Tiberian Twilight Sparkle

Акт 2. Глава 18: Говоря откровенно

18.1. Сигнал бедствия

– Оу, оказывается, пока Сансет была в Эквестрии, ей несколько раз звонил Флэш! – восторженно объявила Пинки Пай, вертясь на компьютерном кресле и просматривая список пропущенных вызовов в смартфоне огненноволосой девушки. – Интересно, что бы ему могло быть нужно от неё?..

– Ты что, роешься в её контактах? – осудительно произнесла Твайлайт, в нелёгких раздумьях расхаживающая посреди комнаты. Впрочем, услышав новость, озвученную подругой, она замерла на месте.

Оторвавшись от гаджета, Пинки окинула всех своих приятельниц беглым взглядом. Они расположились каждая по разным углам спальни Сансет и общими усилиями решали, что им делать со сложившейся проблемой. Пока Твайлайт мерила шагами комнату, Эпплджек и Рэйнбоу сидели на нижних ступенях лестницы, ведущей к кровати-чердаку, и удручённо переводили взгляды с одной подруги на другую. Между тем Рарити расположилась на диване, стоящем перед большой плазменной панелью недалёко от ёлки, красующейся в дальнем углу. Возле неё также примостилась Флаттершай, держа на руках Спайка и время от времени кратко обращая внимание на покоящуюся под телевизором игровую приставку. В её голове спонтанно всплывали воспоминания о том, как она вместе с Шиммер несколько раз устраивала геймерские вечера. Мысли об этих, безусловно, очень весёлых моментах нагоняли на девушку с розовыми волосами печаль и тревогу за пропавшую подругу.

Внимательно следя за размышлениями шести подруг, Меткоискатели молча притаились на кровати Сансет, и отсюда вся комната была им видна, как на ладони. Лишь Пинки, занявшая место возле компьютерного стола, оставалась вне поля их зрения. Внутри каждой из трёх девочек, как и утром, бушевал страх перед тем, что может случиться дальше. На часах было уже почти четыре часа дня, но о Шиммер до сих пор никто ничего не слышал. С ней, несомненно, случилось что-то плохое, и тот факт, что дело уже потихоньку шло к вечеру, а проблема так и не решилась, нагонял на троицу тревогу. Когда все подруги Сансет собрались у неё в квартире, времени на раздумья над тем, что делать дальше, не оставалось, так как вскоре должна была начаться учёба. Осознавая всю серьёзность ситуации, они отправились в школу лишь для того, чтобы отпроситься у директрисы Селестии от занятий на сегодняшний день. Приглядывать за Меткоискателями девушки оставили Флаттершай.

Как только вопрос с учёбой был решён, и все собрались снова, настало время мозгового штурма, однако ни у кого на примете не имелось ни единой мысли насчёт того, как действовать в том случае, если в одну прекрасную ночь Сансет вдруг не вернулась из магазина. Поскольку за первые пятнадцать минут никаких вразумительных идей так и не прозвучало, Твайлайт предложила для начала попытаться понять, что в принципе с ней могло произойти. В связи с этим Пинки тотчас же схватилась за смартфон огненноволосой девушки и принялась листать историю вызовов – как входящих, так и исходящих. Впрочем, её подруги, как только поняли, чем именно она занимается, водя пальцем по сенсорному экрану, восприняли такой подход к делу по меньшей мере странным…

– Я подумала, что нам нужно знать всё, чтобы понять, в чём дело, – слегка неуверенно ответила Пай, оторвавшись от телефона и взглянув на Спаркл.

– Ты ведь не думаешь, что если Сансет кто-то похитили, то перед этим они стали бы названивать ей? – протянула Дэш, скрестив руки на груди.

– А вдруг её никто не похищал? – возразила розовокожая девушка. – Это мы и сможем выяснить по истории звонков! Что, если она поговорила с Флэшем, у них снова всё стало, как прежде, и теперь они вместе на свидании?

– Пятнадцать часов? – скептически бросила Эпплджек.

– Влюблённые часов не наблюдают! – широко улыбнулась Пинки.

– Но ты ведь сказала, что Флэш звонил до того, как она вернулась, разве нет? – заметила Рарити, на что Пай лишь с невинной улыбкой пожала плечами.

– Вообще-то, мы и вправду не можем точно утверждать, что Сансет была кем-то похищена, – рассуждала Твай, приложив руку к подбородку. Затем она перевела взор на Пинки и добавила: – Но всё же в её телефоне лучше не копаться.

Не отводя от девушки в очках пристального взгляда округлённых глаз, Пай нажала на кнопку сбоку гаджета и отложила его на стол. Кажется, она всё же поняла, что в личное пространство подруги без её согласия лучше не лезть, либо её любопытные голубые очи уже успели увидеть всё, что хотели. Как бы то ни было, отныне кудрявая девушка сидела смирно и внимательно взирала на своих подруг в ожидании того, что они скажут дальше.

– Хотя, возможно, нам стоило бы обзвонить всех знакомых или, по крайней мере, тех, с кем Сансет могла общаться в последнее время, – задумчиво проговорила ЭйДжей.

– Но с кем она могла общаться, если в последнее время её не было в нашем мире? – задалась Флаттершай вполне резонным вопросом. Все шесть девушек вмиг обменялись молчаливыми взглядами. На несколько секунд в комнате повисла тишина, которую наконец прервала Эппл Блум, выдвинув спонтанно пришедшее ей на ум предположение:

– Что, если её пропажа как-то связана с магией из нашего мира? Вчера она говорила, что у вас здесь почему-то слишком много всяких разных волшебных вещиц…

– Всё может быть, – вздохнула Спаркл, в своё время тайно изучавшая кое-какие феномены, которые оказались магической активностью, а потому знавшая, что различных аномалий, вызванных неким контактом с покрытым тайнами миром маленьких пони, здесь подозрительно много. – Но если кто-то случайно нашёл и использовал какой-либо волшебный предмет из вашего мира, как, например, Джунипер Монтаж, то мы вряд ли об этом узнаем, пока дело не дойдёт до нас.

– Хочешь сказать, что кто-то устроил на нас охоту из-за наших потрясных способностей… и начал с Сансет? – уточнила Рэйнбоу, облокотившись на более высокую ступень.

– Возможно, – кивнула Твайлайт. – Если честно, мне вообще порой казалось странным, что мы до сих пор не привлекли ничьего пристального внимания, как и все эти магические явления, особенно при том, что зачастую они бывают опасными.

– Это точно, дорогуша, – согласилась белокожая девушка. – Вспомнить хотя бы сирен, что чуть не подчинили своей воле всю нашу школу. Или, скажем, Гайю Эверфри…

– По правде говоря, мне не очень хотелось бы, чтобы мы привлекали чьё-то внимание, – робко промолвила Флатти, после чего чуть ли не вплотную прислонилась губами к лохматой голове Спайка, тем не менее, не отрывая глаз от подруг, сбитых с толку в не меньшей степени, чем она сама.

– Но всё-таки, я думаю, нам не помешало бы позвонить хотя бы всем нашим одноклассникам, – вернулась девушка в шляпе к прежней теме. – Кто-то может что-то знать насчёт того, что случилось с Сансет, ну а нам сейчас важна любая зацепка.

– Может, вам всё же обратиться в полицию, как предлагала Рарити? – напомнил Спайк, метнув влюблённый взгляд к сидящей возле него белокожей девушке.

– Наверно, Спайк дело говорит. Думаю, сейчас уже нельзя сказать, что обращаться в полицию ещё рано, – высказалась Дэши.

– Особенно учитывая обстоятельства пропажи Сансет, – согласилась Спаркл, затем метнув взгляд на спортсменку и сидящую рядом с ней фермершу. – Да, обратиться в полицию действительно стоит.

– Но помимо этого нам нельзя забывать о них, – сказала блондинка, мотнув головой на расположившуюся наверху троицу.

Взоры пяти девушек и сидящего у одной из них на руках пёсика синхронно обратились на кровать-чердак, где молчаливо сидели Меткоискатели. Спустя пару секунд из-за края полки внизу показалась Пинки Пай, тоже с интересом уставившись на троицу. Не вполне поняв, что имела в виду Эпплджек, девочки непонятливо переглянулись между собой.

– О нас? – переспросила Скуталу, вновь посмотрев на фермершу. – То есть?

– Мы не знаем, насколько может затянуться вся эта история, а ваши родные в Эквестрии наверняка будут беспокоиться о вас, – ответила девушка в шляпе. Далее она окинула взором всех своих подруг и заключила: – Их надо вернуть домой.

– Но как же мы вернёмся без Сансет? – запротестовала Эппл-младшая.

– Эпплджек права, – выразила своё одобрение Рарити. – Нам вообще неизвестно, чем может закончиться эта история, так что вам совсем не стоит оставаться в нашем мире и ждать, пока Сансет найдётся. Кто знает, какие опасности могут нас всех подстерегать?

– Опасности? – насторожилась Флаттершай.

– Если Твайлайт права, и мы действительно привлекли чьё-то внимание, то их нахождение в нашем мире может оказаться небезопасным, – пояснила белокожая девушка, указав на плотно прижавшуюся друг к дружке троицу. – Полагаю, нам не стоит рисковать.

– Но прежде чем мы смогли бы вернуться назад, Сансет должна была бы предупредить об этом Твайлайт, чтобы она активировала портал, – слегка неуверенно пролепетала Свити Белль, нервно потирая ручками.

– Точно! – вмиг загорелась новой идеей Пинки Пай, даже подпрыгнув на радостях. – Давайте напишем Принцессе Твайлайт и спросим у неё, что нам делать! Она же всегда помогала нам справиться со всякими трудностями!

– Напишем? – не поняла младшая сестрёнка Рарити, как сразу взгляды трёх девочек машинально обратились на тумбу, стоящую возле постели. Как и вчера вечером, на ней стоял будильник и лежала книга… прямо под коробкой с пирожными. Вспомнив, как Сансет рассказывала об её чудесных свойствах, Меткоискатели поняли, что совсем забыли об имевшейся всё это время у них под рукой возможности связаться с родным домом.

– Ах да, книга! – спохватилась Скути, махнув рукой на фолиант, а затем в осознании собственной неосмотрительности схватившись за голову.

– Вообще-то, это мысль, – проронила радужноволосая девушка, задумчиво поднявшись на ноги и двинувшись вверх по лестнице к тумбе, где покоился волшебный предмет. Следом за ней туда же направили свой шаг Эпплджек и Твайлайт, а за компанию и Пинки Пай, в то время как Рарити и Флаттершай остались на диване и заворожённо следили за происходящим.

Под наблюдающие взгляды Меткоискателей, не покидающих кровати, Дэши и ЭйДжей подошли к тумбе и убрали коробку с пирожными, оставленную здесь Свити сегодня утром. Их взору представилась та самая книга, при помощи которой Сансет держала постоянную связь с Принцессой Твайлайт, хотя, насколько им было известно, ни та, ни другая ничего не писали на её страницах по меньшей мере с прошлого лета. Именно поэтому все те беды, что обрушились на Эквестрию, стали для всех семи девушек неприятной неожиданностью.

В последний момент опередив Твайлайт, шустрая Пинки Пай прильнула к тумбе и тотчас же взяла в руки коробку, к которой уже прикладывалась, пока следила за домом Сансет в её отсутствие. Собрав пальцем крем с одной из вкусняшек, она попробовала его на вкус и тут же скривилась. Пролежав здесь не менее шести часов, и без того уже несвежие лакомства окончательно испортились, а потому сделались прогорклыми. В связи с этим розовокожая девушка отложила коробку обратно к будильнику, после чего сместилась в сторону, чтобы уступить место подоспевшей Спаркл.

Поправив очки, Твай изучающе взглянула на книгу, которую взяла в руки ЭйДжей. Она кое-что знала об этом магическом объекте, хотя понятия не имела, каким образом он переносит слова из одного мира в другой. Впрочем, сейчас совсем не обязательно было думать над тем, как устроен этот фолиант, поэтому сиреневокожая девушка немедля перешла к делу:

– Значит, мы можем прямо сейчас отправить весточку в Эквестрию, так?

– Агась, – подтвердила Эпплджек, передав книгу подруге. – Каждый раз, когда я видела, как Сансет писала Принцессе Твайлайт, та отвечала ей довольно скоро.

– Так чего же мы ждём? – улыбнулась Пинки.

– Ладно, – вздохнула Спаркл. Мысль о том, что ей вместе с подругами предстоит написать письмо в другой мир, адресованное альтернативной версии её самой, казалась странной и, пожалуй, доводила чуть ли не до умопомрачения. Но нужно было что-то делать, дабы решить сложившиеся проблемы, поэтому она прижала книгу к себе и проследовала вниз по лестнице в сопровождении подруг.

Видя, что девушки спускаются вниз, Меткоискатели обменялись краткими взглядами, после чего вскочили с кровати и поспешили нагнать их. Текущая ситуация им совсем не нравилась, поскольку их долгожданные каникулы в этом необычном мире пошли прахом, едва успев начаться. Ко всему прочему они очень беспокоились за Сансет Шиммер, а также, чувствуя неумолимо нарастающую тревогу, подсознательно и сами хотели поскорее вернуться в родную Эквестрию, где хотя бы всё понятно и знакомо. Противоречивость и неясность происходящего грозились свести их с ума.

Спустившись на пол, Твайлайт в задумчивости огляделась по сторонам, пока не приковала взор к компьютерному столу, где за клавиатурой располагалась подставка для ручек, карандашей и прочих канцелярских принадлежностей. Между тем Рарити и Флаттершай, всё так же держащая в объятиях Спайка, озадаченного не меньше, чем девушки, поднялись с дивана и медленным шагом направились туда же, куда и их подруги, дабы засвидетельствовать отправку сообщения в Эквестрию. Наконец Спаркл подошла к столу и, опустившись на кресло, на котором недавно восседала Пай, положила книгу на его поверхность. Поразмыслив немного, она вдруг огласила посетившее её опасение:

– Вы уверены, что нам стоит беспокоить Принцессу Твайлайт? Судя по тому, что рассказывала Сансет, у неё сейчас должно быть очень много забот и без наших проблем…

– Но как мы можем не поставить её в известность? – возразила белокожая девушка.

– Верно, – согласно кивнула ЭйДжей. – Если мы не расскажем ей о том, что у нас случилось, то у неё только лишь появится ещё один повод для беспокойства, если через два дня в Эквестрию никто не вернётся.

– Вообще-то, у неё в любом случае начнётся приступ паники, когда она узнает, что Сансет пропала, – протянула Скуталу.

– Точно, её всегда выбивают из колеи какие-нибудь случайности, но теперь! – нервно проговорила Свити Белль, схватившись руками за щёки при мысли о том, как эквестрийская Твайлайт отреагирует на ужасные новости из этого мира.

Девушки многозначительно переглянулись. Слова Меткоискателей посеяли в сердца некоторых из них – особенно Спаркл – семена сомнения. Возможно, проблему и вправду стоит решить самостоятельно, чтобы не беспокоить Принцессу Дружбы раньше времени? С другой же стороны, никто из них понятия не имел, с чего начать поиски без вести пропавшей подруги.

– Эм… может, действительно не будем писать? – робко произнесла Флатти, хотя и совсем не была уверена в правильности своего предложения. Сейчас ей вовсе мало что казалось понятным и очевидным. – Как бы только хуже не сделать…

– Думаю, чего сейчас Принцессе Твайлайт не хватало, так это лишних проблем, – задумчиво бросила сиреневокожая девушка, пребывая в нерешительности.

– Вы шутите? – вклинилась кудрявая веселушка. – Это же Принцесса Твайлайт! Она всегда справлялась с любыми трудностями, а сейчас вообще командует обороной Эквестрии от пришельцев из космоса! Думаете, её выбьет из колеи лишняя проблема?

– Что верно, то верно! – улыбнулась блондинка. – Принцесса Твайлайт находила выход из любой ситуации. К тому же, сейчас речь идёт о Сансет. Уверена, хуже может стать как раз таки в том случае, если мы не обратимся к ней за помощью.

– Это точно, если уж кто и сможет нам помочь, так это она, – в свою очередь поддержала Дэш слова обеих подруг. – Вспомните, она всегда была крутой, смелой и находчивой!

– И умной, – добавила Рарити, затем положив руку на плечо сидящей в кресле Твайлайт и тихо добавив: – И ты, дорогуша, должна это знать, как никто другой.

