Tiberian Twilight Sparkle

Акт 2. Глава 20: Завершение начала

20.1. Поспешные выводы

– Что не так с этими пришельцами? – задал Алькатрас вопрос, занимавший его практически с самого начала этой войны. С этими словами он выбил едва держащуюся на петлях дверь и вырвался в просторное помещение квартиры жилого дома, пустующей уже более месяца, как прочие здания Мэйнхэттена. – Почему мы всё ещё бьёмся с кальмарами хрен знает какой давности? Ты же вроде что-то говорил о цефах третьей стадии, так?

– Насколько я понял, цефы третьей стадии – это вроде как оружие массового поражения в планетарных масштабах, огромный полуорганический корабль, способный вмиг стереть в порошок всю жизнь на отдельной планете, – отвечал Мебиус по приватному радиоканалу. Взор морпеха на мгновение заволокло видение, предсказывающее гибель мира маленьких пони. – Пророк говорил, что видел один такой в сорок седьмом. Теперь же что-то вынудило их действовать, что называется, по старинке, потому-то мы и имеем дело с боевыми единицами, рассчитанными на локальные военные действия в пределах отдельной планеты. Как видишь, они до сих пор почему-то не атакуют всем своим роем. Каковы причины их пассивности – это уже другой вопрос.

– Да уж, этой ночью они были чрезвычайно пассивны, – мрачно усмехнулся морпех, подойдя к одному из нескольких окон, выглядывающих на глубокий котлован.

С высоты здания была видна территория вокруг Копья-13, которое теперь по каким-то причинам располагалось на дне огромной впадины. Пара-тройка кварталов просела под землю, возможно, из-за перемещения коммуникаций скринно-цефов, окутавших здесь всё вдоль и поперёк. Пространство между Центральным парком и Мэйнхэттенской публичной библиотекой, что стало для носителя наноброни и его соратников полем боя вчерашним днём, изменилось до неузнаваемости. Многие небоскрёбы лежали в руинах, повалившись друг на друга, некоторые и вовсе полыхали огнём, улиц в ближайшем секторе более не существовало, поскольку все проезжие части стали единым целым с пролегавшими под ними тоннелями метро. Лишь высотное здание с огромной золотой подковой на крыше, к которому взор суперсолдата приковался в первую очередь, выглядело точно так же, как и вчера.

По всему центральному острову Мэйнхэттена шли боевые действия между скринно-цефами и «Избранными Кейна», причём теперь они достигли особой ожесточённости, доселе невиданной. Пространство вокруг Копья-13 отнюдь не стало исключением. Небо над котлованом посреди руин мегаполиса бороздили летательные аппараты обеих сторон – в основном, вертолёты класса «Москит» и Буревестники скриннов, совершая замысловатые манёвры и обмениваясь между собой выстрелами. У подножия самого шпиля, чья высота равнялась почти шестидесяти метрам, толпились пехотинцы-цефы, хотя на противоположном краю большой впадины – там, где брала своё начало пока что более-менее целая улица – шла бойня.

Увеличив масштаб при помощи визора, Алькатрас смог детально разглядеть сцену столкновения между отрядами пришельцев и боевым роботом класса «Очиститель», поддерживаемым подразделением киборгов. Этот огромный человекоподобный механизм высился над побитой проезжей частью между изрядно повреждёнными небоскрёбами и осыпал инопланетные боевые единицы шквалом синего пламени из огнемётной турели, установленной у него на макушке. Казалось, что он вместе со своим пешим прикрытием держит оборону по двум направлениям, поскольку его лазерное орудие нацеливалось куда-то в сторону запада. Его основную цель морпех не мог видеть из-за огня, окутавшего всю улицу.

К обрыву, с которого начиналась та улица, где гремели выстрелы, тянулась высокая земляная насыпь, по которой карабкались пешие силы пришельцев, наступая откуда-то из некой шахты, развёрнутой возле Копья. Складывалось такое впечатление, что их подземный ход – это то, что осталось от метро в этом секторе. Сложно было предположить, куда ведёт этот спуск, и почему из него то и дело берутся целые отряды цефов. Кроме того, здесь по краям котлована были видны ещё несколько тоннелей, дальнейшая протяжённость которых стала жертвой обвала не вполне известной природы. Казалось, что разрушение ближайших кварталов может продолжиться в любую секунду, и в связи с этим оператора нанокостюма весьма удивил тот факт, что ЛЕГИОН счёл разумным привести сюда огромного боевого робота, масса которого без труда могла продавить и без того повреждённую проезжую часть.

– Всё ж таки зря ты слинял с базы, – продолжал учёный. – Сейчас нам нужна каждая винтовка, а ты, к тому же, – ни много, ни мало – хренов суперсолдат! Они же могут вернуться в любую секунду!

– Вы тратите время впустую, – отвечал Алькатрас, чувствуя, что Мебиус явно нервничает после случившегося минувшей ночью нападения. – Если они вернутся, то нашим в любом случае настанет конец – со мной или без меня. Единственный шанс хоть что-то сделать со всем этим дерьмом – это использовать потенциал моего костюма по назначению. Напомни, что там говорила EVA?

– Она предлагала стимулировать твой костюм к видоизменению при помощи регулярной подпитки энергией из шпилей, – молвил профессор. Между тем носитель наноброни взобрался на подоконник и спрыгнул из окна на крышу следующего дома, располагавшуюся десятью метрами ниже. Выпрямившись после тяжёлого падения, он направился вперёд, ища дальнейший спуск. – Но я бы не советовал тебе заниматься этим без плана и подготовки. Кто знает, что с тобой может произойти при повторном взаимодействии со шпилем? Представь, что будет, если Коллективный разум поглотит тебя! Тогда ты станешь цефом или ещё какой-нибудь хернёй! Или если тебя жахнет, как в прошлый раз, и ты вырубишься, а? Всё будет кончено! Остатки наших войск уматывают с центрального острова, и за тобой никто возвращаться не станет! Ну а потеря костюма может поставить жирную точку на всех наших напрягах, понимаешь?

– Я попробую рискнуть, – отрезал оператор нанокостюма, добравшись до края крыши здания и взглянув на Копьё с новой позиции.

Вероятно, окончательно поняв, что суперсолдат непреклонен, Мебиус более ничего не сказал, поскольку все его доводы иссякли раньше, чем тот успел подобраться к этому котловану на стыке восемнадцатого и двадцать второго секторов. По тону голоса он понял сразу, как только морпех вышел с ним на связь, что тот в не самом хорошем настроении. И он был абсолютно прав. Из головы носителя наноброни не шла гнетущая мысль о смерти Раби Сплэш, которой он обещал лучшую участь, нежели та, что постигла её вчера на исходе суток. Перед его глазами до сих пор стояло её мёртвое тело, подле которого плакала бедняжка Нои. Думал он также о Коко, оставленной им на базе в условиях повышенной опасности. Тем не менее, он понимал, что если и сможет уберечь её от гибели, то только решительными действиями против пришельцев. Их нужно было остановить либо сейчас, либо уже никогда…

Наконец взор Алькатраса непроизвольно скользнул на заволочённое снежным тучами синеватое небо, когда над ним с громким шипением пронеслось звено автоматизированных вертолётов ЛЕГИОН’а. Пока что летательные аппараты обеих сторон никак не реагировали на него, будучи всецело занятыми разборкой между собой, но он понимал, что их орудия в любой момент могут переключиться на наземные цели.

Далее носитель наноброни вновь окинул взглядом позиции пришельцев. Те кальмары, что бросались в бойню с огромным роботом на дальней улице, продолжали браться откуда-то из-под земли, и он прекрасно понимал, что очистить от них всю территорию не получится. Спокойно подобраться к подножию Копья и заняться его изучением не представлялось возможным, поэтому в его голове родился всего один-единственный план – незаметно проникнуть к потокам энергии и, зарядившись ею, подавить сопротивление пришельцев. То, что будет дальше, он себе представлял смутно, но надеялся, что очередное взаимодействие со шпилем даст ему хоть какие-то зацепки относительно таинственных процессов, происходящих внутри костюма.

Нужно было спускаться дальше, и опустив взор, Алькатрас увидел, как внизу примерно в сорока метрах пролегает порушенный тротуар, почти сразу переходящий в обрыв, представляющий собой стенку котлована. Спрыгивать было некуда, поэтому он двинулся вправо, ожидая найти себе путь с боков здания. Кругом не стихала битва, которая, вполне вероятно, и вынудила пришельцев спешно отступить с Пони-Айленда прошлой ночью. И пока один враг был занят разборкой с другим, суперсолдат намеревался тайком сделать своё дело. Добравшись до другого парапета, он увидел под собой крышу соседнего здания, которая пролегала не более чем на десяток метров ниже его позиции. Посреди неё зияла большая дыра, судя по всему, проделанная упавшим летательным аппаратом – либо скринно-цефов, либо «Избранных Кейна».

Приковав внимание к пробоине, Алькатрас спрыгнул на нижнюю крышу. Он планировал осуществить спуск по лестницам этой высотки, а потому тотчас же двинулся туда, где совершил неудачную посадку чей-то летательный аппарат. Вскоре он проник внутрь и оказался в некоем холле, а точнее – на лестничной площадке, от которой в разные стороны тянулись длинные коридоры с бесконечными рядами дверей, ведущих в номера некогда живших здесь постояльцев. Морпех сразу заключил, что очутился на самом верхнем этаже гостиницы. Впрочем, он не стал долго изучать особенности здешнего интерьера и почти сразу обратил внимание на то, что протаранило крышу. Весь следующий лестничный пролёт был разбит полыхающим корпусом уничтоженного Москита. Теперь вертолёт покоился этажом ниже, будучи на треть вбитым в стену. Путь через лестницу был перекрыт, а высота шахты до самого вестибюля представлялась слишком большой, чтобы по ней можно было спрыгнуть без опасений за свою жизнь даже в нанокостюме. В тот же миг боец спонтанно посмотрел налево и заметил две двери лифта, стоящие рядом друг с другом.

Прикинув альтернативный вариант, носитель наноброни сдвинулся с места. Одна дверь лифта была наглухо закрыта, в то время как другую что-то изрядно повредило. В её левой половине зияла пробоина, словно от ракеты, а ко всему прочему, она была существенно вогнута внутрь, так что через неё вполне мог протиснуться даже громоздкий киборг. Собственно, обломки стального солдата и покоились в кабине. Мысль о том, что между этими крестоглазыми тварями и кальмарами происходила стычка даже в лифте, малость удивила морпеха. Не выпуская винтовку из левой руки, он упёрся пальцами правой в закрытую половину двери и одним мощным рывком задвинул её внутрь косяка, и ему открылся более полный обзор на содержимое кабины. Как оказалось, её левая стенка тоже была выбита каким-то мощным ударом, что позволяло выбраться в лифтовую шахту. Рассчитывая, что соседняя кабина окажется ниже, но не настолько, чтобы убиться при падении на неё, суперсолдат вошёл внутрь. Никаких иных возможностей спуститься хотя бы на пару-тройку этажей он просто-напросто не видел.

– Оператор Н-2, это Фокстрот-Главный, – вышел вдруг кто-то на связь. По характерному проглатыванию буквы «Р» морпех догадался, что к нему обращается майор Сыма. – По приказу штаба все подразделения центральных районов в ближайшие два часа должны вернуться на базу. Мы покидаем остров, наша ударная группа в данный момент находится в семнадцатом секторе. Дайте знать, если вам требуется помощь в отступлении из вражеского тыла, приём!

– Никак нет, Фокстрот-Главный, – ответил отказом Алькатрас, напяливая на спину оружие и поглядывая на соседнюю кабину лифта. – Отступление неприемлемо.

Другая кабина висела на четыре этажа ниже, и на её поверхности лежал труп цефа, выбитый туда, скорее всего, тем же, что проломило здесь боковую стенку. Не став дожидаться ответа от майора, оператор нанокостюма активировал режим максимальной брони и спрыгнул вниз. Но как только он приземлился на крышу возле инопланетных останков, один из тросов, повреждённый выстрелами, оборвался, и кабина отправилась в стремительное падение вместе с ним. Её края громко скрежетали от трения об стены шахты, порождая множество искр. От внезапного обрушения кабины суперсолдату перехватило дух, но очень скоро последовал удар об пол подвала, на поглощение которого наноброня истратила всю свою энергию. На мгновение он намертво застыл, ошеломлённый произошедшим, но почти сразу его заставили выйти из ступора выстрелы, засвистевшие прямо над ним. Обратив взор наверх, он заметил, как из раскрытых лифтовых дверей первого этажа вылетает целый шквал пулемётных пуль и впивается в противоположную стену. Вся шахта наполнилась грохотом и лязгом.

Спустя несколько секунд выстрелы затихли, и вокруг стало довольно тихо, не считая глухих шумов побоища, происходившего снаружи. Просканировав вестибюль первого этажа, Алькатрас увидел, как на визоре пометилось около двух десятков киборгов, занявших стрелковые позиции в разных местах. Сложно было сказать, чего именно они ждали, затаившись в этой гостинице, но почему-то морпеху подумалось, что их главная цель – встреча именно с ним. В любом случае, отсюда необходимо было срочно выбираться, но стоило только костюму начать восполнение энергии, как уже в стену лифтовой шахты врезалось несколько ЭМИ-снарядов и взорвалось с громкими хлопками, временно обесточив системы наноброни. Затем последовал очередной обстрел из пулемётов, который, впрочем, оказался столь же коротким. Как только киборги прекратили решетить тесное пространство, суперсолдат оценил высоту до порога первого этажа и приготовился к действию.

Нужно было спешить, пока не грянула ещё одна подобная очередь, поэтому Алькатрас сразу, как только костюм успел хоть как-то восстановиться, врубил маскировку и запрыгнул наверх. Его взору тотчас же представился огромный вестибюль гостиницы, в центре которого высилась роскошная ёлка, тянущаяся вверх по лестничной шахте. Кругом на мраморном полу были выстланы шикарные ковры, в дальнем конце виднелась стойка-ресепшн, а слева располагалась широкая лестница с богато отделанными перилами. Но бойцу было не до любования внутренним убранством, поскольку здесь повсюду толклись киборги. И если одни занимали оборонительные позиции, то шестеро других двинулись к лифту, чтобы проверить, кого угораздило обвалить кабину. Оружие каждого стального солдата нацеливалось точно на морпеха, что побудило его к расторопности.

На ходу снимая с себя снайперскую винтовку, оператор нанокостюма бегом подался вправо, наметив себе путь к выходу из гостиницы. Он спешил уйти с линии огня, но, засмотревшись на киборгов, нечаянно столкнулся с тележкой для багажа. Та сдвинулась с места лишь на пару сантиметров, тем не менее, реакция от киборгов последовала незамедлительно, и все двадцать два пулемёта нацелились на текущую позицию замаскировавшегося морпеха. Вмиг кровь ударила ему в голову, и как только стальные бойцы открыли огонь по незримой цели, он активировал сверхпрочную броню и рванул к ближайшему укрытию за рухнувшей на пол огромной люстрой.

Крупнокалиберные пули рвали в клочья ковёр под ногами Алькатраса, также выбивая энергию из костюма процент за процентом. Совершив последний рывок, он оказался за большим, подобным круглому щиту подсвечником позолоченной люстры, но его толщина представлялась ничтожной для защиты от огня киборгов. Впрочем, к немалому удивлению суперсолдата, враги прекратили стрелять, хотя и сдвинулись со своих мест, судя по усиливавшемуся акустикой металлическому топоту. Не прошло и двух секунд, как возле него взорвалось несколько ЭМИ-снарядов. Судорожно анализируя поведение стальной пехоты, носитель наноброни пришёл к весьма настораживающему выводу: они стремятся его не убить, а поймать.

Теряясь в догадках относительно того, каковы конечные мотивы «Избранных Кейна», Алькатрас старался прежде всего думать о том, как вырваться из этой засады. Ближайшее окно, через которое можно было вырваться на улицу, располагалось всего в десяти метрах от его позиции, но стоило ему только показаться из укрытия, как киборги наверняка попробуют как-либо нейтрализовать бегущую цель. Подтверждением тому послужил ещё один залп электромагнитных орудий, отработавший по полу возле люстры почти сразу после предыдущего. Костюм вновь был обесточен, а вражеские боевые единицы между тем неумолимо приближались. Обратив взор на амуницию, морпех прикинул единственный возможный выход.

Примерно зная, в каких частях вестибюля скопились стальные солдаты, Алькатрас положил винтовку на пол и снял с пояса две гранаты – по одной в каждую руку. Как только грянул новый электромагнитный залп, он на свой страх и риск вышел из укрытия и быстро совершил оба броска в наиболее тесно сбившиеся группы киборгов. Будучи запрограммированными при необходимости магнититься к любому объекту, опознанному системами EVA как враждебный, пущенные им гранаты без труда нашли свои цели. Тут же снова скрывшись за люстрой, едва киборги успели вскинуть пулемёты, носитель наноброни заметил на радаре, как те бросились врассыпную, но тщетно. Впившись в броню первого попавшегося противника, каждая граната моментально сдетонировала, нанеся урон всем, кто находились в эпицентре взрыва.

Не упуская представившейся кратковременной возможности покинуть эту гостиницу, Алькатрас подобрал оружие и со всех ног помчался к большому окну – одному из тех, что тянулись вдоль фасада здания по обе стороны от парадного входа. Позади раздался лязг ещё одной грохнувшейся на пол люстры, чьё крепление к верхним антресолям не выдержало взрыва, а затем последовали выстрелы быстро перегруппировавшихся киборгов. Их пули устремлялись к ногам спешно отступающего суперсолдата, но даже первые из них, достигшие цели, уже расплющились об сверхпрочную броню. Пока костюм не дал слабину, боец молниеносно выпрыгнул в окно, вынеся его плечом, и оказался на тротуаре, почти сразу переходящем в обрыв.

Хотя пули продолжали лететь сквозь пробитое окно, всё же киборги пока что оставались внутри здания, однако положение Алькатраса нисколько не улучшилось, когда он вырвался на улицу. Его взору предстал котлован, занимаемый пришельцами, оружие многих из которых тотчас же обратилось на него. Оказавшись под перекрёстным огнём, он инстинктивно нырнул с тротуара вниз, но при падении нечаянно повалился ничком и чуть ли не на четвереньках добрался до весьма глубокой выбоины в склоне, края которой укрыли его от глаз негостеприимных цефов. Костюм полностью истощился и даже получил несколько повреждений, что вынудило морпеха затаиться и подождать, пока восполнится энергия и затянутся раны. Тяжело дыша, он в судорожном напряжении переводил дух.

Пучки плазмы продолжали свистеть над укрытием оператора нанокостюма, а вскоре их дополнили вновь появившиеся пулемётные пули, которые отныне летели, судя по всему, в пришельцев. Уловив среди шума выстрелов топот приближающихся кальмаров, Алькатрас сгруппировался и приготовился дать отпор. Спустя несколько секунд над ним пролетел сталкер, перепрыгнувший яму и устремившийся в атаку на киборгов, но не успел он расслабиться, как на него уставились огненно-красные глаза другого такого же цефа. Заметив спрятавшегося землянина, жуткая тварь поспешила обрушить на него свои тесаки, однако снайперская пуля, пущенная почти что в упор, без труда снесла желеобразную голову. Далее над выбоиной появилась ещё одна устрашающая фигура, которую, впрочем, тут же отбросил назад шквал пулемётного обстрела.

Положение морпеха усложнялось с каждой секундой. Он оказался между двумя огнями, и вылазка из ямы – судя по всему, того, что осталось от канализационного колодца, засыпанного землёй – сулила ему скорейшую смерть. Но оставаться здесь тоже было равносильно самоубийству, поэтому, восполнив энергию по максимуму, он активировал маскировку и отважился выбраться из своего укрытия, несмотря на риск. Снаряды обеих враждебных сторон рассекали воздух прямо над его головой, стремясь найти свою цель. Пригнувшись, суперсолдат отскочил вправо – туда, где плотность огня была заметно меньше – и быстро оценил окружающую обстановку.

