Tiberian Twilight Sparkle

Акт 3. Глава 8: Троянская кавалерия

8.1. Два в одном

– Алькатрас? – едва различимо промелькнул в голове тихий голос, как будто прервав долгий сон. – Это всё, чем тут можно помочь. Это всё, чем я могу помочь…

Не успели толком эти слова раствориться в абсолютной тишине небытия, как вдруг всё тело целиком пробрала волна некой мощной энергии, заставившей каждую мышцу бешено содрогаться. Всего за секунду эта жуткая судорога достигла наивысшей точки и тут же исчезла, но уже в следующее мгновение снова пронзила плоть. Она раз за разом била и била, подобно ударам молнии, заставляя сердце неистово колотиться, а лёгкие – жадно хватать воздух. Трудно было сказать, как долго длилась эта шоковая терапия, но в какой-то момент страдания прекратились, и тело обессиленно поникло.

В разуме начинало что-то проясняться, хотя ни одной целостной мысли в нём не мелькало, только лишь хаотичная каша из неявных ощущений и образов, за которые невозможно было уцепиться. Но в какой-то момент перед глазами чётко проступили контуры шести необычных символов: шестиконечная звезда, радужная молния, бьющая из облака, а также по трое гранённых бриллиантов, бабочек, яблок и разноцветных шариков. Они словно висели среди тьмы, а вокруг них кружил рой механических спрутов, постепенно пожирающий их формы. В это видение периодически вкраплялись очертания странной планеты, чья структура как бы полностью состояла из множества самореплицирующихся машин, которую насквозь пронизывал колоссальный энергетический луч.

– Ты сможешь завершить начатое! Ты должен! – с громовым эхом раздались слова, которые уже когда-то давно произносились, но сейчас они словно бы вырвались из преисподней. – Я отдал тебе костюм, отдал свою жизнь – обещай!

Несколько коротких мгновений, и всё потухло, казалось, даже сердце вдруг прекратило биться, лёгкие – часто дышать, а сознание утонуло в гуще того, чему не было осмысления. Объективная реальность будто вовсе перестала существовать, время остановилось, пока в мозг ни с того, ни с сего не хлынул ошеломительный поток информации, и без того, впрочем, хорошо знакомой: война с цефами в Нью-Йорке, который затем оказался под нанокуполом и оттого полностью покрылся джунглями, недавние события, Вышка скриннов, выживание в Эквестрии и спасение местных жителей. Наконец перед взором предстал образ бежевой поняши с голубыми гривой и хвостом, в больших глазах которой читалось искреннее сострадание.

– Поверь мне, я точно знаю, что ты настоящий, Алькатрас, – с чувством заверила она, после чего события, как если бы на ускоренной съёмке, понеслись далее вперёд: битва с Крикуном на одной из центральных улиц Бронклина, вслед за этим разруха, множество убитых, окровавленная светло-голубая кобылка, над бездыханным телом которой безудержно плачет маленькая поняшка, прорыв к Копью, а в конце концов попадание молнии, жгучая боль, помутнение… и пустота.

Из кромешного мрака вновь пробилось мерное сердцебиение, вслед за чем всплыла громада колоссальных космических кораблей с очень длинными щупальцами, намеревающихся превратить планету, над которой они зависли, в сплошной ледяной ком. В стороне от них он узрел самого же себя, облачённого в нанокостюм и предстающего перед гибелью целого мира. И от него не оставалось ничего, что способно это остановить. Его поглотили тьма и отчаяние…

– Если Алькатрас выйдет из строя… что останется?

Будто по щелчку пальцев, внутри него что-то вспыхнуло, заставив мгновенно вернуться к жизни. Он тотчас же вспомнил всё – побоище с пришельцами и киборгами во мраке ионной бури, по итогам которой его пленили последние, – в силу чего ему в голову ударил адреналин. Едва распахнув веки и увидев привычный интерфейс нановизора, он заметил перед собой за прозрачным стеклом нечто, казалось бы, гуманоидное, и без малейших промедлений машинально перешёл к активным действиям. Резким движением он вырвался из ниши, в которую был вставлен, и схватил своего гипотетического врага за горло, не разбираясь, кто это – стальной солдат, цеф или оперативник CELL.

Столь стремительный выпад рукой разбил вдребезги всё стекло и не оставил противнику шанса успеть и глазом моргнуть, не говоря уж о том, чтобы как-то избежать стального захвата. Не различая вокруг себя почти ничего и лишь чувствуя слепое стремление до конца бороться за свою жизнь, он вздёрнул жертву над полом и сделал несколько шагов вперёд, дабы выбраться за пределы будки, томившей его внутри себя. Взгляд носителя наноброни не отрывался от того, чью глотку сжимали его пальцы, но, будучи на боевом взводе, он видел в нём лишь нечто красное, враждебное, пробуждающее гнев и кровавый пыл.

– Основные системы в норме. Костюм готов к работе, – проговорил между тем голос наноброни, как уже индикатор энергии принялся наполняться делениями. Почувствовав себя ещё сильнее, он стиснул пальцы крепче, а в голове его мелькнул всё тот же смутно знакомый голос:

– Пророк? Я знал, что смогу на тебя рассчитывать!..

При виде того, как устрашающее мускулистое существо выбралось из будки, запросто держа Гарбла за горло, толпа драконов несколько потеснилась назад, но в то же время приготовилась дать ему отпор, если оно продолжит наступать. Но пока что суперсолдат замер на месте, не выпуская тем не менее красно-жёлтого дракона из пальцев, словно не вполне понимал, что он делает и где находится. Смолдер пробрал паралич ужаса и жар по всему телу, когда она смотрела, как её брат корчится от нехватки воздуха и тщетно старается вырваться. Ещё немного, и его просто-напросто задушат, поэтому оранжевая дракониха кое-как постаралась пересилить страх перед этим неведомым чужаком и заставила себя сделать шаг вперёд.

– Убери от него свои лапы, урод! – выкрикнула она, движимая в большей мере всплеском эмоций, чем смелостью.

Красный визор моментально метнулся к ней, отчего весь её порыв сошёл на нет. Ей стало не по себе, когда жуткие очертания шлема нанокостюма вмиг уставились на неё, будто этот незнакомец избрал её своей следующей жертвой. Гарбла же он не спешил отпускать. Но, на счастье юной драконихи, её требование почти сразу продублировала Эмбер, отделавшаяся наконец от овладевшего ею ошеломления. Внезапная выходка чужака тоже произвела на неё сильное и далеко не самое приятное впечатление.

– Как Владыка этих земель, я приказываю тебе отпустить его – сейчас же! – огласила Повелительница драконов – сдержаннее, но с ноткой угрозы в явно напряжённом голосе.

Оператор нанокостюма бросил взор на Владычицу, зависшую в паре метров над головами своих подданных. Скипетр, покоившийся в её правой лапе, указывал точно на него, тем самым подчёркивая требование своей хозяйки. Застывшим в нерешительности драконам начинало казаться, что необычное существо из будки не понимает их речи, однако приказ Эмбер всё же дал нужный эффект. Пальцы, облачённые в наноматерию, разжались, и Гарбл рухнул на пол, закашливаясь и судорожно пытаясь отдышаться. Позабыв о страхе, Смолдер кинулась к брату и изо всех сил поспешила оттащить его от замершего человека, принявшегося оглядывать собравшихся здесь драконов с той же нерешительностью, с которой на него пялились они сами.

– Драконы? – вопросил вдруг оператор нанокостюма с удивлением и, как показалось Эмбер, некой настороженностью. Окончательно убедившись, что он понимает речь и даже умеет ею пользоваться, Владычица сочла нужным осведомиться о самом главном:

– Кто ты, и зачем ваш народ вторгся в наши земли?

– Наш народ? – переспросил он, будто не понял, о чём идёт речь. В тот же момент его взгляд скользнул на Смолдер, убравшую брата чуть в сторону. Она участливо держала его голову в лапах, пока он приходил в себя, а её бирюзовые глаза, выражавшие нечто хищное, не отрывались от чужака.

Его контрвопрос несколько сбил Эмбер с толку. Но не успела она сказать что-либо ещё, как вдруг воздух вокруг вместе с металлическими стенами сбитого транспортника сотрясся оглушительно громким фонящим шумом. Драконы всполошились, взор носителя наноброни метнулся к дыре в потолке, зиявшей прямо над ним, а сама Владычица почувствовала, как её сердце сжалось в дичайшем напряжении. В считанные секунды безмолвия накал ситуации достиг наивысшей точки, когда от драконов, оставшихся снаружи, послышались нервные выкрики:

– Они возвращаются! Они снова здесь!

Тревожно сжавшись, Смолдер старалась даже не дышать и чувствовать всё вокруг себя чуть ли не каждой своей чешуёй, вместе с тем опасаясь, что её брат в случае чего не сможет толком ни драться, ни спасаться бегством. В тот же миг откуда-то из-за будки послышалось странное механическое урчание. Во тьме мельком блеснуло что-то голубоватое, и стоило только оранжевой драконихе это заметить, как уже из той части транспортника стремительно вылетели заострённые щупальца, нацелившись прямо на неё. У Смолдер тут же кровь в жилах застыла, она вскрикнула от ужаса и судорожнее вжалась в шею всё ещё неважно чувствовавшего себя Гарбла, но прежде чем разведчик цефов вонзил в неё свои конечности, его сбил носитель наноброни, очень вовремя навалившись на него всем телом.

Повалив механического кальмара на металлический пол, суперсолдат со всей силы врезал ему кулаком по массивной башке, судя по всему, оглушив его, а потом ухватился за щупальце и пару раз долбанул им об будку, словно кистенем. Опешившая Смолдер никак не могла прийти в себя, не сводя округлённых глаз с поединка между чужаком и кальмароподобным пришельцем, но спустя мгновение её заставил отвлечься топот сородичей, поспешивших выбраться отсюда. Вслед за этим на весь транспортник раздался повелительный возглас Владычицы:

– Всем наружу, быстро!

Последнее слово, вырвавшееся из уст Эмбер, заглушил грохот, раздавшийся за пределами транспортника, словно на Лежбище поочерёдно, следом друг за другом рухнуло с десяток тяжеленых булыжников. Спустя всего долю секунды зазвучал множественный металлический лязг, и Смолдер встряхнула головой, дабы сбросить с себя пелену ошеломления и присоединиться наконец ко всем остальным. Вместе с тем она почувствовала, как её брат уже сам пробует подняться, гонимый чувством потрясения.

– Давай, Смолдер! – сдавленно крикнул Гарбл своей сестре, тем самым поторопив её действовать. Та судорожно кивнула ему, и они вместе устремились вслед за сородичами, отход которых контролировала Эмбер, вися в воздухе. Помогая брату держаться на ногах, юная дракониха на ходу мельком обернулась назад и увидела, как чужак бьётся врукопашную с ещё двумя такими же тварями со щупальцами…

Разбив голову второму разведчику цефов, оператор нанокостюма вовремя успел ухватиться за щупальце третьего, которым тот намеревался атаковать его, и, взяв упор на жуткой морде, резким рывком вырвал смертоносную конечность. Летающий кальмар немного отпрянул назад, издав скрипучее урчание, однако прийти в себя после травмы не успел. Кулак суперсолдата со скоростью молнии обрушился на башку твари и послал её в нокаут. Судя по всему, эти механизмы успели взять воздушное судно ЛЕГИОН’а на абордаж, прежде чем оно было сбито, и человек даже в своём очумелом состоянии не исключал, что их здесь может быть довольно много.

– В контейнерах справа оружие! Давай, возьми себе что-нибудь, – ни с того, ни с сего посоветовал тот самый знакомый голос, стоило только оператору нанокостюма вглядеться во тьму в поисках очередной угрозы. Не понимая, откуда исходили эти слова, он всё же метнул взор вправо и заметил возле широкой пробоины в корпусе транспортника несколько массивных ящиков, верхняя крышка одного из которых была приоткрыта.

Он бросился к контейнерам, большая часть которых вывалилась наружу, где тёмное пространство озарял лишь свет факелов, попадавший также и внутрь транспортника. Тем не менее, когда его отделяло от оружия несколько шагов, окружающий сумрак рассеялся яркой голубой вспышкой, и почти сразу ему в спину ударила взрывная волна. От столь мощного толчка он повалился с ног, врезавшись лицом в контейнер, а как только не без труда развернулся, его впечатал затылком в рифлёную металлическую стенку второй удар. На него накатили такие ощущения, как если бы он только что взорвал у себя в руке динамитную шашку, в глазах всё поплыло, голову окутало помутнение, а в грудину впивалась тупая боль.

Далее голубым свечением озарились обломки третьего разведывательного робота цефов, предвещая самую скорую детонацию, и носитель наноброни машинально активировал режим максимальной брони, не желая, чтобы очередной взрыв выбил из него сознание или, чего хуже, убил. Наконец кальмароподобный механизм самоуничтожился, окончательно разбив одну из внешних стенок стазисной камеры. Постаравшись как можно скорее прийти в себя, суперсолдат вытянул руку вверх и, ухватившись за край контейнера, кое-как принял вертикальное положение.

Более пришельцев внутри транспортника не наблюдалось, по крайней мере, пока что, однако, прислушавшись, оператор нанокостюма уловил снаружи выстрелы цефских плазмомётов и выкрики драконов, в которые то и дело вкраплялся вой сталкеров. Затем воздух сотрясла ещё одна серия грохотов, ознаменовавшая высадку очередной партии десантных капсул. Толком не глядя, боец просунул руку в приоткрытый контейнер и извлёк оттуда первое попавшееся оружие, сходу нащупав его рукоять. В следующий миг его взор пал на FY71M – позднюю улучшенную модификацию корейской штурмовой винтовки, созданной на основе АК-74 и поступившей на вооружение КНА в 2018 году.

Исходя из веса оружия, нанокостюм без труда определил, что оно заряжено полным магазином на сорок зажигательных патронов. Но прежде чем боец решил, что ему делать дальше, где-то неподалёку грянул мощный взрыв, от которого корпус транспортника всколыхнулся, как от землетрясения, а по визору прошли мелкие помехи. Он знал, что это был залп цефа-бомбардира. Едва не повалившись на контейнер от неистовой встряски, пронзившей всё вокруг, оператор нанокостюма понял, что ему следует как можно быстрее покинуть разбитый летательный аппарат, пока тот не сложился внутрь себя.

Не став тратить время даже на то, чтобы позаботиться о боезапасе, солдат в наноброне рванул к стазисной камере и с разбегу допрыгнул до пробоины в потолке. Несмотря на то, что одну его руку занимал автомат, он надёжно ухватился за край дыры, проделанной, должно быть, одним из Берсеркеров, и с рывка взобрался на крышу воздушного транспортника, на ходу активировав маскировку, чтобы оценить обстановку с минимальным риском для себя. Он осторожно засел на занятой высоте, крепче перехватив оружие, и его глазам представилось Лежбище драконов, охватившееся хаосом побоища.

Среди тьмы сумерек, рассеиваемой не только светом факелов, но и яркими вспышками выстрелов, в стороне от сбитого транспортника развернулась довольно крупная стычка между цефами и киборгами. Причём если появление первых было слышно заранее, то последние словно из-под земли вылезли, и именно так оно и было. На другом конце круглого пространства, окружающего Скалу Власти, виднелось около десяти землеройных машин. Складывалось такое впечатление, что доселе они томились неподалёку под каменистой почвой и ждали подобного момента, когда придётся отбивать от врагов содержимое своего воздушного судна.

Заняв позиции за валунами, стальные бойцы и кальмары делили между собой довольно обширное пространство, а прямо за кормой сбитого транспортника последние уже вступили в стычку с драконами. Крупные группы сталкеров, незнамо откуда взявшихся в таком количестве, яростно набрасывались на чешуйчатых существ, столпившихся с краю образовавшегося поля боя, в стремлении разорвать их на куски. Те в свою очередь не робели, хотя и были изрядно потрясены происходящим, и встречали пришельцев огненным дыханием, а в конце концов вступали с ними в ближний бой, используя самый разный арсенал – от когтей и клыков до палиц и копий.

Тем не менее, тесаки сталкеров оставляли на чешуйчатой плоти ужасающие увечья, нередко целиком отрубая конечности или снимая головы с плеч, поэтому сокрушительный натиск инопланетных тварей постепенно заставлял драконов колебаться. Хотя отдельными из них овладел боевой раж, многие сопротивлялись атакам кальмаров с отчаянием обречённых, а некоторые – те, кому повезло оказаться не в первых рядах – уже обратились в бегство, спасая свои шкуры. Владычица же витала в воздухе над головами своих подданных, ошарашенно взирая на происходящее и чётко не представляя, что делать со всем этим кошмаром, разразившимся с поразительной внезапностью.

В то время как на драконов наседали в основном цефы ближнего боя, все те, кто были вооружены плазменным оружием, перестреливались с киборгами, которые явно стремились пробиться к транспортнику, постоянно делая мелкие перебежки от камня к камню и медленно, но уверенно развивая наступление. Силы обеих сторон были примерно равны, но прежде чем оператор нанокостюма прикинул план дальнейших действий, из небольшой щели у подножия Скалы Власти, ведущей куда-то под землю, высыпала цепочка из десятка с лишним пехотинцев-цефов. Вместе с тем, оглянувшись по сторонам, он заметил вокруг манёвры вражеской авиации, видневшейся неподалёку даже сквозь марево сыплющегося снега, а значит, бежать отсюда было некуда.