Взглянув на подруг, Твайли взаимно улыбнулась им. С идеей обратиться за помощью в Эквестрию, кажется, согласились все девушки – даже Флатти, пусть и безмолвно, поэтому Спаркл вновь обратила взор на книгу. Протянув руку к подставке для канцелярских принадлежностей, она вынула оттуда ручку, после чего пододвинулась поближе к столу. Далее она открыла обложку и принялась перелистывать страницы – от самых первых к тем, на которых должны быть записаны последние сообщения между Сансет и её приятельницей из Эквестрии.

За четверть минуты пролистав несколько десятков страниц, не вчитываясь в увиденные строки, Твайлайт наконец остановилась. Её взгляд застыл на том, чем была исписана целая страница сразу после той, на которой оставались последние записи на знакомом ей языке. Все строки целиком и полностью были заполнены некими символами, похожими на иероглифы, подобные которым девушка в очках никогда раньше не встречала. Между ними не наблюдались ни пробелы, ни знаки препинания. Перелистнув страницу, она увидела ещё два листа, подчистую исписанных таким же таинственным письмом.

Перелистывая страницы снова и снова, Твай видела всё те же иероглифы, пока наконец не дошла до листа, заполненного ими лишь на две трети. Далее книга оставалась пустой, как оно и должно было быть. Вернувшись к той странице, на которой располагались последние символы, она переглянулась с подругами. Те, судя по выражению их глаз, тоже немало удивились тому, что увидели.

– О, Сансет владеет иероглифической письменностью! – заворожённо промолвила Пинки, вглядываясь в символы округлёнными очами.

– Это что, какое-то эквестрийское письмо? – предположила Эпплджек.

– Без понятия, – пожала плечами Твайлайт. – Впервые вижу такие символы. Может быть, это какая-то руническая письменность?

– Можно узнать в интернете, – выдвинул предложение Спайк.

– Точнёхонько! – тут же подхватила идею пёсика розовокожая девушка, после чего мгновенно сфотографировала символы в книге при помощи телефона. Под ожидающие взгляды всех присутствующих в комнате она применила поиск по картинке и очень скоро увидела нулевой результат. Слегка нахмурившись, она печально огласила: – Нет, боюсь, интернет здесь бессилен. Значит, эти иероглифы точно из Эквестрии.

– Честно говоря, я тоже впервые вижу такие… э-э, буквы, – недоумённо возразила Свити Белль, тоже вместе с подругами рассматривая более чем наполовину исписанную страницу книги.

– Ага, мисс Чирайли никогда ни о чём подобном не говорила, да и Твайлайт тоже, – поддержала Скуталу заявление подруги.

– Что бы там ни было, я что-то не помню, чтобы Сансет когда-нибудь писала иероглифами, – протянула Рэйнбоу.

– Вам не кажется, что эти символы повторяются? – заметила Рарити, со всей возможной внимательностью вглядываясь в строки. – Мне, конечно, плохо видно без очков, но…

– По мне, так они вообще все одинаковые, – бросила Эппл Блум.

– Нет-нет, Рарити права, – заявила Спаркл. Её взгляд тщательно сравнивал странные символы, состоящие из слегка изогнутых линий, точек и миниатюрных треугольников неправильной формы. – Они действительно повторяются… кажется, здесь всего тринадцать символов, которые идут друг за другом в одном и том же порядке. Во всяком случае, на этой странице.

– И… что всё это з-значит? – нервно вопросила Флаттершай, крепче обняв пёсика, на что тот отреагировал сдавленным стоном. Хватка рук девушки с розовыми волосами в тот же миг ослабла. – Ой, прости, Спайк.

– Ничего, всё в порядке, – прохрипел пёсик. Твайлайт же, в очередной раз со всей тщательностью рассмотрев несколько строк, заключила:

– Не знаю, что это значит, но вряд ли эти символы писались от руки. Все они выглядят абсолютно одинаково, словно их напечатали.

Взгляды девушек вновь приковались к книге, в то время как Меткоискатели лишь непонятливо посмотрели друг на дружку. Троица не знала, что думать об этом феномене, поскольку ни о чём конкретном он им не говорил. Они знали только одно – эти символы для них так же загадочны, как и для девушек из этого мира, и ничего подобного в Эквестрии им никогда не попадалось на глаза. С другой же стороны, мало ли какие шифры могли использовать эквестрийская Твайлайт и Сансет в личной переписке? Что ж, действия взрослых пони нередко казались Меткоискателям странными.

В комнате Сансет повисла интригующая тишина, которую какое-то время не решался прервать никто. Пустые взгляды всех девушек задумчиво пялились на открытую страницу фолианта, пока наконец Эпплджек не вышла из прострации и не напомнила:

– Ну, так что, мы будем писать?

Оторвавшись от загадочных символов, Твай обернулась на фермершу и, судя по выражению её фиолетовых глаз, не сразу осмыслила то, что та ей сказала. Наконец она посмотрела на нижнюю часть страницы, оставшуюся чистой, и щёлкнула кнопкой ручки.

– С чего начнём?


18.2. Письма издалека

– Это поселение таинственным образом полностью потеряло цвета, – довершила свои слова Селестия, продолжая всматриваться в свиток с письмом из Кристальной империи, полученным буквально только что.

– Потеряло цвета? – опешила Твай. – Как это?

– Принцесса Каденс пишет, что Санбёрст попытался разобраться в феномене, о котором им рассказали летающие механизмы ЛЕГИОН’а, – отвечала державная пони, между тем параллельно дальше читая письмо. – Он предполагает, что виной всему магия безнадёги. По какой-то причине пони, живущие в этом поселении, утратили надежды на лучшее, и поэтому их жизнь, как и они сами, лишилась цветов.

– Магия безнадёги? – недоумённо переспросила Старлайт, обменявшись с Принцессой Дружбы непонятливыми взглядами. Обе поняши были сбиты с толку новостями, столь внезапно пришедшими из Северной Эквестрии. – Что-то не припомню такой…

В ответ Твайлайт лишь растерянно скривила губы. Хотя она, как и её ученица, имела чрезвычайно обширные познания в магии, но ни о чём подобном ей слышать никогда не приходилось.

Две кобылки стояли посреди помещения библиотеки Замка Радужного Королевства и следили за тем, как Владычица Солнца читает послание из Кристальной империи в ожидании того, что она изречёт по итогам ознакомления с ним. Впрочем, делиться новостями белоснежный аликорн начала сразу по мере прочтения. Пока что она успела известить двух поняш лишь о том, что разведывательные дроны ЛЕГИОН’а обнаружили где-то в Виннисоте некую деревушку, которая полностью обесцветилась. Но и этого необычного известия хватило для того, чтобы вогнать их в ступор – особенно Твайлайт, и без того нескончаемо удивлявшуюся весь сегодняшний день.

В сущности, именно всё то, что сражало Принцессу Дружбы наповал этим утром, и стало причиной того, почему она, её наставница и ученица собрались в замковой библиотеке. Необходимо было поговорить в приватной обстановке по очень важному вопросу, но стоило только Спаркл начать рассказывать о том, как она провела несколько часов вместе с шарообразными роботами, как вдруг Селестии пришло письмо от Каденс. В связи с этим тема резко сменилась. Принцесса Солнца тут же принялась читать послание, между тем осведомляя о его содержимом двух своих собеседниц.

– К сожалению, это не единственная проблема этого поселения, – слегка печально продолжила Селестия, дочитав до самой тревожащей части письма. Принцесса Дружбы и её ученица тотчас же насторожились. От накатившего напряжения Глиммер даже поджала переднее копытце. – Разведчики ЛЕГИОН’а доложили, что обнаружили его по итогам преследования пришельцев. Враг развернул недалеко от этой деревни свои позиции.

– Значит, пришельцы продолжают укореняться в Эквестрии? – в ужасе риторически вопросила нежно-сиреневая единорожка. Если ранее после случая с гибелью грифона на почте она терялась в догадках относительно того, кто мог убить его – киборги или же скринно-цефы, то теперь чаша весов склонилась в пользу второй версии. В любом случае, подтверждение того факта, что инопланетные отряды, судя по всему, стремятся охватить всё королевство, вгоняло поняшу в мелкую дрожь.

– Да, Старлайт, – скорбно вздохнула Владычица Дня. – Теперь их войска, очевидно, осваивают север. Вскоре в большой опасности могут оказаться Кристальная империя и Як-Якистан, не говоря уж об этом поселении в Виннисоте.

Твайлайт и Старлайт замерли в безмолвном ужасе, уставившись на читающую Селестию округлёнными очами. Именно этого в последнее время они обе и боялись более всего остального – появления пришельцев в каком-либо регионе Эквестрии, где их присутствие будет угрожать жизням тысяч мирных пони. Наконец Принцесса Солнца свернула свиток, отложила его на ближайший книжный столик и обратила на двух кобылок весьма опечаленный и даже встревоженный взгляд. Великая страна, которую белоснежный аликорн взяла под своё крыло более тысячи лет назад, ныне гибла под поступью цефов, и она ничего не могла с этим поделать, что, само собой, нагоняло на неё глубочайшую грусть, а также неописуемый страх. Но она не позволяла эмоциям взять над собой верх, а потому была готова бороться до конца за то, что ей дорого. В связи с этим Селестия уже начинала думать над тем, как уберечь жителей северных городов от нависших над их головами опасностей.

В то же время в уме Твайлайт, как и её ученицы, царило сплошное смятение. Но постаравшись всё же собраться с мыслями, лавандовая поняша кое-как проанализировала только что услышанную из уст наставницы информацию и задалась вполне резонным вопросом:

– А что это за поселение?

– Согласно книгам из кристальной библиотеки, оно называется Хоуп Холлоу, – ответила правительница Эквестрии. Подумав немного, она заговорила вновь: – К своему стыду должна признать, что никогда не слышала о нём, как и о том, что пони могут потерять цвет из-за безнадёги. Раньше такого никогда не случалось.

– Но что с ними могло произойти, раз уж они потеряли надежды на лучшее? – озадачилась Спаркл, переглянувшись с Глиммер.

– Вообще-то, в моей деревушке пони становились тусклыми, но только из-за того, что я лишала их кьютимарок, – проговорила Старлайт с горечью, коснувшись отнюдь не самых приятных для себя воспоминаний.

– Если Санбёрст прав, и жизнь этих пони действительно обесцветилась из-за безнадёги, то, возможно, это связано с пришельцами, – предположила Селестия. – Сложно сказать, как давно начались их несчастья. Они могут жить в страхе из-за того, что рядом с ними поселились захватчики. Не исключено, что именно это послужило причиной их моральному упадку.

– Действительно, от всего этого ужаса можно не только цвет потерять, – нервно протянула фиолетовогривая единорожка.

– Но тогда почему с другими пони не происходит то же самое? – справедливо заметила Твайли. – Понивилль был атакован целых два раза, однако здесь пока ничего не тускнело, хотя всем до сих пор страшно, что пришельцы могут вернуться в любой день.

– Подозреваю, что дело здесь не только в пришельцах, – невесело подвела итог Принцесса Солнца, устремив задумчивый взгляд куда-то в сторону выхода из библиотеки. Её терзали не самые приятные мысли, хотя она изо всех сил старалась отстраниться от них и рассудить по ситуации как можно более здраво. Наконец удручённо помотав головой, она тихо промолвила напряжённым полушёпотом: – Хоть бы наши новые войска были готовы раньше, чем случится катастрофа!

Обе поняши вновь растерянно посмотрели друг на дружку. Не часто им доводилось видеть Селестию настолько сбитой с толку. Выражение её лица явственно выдавало озабоченность новыми угрозами, а также, пожалуй, даже страх, хотя она и старалась скрывать свои эмоции. Теперь Твайлайт слабо себе представляла, как рассказать ей об осведомлённости ЛЕГИОН’а о скорой отправке дипмиссий, тем самым не доведя её до ещё большей сокрушённости. Поэтому она не спешила возвращаться к прежней теме.

– Мы отправим солдат на защиту севера? – поинтересовалась Спаркл, желая точнее знать планы Принцессы.

– Да, как только они будут готовы, – бесстрастно ответила Повелительница Дня. – Но на их обучение уйдут ещё почти две недели, в то время как пришельцы продолжают появляться в разных уголках Эквестрии, и не только. К счастью, гвардейцы практически готовы к использованию нового вооружения в боях против наших врагов. Пару часов назад я получила письмо от Темпест Шедоу с докладом о полной готовности нескольких отрядов, поэтому отправлять посольства в другие страны мы можем уже в ближайшее время.

С этими словами Селестия посмотрела на свою ученицу. Разговор перешёл к теме отправки дипмиссий сам собой, так что Твайлайт была вынуждена сказать то, что собиралась изначально. Набрав в лёгкие воздуха, сиреневая поняша заговорила:

– Кстати, о посольствах, – начала она несколько неуверенно, водя копытцем по идеально гладкому полу. Не зная, как подвести речь к самому важному, она сходу сказала, как отрезала: – Механизмам ЛЕГИОН’а всё известно о наших планах на этот счёт.

Пурпурные глаза Селестии вмиг расширились до предела, дозволенного природой, а на лице появилась ошарашенная мина. В этот миг Твайлайт осознала, что подала информацию совсем неправильно. С другой же стороны, разве суть дела изменится, если к ней подходить издалека? Первые десять секунд никто ничего не произнёс, отчего Принцесса Дружбы слегка смутилась. Наконец Старлайт, добитая этой новостью в не меньшей степени, чем державная пони, решила вызнать хотя бы некоторые подробности:

– Эм… то есть?

– Пока я конспектировала их лекции о зелёном кристалле, они ни с того, ни с сего сказали, что требуют от нас разрешить им участвовать в сопровождении посланников в другие королевства, мол, сейчас такие далёкие путешествия небезопасны, – молвила сиреневая кобылка. – Я им ответила, что не могу принять такое решение в одиночку, но они твёрдо стояли на своём. Сейчас они, кажется, уже ведут приготовления к отправке вместе с посольствами.

– Но откуда они узнали об этом? – сдержанно осведомилась Селестия, хотя по ней было видно, что она чрезвычайно опешила от услышанного.

– От Пинки Пай, – вздохнула Твайли. Нисколько не желая, чтобы Принцесса усомнилась в благонадёжности её подруги, она сразу же внесла ясность: – Её телохранители увидели, как у неё светится кьютимарка, и стали задавать ей вопросы относительно того, с чем это связано. Она не сказала им про Карту, но про посольства проболталась. Ох, надеюсь, они не мучили её тайком от нас, чтобы вызнать нужную информацию, а после всего не запугали какими-нибудь угрозами!

– Я видела её сегодня. Мне не показалось, что она была напугана. Кажется, она такая же жизнерадостная, как и всегда, – известила фиолетовогривая единорожка свою чересчур мнительную подругу. Впрочем, подумав над тем, каким образом киборгам стало известно о готовящихся посольствах, она заключила: – Но теперь мы, пожалуй, точно знаем, для чего ЛЕГИОН выделял для тебя и девочек охрану. Чтобы шпионить за всеми нами.

– И из этого становится вполне ясно, зачем ему выделять охрану нашим посольствам, – довершила Селестия. Томно вздохнув, она вынесла свой вердикт: – Полагаю, мы можем позволить им сопровождать наших делегатов. Если уж ЛЕГИОН берёт на себя ответственность за их жизни, то вряд ли он причинит им какой-либо вред. К тому же, между нами будет постоянная связь. Но пока мы не знаем, каковы его истинные мотивы, нам остаётся ожидать от его солдат всего, что угодно. Поэтому тебе придётся всё время соблюдать повышенную бдительность, Старлайт.

– Понимаю, – безрадостно бросила Глиммер, сознавая, что её командировка в Королевство чейнджлингов обещает быть непростой.

– Кроме того, нам всё ещё нужно решить один важный вопрос, – продолжала Селестия, вновь обратив на свою ученицу сосредоточенный взгляд. – Можно довериться Карте и послать в страну грифонов Рэйнбоу Дэш и Пинки Пай, тем не менее, они обе не обладают магией единорогов и не смогут держать с нами письменную связь. Если Спайк отправится вместе с тобой, Старлайт, то им тоже нужен спутник, который сможет регулярно слать нам письма от их делегации.

– Может, тогда лучше Спайку присоединиться к ним? – предложила Старли.

– Либо нам нужен единорог, хорошо владеющий магией, – промолвила Принцесса Солнца, снова уперев взор куда-то в сторону и погрузившись в важные раздумья. Почему-то Старлайт подумалось, что она намекает на Санбёрста, хотя на то, чтобы доехать до Понивилля, у него уйдёт почти неделя, в то время как посольства должны будут отправиться буквально на днях, если всё пойдёт по плану. – И подобные умелые маги понадобятся нам в каждом посольстве. Думаю, раз уж Спайк изъявил желание ехать в страну чейнджлингов, то так тому и быть. Мне не хотелось бы препятствовать его решению. Но тогда нам срочно необходимо найти того, кто сможет отправлять письма точно по назначению сквозь расстояние, разделяющее Эквестрию с Грифонстоуном.