Два десятка киборгов выстроились перед гостиницей и палили по кальмарам, а поддержку им оказывала группа немногим меньшего размера, выбравшаяся из высотного здания, расположенного по соседству. Казалось, что их отряды заняли все ближайшие постройки в рамках подготовки к какой-то операции – возможно, что поимке носителя наноброни. Во всяком случае, сам он в этом почему-то не сомневался, предчувствуя худшее. Цефы же окопались вокруг Копья за специальными металлическими преградами, сооружёнными для отражения вражеского натиска извне, и без остановки стреляли вверх. Из шахты неподалёку от шпиля всё так же периодически появлялись новые силы, сразу же направляясь к улице на противоположной стороне котлована, где продолжал буйствовать Очиститель, сдерживая чьё-то наступление с запада. Дно впадины просто кишело пришельцами, хотя у энергопотоков морпех заприметил довольно укромное место, прикрытое бетонной глыбой.

Недалеко от ямы, где прятался боец, из обрыва торчала канализационная труба, из которой хлестал поток воды, стекающий вниз по довольно крутому склону, покрытому толстым слоем льда. Поблизости не наблюдалось ни одного места, способного укрыть от обеих сторон, где можно было бы восстановить энергию, поэтому добраться до цели позарез требовалось как можно скорее. Прижав снайперскую винтовку к себе, Алькатрас совершил рывок и бросился в скольжение по ледяной дорожке. Гладкую поверхность костюма с лёгкостью тащило по склону, и оставаясь невидимым, морпех стремительно приближался к позициям пришельцев. Ему оставалось лишь надеяться, что шальная пуля не оборвёт его авантюру раньше времени…

Скатываясь по ледяной горке, носитель наноброни преодолевал метр за метром, пока не упёрся ногами в разломленный надвое фрагмент бетонной трубы, пролегавшей некогда под пятой авеню. Копьё возвышалось прямо над ним, а от энергопотоков в основании инопланетной структуры его отделяло ничтожное расстояние. Отныне сложность заключалась лишь в том, чтобы обойти всех столпившихся вокруг кальмаров. Приняв положение сидя, боец оглянулся назад и увидел возвышающихся над впадиной киборгов, чьё число постепенно редело под огнём цефов. Оставаться на этом месте было нельзя, как и ни в каком другом поблизости, поскольку отовсюду здесь маячили глаза врагов. Не имея никаких иных вариантов, суперсолдат решился без промедлений совершить то, в эффективности чего и сам был совсем не уверен.

Шкала энергии постепенно падала, а отключение маскировки означало бы мгновенную гибель, поэтому Алькатрас выбежал из-за обломков трубы и, изрядно сгорбившись, направился к подножию Копья, надеясь, что цефы, расположившиеся за стационарными щитами, не заметят его даже в такой близи. Впрочем, те были настолько поглощены противостоянием со своими стальными оппонентами, что не замечали его, даже когда он проходил всего в нескольких ярдах от некоторых из них. Наконец он пробрался за линию обороны пришельцев и оказался на финишной прямой к энергопотокам, как вдруг почувствовал удар в левое плечо и резкую боль. Случайно его задела пуля, едва не свалив с ног мощным толчком. Пересиливая боль, суперсолдат перешёл на более быстрый темп, дабы поскорее укрыться от огня, но перед бетонной плитой, воткнутой в землю возле Копья, словил ещё два попадания.

Пули впились в незримого Алькатраса – одна в бедро, другая в голень, – чем заставили его распластаться на земле. Собрав в кулак всю свою волю, он кое-как в один рывок преодолел оставшиеся пару-тройку метров и оказался в укрытии. Выстрелы киборгов продолжали перепахивать землю за его спиной, пока он приходил в себя после ранений, прислонившись затылком к куску бетона немалых размеров. Справа от него ближайшие цефы располагались довольно далеко, в то время как слева почти рядом возвышался бомбардир, посылая к стальным бойцам очередь за очередью из своего громоздкого энергетического миномёта.

От болевого шока и близкого присутствия цефа-великана Алькатраса отвлекло оповещение о том, что энергия на исходе. Тотчас же его взор привлёкся к трубке в структуре шпиля, по которой двигался энергетический поток ярко-красного цвета, похожий на кровь. Времени на раздумья и промедление не оставалось, и носитель наноброни надёжно обхватил ствол винтовки пальцами левой руки, а правую сжал в кулак и со всего размаху врезал по прозрачной части внешней стены Копья. Вмиг его тело сковала невероятно мощная энергия, поверхность костюма озарилась красноватой аурой. Суперсолдата целиком и полностью охватило необычное шоковое состояние, заставившее его судорожно дрожать, а разум затмевала пелена забвения.

– Обнаружен энергетический поток неизвестной природы. Идёт проверка эффективности элементов поглощения и обработки, – проговорил голос костюма, спустя пару секунд добавив: – Первичная проверка завершена на 100%. Инициирован форсированный режим поглощения энергии нового типа.

Это были последние слова костюма, которые услышал Алькатрас, после чего между ним и окружающей реальностью вдруг образовалась непреодолимая пропасть. Вскоре его даже перестал терзать шок от соприкосновения с энергией. Его разум становился с ней одним целым – некой немыслимой сущностью, внутри которой он неосознанно ощущал себя лишь ничтожной каплей посреди великого океана. Периодически он полностью терял чувство самосознания, равно как и своего присутствия среди живых. Но всё же что-то, подобно якорю, как будто бы удерживало его от окончательной потери самого себя.

– Мы установили блокировки на твои рецепторы. Твой мозг будет защищён. Без них Коллективный разум поглотит тебя, – словно сквозь полиэтилен произнёс чей-то голос, почему-то показавшийся морпеху знакомым, хотя он и не припоминал, чтобы когда-либо в жизни слышал его.

Разум носителя наноброни проваливался в бесконечную бездну, он лишь видел, как перед его глазами мелькают некие непонятные образы, вроде тех видений, что приходили к нему во снах всю последнюю неделю. Наконец он смог отчётливо разглядеть некие горы, высящиеся над густыми джунглями, в вечернем небе над которыми двигались несколько Берсеркеров. Затем ему начинало казаться, что он как будто от чего-то бежит. Развернувшись навстречу опасности, он узрел огромную снежную лавину, а затем она смела его с такой же лёгкостью, как резвый ручей – муравья. Он ощущал, как эта колоссальная масса снега старается превратить его в фарш, и лишь костюм позволял ему оставаться в живых.

Далее сознание суперсолдата вновь улетучилось куда-то далеко от какой-либо определённости, пока перед ним не предстал образ Коко. Её голубые глаза взирали на него сквозь слёзы, а на личике блистала печальная улыбка. Рука морпеха нежно прикоснулась к её щёчке, как и вчера в парке не один раз. Но не успел он что-либо осмыслить, как уже видение сменилось вновь. Теперь он видел всё тот же распределитель спор, в который прыгнул много лет назад, чтобы остановить цефов, и поверхность его облачения, как и тогда, полыхала красным пламенем. Его душу сдавило непреодолимое ощущение обречённости.

– Ты уже проживал этот день. Тебе нужно лишь вспомнить, – появился в голове оператора нанокостюма некий потусторонний голос – тот самый, который он слышал – или, скорее, осознавал, – когда взаимодействовал с энергопотоками Копья в прошлый раз.

Взор Алькатраса заволокла темнота, его слух ничего не улавливал, кроме давящей на психику тишины, а внутри воцарялась пустота. В конце концов все странные ощущения мигом рассеялись, и он почувствовал резкий толчок, будто его сшиб буйвол, после чего последовал удар спиной об стену. Едва развалившись на земле под бетонной плитой, он заметил, что тёмная пелена перестала затмевать его взор. Ему стало видно, как бомбардир лупит из крупнокалиберного плазмомёта по его светящемуся голубоватой аурой нанокостюму. Отныне морпеха переполнял невероятный прилив силы, способной похоронить всех ближайших цефов и киборгов, вместе взятых, и даже не заметить.

– Перегрузка костюма, – объявил механический голос, а потом выдал пару советов относительно дальнейшего ведения боя: – Доступны тактические возможности.

Не успев толком обдумать предложенный план, Алькатрас вскочил на ноги и бросился к снайперской винтовке, которая выпала у него из руки почти сразу, как только его пронзила энергия из шпиля. Поскольку в ближнем бою с толпами врагов такое оружие представлялось не самым практичным, костюм посоветовал убить бомбардира и воспользоваться его огневой мощью для подавления прочих пришельцев, а затем и киборгов. С кошачьей ловкостью носитель наноброни схватил винтовку и мигом нацелил её на цефа-великана, который вовсю палил по нему из своего тяжёлого орудия. Медленно наступая навстречу тяжеловесному противнику, морпех стрелял ему точно в голову, и после трёх метких попаданий кальмар расстался с жизнью.

Вешая винтовку на спину, оператор нанокостюма выбрался из-за бетонной плиты и тут же попал под обстрел цефской пехоты. Большая часть кальмаров обратила на него свои плазмомёты, будто по щелчку пальцев, и открыла огонь на подавление. Между тем стальные бойцы, всё ещё удерживавшие высоту, воспользовались моментом и принялись бить в спины пришельцам, почему-то посчитавшим разумным переключить всю свою огневую мощь на неуязвимого морпеха. Тот в свою очередь бегом добрался до трупа тяжёлого цефа и вырвал из экзоскелета энергетический миномёт, дабы применить его по назначению.

Как только тяжеловесная пушка была готова к использованию, Алькатрас повернулся к толпам инопланетян, представшим перед ним, и отплатил этим безумно агрессивным тварям той же монетой. Пока костюм принимал на себя массированный обстрел без вреда для своего носителя, тот запускал в цефов очередь за очередью, и крупные энергетические снаряды размётывали их в разные стороны, изничтожая желеобразные тела вместе с экзоскелетами, а также – стационарные щиты, за которыми они прятались от огня киборгов. Победоносные атаки носителя наноброни не оставляли кальмарам никаких шансов, однако внутри себя он ощущал необъяснимую тревогу и некое ошеломление от пережитого в процессе взаимодействия с энергией шпиля. Он чувствовал, что соединился с Коллективным разумом скринно-цефов, и ощущение его мощи в себе, равно как и своего естества в его бескрайности, давило на психику бойца непомерным весом.

Изо всех сил стараясь держать себя в своём сознании, Алькатрас оказывал сопротивление пришельцам как физически, так и ментально. Земля тряслась от залпов энергетического миномёта, и с каждым разом пехотинцев-цефов становилось всё меньше и меньше. Временно объединившись с морпехом, стальные солдаты помогали ему поскорее довершить разгром кальмаров, дабы потом беспрепятственно заняться разборкой с ним. Те в свою очередь старались отстреливаться и маневрировать, но под перекрёстным огнём им не было спасения, и очень скоро на линии обороны их остались единицы. В тот же миг оператор нанокостюма почувствовал, как пучки плазмы бьют ему в спину. Развернувшись, он увидел группу из нескольких цефов, только что выбравшихся из подземки и перешедших в атаку в сопровождении двух бомбардиров.

Краем глаза заметив, что Очиститель наверху противоположного обрыва двинулся куда-то в западном направлении, продолжая сеять на улице огонь очищающий, суперсолдат поспешил отразить нападение с тыла. Он уверенно обменивался выстрелами с бомбардирами, от обильных взрывов земля взлетала на воздух и застилала пространство, в силу чего порой приходилось бить чуть ли не наобум. И если костюм несокрушимо держал любой удар, то огромные кальмары вскоре умолкали, а вместе с ними гибли и стандартные пехотинцы, неизбежно попадая под взрывные волны.

Чувствуя себя явно сильнее, чем когда-либо прежде, Алькатрас с лёгкостью покончил с группой цефов, обрушившейся на него сзади, и повернулся туда, откуда к нему уже устремлялись пулемётные пули. Только что был прибит последний кальмар, оборонявшийся от киборгов, и теперь чуть менее десяти уцелевших стальных тварей двинулись вниз по крутому склону, шагая очень медленно и осторожно, чтобы не свалиться с ног, а на ходу паля по морпеху. Направив миномёт как можно выше, суперсолдат выстрелил, и пять снарядов шарообразной формы пролетели по параболе полсотни метров, после чего грохнулись на приближающихся противников. «Избранные Кейна» весьма предусмотрительно двигались разрозненным строем, поэтому залп вывел из строя лишь две боевые единицы, в то время как остальные продолжали своё неотвратимое наступление.

Второй выстрел вызвал обрушение части тротуара, пролегающего у входа в гостиницу, что нейтрализовало ещё нескольких киборгов, однако третьего боец в наноброне уже не успел совершить. Он с удивлением заметил, что трое оставшихся стальных солдат прекратили стрельбу и обратили свои красные крестообразные глаза к верхушке Копья. Тут-то костюм предупредил о чём-то, как сразу подумалось морпеху, плохом:

– Ожидается энергетический импульс.

Посмотрев на небо, которое всё ещё периодически бороздили летательные аппараты двух противоборствующих лагерей, Алькатрас увидел, что остриё шпиля озаряет красная аура. Не успел он даже задаться закономерным вопросом относительно того, что может означать такая реакция со стороны инопланетной структуры, как вдруг из неё во все стороны исторгся порыв очень мощной энергии, которая с оглушительным свистом окутала всё пространство и снесла суперсолдата с ног, подобно торнадо. Кувырнувшись в воздухе, он почти сразу врезался затылком в высокий стационарный щит и тем самым оставил в нём немалую вмятину.

С невероятной силой впечатав носителя наноброни в препятствие, энергия чуть не выбила из него жизнь. Ощущая помутнение, он наконец свалился к подножию цефского щита и обессиленно растянулся на земле. Его тело обмякло, а взор едва улавливал окружающую действительность сквозь тёмную пелену. В центре визора мигало оповещение о нехватке энергии. Состояние морпеха было таким, словно его изрешетили пулями, или же по нему отработало танковое орудие. Машинально попробовав пошевелиться и, если получится, встать, он обнаружил, что силы практически полностью покинули его.

– Обнаружена неисправность, – проговорил голос костюма. – Повреждение базовых систем. Идёт перенаправление энергоподачи.

Будто в предсмертном бреду, Алькатрас едва видел высящийся над ним шпиль, из которого, как ему показалось, начал стремительно выделяться густой дым или туман, принявшийся быстро заволакивать пространство над котлованом. Краем глаза он заметил, как справа у края обрыва рушатся пара-тройка небоскрёбов, чей фундамент, должно быть, окончательно доломал мощный импульс, выпущенный инопланетной структурой. Дальнейших событий он практически не ощущал и не осознавал, словно провалившись в беспамятство на некоторое время.

Секунды и минуты пролетели для оператора нанокостюма незаметно, и он не мог сам себе ответить, как долго его сознание было в отключке. Как только он вновь открыл глаза, его взору представились некие непролазные тучи, полностью окутавшие воздух всего в десяти метрах над дном этой впадины. Вершины Копья не было видно, как, впрочем, и неба. Даже улицы наверху оставались почти незримыми. Вокруг сделалось довольно темно, всюду витал сумрак, сквозь который были едва заметны чьи-то мощные фигуры.

В какой-то момент тучи, висящие над дном котлована, принялись то и дело озаряться фиолетовыми вспышками, и Алькатрас заметил, как из них порой бьют небольшие электрические разряды, вроде молний, впиваясь в землю. Ему совсем не хотелось попасть под удар этой странной стихии, которую каким-то образом породило Копьё. Кроме того, в надвигающихся фигурах ему вскоре удалось узнать цефов, а как только те начали стрелять, и пучки плазмы устремились куда-то мимо его позиции, он вновь собрал в кулак все свои силы и попытался вскочить на ноги, невзирая на изнеможение.

Кое-как суперсолдат приподнялся на руках и, подогнув ноги, принял сидячее положение. Возле него лежала снайперская винтовка, сорванная с его спины мощным порывом энергии. Не желая оставаться невооружённым, он тут же схватился за её рукоять, хотя у него не оставалось никаких сил вести боевые действия. Из-за щита, под которым он оказался, начали вылетать ракетные залпы и пулемётные очереди, ища свои цели среди наступающих цефов, и ему стало ясно, что здесь объявилась группировка киборгов. Намечалась новая бойня, однако морпех понимал, что едва ли сумеет выпрямиться во весь рост, не говоря уж об участии в перестрелке.

– Внимание! Регистрируется критический уровень содержания тибериума в воздухе. Вероятность локальной ионной бури: 100%, – оповестил костюм, несмотря на то, что его системы были критически повреждены, о чём явно свидетельствовали сбои по всему дисплею визора. Никакие показатели на нём корректно не отображались, что также вызывало у бойца опасения.

Впрочем, как только Алькатрас встал на колено и нацелил ствол снайперской винтовки на одного из виднеющихся в мареве цефов, на дисплее замигало сообщение о перезагрузке костюма. Показатели всё ещё не работали, но он хотя бы почувствовал в себе силы подняться. Тяжело дыша, он попробовал сорваться с места, хотя его тело казалось ему словно ватным, и кое-как доковылял до соседнего щита, расположенного дальше от перестрелки. Отсюда он попытался оценить обстановку на поле боя между противниками, которые пока что по какой-то причине как будто не замечали его.

Пули, ракеты и пучки плазмы продолжали рассекать пространство возле Копья, ежесекундно всё больше и больше окутываемое вихрем сумрака, а спустя несколько секунд за линией оборонительных щитов, которые возвели здесь пришельцы, появилась небольшая группа киборгов. Они палили куда-то в марево, каким-то образом видя цефов, а может, всего лишь рассчитывая, что огонь на подавление в любом случае кого-нибудь заденет. Тем не менее, им противостояла не только инопланетная пехота, но и энергетический потенциал шпиля. Прямо на глазах Алькатраса из туч вырвалась молния и поджарила сразу трёх стальных бойцов, державшихся плотно друг к другу, одного из них даже разбив на части.

Видя, насколько опасной может быть эта искусственная ионная буря, кое-кто среди киборгов – те, кто следовали позади передовой группы и пока что скрывались от взора морпеха за щитами – заладили палить в густые тучи из электромагнитных орудий. К немалому изумлению оператора нанокостюма каждый ЭМИ-удар рассеивал грозовой фронт, создавая в нём прорехи и нейтрализуя губительные разряды. Чувствуя себя словно одурманенным, Алькатрас сделал шаг назад, дабы выглянуть из-за угла своего не самого надёжного укрытия, и увидел целые толпы стальной пехоты, неотвратимо штурмующей позицию Копья.

У подножия склона из земли торчали землеройки, которые транспортировали сюда порядка полусотни киборгов, а ко всему прочему с едва виднеющегося вверху тротуара им оказывали поддержку другие подразделения, только что выбравшиеся из зданий, чьи высокие верхушки полностью затмевались здешним сумраком и тучами. Алькатрас понял, что попал в западню, самую что ни на есть безвыходную ситуацию, но от осознания этого нехитрого факта его вдруг отвлёк вой цефов. Он не знал, сколько их собралось с другой стороны котлована. Обратив взор налево, он узрел сталкера, который точно призрак выскочил из марева и нацелил свои клинки прямо на него.

С трудом собравшись с силами, оператор нанокостюма развернулся лицом к врагу и, вскинув винтовку, выстрелил навскидку, почти не целясь. Каким-то чудом пуля попала точно в цель, пробив чудовищу с тесаками грудную клетку, хотя на его месте нарисовались ещё два цефа. Прежде чем морпех нацелил оружие на одного из них, в него попал шальной пучок плазмы. Машинально он активировал сверхпрочную броню, и костюм к его немалому удивлению и облегчению повиновался ему. Он не мог видеть, как быстро расходуется запас энергии, так как дисплей визора продолжал сбоить, но этого и не требовалось. Пока облачение сохраняло способность стойко поглощать урон, он мог сопротивляться до последнего, пусть даже такая тактика представлялась бесперспективной и, по сути, отчаянной.

