Перья небесных пони

Восьмилетняя кантерлотская аристократка Флёр Де Лис и представить себе не могла, чем обернется ее «ссылка» в Понивилль накануне Дня Согревающего Очага…

ОС - пони Флёр де Лис

ФоЭ. Котята в коробке

Земная экспедиция прибывает на планету, население которой уничтожило собственную цивилизацию во время ядерной войны. С момента удара прошло всего три дня и люди надеятся, что им удастся спасти остатки выживших, медленно умирающих в ненадёжных подземных убежищах...

Другие пони Человеки

Сломанная машина может взорваться

Патрика спасли от гибели, забрав в Эквестрию. Но все ли закончилось? Возможно, солдату придется вспомнить прошлое, чтобы защитить тех, кто ему дорог...

Рэйнбоу Дэш Флаттершай Твайлайт Спаркл Рэрити Пинки Пай Эплджек Спайк Принцесса Селестия Принцесса Луна Мэр Другие пони

Грогар: Страшная сказка на День Согревающего Очага

На ферме Сладкое Яблоко собираются отметить День Согревающего Очага, самый волшебный и удивительный праздник года. Эппл Блум позвала своих друзей и надеется, что наступающий год принесёт новую дружбу и Гармонию. Они хорошо провели этот год — получили свои кьютимарки и помирились с бывшими хулиганками. Они в очередной раз доказали, что дружба способна преодолеть любые преграды, чтобы Санта Хувс в завершении года порадовал их отличными подарками. Но не все пони знают, что зимний праздник был создан не ради подарков и радости для жеребят. День Согревающего Очага — старинная традиция для укрепления Гармонии между разными пони перед наступлением жестоких холодов. В яростной метели которых скрывается зловещая тень существа, чьё имя лучше не произносить.

Эплджек Эплблум Скуталу Свити Белл Биг Макинтош Грэнни Смит Диамонд Тиара Сильвер Спун Другие пони Марбл Пай

Дружба это оптимум: Смерть по прибытии

Что, если пони в мире Оптиверса всё же умрёт? Что его ожидает после этого?

ОС - пони Человеки

Сияние души

Привет, меня зовут Нотерн Лайт. Я живу в небольшом городке Спринг-Фоллс. Маленькое тихое местечко, в котором найдутся историй от комедии для драмы, что бы поведать их..

Другие пони ОС - пони

Артефакт Душ

Прошу, садитесь. Я расскажу вам историю о том, как решались судьбы народов. Историю о горе и правде, потерях и жертве, и вечной печали... И принцессе, что отдала частичку себя на благо мира. Вы готовы слушать? Ведь я начинаю свой рассказ об артефакте душ...

Принцесса Селестия Другие пони ОС - пони Кризалис

Мой внутренний свет угасает

Когда ты в стрессе или подавлен, достаточно одной ничтожной мелочи, чтобы вывести тебя из себя. У Твайлайт наступает момент, когда она теряет внутреннюю опору и не знает, как ей быть дальше. К счастью для неё, Спайк оказывается рядом, чтобы выслушать её и поддержать.

Твайлайт Спаркл Спайк

Как я провёл лето

Не думал и не гадал мальчик Виктор, что в летние каникулы попадёт в волшебную страну Эквестрию, населённую говорящими пони.

ОС - пони

Последний лучик солнца

Сколько раз я игнорировала тебя, кричала, ломала твои хрупкие детские мечты. Почему я плачу сейчас? Я ничего не могу поделать, будучи бессильной против смерти. Но знай, я не отпущу тебя, не попрощавшись...

Рэрити Свити Белл

Автор рисунка: MurDareik

Сердцу не прикажешь

Глава 7

Надеюсь, стиль не изменился.


— Знаешь, пора с этим что-то делать, — сказала Граунд, глядя на пустой тетрадный лист.

— Согласен, — кивнул Айрис, уткнувшись мордой в учебник — только уши над краями торчали. — Либо в условии ошибка, либо мы с тобой что-то упускаем.

За окном мансарды наливался темнотой поздний весенний вечер, в который хотелось гулять по улицам, греться у костра в лесу, обнимая любимую или любимого пони, валяться на крыше дома и смотреть на вспыхивающие огоньки звёзд. Но уж точно не сидеть на полу посреди комнаты и, обложившись учебниками, решать задачку по математике второй час кряду.