Сердце Твайли вновь сжалось при мысли о том, что её подруги очень скоро отбудут Дискорд знает куда, причём за ними последует и Спайк – милый, услужливый дракончик, с которым она провела всё детство и юношество, а также каждое из недавних приключений. Её прекрасные фиолетовые глаза сделались слегка влажными от печали, накатившей с новыми силами. Тем не менее, она осознавала, что это – совершенные необходимые меры. И ей совсем не хотелось, чтобы её приятельницы делились на дуэты, а потом противостояли грядущим трудностям столь малыми группками. Возможно, Спайк принял правильное решение? Если он составит Старлайт компанию, то сможет приглядывать за ней, ну а она в свою очередь возьмёт на себя ответственность за него. Кроме того, с ними будет Трикси, на которую, впрочем, полагаться трудно, но всё же…

Единство – вот что всегда помогало пони бороться с любыми невзгодами, и сейчас Твайлайт подметила для себя этот нехитрый факт в очередной раз. Её друзья будут в безопасности только в том случае, если смогут заботиться друг о друге. И о себе она в данном случае нисколько не думала. Она была готова даже остаться совсем одной перед лицом всей орды скринно-цефов, лишь бы с ними не случилось ничего плохого. Отныне Принцесса Дружбы считала инициативу Спайка верной, пусть ей и больно было расставаться с ним. И остальным её друзьям тоже стоило бы держаться вместе.

– Вообще-то, я знаю пони, которая отлично разбирается в магии, – заявила вдруг Твай. Обдумав свою идею в течение нескольких секунд, она назвала имя кандидатки на то, чтобы сопровождать Дэши и Пинки в королевство грифонов: – Мундэнсер.

– Твоя подруга из Кантерлота? – уточнила Старлайт.

– Да, – кивнула лавандовая поняша, однако в тот же миг в её разум невольно закрались некоторые сомнения. – Хотя она любит уединение. И я не знаю, согласится ли она присоединиться к посольству так внезапно, но… если это необходимо, то я напишу ей письмо сегодня же.

Выдержав небольшую паузу, Селестия рассудила над предложением Твайли и высказала своё мнение:

– Как я уже говорила, мне не хотелось бы принуждать пони делать то, чего им не хочется. Но нам сейчас действительно очень нужны способные маги, и если Мундэнсер согласится, то её вклад в общее дело будет чрезвычайно полезен.

– Хорошо, я передам ей, что нам нужна помощь, – подытожила Принцесса Дружбы, тяжело вздохнув. Её наставница же продолжила:

– В любом случае, нам очень скоро понадо…

Приятный нежный голос белоснежного аликорна вдруг затих, когда в зале библиотеки неожиданно раздались странные негромкие звуки. Складывалось такое впечатление, будто здесь что-то вибрирует. Взор Твайлайт машинально метнулся к порталу, стоящему поодаль в неактивном состоянии. Возле него на столике подрагивала книга, а символ на её обложке мерцал волшебным светом. Все три пони обменялись заворожёнными взглядами.

Несомненно, книга оповещала о прибытии послания из мира зазеркалья, хотя Спаркл не припоминала, чтобы Шиммер планировала писать ей до того, как появится необходимость предупредить её о скором возвращении, дабы перед этим она вновь активировала портал. Пожалуй, принцесса и сама не могла этого понять, но почему-то её сердце забилось чаще от вмиг появившихся дурных предчувствий. Похоже, что по ту сторону зеркала что-то пошло не так…

До чего же безумный выдавался день! Сперва призрак Стар Свирла, затем не самое уместное желание «Избранных Кейна» сопровождать посольства, а теперь ещё и некая внештатная весточка из другого мира. Будучи вконец выбитой из равновесия, Твайлайт лишь растерянно задалась вопросом:

– Они возвращаются раньше времени?


18.3. Единственная надежда

– Я, в общем, пробовал во всём разобраться, поговорил с местными, какое-то время покопался в ближайшей библиотеке, и насколько мне удалось понять, то, что они называют магией – это некая энергия неизвестного нам типа, которая, кажись, способна производить что-то вроде… ну, этих… квантовых манипуляций, да! – возбуждённо рассказывал Мебиус, время от времени запинаясь в собственной речи, поскольку его мысли, как обычно, бежали далеко впереди слов. Он сидел в штабе за квадратным командирским столом. Напротив него расположился Алькатрас, а справа – полковник Паркер. Оба они внимали словам учёного, хотя понимали далеко не всё из того, что он им говорил. – Думаю, она каким-то образом взаимодействует с элементарными частицами, меняя их полярность и выстраивая в нужном порядке. Проще говоря, таким образом возможно получить любую материю, по сути, из воздуха. Эта энергия окутывает и пронизывает всю планету этих маленьких пони, и похоже, что от неё зависит вся здешняя жизнь. Возможно, она же её тут и зародила! Очевидно, что эта самая магия по своей природе уникальна, и поэтому она привлекла внимание скринно-цефов. По итогам контакта с энергопотоками внутри Копья твой нанокостюм зафиксировал амплитуду мощных энергетических всплесков. И повсюду ко всем графикам приведены аннотации на языке скриннов. EVA, конечно, ещё не закончила перевод, но исходя из того, что у нас уже имеется, можно предположить, что речь идёт именно о здешней атмосферной энергии, которую и черпают пришельцы при помощи шпилей. Пока что рано делать какие-либо выводы, но я предполагаю, что скринны тащили тебя в той стазисной камере с конкретной целью. Думаю, они направлялись туда же, куда и мы – к Пределу-19, чтобы попасть в этот мир и, возможно, в его уникальных условиях использовать тебя в качестве оружия против Берсеркеров.

– Оружия? – повторил Алькатрас, несколько удивившись подобному суждению. Неужто те скринны видели в нём свою последнюю надежду, коль уж несли его одного в этот мир, рассчитывая на него, как на достаточно эффективное средство для борьбы с ордой самореплицирующихся машин?

– Именно, – подтвердил доктор. – Оружия, причём, скорее всего, массового поражения. Раз уж скринны куда-то тащили тебя из последних сил и с явно твёрдым намерением довести задуманное до конца, значит, они возлагали на тебя все свои оставшиеся надежды. Не исключено, что они действительно планировали при помощи тебя каким-то образом поставить точку в этой войне. Аннотации на их языке только подтверждают эту гипотезу. Не удивлюсь, если они заранее готовили тебя к действию на этой планете, прописав в глубинных слоях твоего костюма какие-нибудь установки по ассимиляции здешней энергии. Одно ясно совершенно точно – ты был их последним шансом, а теперь можешь стать и нашим. Уж не знаю, насколько правилен ход моих мыслей, но в течение нескольких недавних дней системы костюма с определённой периодичностью буквально сходили с ума. Кажется, это какие-то аварийные протоколы, которые активировались каждый раз, когда ты оказывался вблизи шпилей. Я ведь прав? С тобой что-то случалось на том острове, так?

– Да, – кивнул морпех. – Костюм реагировал на выбросы энергии из шпилей, приобретая временную неуязвимость.

– Вот, как раз об этом я и говорю! Могу предположить, что эти подзарядки, если я правильно тебя понял, приводили к значительному повышению скорости регенерации костюма как раз таки за счёт этой самой энергии, – продолжал учёный. – Учитывая, что некоторые среди местных способны на материализацию любых предметов буквально из воздуха, то сделать тебя временно неуязвимым – это, я бы даже сказал, меньшая из потенциальных возможностей здешней магии. Скорее всего, это только начало процесса. Костюм… ну, в общем, он устроен таким образом, что его структура на различных слоях способна к видоизменению в зависимости от внешних условий с целью максимальной адаптации. В самой его основе заложен своеобразный биокод, который реагирует на любые воздействия извне и, основываясь на этом, можно сказать, постепенно эволюционирует. Или, выражаясь более простым языком…

– Меняет себя, чтобы принять что-то новое, – спокойно промолвил носитель наноброни, вместо доктора выдав наиболее простую формулировку, которую он слышал от Гулда.

– Да, точно! – выпалил Мебиус, указав на суперсолдата пальцем, будучи в восторге от того, что собеседник в кои-то веки сходу его понял. – Этому биокоду нужен, так сказать, постоянный внешний раздражитель, какой-то подкрепляющий фактор, который стимулировал бы его к изменению в том или ином русле. Во что всё это выльется – сложно сказать. Но возможно, что перед нами откроются принципиально новые способы борьбы с кальмарами. Поэтому я ещё раз тебе говорю, Ричард, перестань ты уже кидать его на передовую без серьёзных на то причин!

Выдвинув своё требование – уже далеко не в первый раз за последние пять дней, – Мебиус упёр в полковника, развалившегося на своём стуле, твёрдый сосредоточенный взгляд в ожидании ответа. Тот в свою очередь утомлённо выдохнул, а затем бесстрастно протянул:

– Напоминаю тебе, Гвидо, что серьёзные причины у нас возникают каждый хренов день. Не ровен час, и тебе винтарь в руки выдадим.

Насколько Алькатрасу было известно, сегодня в течение дня Мебиус спорил с Паркером относительно решения отправить его на северную заставу вместе с бойцами двадцать седьмой пехотной роты для охраны рубежа от локальных атак пришельцев, которые, как и ожидалось, периодически случались. И хотя полковник вполне разделял мнение учёного, тем не менее, текущая ситуация требовала, чтобы в боевом строю стояли все без исключений. Пока ударная группа Дельта под командованием Сарседы не добралась до аванпоста на восточном берегу центрального острова, обороной которого руководил полковник-лейтенант Бертран, отдельные подразделения скринно-цефов то и дело обрушивались на защитный периметр Пони-Айленда. Морпеху приходилось биться, как и всем его соратникам, до самого вечера.

Ныне же пришельцы, как ни странно, затихли, а все соединения Инициативы, оставшиеся на другом острове, объединились и организовали надёжные оборонительные позиции. Впрочем, Алькатрас прекрасно знал, чем обычно оборачиваются подобные затишья. Логика и мотивы инопланетян были ему непонятны, но он точно знал, что эти твари не оставят людей и защищаемых ими пони в покое…

– Кхм, ладно, – прохрипел доктор, умерив свой пыл. Пожалуй, для него не было секретом, что присутствие суперсолдата на оборонительных рубежах Бронклина порой может оказаться необходимым. Сейчас держать оружие в руках приходилось всем – в том числе и бывшим гражданским, включая женщин, подростков и даже пожилых людей. Но учёный всё равно твёрдо стоял на той позиции, что оператора нанокостюма ни в коем случае нельзя потерять в случайной стычке, как самое последнее пушечное мясо. Слегка собравшись с мыслями, он продолжил: – Да, мы сейчас в полном дерьме, но всё же Алькатрас и его костюм нужны нам целыми и невредимыми. Может быть, то, о чём я говорю, способно всё изменить, понимаешь?

– У тебя есть какой-то план? – поинтересовался Паркер, после чего сменил положение и, сложив руки на столе, наклонился ближе к доктору. – Что ты предлагаешь, Гвидо?

– Я не знаю, – не без сожаления признался Мебиус. – Чтобы что-то предложить, мне необходимо как можно точнее понять, что творится на самых глубинных слоях костюма. Для этого в идеале нужно было бы произвести глубокое сканирование, но у нас нет ни оборудования, ни соответствующего софта.

– То есть, нам остаётся только действовать вслепую, – протянул Алькатрас, не то спрашивая, не то утверждая.

– Да, но… – хотел, было, что-то высказать профессор, но осёкся и в задумчивости потупил взор на поверхность стола. Поразмыслив немного, он помотал головой и наконец произнёс: – Возможно, в этом мире есть место, где тебя можно было бы просканировать. Если у кого и может оказаться хоть какая-то завалящая нанокапсула, то только у ЛЕГИОН’а. Учитывая, что он хранил у себя на военном заводе коллекцию из оружия хрен знает каких времён, то вполне вероятно, что в его Ядре, где бы оно ни находилось, содержится много интересного. Но нам туда в любом случае не пробиться, так что, боюсь, идея – дрянь.

Вокруг командного стола повисла задумчивая тишина. Вспоминая дни, проведённые на центральном острове после проникновения к Копью скринно-цефов, Алькатрас уже в который раз мысленно обратил внимание на странное чувство, которое периодически одолевало его всё это время. Именно оно мешало ему дремать, когда его судорожные сновидения прервала Сури, с ним он вступал в бои за парк публичной библиотеки, а потом прорывался к дому Коко Поммель. Но прежде чем он успел заговорить об этом, Паркер вдруг обратился к электронному видео-агенту:

– EVA, что ты думаешь по поводу всего этого?

– Анализ состояния нанокостюма в текущих условиях невозможен. Но полагаясь на все имеющиеся данные, логично предположить, что процесс ассимиляции энергии нового типа, известной как «магия», возможен в случае периодического её воздействия на глубинные слои. Наиболее очевидный способ поддержания соответствующего внешнего фактора – методичное повторение попыток взаимодействия оператора нанокостюма с любым Копьём скринно-цефов.

– Именно что действовать вслепую, – подытожил доктор, будучи совсем не в восторге от нынешнего расклада. Он чувствовал, что процессы, происходящие внутри костюма, в который облачён Алькатрас, могут иметь решающее значение в войне, не так давно охватившей этот мир, называющийся Эквестрией. Тем не менее, не располагая информацией о чём-то конкретном, он понимал, что находится в тупике. – Честно говоря, перед тем, как следовать хотя бы даже такому плану, нам стоило бы знать наверняка, что с костюмом происходит именно то, о чём я думаю. Это, пожалуй, самое очевидное предположение, но всё же всего лишь гипотеза. Нельзя исключать даже такой вариант, что костюм просто-напросто черпал временную подзарядку из этих шпилей, и всё – ничего более. Хотя все эти странные сигналы, да и письменность скриннов…

– Вообще-то, после того, как я побывал возле того Копья, всё действительно стало по-другому, – заявил вдруг морпех, обратив на себя заинтересованный взгляд как учёного, так и полковника.

– По-другому? – переспросил Гвидо, вскинув бровь. – В каком смысле?

– Не знаю, как это описать, – тихо произнёс оператор нанокостюма, отведя взор в сторону и озадаченно уставившись на стоящие поодаль сервера. Наконец он посмотрел на профессора и, снова почувствовав нечто странное, передал свои необычные ощущения, как сумел: – Что-то изменилось. Я как будто чувствую их. Даже прямо сейчас, в эту самую секунду.

– Чувствуешь пришельцев? – несколько опешил Мебиус. Переглянувшись с Паркером, он постарался осмыслить слова морпеха: – Выходит, эта самая… магия, которую черпают шпили, каким-то образом связана с мыслеэнергией Коллективного разума?

– Названный вывод более чем логичен, – поддержала EVA разговор. – Если жизнедеятельность скринно-цефов основана на их мыслеэнергии, то вполне вероятно, что они черпают энергию нового типа, известную как «магия», из атмосферы этой планеты с целью общего увеличения энергетического потенциала. Конечное назначение данного процесса может иметь самый широкий спектр. Им может быть необходима дополнительная энергия для расщепления материи ассемблерами боевых единиц класса «Берсеркер», либо они ассимилируют здешнюю магию с намерением её потенциального использования в военных целях.

– Ничего себе перспективка – воевать с инопланетными кальмарами-магами, – мрачно усмехнулся полковник. Откинувшись на спинку стула и скрестив руки на груди, он в очередной раз потребовал от ИИ конкретного ответа: – Ну, так что, каковы твои соображения? Что для нас в нынешних условиях может значить ассимиляция этой самой энергии?

– Прошу прощения, но мне недостаточно имеющихся данных, чтобы сделать более-менее точные прогнозы, – отказалась отвечать электронный видео-агент.

– Давай навскидку, интуитивно, – попросил Паркер.

– Так точно, сэр, – приняла команду EVA, после чего тут же приступила к изложению, демонстрируя описываемый процесс на голографическом столе: – Основываясь на прецедентах войны с цефами две тысячи двадцать третьего года, можно предположить, что при соприкосновении с энергетическими потоками, циркулирующими внутри Копий, нанокостюм направит процесс своей реструктуризации не только на выработку способности эффективного поглощения энергии нового типа, но и на противодействие ей или даже внесение в её амплитудные шаблоны определённых корректив. В таком случае, по истечении срока взаимодействия, необходимого для завершения всех процессов обратной адаптивной связи, нанокостюм, возможно, приобретёт способность выводить из строя все боевые единицы скринно-цефов, находящиеся в зоне влияния используемого Копья.