Руки Алькатраса дрожали, он слегка пошатывался, поэтому на то, чтобы убить двух цефов, ему пришлось истратить пять патронов. Костюм принял на себя несколько попаданий, после чего утратил свою непробиваемость. На дисплее вновь всплыло оповещение о том, что энергии не осталось. Дрожь в коленях усилилась, он снова терял силы, как если бы жизнь покидала его тело. Вместе с тем из марева появилась ещё одна тварь с тесаками. Усилием воли он сохранял спокойствие, пока цеф стремительно сокращал дистанцию между ним и собой, и когда пришелец подбежал так близко, что промах стал маловероятен, его палец резко спустил курок.

Кальмар пал почти у самых ног Алькатраса. Прислонившись спиной к щиту, он вытащил из винтовки опустевший магазин, который тут же выпал из его пальцев, а затем с трудом вставил в неё полный и с рывка передёрнул затвор. В тот же миг в него врезался электромагнитный снаряд, вылетев откуда-то справа из марева, отчего ему стало ещё хуже, так что он едва удерживал себя на ногах. Оттолкнувшись от щита плечом, боец постарался сосредоточиться и вгляделся во мглу. Жалея, что визор более не помечает для него цели, он всё же сумел разглядеть недалёко от себя светящийся красным светом крест.

– Перезагрузка всех систем выполнена некорректно, – вещал голос костюма. – Обнаружена неисправность. Начат процесс перезапуска.

Через силу затаив судорожное дыхание, Алькатрас пальнул в надвигающийся на него красный крест, и тот погас, растворившись во мгле. Более ничего перед собой он не видел – ни киборгов, ни цефов, ни даже их выстрелов. Остался лишь непролазный завихряемый туман и разряды, что били в землю повсюду вокруг с громкими хлопками, порой заглушавшими гремящую симфонию ожесточённого противостояния, скрытого от его глаз. В какой-то момент нечто интуитивное заставило морпеха обернуться, и как только он взглянул назад, его взору предстал стальной солдат, высящийся всего в нескольких метрах позади него. Он обратился к нему лицом так быстро, как только позволило его дурное самочувствие. Киборг приблизился и взметнул своё орудие, желая с размаху огреть носителя наноброни по голове, но тот подался ему навстречу и попытался снести его с ног ударом плеча.

Алькатрас чувствовал, как силы постепенно покидают его, и сейчас ему не удалось даже пошатнуть киборга. Не сумев нанести бойцу крепкий удар, машина резко оттолкнула его от себя, и он рухнул навзничь. Двухметровая ходячая броня зловеще нависла над ним, вскинув электромагнитное орудие. Не желая признавать поражение, он поднял винтовку и выстрелил почти что наугад, чем выиграл для себя жизненно важные пару-тройку секунд. Пуля попала прямо в место сочленения туловища и ноги, отчего киборг тут же завалился наземь. Приподнявшись и перегруппировавшись, суперсолдат прицелился поточнее и поразил противника в стальную башку.

Невзирая на мелкую дрожь, пробиравшую всё тело целиком, Алькатрас упёрся в землю руками и постарался встать. Пусть сил в нём уже совсем не оставалось, всё же неимоверная воля к жизни подталкивала его бороться до конца. Тем не менее, как только он выпрямился, из тумана вынырнул ещё один цеф и стремительным наскоком вбил его в щит. Едва придя в себя после удара, он обратил взор на пришельца, чьи огненно-красные глаза сверлили его со зловещей жаждой крови, как вдруг тварь снесла пулемётная очередь.

Судя по звукам, в котловане кипела самая настоящая война, и весь этот кошмар оставался скрытым от Алькатраса, чувствовавшего себя потерянным в этом жутком тумане. Наконец он вновь отстранился от щита, как уже в его бывшее укрытие ударила молния, чуть не попав по нему самому. Во мгле отовсюду появлялись крестообразные глаза стального воинства. Он стрелял в разные стороны, не намереваясь сдаваться без боя, хотя и понимая, что поражение неизбежно. Неподалёку шарахнул очередной разряд, попав в нескольких киборгов, которые осветились во вспышке, а потом вмиг исчезли, более не излучая ярко-красного света своими зрительными линзами.

Не имея более никаких сил держаться стоя, Алькатрас рухнул на колени, но всё же выстрелил в последний мерцавший в зоне его видимости глаз некого киборга. Исключительно волей случая ликвидировав противника – или, во всяком случае, повалив его наземь, – он изнеможённо склонил голову, как вдруг очередная молния – одна из многих – попала точно в него. Морпеха пронзил разряд чрезвычайной мощи, все его мышцы судорожно напряглись, а по поверхности костюма пошли мелкие искры. Вскоре полное изнеможение достигло своего апогея, и состояние бойца сделалось таким, словно на него легла неподъёмная гробовая плита. Закрыв глаза, он свалился лицом вниз.

– Повреждение всех систем. Основные процессы прекращены, – промолвила вдруг наноброня. – Системы переходят к базовым функциям. Приоритет: поддержка жизни носителя.

Помутнение снова полностью поглотило Алькатраса, так что он не ощущал ни времени, ни реальности, пока что-то не перевернуло его на спину. Вяло приоткрыв глаза, он увидел, как над ним нависло множество киборгов. Их крестообразные глаза взирали на него, будто на усопшего на похоронах, а над стальными головами то и дело раздавались ЭМИ-удары, рассеивавшие ионную бурю, которыми машины старались предотвратить потери среди своего отряда и не допустить повторного попадания по носителю наноброни. Согласно данным, которые выявили их сканеры, он мог скончаться и без того.

Разрешить сложившуюся крайне неблагоприятную ситуацию было уже невозможно. Попытавшись превозмочь обессиленность и странную жгучую боль, охватившую всё тело, Алькатрас слегка сдвинул с места свою руку. Только это оказалось ему под силу. В его сердце поселялся необоримый страх, а нутро сдавило глубочайшее сожаление, что он оставил Коко одну на базе и ринулся в авантюру, в итоге окончившуюся неудачей. Его взор то и дело затмевали почти неразличимые образы огромных космических кораблей скринно-цефов, уничтожающих планету маленьких пони. Коллективный разум всё так же держал с ним связь, отчего ему ещё больше становилось не по себе.

– Ты думал, что одеяние тех, кто были раньше, сделает тебя совершенным? – словно с насмешкой пронёсся в голове морпеха всё тот же потусторонний глас, что обращался к нему при взаимодействии с Копьём.

Наконец один из киборгов протянул свою стальную конечность к Алькатрасу и обесточил его нанокостюм. В тот же миг реальность окончательно потухла для него, он погрузился во мрак небытия. И единственным, что он ещё успел осознать перед тем, как провалиться в беспамятство, стали слова странного голоса, неизменно казавшегося ему подозрительно знакомым:

– Пророк? Это ты, мой мальчик?..


20.2. Только правда

От беспокойной полудрёмы Сансет Шиммер пробудил пронзительный скрип поворачивающегося вентиля. Затем раздался лязг тяжёлой металлической двери, и в бирюзовые глаза девушки, которые она едва успела распахнуть, ударил ослепляющий свет, не позволяющий разглядеть что-то конкретное. Зажмурившись, она выждала несколько секунд, после чего приподняла веки снова. Прежде чем вход в камеру закрылся, она успела заметить пять чьих-то силуэтов. И снова привычная жуткая тьма, в которой она могла видеть лишь излучающие голубоватый свет огоньки.

Огненноволосая девушка протомилась в этой тёмной холодной камере уже целые сутки, в течение которых её измучивала ломота в плечах и жажда. И каждую секунду, проведённую в этом мрачном месте, её терзал неодолимый страх перед грядущим. Вкупе со стужей, царящей здесь, все эти страдания лишили её сна, и лишь пару часов назад ей чудом удалось кое-как задремать, достигнув крайней степени вымотанности – прежде всего, психологической. Но теперь её разбудили сотрудники некой секретной организации, в лапы которой она угодила незнамо по какому жребию. И почему-то она нисколько не сомневалась, что с этого момента её начнут пытать, чтобы вызнать нужную информацию.

Замечая, как голубоватые огоньки приближаются, о чём также говорил топот, Сансет не желала демонстрировать этим странным людям свою слабость, а потому отринула страх и попыталась собраться с силами, насколько это было возможно. Четверо незнакомцев остановились в нескольких метрах от пленницы, и лишь одна фигура – та, что держалась посередине – медленно продолжила путь, пока не подошла к ней почти вплотную.

– Добрый день, Сансет! – с издёвкой произнёс необычно звучащий голос, как сразу догадалась Шиммер, принадлежащий той самой девушке, что вчера допрашивала её. – Как дела, как твои плечи? Наверно, очень благодарны тебе за твою несговорчивость? Готова поспорить, терпеть эти ощущения целые сутки было тяжко.

– Тяжелее переиграть мою подругу в игру с белочками, – огрызнулась Сансет, хотя ломота в плечах и вправду измучила её до такой степени, что теперь она почти не ощущала своих рук.

– Подругу? – явно с ехидной ухмылкой переспросила незнакомка, пусть даже её мимику скрывала маска и окутывающая всю камеру темень. – Я полагаю, Флаттершай?

Упоминание имени подруги этой девушкой сразило Сансет наповал. Откуда она может знать об этом? Не было ничего удивительного в том, что этим людям известно о Флатти – возможно, даже очень многое, – но Шиммер понятия не имела, как им удалось выяснить нечто приватное.

– Откуда т-ты?.. – только и сумела едва внятно вымолвить Сансет.

– Телеметрия, социальные сети, видеохостинги – это всё ловушки для идиотов, – презрительно протянула девушка в маске, обойдя пленницу вокруг.

Тотчас же огненноволосая девушка мгновенно вспомнила, что видео с тем геймерским вечером, который она провела на пару с Флаттершай, было выложено в её блоге. Степень слежки, что велась за ней все эти годы, неприятно поразила её. Но не успела она в это вдуматься, как вдруг позади что-то несколько раз звонко щёлкнуло, и наконец её многострадальные руки оказались на свободе. Её тело резко перестало что-либо тянуть назад, и она сразу откинулась в другую сторону, едва не повалившись ничком. Хотя её ноги всё ещё что-то держало прикованными к полу.

Попробовав пошевелить руками, чтобы слегка размять их, Шиммер вполне ожидаемо обнаружила, что затёкшие конечности почти не слушаются её. Ощущение нехватки крови казалось невыносимым, как будто под кожей повсюду то и дело раздавались небольшие электроразряды. Но попытки привести руки в чувство не продлились долго. Почти сразу девушка в маске завела их за спину пленницы и сковала запястья наручниками. К счастью, теперь их хотя бы ничто не заламывало за затылок.

– Давайте, – спокойно скомандовала незнакомка, и двое из её спутников молча двинулись к пленнице.

Напряжённо стараясь пронзить взглядом густую тьму, Сансет толком ничего не поняла, как уже ей на голову напялили мешок. И вокруг стало ещё темнее. Рядом раздалось ещё несколько щелчков, и её щиколотки перестало что-то стискивать. Далее облачённые в перчатки пальцы впились в обнажённые плечи Шиммер и с силой вздёрнули её вверх, тем самым резко подняв на ноги. Внутри неё нарастала тревога, ей хотелось отчаянно биться и всеми возможными способами протестовать против того, что над ней учиняют – или собираются учинить – эти странные люди. Но голос разума говорил ей, что все эти напряги не принесут никакой пользы. Поэтому пока что она лишь покорно ждала того, что случится дальше, нисколько не сомневаясь, что они вот-вот начнут допросы – долгие, изнурительные и почти наверняка жутко болезненные.

– Куда её? – спросил кто-то справа от огненноволосой девушки. Казалось, что причудливые маски делают всем этим ребятам абсолютно идентичные голоса.

– К шизофренику, – бросила та самая девушка в маске, что разговаривала с Сансет вчера. Во всяком случае, она была почти уверена, что это – именно та незнакомка. Затем зазвучал топот сапог на высоких каблуках и утомлённый голос: – Просто следуйте за мной…

Подчинившись указаниям этой девушки, двое незнакомых потащили Сансет к выходу из камеры. Как только тесное тёмное пространство было наконец покинуто, дальнейший путь шёл в неизвестном для пленницы направлении. Она лишь переставляла ноги с той скоростью, которую задавали те, кто вели её, при этом не видя, да и не слыша ровным счётом ничего. Вокруг только лишь раздавались множественные шаги – её собственные и этих людей в масках, – усиливаемые акустикой.

Путь в пугающую неизвестность продлился около пяти минут, хотя ощущение времени покинуло Шиммер за сутки, проведённые в камере наедине с собой, своими тревогами и болью в плечах. Тем не менее, довольно скоро её сопровождающие отчего-то остановились, затем вблизи послышался лязг открывающейся двери, и они пошли дальше. В то же самое мгновение до ушей огненноволосой девушки донеслась тихая музыка, причём довольно знакомая. Вслушавшись в голос, исполняющий медленную романтическую песню, она узнала в нём меццо-сопрано Сапфир Шорс. По-прежнему не видя ничего, она прошагала вместе с своими таинственными спутниками ещё около десяти метров, после чего её развернули и прибили спиной к какой-то твёрдой поверхности, слегка наклонённой и холодной, как металл.

Резко выдохнув от неожиданного удара, Сансет быстро пришла в себя и тут же почувствовала, как с её рук сняли наручники, а потом развели их в разные стороны и прижали к холодной поверхности. Не прошло и секунды, как на её запястьях сомкнулись металлические обручи. Точно так же были скованы и ноги, хотя она и доставала ими до пола, а значит, в каком-то смысле всё ещё продолжала стоять. Наконец с неё сдёрнули мешок, и она обнаружила себя в тускло освещённом помещении, которое имело не очень большие размеры – во всяком случае, та его часть, что была видна ей. Судорожно оглядевшись, она поняла, что её приковали к чему-то вроде операционного стола, стоящего, впрочем, в вертикальном положении. Справа виднелась массивная дверь – точно такая же, что запирала камеру, ставшую темницей для огненноволосой девушки, – а впереди почти по всей ширине стены простиралось окно с тонированным стеклом. Возле него тоже располагался выход куда-то в другое помещение. Ничего более здесь не наблюдалось.

Четверо неизвестных встали по обе стороны от плоскости, к которой только что приковали пленницу, а впереди маячила лишь та незнакомка, двигаясь то туда, то сюда и не спуская с неё глаз, словно готовящаяся к атаке хищница. Даже при тусклом освещении ничего нового в её внешности Шиммер не увидела, поскольку её голову целиком и полностью покрывала необычная на вид маска, а одеждой ей служила униформа, вроде военной. На груди всё так же блистала голубая эмблема, очень напоминающая символ империи Короля Шторма. Сансет не представляла, какими методами из неё будут выбивать ответы на вопросы, отчего ею начинала овладевать паника. Её сердце вдруг бешено забилось, а лёгким стало не хватать воздуха, отчего она срывалась на учащённое дыхание, которое, впрочем, старалась подавить. Меньше всего ей хотелось показывать, что она боится чуть ли не животным страхом.

– Ну что, Сансет, сегодня ты настроена на диалог? – осведомилась наконец девушка в маске, остановившись перед пленницей и скрестив руки на груди. Взяв в кулак всю свою силу воли, Шиммер судорожно помотала головой. Она была уверена, что рассказывать этим людям об Эквестрии никак нельзя. Их вмешательство в жизнь родного ей мира она считала недопустимым, ведь те методы, которыми они уже пытались узнать больше, говорили сами за себя. Разочарованно вздохнув, незнакомка посмотрела куда-то в сторону и громко вопросила: – Всё готово?

Музыка умолкла, и в помещение воцарилась давящая тишина. Вскоре справа от Сансет появился ещё один человек – высокий, сухощавый, тоже в маске, как и все остальные, но поверх формы на нём был надет брезентовый фартук, на котором отчётливо наблюдались застарелые следы крови. Отлично всё поняв, огненноволосая девушка нервно сглотнула. Если та незнакомка, что беседовала с ней вчера, исполняет здесь что-то вроде роли следователя, то этот – не кто иной, как палач. В руках же, облачённых в обтягивающие перчатки, он держал шприц, на ходу выбивая из его содержимого пузырьки воздуха.

– Не смейте вкалывать мне эту мерзость! – тотчас же запротестовала Сансет и в отчаянии забилась в обручах, надёжно удерживавших её на плоскости. Хотя вырваться из них она не могла, но вколоть ей содержимое шприца было отныне трудновато.

– Придётся её успокоить, – лениво протянул тот, кого, очевидно, незнакомка назвала шизофреником, когда велела своим подручным следовать за ней.

Дав знак стоящим рядом людям, палач остановился в сторонке и принялся терпеливо наблюдать. Двое здоровяков подошли к Сансет, бьющейся от осознания предстоящего кошмара, с двух сторон и постарались прижать её к металлической поверхности как можно крепче. Та в свою очередь не желала сдаваться, за что тотчас же получила хлёсткий удар по щеке, оставивший небольшую ссадину. На мгновение она растерялась, прекратив дёргаться, а когда пришла в себя, игла уже начала входить ей в плечо. Руки сильных ребят надёжно держали её недвижимой, и сделать уже ничего было нельзя.

– Не бойся, это не больно, – утешающе произнёс палач, и в его руках игла действительно вошла в плоть очень умело, не причинив особых страданий. Опустошив шприц, он приблизился к уху пленницы, чьи широко раскрытые бирюзовые глаза напряжённо взирали на его жутковатую маску, и зловеще прошептал: – Поверь мне, настоящая боль будет немного позже. Прямо до экстаза!..

Далее он извлёк шприц из плеча пленницы и удалился туда, откуда пришёл. Внутри Сансет ещё сильнее вспыхнуло пламя ужаса и безысходности. Она не представляла, что ей вкололи несколько секунд назад, но подозревала, что вскоре может пожалеть о своей несговорчивости. Тем не менее, она намеревалась молчать ради своего родного мира и тех, кто ей дорог, а потому любые мучения не считала даже малейшим поводом сломаться. Впрочем, утешать себя героическими порывами гораздо легче, чем на самом деле стойко выдерживать какие бы то ни было страдания, о которых она пока что не имела ни малейшего представления.

Где-то справа послышался стук, словно что-то уронили на металлическую миску. Спустя полминуты палач вернулся обратно, держа в руках раскладной стул. Следовательница между тем сверлила пленницу пристальным взглядом, уже устав ждать начала процесса.

– Как скоро подействует? – спросила она наконец.

– У-у, тебе не терпится вскрыть все её секретики? – иронично протянул незнакомец, приближаясь к девушке медленно и извилисто, словно змея перед броском. Наконец подойдя к ней вплотную, он положил локоть на её изящное плечо и выдал ответ: – Скоро, моя дорогая, скоро. Не забудь только спросить пароль от её кредитки, ладно?

Из уст палача вырвался противный смешок, а затем он развернул стул и устало расположился на нём, скрестив руки на спинке и положив на них облачённую в маску голову. В таком положении он принялся ждать скорой реакции. Его компаньонка же томно выдохнула, судя по всему, устав от присущих ему странностей. Но Сансет уже переставала следить за их поведением. Она ощущала холод и онемение по всему телу, под кожей забегали тысячи мурашек, а голова начинала кружиться, как после десяти кружек яблочного пива. Доселе учащённое сердцебиение постепенно замедлялось, хотя дыхание оставалось тяжёлым и отрывистым. Чувствуя резко накативший упадок сил, она изнеможённо запрокинула голову на плоскость, к которой её приковали, и лишь бесчувственно уставилась на неоновую лампу, висящую под потолком.

С каждым мгновением страхи и тревоги всё больше и больше покидали Шиммер, она ощущала себя слабой и беспомощной, но оттого для неё всё вокруг становилось безразличным. Ей уже не хотелось ни бороться, ни сопротивляться. Всё известное ей в обоих мирах утрачивало какую-либо значимость, как и её собственная жизнь. В какой-то момент она даже не могла с полной уверенностью отнести себя к живым. Но и мёртвой она сама себе не казалась, будто ни с того, ни с сего очутилась где-то посередине. Отныне мир и наполняющая его реальность виделись ей совершенно иными, а внутри неё царило странное и непреодолимое спокойствие. Или точнее, полнейшая безучастность.

