Антропология

IX. Кантерлотский заговор

Повозка замедлилась и остановилась перед воротами замка. Выглянув в окно, Лира сделала глубокий вдох.

Её здесь ждали. Приглашение было прислано за многие месяцы до того, как Твайлайт заявилась к ней домой; задолго до того, как она спросила Принцессу Луну о людях, вообще до любых подозрений, которые она только могла породить своими действиями.

Но всё равно здесь было опасно.

Лира открыла дверь и вышла из повозки. Золотая обувка цокнула по брусчатой мостовой. Оглянувшись на свой кофр с лирой и книги, вылетающие вслед за ней, она подтянула их к себе поближе.

— Удачи, мэм, — сказал жеребец-извозчик.

— Спасибо, — ответила она отстранённо.

Слушая, как колеса удаляющейся повозки грохочут по дороге, Лира стояла в нерешительности у ворот замка. Сейчас, когда она стояла здесь совсем одна, всё казалось несколько зловещим.

Солнце ещё не зашло. Музыканты должны приезжать раньше всех. В этом всё, конечно, ничем отличалось от любого другого выступления. Лира старалась убедить себя в этом, но каким-то образом знала, что сегодня ночью обязательно что-то произойдёт. Принцесса Селестия наверняка знала, чем занималась Лира… Но предпримет ли она что-нибудь во время публичного мероприятия?

Путь, ведущий к замку, был длинным, но сейчас он пустовал. Ни одного стражника. Это хорошо.

Она вошла в холл. Длинный красный ковер пролегал через его центр. Лира оглянулась по сторонам и увидела вход в бальный зал — место, в котором она проведёт весь этот вечер. Остальные участники ансамбля уже устраивались на своих местах. Сцена располагалась прямо перед каким-то абстрактно раскрашенным витражом. Замечательное соседство.

Взойдя на сцену, Лира заняла своё место рядом с элегантно выглядящей серой земной пони, настраивающей виолончель. Рядом стояла ещё одна кобылка с огромным духовым инструментом — сузафоном, как поняла Лира, а также жеребец за пианино.

Только дайте мне десять пальцев, и я готова поспорить, что смогу играть даже лучше него, — подумала Лира.

Пюпитр, ожидая её, уже стоял рядом с табуретом, так что она сложила свои нотные листы на него. Затем она поставила на пол кофр с лирой, щёлкнула застежками и вытащила инструмент.

— Привет. Вы готовы? — спросила Лира у пони рядом с ней. — Меня зовут Лира, кстати.

— Октавия, — пони лишь мельком глянула на новоприбывшую и сразу же вернулась к настройке струн своего инструмента. По-видимому удовлетворившись, она встала на задние ноги и сыграла длинную, затяжную ноту, чтобы проверить тон.

Лира уставилась на неё, разинув рот.

— Так… вы всегда вот так стоите, когда играете? Как?

— Годы практики, — ответила Октавия.

— Должно быть сложно — удерживать так равновесие, — сказала Лира. Она подумала, что, возможно, ей стоит вложить больше усилий в тренировки такой позиции.

— Требование таково, что позу надо уметь удерживать даже долгое время.

Лира повернулась назад к своему инструменту. Она всегда заботилась о своей лире, с тех самых пор, как родители её купили, когда она была ещё маленькой. Золотая рама сияла в последних лучах вечернего света, сочащегося из окна, а струны… Она коснулась их магией, нахмурилась, затянула одну струну потуже и попробовала снова. Теперь всё в порядке.

Украшения к празднику были в бальном зале повсюду. Кругом стояли столики; одетые в строгие костюмы официанты расставляли угощения на главном столе. Гала длится до полуночи — Лире придётся провести здесь несколько часов… Возможно, ей стоит перехватить немного еды, пока есть такая возможность.