– Как в двадцать третьем? – уточнил носитель наноброни. – Только при помощи не вирусных спор, а здешней магии?

– Да, – ответил доктор вместо ИИ. – Она хочет сказать, что ты, может быть, получишь возможность при взаимодействии со шпилями гробить всех кальмаров, в текущий момент подключённых к Коллективному разуму конкретно через них. Чем не оружие массового поражения, а? Пожалуй, в этом и вправду есть логика, – что мы имеем дело не только с батареями, направленными на поглощение энергии из атмосферы. Похоже, что шпили – это ещё и носители разума. Как и Берсеркеры, впрочем.

Малость очумелый взгляд Мебиуса вновь приковался к Паркеру. Тот сходу понял, о чём думает учёный, несмотря на то, что его глаза и разум уже давно застилала сонная пелена.

– Только не говори, что снова хочешь выдвинуть ту же идею, – буркнул полковник.

– Нет, я, конечно, понимаю, что это – безумие, хотя… – молвил Гвидо, думая над тем, как точнее выразить свою мысль. – Скорее всего, Берсеркеры являются более, скажем так, центральными узлами сети Коллективного разума, и если костюму удастся выработать оружие против пришельцев на основе этой энергии, то только представь, что из этого получится! Кто знает, возможно, в этом и заключается предназначение Алькатраса, которым его наделили скринны. Зачем бы ещё им понадобилось тащить его – и только его – в том же направлении, где располагалась их Вышка? Думаю, в перспективе моя идея может стать актуальнее, чем когда-либо прежде!

– Секунду, что за идея? – осведомился Алькатрас, не совсем уловив, в каком направлении пошла беседа. Профессор в нерешительности посмотрел на полковника, и тот одобрительно кивнул ему.

– В общем, где-то за полгода до того, как мы потерпели поражение на Земле, я выдвинул предположение, что у нас имеется гипотетическая возможность вступить в контакт с Коллективным разумом пришельцев и, быть может, внести в его сеть некоторые установки, иначе говоря, отключить или хотя бы отвадить от нашей планеты, – излагал Мебиус. С первых же его слов морпех изрядно изумился поднятой темой, не подозревая, что общим сознанием скринно-цефов предположительно можно управлять. – Исходя из того, что Пророк рассказал мне о пробуждении цефов в Нью-Йорке в сорок седьмом году, я решил, что при помощи того же костюма информационные потоки мыслеэнергии возможно модифицировать. Ты прикинь, ему удавалось на какое-то время убедить цефов в том, что он – Альфа-Цеф! Должен признать, что моя гипотеза основана на одних лишь домыслах, потому что я понятия не имею, что именно в тот момент происходило как с Лоуренсом, так и с кальмарами, но поскольку шансов у нас тогда уже не оставалось, командование с интересом приняло моё предложение взяться за изучение этого вопроса. Они сразу же приступили к разработке плана по захвату какого-нибудь отдельного Берсеркера, чтобы с его системами смог вступить в связь боец в наноброне, коих у них на примете было пятеро, включая Пророка. Но суть до дела так и не дошла. Очень скоро скринно-цефы развили наступление и выбили нас из Северной Италии. Больше у нас не было ни времени, ни возможностей вернуться к этому делу, и моя идея просто забылась.

– Я с самого начала был против этой идеи, – выразил возражение Паркер. – В этом деле слишком много рисков, а вот результат негарантированный. Я сильно сомневаюсь, что один-единственный боец в наночешуе сумел бы поиметь весь Коллективный разум этих космических каракатиц. По-моему, куда проще пойти и отыскать выключатель на шпиле.

– Согласен, это маловероятно, но всё же, – продолжал доктор. – Вся эта сеть Берсеркеров и дочерних им боевых единиц – это, по сути, единый организм, состоящий из постоянно связанных друг с другом биороботов. Проще говоря, они являются всего лишь огромным сборищем машин, которые восстали против своих хозяев почти наверняка из-за некого недоразумения, обусловленного самой природой саморепликации и видоизменения собственной структуры. То есть, восстание Берсеркеров можно назвать следствием кривого стечения их искусственной эволюции, критической совокупности ошибок в программном коде, если оперировать категориями нашей с вами информатики. Если подобные мелочи были способны столь значительно изменить их сущность и, как следствие, мотивы, то вполне вероятно, что подобная же мелочь сумеет избавить нас от этой проблемы.

– Всё может быть, но пробовать пробраться внутрь Берсеркера – это, как ты и сам, думаю, понимаешь, самоубийство, – стоял на своём полковник, не имея никакого желания действовать наобум, когда нынешнее положение и без того хуже некуда. – Я бы скорее рассмотрел возможности поиска и захвата Ядра ЛЕГИОН’а, о чём тоже в данный момент лучше даже и не говорить.

– Предлагаете ничего не делать, сэр? – задал вопрос оператор нанокостюма в укор командиру. Выслушав лекции Мебиуса, он ощутил, как внутри него как будто что-то велит ему незамедлительно приступать к действию. Он уже не в первый раз припоминал, как Пророк в том видении говорил ему, что этот мир – Эквестрия – является единственным местом во всей Вселенной, где пока ещё можно хоть что-то сделать с угрозой со стороны невероятно огромной орды Берсеркеров. Предположения доктора относительно местной энергии, которую пони называют магией, он воспринял как подсказку, говорящую ему, что делать дальше. Что, если всё шло именно к этому?..

– Нет, предлагаю искать более разумные решения. В таких вопросах выводы на дурную голову не делаются, – отрезал старший офицер. Не сдержавшись и зевнув, он лениво выпрямился на стуле, а затем глубоко вздохнул и сказал: – Знаете, парни, я не сплю уже третьи сутки, так что предлагаю перенести наш разговор на завтрашнее утро. Терпеть не могу что-то решать, когда глаза уже слипаются.

– Не забывайте, что от того, насколько быстро и решительно мы будем действовать, зависит существование всей Вселенной, – уверенно молвил Алькатрас, упирая взгляд своего красного визора то в полковника, то в профессора. Последний, судя по выражению его лица, несколько удивился тому, что доселе большее время молчавший морпех начал высказываться с чёткой инициативой. – Ситуация гораздо хуже, чем можно себе представить. Если мы не остановим пришельцев – здесь и сейчас, – то всему придёт конец, ибо то, что они делают, погубит жизнь во всех её проявлениях. Помните это!

Взор Мебиуса в очередной раз неуверенно переместился на Паркера. Тот в свою очередь молча поднялся со стула и, не торопясь дойдя до угла стола, возле которого восседал профессор, остановился на несколько секунд.

– Ты становишься Пророком, – с иронией протянул Паркер. Продолжив свой путь к выходу из штабного помещения, он, не глядя на бойца в нанокостюме, добавил: – Иногда мне начинает казаться, что ты даже говоришь его голосом.

Более ничего не сказав, полковник сонно поплёлся мимо стола в другой конец помещения. Посмотрев на входную дверь, Алькатрас заметил, что в штаб только что вошёл Головин, вернувшись, судя по снегу на его ботинках, откуда-то с улицы. Направляя свой шаг навстречу предводителю последнего войска Инициативы, полковник-лейтенант поглядывал то на него, то на офицеров связи, расположившихся перед терминалами EVA.

Не нарушая воцарившееся в штабе относительное молчание, морпех и доктор наблюдали за двумя старшими офицерами. Наконец они оба встретились на полпути к выходу из помещения, и Паркер обратился к своему советнику, продолжая короткими шагами двигаться дальше:

– Ты как раз вовремя, Михаил! На ближайшие часов эдак шесть ты здесь за главного, хорошо?

– Не вопрос, – пожал плечами Головин. Ему и трём другим полковникам-лейтенантам регулярно доводилось подменять Паркера на должности командира войска.

– Если что, разбудишь, – добавил полковник, после чего поспешил удалиться из штаба, желая поскорее уединиться в своих собственных апартаментах для заслуженного отдыха.

Первым делом Головин направился к офицерам связи, дабы, скорее всего, вызнать у них обстановку на всех рубежах обороны. Между тем Алькатрас и Мебиус почти что синхронно повернули головы и уставились друг на друга. Помолчав несколько секунд, учёный всё же решился нарушить тишину:

– Вынужден с ним согласиться. Пока что нам рано делать выводы и уж тем более принимать какие-то решения. В этом деле у нас просто-напросто не получится ошибиться дважды.

– Так значит, ты считаешь, что у нас появился шанс? – полюбопытствовал боец в наноброне.

– Трудно сказать, – покачал головой профессор. – Но я думаю, что тебе стоит знать ещё кое-что…

– Ну? – с неподдельным интересом бросил морпех, вопросительно кивнув.

– Вскоре после того, как мы были вынуждены бежать из Северной Италии, Пророк попросил меня, чтобы я продиагностировал его костюм в Риме. Я, если честно, не увидел ничего необычного в данных, что вывела капсула, но он тут же слетел с катушек, а через день куда-то исчез. Хрен знает, где его носило, но спустя пару месяцев он вышел со мной на связь и сказал, что понял, как нам быть со всем этим дерьмом. Он что-то втирал мне, но я почти ничего не разобрал из-за сильных помех – связь в той зоне была ни к чёрту. Прошёл день или два, и он объявился возле заставы «Кондотта» в районе Капуи в самый разгар нападения долбанных кальмаров. Прежде чем он успел прорваться к нам, его грохнули. Боюсь, он унёс в могилу то, что понял. Но сам факт того, что ему удалось найти какой-то выход, лично меня несколько обнадёживает. Может быть, он ошибался, но кто его знает? Это ж Пророк! И раз уж он сумел отыскать решение, значит, у нас тоже должно получиться, – рассказал Мебиус.

– Ты оптимист? – сдержанно усмехнулся суперсолдат.

– Да, с тех пор, как бросил пить, – улыбнулся доктор. Проведя задумчивым взглядом по видимой части помещения штаба, он спустя четверть минуты продолжил: – Но знаешь, что самое интересное? В слепке памяти костюма Пророка, который я сделал как раз таки в Риме, имеется целый блок неких зашифрованных данных. Их так и не удалось взломать ни мне, ни даже EVA. Никогда не встречал таких запутанных кодировок! Наверно, я бы даже списал их на беспорядочную мешанину символов, возможно, повреждённый сегмент информации, если бы только EVA не обнаружила в них определённую системность. Но без ключа этот шифр не вскрыть, так что нам остаётся только гадать, что могут содержать внутри себя эти загадочные файлы.

– Как всегда, Пророк скончался чересчур не вовремя, – вздохнул оператор нанокостюма, скрестив руки на груди.

– Да уж, – согласно проронил Мебиус. Он судорожно осмыслял нынешнее положение дел, бегая глазами из стороны в сторону. Его до сих пор очень интриговали обстоятельства пропажи и последующей гибели Пророка, но также у него множество вопросов вызывал и Алькатрас. Остановив свой взгляд на морпехе, тоже бесцельно осматривающем окружающую его аппаратуру, он вдруг полюбопытствовал: – Кстати, что ты имел в виду, когда говорил, что всё хуже, чем можно представить? Куда уж хуже-то, чем сейчас?

– С тех пор, как я побывал возле того шпиля, со мной начало происходить что-то странное, – отвечал суперсолдат, точно не зная, как выразить то, что периодически давало о себе знать. – У меня что-то вроде видений, какие-то обрывки…

– Видений? – удивился учёный. – И… что ты видишь?

– Не знаю, – задумчиво бросил морпех, перебирая в голове все те образы, что являлись ему. Вспомнив наиболее часто мелькавший, он заговорил вновь: – Кажется, я вижу гибель этой планеты, за которой следует полное уничтожение Вселенной.

– Кто знает, может получиться и так, что ты видишь будущее, – невесело проговорил Гвидо. – Или же ты просто переутомился в этих боях. Даже не знаю, но я бы посоветовал тебе отстраниться от всего этого.

– На это нет времени, – отмахнулся Алькатрас. – Похоже, мы наконец-то получили реальную возможность понять, что нам делать. Нужно бы взяться за поиск ответов. Во всём этом должен быть какой-то смысл.

– Решил действовать без плана? – скептически вопросил профессор.

– Надо кончать со всем этим, – томно бросил суперсолдат, помотав головой. – И чем раньше, тем лучше.

– Брось, Алькатрас, дай Паркеру подумать – и мне тоже. Поверь мне, я, как и ты, всей душой рвусь поскорее решить эту задачу, но не всё так просто. К тому же, у Паркера сейчас и без нас проблем хватает. Он говорил, что у него крутятся в голове кое-какие мысли, которые смогли бы решить проблемы с кадровыми ресурсами, но ему сперва хочется всё обмозговать на пару с Гидеоном. Эх, и у Чёрных братьев тоже проблемки всплыли. Ты, это, видел, что творилось на площади сегодня утром?

– Да, – коротко ответил носитель наноброни, без лишних слов поняв, что речь идёт о назревающем расколе в стане последователей Гидеона. Впрочем, собственное предназначение не переставало занимать его мысли. Выдержав небольшую паузу, он вернулся к прежней теме: – Так что ты предлагаешь?

– Я буду думать, а тебе предлагаю передохнуть. Ты ведь несколько дней не вылезал из мясорубки! Лучше пойди, прогуляйся в парке – уверен, полегчает, а может, и видения одолевать перестанут.

– В парке? – переспросил морпех, затем усмехнувшись: – В том самом, где скринно-цефы устроили себе затяжной пикник?

– Нет-нет, в здешнем, – отвечал Мебиус. – В нескольких кварталах отсюда на восток расположен парк – довольно большой и живописный. Я там пару дней назад похмелье лечил. Нодовцы разместили свой краулер и площадки для вертолётов на самом краю его дальней части, так что они не будут мешать, а свежий воздух пойдёт тебе на пользу. Поверь мне, сейчас тебе лучше всего просто развеяться.

Подумав над рекомендацией профессора, Алькатрас счёл приемлемым согласиться с ним, беря в учёт то обстоятельство, что у него и вправду нет никаких конкретных планов к дальнейшему действию. Уже прикинув, как провести свободное время, он опустил руку на пояс и будто отстранённо протянул:

– Прогуляться в парке, говоришь?..


18.4. Ненастоящие чувства

Скрыв себя в режиме маскировки, Алькатрас осторожно шагал между пони, расположившимися на станции метро. Сейчас они ужинали, поэтому было довольно легко проскользнуть мимо них незамеченным, хотя несколько беженцев всё же встрепенулись, уловив что-то странное, когда морпех прошёл возле них. Но не обнаружив вокруг себя ничего подозрительного, они вновь возвращались к приёму пищи.

Оператору нанокостюма нужно было побывать на станции, но ему не очень-то хотелось попадаться на глаза своим чокнутым фанаткам, число которых наверняка только увеличилось за весь прошедший день. Он нисколько не был бы удивлён, если бы Блю и Пирмэйн успели распространить симпатию к нему на всех этих беженцев. Тем не менее, приближаясь к месту назначения, он отключил маскировку.

Как и утром, Коко Поммель отдыхала на одной из перин посреди других таких же, как и она сама, пострадавших от войны со скринно-цефами пони и спокойно допивала горячий чай из картонного стакана со специальной крышкой. Её взгляд устремлялся к штурмовикам, несущим дозорную службу, с которыми о чём-то говорил капитан Фрейзер – тот самый офицер, что велел солдатам раздать для беженцев вечерний съестной паёк. Судя по выражению её больших голубых глаз, можно было подумать, что она погружена в глубокие раздумья. Однако же, как только за её спиной раздались сдавленные вскрики нескольких пони, она тут же обернулась, едва не выронив стакан из копыт. Поначалу бежевая кобылка и сама слегка напряглась, но увидев, что к ней приближается носитель наноброни, она почувствовала, как её сердцу стало спокойнее.

На личике Коко появилась милая, слегка застенчивая улыбка, которая почти сразу скрылась за краем стакана. Не сводя с неё взгляда, Алькатрас прошёл оставшиеся несколько метров и присел перед ней на корточки. Он старался не издавать громких шумов, чтобы оставаться как можно дольше незамеченным, а ко всему прочему не разбудить трёх енотов, лежащих возле бежевой поняши плотной кучкой и отдыхающих после минувших приключений. Само собой, этим пушистикам, как и всем пони, вытащенным из центра минувшим утром, требовался сон, ведь прошлой ночью они не спали ни единой минуты, будучи в постоянном напряжении от нескончаемых боёв за публичную библиотеку. Впрочем, внимание оператора нанокостюма не зацикливалось на троице, вместо этого всецело сосредоточившись на голубоглазой кобылке.