Скринно-цефы и «Избранные Кейна» сошлись в бою на этом месте так, будто уже давно прятались здесь среди скал и, наведя друг на друга стволы, были готовы в любой момент спустить курки. И стоило только появиться этому транспортнику, как уже грянул шквальный огонь, жертвами которого волей судьбы оказались драконы. Отряды сталкеров теснили хозяев этих земель, а шагавший вслед за ними бомбардир очищал пространство от тех, до кого не добирались острейшие тесаки. Крупные пучки плазмы оставляли на чешуе страшные ожоги, но, к удивлению носителя наноброни, не рвали их плоть в кровавые клочья, как, скажем, в случае с эквестрийскими пони. Неужели у драконов такие термостойкие шкуры?..

Оставаясь в сторонке на небольшом каменистом пригорке, Смолдер и Гарбл, судорожно прижавшись друг к дружке, округлёнными глазами взирали на ужасающую расправу над собственными сородичами. Ни брат, ни сестра не имели никакого желания столкнуться с кем-либо из пришельцев вблизи, но, в отличие от некоторых драконов, не решались пуститься наутёк, чувствуя, что лапы онемели от страха. Окончательно их добивал факт бездействия Эмбер, которую внезапная атака обоих лагерей чужаков явно сразила наповал. По крайней мере, оранжевая дракониха интуитивно не сомневалась, что если уж Владычица оказалась не готова к такому повороту событий, значит, никакой надежды отбиться от захватчиков просто нет.

Всё тело Смолдер дрожало, словно на трескучем морозе, при виде того, как тесаки цефов рубят бьющихся с ними драконов даже сквозь доспехи, а шквал пучков плазмы, извергаемый тяжёлым орудием бомбардира, сбивал тех, кто предпринимали попытки взмыть в воздух и убраться подальше от потасовки. Жизнь для всех драконов в один момент буквально перевернулась с ног на голову, реальность будто окончательно сошла с ума, из-за чего оранжевая дракониха никак не могла хотя бы даже собрать свои мысли в кучку, не говоря уж о чём-то большем, как бы мучительно ни пыталась.

Из мимолётной шоковой прострации Смолдер вывели выстрелы, внезапно нацелившиеся на скопление сталкеров. Короткие очереди били то в одного, то в другого кальмара, при соприкосновении пуль с целью появлялись небольшие огненные вспышки, и твари поразительно быстро валились с ног замертво, особенно если попадание приходилось в открытые части их экзоскелетов. Метнув взоры чуть в сторону, она и её брат заметили того самого чужака, вставшего на колено у края крыши транспортника и прицельно палившего по инопланетянам.

Избрав своей основной целью именно пришельцев, оператор нанокостюма с хладнокровием делал своё дело, в то же время помня, что каждый патрон у него на счету. Боец полагал, что если киборги транспортировали его в этом воздушном судне, стало быть, он нужен им живым, а потому рассматривал их как угрозу во вторую очередь. Сиюминутная же опасность исходила от цефов, и он старался отстреливать тех сталкеров, что набрасывались на драконов, будучи неизменно готовым, что некоторые из кальмаров, не ровен час, поспешат взобраться на его позицию. В то же время он замечал, как по визору идут мелкие помехи, и ему казалось, что Лежбище пробирает дрожь. Впрочем, чутьё не подвело его даже в воцарившемся здесь безумии…

– Зафиксирована сейсмическая активность. Амплитудный шаблон идентифицирован, – объявил вдруг голос нанокостюма. – Предсказано появление Копья скринно-цефов в радиусе ближайших трёхсот метров.

Трое сталкеров тем временем бросились к транспортнику, и если двое из них пали от точных попаданий в голову, не добежав до своей цели, то третий их собрат оказался удачливее. Пробравшись к разбитой корме, он намеревался заскочить наверх, а суперсолдат выпрямился во весь рост и сделал пару шагов назад, дабы встретить кальмара на достаточной дистанции и успеть всадить ему очередь в грудину. Но стоило только пришельцу запрыгнуть на край побитой крыши, как вдруг произошло то, о чём предупреждал костюм.

Дрожь земли достигла своего апогея, и из Скалы Власти с леденящим душу грохотом вырвалась вершина Копья, всколыхнув всё пространство вдвое сильнее. Скалистая почва, отделявшая подножие тронного места от камней, на которых во время собрания располагались драконы, в мгновение ока изрезалась широкими трещинами, отчего и без того содрогнувшийся летательный аппарат начал уходить куда-то под землю, кренясь носом. Оператор наноброни упал навзничь, прежде чем спустил курок, а цеф едва не долбанулся мордой об металлическую поверхность крыши, но вовремя успел выставить перед собой оба тесака и кое-как сумел удержаться на них, как на тростях.

Сотрясая и землю, и воздух, огромный шпиль вырастал ввысь на многие метры, а с его выступов в разные стороны сыпал золотой дождь из мелких ювелирных украшений и монет, доселе покоившихся в сокровищнице под Скалой Власти. Массивные механизмы, чётко выделявшиеся из его весьма неровных форм, вращались с глухим гудением, свидетельствуя об активной работе. Видя, как эта махина вытянулась на полсотни метров к покрытому сизыми облаками небу, Эмбер оторопела пуще прежнего. Кругом трескалась почва, разделяя толпу драконов на группки, а некоторых увлекая в бездну, цефы не прекращали напирать на тех, кто давали им отпор, и всё это сводило Владычицу с ума. Но помимо этого она всё яснее понимала, что ей нужно делать.

– Отходим к гнёздам, драконы! – воскликнула наконец она, вскинув жезл. – Отступить и приготовиться к обороне! Живее, живее!

Между тем нос транспортника просел в широкую трещину, образовавшуюся среди первых рядов камней, однако его борта застряли на поверхности, что привело лишь к частичному крену. Оператора нанокостюма же потащило вниз по довольно гладкой поверхности крыши, а цеф-сталкер, сумевший кое-как удержать равновесие, бросился следом за ним. Возможности за что-либо уцепиться не было, и боец в отчаянии вскинул винтовку и принялся стрелять в нагонявшего его кальмара, продолжая стремительно съезжать прямиком к пропасти.

Ни о какой точности стрельбы не могли идти и речи, но кальмар сокращал расстояние между собой и суперсолдатом, облегчая тому задачу. Наконец очередь из нескольких пуль заставила инопланетянина завалиться на спину и испустить дух, тем не менее, спасти себя от падения в бездну боец уже не мог. Он выпустил из рук FY71M, в магазине которой, впрочем, оставалось всего четыре патрона, и постарался сгруппироваться, как уже свалился за край крыши. Ловко крутанувшись в воздухе, он едва успел выставить руки, поскольку его ждала неожиданная встреча с несколькими контейнерами, застрявшими между выступами при падении под землю на глубине всего-то около пяти метров.

Тяжело свалившись прямо на груду станковых пулемётов, покоившихся на поверхностях контейнеров, носитель наноброни перевернулся на спину и буквально в последнюю секунду успел резким рывком откатиться чуть в сторону. Мгновение спустя на то место, куда он упал, грохнулась туша цефа. Ещё бы чуть-чуть, и два с половиной центнера обрушились бы прямо на него. Копьё перестало вытягиваться вверх, и тряска более-менее стихла, однако выстрелы не замолкали, и суперсолдат осознавал, что должен вернуться к бою. Оперевшись руками об металлическую поверхность, он понялся на ноги, после чего выдернул из-под собственноручно убитого кальмара один из HMG и поспешил выбраться из трещины на поверхность.

Усиленным прыжком выскочив наверх, оператор нанокостюма заметил, как возле Копья завис одинокий Берсеркер, появившись, должно быть, откуда-то с севера, пока Лежбище охватывало пламя бойни. Из ниши на дне летающей крепости уже сыпались десантные капсулы, а остриё шпиля вдруг озарилось красным свечением, и из него вырвался мощный разряд, ударивший точно в самореплицирующуюся машину. Пополнив запас энергии, космический корабль принялся выстреливать разрушительные атакующие лучи, чертя ими по каменистой земле длинные борозды в местах скопления киборгов. Правда, не он один получил подзарядку…

– Обнаружен внешний источник энергии. Перегрузка костюма, – произнёс голос наноброни, тотчас же озарившейся голубоватым светом. – Максимум защиты.

Замерев на короткий миг, боец взглянул на свои облачённые в наноматерию руки, вспыхнувшие причудливой аурой, стоило ему только выбраться из трещины в земле. Перегрузка энергетического потенциала воодушевила его, поэтому он на свой страх и риск перескочил обратно на крышу воздушного судна – точнее, на ту её часть, что ещё оставалась торчать над землёй – и со скоростью ветра устремился к противоположному краю, намереваясь вновь занять господствующую высоту и оттуда продолжить истребление цефов. Впрочем, каким образом отсюда выбираться, он понятия не имел, но знал, что эффект от подзарядки не продлится долго, и его здесь так или иначе в скором времени убьют.

Мечась в воздухе над подданными, Эмбер в дичайшем напряжении следила за их отходом в пока ещё безопасное место, и хотя некоторых уже было не спасти, она старалась сберечь как можно больше сил орды. Единственной разумной стратегией она видела отступление к гнёздам, где драконы держат яйца с детёнышами, и перегруппировку для последующего сопротивления захватчикам. Если уж враги застали их врасплох, рассуждала она, то им не остаётся ничего, кроме как с максимальной поспешностью вырваться из невыгодного положения. Над тем, что конкретно делать потом, она сочла уместным подумать позже.

Хотя об организованном стягивании недавно собранного Повелительницей чешуйчатого войска не могло идти и речи, поскольку под натиском цефов её подданные улепётывали по трескающейся земле, как охваченное паникой стадо овец, а некоторые и вовсе уже успели ретироваться, куда глаза глядят, забыв обо всём. Среди драконов никогда не считалось зазорным думать лишь о собственной шкуре, и сейчас Эмбер проклинала эту черту своего народа, особенно при виде того, как около двадцати наиболее храбрых молодцов, явившихся на собрание сразу вооружёнными, продолжают биться с цефами, то и дело вырывающимися из-под скалы. Более того, многие были ранены, и им некому было помочь.

– Защищайте раненых! – отдала Эмбер свой следующий приказ настолько громко, что каким-то чудом сумела перекричать грохот боя. – Уводите их с собо…

Голос Владычицы оборвался, когда ей в плечо впилась пара-тройка крупных пучков плазмы. Почувствовав острое жжение и сильный удар, она неловко кувырнулась в воздухе и начала стремительно падать вниз, но всё же кое-как сумела выровнять полёт всего в двух метрах над землёй. Помимо боли её до костей пробрал страх за собственную жизнь, какого она, пожалуй, ранее не ощущала. Метнув ошарашенный взгляд в ту сторону, откуда по ней вёлся огонь, она выискала среди сталкеров того самого бомбардира, чьё орудие пробило ей наплечник, из-под которого теперь стекали струйки крови из жжёной раны. Если бы он попал ей в голову, то она не отделалась бы так просто…

Впрочем, тяжёлый плазмомёт цефа-великана уже переключился на другую цель, которая отвлекла его своим огнём. Возвышаясь на сбитом воздушном судне, оператор нанокостюма стрелял по громадному врагу из станкового пулемёта без какого-либо вреда для себя. Шквал пучков плазмы расшибался об поверхность его сияющего костюма, как гнилые яблоки об гранитную статую, в то время как крупнокалиберные пули уверенно разбивали броню бомбардира, несмотря на её чрезвычайную прочность.

Владычица драконов крайне изумилась неуязвимостью этого чужака, совсем не похожего на его крестоглазых, как она полагала, соплеменников, которые держались из последних сил на другом краю Лежбища и вскоре были бы перебиты, если бы к ним только что не подошло подкрепление ещё на шести землеройках. Но следить за поединком между человеком и огромным цефом было некогда. Почти сразу внимание Эмбер приковалось к другому такому же бомбардиру, стоявшему чуть позади своего собрата. Его энергетическая пушка уже нацеливалась точно на неё.

– Берегитесь! – крикнула Владычица своим подданным, почувствовав, как внутри неё всё сжалось, когда бомбардир дал залп из своего громоздкого орудия.

Крупный сферический снаряд устремился к Эмбер, зловеще искря, и она изо всех сил взмахнула крыльями, стремясь взлететь повыше и убраться с линии выстрела. Драконы же принялись один за другим дублировать её возглас, тоже разбегаясь и разлетаясь в разные стороны. Сходу уловив позади себя встревоженные крики, охваченный ужасом Гарбл, уже вовсю драпавший отсюда с не менее перепуганной Смолдер, инстинктивно обернулся через плечо, вместе с тем не переставая махать крыльями, и узрел, как искрящаяся сфера летит по параболе им обоим вдогонку. Тотчас же ему в голову ударила кровь.

– Смолдер! – громко воззвал он к сестре, летевшей подле него в паре метров над землёй вместе с остальными драконами.

Рефлекторно Смолдер мигом перевела взгляд в сторону источника хриплого голоса, что окликнул её, и даже краем глаза заметила энергетический снаряд, настигавший их с бешеной скоростью. Но прежде чем она успела что-либо сообразить, Гарбл резко подался к ней вплотную и с силой столкнул её с того места, куда вот-вот должен был грохнуться большой искрящийся шар. Масса старшего брата, врезавшаяся ей в плечо, послала её на несколько метров влево, по итогам чего она жёстко приземлилась на каменистую почву и по инерции крутанулась пару раз кубарем.

Тут же попробовав вскочить, как перепуганная кошка, Смолдер различила в стороне от себя фигуру брата, поспешившего податься прочь, как уже сфера долбанулась совсем рядом с ним и ещё несколькими драконами, не успевшими вовремя заметить приближение смерти. Ударная волна снесла оранжевую дракониху, как ураган, а в уши ей впился оглушительный грохот взрыва, вызвав помутнение рассудка. Вокруг неё сгустилась тьма, какое-то время она даже не понимала, где находится, и что с ней происходит. Всё, что она ощущала – это тупая боль по всему телу и жуткий непреодолимый страх, мучительно терзавший её всё ещё судорожно бившееся сердце.

Смолдер не знала, как долго её сознание окутывала пелена тьмы, но спустя некоторое количество времени она попыталась проморгаться, и наконец её бирюзовые глаза, в которых слегка плыло, распознали силуэты драконов, носящихся из стороны в сторону. В её ушах невыносимо звенело, отчего собраться с мыслями было очень трудно. Чтобы хоть немного отделаться от ошалелого состояния, она встряхнула головой, после чего нашла в себе силы приподняться и снова осмотреться.

Сквозь туман дурного самочувствия юная дракониха сумела узнать фигуру Владычицы, витающей в воздухе неподалёку и судорожно отдающей всем ближайшим подданным распоряжения. Мельком взглянув направо, она узрела побоище, кипящее возле разбитого транспортника. Причём ныне в воздухе над ним кружило несколько летательных аппаратов обеих сторон, по которым палил тот чужак в сияющей голубоватой аурой броне. И как ему удаётся всё это время оставаться неранимым? Не зная ответа на этот вопрос, мелькнувший где-то на подсознательном уровне, она вновь посмотрела прямо и обратила внимание на то, как её сородичи спешат исполнить приказ Эмбер, бросаясь к раненым и оглушённым в намерении унести их отсюда. Одним из таких несчастных был красно-жёлтый дракон…

Разум Смолдер моментально отрезвился, когда она поняла, что её старший брат пострадал от взрыва того энергетического снаряда. Он обессиленно лежал недалеко от воронки в скалистой земле, от которой исходило немало трещин самых разных размеров. Два крепких соплеменника спешили взять его за плечи, дабы вместе с ним как можно скорее покинуть гибнущее под грохот сражения Лежбище. Вяло приоткрытые глаза Гарбла взирали на его младшую сестру. Он был жив, хотя и чувствовал себя явно плохо, его чешуя местами обгорела. В ту же долю секунды оранжевая дракониха осознала, что он, по сути, рисковал собой, чтобы оттолкнуть её подальше от взрыва. И из-за этого её душу наполнил целый каскад сильных эмоций.

– Гарбл! – окликнула Смолдер своего брата пронзительным визгом, стараясь кинуться к нему. Но стоило ей только сорваться с места, как уже лапы подвели её, и она упала ничком – то ли от помутнения, то ли от того, что по земле пошла новая мощная дрожь.

– Помогите ей, быстрее! – скомандовала Эмбер, указав двум пролетавшим мимо неё драконам на оглушённую Смолдер.

Двое подданных без лишних вопросов откликнулись на приказание своей Повелительницы, хотя им обоим совсем не хотелось, чтобы их здесь что-то задерживало, однако было уже поздно. Тряска пронзила Лежбище в полную силу, и трещины, исходившие от воронки, проделанной снарядом огромного цефа, в мгновение ока сделались шире. Едва приподнявшаяся на лапах Смолдер снова распласталась на земле, которая в ту же самую секунду громко хрустнула и обрушилась в бездну. Последним, что она видела, были округлённые от ужаса глаза её брата, после чего вокруг неё воцарилась тьма.