Здесь были только типичные для чопорных формальных событий угощения: крохотные бутерброды, которые созданы не для того, чтобы насытить; маленькие кубики дорогих сыров. По центру столов располагались цветочные композиции. Лира взяла стакан пунша. Наверняка он ей пригодится, чтобы дотянуть до конца вечера.

Взойдя обратно на сцену, она закончила настраивать лиру и принялась ждать прибытия гостей.

Солнце заходило, и разноцветные лучи света, струящиеся в зал, начали меркнуть. Лира постаралась усесться как можно более похоже на способ, которым сидят остальные пони, но при этом таким образом, чтобы у неё хватило сил просидеть так весь вечер. И это было непросто.

Земная пони с сузафоном повернулась к Лире:

— Очень милое платье.

— Спасибо! — она вспомнила о том, что ей было велено говорить. — Это оригинальный дизайн Рэрити.

— Рэрити? — переспросила пони, наклонив голову.

— Уверена, наверняка это не та… катастрофическая пара Принца Блюблада с прошлого года, — сказала Октавия, вскинув бровь.

— Не-а. Другая Рэрити, — сказала Лира, отведя глаза и уставившись в сторону входной двери.

— О, да. Я, к слову, всерьёз сомневался, захочу ли возвращаться сюда после такого, — присоединился к разговору жеребец у пианино. — Нейдермейн определённо не захотел. Хотя я уверен, наша дорогая Лира прекрасно восполнит его отсутствие.

Прозвучал колокол на башне, отбивая время.

— Похоже, вечеринка начинается, — сказала Октавия. — На мой счет.

Когда прибыли первые гости, группа принялась исполнять первую композицию — медленную сонату, которая длилась целых пятнадцать минут. Лира уже изнывала от скуки.

Кантерлот всегда будил в Лире чувство отчуждения от других пони. Никто здесь не интересовался ничем важным или интересным, одной только модой и новостями высшего общества, а также самой-самой скучной из самой скучной классической музыки, которая только была когда-либо написана. И зачем только она на это подписалась?

Точно. Для того чтобы продвигать свою карьеру. В сторону ещё более скучных вечеринок и концертов.

Когда композиция подошла к концу, они принялись играть следующую, потом другую и так далее, в течение двух бесконечных часов.

Лира клевала носом. Она пыталась сохранять ясность сознания, которое пробиралось через очередную композицию даже не задумываясь. После такого количества репетиций, все её действия были совершенно подсознательны. Обычно ей всё равно не требовалось много практики, чтобы заучить мелодию. Она всегда всему быстро училась. Одарённая. Впрочем, какая разница.

Вечер казался сплошным смазанным пятном из пони, что танцевали, разговаривали, входили в бальный зал и выходили из него в сады снаружи. Трудно было теперь представить, как она нервничала, когда только прибыла сюда. Сегодня не произойдет абсолютно ничего, если этот вечер вообще когда-нибудь закончится.

Она играла коду одной композиции, а остальные музыканты, похоже, готовились заканчивать для перерыва. Единственного перерыва за весь вечер. Но затем они начали ещё один вальс, и Лира снова подняла инструмент.

Наконец, вальс закончился. Теперь должен быть короткий перерыв — примерно десять минут. Мало, но уже что-то. После него они будут играть уже оставшиеся композиции до конца. Она поставила лиру и с радостью соскочила со сцены, чтобы размять немного ноги.

— Простите, кого из вас зовут Хартстрингс? — подойдя к сцене, обратился к группе один из слуг — одетый во фрак белый единорог.

Лира обернулась.

— Это я, — она удивилась, услышав это имя.

— Ах, да. Принцесса желает аудиенции с вами сразу же после завершения сегодняшнего празднества, — сказал он.

Лира широко распахнула глаза.

— Что? Принцесса… Селестия?

Слуга кивнул.

— Она будет ожидать вас сразу после полуночи, — не сказав более ни единого слова, он ушёл прочь.