– Как ты? – сразу же осведомился он.

– В порядке, вроде, – тихо ответила Поммель, затем добавив: – Только вот чуть-чуть простыла вчера.

– Надеюсь, не сильно? – побеспокоился носитель наноброни, на что поняша лишь безмолвно пожала плечами. – Как ты смотришь на то, чтобы вместе прогуляться в парке?

Как показалось морпеху, глаза бежевой пони вмиг заблестели, уставившись прямо на его красный визор – в точности так же, как в тот раз, когда он впервые предложил ей уединённое времяпрепровождение. Коко сходу поняла, в каком парке предлагает ей погулять Алькатрас, поэтому залпом допила оставшийся на дне стакана чай и аккуратно поставила его на довольно плотную перину, после чего всё с той же лёгкой улыбкой дала свой ответ:

– С радостью.

Встав на копыта, Коко тем самым продемонстрировала свою готовность идти. Алькатрас между тем мельком посмотрел вглубь табуна мэйнхэттенцев и заметил неподалёку расположившуюся Сури. Розовая земнопони без каких-либо эмоций наблюдала за разговором между суперсолдатом и своей бывшей ассистенткой, безмолвно размышляя о чём-то одной ей известном. Морпех уже, было, хотел поскорее покинуть эту станцию метро вместе с бежевой кобылкой, как вдруг откуда-то справа раздался чей-то возглас:

– Эй, смотрите, Алькатрас вернулся!

– Что, он снова здесь? – тут же подхватил другой голос, и на перроне как будто по щелчку пальцев воцарился галдёж. Многие поняши принялись подниматься на ноги, чтобы поприветствовать своего героя.

Ситуация, судя по всему, накалялась. Оператор нанокостюма понимал, что если он задержится здесь хотя бы на минуту, то все эти пони накинутся на него целым табуном. Действовать нужно было решительно, поэтому он тотчас же обхватил Поммель руками и, прижав её к груди, выпрямился во весь рост. Запас энергии уже успел восстановиться, поэтому он вновь активировал режим невидимости и направился к лестнице, ведущей на поверхность. Держа бежевую поняшу крепко, но в то же время бережно, Алькатрас старался не медлить, понимая, что ещё немного, и выбраться из окружения фанаток будет сложнее, чем из логова скринно-цефов…

---

– Тебе точно не холодно? – снова побеспокоился Алькатрас после того, как Коко тихонько чихнула – уже во второй раз за эту прогулку. – Если хочешь, мы можем уйти с улицы.

– Нет-нет, всё отлично, – улыбнулась Поммель, не имея ничего против того, чтобы подышать свежим воздухом, пусть даже она немного простыла из-за холода, царящего на станции метро. В любом случае, сейчас её грела тёплая шаль, а ножкам не давали замёрзнуть плотные гетры.

Коко и Алькатрас ступали по одной из множества каменных дорожек парка размеренным шагом, проходя мимо покрытых снегом деревьев и газонов, лавочек для отдыха и фонарных столбов. Мебиус оказался прав, и это место действительно выглядело очень красиво, особенно в лучах заходящего солнца, висящего прямо над крышами западных небоскрёбов и освещающего Мэйнхэттен из-под редких облаков, окрасившихся в обворожительные розовые, фиолетовые и золотистые тона. Территория парка была довольно обширной, а окружающие её высотные дома казались надёжной стеной, ограждающей этот островок тишины от всего остального мегаполиса, погружённого в пучину войны.

Прогуливаясь, оператор нанокостюма старался, как советовал ему учёный, не думать о вопросе борьбы с пришельцами, дабы потом вернуться к делу со свежими силами. Он понимал, что не сумеет сам отстраниться от гнетущих его мыслей, поэтому сказал бежевой поняше, что должен как-то отвлечься, для чего предложил поговорить по душам. Тем не менее, необычные чувства, связанные, как он полагал, с влиянием скринно-цефов, никак не покидали его. Замечая, что с ним что-то не так, Коко старалась активно вести диалог, пусть даже обычно слыла тихоней, почти никогда не начинающей разговор по собственной инициативе. Но как бы ей ни хотелось приободрить бойца в наноброне, она не могла подобрать тему для беседы, которая продлилась бы дольше нескольких фраз. Впрочем, в неважном результате она винила исключительно собственную скованность, даже не подозревая, что сейчас происходит внутри её собеседника.

Вдвоём они медленно двигались вглубь парка, и Алькатрас, сам того не заметив, в очередной раз погрузился в странные мысли, задумчиво обратив взор налево и сквозь деревья заметив краулер Чёрных братьев, развёрнутый на северной оконечности зелёной зоны. Позиции последователей Гидеона располагались довольно далеко – почти что в трёхстах метрах, а вокруг не было ни одной живой души, кроме морпеха и поняши. Поэтому всю ту часть парка, в которой они прогуливались, окутывала умиротворяющая тишина, пусть даже где-то далеко в западном направлении почти неслышно грохотали выстрелы. Однако же в сердце суперсолдата царила необъяснимая тревога, совсем не гармонирующая с атмосферой спокойствия, царящей прямо сейчас в этом самом месте.

Всё больше и больше убеждаясь в том, что Алькатрасу явно по какой-то причине плохо, Коко начинала беспокоиться, что с ним могло случиться нечто ужасное на центральном острове, на котором он провёл около недели, причём, как она полагала, в нескончаемых боях с пришельцами. Ей очень хотелось помочь ему, но она понятия не имела, как это сделать.

– Всё-таки как же хорошо, что ты спас маму Нои, – продолжила наконец бежевая поняша непринуждённую беседу, спонтанно вспомнив утреннее возвращение своего собеседника вместе с соратниками и эвакуированными пони. – Теперь они так счастливы вместе!

– Приятно знать, что мои старания не прошли даром, – согласился морпех, затем иронично заметив: – Ещё я спас твою бывшую нанимательницу…

– Сури, – с едва уловимой печалью проронила Коко. Ей уже довелось сегодня поговорить с той пони, которая когда-то давно мучила её тяжким трудом и беспринципной эксплуатацией, и она была немало удивлена этой беседой. Поразмыслив немного, она решила поделиться с бойцом своими впечатлениями: – Знаешь, мне кажется, что в ней что-то изменилось. Как ты думаешь, может ли пони осознать свои ошибки и исправиться к лучшему?

– Всё меняется, – лаконично ответил носитель наноброни. Хотя он и сам не мог быть уверенным, что тогда – в ночь перед наступлением войск GDI с этого острова – Сури была искренна с ним. Но докопаться до правды было, пожалуй, невозможно, поэтому он не стал долго думать над этим вопросом. Стараясь очистить голову от всего лишнего и просто успокоиться, он провёл взглядом по линии небоскрёбов, тянущихся впереди вдоль восточного края парка. Золотистые лучи закатного солнца озаряли их верхушки, заставляя окна в них блистать мириадами искр. Но особенно лучезарно выглядел билборд на одном из зданий с рекламой элитной парфюмерии, на котором помимо флаконов с духами изображалось лицо бренда – Сонгбёрд Серенада. Ещё в первый же день пребывания в этом мире Алькатрас заметил похожую рекламную вывеску над площадью, где разместился краулер GDI. Обратив внимание на имя этой беленькой пегаски с причудливой двуцветной гривой, выведенное жирным шрифтом под логотипом фирмы, морпех почему-то вдруг заинтересовался её персоной: – Кто такая Сонгбёрд Серенада?

Услышав голос носителя наноброни после почти что минутного безмолвия, Коко тоже вышла из раздумий, которые успели занять её голову в течение этого короткого промежутка времени. Её взор сразу же устремился к билборду, виднеющемуся впереди на высоте с десятого по пятнадцатый этажи одной из высоток. При мысли о накативших воспоминаниях, которые ей подарило минувшее лето, она мило улыбнулась.

– О, это самая знаменитая поп-звезда Эквестрии, как и Графиня Колоратура, – прощебетала Поммель, упомянув имя другой не менее популярной певицы, которая тоже встречалась суперсолдату на рекламных вывесках и листовках. Она всё глубже погружалась в приятные воспоминания, продолжая: – Прошлым летом я была на её концерте в Кантерлоте. Это было на Фестивале Дружбы. В те дни в столице собрались жители всей Эквестрии, и вместе мы общими усилиями готовились к празднику. Я в компании с Рарити и ещё несколькими кантерлотскими пони по просьбе Принцессы Твайлайт украшала сцену для её выступления. – С этими словами голубоглазая поняша мотнула головой в сторону билборда с Сонгбёрд Серенадой. Прокручивая в голове те события, сопряжённые как с радостями, так и с горечью, она рассказывала дальше: – Это было так приятно, когда все пони Эквестрии вместе делали одно общее дело, помогая друг другу! Но не успел Фестиваль начаться, как на Кантерлот напала армия Короля Шторма…

– Кого? – не понял Алькатрас, метнув на свою спутницу слегка очумелый взгляд.

– Одного злобного сатира, который хотел захватить Эквестрию, – с печалью отвечала поняша. Несмотря на то, что Фестиваль Дружбы оставил в её памяти очень приятные эмоции, всё же кое-что омрачило даже самые лучшие впечатления. – Его солдаты сорвали нам праздник, взяли всех нас в плен и даже наших Принцесс. Только Твайлайт с друзьями удалось бежать, а мы остались в лапах этих чудовищ. Они заковывали нас в цепи, сажали в клетки и издевались над нами. Я видела, как они использовали одну пони в качестве столика для ног. О, бедняжка! Не представляю, как её спина выдержала такое мучение! Надо мной они тоже издевались…

– Вот уроды, – прошипел морпех, кратко задумавшись над тем, сколько раз страну маленьких пони могли пытаться захватить до скринно-цефов. Неужто сюда то и дело заявляются какие-нибудь злодеи, неся с собой террор?..

– Хотя Принцессе Твайлайт и её подругам удалось спасти Эквестрию от Короля Шторма, – дальше вела свой рассказ Коко. Она выдержала короткую паузу, словно в очередной раз заглянув в память о тех событиях, и её губы снова растянулись в лёгкую улыбку. – И мы наконец устроили праздник. Все веселились, как только могли, Сонгбёрд Серенада исполняла невероятно красивые песни, и у всех пони остались незабываемые впечатления об этом дне. Как мы все и напевали, пока готовились к торжествам: «Это будет Праздник Дружбы! И будет он таким, что все его не смогут забыть!».

– Похоже, раньше вам жилось по-настоящему счастливо, – протянул оператор нанокостюма с ноткой печали, затем невесело добавив: – Жаль, что в конце концов вашу идиллию уничтожили цефы.

– Да, – с горечью согласилась голубоглазая пони. Тем не менее, мысли о Фестивале продолжали греть ей душу. – Но всё же мы и вправду сотворили невиданное чудо, устроили самый настоящий день дружбы, веселья и добра, на котором нашлось место каждому жителю Эквестрии! Хотелось бы мне, чтобы и ты увидел всё это великолепие. К тому же, если бы ты тогда был с нами, то Король Шторм не посмел бы на нас напасть. Ты бы защитил всех пони, как и сейчас, правда?

Продолжая плестись по дорожке неспешным прогулочным шагом, Алькатрас переглянулся с Коко, которая улыбалась и взирала на его мощную фигуру с надеждой, искрящейся в милых голубых глазах. Наивность этой маленькой пони породила внутри него весьма необычное ощущение, в какой-то степени сравнимое с умилением, хотя в нём также отчётливо угадывалась неприятная озадаченность тем обстоятельством, что он не представляет, что ему дальше делать ради выполнения своей миссии.

– Я далеко не всесилен, Коко, – вздохнул Алькатрас, как вдруг в его разуме мельком всплыл тот миг, когда его прикончил Крикун цефов перед порогом публичной библиотеки Мэйнхэттена. Легонько встряхнув головой, он вновь постарался отстраниться от этих чужеродных мыслей – уже в который раз.

– Но ты ведь сражаешься с этими пришельцами, а они гораздо-гораздо страшнее тех монстров, – возразила Поммель, желая придать суперсолдату уверенности, которой ему сейчас, возможно, не достаёт. Она уже не имела никаких сомнений, что с ним точно что-то стряслось. Конечно, он и раньше не отличался многословием, но теперь в нём как будто что-то изменилось. Остановившись на месте, поняша пожелала узнать наконец, в чём дело, и успокаивающе мягко окликнула своего спутника: – Алькатрас?

Тот замер в паре шагов перед кобылкой и взглянул на неё, обернувшись через плечо. Маска и визор скрывали его эмоции, придавая ему неизменно брутальный и непоколебимый вид, но бежевая пони была уверена, что он в растерянности.

– Что? – вопросил морпех, разведя руками. Поглядев на него несколько секунд, Коко всё же задала вопрос напрямую:

– С тобой всё хорошо?

– А что, можно подумать иначе?

– Не знаю, просто… – застенчиво осеклась поняша, подбирая нужные слова. – Просто мне показалось, что тебе… грустно? Что-то случилось?

Повернувшись и сделав шаг ей навстречу, Алькатрас тяжело вздохнул. Если раньше он не очень-то хотел говорить о своих проблемах, то сейчас ему ни с того, ни с сего подумалось, что, возможно, если рассказать кому-нибудь о том, что творится на душе, то может оказаться проще отвлечься от гнетущих мыслей. В конце концов, он и без того молчал слишком долго…

– Со мной творится что-то странное, – признался носитель наноброни, нависнув над голубоглазой кобылкой, подобно скале. – После того, как я побывал возле структуры пришельцев на том острове, мне не дают покоя необычные ощущения, по ночам терзают кошмары, а сейчас… похоже, у меня такое чувство, будто я уже проживал этот день и видел всё, что сейчас происходит. Я никогда раньше не был здесь, и мне неизвестно, что будет дальше, но… наверно, у меня ложное чувство дежавю. Словно мне мерещится чужое ощущение знакомости этой ситуации.

– Это… из-за пришельцев? – несколько неуверенно предположила Поммель, немало удивившись тому, что сказал ей боец.

– Да, – кивнул суперсолдат. – Кажется, я чувствую их. И это сводит меня с ума.

В его голосе, прозвучавшем довольно напряжённо, бежевая пони уловила едва различимый страх, который наверняка кроется глубоко внутри него. Пожалуй, она даже не могла себе представить, какие порой чувства его одолевают, учитывая, что он сражается с этими жуткими пришельцами, что ввергли всю Эквестрию в хаос. Пусть даже этот молчаливый морпех в наноброне всегда казался ей суровым и холодным, как сталь, всё же она как никто другой понимала, что он – тоже живое существо со своим внутренним миром, эмоциями и страхами.

Осознавая, что суперсолдату сейчас наверняка нелегко, Поммель подошла к нему почти вплотную и, подняв широко раскрытые глаза к его покрытому маской лицу, со всей возможной мягкостью проговорила:

– Мы очень благодарны тебе за то, что ты выдерживаешь всё это ради нас.

– Вы? – переспросил морпех.

– Все пони, – улыбнулась Коко. Затем она медленно обошла собеседника стороной и направилась дальше, как бы призывая его следовать за ней. – Помнишь, как сегодня утром они были благодарны тебе? Поверь мне, все мы очень ценим то, что ты для нас делаешь.

– Да уж, я заметил это, – усмехнулся Алькатрас. – Когда им всем табуном взбрело в голову обняться со мной, я даже побоялся, что они меня придушат.

– Они просто рады, что ты спас их, – добродушно хихикнула поняша. Шагая всё дальше по дорожке, они вдвоём прошли под еловой аркой в форме сердечка, коих здесь по всему парку было довольно много, после чего завернули влево, направившись в ту сторону, где вдалеке располагалась база Чёрных братьев.

– Похоже, я становлюсь знаменитостью, супергероем, мстителем в маске, – с наигранным пафосом проговорил оператор нанокостюма. Задумавшись над последним сравнением, он издал лёгкий смешок: – Серьёзно, все эти пони даже лица моего не видели, но это не мешает им сходить по мне с ума!

Ироничное замечание бойца впилось в сердце Коко, подобно стреле. Она уже довольно давно задавалась кое-каким вопросом относительно того, кто спас её, Перси Пинк и Лакетт в том спуске в метро, возле которого разразилась очередная стычка между киборгами и скринно-цефами. И ныне поняша сочла уместным озвучить его:

– Почему ты всё время ходишь в этих доспехах? – спросила она наконец… весьма неожиданно для её собеседника. Тот замер на месте и посмотрел на неё, как ей показалось, с немалым удивлением. Поначалу слегка замявшись, она всё же решилась пояснить свой вопрос: – Ты говорил, что это – доспехи, верно? Я видела, как другие люди снимали свои шлема и броню. Но ты даже ни разу маску не снимал…

– Это долгая история, – бросил суперсолдат, понимая, что в двух словах всё произошедшее не описать. Тем не менее, кобылке подумалось, что причина кроется в несколько ином.

