь дней рождений зачастую случались раза по два в неделю, так что, очевидно, посетить каждое могли не все.
Торт был куплен в магазине — в какой-то городской пекарне. Он был хорош, но не мог сравниться с теми, что пекли в Сахарном Уголке, как по части вкуса, так и по части оформления. Даже близко не мог. Бон-Бон всегда пекла Лире на день рождение чего бы та ни пожелала. В большинстве случаев она считала её торты идеальным подарком. Что бы только она ни отдала сейчас за домашние шоколадные конфеты Бон-Бон…
Но в этом году она получила кучу всего. Это был первый год с её человеческой семьей, и на празднике были только они. Да и нельзя сказать, что ей удалось с кем-нибудь здесь настолько подружиться, чтобы пригласить на первый семейный праздник. Она получила несколько подарков — небольших коробочек. Лира и так обрела за последние несколько месяцев немало, так что она совершенно не возражала по поводу их размера и количества. Хотя… ей было, конечно, интересно, что обычно люди получают на своё семнадцатилетие.
Они сидели в гостиной все вместе; Лира расположилась по центру дивана между родителями. Она разорвала бумагу на одном подарке — это оказалась прямоугольная коробочка, почти целиком помещающаяся в одну руку.
— Хм… что это? — спросила Лира, вращая её в руках и изучая картинки по бокам.
— Это мобильный телефон. Мы подумали, что тебе стоит его иметь, — сказала мать. — Для того, чтобы поддерживать связь с нами, когда ты идёшь куда-нибудь одна. Ну и в таком духе.
Лира медленно кивнула, изучая напечатанную на коробке фотографию. Он выглядел не так, как те, которые она видела раньше. Но, так или иначе, это всё равно очередной продукт удивительных человеческих технологий, которым она теперь, к тому же, владела сама. Как настоящий, нормальный человек.
Пользуясь подсказками родителей, она его распаковала. Они показали ей, как подключать телефон — это называлось «зарядка» — и, позже, как им пользоваться.
Этот телефон в самом деле сильно отличался от тех, которыми ей доводилось пользоваться. Вся его передняя панель была плоской, гладкой поверхностью, которая ожила, стоило ей нажать на единственную кнопку. Экран отвечал на скользящие касания пальцев к своей поверхности. Она потратила несколько минут, просто разглядывая яркие цветные фигуры, скользящие по экрану под её прикосновениями.
Мама показала ей, как эта штука работает. Телефон, как оказалось, способен на куда большее, чем ей раньше казалось. По нему не только можно говорить с другими людьми, но в нём также есть камера, музыкальный плеер, часы. Она может даже пользоваться с его помощью Интернетом… если узнает как. Что само по себе было странно, так как она была довольно твёрдо уверена, что Интернет — он только в компьютерах, а не в таких маленьких телефонах. Всё было по-прежнему слишком сложно для понимания, но, по крайней мере, она узнала достаточно, чтобы оценить пользу устройства.
Были и другие подарки. Вещи попроще. Альбомы рок-групп, которые ей нравились, и которые папа пообещал помочь залить в музыкальный плеер. Лире было интересно, как это можно проделать — диски ведь больше по размеру, чем плеер. Как бы то ни работало, без сомнений — человеческая изобретательность представлена здесь в лучшем виде.
Хлоя почти заснула на диване, и после того, как её отнесли наверх, в постель, Лира провела с родителями ещё всего несколько минут.
— В прошлые годы это был непростой для нас день… — сказала мама. — А теперь ты уже почти взрослая.
Почти. Лира неуловимо слабо улыбнулась.
— Я рада, что мне повезло провести с вами этот день. Спасибо вам за всё.
— Мы рады, что ты с нами, Лира, — сказал отец.
Лира просидела в кровати до поздней ночи, изучая свой телефон. Он излучал на удивление яркий свет, освещая экраном тёмную комнату. Удивительно было узнать, что в одном единственном предмете может крыться такое огромное множество функций. И то, как он управлялся, реагируя на касания кончиков пальцев — это достижение, которое пони не будет доступно никогда, даже будь у них эта технология сама по себе. Даже на обычных телефонах крохотные кнопки с цифрами уже впечатляли.
