Шум сердца

Глава 1 «Мода и пепел»

Рэрити много курит.

Преимущественно ночами, когда все либо спят, либо гуляют где-нибудь по ночным клубам. Смолит дымом, пропитывает им собственную мастерскую, комнату для которой ей выделил комендант общежития, не открывая окна. При тусклом, мутном освещении перебирает наброски, выкройки увлечённо и совершенно не замечает, что пепел сыпется на пол, прямо под ноги. Иногда на ноги. На юбку, на кофту.

Пепельница, стоящая на столе, заполнена почти полностью. Когда она мыла её последний раз, Рэрити уже и не помнит. Да и не до этого сейчас. Времени и так почти не на что не хватает, не говоря уже о том, что стекло закоптилось настолько, что отмыть его когда-либо вряд ли задача из простых. На эту пепельницу её педантизм не распространяется. Она затягивается в который раз и щелкает пальцем по сигарете, стряхивая пепел. Не смотрит, куда стряхивает. Потому светло-серая мягкая крошка сыплется ещё и на поверхность стола.

Цифры и буквы перед глазами уже начинают расплываться. Надо больше спать, наверное. Или хотя бы вовремя вспоминать, что часть из журналов и книг она уже просматривала. Рэрити не замечает, когда читает их по второму разу. На самом деле информации так много в последнее время, что она почти не задерживается в голове. Основная мысль, суть — и то хорошо. А вдохновения, новых идей, всё нет.

Она укладывает руку с зажатой между пальцами сигаретой на подлокотник, на каркас стула и подносит лист бумаги ближе к настольной лампе. Глаза режет от сухости и усталости, эту резь она смаргивает, продолжает корректировать набросок. Окурок в ладони тлеет, пепел хлопьями серовато-белыми медленно падает на пол. К запаху сигаретного дыма она давно привыкла. Последнее время новые тенденции в моде начинают раздражать, последнее время она все чаще читает журналы, новостные сводки в интернете, смотрит на чужие наряды и любые заметки о пополнении каких-либо коллекций. Как наркоман сидит на дозе, так же Рэрити выискивает любые возможные источники новых идей. И всё чаще и чаще не находит. Всё чаще и чаще заходит в тупик.

Подобное уже не злит. Давно, кстати, не злит. Скорее — вводит в состояние, близкое к ступору. Безнадёжное и от того давящее, тяжёлое. В усталости ещё дело. В усталости и недостаточном количестве часов в сутках.

Как она засыпает, не замечает сама. Прикрывает глаза на некоторое время, лишь бы справиться с резью, лишь бы дать им отдохнуть немного, чтобы продолжить рисование, и так и проваливается в сон. Обратно в реальность её выбрасывает резко, когда кто-то касается руки. Она дергается, почти подрывается со стула.

— Тшш, — мягко произносит Сансет, тушит в пепельнице дотлевшую до середины фильтра сигарету, которую вытащила у неё между пальцев пару секунд назад. — Такими темпами ты не только спалишь весь лицей, но и в неврастеника превратишься раньше времени.

Шиммер улыбается широко, она в ответ ей беззлобно фыркает. Какой бы час ни был, её подруга при полном параде: кожаная куртка, каблуки и, конечно же, сумка с той самой книгой для связи.

Рэрити говорит:

— Ты почему не спишь ещё?

Усмешка. Почти снисходительная. И заботливая?.. Усмешка вообще может быть заботливой? Она касается плеча модельера и заглядывает в глаза.

— Тебе необходим отдых, Рэр, — и добавляет: — А ещё проветрить комнату. Сплошной табачный дым, как ты ещё дышишь?

Нормально она дышит. Нормально. И если ей не нравится запах, то она вполне может выйти и пойти спать. Вслух ничего из этого Рэрити не говорит, трёт глаза пальцами и кладёт, почти швыряет лист бумаги на стол.

— Мне нужно ещё много всего сделать, Сансет. Не заставляй объяснять тебе в который раз, почему, для чего и как, — выдержанно, с налетом почти что обречённости.

— Завтра сделаешь. Пару часов твои выкройки-лоскутки потерпят, не переживай. Мода резко не изменит свои тенденции, если ты перестанешь спать, погрязнув под всем этим, — говорит она, и надо признать, что звучит достаточно убедительно. — Ну давай же, не упрямься. Иди спать.

Мода. Мода, чёрт бы её побрал. Они все ещё называют это модой, хотя знают, что сейчас — это не больше, чем повод выпендриться. Нацепить на себя какую-нибудь дрянь и задрать нос повыше. Изменить что-то с каждым днём всё сложнее. А в скором времени станет совсем бесполезно. Но ведь намного проще верить, что ещё ничего не потеряно. Проще, чем сдаться и смириться. Не для всех, для неё так точно. Ладонь Рэрити непроизвольно тянется к полупустой пачке сигарет, но Сансет умудряется зажать ту в руке быстрее.

— На сегодня хватит, — чуть ли не нравоучительно.

Она складывает раскиданные листы на столе подруги, папки, мысленно удивляясь тому, что Рэр тут же не начинает орать, что она всё перепутает, сделает не так. Усталость, всё дело в усталости. Её подруга сама загоняет себя до такого состояния, что проще лечь на пол и сдохнуть. Проблема в том, что сама не замечает этого похоже. И Сансет — всегда твёрдая и уверенная Сансет — широко улыбается, держит лицо, раскладывая всё по ровным стопкам.

Шиммер говорит:

— У тебя всё получится. Рано или поздно всё получится, — модельер фыркает, но она делает вид, что не слышит. — А сейчас ты пойдешь спать, встанешь абсолютно другим человеком через несколько часов и сможешь вернуться к своей работе, а потом и к учёбе. Но не раньше.

— Сансет, — обрывает она её откровенно замотанным голосом.

И она останавливается, смотрит на неё, улыбка медленно сползает с лица. Во взгляде откровенно читается, что она неблагодарная. Даже если этого там нет, то Рэрити видит в радужке аквамариновых, даже синих при таком освещении, глаз. Неблагодарная и эгоистичная, не видит, как сильно она старается. Или не хочет видеть, что ещё хуже.

— Как давно ты виделась с Блюбалдом? — спрашивает она, её тон падает на несколько нот вниз.

Всё ещё пытается. Всё ещё пытается держать всё под контролем, вселять в неё собственную веру, пытается поддерживать её. Быть сильной в их группе, которая трещит, прогибается под обстоятельствами. Пытается выстоять, избавившись от собственных демонов, страхов и предрассудков. Настойчиво продолжает делать всё, что от неё зависит. Проворачивает ручку на оконной раме, запуская в комнату холодный воздух.

Рэрити бурчит:

— Неделю назад. Больше. Не помню.

Снова трёт глаза, откидывает голову на спинку стула.

— Хотя бы позвонила бы ему, — произносит она заботливо.

Но заботы модельер не слышит. Слышит другое, совершенно другое. То, чего там и нет, наверное. Очередной укор. Упрёк. И ей хочется, чтобы она замолчала. Замолчала и ушла. Её беспокойство — иногда Рэр его просто не выносит. Иногда всё это встает поперек горла и вдохнуть нормально не дает, мешает, словно душит.

Они пересекаются немыми взглядами.

Сансет хочется сказать, что Рэрити не помнит, какой день сегодня. Дату банально без календаря не назовет. Была бы такой же, как Флаттершай, она бы без разговоров затолкала её в кровать, накрыла одеялом, выключила свет и строго сказала спать. Но для Рэрити авторитет из неё слабый. Для неё и её извечного упрямства, за которое иногда хочется треснуть. Вместо ответа Шиммер только качает головой. Все её попытки бесполезны. Это упрямство всё равно не свернуть, потому ей ничего не остается, как направиться в сторону выхода.

Сансет уже практически в дверях, когда модельер произносит:

— Нормально уже ничего не будет. И ты это знаешь, кстати.

Она улыбается.

Говорит:

— Ложись спать, Рэр.

Дотрагивается пальцами до дверного косяка, смотрит ещё какое-то время на подругу, а затем уходит, закрыв за собой дверь. Конечно, она знает. Сейчас все это знают. Только Сансет это пополам. Её мода-стиль-красота не особо интересуют. К Рэрити она забегает потому, что в одном общежитии живут. А почти весь мир моды и стиля горит в агонии из-за того, что творят с ней новые "модельеры". Они ведь буквально насилуют, ставят на колени всю веками строившуюся систему, все законы и принципы моды. Запускают склизкие руки и вырывают с корнем саму суть. Извращают и убивают первозданный смысл.

Все это видят. И всех это устраивает. Джинсы из одних только швов. Одежда из надувных матрасов, изоленты, мусора! А Рэрити продолжает пытаться придумать что-то действительно стоящее. Что-то, что образумит этих идиотов. Стоит и не подчиняется новым порядкам, установленным этими умниками с хорошо развитым стадным чувством. А это уже победа. Хоть какая-то, маленькая, почти незначительная, но победа.

Какое-то время Рэрити ещё сидит на месте, крутит в руках пачку сигарет, но не курит. Но к тому времени, когда Сансет переодевается в пижаму и заглядывает к ней в комнату, она уже успевает нормально лечь в кровать и уснуть. В какой момент Рэр перестала каждый раз запирать дверь в свою комнату? Ответ не находится. На этот вопрос и на несколько других, которые Шиммер хотела ей задать. Но теперь остается осторожно прикрыть за собой эту самую дверь и отправиться спать самой.

Ночь теперь стала короткой. Та ночь, что отводится на сон.

Через пару часов настойчивый стук будит Рэрити, вырывая из забытья. Глухой, кулаками по дереву. Гулкий такой, отдающий в голове. Раздражающий. Хочется накрыться подушкой и не вставать. Всего несколько часов сна, отодрать тело от кровати кажется невозможным, неосуществимым. Усталость бетонной плитой прижимает к матрацу.

Другие два удара и чуть погодя третий. Не ритмичные, совершенно хаотичные.

— Рэрити! — громкий, хриплый голос Рейнбоу будит намного быстрее, чем стук в дверь. Очередной удар. — Рэр, вставай!

Пробурчать бы в подушку, чтобы пошла нахрен. Но вместо этого Рэрити открывает глаза и не без труда всё же поднимается с кровати. Она открывает дверь — незакрытую; хорошо, что Дэш не знала, что дверь открыта, иначе бы решила её расталкивать — и смотрит на подругу заспанно, раздражённо, недовольно.

— Что? — резко.

— Твайлайт пропала, — моментально выдает та, будто только и ждала момента.

— О, — усмехается Рэрити. — Это сразу нет.

И начинает закрывать дверь. Рейнбоу вовремя ставит ногу у дверного косяка так, что она мешает. Дверь натыкается на препятствие, Рэрити поднимает взгляд обратно на элемент верности.

— Рэрити, — многозначительно, почти с упрёком.

Она делает глубокий вдох и закатывает глаза. Пробуждение недели — проснуться и узнать, что беспокойная выскочка Спаркл снова вляпалась в какую-то историю. Дни идут, а Твайлайт не меняется. Несколько минут она тупо смотрит на Дэш, как будто та может передумать, решить, что оно ей и не надо, что справится сама. Ничего подобного не происходит. Да и вряд ли бы произошло. Из-за ерунды ей бы не понадобилась подруга.

— Ладно, — соглашается наконец Рэрити, практически переступая через себя. — В библиотеке Кантерлота через полчаса.

Рейнбоу не говорит спасибо, Рейнбоу сухо кивает и уходит. И дверь наконец спокойно закрывается, не встречая никаких препятствий на своем пути. В который раз за последние несколько месяцев Рэрити не понимает, почему эта заучка-паникёрша до сих пор вообще жива (и какого черта она стала элементом магии, если Сансет сделала для них гораздо больше). С такой-то скоростью, с которой она влипает в неприятности, её труп давно уже следовало вытаскивать из реки, ещё и по частям.

Но от того, что она снова будет громко возмущаться, никому легче на станет. Даже ей самой. Потому через полчаса она действительно уже оказывается в библиотеке. Сбегает по лестнице и подходит к Рейнбоу, напряженно листающей один за другим экраны на ноутбуке. Несколько недель назад, Дэш смогла каким-то образом взломать систему видеонаблюдения лицея Кантелот и теперь постоянно забавлялась с новой игрушкой. Снова и снова она вела пальцами по клавишам. Снова и снова. Акцентировать на этом внимание некогда. Но та, судя по всему, напряжена не слабо. Рэрити пытается её понять, пытается. Думает о том, как бы сама чувствовала себя, если бы пропала одна из её близких подруг. Или Блюбалд.

А потом вспоминает, что слишком давно слышала голос сына владельца сети отелей хотя бы по телефону.

— Ты уверена, что она и правда пропала? — звонко произносит Сансет, спускаясь по лестнице. Рэрити поворачивается в её строну. — То есть она ведь могла просто выйти прогуляться или в ближайшую забегаловку кофе купить. Или в какой-нибудь... книжный магазин?

На лице у Шиммер ни капли усталости, заспанности. Ничего подобного. Будто не она сообщала, что уже больше недели сходит с ума с долгами и докладами по химии. Рэрити зевает, Рэрити не помнит, сколько часов ей удалось выкроить.

Она говорит:

— Ты вообще спишь?

Сансет усмехается.

— А как иначе, Рэр?

Проходя мимо, она кладет руку ей на плечо, практически проводит по недавно сшитой, белой блузке, чуть задевая кожу. И сразу же подходит к Рейнбоу, забирая у той ноутбук из рук.

— По-твоему, я настолько неадекватная истеричка? — раздражённо, почти оскорблённо проговаривает Дэш.

Рэрити хмыкает, и Рейнбоу тут же добавляет, направив ладонь в её сторону.

— Не начинай.

— Спокойно, девочки, — произносит Сансет, даже не переводя на них взгляд. Широкая улыбка, практически насмешка и блестящий взгляд идёт на резком контрасте с совершенно спокойным и холодным тоном. — Мне разнимать вас некогда.

Моментально она будто в лице меняется, смотрит серьёзно. Выводит карту города на экран, меняет масштаб, чтобы было проще разобраться.

— Как давно, говоришь, она пропала?

Они все переходят к столу, обступают его. Сансет возится с картой, Рэрити взглядом по улицам скользит почти равнодушно, скрестив руки на груди, и лишь Рейнбоу постукивает костяшками пальцев по углу стола, по поверхности. Практически нервно.

Она говорит:

— Твайлайт должна была вернуться вчера вечером домой. Не имею понятия, куда она там ходила, но должна была вернуться.

Ну конечно же. Снимают одну квартиру и следят друг за другом, как шпионки.

— В этом и проблема Спаркл, — перебивает Рэрити. — Вечно лезет, куда не нужно.

— Рэр, — одёргивает её Сансет.

Паузу Дэш выдерживает длиной всего в две с половиной или три секунды. А затем продолжает:

— Она не возвращалась. Кровать не расстелена. Вы обе знаете, как беззащитен элемент магии, когда она одна. Сидеть и ждать, что Твайлайт может вернуться через пару часов, как вариант не рассматривается.

Сансет поворачивается к спортсменке, опускает медленно ноутбук в руках, кладёт на стол. Слишком опасно. Вот в чем проблема. Слишком опасно отпускать ситуацию на самотёк. И уж тем более выпускать из поля зрения Спаркл. Она не под домашним арестом, нет, ни в коем случае; всё происходящее касается её как нельзя более прямо. Это ведь её двойник из другого мира присылает всяких магических гадов, как по заказу, когда Твайлайт остаётся одна.

Взгляд переводит на Рэрити, как будто может найти у неё поддержку. Не в этом вопросе. Она и без того редко разделяет её точку зрения, так тут ещё и Спаркл. Она её на органическом уровне не переносит. Хотя и не всегда явно высказывает. «Рэр, ты должна быть лучше». Сколько времени прошло, сколько всего они прошли вместе, а модельер до сих пор убеждена, что та притягивает проблемы слишком мастерски из-за абсолютно иного предназначения мозгов и нехватки контроля. Шиммер поджимает губы.

— Предлагаешь искать её самостоятельно или обратиться в полицию? К магии Твайлайт из моего мира? — спрашивает она на выдохе.

— С магией повременим. И не мешай копов. Они точно не станут искать Твайлайт, чтобы отнять магию или ещё чего похуже. Вспомни историю с Сансет, — произносит Рэрити. И, опомнившись, добавляет – Без обид.

Сансет заказывает глаза.

Магия и полиция и правда вещи разные. И если обратиться к первой кажется ещё неплохой идеей, возможно, оправданной отчасти, то ставить в известность полицию нет смысла. Не хватало ещё, чтобы они решили, будто Спаркл решила сбежать. Моральная неустойчивость и бла-бла-бла. А учитывая её нынешнее положение, подобное предположение вполне вероятно. Более чем вероятно. Логично и закономерно отчасти.

Рейнбоу пару раз постукивает кулаком по поверхности стола.

— У нас нет времени привлекать кого-то стороннего, — выдаёт она чуть быстрее, чем стоило бы. — Сейчас я уже начинаю жалеть, что позвала вас двоих. Вы только тянете время, которого у нас нет.

Она отталкивается от стола и направляется в сторону выхода, но голос модельера заставляет её всё же остановиться.

— Говоришь так, будто она уже мёртвая, — фыркает Рэрити. — Ничего с ней не случилось. По крайней мере, я в этом сомневаюсь. Несколько часов у нас точно есть.

— Считаешь? — с откровенной иронией в голосе.

Так они препираться могут часами. Особенно из-за Спаркл. Сансет отходит, даёт им возможность выговориться, а себе подумать. Если Твайлайт вышла прогуляться, то её прогулка затянулась. С Тимбером они расстались, поэтому поездка к нему – тоже не вариант. Если же она и правда пропала, как уверяет Рейнбоу, то они вляпались. Они все, а не Спаркл. И почему она вечно делает всё сама? Почему не может прийти к одной из них и сказать, что собирается делать?

И нет, она не под домашним арестом.

Хотя иногда Сансет кажется, что той не помешал бы постоянный присмотр. Особенно теперь, когда Твайлайт опять слышит шёпот Миднайт. Глупая, маленькая, увлекающаяся девочка. И дело не в возрасте или росте. Её бы оберегать постоянно. От всего и всех, от любых нападок. Твайлайт чертовски повезло с соседкой, потому что Рейнбоу именно та, кто идеально подходит под эту роль. Потому что только такая, как Дэш может снова и снова вытаскивать её из любых передряг, присматривая практически постоянно.

Проходит минут пять, пока голова более-менее не встаёт на место, пока опять не получается мыслить логически.

— Раз уж ты вытащила нас из кроватей в такую рань, то тогда предлагаю начать поиски, — устало соглашается Рэрити. — Чем быстрее начнем, тем быстрее закончим. И можно будет наконец заняться более важными вещами, чем бестолково бегать по городу, будто других занятий нет.

Рейнбоу усмехается, почти прыскает.

— Ты когда-нибудь перестанешь воспринимать Твайлайт в штыки? — спрашивает она снисходительно, почти добродушно, когда они направляются в сторону холла.

— Можно не отвечать на этот вопрос? — почти раздраженно. — Да, думаю, можно.

Привлекать полицию не вариант. А значит, всё должно остаться в который раз в тайне. Уж к тайнам-то им точно не привыкать. Найти одну девчонку втроём вполне возможно. С такими-то навыками работы с компьютером, как у Дэш! Да и упрекнуть их по факту не в чем особенно.

То, что их нет, никто и не заметит. Да даже если и заметит, то что это изменит? Им необходимо вернуть Твайлайт. Найти и вернуть. Потому что это же Твайлайт, потому что своих не бросают, потому что причин бесчисленное множество.

У Рэрити азарт в глазах внезапно загорается. Она пальцами водит по новому браслету, а потом поворачивается к подругам, молча идущим рядом.

— Знаете, это всё слишком увлекательно, чтобы идти в чём попало.

— Только не говори, что ты собираешься переодеваться, — кидает ей Рейнбоу.

Она довольно ухмыляется. У Сансет на лице откровенно читается: «Разве могло быть по-другому?».

— Именно это я и планирую сделать, — радостно проговаривает Рэрити и направляется в сторону выхода. — Не надо так обреченно смотреть, я догоню вас через пару минут.

Иногда Дэш думает, что хотела бы хоть раз попасть в голову к Рэр, чтобы понять, как в любой ситуации ей удается сохранять приподнятое настроение (не хорошее). Как будто всё это игра, чуть затянувшаяся, но безусловно увлекательная. Как у неё ещё остается способность в такой момент думать о нарядах? А Сансет просто привыкла уже к подобным выходкам подруги. Для неё поправлять макияж постоянно — часть рутины. А после очередной битвы со злом не об ущербе беспокоиться, а сломанные ногти подпиливать. Только наивной и поверхностной дурой её это нисколько не делает.

— Неужели нельзя было сразу надеть что-то универсальное?

Вопрос Рейнбоу так и остается без ответа, потому что Рэрити быстрым шагом уже скрывается за поворотом, а Сансет лишь многозначительно поднимает брови, проводя пальцами по ремню сумки. Знакомы не первый год, можно было бы и привыкнуть.

Они обе и не задумываются, что подобное поведение подруги абсолютно разряжает всю эту плотную, темно-серую атмосферу из жизни в постоянном риске, которая пластом давит, придавливает к земле, напоминая, что расслабляться некогда. Им как будто снова лет девять или десять, они как будто снова всего лишь собираются на очередную прогулку. На прогулку, а не на поиски Спаркл, которая может находиться в смертельной опасности. Возможно, уже на поиски её трупа. Хотя о таком раскладе думать хочет меньше всего.

Исключать всё же не стоит любой исход.

И лишь Рэрити — с её вечными улыбками броскими, одеждой яркой, каблучищами этими высоченными — ярким пятном, практически красным на фоне почти чёрного дыма серого мира. Она держит их на плаву, сама вряд ли зная об этом.

Сансет и Рейнбоу ждут её у выхода из лицея, не уходят вперёд, хотя она и правда догнала бы их вне зависимости от того, как далеко они умудрились бы уйти. И слишком долго ждать не приходится, она появляется спустя несколько минут, ещё до того, как они начинают раздражаться из-за задержки.

Джинсы синие обтягивающие, уже другая блузка, закрывающая руки, но зато вырез на спине глубокий. На шее медальон магический. И всё те же безжизненные, тусклые глаза. Последнее замечает только Сансет.

— Готовы? — спрашивает громко ещё до того, как подходит.

— Пойдём, — кивает Дэш и направляется в сторону выхода.

Как только она равняется с соседкой по общежитию, та окидывает её внешний вид коротким взглядом.

— Серьёзно? В этом ты пойдёшь? — тонкие, почти не ощутимые нотки возмущения будто случайно попадают в спокойный тон.

— Именно, — довольно кивает Рэрити. — Я знаю, блузка хорошо сидит. Правда, Сансет? Что скажешь?

У неё почти готовая речь есть на тему того, что в подобном искать будет неудобно, что Рэр и сама это знает, что это не рационально идти в таком виде, но Шиммер оставляет эту речь себе, направляясь за Рейнбоу в сторону дороги. Потому что у подруги на всё своё мнение, да и одеваться она может так, как посчитает нужным. Взрослая давно, не ей напоминать, что практичности в её гардеробе почти не наблюдается.

Нотации читать Сансет не намерена. Сама разберётся.

— Так и думала, что тебе понравится, — победно роняет она, чуть спешно следуя за ними.

Как будто на слабо развела, честное слово. И Сансет улыбается ей уголком губ. Быстро, коротко, но всё же улыбается. Она ведь и правда не представляет, как сильно помогает держаться и продолжать день изо дня не терять надежду на что-то возможное. Ту самую, которую они по сути давно уже потеряли. Все без исключения.

Дэш предлагает начать поиски с родительской квартиры Спаркл. Да, вероятность крайне мала, квартира ведь несколько лет уже как брошена, оставлена за ненадобностью. Но отбрасывать ни один вариант они не могут. Не могут себе позволить такую роскошь. Глупость, если быть точнее. Тем более такой вариант — один из самых вероятных. Один из самых логичных и закономерных. И значения не имеет, что Твайлайт особой закономерностью никогда не отличалась. Не в этом дело.

Вариант разделиться и не всплывает.

Можно хоть всю квартиру перерыть, действительно можно. Только это никак не поможет, потому что Твайлайт тут нет, как выясняется спустя несколько минут. И вряд ли в ближайшее время она могла здесь быть. Вещи не тронуты. Они давно не нужны никому уже, всё необходимое давно переехало в их с Дэш квартиру. Спаркл забрала что-то к себе в комнату, первое время и правда бегала сюда. Так раньше было, сейчас ей сюда ходить ни к чему. Абсолютно.

Всё, что здесь есть, больше никому не нужно. Всё, что здесь есть, безвозвратно брошено и забыто. Так бывает, и это нормально. И главное — Твайлайт здесь нет.

Пыль, грязь и остатки чьей-то бывшей жизни. Рэрити лишь быстро обходит все комнаты, всё и так понятно: нет тут девчонки, нет и не было.

— Лучше осмотреть всё более внимательно, если не хотим возвращаться, — настаивает Рейнбоу.

И Сансет указательным пальцем задумчиво ведет по книжной полке, пыль в подушку вжирается, цепляется мягким комком темно-серого, грязного цвета. Она поднимает палец и изучающе смотрит на пыль, пока её подруги проверяют шкафы, пространство под кроватью. Сдувает серую массу и переводит взгляд на них. Подушечки пальцев трет друг о друга, избавляясь от остатков пыли.

— Знаете, отследить её телефон было бы намного умнее. К тому же, это не так сложно, как может показаться, — тянет Дэш, а потом протягивает ладонь, говорит: — Сансет, давай телефон.

Та хлопает себя по нагрудным карманам куртки.

— Не вариант, ЭрДи. Я бросила его где-то в Кантерлоте, наверное.

— Рэрити, — тут же находится она.

Вопросов она не задает, не возмущается даже, хотя Дэш почти готова выдать убедительную речь, почему стоит найти Спаркл как можно быстрее и почему для этого ей нужен телефон. Рейнбоу не находит номер Твайлайт в списке контактов и чуть качает головой недовольно. Действительно, с чего она вообще взяла, что у Рэр может быть её номер? Подруга из принципа могла не записать. Задача усложняется.

Было бы больше времени. И плевать, что по сути во времени они не ограничены. Не ограничены, но ограничены. Все они это прекрасно понимают. Потому вариантов остается немного.

Вспомнить телефон по памяти. Не самая простая задачка для памяти. И Дэш мысленно ругает себя за глупость, потому что стоило сделать всё это ещё в лицее. Первые пять цифр она помнит, дальше — ничего. Пытается снова и снова — и опять ничего.

— И что дальше? — спрашивает Сансет.

Ничего. Ей нужен номер телефона, который она не может вспомнить. И это злит.

Отследить телефон с помощью такого же телефона не получится всё равно. Глупость. Даже немного наивно с её стороны. Максимум, что она может — набрать пару раз, чтобы удостовериться, что та не возьмет трубку. Вот и всё. Больше ничего.

Рэрити лезет в карман куртки за пачкой сигарет. Щелкает зажигалкой и прикуривает. Как только запах долетает до носа Сансет — сразу же почти, после первой затяжки, — она чуть морщится, но никак не комментирует, всё её внимание сосредоточено на подруге-спортсменке. На ней и на телефоне у неё в руках.

— Помнишь её номер наизусть? — и она протягивает Шиммер телефон. Сансет должна помнить всё.

Пальцы быстро набирают необходимую комбинацию цифр. В этот момент Рэрити готова похвалить память подруги. С довольным выражением лица Рейнбоу забирает телефон из рук у той.

Сансет бросает:

— А тебе, кстати, стоит хотя бы сообщение отправить.

То, что она обращается к ней, Рэрити понимает не сразу. Лишь после того, как Шиммер, полностью поглощённая чем-то в телефоне добавляет:

— Не заставляй меня идти на радикальные меры и звонить Блю самостоятельно. Он заслужил хотя бы немного уважения с твоей стороны.

Рэр говорит:

— Давайте сначала покончим с этой историей с Твайлайт, а потом уже будем все вместе сочинять мне сообщение для Блюбалда, — затягивается и произносит: — Не отвлекайся на нас, Рейнбоу. Что бы ты там ни делала.

Короткий взгляд и многозначительно вскинутые брови. Пускай когда-то Рэрити задели слова насчёт того, что Шиммер будет поумнее всех их вместе взятых, сейчас она уверена, что Сансет смотрит на ситуацию более трезво, вариантов видит больше. Хотя самой спокойной всё же остается Рэрити. Иногда кажется, что она делает одолжение одним своим присутствием. Потому что в поисках Твайлайт она не заинтересована. Или же заинтересована крайне косвенно.

Телефон оказывается недоступен. Но надеяться на иное было бы попросту глупо.

К тому времени Рэрити уже докуривает сигарету, кидает окурок прямо под ноги, не заботясь, что вообще-то они в квартире. Не на улице. В брошенной квартире. Никому не нужной. Ну так, к слову. Сюда никто не придет, жить здесь не станет. Разве бездомные животные или бомжи. Последних в городе достаточно, но они на окурок жаловаться не будут. Рэрити давит остатки сигареты ботинком и руки в карманы джинс засовывает.

— Только не говори, что мы возвращаемся в лицей, потому что тебе нужна техника, — проговаривает она.

Рейнбоу быстро что-то набирает на экране, а потом выключает подсветку и протягивает модельеру.

— Бесполезно, ты права, — соглашается она.

— Права? — усмехается Рэрити, убирая телефон в карман брюк. — Я ведь и не говорила ничего.

— Твоё выражение лица сказало все вместо тебя, — вставляет фразу Сансет. И переводит взгляд на Дэш. — Не предлагаю бегать по её любимому парку или проверять закусочную недалеко отсюда. Потому что мы потеряем время, как и здесь.

Всё, что они делают — теряют время. Искать одну девушку в многомилионном городе — это та ещё задача. Особенно, если не знать, где она была в последний раз и куда собиралась идти. Несколько секунд тишины, которая чуть затягивается. Тупик, самый настоящий тупик. Продолжить бегать можно, но смысла в этом нет. И вряд ли этот смысл появится. Потом озадаченное лицо Сансет преображается, широкая улыбка растягивает губы.

Она говорит:

— Не понимаю, почему эта идея не пришла в голову мне раньше.

Она направляется в сторону выхода, стуча каблуками по полу, будто специально старательно отбивая четкий ритм. Рэрити и Рейнбоу идут следом, а она всё не умолкает.

— Если Твайлайт пропала, то надо обращаться к тому, кто всегда знает, где её искать, — и она говорит так уверенно, будто оглашает очевидное. Что-то, что абсолютно понятно ей, но ускользает от них двоих.

— Я понятия не имею, где она сейчас, — отзывается Дэш.

— Ты слишком большого мнения о себе, Рейнбоу, — почти ласково проговаривает Сансет, улыбаясь ей. — Но я не о тебе говорю.

Выдыхает тяжело именно Рэрити. Она быстрее Дэш понимает, к чему клонит их подруга.

— Нет, — кидает она тут же. — На такое я точно не подписывалась, когда соглашалась помочь в поисках Спаркл. К тому же, сейчас... – она глянула на экран телефона. – вторник. Единственный вариант — самим идти к нему домой.

Тимбер. Точно. Рейнбоу грязно выругивается себе под нос. Именно о Тимбере она должна была подумать в первую очередь, ведь не может же быть такое, что Твайлайт не сказала и ему, куда собирается. Они ведь теперь "очень хорошие друзья".

— Значит, к нему домой, — кивает Сансет с таким будничным тоном, будто они выбирают, где перекусить.

Переубеждать её и спорить в который раз за одно утро у Рэрити нет ни малейшего желания. Да и она тут явно в меньшинстве, потому что если это единственный вариант выяснить местонахождение Спаркл, то Рейнбоу согласна. Рейнбоу согласна, Сансет довольна. А у Рэрити жесткое чувство дежавю тех времен, когда приходилось чуть ли не несколько раз за одну неделю спасать себя от вот таких ситуаций.

Дэш снова забирает у неё её телефон. И снова не находит нужный номер. Рэрити и бровью не ведёт. Искать то, чего у неё никогда и не было, бессмысленно.

Глава 2 «Большая тень надежды»

Для тех, кто считает, что Рэрити не может курить – стоит ООС.
Изначально это предупреждение позиционировалось, как изменения в поведении и характерах персонажей.

Дом Тимбера всегда запахом пыли пропитан.

Странно, нелогично и необоснованно, но запах стойкий. Пробирается в ноздри до самых лёгких, где и оседает. Бетонной крошки не хватает и обшарпанных стен у входа. Многоэтажка-то не заброшенная, а вполне себе жилая.

Противная мелодия телефона трынькает. Рэрити морщится, для неё намного привычнее, когда телефон стоит на вибрации или полностью на бесшумном. Но Сансет фыркает и растягивает губы в довольной улыбке.

— Почистишь потом за собой, — говорит она серьёзным тоном, что на грани с раздражением.

— Не напрягайся так, — кидает Шиммер в ответ. — Тимбер всего лишь написал, что будет нам рад.

Кому-то больше, кому-то меньше. В этом Рэр уверена, но вслух не говорит. И не имеет значение, что её взаимоотношения с Твайлайт и её другом давно выровнялись и перестали быть такими остро-напряженными, как раньше. Она знает, что не переживает. Не нервничает как Рейнбоу, не сфокусирована как Сансет. Для неё пропавшая Спаркл — не больше, чем назойливая прогулка, когда на это нет ни времени, ни особого желания. За последнее время она смириться успела с тем, что рано или поздно в который раз всплывут проблемы, вопросы и мельчайшие ситуации, что так или иначе касаются этой девушки. Это вроде как нормально; несколько месяцев уже как нормально и привычно.

Заходить через парадный вход намного приятнее, чем пробираться через чёрный, как зачастую случается. Тимбер встречает их почти у входа, чуть вглубь по коридору, чтобы не подставляться под солнце. От него глаза болят жутко.

Свободная толстовка и джинсы со времён старшей школы; Рэрити не удалось бы привить ему чувство стиля, даже если бы она серьёзно задалась этим вопросом.

— Девчонки, — довольно улыбается Тимбер. — А я-то думал, что вы заглянете не раньше, чем в следующем столетии, — и тут же спешно добавляет, будто тараторя: — Нет, точно, вы же не бессмертные. Пардон, простите, немного не подумал, не хотел вас обидеть и…

— Мы по делу, — Сансет возвращает ему улыбку в более лучезарной форме.

Рейнбоу говорит:

— Твайлайт пропала.

А Рэрити взгляд переводит с бывшего парня подруги на спортсменку. У Твайлайт с Тимбером довольно странные отношения. И к этому, как оказалось, тоже крайне быстро удалось привыкнуть. У них всё хорошо, они встречаются; но как только Спаркл кажется, что их отношения приобретают чуть более серьёзный поворот, она берёт паузу. Или бросает того. И сейчас у них, кажется, очередная пауза. Очередное расставание. Как только это работает?

Рэрити поправляет:

— Громкое заявление, — и переводит взгляд на Тимбера. — На самом деле, мы всего лишь не имеем понятия, где она. Выводы делать ещё рано.

— Что ж, — произносит тот в ответ. Улыбки как ни бывало, вместо неё задумчивость и озадаченность на лице. Он направляется в сторону одной из многочисленных дверей, а девушки следуют за ним как на автопилоте, не уточняя ничего, — я без понятия, чем могу вам помочь, дамы. Знаете ли, я в некотором роде не так близко живу от Твайлайт, как вы. Так что предполагалось, что до вас информация доходить будет быстрее. Что не то чтобы меня устраивало, но ведь мы с ней давно как... И… ну сами понимаете.

Запах пыли всё ещё стойко преследует. Даже когда они заходят в комнату и Тимбер жестом приглашает их сесть на диван и кресла. Замороженное время, всё слишком древнее и неживое. Консерватор; если одним словом, то — консерватор.