Это, определенно, был тревожный звоночек. В голове у Лиры закружилось множество вопросов. Совершенно точно это никак не связано с Гала. Она здесь лишь музыкант, ничего особенного. Здесь замешаны другие планы. Она была права. Принцесса Селестия, без сомнения, глава всего заговора.

— Принцесса желает говорить с вами? — спросила Октавия, глядя на неё, разинув рот.

— Что могу сказать? Я, наверное, очень важная пони, — нервно улыбаясь, ответила Лира.

Она быстро двинулась сквозь толпу, низко опустив голову. Голоса в бальном зале сливались в однородный шум. Где-то неподалеку жеребец поднял голос, чтобы подчеркнуть смешной момент в своей шутке, и ему в ответ раздался всплеск вежливого смеха. Лира бросила взгляд в другую сторону и узнала Спитфайр, одну из Вондерболтов, разговаривающую с фанатом. Всё выглядело совершенно обыденно. Никто из этих пони не подозревал о том, что на самом деле здесь происходит.

Стол с угощениями находился прямо по курсу. Взяв ещё один стакан пунша, она осушила его.

— Вы из той группы, да? — спросила пегаска с тщательно уложенной кудрявой гривой.

Лиру этот вопрос застал врасплох.

— Д-да, так и есть… — ей пришлось заставить себя успокоиться, взять себя в копыта. Нет никаких причин подозревать кого попало.

— Просто восхитительная игра. Я ценю хорошо поставленное выступление.

— Благодарю, — кивнула Лира и допила второй стакан пунша, не заметив даже, как она его изначально взяла, а затем поспешила дальше, почти спотыкаясь о подол платья на поворотах.

Затеряться в толпе было несложно. Может быть, ей удастся ускользнуть отсюда незамеченной. Но, впрочем, не раньше, чем к концу Гала. Если музыкальный квартет внезапно станет трио — это не останется незамеченным. Но после сегодняшнего вечера, что же теперь будет? Как она будет прятаться от самой Принцессы, правительницы Эквестрии?

Она видела её через арочный проход. Принцесса Селестия была прямо здесь и лично встречала каждого пони в очереди гостей, улыбаясь и говоря вежливые приветствия. Так близко. Что же случится сегодня ночью?

Лира должна приготовиться к худшему. Луна очень остро отреагировала на упоминание людей. Селестия дала Твайлайт задание подготовить доклад о них, но что же это на самом деле значило? В одном сомневаться было нельзя — если Селестия спрашивала о ней лично, значит, она знает.

Наблюдая за ней с расстояния, Лира изучала её манеры, примечая их изысканность. Она говорила что-то каждому пони, которого приветствовала; всего несколько слов, которых Лира уловить не могла. И вдруг, когда, после обмена приветствиями, одна из пар гостей прошла дальше, Селестия повернула голову к ней, и на мгновение её глаза встретились с глазами Лиры.

Она замерла. Этот миг длился едва ли секунду, но она могла сказать точно — Селестия смотрела прямо на неё. Она быстро бросилась в сторону и, виляя в толпе, направилась обратно на сцену, чтобы вновь присоединиться к остальным музыкантам.

Осталось всего несколько часов. Октавия странно на неё посмотрела, без сомнений завидуя Лире за то, что ей была оказана столь высокая честь.

Лира пролистала нотные листы, пытаясь найти нужную композицию. Что-то выпало из стопки, что-то, не относящееся к композициям для Гала, и это был…

Нет. Как её угораздило взять с собой дневник? Она застряла на Гала, Принцесса знала, что она здесь; знала, чем она занимается и плюс ко всему, она принесла с собой все свои исследования в качестве вещественного доказательства своей вины.

Что ей оставалось делать? Лира воткнула дневник между подшивками тех нотных листов композиций, которые она уже отыграла. Его было теперь непросто заметить. Она бы и сама совершенно точно не обратила внимания. Надо надеяться, что ей удастся вынести его отсюда, оставив незамеченным.

Жеребец за пианино начал играть вступление, и они приступили к следующей композиции.