– Итак, Сансет Шиммер, тебе сейчас будут заданы некоторые вопросы, – начал вдруг «шизофреник» несколько официально. Плавающий взгляд пустых бирюзовых глаз пал на него с абсолютным безразличием. – Тебе следует отвечать на них максимально честно. Впрочем, по-другому у тебя и не получится.

– Можно начинать? – поинтересовалась девушка в маске.

– Да, у тебя минут двадцать, не более. Потом она спечётся.

– Не беда, мне и десяти хватит, – прошипела следовательница, сделав пару шагов поближе к допрашиваемой. Собравшись с мыслями, она огласила свой первый вопрос: – Начнём с простого: откуда ты явилась в наш мир?

– Из Эквестрии, – честно промямлила Сансет, не имея никаких сил говорить что-то кроме правды. И даже мотивация лгать затерялась от неё где-то очень глубоко в тумане подсознания.

– Расскажи нам о своём мире?

– Мой мир населён многими существами, но в нашей стране живут пони – такие, как я. Среди нас бывают земнопони, пегасы и единороги. Первые имеют особую связь с природой, вторые отвечают за погоду, а третьи способны колдовать при помощи своих волшебных рогов.

– К какому из этих трёх видов пони относишься ты? – спокойно спросила незнакомка, словно услышанное было для неё отнюдь не в новинку.

– Я – единорожка.

– То есть, ты на практике умеешь обращаться с вашей магией?

– Да.

– Каким образом это происходит?

– Не знаю, – утомлённо ответила Сансет, склонив голову на грудь. – Мы концентрируемся на заклинании, представляем то, что хотим сделать при помощи магии, и всё происходит как-то само собой. Кажется, это всё равно что дышать или говорить.

Несколько смутившись столь неопределённым ответом, девушка в маске метнула взор на сидящего возле неё палача. Когда тот взаимно посмотрел на неё, она озадаченно вопросила:

– Уверен, что вколол достаточную дозу?

– Не беспокойся, у нас всё схвачено, – бросил тот, подперев подбородок рукой. Не желая тратить драгоценное время, следовательница вернулась к допросу:

– Значит, ты не знаешь, как ваше волшебство работает технически?

– Нет, магия льётся прямо из наших душ, и мы не ищем объяснения такому естественному явлению.

– Ладно, – согласно проронила незнакомка. – Как ты попала к нам? Когда это произошло и при каких обстоятельствах? При помощи чего ты сумела преодолеть грань обоих миров?

– Это случилось девять лет назад, – рассказывала Шиммер, говоря не вполне внятно и медлительно. Её взгляд устремлялся в никуда, а душа наполнялась пустотой. – Я была лучшей ученицей Принцессы Селестии, но постепенно мной овладела мания величия, и мне страстно захотелось власти. Я желала, чтобы она отдала мне корону. Вместо этого я была объявлена вне закона. Меня собирались взять под стражу, поэтому я была вынуждена бежать. Незадолго до этого Принцесса рассказывала мне о волшебном зеркале, за которым скрывается иной мир – то есть, ваш. Поскольку в Эквестрии мне уже не было места, я бежала к вам, а потом прожила здесь большую часть дальнейшей жизни.

– Трогательно, – фыркнула девушка в маске. – Выходит, портал возле твоей школы связан с неким волшебным зеркалом в этой вашей Эквестрии, так?

– Да.

– В таком случае, с чем связаны другие порталы?

– Какие другие порталы? – вяло переспросила Сансет, искренне не поняв вопроса.

– Все остальные, – уточнила следовательница, кажется, тоже сбившись с толку.

– Я знаю только один портал, – ответила огненноволосая девушка. Услышав её окончательный ответ, незнакомка и её странный компаньон обменялись молчаливыми взглядами.

– Она даже не знает, что грань наших миров пронизывает далеко не одна червоточина! – насмешливо выпалил вдруг палач, сперва посмотрев на пленницу, а потом снова приковав взор с своей сослуживице: – Где вы только её подобрали?

Ничего не ответив, девушка в маске лишь вскинула руку в знак того, чтобы тот не мешал ей вести допрос. Прочистив горло, она продолжила:

– Хорошо, каким образом работает этот твой портал? Что конкретно ты делаешь, чтобы переместиться из одного мира в другой?

– Просто прохожу через него, – безразлично бросила Шиммер, затем слегка неуверенно добавив: – Он открывается каждые тридцать лун – сам собой, на довольно короткий срок. Я понятия не имею, чем это обусловлено.

– И сейчас он работает, верно?

– Нет, не работает. – В помещении воцарилась непродолжительная тишина. Кажется, смутившись малоинформативными показаниями пленницы, девушка и её компаньон в очередной раз переглянулись между собой. Сансет же вдруг ни с того, ни с сего резко подняла голову и напряжённо окинула всех присутствующих ошарашенным взглядом. Остановившись на тех, кто производили допрос, уроженка мира маленьких пони заявила: – А ведь вы все умрёте.

– Что, прости? – сразу переспросила следовательница.

– Вы умрёте – все до единого, – задумчиво повторила Сансет, уперев взгляд в металлический пол. Её слова вмиг рассмешили палача:

– Ну, конечно, все мы когда-нибудь помрём!

– Нет-нет, – продолжала огненноволосая девушка говорить странные вещи, словно получая их откуда-то извне, вроде сверхъестественного откровения. – В ваш мир проникли пришельцы. Они всех вас уничтожат, камня на камне не оставят! В этом их суть, они созданы для того, чтобы истреблять всё живое.

– Что ты знаешь об этих пришельцах? – задала очередной вопрос незнакомка в маске, стараясь сохранять ледяное спокойствие.

– Их называют – скринно-цефы. Они явились в наш мир из космоса и сразу же приступили к уничтожению всего живого. Первыми были атакованы два наших города – сперва Мэйнхэттен, а потом Понивилль…

– Понивилль? – прервал её палач, едва сдерживая смех. – Ну и ну! Долго над названием думали? Право слово, надо будет направить в мэрию предложение переименовать Кантерлот-сити в Человековилль!

– Не возражаешь, если я продолжу допрос? – сдержанно возмутилась следовательница. Тот в свою очередь почти сразу затих, и она обратилась к допрашиваемой: – Прошу, рассказывай дальше. Как давно они вторглись к вам и каким образом вы оказывали им сопротивление?

– Сперва они появились в нашей звёздной системе огромным скоплением и уничтожили планету Мартис, – тревожно молвила Шиммер. На её глазах наворачивались неконтролируемые слёзы. – Просто сожрали её, разобрали на строительный материал для создания своих собственных копий. Кажется, это случилось два месяца назад, я точно не знаю, меня тогда вообще не было в нашем мире. Примерно в то же время появился ЛЕГИОН – искусственный интеллект с целой армией роботов, которых создали существа с другой планеты – люди, наподобие вас. Он помог нам отбиться от первых нападений и предложил взаимопомощь. С тех пор у нас вроде как военный союз, мы вместе готовимся к полномасштабному вторжению, но этих тварей в космосе настолько много, что у нас, пожалуй, нет шансов. И раз уж они нашли способ перемещения в ваш мир, то вы окажетесь следующими, понимаете? Я знаю, эти пришельцы истребят здесь всё живое, а любой материал пустят в ход, чтобы сделать свою армию ещё больше, ведь в этом их предназначение! Да, они были запрограммированы на одну-единственную цель – сеять смерть…

И снова безмолвие. Перестав судорожно дёргаться, Сансет поникла. Малость недоумевающие дознаватели поначалу даже не понимали, как реагировать на нежданный всплеск маниакальной тревоги у пленницы, хотя эта сыворотка должна была подавить её волю и эмоции. Взглянув на притихшего палача, девушка в маске сочла нужным уточнить, подойдя к вопросу уже с другой стороны:

– Эм… а ты случайно не перестарался?

– Если только самую малость, быть может, дал лишку в несколько кубиков, – нервно хихикнул палач, затем предположив: – Возможно, уже начинаются поздние побочные эффекты. Нам стоит закругляться.

– Ещё один вопрос, – полушепотом произнесла следовательница, на что её компаньон одобрительно кивнул. Далее она обратилась к допрашиваемой: – Как много в вашем мире знают о нас?

– Почти ничего, – ответила Шиммер, вновь став одурманенно спокойной. – До того, как здесь побывали я и Твайлайт, об этом месте мало что знала даже Принцесса Селестия.

– Твайлайт из вашего мира, так?

– Да, – подтвердила огненноволосая девушка. Не прошло и двух секунд, как вдруг в неё словно ударила молния, и она устремила к незнакомке взгляд, исполненный дичайшего испуга и сумасшедшей тревоги. Перед её глазами проносились образы атакованного пришельцами Понивилля и ужасающей фигуры Руководителя, которого ей довелось видеть в чрезвычайно опасной близи, а в уши ей ударяло пронзительное, леденящее душу завывание цефов-сталкеров. Неистово забившись в оковах, она истерично простонала: – Что вам нужно от меня и моего мира? К чему все эти вопросы? Вы что, так и не поняли? Нам всем конец, вы не сможете их остановить! Никому не по силам одолеть этих тварей! Слышите? Никому!

Будто по щелчку пальцев тело Сансет обмякло, а из её уст перестали литься тревожные слова. Казалось, что в ней поочерёдно пробуждаются некие две сущности – буйная и подавленная. Тяжело вздохнув, незнакомка в маске заключила:

– Ладно, допрос окончен.

– Дайте ей утолить жажду, если не хотите разрыва сердца. Нехватка влаги усугубит побочные эффекты, – предупредил палач, не сводя глаз с утихшей пленницы.

– Ещё чего? Не хватало только поить задаром непослушных девочек, – со свойственным ей цинизмом отшутилась следовательница, не испытывая ни малейшего сострадания к огненноволосой девушке. Она прекрасно знала, какие жестокие мучения та будет вынуждена пережить в ближайшее время, и, само собой, обезвоживание лишь усилит и без того жуткий эффект.

– Что ты? – с наигранным снисхождением возразил «шизофреник». – От нас не убудет, если мы одолжим ей крошечный стаканчик водички. В противном же случае у меня просто-напросто не останется материала для последующих исследований. Если не о ней, так обо мне хоть подумай!

– Ладно, дадите ей воды, – уступила девушка, адресовав своё распоряжение людям, вставшим по обе стороны от пленницы. По крайней мере она вполне понимала, что с этим сумасшедшим маньяком лучше не спорить. – И пока оставьте её здесь. Дальнейшие распоряжения получите чуть позже.

Напоследок ещё раз посмотрев на изнеможённую огненноволосую девушку, следовательница направилась к двери, расположенной слева от большого тонированного окна. Вскоре она повернула вентиль и вошла внутрь тесной кабины, откуда велось наблюдение за весьма коротким допросом. Здесь она застала куратора Абакус Синч, безучастно следящую сквозь стекло за тем, как двое человек пытаются напоить одурманенную Сансет. За спиной её непосредственной начальницы стояла пара охранников, чьи лица точно так же скрывали маски, как того требовал устав.

Проворно закрыв за собой дверь, Старлайт Глиммер сделала несколько шагов к своему куратору и отдала ей честь, после чего сняла с головы маску, и надёжно собранные фиолетовые волосы вмиг вывалились на её плечи. Не став дожидаться, когда она скажет то, что хотела, Синч лениво произнесла:

– Я бы не советовала тебе проявлять беспричинную жестокость, Старлайт. Иначе ты рискуешь стать такой же ненормальной, как наш дружок-психопат.

– А что, он у нас на особом счету, – с сарказмом протянула Глиммер, уже в который раз завуалированно намекнув на своё недовольство собственным не слишком высоким рангом. Положив маску на стол, она наконец перешла к делу: – Каковы будут дальнейшие распоряжения?

– Ты забыла задать ещё несколько вопросов, – спокойно напомнила куратор, вновь обратив взгляд холодных глаз на пленницу. Невольно она вспоминала, как утратила прежнюю жизнь во многом из-за этой девчонки и её подруг.

– Да, мэм, я знаю, – твёрдо ответила Старлайт. – Как видите, допрос пошёл не совсем по плану. Если честно, у меня мороз по коже от препаратов этого сумасшедшего…

– Потому-то он среди нас, – бросила Синч, скрестив руки на груди. Затем её взор скользнул на замершую девушку с прекрасной фиолетовой шевелюрой. – По-моему, она что-то недоговаривает насчёт принципа работы портала. Тебе стоило бы копнуть глубже по этому вопросу. Ты ведь знаешь, что последние три недели она провела в своём мире.

– Если прикажете, мы можем снова допросить её, когда она придёт в себя, – предложила старший исполнитель, после чего сразу же поправилась: – Если, конечно, придёт.

– Придёт, можешь не сомневаться, – с каким-то странным энтузиазмом уверила куратор. Для неё тоже не было секретом, что ждёт Сансет после первичного эффекта этого препарата. В кабине наблюдения повисла не слишком понравившаяся Старлайт тишина, и не дождавшись ответа от начальницы, она сочла нужным повторить прежний вопрос:

– Так что прикажете делать, мэм?

– Постарайтесь привести Сансет Шиммер в чувство и переселите её в камеру менее строгого режима. Она нам ещё может пригодиться, – распорядилась Синч. Осмыслив все обстоятельства дела, она после короткой паузы выдала ещё один приказ: – И готовь своих людей, Старлайт. С этого дня мы устанавливаем пристальное наблюдение за тем порталом. Если её ждут в родном мире, то за ней наверняка скоро кто-нибудь явится.


20.3. Навстречу буре

– К сожалению, ваше решение отправить посольства сегодня же стало для нас неожиданностью, поэтому мы не успели подготовиться к длительному пути должным образом, – излагал дрон ЛЕГИОН’а. – Пока что мы можем лишь приставить к делегатам вооружённые эскорты в виде отрядов киборгов. Но мы, предположительно, сумеем решить ваше затруднение с преодолением больших расстояний между конечными станциями и пунктами назначения обоих посольств.

– Каким образом? – с неподдельным интересом осведомилась Селестия.

Принцесса Солнца стояла на перроне железнодорожной станции Понивилля, наблюдая за отбытием делегаций в долгую дорогу. На путях уже стоял поезд, который должен будет отправиться в далёкий Грифонстоун, и пока что его удерживал на месте лишь график, равно как и тот факт, что трое послов – Рэйнбоу Дэш, Пинки Пай и Мундэнсер – ещё не явились на вокзал, будучи занятыми своими личными делами, вроде сборов или прощания с родными. Другой состав, чьё место назначения – малые населённые пункты крайнего запада Эквестрии – вытянулся позади первого, поскольку время его отправки предписывалось на десять минут позже.

По приказу Селестии сегодня вечером многие железнодорожные рейсы были отменены ввиду того, что некоторые пути требовалось освободить для тех поездов, что возьмут на себя обязанность доставить делегации до нужных мест. Поэтому составы могли стоять на рельсах возле понивилльского вокзала, не опасаясь, что их протаранит какой-нибудь экспресс из столицы. В южном же направлении им тем более ничто не угрожало, поскольку в той стороне через пару десятков километров железная дорога упиралась прямо в тибериумное поле. Никакой машинист не рискнул бы пересечь дистанцию от Понивилля до Додж Джанкшн по изуродованной зелёным кристаллом земле. В западном же направлении рейсы ходили не слишком часто и в прежние времена, не считая колеи на Лас-Пегас, которая тоже ныне вела в никуда.

Расположившись возле Селестии, беседующей с тремя летающими роботами, Твайлайт не спускала глаз с поезда. Она старалась слушать разговор между правительницей Эквестрии и вестниками ЛЕГИОН’а, но большая часть их слов пролетала мимо её ушек. Сейчас, когда её подруги вот-вот покинут Понивилль, она не могла думать ни о чём другом, кроме как об опасностях, которые будут подстерегать их в этих рискованных путешествиях. Более того, Принцесса Дружбы боялась даже не только пришельцев, ныне рыскающих повсюду, но и киборгов, что станут сопровождением для делегатов. Как бы ей ни хотелось себя успокоить, она никак не могла довериться «Избранным Кейна». Их внезапное желание присоединиться к посольствам не прекращало пугать её с того самого момента, как она слушала их лекции в Золотом Дубе вчера утром.

Наконец с недвижимого локомотива взор Спаркл непроизвольно скользнул на гвардейцев, выстроившихся в стороне от перрона. Каждый из них был облачён в тяжёлый пеший экзоскелет, обращению с которыми они упорно обучались последние несколько дней. Эти храбрые единороги были готовы биться с любыми врагами и защищать королевских делегатов даже ценой своих жизней. Все они стояли ровным строем, будто на плацу, и терпеливо ждали того момента, когда их командиры отдадут приказ грузиться в поезд. Каждое посольство должны были сопровождать по пятьдесят прекрасно обученных военному делу бойцов – лучших во всей гвардии, отобранных лично командующей Темпест Шедоу.

Возле гвардейцев также высились громоздкие фигуры киборгов, выделенных ЛЕГИОН’ом для отправки в дальние края. На каждое посольство их приходилось по двадцать единиц, не считая трёх личных телохранителей Пинки Пай, которых она страстно пожелала взять с собой в путешествие. Твайлайт не очень нравилось, что её розовогривая подруга проявляет такую искренность по отношению к машинам, особенно на фоне того, что именно от неё им стало известно об этих дипмиссиях. Но того, что уже случилось, невозможно было исправить…

В удручающей задумчивости Твайлайт продолжала одаривать взглядами своё окружение. Справа от неё поодаль стояли Старлайт и Трикси. И если первая выглядела весьма спокойной, коротая время за беседой с пристроившимися рядом Фаринксом и Оселлус, то вторую чуть ли не колотило от волнения. По Великой и Могучей сразу было видно, что уезжать в отнюдь не безопасную командировку ей совсем не хочется. К тому же, она понятия не имела, что конкретно от неё потребуется в этой дипмиссии, и почему её присутствие настолько важно. Само собой, Карта Дружбы совсем не была для неё сколь-нибудь значимым авторитетом.

Возле Твайлайт примостился Спайк, причём сегодня он был поразительно молчаливым и задумчивым. Посмотрев на него, она снова задалась вопросом того, почему вчера, отправившись доставить на станцию приказ Селестии, он так и не вернулся в Замок Дружбы. Начав волноваться уже через час после ухода своего ассистента, Спаркл собиралась пройтись по улицам Понивилля и отыскать его, но Владычица Солнца отговорила её от этого, уверив, что беспокоиться не о чем. Если Спайк желает проститься с тем, что ему дорого, говорила она, то не стоит ограничивать его во времени. Кое-как умерив в себе тревожные чувства, вспыхивавшие в последнее время по каждому пустяку, сиреневая поняша легла спать и уснула лишь благодаря общей вымотанности. Только утром она увидела дракончика уже бодрствующим.

Остальные подруги принцессы пока что не явились на станцию, отчего она уже начинала слегка беспокоиться – в привычной для себя манере. Первый поезд должен был отбыть всего через пятнадцать минут, поэтому вокруг вокзала уже собралось немалое количество понивилльцев, только сегодня прослышавших об отправке королевских дипмиссий в другие страны и со свойственным всем пони любопытством пришедших посмотреть на то, как посольские составы тронутся в путь-дорогу. Тем не менее, сами делегаты, которым предназначалось установить связь с Грифонстоуном, пока что отсутствовали.