— М? — сбитая с мысли Граунд растерянно глянула на своего жеребца, пока не сообразила. — А, да, спросим завтра у учительницы. Я о другом, вообще-то.

— О чём же? — над учебником поднялась всклокоченная голова.

— Об этом пони.

Айрис поморщился. Минула неделя, как они скрылись от преследователя на прогулке — и с тех пор больше не видели его. До сегодняшнего дня, когда Айрис покупал мороженое в уличном лотке и случайно уронил кошелёк; наклонившись, он заприметил сбоку знакомые красно-горчичные цвета. Повернулся — незнакомца и след простыл. То ли померещилось, то ли этот странный пони научился не попадаться на глаза.

Конечно, Айрис тут же рассказал Граунд, и, конечно же, им пришлось торопливо двинуться домой — снова к ней. И ещё какое-то время сидеть в мансарде тише воды, ниже травы; даже окно открыть побаивались, несмотря на духоту. Что досадно, тётя и дядя на весь день ушли в гости, и Граунд планировала наконец-то провести время с парнем как полагается. А взамен чуть ли не впервые чувствовала себя узницей в этом доме. Пришлось делать домашнее задание, чтобы хоть как-то отвлечься.

— А что с ним делать? — поднявшись и потянувшись, Айрис украдкой выглянул наружу. Улица пустовала, но, как они сегодня убедились, это ещё ничего не значило. — Подойдём и спросим, что ему надо? Заявим страже? Родителям расскажем?

— Я не знаю! — с сердитой ноткой ответила Граунд и спохватилась, опустив уши. — Извини…

— Ладно тебе, — единорог присел рядом с ней на полу и обнял за спину. — Слушай, а может, это кто-то из твоих? Ну знаешь, как бывает… богатый родитель отпускает наследника на вольные хлеба, а вдогонку посылает тайного телохранителя, чтобы присматривал и защищал в случае чего. Но тот почти в самом начале случайно раскрывает себя, они начинают встречаться, и однажды…

Дальше Граунд просто заткнула ему рот копытом, смеясь и смущаясь одновременно.

— Однажды — это про нас с тобой, — под весёлое фырканье Айриса она прислонилась к нему головой, размышляя. Здравое зерно в его словах имелось, но вряд ли мама поступила бы так. Они достаточно доверяли друг другу. Во всяком случае, Граунд доверяла точно, а вот мама…

Ох, не стоит о таком думать!

— Всё может быть, — неуверенно сказала она. — Не знаю…

— Ты можешь почувствовать своего сородича? — Айрис слегка повернулся и теперь при разговоре обдавал ей щёку горячим дыханием. — В смысле, ну… это возможно?

Между их головами проскочила почти зримая искорка, когда Граунд впитала его лёгкий стыд.

— Возможно, — она прикрыла глаза, устраиваясь под тёплым боком уютнее. — Но не в моём случае.

— А что в твоём случае? Ты мне так и не рассказала.

Замерев на мгновение, Граунд выдохнула и уткнулась носом в шёрстку на шее жеребца, почти неосознанно её лизнула. Поначалу Айрис напрягался, когда она поступала вот так, будто примеривалась, куда укусить. Но потом привык, даже полюбил — ведь это означало, что сейчас ему поведают очередную маленькую тайну. А сейчас Граунд было нужно рассказать больше очередного «секретика» о себе.

— Это сложно объяснить. Слишком много на физиологии чейнджлинга замешано.

— Попробуй хоть как-нибудь. Я постараюсь понять, — ему было щекотно, но он старался не дёргаться. Только повернулся и устроился подбородком на голове кобылки.

— Ну… — она замялась, подыскивая подходящее сравнение. — Представь, что ты совсем маленький жеребёнок, и тебя кормят одной кашей.

— Ужас какой, — искренне содрогнулся Айрис, сразу почувствовав на языке вкус маминой овсянки.