Она пролистала фотографии, сделанные за день и хранящиеся на экране, но при этом не распечатанные и даже не проявленные. Может, завтра она попросит папу помочь ей записать музыку на телефон.
А пока она положила его на тумбочку и взяла книгу по истории. По её содержимому она пробиралась медленно, но упорно.
Другую книгу, про единорога, она уже закончила. У неё не ушло на это много времени. Покончив с этой ерундой, она с радостью рассказывала Хлое о настоящих пони и магии. Они стали теперь очень даже близкими друзьями. Даже больше того. Сёстрами.
И если Последний Единорог оказался сплошным разочарованием, то человеческая история была сущей пыткой. Прочитанного вполне хватило бы, чтобы убить оставшееся после дня рождения хорошее настроение. Лира хотела уже прекратить чтение, но она не могла просто взять и убедить себя в том, что люди не совершали ничего подобного. Ей придётся смириться с этим, если она в самом деле хочет быть одной из них.
Люди непрерывно дрались друг с другом. Может, конечно, это просто неприятный побочный эффект от разнообразия стран. Хотя события 1860 года, описанные в книге по американской истории, говорили, что причина была скорее не в этом. И каждая война пробуждала всё больше и больше проявлений поразительной человеческой гениальности, потраченных исключительно на оружие. В самом деле, от масштабов их достижений становилось тошно.
Лира глянула на телефон на тумбочке. Люди ведь способны изобретать прекрасные вещи, если захотят. Если бы у пони были подобные штуки, она могла бы связываться со своими приёмными родителями в Кантерлоте в любой момент, когда бы ей только ни захотелось. Почта и близко не отличалась такой быстротой, а уж о безличности писем, в отличие от прямого разговора, и говорить не приходится. Телефонные разговоры, конечно, мало походили на личную беседу, но были достаточно близки по сути. Ей стало интересно: когда люди изобрели телефоны?
Но, отбросив эти мысли, она вернулась обратно к более сложной и волнующей информации об американской истории.
Эта конкретная книга говорила, что войны шли вплоть до 1991-го года… Лира слышала сегодня, буквально совсем недавно, что родилась осенью 1995-го.
Как бы ей узнать, бывают ли ещё войны в современном мире? Книга определённо уже устарела. Все недавние события — практически всё, произошедшее в мире с тех пор, как она его покинула, — здесь не описывались.
Но всегда можно было сходить к Монике.
На следующее утро Лира переступила под звон колокольчика порог книжного магазина. Она заметила Монику с первого же взгляда. Она надеялась её встретить, гадая, работает ли она и сегодня тоже, но в магазине она заметила ещё кое-кого, разговаривающего с Моникой у стойки. Лира узнала этого человека, и у неё тут же расползлась по лицу широкая улыбка.
— Пол? — спросила Лира. Она направилась к стойке, намереваясь присоединиться к их разговору.
Он обернулся.
— О, ух ты! Лира? Не ожидал тебя здесь увидеть.
— Я сюда постоянно захожу, — сказала она.
— Как я тебе и говорила — за последние недели она заходила сюда уже несколько раз, — сказала Моника. — Она много читает. Обычно про единорогов или американскую историю.
— Любопытные вкусы… — сказал Пол. Он снова поглядел на Лиру. — Ну так как у тебя дела? С твоего приезда прошла уже куча времени.
— Очень здорово, на самом деле. Лучше не бывает, — сказала Лира, совершенно честно так и считая. — Я просто зашла сюда для кое-каких исследований… то есть, взять чего-нибудь почитать.
Она нервно улыбнулась.
— Конечно, — кивнула Моника. — Я думаю, ты уже неплохо здесь освоилась, и тебе не нужна больше моя помощь, да?