В голове Твай, как и вчера вечером, все мысли смешались в беспорядочный бардак. Она думала то о подругах, опаздывающих на поезд, то о Сансет, которая пропала позапрошлой ночью, и о ней до сих пор ничего не стало известно, то о киборгах, ждущих начала путешествия в стороне от перрона. Все эти тревоги выворачивали её наизнанку. Тяжело вздохнув, она упёрла взор в дощатый, присыпанный снегом пол, как вдруг её внимание обратилось на слова одного из дронов, излагающего Селестии соображения ЛЕГИОН’а:

– Мы постараемся перебросить всю необходимую бронетехнику к нужной локации как можно раньше, – молвил он. – Если всё пойдёт по плану, то вашим делегатами и их сопровождению вообще не придётся идти пешком. Но для максимально точного расчёта нам необходимо знать конечный пункт данного железнодорожного рейса.

– Поннахт, – ответила Селестия, затем пояснив: – Приграничная область на западе Эквестрии.

– Хорошо, бронетранспортёры будут ждать делегатов в этой локации через двое суток, – заключил летающий робот, что несколько удивило Принцессу. Быстро же эти стальные существа реагируют на изменение ситуации!

Идея отправить дипмиссии как можно раньше была выдвинута для того, чтобы оставить «Избранным Кейна» меньше времени на подготовку своих планов относительно данного мероприятия, и именно поэтому Владычица Дня одобрила её. Тем не менее, даже в таких условиях они уже готовились действовать, причём чрезмерно решительно. Тот факт, что переброска этой самой бронетехники, обещанная дронами, может даже опередить поезд с делегатами, несколько озадачил Принцессу. Ей было сложно представить, каким образом они намереваются преодолеть столь значительное расстояние за такой короткий срок. Разве что по воздуху…

Но Селестия не склонна была смотреть на действия машин с предвзятыми подозрениями, а потому сочла их идею использовать военную технику в качестве транспорта для послов вполне разумной. В конце концов, она сама ждала от них предложений относительно того, как достигнуть необходимых мест и быстрее, и безопаснее. Вместе с тем, как она полагала, более ранняя отправка делегаций могла предотвратить те действия со стороны ЛЕГИОН’а, которые на самом деле представлялись бы как минимум подозрительными. Таким образом, пока что Принцессу вполне устраивал текущий ход вещей.

– Что ж, благодарю вас за помощь Эквестрии и всему нашему миру, – дипломатично улыбнулась Владычица Солнца, намереваясь на этой ноте завершить разговор.

– Рады быть полезными, – отозвались дроны, после чего удалились куда-то в сторону, очевидно, поняв, что беседа окончена.

Проводив их рассеянным взглядом, Твайлайт посмотрела на Селестию. Та в свою очередь обратила свой непоколебимый взор на неё и уловила в глазах дивного фиолетового цвета тревогу и печаль. Но не успели они друг другу что-либо сказать, как уже возле станции приземлился отряд Вондерболтов, возглавляемый лейтенантом Рэйнбоу Дэш. До этого момента приближение двадцати пегасов скрывал навес, раскинувшийся над перроном, поэтому их появление показалось Спаркл слегка внезапным, так что она даже чуток вздрогнула, будучи и без того крайне напряжённой.

Все прибывшие к станции Вондерболты, как и гвардейцы, были экипированы новой бронёй, созданной «Избранными Кейна». По приказу Селестии, который был передан Спитфайр через Дэши минувшим утром, каждой делегации была выделена группа сопровождения из десяти пегасов в качестве разведчиков, наблюдателей и посыльных. Предполагалось, что такой ход повысит вероятность того, что в случае внештатной ситуации известие об этом всё ж таки достигнет правительниц Эквестрии, даже если с послами произойдёт худшее.

При виде радужногривой подруги Твайлайт несколько приободрилась. Сложив крылья, Рэйнбоу сняла с головы тесный шлем и, устремив к перрону гордый взгляд, вальяжно направилась к принцессам в сопровождении лучших летунов Эквестрии, но тут же была снесена с копыт розовой молнией. Взявшись словно из ниоткуда, Пинки повалила её на снег и с улыбкой что-то ей объявила, на что та лишь недовольно проворчала и попыталась выбраться из-под чрезвычайно возбуждённой розовогривой пони. Опешившие Вондерболты замерли в сторонке.

Глядя на то, как жизнерадостно дурачится Пай и сколь забавное раздражение по этому поводу выказывает Дэш, Принцесса Дружбы грустно улыбнулась. В тот же миг из-за угла вокзала показались остальные её подруги. Мундэнсер, всего несколько часов назад прибывшая сюда из Кантерлота, тащила на себе свою седельную сумку, забитую всеми необходимыми вещами. Едва завидев школьную подругу, единорожка с большими очками явно повеселела. Твай всё ещё сомневалась в правильности идеи пригласить Мундэнсер на участие в дипмиссии, тем не менее, что-то глубоко внутри неё подсказывало ей, что она должна собрать всех своих друзей в общие группы, не оставив никого по одиночке, чтобы они могли поддерживать друг друга. Подумав об этом, она вторила подруге взаимной улыбкой.

Следом за Мундэнсер вышагивали Эпплджек, Флаттершай и Рарити, которые никак не могли пропустить проводы друзей. Взор Спайка, стоящего возле Принцессы Дружбы, сразу же приковался к белоснежной единорожке. На мероприятие, связанное с отправкой посольств, она надела шубку из овечьей шерсти, её голову покрывала высокая шапка, а на копытцах красовались меховые сапожки. Жадно разглядывая её с макушки до ног, дракончик взволнованно сглотнул, но как только она подарила ему лучезарный взгляд прекрасных синих глаз, он застенчиво улыбнулся и помахал ей лапой. В ответ мастерица украдкой кокетливо подмигнула ему.

Вондерболты выстроились слева от вокзала в ожидании погрузки в поезд, и отныне они стояли точно напротив отряда гвардейцев, расположившихся по другую сторону перрона. Перекинувшись парой слов с Мисти Флай – одной из офицеров корпуса элитных летунов, которой было поручено возглавить ту группу, что станет сопровождением для дипмиссии в страну чейнджлингов – Рэйнбоу Дэш в компании с Пинки Пай продолжила наконец свой путь к обеим принцессам. Остальные кобылки шагали следом, а спустя секунду из-за угла появились телохранители розовой веселушки, тащащие на себе по большому мешку. Узрев объём личных вещей кудрявой поняши, Твайлайт весьма опешила.

Будущие представители Эквестрии в Грифонстоуне, а также те, кто пришли их провожать, преклонили колени перед Селестией, и та ответила им кивком и царственной улыбкой. Летуны между тем поприветствовали её, согласно уставу отдав честь. Пока происходил этот церемониал, Твайлайт заметила, как возле неё встала Старлайт, ожидающая, что сейчас будет сказано нечто важное. Трикси и двое посланников из Королевства перевёртышей, которые прибыли в Понивилль три дня назад с тревожными известиями, держались поодаль.

– Надеюсь, вы готовы к долгому пути, – произнесла наконец Владычица Дня со свойственным ей спокойствием, после чего вежливо осведомилась: – Как вы себя чувствуете?

– Оу, просто отлично! Я так счастлива, что еду в Грифонстоун с друзьями! Я никогда ещё не была так счастлива! – весело протараторила Пинки, запрыгав на месте.

– Успокойся, Пинки, – потребовала Дэши, попытавшись удержать её на земле копытцами. – Мы не в отпуск едем, а на выполнение очень важной государственной миссии, понимаешь?

– Одно другому не мешает, – уверенно возразила розовогривая поняша, продемонстрировав подруге улыбку до ушек.

– Пинки, зачем тебе такой багаж? – полюбопытствовала Старлайт, указав на мешки, покоящиеся на плечах трёх киборгов. Как и её наставница, нежно-сиреневая единорожка изрядно поразилась их размерами.

– Я просто напекла самых разных вкусностей нам в дорогу, чтобы в поезде было веселее, – объяснила Пай.

– Так много? Они же пропадут, пока вы их, прошу прощения, прикончите, – справедливо заметила Эпплджек.

– Ерунда, я справлюсь за один вечер, – беспечно махнула копытцем розовая веселушка, чем заставила подруг удивлённо переглянуться, а у Селестии вызвала умилённую улыбку. Далее она решила сменить тему: – Вы лучше посмотрите, как преобразились мои друзья? Правда, они теперь – красавцы?

С этими словами Пинки указала на красные сапожки с белым пушистым верхом, в которые был обут каждый её телохранитель. Обратив на это внимание, поняши вновь сбились с толку – особенно Рарити, припоминая, что вчера её розовогривая подруга выпрашивала у неё сделать точно такую обувь.

– Э-э, мне показалось, или они стали ещё более горбатыми, чем обычно? – с наигранной задумчивостью проговорила Рэйнбоу, деловито приложив копытце к подбородку, за что получила толчок в бок от стоящей возле неё ЭйДжей, призвавшей её тем самым проявить уважение к чувствам Пинки, к которым фермерша, впрочем, и сама относилась не очень-то одобрительно. – То есть, я хотела сказать, что… какого сена им понадобились эти сапоги? С такой обуви совсем нет толку!

– Прояви уважение к моде, дорогуша, – вступилась Рарити за розовогривую подругу, хотя затем всё же скептически взглянула на сапоги, облачающие металлические конечности. – Впрочем, согласна, это довольно странно.

– Почему? – к неожиданности кобылок спросил один из киборгов – тот самый, на чьей стальной морде красовались автографы Колоратуры и Серенады. Белоснежная единорожка слегка замешкалась, забыв, что эти существа порой имеют склонность внезапно вклиниваться в разговор.

– Эм… ну-у, я просто полагала, что вы… не боитесь холода? – неуверенно промолвила мастерица, не то спрашивая, не то утверждая.

– Понятно, – тут же бесстрастно отозвался стальной солдат. – Благодарю за пояснение.

– О, Февраль, ты так часто задаёшь вопросы! – с некой снисходительностью прощебетала Пинки в адрес киборгу.

Вокруг перрона воцарилась странная тишина. Подумав об одном и том же, Твайлайт и Старлайт нервно переглянулись. Отношения розовой поняши и её стальных друзей казались им всё более настораживающими и, пожалуй, даже опасными. Но почти сразу Принцесса Дружбы была отвлечена от этих весьма мрачных мыслей, когда из-за спин киборгов выглянула Мундэнсер, доселе застенчиво притаившаяся в сторонке, и с улыбкой сделала несколько шагов навстречу старой подруге.

– Если они действительно такие любознательные, то, я думаю, мы обязательно подружимся, – хихикнула она, сочтя нужным разрядить обстановку шуткой.

– Мундэнсер, ты точно уверена, что готова присоединиться к посольству? – в очередной раз осведомилась Твайлайт, неизменно пребывая в тревожном настрое.

– Конечно, я рада послужить Эквестрии, – добродушно ответила бледно-жёлтая единорожка, между тем вежливо кивнув Селестии, тоже некогда бывшей её учительницей. – Я прекрасно помню, что происходило у нас в Кантерлоте, когда напали эти пришельцы. Если я могу чем-то помочь, чтобы подобного не повторилось ни у нас, ни в других странах, то мне просто нельзя сидеть дома, сложа копыта. К тому же, пора бы мне перестать всё время только что-то учить и начать уже применять знания на практике. К счастью, мне есть, с кого брать пример.

С этими словами Мундэнсер доброжелательно подмигнула своей подруге. От услышанного комплимента на щёчках Твайли проступил лёгкий румянец, а губы растянулись в робкую улыбку. Селестия же поочерёдно посмотрела на каждого делегата – от Трикси до Пинки – и торжественно изрекла:

– Что ж, теперь, когда все посланники Эквестрии в сборе и готовы к дальней дороге, я хотела бы поблагодарить вас от имени нашей великой страны и её жителей за вашу храбрость, отзывчивость и ответственность. Помните, что ваша дальнейшая деятельность в других странах послужит на благо всему нашему миру. Судьба всего, на что падает свет солнца, отныне в ваших копытцах.

– В н-наших? – настороженно переспросила Трикси. Грядущая, скорее всего, колоссальная ответственность напугала её ветреную натуру пуще прежнего.

– Мы не подкачаем, Принцесса! – уверенно протянула Дэш, прежде чем на фокусницу был обращён царственный взор. Заявление радужногривой пегаски было также поддержано остальными делегатами.

– Я искренне рада это слышать, – улыбнулась Селестия. Снова окинув всех посланников внимательным взглядом, она коротко заключила: – Удачи вам всем!

– Браво, это была самая великолепная речь, какую только слышали мои старые уши! – раздался со стороны поезда восторженный голос. Посмотрев в ту сторону, поняши узрели Дискорда, развалившегося на крыше одного из вагонов. Взглянув налево от себя, драконикус добавил: – Правда, ребятки?

Взор Духа Хаоса устремился к нескольким его собственным копиям, которые восседали на других вагонах. Каждый из них поднял над головой табличку с изображением десяти баллов. Такова была их оценка прощальной речи белоснежного аликорна.

– Спасибо, Дискорд, – кивнула Владычица Дня, сдержанно польстившись. В тот же момент её внимание переключилось на подошедших поближе двух чейнджлингов.

– Ну а мы от имени всего нашего Улья благодарим вас за своевременную поддержку, – дипломатично объявил Фаринкс, на что держащаяся подле него Оселлус застенчиво закивала головой. Хотя циановый перевёртыш не мог быть уверенным, что в его стране всё ещё не случилось какое-нибудь бедствие, тем не менее, готовность Эквестрии оказать любую помощь вселяла в него воодушевление. – И я уверен, что грифоны будут вам так же благодарны.

– Это, конечно, спорный вопрос, – возразила Дэши, прекрасно зная нравы названного народа, – но, думаю, хотя бы прогонять нас они не станут.

– Эквестрия никогда не бросит в беде дружественное королевство, – молвила Принцесса Солнца. – И я надеюсь, что все мы быстро добьёмся взаимопомощи. Пора всем нам объединиться перед лицом смертельной угрозы.

– Вы правы, Ваше Величество, – согласился брат короля перевёртышей, косо посмотрев на трёх киборгов, рядом с которыми расположилась Пинки Пай. Те в свою очередь, будто ощутив на себе его взгляд, направили на него свои крестообразные глаза, но ничего не сказали.

– Поезд до земель грифонов отправляется через пять минут! – уведомил всех диспетчер по громкоговорителю, так что его услышали не только те, кто стояли на перроне, но и собравшиеся вокруг понивилльцы.

Все присутствующие перед поездом обменялись краткими взглядами. Твай почувствовала, как ей стало ещё хуже, чем раньше. Вот он – тот самый миг, когда она отправит своих лучших подруг в неизвестность, а потом, может быть, уже не встретит их никогда. И самое ужасное, что она практически никак не могла повлиять на ситуацию – ни обеспечить им безопасность, ни даже банально отменить посольства. Понимая, что ей не остаётся ничего другого, кроме как отпустить их на тропу важной миссии, она лишь томно вздохнула и с печалью в голосе предложила:

– Давайте попрощаемся?

Взгляд слегка влажных фиолетовых глаз принцессы обращался прежде всего на Рэйнбоу Дэш, Пинки Пай и Мундэнсер, поскольку они первыми должны были покинуть Понивилль. Наконец поняши и дракончик прижались друг к дружке со всей возможной дружеской любовью, какая только пылала в их сердцах. Им всем было печально расставаться, но зов долга не оставлял им иного выбора, и лишь надежды на скорое воссоединение грели им нутро. Они старались получше прочувствовать тепло собственной дружбы, насытиться им и как можно прочнее отложить его в памяти, пока не ощутили, как их обхватили львиная и орлиная лапы.

Открыв глаза и подняв их выше, Спаркл заметила, как к групповым объятиям присоединился Дискорд. Лишь Селестия стояла в сторонке, будучи вынужденной при посланниках из Королевства чейнджлингов сохранять царственное достоинство, и с умилением взирала на прощание лучших друзей, благодаря которым Эквестрия не раз уберегалась от катастроф, а порой даже и гибели. Наконец копыта и лапы разомкнулись, и Принцесса Дружбы, немного отстранившись назад, ещё раз посмотрела на своих подруг, которые вот-вот отправятся далеко на восток.

– Берегите себя, хорошо? Себя и друг друга, – сердечно попросила Твайлайт, едва сдерживаясь, чтобы не пустить слёзы.

– Не волнуйся, Твай, мы отлично проведём время в Грифонстоуне, обещаем, что будем писать каждый день, а на следующие же выходные вернёмся в Понивилль, чтобы поделиться с вами впечатлениями. Сувенирчики даже привезём, – проулыбалась розовогривая поняша.

– Пинки, мы отправляемся в дипломатическую миссию, – вновь напомнила Дэши. – У нас не будет выходных.

– Что, совсем? – слегка сбилась с толку Пай. Но найдя выход даже из этого обстоятельства, она сама себя поправила: – Ну, тогда в первый отпуск мы точно к вам заглянем!

Закатив глаза, радужногривая пегаска отошла на пару шагов в сторону и отдала Вондерболтам приказ о погрузке в состав. Вслед за этим раздались голоса гвардейских командиров, и военнослужащие пони принялись заполнять собой вагоны, двинувшись по перрону колонной по двое. Им также сопутствовали киборги, доселе неподвижно стоявшие неподалёку. Следя за этим процессом, Спаркл неосознанно желала, чтобы цепочка солдат, марширующих перед ней, не заканчивалась никогда, и трём её подругам не приходилось садиться в этот поезд. Но служивых пони становилось всё меньше и меньше, пока в задний вагон наконец не зашёл последний киборг. Теперь настала очередь делегатов, и машинист мог поворачивать вентиль, дабы заставить паровоз двигаться.

Напоследок Рэйнбоу Дэш отдала честь отряду Мисти Флай, оставшемуся на своём месте, после чего повернулась к подругам. В этот миг небесно-голубую пегаску и саму почему-то охватила беспробудная грусть от расставания, наполнившая всё её сердце. Конечно, ей с самого начала совсем не хотелось ехать в Грифонстоун, в то время как Эквестрия стонет под инопланетной экспансией, но доселе она старалась сохранять свойственную всем крутым пони отстранённость от происходящего – хотя бы даже для самой себя. Но сейчас печальные взгляды любимых подруг коснулись и её чувств, которые она старалась тщательно скрывать.

– Не беспокойтесь за нас, – сказала она наконец, не демонстрируя своих эмоций, но тем не менее ощущая ком в горле. – Я уверена, мы не пропадём.

– Уж в тебе-то я не сомневаюсь, подруга, – добродушно протянула ЭйДжей, улыбнувшись с задором, на что Дэши вторила ей тем же.

– Не знаю, что насчёт каждого дня, но по прибытии в Грифонстоун мы вам точно отправим открытку, – пообещала Мундэнсер, направив свои слова прежде всего Принцессе Дружбы.

– Я буду ждать с нетерпением, – закивала головой Твайлайт, почувствовав, как по шёрстке на щёчках скатились две слезинки.

На вокзале воцарилась тишина, и вокруг не было слышно ничего, кроме шума ветра, гоняющего снег по Понивиллю и грозящегося перерасти в самую настоящую метель. Голоса горожан, наблюдавших издалека, не доносились досюда, а солдаты дисциплинированно сохраняли абсолютное безмолвие. Подумав несколько секунд, Дэши посмотрела на Селестию, и как только та одобрительно кивнула ей, собравшаяся с мыслями пегаска подвела итог прощания:

– Ну что, наверно, нам пора.

– Наконец-то! – весело выпалила Пинки, после чего обратилась к киборгам: – Мальчики, за мной!

Далее розовая веселушка поскакала ко входу в самый первый вагон, а трое её телохранителей тотчас же поплелись следом. Рэйнбоу и Мундэнсер ещё раз посмотрели на провожающих и, помотав головами с добрым недоумением от сумасбродства Пинки, судя по всему, не представляющей, куда она едет, направились туда же. От них не отрывались прощальные взгляды.

– Обязательно брать их с собой в один вагон? – угрюмо произнесла Дэши, быстро нагнав розовогривую подругу.

– Ты что? Вместе же веселее! – возразила Пай.

– Ага, я так и подумала, – проронила радужногривая пегаска, украдкой обернувшись на шагающих позади стальных бойцов. Их близкое присутствие нервировало её.