Сансет садится на подлокотник кресла и наклоняет голову набок, так намного удобнее наблюдать. Так она контролирует ситуацию, незаметно и осторожно, но контролирует. Был бы здесь кто-нибудь другой, вместо Тимбера, то вёл бы себя намного более хладнокровно и сдержанно. Говорил бы медленно и с минимальной озабоченностью вопросом. Тимбер же так не может. Слишком прямое отношение к этому имеет.

А Рэрити отмечает, что пропажей Спаркл Дэш озабочена в разы больше, чем все они втроём вместе взятые.

Рейнбоу говорит:

— Она всегда говорит мне или тебе, куда идёт или что планирует делать. Не задумывается, выдаёт в потоке мыслей. И не может быть, что она не сказала тебе.

— Потому что тебе не говорила ничего? — уточняет Тимбер.

Ещё несколько лет назад это был бы прямой вызов, попытка спровоцировать и вызвать ревность. Способ обозначить свою территорию. Но не теперь, теперь они давно как в одной лодке.

— Именно, — кивает Дэш.

Тимбер складывает руки на груди и пожимает плечами.

— Ни одного сообщения.

— Мы теряем время, — тихо вставляет свою фразу Рэрити. Но её слова остаются проигнорированы всеми, только Сансет переводит на неё взгляд на пару секунд. — И очевидно, что ничего не добьётся.

Найти девушку в таком большом городе практически нереально. А такую, как Твайлайт Спаркл, и подавно. К тому же, гарантий никаких нет, что она вообще в городе. И сама мысль искать её уже абсурдна. Им банально не хватает информации. Тимбер, у которого они рассчитывали найти эту информацию, хоть крупицу, не может им этого дать.

И всё. Точка. Дальше — делайте, что хотите. Все действия заранее обречены на провал.

Рэр терпеть не может делать что-то вслепую, делать что-то без цели или без средств. А сейчас именно такая ситуация. И слушать бестолковый разговор спортсменки и парня тоже бессмысленно. Потому она и берёт в руки телефон, случайно обращает внимание на то, что Сансет и правда удалила переписку, не оставив и номера телефона Тимбера. Хорошо, что они часто достигают взаимопонимания. Чаще, чем с остальными.

Помочь им, действительно помочь в том, чтобы отследить Твайлайт и как-то выйти на её след, может Эпплджек. У неё родственники-знакомые повсюду и дозволено ей немного больше. И стоило связаться с ней сразу. До того ещё как вышли из Кантерлота.

Она набирает:

«Спаркл пропала без каких-либо видимых причин».

Ответ приходит почти моментально:

«Поняла».

— С ней же ничего не случилось, да? — озабоченно спрашивает Тимбер, когда Рэрити снова переключает внимание на окружающих.

— Мы бы знали, если бы что-то произошло, — уверяет Сансет.

Но судя по выражению лица Рейнбоу, для неё это звучит совсем неубедительно.

Рэрити встает с места и бросает:

— Эпплджек в деле. Если будет необходимо, объявит Спаркл в розыск за какой-нибудь проступок против Эпплов. Должны найти быстро.

Дэш, которая так и не садилась, которая всё это время почти вплотную стояла к Тимберу, кивает. Вряд ли успокаивается, но кивает.

— Значит, задерживаться не стоит, — отзывается Сансет и лениво поднимается. — Рейнбоу, идём?

— Если будут любые новости, — говорит та Тимберу, — абсолютно любые, то сразу звони мне.

— Жаль, я не могу пойти с вами.

Хотя, чисто теоретически Тимбер и может помочь. Так считает Сансет, так, возможно, думает и Дэш. Но не Рэрити. Рэр уверена, что если они так и будут дружно бегать по городу, то ничего не добьются. И то, что Тимбер останется дома, может даже увеличить шансы найти Спаркл.

Потому что она может прийти сюда. Все в курсе, что заучка часто заглядывает к своему "другу". Ей здесь ничего не угрожает, пока она не разозлила хозяина; а это ещё не скоро случится, наверное.

Кто знает, что творится в этой голове.

— Дэш, — с нажимом говорит Рэрити, подгоняя подругу.

— Она найдётся, — уверяет Тимбер.

— Я Ад перерою, если потребуется, — кидает ему в ответ Рейнбоу и всё же уходит за подругами.

Тимберу остаётся в который раз нервничать, прокручивая в голове многочисленные варианты развития событий, и ощущать себя беспомощным на фоне элементов. Он не часть их команды, не входит в клуб, он простой человек.

Вечер, перерастающий в ночь, обретает оттенки суматохи.

А всё из-за одной пропавшей восемнадцатилетней лавандовой катастрофы. Иногда создаётся впечатление, что Твайлайт Спаркл действует катализатором, заставляя весь мир крутиться и вращаться, и забывать о покое и равновесии. И даже не важно, какая из двух.

— Мы вернулись туда, откуда начали, — выплёвывает Рейнбоу раздражённо, как только они возвращаются в лицей.

И она закипать начинает, чем больше часов проходит с момента исчезновения Твайлайт, тем ближе она к грани (и пусть теперь попробует сказать, что Спаркл – "хорошая подруга"!). Рэрити молчит, молчит и не говорит ничего; не имеет значения, что в подобные моменты ей хочется назвать Дэш неблагодарной стервой. Потому что одни все не сидят на задницах ровно, она не одна, они ей помогают. Только Дэш этого не видит и не замечает. Порой она ведёт себя так, будто сама по себе, будто помощи ждать ниоткуда не может. И это в ней раздражает. А Сансет одергивает Рейнбоу, пихая в плечо. Смотрит с таким выражением лица, будто отчитывать её собирается.

— Зато теперь мы знаем хоть что-то.

Дэш прыскает.

— Что, например?

— Например то, что Тимбер так же не знает, где она, — отвечает Шиммер, практически не моргая смотрит на неё.

— Звучит как отсутствие информации, а не её наличие, — устало отзывается Рейнбоу.

И тон меняется, она больше не предъявляет претензий. Потому что наорать на Сансет она может спокойно, а вот с Рэрити такой номер не прокатывает. Та будет биться за своих. Она не станет терпеть оскорбления, сама ощетинится в ответ. Злить её совершенно не хочется, да и права она. Слишком, блядь, права. Сказать нечего, Дэш уходит, так и оставляя за собой след усталости и чуть ли не отчаяния. Сансет хочет последовать за ней, но подруга одергивает и её.

— Дай ей возможность побыть одной, — говорит.

Так странно: самая неуравновешенная и с вредными привычками, но слишком убедительная.

— Думаешь, Спаркл опять ввязалась в очередную историю? — спрашивает Рэрити.

Шиммер качает головой, чуть хмурится.

— Не знаю, — отзывается она. — Но что бы там ни было, нам лучше и правда найти её как можно быстрее.

— По последним сводкам в двухстах километрах отсюда какая-то магическая активность. Твайлайт из моего мира говорит, что не критично. Думаю, наша не хотела бы оказаться в том месте. А учитывая то, как беспечно Спаркл иногда относится к информации…

Так вот что она постоянно выискивает. Рэрити до сих пор непонятно, зачем Сансет пытается держать руку на пульсе. Ведь главное, что масштабных нападений ещё нет. Лицею Кантерлот, где элементы находятся, ничего не угрожает – это главное. Уже давно пора было смириться, что их мир используют как тюрьму или мусорку для всякой магической хрени.

Рэрити тут же отмахивается от её слов.

— Две сотни километров слишком далеко. Вероятность того, что её занесёт туда, крайне мала.

Сансет пожимает плечами. И перед тем, как уйти, бросает:

— Не забывай, что мы всё же про Твайлайт Спаркл говорим.

Им нужен перерыв. Хотя бы небольшая передышка, чтобы потом снова заняться поисками. И спустя некоторое время Рэрити ловит себя на том, что пропажа Твайлайт не раздражает больше, что это как данность. Надо найти её, и всё тут. Не позволить Рейнбоу наделать глупостей из-за импульсивных порывов. Остальное и неважно. Плевать, почему она ушла и куда. Это побочные детали, неважные.

Эпплджек находит её через несколько часов на общей кухне этажа общежития. Щёлкает кнопку на вскипевшем пару минут назад чайнике.

— Тебе не понравятся мои новости, — говорит она, пока Рэрити наливает две чашки кофе. — Мой сделай покрепче. Глаза слипаться начинают уже.

Две ложки вместо одной, без сахара и молока. Тут и задумываться не надо, получается автоматически, механически. И она не говорит, что вода в чайнике и так была достаточно горячая. Молча отключает его и заливает растворимый кофе водой. Серьёзно, надо, просто жизненно необходимо, чтобы кто-нибудь додумался принести сюда кофемашину. Хотя... в общаге она уйдёт быстрее, чем Дэш с урока физики. Эпплджек стоит рядом, садиться не думает. Рэр протягивает ей чашку.

— Говори, — и делает глоток из своей.

Ногтями стучит по чашке, которую принимает, вместо «спасибо» и кивает. Они так и остаются стоять. Рассиживаться и расслабляться времени нет. А может, это уже в характере у обоих — делать всё на ходу и говорить, что так оно и нужно.

— Твайлайт нет ни здесь, ни в соседнем городе – Риверсайд. Половина каналов сейчас небезопасна из-за какой-то чертовщины, но если верить моим источникам, то её нет ни в одном городе, ни в другом.

— Ты уверена, что твои источники надёжны? — уточняет Рэрити. — Потому что если нет, если где-то тебе соврали, то это может увести нас в совершенно противоположном направлении и отнять ещё больше времени.

Вычислить человека просто, если знать, кого искать и где искать. Но при нынешних условиях, при всех этих данных Эпплджек не может этого сделать. Либо же она не там искала. Но в своих людях она не сомневается, с ними она не первый год работает.

— Уверена, — четко и спокойно. Два больших глотка, которые осушают половину чашки. Морщится и говорит: — Слишком горько.

И правда, слишком сильная концентрация. Рэрити усмехается и ставит свою чашку на стол.

— Сама просила крепче.

— В следующий раз не слушай меня, — отзывается Эпплджек. — И делай так же, как себе. Ты же знаешь, мои идеальные пропорции кофе совпадают с твоими.

Очередной пункт в графе «похожи». Но это не напрягает и не тяготит. Рэрити лишь отмечает про себя, что хорошо, что они так и не перегрызли друг другу глотки. Намного комфортнее так, намного. Не хотелось бы убивать их хорошие взаимоотношения

— А что касается Твайлайт… надо искать, — продолжает Эпплджек. — Стоило сразу сообщить мне.

Стоило, да. Отчасти Рэрити понимает, что она права. Стопроцентно права. Но настолько привыкли решать всё быстро, не тревожить того, кто первым под руку не попался, да и Рейнбоу не хотела тормозить. Всё равно пробуксовали.

— Теперь ты в курсе, — единственное, что модельер может ответить ей. — Сомневаюсь, что случилось что-то катастрофичное. Но Рейнбоу психует, так что лучше найти её и побыстрее.

— Это Спаркл, — соглашается Эпплджек. — Её в любом случае лучше найти и быстрее. Потому что если это сделают какие-нибудь магические гады, то исход вряд ли кому-то понравится.

На том они и расходятся. Перерывы на кофе всё меньше представляют собой часть отдыха. Это лишняя возможность что-то закинуть в желудок, обсуждая всплывающие вопросы. С недавних пор их мир — вечно живой муравейник. Вечно и постоянно. Так битва против магии продолжается или нет? Внятного ответа нет, зато по ту сторону портала вечно начеку, как говорит Сансет, какие-то там свои системы проверяют регулярно. Как и утечку информации.

Под конец дня стоит пойти спать, чтобы продолжить завтра поиски. Но спать Рэрити совершенно не хочет. Пытается заснуть и не может. Слишком много всего в голове, слишком насыщенный день. Потому она отбрасывает эту идею в сторону, натягивает спортивные штаны и свободную майку и направляется на кухню. Логика проста: там лампа ещё жива, снова порисует какие-нибудь эскизы, вымотает себя достаточно, и сразу потянет в сон.

Но после получаса издевательства над мозгом и фантазией сонливость не накатывает. Только пальцы устают, и голова побаливать начинает. Но усталость не настолько сильная. Зато постепенно мысли в голове, эти бесконечные просчёты вариантов и методов поиска Спаркл, успокаиваются. Рисование всегда были неплохим способом привести мысли в порядок. И снова вертит карандаш в руках.

— Думала, ты пошла спать.

Будто из неоткуда появляется Эпплджек. Она не услышала, рассредоточилась, наверное. Но блондинка не обращает на это особого внимания, проходит до соседнего стула и усаживается. Рэрити снова сминает листок и берёт новый.

— Могу сказать про тебя то же самое, — говорит, не поднимая глаз.

— Планировала застать здесь Сансет, пока я отходила, она уже смылась куда-то, но безуспешно, как видишь, — задумчиво, почти отстраненно. — Мы с ней поговорили и выяснили, что у неё возможностей даже побольше будет. Магия и всё такое. Так что, теперь я буду бегать за вами. – улыбается слегка, пытаясь разрядить обстановку.

– Странно, она не говорила. – будто в пустоту бросает модельер.

– Так и вы и не спрашивали. – хмыкает Эпплджек. – Кстати, я заметила, Рейнбоу слишком уж напряжена. Боюсь, как бы не наделала глупостей.

На мгновение Рэрити перестаёт водить по бумаге и переводит взгляд на подругу.

— Мы все делаем глупости, ЭйДжей. Всё слишком запуталось вокруг.

Эпплджек облизывает губы и выдерживает паузу. Запуталось, именно. Но, как ни странно, она привыкла к такой вот беспокойной жизни. Это вроде как новая норма; а старую она уже и не помнит.

— Правда, — соглашается. — Но это Дэш. Ты знаешь, у неё тормоза отказывают, когда Твайлайт что-то угрожает.

И Рэрити снова бьёт кулаком по листку и, смяв, выбрасывает, Эпплджек вздыхает. Ей хочется сказать, чтобы та прекратила, чтобы просто поговорила с ней и послушала. Но за сегодня этим троим и так слишком много диктовали, что делать.

Вместо этого Эпплджек поджимает губы и запрещает себе что-либо говорить. Не стоит, лучше вовремя заткнуться. К тому же, у Рэрити вроде как есть Блюбалд, чтобы о ней так беспокоиться. Или будет, стоит только щёлкнуть пальцами. Но всё это какое-то не такое.

Смотрит на неё и молчит. Не торопится уходить, продолжает всё так же сидеть на стуле. Рэрити разминает уставшие плечи и жалеет, что не захватила бутылку воды, ибо из-под крана ржавчина течёт. Бутылка пригодилась бы.

— Сансет сама попыталась отследить телефон, — говорит Эпплджек. — И угадай, какой результат.

Рэп тяжело выдыхает и хмурится, сводит брови.

— Всё тот же, можно и не угадывать, — получается достаточно напряженно.

Эпплджек тянет ноздрями воздух и ладонями в колени упирается.

— Ты так и не сказала, что делаешь здесь посреди ночи.

Рэрити закатывает глаза. Серьёзно?

— Во-первых, это было очевидно. А во-вторых, ты не спрашивала, — блондинка смотрит долгим, пронзительным взглядом, будто пытается заглянуть под все стены, которые никак не разрушаются, несмотря на проходящие годы. И она решает уступить. — Не могла уснуть.

Улыбается краешком губ.

Говорит:

— Здесь я должна сказать тебе, что стоит внимательнее относиться к себе, но ты же не станешь слушать, верно?

Рэрити приподнимает брови и чуть наклоняет голову набок. И это говорит намного красноречивее, чем любая фраза.

— Это же не регулярная бессонница, да? — уточняет она уже более серьёзно, с налетом обеспокоенности.

Не станет же Рэр говорить ей, что да, она довыматывалась до такого состояния, что периодически не чувствует усталости. Или же не видит границы между усталостью и нормальным состоянием, они смываются как-то быстро. Модельер отмалчивается. Уходит от разговора и внимательного взгляда подруги.

— Ты вроде Сансет искала, — вспоминает чуть позже.

Эпплджек закатывает глаза, пародируя её манеру, и встаёт со стула.

— Рэр, ты же понимаешь, что проблемы со сном — это серьезно?

Каждая новая фраза — вопрос. Попытка вытащить её на поверхность, вывести на диалог. Но снова натыкается на стену, которая столь хорошо отгораживает модельера от внешнего мира.

— Попробуй посмотреть в её комнате, номер 27, этот же этаж, — продолжает Рэрити, полностью игнорируя её фразу, почти демонстративно даёт понять, что не намерена обсуждать собственный образ жизни. — Если не найдёшь там, то можешь рискнуть и зайти в местную библиотеку на первом этаже. Её наш собирает комендант. Если не будет и там, то жди до утра. Сансет любит гулять по ночам.

Подхватывает листы и направляется в сторону выхода.

Она кричит модельеру в спину:

— Вот так просто возьмёшь и уйдёшь?

— Спокойной ночи, Эпплджек, — несколько раздражённо, не оборачиваясь, свернув за угол.

И ЭйДжей недовольно фыркает. Она терпеть не может, когда подруга ведёт себя так. Делает вид, будто её слова не имеют значения, будто её забота не нужна совершенно. Ещё немного и носом станет тыкать её за то, что она лезет туда, куда не просили. В бессильной злости она сжимает кулаки и рычит. А потом проезжается кулаком по столу, скользит всего раз.

Бегать по всей общаге или даже городу за Сансет она точно не намерена.

Да и в библиотеке всю ночь проводит отнюдь не Шиммер.

Рейнбоу листает книги, взглядом либо перескакивает с абзаца на абзац, пропуская больше половины предложений, либо раз по пять совершенно случайно читает одну и ту же фразу, не вникая до конца в содержание.

На самом деле Дэш понятия не имеет, что пытается найти там. Но перебирает по меньшей мере книг восемь. Ни одна из них не наталкивает на нужные идеи, ни одна из них не подсказывает, что делать дальше и не помогает. Зато нервы кое-как успокаивает. Звенящая тишина библиотеки и ни души. Потому что нет ни одного другого такого идиота в здании, которому бы приспичило провести целую ночь в компании книг при дурном освещении. Она могла бы, конечно, включить свет полностью, но это уже лишнее. Достаточно настольных ламп, что режут глаза своим светом в темноте, и луны за окнами.

Под конец ночи у неё подушки пальцев изрезаны страницами, которые слишком неосторожно переворачивала, абсолютно не замечая, что режет краями кожу. Под конец ночи у неё в голове ни одной свежей идеи, которая могла бы помочь. Лишь усталость и ничего больше.

Из библиотеки она выходит, когда уже рассвело. И совершенно случайно замечает вернувшуюся недавно Сансет. Шиммер всегда просыпается рано, раньше них всех, наверное, может даже и не ложится ночью. Сейчас это на руку, как никогда.

— Есть какие-нибудь новости? — спрашивает Рейнбоу, останавливаясь рядом с ней и складывая руки на груди.

Она поджимает губы и отрицательно качает головой.

— Никаких, — и звучит немного как побитый щенок. Смотрит на неё, а во взгляде сожаление. — Ничего не поменялось с тех пор, как Эпплджек говорила с Рэрити.

Дэш чуть прищуривает глаза, не понимает, про что она говорит.

— Она не говорила тебе? — удивлённо спрашивает Сансет.

— Мы не виделись с того момента, как вернулись в Кантерлот, так что я абсолютно уверена, что она ничего мне не говорила.

Сансет вытаскивает из сумки ноутбук, кладёт на стол и быстро выводит картинку на экран. Карта города.

— Если верить моим возможностям и источникам ЭйДжей — а я склонна им верить, — то Твайлайт нет в городе, — уверенным тоном произносит она. Пальцами быстро по клавишам, карта их города сменяется на карту Риверсайда и ближайшей области. — И Риверсайда это тоже касается. Мне не удалось пробить пока ближайшие к нам районы, но я абсолютно уверена, что её нет ни в одном из двух городов. Потому что, если бы кто-то из наших людей её обнаружил, мне или Эпплджек бы уже сообщили.

А потом добавляет, меняясь в тоне:

— Прости.

За несколько секунд от уверенного в каждом своём действии мага, до простой девушки.

Но ответить на это Рейнбоу нечего. У них нет информации, все последние действия бесполезны. Ей бы стоило поблагодарить Сансет за то, что она пытается, но она не говорит ничего. Слишком увлечена своими мыслями и выстраиванием дальнейшего плана действий.

Потому что сидеть дома или здесь, в общежитии подруг и ждать она точно не намерена.

— Поиски продолжаются, — говорит Сансет, снова привлекая её внимание к себе. — Мы найдем её, не испарилась же она в воздухе.

Фраза, которая звучит со всех сторон. Которая должна обнадеживать, но совершенно не работает по непонятным причинам.

Она вспоминает, что просила Тимбера позвонить, если тот что-то узнает. Вспоминает, что ночь — то самое время активности таких личностей, как он и Шиммер. Вспоминает, что кинула куда-то телефон вчера и было бы неплохо найти его. И не имеет значения, что больших надежд на Тимбера она не возлагает. Тот может быть намного более полезным и значимым, чем кажется порой.

Дэш матерится, перерывая свою память, в попытках вспомнить, куда дела телефон. И искренне надеется, что бросила его где-то дома, а не в любом другом месте. Похоже, что вспомнить не может ничего. Последние сутки поиски — не её территория.

Рейнбоу выругивается себе под нос и уже собирается позвонить по здешнему, на проводе, как у Шиммер начинает трезвонить мобильник. Она прижимает к уху телефон и говорит:

— Да, даю тебе Дэш, — и протягивает трубку подруге.

Вопросов, кто на другом конце, не возникает. Всё кристально понятно. Она прижимает телефон к уху.

— Что нового?

— Твайлайт скинула мне сообщение, — говорит Тимбер сразу же, даже не здороваясь. — С неизвестного номера. Отправляю тебе.

Дэш сжимает в ладони телефон и переглядывается с Шиммер, когда приходит пересланное сообщение.

— Получила? — уточняет Тимбер.

Пауза. Они вдвоём смотрят на текст.

— Да, — коротко отвечает Дэш.

Два взгляда словно намертво приклеены к экрану. И к буквам, что сложены в слова. В ту самую, необходимую информацию.

«Я с новым другом, его зовут Сараби, не стоит волноваться. Твайлайт».

И Сансет изрекает самую подходящую для этого момента фразу:

– Твою мать...

Глава 3 «Искажённое отражение»

*Сараби – "мираж" с суахили

– Что за Сараби? – наконец выдавливает Рейнбоу.

Шиммер вытаскивает книгу, ручку и начинает быстро водить по бумаге. Если всё окажется так, как она думает...

– Сараби – местная знаменитость в... моём мире. – поясняет Сансет не отрываясь от занятия. – Телепат, способный менять визуализацию и создавать как-то малопонятных мне существ. У нас их называют безымянными. И если...

Книга озаряется лиловым свечением, и на бумаге начинают вырисоваться слова сообщения из другого мира. Дэш заглядывает через плечо подруги.

«Сараби? Он был сослан в ваш мир и лишён сил несколько лет назад. Но, после того, что случилось с сиренами, я не могу быть уверена, что он безопасен, поэтому будьте начеку. Заранее прошу прошения Сансет, я не могла повлиять на изменение места ссылки. В Тартар его отправлять оказались, так как он представляет меньшую опасность, чем те, кто там заключён.»

---

По закону несправедливости всё должно всегда наваливаться одновременно. Так, чтобы не продохнуть, чтобы на лёгкие давили неподъёмные пласты. Чтобы конечности разрывало от невозможности выполнять несколько дел параллельно. Чтобы в конечном итоге голова болела, не переставая, трещала и не соображала. И ничего сделано в итоге не было. Только так, никак иначе.

Вместо «доброе утро» Сансет сразу переходит к делу, подпихивая Рэрити чашку кофе и папку с единственным листом бумаги внутри.

— По результатам... моих небольших манипуляций, выяснила, что какие-то магические существа ошиваются по ночному Риверсайду, пока мы мирно спим в своих кроватях. Кто, спрашивается, будет спасать этот мир, если не мы?

Модельер открывает папку, взглядом скользит по листу, делает несколько глотков.

— Хочешь, чтобы я ими занялась, пока все стоят на ушах из-за пропажи Спаркл?

Шиммер усмехается, без какой-либо заминки забирает у неё чашку с ещё не допитым горячим кофе. Видимо, во всём это хаосе одна она продолжает чувствовать себя комфортно и стабильно.

— Ты либо стареешь, Рэр, либо совсем сдаешь позиции, — и добавляет, отпивая небольшой глоток, чтобы не обжечь нёбо: — Я хочу, чтобы вы втроём: ты, Дэш и ЭйДжей, занялись этой проблемой. Это работа, которую нужно выполнять. Ваших сил будет вполне достаточно для этого. А мои, увы, здесь абсолютно бесполезны.

Она права; кто ещё будет спасать, если не они? Хотя, последние новости о том, что объявился какой-то новый магический гад, который шагает по миру, творя свои тёмные делишки, знатно напрягают. А ещё и Твайлайт — опять же не без вмешательства Сараби. Тут не до уничтожения одного-двух нарушителей. Тут приходится мыслить масштабнее.

Рэрити смотрит на лист бумаги, переводит взгляд на Сансет. Она улыбается, чуть прищуривается.

— Давай же. Не заставляй меня доводить всё до уровня приказа.

Спорить, наверное, бесполезно. Потому она коротко кивает, сухое «спасибо» вместо ответа. Только предчувствие неприятное; Дэш пошлёт их нахер с такими заданиями. Пошлёт и будет полностью права. Поиски Твайлайт должны стоять в приоритете. Они и стоят, если задуматься. Но сидеть ровно на заднице и ничего не делать поисками вряд ли можно назвать. Отследить Сараби будет ещё сложнее, чем искать в многомилионном городе невысокую лиловую девчонку восемнадцати с небольшим лет. Даже если у того и есть постоянное местоположение, то они ни на каплю не приблизились к его обнаружению. Вообще кто-либо, кроме них, вряд ли его ищет. И ни у кого гарантий нет, что и они не опустят руки.

Война за нормальную жизнь давно проиграна. Сопротивляться бесполезно.

Рейнбоу и Эпплджек — обе — находятся в зале, выбивающие дух и друг друга. Для них любое свободное время, ещё с детства превращается в соревнование и возможность повыпендриваться. Рэрити быстро поднимается по лестнице, когда Эпплджек ставит Дэш подножку и та рухает на пол с глухим звуком.

— Покалечиться, конечно, неплохая идея, но поискам твоей соседки это вряд ли поможет, — спокойно замечает Рэрити, привлекая внимание к себе.

— Кто-то не в духе? — спрашивает Эпплджек, внимательно наблюдая за тем, что последует дальше и совершенно выпускает из внимания Рейнбоу.

— Напротив, — говорит Рэрити и кидает на банкетку папку, — у меня здесь что-то интересное.

У ЭйДжей глаза блестят любопытством, она делает шаг вперед, Дэш подсекает, и с таким же глухим звуком она падает на пол. Рейнбоу подмигивает ей и поднимается с пола, направляясь в сторону модельера.

— Это нечестно, — возмущается Эпплджек, проводя пальцами по волосам, выдыхая.

— Кто бы говорил о честности, — бурчит Дэш и берёт в руки папку, быстро просматривает строчки текста.

Рэрити закатывает глаза. Говорит:

— Прекратите. Обе.

Эпплджек всё же поднимается на ноги, и к тому моменту, как доходит до них, Рейнбоу захлопывает папку; она вытаскивает её прямо из рук спортсменки. Та в лице меняется: ожидала увидеть там нечто другое, думала, что есть новости о Твайлайт, о Сараби, о чём угодно другом, но имеющим значение. Всё, что находится на том листе бумаге, бессмысленно.

— Я никуда не иду.

— Рейнбоу, — произносит Рэрити с нажимом.

— Я сказала: я остаюсь и продолжу искать Твайлайт, — твёрдо, с долей непонятно откуда взявшейся агрессии. Эпплджек упирается ей в грудь рукой, пытается отодвинуть и захлопывает папку. — Ты тоже считаешь, что у нас есть на это время, ЭйДжей?

Она выдыхает, переводит взгляд с одной на другую.

— Если Сансет хочет, чтобы мы занялись этим, значит, это важно, — а Дэш усмехается, качает головой из стороны в сторону, не веря своим ушам. — Забыла? Она делает всё, чтобы найти Твайлайт.

Всё, как Рэрити и предполагала. Рейнбоу считает это сущим бредом — заниматься какими-то магическими тварями, когда Твайлайт неизвестно где с психованным телепатом, решившим, кажется, весь мир поставить с ног на голову. У неё такое выражение лица, будто всё услышанное — плохая и несмешная шутка; будто они над ней издеваются.

— Я никуда не пойду, пока Твайлайт не вернётся домой.

Рэрити хмурится, складывает руки на груди. Звучит возмущённо.

— Иди и скажи Сансет, что тебе плевать на благополучие мира. Давай. Я не стану покрывать тебя. Вперёд. Скажи ей, что лишний час работы мешает тебе сидеть здесь и ничего не предпринимать.

Дэш хочет что-то выпалить, ответить, но вовремя затыкается. Она переводит взгляд на Эпплджек, ищет у неё поддержки, но она молчит. Молчит и не вмешивается в их перепалки, пока те не доходят до критического уровня. Как и всегда.

Дэш говорит:

— Не собираюсь с тобой спорить. Ты просто не понимаешь, что я чувствую, вот и всё, — проходит мимо, почти задевая подругу плечом. — В этот раз без меня.

Эпплджек приходится удерживать себя, чтобы не пойти за Рейнбоу. Потому что слишком остро та всё воспринимает, потому что никто не сомневается, что сейчас в приоритете поиски Спаркл. Вместо этого она лишь провожает спортсменку взглядом, а потом словно резко приходит в себя, хлопает стоящую рядом Рэрити по плечу и довольно улыбается.

— Защищаем мир, ха? Кто же, если не мы.

А модельер всё смотрит через плечо, подвисая. Прокручивая в голове слова подруги; выдавать нужную реакцию на пропажу Спаркл стоило бы перед зеркалом репетировать, иначе никто не поверит, что она тоже вообще-то делает всё возможное, чтобы её найти.

— Да, — тянет Рэр, — прямо как в старые-добрые времена. Только не помню, чтобы раньше Дэш оставляла всё на нас, — а потом выдыхает, отпускает ситуацию и смотрит на подругу. — Или ты тоже против?

Эпплджек давит смешок.

— Шутишь? — и хватает её под руку, буквально тянет за собой. — Мне порядком уже надоело сидеть на ферме.

Как будто она так и постоянно сидит там. Рэрити бы прокомментировала, но выбирает всё же промолчать. Не хватало за один день поссориться с двумя подругами.

— Раньше количество катастроф просто убивало, — продолжает Эпплджек. — Кто бы мог подумать, что я буду по ним скучать, — замолкает, смотрит на подругу и меняется в интонации. — Всё нормально?

— Да, — тут же отвечает модельер, пожалуй, чересчур поспешно. — Рейнбоу раздражена, её можно понять. Наверное.

— Ты бы тоже взбесилась, если бы пропал Блюбалд. А ты не так пассивно раздражаешься, как Дэш, знаешь ли.

У очередной развилки коридора она выпускает подруги руку и разворачивается на пятках.

— Пять минут, встретимся внизу, — бросает Эпплджек и быстрым шагом удаляется в сторону уборной.

Рэрити в очередной раз вспоминает, что стоит позвонить Блюбалду. Банально дать знать, что он в порядке, всё нормально и все живы. Все ли? Если по-хорошему, то Рейнбоу права, они не знают, в каком состоянии Спаркл и что с ней происходит. Так что говорить о том, что все живы — достаточно поспешное заявление. Она достает телефон из кармана, крутит его в руках и засовывает обратно в карман. После похода позвонит, обязательно позвонит. Сейчас на это нет времени; Блю поймёт.

Эпплджек и правда укладывается в пять минут, но всё равно перспектива идти на неизвестных магических тварей вдвоём не устраивает. Что-то не то, в конце концов друзья для того и нужны, чтобы сражаться вместе; но Флаттершай в обморок упадёт, как только первые слова услышит, Сансет мало чем поможет, а Рейнбоу занята, ей некогда. По её меркам мир вращается вокруг Твайлайт Спаркл, которая так и не научилась не влезать в неприятности, когда обстоятельства требуют затаиться и ждать. Не лезла бы она никуда, всё было бы иначе; пассивное раздражение не растёт уже.

Хруст кроссовок, Эпплджек сбегает по лестнице вниз. Рэрити поднимает голову, делает затяжку, но подниматься со ступеней не торопится.

— Я думала, мы торопимся, — медленно произносит она.

— Да, — кивает модельер, — сейчас идём.

Не нужно влезать в голову или ковыряться в мыслях. И так понятно, что рассредоточена. Такой расклад не устраивает, блондинка поправляет шнурки, всё равно не привлекает особого внимания.

Говорит:

— Слушай, дай мне десять минут, и я попробую разрулить ситуацию. Заодно докуришь пока.

Рэрити вскидывает брови, мол, ты вообще знаешь, сколько времени занимает выкурить одну сигарету. Цепляться друг к другу потом будут.

— Ну так? — многозначительно спрашивает Эпплджек, во взгляде уверенность и серьёзность.

— Не думаю, что из этого что-то выйдет, — хмыкает Рэрити, выпуская струю дыма изо рта. И рукой машет в сторону входа в общежитие. Дэш что, решила поселиться в их библиотеке? — Но иди, конечно, раз тебе так хочется.

Она довольно улыбается.

— Я скоро, — произносит громко, твёрдая подошва кроссовок глухо стучит по каменной поверхности ступеней, пока она поднимается ко входу.

— Время пошло, я засекаю, — беззлобно в ответ. Будто бы поддразнивает. Она улыбается довольно перед тем, как скрыться за дверью, а Рэр снова переводит взгляд куда-то перед собой. Затягивается приличной порцией табачного дыма.

Всё равно ничего не получится. Рэрити уверена, что Дэш решения не изменит; да и с чего бы ей передумать? Повода для этого абсолютно точно нет.

Эпплджек настроена решительно, вытащить Рейнбоу из своей скорлупы давно пора; кажется, она только и занимается тем, что пытается заставить своих подруг быть людьми, а не машинами. Порядком изматывающая работа, да ещё и неблагодарная. Она направляется сразу в библиотеку, когда её зовёт по имени Сансет. Потратить десять минут на два разговора в план не входило, но выбора у неё нет. Потому что всё же решает подойти к Шиммер.

Пересекает помещение, выходит на кухню. Сансет быстро стучит по клавишам ноутбука, одновременно поглядывая на книгу для связи, отвлекается, как только видит подошедшую Эпплджек.

— Что-то случилось? — спрашивает заинтересованно та. — Новости о Твайлайт?

— Не совсем. Но хорошо, что вы ещё не ушли, — говорит Сансет, оглядывается и говорит ещё тише. — По непроверенным данным те магические существа являются безымянными.

У фермерши на лице недоверие смешивается с непониманием, а Шиммер снова оглядывается. Слишком много людей вокруг.

— Источник? — понижая голос произносит ЭйДжей, замечая осмотрительность собеседницы.

Сансет отрицательно качает головой.

— Не могу сказать, прости.

Недовольный выдох, Эпплджек уже собирается уходить, но Сансет её одергивает.

— Если это так, то вы не можете идти без Рейнбоу. Уговори её любыми способами, — произносит, заминаясь между предложениями.

— Это я и пытаюсь сделать, — звучит в ответ. Эпплджек не спрашивает, откуда та знает, что Дэш остается в библиотеке. Скорее всего, она уже поговорила с Шиммер сама. Скорее всего, она уже успела высказать ей, что она недостаточно делает для поисков Спаркл. — Знаешь, куда она пошла? – чисто для поддержания беседы.

— Проверь в библиотеке, — говорит Сансет. — Она стащила мои бумаги и перепроверяет за мной. Как будто я нуждаюсь в том, чтобы за мной перепроверять.

