Твайлайт, ты бессмертная

Селестия долго не решалась сказать Твайлайт Спаркл о её бессмертии. И вот, когда всё-таки решилась… она сильно об этом пожалеет.

Твайлайт Спаркл Принцесса Селестия Принцесса Луна Принцесса Миаморе Каденца

Трансмутация

История о рваных цепях и попытке возвращения.

Твайлайт Спаркл Спайк

Мама Понк

Перевод одного из моих любимых >гринтекстов с форчана. Короткая история о том, как мама Пинки, узнав, что у её сынули не вяжется с противоположным полом, решает ему всё рассказать и показать.

Пинки Пай Другие пони Мод Пай

Мгновение перед неизбежным

Просто мысли, проносящиеся в головах.

Короткая история, рассказанная зеброй

Короткая история рассказанная, одной зеброй. О своем рождении.

Другие пони ОС - пони

Сквозь огонь

Твайлайт Спаркл очень давно влюблена в принцессу Селестию. Наконец решившись, по совету самой же Селестии, признаться в своих чувствах, Твайлайт обнаруживает секрет, который Селестия хранила сотни лет.

Твайлайт Спаркл Принцесса Селестия

Путеводная звезда

Иногда прошлое преследует. Иногда ты запутываешься в нём. А иногда оно возвращается в виде твоего давнего любовника, переворачивает весь твой мир с ног на голову и путеводной звездой указывает дорогу вперёд. И тогда ты понимаешь, что всё это время стояла на месте. Но прежде, чем отправиться в путешествие, следует сделать один-единственный важный шаг.

ОС - пони

Баллада о Сомбре

Баллада о Короле Сомбре

Король Сомбра

Пони без прошлого

История о приключениях одного не очень везучего пони, лишившегося памяти, и оказавшегося в весьма опасном водовороте событий. И та тайна, которую он узнает о себе, перевернёт с ног на голову его и без того бурную жизнь.

Рэйнбоу Дэш Флаттершай Твайлайт Спаркл Рэрити Пинки Пай Эплджек Спайк Зекора Дерпи Хувз Другие пони ОС - пони

Однажды...

Однажды тёмной-тёмной ночью один тёмный-тёмный пони...

Автор рисунка: Devinian

Джон Эппл "Медовая долька"

Глава 3

— Хорошо, мистер Ханикрисп, я задам вам несколько вопросов, — объяснила медсестра Рэдхарт, неведомым образом удерживая планшет в одном копыте и ручку в другом.

На мгновение Джон отвернулся от неё и по очереди посмотрел на Эпплджек и мать. А неугомонную малышку Эпплблум пришлось выпроводить ещё до этого. Она была довольно беспокойной, прямо как её отец. В смысле — как сам Джон.

— Хорошо, — Джон неуверенно кивнул, гадая, какие именно вопросы будут ему задавать.

— Ваша семья сказала мне, что вы пропали двенадцать лет назад. Где вы находились всё это время?

Джон удивлённо моргнул. Совсем не такой вопрос он ожидал услышать от медсестры. Признаться, он упустил из виду, что, по словам новообретённой семьи, долго отсутствовал здесь. Что он должен сказать? Что он может сказать? Что был одиноким человеком, живущим на ферме в настоящем мире, а всё происходящее сейчас — всего лишь подробная галлюцинация, созданная повреждённым от попытки самоубийства мозгом? Едва ли такое подходило для счастливого волшебного мира разноцветных лошадок.

— Эх… честно говоря, я не знаю, мэм.

Все три кобылы беспокойно нахмурили лбы, и Джон заёрзал от необходимости лгать им.

— Вы уверены? Вы ничего не помните? — попробовала настоять Рэдхарт. Тогда Джон решил не ссылаться на полные провалы в памяти, и, рассказав им хотя бы часть правды, примириться с совестью.

— Ну… помню, что был одинок и несчастлив, но больше ничего особенного.

— Хмм… наверное произошедшее с вами повредило вашу память, — предположила медсестра Рэдхарт. — Насчёт Вечнодикого леса, вы помните, как попали туда?

Джон мотнул головой, испытав облегчение, что может ответить совершенно искренне.

— Нет, мэм.

— Совсем ничего?

— Я помню, как вошёл в лес, но не думаю, что в тот же самый.

— О? Вы помните, какой или где был этот лес? Это помогло бы определить, где вы находились.

Сосредоточенно сморщив лицо, Джон попытался вспомнить название леса возле своего дома, но оно постоянно ускользало. Невзирая на все усилия, Джон просто не мог вспомнить: он никогда особо не заострял на этом внимание и всегда называл его просто лесом.

