Джон Эппл "Медовая долька"

Глава 11

— Уверена? — Джон осторожно глядел на большую ванну, где в воде плавали всевозможные растения, которые он не узнавал.

— Просто залезай, — подбодрила его Эпплджек. — Даже если я ошибаюсь, и Ядовитая Штука тут вообще ни при чём, это нисколечко не навредит тебе.

Отвернувшись от ванны, Джон посмотрел ей в глаза, полные надежды и предвкушения. Она всё твердила и твердила, как раньше не догадалась об этом, и как очевидным было, что он мог попросту угодить в Ядовитую Шутку. Она походила на девчушку в свой день рождения, сгорающую от желания и нетерпения получить подарки.

Он перевёл взгляд на Биг Макинтоша, молчаливо ожидающего рядом как часовой. За прошедшее время он едва проронил парочку-другую слов, но на его морде отчётливо читалось схожее предвкушение. Джон сообразил, в каком возбуждении пребывал сын — не меньше сестры, пусть не так красноречиво выражал его.

— Ну хорошо, я залезу. Надеюсь только, что вы не разочаруетесь.

Глубоко вздохнув напоследок, Джон забрался в ванну и с головой погрузился под воду.

Джон шёл к лесу неподалёку от фермы, сжимая в руке пистолет. Как же он устал: прогулка в одиночестве выпила из него почти все силы. Хотя это не имело значения. Не так уж много сил потребуется, чтобы нажать на спусковой крючок.

Тяжело дыша, он прислонился к широкому стволу дерева. Поморщился, когда в спину болезненно ткнулся сучок, и ещё раз потянулся к флакончику с таблетками. Чпокнув крышечкой, он разом высыпал себе в рот то немногое, что ещё оставалось внутри. Откинул опустевший флакончик и постоял немного, восстанавливая дыхание.

Любопытная белка вспрыгнула на валявшееся рядом бревно и защебетала на человека — как будто один из врачей ругал его за то, что он собирался сделать.

— Заткнись… — он с трудом разомкнул вялые губы. Белка наклонила головку на секунду, а затем продолжила щебетать, словно Джон ничего не сказал.

— Я сказал заткнись! — крикнул он сквозь слёзы. Что эта треклятая белка знает о его боли?! Какое право имеет ругать его?! А белка даже ухом не повела и с издёвкой продолжала щебетать на него.

С воплем ярости и боли Джон оттолкнулся от дерева и бросился на настырную зверюшку. Но как бы быстро он ни двигался в своём одурманенном состоянии, ему не удалось даже близко подобраться к мерзавке. Споткнувшись, он со всего маху упал на бревно, а лицом — в грязь.

Он ожидал серьёзной боли, но от чрезмерной дозы обезболивающего всё его тело онемело. Боль наконец-то ушла. Однако он знал, что его передышка временная. Если наркотики не убьют его, через несколько часов он опять начнёт корчиться в адских муках. Но пока что он спокойно лежал, вдыхая запах земли.

Джон поднял голову и увидел перед собой лежащий в грязи пистолет. Разъярённый нападением на белку, он совершенно забыл, что принёс его с собой. Он не знал, как долго смотрел на оружие, секунды или часы. В любом случае, холод одиночества опять начал просачиваться в него, и слёзы полились по его лицу.

Взяв оружие, Джон приставил дуло к голове и вдавил спусковой крючок.

Ханикрисп Эппл со стоном очнулся. Первым делом он почувствовал боль в спине, очень хорошо увязывавшуюся со спутанными воспоминаниями. Светящиеся фиолетовые жуки заметались вокруг; один из них попытался ужалить, и жеребец рассеянно отмахнулся от него.

Он потёр глаза сгибом возле копыта и слишком поздно заметил, что нога кровит, уже размазав кровь по морде. Потом он в замешательстве уставился на ногу. Именно на копыто, а не на руку. Он был пони, а не человеком, хотя ещё несколько секунд назад думал совершенно иначе. Ну и дерьмовый же сон ему приснился. Ни матери, ни Роузвуд, ни жеребят… самое худшее, что он мог представить.