— Ага, думаю, я справлюсь, — сказала Лира.
Может, она полюбила этот магазинчик в первую очередь за то, что он во многом ощущался как дом. Она заходила сюда, и её приветствовал знакомый человек, причём сегодня — сразу двое. В других магазинах Филадельфии было куда меньше личного общения. Однажды она зашла в этот магазин вечером, и тут работал другой человек — пожилой, неразговорчивый мужчина — но если она приходила по утрам, то почти всегда заставала здесь Монику.
— Погоди, так ты, значит, правда не шутила по поводу своего папы? — спросил Пол, непринуждённо ткнув в её сторону пальцем. — То есть, я был практически уверен, что ты это всё выдумываешь. Ну, в смысле, насчёт того, что отец у тебя — знаменитый писатель и всё такое. Должно быть, с ума сойти, как круто жить в одном доме с таким мужиком, да? Сколько он уже написал? Шесть книг? Семь? И все как одна успешные.
— Мне кажется, он готов выпустить восьмую, — сказала Моника. — Погоди-ка, Лира, ты об этом точно должна знать. Когда он её собирается выпускать?
— Я, на самом деле, не знаю, что он сейчас пишет… — призналась она. — По правде говоря, мне его книги кажутся немного странными. В смысле, там ведь сплошь люди, владеющие магией, и постоянные битвы...
— Это традиционное фэнтези. И я скажу, что такая стандартная тема у него — это практически часть его успеха: она очень прямолинейна, но очень хорошо написана. И качество он держит отличное, — сказала Моника. — И это круто, что он местный.
— Я согласен с Лирой. Я не слишком-то большой читатель фэнтези. Может, разве что Терри Пратчетта время от времени. Если он считается, конечно, — сказал Пол.
— Именно. Я думаю, мне просто не слишком-то интересны такие вещи, — сказала Лира. — Этот мир для меня и так вполне хорош. Другой мне не нужен.
Она нахмурилась.
— И эти люди в папиных историях постоянно друг с другом дерутся… — что, кстати, напомнило ей изначальное намерение, с которым она сюда шла. — Я читала ту историческую книжку, которую ты мне дала, и в ней сказано, что Америка воевала. Много раз, на самом деле.
— Вот эт новости, — сказал Пол. — Никогда о таком не слышал.
— Значит… это неправда? — сказала Лира. — То есть, если бы их действительно было так много, ты наверняка бы слышал…
— Это был сарказм, Лира.
— О… — она покраснела. Она ненавидела попадаться на нехватке знаний о людях.
Моника слегка подняла бровь.
— Ну, если ты правда хочешь об этом узнать побольше, то у нас здесь есть полки с соответствующей пометкой. Можешь поискать там книги о каких-то конкретных конфликтах, если тебе это интересно.
— Ну, тут дело скорее в самой идее. Я её не понимаю, — сказала Лира, затем, помедлив, продолжила: — Я, наверное, звучу сейчас как совсем дурочка, но я никогда не могла, на самом деле, понять смысл войн.
— Говорил же, что она хиппи, — пробормотал себе под нос Пол.
— Сейчас ты, мне кажется, углубляешься скорее в… философию, пожалуй, — Моника облокотилась о стойку, приложив руку к подбородку. — Но ты поднимаешь реально сложную тему. Никто на самом деле не понимает.
— Значит, для человека это нормально — не понимать, что это значит — быть человеком?
— Ну… наверно. Я же говорю, философия, её раздел вон…
— Предположим что… гипотетически, конечно… человек вырос, не зная, что он человек. Будет ли он таким же, как и остальные?
Пол поднял руку, показывая, что сдается.
— К слову о понимании. Я совершенно запутался уже.
— Ага… — тихо сказала Лира и нервно усмехнулась. — Наверное, у меня просто странные мысли ходят в последнее время. Всё было как-то слишком необычно.
Он кивнул.
— И что же для тебя нормально?
— Это… непросто объяснить, — Лира опустила взгляд себе на туфли.