Не видя и не разумея совсем ничего, Смолдер стремительно падала куда-то вниз и верещала во всю глотку от наполнявших её неистовой паники и слепого страха. От падения в никуда ей захватывало дух, сжимало сердце чудовищнейшим напряжением, но оно не продлилось долго. Уже спустя пару мимолётных секунд её лапы ударились об какой-то склон, и она покатилась кувырком ещё ниже. Её глаза улавливали, что она оказалась в подземелье, сумрак в котором рассеивался тусклым светом пещерных кристаллов, но ничего конкретного разглядеть она не могла. Всё вокруг неё кружилось, будто на карусели.

Впрочем, скатывание по крутому склону тянулось не дольше падения. Очень скоро Смолдер вывалилась в некое углубление среди неровной поверхности выступа, куда следом за ней валились куски разрушившейся почвы, и ударилась головой об валун. Рефлекторно она тут же вскинулась, но её тело сразу обмякло, и она развалилась посреди не слишком просторной ямы, рискуя оказаться заживо погребённой в ней или вовсе быть раздавленной падающими сверху камнями. Любые чувства, включая панический трепет и страх за свою жизнь, покинули её…

Узрев обвал, увлёкший под землю несколько драконов и оставивший посреди Лежбища довольно широкую дыру, упиравшуюся в первые ряды камней, Эмбер ощущала, что уже и сама колеблется на грани. Происходящее в один миг обернулось в сущее безумие, кошмарную пляску смерти, и не падать духом ей позволял разве что тот факт, что она ещё могла уберечь жизни многих других подданных. К счастью, цефов связывали перестрелкой киборги, а проход между Скалой Власти и кормой транспортника всё ещё удерживали несколько драконов, окончательно впавших в неистовство и бившихся с бесконечно прибывавшими сталкерами, невзирая на то, что рядом с ними покоилось полтора десятка их павших соратников.

Боец в нанокостюме тем временем обменивался выстрелами с парой боевых воздушных кораблей цефов, оставаясь всё так же неуязвимым. В него то и дело попадали не только пучки плазмы, выстреливаемые летательными аппаратами, но и ЭМИ-снаряды киборгов, в силу чего Эмбер начинало казаться, что он не принадлежит ни одной из сторон вспыхнувшего вдруг конфликта и сражается сугубо за самого себя. Мельком оценив поле боя, Владычица посмотрела в другую сторону, и ей стало видно, что большая часть драконов уже бежит прочь впереди неё. Лишь некоторые – особенно, те, кто тащили на себе раненых сородичей – всё ещё держались неподалёку, а позади остались только несколько храбрецов, избравших славную погибель вместо отступления.

– Пошевеливайтесь! – нервно поторопила Повелительница всех, кто были рядом, заметив, как один из сталкеров заскочил на транспортник и вступил в бой с носителем наноброни. Она опасалась, что другие такие же кальмары в любой момент могут перепрыгнуть преграду и пуститься в преследование за ними. Вновь окинув ближайшее пространство взглядом, она обратила взор на Гарбла, обессиленно бьющегося в лапах двух других драконов в порыве броситься на помощь сестре. Считая, что все те, кто провалились под землю, – не жильцы, Эмбер подалась вперёд и потребовала: – Вы двое, уведите его отсюда, сейчас же!

Несмотря на ужаснейшее самочувствие, Гарбл изо всех сил рвался к дыре, образовавшейся посреди почвы, однако двое драконов всё же оторвали его от земли и, набрав небольшую высоту, потащили отсюда. Эмбер усматривала в его глазах некую пустоту и сокрушённость. Пожалуй, в глубине она была удивлена его реакцией, хотя и не раз подмечала, у него с сестрой развились весьма необычные для драконов отношения, в которых ей даже виделось зарождение чего-то вроде дружбы, наподобие той, что процветает среди пони. Впрочем, в их дуэте более чёрствым ей всегда казался скорее Гарбл, чем Смолдер, правда, немало их знакомых считали иначе.

Но тех, кого похоронил под собой обвал, уже нельзя было спасти, и Эмбер заставляла себя быть максимально прагматичной, а потому полетела следом за последними отступающими подданными, не считая тех, кто остались прикрывать их отход, и попутно торопила всех шевелить лапами и крыльями как можно интенсивнее. Разрозненная толпа драконов спасалась отсюда прочь без оглядки – одни пешком, а другие по воздуху, – направляясь к гнёздам, и внутри всех них царило смятение. И даже сама Владычица хотя и была настроена делать всё, чтобы защитить свои земли и народ от чужаков, но вместе с тем мучительно подозревала, что известная ей жизнь уже никогда не будет прежней…

Выбив цефа-сталкера с крыши транспортника, носитель наноброни снова остался один на своей позиции и продолжил палить по одному из круживших возле Берсеркера боевых кораблей цефов, целясь в расположенный снизу энергетический блок. Эти воздушные истребители, имеющие обтекаемую форму и две турбины по бокам, были очень прочны, а их плазменные орудия проделали в крыше транспортника несколько сквозных дыр. Суперсолдат встречал их удары, не неся урона, поскольку подзарядка, к его удивлению, всё ещё действовала, тем не менее, он в безумном напряжении опасался, что необъяснимая щедрость Копья в любой момент может сойти на нет. Учитывая, что он находился в самой гуще ожесточённой стычки, да ещё и под плотным огнём вражеской авиации, утрата костюмом неуязвимости означала бы для него моментальную смерть.

Бежать ему тоже было некуда, ведь позади – за дальними рядами камней – звено вертолётов класса «Москит», принадлежащих ЛЕГИОН’у, очищало наземное пространство, невидимое, впрочем, с его позиции. Это означало, что там тоже кипит битва, а возможно, что обе стороны в один момент стихийно решили поделить между собой все Земли драконов, хотя в роли основного яблока раздора боец в данном случае видел самого себя. В силу безвыходности сложившегося положения он обречённо отстреливался от боевых кораблей цефов, и в громоздком магазине его тяжёлого пулемёта – уже второго – оставалось меньше половины патронов.

Столь же отчаянное сопротивление оказывали его чешуйчатые друзья по несчастью, с коими у него в первую же минуту знакомства произошло нелепое недопонимание. Они старались насаживать бросавшихся на них сталкеров на копья и жарить их при помощи огненного дыхания, весьма быстро обугливавшего желеобразную плоть. Правда, им очень везло, что интенсивность атак этих тварей убавилась, и от скорой гибели их спасало лишь то, что пришельцы были в большей мере заняты разборкой с кибер-пехотой NOD. Стальные воины медленно, но верно продавливали ряды кальмаров, благодаря тому, что к ним регулярно приходили свежие силы. Периодически они били в суперсолдата из ЭМИ-орудий, однако энергия костюма от этого не убывала ни на процент.

В то же время Берсеркер продолжал сбрасывать на поле боя всё новые и новые десантные капсулы, и это побоище могло продолжаться вечно. Но в какой-то момент оператор нанокостюма заметил, как над ним зависли три Москита и нацелили свои пулемётные орудия на боевые корабли цефов. Те в свою очередь переключились на них, очевидно, поняв, что продолжать бить по суперсолдату бессмысленно, а вместе с тем пошли на более замысловатые манёвры, дабы снизить частоту попаданий в их ярко-красные батареи.

Пока Берсеркер парил на одном и том же месте, словно не страшась получить урон от перестрелки, и продолжал помимо десантирования боевых единиц выжигать ряды киборгов мощными атакующими лучами, его прикрытие и вертолёты NOD сошлись друг с другом в боевом танце. Они принялись кружить над Лежбищем, обмениваясь выстрелами, а суперсолдат не прекращал палить по тому истребителю пришельцев, чей энергетический блок уже искрился, свидетельствуя о критических повреждениях. Он зажимал гашетку до тех пор, пока магазин почти не опустел, посылая пули максимально точно в цель, насколько это было возможно, и тут-то из батареи летательного аппарата вырвалась вспышка красного пламени.

Боевой корабль цефов всколыхнулся, его накренило на бок, и он начал терять высоту, падая по дуге. Москиты моментально переключились на его собрата, но оператор нанокостюма не последовал их примеру. Тут-то до него дошло, что в отчаянном противостоянии обеим группам врагов он допустил крайне опасную ошибку. На визоре подсветилась траектория падения летательного аппарата, сбитого в том числе его пулями, исходя из чего становилось ясно, что он грохнется прямо на корму транспортника.

– Вероятность катаклизма: 87%, – предсказал вдруг нанокостюм, судя по всему, желая сказать, что падение этой груды инопланетного металлолома почти наверняка приведёт к обширному обвалу почвы.

Внутри бойца всё вмиг оборвалось. Гонимый адреналином, он выбросил близкий к истощению HMG и поспешил как можно скорее убраться с крыши транспортника, направившись в ту же сторону, куда умчались все драконы, в основной массе уже скрывшиеся за пределами Лежбища. Кратко метнув взор влево на бегу, он заметил, как над дальними камнями из-за края драконьего места собраний возвысились высокие громады Аннигиляторов. Взобравшись сюда, должно быть, по подобному же каменистому склону, биомеханические наступательные роботы скриннов, коих насчитывалось шестеро, заладили извергать из своих щупалец, вырастающих из макушек, энергетические лучи, посылая их в киборгов.

Успев заметить ещё только то, что в спины трёхногим биороботам кто-то стреляют из пространства, стелящегося за пределами места собраний, боец в наноброне целиком и полностью сосредоточился на своём бегстве. Он со всей возможной поспешностью достиг правого края воздушного судно и тотчас же спрыгнул с него на каменистую почву. Приземлившись, он перекатился через плечо, а когда сгруппировался для того, чтобы припустить дальше, прежде всего обернулся назад и понял, что для него всё кончено. Не прошло и пары секунд, как вдруг цефский боевой корабль свалился на корму транспортника всего в десяти метрах от суперсолдата, что привело к новому обвалу.

Уже в который раз всё Лежбище бешено всколыхнулось, и почва в одночасье ушла у носителя наноброни из-под ног, как и у тех трёх уцелевших драконов, что в последний момент растеряли боевой пыл и решили всё-таки броситься наутёк от пошедшего в пике летательного аппарата. Трещина, в которую чуть не провалился транспортник, расширилась и превратилась в расселину нехилых размеров, и в неё в один момент угодил не только весь сбитый металлолом вместе с оружием, но и суперсолдат, а также троица местных жителей и даже несколько цефов-сталкеров, легкомысленно погнавшихся за ними.

Воздух наполнялся запахом гари и немыслимыми раскатами рушащихся каменных пластов, в которые вкраплялись не менее оглушительные удары металла об металл, и оператора нанокостюма завлекала в себя тёмная бездна. Он падал куда-то вниз, его било то об камни, то об оружие и контейнеры, валившиеся под землю вместе с ним. Взор застилал сумрак, хотя иногда его рассеивало некое тусклое свечение неизвестной природы. Какая-либо определённость была для него утрачена, он терял ощущение реальности с каждым ударом об выступ или камень, и весь этот кошмар закончился, когда его тело долбанулось об неровную скалистую поверхность, после чего свалилось ещё глубже. Окончания своего долгого и в то же время скорого падения он так и не почувствовал, погрузившись в небытие…

---

Среди мрака и абсолютного забвения в какой-то миг проявилось уже не раз наблюдавшееся видение. Космические корабли скринно-цефов опустошили мир маленьких пони, превратили их родную планету в ледяную пустыню, но затем ракурс как бы мгновенно спустился на её поверхность, и постепенно в размытой панораме проступили изрядно повреждённые башни стольного Кантерлота. Крепостные стены и городские дома, выстроенные из белого камня, тоже выглядели так, будто столицу разорила орда безжалостных, разгромив всё и вся, а заодно перебив всех горожан. Вокруг ни единой живой души.

Мёртвый город был погребён под толстым слоем снега, высящаяся над ним величавая скала покрывалась сплошным льдом, и на всю эту безжизненную разруху и запустение взирали день и ночь, застывшие одновременно друг с другом. Тьма и отчаяние! Тень, затмившая солнце до самого юга.

– Проблеск будущего! – зловеще произнёс голос, отдавшийся призрачным эхом. Ещё мгновение, и все образы смешались в хаотичную мешанину, вслед за чем что-то заставило сердце снова отчаянно биться…

Возвращение к реальности походило на пробуждение после лихорадочного сна при температуре в сорок два градуса. Носителю наноброни казалось, что всё это время он был словно выключен, как безжизненная машина. Но теперь его сознание почему-то вернули обратно в тело – то ли системы костюма, то ли перст судьбы, – и он попробовал пошевелиться, сразу ощутив, что на нём вроде как лежит что-то очень тяжёлое. Кроме того, все его мышцы пронзала тупая боль, в силу чего ему начинало казаться, что падение в недра земли отбило у него все внутренности. Внезапно он услышал некий шорох и даже хотел, было, вяло приоткрыть глаза, как вдруг в его сознание впился тот же смутно знакомый голос:

– Ну же, Пророк! Очнись ты уже наконец!

Его глаза резко распахнулись в тот же миг, когда он понял, что слышал топот цефа, а скалистые стены наполнились жутким потусторонним воем. Мельком окинув пространство судорожным взглядом, он обнаружил, что его окружает нутро какой-то пологой каменистой впадины, и сверху по склону к нему мчится сталкер, звеня своими лезвиями. Сам же боец лежал придавленным плоским камнем неправильной формы, но помимо этого ему что-то давило на ноги. Чудовищная фигура пришельца с сияющими демоническим красным светом глазами виднелась всего в полутора десятках метров от него, причём это весьма малое расстояние стремительно сокращалось.

Гонимый всплеском подскочившего до предела напряжения, суперсолдат ухватился за булыжник и постарался сбросить его с себя в сторону. К его крайне неприятному удивлению, такая тяга далась ему нелегко, и тут-то он заметил, что дисплей его визора сбоит, как при воздействии блокиратора, исходя из чего становилось ясно, что костюм неисправен. Но всё же резким рывком он сдвинул с себя камень и увидел наконец, что колени ему придавил станковый пулемёт. Цеф был уже совсем близко, и его тесаки вскинулись в готовности изрубить свою жертву на куски.

Времени на то, чтобы подняться и встретить врага должным образом, уже не оставалось, и оператор нанокостюма решился на отчаянный шаг. Надёжно ухватившись за рукояти HMG, он с усилием подогнул ногу, так что колено приподняло длинный ствол и нацелило его в сторону во весь опор несущегося пришельца. Он со всей силы зажал гашетку, отчего стены впадины вмиг сотряс грохот. Правда, совершив всего несколько выстрелов, пулемёт свалился с колена бойца из-за отдачи, однако этого оказалось достаточно. Когда цефа отделяло от человека буквально несколько шагов, крупнокалиберные пули поочерёдно вонзились ему в грудину чуть пониже шеи и выбили из него жизнь.

Туша кальмара упала навзничь у ног суперсолдата и безжизненно поникла. В этот миг напряжение, вспыхнувшее внутри землянина чуть ли не до дрожи в руках, начало медленно спадать. Убедившись, что тварь с тесаками более не шевелится, он высвободил из пальцев рукояти пулемёта и обессиленно опустил голову обратно на каменистую поверхность. Его дыхание сделалось частым от выброса адреналина в кровь. И без того он чувствовал себя неважно.

– Обнаружена неисправность. Основные системы отключены. Начат процесс перезапуска, – оповестил вдруг голос костюма о том, что и без того было очевидно. Ещё недавно он оставался неуязвимым под действием энергии из Копья, а теперь функционировал некорректно, вполне вероятно, из-за какого-то повреждения, полученного при падении. Впрочем, и тогда, и сейчас ощущения бойца были такими, будто бы он недавно выжрал залпом целый бутыль текилы.

Кратко осмотревшись в лежачем положении, носитель наноброни понял, что находится в чём-то вроде узкой штольни, проделанной внутри подземной пещеры. Вокруг было довольно темно, и лишь впереди, откуда явился цеф, был виден не слишком яркий свет, источник которого находился где-то за пределами штольни. Наверху в довольно высоком потолке, равном примерно трём его ростам, зияла широкая дыра. Сквозь неё он наверняка сюда и провалился. Но разглядеть что-либо в ней было почти невозможно, так как её на две трети покрыл, судя по всему, оружейный контейнер.

Далее неровный каменистый потолок тянулся вперёд на всю протяжённость пологого углубления, составлявшую около полусотни метров. Понимая, что оставаться здесь не только бессмысленно, но и опасно, суперсолдат решил для начала встать и разведать ближайшее подземное пространство. Он отодвинул в сторону HMG и не спеша поднялся на ноги, после чего всё же подобрал оружие на тот случай, если враги объявятся снова. В следующую же секунду он получил подтверждение тому, что его мера предосторожности более чем оправдана. Откуда-то издалека раздался очередной вой сталкера, отдавшись эхом по всей пещере.

Оглянувшись назад, он увидел, что углубление довольно быстро венчается преградой в виде металлической решётки, за которой витала непроглядная мгла. Перед ней же покоилось несколько бочек с пулемётными патронами для штурмовиков, рухнувших сюда вместе с ним. Кроме того, здесь всюду наблюдалось множество булыжников самых разных размеров, появившихся в результате обвала.