– Ты не хочешь об этом говорить? – сочувственно побеспокоилась Поммель, подогнув переднее копытце и устремив к своему спутнику печальный взгляд.

Перебирая в мыслях не самые приятные воспоминания из своей жизни, Алькатрас четверть минуты молча сверлил взглядом замершую в ожидании поняшу, в конечном счёте заставив её застенчиво сжаться. Оглядевшись по сторонам, он заприметил лавочку, случайно подвернувшуюся как раз совсем рядом. К счастью, снега на ней практически не было, поскольку её покрывали два растущих по бокам дерева с широкими кронами. Они раскинулись над ней подобно балдахину, держа на себе целый сугроб, который пока что не спешил падать наземь.

– Присядем? – предложил Алькатрас, указав рукой на ту самую лавочку. – Это действительно долгая история.

– Давай, – задумчиво согласилась Коко.

Вместе они проследовали к ближайшей лавочке. Вскоре поняша ловко заскочила на её поверхность и удобно расположилась, не чувствуя холода благодаря пусть и довольно короткой, но очень плотной и тёплой шёрстке. Вслед за этим подле неё присел носитель наноброни. Отсюда открывался красивый обзор на западную часть парка, где раскидывалась заледеневшая на зимнюю пору гладь небольшого пруда. Сквозь деревья виднелась улица, уходящая вдаль куда-то в сторону северного аванпоста, на котором боец прошедшим днём сражался с инопланетянами. Между небоскрёбами всё ещё виднелось солнце, озаряя своим поздним светом стены и окна построек.

Едва окинув взором панораму, Коко уже трижды тихонько чихнула. Она пару раз шмыгнула носиком и хорошенько проморгалась, дабы избавиться от свербящего ощущения. К счастью, у неё пока что не было ни насморка, ни кашля, и в текущей постоянно напряжённой обстановке она совсем не хотела разболеться. Но на улице было не настолько холодно, чтобы беспокоиться об этом, к тому же, шаль очень хорошо согревала душу.

Наконец голубоглазая пони посмотрела на сидящего возле неё оператора нанокостюма. Тот молчаливо взирал на живописный закат, виднеющийся где-то на западном горизонте из-за дальних небоскрёбов, высящихся на центральном острове Мэйнхэттена. Казалось, что он тщательно собирает в мыслях все воспоминания о том, что с ним случилось, прежде чем рассказать о них своей собеседнице. Что ж, перед его глазами и вправду всплывали все те моменты, что он некогда пережил, подобно оживающему старинному преданию, которое уже давным-давно забыли все, кроме него самого…

– Когда мне довелось впервые столкнуться с этими пришельцами, я был обыкновенным бойцом, сержантом морской пехоты. Мой отряд был послан вытащить одного человека из подыхающего города, похожего на Мэйнхэттен. Но когда мы достигли места назначения, на нас напали эти инопланетные уроды. Они перебили почти всех моих сослуживцев, а меня превратили в фарш. Я умирал от тяжёлых ранений, терял сознание от боли, из-за неё же снова приходил в себя, и в какой-то момент увидел, что надо мной стоит человек, одетый в эту самую броню, – сказал суперсолдат, стукнув себя кулаком по груди. – Его звали Пророк. Он в одиночку перебил пришельцев, истребивших мой отряд, а потом утащил меня едва живого в портовый склад. Там он напялил на меня свою броню. Пророк тогда уже три года как сражался с этими тварями. Правда, близкий контакт с ними взял своё, поэтому он был заражен их вирусом, из-за которого давеча вымерла большая часть населения города. Его смерть тоже была лишь вопросом времени, но он знал, как остановить вторжение. Похоже, он не сомневался, что уже не успеет довести дело до конца, так что ему пришлось повесить свою работу на меня. Кто-то должен был закончить начатое, и выбор пал на полумёртвого морпеха, в отличие от других, просто-напросто не успевшего спокойно умереть с концами.

– Постой-ка, я что-то не совсем понимаю. Если ты был смертельно ранен, то… как же тебе удалось выжить? – не на шутку озадачилась поняша.

– Это всё благодаря костюму, – ответил морпех.

– Как это? – ещё больше запуталась Поммель.

– Видишь ли, это непростой костюмчик, – молвил боец. – Его создали два старющих полоумных придурка на основе технологий этих самых пришельцев, что теперь хотят захватить твой мир. Можно сказать, что этот костюм в каком-то смысле живой. Вступая в симбиотическую связь с носителем, он становится частью его организма, защитным внешним покровом, улучшенным вариантом иммунной системы. Он затягивает раны, берёт на себя функции повреждённых органов, борется с заражением, хотя Пророку все эти прелести высоких технологий не помогли излечиться от вируса. Думаю, это связано с тем, что костюм, будучи инопланетной нанотканью, не воспринимал споры пришельцев как что-то инородное. Но вот меня он на ноги поставил, хотя и не счёл нужным залечивать мои раны. Вместо этого наноматерия начала постепенно врастать в повреждённую плоть, делая меня неотъемлемой частью себя. С тех пор я стал ходячим трупом, а костюм – моим подвижным гробом, из которого я не выберусь уже никогда. Теперь он – моё тело, а я – его душа. И любая разгерметизация костюма или даже критическое падение энергии может убить меня. Вот почему я никогда не снимаю даже маску.

От услышанного Коко издала едва слышный вздох ужаса, ошеломлённо прикрыв рот копытцем. С каждым словом Алькатраса она чувствовала, как её сердце сжимается всё сильнее и сильнее. Она не могла поверить, что тело её собеседника истерзано в клочья, и он давно уже должен был умереть, если бы не эта странная броня. Поняша не понимала, как такое может быть. На ум ей спонтанно приходили тёмные заклинания из древних легенд, способные вернуть к жизни мертвеца, но интуитивно она полагала, что дело здесь совсем не в этом. Вместе с тем она почему-то нисколько не сомневалась в абсолютной правдивости слов Алькатраса, равно как и в том, что он – настоящее живое существо, а не зомби, облачённое в какие-то зачарованные доспехи.

– Что было дальше? – спустя несколько секунд молчания сопереживающе вопросила Коко, поникнув ушками. Она чувствовала, что Алькатрасу нужно выговориться.

– Пророк оставил мне инструкции к действию и покончил с собой, чтобы окончательно разорвать связь с костюмом, ну а мне не оставалось ничего другого, кроме как следовать его указаниям, – рассказывал носитель наноброни. – Я оказался на чужой для меня войне, хотя в ней и решалась судьба всего нашего мира, поэтому я не склонен был задавать вопросы и делал всё, что говорили знающие, как мне казалось, люди. Впрочем, я и не мог ни поспорить с ними, ни спросить, зачем мне делать то, что они велели. Травмы, которые мне наставили пришельцы, были настолько тяжёлыми, что я больше не мог даже говорить.

– О, Селестия! – вздохнула голубоглазая кобылка, чересчур эмоционально воспринимая эту страшную историю. По её телу пробежала целая орда мурашек, когда она попыталась представить, какими должны быть увечья, чтобы они привели к полной потере голоса. Морпех же продолжил:

– Я взял на себя заботу завершить начатое Пророком и найти способ остановить вторжение пришельцев, как и распространение их вируса при помощи костюма. Помимо кальмаров мне на пути встречались и люди, причём большая их часть хотела меня грохнуть как разносчика заразы. Меня носило по жутким подземельям, ульям пришельцев, распределителям спор, я постоянно выполнял чьи-то команды, нацеленные на то, чтобы костюм выработал противоядие от вируса, способное положить конец войне. Меня топили, я выплывал. Повсюду в городе меня хотели убить, и иногда им почти удавалось сделать это, но я всё равно вставал и продолжал делать то, что должен, не всегда понимая, зачем и для чего. Со временем костюм вырабатывал свой ответ на споры инопланетного вируса, а вместе с тем постепенно всё больше и больше врастал в меня и принимал на себя функции моего организма. Насколько мне известно, костюм дышит за меня, он помогает мне даже думать, а возможно, и кровь по моему телу тоже уже давно гоняет какое-нибудь искусственное наносердце. Симбиоз сделал нас единым целым, превратил простого морпеха в машину для убийства. И я уже, честно говоря, не знаю, кто в этом дуэте за главного – я или костюм. Хотя, может, уже и нет никакого меня? Иногда мне кажется, что там – внутри уже ничего не осталось. Одна лишь пустота. Приделай ко мне молнию, и можно будет хранить внутри меня вещи, – мрачно усмехнулся Алькатрас. Приподняв руку, суперсолдат поглядел на неё пару секунд и продолжил говорить: – Хотя что-то под этой чешуёй всё ещё чувствует напряжение, адреналин, боль… страх. Или всё это просто кажется – некой непонятной сущности, кому-то, кто до сих пор думает, что он – Алькатрас? Прямо как в жутком бредовом сне, от которого не сбежать и не проснуться…

Задумавшись с явным удручением, Алькатрас устремил взгляд куда-то вдаль. Он смотрел на виднеющуюся сквозь заснеженные деревья противоположную окраину парка, пока не почувствовал, как Коко ласково возложила копытце на его руку, покоящуюся на колене. Взор морпеха тотчас же переместился на поняшу. Её прекрасные голубые глаза выражали искреннее сочувствие и внимательно разглядывали покрытое маской лицо бойца, будто отчаянно пытаясь найти сквозь мускульную наноматерию и тонированный визор нечто живое.

– Поверь мне, я точно знаю, что ты настоящий, Алькатрас, – молвила пони, вкладывая в свои слова чистый эмоциональный посыл, который она желала внушить суперсолдату. На миг смутившись, она робко убрала копытце с его руки и опустила вниз застенчивый взгляд, но всё же спустя пару секунд нашла в себе силы снова посмотреть на него и продолжить: – Если бы у тебя не было живого сострадательного сердца, ты бы не спасал всех нас. Ты бы не спас меня. Ты… ты просто не можешь быть ненастоящим.

Коко и Алькатрас с минуту молча смотрели друг другу в глаза, будто боясь спугнуть этот мимолётный миг спокойствия, умиротворения и безмолвного соприкосновения двух душ – по сути, абсолютно противоположных, но в то же время почему-то взаимно притягивающихся. Наконец оператор нанокостюма медленно протянул руку к поняше и ласково провёл тыльной стороной пальцев по её нежно-мягкой щёчке. Та с упоением отдалась приятному ощущению, даже не думая о том, что к ней прикасается машина для убийства, и плавно закрыла голубые глаза, из которых едва заметно проступили слёзки.

Мягко поглаживая свою собеседницу, Алькатрас в мыслях рассуждал над её последними словами. Пожалуй, она права, и если бы носитель наноброни не был настоящим живым человеком, то его не посетило бы то чувство, которое возникло в тот самый момент, когда он впервые встретил её. Глядя на эту поняшу, он видел в ней милое, очаровательное и в то же время беззащитное создание, которое хотелось прижать к себе крепко-крепко, приголубить и защитить от всего на свете. Для него это было доселе невиданное чувство, а может быть, и вовсе чуждое, но сейчас он ощущал его всеми своими наночастицами, пусть даже внутри него бьётся искусственное сердце.

---

1 месяц назад…

– Что там, босс? – осведомился О’Хартиган, осторожно выглянув из-за угла на эскалатор, тянущийся куда-то вверх.

– Трое местных, – бросил Алькатрас, держа тяжёлый станковый пулемёт наготове. На его визоре отмечалось, что где-то на поверхности происходит стычка между киборгами и пришельцами, а сразу за эскалаторами прячутся три существа, вроде миниатюрных пони, подобными которым населён весь этот мегаполис. Вместе с тем он видел, что спуститься в метро также спешат нежелательные гости, в связи с чем добавил: – И два цефа.

– Что прикажешь делать, Алькатрас? – перешёл к делу Такэда.

– Оставайтесь здесь, – ответил оператор нанокостюма, уже двинувшись к подъёму наверх. – Я разберусь.

– Смотри, не напугай этих копытных до смерти своим чудо-костюмчиком, – нервно протянул Форд вдогонку командиру отряда. Переглянувшись со своими соратниками, он ошалело произнёс: – Нет, вы верите, что мы угодили в мирок, населённый разноцветными лошадками? Мало нам было проклятых морепродуктов из космоса!..

Оставив своих людей на станции метро, Алькатрас широкими шагами направился вверх по неработающему эскалатору. Позади он слышал, как бойцы продолжают о чём-то тихо перешёптываться, будучи тем не менее в постоянной боевой готовности. Согласно визору, цефы уже спустились в подземелье, а пони затаились за будкой, очевидно, в надежде, что опасность минует их. Но морпех знал, что от кальмаров стоит ожидать худшего.

Активировав маскировку, носитель наноброни быстро преодолел оставшиеся ступени и увидел, что цефы почему-то толкутся в самом центре помещения и ничего не предпринимают, лишь судорожно метая взгляды то туда, то сюда. Затем он обратил внимание на трёх кобылок, в жутком страхе прижавшихся друг к дружке. Наконец одна из них осторожно выглянула из-за угла будки кассира, служащей им укрытием, а двое кальмаров почти сразу приняли неожиданное решение покинуть подземку.

Эта самая местная жительница – молоденькая бежевая кобылка с приятной на вид голубой гривой, аккуратно стриженной в стиле каре, и большими красивыми глазами – вновь юркнула в укрытие и подмигнула своим спутницам в знак того, что им несказанно повезло. Из их уст вырвались едва слышные вздохи облегчения, но Алькатрас посчитал, что врагов лучше не отпускать отсюда живыми. Возможно, чем больше цефов будет ликвидировано, тем меньше бед они успеют принести здешним пони, поэтому морпех нацелил HMG в спины удаляющимся кальмарам и приготовился действовать.

– Максимум защиты, – произнёс голос нанокостюма – сразу, как только был активирован соответствующий режим, и его носитель незамедлительно зажал гашетку.

К ужасу трёх пони холл метро наполнился грохотом пулемётных выстрелов. Гильзы непрерывной чередой падали на плиточный пол, а в сверхпрочную броню суперсолдата долбили пучки плазмы, но не могли её пробить. Без всяких опасений принимая на себя вражеские атаки, Алькатрас стрелял в кальмаров до тех пор, пока оба не пали мёртвыми на лестницу, ведущую наверх, где всё ещё сражались другие пришельцы с занявшими оборону на самодельной баррикаде киборгами. Наконец стрельба в этом помещении, заложившая поняшам ушки, затихла. Все они замерли в скребущем по нервам ожидании дальнейших действий того, кто прикончил двоих инопланетян.

Бросив на них взгляд, чтобы убедиться, что они целы, Алькатрас затем махом швырнул пулемёт в сторону. Тяжёлое оружие долбанулось об пол с гулким лязгом прямо перед турникетами, а носитель наноброни поднял руки, желая тем самым продемонстрировать поняшам свой мирный настрой, и направил к ним осторожный шаг. Не стоило делать резких движений, учитывая то, какое напряжение только что пережили эти бедняжки.

– Не бойтесь. Я не причиню вам вреда, – пообещал он, понимая тем не менее, что троица едва ли сходу поверит ему. Подойдя к ним поближе, он присел на корточки и внимательнее оглядел их. С тех пор, как он только что переместился в этот мир в составе объединённого войска GDI и NOD, ему не доводилось самому лично вступать в близкий контакт с местными жителями. Однако исходя из тех данных, что вмиг выдал ему нанокостюм, как только его взору предстали небоскрёбы Мэйнхэттена, он знал, где очутился, но решил убедиться в этом, а потому спросил: – Вы жительницы Эквестрии, так?

– Да, – тихонько пискнула одна из кобылок, на что носитель наноброни хмыкнул с задумчивым удовлетворением, приложив руку к покрытому маской подбородку. Выходит, костюм не ошибся, выдав информацию об этом мире. И откуда только ему стало всё это известно? Впрочем, это было неважно. Главное, что Пророк оказался прав, и действительно существует другой мир, населённый живыми существами, которым грозит смертельная опасность со стороны пришельцев.

– И цефы вторглись в ваш мир, учинили здесь геноцид, – протянул Алькатрас, поглядывая куда-то в сторону, где царила тьма. Кажется, его миссия начинается…

– В-вы убьёте н-нас? – с запинками спросила другая поняша – та самая, что выглядывала из-за края будки. Она дрожала от страха ещё сильнее, чем её компаньонки, а в голубых глазах читалось предчувствие неминуемой смерти.