Неужели Принцесса Селестия действительно решится схватить Лиру здесь? Здесь, на одном из крупнейших общественных событий в Кантерлоте, даже во всей Эквестрии! Но, в тоже время, она была верховным правителем. Разве ей не может сойти с копыт абсолютно всё, чего бы ей ни захотелось? И, раз Лира уже пришла сюда в роли музыканта, то лучшего повода и не найти.

Лира перестала попадать в ритм с остальной группой. Она оказалась, по меньшей мере, на три ноты впереди всех остальных, и Октавия бросила на неё раздражённый взгляд. Лира быстро поправила себя. Ей нужно сохранять спокойствие. Ситуация с каждым моментом становилась всё напряжённей. Нельзя, чтобы мысли влияли на её магию.

Лира постаралась изо всех сил сконцентрироваться на музыке. Она разучивала эти мелодии уже сотни раз. Их было просто играть. Одна нота за другой, держась вместе с остальной группой. Она ведь профессионал.

Но как ей удерживать сосредоточение на скучной классической музыке, когда ей практически открытым текстом сказали, что правительство за ней следит?

Восприятие времени будто подёрнулось туманом. Она играет уже пять минут или пять часов? Лира не могла толком понять. Рог сиял, начиналась следующая композиция, и её лира продолжала играть.

Прошел ещё один час… или, может, показалось, что он прошел — Лира не могла сказать. Она на мгновение оторвала взгляд от нот, чтобы посмотреть на толпу. Сколько сейчас времени? Ей кажется, или бальный зал начал пустеть?

Да, и правда, вечер определённо близился к финалу. К концу следующей композиции практически все уже покинули зал. Её шансы на незаметный побег упали до нуля.

Она перевернула очередную страницу нотной подшивки. За ней не было ничего — только блестящий медью пюпитр. Только что закончилась последняя за этот вечер композиция.

К этому моменту в зале ещё оставались разбросанные то тут, то там группки разговаривающих друг с другом пони. Пришедшая тишина казалась совершенно неожиданной и беспокойной. Октавия начала упаковывать виолончель, а жеребец встал из-за пианино.

С другой стороны сцены раздался кобылий голос:

— Хартстрингс?

— Я предпочитаю, чтобы меня звали Лира, — сказала она автоматически. Она оглянулась и обнаружила, что к ней обратилась сама Принцесса Селестия. Глаза её широко распахнулись от увиденного.

— О, конечно. Виновата, — улыбнулась Принцесса.

Лира почувствовала головокружение. Что ей теперь делать? Разве у неё остался ещё какой-то выбор, кроме как плыть по течению?

— Возможно, будет лучше, если вы поговорите со мной в приватной обстановке, — сказала Селестия. — У меня есть важные дела, которые я бы хотела с вами обсудить.

— Д-да… — сказала Лира, кивнув. — Конечно.

Она оглянулась на кофр и нотные листы (с дневником, спрятанным посередине, вспомнила она).

— Вы можете пока оставить свои вещи здесь, — сказала Принцесса. — Что ж, пойдемте?

Лира молча кивнула. В животе у неё началась настоящая буря. Хорошо, что она сегодня ничего не ела.

Она последовала за Селестией через бальный зал. Ноги тряслись на ходу, и наверняка не по вине пунша. Они взошли по лестнице и двинулись по коридорам замка. Здешняя тишина была невероятно пугающей после шума и суеты Гала.

Путь Лиры и Селестии по замку привёл их к тронному залу. Витражи покрывали каждое окно в этом длинном помещении. В последний раз, когда она тут побывала, здесь проводилось представление в честь Вечера Тёплого Очага. Сейчас же этот огромный зал стоял совершенно пустым.

Селестия обратилась к стражнику, стоящему на посту у дверей:

— Можешь оставить нас. Подожди снаружи.

— Да, Ваше Величество, — он быстро вышел, закрыв за собой двери.