Рейнбоу перегибает палку. Определённо точно перегибает палку. И всё же непроверенная информация Сансет — именно то, на чем Эпплджек может сыграть; мотивация для подруги пойти вместе с ней, а не сидеть в библиотеке. Это граничит с враньём, слишком близко от лжи, но Эпплджек плевать, к ней в руки только что попал реальный способ увести подругу с собой. Да, вдвоём они, может, и справятся. Но с Дэш эта возможность становится очевидной, с ней другого исхода быть не может.

Она без стука заходит в помещение. Замирает у открытой двери, замечая сидящую за столом подругу, вокруг которой настоящий хаос из книг, карт, каких-то писем и бумаг. Дэш смотрит на неё беглым взглядом и возвращается обратно к тому, чем и была занята.

— Я же сказала, что никуда не пойду, — отзывается она. — Или ты решила остаться и помочь?

Эпплджек смотрит чётко перед собой, не начинает распинаться в предварительных речах; переходит сразу к сути.

— Поступила информация, что те твари – безымянные. Пешки Сараби.

И оно работает, потому что Рейнбоу поднимает голову, выпускает из рук листы и карты. Имя телепата действует на неё с поразительной силой.

— Ты же понимаешь, что это значит? — уточняет ЭйДжей.

А Дэш уже вскакивает со стула, снимает куртку со спинки того и надевает на ходу, проходя мимо неё.

— Ещё как понимаю.

Эппджек приходится догонять её, чтобы не отстать; на губах довольная улыбка, она молодец, хорошо справилась. Не пришлось впадать в долгие объяснения и упрашивать. Слишком легко, стоило сразу сказать, что эта прогулка прямо влияет на возможность обнаружить местоположение Сараби.

Они выходят из здания, Эпплджек мысленно отмечает, что стоит поблагодарить Сансет за такую возможность, но почти сразу же забывает об этом. Догнать Рейнбоу удаётся уже на ступеньках.

— Прошло пятнадцать минут, — кидает ей Рэрити, а ей хочет сморщить недовольное выражение лица, как будто ей лет пять.

Ничего она не засекала, но не высказаться не могла.

— Зато смотри, кто всё же согласился пойти, — звучит почти победоносно; по крайней мере, она собой точно гордится.

Рейнбоу говорит:

— Если задействованы создания Сараби, то это прямая возможность выйти на него, а значит, и найти Твайлайт.

Рэрити переводит взгляд на Эпплджек. Она, что, соврала подруге, чтобы та пошла с ними? У фермерши на лице ни одна мышца не дергается, слишком спокойная. Хотя врать она умеет превосходно, но могла бы и её в известность поставить.

— Я встретила Сансет, — объясняет она, — и случайно собрала ещё немного информации. Можете не благодарить, что всё делаю за вас, — и до того, как слышит ответ от любой из них, направляется вперед. — Даже безымянные, думаю, ходят по барам, а я зависаю тут с вами. Быстрее начнём, быстрее закончим.

С этим не поспоришь.

Только вот идти им не в бар, а в парк соседнего города, куда надо на автобусе колесить. Что магическим существам вообще может быть нужно в парке? Логика определённо страдает; но мотивация безымянных не интересует. В мотивации и причинно-следственной связи разбираться можно, сидя где-нибудь... в библиотеке; сейчас необходимо действовать.

Пока они к остановке идут, Дэш кидает:

— Прости, вспылила.

Её фраза привлекает внимание, удивляет нехило. Рэрити кивает вместо ответа, потому что сказать ей нечего, потому что злиться бессмысленно. И сейчас они точно нужны друг другу. Иначе бы она не позволила Эпплджек идти уговаривать подругу, иначе они бы уже ушли вдвоём.

— Если там и правда есть создания Сараби, — продолжает Рейнбоу, понизив голос, — то это прямая возможность добраться до него.

— И до неё, — добавляет Рэрити.

Они пересекаются взглядами, на этот раз уже очередь Дэш кивнуть. И что-то во взгляде — поддержка или понимание. Они догоняют Эпплджек за несколько широких шагов. За сосредоточенностью и явной готовностью к очередной миссии находится место чему-то тёплому; она довольна, что всё же подруги загладили ситуацию. Не хватало ещё крупных ссор сейчас, это меньшее, что им нужно.

У них всего лишь пешки. Почти детская задача. Весь интерес начнется с переметнувшимися вооружёнными мужчинами. С их количеством ничего непонятно, да и справиться с ними — возможно, но опять же не факт — будет не так-то просто.

Прождать в парке приходится минут сорок, если полагаться на ощущения. Рассредоточиться по территории и слиться с окружающей обстановкой, терпеливо ждать. Ждать, пока безымянные сами себя не проявят, не провоцировать ситуацию, а терпеливо ждать. Потому что они знают, как те выглядят. Сансет описала только в общих чертах. И всё равно это намного лучше, чем сидеть (ночами, пытаясь придумать нормальный наряд) за бумажками и перебирать урывки информации о Сараби и его передвижениях, что больше на военные отчёты похожи. Сливаться с толпой и делать вид, что гуляешь; выслеживать гораздо лучше в менее людных местах. Не в городском парке, как сейчас. Но такой роскоши, у них нет.

Время ожидания начинает медленно приближаться к часу, когда буквально из асфальта плотная глыба брусчатки преобразуется в отчетливую массу из серой слизи, вырисовываются когтистые лапы. Боковым зрением Рэрити отмечает, что никого поблизости нет. Даже немного обидно то, что люди не видят, как они спасают их. Рэрити замирает не понимая, что же ей делать, когда безымянный кидается на неё. Но всё же успевает отгородиться щитом и заорать, прося помощи. Эпплджек сильная, Дэш быстрая. Она, блин прикрывать должна! Случайно замечает, что почти гробовая тишина наступает, что пространство вокруг расчищается, будто отгороженное стеной. Всё так же, в тишине блестящая стрела летит в сторону объемной туши, что постепенно приобретает форму, какого-то гибрида человека с животным.

Из-за кустов выскакивает темноволосая девушка, вытаскивая из колчана за спиной ещё одну стрелу. Одного выстрела мало, потому что она лишь привлекает к себе внимание, только дразнит. Где-то правее, на другого безымянного нападает другая, с красно-золотой шевелюрой. Сансет. С каким-то странным ножом и в не менее необычной одежде. Неизвестная девушка выпускает две стрелы одну за одной; вторая едва не задевает плечо Шиммер, но та разворачивается и наносит сокрушающий монстра удар. Слух отчетливо улавливает удары об асфальт где-то со спины. Пахнет слизью, достаточно характерно.

Раздразнённый монстр направляется в сторону темновлосой девушки с луком, она успевает пересчитать на ощупь стрелы в колчане, пока достает одну из них. На периферии чьи-то крики. Она их не слушает, игнорирует. Вместо этого — стреляет. Безымянный ревёт, наконечник входит куда-то в середину слизистой плоти, заставляет взмахнуть когтистыми конечностями. Девушка тихо матерится себе под нос. Почему эта тварь не дохнет?

Сансет почти до рукояти всаживает клинок в спину безымянного, тот снова ревёт, разворачивается резко. И отшвыривает её и радужноволосую девчонку от себя мощным ударом. Рейнбоу падает грузно, глухо бьётся об асфальт. Щека саднит, но она до неё даже не дотрагивается. Отползает подальше и впервые жалеет, что так быстро носилась. Лучница чертыхается и выпускает в монстра очередную стрелу, целясь точно в продолговатую морду. Тонкий визг откуда-то сзади заставляет обернуться. У Сансет на губах довольная собой ухмылка, от её монстра осталась только горстка сажи.

И она успевает сделать несколько коротких-быстрых шагов на своих высоченных платформах, перехватив удобнее клинок, швырнуть его прямо в безымянного, как очередной противный звук, издаваемый раненой тварью, превращается во вполне ощутимый поток воздуха. Звук раздражает слух максимально, Эпплджек, стоящая ближе всего, не выдерживает. Она затыкает уши ладонями, почти не отдавая себе в этом отчет. Шиммер подрывается с места, и почти сразу же — безымянный растворяется в воздухе.

Мощнейший поток воздуха, почти ураган, бьёт из центра — места, где ещё пару секунд назад стоял монстр — по периферии. Ветер швыряет с силой почти что взрывной волны.

Шиммер проезжается спиной по асфальту. Эпплджек невольно раскидывает руки, почти задевает плечо неизвестной брюнетки, но всё происходит настолько быстро, что либо дело в ветре, либо та сама успевает поймать её за локоть и притянуть на себя, но следующее, что удается зафиксировать и осознать — блондинка впечатывается лучницу. Удар о землю приходится неслабый; в отличие от Сансет везёт хотя бы тем, что это не асфальт.

У Эпплджек взгляд дезориентированный, когда она пытается приподняться, ладонью отталкиваясь от груди лучницы. Девушка морщится, выдыхается надсадно, но молчит. В левой руке всё ещё сжимает лук, правой отталкивается от земли. Кажется, никто так и не понял, что произошло. Кажется, приземление спиной на колчан вышло откровенно неудачное.

— Живая? — всё, что успевает спросить незнакомка. Замечает какие-то странные точки — почти белые — на кофте блондинки и такие же на шее — практически чёрные. Выяснять некогда.

Потому что в следующее же мгновение внимание привлекает громкий оклик Сансет, обращённый явно не к Эпплджек. Та явно кого-то преследует.

— Бегу, — бросает как-то тяжело девушка и поднимается на ноги, тащит блондинку за собой за руку, помогая встать. Хотя Эпплджек не покидает чувство, что помощь больше нужна этой незнакомке. На это времени нет, всё слишком суматошно.

Рэрити, опустив щит, окликает Эпплджек, раненую Дэш, и они чуть ли не бегом бросаются за Шиммер и незнакомой лучницей, которые умудряются пересечь триста метров в рекордно быстрое время. К тому моменту, когда они равняются с теми двумя, когда брюнетка натягивает тетиву, направив стрелу прямо в голову парня, с очень уж длинными ногтями, Сансет уже умудряется выбить у того оружие из рук.

Рейнбоу дышит тяжело, щека рассечена и всё ещё кровоточит, но она на это внимание не обращает. Адреналин бьёт в крови так, что она и более серьёзную рану бы не заметила, совершенно не обратила бы внимание. Кто, чёрт возьми, эта лучница? И откуда Шиммер появилась?

У Сансет в глазах откровенная жестокость наряду со злостью проскакивает, когда она приставляет лезвие к горлу загнанного в угол парня. Рэрити подмечает, что глаза у того странные, и ногти больше на когти животного смахивают.

Лучница смотрит на незнакомую троицу и, хмыкает, убирая стрелу, начинает обходить, словно по окружности, попавшегося парня. Перекрыть путь к отступлению. И заодно — иметь возможность просматривать территорию вокруг; он вполне может быть не один. Даже вполне логично было бы, если бы он ни был один. Иначе больше похоже на какую-то бессмысленную попытку раззадорить и посеять небольшую панику. Локальную. Или же отвлечь внимание, она не уверена, что думает по этому поводу.

Сансет шипит:

— Где он?

Парень отмахивается, почти усмехается, обнажая звериные клыки.

— Не имею понятия, о чём ты говоришь, — лезвие прижимается ближе к шее. — Ты от меня ничего не получишь, Сансет Шиммер.

— Где Сараби? — практически рычит Шиммер, свирепеет. Эпплджек переглядывается с Рэрити; им лучше бы взять ситуацию в свои руки и оттащить подругу. Происходящее, видимо, слишком сильно бьёт по её эмоциям. — Где этот ублюдок, и что он планирует сделать на площади?

Парень не скалится, улыбается. Лучница слишком поздно понимает, что у того на уме.

Она кричит, практически гаркает:

— Сансет!

Но та не успевает и отреагировать. В следующее мгновение парень буквально насаживает собственную шею на клинок перед ним, рывком подаваясь вперёд. Закаленная острая сталь моментально вскрывает сонную артерию, кровь пачкает Шиммер лицо, кофту, несколько капель попадает на брюки и ботинки. Она сжимает рукоять в ладони, одёргивает руку. Парень падает на асфальт, кровь хлюпающими звуками выходит пульсирующими толчками у того из шеи. Он содрогается в предсмертных конвульсиях.

Это зрелище — осознание потерянной нити, потерянной возможности найти Твайлайт и вернуть — заставляет Рейнбоу окончательно понять ситуацию и замереть на месте без движения. Сансет, усаживается на колени и со всех сил пытается зажать ладонью кровоточащую рану.

— Что вы встали? — громко произносит она, обращаясь к трём подругам. — От мёртвого нам нет толку. Сделайте что-то!

Если удастся его спасти, то они смогут заставить его говорить. На Базе его заставят говорить, хочет он или нет. У неё руки перепачканы в теплой и липкой крови, она продолжает давить, надеется остановить кровотечение.

А взгляд натыкается на угасающий взгляд парня.

— Вы все… — хрипит он. — Скоро тоже… Преклоните колени…

Брюнетка, уже опустившая лук, так же с места не двигается. Смотрит на попытки Шиммер остановить кровь, только попытки эти бесполезны. Рана неровная, края рваные. Надо сказать, не самый лучший способ покончить с собой при случае. Не самый гуманный.

Она говорит:

— Сансет, оставь. Ты его не спасёшь.

— Разумеется не спасу, — шипит она, резко обернувшись, — если вы все так и будете стоять и ничего не делать.

Только вот когда она поворачивает голову обратно, то встречается уже со стеклянным взглядом. Руки всё ещё в чужой крови, но этот взгляд — он отрезвляет. Сансет перестает давить на чужую кожу, убирает ладони медленно, какое-то время все ещё сидит на коленях и смотрит на парня перед собой.

Когда она начинает говорить, её голос отдаёт металлическими нотками.

— Если бы вы помогли мне, то у нас всё ещё был бы в руках шпион Сараби. Он и известная ему информация, — она делает глубокий вдох, всё так же не поворачивается к ним лицом. — А теперь у нас труп. И упущенная возможность. Хорошо хоть с рейдом преуспели. Однако не без приключей, разумеется. – кивает в сторону трёх девчонок.

Лишь потом поворачивает голову, медленно и с уверенным взглядом, который будто бы подчёркнуто не торопится на них поднимать. И взгляд получается тяжелым.

— И что же мы будем делать теперь? – спрашивает лучница.

Шиммер поднимается с земли.

— Для начала вернёмся на Базу. И труп, кстати, придётся забрать с собой, — а Эпплджек смотрит ошеломлённо. Как она может так холодно говорить об умершем? — Мы не можем оставить его тут. Даже если плащом прикрыть, рано или поздно люди на него наткнутся. А дальше… Дальше придумаем что-нибудь.

— Мы снова вернулись к началу, — комментирует Дэш и смотрит, как брюнетка закидывает труп на плечо. Он ведь должен быть довольно тяжёлым, так? — Сансет, что ты задумала?

Шиммер поднимается на ноги, снимает с пояса одну из кучи небольших железных, видимо, бутылочек. Одежду всё равно отстирать будет ужасно сложно, но всё же предварительно вытереть руки о штаны она не спешит. Подходит к Рейнбоу, вытаскивая пробку из склянки.

— Открой рот. — Радости в голосе не замечается. — Поправим твоё лицо и пойдёте с нами. – кивает в сторону лучницы.

Она подносит к губам Дэш бутылочку, та делает глоток освежающей жидкости с привкусом малины, и... не происходит ровным счётом ничего. Сансет переводит обеспокоенный взгляд с лица радужноволосой на брюнетку. Та хмурится. Шиммер бубнит себе под нос что-то про ещё один раз и просит снова сделать глоток. Но, опять, ничего ровным счётом не меняется.

Дэш фыркает, и переминается с ноги на ногу, бросая взгляд на ничего не понимающих Рэрити и Эпплджек.

— Что вы так на меня уставились? — говорит она.

— Зелье не берёт след на лице, — задумчиво произносит Сансет и тянет уже пальцы к её лицу, когда её одергивает лучница.

— Не трогай, — коротко кидает брюнетка, перехватывая труп, не мало давящий своим весом на плечо. И моментально встречается с её непонимающим взглядом. — Что-то здесь не чисто.

Рейнбоу снова фыркает.

— Идём уже обратно в Кантерлот, потом обсудите, какое у меня потрясающее лицо. Сама знаю: то ещё произведение искусства, — и не дожидаясь комментария направляется прочь из переулка.

Что бы там ни было, это действительно странно. Всё, что сделало целебное зелье — убрало свежую кровь. И всё. А это уже заставляет задуматься.

– Притормози, девочка. – усмехается Сансет, доставая из кармана толстый карандаш. – Вы пойдёте с нами.

Подходит к стене дома и проводит почти ровную линию от земли до уровня своего лба.

– Куда? – отмирает Рэрити. – Вообще, как ты нас нашла и кто это? – кивает в сторону лучницы.

Шиммер не отвечает, завершая рисунок почти ровного прямоугольника и дверной ручки. Чёрный контур начинает светиться, и кирпич в его пределах темнеет, немного выпуклым становится. Через несколько мгновений, на месте рисунка дверь настоящая появляется, из тёмного дерева. Сансет встречается с изумлёнными взглядами, открывает дверь, пропуская троицу вперёд. Девушки, словно зомби проходят в тёмное помещение. Брюнетка следом за ними, а Сансет закрывает дверь, заставляя ту исчезнуть.

Откуда-то выскакивает девушка с фиолетовыми волосами, щёлкая выключателем.

– Уже вернулись? – недоверчиво поднимает брови, смотря на лучницу, а затем окидывает взглядом Рэрити, Эпплджек и Рейнбоу. – А это ещё кто?

Шиммер переводит взгляд на девушек.

– Без понятия, Стар. Но кажется, это именно те элементы, которых мы искали.

Глава 4 «Мертвецы не лгут»

Мне всегда было интересно... Ведь у каждой пони есть двойник в мире EG... Сансет – тоже пони.

Рейнбоу застает лучницу врасплох.

Она успевает лишь повернуть кран, выключить воду и сделать несколько шагов из-под душа в сторону висящих на крючке полотенец, когда ладонь спортсменки плотно сжимает её горло сзади, а спереди глотку подпирает лезвие ножа, украденного из местной оружейной. 

Рейнбоу застает Абигейл (именно так её и представила Другая Сансет) врасплох, если так вообще можно сказать. Брюнетка не дёргается и не вздрагивает, смотрит металлическим взглядом на неё, несмотря на то, что ей бы вроде как должно быть неудобно. В отличие от Дэш у неё нет с собой оружия; в отличие от неё она абсолютно голая.

— Откуда вы знали, что там будет шпион Сараби? — она закипает, злится, в голосе ожесточённость, во взгляде — то, что должно заставить как минимум опасаться.

Острие ножа царапает кожу, когда она сглатывает. Но взгляд не отводит. У неё пульс ровный, Дэш точно чувствует; Абигейл знает, что радужная если и не считает удары, то точно сможет заметить разницу. Психолог из Рейнбоу откровенно херовый, но зато спортсменка замечательная. Абигейл дышит размеренно, она Дэш не боится, девчонка ничего ей не сделает. Она уверена на все сто, что Рейнбоу не разрежет ей глотку даже в приступе сумасшедшего гнева. Духу не хватит.

— Разве мисс Шиммер не говорила, что лучше ко мне не лезть? — широко улыбается, клыки обнажая. Карие глаза хищно поблёскивают. Чёртова алмазная псина! Чёртов вервольф.

Пальцы сзади её шеи чуть сжимаются. Рейнбоу совершенно не до острот. И плевать, что фактически Абигейл прижата вплотную к ней грудью и животом, в этом нет ничего страшного. Даже ничего ироничного или хоть немного смешного.

Она говорит:

— Работаете на него, значит? Получается, что первое мнение о вас не было ошибочным. Вы странные и не чисты.

Абигейл ведёт себя не просто спокойно, Абигейл остается уверенной, чуть прищуривается и чеканит каждое сказанное слово. Она не поднимает и руки, чтобы оттолкнуть девчонку, отпихнуть и послать откровенно нахуй с такими заявлениями. Не потому, что боится, совсем нет. В рукопашном бою она не уступит, несмотря на то, что нет ни одежды, которая защитит кожу хоть немного, ни ботинок, которые точно усилят удар. Просто ей сказали, что этот завтрак не для неё. Абигейл чеканит слова так, будто это она Дэш отчитывает, будто виновата девчонка.

По сути так и есть.

— Я никогда не работала ни на кого из волшебных гадов, ни уж тем более на Сараби. Можно, я возьму полотенце? Или тебе так комфортнее? Может, привычнее?

Последние слова будто издевка. Не в её привычках ёрничать, не в её привычках дразниться. Но то, что вся ситуация не приносит ни малейшего удовольствия, написано у неё на лице открыто и явно.

Рейнбоу ослабляет хватку на её шее. Вервольф не выворачивается, всего лишь отстраняется. Уверенности и достоинства в поведении столько, что её мокрая обнажённая кожа не кажется слабостью; к этой женщине никак не подкопаешься. 

— Вот и прекрасно, — фыркает Абигейл. Тянется за полотенцем и, не вытираясь, сразу заворачивается в него, убирая от лица прилипшие влажные пряди. — Какая же ты неблагодарная скотина, Рейнбоу Крэш. Мы делаем всё, чтобы защитить вас от магического монстра, оставили вас на базе, удавку больше часа не держали, а ты караулишь меня с ножом в ванной. Благодарность, — она многозначительно приподнимает брови и усмехается.

~~~

Не успевают они трое опомниться, как с ног какая-то верёвка сбивает и вокруг шеи и талии оборачивается.

– Что это хрень?! – кричит Дэш и вырваться из пут пытается. Да только пошевелиться едва может.

Сансет прыскает и покругу их обходить начинает. Рэрити её уже пару раз мысленно убила. Что с ней этот маг сделал?!

– Названия у этой вищицы, нет – сапоги тяжёлые гулко по бетону стучат. – но мы зовём её удавка истины. Чем больше вы будете врать – тем больше она будет затягиваться. И так до тех пор, пока не отсавит лишь кашу из органов, да обломки костей. Поэтому не рекомендую перечить. Отвечать на вопросы будете поочередно, начиная с тебя. – пальцем длинным, музыкальным на Рэрити указывает. Та колеблется недолго но всё же кивает.

~~~

Фраза про удавку ездит по ушам заметно. И привлекает намного больше внимания, чем все остальные слова вместе взятые. Несмотря на это, нож Рейнбоу всё же убирает. Потому что, как выяснилось, внезапным страхом вервольфа не взять.

— Дэш, — поправляет она.

— Да хоть Флэш, — моментально парирует лучница. — Мне всё равно. А вот то, что ты сомневаешься в хранителе — это уже подозрительно.

~~~

– Кто вы вообще такие? – спрашивает Рэрити, потирая шею, где по-любому синяки останутся. 

Сансет темпа не сбавляет и большими шагами, через ступеньку перешагивая, идёт по лестнице. Сейчас явно различия во внешности между двумя Шиммер заметны: эта выше, старше, глаза у неё жестокие и волосы длинные в хвост собраны, да по всей длине резинками перехвачены. Здание, в котором они оказались видимо очень большим было. Всюду люди сновали и как-то странно на подруг поглядывали.

– Нас зовут Хранителями. – наконец отвечает Шиммер, на хрен-знает-какой этаж поворачивая. – Мы охраняем наш мир от всей магической дряни, которую сюда из другого измерения сбрасывают. И за теми, кто здесь живёт присматриваем. 

– И давно? – уточняет Эпплджек, осматривая длинный коридор, по которому их девушка ведёт. Язык уже не поворачивается эту Сансет подругой называть. Не она это. Двойник, как с Твайлайт вышло. Их подруга ведь из другого мира. Здешняя Шиммер жёстче и страшнее, а подруга, наверное, уже обыскалась их.

– Ну как-то же мы жили без вас. – хмыкает Сансет, ключ в замочную скважину вставляя. 

Дверь открывает и их первыми в комнату пропускает. Два дивана, два дубовых шкафа по сторонам и стол большой посередине. Минимализм во всей красе.

– А много здесь... существ из другого мира? – осторожно спрашивает Рэрити, на диван кожаный присаживаясь. 

– Прилично. – Сансет бедром о стол облакачивается и троицу взглядом сканирует. До костей пробирает. Мурашки предательские по спине бегут. – С Абигейл вы уже встречались. Вервольфы или алмазные псы – довольно распространённая раса. Есть ещё летучие мыши, или как их там и фениксы. Самые редкие – маги, они же единороги. – Шиммер ехидно улыбается. – Но у нас и таковой имеется.

– Вампиры, маги и оборотни... – тянет Дэш, взглядом в пол впиваясь. Желания смотреть на эту незнакомку совсем нет.

– Не соглашусь. – возражает хранительница. – Вервольфы не обращаются в полнолуние, а мыши не пьют кровь. Не надо путать со сказочками.

~~~

Рейнбоу смотрит на неё с вызовом во взгляде. Ещё бы пару дней назад Дэш могла бы поспорить, что у неё кишка тонка. Сейчас она знает куда больше, знает кто она, чтобы раскидываться такими случайными утверждениями. У Абигейл ещё как хватит духу, более того — сама казнит её, если вопрос встанет подобным образом. Другая Сансет слишком убедительно описала, как вервольф нуждается в свежем мясе и крови, как любит расчленять и мучить. Абигейл меняется в лице не сразу, вся эта волчья натура словно отступает. Тёмные, почти чёрные глаза отливают чем-то тёплым, она перекидывает волосы в одну сторону.

Говорит:

— Мне казалось, что мы выяснили, что я никому из вас не враг. 

Тишина. Выяснили, конечно, выяснили.

Ну, а что Дэш ещё остаётся думать? Эти Хранители практически похищают их, связывают, да ещё и шпиона убивают. И нитей, за которые можно уцепиться, больше нет. Не винить же Эпплджек в самом деле. Рейнбоу усмехается: проверни она что-то подобное с подругой, она ударила бы по печени моментально и на повышенных тонах высказала, что Дэш совсем рассудком двинулась, раз допустила хоть на секунду подобную мысль. А потом бы получила ещё под дых за то, что ворвалась к ней, когда она в душе.

Но Абигейл не Эпплджек, поводов верить Абигейл намного меньше.

Ей бы извиниться, но вины она абсолютно точно не чувствует. Не в отношении Абигейл, которой уже не в первый раз приходится терпеть всевозможные выпады, как только они здесь появились. Голос первой подаёт именно она.

— Всё ещё не зажила? — и Рейнбоу сначала ничего не понимает, о чём она вообще; они и так стоят достаточно близко, ей ничего не стоит протянуть руку и коснуться ладонью следа на щеке, тут же поспешно убрать руку. — Ты не на то тратишь время и злость. Сходила бы к Старлайт что ли.

Дэш ничего не говорит, позволяет ей уйти. И слишком легко она уходит, будто спортсменка только что не угрожала вскрыть ей глотку прямо у душа, в котором потом можно прекрасно смыть всю кровь. Стойкости вервольфа ещё нужно поучиться. Странно — или же в порядке нормы, — но её совершенно не грызёт совесть за то, что ей угрожала.

Вряд ли Абигейл врёт так же идеально, как это делает Другая Сансет. Потому приходится поверить. Приходится поверить, что она и правда зашла в тупик и готова обвинить абсолютно всех в том, что они превратились во врагов. Рейнбоу трёт переносицу, усаживается на банкетку у стены и сидит так какое-то время. Закрыть бы глаза, а потом открыть и увидеть Твайлайт рядом. Всё, что нужно. Но так просто ничего не делается, ничего не происходит. И это заводит в состояние прострации, полной апатии и беспомощности. Какой от неё толк, если она банально найти Спаркл не может, не говоря о том уже, чтобы защитить.

А Абигейл о каких-то там ранах говорит. К магу местному идти советует. Тем более, следу на лице уже несколько дней. Пройдёт, далеко не первая полученная рана; точно не последняя.

Всё теперь испещрено ранами, не только они; сам мир кажется одной сплошной гноящейся раной. Такой, что ещё немного, и гной хлынет прямо по земле, вонь будет стоять настолько сильная, что ни одно чистящее не поможет от неё избавиться.

Вопрос не в шрамах, вопрос в том, что те несут с собой.

---

У Рэрити в голову отдаёт от скрипа кроссовок по поверхности пола. Эпплджек ходит туда-сюда перед письменным столом в гостевой комнате, которую им выделили, никак не может угомониться и сесть хотя бы, несмотря на то, что модельер предлагала раза два или три. Она не поднимает голову, продолжает сидеть, склонившись над листами. И просто рисовать. Они здесь, видимо, надолго. Это ли не повод заняться чем-нибудь обыденным? 

Гостевая комната на четыре секции разделена, будто на спальни отдельные. И это радует больше, чем наличие стола с душем. Не придётся кровать с кем-то делить. 

— Ты отвлекаешь меня этим звуком, — говорит она наконец, откладывая в сторону один из листов.

— Каким звуком? — уточняет Эпплджек, а потом собирает мысли в кучу. Понимает, о чём она говорит. — А, это. Прости.

Она перестаёт ходить. Вместо этого присаживается на край кровати, тут же ловит недовольный взгляд подруги, сообщающий, что это её совершенно не устраивает, что ей лучше встать и немедленно. Она игнорирует, снимает кроссовки и разминает уставшие за день ноги. Ступни свело от неудобной обуви, главное — не оставить её тут. Лишь затем Эпплджек поднимается с кровати.

— Знаешь, — подаёт голос, — я всё думаю про рану Рейнбоу. Это как-то ненормально.

— Что именно? — усмехается Рэрити, поднимая на неё взгляд. — Её рана или то, что ты о ней думаешь?

Этот фирменный взгляд «ну не смешно же, прекрати» и почти неуловимая полуулыбка. Она подходит к столу медленно, Рэрити отмечает, что без этой ужасной обуви её шаги совершенно не раздражают.

— Ты поняла, о чём я.

Рэр говорит:

— Если бы с ней что-то было не так, она бы сообщила, я уверена.

Рэр говорит:

— Не всё решается зельями.

Рэр говорит:

— Да, это странно, но не из ряда вон выходящая ситуация.

Эпплджек крутит в руках дырокол, рассматривая его с поддельным интересом, а потом осторожно возвращает на стол. Переводит взгляд на подругу и отмечает, что в её присутствии она предпочитает всё же не курить. Если бы Сансет не приходила к ней периодически, наверное вся её комната скоптилась бы от дыма. А так Шиммер с горем пополам, но следит за ней. Вовремя проветривает, отвлекает или гонит спать. Кто ещё, спрашивается, может так?

Она подпирает бедром край стола и решает всё же не садиться. В конце концов, это ведь не её кровать, давать лишний повод для раздражения не хочется. Да и если бы она и правда задалась целью выбесить Рэрити, то сделала бы это другими, более грубыми методами.

— И всё же, — произносит Эпплджек. — Надо попросить эту Старлайт.

— Прекрати следить за моим состоянием, — с заметным оттенком неудовольствия замечает Рэрити и перекладывает листы, бросая взгляд на папку со сведениями, что ей дала Абигейл. Вервольф хоть и была немного странной, но знала границы во всём. Даже в настороженности.

Фермерша хмыкает. А у Рэр откуда-то появляется странное желание начать оправдываться. Воззвание к совести удалось, она может быть довольна собой.

Но Эпплджек вдруг поправляет её.

— Я не про твою жизнь, а про рану Рейнбоу. Но молодец, что заметила изъяны.

Рэр поворачивает голову в её сторону и не успевает никак прокомментировать её решение, когда ЭйДжей хмурится, включает лампу на столе и оттопыривает край фиолетовой кофты. Смотрит на правую сторону шеи подруги, и теперь сомнения нет, вчера не показалось, у неё действительно какие-то непонятные точки. Такие у самой недавно были, но сошли, как грязь. Тогда почему у Рэрити остались? Она более чистоплотна.

— Что не так? — выдыхает Рэрити почти равнодушно.

А Эпплджек хмурится, пальцами накрывает три точки рядом и одну — мизинцем — чуть в стороне. Кожа не шершавая, не ненормально горячая или холодная. Ничего странного, она даже ведёт чуть подушками пальцев в сторону, чтобы убедиться в этом.

Слишком сосредоточенное выражение лица, смотреть на неё неудобно, у модельера в который раз слишком устали глаза.

Но она не смотрит на Рэр, она смотрит на кожу перед собой, на точки, лишь затем встречается с ней взглядом на пару мгновений, что можно перечитать по пальцам одной руки; Рэрити не считает, Эпплджек задерживает дыхание.

— Ты свою шею видела? — спрашивает, а в голосе отчётливо слышно беспокойство.

— Видела, — отзывается Рэрити, смотрит на неё пристально и перехватывает её ладонь, убирает в сторону, а сама отворачивается. — Наверное, какая-то мерзость с безымянного. Блузка испорчена, пятна не замазать.

Эпплджек хочется засмеяться в голос, вместо этого она прижимает ладонь ко рту и сдерживает смешок. У неё глаза светятся; насколько же это смешно, а Рэр всё хмурится, не понимает, что она такого комичного нашла.

— У тебя пятна на коже, а ты про испорченную блузку, — наконец произносит она. Всё же усаживается на край стола и складывает руки на груди. — Меня это беспокоит, — говорит уже серьёзнее.

Не о чем здесь беспокоиться, в этом Рэрити уверена. Если бы это опасно было, она бы уже давно недомогание почувствовала. Да и точки небольшие, чёрные, будто кто-то ручкой случайно ткнул.

— Беспокоит, — повторяет Рэр её фразу на выдохе и поворачивается на стуле в её сторону. — Слушай, это всего лишь шрамы. У тебя они тоже есть. Гораздо больше.

Всё с ней нормально вопреки её опасениям; последнее время их эта дружеская забота везде. Или же Рэрити снова стала на это обращать внимание слишком остро. ЭйДжей просто пытается сделать как лучше; ей почему-то как-то не по себе, когда смотрит на неё. Потому она снова возвращается к бесполезному рисованию.

— Эти укусы… — начинает она.

— Это не укусы, — перебивает Рэр. Почти раздражённо, почти на уровне «ты душишь меня заботой, прекрати».

— Могут оказаться крайне опасными, — приходится чуть повысить голос. Но это никак не привлекает её внимание. Рэрити всё так же продолжает водить карандашом по чёртовому эскизу. Иногда Эпплджек хочется сгрести все рисунки со стола в один мусорный пакет и поджечь. — Я звоню и прошу Старалайт о помощи.

Она говорит, практически бубнит себе под нос:

— Ты всё равно всё уже решила.

Эпплджек хочется что-то сказать, но она почему-то замолкает. Сама не знает почему, просто смотрит на подругу несколько секунд, а потом отрывается от стола и медленно направляется в сторону своего угла.

— Эпплджек, — окликает подругу Рэрити. И она останавливается, думает, что модельер сейчас что-то скажет, но вместо этого слышит: — Кроссовки.

Эпплджек поджимает губы, многозначительно вскидывает брови и возвращается за обувью. Иногда ей хочется треснуть Рэрити за её педантичность и вечное стремление свернуть разговоры как можно быстрее. Она останавливается на ней взглядом на пару мгновений, берёт кроссовки в руки и всё же ничего не говорит; Рэр продолжает пялить глаза в рисунок и тянется, не глядя, в ящик стола. За пачкой сигарет, она уверена. Ей остается вернуться в свою "комнату".

Кроссовки она убирает в малюсенький шкаф и тянется за телефоном, лежащим на кровати. Рэрити права, она всё уже решила. Не хватало сейчас только каких-то непонятных ранений. Рейнбоу так точно — но она же о себе не позаботится. Значит, позаботится Эпплджек.

Несколько пропущенных от Смит ЭйДжей игнорирует. Слушать о своих недостатках сейчас нет настроения, да и бабуля никогда не звонит ей, когда случается что-то действительно важное. Для подобных случаев у неё есть старший внук. Правильный, ответственный и дальше по списку. И нет, Эпплджек совсем не ревнует, она давно привыкла ко всему этому.