Поэтому снова покачал головой.

— Я уверен, что он как-то назывался, но ума не приложу, как именно.

— Ладно. Вы помните, зачем пошли в лес?

— Ну, — на секунду Джон прикусил губу, — мне было не слишком хорошо в том месте, как мне казалось, и я был слегка не в себе.

На мгновение повисла тишина, пока другие ждали от него продолжения.

— Это всё? — спросила Рэдхарт. Джон неуютно оглянулся на членов его вновь обретённой семьи. Ему не нравилось, что мать или дочь услышат о его попытке самоубийства.

— Что-то не так, пап? — голос Эпплджек наполнился беспокойством.

— Если тебя что-то тревожит, то мы рядом с тобой, Ханикрисп. Чем бы это ни было, мы поможем тебе справиться. Семья для того и есть, — уверила его Грэнни Смит.

От их подбадривания Джон вздохнул и опустил голову. Много воды утекло с тех пор, как он мог с кем-то поговорить по душам, и без сомнений, ещё много утечёт, пока он привыкнет.

— Я… кажется, я пытался забрать свою жизнь.

— Ну и какого ляда тебе такая дурь сдалась?! — мигом рассвирепела Грэнни Смит.

Джон заёрзал сильнее. Эти вопросы оказались неожиданно болезненными для мира, созданного его разумом для собственного счастья. Он не хотел больше лгать, но и не мог рассказать им всё. Ему просто нужно не вдаваться в подробности.

— Я чувствовал себя одиноко, словно потерял всё дорогое мне.

— Ты точно уверен, что не в Вечнодиком лесу заплутал? — спросила Грэнни.

— Почти уверен, а что?

— Потому что очень похоже ты чувствовал себя после смерти Роузвуд.

— Роузвуд? — имя звучало знакомо, но он никак не мог припомнить, откуда.

Эпплджек и Грэнни Смит обеспокоенно переглянулись. Рэдхарт и Джон просто выглядели смущенными.

— Ты не помнишь маму?

Глаза Джона расширились. Он уже догадывался подспудно, что в этом мире должен был жениться, чтобы у него родились дети, но до этого момента просто не заморачивался, как и со многими другими деталями. Галлюцинация заходила всё дальше и становилась подробнее, чем он мог ожидать.

Перебирая воспоминания в попытке сообразить, откуда подсознание взяло это имя, он наконец-то начал вспоминать. Образ был туманным — и неудивительно, ведь он так долго пролежал в глубинах памяти — но в школе он был неравнодушен к девочке, которую звали Розой Вуд. Однако она погибла в какой-то аварии прежде, чем он набрался смелости заговорить с ней. Удручало, что подсознание зашло так далеко назад во времени к той девочке, которую он любил, но и в этом мире она оказалась мертва.

— Вы знаете, где находитесь прямо сейчас? — осторожно спросила Рэдхарт.

— В больнице, — быстро ответил он, обрадовавшись возможности увести тему разговора от неведомой умершей супруги, которой у него никогда не было.

— Ну, да, но я имела в виду название города, в котором вы находитесь.

— О, эм…

— Вы не знаете, верно? — он смущенно покачал головой от намёка медсестры. — А название «Понивиль» о чём-нибудь вам говорит? — и снова он ничего не узнал.

— Так, погодите-ка минутку, ты не помнишь свой родной город? — встряла Эпплджек. Мгновением позже её глаза расширились от снизошедшей на неё мрачной догадки. — Ты не помнил моего имени или имени Эпплблум, пока мы не сказали тебе. На самом деле ты нас вовсе не помнишь, так ведь?

Джон отвёл взгляд.

— Как зовут моего брата?

— Какая колючка тебе под хвост попала, Эпплджек? Ты что, не видишь, в каком плохом состоянии твой отец прямо сейчас?

— Нет, это справедливый вопрос, Грэнни Смит, — вмешалась Рэдхарт. — По нему мы сможем определить, насколько повреждена его память.

Воспользовавшись тем, что кобылы отвлеклись на спор, Джон мыслями вернулся к тому сходству, которое прослеживалось в именах его предполагаемых дочерей. Их обеих звали так же, как его лошадей дома, поэтому то же самое правило вполне могло работать и в отношении сына. Хотя имена кобыл не были точь-в-точь такими же, но оставалась надежда на достаточное сходство.

— Его зовут Мак, верно?

— Видишь? Твой отец помнит тебя. Постыдилась бы, что сомневаешься в нём, — Грэнни принялась отчитывать Эпплджек, и у Джона Эппла сердце сжалось от чувства вины. Ей не должно доставаться за его ложь. Он громко вздохнул, привлекая к себе внимание.