— Это вкусная каша… и не перебивай! Так вот, ты ешь её, растёшь, пока не настаёт пора для другой, более значительной пищи. Но ты уже привык к каше, и любая другая еда тебе неприятна настолько, что дело сразу оборачивается расстройством живота. Чтобы не терять силы, ты продолжаешь есть кашу… и любая новая попытка запихнуть в себя нечто другое встречает бурный протест организма. С каждым разом он возражает всё сильнее и сильнее, пока окончательно не теряет способность усвоить что-либо другое, кроме каши. И теперь тебе… то есть мне… надо сидеть на особой диете. Понимаешь?

— Вроде бы да, — кивнул Айрис. — И что за диета?

— Самые лёгкие, мимолётные эмоции. Какой-нибудь пони говорит: «Ты красивая», его подруга смущается. И вот её-то слабые стыд и любовь я впитываю, проходя рядом. Если пони от всего сердца признаётся в любви или занимается ею с подругой, я перегорю, попытавшись впитать такое. Даже попробуй я только почувствовать, и жуткая головная боль мне обеспечена. Поэтому я ослабила свою способность чувствовать эмоции окружающих, но всё равно иногда их столько вокруг, что я как в тумане иду. И, ну… вот поэтому я раньше не знала, что ты влюблён в меня тоже.

— Понятно…

В комнате стало тихо. Граунд ждала, что ещё ответит Айрис. Он молчал. Она боялась шевельнуться или спросить, не решалась даже попытаться ощутить его эмоции.

Поэтому, когда единорог аккуратно повернул её и обнял второй ногой, она испытала невыносимое облегчение.

— Так ты это имела в виду, когда говорила, что приехала сюда поправить здоровье? — спросил он.

— Ну да… Ну и заодно учусь жить среди обычных пони.

— И как долго продлится диета?

— Не знаю, — честно призналась Граунд. — Сейчас у меня дела уже лучше, чем полгода назад. Летом я вернусь домой, меня проверят и скажут, что делать дальше. Но знаешь, — тут она нерешительно приподняла голову и посмотрела на него. — Я бы хотела ещё остаться здесь с тобой.

— Чтобы не отходить далеко от кастрюли с бульоном? — прищурился жеребец, и Граунд вспыхнула. Страхи и обида враз перемешались, она невольно уперлась копытами ему в грудь, чтобы отодвинуться — если бы не крепкое объятие Айриса.

«Да что он… как он?! Я же не…» — мысли заметались вспугнутыми птицами — и застыли, когда она услышала смех.

— Шучу, глупая, — он тепло клюнул её в щёку.

— Иди ты, — воспользовавшись моментом, Граунд слабо пихнула его копытом, чувствуя наворачивающиеся на глазах слёзы. Которые вытерла о шерсть на груди.

— Бери мою любовь, сколько захочешь, — Айрис погладил её по спине. — С удовольствием побуду твоим доктором. Чудные вы всё-таки.

— Ещё раз так пошутишь и…

— И что? — единорог приподнял её за подбородок копытом и ткнулся носом в нос.

— И… — Граунд задумалась, чем бы таким пригрозить; ничего путного на ум не шло. — И мы с тобой не будем заниматься сексом, вот! — краска стремительно залила ей мордочку и уши.

— Неужели? — Айрис наклонился и поцеловал её в уголок губ, сразу заставив пожалеть о принятом решении. — Ладно, не будем, — легко согласился он и, ослабив объятие, отстранился. — Давай, нам ещё домашнюю работу доделывать.

Смотря распахнувшимися глазами, как этот… гад рогатый… встаёт и возвращается обратно к разложенным на ковре учебникам, Граунд чуть не проревела: «А ну стой, иди обратно, я передумала!» Помешали только остатки гордости.

— Кстати, мне вот что непонятным осталось, — задумчиво протянул единорог. — Ты сказала, чейнджлинги могут впитывать любовь, когда пони занимаются сексом. Неужели нарочно подкарауливаете и наблюдаете? Ну вы даёте, — он осклабился чуть ли не до ушей. — А когда между собой, то впитываете любовь друг друга? А когда мы с тобой…

Вскочив, Граунд подпрыгнула к единорогу, схватила в охапку и крепко поцеловала. И запыхтела от возмущения, когда он почти сразу ответил, скользнув языком ей за губы.

— Гад, — проворчала она.

— Но ты любишь меня.

— И шуточки у тебя тупые.