Она набирает Другую Сансет, которая дала свой номер, чтобы они не бегали и не искали её по всей Базе. И чтобы знать, что в случае опасности каждая на связи. (Дэш, к слову, откопала всё-таки свой мобильник) Опасности... Кто сюда вообще сунется? Пару раз Эпплджек задавалась вопросом: что будет, если они попытаются уйти? Они же здесь, будто в плену. Музейные экспонаты. 

Шиммер снимает трубку после второго гудка. Поразительно быстро. Эпплджек ложится на кровать и вытягивает ноги.

— Всё в порядке? — спрашивает она сразу, вместо приветствия.

— Было бы не в порядке, тебе бы уже доложили, правда? — получается со смешком. — Хотя я бы не сказала, что всё идеально. Ты можешь позвать того вашего мага? Сама ни за что не найду.

~~~

– Запишите мой номер телефона. – практически приказывает Шиммер. Не заметив должной реакции с нажимом добавляет: – Все трое. 

Рейнбоу закатывает глаза.

– Зачем? Неужели с нами может что-то случиться здесь. На Базе Хранителей. – вкладывает максимальную долю иронии в фразу. Рэрити видит, как Другая Сансет едва сдерживается, чтобы не начистить девчонке морду.

– Я сама тут иногда теряюсь. – бросает Сансет, смотря как все трое достают мобильники. – Не хотелось бы вылавливать вас по всему зданию.

– Ты же здесь хрень-знает-сколько лет работаешь. И теряешься? – усмехается Дэш.

Номер на бумажке простой, даже при желании запомнить с первого раза можно. Вот только желания этого нет. Рейнбоу эта девушка откровенно неприятна. 

– Я здесь всего пару месяцев. – возражает хранительница. – Наша группа из Вашингтона следует за Сараби повсюду. Он нигде долго не задерживается.

~~~

Ответ не заставляет себя долго ждать.

— Стоит бояться за ваше состояние?

И тут бы ей соврать. Сказать, что всё просто прекрасно, что просто скучно, нужен неизвестный собутыльник с выпивкой и вообще ей надоело, что Рэрити вечно сидит с рисунками, пускай магия вытащит её оттуда. Ей бы сказать, что нужно хорошо напиться.

Вместо этого остается лишь тяжело выдохнуть практически в трубку.

— Когда я сказала, что всё в порядке, я преувеличила. У Рейнбоу рана так и не изменилась, я сегодня утром смотрела. Может... Старлайт на неё посмотреть? 

Сансет говорит:

— А я-то всё убеждаю Стар, что она годится на что-то, кроме как на роль домашнего мага.

Это вызывает вдруг чувство вины, слов не находятся, оправдания не получается, а затем Другая Сансет смеётся. Хотя, нет, скорее фыркает. И это один из тех моментов, когда Эпплджек почти готова признать, что поверила. Почти. Хорошо, что хранительница не видела её выражения лица.

— В первую очередь Старалайт – патологоанатом. Она сейчас занята, но я попрошу, и в течение двух часов она будет, — бросает Шиммер.

Но когда Эпплджек кладёт трубку, ей не становится легче. Наоборот. Она поднимается с кровати и снова начинает прокручивать в голове всё, что касается черновой раны подруги. Теперь главное, чтобы та не удумала сбежать отсюда.

Вылавливать Рейнбоу, которая по всему зданию шныряет, и играть с ней в кошки-мышки нет откровенно никакого желания. Только ЭйДжей уверена, что скажи она прямо, та сразу же начнет отнекиваться и бросит что-то про нехватку времени и необходимость искать Твайлайт. Все её подруги порой не замечают очевидные вещи; для этого она им и нужна. До того, как придёт маг, надо отнять у Рэр папку с данными и почитать. Найти хоть что-то.

---

...до того, как придётся осматривать глупую девчонку, надо поднять архивы с записями о последних хранителях, которые так или иначе пострадали от магической слизи во время слежек.

Туфли, от которых ноги уже прилично натерпелись за день, снова на ногах. Старлайт не успевает повернуть ещё по коридору, только выходит из помещения, когда слышит громкое «Стар, дверь!» из кабинета Шиммер.

— Давай мы купим тебе собаку, чтобы тебе было, кем командовать? — дразнит она и закрывает дверь перед тем, как всё же направиться в морг на нижние этажи.

Сансет никак не комментирует даже в пустоту. Мобильник пищит, сообщая о новом сообщении. Шиммер отключает его, даже не смотря, кто написал, и возвращается к тому, чем и была занята. Каждый делает то, что считает нужным для поисков; а туфли на каблуках слишком громко стучат по идеальному паркету, несмотря на стирающиеся уже набойки.

По дороге до морга не попадается ни одна из тех девчонок. И отчего-то Старлайт даже радуется, что никто не станет грузить её сейчас спешными поисками Сараби. Его и так многие ищут, справятся без неё. Её намного больше волнуют смерти, что никак не идут из головы. Плотный халат и заколка для волос находятся в шкафчике, хорошо, что ни за чем не приходится возвращаться.

Архив закрыт на ключ, а значит, никто не помешает. Свет моргает пару раз и загорается, освещая помещение с многочисленными полками и этажерками; и заваленном картами и заключениями столом слева. Как раз тех пары часов, что элементы будут ждать, ей прекрасно хватит.

Глиммер находит стопку с заключениями за последний месяц на столе и отчасти радуется склонности хранителей, работающих здесь, не сортировать всё сразу по полкам и этажеркам. Иначе бы её поиски заняли намного больше времени. Всё же их компания больше привыкла к работе в Вашингтоне. Первые три карты оказываются бесполезными банально потому, что относятся к трупам мышей, найденным пару недель назад. Здесь же и уже знакомый человек Сараби с ножевой раной. Ещё четыре хранителя с естественной смертью. Затея кажется откровенно бесполезной, пока она не замечает лежащую чуть в стороне папку с края стола.

Файл сообщает, что Ноутфри погиб три недели назад во время масштабной охоты на безымянных. Старлайт открывает картонную папку и хмурит брови, сосредоточенно смотрит на фотографии с экспертизы. Почему они не были в курсе этой охоты? Почему их не привлекли? Эти вопросы непременно стоит задать Сноуфлейку. Потому что она не помнит, чтобы за последний месяц были крупные слежки. Но это не так важно, как медицинское заключение в руках. Она быстро просматривает фотографии, пробегается по тексту глазами и возвращает папку на место. Судя по тому, что папка до сих пор здесь, а не убрана, тело в морге.

Оно только на руку.

Пару перчаток приходится натягивать с трудом, слишком плотно они обтягивают кожу, практически намертво прилипая. Ощущение не из приятных. Нужный холодильник находится почти сразу же, Старлайт открывает дверь и вытаскивает железный пласт с трупом на нём.

— Хорошо же они тебя, Ноутфри… — задумчиво произносит она, касаясь пальцами кожных покровов на груди и руках.

У него раны царапанные, рваные. От когтей, по-видимому, по всему телу. Пожалуй, нетронуты лишь ноги. Здорово рассечено лицо, практически по диагонали. Глиммер хмыкает и не без труда переворачивает труп на живот. Нос непроизвольно морщит; запах мог быть и хуже. По крайней мере, этот парень даёт ей информацию, которую не в состоянии обеспечить никто другой, так что она не в праве жаловаться. Только мертвецы не могут лгать.

Крупные ожоги на спине, на левой руке, что похожи на химические. И снова рваные царапины. Он не мог умереть от простых царапин. Да, широкие, но не настолько глубокие, чтобы от них умирать. Если верить заключению, то у него даже ничего не сломано, внутренние органы тоже повреждены не были. А ожоги — от кислоты безымянных, скорее всего — тоже так себе причина для смерти.

Поток мыслей прерывает громкий звук пришедшего на мобильный сообщения. Старлайт укладывает труп обратно на спину на металлическую поверхность. Не без труда стягивает перчатку с правой руки, резина звучно щелкает, звук разносится по помещению эхом. Она достает телефон из кармана халата.

«Время вышло. Комната 72», — лаконично и по делу от Шиммер.

Труп отправляется обратно в морозилку. Туфли громко стучат по поверхности пола, когда она покидает морг, параллельно бурча себе под нос. Тремя проблемами больше. Что ещё лучше поможет в поисках телепата?

Не просто так тот парень умер во время рейда. Вряд ли дело в плохой подготовке. Надо навести справки по поводу той охоты.

Семь минут уходит, чтобы добраться до кабинета Сансет, что находится в другом крыле и на пару этажей выше. Старлайт стучит несколько раз и только потом заходит. И ей хочется усмехнуться, потому что Шиммер со своими многочисленными отчетами и папками уж больно не похожа на профессиональную убийцу. 

Глиммер решает не тянуть кота за хвост и сразу переходит к делу.

— Пару недель назад, во время охоты умер Ноутфри.

— Тот семнадцатилетний парень? — уточняет Шиммер, припоминая. Даже глаза не поднимает.

Старлайт кивает утвердительно.

— Именно. И судя по медицинскому заключению, установленная причина — многочисленные раны на теле, нанесённые безымянным.

Шиммер хмурится, откидывается на спинку стула, упирается рукой в край стола и спокойно произносит:

— И что тебя смущает?

— А то, что я видела его труп. Раны слишком незначительные, чтобы истечь кровью и умереть на месте, — пауза, Глиммер переводит взгляд на бумаги, будто проверяет их содержание и говорит: — В любом случае, это настораживает.

И покидает кабинет Сансет. Она точно вернётся ещё к этому трупу и обстоятельствам смерти парня, но не сейчас. У Шиммер сейчас своя работа, а ей нужно осмотреть девчонку. В конце концов, не просто же так её позвали. Теперь она понимает одержимость Сансет идеей найти Сараби; её мысли никак не идут от того трупа. Разница лишь в том, что она того парня не знала лично.

Что-то подсказывает, что случай его смерти чрезвычайно важен. Остается выяснить чем.

---

Эпплджек поднимается по лестнице из столовой, параллельно набирая сообщение Рейнбоу о том, что нужна помощь и практически моментально получает ответ: «Буду через минуту». Старый, добрый, проверенный метод. 

Она даже не удивляется, когда находит Рэрити всё так же за рабочим столом, как и оставила несколько часов назад. Она заглядывает в комнату, придерживая дверь открытой.

Привлекает её внимание обычным «эй». Рэр поворачивается и смотрит на неё спокойно; не злится всё же, это хорошо.

Она говорит:

— Старлайт и Рейнбоу сейчас тут будут. Готова?

— Значит, всё же позвала её, — произносит Рэр. И фраза её совершенно не звучит, как вопрос. Она откладывает папку с бумагами, которую прочитала по два раза уже точно, а некоторые листы и по три, выключает настольную лампу и трёт уставшие глаза.

ЭйДжей пожимает плечами.

— Я не хочу, чтобы с тобой что-то случилось. Чтобы с кем-то из вас что-то случилось.

И она даже не спорит. Вместо этого молча кивает и поворачивается к зеркалу. Перед приходом гостей стоит привести себя в порядок.

Глава 5 «Промолчать; не скрыть»

Глава получилась больше ориентированная на новых персонажей, но от этого не менее значима.
Скажем так: переходная.

Старлайт проводит пальцем по первой попавшейся полке. Плотный слой серой пыли мягкой подушкой остаётся на коже, она растирает её пальцами и недовольно приподнимает брови, нет, она сама не большая сторонница уборки, но не в таком же сраче жить. Разворачивается на каблуках и лишь потом обращается к Рейнбоу, которая не так и довольна внезапным вторжением в личное пространство, фактически на свою территорию. Теперь на свою.

— Я не говорю, что это, — и жест в сторону полок, где слишком явно выделяется полоска без пыли, — пагубно влияет, но ради банального уважения можно было бы и вытереть. В конце концов вы – гости.

Дэш откладывает в сторону книгу. «Поиск и выслеживание жертвы» выглядит увесисто, Глиммер хмыкает.

— Не скажу, что рада видеть незнакомых девчонок здесь, пусть вы и являетесь элементами, — отвечает она на молчание и кивает в сторону книги. — Образование чрезвычайно важно, но не поздно ли тебе браться за ум?

Вместо ответа на колкость Рейнбоу, будто назло, закидывает ноги на край стола Рэрити, складывает руки на груди и пожимает плечами.

— Говори сразу, что хотела. Потому что здесь не кабинет Шиммер – я ничего дельного не подскажу.

— Что ж, полагаю, обмен любезностями окончен, — отзывается Старлайт примирительно, почти оптимистично. — Я здесь по просьбе одной из твоих подруг. Кстати, где остальная банда?

Очередное задумчиво-непонимающее выражение лица.

— Я и говорю: здесь не кабинет вашей Сансет. Я не могу знать всё! — чёткие удары о паркетный пол и скрип кроссовок за дверью слышатся.

Дверь распахивается и Эпплджек проходит быстро и решительно сразу на середину комнаты, Рэрити подпирает плечом дверной косяк и так и остается стоять, скрестив руки на груди. Искать Дэш по Базе было бесполезной идеей. Она добралась до комнаты быстрее. Как только модельер пересекается взглядом с Глиммер, кивает несколько раз, поджав губы. Рэр здесь самая собранная. А Эпплджек уже во всю ведёт себя так, будто это её комната и правила здесь устанавливаются тоже ей.

Она говорит:

— Прекрасно, все в одном месте, — направляется к Рейнбоу и берёт ту за подбородок; так, чтобы рана была как можно ближе к освещению. — Видите, Старлайт? Я вот об этом говорила.

— ЭйДжей, какого хрена? — недовольно шипит Дэш, ведёт головой в сторону.

А она округляет глаза в деланном возмущении, переводит взгляд на Глиммер, на Рэрити и копирует недовольный тон Рейнбоу.

— Никакой благодарности, — а затем добавляет уже нормально: — Серьёзно, Нелли. Не крутись и успокой меня — дай мисс Глиммер просто посмотреть, что с твоей щекой. – будто ребёнку малому.

— Обычная царапина! — вскидывается та, снимая ноги со стола.

— Я говорила ей то же самое, — равнодушно замечает Рэрити.

Эпплджек резко поворачивается и пальцем указывает на подругу, во взгляде «не смей ей потакать». Рэр не понимает, что вообще тут делает. И судя по выражению лица Старлайт, та тоже чувствует себя немного лишней.

— Не скажу, что мне нравятся ваши семейные перепалки, — произносит равнодушно. — Я не тороплю, но каждой из нас есть, чем заняться, — Рейнбоу снова открывает рот, но ничего не успевает произнести, Глиммер опережает её моментально: — Ещё одно колкое замечание, и ты пожалеешь, девчонка.

Дэш смотрит на фермершу, а потом хлопает себя по коленкам. И говорит:

— Ладно, хорошо. Только быстро.

ЭйДжей победно улыбается и отходит в сторону, пропуская Старлайт, которую уже порядком утомило самомнение спортсменки. Рэрити наблюдает за происходящим, как за дерьмовой постановкой. Пока дымка голубовато-зеленой магии крутится рядом с лицом Дэш, та морщится, но терпит, молчит. Глиммер молчит, потому что — даже по выражению лица понятно — её порядком подташнивает от подобных выходок.

Нет, Рэрити не считает, что у Эпплджек паранойя на ранних стадиях. Но порой она слишком остро реагирует и начинает переживать там, где это совершенно не стоит внимания, не говоря уже о переживаниях.

Старлайт пытается что-то вытянуть. Получается целое ничего; в итоге удается лишь вскрыть рану по новой. Кровь стекает по щеке, Рейнбоу подтирает её указательным пальцем.

— Довольна? — не удерживается от язвительного комментария Рэрити.

ЭйДжей молча переводит на неё взгляд, смотрит не больше четырех секунд и опять отворачивается. Потом внимание перетягивает на себя Глиммер.

— Это максимум, — замечает она, смотря на снова кровоточащую царапину.

— Ну спасибо, — отзывается Дэш. — Мне сразу полегчало.

Старлайт выбирает не реагировать; с этими девчонками на многое лучше не реагировать. Вместо этого щёлкает пальцами и протягивает спортсменке плотный кусок ваты.

— Магия здесь бессильна, — продолжает она. — Зелья, как говорит Шиммер, тоже бесполезны. Всё это очень и очень странно. Не помню, чтобы мне такое даже при нападениях фантомов попадалось. Судя по всему, внутрь кожных покровов пробралась некая субстанция, которая будет расти. Клетки будут размножаться, всё это может быть опасно. И не исключено, что ещё и заразно. Кто-нибудь трогал рану?

Подруги почти синхронно отрицательно мотают головами. Рейнбоу вытирает кровь с лица ватой и встаёт с места.

— Каждый встречный трогает мои раны, разумеется. И вообще, вы, девочки, раздуваете проблему из ничего. Лучше бы вы так были обеспокоены Твайлайт.

— Что за Твайлайт? — уточняет Старлайт.

Но вместо ответа Дэш лишь смеривает её взглядом и выходит из комнаты, кидая недовольный взгляд на модельера, расходясь с ней в дверном проёме.

— Кто-нибудь? — произносит Глиммер, всё ещё ожидая ответа на свой вопрос.

— Элемент магии. Она пропала, — говорит Рэрити.

— Это короткая версия истории, — перебивает Эпплджек, давая понять, что двух слов явно мало, чтобы описать всю ситуацию, к тому же — не самое лучшее объяснение. — Одиннадцать дней назад она не вернулась после прогулки или куда там она направлялась, в итоге попала к Сараби, если вообще можно верить тому сообщению. Мы почти не продвинулись в поисках, несмотря на все подключённые силы и даже ваши сведения. Рейнбоу уже немного слетает с тормозов.

Рэрити хмыкает.

— Все это умещается в два слова, Эпплджек.

— Возможно, — задумчиво произносит Старлайт, — Сансет или Абигейл смогут что-то придумать и помочь вам с поисками. Можно даже Найтмер расшевелить, если что.

— Как только мы выйдем на Сараби, автоматически найдем Спаркл, — бормочет Рэр.

— А теперь она начинает звучать как ваша Сансет, — усмехается Эпплджек.

Рэрити закатывает глаза и одаривает её максимально скептическим взглядом. Глиммер остаётся только усмехнуться и направиться в сторону выхода.

— Оставляю вас наедине. И постарайтесь не разнести комнату, — тон максимально серьёзный.

Потраченное время, конечно, не вернуть. Но теперь она может спокойно вернуться в морг; и побыстрее, пока тело не убрали. Оно и так без внимания слишком долго там пролежало. По дороге приходится заскочить в комнату и найти собственные старые записи, сделанные больше пяти лет по аномалиям, по которым ещё училась только разбираться в подобных вопросах, которые специально с собой прихватила. Конспекты помогают плохо, но начинают наталкивать на мысли. Старлайт отключает телефон, когда тот начинает звонить. Кто бы там ни был, ей некогда. Пускай сами разбираются, она же как-то без других справляется. Вот и им — кто бы там ни был — тоже пора.

В голову закрадывается мысль, что без повода не звонит практически никто.

И Глиммер уже тянется за телефоном, чтобы включить и проверить, кто это был. Но вовремя вспоминает, что если разберется с непонятной смертью Ноутфри, то так или иначе выйдет на след Сараби.

У всех свои методы.

Спустя полчаса она полностью уверена, что раны у трупа точно такие же, как и у той девчонки... Рейнбоу кажется? Только чтобы проверить свою теорию, она и возвращается в морг. И как назло натыкается на трёх практикантов и местного патологоанатома. Квалификация позволяет не отчитываться; Старлайт почти рада, что в своё время как следует доучилась на судмедэксперта, а не закинула учебу, как хотела. Она не перед кем не оправдывается, сухо кивает другим хранителям и сразу направляется к нужному холодильнику.

— Завтра утром его заберут.

Голос с другой стороны помещения привлекает внимание, Глиммер оборачивается.

— В смысле? Разве причина смерти уже достоверно установлена? — возмущается она.

— Установлена или нет — другое дело, — многозначительно обрывает её мужчина. И по его тону понятно: ему самому такой расклад не нравится. — Родственники настаивают на похоронах. У нас было достаточно времени.

Старлайт вскидывает брови и снова поворачивается к трупу.

Если потребуется, она проведёт всю сегодняшнюю ночь в морге. Отцепиться от этого дела теперь не так просто. Дело принципа. Берёт скальпель с перевозного стола рядом и надавливает двумя пальцами на кожу вокруг раны. Ничего. Приходится разрезать покровы, поддаются они достаточно легко. И как только щипцами отодвигает в стороны части кожи, замечает скопления, похожие на гнойные.

Картинка собирается в голове с поразительной скоростью. Старлайт кладёт скальпель обратно на место и щёлкает перчатками, стаскивая одну из них. Улыбается довольно.

— Не трогайте труп без перчаток, если не хотите так же быстро окочуриться, — бросает она довольным тоном, выходя из морга.

Они имеют дело с определённым видом. Одним из самых противных, как выяснилось. Царапины — способ заложить под дерму некое подобие гноя, которое питается клетками или живёт за счёт их тепла. А когда количество этого псевдо-гноя достигает критической точки, существо откидывается.

Бедный Ноутфри. У него не было вариантов, его задрали до такого состояния сразу и на месте.

Что бы там ни было, способ бороться с этим должен быть. И чёрта с два она позволит радужной девчонке махнуть на себя рукой. Смерть элемента принесёт воистину ужасные последствия для Сансет. Тяжело быть главной и отвечать за все косяки команды.

---

Самое раздражающее — бегать по огромному зданию в поисках подруги. Эпплджек бубнит себе под нос, что она не собачка, чтобы постоянно искать Дэш. Бубнит, что прибьёт её за то, что та не умеет сидеть ровно на заднице и почти никогда не говорит, куда уходит. После тех страхов, что ей патологоанатом наговорила хочется примотать Рейнбоу к себе скотчем и, желательно, облить спиртом для дезинфекции. Ей теперь ясно, почему Дэш с Твайлайт и сдружились так сильно — слишком своенравные обе. И как только они друг с другом вообще ладят? На месте Твайлайт, она бы давно спортсменке шею свернула. Чтобы не зазнавалась и не вела себя так, словно одна против всего мира.

И она уже почти сдаётся, направляется к столовую, чтобы перекусить, когда замечает приоткрытую дверь в их комнату. На секунду в голове проскальзывает мысль, что кто-то посторонний зашёл; Эпплджек гонит от себя её сразу же. Какому придурку придёт в голову воровать что-то у девушек, которые даже нормальной одежды при себе не имеют? Которые, будто пленницы здесь заперты.

Она пинает дверь ногой, чтобы та открылась до конца, и напрягается, готовая даже к встрече с самим Сараби. Пусть она и не знает, как тот выглядит.

— Дэш, твою мать, — выдыхает она, когда та оборачивается на звук удара двери о стену.

— А ты кого ожидала увидеть?

Никого. Никого она не ожидала здесь увидеть. Рейнбоу крутит в руках какой-то кусок ткани, взглядом скользит по этажерке с кучей рисунков Рэрити и, уже, двух папок документов.

ЭйДжей делает несколько шагов, скрип кроссовок раздаётся звучным эхом.

— Я, кстати, тебя искала, — начинает она издалека.

— Зачем? — спрашивает Дэш немного устало, так и не поворачивается. — Кажется, мы всё уже решили. Зря беспокоишься, ЭйДжей.

Зря беспокоишься.

От простого сочетания слов Эпплджек готова вскипеть. Она никогда не беспокоится зря, это её подруги слишком слепые, чтобы не замечать очевидных вещей! Ладно, Рэрити хотя бы свыклась с её заботой и перестала сопротивляться. По крайней мере, перестала делать это так активно и показно.

— Я беспокоюсь совершенно не зря, — произносит она с нажимом. Рейнбоу всё же оборачивается. Тряпка в её руках — обычная серая майка. Подобных несколько Абигейл принесла. — Глиммер сказала, что один из хранителей погиб от таких же царапин, как у тебя.

Дэш фыркает, усмехается, а потом откровенно начинает смеяться. И это тоже злит. Нет ничего смешного.

— Как видишь, я всё ещё жива. И планирую найти Твайлайт, — говорит она и встряхивает майку в руке. — Не понимаю, почему раньше об этом не задумывалась.

Спортсменка проходит мимо неё, покидая комнату. Но Эпплджек следует за ней, приходится быстро переставлять ноги, она практически бежит за подругой.

— Ты понимаешь, что эта царапина — не просто царапина? — продолжает она. — Под ней подобие гноя. И именно это медленно тебя убивает. Мы должны придумать, как от него избавиться.

Рейнбоу разворачивается резко; ещё немного, не успей ЭйДжей остановиться, и вписалась бы прямо в неё. Смотрит четко ей в глаза и говорит тоном, нетерпящим возражений:

— Мне плевать. Я планирую найти Твайлайт, если ты со мной, то заткнись на тему о моём лице.

Эпплджек хочется сказать, что ясное дело, что она с ней. Она только и делает, что пытается помочь, как и все остальные. Но нет же, Дэш слишком твердолобая. Видит только всё со своей точки, не смотрит на ситуацию шире, чем она есть.

Эпплджек недовольно рычит, но всё же следует за ней. Оставлять Рейнбоу одну сейчас чревато. И что бы Дэш там ни говорила, она всё равно придумает, как избавиться от чёртовой раны и последствий, что та за собой тащит.

То, что исчезновение Спаркл на неё так влияет, замечают все.

---

Абигейл говорит Сансет:

— Радужная девчонка меня с ума сводит.

Шиммер хмыкает, забирая у неё четко половину стопки с отложенной документацией на столе. Садится на диван и кладёт папки, заявления и отчеты на журнальный столик перед собой.

— Ты не первая. Я заметила, что... Рейнбоу любит покрасоваться перед публикой, — комментирует она, заполняя первую бумагу.

— Я не про то, — отзывается вервольф, морщась. И смеривает оставшиеся листы на столе взглядом. — Могли бы и спросить сначала. Знаете, до того, как отбирать у меня то, чем я зарабатываю себе на жизнь. К тому же, там могут быть документы, в которых вы не разбираетесь.

Сансет переводит на неё взгляд и приподнимает брови. «Серьёзно, что ли?» написано на лице большими буквами перманентным маркером насмешки.

— Не забыла? Я вообще-то была хранителем высшего ранга ещё до твоего появления.

Абигейл выдыхает и возвращается к бумагам.

— Хоть вы не напоминайте мне, что я неправильно делаю свою работу.

— А этого я не говорила, — поправляет Шиммер её серьёзным тоном. И моментально рассредоточивает внимание, погружаясь в работу. — К тому же, мне надо куда-то направить энергию. Чтобы не разнести половину Базы.

Разговоры вроде как закончены, но это на первые секунд пятнадцать. Потому что потом щелчок ручки, Абигейл откладывает её в сторону. Попытка привлечь внимание не засчитана.

Она говорит:

— Так вот, я о том, что Крэш меня откровенно раздражает.

Приходится отложить работу в сторону. Сансет тяжело выдыхает.

— Хочешь поговорить? Ладно, — соглашается она. — Но учти, если ты не будешь делать свою работу и я не буду её делать, то она встанет намертво.

Пауза. Игра в гряделки затягивается.

Шиммер говорит:

— Ну и что там с Верностью? Думаешь, я смогу на неё повлиять? Её сейчас волнует только пропавшая подружка. Исключительно она. Отчасти я могу её понять, но да, Рейнбоу перегибает палку. Но Щедрость и Честность сказали, что она всегда такая, когда ей что-то нужно.

— Она требует от нас невозможного! — усмехается вервольф. Смешок получается каким-то нервным. — От нас! Ворвалась в наши дела и раздаёт указы! А на днях выдала, что я работаю на Сараби.

— А ты? — серьёзно продолжает Сансет.

На её лице тут же вспыхивает возмущение.

— И вы туда же!

Шиммер смеётся, а вервольфу хочется запустить в неё степлером. Хотя чего ещё она ждала? Сансет перестает смеяться, и бросает что-то вроде «не реагируй», которое по сути никак не решит сложившуюся ситуацию. Абигейл ведёт ладонью и пальцами, будто почувствовав резкое жжение. Но уже через мгновение всё проходит.

— Что с рукой? — спрашивает Сансет, указывая ручкой в сторону неё.

Вервольф не знает, почему убирает руку со стола.

— Всё нормально, — говорит. — Наверное, просто затекла от заполнения всех этих глупых бумажек. Заживёт, как на собаке. А вам давно пора завести секретаря, чтобы разбирался с этой кипой бумаг. Они ведь никогда не заканчиваются. А я могу куда-нибудь уйти.

Больше они не говорят. Потому что через час идея с секретарём не кажется такой абсурдной, когда в дверь стучится хранительница с новой порцией бумаг, полученных утром. Хороша связь с Высшим Начальством: не работает в одну сторону почти, но зато прекрасно функционирует, когда дело касается отчётов, докладов, заявлений и новых слежек. Это-то люди Сараби точно не перехватят, это-то им точно не нужно. Хреновы лицемеры.

Только вот мир не поделен на две части, как они это пытаются представить.

Всё это не раздражает; всё это — данность.

Начинает светать за окном, Сансет начинает через раз понимать, что написано у неё перед носом. Пара бумаг — и пойдут спать. Бросить сейчас будет всё равно, что сдаться. Абигейл поднимается из-за стола, спотыкается о ковёр. Папки летят на пол.

— Серьёзно? — разочарованно стонет она, усаживаясь на пол и принимаясь подбирать всё это дело. Стук в дверь; и они переглядываются, деля один и тот же взгляд. Если принесли ещё что-то свежее, то могут катиться прямо в задницу. — Входите, — наконец выдыхает вервольф устало.

Дверь открывается, и заглядывает Глиммер.

— Так и знала, что вы обе здесь. Лучшее начало дня, да?

— Скорее — конец, — произносит Абигейл как-то обречённо, собирая бумаги, вылетевшие из папок.

Старлайт садится рядом с ней на пол и помогает собрать рассыпавшееся по полу. Шиммер подпирает щёку кулаком, моргает медленно, чуть зажмурив глаза на мгновение, и переводит взгляд на патологоанатома.

— Что случилось?

— Ничего, — спокойно отзывается та, водружая стопку папок на руки вервольфа; они вдвоем поднимаются на ноги. — Хотела утащить тебя с собой на тренировку.

Сансет кивает в сторону пары листов, лежащих на краю стола.

— Я ещё не закончила.

— Мы всю ночь не спали, — комментирует Абигейл, ставя папки на полку.

Глиммер тяжело выдыхает, осматривая полки с кучей папок, разделённые по месяцам и цветам. Говорит:

— Хорошо, что мне не приходится заниматься подобным. С трупами хотя бы интересно.

Шиммер продолжает писать, полностью игнорируя её; Старлайт выжидает пару секунд. А потом подходит и вытаскивает у неё ручку из рук где-то на середине недописанного слова. Хранительница смотрит на неё и протягивает раскрытую ладонь. Она игнорирует этот жест точно так же, как и Сансет её слова.

— Ручку, Стар.

— Я так не думаю, — серьёзно отзывается она.

— Это не смешно, — устало произносит Шиммер и тянется за ручкой, которую она тут же отводит в сторону.

— А я и не смеюсь.

А во взгляде что-то блестит. Дразнит, вечно дразнит. Сансет снова протягивает ладонь, не пытаясь перехватить у неё ручку. Глиммер хватает её пальцы своими и несильно тянет на себя.

— Пойдём. Обещаю, я не выколочу из тебя весь дух.

И просит так, как в детстве просила отдать ей свою конфету. Проблема в том, что Шиммер всегда сдавалась и отдавала. А она — засранка — этим пользовалась.

— Я хочу спать, Стар, — говорит она. — Нужно закончить с бумагами ещё.

Она смотрит на хранительницу удивлённо. Отказ? Вот значит как. Старлайт хмыкает и выпускает её руку, кладет ручку на стол. Корпус звучно ударяется о стеклянную поверхность. А потом она усаживается рядом с ней на диван, втискивается в небольшой промежуток между подлокотником и бедром. Не задумывается даже над тем, чтобы обойти журнальный столик и сесть на другую часть дивана — значительно более свободную.

Глиммер хмыкает, когда Сансет чуть отодвигается в сторону, позволяя ей нормально сесть.

— Значит, я остаюсь здесь, пока ты не закончишь, — решительно произносит она.

Абигейл говорит:

— Я могу доделать, если хотите.

— Это уже вопрос принципа, — отзывается Шиммер, переводя взгляд на патологоанатома. А у неё на лице слишком довольное выражение. — Учти, я всё равно никуда не пойду.

— Конечно! — переигрывая, говорит Старлайт. — Никуда не пойдёшь.

Сансет улыбается уголком губ и тянется за другим листом. Глиммер начинает барабанить ей ладонями по спине.

— Мисс Шиммер, идите, — подхватывает вервольф. — Я доделаю. Вам тоже иногда надо вылазить отсюда.

Взгляд, которым хранительница на неё смотрит, получается говорящим. Сансет отвешивает подзатыльник патологоанатому свободной рукой.

— Осталось полтора листа. И если я куда и пойду потом, то спать.

— Поспишь на матах, когда я уложу тебя на лопатки, — победно заявляет Глиммер.

Понятно, что провокация. Но она поддается на эту провокацию. И даже слишком легко.

— Тешь себя этой надеждой, — бубнит Шиммер и берёт последний оставшийся лист. Пробегается по нему взглядом. Моментально хмурится. — Абигейл, ты видела это?

Он протягивает вервольфу лист. Абигейл встаёт из-за стола и забирает бумагу, глазами по ней скользит. Старлайт сосредоточенно смотрит сначала на неё, потом на хранительницу, снова на неё.

Вервольф улыбается довольно.

— Зацепка, — выдыхает она. — Я с этим разберусь. Можете идти.

Сон ей точно сегодня не светит. Но зато мужчину, похожего на Сараби, видели недалеко от Дома Хранителей в Бостоне. А это пахнет решением части проблем.

Глиммер первая поднимается с дивана, Сансет собирает разбросанные по столу папки и листы, ровную стопку кладёт на край своего стола, где восседает Абигейл. А она, слишком погруженная, уже что-то активно печатает на компьютере и поглощёно смотрит в монитор.

— Не говорите Крэш, что я, возможно, знаю, где искать её девушку, — говорит вервольф, когда они уже выходят из кабинета.

Шиммер уточняет:

— Помощь не нужна?

— Я справлюсь, — раздражённо, будто ей указали на некомпетентность, бросает Абигейл, не отрывая взгляда от монитора.

Глиммер практически выталкивает хранительницу из кабинета и закрывает за ними дверь. Вся сонливость исчезает моментально. А то, что придётся скрыть от девчонки даже минимальную зацепку, абсолютно не кажется неправильным; они не должны отчитываться перед элементами.

Глава 6 «Катализатор»

А вот и главная зажигалочка объявилась!
Пинки неподражаема, и я не могла оставить её в стороне.

Звучный удар дерева о дерево. Тренировочная палка приземляется чётко на другую такую же. Сансет парирует несколько ударов и не оставляет возможности на подсечку. Старлайт отступает, чуть улыбается и фыркает:

— Я думала, бессонная ночь скажется на твоей реакции.

Шиммер отвечает выпадом в сторону рёбер, который ей удаётся отбить практически в последний момент.

— К слову о реакции, — произносит она, чуть растягивая слова, и обходя полукруг по матам. — Ты так и не сказала, чем закончилась ваша встреча со Сноуфлейком. И да, можешь не благодарить свою заботливую помощницу, благодаря которой положение и статус у тебя всё ещё есть.

Сансет вскидывает брови, одаривая её многозначительным взглядом. Но всё же продолжает обходить площадку перед собой по тому же полукругу за Глиммер, не подставляя ей спину.

— Мне казалось, ты хотела тренироваться, а не трепаться, — хмуро отзывается хранительница.

Старлайт нападает первой и в этот раз, метит в голову, Шиммер чуть не пропускает удар. Отклоняется, бьёт чётко по палке, пытается выбить из рук, но тщетно. Иногда создается впечатление, что все движения Сансет она выучила ещё лет пять назад; теперь её почти не удивить. Один удар, другой, дерево о дерево. Палки скрещиваются, на короткое мгновение Шиммер ухмыляется, явно довольная тем, что они идут на равных, несмотря на бессонную ночь. Патологоанатом возвращает эту ухмылку ей довольной улыбкой, будто передразнивая, и новым ударом.