Ползком выбравшись из тёплой кучи листьев и травы, в которой невесть как очутился, он встал на ноги — и тут же чуть не рухнул от боли в спине, но сумел устоять. Он вспомнил, как последовал за Маком в лес, как его сын закричал, а затем он рухнул с обрыва, когда перепуганный Мак по ошибке напал на него. Наверняка парнишка в ужасе от того, что сделал, даже по случайности. Ханикриспу следовало как можно скорее отыскать его. Мак и так уже достаточно настрадался от смерти матери и усугублять собственную вину — последнее, что ему надо.

Ханикрисп огляделся и понял, что не представляет, где находится и как долго провёл без сознания. В памяти осталось падение с обрыва, но ничего похожего поблизости он не видел. Куда бы он ни смотрел, всюду возвышались деревья и летали странные жуки. Он не представлял, где Макинтош может быть, да и тупая боль в спине намекала, что обыскивать весь лес прямо сейчас не будет хорошей идеей. Ему придётся вернуться в Понивиль и попросить помощи в поисках Макинтоша. Если повезёт, тот уже вернулся домой и находился в безопасности.

Потом до его сознания дошло, что он сам не знает, куда возвращаться. Вернуться домой было бы здорово, но он не представлял, как до него добраться. Куда ни посмотри, всюду над ним простирались густые кроны деревьев, не позволяя определить даже направление к городку по положению солнца — во всяком случае, не здесь. Он даже не был уверен, который сейчас час, и мог лишь надеяться, что заход случится нескоро. Каким бы опасным Вечнодикий лес не казался днём, с наступлением ночи выжить в нём станет подчас невозможно.

Не имея лучшего выбора, Ханикрисп пошёл наугад, пробираясь между деревьями. С каждой минутой боль в спине становилась невыносимее, и он уже догадывался, что его травма гораздо серьёзнее, чем думалось поначалу. Учитывая, с какой высоты он упал, ему повезло не повредить спину на всю оставшуюся жизнь, как во сне. Но всё равно не помешает сходить к врачу, когда он вернётся.

После нескольких минут блуждания в верном, как он надеялся, направлении, Ханикрисп наткнулся на то, что выглядело звериной тропой. Не особо проторённая, однако по сравнению с зарослями, через которые продирался жеребец, она казалась мощёной дорогой. И опять он столкнулся с выбором правильного пути.

Он сморщил нос, когда учуял весьма мерзостный запах. Примерно так же несло из открытой компостной ямы вблизи, и Ханикриспа слегка затошнило. Какое бы направление он ни выбрал, лучше бы оно уводило подальше от вони.

Именно в этот момент неподалёку от Ханикриспа хрустнула веточка.

— Здравствуйте? — крикнул он срывающимся голосом. — Тут есть пони-либо?

Никто не ответил, только слегка зашуршали кусты рядом с тем местом, где он услышал предыдущий звук. Ханикрисп задрожал от страха, будучи не в том состоянии, чтобы драться с хищником. Только бешено застучавшее сердце помогло ему не упасть в обморок. Не колеблясь и не медля, он побежал прочь от звуков со всей скоростью, которую позволяло его измученное тело.

Какая бы тварь это ни была, она без труда поспевала за раненой добычей. Запах по-прежнему преследовал его, но его источник так и не попадался на глаза, поэтому Ханикриспу оставалось бежать, невзирая на полыхающую боль в спине. В очень короткое время его дыхание стало натужным.

Ломясь вперёд, Ханикрисп заметил, как деревья начали редеть. Ему оставалось надеяться, что впереди граница леса, потому что он знал: силы на исходе. Он пронёсся по зарослям голубых цветов, когда одна из горящих от усталости ног подогнулась, и он рухнул на землю. И в этот момент, пока жеребец стонал от боли, его преследователь решил наконец-то появиться.