Опасаясь, что неисправность брони может подвести в критический момент, суперсолдат всё же двинулся к виднеющемуся впереди выходу из этого углубления. Его шаги были не слишком широкими в силу того, что ему приходилось идти в горку. К тому же, он явно чувствовал, что ему стало труднее поднимать в руках такую тягу, как HMG. Хотя тот факт, что он в принципе мог его держать и даже нести, говорил о том, что костюм отнюдь не растерял всей своей мощи. Для простого солдата такая ноша была бы слишком тяжёлой, чтобы использовать её в качестве оружия.

Периодически до его ушей доносились звуки падающих камешков или же осыпающейся земли, свидетельствуя о том, что повреждённая горная порода продолжает потихоньку разрушаться. Постепенно он доковылял до конца штольни и поистине ошалел от того, что увидел. Перед ним предстало подножие целой горы сокровищ – золотых монет, драгоценных камней и искусно выделанных из них украшений. Эта масса несметных богатств вываливалась из бреши в чём-то вроде каменного котла, выраставшего на шесть метров в высоту, посреди которого тянулось вверх Копьё скринно-цефов.

Оторвав наконец заворожённый взгляд от золота и бриллиантов, оператор нанокостюма принялся озираться по сторонам. Из штольни он выбрался в огромный пещерный зал, площадь которого примерно равнялась месту собрания драконов и являло собой его подземное хранилище. Из стен здесь то тут, то там торчали выступы различных размеров, а также скопления кристаллов, излучавших неяркий свет. Ввысь это скалистое пространство тянулось на десятки метров, и теперь боец имел представления о том, с какой чудовищной высоты ему пришлось падать. Неудивительно, что нанокостюм получил повреждения…

Большую часть нижнего пространства занимало хранилище сокровищ в форме цилиндра, имевшее толстые каменные стены. Прямо над ним из потолка выступала окружность схожего диаметра, состоящая из гигантских сталактитов. Можно было подумать, что некогда посреди этого зала высилась полая скалистая колонна, соединявшая верх с низом, пока какой-нибудь дракон-исполин не разбил всю её серединную часть и не оборудовал у неё в основании склад для своих пожитков. Теперь же точно на том месте стоял шпиль пришельцев. Он вытягивался из самого центра сокровищницы и устремлялся к потолку, пронзая его между сталактитами и уходя вершиной наружу.

Прямо над носителем наноброни почти под самым потолком простирался особенно широкий выступ. С его края свисал воздушный транспортник, и дальнейшему падению этого громадного металлолома препятствовало лишь то, что кормой он упирался в кольцо сталактитов. Помимо множественных повреждений у него отсутствовала одна турбина, а две передние, едва видные из-за края выступа, всё ещё полыхали огнём. В стороне же от этой разбитой махины в обширной скалистой полке зияла огромная дыра, словно от неё кто-то откусил немалый кусок. Обернувшись назад, боец увидел то, что на самом деле стало причиной того пробоя.

От центра зала до его ближайшей стены, как, впрочем, и всех остальных, пролегал скалистый пол под небольшим наклоном, и на нём покоился разбитый вдребезги боевой корабль цефов. Очевидно, именно его масса продавила край обширного выступа, висящего наверху, правда, теперь в нём едва можно было различить первоначальные формы. Его броня был разбита на мелкие кусочки, усыпав всё пространство вокруг изрядно повреждённого каркаса, а турбины превратились в труху. Ко всему прочему, повсюду здесь были накиданы ящики с оружием, бочки с боезапасом для штурмовиков и россыпи станковых пулемётов, вроде того, который сжимали руки бойца.

Справа недалеко от носителя наноброни пролегала хорошо протоптанная дорожка, которая тянулась от борта сокровищницы – той его части, что была оснащена канатной лестницей, – а ближе к стене пещерного зала шла в резкий подъём и вела в некий тоннель – один из многих в этом месте, но, пожалуй, наиболее широкий. На неё то и дело падали мелкие камешки, осыпаясь с повреждённого выступа. Суперсолдат уже, было, намеревался направиться по ней к тому широкому тоннелю, дабы посмотреть, куда тот его выведет, но тревожно замер, когда по пещере пошла мелкая вибрация, сопровождаемая низким, леденящим душу гулом.

Неожиданно поверхность нанокостюма несколько раз мигнула голубоватой аурой, но затем мгновенно потухла. Боец почувствовал, как внутри него что-то ёкнуло, и тотчас же дисплей визора стал отображаться исправно. Шкала энергии принялась заполняться, и он наконец почувствовал себя в точности, как прежде, словно к нему вернулась не только сила, но и ясность ума. HMG в его руках сразу же перестал ощущаться чересчур тяжёлым.

– Основные системы в норме. Костюм готов к работе, – уведомила броня, что несказанно обрадовало её оператора. Но стоило ему только ощутить облегчение, как вдруг сверху донёсся очередной вой сталкеров, за которым последовали неразборчивые выкрики, принадлежащие явно не кальмару и не киборгу.

Обратив взор наверх, он ничего не увидел, но слышал, как там как будто происходит потасовка. В какой-то момент из-за края показалась фигура в полном доспехе, которая была моментально выбита с выступа ударом острого тесака. Чешуйчатое тело стремительно падало вниз, и не прошло и четверти минуты, как уже оно тяжело грохнулось возле дорожки. Вокруг снова сделалось тихо, и боец решил подойти к мертвецу, желая осмотреть его.

У этого несчастного дракона, судя по всему, были повреждены крылья, так как он даже не пытался удержаться в воздухе при падении. Хотя заметив на его глотке под самым подбородком глубокую рубленную рану, суперсолдат заключил, что в первую очередь всё дело в том, что он, скорее всего, был сброшен с выступа уже мёртвым. В пользу такого предположения также говорил тот факт, что он не издавал никаких звуков, пока летел вниз, и не махал лапами, с которыми тоже не всё было в порядке. Из его левого плеча торчал открытый перелом, полученный им явно при обрушении земли. Тем не менее, правая лапа этого бедолаги не прекращала намертво сжимать древко копья, чей наконечник был испачкан розово-фиолетовой слизью.

Очень скоро сквозь воцарившуюся тишину вновь прорезались завывания цефов, и в этот миг боец поймал себя на мысли, что более не слышит звуков перестрелки. Выходит, бойня на поверхности уже закончилась, причём, исходя из факта присутствия здесь пришельцев, совсем не в пользу киборгов. Либо их всех истребили, либо они поспешили отступить, посчитав, что спасти содержимое транспортника после обвала стало невозможно. Но рассуждать об этом было совершенно некогда.

Из-за выступа наверху вдруг выпрыгнуло несколько сталкеров. Впившись своими тесаками в сталактиты, они замедлили падение и начали безопасно для себя соскользать вниз, чтобы спрыгнуть с менее убийственной высоты. В то же время на каменный борт сокровищницы на том месте, где тянулась лестница, поочерёдно заскочило с десяток таких же цефов ближнего боя, а из пробоины, зиявшей рядом, по склону горы из драгоценностей выбежали двое пехотинцев с плазмомётами. Следом за ними явили себя ещё несколько сталкеров. Несложно было понять, для чего они показались бойцу на глаза.

Мысленно выругавшись на собственную же рассеянность, не позволившую додуматься обратить внимание на радар визора и отследить все вражеские перемещения, оператор нанокостюма крепче сжал рукоять и затворную ручку пулемёта. Будучи всё ещё слегка потрясённым после всего того, что произошло, он доселе соображал несколько туго, но теперь заставил себя вырваться из оков этого странного состояния и приступить к действию.

– Беги отсюда, Пророк! Спасайся, скорее!

Не став спорить со странным голосом, суперсолдат счёл бегство наилучшей тактикой и бросился по тропе прямиком к тоннелю в намерении скрыться от инопланетных преследователей. Позади заладили раздаваться выстрелы плазмомётов, поэтому он на ходу активировал режим максимальной брони. Ему в спину то и дело попадали отдельные пучки плазмы, хотя кальмары стреляли не прицельно. В любом случае, он не обращал внимания на их огонь, видя своей главной целью поскорее затеряться в пещерных ходах.

Ускорившись, боец вбежал по крутому склону, тянувшемуся к порогу входа в тоннель, и остановился. Цефы выбежали на тропу, а потому палили в него более метко, чем раньше, и он счёл необходимым устранить хотя бы их обоих. В противном же случае ему в затылок постоянно попадали бы пучки плазмы. Заняв высоту, он принялся стрелять по пехотинцам с плазмомётами, в то время как бежавшие перед ними сталкеры со скоростью ветра спешили сократить с ним дистанцию. Те же, кто спускались сверху, достигли нижних краёв сталактитового кольца и нырнули на дно пещерного зала. Крепкие экзоскелеты выдержали падение даже со столь значительной высоты, и все кальмары направились на устранение землянина.

Расстояние до целей было не таким уж большим, и быстро пристрелявшись, оператор нанокостюма прикончил сперва одного цефа с плазмомётом, а затем и другого. Более в него никто не палил, однако два вырвавшихся вперёд сталкера уже были почти у подножия крутого склона. Он перевёл ствол на новую цель и зажал гашетку, пулемёт исторг из себя всего-то пару патронов, как уже замолк – его магазин опустел. Неужто это было то самое оружие, которое служило суперсолдату в бою на поверхности и в ходе него почти полностью отстрелялось?..

Передний цеф пошатнулся от ранения, однако не перестал бежать, несомый набранным разгоном. Его собрат тем временем вырвался вперёд, и в тот же миг его свалила с ног тяжесть HMG, брошенного в него плашмя со всего маха. Сталкер грохнулся у самого порога уходящей вглубь пещеры, после чего через него перелетел другой кальмар, тоже распластавшись на земле. Остальные твари были уже на подходе, так что носитель наноброни не стал испытывать судьбу и ринулся во тьму горного тоннеля, активировав режим теплового видения.

Забег по не слишком широкой пещере казался нескончаемым и давящим своим однообразием. К тому же, масла в огонь напряжения подливал тот факт, что следом гналось порядка двух десятков цефов, зловеще звеня своими клинками и время от времени хищно завывая. Боец несся вперёд, не оборачиваясь и не представляя, куда его выведет этот путь. Множественный топот наполнял узкие стены, создавая неразборчивый шумовой фон, и лишь показатели на дисплее визора давали понять, что кальмары медленно, но верно настигают его.

Казалось, что пещера постепенно шла вверх под небольшим углом. Наконец впереди стала чётко различима скалистая стенка тупика, по которой вверх тянулась канатная лестница, наподобие той, что была у хранилища богатств. Постаравшись ускориться, боец с разбегу запрыгнул на более верхние ступени и крепко вцепился в них пальцами, чудом не оборвав их, вслед за чем принялся поспешно вскарабкиваться. Топот сталкеров между тем становился всё более громким и скребущим по нервам. Ступень шла за ступенью, он с максимальной скоростью переставлял ноги и хватался руками, пока перед ним не показался выступ, к которому крепились канаты.

Взобравшись наверх, боец мельком просмотрел туда, откуда вылез, и увидел, как сталкеры уже стараются подняться по скалистым стенам при помощи тесаков и цепких нижних конечностей. Ждать, пока они достигнут вершины, было глупо, и он, не теряя ни секунды, рванул дальше по тоннелю. Снова ему пришлось бежать в горку, причём на этот раз пещера была менее пологой, чем предыдущая, и отдельные её участки представляли собой действительно крутые склоны, на которые он скорее запрыгивал, чем вбегал. Сталкеры же старались не отставать от него, пусть даже им и приходилось нестись друг за другом цепочкой в силу узости горного прохода.

Не сбавляя темпа, носитель наноброни бежал не менее пяти минут, прежде чем увидел впереди некий свет. Хотя ощущение времени давно покинуло его. Преследование продолжалось без устали, и ему оставалось лишь надеяться, что на выходе из этого бесконечно длинного тоннеля у него появится больше возможностей для того, чтобы избежать столкновения с этими тварями. Его сердце работало, как мотор, колотясь в бешеном ритме, а ногам, покрытым наноматерией, удавалось преодолевать расстояние с ошеломительной быстротой, но даже это не позволяло ему оторваться от цефов.

Ближе к концу тоннеля боец уже мог различить, что впереди простирается другой пещерный зал. С каждым шагом он видел всё больше, и вскоре ему стало ясно, что горный проход выводит прямо к обрыву шириной метров в двенадцать, через который перекидывался хлипкий канатный мост. Сделав рывок, землянин за предельно короткий отрезок времени проделал остаток пути по тёмной пещере и выбежал на переправу. Цефы были уже близко, поэтому он не стал осторожничать насчёт крепости моста и бегом перебрался на другую сторону пропасти, дно которой растворялось в густой мгле.

Мост оказался достаточно крепким, однако носителя наноброни это радовало точно так же, как и удручало. Остановившись между двух свай, к которым были привязаны канаты, он успел обратить внимание лишь на то, что свет здесь, как и в сокровищнице, создают торчащие из скалистых стен крупные кристаллы, и тотчас же повернулся лицом к опасности. Всего несколько мгновений, и сталкеры один за другим начали появляться из пещерного прохода. Стоило только первому из них пересечь половину моста, как уже суперсолдат со всей силы врезал ногой по одной из свай.

Вбитое в каменистую почву бревно сходу раскололось у основания от столь мощного удара и свалилось за край обрыва, отчего мост перевернулся набок. Трое цефов сразу же провалились в бездну, хотя ещё двое успели зацепиться тесаками за переправу, сунув их между дощечками. Но в ту же секунду из-за остроты лезвий канат разрезался, что привело и к их падению. На всякий случай оператор нанокостюма выбил и вторую сваю, дабы довершить обвал моста. Впрочем, оставшиеся кальмары, поспевшие из тоннеля, прибегли к иному методу.

Пришелец, показавшийся из тьмы следующим, добежал до края обрыва и совершил стремительный прыжок, но не долетел до цели и врезался мордой в стену прямо под тем местом, где высился человек. Попытки вонзить лезвия в горную породу не увенчались успехом, так как почти сразу туша кальмара ударилась об заострённый выступ, кувырнулась и продолжила падение в бездну головой вниз. Очередной собрат этого неудачливого сталкера избрал более разумный способ. С разбегу заскочив на одну из свай, он попробовал перепрыгнуть обрыв с неё, чем обеспечил себе лишнюю высоту.

Всего один миг, и когтистые металлические опоры цефа впились в самый край противоположного выступа, но прежде чем он сумел поймать хоть какое-то равновесие, кулак суперсолдата нокаутировал его ударом в жуткую маску с горящими огненно-красным светом глазами. Очередной кальмар рухнул в неизвестность, а прочие сгрудились на пороге пещеры, из которой только что выбежали. Судя по всему, из-за узости будучи вынужденными тесниться друг за другом, они потеряли скорость и теперь уже не рисковали перепрыгнуть через обрыв. Если это было едва возможно с достаточным разбегом, то прыжок с места неминуемо привёл бы их на дно глубокого ущелья.

Оставаясь на противоположных краях обрыва, человек и цефы обменивались молчаливыми взглядами. Какое-то время зловещие огненно-красные огоньки сверлили бойца с некой, как ему показалось, иронией, пока стены пещер не пронзила ещё одна мощная вибрация, после чего кальмары с поразительной расторопностью скрылись в том же направлении, откуда и явились, словно неудавшаяся гонка за своей жертвой не очень-то разочаровала их. Носитель наноброни же, тяжело дыша, устало наклонился и упёр руки в колени. Не то чтобы он чувствовал себя физически вымотанным, тем не менее, моральное перенапряжение будто бы лишило его сил.

Довольно быстро суперсолдат перевёл дух, а затем повернулся в другую сторону. Перед его глазами раскинулось достаточно широкое пространство с очень высоким потолком, которое довольно скоро упиралось в стену. На ней висело несколько канатных лестниц, ведущих на какой-то более высокий выступ, впрочем, детальнее разглядеть, что там находится, он не успел, поскольку в его голове уже в который раз промелькнул всё тот же голос:

– Пророк, неужели это и вправду ты?

Замерев от удивления, оператор нанокостюма поначалу даже не знал, что и сказать. В задумчивости он огляделся по сторонам и заметил, что по краям пространства, расположенного на этой части ущелья, лежит немало плоских валунов, относительно удобных для того, чтобы на них сидеть. Он вполне догадывался, что этот голос звучал в его голове, но на всякий случай счёл нужным убедиться, что здесь никого нет. И раз уж опасность вроде как миновала – по меньшей мере, пока что, – боец решил всё прояснить.

– Кто говорит? – осведомился он, точно не зная, к чему обращается, а потому чувствуя себя немного глупо.

– Разве ты не узнаёшь меня, Пророк?

– Нет, – растерянно бросил носитель наноброни. Голос же в ответ наконец соизволил представиться:

– Карл Эрнст Раш, к вашим услугам.

От услышанного имени суперсолдат вмиг оторопел. И до этого все события, что разворачивались вокруг него, казались ему слетевшими с катушек, в силу чего он даже толком не понимал, где находится и что делает. Но теперь всё для него потеряло всякий смысл и целостность, вывернулось наизнанку, как будто это – какой-то бредовый сон. Сделав пару шагов по направлению к ближайшим скоплениям плоских камней, он постарался как-то собраться с мыслями.

– Раш? – изумлённо повторил он. – Дружок Харгрива? Тот самый Раш?