Теперь они остались одни, и сердце Лиры забилось могучими ударами. В тишине зала она его практически отчётливо слышала.

Селестия, наконец, заговорила:

— Это было твоё первое Гала, не так ли? Проживи хоть тысячу лет, а они всё равно будто длятся целую вечность, — она улыбнулась.

— Д-да… — заикнулась Лира.

— Жаль, что Твайлайт и друзья не смогли поучаствовать в этот раз, но, конечно, такое всё равно повторить невозможно, — Принцесса тихо рассмеялась. — Итак, как прошел твой вечер?

— Довольно скучно, честно говоря, — Лира недоумённо на неё поглядела. Она ожидала совсем другого.

— Да, действительно. Не могу не согласиться, — кивнула Селестия. — И лучше это мероприятие не становится, сколько бы мы их ни проводили.

— Так, эм… о чём вы хотели со мной поговорить? — Лира нахмурилась. — Зачем вы позвали меня сюда?

— Я полагаю, пора перейти к делу, не так ли? — сказала Селестия. — Твайлайт доложила мне, что ты помогаешь ей с исследовательским проектом. Должна признать, я была удивлена, увидев твоё имя в отчёте.

— О… конечно, — сказала Лира. Значит, речь пойдёт о людях. Её страхи нашли своё подтверждение. Пожалуй, было уже поздно что-либо отрицать, но что ещё ей оставалось делать? — О, но, э… Мы проверили все источники, что нам удалось найти, и, похоже, люди действительно никогда не существовали.

Она выдавила улыбку, даже несмотря на то, что ей тяжело было говорить эти слова.

— Неужели? — Селестия подняла бровь.

Лира замялась.

— Конечно.

— Просто сложная система мифов и легенд, созданная пони давным-давно, без опоры на какие-либо факты, — сказала Принцесса. Лира практически слышала, как её родители говорят те же самые слова.

— Совершенно верно, — Лира стиснула зубы.

Выражение лица Селестии стало серьёзнее.

— Да, судя по тому, что я слышала, ты отыскала довольно немало информации, — сказала она. — За последние годы стало очевидным, что люди больше не могут оставаться сокрытыми.

Она больше не могла сдерживаться:

— Не врите мне! Я знаю, что люди существуют! — выкрик Лиры эхом прокатился по большому пустому залу. И только тогда она осознала, что… — Погодите… вы говорите… ох.

Селестия стояла перед ней, глядя в сторону, сохраняя молчание, казалось, целую вечность. Лира сделала в тревоге шаг назад, хотя по какой-то неясной причине она больше не ощущала угрозы.

— Я… боялась даже думать о людях, — сказала, наконец, Селестия. — В последние годы они снова начали всплывать в моих мыслях. И всего несколько месяцев назад моя сестра вернулась из Понивилля, заявляя, что кто-то до сих пор помнит о них.

Лира теперь уже всерьёз жалела, что раскрыла рот.

— К сожалению, сестре не удалось описать того, кто спрашивал о них. Очевидно, этот кто-то был укрыт костюмом, — сказала Селестия. Она повернулась и слегка улыбнулась. — Это ведь была Ночь Кошмаров.

— Д-да… — сказала Лира, кивая.

Селестия продолжила:

— Я тогда поняла, что зря пренебрегла необходимостью рассказать ей о недавних событиях, что произошли незадолго до её возвращения в Эквестрию… Наши отношения с людьми стали куда сложнее, чем моя сестра предполагала. Но правда в том, Лира, что люди когда-то жили в мире, который мы теперь зовём Эквестрией.

Лира разинула рот:

— Вы… мне вот просто так об этом рассказываете? — она искренне ожидала куда больше трудностей. Принцесса была удивительно открытой на эту тему и куда более спокойной, чем Луна. — Я изучала их всю жизнь. Все мне говорили, что они просто выдумка. Почему о них никто не помнит?

Затем, она осознала слова Селестии и добавила:

— Недавние события?