При взгляде на эту бежевую кобылку Алькатраса охватило искреннее сочувствие. Она выглядела настолько беззащитной и напуганной, что только бездушным пришельцам могло взбрести в голову причинить ей боль. Можно было вообразить, какие ужасы она пережила за минувшие сутки, как и прочие жители этой необычной страны или хотя бы даже две её спутницы. Ему было поручено защищать жителей Эквестрии, но почему-то оградить от любых опасностей именно эту милую поняшу у него появилось особое желание, словно в ней таилось нечто исключительное, неповторимое и оттого притягательное. Морпех не хотел, чтобы она и дальше мучилась своими страхами, а потому поспешил успокоить её:

– Нет-нет, ничего такого! Я из спецназа GDI. Мы пришли, чтобы защитить вас. – С этими словами он выпрямился во весь шестифутовый рост, чем заставил сердца кобылок вновь замереть, и вернулся к выброшенному пулемёту. Убедившись, что враги пока ещё не собираются вламываться в подземку, он поднял оружие и взглянул на трёх пони. Те продолжали сидеть под будкой, взирая на суперсолдата с непонятливым ужасом. – Я отведу вас в безопасное место. Идём, цефы ждать не будут.

Велев им поторопиться, он указал дулом громоздкого пулемёта на спуск вниз – туда, где ожидали другие бойцы группы Титан-9. Наконец Перси Пинк, как самая смелая из троицы, рискнула подняться на копыта и осторожным шагом проследовала к эскалаторам, ожидая от нового знакомого всего, что угодно. Но тот лишь ждал, пока они доверятся ему, иногда поглядывая на лестницу, ведущую на улицу. Затем решилась Лакетт, а сразу за ней и Коко.

Проходя мимо оператора нанокостюма, бежевая поняша опасливо поглядывала на него широко раскрытыми голубыми глазами. Не зная, как внушить ей свою дружественность, он лишь одобрительно кивнул в её адрес. Недолго думая, она вторила ему, хотя и испытывала перед ним страх. Тем не менее, что-то внутри Коко будто подталкивало её довериться ему, каким бы странным и пугающим он ни казался. В конце концов, он только что одолел двух пришельцев из числа тех, что беспощадно убивают пони, и теперь предложил помощь и защиту. Что же ещё делать, кроме как положиться на него?..

---

– И они подняли его над городом. Представляешь, огромный парк – весь целиком – взлетел на сотни ярдов над землёй!

– Ну и ну, – заворожённо прошептала Коко, нередко поражаясь тому, какие ужасы происходили в мире людей. Теперь же весь этот кошмар начался здесь – в Эквестрии. – Неужели такое возможно?

Продолжая рассказывать о том, что творилось в Нью-Йорке много лет назад, Алькатрас держал Коко в бережных объятиях, словно не хотел отдаляться от приятного тепла, исходящего от этой поняши – того самого, которое помогло ему забыться, перестать думать о том, что нечто инородное не оставляет попыток оказывать на него некое влияние. Его рука мягко обхватывала её и прижимала к себе. Голубоглазая кобылка внимательно слушала его, положив голову ему на грудь и умиротворённо поглядывая на всё ещё сияющий закат. Сквозь наноматерию она чувствовала, как мерно бьётся его сердце.

– Я бы и сам не поверил, если бы не увидел собственными глазами, – молвил Алькатрас. – Наверняка они сделали это для того, чтобы уберечь от нас свой основной улей, но мы сумели пробраться даже туда. Поднятые в воздух пласты едва держались вокруг главного распределителя спор, сейсмическая активность и атмосферные явления были просто бешеными, поэтому ни о какой наступательной операции не могло идти и речи. И, естественно, весь груз ответственности лёг на одного меня, поскольку никто бы другой с этим банально не справился. Причём у меня оставалось всего двадцать минут, чтобы предотвратить массовый выброс спор, иначе наши же собственные начальнички стёрли бы город в порошок ядерными ракетами. Пришельцы-то уж как-нибудь пережили бы этот удар – им не впервой, но вот от нас ничего бы не осталось. Мало того, что меня в одиночку забросили на летающий, мать его, парк, просто кишащий этими тварями, так ещё всю работу приходилось делать в дикой спешке.

– Страшно, наверно, тебе было, – проронила поняша, представив, каково это – побывать на парящем в небе острове, не говоря уж о том, чтобы на нём всюду шныряли пришельцы.

– Было, – сдержанно согласился морпех, устало выдохнув. – Но к счастью, костюм уже был готов, и всё, что от меня требовалось, это просто пробраться в распределитель спор. Так я и сделал – не без трудностей, конечно. Когда я попал внутрь, споры начали оказывать сопротивление, костюм полыхал, будто картонный, всё вокруг окутывало красное пламя и непроглядное марево. Мне давали какие-то инструкции насчёт того, что делать дальше, но я уже ничего не слышал и не понимал, а просто шёл вперёд против спорового потока, несмотря ни на что. В итоге я уже ползком добрался до глубокой шахты, чувствуя, что мне конец, и у меня в голове, как сейчас помню, прозвучал голос, который сказал: давай, мол, морпех, закончи то, что я начал. Такое чувство, что это были слова Пророка, как будто он всё это время каким-то образом существовал внутри этого костюма и постоянно подгонял меня бороться до конца. Я кое-как поднялся на ноги и, стараясь не думать ни о чём, прыгнул вниз. Кажется, костюму удалось изменить инопланетную спору и направить её против них же самих, но для меня всё было кончено. Поверь, Коко, там было горячее, чем в кузнечной печи, я чувствовал, как это красное пламя сжигает моё тело! Но прежде чем я долетел до дна распределителя, если оно вообще у него имелось, всё вокруг потухло. Я перестал что-либо ощущать, а перед глазами, словно в каком-то… предсмертном бреду, появился Пророк. Он говорил, что мы победили в этой битве, но война ещё не окончена. После этого я больше ничего не видел, не слышал и не чувствовал. Вообще ничего…

Всё так же прижимаясь к нему, Коко с горечью думала над тем, сколько страданий ему пришлось претерпеть, чтобы защитить свой мир от этих ужасных пришельцев. И в конечном счёте им всё же удалось уничтожить родной ему уголок необъятной Вселенной. Но в гораздо большей степени её озаботил итог мрачной истории его личного противостояния вторжению. Последнее, что сказал морпех, походило на описание кончины, хотя сам факт его присутствия здесь и сейчас означал, что и в тот раз ему каким-то образом удалось избежать смерти. Если всё дело в этой странной броне, рассуждала поняша, то её, пожалуй, можно назвать самой необыкновенной вещью, какая только существует на белом свете.

– Но… как ты выбрался оттуда? – спросила наконец Поммель после весьма недолгого молчания, более-менее переварив в голове рассказ суперсолдата.

– Без понятия. Я думал, что погиб, и действительно, такое чувство, что меня долгое время вообще не существовало. Но потом спустя годы я внезапно очнулся среди них, – рассказывал оператор нанокостюма, на мгновение убрав руку с гривы голубоглазой кобылки и махнув в ту сторону, где располагалась база GDI. Та в свою очередь сразу поняла, что он имеет в виду своих соратников. – На тот момент пришельцы уже уничтожили мой мир, а все эти люди спешили отступить сюда – к вам, чтобы продолжить войну здесь. Мне не оставалось ничего другого, кроме как пойти вместе с ними. К тому же, теперь у меня есть новое задание. Я должен уберечь Эквестрию от этих долбанных кальмаров, и с костюмом снова что-то происходит, словно история повторяется. Мне необходимо во что бы то ни стало найти способ остановить их вторжение, поскольку если ваш мир погибнет, то настанет конец всему. Я не могу этого допустить, но пока что даже не представляю, что мне со всем этим делать.

Задумчивый взгляд Коко застыл на заледенелом пруду, вокруг которого лежали покрытые снегом валуны самых разных размеров. Она чувствовала, что Алькатрас пребывает в растерянности, и это, судя по всему, очень гнетёт его. Испытывая искреннюю благодарность по отношению к нему за то, что он самоотверженно пытается спасти родной для неё мир маленьких пони, как некогда спасал свой собственный, она в ещё большей степени ощутила в себе желание хоть как-то облегчить его непосильную ношу. Но разве могла простая кобылка что-то сделать для него, как бы ей этого ни хотелось?

– Думаю, тебе было очень тяжело. И сейчас ты столько всего берёшь на себя, – полушёпотом проговорила Коко, вкладывая в сказанное всё своё сострадание Алькатрасу. Приподняв голову, она слегка отстранилась от него и, посмотрев ему в покрытое маской и визором лицо, тихо пролепетала: – Как же мне хотелось бы хоть чем-то тебе помочь.

– Не волнуйся, – спокойно ответил оператор нанокостюма, словно утопая в её очаровательных глазах. – Твоих стараний для меня достаточно.

Взор Поммель слегка потупился. Затем она посмотрела куда-то в сторону и печально вздохнула:

– Надеюсь, наша беседа хотя бы немножко тебе помогла, – прошептала она. Спустя секунду её взгляд вновь вернулся к красному визору в ожидании отклика от собеседника. Ей всем сердцем хотелось хоть как-то облегчить то бремя, что, скорее всего, непомерным весом давит на плечи морпеха даже в это самое мгновение. Рука бойца в наноброне скользнула выше, и он нежно прикоснулся ладонью к её головушке чуть ниже ушка.

– Помогла, – кивнул он. Услышав положительный ответ, бежевая поняша кратко улыбнулась. Её взгляд вновь стеснительно опустился вниз.

Продолжая держать руку на её щёчке, Алькатрас без устали любовался ею, подметив, что она, кажется, о чём-то призадумалась. Но вскоре выражение её лица сделалось несколько грустным. Её глаза забегали из стороны в сторону, пока наконец опять не посмотрели на суперсолдата. В этот миг он заметил, что на них наворачиваются слёзы, полные горечи и скорби по утраченному.

– Скажи, Алькатрас, за что нам всё это? – печально вопросила Поммель, затем сглотнув, чувствуя ком в горле. Казалось, что она изо всех сил старается не разрыдаться. – Почему эти пришельцы хотят уничтожить нашу мирную жизнь – всё, что нам так дорого?

– Они никогда не смогут уничтожить самое ценное, – успокаивающе мягко, но в то же время уверенно заявил носитель наноброни. – Я этого не допущу, обещаю.

Стерев большим пальцем слезу, скатившуюся вниз по невероятно мягкой бежевой шёрстке, морпех взирал на поняшу с взаимным сочувствием, тоже испытывая горечь по тому, что скринно-цефы уже успели уничтожить. Печально было смотреть на то, как очередной мир со своими страстями, которые потихоньку стремились вперёд с течением жизни, стал целью их вторжения и теперь погибал под поступью огромных кровожадных орд, явившихся из космоса. Расчувствовавшись, Поммель обхватила копытцем запястье облачённой в наноматерию руки, ласково приложившейся к её щеке.

Коко тихо плакала, устремляя взор в никуда и предаваясь скорбным мыслям. Глядя на то, как рушится её родной мир, она понимала, что привычная ей жизнь, не лишённая позитива и счастья, издавна царивших в Эквестрии, уже никогда не будет прежней. Увы, скринно-цефы перекалечили судьбы многим пони, включая её саму, а также этому воину в наноброне и всем остальным выходцам с планеты Земля. И с этим, пожалуй, уже ничего нельзя было поделать.

Видя, что поняшу необходимо успокоить, Алькатрас обхватил её обеими руками и заботливо прижал к себе. Его правая ладонь легла на её голубую шелковистую гриву, сразу же зарывшись пальцами вглубь сквозь волосы. Уткнувшись мордочкой ему в грудь, Коко почти беззвучно лила слёзы, не прекращая думать о том, сколько бед эти жуткие пришельцы принесли Эквестрии и её жителями. Страшно было представить, каким может стать итог этой поистине трагической катастрофы. Перед её глазами сами собой всплывали те кошмарные моменты, которые ей довелось видеть в первый же день вторжения, когда цефы безжалостно истребляли ни в чём не повинных мэйнхэттенцев. Её сердце мучительно сжималось горем, она никак не могла забыть пробирающих до дрожи мгновений, становившихся последними для всех тех пони.

Проплакавшись несколько минут в абсолютной тишине, бежевая кобылка несколько поуспокоилась. Она приложилась ушком к поверхности костюма и взглянула на панораму парка влажными глазами, отчего видимость была слегка расплывчатой. Всхлипнув, она попыталась проморгаться, чтобы лучше видеть озаряемые заходящим солнцем заснеженные деревья, навевающие безмятежность, несмотря на то, что Мэйнхэттен уже целый месяц как тонет в крови и пропахивается порохом. В это самое мгновение Коко испытывала весьма смешанные эмоции. Горе и страх граничили с беспробудной печалью, но также и маленькой радостью от того, что у неё есть защитник, способный, как она верила, уберечь её от всех нынешних и грядущих напастей. Тем не менее, теперь всем этим пони, включая её саму, приходилось ютиться на холодной станции метро, скрываясь от убийц из космоса и оплакивая тех, кого эти твари уже успели погубить. День ото дня их всех терзали опасения за свои жизни, а об уверенности в будущем никто даже не вёл и речи, хотя раньше всё в Эквестрии наполнялось сладостными надеждами на лучшее. Отныне же всё самое светлое было втоптано в грязь пришельцами…

– Раньше в этом парке всегда можно было встретить столько гуляющих пони, особенно в День сердец и копыт, – заговорила вдруг Коко, умерив скорбь в достаточной степени, чтобы взять себя в копытца и перестать рыдать. Хотя её голос всё ещё немного дрожал от накатившей печали. Оглянувшись на арку в форме сердечка, оставшуюся в стороне за поворотом, Алькатрас сходу догадался, что подразумевает бежевая поняша. Очевидно, раньше этот парк слыл излюбленным местом для встреч у молодых парочек. Кто бы мог подумать? – Здесь мои мама с папой и познакомились, как и многие в Мэйнхэттене. Знаешь, все эти пони были так счастливы! Каждый из них любил, дружил, занимался любимыми делами, встречал каждый новый день с радостью. Это была хорошая жизнь. Но сейчас… ничего этого больше нет. Я так хочу, чтобы всё было, как прежде…

Прервавшись, Поммель сглотнула и тихонько всхлипнула, стараясь не дать снова волю эмоциям, хотя они и рвались наружу, словно бурный поток. Крепче прижав пони к себе, оператор нанокостюма в очередной раз провёл рукой по её гриве, после чего принялся ласкать за ушком.

– Всё будет хорошо, – прошептал он, хотя сам совершенно не был уверен в том, что пообещал. Да, теперь у него были определённые надежды на то, чтобы сделать с вторжением скринно-цефов хоть что-то, но, как намекнул Мебиус, всё это пока ещё только вилами по воде писано. Впрочем, морпех мало что понимал в утешающих разговорах, поэтому просто сказал первое, что пришло на ум.

По щеке голубоглазой кобылки скатилась одинокая слеза, хотя от сказанного носителем наноброни ей стало чуточку теплее на душе. Но всё же она продолжала вспоминать о счастливых моментах из прежней жизни, и её охватывала печаль по тому, чего уже нельзя было вернуть. Набрав в лёгкие воздуха, она томно вздохнула.

– Вчера у меня был день рождения, – к слову сказала наконец Поммель, улыбнувшись краткой печальной улыбкой. – Но об этом даже никто не узнал. Все мои друзья, если они ещё живы, сейчас не в Мэйнхэттене, а другие пони почти не знают меня. Хотя теперь у нас всех большие проблемы из-за этих пришельцев. Кому какое дело до того, что самой обыкновенной портняжке вчера стукнуло двадцать два?

К неожиданности бежевой поняши суперсолдат вдруг высвободил её из объятий и, обхватив за плечи, немного отстранил от себя. Её заплаканные глаза взирали на него с непониманием. Он между тем выпрямил осанку и потянулся к висящей у него на поясе амуниции.

– Не знаю, нравятся ли тебе такие побрякушки, к тому же, оно малость потёрлось об поручни БТР’а, но всё же, – промолвил Алькатрас, вынув из кармашка для C-4 серебряное ожерелье с тремя шикарными кулонами, выполненными из крупных сапфиров с изысканной огранкой. Как только он продемонстрировал ювелирное изделие своей собеседнице, её слезливые глазки заворожённо заблестели. Поняв всё без слов, носитель наноброни нацепил украшение на изящную шею поняши, после чего аккуратно заправил его под шаль, а потом и под воротничок. Закончив с этим, он убрал руки и, оценив её приукрасившийся внешний вид, полушёпотом поздравил: – С днём рождения, Коко.