– Ты не Пророк. Хотя очень похож на него, – задумчиво констатировал голос, как бы после секунды раздумий продолжив: – А-а, кажется, я понял, кто ты! Мастер-сержант Джеймс Родригес, разведчик корпуса морской пехоты США, позывной «Алькатрас»! Он же ходячий мертвец, оружие против цефов, Пророк-младший! Я угадал?

– Да, – недолго думая ответил Алькатрас. Приложив руку ко лбу и глубоко вздохнув, он опять задался вопросом того, каким образом этот голос снова и снова звучит в его голове, но так как не понимал в сложившейся ситуации от слова совсем ничего, озвучил свои рассуждения вслух весьма неуверенно: – Н-но как ты… и где?..

– Понимаю, это прозвучит, как полная околесица, но я в твоей голове, – дало пояснение то нечто, что назвало себя Карлом Рашем, вполне поняв причину крайнего замешательства морпеха и без лишних слов.

– В моей голове? – ещё больше удивился боец. Пожалуй, такое объяснение сразило его наповал, он колебался на грани безумного состояния, близкого к помешательству. – Но каким образом? Откуда ты взялся? Что здесь вообще происходит?!

– Хм, даже не знаю, с чего и начать, – спокойно произнёс внутренний голос, совсем не разделяя замешательства носителя наноброни. Но чуток подумав, он начал свой рассказ с самого начала: – Когда-то давно я улучшил своё тело при помощи ДНК цефов, что существенно продлило мою жизнь, но в то же время посадило меня на их крючок. В какой-то момент я полностью стал их марионеткой, и в том числе из-за меня чуть не погиб весь наш вид. Но потом Пророк освободил меня из-под их влияния, хотя уже было поздно, а вскоре после этого я был убит существом, называемым Альфа-Цеф. Что же было дальше? Я как будто был ни жив, ни мёртв, моя сущность стала частью чего-то большего – несоизмеримо большего! Наверно, это всё равно что провести целую вечность в бездне, нирване или, как говорят, недифференцированном континууме. Сложно описать это состояние, оперируя нашими категориями. Я даже и не знаю, честно говоря, сколько прошло времени с тех пор. По мне, так оно до этого вообще не шло – по крайней мере, не линейно, – но много позже меня словно собрали заново из мельчайших частиц и исторгли из той бездны. Я смутно припоминаю, что видел собственные воспоминания, как если бы переживал их впервые, в то же время ощущая, что они почему-то мне очень знакомы. И в какой-то момент я снова почувствовал себя живым, но в чужом теле. Я всё видел и слышал, хотя и ничего не ощущал, не мог пошевелить пальцами или принимать решения. Надо мной стояли стальные чудовища с глазами в форме креста, а затем – тьма. Это было похоже на глубокую анестезию. И продолжалось всё это до тех пор, пока я не очнулся и не увидел перед собой толпу чешуйчатых существ. Но я уже знал, в чём дело. Ещё тогда, сразу по пробуждении, я почувствовал нечто знакомое, правда, поначалу принял тебя за Пророка. Мне многое объяснили логи костюма. Так что отныне я, можно сказать, существую внутри тебя. Или твоей наноброни, если быть точным.

– Ты внутри меня? – опешил морпех. – Постой, ты что, скопировался в мой костюм из Копья скринно-цефов?

– Совершенно верно, – подтвердил Раш, окончательно добив своего, условно говоря, носителя.

– Ну всё, здравствуй полная шизофрения, – ошалело проронил Алькатрас. – Прав был Мебиус, не стоило лезть в эти хреновы шпили, не подумав. Мало мне было кошмаров по ночам, так ещё и ты теперь будешь всё время на мозги капать!

– Если хочешь, я могу и молчать. В конце концов, это твоё сознание и твой костюм, – дипломатично молвил внутренний голос. – Но всё же, я думаю, что сейчас тебе, как никогда прежде, нужен чей-то совет.

– Насчёт чего? – настороженно осведомился морпех.

– Что ж, раз уж наши головоногие друзья убрались отсюда, то, полагаю, у нас есть время, чтобы поговорить, – сказал Карл, затем предложив: – Лучше присядь на одном из этих камней, успокойся, и давай-ка основательно всё обсудим, а?

Трудно было не согласиться с тем, что на данный момент обмозговать всю ситуацию, всё так же малопонятную, – это наилучшее решение. Ничего не сказав в ответ, Алькатрас медленно проследовал к ближайшему валуну и аккуратно присел на него. Как и советовал Раш, он попробовал охладить рассудок и прийти в себя. Тем не менее, его не прекращали терзать вопросы относительно природы его странного собеседника. Отныне он ощущал себя до жути необычно, как будто с этих пор за ним, его внутренним миром, всё время кто-то наблюдал. И от того, что этот самый «кто-то» является одним из основателей корпорации, разработавшей его нанокостюм, легче ему совсем не становилось.

– Значит, тебя уже давно как убили, верно? – уточнил носитель наноброни после недолгих осмыслений услышанного рассказа. – Но тогда как же ты можешь быть жив? Мой костюм выдернул тебя с того света, что ли?

– Я и не жив, строго говоря. Когда-то мой разум был длительное время подключён к Коллективному разуму цефов, и они, очевидно, сделали его слепок. То есть, я – всего лишь синтетическая копия самого себя. Хотя, кто знает? Возможно, то место, откуда меня вытащил твой костюм – это и есть загробный мир, и тогда я снова фактически жив? Сложно ответить на этот вопрос с какой-либо определённостью. На моём месте Рене Декарт, пожалуй, сказал бы свою знаменитую фразу: «Я мыслю, следовательно, существую». Либо я просто то нечто, что имитирует мышление. Если ты – всего лишь синтетическая копия, не имеющая чувств, то тебе, увы, не дано ощутить свою фальшивость. Ну а если ты сам не можешь ответить на этот вопрос, то кто тогда сделает это за тебя?

– Выходит, всё это время ты пробыл в Коллективном разуме, – задумчиво заключил суперсолдат, вспоминая, как сам переживал соединение с этой немыслимой сущностью, образующей общую сеть огромной орды скринно-цефов. Пожалуй, он и сам не смог бы описать те ощущения… по меньшей мере, не лучше, чем Раш, который погрузился туда глубже и, очевидно, на более длительный срок. С другой же стороны, всё это было не так уж важно, особенно при том, что неподалёку шныряли враги. Устало проведя руками по покрытому маской лицу, боец перешёл к насущному делу: – Так, что ты там предлагал обсудить?

– То, что нам обоим теперь делать. Или хотя бы даже тебе, – объявил Раш, дав морпеху достаточно времени на осмысление всех перемен. – Насколько я понимаю, твоё нахождение здесь имеет определённый смысл. У тебя есть какая-то цель, я прав? Особое предназначение?

– Что-то вроде того, – подтвердил морпех, чувствуя, что скрывать что-то от того, кто находится в его голове, бессмысленно. – Перед тем, как я вернулся, мне было видение. Кажется, я видел Пророка. Он сказал мне, что я должен защитить этот мир, иначе мы потеряем всё. Я постоянно вижу, как скринно-цефы уничтожают эту планету, но… должен как-то это предотвратить.

– Стало быть, Лоуренс обращался к тебе? – риторически уточнил Карл. – Да, похоже, он всё ещё где-то есть. Его разум ведь тоже соединялся с ними, и я не удивлюсь, если он тоже был скопирован. Хотя, по крайней мере, других целостных личностей внутри твоего костюма я не вижу. То есть, это, по всей видимости, было послание откуда-то извне.

– Хочешь сказать, что личность Пророка… или её слепок плавает где-то в Коллективном разуме и всё ещё старается что-то сделать со всем этим дерьмом, постоянно толкая меня в бой? – озадачился оператор наноброни. Всё то, что он узнал за последние несколько минут, всё больше и больше казалось ему бредом сумасшедшего.

– Кто его знает? Это ж Пророк, – иронично подметил внутренний голос, как ни странно, выразившись точь-в-точь, как Мебиус незадолго до масштабного нападения пришельцев на Пони-Айленд. – Но, боюсь, нам не остаётся ничего другого, кроме как поверить ему, где бы он сейчас ни был. И он говорил, что очень важно защитить этот необычный мир, да?

– Ага, – бросил Алькатрас. – Правда, я понятия не имею, что мне для этого делать. Поверь, Карл, всё гораздо хреновее, чем ты можешь себе вообразить. Мы имеем дело с гигантской ордой инопланетных машин, которые жрут космос, и если их ничто не остановит, то они уничтожат Вселенную и всю жизнь в ней. Эти уроды уже угробили Землю, большая часть человечества истреблена, и остатки нас теперь из последних сил сопротивляются им здесь – в Эквестрии. И этому мирку уже тоже досталось по полной программе. Но самое поганое, что им пока ничто не мешает довести своё дело до конца. Вот я и не представляю, что со всем этим делать, а Пророк в подробности, как и всегда, не вдавался.

– Что может сделать один-единственный солдат против огромной, всё время бесконтрольно разрастающейся армии? – рассуждал Карл. – Может быть, тебя сюда послали, чтобы ты уберёг то, что сумеет положить этому конец?

– Что, например?

– В этом мире, насколько я уже успел понять, много чего могло бы пойти на такую роль, – молвил Раш. – Скажем, ты что-нибудь слышал об Элементах Гармонии и их воплощениях?

– Вроде, нет, – буркнул морпех, призадумавшись, как уже его посетила кое-какая мысль иного характера: – Секунду, откуда ты всё это знаешь? Ты же, кажется, всё это время болтался где-то в небытие, разве нет?

– Я же говорю, из логов костюма. Теперь я вижу, что с тобой происходило в этом мире, но, похоже, твоё облачение знает больше, чем ты сам, – заявил внутренний голос. Алькатрасу от этого стало вдвое не по себе:

– Ты роешься в моей памяти?

– Ну, кое-что я вижу. Впрочем, почему тебя это удивляет? Я создал костюм, мой дорогой, и естественно, мне известно, как извлечь из него определённую информацию.

– Тогда скажи, что мне делать, – потребовал морпех, совсем не довольный тем, что в его сознании завёлся, по сути, паразит. Тем не менее, если уж эта сущность, чем бы они ни являлась, уже проникла в него, то он считал самым разумным извлечь из этого обстоятельства практическую пользу, а потому перешёл к делу: – В костюме происходят какие-то странные процессы, судя по всему, связанные со здешней атмосферной энергией. Возможно, это ключ к пониманию того, как остановить вторжение. Но Мебиус говорил, что для этого необходимо просканировать глубинные слои костюма, чтобы понять, в каком направлении двигаться. Ты можешь это сделать?

– Увы, нет, – ответил Карл, что не понравилось суперсолдату ещё больше. – Исходя из моего уровня доступа, я наверняка был помещён на внешние слои, поэтому для меня открыты только логи, а по ним очень трудно понять, что конкретно происходит с костюмом. Это будет скорее гаданием на кофейной гуще, чем каким-то умозаключением, сделанным на основе сухих фактов, не говоря уж о практической пользе от столь размытых рассуждений.

– Ну и ну, внезапный тупик, – с сарказмом произнёс Алькатрас. Уперев взор в каменистый пол, он снова погрузился в мыслительный процесс, в чём Раш, как ни странно, не мешал ему. Раздумывая над обстоятельствами своей миссии в Эквестрии, он почти сразу вспомнил о Мэйнхэттене, обо всех тех пони, которых ему довелось спасти, и особенно о Коко Поммель. В его уме мелькнула мысль о том, что он оставил её одну в объятом войной городе. Теперь её некому было защитить от любых опасностей, которыми просто-таки наполнялось Большое Яблоко, из-за чего всё его естество пробрала волна напряжения и тревоги. Досадливо помотав головой, он наконец изрёк: – Надо поскорее вернуться обратно в Мэйнхэттен. Хотя… знать бы хоть, где мы сейчас, и как далеко отсюда Эквестрия? Ты, случайно, не разбираешься в местной географии?

– Твой костюм разбирается, – дал ответ Раш. Прежде чем суперсолдат успел осведомиться, что его собеседник хотел этим сказать, на визоре высветилась обширная схематическая карта, изображавшая акваторию Селестиева моря и прилегающие к ней территории суши. Среди земли, располагавшейся на юго-восточном краю видимой части планеты, которая покрывалась вулканами и горными цепями, высветилась отметка.

– Определение текущего местоположения: Земли драконов, южная часть Лежбища, 9,7° северной широты, 125,3° восточной долготы, – определил нанокостюм, затем поставив метку на противоположном конце карты. – Определение местоположения заданного объекта: Мэйнхэттен, северо-восточная часть Эквестрии, 40,1° северной широты, 114,6° восточной долготы. Расчётное расстояние между заданными объектами: 1317 километров.

От расчётов, произведённых нанобронёй, у Алькатраса чуть ли не глаза на лоб полезли. В один миг он осознал, что у него практически нет никаких шансов вернуться обратно, по крайней мере, на подручных средствах. Ни переплыть море, ни добраться до Эквестрии пешком не представлялось разумной идеей. Не считая того, что такой поход занял бы месяцы, его ещё задолго до финиша могли прервать враги. Его охватило чувство полнейшей растерянности.

– Что ж, теперь я далёк от своей цели, как никогда, – бесстрастно вздохнул оператор нанокостюма, ещё больше не представляя, что ему делать.

– На это стоит взглянуть с другой стороны, – вновь заговорил внутренний голос. – Делай то, что можешь здесь и сейчас.

– Что именно?

– Как ты уже успел заметить, пришельцев полным-полно и в этих землях, а значит, тебе есть, с чем работать, – излагал Карл. – Мебиус – светлая голова, он предложил интересную мысль насчёт взаимодействия с Копьями, хотя и не очень-то уверенно её отстаивал. В любом случае, ты знаешь, что те самые процессы, которые происходят на глубинных слоях костюма, как-то связаны с этой причудливой энергией… они называют её магией, верно? Полагаю, с таким раскладом можно действовать и в слепую – что-нибудь так или иначе получится.

– Вообще-то, все мои проникновения к Копьям пока что ничем хорошим не заканчивались, – возразил морпех, с безразличием оглядывая скалистый потолок, простирающийся наверху, из которого торчали крупные кристаллы, излучающие свет.

– Вот именно, что «пока», – парировал Раш, а в доказательство своих слов привёл отвлечённый пример: – В старину в Индии было распространено отравление раджей при помощи мышьяка. Знаешь, что они делали, чтобы защитить от этой напасти своих наследников? С самого детства давали им этот яд в небольших, не смертельных дозах. Постепенно, шаг за шагом они добивались того, что их организмы вырабатывали стойкость к мышьяку и в конце концов становились к нему совсем невосприимчивыми.

– На что ты намекаешь? – напрямую спросил Алькатрас.

– На то, что каждый большой путь преодолевается малыми шагами, – столь же метафорично пояснил внутренний голос. – Костюму нужно время, чтобы произвести в себе необходимые изменения. Всё, что от тебя требуется, это – помочь ему.

Слова Раша заставили носителя наноброни пересмотреть своё нынешнее положение. Он спонтанно вспомнил, как Мебиус на пару с EVA строил различные гипотезы относительно того, какие возможности в его костюме способна открыть ассимиляция магии. Зная, что скринны несли его в этот мир явно с целью противодействия стремительной экспансии собственного детища, он не сомневался, что открытие полного потенциала наноброни может стать решающей для судьбы всего этого мира и, как следствие, целой Вселенной. Если, конечно, те процессы в глубинных слоях действительно связаны с магией, в чём он был практически уверен. С другой же стороны, всё было не так просто…

– У меня даже оружия нет, – с некой самоиронией хмыкнул морпех. Тем не менее, он не считал этот факт поводом опускать руки и уже в мыслях подыскивал подходящие варианты, однако в тот же миг последовало возражение от Раша:

– Так уж и нет? Ты бы лучше по карманам посмотрел, а?

Озадачившись полученным советом, Алькатрас всё же машинально опустил взгляд на пояс и увидел то, что несколько сбило его с толку. Как ни странно, при нём оставался лук и полный набор колчанов со стрелами. Хотя любое другое вооружение – от бронебойной снайперской винтовки до пистолета – у него изъяли. Помимо этого, на поясе оставались карманы для взрывчатки и гранат, хотя в них было явно пусто.

– Они оставили мне лук? – удивился суперсолдат. – Не пойму, с чего вдруг такая невиданная щедрость?..

– Одно из двух: либо они торопились и просто не стали тратить время на то, чтобы изъять его у тебя, либо им кажется, что лучше тебе быть свободным и смертельно опасным, чем мёртвым. Ты этим машинам явно зачем-то очень нужен, – выдвинул Карл предположение, посещавшее бойца и ранее. Хотя в его разуме не оставалось места для иных мыслей, кроме соображения плана дальнейших действий. Толком не зная, с какой стороны взяться за это дело, он развёл руками и осведомился:

– Ну, и… с чего же мне начать?

– Встань да посмотри, – предложил внутренний голос, как уже на визоре появилась навигационная отметка, указывавшая куда-то вправо на более высокий выступ.

Устремив взор кверху, Алькатрас поднялся с камня. Из-за выступа виднелся край широкого отверстия в горной породе, за которым, как показалось бойцу, маячило тёмное сумеречное небо. Он направился к лестницам с тем, чтобы взобраться по ним на высоту и выбраться на свежий воздух. Он не знал, что там увидит или встретит. Оставалось для него загадкой и то, зачем именно Раш предложил ему выглянуть туда. Впрочем, сущность его нового спутника и так, и эдак внушала ему множество вопросов, а также опасений.