Они пошли медленным шагом в направлении противоположного конца зала.

— Что ж, относительно говоря, недавние… Но лучше всё же начать с самоых основ. Более тысячи лет назад в Эквестрии не осталось ни одного человека. Я сама была очень молода в те времена, когда люди ещё жили. Но после того, что с ними случилось… мы с сестрой поставили себе целью полностью уничтожить любые следы их существования. Постепенно пони забыли, что вообще такое люди. Те же, кто помнил, считали, что это лишь выдумка.

— Но зачем вы это сделали? Я проводила исследования, и я знаю, что мы обязаны людям всем, что у нас есть, — сказала Лира. — Вся наша цивилизация основана на их творениях.

— Это так… — сказала Селестия. — То, что было им недоступно из-за отсутствия магической силы, они восполнили своим интеллектом. Все пони владеют внутренней магией. Не только единороги, но и земные пони, имеющие связи с землей, и пегасы, способные управлять погодой. Люди же, с другой стороны, владели лишь своим разумом. Они изобрели свои собственные пути восполнения того, чего им не хватало. И мы до сих пор используем кое-что из того, что они создали, те предметы, что нам оказались полезны. Понивилль, к примеру, выглядит практически в точности так же, как и человеческое поселение все те столетия тому назад. Но затем…

Лира ускорила шаг, чтобы подойти поближе.

— Что случилось с ними?

Селестия подошла к одному из витражей. На нём был изображён драконеквус, занимающий собой практически всю высоту окна, идущего от пола до самого потолка.

— Равно как они были амбициозны, люди также по своей природе были склонны к конфликтам и беспорядку.

Дискорд… Всего лишь год назад он был вновь пробуждён. Все в Понивилле запомнили этот день навсегда. Дух Хаоса. Большая часть из произошедшего в то время, пока он был на свободе, отложилось в памяти лишь как запутанное, смазанное пятно, но Лира помнила дождь из шоколадного молока, дома, переворачивающиеся на крыши, и пони, внезапно оборачивающиеся против своих лучших друзей.

— Даже малейшие различия между людьми могли привести их к драке друг с другом, — сказала Селестия. Она глядела на неподвижное лицо, жёлтые глаза и искажённое тело, сложенное из множества несовпадающих частей. — Когда Дискорд пришёл к власти, он поднял на новый уровень то напряжение, которое уже присутствовало и так. Дисгармония меж людей придала ему ещё больше сил.

— Я-я не читала ничего о том, что люди дрались между собой, — сказала Лира. Она оторвала взгляд от витража и посмотрела на Селестию. — Мне никогда не попадалось ничего такого в книгах.

— Это как раз то, что Луна и я хотели сокрыть. Войны меж людьми становились всё более и более жестокими. Они начали изобретать новые виды оружия вместо новых орудий труда. В итоге… — Селестия закрыла глаза. — Никакая цивилизация не может просуществовать долго, если она посвятила всю себя саморазрушению.

Эти слова крепко ударили по Лире. Она даже не могла себе такого представить. Люди… Они уничтожили сами себя? Как вообще хоть одно живое существо на такое способно?

— Это ведь вина Дискорда, так? — нарушила, наконец, Лира долгое молчание. Селестия посмотрела на неё. — Люди не могли сделать такое самостоятельно. Они не стали бы такое делать.

— Они уже были уязвимы, — ответила Селестия. — Я представляю, эти знания, должно быть, шокируют тебя, но ты должна понять.

Шокируют? Это мягко сказано. Лира едва ли могла убедить себя принять их, даже если говорила ей об этом сама Принцесса. Это звучало неправильно.

— После того, как люди исчезли, мощь Дискорда пошла на спад. Он обрушил на них столько хаоса, что разорвал их связь с реальностью, а когда они исчезли, он, тем самым, сразу же лишился огромного источника силы, — Селестия отошла от окна и пересекла зал. — И вот тогда мы с сестрой впервые применили Элементы Гармонии. Он был, наконец, повержен и заперт… хотя уже было слишком поздно, чтобы спасти людей.