Пол пожал плечами.
— Могу себе представить.
— О, кстати, посмотрите! — Лира достала телефон. Родители посоветовали ей носить его с собой везде. — Я тут заносила номера некоторых своих друзей. Родители мне показали, как это делать. У вас, ребята, есть телефонные номера?
— Конечно. Давай я его сама тебе введу, — сказала Моника. Лира дала телефон ей. Когда та закончила, то передала его Полу.
— Мне почему-то кажется, что я об этом пожалею, но… хорошо, — сказал он, быстро стуча пальцем по экрану. Он, похоже, куда лучше Лиры умел им пользоваться, как бы той ни казалось, что она уже хорошо освоилась.
Лира забрала телефон, когда он закончил, и положила обратно в карман.
— Извините, что я задаю вам странные вопросы. Мне просто любопытно.
— Да нет, всё нормально, — сказала Моника.
— Спасибо. Думаю, я сама найду нужные книги. Я сказала папе, что вышла ненадолго.
Лира направилась к задней части магазина, ища исторический раздел. Люди определенно лучше хранили записи о своём прошлом, чем пони… к лучшему ли, или к худшему. Она осознала, что ей странным образом хочется принимать на веру абсолютно всё, что эти книги ей говорили, в отличие от истории Эквестрии. Ведь если бы они хотели придумывать ложь, они бы не стали писать такие вещи.
Несколько минут она осматривала полки, доставала книги, прочитывала по нескольку первых страниц из каждой и набрала тем самым богатый ассортимент. Не все из них были о войне — она нашла книги об изобретателях и популярной культуре. Они важны — потому что эти вещи столь же человеческие, как и всё остальное.
Неся книги обратно к стойке, она задумалась, что бы Твайлайт подумала, обнаружив у себя под носом столько источников невиданных доселе знаний. Что другой отец Лиры — Дьюи — подумал бы. Он, скорее всего, начал бы о ней беспокоиться…
— Ого. Думаешь, тебе этого хватит, Лира? — сказал Пол, оглядывая стопку книг у неё в руках. Лира водрузила её на стойку с глухим стуком.
— Пока хватит, — просто ответила Лира.
— Кто бы говорил. Ты нехудожественные книжки не читаешь, даже когда тебе их задают, — сказала Моника.
— Ну, да… — он почесал затылок. — Кстати говоря, в какую школу ты пойдёшь, Лира? Я не знаю, в каком районе ты живёшь.
— Школу?.. — переспросила она. — Ну… пока ни в какую. Родители не уверены, что я готова. Они говорили что-то о домашнем обучении.
— Думаю, в этом есть смысл. Сложные обстоятельства и всё такое.
Она кивнула, но слова Пола её обеспокоили — то была ещё одна область, с которой у неё трудности. Она думала, что получила всё необходимое ей образование ещё пять лет назад. Конечно, уроки магии сейчас совершенно бесполезны, но всё остальное по-прежнему помогало. У людей бывают уроки использования рук или это слишком инстинктивное действие, и того не требует?
Лира оплатила книги, попрощалась и направилась обратно домой. Пол подождал, пока она не выйдет за дверь, затем повернулся обратно к Монике.
— Путешествия во времени, — вдруг произнёс он.
— Что?
— Я точно тебе говорю. Путешествия во времени. Она изучает историю, чтобы узнать, что произошло с той эпохи, в которой жила.
— И кто-то тут не читает фэнтези… — пробормотала Моника.
— Это, вообще-то, научная фантастика. Я её, конечно, тоже не особо читаю. Но тебе разве не кажется, будто она как из какого-нибудь фильма? Как у Тима Бёртона, только если бы странного чужака играл не Джонни Депп, а девчонка-подросток.[1]
Моника вздохнула.
— Мы же о настоящем человеке говорим…
Лира сидела на диване перед телевизором, хотя он был выключен. Её внимание было приковано к маленькому экранчику в руках. Она обнаружила, где у телефона включается интернет, но вот пользоваться им было совсем другим делом. Это был главный информационный ресурс для людей, и он даже помог ей отыскать свою семью — но чем же он на самом деле являлся?