Откуда он столько всего знает и насколько широкий доступ имеет к системам костюма, а заодно и к воспоминаниям морпеха? Каким образом он вселился в него по итогам взаимодействия с энергопотоками Копья, и не было ли это чьим-то умыслом? На ум Алькатрасу пришла настораживающая гипотеза, что этот самый Раш может оказаться псевдоличностью, созданной на основе некогда живого человека и призванной вести его по некому ложному пути. Иначе говоря, боец опасался, что имеет дело с подсадной уткой, которая вполне могла быть загружена в костюм как Коллективным разумом скринно-цефов, так и «Избранными Кейна». В таком случае выдвинутый внутренним голосом план приобретал самые непредсказуемые перспективы.

Тем не менее, иных идей у носителя наноброни не имелось, и пока что ему виделась дальнейшая работа со шпилями пришельцев достаточно логичной. Несмотря на недавнюю неудачу в Мэйнхэттене, он всё же посчитал этот риск вполне оправданным. Но вместе с тем он раздумывал над историей Раша, которую тот только что поведал. По рассказам Мебиуса суперсолдату было известно, что инцидент с Альфа-Цефом происходил в 2047 году, и в связи с этим его посетили некоторые замечания.

– Ты говорил, что тебя прихлопнул Альфа-Цеф, так? – уточняюще вопросил морпех, ухватившись за одну из канатных лестниц и начав вскарабкиваться. – То есть, ты дожил до сорок седьмого года… странно, судя по тому, в каком ключе тебя упоминал Харгрив, мне думалось, что ты был давно мёртв ещё в двадцать третьем.

– Не удивлюсь ни единому его слову обо мне, – отозвался Раш. – В какой-то момент между мной и Джейкобом произошёл большой разлад, в результате чего мы с ним практически перестали сообщаться. Он фактически остался в кресле директора нашей корпорации, а мне пришлось взяться за несколько иные рычаги власти.

– Интересно, что же такого между вами могло произойти? – сдержанно усмехнулся оператор нанокостюма, поднявшись на выступ. Хотя впереди его могла поджидать любая опасность, он не стал снимать с пояса лук и сразу направился к выходу из пещеры, будучи тем не менее всё время готовым к действию.

– Какое это уже имеет значение? – отмахнулся Карл, затем вернув разговор в прежнее русло: – Тебе бы стоило всецело сосредоточиться на своей задаче, чтобы выполнить её, как у вас говорят, быстро и чётко. Ну а я постараюсь помогать тебе всем, чем только смогу.

– Какой тебе вообще резон мне помогать? – задался Алькатрас вопросом, интриговавшим его больше всего, на что внутренний голос дал предельно лаконичный ответ:

– Скажем так, у меня свои счёты с цефами.

– Ну да, как и у всех остальных…

Оставшийся путь до выхода наружу прошёл в молчании. Пространство на верхнем выступе во многом повторяло то, что располагалось внизу – и по своим размерам, и в плане общей расстановки. Разница заключалась лишь в том, что вместо канатных лестниц дальняя стена имела крупную сквозную дыру, представлявшую собой своеобразный дверной проём. По бокам от неё висели два светящихся камня, подобно факелам, озаряя ближайшее пространство. Порогом же для этого прохода служил короткий, но резкий подъём, вроде земляной насыпи, и спустя четверть минуты Алькатрас широкими шагами взошёл на неё и наконец выбрался из пещеры.

Оператор нанокостюма оказался на довольно просторной скальной полке, над которой нависал массивный выступ, и его взгляду представился вид на чрезвычайно обширные территории, уходящие на многие мили вдаль. Кратко осмотревшись по сторонам, он не обнаружил никого и ничего, кроме весьма примитивной смотровой башни небольших размеров, выстроенной из камня, что стояла с краю по его левую руку. Убедившись, что здесь нет никаких угроз, он всецело сосредоточился на дальней панораме.

Этот наблюдательный пункт располагался у самой вершины одной из скал, тянувшихся по южной границе Лежбища драконов, у подножия которых пролегала пустынная каменистая территория. Она вмещала в себя большое количество камней самых разных форм и размеров, видневшихся то тут, то там, хотя кое-где наблюдались одинокие деревья, казавшиеся иссохшими, а также встречалось немало самоцветов. Через пару километров эта местность упиралась в густой лес, у опушки которого раскидывались древние руины не слишком большого каменного городка, покинутого, должно быть, много веков назад и ещё раньше выстроенного, причём явно не теми драконами.

Громада дикой пущи – густой и необъятной – уходила вдаль по всем трём видимым направлениям до самого горизонта. На западе прямо под массивом тёмных облаков едва замечалась тонкая красноватая полоска, и возможно, что лишь самые последние лучи зашедшего солнца хоть как-то позволяли рассмотреть особенности здешнего ландшафта. Отдельные детали терялись во мраке, и чем больше было расстояние, тем меньше становилось видно.

Впрочем, прежде всего внимание Алькатраса привлекли перемещения неких воздушных объектов, видневшиеся у границы гигантского лесного массива. С такого расстояния он различал только маленькие голубоватые огоньки, но, увеличив масштаб при помощи визора, сумел распознать в них Берсеркеров. Несколько летающих крепостей двигались куда-то в глубины континента драконов, причём, насколько суперсолдату подсказывало его зрение, их сопровождали дополнительные воздушные корабли для прикрытия.

– Вот так глушь, – выразил наконец морпех своё впечатление об увиденных бескрайних просторах. – Похоже, меня занесло на самый край этого мира.

– Смотри, кажется, они летят на юго-восток, – заключил Раш, заговорив сразу о главном. – Логично предположить, что где-то там расположено их местное гнездо. Ждать, пока они всё здесь застроят Копьями, не имеет смысла, ну а там их должно быть много, если им и вправду так необходима добыча атмосферной энергии этой планеты. Я бы на твоём месте отправился следом за ними.

– Считаешь, это хороший план? – без особого энтузиазма поинтересовался Алькатрас, на что получил довольно разумный ответ:

– Явно не хуже, чем шагать обратно до Мэйнхэттена.

– Ладно, – согласился носитель наноброни после нескольких секунд кратких раздумий. Не сводя глаз с мелькающих вдалеке пришельцев, он ни с того, ни с сего вспомнил, что именно Раш предложил ему выбраться сюда, дабы вроде как увидеть свою новую цель, что вновь озадачило его: – Погоди-ка, ты… как ты узнал, что их будет отсюда видно?

– Очень просто, – спокойно ответил Карл. – Твой костюм теперь способен их чувствовать. И ты знаешь об этом, просто пока ещё не разобрался.

Да, это была чистая правда, Алькатрас действительно уже знал, каково это – ощущать близкое присутствие пришельцев и их Коллективного разума, но раньше он и не пробовал искать этому осмысления. Пожалуй, эти чувства преследовали его и сейчас, просто со временем притупились по неведомым причинам. Или же он просто каким-то образом перестал их замечать, как бы сильно на него ни влияла энергетика общей сети скринно-цефов, когда его сразила молния у подножия Копья-13 в мидтауне Мэйнхэттена. Вспомнив о том происшествии, он непроизвольно вздрогнул, когда его взор на короткое мгновение затмили обрывки видения.

План Раша в нынешней ситуации представлялся единственным возможным вариантом действия, и носитель наноброни это осознавал. Он не забывал о своём предназначении, как и о том, что ему должно отыскать ответы на то, как остановить инопланетное вторжение, пока захватчики не уничтожили этот мир. Драгоценное время уходило даже в этот самый миг, поэтому он уже настраивал себя на длительное приключение – непростое, мрачное и смертельно опасное. По крайней мере, искать способ вернуться обратно в Эквестрию уж точно не имело смысла. Подойдя к самому краю скальной полки, морпех посмотрел вниз и оценил высоту той скалы, с коей озирал местность. Прежде всего ему предстояло спуститься с почти тысячеметровой вершины.

Обозрев тёмное пространство у подножия горной цепи, Алькатрас посмотрел снова вдаль. Ещё в тот момент, когда он следил за перемещениями летающих крепостей, его взор уловил строго в южном направлении отдельные красные огоньки, сиявшие в разных частях леса не менее чем в пяти милях от его позиции, где над морем деревьев высились небольшие скалистые кручи. В самом же далеке – почти что уже на тёмном горизонте – едва различалось целое скопление таких источников света, и что-то подсказывало ему, что там расположена местная вотчина ЛЕГИОН’а, куда наверняка и направлялся тот воздушный транспортник. Страшно было представить, зачем киборги его туда хотели перевезти.

По направлению полёта Берсеркеров точно так же у самого горизонта не без труда можно было уловить вершины ещё одной горной системы. Хотя во мгле наступившего ночного мрака точно сказать было нельзя – расстояние представлялось чересчур огромным. Алькатрас понимал, что ему вот-вот придётся отправиться туда – в самую гущу неизвестности, куда, скорее всего, не ступало даже копыто пони. И в связи с этим он не переставал помышлять о Мэйнхэттене, где в опасном для жизни положении остались его соратники. Но в первую очередь его наполняли мысли о Коко, которую он пообещал оберегать от всего, покуда бьётся сердце у него в груди. Сейчас ему всей душой хотелось быть рядом с ней, чем бросаться вглубь неведомых земель следом за пришельцами, ведь он её очень… спонтанно подумав кое о чём, он вмиг постарался полностью очистить свой разум от любых мыслей, особенно касающихся личного.

– Э-э, Карл?

– Да, Алькатрас?

– Ты хоть теперь мои мысли, я надеюсь, не читаешь?..


8.2. У деревьев есть глаза

– В дом! Давай, давай! – выкрикнул Номад сквозь учащённое дыхание. Он и его напарница со всех ног неслись среди зарослей, не видя им конца и края, пока впереди – метрах в пятидесяти от них – не проступили сквозь марево ливня очертания каменного сооружения, наподобие перуанской деревенской хибары.

Судорожно сглотнув между ритмичными глубокими вздохами, Дэринг Ду постаралась собрать волю в копыто и совершить этот рывок как можно стремительнее, несмотря на полное изнеможение. Ей приходилось прилагать немалые усилия, чтобы гнать свои ноги беспрестанным галопом. Ко всему прочему, в её глазах всё плыло, сосуды в висках стучали, как бешеные, от перенапряжения спазмом сводило живот, а к глотке подступала тошнота, ощущаемая ещё неприятнее от жуткой жажды. Но остановиться и отдохнуть ни она, ни её партнёр не могли, поскольку за ними уже давно гналась целая орава чейнджлингов…

Над тропическими лесами Аримаспи сгустилась новая ночь, но для Дэринг и Номада с минувшего утра не изменилось ровным счётом ничего. После того, как чейнджлинги объявили тревогу, стоило только компаньонам вырваться к череде перевёрнутых деревьев, за ними в скором времени началась плотная охота. Причём по мере их углубления в эту негостеприимную территорию у них всё меньше и меньше получалось оторваться от преследования. Иногда же в стычки с подданными Кризалис вмешивались цефы, ни с того, ни с сего вырываясь из джунглей или десантируясь группами с воздуха, и для них что охотники, что их жертвы становились дичью. Благо, хоть киборги не давали о себе знать.

С заходом солнца количество перевёртышей, принимавших участие в погоне за незваными гостями, увеличилось в разы. Не так давно напарники едва не попали в окружение, казалось, что за ними так или иначе охотится чуть ли не весь рой, но всё же им чудом удалось вырваться в густые заросли и на какое-то время затеряться там, пока они не повстречали ещё пару отрядов, один из которых преследовал их поныне. В этой дурной беготне они уже давненько сбились с курса, не знали, куда движутся и как далеко от них расположены горы Аримаспи, и складывалось такое впечатление, что чейнджлинги куда-то их намеренно гонят. Но теперь они заметили впереди дом, возле которого сиял тусклый свет от шляпок гигантских грибов, и носитель нанокостюма счёл его неплохой позицией для того, чтобы отбиться от крайне назойливых преследователей…

Боец и пегаска пробежали мимо довольно высоких крутых холмов, вроде земляного вала, покрытого густой растительностью, и вбежали в обширное пространство, которое оказалось заброшенной деревушкой. Она находилась в эдаком котловане и насчитывала всего с десяток домов, с трудом видных в свете грибов посреди ночной тьмы и обильного тропического дождя. Все эти лачуги, построенные словно по одинаковому проекту, располагались на довольно широком расстоянии друг друга, и раньше – когда здесь кто-то жил – между ними наверняка пролегали дорожки. В самой же середине древнего поселения, где раскидывалось нечто вроде центральной площади весьма малых размеров, стояла колонна квадратной формы, исписанная некими рунами, вершина которой растворялась во мраке.

Окинув ближайшее пространство беглым расплывчатым взглядом, мало что, впрочем, рассмотрев, Дэринг заставила себя бежать ещё быстрее, ведь до дома оставалось всего ничего, но за спиной она отчётливо слышала хищное шипение никак не отстававших чейнджлингов, прорывавшееся сквозь шум дождя. Наконец нанокостюм засиял красным светом, и Номад с разбегу высадил хлипкую ветхую дверь лачуги, тем самым открыв для себя и своей напарницы путь внутрь. Чужаки скрылись за порогом, и трое наиболее упорных оборотней, летевших впереди остальных, помчались следом за ними с копьями наперевес.

Двигавшийся чуть позади основной отряд, состоявший из чёртовой дюжины подданных Кризалис, вторгся на территорию заброшенной деревушки и принялся вытягиваться полукругом перед домиком, стоявшим напротив прохода в линии вала, в ожидании того, что случится дальше. Все они уже хорошо знали о том, что эти необычные путники чрезвычайно опасны, а потому сочли разумным предоставить их поимку трём своим храбрейшим соратникам. Те уже влетели внутрь хибары, и не прошло и секунды, как уже воздух, наполняемый шумом сходящих с неба потоков, пронзился грохотом выстрелов. Спустя ещё мгновение из сумрака, царившего в помещении, на порог вышвырнуло мёртвое тело, изрешечённое дробью.

При виде своего павшего сослуживца, воины-чейнджлинги вздрогнули, но не утратили стремления изловить чужаков по приказу своей Королевы. Между тем выстрелы стихли, и кроме ливня ничто больше не колебало воздух. Не зная точно, как дальше быть, Номад запихнул в зарядник последние два патрона, болтавшиеся на нагрудной ленте. Отныне его дробовику суждено было сделать всего десять выстрелов, после чего превратиться в простую дубину. Он стоял в стороне от входа в дом, прислонившись спиной к уже давно заросшей плющом высокой каменной тумбе, и слева от него покоились два чёрных тела, лежащих на полу неподвижно.

Первых двух крылатых врагов оператор нанокостюма пристрелил сходу, как только те ворвались в дом, а третьего на пару с пегаской нейтрализовал иным образом. Она повалила оборотня на пол, смахнув с его головы шлем, вслед за чем он точным ударом приклада в лоб выбил из него сознание… или жизнь. Передёрнув затвор, он посмотрел на напарницу, засевшую справа от него сразу после того, как с первой тройкой врагов было покончено. Её лицо, как ни странно, казалось бледным, несмотря на то, что покрывалось шёрсткой, судорожное дыхание то и дело срывалось на вымученный стон, в глазах читалась пустота. И без диагностики со стороны костюма было ясно, что она на грани физического истощения.

– Как ты? – уже в который раз побеспокоился Номад, будучи тем не менее готовым, что остальные перевёртыши нагрянут сюда в любой миг.

– Нормально, – безразлично выдохнула Дэринг, уткнувшись взглядом во тьму, окутывавшую основное помещение дома, где пол был покрыт слоем земли, а также усеян всяческим мусором – как бытовым, так и природным.

– Таких нормальных обычно в гроб кладут, – иронично возразил боец, на что пегаска лишь помотала головой и, посмотрев на него, ответила:

– Не переживай за меня, Номад. Готова спорить, тебе не многим лучше, чем мне.

В ответ Номад беззвучно усмехнулся. Его поражала стойкость этой пони, не прекращавшей бороться за выживание после долгого изнурительного пути, полного различных смертельных опасностей, хотя за последние пару суток у неё даже толком не было времени на сон, не говоря уж о недавней неделе пыток. И при этом в ходе предыдущей стычки с передовым отрядом чейнджлингов она сумела обезоружить одного из них, намеревавшегося огреть её древком копья по голове, а потом ударом задних копыт выбила из него сознание. Откуда только в её организме такие резервы?..

Впрочем, компаньонам очень повезло, что оборотни явно получили от своей Королевы приказ схватить их живыми и с неизвестными целями доставить к ней целыми и невредимыми. В противном случае они уже, вероятно, были бы мертвы, особенно если бы эти агрессивные насекомоподобные существа применяли присущую им магию. Но даже без столь радикальных методов подданные Кризалис были чрезвычайно опасны, и Номад понимал, что они вот-вот могут как-либо застать его и пегаску врасплох, а потому старался быть всё время на боевом взводе. Он силился полностью контролировать ситуацию, насколько это было возможно, и слышал, как снаружи недруги судорожно переговариваются, пока наконец не раздалось довольно громкое требование их командира:

– Именем Королевы, приказываем вам немедленно сдаться!