– Не ссорьтесь, девочки, – призвала бледно-жёлтая единорожка. – Нам ведь предстоит вместе преодолеть сотни миль…

Дальнейшие слова Мундэнсер уже не были слышны с перрона, поскольку все три посланницы Эквестрии скрылись в вагоне, а затем и киборги с мешками на плечах. Проводив их взглядом, Твайлайт уже в который раз за этот вечер тяжело вздохнула и печально склонила голову. Как бы она ни пыталась успокоить себя мыслями о долге, ей никак не удавалось погасить внутри себя пламя тревоги, что сразу было замечено чуткой Рарити:

– В чём дело, дорогуша? Тебе нехорошо?

– Я никак не могу отделаться от дурных предчувствий. Что, если с ними что-то случится? Или с вами? – тревожно вопросила сиреневая поняша, взглянув на фиолетовогривую единорожку. Владычица Дня между тем молча стояла чуть в стороне и, наблюдая за реакцией своей ученицы, вспоминала себя в тот день, когда приняла решение отослать её в Понивилль.

– Но что случится с жителями тех стран, куда нас призвали, если мы им не поможем? – возразила Глиммер – к явному неудовольствию стоящей возле неё Трикси. – Мы должны туда отправиться, иначе никак.

– Эх, не ровен час, и нам тоже придётся куда-то ехать, – нервно протянула яблочная поняша, прекрасно понимая чувства принцессы. – Кто знает, что теперь взбредёт Карте в её столешницу?

– Я понимаю, что всё так и должно быть, просто… моё сердце сжимается от одной только мысли, что с вами может произойти худшее. Мне не хочется потерять кого-либо из вас, вот и всё, – чуть ли не сквозь плач проговорила Твайлайт, как вдруг её внимание приковалось к вагону, из окон которого выглянули три её подруги и помахали провожающим копытцами.

Те, кто стояли на перроне, вторили отправляющимся делегатам прощаниями и от всего сердца пожелали им удачи, на что Пинки ещё раз пообещала слать письма как можно чаще. Из паровоза вырвались клубы пара, колёса едва сдвинулись с места, и мэр Понивилля, вместе с советниками правительницы Эквестрии явившаяся засвидетельствовать отправку дипмиссий, отдала команду шести единорожкам из городского оркестра, выстроившимся под стеной вокзала. Поняши, облачённые в парадную форму – чёрные жакеты, фиолетовые юбочки и шляпки с короткими полями и перьями, – вскинули свои трубы, дабы сопроводить отбытие поезда торжественным мотивом.

Воздух вокруг железной дороги наполнился музыкой, ритмичным шумом паровоза и почти неразличимыми возгласами понивилльцев, собравшихся поодаль. Окружение обеих принцесс продолжало прощаться с подругами, чей поезд уже отбывал в путь, постепенно набирая скорость. По мере того, как состав медленно, но верно отдалялся от перрона, поняши и дракончик подбирались к его краю, не переставая махать. Мимо них проезжал вагон за вагоном, и вскоре промелькнул хвостовой. Но единорожка, пегаска и земная пони всё так же высовывались из окна и с печалью взирали на оставшихся позади друзей и город Понивилль. И если у Пинки просто бурлили эмоции, которым она даже не пыталась искать объяснений, то Дэши и Мундэнсер прекрасно понимали, что вернутся сюда очень нескоро – в самом лучшем случае…

Наблюдая за тем, как подруги неотвратимо отдаляются, Твайлайт видела, что её мир стремительно рушится. Для неё не было секретом, что привычная ей жизнь, которую она успела полюбить всем сердцем, уже не будет прежней. Без друзей, когда все они отправятся на чужбину, радости в её доме уже не останется места. Если Эпплджек права, и Карта вскоре вызовет остальных, то жизнь Принцессы Дружбы станет невыносимо пустынной. Впрочем, от этих мучительных раздумий её отвлекла вспышка, внезапно мелькнувшая возле неё на краю перрона, на месте которой тут же появился Дискорд. Плавными движениями помахивая платочком вслед отбывшему поезду, он дал волю чувствам и расплакался.

– Прощайте! Прощайте, мои дорогие! Я буду очень сильно скучать по вам всем, пусть я и не знаком с тобой, единорожка в очках! Жаль, что мы не сфотографировались на память, – прохныкал он, периодически вытирая с глаз слёзы. Судорожно набрав в лёгкие воздуха, он сокрушённо присел на перрон, свесив ноги с края, и печально добавил: – На кого только вы нас оставили?..

Не выдержав эмоциональности момента расставания, Дух Хаоса вернулся к стенаниям и уткнулся лицом в платок. Поняши и дракончик с недоумением переглянулись между собой, не понимая, что делает драконикус – просто дурачится или же на самом деле переживает за посланников в Грифонстоун. Не найдя ответа в его неоднозначном поведении, Эпплджек сочла нужным поговорить с ним и, возможно, подбодрить добрым словом. В точности о том же самом подумала и Флаттершай.

– Ну-ну, Дискорд, зачем же так убиваться? Я уверена, с ними всё будет в порядке, вот увидишь! – утешающе промолвила фермерша, приложившись к Духу Раздора копытцем.

– Да, всё будет хорошо, – прощебетала Флатти, хотя и сама очень сильно переживала по поводу ожидаемо долгой разлуки с друзьями. Дискорд же смачно высморкался в платок, после чего чуть ли не шепотом промямлил:

– Как будто я не знаю, что их там ждёт…

– Что? – опешила Спаркл, снова придя к несколько настораживающему выводу, что драконикус, возможно, что-то знает о сущности происходящего, но почему-то упорно молчит об этом.

– Что? – ошеломлённо вторил Дух Хаоса, словно не поняв, о чём идёт речь. От его недавнего горя, казалось, и след простыл.

– Что их там ждёт? – потребовала ответа Твай, окончательно сбитая с толку.

– Алчный народец, сумасшедшие цены в магазинах и печенья твёрже камня, вот что! – эмоционально выпалил Дискорд. Затем, пару раз шмыгнув носом, он поуспокоился и смиренно добавил: – Простите, мне нужно привести себя в порядок.

С этими словами драконикус щёлкнул пальцами и исчез с перрона в самом неизвестном направлении. Пребывая в недоумении, Твайлайт инстинктивно устремила взор к Селестии и застала ту за разговором с мэром и советниками подле шеренги оркестровых кобылок. Между тем Принцесса Солнца то и дело поглядывала на другой поезд – тот самый, которому предназначалось вскоре отбыть далеко на запад, – уже начавший двигаться задом вперёд к вокзалу для дальнейшей погрузки.

– Дух Хаоса приводит себя в порядок? Это что-то новенькое, – иронично подметила вдруг Старлайт, переглянувшись с подругами.

– Дискорд, как Дискорд, – устало вздохнул Спайк.

– Эм… наверно, каменные печенья – это действительно нехорошо, – слегка неуверенно согласилась Флаттершай с заявлением драконикуса: – Пинки Пай места себе не найдёт без сладкого!

– За неё не волнуйся, дорогуша. Она и из камня сделает конфету, – спокойно произнесла Рарити, махнув копытцем.

– Что-то мне кажется, что он имел в виду совсем не печенья, – тревожно протянула Спаркл, уткнувшись взглядом вслед уехавшему поезду. Отсюда – с вокзала – был виден лишь столб пара, вырывающийся из трубы паровоза, уже на полном ходу мчащегося в сторону Кантерлота. Хотя вскоре он грозился исчезнуть в разгуливающейся метели и ночной мгле.

Прежде чем кто-либо успел сказать что-то ещё, принцесса переключила своё внимание на другой поезд, приблизившийся к перрону. Не желая попасть под клубы пара, ритмично бьющие из паровоза, поняши и дракончик отошли от края, не спуская глаз с медленно движущегося состава, по числу вагонов равного своему только что отбывшему собрату. Проводники уже готовились открывать входные двери, а пространство вокруг станции наполнил громкий голос диспетчера:

– Поезд до Поннахта отправляется через пять минут!

Объявление по громкоговорителю ударило в Твайлайт, подобно молнии. Её мутило при мысли о том, что всего через каких-то ничтожных пять минут она простится со Старлайт и Спайком, отправит их в туманное и оттого страшное грядущее, возможно, даже на верную погибель. Вчера пришло известие о появлении пришельцев в Северной Эквестрии, но какие новости всплывут завтра или в другие ближайшие дни? Что, если вскоре она получит письмо, уведомляющее о том, что кого-то из её друзей более нет среди живых? Такой сценарий – в последнее время очень даже вероятный, особенно после смерти неизвестного грифона на почте – заставлял сердце принцессы судорожно и мучительно трепетать.

Поезд замер у перрона, двери открылись, и Мисти Флай приказала своим летунам проследовать в один из вагонов. То же самое сделали и сержанты гвардейского отряда, как уже служивые пони вместе с киборгами вновь приступили к погрузке. Последив за процессом несколько секунд, Старлайт повернулась к своей наставнице и заметила, что из глаз той текут горькие слёзы. По правде говоря, нежно-сиреневая единорожка и сама печалилась необходимостью долгой разлуки, хотя и думала прежде всего о важности предстоящей миссии, всё же меньше всего ей хотелось, чтобы Принцесса Дружбы мучилась волнением – беспрестанным и гнетущим – за неё и прочих подруг. Поэтому она подошла к ней вплотную и заключила её в самые нежные объятия.

– Не мучай себя, Твай, – ласково прошептала Глиммер на ушко наставнице. – Мы сделаем то, что должны, и обязательно вернёмся обратно. Всё будет хорошо – и с нами, и с вами, и с ними. Правда?

– Да, я знаю, – сдавленно отозвалась сиреневый аликорн, всхлипнув. Затем она немного отстранилась от единорожки и посмотрела в её красивые синие очи, полные утешающего оптимизма, после чего оглянулась по сторонам и заметила возле себя Спайка и Трикси. Если фокусница просто взирала на происходящее, будто на страшный сон, то дракончик между тем прощался с Рарити.

Прижав ассистента принцессы к себе копытцем, белоснежная единорожка что-то тихонько прошептала, а в конце концов заглянула ему в глаза, словно незримо коснувшись его души, и с улыбкой довершила свои слова:

– Буду ждать и скучать.

– Я тоже – очень, – робко проронил Спайк в ответ.

Как только объятия беленькой поняши и дракончика разомкнулись, Твайлайт подозвала последнего к себе, а потом и Трикси, притаившуюся по другую сторону за спинами Фаринкса и Оселлус, с восторгом наблюдающих за шеренгами эквестрийских гвардейцев. Как только они подошли поближе, принцесса окинула взором всех трёх делегатов и настоятельно попросила:

– Прошу вас, будьте осторожны, всё время держитесь вместе и заботьтесь друг о друге, хорошо?

– Не волнуйтесь, принцесса, – сказал вместо посланников Фаринкс, вступив в прощальный разговор. – Мы присмотрим за вашими друзьями, и в нашем Улье им будут рады, как у себя дома!

– Вообще-то, мы можем остаться в Понивилле, и тогда причин для волнения тем более не будет, – ненавязчиво намекнула Великая и Могучая.

– Не можем, Трикси, – отрезала Старли, покосившись на подругу, которая весь сегодняшний день причитала по поводу своего крайнего нежелания куда-то уезжать. Далее фиолетовогривая единорожка вновь посмотрела на аликорна и пообещала: – Мы ни в коем случае не забудем твоих наставлений.

Окончательно расчувствовавшись, Спаркл возложила копытце на плечо Глиммер. Первые пару-тройку секунд она упирала взгляд в дощатый пол, стелящийся под ногами, а потом, глотнув воздуха, посмотрела на ученицу и сказала ей нечто важное:

– Запомни, Старлайт, пока рядом есть хоть один верный друг, все трудности будут нипочём.

– Поверь, я прекрасно помню все уроки дружбы, которые усвоила благодаря тебе, – улыбнулась фиолетовогривая единорожка. Её слова искренне тронули принцессу.

Одобрительно кивнув нежно-сиреневой поняше в знак доверия, Твайлайт перевела взор на Спайка, примостившегося справа вместе с Флаттершай, Эпплджек и Рарити. Глядя на того, кто был ей другом с самых ранних лет, она спонтанно вспомнила, сколько много радостей и горестей им довелось разделить между собой. И сейчас в миг расставания она не могла не выразить своих чувств по отношению к нему.

– Иди ко мне, – подозвала она к себе дракончика, на что тот, не думая ни секунды, повиновался, как уже его обхватили сиреневые копыта с самой чистой любовью и заботой. Нисколько не растерявшись, он мягко объял её лапами. – Я очень многим тебе обязана, Спайк. И теперь я рассчитываю на тебя, как никогда прежде.

– Я не подведу, Твайлайт, – пролепетал дракончик, ощущая гордость от того, что принцесса верит в него и всецело полагается. Та в свою очередь слегка отстранила его от себя и с улыбкой сквозь слёзы ласково шепнула:

– Даже не сомневаюсь.

Изумрудные глаза Спайка с дрожью взирали на Спаркл, стараясь как можно лучше запомнить её внешний вид. Лавандовая поняша всегда была для него вроде старшей сестры, и он очень любил её, пусть даже порой она слегка нервировала его своей педантичностью и склонностью к диссонансам, если что-то идёт не по плану. Но без всех этих причуд характера Твайлайт не была бы сама собой, и поэтому он принимал её такой, какая она есть, понимая, что будет скучать по присущему ей паникёрству и обязательности, доходящей нередко до безумия.

От Твайлайт исходило согревающее душу домашнее тепло, невероятно родное и привычное с самых ранних лет, с которым Спайку не хотелось расставаться. Желая насытиться им вдоволь перед долгим отъездом, он прижался к ней крепче, как самый любящий брат к самой любимой сестре.

– Я люблю тебя, Твай, – признался дракончик, хотя и не часто изливал ей свои чувства раньше.

– И я тебя – очень-очень, – пропела лавандовая поняша, затем прильнув к нему ещё плотнее и улыбчиво добавив: – Самый любимый помощник принцессы!

– Если бы Пинки Пай ещё была здесь, то точно воскликнула бы что-то вроде: «групповые обнимашки!», – весело хихикнула Старлайт, чувствуя повышенную эмоциональность момента.

– А что, неплохая идея, – одобрила Эпплджек, как возможная кузина розовогривой веселушки. – Лишний раз обняться никогда не вредно!

Поняши обступили прижавшихся друг к другу Твайли и Спайка со всех сторон и обвили их копытцами. Наконец растрогавшись, к ним присоединилась даже Трикси, хотя и не без приглашения от Глиммер, которая тотчас же мотнула ей головой. Последние секунды перед разлукой, пока в поезд заходили последние солдаты, кобылки и дракончик провели во взаимных объятиях. Закрыв глаза, Спаркл наслаждалась каждым мигом теплоты дружбы, излучавшейся её близкими. Тем не менее, пришло время, и её ученица грустно, но с лёгкой улыбкой проронила:

– Уже пора.

Приподняв веки, Принцесса Дружбы заметила, как в задний вагон вошли два киборга, державшихся в конце колонны, а пони-солдат на перроне уже не было. Групповые обнимашки подошли к концу, и Старлайт перевела взор дальше, желая напоследок обменяться взглядами с Селестией, оставшейся в стороне со своими советниками. Принцесса не сводила с неё глаз. И как только нежно-сиреневая единорожка посмотрела на белоснежного аликорна, та одобрительно кивнула ей. Кратко улыбнувшись, она одарила искрящимся взглядом сначала свою наставницу, а потом и всех прочих подруг, после чего направилась к первому вагону в сопровождении Спайка. Замешкавшуюся Трикси она облачила в бирюзовую волшебную ауру и потащила за собой по гладкому дощатому полу.

Поначалу выражение лица Великой и Могучей казалось непонятливым и сбитым с толку, затем сделалось измученным и страдальческим, а в конце концов – угрюмым. Шагавшие следом Фаринкс и Оселлус взирали на неё с добродушными улыбками. Наконец, когда расстояние до входа в вагон было преодолено, фокусница огласила своё недовольство:

– Оставь меня, Старлайт, никуда я от вас уже не сбегу!

– Хорошо, тогда запрыгивай в вагон, – с ехидной улыбкой потребовала Глиммер, остановившись у порога.

Угрюмо опустив голову, Трикси покорно проследовала внутрь, в то время как Старлайт и Спайк повернулись к подругам и помахали им в знак прощания. Те ответили им взаимностью, а Рарити одарила их воздушным поцелуем, адресовав его, впрочем, в первую очередь Спайку. На щёчках дракончика тотчас же проступил румянец, лапа непроизвольно потёрла обёрнутый шарфиком затылок, а взгляд застенчиво метнулся куда-то в сторону. Остановившись рядышком с краю входа в вагон, Фаринкс в благодарность за помощь его родному Улью приложил копыто к груди и преклонил голову перед обеими принцессами. Оселлус последовала его примеру с небольшим запозданием, немного растерявшись. Внимание провожающих пони порождало в её робком сердце лёгкое волнение.

Из паровоза вырвался пар, что свидетельствовало о скорой отправке. Видя, что тянуть уже некогда, единорожка и дракончик вместе с перевёртышами перешагнули через порог, покинув вокзал любимого и уютного Понивилля с неугасающим желанием когда-нибудь непременно вернуться сюда, несмотря ни на что. Неспешным шагом они преодолели тамбур и вошли в коридор, тянущийся между персональными койками. Специально для делегатов в состав был включён вагон со всеми удобствами, необходимыми в дальних рейсах. Гвардейцам же – дисциплинированным и весьма неприхотливым – приходилось ютиться на обыкновенных сиденьях, не говоря уж о киборгах, которые всем отрядом компактно упаковались в самом хвосте поезда, будто вещи в коробке.

Пройдя половину довольно короткого коридора, Старлайт и Спайк добрались до места, которое уже облюбовала Трикси, усевшись на нём и расположив возле себя свою седельную сумку. Кратко переглянувшись, они решили занять соседние койки, а Фаринкс и Оселлус выбрали те, что находились напротив. Дракончику вспоминалось, как в подобном же вагоне он ехал в Эппллузу с воплощениями Элементов Гармонии в те далёкие времена, когда Твайлайт ещё даже не была принцессой. Столько воды утекло с тех пор… и даже того яблочного городка посреди южной пустыни уже не существовало. Отныне же Спайк покидал свой родной дом, не смея загадывать, доведётся ли ему ещё когда-нибудь увидеть эти милые соломенные крыши и добрых понивилльцев, дражайших подруг, а особенно – любимую Рарити. Тяжело вздохнув, он стянул с плеч портфель и подался к окну, чтобы увидеть их в последний раз перед отъездом.

Состав тронулся с места, направившись на юго-запад в сторону развилки, где железнодорожные пути устремляются либо к тибериумной пустоши, либо к отдалённым районам Эквестрии, расположенным между Дымными горами и Белохвостой рощей. Помахивая провожающим под торжественный мотив, в очередной раз грянувший из труб оркестровых единорожек, Спайк ощущал, как судьба уносит его в новую жизнь – взрослую, ответственную и, скорее всего, довольно опасную, а также очень далёкую от всего того, что он знал и любил. Поезд ускорялся, и очень скоро вокзал остался где-то позади. Он, как и Старлайт, какое-то время продолжал поглядывать на подруг, взирающих им вслед сквозь постоянно увеличивающееся расстояние. Но когда снег уже начинал потихоньку растворять очертания их фигур в своей мгле, дракончик вернулся в тепло вагона и закрыл окно.

– Интересно, как долго продлится наш путь обратно? – устало протянул Фаринкс, располагаясь на своём месте.

– Около двух суток, – ответил Спайк. – Я вчера узнавал на станции.

– Нас нет дома уже восемь дней, – невесело вздохнула Оселлус. – Надеюсь, за это время там не произошло что-нибудь ужасное…

– Не волнуйся, Оселлус, – утешающе произнесла Старлайт. – Всё должно быть в порядке. Если бы пришельцы появились в ваших краях, то наши стальные друзья предупредили бы нас об этом.