— Нет… она права, — заявил он, отчего морду Эпплджек озарило удивление. — Я просто помню имя-другое, да и они, возможно, даже близко не похожи на правильные. Раньше я сказал Эпплблум, что помню её, лишь затем, чтобы не ранить её чувства.

Собравшиеся пони явно не могли сообразить, как ответить на это признание, и комнату наполнила неловкая тишина. Первой нарушила её медсестра.

— Что ж, это определённо даёт нам лучшее понимание, как сильно пострадали ваши воспоминания. Вы помните свою мать?

Джон оглянулся на морщинистую старую кобылу, которая представлялась его матерью и чьё лицо сейчас наполнилось обеспокоенным ожиданием.

— Да, помню. Она выглядит слегка иначе, — это было просто фразой года, — немного старше, но то, как она говорит, её манеры… они знакомы.

— Хоть есть, с чем работать, — кивнула своим мыслям Рэдхарт. — Может быть, если вы побудете со своей семьей, то некоторые воспоминания вернутся.

— Вы правда думаете, что это сработает? — спросила Эпплджек.

— Я не знаю, — пожала плечами Рэдхарт, — но вреда уж точно не будет. В любом случае, его травмы не серьёзны достаточно, чтобы дальше удерживать его в больнице. Хотя ему определенно надо успокоиться, побольше отдыхать и не заниматься тяжёлым трудом, иначе он рискует усугубить травму спины.

Джон скорчил гримасу. Он уже слышал подобные разговоры раньше. Сейчас его отправят восвояси с обезболивающими, чтобы успокоить его, и ему придётся жить дальше, мучаясь от боли или находясь под слишком сильным кайфом, чтобы нормально работать. Однако быстрый взгляд на мать и дочь успокоил его. По крайней мере, ему не придётся справляться со всем этим в одиночку.

— Я выпишу кое-какие болеутоляющие препараты, которые он сможет взять с собой и пополнять при следующих визитах, скажем, раз в неделю. Если всё пойдет хорошо, то через месяц-другой мы сможем отменить их.

Джон моргнул от таких новостей. Правильно ли он её расслышал? Она собиралась стащить его с обезболивающих в течение пары месяцев?

— Но я думал, что моя спина в настолько плохом состоянии, что будет болеть всю жизнь, — рискнул спросить он.

— Это вам один из врачей сказал? — наморщив лоб, спросила Рэдхарт; сообразив, что она ждёт ответа, он кивнул. Технически это не считалось ложью, ведь ему и впрямь говорили это другие доктора, только не здесь. — Что ж, будьте уверены, они преувеличивали. Так-то да, скорее всего вы будете испытывать редкие приступы боли от травмы всю жизнь, но они не должны быть невыносимыми и уж точно их не придётся заглушать препаратами. Ваша спина уже никогда не станет сильной, как прежде, но вы сможете по-прежнему помогать семье на ферме, если не будете перетруждаться, — она подняла и указала на него копытом в предостерегающем жесте. — Но сначала поберегите спину до выздоровления!

Такие новости поразили Джона. Они звучали куда лучше того, что говорили ему человеческие врачи, и что он сам прочитал о подобных травмах. Ему прочили страдания от жестоких хронических болей всю оставшуюся жизнь, без каких-либо шансов, что он сможет снова работать на ферме хотя бы вполсилы. Он остался лицом к лицу с перспективой вынужденно потерять ферму, единственное, что придавало его жизни смысл или цель. У него не было семьи, которая помогла бы ему или унаследовала бы надел, у него не было умений, чтобы он смог устроиться ещё где-нибудь помимо тех мест, где болящая спина не позволяла ему работать. У него ничего не осталось в мире, кроме давящего одиночества. Вот почему он попытался убить себя.

Его воодушевление поутихло, когда он вспомнил, что всё вокруг нереально — но совсем немного. Можно легко забыть об этом, учитывая, насколько реальным всё ощущалось. И также не стоило удивляться, что в волшебном мире его собственного воображения его спина не была непоправимо повреждена. Впрочем, никто не говорил, что такие иллюзии всегда остаются хорошими; с той же легкостью они могут обернуться кошмарами, правильно? Ему следует прекратить задаваться вопросами и просто плыть по течению, наслаждаясь, так долго, пока возможно. Он посмотрел на лица матери, дочери и медсестры.

— Итак, вы готовы отправиться домой сейчас? — спросила Рэдхарт.

— Да. Думаю, эта идея мне по душе.