– Хрена с два! – гаркнул носитель наноброни, чуть высунувшись из-за каменной тумбы. Хотя он не представлял, как отделаться от этой группы чейнджлингов, однако их последующие возгласы заставили его и пегаску думать быстрее:

– Поджечь хижину! Берём их в кольцо!

Услышав эти вопли, Номад прежде всего поднял взор наверх и увидел, что над ним простирается соломенная крыша хибары, которая могла запросто зажечься даже под таким проливным дождём. Затем он переглянулся с напарницей и уловил в выражении её глаз ошеломление.

– Что?! – вскинулась Ду, явно не обрадованная этим сюрпризом со стороны чейнджлингов. Их решение показалось странным и бойцу, о чём он тотчас же нервно подумал вслух:

– Они же вроде бы собирались брать нас живьём, нет?

– Наверно, рассчитывают, что мы сразу же кинемся из огня к ним на копья, – взволнованно предположила пони в пробковом шлеме.

Озираясь по сторонам в дичайшем напряжении, пегаска лихорадочно пыталась найти выход из положения, пока снаружи помимо ударов сотен капель об землю доносился шорох суеты оборотней. Они в любой момент могли применить магию или, скажем, обратиться драконами, дабы спалить постройку дотла. Но быстрее, чем она успела окинуть взглядом содержимое скромного жилища, суперсолдат, мельком осмыслив её гипотезу, бодро выпалил:

– Что ж, это мысль!

Незамедлительно Номад сорвался со своего места и широким шагом двинулся вглубь помещения, где с трудом можно было что-то разглядеть. Пока что не понимая, каков его план, искательница приключений тем не менее решила не отставать от него ни на метр, вместе с тем всё время поглядывая на порог в опасении, что сюда могут ворваться ещё одни перевёртыши. Ей было ясно, что её партнёр каким-то образом намеревается выбраться из дома, но учитывая, что здесь не наблюдалось даже окон, и одним-единственным выходом являлась парадная дверь, она не знала, куда он направляется. В конце концов боец в нанокостюме добрался до дальней стены, представлявшей собой неровную каменную кладку, изрядно побитую временем, и в режиме максимальной силы со всего размаху врезал в неё кулаком, взяв дробовик в одну руку.

Довольно тонкая каменная кладка тут же раскрошилась в месте удара, и навалившись на неё всем телом, Номад сумел проделать себе путь наружу. Он осторожно выбрался из лачуги, надёжно перехватив ружьё, и первым же делом обратил взор налево. Следом за ним почти сразу выскочила Дэринг, постаравшись как можно скорее пересечь дыру в стене, с верхнего края которой всё ещё осыпались мелкие камешки. Но стоило ей только ступить на мокрую траву, как вдруг слева раздался выкрик:

– Они сзади дома! Они выбра…

Голос первого из тех чейнджлингов, что обошли лачугу с левой стороны, прервался выстрелом, дробь сходу свалила его с копыт даже сквозь густые кусты, примыкавшие к стене. Ещё четверо, что отпрянули на шаг назад, когда к их ногам свалился их сражённый наповал соратник, моментально опомнились и, вскинув копья в правых копытах, рванули к чужакам в стремлении пленить их. Бежать от них было уже некогда, поскольку угол дома, из-за которого они появились, находился на ничтожно малом расстоянии. Поэтому Номад приготовился к бою, вместо того, чтобы бросаться в бег к следующей постройке, а Дэринг мельком взглянула назад и заметила, что чейнджлинги уже подоспели с другой стороны.

– Номад, сзади! – предупредила Ду, что заставило бойца срочно менять план.

Обернувшись через плечо, носитель нанокостюма увидел ещё пятерых перевёртышей, скалящих зубы и угрожающе шипящих. Ничего иного, кроме как драпать, компаньонам не оставалось, и боец рванул к другому дому, позвав за собой пегаску. Та, не задумываясь, поскакала за ним, но на первых же шагах непроизвольно вздрогнула, заметив краем глаза, как одного из перевёртышей, вышедших из-за левого угла, ни с того, ни с сего схватила зубастая пасть огромного растения, скрывавшегося, как оказалось, среди кустов. Остальные подданные Кризалис мгновенно переполошились, и искательница приключений посчитала, что эту удачу никак нельзя упускать, а потому ускорилась, дабы успеть ворваться в ближайшую хибару раньше, чем её и бойца настигнут их копья.

Пробежав достаточно широкое пространство, являвшее собой заросшую травой мощёную дорогу, Дэринг и Номад устремлялись прямиком ко входу в помещение, но в этот миг вся округа сотряслась мощным фонящим шумом. Внутри пегаски всё оборвалось, она знала, что это – предвестие очередного появления пришельцев, постоянно усложнявших задачу бегства от оборотней. Тем не менее, она попыталась нисколько не растеряться и не сбавила темп, а её напарник, как и прежде, на полном ходу уверенно вышиб дверь, и они оба скрылись за хлипкими каменными стенами точно такой же хибары, как и предыдущая.

Справа от двери располагалось небольшое окошко, которое тут же облюбовал Номад, заняв за ним стрелковую позицию. На улице загрохотали десантные капсулы, приземлившись где-то вне поля зрения бойца и выглянувшей из-за косяка двери пегаски. Не успели чейнджлинги вызволить своего соратника из пасти плотоядного растения, как уже в них полетели пучки плазмы. Ко всему прочему, напарники заметили, что крыша той лачуги, которую они только что покинули, охвачена пока ещё не слишком сильным пламенем. Не ровен час, и их текущее укрытие могло разделить ту же участь, причём теперь поджог вполне могли устроить не только хозяева здешних мест, но и плазмомёты цефов. И дождь здесь не особо поможет…

– Что теперь будем делать? – невесело осведомилась Дэринг, оторвав взгляд от начинающейся стычки между пришельцами и перевёртышами.

Переглянувшись с ней, оператор нанокостюма многозначительно помотал головой. Сама же пегаска, будучи едва живой из-за смертельной усталости, соображала туго, но, как всегда, мысленно искала способ выбраться из этой западни – одной из многих, что им встречались и ещё только могли встретиться… если, конечно, повезёт выжить и на этот раз. Между тем двое чейнджлингов старались вытащить своего сородича из плена гигантского растения, изо всех сил разжимая тому пасть копьями, а десяток остальных вступили в бойню с цефами. И до этого, стоило только кальмарам вынырнуть из ниоткуда, подданные Кризалис бросали всю свою мощь именно на них, забывая об объектах своей охоты, дабы, очевидно, уберечь тех от непредвиденной гибели. Дэринг понимала, что она и её напарник зачем-то нужны этим существам, и от мыслей о том, какова может быть настоящая причина, шёрстка по всему её телу становилась дыбом.

Несколько чейнджлингов, образовав перед собой обтекаемые магические щиты, ринулись к цефам на таран, пока те палили откуда-то справа от лачуги, где засели пони и человек. Остальные же поднялись в воздух на пару метров и принялись посылать во врагов сгустки смертоносной зеленоватой магии, извергаемой из их чёрных искривлённых рогов. На удивление, они были чрезвычайно яростны и бились с инопланетянами с невиданным упорством, не ведая страха, в силу чего стычки между ними порой бывали затяжными, что и позволяло компаньонам уходить от преследования. Понадеявшись, что и сейчас они займут друг друга хотя бы на пять минут, Номад отпрянул от окна, будто обжёгся об его проём, и, напяливая на лицо маску, к которой ему было некогда даже притронуться за время пути по этой части джунглей, заключил:

– Удачи им в мордобое, пусть продолжают в том же духе, а нам пора!

Схватив дробовик, прислонённый к стене под окном, боец чуть ли не бегом устремился к противоположному концу дома, намереваясь, скорее всего, проделать тот же трюк с прохождением сквозь стену. Ду сочла этот план вполне приемлемым и поспешно сорвалась с места, услышав, как грянул очередной фонящий шум. Снова посыпались десантные капсулы, и когда Номад уже добрался почти до середины просторного помещения, крышу прямо перед ним пробили две из них. Вздрогнув от внезапной встречи с врагами, он вскинул оружие точно в тот же момент, когда оба контейнера рассыпались на части, и из них наружу показалась пара пехотинцев-цефов.

Молниеносно нацелив ствол на одного из них, суперсолдат спустил курок. На столь короткой дистанции дробь, попавшая в основание головы кальмара, без труда вонзилась в желеобразную плоть массивной шеи, разбив также верхнюю часть грудной клетки и оставив повреждения на маске. Этот цеф быстро расстался с жизнью, однако другой не упустил шанса использовать выгаданное его собратом мгновение и, резко подавшись вперёд, мощным взмахом плазмомёта врезал по бойцу, как бейсболист по мячу. Удар был весьма силён, он отлетел на пару метров назад и рухнул на спину, а вместе с тем в его броню уже принялась долбиться очередь пучков плазмы.

Постаравшись как можно скорее прийти в себя, Номад приподнялся, чтобы продолжить бой, но наступавший на него кальмар навис прямо над ним и, впечатав его шипастой ногой в пол, нацелил своё оружие ему прямо в грудь. Тем не менее, в бронежилет бойца успело впиться всего лишь несколько попаданий, так как он всё же взметнул ствол кверху и совершил ответный выстрел. От первого попадания дроби тварь покачнулась, прекратив бить в человека непрерывным огнём, а второе снесло ему голову, и желеобразные внутренности хлынули прямо на суперсолдата. Мёртвая туша в тяжёлом экзоскелете откинулась назад.

Стоило только Номаду облегчённо выдохнуть и поспешить встать, как вдруг возле него на полу распластался оглушённый чейнджлинг. Поднявшись по-кошачьи быстро, он узрел, что двум перевёртышам, покинувшим побоище на улице, удалось пробраться внутрь дома, правда, из-за шума выстрелов он не различил звуков образовавшейся у порога потасовки. Одного из них Дэринг только что одолела, но второй сумел взять её в захват, крепко сковав ей шею копытами. Блеснула волшебная вспышка, и пегаска потеряла всякие шансы самостоятельно выбраться из затруднительного положения. Отныне её стискивали могучие руки горной гориллы.

Подозревая, что палить в голову зверю, в которого превратился оборотень, опасно, учитывая, что дробь могла задеть не прекращавшую бороться пони, носитель нанокостюма отбросил оружие и с максимальной силой вцепился в толстые запястья, покрытые чёрной шерстью. С немалым усилием он разжал стальной захват, так что его напарница свалилась на пол, судорожно кашляя от непродолжительного удушья, после чего наступила патовая ситуация. Ни чейнджлинг, принявший облик огромной обезьяны, не мог вырваться из пальцев человека, ни тот не решался высвободить основное оружие врага, хотя их обоюдное замешательство продлилось недолго.

Раздался жуткий рёв, за которым последовали вопли горной гориллы, когда в её затылок вгрызлись клинки цефа-лазутчика, атаковавшего сзади. Не желая принимать длительное участие в разборках между пришельцами и слугами Кризалис, Номад отскочил назад и прежде всего вернул в руки дробовик, к которому успела отползти поняша, более-менее пришедшая в себя и уже напялившая на себя седельную сумку, сброшенную ею перед схваткой. Он приготовился стрелять, встав на колено, и вместе со своей напарницей увидел, как преображённый чейнджлинг, несмотря на смертельную рану, ухватил цефа за щупальце и с размаха опустил его прямо на целые ряды древних глиняных амфор, стоявших слева от входа и занимавших немалую часть помещения.

Впрочем, судьба гигантской обезьяны – точнее, того, кто скрывался под её личиной – была решена. Помимо и без того глубокой дыры в затылке, проделанной клинком лазутчика, в следующий миг в её массивное плечо вгрызся тесак сталкера, разрубив плоть вместе с ключицей до самых рёбер. Кроме того, цеф, чья туша разбила вдребезги с десяток сосудов, оклемался удивительно быстро и с лежачего положения открыл огонь из плазменных пистолетов по чейнджлингу, уже корчившемуся от боли, причинённой ему острейшим лезвием.

Считая кальмаров более опасной угрозой, Номад без лишних раздумий пристрелил лазутчика, чем хоть немного облегчил участь погибавшего перевёртыша, после чего, заметив, как другой подданный Кризалис, которого оглушила Дэринг, потихоньку приходит в себя, решил снова попробовать предоставить этот конфликт исключительно двум его сторонам.

– Давай туда, бегом! – велел он напарнице, указав к окутанной мраком стене на другом конце помещения.

Не имея совершенно никакого резона спорить с его планом, Дэринг со всех ног кинулась подальше от кровавой разборки, а вместе с ней и Номад, как только убедился, что гибнущий чейнджлинг в образе гориллы пока что удерживает вход в дом от цефов. Если бы у пегаски не было повреждено крыло, и она могла взлететь вверх, он избрал бы путь наружу через крышу сквозь те дыры, что проделали десантные капсулы. Тем не менее, ему не оставалось ничего, кроме как ещё раз протаранить стену и предпринять попытку удрать из поселения, пока здесь происходит стычка. Возможно, вмешательство инопланетян стоило расценивать как шанс оторваться от преследования?..

С разбегу Номад навалился плечом на каменную кладку, и та, как ожидалось, рухнула под его натиском. Оглянувшись назад, он с удовлетворением отметил, что очнувшийся чейнджлинг попытался вступить в бой, несмотря на то, что изрубленный чёрный труп его соратника, ещё секунду назад выглядевшего, как горилла, лежал на пороге у ног двух сталкеров. Время на бегство ещё оставалось, поэтому партнёры выскочили наружу и тотчас же остолбенели. Метрах в двадцати от них прямо под квадратной колонной стоял цеф-бомбардир. Его энерго-пушка уже нацеливалась на них, будто доселе он намеренно караулил их в этом месте.

Грянул залп, огромная энергетическая сфера устремилась к пробитой стене лачуги, и Номад, краем глаза едва успев заметить, что справа в стороне между двумя домами раскинулась плотная поросль плюща, выбросил ружьё, подхватил опешившую Дэринг под живот и со всей силы швырнул её прямо туда, из расчёта на то, что она приземлится на растения, как на пружинистый матрас. В последний момент он активировал режим максимальной скорости и хотел, было, тоже рвануть прочь, и тут-то его снёс с ног искрящийся шар, возвратив обратно в лачугу.

Он почувствовал чересчур мощный удар, за которым последовало жёсткое приземление, а потом – тьма. На какое-то время разум и чувства покинули его тело, он словно блуждал по просторам небытия, бескрайним в своей пустоте, пока не ощутил резкую боль, словно бы ему переломали все кости. В его памяти пробуждалось нечто глубинное, оставшееся в невообразимо далёком прошлом и наложившее на него, как на личность, незаживающую рану. Он как будто снова чувствовал, что умирает посреди одного из коридоров того корабля, что носил название «Сибирская Королева» и принадлежал Джейкобу Харгриву, но в итоге попал не в те руки. Не далее, как секунду назад он пожертвовал собой, словив собственным телом ракету, пущенную оперативниками ЦРУ в его боевых товарищей.

И до этого он был чуть ли не при смерти после всех недавних инцидентов, но долг перед братьями по оружию, несмотря ни на что, побудил его сделать это без колебаний, лишь стальная воля заставила израненное тело, облачённое в повреждённый нанокостюм, совершить последний в жизни бросок. Теперь силы стремительно покидали его, и он ничего не видел – только чувствовал, как его кто-то судорожно трясёт за плечи и кричит:

– Номад, дружище, отзовись! Ты меня слышишь? Только не смей умирать, мы тебя вытащим!

– Соберись, Псих! Это ещё не всё!

– Мать твою, Барнс! Ты не видишь, что за дерьмо здесь творится? Он вот-вот коньки отбросит!

– Он уже не дышит! – твёрдо отозвался голос, звучавший поодаль. Вокруг воцарилась гробовая тишина, пока этот человек не добавил с едва уловимой ноткой скорби: – Он мёртв! С этим ничего не поделаешь…

Бредовое воспоминание, вызванное ни то схожестью произошедшего, ни то ещё чем-то, рассеялось так же мгновенно, как появилось и промелькнуло в померкшем сознании. Номад чуть шевельнулся, и его пронзила тупая боль, а в ушах зазвенели осколки керамики. Поняв, что это ещё не конец, он мигом распахнул веки и обнаружил себя лежащим посреди разбитых амфор под стеной в компании с трупом цефа-лазутчика, которого убил его дробовик. Рядом с ним также покоилась ракетная пусковая установка R-12, должно быть, слетевшая с его спины при падении на ряды глиняных сосудов.

Грохот боя всё ещё разносился по заброшенной деревне, в отличие от дождя, который только что закончился. Бездействие было смерти подобно, поэтому Номад вскочил на ноги и сразу же схватился за базуку, даже не помышляя отыскивать выброшенный им перед попаданием энергетического снаряда дробовик, так как тот отстрелялся уже почти окончательно. Вокруг себя он узрел чудовищную разруху, выстрел цефа-бомбардира, можно сказать, вывернул всё содержимое хижины наизнанку, всюду были раскиданы мелкие камни, ранее являвшие собой заднюю стену, в которой теперь зияла немалая пробоина.