— Но ты лю…

— Живо на кровать! — взвизгнула Граунд, отпрыгнув и вперившись в ухмыляющегося жеребца. Она не знала, сколько ещё осталось до возвращения тёти и дяди, но сидеть и терпеть дальше из-за каких-то там странных пони не намеревалась.

— Скромница, — единорог скрестил ноги перед грудью. — Ещё неделю назад подошла только, и сейчас вона уже чего хочешь.

Терпение Граунд лопнуло. Буквально зарычав, она призвала магию и швырнула телекинезом Айриса на кровать, одновременно запрыгивая туда следом. На краю зрения полыхнуло — похоже, она потеряла маскировку, но ей было наплевать. Широко расставив все ноги, она встала над лежащим на спине ошеломлённым единорогом и снова поцеловала. И даже пискнуть не успела, когда он внезапно обхватил её и рывком перевернулся, меняясь местами.

— Чем мы там заниматься не будем? — спросила Айрис, дразня губами губы Граунд. Но уже сам заливался краской, не ожидая столь быстрого развития событий — и не возражая.

— Молчи, а? — Граунд представила, как чёрной, с дырявыми ногами полустрекозой, полупони лежит под ним, и засомневалась, действительно ли Айрису нравится такое. Всё-таки в прошлый раз было спросонья, ещё до этого — в облике земной пони.

Но когда она почувствовала горячее и мокрое прикосновение к бедру, то со смущённым удовлетворением поняла: да, ему действительно нравится. Стараясь не смотреть вниз, Граунд притянула единорога за верхние плечи, укладывая грудью на себя.

— Давай… осторожнее, пожалуйста, — прошептала в его подрагивающее ухо. Айрис окончательно стушевался, но всё же двинул крупом — и мазнул по её животу, оставив на мягкой хитиновой коже мокрый след. Прикусив губу, жеребец попытался ещё несколько раз — и опять всё мимо. Его морда сделалась растерянной, даже испуганной, и Граунд пришлось покрепче обнять его и снова поцеловать. Сейчас она была готова ждать сколько угодно, пока Айрис не возьмёт себя в копыта.

А через миг икнула и тоненько взвизгнула, когда твёрдое ткнулось в мягкое — и с ходу вошло внутрь. Ведомый уже инстинктом, жеребчик толкнулся дальше, и Граунд заверещала:

— Не надо! Давай обратно! Нет, стой! — взвизгнула ещё пронзительнее, когда опешивший жеребчик попытался было выйти. — Вообще не двигайся!

— Э-э-э, ладно, — растерянно пробормотал Айрис, враскоряку замерев над беспокойно сучащей ногами кобылкой-чейнджлингом.

— И не шевелись, — заскулила она. — И не дыши. Ох, мамочки, да что ж он такой большой-то… хватит улыбаться! — снова взвизгнула при виде расплывающейся на морде Айриса глуповатой ухмылки.

— Ладно, — посмеиваясь, он улёгся головой на груди Граунд и замер. Замерла и она, пытаясь расслабиться. На память пришло, как однажды её ужалила пчела; теперь противное насекомое вернулось из небытия, чтобы ужалить её между задних ног.

Но в отличие от того случая, сейчас боль уходила быстрее. Сначала Граунд, глубоко вздохнув, шевельнула ногами, потом удобнее вытянулась. Чувство наполненности и тепла показалось приятным; она моргнула, когда единорог всё-таки пошевелился и стал губами пощипывать шею, понемногу поднимаясь. Дойдя до головы, он облизал ей всю мордашку, аккуратно обходя клыки.

— Тебе лучше? — спросил негромко. Его достоинство уже немного обмякло внутри — тогда Граунд, решившись, кивнула.

— Да… продолжим, — сказала и тут же уточнила. — Но медленно, пожалуйста.

— Ладно-ладно, — Айрис чмокнул её в кончик нос и снова попробовал войти. Теперь дело пошло куда легче; для удобства единорог прилёг на Граунд и неспешно толкал крупом. Было до ужаса приятно ощущать, как горячая плоть скользит внутри, как внизу живота будто скручивается тугой клубочек, как жеребчик двигается и слегка придавливает её, заставляя вжиматься в покачивающуюся под ними кровать. А она обнимает его и держит, как своё сокровище, растворяясь в растекающихся по телу ощущениях.