— Если ты не начнешь рассказывать, я уложу тебя на лопатки, дорогуша, — отзывается она беззлобно.

И практически сразу же Сансет выбивает палку у неё из рук. Старлайт переводит на хранительницу удивлённый взгляд, ожидая едкого комментария. Вместо этого Шиммер поднимает её оружие с пола и идёт в сторону стойки, чтобы подставить всё на место.

А Глиммер всё равно продолжает:

— Я серьёзно, Сансет. Как всё прошло? — и звучит уже спокойнее, размереннее. Более серьёзно, что ли.

— Его кабинет почти пострадал, если ты об этом, — мрачно произносит хранительница, закрепляя палки на штативах.

Старлайт оживляется, делает несколько вальяжных шагов в её сторону.

— Я жду подробностей.

— Мы крупно поцапались, — отвечает Шиммер, разворачиваясь лицом к подруге. И довольное выражение лица той испаряется в считанные секунды.

— Оу, — всё, что может она ответить.

Сансет говорит:

— Неважно, — отмахивается, — я разберусь с этим.

Обсуждать проблему, в которой по сути она и виновата, нет никакого желания. Потому что Шиммер знает, что Старлайт ей скажет. Мол, говорила же, чтобы держала себя в руках при надзирателе местной Базы, не поправляла, банально не указывала. Выслушивать подобные упрёки — даже из самых лучших побуждений — сейчас нет ни малейшего желания.

— И-и? — тянет Глиммер, явно намекая, что ожидает услышать хоть какое-то продолжение фразы.

— И я думала, что запущу ему в голову пару книг, если он ещё раз скажет, что мне плевать на мировые проблемы, — сдаётся Сансет.

Это максимум. Больше она не скажет, по глазам понятно. Да и Старлайт не станет вытягивать. Шиммер благодарна подруге, что она не лезет дальше, что не подпихивает собственный мобильник, не начинает промывать мозги необходимостью решить всё прямо сейчас и прямо здесь, извиниться перед этим дебилом. Весь её ответ — молчание. Сансет отворачивается, как будто может отвернуться от всей ситуации. Ругаться со Сноуфлейком всегда было тяжело, и неприятно, и до печёнок раздражающе. Не потому, что она испытывала по этому поводу какое-то чувство вины, разумеется нет, просто после таких стычек надзиратель Базы начинает гадить по-крупному. И сейчас им такие фокусы абсолютно не с руки. Особенно, когда всё начинает так легко рушиться и падает. Особенно, когда здесь Элементы с их проблемами.

Глиммер подаёт голос спустя какое-то время, вылавливает хранительницу из запутанных мыслей за несколько мгновений до того, как она слишком глубоко зарывается внутрь себя.

— Что ж, тогда я ещё быстрее надеру тебе задницу, — произносит она.

Шиммер переводит на неё непонимающий взгляд, а Старлайт кивает обратно в сторону матов.

— Ну, знаешь: ты, я, спарринг и твоё полное поражение.

— Не вариант, Стар, — бубнит она и уже направляется в сторону полотенца и бутылки воды, когда патологоанатом окликает слишком дразнящим тоном, чтобы не заметить.

— Перевод: ты сдаёшься. Так и знала, что Сноуфлейк и его бумажки сделают тебя офисной крысой. Что ж, хорошо, что мы прояснили ситуацию уже сейчас. Так как Темпест – мне не конкурент... Теперь лучше меня только Абигейл, ну это тоже ненадолго.

Сансет приходится обернуться и встретиться с ней взглядами. Похоже, это очередная провокация, на которую хранительница не поддаётся. Хотя бы на этот раз. И всё же зачем-то уступает.

— И оно тебе надо? — спрашивает Шиммер, возвращаясь на маты.

— Ещё как надо, — отзывается Старлайт уже серьёзно, вставая в стойку. — Мне как никогда хочется кому-нибудь накостылять из-за проблем, что принесли Элементы..

— Даже не наденешь перчатки? — уточняет она.

— А зачем? — фыркает Глиммер в ответ. — Я тебя голыми руками уложу, смотри и учись.

Всё это лишь позёрство, разумеется. Но подобные фразы, по сути ничего не значащие, хорошо отвлекают, переключают внимание.

У Сансет никак из головы не идёт то, что они фактически умалчивают о том, о чём молчать не имеют права. Пусть Элементы не всем нравятся, но они должны знать любой клочок информации, который так или иначе может привести к Магии. В первую очередь к их подруге. У Шиммер, конечно, есть авторитет. А Абигейл, конечно, не стала бы выдвигать просьбу о молчании, если бы на то не было веских причин. Но всего этого недостаточно.

— Девчонки должна знать, — говорит хранительница.

Старлайт фыркает и метит чётко в челюсть, удар оказывается заблокированным, но зато Глиммер удачно бьёт по плечу. Пытается воспользоваться сиюминутной заминкой, ударить снова; на пару мгновений слишком широко расставляет ноги, Сансет хватает времени, чтобы подсечь её ногу. Она начинает терять равновесие, пальцами хватает футболку хранительницы и тянет на себя, заставляя рухнуть на пол вместе с собой. Шиммер упирается ладонью в мат, дышит тяжело, и во взгляде, которым пересекается с ней, отчётливо читается «кто кого ещё уложил». Вторая рука на полу в паре сантиметров от талии патологоанатома.

— Скажу им сегодня же, — уверенно заявляет Сансет. — У нас нет права скрывать.

Старлайт выпускает её футболку из пальцев медленно и смотрит задумчиво, когда Шиммер поднимается на ноги, протягивает ей руку. Она сжимает ладонь, чуть приподнимаясь; Сансет подтягивает её на себя, помогая подняться.

— Дурацкая идея, — серьёзно произносит она в ответ, окидывая хранительницу взглядом. — Ты сама сказала: есть причины молчать, и мы с Абигейл будем делать то, что пообещали.

— С каких пор ты вдруг стала такой ответственной? — интересуется Шиммер, приподнимая бровь.

— С тех самых, — отзывается она и тут же переходит в нападение, не давая хранительнице ни мгновения на осознание того, что они всё ещё не закончили.

Она бьёт по ногам, прекрасно понимая, что чисто физически не сможет провернуть то, что проворачивала на тренировках с блондинкой из Элементов, которая попросила научить её паре приёмов: Сансет через себя не перекинешь, швырнув как следует спиной на пол. Блокирует несколько атакующих ударов слишком быстро и пользуется её же приемом — подсекает ногу. Шиммер всё же падает на пол, в отличие от неё не навзничь, сразу же начинает подниматься.

— Говорила же, что уложу, — довольно произносит Старлайт, смотря на подругу сверху вниз. — Знаешь, так наконец-то хоть шея не затекает с тобой говорить, — и добавляет: — Я пошутила.

Сансет встает устало и направляется за бутылкой воды. Всё же сон сейчас не помешал, хотя бы несколько часов. Но Глиммер успевает выхватить бутылку с водой буквально из-под пальцев. И делает несколько глотков, явно не собираясь отдавать.

— Пошутила и хватит, — произносит хранительница уставшим голосом. — Давай бутылку. И я всё равно скажу Элементам.

А она закручивает крышку и руку отводит в сторону. Проворачивает то же самое, что и с ручкой в кабинете. Шиммер закатывает глаза, иногда это ребячество способно довести. Старлайт улыбается, глаза озорно блестят.

— Не скажешь. Я тебе не позволю, — и снова отводит бутылку в сторону, когда Сансет тянется за ней. — Это решение идиотское. Сначала Абигейл впервые просит молчать, сама между прочим, ты соглашаешься, а теперь хочешь всё вывалить?

Хранительница тяжело выдыхает и предпринимает ещё одну попытку отнять у неё бутылку, Глиммер громко смеётся, пытаясь вывернуться из рук подруги; Шиммер всё равно не дотягивается до бутылки.

— Вот как вы ищете Сараби и Магию.

Звучный голос надзирателя Базы, как и гулкий стук тяжёлой подошвы, моментально испаряет смех в воздухе, стирает улыбку с лица. Старлайт отдаёт бутылку Сансет, которую она так и держит, лишь выпустив патологоанатома. Сноуфлейк Мист останавливается в метре от них, смеривает взглядом.

Лиловая чувствует, что если она сейчас не вмешается, то Шиммер порвёт надзирателя. Откуда-то изнутри подмывает необходимость оправдываться.

— Это я уговорила Сансет отвлечься, — произносит она.

Сколько бы ни было лет, рядом с любым надзирателем Старлайт всегда чувствует себя где-то напортачившим подростком, который ни на что не годится. Сансет всё же делает несколько крупных глотков воды, хмурится и говорит:

— Разве сообщение с Головным ещё не перекрыто?

Перетянуть внимание с Глиммер на себя получается не сразу. Потому что Мист ещё пару секунд задерживает взгляд на патологоанатоме.

— Ну конечно же, ты. Я даже не удивлён, — говорит он, лишь потом будто вспоминая о присутствии ещё одного подчинённого. Переключается моментально. — Впрочем, ничего нового. Шиммер, ты отправишь Щедрость за элементом смеха в кондитерскую "Сахарный Уголок", — и быстрее, чем хранительница успевает вставить хоть слово: — Сама. Без третьих лиц.

Вместо ответа Сансет кивает, ставит бутылку на место. Не хватало только сейчас запустить её в эту зажравшуюся рожу.

— Что-то случилось? — спрашивает Старлайт обеспокоенно.

— Пока нет, — отвечает Сноуфлейк. — Потому я и хочу, чтобы все Элементы были в одном месте и в безопасности. — И кстати, где Верность? Я не видел её в комнате, не замечал за ней привычки так рано вставать.

Сансет пересекается взглядом с патологоанатом. Та старается как можно незаметнее отрицательно покачать головой. И всё же Мист замечает.

— Прекрасно, — комментирует он.

— Я найду её, — тут же отзывается Глиммер, переводя уверенный взгляд на мужчину. — Все трое девчонок вплотную занимается поисками элемента Магии.

Шиммер знает, что это враньё, что Старлайт понятия не имеет, где именно сейчас находится противная радужная и чем занята. А если враньё, то ей лучше промолчать. Промолчать, мысленно кроя матом Верность за то, что та такая тупая и упрямая. Зачем, спрашивается, тебе друзья и вся эта дружбомагийная хренотень, если ты и сама прекрасно, блядь, справляешься?

По выражению лица Сноуфлейка понятно, что не особо-то он и поверил. Но вместо очередной нотации он лишь указывает на хранительницу и коротко, отделяя слова, говорит:

— Верность. Сахарный Уголок. Смех. Без приключений.

— Хорошо, — говорит Шиммер. Надзиратель окидывает их взглядом ещё раз и уверенным шагом уходит.

Старлайт смотрит на неё хорошо знакомым взглядом; «мы в дерьме». Расходятся они молча, не обменявшись мнениями о складывающейся ситуации. Потому что и так ясно, что внезапная пропажа Верности выльется в очередную историю, с которой придётся разбираться. Ситуация со Смехом кажется не такой проблемной. А уточнять, почему та не может сама спокойно собрать вещи, пройти через портал и оказаться в Риверсайде, лучше не стоит. Так же, как и говорить о том, что Мист мог бы сам этим заняться, раз считает, что девчонку надо сопровождать. Лишний скандал не пойдёт в пользу их команды.

Иногда Сансет кажется, что она вообще не хочет разбираться в том, что творится вокруг. Что с неё уже хватит всего этого дерьма, обожралась по горло.

---

Минут пятнадцать уходит на то, чтобы принять душ и переодеться. Завтрак в который раз отодвигается. Потому что сначала необходимо решить ситуацию с Пинки, потом выяснить, где ошивается Рейнбоу. Ибо, так сказала Шиммер, а против неё лучше рога не выпячивать. А там уже и поговорить о еде. Рэрити для себя решает чётко: она передаст всем информацию от Другой Сансет, расскажет то, что Сараби видели недалеко от Дома Хранителей в Бостоне. Даже если это был не маг, а кто-то похожий на него, Дэш должна знать.

Потому что она знает, что такое, когда твой друг скрывает от тебя что-то важное. И она не хочет поступать так же с Рейнбоу.

Хранители чертят дверь в течении двенадцати минут. За это время та успевает пару раз треснуть и почти рассыпаться. Рэрити ловит себя на мысли, что это физически невозможно для рисунка, и если она вдруг окажется выкинутой где-то посреди Тихого Океана, то в целом, это даже проблемой не будет. Всё же проще, чем убеждать Пай, что та должна бросить заготовки для праздников и перебраться невесть куда, к весьма сомнительным личностям.

Иногда модельеру кажется, что она слишком сильно обкурилась в мастерской и сейчас лежит в какой-нибудь клинике, в коме. А всё дерьмо, что вокруг происходит – выдумка опьяневшего мозга.

Но это было бы слишком просто.

Наконец, ответственным за перемещения хранителям удаётся разобраться с дверью (Шиммер справилась бы в разы быстрее). Рэр кивает им и, проверив на шее наличие медальона, спокойно проходит в портал.

Сахарный Уголок довольно тихий. И, пожалуй, слишком спокойный для места обитания Пинки Пай. У входа её никто не встречает, но это и так понятно, в основном зале она останавливается у стола и спрашивает у первого попавшегося посетителя:

— Где сейчас Пинки Пай?

— В кухне уже который час сидит по всей видимости. Думаю, лучше туда не соваться, — задумчиво отвечает ей тот, лишь потом медленно поднимая голову. Лёгкое удивление написано на лице. — О, я…

— Понятно, — коротко и раздражённо бросает ему Рэрити и направляется в сторону жилой части здания.

Сидеть и ждать она точно не собирается. К тому же, раз Пинки долго сидит на кухне, то вскоре должна закончить.
Её комнату Рэр находит без труда, несмотря на то, что последний раз была здесь больше года назад. Она вытаскивает чемодан из-под кровати подруги и совершенно спокойно начинает закидывать туда вещи из шкафа.

Наверное, ей стоило заняться поисками Рейнбоу; ей, не Эпплджек. А подруга могла бы как раз забрать Пай. У них отношения всегда были более тёплые, и доверительные. Конечно, ЭйДжей ведь не старается сделать всё правильно и идеально.

Кофты, штаны и юбки уже в чемодане, когда Пинки открывает дверь и заходит.

— Ничего себе, — усмехается она немного шокировано. — Вот это сюрприз.

Рэр переводит на подругу серьёзный взгляд, отмечает посыпку над верхней губой и муку на одежде. И всё равно продолжает без разбора закидывать её вещи в чемодан.

— Если ты сидишь на кухне уже давно, то могла закончить и раньше. Твой внешний вид как раз порадует Эпплджек. Чего не могу сказать про тех, кто отправил меня за тобой.

Пинки подскакивает к шкафу как раз в тот момент, когда Рэр начинает выдвигать очередной ящик. Она проскальзывает между шкафом и модельером и поднимает руки вверх, та отступает с очередной юбкой в руке, которая тут же оказывается в чемодане.

— Воу, — возмущённо-радостно заявляет Пай, — я вполне могу собрать вещи, Рэрити. Только скажи, почему я должна их собирать? Ну скажи! Скажи! Скажи! Скажи!

— Я не вникала в подробности. Новые... знакомые, которые беспокоятся о нашей безопасности, сказали, что я должна тебя забрать в Риверсайд, и вот я здесь. Конец истории. А теперь не стой столбом, а пакуй всё нужное.

Пай довольно кивает и начинает помогать со сборами. Вряд ли она поняла, что к чему, но... в этом вся Пинки Пай.

— А зачем меня забирать? Я вполне боеспособна! – Пинки носком подбрасывает банку с посыпкой, которая, разумеется взялась из ниоткуда, и отбивает её прямо в открытое окно. С улицы доносится звон стекла и испуганные крики. – Простите! – орёт во всё горло Пай, стоя посреди комнаты.

Рэрити морщится, но шкала настроения всё же ползёт вверх. Разряжать обстановку Пинки точно умеет.

— Давай ты спросишь это у них напрямую. – отвечает Рэр. – Серьёзно, Пинки. Я не спала эту ночь, даже не только эту, и у меня есть более серьёзные проблемы.

Пай многозначительно вскидывает брови, но всё же снимает запачканные перчатки, кидает их на кровать и продолжает собирать вещи.

— Твайли пропала, да, я слышала, — говорит она. — Как Эпплджек? Про Дэши не спрашиваю.

— Хорошо, — отзывается Рэр устало. — И нет, я не знаю, почему не она забирает тебя.

— А я знаю, — пожимая плечами, говорит Пинки, поворачиваясь к подруге. — Ты угрюмая и намного более ответственная, чем мы вдвоём. Хотя я всё ещё не понимаю, почему за мной нужно присматривать.

Рэрити думает, что не отказалась бы от человек, который бы за ней присмотрел. От сиделки. Желательно такой, которая бы решала все назревающие вопросы и писала текст на случай подобных разговоров. Но Пинки тему дальше не развивает, оставшиеся вещи собирает в тишине. Её вообще больше заботит то, что воздушная чёлка лезет в глаза, а грязные перчатки запачкали не заправленную кровать.

— Что ж, — произносит Пай, застёгивая чемодан и ставя его на пол, — значит, буду с вами искать Твайлайт. Не то, чтобы я навязываюсь и думаю, что вы сами не можете, но вам ведь нужна помощь. Нужна же? – и глаза делает, как у щенка, выпрашивающего угощение.

— Пойдем уже, — бросает Рэрити в ответ с улыбкой.

И только у портала она замечает, что кондитер даже пять минут не потратила на то, чтобы попрощаться с дядей и тётей. Она стала чем-то похожей на саму Рэр: компанейской, но ничьей. За людей, как Эпплджек, не цепляется. Ей по сути плевать, что надо менять место жительства. Пару лет назад модельер, наверное, бы тоже плевала на то, где жить. Тогда ей главное было лишь быть рядом с друзьями. И Эпплджек, в частности, потому что без неё ни один момент было не представить. Без её простоты и заботы постоянной. Она всегда нужна им.

Она всегда нужна ей.

Пинки салютует нескольким посетителям в главном зале, но не останавливается. И по тому, как она перехватывает чемодан перед тем, как входить в портал, тоже угадывается что-то от Рэрити. Какие-то манеры или повадки. Как такое вышло – нет смысла выяснять. Только не с Пай. Только не с Пинки, которая абсолютно нормально относится к чёрной дыре в пространстве за дверью, что висит в воздухе на входе в Уголок. Хорошо, что народу на улице мало. Да и те во что-то необъяснимое, по всей видимости, верить отказываются. В этом весь плюс и минус обычных людей.

Они проходят через "дверь в пространстве" и почти моментально ступают на пол Базы Риверсайда.

— Ух, какое интересное местечко, — с долей восторга говорит Пинки, когда они направляются в сторону комнаты. — Так людно и суматошно...

Ответить Рэрити не успевает, потому что её окликает Другая Сансет. Пинки не удивляется странному внешнему виду "подруги" – иногда создаётся впечатление, что Пай знает в сотни раз больше, чем говорит (а болтает она много). А дальше разворачивается натуральное представление.

Не успевает Шиммер подойти, как одна из неизвестных Рэрити девушек (честно говоря, они все на одно лицо), окликает её по фамилии. Оборачиваются сразу трое.

— А, ну да, — усмехается Рэрити, не поднимая, зачем обернулась вообще.

Девушка догоняет Сансет и впихивает папку ей в руки.

— Мист просил передать тебе, — говорит она, косясь на Пинки и Рэр. — И он сложил с себя обязанности надзирателя.

— В смысле? — по-настоящему удивлённо отзывает Шиммер. — Это шутка такая?

— Боюсь, что нет, — она поджимает губы как-то сконфуженно и уходит.

Сансет несколько минут ещё смотрит на её спину, думая, что это определенно какая-то дурацкая шутка. А потом она открывает папку и замечает тот самый лист с информацией о Сараби, что сама отдала Абигейл. И в соседнем файле сложенный пополам другой. Ещё до того, как она достает его, становится понятно, что это записка от Сноуфлейка.

Несколько строчек, на которые сразу хочется ответить, но у неё и бумаги под рукой нет, чтобы отправить ему письмо драконьей почтой.

«Мне нужно уехать. Это связано с моими информаторами. На телефон не звони, он лежит отключенный в кабинете. Не смей крыть меня матом!».

Шиммер чертыхается себе под нос.

— Можно поздравить с повышением? — усмехается Рэрити и направляется дальше по коридору.

---

Эпплджек приходится обойти буквально всю Базу, проверить библиотеку, оранжерею (которые, как оказалось, здесь есть!) с каким-то странными хищными цветами и зачем-то зайти в морг. Она несколько раз ловит проходящих мимо парней и девушек, спрашивая про то, не видели ли они радужноволосую спортсменку. Но её как будто и не было. И это заводит почти в тупик, потому что к телефону Дэш не подходит, потому что она оставляет штук девять голосовых сообщений. Только Рейнбоу не перезванивает и не появляется в здании.

А потом она вспоминает, как Дэш собиралась выследить Твайлайт. Банально попытаться. Ей совершенно не хочется верить, что Рейнбоу пошла бы одна, если бы что-то нашла. Она бы не поступила так самонадеянно.

Поступила.

Это ведь Дэш, их хренова самоуверенная подруга, которая считает, что они все делают недостаточно, чтобы найти её сожительницу!

Она хватает джинсовую куртку с лавки и думает, что будет глупо пытаться отследить спортсменку тем же методом. Глупо, но, возможно, действенно. Хотя, лучше попросить помощи у кого-нибудь из здешних...
По дороге до их комнаты ЭйДжей достает мобильный и набирает номер, на который не звонила последние пару месяцев.

— Скажи мне, что Твайлайт объявилась, — говорит она напряжённо, когда Тимбер поднимает трубку.

— Признаюсь, я думал, что это мне скажешь ты, раз уж звонишь, — отвечает он. — Да и я сомневаюсь, что она сначала пошла бы ко мне, а только потом к вам. Я, как-никак, вроде, не её парень, ну и всё такое прочее, сама понимаешь.

Эпплджек тяжело выдыхает, потирая пальцами переносицу. Спаркл не знает, где они. Надо как-нибудь с их Сансет связаться. Да только как она своего двойника воспримет?

— Тимбер, — обрывает она его, давая чётко понять, что он снова начинает слишком много говорить. — Рейнбоу пропала. И судя по всему, она пошла за Твайлайт.

— Ну… это же хорошо? — с надеждой в голосе говорит тот.

— Она пошла одна, — произносит ЭйДжей. Пауза в несколько секунд, а потом она говорит, будто бы опомнившись: — Ладно, это мои проблемы.

Он говорит:

— Знаешь, это проблемы Твайлайт, а значить могут стать и моими проблемами.

— Не в этот раз, Тимбер, — отвечает она. — Если вдруг Твайлайт объявится, позвони мне.

— Конечно, — тут же отзывается он.

Эпплджек не прощается, тут же кладёт трубку. И всё же заходит в комнату. Какое-то время медлит, окидывая взглядом помещение вокруг себя. Прикидывая, что именно может натолкнуть на местоположение Дэш. Она роется в столе, предсказуемо не находя ничего особенного. Отшвыривает папку с документами, которую Рэрити уже осмотрела вдоль и поперёк. И ничего.

Эпплджек чувствует себя последней дурой. Потому что если она не найдёт Рейнбоу — она, именно она, а не кто-то другой, — то это равносильно очередному признанию перед бабулей, что от неё никакого толку. Потому что поменяйся они с БигМаком местами, он бы притащил Рейнбоу уже через полчаса. И это не столько бьёт по самооценке, не столько уязвляет эго, сколько в очередной раз напоминает, что она недостаточно хороша.

Эпплджек подвисает на какое-то время, сидя на корточках перед столом, где рисует Рэр, закинув запястье на выдвинутый ящик так, что ладонь погружена внутрь. Она сидит так, пока не начинает звонить телефон. Мысленно она умоляет бабулю забыть о ней хотя бы на пару часов, потому что почти уверена, что это никто другой. ЭйДжей закатывает глаза, когда понимает, что ей звонит Рэрити.

— Кто-то вспомнил, как пользоваться телефоном, — бросает она больше устало, чем язвительно. Задвигает ящик стола и поднимается на ноги.

— Ты где?

— В комнате… — начинает Эпплджек, но Рэрити её перебивает.

— Ты мне нужна. Сейчас же. Встретимся у входа в столовую. Со мной Пинки.

— Хоть кому-то я понадобилась, — сжевывает слова, осматривая комнату так, будто всё же могла что-то упустить. Даже новость о прибытии ещё одной подруги не удивляет, не радует. Даже, учитывая то, что это Пинки Пай.

Рэр начинает звучать раздражённо:

— Хватит шуток, у меня серьёзное дело.

— Расслабься, Рэр.

Она старается звучать как можно более успокаивающее, но модельер бубнит что-то вроде «ага» и кладёт трубку. Эпплджек думает, что всё её попытки успокоить будут ещё смешнее, когда она признается, что не нашла Рейнбоу, что понятия не имеет, куда она могла направиться.

Хотя почему это не знает?

Пойти она могла только за Твайлайт, больше некуда. И ведь могла бы оставить записку хотя бы, героиня херова. За пару минут ЭйДжей преодолевает этаж и оказывается в широком коридоре, по дороге представляя кучу вариантов одной и той же реакции Рэрити, когда она узнает, что их подруга в который раз слишком эгоистично положилась на саму себя и ушла, никому ничего не сказав.

---

Приходится сделать глубокий вдох, как только Старлайт замечает Шиммер в коридоре. О фальшивой улыбке она не заботится. Да и новости у неё явно не для подобных эмоций. Могут же Элементы принести дурные сведения! Особенно честная блондинка. Лучше было бы не встречаться с ней в коридоре. Шла бы её честность... И Глиммер уже готова выпалить на одном дыхании, что Верность не нашла, даже с посторонней помощью и никаких зацепок тоже нет. Но Сансет её опережает.

— Ты в курсе, что Сноуфлейк сложил с себя обязанности и покинул Базу? — спрашивает она сразу же, как только патологоанатом подходит. А затем подпихивает папку; с тем самым листом, который Стар видела только мельком утром.

Глиммер поднимает на неё озадаченный взгляд.

— Вот это подарок, — всё, что говорит она.

Её отсрочка длится недолго, потому что ей не удается и текст на бумаге дочитать до конца, когда она слышит аккордами собственного приговора:

— Где Верность?

Сансет смотрит на неё выжидающе. Старлайт чувствует этот взгляд на себе и продолжает читать дальше, не вникая в смысл абсолютно.

— Ты же нашла её, правильно?

Сансет задает очередной вопрос, а она всё же решается поднять взгляд, не прятаться за папкой, хотя идея изначально кажется довольно соблазнительной и заманчивой.

— Я думаю, что она ушла за Магией, Сансет.

Шиммер трёт подбородок, разворачивается где-то на сорок пять градусов.

— Твою мать, — цедит сквозь зубы. И машинально дергает пальцами — привычка, что пришла последствием об руку вместе с недосыпом.

Старлайт одёргивает её за край расстегнутой куртки, обращая на себя внимание снова. Приходится задавить на корню чувство вины и собственной ответственности, задавить где-то внутри и не выпускать. Потому что это никак не поможет ситуации; а она всегда старается мыслить трезво, что бы ни происходило.

— Я выяснила, что не так с раной девчонки.

— Стар, сейчас не время… — пытается отмахнуться от неё Шиммер. Неужели сейчас надо говорить о какой-то там царапине, когда у них здесь Сараби, пропавший Элемент Магии, ушедшая в одиночку на её поиски Верность и сложивший с себя все обязанности Сноуфлейк.

— Послушай, а потом будешь решать, — повышает голос она. И взгляд твёрдый.

Почему-то Сансет всё же её выслушивает, несмотря на закипающую внутри злость на радужную девчонку. Которая могла бы и бросить напоследок пару фразу, куда идёт и откуда забирать её чёртов труп.

Глиммер заправляет за ухо лезущие в глаза фиолетовые волосы, которые почему-то начинают раздражать.

— Если коротко, то она медленно умирает. И если это не остановить, то всё закончится смертью.

— А если немного более подробно? — уточняет Шиммер, раздражительность в тоне прослеживается даже слишком хорошо. — Потому что это, знаешь ли, ничего определённого не говорит.

Для патологоанатома информация прозрачно понятная, а разжёвывать всё это… Приходится взять себя в руки и заставить успокоиться. Потому что если они вдвоём начнут заводиться сейчас, то всё выльется в крики и упреки с её стороны и в снисходительно-равнодушное отношение со стороны Сансет. Потом они будут несколько дней делать вид, что не знают друг друга. Всё по старой, давно проверенной схеме. На это времени нет. Совершенно.

Потому Старлайт принимается объяснять.

— В морге лежит Ноутфри, точнее — лежал. Его задрали во время слежки. И я предполагаю, что это один и тот же безымянный, что был и в случае Верности. Царапины характерные, следы, подкожные гнойные уплотнения. Это даже не гной, это больше яд.

— Ты знаешь, я немного далека от всей этой специфики, — напоминает хранительница.

— Суть не в специфике! — обрывает её Глиммер, начиная уже немного паниковать от того, что объяснения не выходят настолько же чёткими и убедительными, как и картинка в её голове, сложившая воедино рану Верности и причину смерти Ноутфри. — Суть в том, что под обычными, как ты говоришь, царапинами скапливается яд. Псевдо-гной. Он питается клетками, а когда концентрация превышает определённый порог, мы имеем труп. Поэтому даже трогать рану голыми руками опасно. Теперь ты меня понимаешь?

Сансет говорит сухо, несмотря на эмоциональность патологоанатом. Сансет говорит:

— Только что у нас стало на одну причину больше вернуть девчонку на Базу. Мне голову с плеч снимут, если она умрёт. Причём, скорее всего, в прямом смысле.

Она теряется в словах, а Шиммер начинает уходить. Приходится догнать у следующего поворота. Старлайт мямлит что-то неразборчивое, повторяет снова.

— Мне жаль, Сансет, — говорит она, практически бежит за хранительницей из-за разницы в ширине шагов. — Я должна была её найти и облажалась. Я должна была…

— Это не твоя вина, — отвечает Шиммер, на секунду кидая взгляд в её сторону. — Ты не виновата, что Верность не умеет пользоваться собственным языком и говорить, что она собирается сделать. Поэтому мы и идём за ней.

— Что? — удивлённо тянет патологоанатом, резко останавливаясь.

Сансет тоже приходится остановиться и обернуться.

— Мы идем за девчонкой немедленно, — уверенно произносит она. И смотрит на неё так, как будто ждёт возражений. Ждёт и уже готова отмести любые её причины не идти.

— Я хотела посмотреть на Смех… — как-то сконфуженно проговаривает Глиммер.

— Стар, на это нет времени, — ей приходится признать, что звучит хранительница достаточно убедительно. Слишком убедительно. — Смех не на один день здесь. Верность и — чёрт её дери — Магия сейчас в приоритете. Надо спасать мою жизнь.

Старлайт поджимает губы, широко их растягивая. Она уже представляет, какова будет реакция руководства на всё это. Цедит «ладно» и всё же догоняет хранительницу. Если им надо найти Верность, разобраться с блядской раной, а потом вытащить Магию прямо из-под носа у Сараби, значит так они и поступят. Никто не должен умирать по чужой вине.

И мысленно она уже отметает определённые варианты поиска. Рисковать они не могут, не сейчас. Не когда фактически остались вдвоём разгребать это дерьмо.

Глава 7 «Желание доказать»

Что-то интересное происходит...

Слишком громко пашет компьютер.

Кажется, Сансет сама перегреется быстрее, чем откажет техника. Голова болит невыносимо, она откровенно не справляется. Либо мысли забиты не тем, либо все её попытки найти хоть малейшую зацепку ведут к полному провалу, абсолютному забвению.

Она перебирает всю информацию в закрытом доступе для надзирателя Базы — для предыдущего надзирателя, разумеется. Всё, что хранилось с привязкой к имени Сноуфлейка, теперь у неё как перед носом. Перед носом — слишком близко; потому что она не видит и понять не может, как Мисту удавалось выкраивать предполагаемое местонахождение Сараби.

Нет его в том Общем Доме, нет и никогда не было. Данные врут, данные ведут не туда. Сансет готова психануть и признаться, что где-то в здании должен быть шпион, где-то рядом есть хранитель, сливающий всё напрямую телепату. Потому что, что бы они ни делали, всё кажется бесполезным хождением снова и снова по кругу.

Первый директор – Свиндлер – смотрит на неё уверенно, во взгляде стоит пресловутое «ты старшая хранительница, реши проблему», а второй – Блоссомфорс – давит недовольство глубоко в самой грудине.

Ей бы стоит винить всех вокруг, но тогда она бы не была собой. Шиммер винит себя, одну только себя. Потому что это она виновата, потому что она снова несёт ответственность за всю Базу Риверсайда. Количество обязанностей растёт, а она не может найти двух простых девчонок.

А вместе с ними и важную часть мира — Элементы гармонии.

Блоссомфорс срывается на неё, когда Сансет заходит в один из вечеров к ней в кабинет. Говорит внятно и чётко, уверенно и… не слишком убедительно. Отчитываться перед директором не имеет смысла. К тому же при текущем раскладе, это Блосс должна отчитываться перед ней, пока находится в пределах города и его окрестностях. И Сансет говорит с ней не как со знакомой, а как с равным по возможностям хранителем.

Фактически признаётся в очередном провале, несмотря на то, что собственный провал удаётся выдерживать достойно.

Сноуфлейк точно бы справился лучше; Мист бы вздёрнул подбородок и посмотрел тем самым своим взглядом, за который годы назад его возненавидели в стенах Базы Риверсайда, несмотря на то, что он сделал всего несколько шагов по каменному полу.

Блосс срывается, швыряет подставку для карандашей на ковёр в сторону дивана.

И орёт.

У Сансет звенит в ушах, она не меняется в лице. Без её криков Шиммер прекрасно знает, что виновата.

— Ты ведёшь себя как ребёнок, Сансет! Неразумный и беспомощный ребёнок. Ты не можешь уследить за одной маленькой девочкой, которая не может просто взять и пройти незамеченной никем. Скольких людей ты опросила?

И смотрит выжидающим, почти диким взглядом. У Шиммер голос хрипит, это давление — авторитет.

— Этим занимаются…

— Ты лично, — резко повышает голос Блосс. — Скольких ты лично опросила?

Ей остается лишь молча посмотреть директору в глаза и никак не проявлять эмоций. Давить в себе всё, давить саму себя.

Ни одного она не опросила. У неё нет на это времени. Она снова стала спать часа по четыре урывками. Сердце на пределе работает после очередной тренировки, перед которой она вливает в себе пару-тройку чашек кофеина. Зелья выносливости держат на приколке, как наркоманку. На месте печени дыра будет скоро, ведь зелья знатно органы сажают. Но это её дело, как выкручиваться из ситуации, как тянуть на себе ответственность. Как соответствовать.

Годы идут, Сансет всё ещё соответствует чему-то.

— Ты ни на что не способна без чьей-то помощи, — практически выплёвывает Блосс своим чётким голосом, швыряет стопку бесполезных отчетов ей в лицо так, что листы разлетаются. Сансет морщится, а она проходит мимо, смеряя бывшую директрису взглядом, и уходит из собственного кабинета.

Звук захлопнувшейся двери Шиммер слышит отчётливо. Ни один мускул не шевелится. Звук невысоких каблуков — раза в два ниже, чем у Стар, а то и ещё ниже — удаляющихся по коридору бьёт чуть ли не по коре головного мозга.

Сансет собирает бумаги с пола, едва сдерживаясь, чтобы не пробить чёртов дорогущий паркет кулаком, ибо кажется, что с таким количеством кипящей внутри ненависти, она может это сделать. С такой полной убеждённостью, что Блосс права. Абсолютно точно права. Она бесполезна. Она — лишь придаток к своей команде, к трём идеальным защитникам. Без них она превращается в беспомощную и никчёмную тень.