Теперь они стояли перед одним из новых витражей. Твайлайт Спаркл и её друзья были запечатлены на нём в тот момент, когда они, вооружившись Элементами Гармонии, одержали победу над Найтмэр Мун.

— Доброта, смех, щедрость, честность и верность. Вот на чём была основана Эквестрия, — они обе поглядели на окно. — Луна и я, мы создали новое общество, построенное на гармонии и дружбе, для того, чтобы случившееся с людьми никогда более не повторилось.

Лира опустила глаза на пол. Услышанное ею противоречило всему, что она когда-либо знала о людях.

Это ошибка, сказала она себе. Они были совсем не такими.

— Вы говорили, что постарались уничтожить все записи. Я нашла книги о людях в Кантерлотской библиотеке, когда была маленькой, — сказала она. — В них ничего не говорилось о войне, но…

— В Эквестрии не должно было остаться ничего, что напомнило бы о войне. В этом я уверена. Мы старались найти все следы, оставленные людьми, но… Они были слишком широко распространены. Что-то могло ускользнуть, — сказала Селестия. — И я удивлена, что тебе удалось найти хоть что-то из оставшегося, ещё когда ты была так молода… да и, к тому же, прямо здесь, в Кантерлоте, среди всех возможных мест. Думаю, люди и правда были очень живучей расой.

Лира не знала, что теперь можно было сказать.

— Значит, всю нашу историю… мы владели Элементами Гармонии исключительно для того, чтобы скрыть… войну?

— Конечно, очень тяжело понять важность дружбы, если тебе не довелось видеть её отсутствия, — сказала Селестия. — Мы не могли говорить истину открыто, но пони всё равно должны были знать. Поэтому у нас и родилась идея легенды для представления на Вечер Тёплого Очага. Она, конечно, меркнет по сравнению с тем, что случилось с людьми, но, всё же, неплохо справляется с ролью предупреждения.

— Значит, постановка действительно выдумка.

— Советника Пуддингхеда я придумала сама. Особенно горжусь этим персонажем, — сказала Селестия. — Я слышала, Пинки Пай изобразила его в этом году просто превосходно.

Может быть, всему виной целый вечер исполнения музыки на скучной вечеринке, но Лира чувствовала себя обессиленной.

— Вы так старательно хранили этот секрет. Зачем вы его раскрываете мне? — она посмотрела сквозь одно из немногих бесцветных стекол в окне на покрытые ночным мраком дворцовые сады с каменными статуями и тянущимся к горизонту лабиринтом из живой изгороди.

— Твои… родители… говорили недавно со мной. Они обеспокоены, — сказала Селестия. — Они сказали, что ты обнаружила информацию о людях и что ты продолжала изучать их всю свою жизнь.

— Мои родители говорили с вами? Зачем им… Нет, они бы не… — Лира нервно рассмеялась и покачала головой. — Мои родители ненавидят людей. Они всегда старались держать меня от них как можно дальше.

— Я бы не сказала, что они «ненавидят» людей, — ответила Селестия. — Как и большинство пони, они никогда прежде о них не слышали. Так было… пока не произошло кое-что. Примерно пятнадцать лет назад, если я не ошибаюсь, — она помедлила. — Они поговорили со мной всего несколько месяцев назад, и мы решили, что тебе нужно рассказать. Пожалуйста, ты должна понять, почему мы, пони, пошли на такие меры, чтобы отдалиться от людей…

— А? — спросила Лира.

Селестия помедлила с ответом.

— Когда Циррус и Дьюи Децимал нашли тебя в младенческом возрасте, они принесли тебя ко мне, потому что они не могли понять, что ты такое. Я и сама не представляла, как это возможно. Однозначно я была уверена была тогда только в одном… ты была рождена не в Эквестрии, Лира.