Граунд не заметила, когда начала двигаться навстречу. Зато Айрис заметил кое-что другое.
— Ты чирикаешь? — остановился он, склонив голову набок.

— Чего? — она точно очнулась от сна и непонимающе уставилась на жеребчика. — Ну, продолжай…

Он вошёл в неё ещё несколько раз, и снова остановился, навострив уши.

— Нет, не чирикаешь… воркуешь тихонько, как голубка — только гораздо тише. У тебя ещё шея вибрирует.

— Если ты не продолжишь, то услышишь, как я шиплю! — засопела Граунд, не желая терять приятные ощущения. — Дальше, тартар тебя раздери!

Она была напряжена, как никогда; чувствуя, что осталось совсем немного, она крепче обхватила жеребчика передними и задними ногами, не желая отпускать. Да и Айрис шумно запыхтел, навалился сильнее, стал входить быстрее, резче; в какой-то момент вовсе так наподдал, что Граунд чуть не стукнулась головой об изголовье. И едва успела сунуть подушку между их мордами, чтобы глухо вскрикнуть в неё. Всё внутри сжалось и разом растеклось волной по телу, заставляя крупно дрожать. До её ушей донёсся стон жеребца, она почувствовала его судорожный рывок, а за ним — толчками выплёскивающуюся горячую жидкость внутри.

Оба протяжно выдохнули в подушку, которую Граунд попросту спихнула вбок, чтобы прижаться губами к губам Айриса.

— Ох… воу… — только и сказал он с закрытыми глазами, на ощупь обнимая кобылку под собой.

— Ага.

В глазах Граунд плясали цветные пятна — в остальном же она чувствовала себя великолепно. И дело было не только в удовольствии; чуть ли не впервые в жизни она пила тонкой струйкой — и не обжигалась — настоящие, полные красок эмоции от обнимающего её жеребца. Сейчас Граунд испытывала к нему сколь большую привязанность, столь и невыразимую благодарность.

— Послушай, — разомкнула она пересохшие губы. — Я…

Внизу хлопнула дверь и раздались голоса. Напрягшийся единорог вскинул голову — чтобы со стоном уткнуться ею в грудь кобылки.

— Лягал я эту жизнь, — простонал он страдальчески, уже порываясь выйти из неё и испытанным способом сигануть в окно. Но Граунд удержала его.

— Подожди, — успела шепнуть, когда на лестнице послышались шаги. Её рог сверкнул, и задвижка на двери плавно вошла в паз. Айрис вздрогнул, когда дверная копытоять повернулась.

— Алмазик? — спросила Мирабель за дверью. — Ты спишь?

— А? Что? — громко спросила Граунд, прочищая горло. — Тётушка, извините, я заснула, сейчас выйду.

— Нет-нет, алмазик, спи дальше, — поспешила заверить её тётушка. — Просто узнать хотела, как ты там.

— Хорошо, я уже поужинала.

— Ну ладно тогда, спокойных снов тебе.

Шаги спустились по лестнице, следом раздалось приглушённое шиканье. С минуту оба подростка ещё вслушивались, пока Граунд не перевела дух.

— Они сейчас поужинают, потом дядя ещё музыку будет слушать, тётя почитает. Когда лягут спать, я тебя выведу. Пока будем ждать… не шуми только!

— И сколько ждать ещё? — обречённо спросил Айрис.

— Ну… часа два, — неуверенно произнесла Граунд, глянув на будильник. — Тебя дома не отругают, что поздно вернёшься?

— Да не должны, — голос единорога сделался задумчивым. Затем его губы растянулись в глуповатой ухмылке — такой идиотской, что Граунд не удержалась от вопроса:

— Чего улыбаешься?

— Так это… значит, у нас ещё пара часов есть? — многозначительно поиграл он бровями — и не менее многозначительно двинул крупом, заставив её вздрогнуть от ощущения, от которого всё приятно сжалось внутри.

— У тебя глаза фиолетовые, — тут же сообщил Айрис. — Ах ты скромница… ненасытная.

— Не шуми только, — свистящим шёпотом повторила она, притягивая и укладывая подушку себе под голову.