---

Старлайт видит это, отчётливо видит и старается лишний раз промолчать или прикинуться невидимкой. Выходит, надо сказать, достаточно хорошо. Не первый раз уже кто-то исчезает, а Сансет откровенно не находит себе места. Только на этот раз ей приходится нести на себе намного более тяжёлый и важный груз.

А ей, наверное, не стоило взламывать компьютер после Шиммер и прочитывать повторно всё то, что хранительница уже и так видела. Свежий взгляд не повредит — по крайней мере, так патологоанатом рассуждает. Да и это же Сансет, ну узнает, что Стар рылась в системе под её паролем, что дальше? Выскажет ей всё, что думает по этому поводу предельно тихо, настолько, что в тихом голосе будет что-то отчётливо звенеть недобрыми нотками. Или сорвётся, наорет на неё. В любом случае, всё это пустяки. Зато она сможет видеть полную картину. К тому же, именно она сразу обратила внимание на рану Верности.

Она далеко не бесполезная.

Чувствовать, что тебя недооценивает собственная старая подруга, как-то не очень приятно. Глиммер всё списывает на нервы и старается максимально, насколько это возможно, понимать её.

Каналы в сторону Бостона оказываются перекрыты, она тихо матерится себе под нос, перезагружая сервер, когда рядом приземляется Темпест, укладывая локти на стол.

— В честь чего такая сосредоточенная?

Она чуть заметно дёргается, Шедоу с довольной улыбкой приобнимает её за плечи.

— Ты какая-то слишком несобранная для врача, — усмехается метательница ножей.

— Не делай так больше, — серьёзно отзывается Глимммер, кидая на неё быстрый взгляд. — Я думала, что ты — Сансет.

— О-о, — тянет Темпест. — У кого-то секреты от подруги? Или хуже — новой надзирательницы?

Осуждающий взгляд в сторону Шедоу смягчается яркой улыбкой.

— Я в деле! — довольно заявляет рокерша. И оборачивается за соседний стол. — Простите, я угоню ваше кресло.

Подкатывает его к столу и усаживается рядом с подругой. Старлайт не отрывает взгляд от монитора и быстро стучит по клавиатуре. Ей бы одну маленькую зацепку, и она сразу раскрутит её. Знать бы откуда начать.

Мобильник, лежащий рядом, начинает звонить. Она сбрасывает звонок, даже не посмотрев на экран телефона. Тот звонит снова, Глиммер повторно сбрасывает и переворачивает телефон экраном вниз. Темпест следит за её действиями и говорит насмешливо, чуть наклоняясь вперёд. Старлайт удивляется, как эти бардовые волосы, всегда зачёсанные назад, так хорошо держат форму без всякого лака.

— Очередной ухажёр в чём-то провинился?

— Не стол важно, — говорит Глиммер буднично, а потом поворачивается лицом к Шедоу. Та улыбается, как Чеширский Кот, — почему я вообще отвечаю на твои вопросы, Росомаха? И что это за довольная морда?

Её улыбка теплеет, она отталкивает Темпест прямо по лицу. Несильно, но Шедоу отстраняется, мотает головой и расставляет ноги шире, укладывая предплечья почти на самые колени.

— Откуда мы начинаем?

— Мы? — добродушно усмехается Старлайт, вернувшись к газетным вырезкам на экране.

Темпест кивает, не понимая, что её так развеселило.

— Мы. Ты и я, — поясняет метательница.

Стар усмехается снова, закрывая неподходящие статьи и вчитываясь в те, что кажутся хоть сколько-нибудь полезными. А Шедоу почти серьёзнее, начинает хмуриться. Точно не понимает, что не так, почему её слова вызывают такую странную реакцию. Уж точно не усмешек она ждала. Глиммер бубнит себе под нос что-то вроде: «О, Темпест!» — и хлопает её по плечу. Ну уж нет.

Шедоу дергается в сторону. Смотрит на неё обиженным волком, а Стар совсем не переводит на неё взгляд, она слишком увлечена тем, что делает.

У Глиммер голос чёткий и слишком мелодичный; не таким голосом хочется услышать, что тебя считают непригодной.

— Темпест, пожалуйста… — начинает она.

Но та перебивает.

— Ты же понимаешь, что поступаешь сейчас ничуть не лучше Сансет?

Черты лица Глиммер меняются с мягких на более острые. Она перестает пролистывать файлы, убирает руки с монитора, с клавиатуры, поворачивается к ней на стуле и закидывает ногу на ногу. В подобных вопросах она терпеть не может быть похожей на Шиммер. И "Росомаха" это прекрасно знает, искусно манипулируя ситуацией.

Манипуляции хватает на десятую долю секунды, на две десятые. Потом она произносит размеренно и серьёзно:

— Я ценю твою готовность помочь, правда. Но ты же знаешь, что от тебя, в некотором роде, нет никакого толка, — она не прекращает говорить, несмотря на то, что Шедоу демонстративно фыркает. — Из-за твоей... проблемы, никто тебя не отпустит на слежку и не откроет доступ к системе. Ты знаешь, что я не считаю тебя сумасшедшей, ведь твоя... болезнь не делает тебя опасной.

Темпест вскакивает на ноги импульсивно, стул за ней отъезжает на несколько десятков сантиметров. Глиммер цокает языком не осуждающе. Шизофрения, это всё шизофрения. Не стоит её винить за это, болезнь ей жизнь с каждым днём на мелкие кусочки дробит, но Темпест не сумасшедшая. Ничего подобного, Стар сама бы сейчас повела себя точно так же, если бы кто-то стал говорить ей, что она бесполезная, что она всё равно ничем помочь не сможет.

Шедоу обходит стол и уже направляется в сторону выхода, а потом разворачивается — в нескольких шагах от стола, за которым сидит Старлайт — и смотрит на неё, подняв руку, словно собираясь что-то вставить.

— Я никогда не хотела себе соседей по разуму, — выдавливает она из себя. И стоит это ей приличных усилий.

А ведь Глиммер знает, что та правду говорит, знает.

Старлайт морщится.

— Абигейл даже будет рада, если ты полезешь на передовые. Но, Темпест, это может быть слишком опасно. Война между магическими существами в разгаре, Сараби на свободе, а ты плохо владеешь собой.

— Война закончена, Стар! — фыркает Шедоу недовольно.

Глиммер поднимает на неё взгляд. Со стороны, наверное, она смотрится младшей. По крайне мере, по росту она точно ниже. Значения не имеет.

— Ты здесь, чтобы воевать, Темпест?

Шедоу не понимает, к чему она клонит. А Стар продолжает:

— Темпест, скажи, почему Сноуфлейк собирает все Элементы здесь, а не оставляет там, где они жили многие годы в безопасности?

И Шедоу заминается всего на секунду, почти начинает отвечать.

В противоположном конце зала Сансет откровенно срывается на кого-то из хранителей. Всего несколько резких, но достаточно громких фраз. Темпест оборачивается и смотрит на неё, Старлайт, наверное, слишком хорошая актриса. Ей удаётся притвориться даже перед самой собой, что ничего не происходит. Она жмёт на кнопку принтера и отправляет на печать две вырезки и три отчёта.

Шиммер уходит из зала быстро, а Темпест лишь потом возвращается взглядом к подруге. У той в руках уже несколько листов и зажатый в пальцах правой руки карандаш, несколько пометок, и она смотрит чётко в глаза бардовой, почувствовав на себе взгляд.

— Я пытаюсь сказать: не ввязывайся в неприятности, Темпест. Надеюсь, что услышала меня именно ты.

Наверное, Шедоу права, а она звучит слишком в стиле главы их команды. Наверное. Наверное, это и значит быть главной — пытаться оградить остальных от уже совершённых в своё время ошибок.

Темпест смотрит на неё несколько секунд, а на деле – куда-то сквозь девушку, будто прислушиваясь к чему-то, а потом скрещивает руки на груди.

— Ладно, — всё же соглашается. Выдыхает демонстративно и закатывая глаза. Делает одолжение и совершенно не скрывает этого.

— Не нарывайся, ладно? — уточняет патологоанатом ещё раз, указывая карандашом в её сторону. — Это касается Базы, нашей команды, Сансет и всей ситуации в целом.

— Я же сказала, что не буду, — фыркает метательница ножей немного иронично и разводит руки в сторону, приподнимая их. — Не волнуйся, мам, — и уходит.

Старлайт выдыхает тяжело, провожая её взглядом. Может, она и не права, но ей кажется, что лучше бы Шедоу оставалась в Вашингтоне. Она всё же слишком часто прислушивается к своим... "соседям по разуму". Из-за этого её к слежкам и поискам не допускают.

Глиммер переводит взгляд на бумаги в руках, что уже успели остыть после свежей печати. Ей бы стоило отдать их Сансет; ей бы стоило бросить всё это и вмешаться в то, что бы там ни происходило с тем хранителем пару минут назад. Быть везде она не умеет, а играть, оказывается, за все эти годы вошло в привычку. Главное — самой не начать во всё это верить; иногда кажется, что вот уже.

Не выжать бы себя, не вывернуть себя на изнанку.

Потому что Сансет, кажется, начинает.

---

Два или три дня Рэрити не спит, сама до конца не уверена сколько. Ей необходимо доказать подругам, что она хорошо помогает с поисками Рейнбоу и Твайлайт, что уже справляется. Ей необходимо доказать самой себе, что всё это — не такая большая проблема, что она ещё немного и обязательно выйдет на след Сараби, утрёт нос этим "хранителям". Ещё немного, и Дэш будет дома. Вместе со своей непутевой сожительницей, из-за которой всё и началось. Совсем немного, она просто не там ищет, ей всего лишь стоит заняться делом с более пристальным вниманием, ей всего лишь стоит подойти к вопросу глобально, не забывая про детали.

Сидеть на этой Базе, без какой-либо возможности выйти и просто поискать, дико бесит. Кучи бумажек с информацией, которые им украдкой копирует Абигейл, начинают практически заметно душить, давить, пытаться распластать под собой и похоронить. Она начинает курить ещё больше, чем курила до этого.

Жизнь в золотой клетке начинает заметно ломать.

Порой Рэрити откидывается на спинку кресла и минуту, чуть меньше тупо тяжело дышит. Как будто воздуха вокруг нет. Наверное, ей стоит всё же открывать окно в комнате после такого количества выкуренных сигарет. Эпплджек даёт наставления по уходу за местной оранжереей и тоже ищет какие-то зацепки, Пинки пытается принести красок в серую жизнь хранителей. А Рэр всё чаще ночами читает бумаги и, видимо, одна она сидит в комнате. Только дело не в сигаретном дыме; дело в почти что фантомных болях. Будто важный кусок пытаются оторвать.

Тело ломит от усталости — от усталости ли? — и порой хочется опуститься прямо на пол, сесть и, медленно дыша, перебивать бумаги в пальцах, совершенно несмотря на них, лишь выдыхая куда-то чуть в сторону светло-серый дым.

Со дня пропажи Рейнбоу почти прошла неделя.

Рэрити жертвует сном, Рэрити жертвует собственным стабильным состоянием. Рэрити готова пожертвовать всем, чем придётся, лишь бы только вернуть Дэш и не подставить Другую Сансет. Потому что даже незнакомый человек не заслуживает смертного приговора по чужой вине. И на какое-то мгновение в голове щёлкает что-то: Рэр плевать на Твайлайт. Ей абсолютно точно плевать на неё, для неё необходимо, чтобы Рейнбоу была жива, а Спаркл может хоть рваными ошмётками плоти, кусками мяса валяться по всему городу, по всему континенту.

Мысли дикие, мысли слишком жестокие и безосновательные.

Пытается заставить себя остановиться, пытается заставить себя не думать в подобном ключе. Смысл ведь состоит в том, чтобы найти их обеих, вернуть их обеих. Чтобы не пострадал никто. Эгоисткой в таких ситуациях быть точно не пристало.

Потому лишь прикуривает очередную сигарету, чуть закашливаясь от чересчур сильной затяжки. Усмехается себе под нос, мысленно сравнивая собственные лёгкие с той самой пепельницей, валяющейся на столе — приговором «переполнено пеплом».

Переполнено дымом.

Как скоро она прокурит все внутренность напрочь? Такое чувство, что это какое-то соревнование с тем, что будет напрягать хуже: отсутствие подруг или тотальная зависимость от никотина.

Она наливает на кухне уже не первую чашку кофе за последние пару часов, когда туда заходит Эпплджек. Бодрая, выспавшаяся и уже успевшая потренироваться. Кажется, выгоду от пребывания в этом месте извлекают все, кроме Рэр. Модельер делает глоток горячего и доливает в чашку ещё кофе из кофейника.

— Доброе утро, — выходит устало, но на лучшее она сейчас не способна.

ЭйДжей изучает содержимое холодильника и бубнит практически себе под нос.

— Да-да, разумеется, — высовывается из-за двери холодильника и чуть хмурит брови, сосредоточенно смотря на её лицо. — А ты сколько сегодня спала, Рэр?

Рэрити мотает головой, прищуривается, мол, неважно это. Только фермерша медленно закрывает дверцу холодильника и не переводит взгляд. Под глазами модельера залегают темные круги, сам взгляд немного затуманенный, пара сосудов полопалась в белках. Плечи напряжены, на лице откровенная заебаность, не усталость даже.

Рэрити никогда бы не позволила себе выглядеть так ужасно. Рэрити просто не может так.

Эпплджек мягко и медленно идет в её сторону.

— Сколько ты спала, Рэр? — звучит снова.

Она опять отмахивается, откусывает кусок сэндвича и пережёвывает демонстративно. ЭйДжей скептически приподнимает одну бровь. Серьёзно? Не может ответить, потому что рот набит. Таким простым трюком подруга от неё никак не отвяжется. Она подходит практически вплотную, буквально прижимает её к стенке.

Повторяет:

— Сколько?

— Какая разница, Эпплджек? — уже раздражается и Рэрити.

Но фермерша не отступает, многозначительно поднимает брови и смотрит чётко в глаза. Рэр закатывает глаза, отпивает кофе.

— Я не спала несколько дней. Два-три, не помню. Мне некогда спать, — и откусывает сэндвич. В следующую секунду ЭйДжей буквально вытаскивает еду у неё изо рта и резко кладёт на тарелку с крошками, и продолжает сверлить её взглядом.

Рэрити говорит:

— Прошу прощения, но, я как-то должна получать энергию из вне.

И уже тянется за чашкой кофе, фермерша перехватывает её руку и откровенно тащит за собой.

— Эпплджек, ты понимаешь, что оставляешь меня без завтрака?

Только на все её попытки "вразумить" подругу никак не реагируют. ЭйДжей тащит её до коридора.

— Ты идёшь спать, Рэр.

Модельер останавливается, одёргивая руку вместе с подругой, что слишком сильно вцепилась пальцами в её запястье, практически в ладонь, и точно не собирается отпускать и отступаться. Эпплджек останавливается в тридцати сантиметрах от неё, ближе.

— Что? Это просто смешно, Эпплджек.

Фермерше приходится развернуться, снова встретиться с ней взглядом. Решительность за светлой радужкой зелёных глаз. Несколько глубоких вдохов и практически провокация:

— Будешь со мной спорить. Да?

Рэрити ничего не говорит подруге, наверное, расслабляется буквально на секунду, но фермерша перехватывает её руку крепче и решительно направляется в сторону комнаты. Модельер бубнит что-то вроде: «Хорошо, я иду-иду, можешь не тащить меня, как нашкодившую кошку!» — но та лишь одаривает её скептическим взглядом и не выпускает до тех пор, пока они не оказываются у двери.

Рэр кивает в сторону двери.

Говорит:

— Всё, теперь довольна? Вот наша комната, я иду спать.

— Нет, не идёшь, — уверенно и немного скептически проговаривает ЭйДжей, качая головой. Нажимает на дверь ручки и взглядом указывает в комнату. — Вперёд.

Они заходят в комнату почти вместе; Эпплджек чуть сзади. Всё же выпускает её руку. Рэрити разворачивается к ней лицом, расставляет руки в стороны.

— Теперь всё?

ЭйДжей произносит серьёзно, складывая руки на груди.

— И ты пойдёшь спать, не читать эти бумажки? — чуть прищуривает глаза.

— Да, — согласиться с ней стоит больших усилий, это даже в тоне как следует прослеживается. Ситуация Рэрити совершенно не нравится.

— Не заставляй меня стягивать с тебя одежду, — хмыкает Эпплджек совершенно серьёзно.

Рэр говорит с нажимом:

— Обещаю.

Фермерша пожимает плечами.

— Смотри мне.

Несколько секунд пристального глаза в глаза, а потом она всё же разворачивается и уходит, чуть хлопнув за собой дверью. Рэр закрывает лицо руками и тяжело выдыхает. Усталость давит тяжёлым пластом, Эпплджек права, ей нужен отдых. И по сути, она может продолжить свои дела. Тупо сесть за стол и разбираться в той кипе не разобранных бумаг с информацией, что с каждым днём лишь прибавляются, никак не уменьшаются, совершенно не думают уменьшаться. А зайдёт ЭйДжей через час, решив проверить, можно гаркнуть, что надо искать Дэш, что не фермерше её учить. Да, возможно, обидится. Но зато она со всем разберётся, хотя бы приблизится к тому, чтобы разобраться. Или можно вообще закрыть дверь, чтобы никто не входил.

Рэрити присаживается на край кровати, убирает руки от лица. Ей слишком нужен отдых, а Эпплджек в который раз знает её лучше, чем она сама. В который раз толкает её в верном направлении, а она упрямится.

В итоге, всё же Эпплджек добивается своего — по крайней мере, мысленно модельер называет это именно так, когда стягивает с себя одежду и падает на кровать, — потому что она всё же засыпает.

Отрубает практически сразу.

Эпплджек и правда спустя два с небольшим часа возвращается. Осторожно открывает дверь, практически бесшумно, и заглядывает. Замечает, что Рэр всё же на кровати, спит и наконец отдыхает, а не перебирает информацию. Её взгляд далеко не сразу падает на стол. Откровенно заваленный. Такого беспорядка в обители Рэрити она давно не видела. Когда-то давно модельер была педанткой, сейчас же просто пытается справляться со всем вне зависимости от педантизма, что некогда был ей присущ. ЭйДжей догадывается, что и сейчас присущ; Рэр лишь расставляет приоритеты.

Дверь закрывает так же тихо, как и открывала. И уходит. Подруге необходим отдых, хотя бы немного.

Уходит, чтобы вернуться вечером, захватив несколько свежих папок с информацией. Рэр всё ещё спит, когда она возвращается. Эпплджек старается вести себя тихо, но ту, похоже, не разбудит и без того ничего. Усталость даёт о себе знать.

Она вытряхивает переполненную пепельницу в мусорку, мысленно отмечая, что курить Рэрити стала больше. Хочется во всём винить Рейнбоу, но она не может. Периодически кидает взгляд в сторону кровати и продолжает разбираться на столе, включив лампу там же, чтобы не будить подругу ярким светом.

На уборку уходит большая часть вечера. Рэр несколько раз поворачивается во сне, но не просыпается. Так она точно не станет спорить и отговаривать.

Часть работы фермерша берёт на себя. Для неё вся эта вычитка до ужаса скучна и однообразна, но Рэр не справляется, хранители не справляются. Потому она проводит половину ночи, сидя за столом и перечитывая листы один за другим.

«Убит...», «Украдено...», «Обнаружено...».

Нет. Нет. Нет. Не то!

У неё уже голова болит от всего этого. Эпплджек искренне не понимает, как Рэр вообще выдерживает, учитывая всю ситуацию в целом. Она временами переключается к собственным сводкам, которые недавно выкрала из чьего-то кабинета. Это хоть как-то разгружает мозги. Шея затекает настолько, что разминать её помогает так себе. О горячем душе остается пока лишь думать; через пару часов пойдёт.

А пока надо разобраться хотя бы с одной стопкой.

ЭйДжей фыркает себе под нос, думая о том, что всё это больше подходит Другой Сансет. Скорее всего, та настолько уже погрязла во всём этом, настолько во всём разбирается, что для неё большого труда не представляет разбираться со всем, происходящем на Базе.

Она ищет на столе степлер, выдвигает верхний ящик и не находит. Потом выдвигает другие. В нижнем валяется несколько блоков сигарет (Откуда она их берёт?! Кто-то по-любому помогает!). Эпплджек задвигает ящик, переводя взгляд в сторону кровати.

Поджимает губы, снова осматривает стол.

А потом медленно поднимается и тихо подходит к кровати, садится на край и тихо зовет её по имени, реакции ноль. Как спала, спиной к ней, так и спит.

Эпплджек зовет чуть громче.

Эпплджек говорит:

— Рэр, проснись.

Реакции снова никакой. Она повторяет:

— Рэр, прос… — касается её плеча, и модельер дёргается практически моментально. Просыпается, перехватывая её руку больно за запястье, почти сталкивается с ней лбами. — Тшш, спокойно, это я.

Говорит, дыхание чуть свистящим получается:

— Запястье, Рэр.

Последние слова получаются тише, на более высоких нотах.

Рэрити смотрит на неё сонно, слишком сосредоточенно и медленно выпускает руку. Взглядом тормозит на глазах. Узнаёт.

— Прости, — грудным голосом, низко, чуть хрипло после сна. — Рефлексы.

ЭйДжей улыбается. Касается другой ладонью её щеки, мизинцем и безымянным чуть цепляет шею.

— Всё хорошо.

Рэрити кивает, сглатывает и закрывает глаза на мгновение, медленно открывает их. Они, наверное, слишком близко. Дышать тяжело, потому что Эпплджек слишком близко и забирает весь воздух себе. По крайней мере, в голове это формируется именно так. А ещё Рэр почему-то замечает, что в комнате темно, а на ЭйДжей какой-то кардиган (Откуда они только берутся?!).

— Ты слишком сильно вымоталась, — заботливо произносит фермерша.

Кивает Рэр как-то заторможено и прочищает горло, чтобы не хрипеть. Светлые распущенные волосы в основном собраны справа, слева оголяя шею. Эпплджек редко распускает волосы. Практически никогда. Кардиган и правда ей идёт, наверное. Рэр смотрит снова ей в глаза, всего на секунду скользнув по светлому материалу взглядом чуть ниже.

— Что ты хотела?

— Степлер, — уверено отзывается Эпплджек и убирает руку с её щеки, напоследок пару раз погладив кожу большим пальцем.

Рэрити откидывается спиной на подушку и рукой указывает в сторону стола.

— Нижний ящик.

В ответ сразу же звучит:

— Проверяла. Там сигареты.

Модельер переводит на неё взгляд. Снова прочищает горло.

— Под ними.

ЭйДжей кивает и поднимается с кровати; кажется, что матрац так и должен был чуть прогибаться, а теперь что-то не то. Рэрити следит за её спиной, когда она идёт к столу. Следит за тем, как она усаживается на стул и наклоняется, чтобы достать степлер. Спустя пару секунд приподнимает над столом степлер.

— Нашла, — потом поднимает голову и улыбается ей.

Рэрити думает, что ей показалось что-то не то. Рэрити думает, что спросонья мозг придумывает слишком много всего лишнего, не до конца разграничивая сон и реальность.

Ещё шесть с половиной секунд она смотрит на Эпплджек, довольную, улыбающуюся ей, а потом кивает, переворачивается на другой бок и закрывает глаза, сделав несколько глубоких вдохов. Свет от лампы со стола совсем не мешает, свет от лампы со стола совсем не имеет значения. ЭйДжей права, ей просто необходимо отдохнуть. Поспасть ещё несколько часов, потом вернуться к информации, к поискам Рейбоу и Твайлайт, к вроде как опасному Сараби.

Её утягивает в сон так же легко, как и до этого.

А там — потом, когда проснётся, — перестанет казаться то, чего и быть никогда не было. Точно перестанет.

Глава 8 «Из огня да в полымя» ч.1 – Сансет

Знаю-знаю, это всё-таки фик об ЭйДжей и Рэрити, потому сюжета тут должно быть чуть меньше, чем их самих. Но, блин))
Потому я решила разбить данную главу на две части, чтобы разбавить Сансет и Старлайт пейрингом. Если вам интересны конкретно взаимоотношения героев – смело открывайте вторую часть.

Вода шумит в самом сознании, в самих мозгах. Смешивается с серым веществом, разжижает его; звук умиротворяет, но совершенно никак не будит. Струи теплой, почти горячей воды бьют по коже, звук в ушах всё ещё стойкий. Негромкий вроде, но слишком отчетливый. Она подставляет голову прямо под воду, прикрывает глаза и рукой упирается в кафельную стену. Спустя семнадцать с половиной секунд закручивает вентиль крана. Ладонью проводит по лицу и выходит из душа, почти сразу же цепляя полотенце с крючка на стене.

Так, наверное, ощущается временный отдых. Всего лишь промежуточная передышка, которой не было в течении нескольких дней. Сансет задницей усаживается на банкетку, трёт полотенцем волосы. Сон почти целый день, возможность оттереть с лица остатки макияжа и банально горячий душ. Заменить это убойной дозой кофеина или несколькими бодрящими ударами по морде все равно не получится. Делает глубокий вдох, воздух ноздрями тянет и выдыхает. На некоторое время так и замирает на гребанной банкетке, с полотенцем в руках и перепутанными мыслями.

Осознание того, что никогда ещё так близко к казни не была всё ещё ломает.

И весь этот её отдых может катиться к херам собачьим; оно помогает лишь на половину. Она будто бы измотана где-то глубже, дальше, чем на уровне болящих мышц, на уровне ощутимого и понятного.

Она натягивает одежду, влезая в эту самую усталость, что дальше понимания, снова. Никуда она не и не исчезает, не девается и не испаряется. Можно кормить себя уверенностью — фальшивой, разумеется, фальшивой — в том, что все закончится скоро. Что у всего есть срок годности, что эта моральная истощенность тоже скоро сойдет на нет. Как только радужная девчонка вернется; она же Верность, она должна вернуться.

Думать совершенно нет никакого желания. И на псевдо-настоящие убеждения времени совершенно нет.

Сансет возвращается в кабинет из душа, когда Абигейл выходит оттуда же. Глаза уставшие, она разве что не засыпает. Зевает и натянуто улыбается ей; натянуто, но все же не фальшиво. Разница есть, Шиммер видит эту разницу. Вервольф протягивает ей папку, которую хранительница забирает у неё из рук практически на автомате, задевая по касательной её пальцы.

— Я знаю, где искать элементы, — произносит она и взглядом указывает на папку.

Она затягивает ремень куртки туже, чуть поджимает губы, не фальшивит. Совершенно не фальшивит. А Сансет где-то в прострации. Она сквозь вервольфа смотрит и пытается понять, что та только что сказала. Что-то про еду, нет?

Шиммер переводит взгляд на карие глаза хищника. Абигейл едва удерживается, чтобы не закатить глаза и снова повторяет ту же фразу. А затем добавляет:

— Не выматывайтесь так больше. Это не идёт на пользу хорошему войну.

У Сансет почему-то вдруг ком в горле. Она взгляд на вервольфа переводит, кивает, поймав её серьезный, слишком пронзительный взгляд. Вблизи ее темно-карие кажутся едва ли не затягивающими.

— Хорошо, — одобрительно проговаривает Абигейл и направляется дальше по небольшому коридору, в собственную спальню, что четко напротив окна большого. — Я на боковую.

А Сансет прочищает горло и слегка заторможено переводит взгляд на папку в руках.

Здесь результаты её работы за всю ночь. Хранительница отрывается взглядом от папки, смотрит на закрытую дверь в спальню помощницы всего секунду-две, точно не больше трех. И делает несколько шагов в сторону кабинета, закрывает за собой дверь.

Они с Абигейл потратили всю ночь, разобрались почти со всеми бумагами. Сделали едва ли не невозможное. И итоги в тонкой папке, что у неё в руках. Тонкий кусок пластика ощущается глотком воздуха. Намного более явным и чистым, чем тот, что Старлайт всякий раз впускает в её кабинет, когда Шиммер слишком долго засиживается за очередной бумажной работой, параллельно забывая выключить кондиционер, который каким-то неведомым образом помогает сосредоточиться.

Сансет подбирает другие папки со стола, другие бумаги и отчеты. Вервольф сделала не намного больше. И отчасти Шиммер думает, что стоит бы за ней перепроверить. Не для неё все эти бумажки, ей лучше по улицам бегать, всяких гадов по запаху выслеживать, да драться остервенело, как волкам настоящим подобает. Ей бы перепроверить, но и так слишком много времени потрачено. Этот неуместный отдых — роскошь во времени, которого у неё нет и не было.

Сансет относит все необходимые документы в кабинет, расставляет по местам. Пара почти не несущих в себе информации отчетов отправляется драконьей почтой в Совет. Это даже иронично — нести отчетность перед теми, кто едва ли не открыто заявляют, что каждая База сама за себя; если кто-то сложит оружие, то их и не упрекнут.

Лицемерия слишком много последнее время.

В главном зале Шиммер натыкается на Сноуфлейка, наклонившегося к одному из мониторов и объясняющего одному из нефилимов, как проще отследить сигнал.

— Ты вернулся? — удивлённо спрашивает Сансет, едва сдерживая поток ругательств.

Он поворачивает голову в её сторону и хмыкает, пожимая плечами.

— С моей стороны было бы нетактично и просто инфантильно вдруг исчезнуть навсегда, даже не сказав тебе лично о деталях моей работы, перекинув на тебя всю ответственность. Да и меры были вынужденные, так что очевидно, что рано или поздно я бы все равно вернулся.

Сансет думает, что это «поздно» им точно никак не помогло бы. Да и отчего-то кажется, что Сноуфлейк вполне себе могл бы залечь где-нибудь в мире лошадок. Остаться там и не выполнять свою работу как по часам. Вроде бы пока это самое защищенное место, так почему бы и не обезопасить себя?

А они почему до сих пор здесь?

Можно оправдаться, конечно, тем, что на них держится чуть ли не вся система. На Сансет, на Старлайт с Абигейл и даже на почти сумасшедшей Темпест. Или же можно принять реальность: каждая из них здесь, потому что остальные здесь; потому что они слишком сильно привыкли к жизни по ту сторону портала.

Мист поправляет ремень тяжелой сумки на плече, Сансет замечает, что у него ладонь перетянута плотным эластичным бинтом.

— Наткнулся на проблемы? — уточняет она, взглядом указывает на руку, когда он непонимающе на неё смотрит.

— А, это? — отмахивается он тут же. — Ручку расписывал, — явно издевается, но потом всё же добавляет серьёзно: — Ерунда. Потянул, наверное. Рассказывай, какие данные нашли вы, потом перейдём к результатам, что есть у меня.

Они отходят от стола, голос на тон или на два понижают, чтобы не привлекать внимание к разговору.

Куча бесполезных слежек, куча ни к чему не приведших поисков, куча левой информации, которая либо заранее была неверна, либо в процессе поиска стала совершенно неактуальной. Чем дальше искали, тем больше путались.

Под конец всего этого щелчком в мозгу — Абигейл же сказала, что нашла. А она, идиотка, даже не просмотрела папку, впихнула её на полки вместе с другими. Сноуфлейк многозначительно вскидывает брови.

— Я скину сумку, встретимся в моём кабинете. То есть в твоём.

— Ну уж нет, он твой, раз уж ты вернулся, то сам разгребай это дерьмо! — тут же отзывается Шиммер.

Мист заказывает глаза и скрывается за поворотом. Надо сказать, что несмотря на кучу папок, Сансет достаточно быстро находит нужную в кабинете, параллельно мысленно материт себя, потому что эта папка и данные в ней — самое главное, приоритет номер один, а она так быстро забыла о ней. У неё точно голова перестает соображать после пропажи Верности, она явно не о том постоянно думает.

Первое, что она говорит, когда дверь открывается и заходит Мист:

— Австрия.

Надзиратель смотрит удивленным взглядом. Кивает как-то рассеянно.

— Австрия, — соглашается, сжимая тонкую папку в своих ладонях. — Грац?

— Именно, — отзывается Шиммер.

А Сноуфлейк усмехается и свою папку кидает на стол. Практически поверх её. Всё наконец-то складывается.

— Поздравляю, — говорит он, — мы знаем, где их искать.

Сансет говорит:

— Нам понадобится десять-двенадцать хранителей, чтобы наверняка. Разумеется, мы с Абигейл пойдём. Час на сбор людей, полчаса на…

Он останавливает её поток уверенной речи поднятой рукой, указательным пальцем в воздухе, меняется в лице. Она смотрит на него непонимающе, чуть голову наклоняет. Мист выдыхает тяжело.

— Мы не можем идти сейчас.

— Что? — переспрашивает она таким тоном, будто он только что какую-то глупость вселенских масштабов ляпнул. — Конечно, можем. Может и сделаем это. Потому что, если ты ещё не забыл, то Верность и Магия уже не первый день проводят в компании этого выродка. И я почему-то сомневаюсь, что они проводят время за кофейным столиком, обсуждая погоду.

Мист видит, что она начинает заводиться. Мист моментально включает начальника. Мист переключается с такой скоростью, в лице меняется. Становится непробиваемым и непреклонным.

Он говорит:

— Нам нужны детали. Я не могу просто отправить десяток хранителей вместе с вами, а вы вообще-то лучшее, что у нас есть, ради непродуманной авантюры.

Звучит убедительно, звучит настойчиво.

Звучит взвешенно, правильно, верно и разумно.

Только вот для Сансет его слова максимально расчётливые, и расчёты эти неверны. В этих его расчетах куча просчетов. Они и так потеряли кучу времени, они и так, как слепые щенки, тыкались во все щели в поисках любых зацепок.

А сейчас он говорит, что им нужно подождать! Им нужны детали! Она, кажется, закипает.

— Ты понимаешь, что каждый день промедления нам дорого обойдётся? — Шиммер повышает голос, Шиммер фактически прожигает его взглядом; Сноуфлейк выдерживает её взгляд с поразительной стойкостью. — Ты, кажется, забываешь, что мы находимся в состоянии войны.

— Это касается тебя лично, потому ты и не можешь мыслить логически, я всё понимаю, но сбавь тон, Шиммер. Я не потерплю такого отношения к себе.

Ей хочется высказать ей все, что она о нем думает в этот момент. Херов бюрократ, ничем не отличающийся от других. Им действовать нужно, а не рассуждать о каких-то незначительных деталях. Мист складывает руки на груди и приподнимает брови, всем своим видом показывает, что ждет, что же она скажет дальше. Ждёт и почти готов парировать любую фразу.

Она морщится, слишком явно прописывая эмоции на лице, и отворачивается от него. Стар говорила, что надо быть сдержаннее.

— Если с ними что-то случится, — понимает, что должна больше волновать Магия; всё равно её значимость отходит куда-то на второй план, — я с тебя шкуру спущу, перед тем как сама откинусь. Любой ценой тебя на дно утащу. Ты совсем уже потерял хватку в практической стороне вопроса, да? Ты понятия не имеешь, насколько важно действовать немедленно.

Сноуфлейк звучит сухо и коротко. Сноуфлейк не подпускает её слова даже близко, лишь жмёт плечами и хмыкает.

— Ты не куда не пойдёшь, Шиммер. Даже не надейся. Любое несанкционированное действие, и я отдам тебя под суд.

У неё на дне зрачков злость, он смотрит четко на неё, не отводя взгляда, не допуская ни мгновения слабости. Потому что не она будет говорить ему, как и что делать. Не для того он информацию добывал по кускам, собирал едва ли не из пыли. У Сансет чуть подрагивает от раздражения мышца у носа. Сдерживать себя старается, пытается ещё контролировать себя, чтобы не сорваться на откровенные оры, чтобы не собрать у его кабинета половину Базы.

У неё на языке крутится одно и то же «вот как значит», но она молчит. Прошивает его взглядом насквозь.

Было бы в нем чуть больше гнили, он бы обязательно самодовольно улыбнулся.