Им оказался древесный волк. Довольно небольшой, даже истощённый — вероятно, изгой из стаи, неспособный толком прокормиться без сородичей. Однако ему не нужно было быть особо большим или сильным, чтобы поохотиться на раненного и уставшего пони.

Несмотря на состояние Ханикриспа, зверь подбирался к нему осторожно. Ханикрисп отчаянно бросился вперёд. Он был уже так близко к Понивилю, даже увидел несколько домов в отдалении — буквально несколько деревьев отделяли его от них. Близко, но — недостаточно. У него не получится добраться вовремя. Он перестал ползти вперёд и замер на земле, ожидая нападения хищника.

Поверивший в покорность жертвы одинокий древесный волк осмелел и набросился. Из последних оставшихся сил Ханикрисп лягнул его, обратив прыжок против него же: удар вышел гораздо сильнее, чем если бы жеребец просто подскочил к нему и стукнул. Большие копыта крепко и звучно треснулись о морду волка, который от такого отлетел обратно.

Мир Ханикриспа взорвался в жгучей белой агонии. На несколько секунд он перестал воспринимать что-либо, кроме боли в спине. Когда его чувства вернулись, сквозь пелену в глазах он различил поднимающуюся с земли фигуру древесного волка. Он зло зарычал на пони и начал подбираться снова, теперь куда осторожнее. Но больше не имело значения, как именно он подбирался — Джон просто не мог пошевелиться. Последняя попытка защититься окончательно искалечила и без того травмированную спину, и теперь уже никакой адреналин не заглушал боль. С ним было покончено.

Невольно уши Ханикриспа навострились навстречу новому звуку, и древесный волк тоже насторожился. С той стороны, откуда он выскочил из леса, шла и напевала какая-то кобыла. Древесный волк перевёл взгляд с жертвы туда, откуда доносился звук. Последний раз рыкнув, он сбежал, не желая иметь дело с новой угрозой.

Со слабым вздохом облегчения Ханикрисп поддался усталости и потерял сознание.

Эпплджек с волнением смотрела, как пони, который мог быть её отцом, с головой погрузился в ванну с лекарством от Ядовитой Шутки. Она стала считать секунды и довольно скоро забеспокоилась, как бы он не захлебнулся. Ни одна из её подруг не излечивалась так долго.

Когда она уже размышляла, не пора ли вмешаться, он с громким вздохом вынырнул наружу. И застыл, отвернувшись от неё, пока вода ручьями стекала с прилипшей к голове поседелой зелёной гривы и красной шерсти. Секунды прошли в относительной тишине, нарушаемой только капелью и его постепенно успокаивающимся дыханием.

ЭйДжей глянула На Биг Макинтоша, затем обратно на жеребца в ванне и шагнула к нему.

— Папа?

Медленно, стараясь не нагружать спину, промокший жеребец развернулся к ней. Его блестящие оранжевые глаза смотрели потрясённо, словно бы видели её впервые. Несколько слезинок скатилось по его морде, неотличимые от воды.

Ханикрисп Эппл кивнул и улыбнулся так широко, как только мог.

Губы Эпплджек задрожали, и у неё самой потекли слёзы, когда она сделала ещё один неуверенный шаг к отцу. Но прежде, чем она успела подойти ближе, огромный красный вихрь пронёсся мимо неё и с чудовищным всплеском приземлился в большой ванне спа-салона. От неожиданности Эпплджек отшатнулась, едва успев выставить ногу и прикрыть глаза от разлетевшейся тучи брызг; а когда глянула снова, то увидела своего отца, ласково обнимающего Биг Макинтоша и радостно смеющегося. Не в силах ничего сказать, Ханикрисп поманил дочь копытом.

Эпплджек запрыгнула в ванну, пустив ещё больше брызг вокруг, и все трое крепко обнялись, как семья.