Рядом с ней села Хлоя.
— Расскажи мне ещё о Флаттершай, — сказала она. — Пожалуйста.
Услышав это имя, Лира вздрогнула, но быстро оправилась — это было нормально. Она уже рассказала Хлое несколько историй о её старых друзьях.
— О Флаттершай? Дай подумать… — как бы то странным ни казалось она, по правде говоря, ждала этих разговоров с таким же нетерпением, как и Хлоя. Ей становилось со временем проще расслабляться и изливать свою тайну. И для людей обыденная жизнь в Эквестрии должна была бы звучать захватывающе. Она была иной, это точно… Но Лира всё равно верила, что человеческий мир лучше. — Я когда-нибудь тебе рассказывала о драконе?
— О Спайке?
Лира помотала головой.
— Нет, о другом драконе, гораздо больше размером. Он спал на горе прямо рядом с Понивиллем и загрязнял небо облаком дыма. Флаттершай первая увидела это облако и побежала в парк, рассказать всем… всем пони.
Говорить это сочетание слов по-прежнему требовало некоторого привыкания. Когда Лира сюда прибыла, она была твёрдо уверена, что никогда более его не услышит. А Хлое, похоже, казалось, что оно звучит круто.
Она продолжила:
— Но Флаттершай не умеет громко говорить. Так что когда она пришла в парк, никт… — Лира вздохнула, поправив себя во второй раз. — Ни один пони её не услышал и мы… то есть, все были слишком заняты своими делами, и никто не удосужился посмотреть вверх.
— И что произошло?
Хорошо, что Хлоя не заметила эту маленькую промашку. Лира была в тот день в парке. Практиковалась в игре на лире и, просто отдыхая, наслаждалась хорошей погодой и беседой с другими пони. Ещё одна из особенностей Понивилля — там было очень просто общаться с другими, но, в то же время, прошла всего пара недель её жизни в Филадельфии, а она уже нашла себе двух друзей.
— И тогда пришла Твайлайт и всем сказала, что Принцесса Селестия написала ей в письме просьбу уговорить этого дракона уйти, — продолжила Лира. — Флаттершай страшно разволновалась, потому что она, на самом деле, очень боится драконов.
— Я думала, она любит животных.
— Да, но драконы — совсем другое дело… — сказала Лира. — Помнишь ту картину в прихожей? Которую мама написала.
— Ага.
— Вот таким он и был. Огромным. Наверное, больше, чем наш дом, — она сказала это приблизительно, так как сама этого дракона не видела, но Рейнбоу Дэш после того события ещё несколько недель подряд об этом не замолкала, так что Лира наслушалась вдоволь.
— А зачем ему всё это золото? Что драконы с ним делают?
— Они строят в нём свои гнезда. И они едят драгоценные камни. Помнишь, я рассказывала тебе, что Спайк их любит?
— Интересно, какие они на вкус? — подумала вслух Хлоя.
Лира улыбнулась.
— Они, скорее всего, для дракона вкуснее, чем для нас. Пони их не едят, — сказала она. — И люди.
Вошёл отец.
— Уже поздно. Хлоя, тебе не надо в кровать? Ты же помнишь, у тебя завтра школа.
— Но я хочу дослушать историю Лиры!
Лира улыбнулась.
— Папа прав. Уже темно. Я тебе дорасскажу завтра, — она почувствовала, на самом деле, некоторое облегчение — она уже рассказала ей всё, что знала сама, из личного опыта. Ей придётся хорошенько покопаться в памяти, чтобы вспомнить, что рассказывали про сам поход пони. Рейнбоу определённо раздувала своими рассказами из мухи слона.
— Обещаешь?
Лира кивнула, и Хлоя направилась наверх, в кровать, а папа сел рядом с Лирой на диван.