Ничего подобного. Мист только кивает в сторону папок на столе. Говорит:

— Займись деталями. Чем быстрее найдёшь нужное количество зацепок, тем быстрее я дам добро на эту операцию. Но не до того, как ты положишь на этот самый стол, — и указательным пальцем по деревянной лаковой поверхности, — отчёт о примерном количестве людей при Сараби, о количестве оружия внутри здания и об охранной системе. Не раньше. Точка.

Она поднимает ладонь, собирается что-то сказать, но лишь пальцами загребает воздух. Зубы сцепляет плотнее, взгляд слишком тяжёлый. Он садится за стол, складывает руки, опирается на ровную поверхность. Уверенный и несгибаемый. Он ведь и правда отправит её под суд; Сансет удивляется, как её до сих пор не отстранили. Он ведь и правда может. Сноуфлейк чуть ведёт забинтованной ладонью.

— Вопросы? — произносит он буднично, берёт в руки папки и протягивает ей.

Эти папки из его ладони она практически вырывает, чуть головой ведёт псевдо-уважительно. И захлопывает за собой дверь, когда выходит.

Злость закипает на одном уровне с какой-то беспомощностью. Она едва успевает сделать глубокий вдох, как только выходит в коридор. Ещё не успевает как следует остыть и найти крупицы здравого смысла в словах Сноуфлейка.

Темпест рядом будто бы материализуется из неоткуда.

— Ого, ну и что произошло? — спрашивает она так, что её приподнятое настроение сочится между звуками. Руки в карманах, на лице довольная улыбка.

Сансет переводит на метательницу ножей тяжёлый взгляд.

— Подслушивала? — выходит раздражённо.

А Шедоу глаза закатывает, будто бы передразнивая её, будто бы пародируя её обычную манеру.

— Вообще-то я собиралась выбить себе миссию в поисковой группе. Ну так, чисто для протокола. Так что с технической стороны, я не подслушивала, а случайно услышала, как ты не в самом доброжелательном тоне говорила с Мистом. А он вообще-то уже надзиратель.

Сансет прочищает горло. Бубнит под нос:

— Да, конечно, — иронии в словах больше нужного.

Она уже делает шаг в сторону. Рукой цепляется за стену, её передергивает. Резко, всего на какое мгновение, но слишком отчётливо. Почти ударом тока, Сансет глаза зажмуривает, открывает через две с половиной секунды.

Темпест ладонью хлопает её по плечу, чуть наклоняется.

— Всё в порядке?

— Да, — тут же отмахивается Сансет. — Ничего не произошло, всё в полном порядке.

Воздух какой-то слишком плотный, она откашливается, потом снова поворачивается к младшей помощнице лицом. Та смотрит на неё с какой-то подозрительностью во взгляде. Не до конца верит в это проклятое «всё в порядке», но тему всё же не развивает.

Мысленно Шимммер благодарит её за это.

— Раз ты так хотела помочь, — говорит Сансет, — то помогай. Нам нужно как можно больше деталей касательно местоположения Сараби в Граце. Данных мало, а без данных у нас нет ни Верности, ни Магии, ни возможности двинуться куда-либо из Риверсайда.

И последние слова слишком много раздражения выдают. Не её мнение, Сноуфлейка. Она его лишь пересказывает — и абсолютно точно без какого-либо удовольствия. По выражению лица понятно, по сведенным бровям. Сансет замечает взгляд Темпест где-то у её бока, у живота. Потом только понимает, что ладонью зажимает ровно то место, на котором когда-то был рубец страшный. Тогда, несколько лет назад, Сансет впервые по-настоящему испугалась.

— Всё ещё в норме? — несколько скептически спрашивает Шедоу. Сансет ладонь убирает, перехватывает папки двумя руками. Чуть поджимает уголок губ, хмурится. Темпест воспринимает это как прямую инструкцию к смене темы. — Так что там про телепата?

И тянется за папками; Шиммер выпускает их сразу же, даже не до конца отдавая себе в этом отчёт.

Темпест говорит:

— Давай будем разбираться.

У Сансет вспышками в мозгу: Где чёртова девчонка?

Яркими всполохами: разве нельзя было подумать о ком-то ещё?!

Парой глубоких вдохов все проходит. Взгляд даже расфокусироваться не успевает, она пропускает мимо ушей ещё несколько фраз Шедоу. Ныряет в мысли слишком глубоко, вокруг вакуумом воздух ощущается. А потом, быстрее, чем по щелчку пальцев, всё моментально возвращается в норму.

— Ну так я иду? — спрашивает Темпест, большим пальцем указывает за собственное плечо.

На лице у Сансет отчётливое непонимание. Вероятно, те несколько фраз, что пролетели мимо неё, несли больше информации, чем можно было предположить сначала.

Шедоу шумно выдыхает, строит недовольное выражение лица и ведёт головой.

— Будить Абигейл, — поясняет она. — Хотя она и так, скорее всего, уже встала.

И уже поворачивается на пятках, когда Шиммер одергивает её за руку, перехватывает взгляд, смотрит настойчиво и уверенно. Темпест думает: давит авторитетом.

— Она ночь не спала, — на спокойное лицо Шедоу зачем-то поясняет: — Мы уже чёрт знает сколько дней с бумагами возимся. Даже ей, с собачьей выносливостью, надо отдохнуть.

Темпест предлагает альтернативу:

— Тогда иду за Стар. Ей всё равно делать нечего.

Права.

Стопроцентно права. Шиммер сухо кивает. Без адекватной помощи они не справятся; она не справится.

---

Старлайт открывает дверь абсолютно заспанная, едва открывающая глаза и кое-как запахнув халат. Несколько часов — не то, на что она рассчитывала, когда уходила спать. Хотя, с другой стороны, учитывая извечное состояние поисков, учитывая то, что в любое время они могут сорваться из Базы, прихватив с собой оружие, эти несколько часов – намного лучше, чем ничего.

Она смотрит на Темпест, подпирает предплечьем дверной косяк.

— Чего тебе, Росомаха? — зевает, прикрыв рот рукой, и старается держать глаза открытыми.

— Нужны детали по поводу местонахождения Сараби, — сходу говорит она.

Глиммер зевает снова. Окончательно напрягает взгляд, практически полностью просыпается.

— Всё нужное вроде бы Абигейл нашла. Она заходила ко мне утром. Спроси у Сансет папку. Светло серую, кажется, — и уже готовится закрыть дверь, мысленно думает о том, как упадёт обратно на кровать.

Только Шедоу поднимает где-то на уровень её глаз ту самую папку. И поджимает губы, потом улыбается.

— Сноуфлейку нужны детали. Без них не будет операции, а значит, что не будет Элементов.

— Ради магии, он совсем уже с катушек слетел, — бубнит себе под нос Стар. Темпест хмыкает, мысленно отмечая, что сейчас она чем-то сильно напоминает главную в их команде. Глиммер снова смотрит на неё и соглашается. Говорит: — Раз уж нужны детали, мы найдём ему эти детали. И потом он может идти в задницу, если за время наших поисков Магия или Верность пострадает.

Темпест выглядит довольной, а Старлайт хочется матом покрыть чёртова Миста, что периодически вставляет палки в колеса. Она обещает, что скоро придёт, дверь закрывает с тихим щелчком. Волосы прихватывает резинкой, сбрасывает халат и лезет в шкаф, особо не присматриваясь к одежде, которую вытаскивает. Всё, что здесь находится, и так обеспечит ей безупречный внешний вид. Это и хороший макияж, скрывающий усталость на лице, подчеркивающий губы и превращая её в ту самую привычную для всех Старлайт Глиммер, которая настолько оптимистичная, что вообще странно, что реальная, живая, существующая.

Звучными ударами каблуков по полу. И если улыбнуться, если притвориться в очередной раз, то она просто неотразима. Никакой усталости и не было, она прекрасно спала, у неё всё просто потрясающе. И она совсем не хочет разнести половину кабинета надзирателя, наорав на него, что пока они медлят, Магия может пострадать. Пока они медлят, положение Сансет не становится лучше без Верности. Им нужно, блядь, вернуть этих обоих, им это едва ли не физически необходимо, а Мисту нужны какие-то вшивые детали.

Буря только глубоко внутри, снаружи она улыбается и обменивается вполне дружелюбными фразами с хранителями, с которыми пересекается в коридоре, на кухне, даже в главном зале. Она пытается отчасти даже убедить сама себя, что нужны им детали, нужны. Потому что бросаться в омут с головой глупо. Потому что они и так все уставшие, вымотанные.

И Темпест они не могут взять с собой.

Она будет орать до сорванных голосовых связок, но не пустит её. Шедоу не хватает практики, она не знает, на что Сараби способен. Она не может контролировать себя. Не может не слушать эти чёртовы голоса.

Для Стар вообще чудом является то, что Шедоу до сих пор в клинику не отправили, не изолировали. Она же "опасна". Вдруг эти её "соседи по разуму" скажут убить кого-нибудь! Прям мерзко становится от этого.

У Старлайт, кажется, слишком явно выраженные чувства по отношению к своим друзьям. Её желание всегда оградить Темпест, Сансет и Абигейл порой граничит едва ли не с манией. Кто кого ещё защищать должен: Шиммер старше её на два года, выше чуть ли не на две головы. И уж точно физически сильнее.

Абигейл сама кого хочешь оградит. А если кто-то не согласен – даст по голове и оградит. У неё защита на генетическом уровне и эмоции всегда в узде. Иногда создаётся впечатление, что вервольф из паралельного мира – самый адекватный человек в их команде.

Дверь в библиотеку она толкает носком туфли, чуть бедром придерживает, когда заходит, в руках держит кофейник и несколько сэндвичей.

— Я принесла еду, — говорит громко, ещё не дойдя до диванов, до очередного закутка между книжными полками.

— Абсолютно точно не голодные! — моментально парирует Темпест.

Глиммер фыркает и ставит еду на журнальный столик, стоящий в центре между диванами и креслами. Ловит на себе внимательный взгляд старшей хранительницы и улыбается шире.

— Это не я готовила, расслабьтесь. Хотя я могла бы и обидеться.

— Чашки, — говорит Шедоу, крутя в пальцах карандаш.

Стар переводит на неё взгляд, а та поднимается с дивана.

— Под кофе нужны чашки. Ладно, садись, я сама сбегаю, — и направляется вдоль стеллажа, разворачивается через пару шагов, продолжает идти спиной вперёд и бросает: — Без меня не находите ничего интересного!

— Иди уже, — несколько снисходительно смеётся Старлайт. Потом замечает, что Сансет и взгляд от листов в руках не приподнимает. По её напряженному выражению лица замечает, что не одной ей здесь не нравится вся эта идея, не одна она считает всё это бестолковой тратой времени.

Два шага, слишком гулко удары каблуков о паркет раздаются в её голове. Глиммер садится рядом с ней на диван. Шиммер почему-то моментально чувствует себя не в своей тарелке. Прочищает горло и отсаживается.

— Что? — несколько озадаченно спрашивает Старлацт, поворачивая голову в её сторону.

Она пересекается с патологоанатом взглядом. Задерживает взгляд чуть дольше обычного.

— Ничего, — звучит как-то глухо и моментально погружается обратно в бумаги. Глиммер тянется за картой Граца, искоса поглядывает в её сторону.

Всё дело в усталости. Разумеется, в ней. За один день такое не проходит. Как только Верность и Магия вернутся, Сансет сможет нормально отдохнуть. Глиммер прихватывает карандаш со стола и один из сэндвичей, завёрнутых в бумагу. Протягивает ей.

— Я не удивлюсь, если ты и есть забываешь, поэтому давай, вперёд.

Сансет берёт сэндвич у неё из рук молча, цепляет пальцами её пальцы. У неё уже с координацией начинаются проблемы. Они снова пересекаются взглядами.

— Спасибо, да, — несколько заторможено получается.

А Шиммер в голову будто ваты напихали.

У неё в голове лишь «SOS» бегущей строкой проносится.

Хочет вскочить и сбежать куда-нибудь. Хочется не думать о том, что если девчонка не вернётся, то ей не жить больше. Забыть. Наплевать. Уйти.

Темпест возвращается скоро, ставит чашки на стол и даже наливает кофе в каждую, абсолютно лишний жест, как мысленно отмечает про себя Сансет. Шиммер сфокусировать внимание на работе не так просто оказывается. Она проклинает тот момент, когда поддалась усталости, когда решила, что от нескольких часов сна её работоспособность никак не пострадает. Очевидно, страдает. Очевидно, ещё как страдает.

Старлайт и Темпест слишком громко обсуждают карту города, планировку улиц, местоположение дома на карте. Шиммер хочется гаркнуть, чтобы они вдвоём не мешали ей, потому что у неё мозги начинают плавиться. Шиммер хочется гаркнуть, а Стар закидывает ногу на ногу, он боковым зрением замечает.

Бумаг слишком много, по последним отчётам, по слежкам данных крайне мало. Шедоу говорит о том, что туда по-любому надо сунуться, что банально выйти в город и прочесать местность вокруг дома. Мозги в жижу, в мякоть, плавающую в воде. И на фоне всего этого каждый раз, когда она отрывает взгляд от бумаг, так или иначе натыкается на одну из девушек.

— С тобой всё хорошо, Сансет? — спрашивает Глиммер и локтем упирается в подлокотник.

— Безупречно, — парирует Шиммер слишком иронично, слишком резко и пропитано в раздражении. — А теперь давайте просто займёмся чёртовыми деталями. Бесполезный треп не вернёт нам Верность.

Старлайт хочет добавить, что ещё и Магию.

Старлайт скашивает взгляд в сторону стола и думает, что лучше промолчать.

Темпест хмыкает, указывает карандашом в сторону бывшей надзирательницы, совершенно точно обращается не к ней, а патологоанатому. Говорит:

— Она сегодня, похоже, весь день такая, — широко улыбается, обнажая зубы, когда ловит раздражённый взгляд Сансет на себе. — Ещё и этот твой приступ в коридоре.

— Какой приступ? — настораживается Глиммер, откладывая бумаги себе на колени.

— Не было никакого приступа, Темпест, — бросает Шиммер. — Уймись уже и будь профессионалом.

У неё во взгляде настороженность и беспокойство лишь разгорается, Сансет буквально прикипает взглядом к бумагам, игнорирует происходящее максимально. Им нужно разобраться с деталями, если потребуется, отправить поисковую группу на место для выяснения ситуации чуть глубже. Им некогда заниматься всей той незначительной херней, в которой начинают копаться её помощницы.

Только Шедоу пропускает её фразу мимо ушей, делает вид, что ничего не слышала, снова обращается исключительно к Старлайт, откусывая кусок сэндвича:

— Я не уверена, что до конца понимаю, как работают панические атаки, но её скрутило в коридоре утром у кабинета Сноуфлейка, отпустило через пару секунд буквально.

— Темпест! — Сансет повышает голос резко, практически уничтожает ту взглядом.

Глиммер воздух тянет носом, делает глубокий вдох. Атмосфера вокруг становится настолько тягучей и плотной, что хочется ладонями воздух разводить. Сансет злится, Сансет злится так, что патологоанатом чувствует её злость едва ли не кожей. Она затыкается, она молчит и смотрит куда-то на стол перед собой. Приходится вовремя себя одернуть, чтобы не попытаться успокоить Шиммер Она не станет вмешиваться в их разборки. Подливать горючего в злость Сансет тоже не станет.

Зато отчетливо понимает, что им надо быстрее разобраться с этими проклятыми деталями. Им нужно перестать есть, спать, думать о чем-то кроме того, как вытащить Верность и Магию.

Она вспоминает труп Ноутфри и мысленно жалеет, что тот до сих пор не лежит в морге. Помощи от него мало, да и она должна быть не в морге, а здесь и сейчас, разбираться в намного более важной проблеме.

И всё это до того, как произойдёт что-то, что уже не получится исправить.

Глава 9 «Из огня да в полымя» ч.2 – Рэрити

Товарисчи, пишите комментарии) Так мне будет легче понять, что вам нравится, а что – нет)

У неё шелк по ногам скользит складками ткани, чертовыми зелёными оттенками расходится при плохом освещении от лампы на столе.

Темнее, светлее, снова темнее.

Подол платья до середины бедра доходит, ткань драпировкой собирается. V-образным вырезом притягивает внимание, взгляд соскальзывает по этой самой ткани вниз, будто этим же взглядом и можно коснуться шёлка, проехаться по нему. У неё рот чуть приоткрыт, она её дыхание чувствует, слышит отчетливо. Слишком жарко, дышать нечем, свежего воздуха в комнате не хватает, ветра. И взгляд какой-то ошалелый, взгляд невозможный и четко в глаза. Проклятый взгляд, все только портящий.

Взгляд, снимающий всё с ручника.

Взгляд, отпускающий все тормоза окончательно.

Как щелчком в голове, всё сменяется на несколько мгновений абсолютной черноты перед глазами, а потом она открывает глаза с одной-единственной мыслью, что полностью сформирована в голове, что слишком отчетливо звучит там.

Это ненормально.

Ненормально, блядь, что только что ей снилась максимально развязной собственная подруга. Ненормально, что после таких снов у неё не желание проблеваться и отвращение, а желание дикое, сумасшедшее.

Рэрити подушку на лицо кладёт, прижимает плотнее и обреченно стонет.

Она определённо точно тронулась.

Почти половина дня уходит на то, чтобы убедить себя, что контролировать все вообще-то нереально. И в этот список как раз попадают сны. Бессознательные процессы, которые вообще происходят рандомно. Которые не поддаются логике или каким-то алгоритмам. Рэрити ненавидит собственный мозг, с легкостью кроющий всё это аргументами в три, пять, десять этажей. Во-первых, это ненормально и до пизды странно (она ебанутая, на всю голову ебанутая; мат в мыслях не процеживается, не фильтруется абсолютно). Во-вторых, она совершенно точно гетеро и у неё есть Блюбалд, все их ссоры ничего не значат. В-третьих, да у неё, блядь, просто крыша едет уже! Если так пойдет и дальше, то ей придется показаться психиатр. Ей придется мозги прочистить как следует.

Позвонить Блюбалду она не может на каком-то почти физическом уровне; ощущает себя максимально странно. А ведь ещё вчера вечером думала, что утром же позвонит ему, всё объяснит. И хотя бы вернёт собственные отношения в относительно стабильное состояние. Сейчас этой стабильности так мало. Сейчас нервы слетают моментально, особенно из-за пропажи Рейнбоу. Особенно из-за осознания того, что невиновный человек погибнуть просто так может.

И Рэр пытается не думать.

Просто не думать, потому что сны нельзя контролировать. Потому что она вообще не должна это помнить, потому что это всё бредни уставшего и измотанного сознания, подсознания даже.

А Эпплджек в тот же вечер вваливается в комнату со стопкой папок на руках, которые еле держит, чтобы верхние листы не соскользнули и не полетели вниз. Ногой, пальцами дверь отталкивает от себя, закрывая. Рэрити взгляд на нее поднимает, втянутый пару мгновений назад сигаретный дым где-то в глотке застревает, она сигарету тушит в пепельнице, поверх уже приличной кучи бычков.

— Здесь только самое нужное, — несколько спешно говорит она, подходит к столу и опускает папки на ровную поверхность с глухим хлопком. — И нам лучше приступить немедленно, если ты всё ещё рассчитываешь найти Рейнбоу и Твайлайт живыми.

Она горло прочищает, взглядом соскальзывает на то же самой проклятое платье.

— Может, ты переоденешься? — спрашивает, пересекаясь с ней взглядами.

ЭйДжей смотрит чётко на неё, в глазах скепсис отчетливо. Задерживается слишком долго, кажется, разглядывает что-то на дне зрачка. Улыбается, губы в широкой улыбке расползаются.

— А что не так? — самым невинным голосом, совершенно не понимая смысла претензии. — Тебя смущает платье, которое принесла Абигейл?

Рэр фыркает, пальцами цепляет первый лист сверху стопки.

Эпплджек продолжает:

— У тебя есть какие-то претензии к моей одежде?

Как только Рэрити слышит этот ее тон, как только взгляд на нее поднимает, то понимает сразу же, что лучше бы молчала. Лучше бы молчала и рот не открывала. А ЭйДжей чуть голову наклоняет, руками о стол опирается, чуть корпусом вперед подается. Кажется, дыру в ней прожечь готова.

— Ну же, давай, скажи, что считаешь, что я как-то не так одеваюсь, — практически шипит. — Включай модельера, Рэр. Давай, — резкой мгновенной вспышкой в мозгу тот проклятущий сон, что Рэрити сразу же гонит от себя.

Она руками от стола отталкивается, Рэр со стула поднимается и перехватывает её ладонь быстрее, чем она успевает сделать больше нескольких шагов в сторону двери. Эпплджек смотрит с явным раздражением, смотрит с тихой злобой, что в любой момент может в настоящий взрыв вылиться. И тогда её заденет такой взрывной волной, тогда её определенно точно заденет.

— Я не то имела в виду.

Ладонь её выпускает из своей, а она разворачивается, волосы в сторону убирает, руки на груди складывает.

— И что же ты имела в виду? — усмешка получается злой.

Рэр тяжело выдыхает, взгляд в сторону отводит, кулаками упирается в поверхность стола. Они все уставшие, все вымотанные и максимально неадекватно реагируют друг на друга. У неё снова правильные слова не находятся. Она, как и всегда, путается в количестве слов, пытаясь подобрать правильные.

Очередной шумный выдох.

— Я жду, — четко произносит ЭйДжей.

— Сейчас только вечер, — Рэрити издалека начинает; Рэрити не может сказать ей, что ненавидит это блядское платье. Пусть оно и единственное. Кто знал, что Хранители платья и юбки только на особые дни носят?

— И что с того? Я так и буду тянуть из тебя по слову?

— Мне непривычно видеть тебя в седьмом часу вечера в платье, ладно? — она голос повышает не больше, чем на тон. Садится на стул, откидывается на спинку, моментально берёт в руки тот же лист и уже ждет, что сейчас хлопнет входная дверь

Подобные стычки для них привычны хотя бы. Это намного лучше, чем снова думать о том сне, который выдал её трогающийся мозг.

И Рэрити не на неё злится, она на себя злится.

Эпплджек говорит:

— Пинки в спортзале. Снова. Пытается "учиться" всяким приёмам. Поэтому на сегодня мы вроде как остались вдвоем со всей этой кипой бумаг, — и добавляет тише: — Прости, я тоже последнее время не в себе. Хочу, чтобы всё это уже закончилось. Чтобы Твайлайт и Рейнбоу просто вернулись домой.

Волосы пальцами назад зачесывает, другой ладонью подпирает бедро. Повторяет очередной раз дурацкое «прости», Рэр ловит себя на мысли, что она её буквально в очередной раз отпихивает, когда остается в безвыходной патовой ситуации. Отпихивает, когда должна бы наоборот держать рядом и даже повода для мелких ссор не давать.

Все из-за того чертового сна.

Она терпеть это платье теперь не может, хотя никогда не замечала за собой подобных реакций на её одежду. (Может потому, что она всегда одинаковая была?)

А раньше ей и не снилась всякая чертовщина с участием собственной подруги.

Щелчком в мозгу; слишком много не тех ассоциаций с обычным куском ткани.

С обычной шмоткой.

Каждый вдох ощущается слишком явно, она слишком сильно их замечает, отчетливо. И просто старается не думать, не анализировать; не уходить по пятому кругу в своей голове, оправдывая произошедшее.

— Давай займемся поисками, Эпплджек, — отзывается несколько глухо. Вместо ответа фермерша только кивает.

Без причины прицепились друг к другу — была причина, была, — все нормально, они периодически так делают. Часть рутины, часть их взаимоотношений.

Изабель нос чешет, губы поджимает и осторожно, несколько медленно забирает одну из папок, взгляд скашивает в сторону модельера. Где-то на уровне импульсов понимает, что с ней что-то не то. Не придает этому значения, в который раз все списывает на усталость. В который раз открещивается от чего-то странного, что только начинает зарождаться в голове призрачным намеком на возможные варианты.

Работать вдвоём не так трудно; Рэрити помнит, как Эпплджек за ночь фактически перелопатила огромное количество информации. Дело не в том, что их всего двое. Дело в количестве времени, которое уходит на вычленение нужных подробностей. Банальная математика: вдвоем они справляются не так быстро, как в большем количестве.

Абигейл говорит: «Раз вы здесь, то делайте хоть что-то, чтобы исправить всё то дерьмо, что заварили» – и вручает стопку папок, откуда надо что-то полезное вытащить. И Рэр в очередной раз перестаёт звонить Сансет, потому что та вне зоны почему-то и берётся перечитывать горы бумаг.

Через час они меняются местами: Рэр садится на свою кровать, ЭйДжей занимает её место за столом.

Через два они вдвоём сидят на полу, спинами подперев край стола, чётко у деревянной стенки.

Эпплджек выдыхает шумно, Рэрити тянется за пачкой сигарет, лежащей на краю стола, взгляд не отрывает от бумаг. ЭйДжей пальцами переносицу трёт, следит внимательно за тем, как она берёт сигареты.

Говорит:

— Как себя чувствуешь?

Модельер голову поворачивает в её сторону, чуть хмурится, не понимая, с чего вдруг она сейчас об этом решила поговорить.

А Эпплджек губы облизывает, взгляд переводит на её шею. Уже тянется к нескольким черным точкам, что не меняются, не становятся бледнее, не становятся ярче. Они ее напрягают. Она уже тянется к ним, подушками пальцев едва мажет по коже, когда Рэр перехватывает её руку, убирает от себя, едва ли не отпихивает.

— Не трогай меня, — голос уверенный, голос слишком… серьёзный? Суровый? Её пробирает какая-то почти детская обида. Рэрити добавляет уже намного мягче: — Пожалуйста.

— Ладно, — тихо выдыхает ЭйДжей. Больше воздухом, чем голосом. Несколько убитой интонацией, почти неразличимо, почти так же, как и всегда.

С лица пытается скрыть подавленность, фактически прячется от неё за папкой. Рэр смотрит на подругу молча, смотрит за тем, как она закусывает нижнюю губу и взглядом четко въедается в бумагу прямо перед собой. Она так всегда делает, когда пытается не сорваться. А модельер не имеет ни малейшего понятия, почему Эпплджек так реагирует на неё. Рэрити чувствует себя последней дрянью, закрывает папку, лежащую у неё на коленках, тянет Эпплджек к себе за плечи и обнимает, не задумываясь.

— Прости, — на полтона тише, чем надо было бы. — Я с ума схожу от этого всего. Ты же знаешь, я не специально.

ЭйДжей говорит:

— Мы никогда не перестанем ссориться, да?

Рэрити усмехается, Рэрити улыбается несколько осторожно, скашивая на нее взгляд. Годы идут, а они не меняются. Хоть что-то остается постоянным. Эпплджек заботится о ней слишком сильно, а модельер по носу её щелкает, указывает на её место. Не специально, конечно; только подобное ранит.

Эпплджек отстраняется первой, Эпплджек улыбается и ладонью несильно бьет её в плечо.

— Давай займемся поисками, — несколько шутливо возвращает ей её же фразу.

Приподнимается с пола, тянется за новой стопкой бумаг, протягивает часть модельеру, карандаш зубами зажимает, усаживается обратно. Ноги по-турецки складывает. У Рэр в горле ком, Рэрити горло прочищает. Будь проклято это ее платье. Она возвращается к бумагам, сама границы устанавливает, запрещает себе лишний раз смотреть в её сторону.

— Закончим с этой кучей, — произносит ЭйДжей, кончиком карандаша указывая в сторону сводок, — и я пойду выносить мозги кому-нибудь насчёт этих безымянных. Что бы ни происходило, мне нужно знать всё о том, что происходит с вами обеими.

— Эпплджек, мы уже говорили об этом, — отзывается Рэрити.

Она скептически брови вскидывает, утыкаясь обратно в папку.

— Знаю. Но мне нужны любые малейшие детали.

Рэр фыркает.

— Звучишь как Абигейл.

На то, чтобы перебрать все листы, уходит ещё несколько часов подряд. Усталость заметно наваливается на четвертом часу беспрерывной работы. Вот тогда нехватка Рейнбоу или Пинки и чувствуется. Тогда, когда мышцы начинают затекать, глаза болеть, буквы не всегда с первого раза собираются во что-то осмысленное. Тогда, когда некому отвлечь какой-нибудь чепухой.

Во втором часу ночи Эпплджек засыпает на её кровати.

Рэрити даже не сразу замечает это, слишком сильно пытается сосредоточиться на каком-то отчёте перед собой. Докуривает вторую сигарету подряд, стряхивая пепел куда-то прямо на пол рядом. Она понимает, что ЭйДжей спит, когда уже заканчивает с работой. Когда из целой стопки папок и бумаг у неё остается только необходимая выжимка.

Эпплджек лицом в одеяло утыкается, дышит равномерно и спокойно.

Она ловит себя на мысли, что всё это максимально неправильно.

Встает с пола на ноги, собирает разбросанные документы. Вытаскивает раскрытую папку у нее из-под пальцев, забирает валяющийся рядом карандаш. Не просыпается, лишь чуть нос морщит, ноги ближе к груди тянет, в уже несколько скомканное одеяло под ней утыкается.

Документы Рэрити на столе раскладывает. Неправильно, что Эпплджек спит на её на кровати. Неправильно, ощущение отчетливое. Только логике не поддается, она не может чётко осознать, что же такого в этом неправильного, почему фермерши там быть не должно. Ровной стопкой оставляет только нужное, оставшиеся папки забирает с собой, выходит из комнаты тихо, дверь за собой бесшумно закрывает. Будить она её не станет, даже несмотря на свои неподдающиеся рационализму суждения.

---

Мобильник начинает звонить в кармане, когда Сансет доходит до кабинета, до того, как открывает дверь. Первая мысль: Абигейл. Первая и единственная. Сансет папки на стол скидывает, достает телефон из кармана и несколько скептически смотрит на высвечивающееся «Неизвестный» на экране. Всё же отвечает, тут же подбирая одну из папок со стола, и начинает расставлять документы на полки по датам.

— Надеюсь, это по поводу Верности? – не задумываясь, говорит в трубку Шиммер.

— Что? — несколько изумленно звучит в ответ противный мужской голос. Сансет сразу вспоминает его обладателя. Санбёрст, один из хранителей, вроде бывший ухажер Стар. — Девчонка? Нет. Хотелось бы, но нет, она всё ещё не выходит на связь.

— Плохо, — коротко и несколько мрачно отзывается Сансет, ставя на полку очередную папку, предварительно проверив дату.

Не то, чтобы она рассчитывала, что вдруг может получить все необходимое после одного телефонного звонка, сразу же обесценивая работу последних двух дней и ещё нескольких дней до этого.

Собеседник говорит:

— У вас же двигаются поиски, да? — Шиммер недовольно фыркает, но тот продолжает: — А что, если она ранена? Мы вообще можем рассчитывать, что она жива?

Шиммер потирает переносицу, замирая рядом с этажеркой. Глаза после стольких дней работы откровенно уставшие, ещё и болят от сухости. У неё по ощущениям в них песок по меньшей мере или ещё хуже — мелкое битое стекло.

— Слушай, Санбёрст, давай ты не будешь разводить мне панику посреди ночи, — она звучит устало, у неё нет сил на неконтролируемый поток речи, который откровенно сыплется на неё с другого конца телефона. — Мы занимаемся этим двадцать четыре на семь. Я, Абигейл и Старлайт.

Пауза в разговоре непривычное явление. Тишина такая, что Сансет отводит телефон от уха, смотрит на экран, проверяя, идёт ли звонок до сих пор. Лишь потом прижимает плечом телефон к уху и берёт оставшиеся несколько папок со стола.

Санбёрст несколько заторможено произносит следующую фразу.

— Кстати, о Старлайт.

— Нет, — тут же отвечает Сансет. — Неа, нет, парень. Я вам не сваха и не плаксивая подружка, любящая драмы. И как ты понимаешь, способствовать очередному херовому витку ваших отношений я не намерена.

Но эта тирада, кажется, не особо действует.

Все папки, все документы расставлены по местам. На сегодня про работу можно окончательно забыть. Как будто бы получится.

— Я не прошу много, — Санбёрст тараторит, Шиммер кажется, что у неё голова начинает гудеть от скорости речи того. — Просто скажи, чтобы она перезвонила мне.

— Она спит, — сухо отрезает Шиммер. – Два часа ночи, придурок.

Свет в кабинете выключает, дверь за собой закрывает. Медленно по коридору.

— Когда проснется, — продолжает Санбёрст. Видимо, просто так сдаваться не собирается. Шиммер телефон от уха отводит, глаза закатывает, но всё же снова слушает. — Шиммер, просто передай, ладно? Мне кажется, что она на меня злится.

— Чтоб тебе приснились кошмары, Санбёрст, — звучит несколько безразлично.

Кажется.

Ему кажется, что она злится. Вот же наивный.

Даже Сансет заметила, что патологоанатом злится на своего горе-парня. Они сейчас встречаются или снова нет? Она уже запуталась, она в своих-то отношениях со всем обществом не всегда может разобраться, а в чужие и подавно лезть не собирается. Старлайт злится, хотя бы это можно было заметить. Она убирает телефон в карман брюк и направляется в сторону кухни. Ей нужна чашка горячего черного кофе. Возвращаться в спальню почему-то нет никакого желания. Там слишком душно. Слишком темно. И просто не хочется в комнате торчать. Она найдёт чем себя занять. В крайнем случае — вздремнет на диване в кабинете.

Про звонок Санбёрста она все равно Глиммер говорит, упоминает вскользь за завтраком, когда она заходит на кухню, а Сансет уже выходит.

Стар направляется к холодильнику, Шиммер в дверях замирает.

— Перекусишь? — спрашивает она ещё несколько сонным голосом. — Обещаю, не отравлю. И кусочков человечины там тоже не будет.

Достает молоко, сосиски, яйца. Сансет по одному этому набору может ей сказать, что её обещание чересчур поспешное, что если она будет что-то смешивать, то это уже не обещает ничего хорошего. Говорить, что она не умеет готовить — прерогатива Абигейл, не Шиммер.

— Постараюсь выловить Темпест или Абигейл, узнать по поводу вчерашних слежек. Ты в курсе, что они обе уходили с поисковой группой?

Глиммер откусывает кусок от немытого сельдерея, пожимает плечами и смешно морщит нос.

— Теперь в курсе. Мист, наверное, зол просто неимоверно.

Сансет довольно усмехается, рукой цепляется за дверной косяк, когда уходит с кухни.

1:0 – в пользу команды Шиммер.

Старлайт тратит на готовку больше получаса, выпивает чашку почти остывшего кофе, пока ждёт, чтобы яичница пожарилась. Получается несколько пересолено, но ей вполне даже нравится. На пару секунд она думает о том, чтобы оставить половину Абигейл. Потом вспоминает, что вервольф предпочитает побольше, пожирнее, и чтобы готовила не она. И лишь потом, что та сейчас вообще-то не на базе; а они тратят бесценное время на поиск так необходимых деталей для Сноуфлейка.

У неё терпение, наверное, железное, потому что она за эти два дня так и не дошла до Миста, не высказала ему всё в лицо. Не послала к черту его распоряжения, не убедила Сансет, что плевать на Сноуфлейка, плевать на Базу, на Верховный Совет, плевать на всё, для них важнее сейчас Верность и Магия, а потом пусть их судят, всё равно они выкрутятся.

Выкрутятся ведь, правда?

Она в свою комнату направляется, прихватывает полотенце и телефон с тумбочки. Говорить с "очередным увлечением" долго сейчас в планы не входит, пара минут, пока идет до душа. И всё, всё остальное он может написать ей сообщениями, которые она читать не станет. Ей сейчас не до них, не до всего этого. Сейчас в жизни есть вещи поважнее. И перерыть всю возможную информацию по ориентировкам, что только есть в сети, как раз одно из подобных дел.

После первого же гудка он снимает трубку.

Она позволяет ему выговориться, она почти не вставляет никаких комментариев, доходит до зала, до двух дверей душевых комнат, снимает резинку с волос. Кивает Сноуфлейку, который, судя по мокрым волосам, уже вышел и оделся.