– Как бы ваши стальные друзья сами не стали для нас угрозой, – мрачно подметил циановый чейнджлинг.

– Вот-вот, зря Селестия позволила им ехать с нами. Если честно, мне не по себе от того, что я нахожусь с ними в одном поезде. Наверно, я сегодня даже не усну, – нервно вздрогнула Трикси, представив, как посреди ночи над ней нависают зловещие красные кресты.

– Полагаю, нам всем стоит успокоиться и не думать о плохом, – решительно заявила Глиммер, подозревая, что её подруга вполне может разжечь панику. – Давайте попробуем дать им шанс… по крайней мере, пока они не сделали ничего явно плохого.

– Ты же сама говорила, что за ними нужен глаз да глаз, – напомнил дракон. – К тому же, помнишь, что говорила Рэйнбоу Дэш?

– Эм… а что она говорила? – поинтересовалась голубой чейнджлинг.

Взглянув на настороженных перевёртышей, Старлайт поначалу не знала, что им ответить. Она сразу поняла, что Спайк имеет в виду тот случай, о котором рассказывала радужногривая пегаска, когда отряд киборгов на глазах у Вондерболтов пустил в расход группу алмазных псов, зараженных зелёным кристаллом. Сложно было сказать, какими мотивами они руководствовались, выказывая враждебность по отношению к этим диким жителям подземелий, но сам факт кровопролития сразу не понравился как принцессам, так и самой Глиммер. Но сейчас было совсем неподходящее время для столь негативных настроений. Поэтому она сочла нужным увести тему в иное русло.

– Да, я знаю, что они странные, – признала фиолетовогривая единорожка, томно вздохнув. – И поверьте, я сама от них не в восторге. Но пока что нам не остаётся ничего другого, кроме как положиться на них.

– Положиться на них? – опешила Великая и Могучая. – Уж лучше пытаться завести дружбу с тем маулвурфом!

– Успокойся, Трикси, – потребовала Глиммер, уперев в нервную подругу твёрдый взгляд. Затем она поочерёдно посмотрела на всех присутствующих, продолжая: – Не бойтесь, ничего плохого случиться не должно. Селестия не послала бы нас в это путешествие, если бы оно было настолько опасным. И если наши стальные друзья что-нибудь и выкинут, то она сразу же об этом узнает. Я первым же делом пошлю ей письмо, а если и нет, то это сделает Спайк, или кто-нибудь из вас снова отправится в Понивилль. Нам ничего от них не грозит, мы всё время будем на связи с Эквестрией, и ЛЕГИОН должен это понимать. Для того эти посольства и задумывались, помните?

Фаринкс и Оселлус обменялись безмолвными взглядами, хотя речь Старлайт их вполне убедила. Чувствуя, что обстановка слегка разрядилась, нежно-сиреневая поняша тихонько выдохнула. Взглянув на своей портфель, из которого торчали чистые свитки и перья, Спайк лениво подытожил:

– Будем надеяться, что ты права…

Между тем Твайлайт и оставшиеся при ней подруги стояли на краю перрона и молча всматривались в ночную мглу, застилаемую обильным снегопадом, сквозь которую всё ещё виднелся уходящий поезд. Оркестр умолк не менее пяти минут назад, горожане расходились по своим делам, и вокруг не было слышно ничего, кроме завывания метели и голосов Селестии и её окружения, продолжающих вести беседу по каким-то, должно быть, важным вопросам. Хвост состава уже исчезал где-то вдалеке, и Флаттершай наконец нарушила тишину, решив, что проводы окончены:

– Что теперь?

– До полуночи ещё несколько часов. Мы могли бы куда-нибудь сходить и весело провести время! Как насчёт боулинга? – с задором проговорил чей-то голос. Как только поняши повернули головы налево, их взору представился Дискорд, возлегающий на софе и вальяжно точащий себе когти небольшой пилкой.

– Дискорд? Ты... снова здесь? – несколько удивилась Твайлайт внезапному возвращению драконикуса после столь же неожиданного исчезновения.

– Да, как видишь, привожу себя в порядок, – шутливо протянул Дух Хаоса. – Ну, так что, чем займёмся, дамы?

– Не знаю, как вы, а я пойду домой. Мне ещё яблочные оладьи готовить, весь вечер голодная хожу, да и моим нужна поддержка. Бабуля Смит сегодня что-то неважно себя чувствует. И Биг Мак всё хандрит… – невесело протянула Эпплджек, слегка потупив взор.

– А в чём дело? Что-то случилось? – побеспокоилась нежно-жёлтая пегаска.

– Он отправил Шугар Белль письмо с поздравлением к Новому году, а она до сих пор ему не ответила, – молвила пони в шляпе. – Вот он и беспокоится. Эх, надеюсь, с их деревушкой ничего не случилось.

– Вообще-то, если с их деревушкой ничего не случилось, то кое-что обязательно случится с Биг Маком. При таком раскладе игра в молчанку со стороны Шугар Белль может означать лишь одно – она потеряла к нему интерес, – отстранённо заключил драконикус. – И так, и эдак получается плохо, не так ли?

– Только ему об этом не говори, ладно? – попросила фермерша. Ей и без того хватало беспокойств насчёт того, что Эппл Блум застряла в зазеркалье, и лишь обещание Твайлайт завтра же вернуть жеребят обратно в Эквестрию успокаивало её. Усугубления тревоги у старшего брата ей сейчас уж точно не хотелось…

– Как бы я мог, Эпплджек? Неужели ты думаешь, что я способен разбить сердце несчастному жеребцу? – возразил Дискорд, отбросив пилку в сторону и невинно положив лапу на сердце. Тем не менее, в ответ он получил лишь непонятливые взгляды кобылок. – Чего это вы на меня так смотрите?

Ничего не сказав, поняши кратко обменялись многозначительными взглядами. Казалось, что странное поведение Духа Раздора всё больше сбивает их с толку. Впрочем, после мимолётной паузы Рарити вдруг слегка прочистила горло и вернулась к прежнему разговору:

– Я, пожалуй, тоже домой. Мне ещё срочный заказ выполнять.

Подруги белоснежной единорожки уже знали, что та получила специальный заказ от Сонгбёрд Серенады и Графини Колоратуры. Им казалось, что поп-звёзды торопят события, уже планируя концертный тур, призванный ободрить сражающиеся с пришельцами армии Эквестрии, которые ещё даже не успели сформироваться. С другой же стороны, возможно, подготовка к подобному выступлению на практике длится дольше, чем можно себе представить, и поняши до этого вполне догадывались. Но не успел никто более ничего произнести, как сзади послышался мерный цокот копыт, облачённых в золотые накопытники.

– Не хотелось бы мешать вашим планам, но я вынуждена просить всех вас с этого дня жить и ночевать в Замке Дружбы, – спокойно попросила Селестия, остановившись перед кобылками. Те повернулись к ней и заметили, что её советники, равно как и мэр вместе с духовым оркестром, уже покидают вокзал. Далее их непонятливые взгляды приковались к Принцессе.

– У Твайлайт? – удивлённо переспросила ЭйДжей. Просьба белоснежного аликорна стала для неё неожиданностью, как и для прочих пони.

– Отличная идея, устроим пижамную вечеринку! – оживился Дух Раздора, приняв план Владычицы Дня совсем иначе, нежели воплощения Элементов Гармонии.

– Вообще-то, у меня есть маленькая просьба и к тебе, Дискорд, – произнесла Селестия со свойственной ей невозмутимостью, уперев в драконикуса взгляд проницательных пурпурных глаз.

– Очень жаль, а ведь мы могли бы с тобой повспоминать наше прошлое за чашечкой чая, – улыбчиво, но со сдержанным сожалением отозвался Дискорд, скрестив лапы на спинке софы и мечтательно положив на них голову.

– Я бы с удовольствием, но сейчас не время для ностальгии, – вздохнула Принцесса Солнца, затем сразу перейдя к делу: – Если тебе не трудно, то я бы хотела, чтобы ты присмотрел за домом Флаттершай в ближайшее время.

Услышав просьбу правительницы Эквестрии, Дискорд на секунду задумался. Кажется, необходимость присматривать за домом подруги несколько удивила его, как, впрочем, и кобылок, вконец запутавшихся от весьма неожиданных распоряжений Принцессы. Мельком взвесив все обстоятельства, драконикус наконец выдал свой ответ:

– Не вопрос, это уютное гнёздышко будет под надёжной охраной. Хотя, я уверен, Энджел справился бы и без меня…

– Но постойте-ка, для чего нам всем перебираться в замок Твайлайт? – спросила фермерша напрямую.

– В целях вашей безопасности, – коротко ответила Селестия, подняв взор и заметив, как в полусотне ярдов от вокзала возле железной дороги висят в воздухе шесть разведывательных дронов. Их намерения были ей неясны. Но, несомненно, эти механизмы здесь за чем-то – или кем-то – наблюдали.

От таинственных слов наставницы Твайлайт стало не по себе. Ей начинало казаться, что вокруг происходит что-то серьёзное и очень опасное, нечто такое, во что Селестия не посвятила даже её – свою верную ученицу, – дабы не поставить под угрозу всё дело. Спонтанно глаза Спаркл метнулись сперва к юго-западному горизонту, где недавно скрылся поезд, направившийся в Королевство чейнджлингов, а затем к северо-восточному, куда отбыли посланники в Грифонстоун. Краем уха она слышала, как её подруги продолжают беседовать с Принцессой Солнца – в частности, Эпплджек попросила дать ей время на решение кое-каких домашних вопросов, – как вдруг перед ней сверкнула волшебная вспышка.

Не прошло и секунды, как на пол перед копытами Твай упал свёрток бумаги. Под взгляды замерших подруг она подняла его и развернула перед глазами. На нём помимо нескольких изображений сердечек и улыбающихся рожиц был выведен текст хорошо знакомым размашистым почерком:

«Приветики, Твай! С нами всё хорошо, мы отлично проводим время вместе, скоро уже будем в Кантерлоте! Передавай привет девочкам и Принцессе Селестии! Целую, Пинки Пай!

P.S. Сочтём просьбу Пинки отправить тебе письмо уже сейчас за проверку связи.

Твои подруги, Рэйнбоу Дэш и Мундэнсер».

Читая этот текст и представляя в мыслях, как его произносили бы голоса подруг, Твайлайт едва заметно улыбалась, хотя внутри неё неизменно, как и прежде, воцарялась печаль – с каждой секундой всё больше и больше. Не произнеся ни звука, она опустила бумагу чуть ниже и посмотрела вдаль. Поезда уже давно не было видно, и о том, где в данный момент находятся посланники в Грифонстоун, она могла судить лишь по этому письму. От гнетущих раздумий её отвлёк мягкий голосок нежно-жёлтой пегасочки:

– Эм… что это, письмо?

– Да, Мундэнсер прислала…


20.4. Точка невозврата

«Сегодня 17.01.1308. Если прошлую заметку я писала, пребывая в тревоге, то эту – сквозь слёзы. Более часа назад я проводила некоторых из своих подруг в дальний путь на выполнение посольских миссий в других странах, хотя в последнее время, когда то тут, то там появляются пришельцы, ЛЕГИОН плетёт какие-то интриги, а к нам на почту заявляется грифон, которого кто-то смертельно ранил, опасно высовывать нос даже из собственного дома. И если раньше я хоть как-то утешала себя мыслями о долге перед Эквестрией и всем нашим миром, то теперь у меня просто не получается думать ни о чём другом, кроме как об опасностях, что ждут моих близких в этих путешествиях и по их окончании.

Они уехали очень далеко и надолго – скорее всего, их миссии продлятся не один месяц, – и если Эпплджек окажется права, то вскоре Карта вызовет куда-либо и остальных девочек, а в конце концов, наверно, и меня саму. Не представляю, чего от нас хочет эта странная сущность, что живёт в столе, на котором я в данный момент пишу эту заметку. Конечно, после всех тех заданий дружбы, что нам довелось выполнить – успешно, стоит заметить, – мне следовало бы доверять Карте, ведь, как сказал Дискорд, она никогда не ошибалась. Но у меня просто уже нет сил успокаивать себя различными доводами, пока мои подруги движутся навстречу очень даже реальной опасности – уже сейчас, в эту самую минуту.

Впрочем, теперь меня начинает беспокоить и Дискорд тоже. После того случая на почте его как будто кто-то подменил, он не замечает очевидных угроз для нас всех и только твердит, что нам необходимо отправляться в посольства. Но как только мы отослали первую делегацию, он заявил, что знает, какая судьба ждёт посланников – так, словно совсем не завидует им. Когда же я спросила, что он имеет в виду, от него вполне ожидаемо последовали только шутки. Неужели он совсем не понимает, насколько всё серьёзно?! Честно говоря, он начинает меня пугать, да и просьба Селестии, чтобы с этого дня девочки жили в моём замке, почему-то тоже несколько настораживает, хотя я и доверяю ей без лишних слов.

Всё плохо… всё очень-очень плохо, просто ужасно! Начиная с того, что я, очевидно, очень нескоро увижу своих подруг снова – если увижу вообще, – и заканчивая подозрительным желанием ЛЕГИОН’а приставить к нашим делегатам своих солдат. Я узнала об этом вчера от летающих механизмов, когда занималась с ними теорией тибериума в Золотом Дубе, и от их слов у меня буквально грива встала дыбом. До сих пор не могу отделаться от не самых приятных мыслей. Короче говоря, наше положение сделалось гораздо более худшим, чем когда-либо прежде – даже в тот день, когда Эквестрию захватил Король Шторм. Удивительно, что сейчас на нас не нападают какие-нибудь чудовища из Тартара. Если бы ещё злодеи нашего мира внесли свою лепту, то хуже положения было бы просто не представить. К тому же, вчера в зазеркалье без вести пропала Сансет Шиммер, что тоже мне видится сущей катастрофой, и я не представляю, что буду со всем этим делать.

Но самое ужасное даже не то, что над нами нависают трудности одна за другой. Гораздо хуже, что отныне мы будем бороться с ними поодиночке. Пусть со мной ещё остались три подруги, но я уже ощущаю в себе пустоту от того, что мне не хватает тех, кто уехали в другие страны. И теперь меня сжигает изнутри гнетущее, мучительное и невыносимое чувство полного одиночества. И почему-то мне начинает казаться, что оно не покинет меня уже никогда, будто я осталась совсем одна во всём замке, во всём Понивилле, во всей Эквестрии, во всей Вселенной…».

– Выдержка из дневника Принцессы Твайлайт.

Вернувшись в Замок Дружбы после отправки посольств, Селестия первым же делом устроила себе небольшой отдых за чашкой чая наедине с собой и своими нелёгкими думами. С тех пор она не встречала Твайлайт, что вызывало у неё некоторое беспокойство. Она прекрасно знала, сколь сильно её ученица переживает насчёт всего происходящего. Полагая, что ей сейчас требуется любая поддержка, Принцесса Солнца пустилась в размеренную прогулку по длинным запутанным коридорам в её поисках. Тем не менее, ни в библиотеке, ни в спальне лавандовой поняши не наблюдалось. Оставалось лишь одно место, где её логично было искать – тронный зал.

Остановившись под высокими дверьми изумрудного цвета, исписанными причудливыми узорами, Селестия прислушалась. В коридоре было очень тихо, поскольку ближайшие патрули перемещались в холле, оставшемся позади. До ушей белоснежного аликорна доносился лишь почти неслышный плач, отдавшийся в её чутком сердце сочувствием. Сразу поняв, в чём дело, она аккуратно открыла дверь, словно боясь кого-то спугнуть, и медленно вошла в роскошное помещение тронного зала. Тотчас же её взор приковался к Твайлайт, сидящей на своём месте. Сложив копытца на поверхности стола, она уткнулась в них мордочкой и лила горькие слёзы.

Тихий плач Спаркл прервался, как только её ушки уловили цокот царских копыт. Обернувшись назад и увидев свою наставницу, она тут же принялась судорожно вытирать с печальных глаз предательски льющиеся слёзы. Но порыв эмоций было невозможно остановить. Уже спустя мгновение она не сдержалась и снова сорвалась на нескончаемое рыдание. Селестия подошла к ней и, заботливо опустив копытце на её голову, ласково погладила нежную, шелковистую гриву тёмно-синего цвета с розовой и фиолетовой прядями.

– Прошу, не плачь, моя дорогая Твайлайт, – по-матерински заботливо прошептала Принцесса Солнца. – Не переживай, они обязательно вернутся живыми и здоровыми. Всё будет хорошо.

– Но… – хотела, было, Твай что-то возразить, но давящее на грудь состояние тревоги вдруг перехватило ей дыхание. Напряжённо сглотнув, она тихонько всхлипнула и попыталась выразить свои грустные мысли: – Откуда мы можем знать это наверняка? Они отправились в другие страны, где творится незнамо что. У чейнджлингов ЛЕГИОН зачем-то строит свои укрепления, ни у кого даже разрешения не спросив, а на грифонов, похоже, вообще началась охота, и я понятия не имею, кто её устроил – пришельцы или эти железяки! Мы послали их туда, где, возможно, уже полным ходом идёт война… я их туда послала.

Твайлайт спонтанно вспомнила, как впервые предложила Селестии идею отправить посольства в соседние страны, и окончательно поняла, что сама виновата в своей скорби – в том, что прямо в эту секунду её друзья на всех парах мчатся навстречу немалым рискам для собственных жизней. Если бы она этого не сделала, то ей не пришлось бы сейчас лить слёзы. Принцесса Солнца же в свою очередь несколько удивилась выводом своей ученицы.

– Ты ни в чём не виновата, – спокойно произнесла белоснежный аликорн. – Карта выбрала их на роль посланников, и они сами приняли свою судьбу, какой бы она ни оказалась в итоге.

– Да, но… – вновь осеклась Спаркл, взглянув на свой дневник и стоящую возле него чернильницу с пером. Её горло с новыми силами сдавила печаль, подобно самой тугой верёвке. В этот миг она подумала, что рядом с ней больше не будет заботливого Спайка, который всегда заменит сломанное перо или наполнит опустевшую чернильницу. Затем молодую принцессу посетила мрачная мысль, что далеко не только в её доме стало пусто, когда она вспомнила о гвардейцах, взявших оба посольства под свою охрану. Чем дольше она думала над сложившейся ситуацией, тем хуже ей становилось. Набрав в лёгкие воздуха, она всё же заговорила: – Нет, я не должна была отпускать их. Если с ними что-то случится, то в этом буду виновата только одна я. Хотя… какая разница, на ком вина? Если произойдёт худшее, то… просто я не смогу с этим жить. Я… я всего лишь не хочу потерять их, они очень дороги мне! Но меня терзают дурные предчувствия. Лучше бы я сама умерла тысячу раз самой мучительной смертью… лишь бы с ними всё было хорошо.

Слегка несвязная речь Твайлайт окончилась всё тем же тихим плачем. Поглядывая на неё с искренним состраданием, Селестия отлично понимала, какие чувства она испытывает, и отчётливо видела в ней саму себя. То же самое Принцесса переживала в те дни, когда намеренно отдалила свою любимую ученицу от себя, направив её на путь дружбы. Нежно улыбнувшись, она вдруг нарушила непродолжительную тишину едва слышным шёлковым шёпотом:

– Знаешь, я тоже плакала.

Глаза Спаркл тотчас же поднялись на Владычицу Солнца с крайним изумлением. Не заметив, чтобы у той был заплаканный вид, она лишь слегка ошалело проронила:

– В-вы?

– Да, в те дни, когда отправила тебя в Понивилль, – внесла ясность Её Величество. – После того, как ты осталась жить среди подруг, я недели две жутко тосковала, лила слёзы, особенно по ночам, боялась, что с тобой может случиться что-то плохое. Потом успокоилась, вдруг поняла, что поступаю не совсем справедливо по отношению к тебе, по сути, сомневаясь, что ты сумеешь справиться с любыми трудностями.