— Знаешь, я в последнее время много наслышан от Хлои об этой Эквестрии. Каждый раз, когда я везу её в школу, она мне рассказывает что-нибудь новенькое.
— Ага, я как раз ей рассказывала очередную историю… — сказала Лира. Казалось странным столь открыто говорить о своём прошлом. Но все считали, что она это сочиняет, так же, как тот писатель, который сочинил ту раздражающе неправильную повесть о единороге. — Что она тебе рассказывала?
— О, всякое разное про пони, магию, принцесс, — он улыбнулся. — Походе, как раз её любимая тема. Ты сама это всё придумала?
— Конечно, — сказала Лира, бегая взглядом.
— Ты весьма талантлива. Может, тебе стоит однажды что-нибудь написать — книгу для детей, например.
Лира помотала головой.
— Думаю, я лучше продолжу заниматься музыкой. Она — мой настоящий особый талант, — она осознала, что говорит об этом, как о своей Метке. Что Хлоя об этом знает? Она упоминала их отцу? — То есть, мне всегда говорили…
— Кто говорил?
— О… — сказала Лира. — Мне говорили… Ну… — её разум лихорадочно работал. Она не могла ему сказать, что её другая семья (и Бон-Бон) хотела, чтобы она следовала музыкальной карьере. — Одри… сказала, что я очень хорошо играю на гитаре. Она говорила, что у меня в этом будущее. Присоединиться однажды к настоящей группе.
Это было отчасти правдой — Одри действительно была впечатлена талантом Лиры, но, всё же, не так уж старательно подталкивала её двигаться дальше.
Он тяжело вздохнул.
— Я думал, ты что-то вспомнила.
— Извини… Может быть и вспомнила самую малость, но я не могу сказать, что именно, — Лира опустила глаза. — Значит, ты думаешь, что Эквестрия хорошо подойдёт для детских историй?
Она жаждала поскорее сменить тему. И мнение её папы о настоящей магии было бы очень интересно услышать, пусть даже он и не подозревал о её реальности.
— Конечно. Судя по всему, не слишком в моём вкусе, но Хлое они нравятся. Я постоянно слышу об одном персонаже… Флаттершай?
Лира кивнула. Хлое нравились истории о Флаттершай больше, чем о Хартстрингс, и это было, на самом деле, большое облегчение. Рассказывать о собственных переживаниях было бы нелегко. Рассказывать о других помогало, особенно поначалу.
— Ага. Я видела картинку, которую нарисовала Хлоя. Получилось очень похоже, — она быстро добавила: — Ну, как я её представляла, в смысле. Наверное, я хорошо умею описывать.
Он рассмеялся.
— Может, мать возьмётся с этим что-нибудь сделать. Она ищет материал.
Лира легко улыбнулась.
— Может быть.
Они поговорили ещё немного. Тема отошла от историй Лиры к более серьёзным вещам — например, к началу учебного года, по поводу которого пора было принимать важные решения. Вариантов было не много: или Лира пойдёт вместе со своими ровесниками в государственную школу, или она будет получать индивидуальное образование дома.
Мысли по-прежнему кружили вокруг того, что папа думал об Эквестрии. Значит и правда, для людей Эквестрия — всего лишь детские сказки. Что ж, в конце концов, именно так её Лира и описывала сама. Она не упоминала большую часть по-настоящему плохих вещей — только несколько упоминаний драконов вскользь, описание параспрайтов как чего-то смешного. В восстановлении развалин, оставшихся от их дома, явно ничего смешного не было. Лире повезло, что параспрайты не сожрали ничего ценного.
Но вот кого она даже не упомянула… так это Дискорда. Он в последнее время не покидал мыслей Лиры. Читая о прошлых войнах Америки, она никак не могла выкинуть его из головы. Но он остался заперт в камне, в Эквестрии. Ни к чему о нём волноваться. Люди полностью контролируют этот мир. Даже если в другом мире он довёл их до самоистребления… никому об этом знать не следует.
[1] Речь идёт о фильме «Мрачные Тени».