Потом замечает, как тот снимает с руки эластичный бинт. Замечает опухоль.

Кидает:

— Всё потом, — и тут же трубку кладет. Не обещает перезвонить, краем уха слышит его «Старлайт, что слу…» — но полностью игнорирует. Ни перезванивать, ни сообщение писать нет времени.

Подходит ближе к надзирателю, замечает новый бинт, ножницы, полный набор на банкетке.

— Откуда это у тебя? — спрашивает настороженно.

Мист голову в её сторону поворачивает, чуть руку в воздухе приподнимает.

— Это? — спрашивает спокойно, просто проясняет, что они об одном и том же говорят. — Потянул, наверное. Или о край стола ударил. Пустяки.

А Глиммер ладонь одергивает, чуть не берет Сноуфлейка за руку. Останавливается вовремя. Взглядом внимательно следит за припухлостью на запястье, замечает странные следы на подушках, что на ожоги похожи. Головой отрицательно качает, взглядом с тем пересекается.

— Это не растяжение, Сноуфлейк, — говорит уверенно. — Растяжение иначе выглядит. И не ушиб. Мне кажется, тебе может понадобиться серьёзное вмешательство. Проверься лучше, ладно?

И направляется в сторону выхода быстрым шагом, забыв про полотенце, забыв про то, что вообще-то в душ собиралась.

Мист кричит ей вслед:

— Глиммер, это пустяки!

Только вот за Старлайт уже дверь тренировочного зала закрывается.

Она едва ли не бегом по коридорам в сторону спален, чуть не налетает на молоденькую хранительницу, совсем ещё подростка, спешно извиняется, не обратив и внимания, кто именно это был, и продолжает дальше идти.

У двери не тормозит, не стучит, вообще про это забывает. Влетает в комнату подруги, тут же замечает её на кровати. Лежащую как была в одежде. Глиммер направляется к ней, расталкивает.

— Сансет, вставай, — настойчиво.

— Я прилегла всего на пару минут, — бубнит она в ответ. — Я даже не спала.

Старлайт фыркает, практически закатывает глаза.

— Да, — соглашается, — так не спала, что даже не услышала, как я зашла, — в плечо бьёт ощутимо. — Сказала же: поднимайся. Ты собиралась идти к Темпест и поговорить с ней по поводу миссии.

Сансет глаза всё же открывает, нехотя садится на край кровати, глаза старается открытыми держать.

— Всё, встала, довольна?

Она строит псевдо-довольную моську. Шиммер стоит значительных усилий не пробубнить что-то нечленораздельное и не лечь обратно. Всего полчаса хотя бы, за ночь и так почти не отдохнула. Такими темпами она сдохнет быстрее, чем они найдут Верность. Хотя, может это и имеет какой-то смысл...

— У Сноуфлейка рука повреждена, — говорит Старлайт.

А она не понимает, причем тут вообще это. Почему они вообще говорят о надзирателе. Наверное, она не совсем следит за развитием мыслей патологоанатома. Наверное, она последнее время слишком много работает и слишком мало отдыхает, но растяжение Миста вообще здесь ни при чём.

Сансет кивает и отзывается почти безразлично.

— Знаю.

Глиммер пальцами щелкает практически у неё перед лицом. Эти звуки раздражают слух, будят.

— Сансет Шиммер, начни уже соображать! — тоном предельно собранным, сосредоточенным, несколько раздражённым даже.

Шиммер ладонями по лицу ведёт, потом снова встречается с ней взглядом. Всё равно не понимает, причем тут Мист и его растяжение. А Старлайт тихо закипать начинает из-за того, что она не может уловить такую очевидную — по ее мнению — мысль.

Она фыркает, руками всплескивает в воздухе. Всё же закипает. Указательным пальцем чуть ли не ей в лицо указывает.

— Через пятнадцать минут в главном зале, — продолжает уверенно. — И только попробуй лечь обратно в кровать.

Быстрее, чем Сансет успевает хоть что-то ответить, хоть как-то отреагировать, она уже разворачивается и покидает её комнату, даже дверь за собой не прикрыв. Шиммер чуть дергается, когда слышит, что она захлопывает вторую дверь в коридоре. Дверь, что на лестницу ведёт. Наверное, та сама из-за ветра и открытого окна так хлопает.

Она снова ладонями ведет по лицу. Чтобы подняться с кровати, приходится заставить себя встать. Она всё ещё не понимает ход мыслей патологоанатома, хотя пытается их обдумывать, пытается понять, что же не так с рукой Сноуфлейка, почему вдруг Старлайт такая сосредоточенная и почти раздражённая из-за её заторможенной реакции.

В голове ни одной идеи; либо страх в очередной раз опережает её, либо снова гиперболизирует и беспокоится о том, на что даже внимание обращать не стоит.

Глава 10 «По холодным следам»

Состояние какое-то апатичное; Сансет прекрасно понимает, что это всё с ней связано, что это из-за чертовой девчонки, которая до сих пор не объявилась, из-за Совета, который уже готовит документы, чтобы отправить её вмир иной. Она за последние сутки почти возненавидела эту Верность уже, она за последние сутки слишком часто с ума сходит, слишком часто ориентацию теряет. Всё стабильно, ей бы поспать немного, а так — всё стабильно.

Ничего подобного.

У неё состояние прострации, у неё конечности то ли немеют, то ли слишком сильно перенапряженные будто бы. Только когда она пальцы в кулаки сжимает, чтобы проверить, онемели ли руки, всё чувствуется абсолютно нормально.

Когда Шиммер заходит в главный зал, то сразу же замечает группу собравшихся за столом хранителей. Темпест, Старлайт, Сноуфлейк, несколько других. Всего шестеро, она подходит к ним, из потока обсуждений выделяется серьезно-добродушный комментарий патологоанатома.

— Один в один как наши мазохистки, — говорит она Темпест, пальцами её подбородка касается, осматривает пару ссадин на лице, ошметки грязи над бровью; Сансет и Абигейл в виду имеет, фыркает. Пальцем пару капель крови с щеки стирает, Темпест головой в сторону ведет.

— Стар, это неважно, — пальцем в карту, обрисованную и местами перечеркнутую маркером. — Вот что важно.

Шиммер в поверхность стола руками упирается, внимание к себе не привлекает. Мист взглядом первый на неё натыкается, никак не комментирует, продолжает говорить уверенно, руки на груди сложены, взгляд какой-то почти железный. У него волевой характер, быть надзирателем Базы — самое то для него, он ведёт себя уверенно, ни мускулом не выдает сомнений. Он вообще сомневаться не умеет, кажется. По крайней мере, выглядит именно так.

— Что по поводу охраны? — спрашивает.

А Глиммер подходит к Сансет, чтобы голос не повышать, стол обходит, рядом останавливается, пока Шедоу и двое других обрисовывают ситуацию, вернулись с слежки не больше получаса назад. Грязные, взмыленные, энтузиазмом через край плещут. У Темпест между словами адреналин хлещет, она громче говорить начинает, хранители вокруг работают, не переключая внимания.

Старлайт усмехается тихо, смотрит на карты перед собой.

— А кто-то говорил, что я долго собираюсь, — язвит, подкалывает.

Взгляд в её сторону Шиммер кидает короткий, колкость её оставляет без ответа; их мелкие перепалки могут подождать. Сейчас намного важнее заняться чертовой картой особняка в Граце. Сансет карту к себе разворачивает, руку протягивает ладонью в верх Сноуфлейку, который в пальцах маркер крутит. Тот отдает ей маркер, без вопросов, даже без непонимающего взгляда. Глиммер брови многозначительно вскидывает, наблюдая за этим. Эти двое всё время, что знакомы, на дух друг друга не выносят. Сансет иногда готова Мисту глотку перегрызть. Что же с ней произошло, раз она не допустила даже ни одного смешка? Шиммер карту четко перед собой кладет, где-то на периферии слушая о камерах, о паре хранителей, которых пришлось убить, иначе о том, что Темпест с парнями там были, узнал бы Сараби. А сама входы в здание отмечает, перечеркивает неровными линями подчеркнутый выход в сторону воды, в сторону пруда. Это как поправлять домашнюю работу за младшей сестрой — выходит уже по привычке; совсем не потому, что она сомневается в Темпест, совсем не потому, что считает себя умнее и лучше.

Карта размечена херово — вот и всё; вслух указывать на это она не станет.

— Десять человек по периметру, сколько внутри — не предположить, — говорит Шедоу.

— Три этажа, — перебивает Сансет, поднимая голову. — Как минимум у каждого выхода из дома должны стоять люди с обоих сторон, не стоит недооценивать телепата. Плюс погрешность на личную охрану. Если у него Магия и Верность, то банально из чувства превосходства, он не станет оставаться с ними один на один. Девчонки против него – никто. Они даже не знают, с кем имеют дело...

— Спорно, — вставляет Старлайт посреди фразы, снова не получает ничего в ответ, кроме продолжительного тяжёлого взгляда.

— Плюс, кто-то должен следить за ними обоими, пока он занимается чем-то посторонним, ест или спит. Математика.

Сноуфлейк давит смешок, когда взгляд переводит на Темпест. У той во взгляде написано, что глава их команды только что буквально из рук вытащила у неё итоги его операции так, словно это игрушка, с которой она не научилась еще обращаться. Обида почти детская, Мист к Шиммер обращается, пытается балансировать между вашингтонцами.

— И сколько же их по-твоему, математик? — голос твёрдый, только уголки губ чуть приподняты. — Насколько я помню, тебя там не было, чтобы судить о количестве людей при телепате.

— Спасибо! — с нажимом произносит Темпест, вскидывая руки, ладонями хлопая по краю стола.

Сансет уже открывает рот, чтобы начать спорить, Старлайт её ладонью по спине хлопает, останавливая. Если Темпест хочет самостоятельности, если хочет самоутвердиться, то ей не нужна старшая подруга, которая будет указывать на то, как делать работу. Да, Шедоу импульсивна, да, она порой ведёт себя странно и прислушивается к своим "голосам", но это никак не влияет на то, что она со всем справилась достойно. Не идеально, но достойно.

Темпест продолжает говорить о том, что они выяснили, Темпест говорит про местность вокруг. Мист кивает. Краем глаза замечает, как знакомая особа ближе подходит и взглядом по их фигурам скользит.

Говорит коротко:

— Введите пока Абигейл в курс дела, — и взглядом пересекается с Сансет, кивает сторону. — На минуту.

Она от поверхности стола отталкивается, вервольф к колонне рядом прислоняется, Шиммер краем глаза замечает, как у той усмешка на лице расцветает, взгляд переводя с одного, на другого, на третьего хранителя. Сейчас ей буквально дали карт-бланш на то, чтобы командовать не только Росомахой, но и её напарниками. Сейчас она, совсем как настоящий волк, войдет по вкус, сама ситуацию прочувствует, а дальше каждого на место поставит и всё идеально сделает. Сансет и Мист отходят в сторону не больше, чем на пять шагов.

Периодически он косится в сторону стола, руки снова на груди скрещивает, чуть прищуривается, словно пытается ситуацию считать.

— Ваше руководство из Вашингтона в курсе, что Шедоу лезет на передовые? — спрашивает он, голову поворачивая к Сансет.

— Думаю, они дико бесятся из-за этого. Меня такой расклад вполне устраивает.

Ответ короткий, но исчерпывающий, судя по тому, как Сноуфлейк многозначительно брови вскидывает, снова косится в сторону стола.

— А сколько ей? — уточняюще.

— Девятнадцать.

— Мало, — отзывается Мист. — Свернет голову во время операции, меня затаскают перед Советом, — взглядом встречается с Шиммер. Она чуть заметно кивает, понимая, о чем он говорит. — Возраста бойца не достигла.

Она отзывается в том же тоне, несколько глухо:

— Не по протоколу.

Пауза в пару секунд, он обдумывает ситуацию; по чуть заметной морщинке между бровей, по напряженному лбу понятно. Губы поджимает, прикидывает возможные варианты. Стук каблуков, Глиммер в их сторону направляется.

Сноуфлейк говорит:

— Возьмёшь под свою ответственность?

Головой Шиммер ведёт отрицательно. Никому другому он предложить и не может — либо ей, либо Абигейл. Буквально перекидывая ответственность с себя. Потому что они самые здравомыслящие в команде, потому что тогда если что-то и случится, то спрашивать будут с неё. И далеко не так, как спросят с вервольфа. Операция рискованная, она и так саму себя может подвести. Брать на себя еще и ответственность за Темпест с её "соседями" — слишком. Не то время. Была бы другая ситуация. Не сходила бы она с ума от приближающейся казни, всё равно не стала бы рисковать.

Кусок разговора Старлайт не успевает услышать; и всё же когда останавливается рядом с ними, тут же говорит фразу, идеально попадающую в обсуждаемую ситуацию.

— Росомаха с нами не пойдёт, — произносит с нажимом и уверенно.

Мист взглядом от Сансет к Глиммер и обратно. Редкий случай, когда эти двое хоть в чем-то согласны. Тот самый редкий случай, когда у них одна точка зрения на двоих и их не свернуть, не заставить передумать. Он уголком губ ухмыляется, чуть голову набок наклоняя; изначально не хотел брать Шедоу, изначально не хотел допускать ту до операции. И отчасти, было бы странно услышать, если бы вдруг он получил от них абсолютно противоположный ответ. Что из себя представляет Сараби, понимают все трое. Сноуфлейк отходит, возвращается обратно к столу, что-то говорит, но у него интонация ровная, голос уверенно-негромкий, разобрать в потоке звуков все равно не получится.

Шиммер говорит:

— Мне всё это не нравится, — непроизвольно наклоняется в сторону патологоанатома, чтобы более-менее взгляды на одном уровне. — Ты же понимаешь, что она всё равно сунется в это дело?

Она усмехается в ответ.

— Предлагаешь посадить под домашний арест? А кто тогда будет оплачивать ремонт?

И когда взгляд её перехватывает, чуть удерживает, губы расплываются в какой-то не совсем понятной Сансет улыбке; ей эта улыбка абсолютно точно не нравится. У нее во взгляде что-то такое странное, она фразу обрывает, хотя понятно было, что это не все, что мысль не закончила, что ещё что-то сказать хотела.

Глиммер ладонью в плечо Сансет толкает.

— Взгляни-ка туда, — и в дальний угол указывает, где две девчонки из элементов стоят и отношения выясняют. Шиммер глаза закатывает, фыркает недовольно. — Кажется наши овечки что-то не поделили.

---

Как только Пинки решила "разбавить скукоту" их комнаты, Рэрити, а за ней и Эппллжек, поспешили ретироваться, прихватив с собой то, что важнее всего было. А поскольку в это время какое-то собрание намечалось, не пришлось особо беспокоиться о том, где можно убить время, пока буря в комнате стихнет.

— В чём дело? — с нажимом спрашивает Рэрити, разворачиваясь к ней лицом, когда ЭйДжей в очередной раз начинает наступать.

У Эпплджек взгляд внимательный; едва ли не изучающий. Рэр взгляд этот не просто выдерживает, она буквально пялится ей четко в глаза, почти не моргая. Это не соревнование «кто кого», и всё же вопрос в том, кто первый отвернется.

Первой заговаривает именно фермерша, нарушая эту дурацкую игру в гляделки.

— Что происходит?

Рэрити брови хмурит, чуть морщится.

— Ничего.

С нажимом, более серьёзно:

— Что происходит, Рэр?

— Ничего! Я же сказала.

Эпплджек взглядом размеренно-сосредоточенным на неё смотрит, чуть голову набок наклоняет. У Рэрити такое чувство, что она подопытная в каком-то из опытов, что ещё немного и она плеснет ей в лицо химикатов, спокойно достанет диктофон и продолжит заниматься своими делами дальше. Рэрити не понимает, к чему она клонит. Рэрити не понимает, блокируя напрочь все посторонние мысли, блокируя напрочь то, что реагирует как-то странно на неё последнее время. Мысли она читать не может, в её голову она может забраться только буквально — сделать трепанацию черепа, вытащить кусок кости и посмотреть на мозги. Только так ничего не увидеть. Все мысли, все чувства, все грани восприятия — не более, чем импульсы. И нет пока ни одного приспособления, что будет в состоянии считывать мысли.

И на мгновение на лице у Эпплджек что-то такое, что хорошо ей знакомо. Что-то такое же проскакивает, когда она общается со своими потенциальными источниками, когда пытается выбить нужную информацию. Что-то, что она уже видела со стороны, фыркая и закатывая глаза; ни разу вблизи.

А ЭйДжей ладонь протягивает, касается её плеча, она напрягается, ЭйДжей пальцами в сторону его шеи, она руку ее с себя скидывает.

— Эпплджек, что это за детские игры начались? — в голосе раздражения предостаточно.

Она ухмыляется странно.

— Как интересно, — говорит, а под этим её взглядом Рэр все более некомфортно себя чувствует. — Очень, очень интересно.

У модельера где-то на дне зрачка что-то поменялось во взгляде, когда она до неё дотронулась; Эпплджек в этом уверена. Слишком явно, слишком отчетливо. Даже её сведенные брови и откровенное раздражение в интонации не переубедят. На каком-то химическом уровне, где-то на уровне гормонов и инстинктов она на едва уловимое мгновение почувствовала свою власть. Не потому, что переспорила Рэрити. Не потому, что наорала, хлопнула дверью и ушла. Не потому, что они были на равных, а ей удалось ситуацию под себя выкрутить.

По какой-то другой причине. Будто бы знакомой уже, но непонятной.

Рэрити её поток мыслей прерывает, буквально мешает ей все как следует проанализировать. Банально на уровне химических реакций. Она говорит:

— Давай ты потом продолжишь меня допрашивать, — она хмыкает, почему-то сразу же замечает, как Рэр взгляд в сторону главного зала обратно переводит; мимо них проходит двое хранителей, за ними ещё одна. — Нам надо узнать, что там такое. Узнать, где Рейнбоу

Есть доля здравого смысла в том, что противоположности притягиваются. И это просто данность; Эпплджек беспокоится, Эпплджек проста как чистый лист. Рэрити взгляд снова на неё скашивает, вслух ничего не говорит. Её к ней тянет хуже, чем магнитом; электрические поля сбоят, работают неисправно. Думать об этом она себе запрещает, пытается сосредоточиться на словах хранителей, на комментариях патологоанатома, на выражении лица надзирателя, почти нечитаемом, почти неизменном и непроницаемым.

— И Твайлайт, — добавляет Эпплджек.

— Ну и это тоже, — отмахивается Рэрити.

На другую сторону зала, где слышимость лучше, Рэр идет первой; ЭйДжей на пару шагов отстает, всё ещё думая, всё ещё понять пытаясь, что же не так.

А что она, собственно ждала услышать? Что Рэр — уставшая, дерганная и до ужаса нуждается в том, чтобы Рейнбоу вернулась? Да и Рэр никогда не любила излишних, неуместных прикосновений. Хотя она общительная, хотя умеет на место любого поставить. И, кажется, это никогда не изменится. Эпплджек уверена — дальше будет только больше. И почему-то иррационально она сейчас хочет бросить всё, поймать первую машину и поехать к этому Блюбалду. Банально спросить у того, как ее подруга вообще пустила его в свою жизнь. Как смог вообще пробить её толстые стены, которыми она начинает сразу же отгораживаться, как допустит чуть ближе. Она, кажется, снова начинает её не понимать. Она — та, кто всегда знала Рэрити лучше других, вдоль и поперёк — сейчас смотрит на нег как на чужую.

Слишком много намешано реакций, никак не обоснованных, а она в них рационального ничего не видит. Действует по наитию.

---

Темпест говорит о расположении окон, что-то поясняет, сильно в детали не уходит, хотя как раз детали-то им и нужны больше всего. Им обоим, Абигейл с Сансет, бы стоило самим прошерстить местность, всё равно сами потом туда полезут. Всё равно не будут сидеть здесь и ждать; так бы и сделали, если бы не почти хроническая усталость, которая длится с момента появления Элементов.

Сансет даже не думает, что должена был там быть; она это и так знает. Точно так же, как и то, что не должна была упускать каждую из девчонок из виду, должна была делать больше, должна была работать на износ, чтобы найти Магию, чтобы чертовы Элементы видели, что они не одни ее ищут, что хранители на них стороне, что они заодно. Это не чувство вины, это осознание собственной ответственности. Между ними есть разница, четкая граница.

Обо всей ситуации в целом, подводя итоги, Темпест говорит воодушевленно. Даже слишком. Она собой гордиться, она собой определенно точно довольна.

Старлайт ладонью на её плечо давит, чтобы наклонилась.

— Она молодец, да? — шепотом, с нескрываемой гордостью. – Держится против своих голосов.

Шиммер кивает несколько тупо, у неё перед глазами почему-то опять фокус теряется. В ушах звон нарастает. Хочется сбежать, спрятаться. Куда-нибудь, где её не найдёт ни Совет, ни проблемы, вообще никакая дрянь. Дыхание учащается. Звон в ушах грохотом пульса сменяется. Глиммер как-то странно на неё смотрит.

И проходит всё так же внезапно, как началось.

— Действовать необходимо сейчас же, — твёрдо произносит Сноуфлейк; Сансет дыхание старается выровнять, думает, что стоило те же слова сказать несколько дней назад. Не твердить про нехватку информации, а действовать, потому что они кучу времени потеряли. И всё из-за его твердолобого упрямства.

Абигейл в сторону оружия, за ней двое напарников Темпест, она сама. Шиммер задерживается меньше, чем на пару секунд.

— Ты ей скажешь, — бросает Старлайт и шаг ускоряет, догоняя остальных быстрее, чем хранительница успеет отказаться. Быстрее, чем она успевает сказать ей, что патологоанатом и сама не особо горит желанием, чтобы Шедоу влезала в эту операцию. Она и местность проверять не должна была; это никак не мешает Темпест лезть на передовые.

Сансет лишь взглядом её провожает, сам следом, руки в карманы штанов засовывая. Конечно, она не хочет быть корнем всех зол, конечно, она хочет остаться любимой подругой, а не превратиться в ту самую зануду, что запрещает всё и всегда. Занудой по этой части у них всегда была Сансет. Это она — та, кто вечно что-то запрещает, отчитывает и пытается поставить на место, приструнить. И это не способ заботы какой-то странный, хотя, отчасти, может быть, и так. В большей степени — чувство ответственности за них. Темпест может сколько угодно глотку срывать криками, что она контролирует своих демонов, что не сумасшедшая и в надзоре не нуждается. Всё равно не поможет. Абигейл вообще вервольф из другого мира, но она и за неё переживает.

К Темпест она подходит в тот момент, когда та уже крутит в руках один из своих метательных ножей.

— Темпест, — та и взгляд не переводит, пальцем по краю лезвия ведёт. — Темпест, ты никуда не идёшь.

Сначала довольная улыбка исчезает, затем она поднимает взгляд на Шиммер. Нож, сжатый в ладони, опускает медленно, касается поверхности стола, но не кладёт до конца.

— Не поняла, — интонация несколько вверх на последнем слове, на последнем слоге.

Между бровями складка, взгляд серьезный и несколько тяжёлый. И в нем нет ни намека на шутку.

— Ты никуда не идёшь, — звучит как на повторе в ответ. — В этой операции ты не участвуешь, так что давай ты не будешь сыпать уговорами и аргументами. Все уже решили, и не надо на меня так смотреть, это было далеко не только моё решение.

Удар металла по столу звучный, когда Шедоу швыряет на него нож. Сансет выдыхает тяжело, взгляд отводит куда-то в сторону, куда-то почти на пол. Почему только всё вечно воспринимается в штыки, когда она говорит? Большим и указательным пальцем трёт глаза, переносицу. Лучше бы Старлайт сказала Темпест о том, что к этой миссии та не допущена. А она стоит в нескольких метрах, документы какие-то пересматривает. Ей собраться не нужно, она сама не идёт никуда. И даже не смотрит в их сторону; ответственность с себя перекидывает просто с поразительной лёгкостью.

Да только на Шиммер не нужно ответственность перекидывать, она сама всегда на себя её тянет; привычка, въевшаяся под кожу и глубже, дальше, в саму суть.

Наверное, она всегда такой была.

Темпест говорит:

— Пожалуйста, — и дальше с нажимом, явным раздражением. Вспыхивает быстрее спички: — Пожалуйста. Мне плевать. Мне абсолютно похер…

— Следи за языком, — на середине фразы вставляет Сансет несколько устало.

— Только вас там не было, — продолжает Шедоу, полностью проигнорировав комментарий. — Я знаю местность лучше вас в несколько раз, вы без меня не справитесь.

— Темпест, пожалуйста, давай без этого.

Та кипит, откровенно кипит, смотрит обиженно, обида какая-то почти детская. И взгляд за спину Шиммер кидает, на слова её не реагирует. И так понятно, что никуда не идёт. Что та всего лишь типа смягчить удар пытается. Да чёрта с два. Это никак не меняет тот факт, что Темпест хотела пойти, что она собиралась, что она готова лучше всех них вместе взятых.

Шедоу говорит:

— Стар.

Шедоу говорит:

— Ты тоже считаешь, что я не должна идти?

И Сансет поворачивается в сторону патологоанатома, чтобы поймать её взгляд на себе. Она только с последним листом закончила. Она папку перехватывает, смотрит серьёзно и несколько отстранённо. Лишь потом делает шаг в их сторону; мысленно Шиммер умоляет её не дать сейчас слабину, не позволить Темпест пойти с ними, не сказать, что она возьмёт ту под свою ответственность, что Росомаха права, что без неё они не справятся.

Глиммер руки на груди складывает, сама на Сансет смотрит. Пытается найти поддержку; будто бы взглядом говорит ей, чтобы она сейчас что-то сказала. Например, что мнение её сейчас не считается, что всё и так решено. Но Сансет молчит. И нет, она не подставляет её. Патологоанатом и сама не хочет Темпест никуда пускать. Но ощущение стойкое, что только что хранительница вложила ей в руку нож, которым ей придется ударить младшую.

— Группа сформирована, — начинает она несколько издалека. Шедоу фыркает недовольно, отворачивает почти на девяносто или сто градусов, снова поворачивается к ним лицом. — На Базе и без этого полно работы. Ты можешь выбить себе пару рейдов. Темпест, серьезно, в это дело тебе лучше не лезть. Я понимаю…

— Ничего ты не понимаешь, — отрезает Темспет. И взгляд косит в сторону Шиммер. — Вы обе не понимаете.

Как-либо ответить на её фразу никто из них не успевает, потому что она направляется в сторону выхода, буквально за секунду отводя плечо в сторону, чтобы не влететь в Миста, возвращающегося с планшетом в руках.

Старлайт чуть голову набок наклоняет.

Говорит:

— Знаете, могло быть и хуже.

— Ага, разумеется, — парирует до сих пор молчавшая Абигейл несколько недовольно, идя в сторону стойки, на которой закреплен лук и колчан.

Стрелы пересчитывает на автомате, все на месте, если не считать одной сломанной во время последней слежки. Её до сих пор не заменили, а она так не составила тогда отчёт по поводу порчи оружия. И неважно, что этот лук уже давно за ней числится. Стрелы нет, стрела сломана, нужна новая. Колчан перекидывает через плечо, вырванными из контекста фразами слушая слова надзирателя.

Из потока речи внимание больше всего привлекает имя главной в команде.

— Отвечаешь за операцию, — говорит она, как только он поворачивает голову в сторону Шиммер. Сансет кивает на автомате, в глотке застревает несколько раздраженное «как будто могло быть иначе»; остается только надеяться, что Темпест снова не поведёт себя как обычно, не сделает всё по-своему. Не хватало ещё того, чтобы она всё же пошла каким-то образом с ними. В этом отношении успокаивает лишь то, что Сараби в Граце, а не в Риверсайде. Без портала им не обойтись, а прочти через портал незамеченной точно не получится.

Пускай лучше обижается, пускай злится на них обоих, считая, что они ни во что её не ставят или относятся как к сумасшедшей. Зато будет не в центре событий. Зато не полезет туда, куда ей лезть не стоит.

Через пятнадцать минут в главном зале открывают портал; хотя "открывают" – весьма спорное определение. Вначале хранители пытаются совладать со спец. карандашом, а позже просто вручают его Сансет в руки со словами: «Ладно, у тебя лучше получается». Сноуфлейк ещё что-то говорит по поводу того, что портал в Граце нужно открыть практически в центре города, за полчаса ходьбы до особняка, в котором сейчас скрывается маг. Добавляет что-то о том, что им нужно будет рассредоточиться и помнить о том, что тот легко мог поставить своего человека, который будет следить за местом открытия портала, чтобы если что доложить. И нет, это совсем не бесполезная болтовня, но почему-то начинает действовать на нервы. Сейчас, наверное, на нервы действует слишком многое. Они натянуты так, что ещё немного — и порвутся, отпружинив обратно, зацепив кого-то на отдаче. В портал Шиммер заходит последней, пропуская всю группу охотников вперёд, не оборачиваясь.

Погода в Граце встречают духотой и тучами; тупым осознанием на подкорке, что ещё час, ещё пара часов, все стабилизируется, они вытащат Верность, выволокут Магию. Всё выровняется, всё вернётся в прежнее состояние.

Убедить себя в том, что сначала нужно сделать, а потом уже надеяться на то, что всё стабилизируется, не особо получается.

По городу они рассредоточиваются почти сразу же. Привлекать лишнее внимание не стоит. Сансет понимает, что Абигейл идёт за ней лишь по тяжёлому хрусту подошвы её ботинок, который не замолкает и не отдаляется. Она идет на расстоянии нескольких шагов за ней, специально отстает, дает ей пространство. Шиммер о ней не думает, она мысли переключает полностью, быстрее чем по щелчку выключателя. Моросить начинает мелко настолько, что если встать, а не идти, то будет казаться, что дождя вообще нет, что всего лишь воздух чуть влажный. Ботинки по брусчатке отдают непривычным звуком; несколько глухо. С сосредоточенности на мыслях не сбивают.

До установленного места сбора они добираются третьими. Сансет игнорирует слова кого-то из бойцов, что Темпест бы им пригодилась, что Темпест — единственная, кто знает, как обстоят дела. И взгляда в сторону того не переводит; репутацию лидера, как и саму эту позицию, держать за все эти годы она давно научилась. И не реагировать, когда оно того не стоит, тем более.

Пребывание на Базе Риверсайда научили не реагировать на чужие реплики быстрее любого другого, стороннего, опыта.

Игнорировать людей вокруг; не пускать близко — вот и всё.

На то, чтобы дождаться оставшуюся часть группы, уходит одиннадцать с половиной минут. На то, чтобы не психануть и не пойти в итоге в одиночку, уходит меньше семи секунд.

Дойдя до особняка, они перепроверяют координаты дважды. Потому что по периметру не видно ни одного человека. Потому что вокруг никого; и это начинает казаться не просто странным, а откровенно подозрительным.

Абигейл, совершенно на автомате, выхватывает нож и приставляет его к горлу одной из хранительниц. Говорит чётко и спокойно:

— Заткнись, Элис, — когда эта девушка снова заговаривает о том, что, наверное, им действительно стоило взять с собой Темпест.

Для Абигейл это нормально. Это все уже давно уяснили и всерьёз не принимают. Но осадок от того, что кто-то может вот так просто приставить нож к твоему горлу, остаётся.

И не то что бы Сансет ей не благодарна. Мысленно у неё лишь «оставь её в покое, Абигейл, похер, что пара человек из целой группы думает», вслух ничего. И это «ничего» касается слишком многого. Потому что никого нет ни вокруг особняка, ни внутри. Двери открыты, половина окон тоже. И они убивают полчаса, даже чуть больше, но не находят никого.

Здание было пустым ещё до того, как они появились в городе, кажется. Несколько часов назад поисковая группа вернулась после разведывательной операции, утверждая, что все предварительные данные верные, что всё так и есть, что Сараби здесь, сомнений никаких. А сейчас комнаты пустые, сейчас ни одного хранителя, ни одного безымянного, оставленного для отвлечения внимания банально.

Ничего.

Ничего и никого; хочется проломить какую-нибудь стену, чтобы выплеснуть злость.

Недооценивать мага, конечно, глупо. Но именно это они и сделали, не просчитав, что не только они за ним следят, но и он за ними. Банально просчитались, не учли такую простую и логически верную деталь. Или же просто промедлили. Надо было не разбираться с каждой крупицей информации, как настаивал Мист, а действовать. Просто действовать, блядь. Неужели это так сложно? Даже в подвальных помещениях нет никого, никаких зацепок. Никакой классической насмешки, указывающей, что они были близко, что они почти что его поймали. Позерства ни грамма. Сараби словно провалился сквозь землю; захватив вместе с собой Магию, Верность и всех своих щенков. Рассыпался на молекулы, смешался с воздухом — как угодно, но здесь его нет.

По дороге до портала Сансет придумывает сто двадцать семь самых жестоких и мучительных способов убийства надзирателя, со стороны, наверное, выглядит максимально заведённой, потому что хранители молчат, даже Абигейл не рискует ничего произносить, взгляд периодически на неё скашивает, но она этого не замечает.

На Базу они возвращаются ни с чем; с горьким привкусом собственных просчетов, осознанием того, что снова начинают с отметки на уровне нуля. И рыть дальше, искать, пытаться что-то выяснить больше нет никакого желания, никаких сил и никакой мотивации. Абигейл швыряет лук на стол в оружейной. Снимает колчан с плеча, кидает туда же. Сансет замирает и тупо смотрит в стену несколько минут, Абигейл никак не комментирует, прекрасно понимая, что именно сейчас та переживает. А в такие моменты лучше не лезть. В такие моменты лучше оставить в покое. Поэтому она подходит не столько к ней, сколько к столу, вытаскивает клинок из крепления, кладёт на ровную поверхность спокойно. Банальных «мы сделали все возможное» все равно лучше не произносить. С Шиммер никогда такой фокус не проходил. Напряжение в воздухе нарастающее, вервольф делает вид, что ничего не замечает, что ничего не происходит; как всегда и делает. Что это обычная миссия, после которой они вернулись ни с чем. Бывает, ничего катастрофичного.

На спешный топот внимания никто не обращает. Один из новичков, недавно появившихся на Базе, лет пятнадцати, вряд ли больше, запыхавшись говорит:

— Вернулись!

И лишь этим привлекает к себе внимание.

Сансет касается плеча Абигейл, не отдавая себе в этом отчета, срывается с места практически моментально. До коридора, ведущего в сторону выхода из здания, бегом. Инстинкты не подводят, Верности нет. Нет и не было.

Параллельно с ними, с лестницы выбегают Элементы.

В середине коридора едва переставляющая ноги лавандовая девчонка. Магия.

Мокрая, грязная, перепачканная кровью. Разводы на лице, на ладонях. Взгляд загнанно-потерянный. Она выглядит так, будто на наркотиках. Будто не до конца понимает, где она и что здесь делает. Рэрити подхватывает её за локоть, когда она начинает осаживаться. Испачканными в грязи и крови пальцами она стискивает рукав её кофты, взгляд как-то запоздало поднимает. Где-то отдалённо слышится голос кого-то из хранителей: «Привели из соседнего городка. С ней не то что-то».

— Твайлайт, где Рейнбоу? — говорит Рэрити громко, достаточно, чтобы услышать даже с заложенными ушами.

У неё взгляд расфокусированный.

— Рэрити, — отзывается она коротко, будто только сейчас её узнает.

Рэр повторяет вопрос.

Она говорит:

— Где Рейнбоу, Твайлайт? — смотрит четко ей в глаза, пытается понять, соображает она вообще или нет, начнёт ли сейчас отрубаться.

Твайлайт неадекватная. Твайлайт головой отрицательно качает, на ногах чуть качается, но встаёт уже тверже, больше не оседает. Сознание терять, вроде бы, тоже не собирается. Только вот смысл её вопроса совершенно не понимает. Облизывает губы, не чувствуя, как языком цепляет часть грязи, смешанной с кровью. У неё с волос, с одежды вода льется. Из порезанной ткани джинсов виднеется хорошая такая царапина на коже на бедре, что почему-то до сих пор кровоточит.