– Выходит, что я боюсь за своих подруг, просто потому что сомневаюсь в них? – всерьёз задумалась сиреневая кобылка, умерив плач и внимательнее прислушавшись к словам той пони, которую она всегда почитала своим наивысшим авторитетом.

– Я лишь хочу сказать, что если птицу не выпускать из гнезда, то она никогда не научится летать, – молвила Принцесса, присев подле трона и заботливо приобняв плечи ученицы. – Поверь, я знаю, о чём ты сейчас думаешь и что ощущаешь. Как я уже тебе говорила – тогда на балконе, – очень непросто отпустить на путь самостоятельности тех, за кого ты несёшь ответственность, но гораздо труднее держать себя в копытах и терпеливо ждать, пока они пройдут его до конца, каким бы сложным он ни был. Иногда мы обязаны идти на риск ради лучшего будущего. Представь, что бы вышло, если бы я не решилась расстаться с тобой, проявила бы слабость и не отправила тебя в Понивилль? Тогда у Эквестрии не было бы такой замечательной принцессы, как ты, на её страже не встала бы магия дружбы, и весь наш мир уже давно погрузился бы во мрак. Всего одна моя ошибка могла бы разрушить всё, что мы знаем, любим и ценим. Но я рискнула, и оно того стоило.

Логика происходящего, открытая Селестией, буквально поразила Твайлайт. Она понимала, что риск оправдан, и отъезд её друзей совершенно необходим для будущего всего мира. Но отныне она смотрела на него совсем по-другому, будто наставница чётко расставила по своим местам всё то, что доселе казалось ей хаотичным. Теперь всё вокруг, включая даже её горе, обрело для неё определённый смысл.

– Значит, – слегка неуверенно молвила лавандовая поняша дрожащим голосом, – я должна отпустить их и ни о чём не волноваться?

– Думаю, они не заслуживают того, чтобы мы боялись за них. Вместо этого всем нам стоило бы гордиться ими, и ты наверняка это понимаешь, так ведь? – риторически вопросила Повелительница Дня, на что Твай молча закивала головой. – Уверена, твоё сердце знает, что правильно, даже если болит.

– Вы говорили мне это во время церемонии награждения Старлайт, – сквозь слёзы улыбнулась Твайли, вспомнив тот разговор с Селестией, когда настала необходимость решить дальнейшую судьбу своей ученицы после того, как та одержала победу над Кризалис.

– Похоже, я начинаю повторяться, – добродушно хихикнула Владычица Солнца. Слегка задумавшись, она продолжала: – И жизнь повторяется, постоянно ставя нас перед выбором. Я была вынуждена выбрать путь для тебя, и моё решение привело к тому, что ты обрела друзей, с которыми тебе не раз довелось спасать Эквестрию. Потом тебе пришлось выбирать путь для Старлайт, и теперь она стала той пони, на которую лёг груз ответственности представлять нашу страну в Королевстве чейнджлингов и заботиться о нашей общей безопасности. И я нисколько не сомневаюсь, что она справится с этой пусть и очень нелёгкой задачей. Возможно, твой нынешний выбор – это тоже важное звено цепи. Быть может, всё к тому и шло, чтобы череда наших решений взрастила самую великую силу, какая только существует – магию дружбы, дабы она стала тем единственным, что сумеет уберечь нас от бури, которая сгущается над нашим миром.

– Наверно, вы правы, – пискнула Принцесса Дружбы, вдумываясь в каждое слово наставницы. В её голове прокручивались все те дни, что она провела бок о бок с любимыми подругами, и ей начинало казаться, что их общий путь просто не может не иметь смысла, а значит, и завершиться таким образом, чтобы все они теперь расстались и сгинули каждая по отдельности. Такая дружба не кончается столь бездарно, она не может бесславно погибнуть, по крайней мере, не исполнив своего предназначения. Подумав об этом, сиреневая пони решила поделиться своим выводом: – Действительно, наш с девочками путь как будто всё время шёл по одной колее. Словно всё это было предрешено с самого начала. Я ведь каждый раз, когда над Эквестрией нависала какая-нибудь опасность, в глубине души боялась, что этот раз может стать для нас последним. Но мы преодолевали любые трудности, и наш путь всё равно продолжался, несмотря ни на что.

– Ты же знаешь, что случайности не случайны, – улыбнулась державная пони, напомнив молодой принцессе урок, который она преподала ей в те давние годы, когда та была ещё жеребёнком. Её речи успокаивали Твай, отчего она потихоньку овладевала собой, не позволяя страху взять верх. Приготовившись слушать дальше, она прислонилась головушкой к её заботливому плечу и устремила взгляд в никуда. – Мы должны принять то, что нам предначертано, и надеяться на лучше, не беспокоясь ни о чём. Да, я понимаю, что грядёт буря, и нам будет очень тяжело. Возможно, в какой-то момент мы даже потеряем все наши надежды. Но я верю, что после каждой бури – даже самой страшной и разрушительной – всегда появляется солнце.

Сказанное Принцессой пролилось бальзамом на болящее сердце Твайлайт, окончательно растрогав её, так что из прекрасных фиолетовых глаз снова полились слёзы. Но вопреки страху и тоске по уехавшим подругам она измученно улыбнулась. Подняв голову, ученица посмотрела на наставницу искренним взглядом, выражающим благодарность за поддержку и мудрые наставления, и пролепетала, невзирая на ком в горле:

– О, спасибо, Принцесса!

– Селестия, просто Селестия, – поправила её Владычица Солнца, умилённо улыбнувшись. Слегка склонив голову, она тихо добавила: – У нас же беседа по душам, а не королевский приём.

Улыбка на влажном личике Спаркл стала шире, а из лёгких вырвался краткий смешок. Помотав головой, она продолжила изливать свою благодарность:

– Как всегда, ты наставляешь меня на правильный путь! Что бы я только без тебя делала?

– Что бы я делала без такой способной ученицы? – выразила правительница Эквестрии взаимный комплимент, весьма польстивший лавандовую поняшу.

Прижав ученицу к себе покрепче, Селестия решила немного помолчать, дабы выдержать паузу для раздумий. Она чувствовала, что Твайли нужно немного переварить только что услышанное, а заодно и успокоиться после рыдания. И действительно, воцарившаяся в тронном зале абсолютная тишина одаривала сиреневую кобылку умиротворением. Тихонько шмыгнув носиком, Спаркл призадумалась. Глубинные причины оставались загадкой и для неё самой, но почему-то после разговора с Принцессой её тревожность как будто копытом сняло. Вместо этого её сердце переполняла необъяснимая уверенность в том, что судьба близких ей пони никак не может оборваться ни с того, ни с сего, просто так – между прочим.

Отныне Твайлайт понимала, что должна верить в своих подруг, в то, что у них обязательно всё получится, как в неё саму неизменно верила Селестия. Возможно, именно нерушимая вера наставницы делала её с воплощениями Элементов Гармонии дружбу нерушимой и всепобеждающей? Она не знала ответа на этот вопрос, но не сомневалась, что должна оказать друзьям хотя бы такую поддержку. Если она будет беспрестанно волноваться за них, то её настрой, по меньшей мере, лишь поселит в их сердцах неуверенность. Беря в учёт то обстоятельство, что паника имеет свойство быть заразной, она твёрдо решила, что с этой секунды будет сильной – ради тех, кто ей дорог. Впрочем, безмолвные размышления Принцессы Дружбы прервались, как только она почувствовала нечто необычное, отчего её тело невольно вздрогнуло.

Первым же делом инстинктивно обратив внимание на свой круп, Твайлайт заметила, что её кьютимарка принялась мерцать. Едва установившееся в её сердце спокойствие сменилось крайней степенью удивления. Обменявшись непонимающим взглядом с Селестией, она заметила, что та тоже сбита с толку, как вдруг на поверхности кристального стола высветилась Карта Дружбы. Широко раскрытые фиолетовые глаза сразу же приковались к ближайшему краю и узрели кьютимарки Эпплджек и Флаттершай, зависшие над неким горным кольцом посреди джунглей к югу от страны драконов. Впрочем, почти сразу взор молодой принцессы скользнул дальше.

Выпустив ученицу из тёплых объятий и поднявшись во весь рост, Селестия обратила всё своё внимание на Гарцующую расселину. Неподалёку от неё в воздухе висели изображения кьютимарок Твайлайт и Рарити. Посмотрев на опешившую сиреневую поняшу, она спокойно заключила:

– Карта призывает тебя и Рарити в Виннисоту, если я, конечно, не ошибаюсь. Полагаю, речь идёт о той самой деревушке, что утратила свои цвета.

– Хоуп Холлоу? – вспомнила Спаркл, на что державная пони утвердительно кивнула. Вернувшись к обзору Карты, она тревожно констатировала: – А Эпплджек и Флаттершай призывают чуть ли не на край света. Неужели им придётся отправиться так далеко?

– Только им решать: откликаться на зов Карты или нет, – уже в который раз заявила Принцесса Солнца, окидывая поверхность стола сосредоточенным взглядом. – И тебе придётся делать выбор для самой себя. Отправишься ли ты в Хоуп Холлоу или сочтёшь нужным остаться в Понивилле?

Огласив свой вопрос, Селестия вновь посмотрела на Твайлайт. Та несколько замешкалась, но в конце концов решила для себя, что не может отсиживаться дома, пока её друзья выполняют единую миссию по защите мира от грозных орд пришельцев. Она не сомневалась, что Эпплджек непременно откликнется на призыв Карты, а вслед за ней Рарити и даже Флаттершай. Отступать было некуда, принцесса слышала зов долга и никак не могла проигнорировать его.

– Если я нужна в Хоуп Холлоу, значит, иного пути у меня нет. Я отправлюсь туда и сделаю всё, что необходимо, – уверенно ответила Твайли. Хотя в тот же миг её смутил другой факт, спонтанно пришедший ей на ум. Поникнув ушками, она напряжённо промолвила: – Но… разведчики ЛЕГИОН’а сказали, что в тех землях уже укоренились пришельцы. Мне и Рарити придётся выполнять свою миссию прямо у них под носом?

– Не волнуйся, вы будете не одни, – бесстрастно произнесла Владычица Дня после короткой паузы. Обдумав все обстоятельства, она вынесла то решение, которое крутилось у неё в голове со вчерашнего вечера: – Через десять дней будут готовы наши первые отряды, и новая армия отправится вместе с вами на север для борьбы с пришельцами. Её возглавит командующая Темпест Шедоу.

– Темпест? – задумчиво повторила Принцесса Дружбы, подумав, что эта вишнёвая единорожка, некогда служившая Королю Шторму, возможно, представляется единственной идеальной кандидаткой на то, чтобы взять вооружённые полки под своё копыто и повести их в бой. Ещё раз взглянув на то место, где кружились две кьютимарки, она с досадой задалась вопросом: – Значит, война начинается?

– Думаю, что это так, близится великая битва, в которой мы будем обязаны отстоять наш мир. И когда ты отправишься на эту миссию, я обещаю, что в моём сердце не будет и тени сомнения в том, что ты справишься с любыми трудностями, что бы ни случилось, – дала слово Селестия. Повернувшись к Твайлайт, она прикоснулась копытцем к её подбородку и, слегка приподняв ей головушку, желая заглянуть в фиолетовые глаза, с улыбкой произнесла: – И помни, что все мы разлучаемся лишь для того, чтобы когда-нибудь снова быть вместе, но уже в мире и гармонии, которые мы общими усилиями попытаемся восстановить…

---

Ближе к полуночи в Понивилль пришла сильная метель. Крупный снег, завихряемый порывами ветра, сыпал столь интенсивно, что сквозь него трудно было что-либо разглядеть, как в густом тумане. Мало кому из пони взбрело бы в голову выходить из дома в такую хмурую погоду без особой нужды. Но кое у кого всё-таки были причины противостать стихии…

По невысоким холмам, занимающим всю ту широкую местность, что отделяет Понивилль от Города Машин, брела пони. Пожалуй, никто, кроме неё самой, не знал, откуда она идёт и куда направляется. Её спину покрывал плотный тёплый плащ, а голову – капюшон, поэтому она могла не бояться, что снег полностью облепит ей всю шёрстку и гриву. Впрочем, основное предназначение её одеяния заключалось отнюдь не в этом, хотя она, конечно же, не хотела промёрзнуть и заболеть простудой или даже чем-нибудь более ужасным.

Пони мужественно преодолела ещё один небольшой холмик и остановилась, обратив взор на Ядро ЛЕГИОН’а, от внешних стен которого её отделяло порядка ста метров. Устало вздохнув, она собралась с силами и решилась сделать последний рывок до ворот, надеясь, что её впустят внутрь. Идти обратно по такой погоде, не получив желаемого, ей совсем не хотелось.

Возле ворот стояли два киборга, уже давно наблюдавшие приближение некой неизвестной пони. Они не знали, кто она такая, и что ей здесь нужно. Единственная информация о ней, которой они располагали, заключалась лишь в том, что уже больше недели она периодически появлялась в стороне от их базы и пристально следила за её территорией, не предпринимая более никаких действий. Сейчас же эта пони решилась сделать некий ход, и пока что машинам оставалось только догадываться, что у неё на уме.

Снежный ветер дул пони прямо в лицо, но невзирая на погодные препятствия, она уверенно шла к своей цели, пригнув голову, чтобы очередной порыв не сдул с неё капюшон. Наконец она проделала последние шаги, остановившись прямо перед одним из киборгов. Тяжело дыша, пони подняла свой взор вверх к крестообразному глазу стального бойца, светящемуся в темноте зловещим красным светом, который в свою очередь был обращён на неё. Они четверть минуты обменивались молчаливыми взглядами, после чего пони, в достаточной степени нормализовав дыхание, обратилась к нему:

– Могу ли я поговорить с ЛЕГИОН’ом?

Её голос прозвучал твёрдо и достаточно громко, иначе завывания метели заглушили бы его. Киборг же ничего не отвечал в течение нескольких секунд, словно был сбит с толку подобным желанием со стороны незнакомки.

– Что тебе нужно, маленькая пони? – спросил он наконец бесстрастным механическим голосом.

– У меня есть, что предложить вашему лидеру, – спокойно ответила пони.

Стальной солдат какое-то время зрительно изучал нежданную гостью, однако сеть так и не смогла идентифицировать её. С другой же стороны, её предложение казалось интригующим. Присмотревшись, киборг заметил, что у этой пони нет рога, а значит, она не единорожка и не владеет магией. Посчитав визит таинственной незнакомки вполне безопасным для Ядра, «Избранные Кейна» приняли решение впустить её к себе. В тот же миг главные ворота базы принялись опускаться вниз сквозь землю, давая гостье возможность войти на территорию.

– Проходи в наше Ядро и следуй до конца коридора, – сказал киборг, указав на здание краулера. – Мы ждём тебя.

– Большое вам спасибо, – искренне поблагодарила пони, мило улыбнувшись.

Не теряя времени, она проследовала за ворота под пристальные взоры киборгов-привратников. Она небыстро шагала по базе, осматривая верхушки Обелисков, затемнённые в ночной мгле, и необычные для её глаз здания. Где-то в стороне возле завода по очистке тибериума только что разгрузилась бригада харвестеров и теперь направилась к тем самым воротам, через которые только что прошла пони, чтобы вернуться к тибериумным полям, не так давно добравшимся до городка Додж Джанкшн. В разных частях базы неподвижно стояли киборги, будучи, скорее всего, на посту. Оглядываясь по сторонам, пони удивлялась необычному техногенному антуражу этого места.

Вскоре гостья преодолела расстояние от ворот до Ядра, а затем пересекла круглую площадку, примыкающую к краулеру, и оказалась подле главных дверей. Как только она приблизилась к ним, те моментально раскрылись перед ней. Стряхнув с плаща снег, она проследовала внутрь и тотчас же попала в приятные объятия столь долгожданного тепла. Когда же двери вновь закрылись за её спиной, холодные ветра совсем перестали давать о себе знать.

Измученно вздохнув, пони оглядела помещение, в котором она оказалась. Это было нечто вроде длинного цеха, уставленного вдоль стен самой разной аппаратурой, предназначение и устройство которой оставались для неё тайной. Всё здесь состояло из металла, и когда пони решилась пойти вперёд, как ей велел киборг, её копытца звонко поцокали по полу.

Пони шагала и шагала, метая взгляд с одной необычной штуковины на другую, в то же время собираясь с мыслями. Она понимала, что её ждёт очень важный разговор, и ей хотелось быть к нему готовой. В конце концов, она планировала его в течение двух последних недель, и сейчас ей никак нельзя было упустить ни одной детали, даже самой мелкой. В раздумьях и любопытном разглядывании интерьера краулера пони даже не заметила, как прошагала всю длину коридора. Сосредоточившись на поставленной задаче, она устремила взор к большому прозрачному экрану, виднеющемуся за двумя рядами мейнфреймов, и без каких-либо сомнений проследовала прямиком к нему.

На мониторе, чья поверхность казалась широким стеклом, подвешенным посреди небольшого зала, которым оканчивался коридор, то и дело всплывали некие символы, буквы и цифры. Не став утруждать свою голову раздумьями над тем, что эти формулы могут значить, пони тем не менее взирала на них заворожённым взглядом. Усевшись перед экраном, она почувствовала, что металлический пол очень тёплый, по крайней мере, в этой части помещения. После мороза, бушующего снаружи, эта теплота приходилась как нельзя кстати. Но пони перестала думать об ощущениях, окутывающих её тело, когда на мониторе появился лик, похожий на голубоватое призрачное облако с двумя зловещими глазами бирюзового цвета. Увидев его, она даже слегка испугалась, но всё же сумела удержать себя на месте. Как-никак, она нуждалась в этом разговоре.

– Ты тот, кого называют ЛЕГИОН’ом? – осведомилась наконец пони, перед этим нервно сглотнув.

Лик ЛЕГИОН’а слегка наклонился, как будто с интересом взглянув на столь необычную гостью. Похоже, ИИ никак не ожидал, что к нему в логово когда-нибудь заявится пони, и это обстоятельство явно заинтриговало его, раз уж он позволил ей войти сюда. Выдержав небольшую паузу, которая, судя по всему, заставила незнакомку напрячься, ЛЕГИОН решил поддержать диалог:

– Конечно, – ответил он вполне доброжелательным тоном, на что гостья отозвалась облегчённым вздохом. Суперкомпьютер же пожелал взять на себя некоторую инициативу в разговоре: – А как зовут тебя, маленькая пони?

Пока что ничего не ответив, пони наконец стянула с головы капюшон. Взору ЛЕГИОН’а представилась милая жеребячья мордашка, покрытая нежно-розовой шёрсткой. Большие коралловые глаза выражали дружелюбие и самый что ни на есть позитивный настрой, хотя ко всему прочему ИИ отчасти углядел в них настороженность. Грива, собранная белой лентой, сияла несколькими оттенками приятного голубого цвета и вилась кудряшками, что придавало этой пони неописуемое очарование. На её щёчках слегка проступали веснушки, а губы вытягивались в лёгкую непринуждённую улыбку.

За всё то время, что ЛЕГИОН провёл в Эквестрии, которое уже близилось к двум месяцам, ни одна из его тактических единиц ни разу не встречала эту маленькую кобылку. И он понятия не имел, что ей здесь нужно, особенно учитывая её совсем ещё юный возраст. Но ему казалось, что её появление в Ядре, равно как и пока что необъяснимое желание идти на контакт, можно использовать в своих нуждах…

– Я – Коузи Глоу, – представилась маленькая пони. Её доброжелательные глаза слегка прищурились, выражая жеребячий задор, а улыбка стала чуток шире. – Хочешь дружить?

Искусственный интеллект совсем не предполагал, что разговор начнётся с подобной ноты. Но разве мог он отказать в дружбе столь милому созданию, как эта очаровательная поняшка?

– Само собой…

P.S. «Небеса будут разодраны на части, а земля падёт» – Ло Гуаньчжун, "Троецарствие".