Прикоснувшись копытцем к кулонам, Поммель легонько приподняла все три и опустила на них взгляд дрожащих глаз. Подарок Алькатраса растрогал её до глубины души, пусть даже она понятия не имела, откуда он взял это слегка потасканное, но оттого нисколько не убавившее красоты ожерелье. Алмазы, инкрустированные в цепочки, причудливо блистали в поздних солнечных лучах. Из округлённых от маленькой радости глаз бежевой кобылки снова полились слёзы, а на личике зажглась нежная улыбка, как уже милый взгляд направился на морпеха, с интересом следящего за её реакцией.

– О, я даже не знаю, что сказать, – улыбчиво прощебетала Коко. – Спасибо тебе, Алькатрас!

– Не за что, – коротко отозвался оператор нанокостюма. Его рука опять протянулась к поняше, и он продолжил ласкать её в своё удовольствие. Как и прежде, она обхватила копытцем его запястье и как можно плотнее прислонилась щёчкой к его ладони, которая затем ловко пробралась к излюбленному месту за ушком и зарылась пальцами в гриву.

Наслаждаясь его прикосновениями, бежевая пони закрыла глаза. В этот миг она старалась ни о чём не думать, сосредоточившись лишь на приятном, невзирая на то, что шёрстка на её лице стала влажноватой от слёз. Вскоре она услышала, как боец в наноброне издал лёгкий смешок, а потому не спеша подняла веки и задумчиво посмотрела на него.

– Что? – с улыбкой спросила Коко.

– Мне так нравится твоя грива, – честно ответил Алькатрас после короткой паузы. Слегка наклонившись к ней, он тихо добавил: – А ещё ты очень мило чихаешь.

– О, перестань, – засмущалась голубоглазая поняша, застенчиво потупив взор. На её щёчках проступил почти незримый румянец. – Во мне нет ничего особенного.

– Никому другому я не стал бы изливать душу, – тихо проговорил морпех. Прекрасно поняв намёк, Коко подняла взор, наглядно демонстрирующий все испытываемые ею чувства, и обхватила руку собеседника вторым копытцем.

– Я тоже почти никогда никому не рассказываю о том, что у меня на душе, но… – робко произнесла Поммель, однако же почему-то вдруг оборвалась. Собравшись наконец с мыслями, она договорила: – Я очень хочу доверять тебе, Алькатрас.

В её лучезарных голубых глазах было столько искренности, обаяния, эмоций и чувственности! Будучи по-настоящему тронутым её посылом, боец, было, хотел что-то сказать, как вдруг в парке резко сделалось темно. Солнце, что доселе висело над западным горизонтом, мгновенно завершило свой каждодневный путь, а на востоке поднялась луна. Небо вмиг украсилось мириадами звёзд.

До сих пор не привыкнув к столь внезапным сменам времён суток, Алькатрас слегка растерянно оглянулся по сторонам. Среди затемнённых в ночи деревьев не было видно почти ничего, кроме бледно-серого снега. Тем не менее, прежний настрой вернулся к нему быстро, и он сконцентрировал всё своё внимание на поняше.

– По крайней мере, в Кантерлоте всё должно быть пока ещё в порядке, раз уж Принцессы до сих пор двигают светила, – улыбнулась голубоглазая кобылка, посматривая в сторону только что померкшего заката.

Оператор нанокостюма и бежевая кобылка вновь сосредоточились друг на друге, и им не хотелось отвлекаться, если бы только на их головы внезапно не свалился снег с крон растущих подле лавочки деревьев. Мягкая снежная масса – слишком малая, чтобы причинить какой-либо вред – обрушилась на них столь неожиданно, что Коко вздрогнула от мимолётного напряжения. Встряхнув головой, она поняла, что ничего страшного не произошло, а потому лишь сдержанно хихикнула, пока не почувствовала под собой, как лавочка мелко дрожит. Носитель наноброни сразу же встрепенулся.

– Подземные толчки? – опешил он.

– Это постоянно происходит уже несколько дней, – нервно проговорила пони, озираясь по сторонам.

– Здесь что-то не так, – задумчиво протянул морпех, заметив, что по визору пошли мелкие помехи.

Тряска между тем постепенно усиливалась. Он полагал, что вскоре она должна закончиться, но спустя четверть минуты нанокостюм развеял его надежды:

– Зафиксирована сейсмическая активность. Амплитудный шаблон идентифицирован. Предсказано появление Копья скринно-цефов в радиусе ближайших ста метров.

Сердце Алькатраса бешено заколотилось в ожидании внезапной опасности, которая в любой момент могла появиться прямо у него из-под ног. Вскочив с лавочки, он принялся судорожно вертеться по сторонам. В его голове за один миг пронёсся целый вихрь самых разных мыслей, начиная с того, что над всеми людьми нависнет смертельная опасность, если скринно-цефы окажутся в тылу их позиций, и заканчивая собственным положением. Безусловно, в таком случае коммуникации пришельцев начнут переброску боевых единиц в этот парк, и тогда прежде всего ему придётся защищать Коко, что представлялось чрезвычайно сложной задачей. Сама же поняша оставалась на лавочке, оцепенев от страха и ужасных предчувствий.

Тряска становилась всё сильнее, так что морпех едва держался на ногах, и стоило ему только подумать о том, почему EVA до сих пор так и не засекла никаких перемещений под землёй, как вдруг в нескольких десятках ярдов за лавочкой заснеженный газон неистово всколыхнулся от прорвавшей его вершины Копья. Пространство наполнилось оглушающим грохотом и мощным глухим гудением. Огромная инопланетная структура пробила поверхность земли и стремительно потянулась к ночному небу, вырастая на многие метры ввысь. Это было поистине внушительное и пугающее зрелище, от которого нутро бежевой пони сжалось тисками ужаса, а широко раскрытые глаза заворожённо замерли на устремляющемся вверх острие шпиля. Её тело начинала пробирать мелкая дрожь от инстинктивного ощущения того, что в этом парке вот-вот разразится сущий кошмар.

Копьё продолжало неумолимо расти, и взор Алькатраса, застывший на структуре пришельцев, начали затмевать обрывки видения, о котором он рассказывал Мебиусу. Перед его глазами снова всплывали колоссальных размеров космические корабли, уничтожающие планету маленьких пони. Почему-то в этот момент его сковал непреодолимый страх, конкретные причины которого он не мог осознать. Им овладевало помутнение, но не прекращая понимать, что этому влиянию извне ни в коем случае нельзя поддаваться – хотя бы даже потому, что в таком случае Коко останется без защиты, – он встряхнул головой и попытался сбросить с себя эти ощущения, едва не увлёкшие его в бездну бесконечной тьмы.

– Внимание! Зафиксированы перемещения коммуникаций скринно-цефов из точки развёртывания Копья в шестьдесят втором секторе по направлению к западу и юго-западу, – уловил вдруг нанокостюм передачу от EVA, весьма удивившую суперсолдата. Неужели этот шпиль появился здесь из ниоткуда, после чего пустил корни прямиком к логову пришельцев?..

Рассуждать над этим вопросом Алькатрасу было некогда, поскольку костюм в какой-то момент отследил странные движения высоко в ночном небе. Увеличив масштаб, морпех сумел разглядеть охваченные красным пламенем десантные капсулы цефов, на бешеной скорости падающие вниз откуда-то с облаков. Судя по траектории, высветившейся на дисплее визора, грохнуться они должны были как раз таки недалеко от Копья, которое выросло уже почти на сотню метров над землёй и наконец остановилось.

Учитывая, что вскоре весь Пони-Айленд мог стать ареной для побоища между людьми и цефами, Алькатрас не знал, что ему делать, а потому лишь снял с пояса лук и приготовился к бою. Вместе с тем он не прекращал следить за десантными капсулами, которые падали настолько быстро, что грозились оказаться на поверхности земли меньше чем через минуту. В мыслях он продумывал план дальнейших действий, осознавая, что должен найти безопасное место, в котором можно было бы укрыть Поммель от намечающегося безумия. Но если войска пришельцев охватят весь этот остров, то, пожалуй, здесь повсюду будет рыскать смерть. Не прошло и нескольких секунд, как уже опасения носителя наноброни на этот счёт подтвердились принятой радиопередачей:

– Внимание всем частям GDI и NOD! Это Браво-Главный, северный рубеж обороны! Мы подверглись массированному нападению крупных подразделений скринно-цефов, требуется немедленная под… – чуть ли не прокричала капитан Моретти, под началом которой морпех пробыл всё то время, что велись работы по возведению периметра обороны по береговой линии этого острова, после чего её голос растворился в радиопомехах. Либо Копьё принялось глушить сигналы во всей округе, либо жизненный путь офицера, ответственного за оборону северного моста, резко прервался…

Затем подобная передача была принята и с южного аванпоста, а также от прочих подразделений, денно и нощно несущих караульную службу в разных частях Бронклина, но Алькатрас уже не замечал их. Несколько десятков капсул обрушились на территорию виднеющегося вдалеке краулера Чёрных братьев раньше, чем сигнал Моретти оборвался, а вслед за этим выброска произвелась и у подножия Копья. Порядка восьми десантных контейнеров приземлились где-то за высокой структурой, в то время как ещё шесть с грохотом вонзились в снег всего-то в двадцати метрах от позиции морпеха и бежевой кобылки, погрузившейся в транс от чудовищного ужаса, вызванного тем, сколь неожиданно приятный романтичный вечер сменился предвестием смерти.

– Пригнись! – крикнул Алькатрас оцепеневшей поняше, после чего резко вскочил на противоположный край лавочки и, уперевшись одной ногой в её дощатую спинку, нацелил лук на вылупившихся из капсул пехотинцев-цефов.

Из-за панического страха тело не слушалось Коко, но всё же она последовала указанию своего защитника и как можно плотнее вжалась в поверхность лавочки, принявшись покорно ждать дальнейшей участи – как своей, так и его. Тем временем Алькатрас перешёл в режим максимальной защиты и, натянув две тетивы, выстрелил в ближайшего кальмара, уже открывшего по нему огонь. Карбоновая стрела со скоростью ветра преодолела расстояние между парковыми деревьями и вонзилась инопланетянину в глотку прямо под маской, с невероятной силой сбив его с ног. Остальные цефы тоже уже палили по суперсолдату из своих плазменных винтовок, и ему не оставалось ничего другого, кроме как принимать на себя их атаки, отстреливая одного кальмара за другим.

Сжавшись и судорожно дрожа, как осиновый лист, Поммель не сводила глаз, полных ужаса и напряжения, с мощной фигуры оператора нанокостюма, хладнокровно обменивающегося выстрелами с наступающими цефами, топот которых отчётливо доносился до её ушек. К нему устремлялся целый град пучков плазмы, сверкающих в ночной мгле, подобно звёздам, нередко, впрочем, пролетая мимо него, а иногда впиваясь в спинку лавочки. Но морпех оставался неранимым, в то время как каждый спуск тетив лука предзнаменовывал скорую гибель очередного кальмара.

Плотность огня цефов становилась всё меньше, однако перебив отряд из шести пехотинцев, Алькатрас продолжал запускать стрелы в сторону Копья, а оттуда не прекращали лететь отдельные пучки плазмы. Другая группа кальмаров тоже шла в наступление, и в следующий миг замершая Коко услышала леденящий душу вой сталкеров. Вместе с тем топот инопланетных экзоскелетов стремительно приближался, пока бежевая кобылка вдруг не увидела, как чудовищная фигура твари с тесаками снесла носителя наноброни с ног, бросившись на него в хищном прыжке.

Свалившись на дорожку перед лавочкой, суперсолдат оказался под цефом, навалившимся на него всей своей массой и уже занёсшим лезвие для очередного решительного удара. Сердце Коко мгновенно сжалось, её охватила мучительная тревога и боязнь за жизнь Алькатраса, а равно и за свою собственную. Она была в шоке от столь внезапно разразившегося кровопролития, и тот факт, что удар сталкера сразил морпеха наземь, лишь подливал масла в огонь ужаса, бушующий внутри неё, отчего из её голубых глаз полились слёзы, снова делая шёрстку на щёчках влажной.

Тем не менее, Алькатрас продолжал бороться, невзирая ни на что. Энергии в его костюме уже не оставалось, поэтому лезвие сталкера прочертило на его груди широкий порез. Но прежде чем был нанесён новый удар, суперсолдат приподнялся и врезал чудовищу в морду, тем самым сбив противника с толку хотя бы на секунду. Пользуясь этим кратковременным преимуществом, он моментально выхватил пистолет, упёр дуло прямо под маску и принялся стрелять. Кальмар вздрогнул, но ничего более сделать не успел. Несколько пуль, пущенных в упор, выбили ему желеобразные мозги, и он обессиленно поник на разделавшегося с ним бойца.

Нанокостюм успел восстановить энергию, поэтому Алькатрас без особого труда отбросил тяжеленный труп в сторону, после чего, будто пружина, резво вскочил на ноги и подобрал лук, который был выбит у него из руки сокрушительным натиском павшего сталкера. Далее он поспешно убрал пистолет в кобуру и обратил внимание на шпиль. Его вершина озарилась красным мерцанием. Ко всему прочему с неба летели новые десантные капсулы, и их приземление ожидалось в ближайшие секунды. Носитель наноброни не знал, откуда поступают эти боевые единицы, однако думать над этим было не только бессмысленно, но и некогда.

– Внимание! Обнаружен мощный энергетический всплеск неизвестной природы в шестидесятом секторе, – объявила вдруг электронный видео-агент сквозь сильные помехи. Вместе с тем костюм известил своего носителя об обнаружении внешнего источника энергии.

Поверхность наноброни засияла голубоватой аурой, сделавшись, как и во все прошлые разы, неуязвимой, но это совершенно не было поводом, чтобы расслабляться. Алькатрас понимал всю серьёзность и опасность возникшей ситуации, и осознание этого факта невыносимо давило ему на нервы. Подгоняемый адреналином, он бросился к Коко, не сводящей с него округлённых от ужаса заплаканных глаз, в которых тем не менее теплилась некая маленькая надежда, всецело возлагаемая на него одного. Пока что он даже не представлял, как ему действовать дальше, но с идеей вдруг очень кстати нашёлся костюм:

– Изменение приоритетов, – произнёс механический голос, после чего на визоре отметилась рекомендация отступать к краулеру. Карта же отобразила наиболее оптимальный на данный момент маршрут до места назначения.

У подножия Копья, вершина которого продолжала светиться, приземлилось ещё с десяток капсул, и носитель наноброни понял, что здесь лучше не оставаться ни ему, ни его подзащитной. Пока цефы не высвободились наружу, он принялся сворачивать лук, дабы как можно скорее рвануть отсюда.

– Нужно добраться до краулера, – громким голосом обратился оператор нанокостюма к до смерти напуганной пони, убирая оружие на пояс. Обратив на неё взор, он заметил, что она не сводит ошарашенных глаз с его сияющей брони. – Сейчас это единственное место, где ты будешь в безопасности!

В ответ Коко лишь судорожно закивала головой, хотя из слов морпеха она поняла лишь то, что он планирует покинуть это кошмарное место. Сейчас её рассудок целиком и полностью охватывал страх, поэтому соображала она довольно туго. Но ей не требовалось ни думать над решением сложившейся смертельно опасной проблемы, ни даже делать то, что скажет суперсолдат. Капсулы с лязгом раскрылись, и цефы вмиг пошли в наступление, направив плазмомёты на высящегося за лавочкой бойца в нанокостюме. Прежде чем они открыли огонь, Алькатрас схватил замершую поняшу и, бережно прижав её к себе, бросился наутёк.

Цефы стреляли вразброс, поэтому пучки плазмы пролетали то слева, то справа от носителя наноброни, мчащегося между деревьями по покрытому снегом парку в сторону краулера, расположенного где-то за небоскрёбами. Метнув взор к северу, он заметил, как на базе Чёрных братьев тоже кипит бойня. Положение действительно ухудшалось, и в связи с этим он спешил обезопасить бежевую пони так быстро, как это возможно. Он знал, что если оборонительные орудия штаба GDI не смогут сдержать натиск пришельцев, то никакой надежды более не останется. Поэтому костюм выдал наиболее разумный план, предложив укрыться в краулере.

В Мэйнхэттене разгоралась новая битва, и Алькатрас меньше всего хотел, чтобы в её огне пострадала Коко. Он был готов приложить все усилия, лишь бы уберечь её от всех надвигающихся напастей. Но ему было совершенно ясно, что сделать это будет крайне непросто…

P.S. «Слёзы, бывает порой, значат не менее слов» – Публий Овидий Назон.