Ступая прямо по разбитым амфорам, оператор наноброни направился к выходу из постройки, подле которого покоилось несколько трупов – трёх цефов и двух чейнджлингов. На подходе к дверному проёму он включил маскировку и осторожно выглянул из-за косяка. Представившаяся его взору картина дала ему понять, что он пробыл в отключке всё то время, что происходила большая часть бойни между обеими сторонами. Заросшая мощёная дорожка, отделявшая тот дом, из которого он выглядывал, от другого, вовсю полыхавшего огнём, была усеяна останками, а плотоядное растение лежало прикованным к земле двумя копьями.

Правда, погибли пока не все, и справа всё ещё раздавалась пальба тяжёлого плазмомёта цефа-бомбардира. Пересеча порог, Номад смог увидеть всё, что происходило с торца дома. Кальмар-великан стоял посреди перекрёстка и беспрестанно стрелял куда-то в сторону, пока спустя пару секунд из дома, стоявшего ближе к земляному валу, не выскочили двое чейнджлингов. Не колеблясь ни мгновение, они хищно зашипели и, образовав магические щиты перед собой, пошли на таран. Бомбардир заметил их и незамедлительно перевёл своё смертоносное оружие на них, хотя столкновение уже было не избежать.

Со всей скорости, какую только позволяли развить мушиные крылья, два воина Кризалис врезались в броню тяжеловесного цефа и заставили его пошатнуться, но и сами отскочили назад, будто столкнувшись с огромной надувной игрушкой, и нечаянно упали наземь. Поспешив тут же вскочить на копыта и продолжить бой, они едва вскинулись, как уже плазмомёт кальмара, очухавшегося быстрее их обоих, разорвал в клочья одного из них. Прежде чем второй успел что-либо сделать – ретироваться или атаковать снова, – в него тоже впилась целая очередь крупных пучков плазмы, и в этот миг цеф получил удар ракетой в спину.

Воспользовавшись занятостью цефа-великана двумя чейнджлинглами, боец в нанокостюме как можно крепче сжал пальцы на рукоятях R-12 и, перейдя в наступление, принялся бить ему в тыл. Как только кальмар почувствовал первый удар, его грузная туша с поразительной ловкостью повернулось на сто восемьдесят градусов. Отныне его орудие стремилось прикончить человека. Тот же невозмутимо пускал ракету за ракетой в грудь огромной твари, на экзоскелете которой остались два больших прожога от магии оборотней, а наноброня пока что стойко держала вражеский контрнатиск.

Каждая ракета всё больше и больше приближала миг смерти бомбардира, из его побитого экзоскелета сыпались искры, хотя он продолжал грузно шагать в сторону землянина и палить, как ни в чём не бывало. Энергия костюма было уже на исходе, пучки плазмы стремительно выбивали её, о чём наглядно свидетельствовал индикатор, однако шестая ракета, выпущенная из R-12, наконец-то добила огромного пришельца, его орудие заглохло, а тело, изрядно повреждённое, поникло и повалилось на бок уже мёртвым.

Лишившись запаса энергии, наноброня принялась поспешно восполнять её. Смертельный поединок завершился, Номад ослабил хватку пальцев и облегчённо выдохнул. В тот же миг он вспомнил о своей напарнице, его пробрало опасение за её жизнь, ведь за то время, что ему довелось провести без сознания, могло случиться что угодно. Впрочем, почти сразу ему стало не до этого, так как его отвлёк вой цефа-сталкера, неожиданно раздавшийся у него за спиной вместе с приближающимся топотом. Носитель нанокостюма мигом развернулся и увидел, как кальмар с тесаками только что, очевидно, спрыгнул с вала и теперь устремлялся прямо к нему.

Машинально Номад выстрелил в тварь, однако та ловко успела отпрыгнуть в сторону и только лишь слегка пошатнулась от взрывной волны, направив свои шаги снова к нему. В ракетнице оставался всего один патрон, и на перезарядку не было времени, поэтому суперсолдат выждал, пока враг подберётся к нему поближе, чтобы нанести удар наверняка. Хотя кальмар и без того не оставил бы возможности для других попыток, в несколько широких прыжков сократив дистанцию между собой и человеком. И как только их стало отделять менее десяти метров, боец произвёл залп.

Ракета попала точно в сталкера, уже занёсшего тесаки для атаки, однако удар от взрыва не только разбил на куски желеобразную плоть, а заодно повалил Номада с ног. Костюм потратил около трети энергии на поглощение урона. Но всё же боец выжил в этой короткой стычке, и поле боя осталось за ним. Вокруг сделалось подозрительно тихо, словно кроме него погибли абсолютно все, кто ещё совсем недавно находился в пределах этой древней деревушки. Поднявшись на ноги, он на всякий случай осмотрелся и, не обнаружив ни единой живой души, окинул взглядом самого себя. На его бронежилете наблюдались жжёные дыры и различная степень обугленности на всей той части, что покрывала грудь.

Наверняка большую часть повреждений внешнему защитному покрытию нанёс удар бомбардира, выбивший из него сознание. В ходе боевых действий на Земле – перед её гибелью – он менял такие бронежилеты в среднем раз в каждую неделю, поскольку они быстро приходили в негодность. Теперь же ему было негде восполнить недостачу, которая вскоре могла произойти. Хотя пока что этот панцирь вполне ещё мог сослужить ему хорошую службу, пусть даже в нём и начали появляться пробои. Но долго думать об этом он не стал. Сняв маску и убрав визор на лоб, он снова обеспокоился за напарницу.

– Дэринг! – окликнул он её во всю глотку, так что его выкрик разнёсся по деревушке эхом. Он знал, что мог тем самым привлечь внимание не только подруги, если та ещё жива, но и врагов, коих в этих джунглях, без сомнений, полным-полно, а потому был готов в любой момент выбросить базуку и выхватить пистолет. Вокруг повисла тишина, которую, впрочем, через пару секунд прервал громкий отклик:

– Номад?

Определив, что голос напарницы донёсся откуда-то из-за дома, оператор нанокостюма направился вдоль его торца к центральной площади. Попутно он озирался по сторонам, вполне ожидая очередного появления врагов – как тех, так и других… а может быть, и третьих. Номаду казалось, что киборги доселе встречались ему и пегаске слишком редко, и он находил это довольно удачное обстоятельство тем не менее странным и подозрительным. Как он думал, эти стальные твари почему-то не слишком активно ищут тех, кто ещё несколько дней назад томились на их базе возле Сомнамбулы, а потом чудом сумели оттуда сбежать. Однако его мысли оборвались, когда он увидел, как из лачуги, расположенной слева от площади, выскочила пони в пробковом шлеме.

– Кажись, это всё, – только и успел с облегчением объявить Номад, как уже на площади с другой стороны показалась другая, точно такая же пегаска. Обе они ничем друг от друга не отличались, будто близняшки, и даже поклажа на их спинах повторялась в точности. Он без труда понял, в чём тут дело, равно как и то, что ему предстоит сложная задача – понять, кто есть кто. Выронив из рук R-12, он нервно бросил: – М-м, какая прелесть!

Без промедлений носитель наноброни взял в руки пистолет и приготовился пустить пулю в ту, что окажется ложной. Настоящая Дэринг не бросалась на свою копию, очевидно, подозревая, что акт агрессии её напарник расценит как подтверждение того, что она – перевёртыш. Поэтому обе поняши, словно в недоумении, застыли по обе стороны от квадратной колонны.

– Номад, это я – Дэринг! Она – чейнджлинг! – заявила вдруг та, что стояла слева.

– Не слушай её, я – Дэринг! – возразила другая, замершая справа.

– Она всё врёт, я…

– Заткнитесь обе! – приказал оператор нанокостюма. Ствол пистолета в его руках ожидал момента истины. Напряжённо выдохнув, он наконец огласил: – Стало быть, вам придётся как-то проявить себя, а?

Обе пегаски нервно переглянулись между собой. Одна из них уже открыла рот, чтобы продолжить доказывать свою подлинность, в то время как другая нашла более лучший способ и принялась громким дрожащим голосом нескладно напевать:

– Мечты о Калифорнии в обычный зимни…

Дэринг прервалась, не успев допеть припев той песни, которую пел себе под нос Номад, пока строгал бамбуковое копьё вчера вечером. Непроизвольно вздрогнув от грянувшего выстрела, она метнула взгляд к своей точной копии, и та спустя несколько секунд озарилась ядовито-зелёной волшебной энергией, вернувшись к естественному облику чейнджлинга. Номад всадил пулю этому существу точно промеж глаз, и теперь оно покоилось слева от древней колонны. Поняша напряжённо перевела дух, после чего посмотрела на бойца, уже шагавшего в её сторону с незаряженной базукой в руках.

– Ты внимательна к деталям, Дэринг. Это тебя и спасло, – протянул боец в наноброне, приближаясь к напарнице. Нависнув над ней, он одобрительно кивнул и подытожил: – Молодец, быстро сообразила!

– Ты подсказал, что мне делать, – с улыбкой возразила Дэринг, хотя всё ещё была на нервах после того, что произошло. Номад же пожал плечами, а затем огляделся по сторонам, проведя взглядом по линии земляного вала высотой метров в пять, окружавшего древнее поселение.

– Что ж, нам с тобой снова повезло, но неплохо бы покинуть это место как можно скорее. Сдаётся мне, они гнали нас в эту деревушку намеренно. Здесь мы запросто можем попасть в… – промолвил Номад, но осёкся, заметив, как на вершине южной части вала появилось несколько тёмных фигур. Одна из них держала факел, в силу чего компаньоны без особого труда узнали в них чейнджлингов. В считанные секунды по всей линии защитной насыпи, на которой уже давно росли деревья и высокая трава, всплыли целые толпы подданных Кризалис, и рога многих из них уже сверкали вспышками магии. Ошарашенный тем, что самые дурные предчувствия как по щелчку пальцев сбылись, суперсолдат растерянно довершил свои слова: – В окружение.

Чейнджлинги занимали свои позиции, обступив поселение со всех сторон, и к ним продолжали прибывать новые силы, зависая в воздухе над головами сородичей. Нервно сглотнув, Дэринг поняла, что для неё и Номада всё кончено. Причём у неё были самые мрачные предположения относительно того, зачем подданные Кризалис всё это время охотились за их дуэтом. Внутренне она уже настраивала себя на то, что её опять будут мучить – не киборги, так перевёртыши, что немногим лучше, учитывая их природную жестокость. Напряжённо сглотнув, она ошалело проронила:

– Здорово мы влипли…

– Ага, – нервно бросил носитель наноброни, не прекращая озираться по сторонам. Вспомнив кое-какие слова напарницы об этих существах, он скорее в шутку поинтересовался: – Говоришь, им от нас любовь нужна?

– Не думаю, что они от нас отстанут, если мы с тобой целоваться начнём, – с мрачной иронией протянула пони в пробковом шлеме. Едва ли они старались изловить их за тем, чтобы утолить голод, для чего вторгались в Кантерлот несколько лет назад. Подумав об основной цели миссии, она решила, что это – самое главное, и поэтому поспешила обратиться к партнёру, пока не стало поздно: – Знаешь, ты ещё можешь стать невидимым и ускользнуть отсюда. Оставь меня и доберись до Жемчужины сам – она важнее моей жизни!

– Без вариантов, у меня даже гранатомёт не заряжен, – помотал головой боец в уверенности, что, по крайней мере, реликвию гиппогрифов в одиночку он точно не найдёт… и даже не узнает, если увидит. – Раз уж влипать, то вместе.

Тем временем Дэринг и сама подумала о том же, что и её напарник, и всё же пришла к выводу, что эта поспешная идея не слишком-то хороша. Внутри неё поселилось отчаяние при мысли, что киборги так или иначе могут вскоре завладеть этим могущественным волшебным артефактом, и она окажется не в силах им помешать… если вообще будет жива к тому моменту. Правда, её судорожные раздумья довольно быстро прервал громкий, требовательный, но довольно тонкий голос, показавшийся ей подозрительно знакомым:

– Сдавайтесь, чужаки! Вам некуда бежать!

Взоры компаньонов метнулись к чейнджлингу в доспехах с копьём в копыте, висевшему в воздухе вместе со многими остальными в паре метров над теми, кто заняли позицию на вершине вала. Несомненно, это был командир всей этой, без преувеличений, армии воинов Кризалис, что явно подчёркивалось пышным гребнем на шлеме. Озадаченная тем, что этот голос уже где-то встречался, Дэринг вскинула бровь, после чего посмотрела на партнёра.

– Кажись, зря мы её не шлёпнули тогда возле бункера, – подметил Номад в ответ на вопросительный взгляд поняши. Тотчас же она всё вспомнила. Это была тот самый чейнджлинг, которую они встретили вчера ночью. Дэринг сумела скрутить её, потом Номад собирался устроить ей допрос, но вдруг появились цефы, и она удрала. Удивительно, что тогда под главой этой особы находился лишь отряд, занимавшийся раскопкой бункера, а теперь – целое войско.

– Как будем выкручиваться? – осведомилась наконец Ду, подумывая, что, возможно, было бы лучше оказывать им сопротивление до конца, чем попадать в плен. У Номада же были явно другие планы…

– Тут уже ничего не сделаешь. Просто посмотрим, что будет дальше, – без каких-либо эмоций проговорил суперсолдат. Выбросив к своим ногам R-12, он коротко добавил: – Удрать от них мы всегда успеем.

Далее боец вытащил из кобуры пистолет и отправил его на землю, а затем снял с себя и обе ленты – одну пустую и другую, на которой ещё оставались магазины для ракетницы. Глядя на то, как он разоружается, искательница приключений испытывала неоднозначные чувства. С одной стороны, она никогда добровольно не сдавалась на милость недругам, но с другой, не имея никакого плана, решила положиться на напарника. Она подозревала, что он что-то задумал, и в связи с этим старалась сохранять хотя бы относительное спокойствие. Как только носитель наноброни избавился от оружия, лидер перевёртышей приказала тем, кто высились на всей протяжённости вала, оставаться на местах, и вместе с державшимися в воздухе полетела вниз к центру опустевшего поселения.

Видя, что они приближаются, Номад снова оглядел самого себя на предмет наличия ещё какого-либо оружия и заметил, что кое-чего не хватает. Его взгляд судорожно заметался из стороны в сторону, пока он не заметил возле той хибары, где в него попал энергетический снаряд, наплечную сумку. У неё была оборвана ручка, из-за чего она, судя по всему, и слетела с него, стоило только бомбардиру поразить его сокрушительным залпом. Не желая бросать своё имущество, он спешно двинулся туда, чем вогнал в ступор не только напарницу, но и сжимавших площадь со всех сторон чейнджлингов.

– Эй, ты! Не двигаться! – велела командир перевёртышей, направив на бойца остриё копья.

Тот не отреагировал на приказ и всё ж таки добрался до сумки, после чего поднял её над головой, дабы продемонстрировать врагам безобидность своих действий. Затем он зашагал обратно к замершей под колонной поняше, на ходу кое-как перевязав между собой обугленные концы ручки. Как только ему это удалось, он повесил сумку обратно на плечо и поднял взор на лидера оборотней. Их отряд, насчитывавший пару десятков воинов с копьями, со всех сторон обступил площадь.

– Мы сдаёмся, – с сарказмом бросил Номад, кисло ухмыльнувшись и подняв руки. – Я надеюсь, вы чтёте Женевскую конвенцию?

– Что это такое? Какой-то примитивный ритуал вашего народа? – с неким ксенофобным презрением спросила командир отряда, подлетев чуть ближе.

– Да, вроде того. Заключается в милосердном обращении с военнопленными, – в шутку подтвердил оператор нанокостюма. – Глупо, не правда ли?

– Не провоцируй их, – шепнула ему пони в пробковом шлеме, опасаясь, что ситуацию ещё вполне возможно усугубить. Выдержав секундную паузу для обдумывания сказанного пленником, лидер чейнджлингов приказала своим ближайшим подчинённым:

– Заберите их оружие и не спускайте с них глаз!

Двое перевёртышей немедля облачили вооружение, лежащее у ног носителя наноброни, в волшебную ауру и притянули к себе, в то время как остальные держали копья наготове. Наконец всю амуницию перехватил один из них, а другой попытался снять с Номада сумку, чему тот сразу же инстинктивно воспрепятствовал, вцепившись в неё руками. Но быстро поняв, что это бессмысленно, он уступил им свою поклажу, хотя и огрызнулся:

– Смотрите, если что-то случится с содержимым, я вам головы поснимаю!

– Всем не переснимаешь, – насмешливо парировала командир, чему также вторили некоторые её подчинённые, кратко усмехнувшись. Тот же, кто заполучил к себе сумку, не упустил возможности удовлетворить своё любопытство и заглянул внутрь, хотя увиденное явно удивило его:

– Ну и что это такое?

– Не твоё дело, – угрюмо отозвался боец. Считая, что ситуацию никак нельзя доводить до накала, пегаска всё же решилась полюбопытствовать, сделав это максимально бесстрастно:

– Что вам от нас нужно?

– Это решать Королеве, отныне вы – её собственность, – злорадно ответила предводительница. В следующий миг всё её внимание переключилось на бойца в нанокостюме. – Я вижу, ты чрезвычайно, невероятно опасен! Что ж, ты мог бы хорошо послужить нашему делу, если на то будет воля Королевы!

– Не боитесь, что сбегу по пути до вашей Королевы? – спросил суперсолдат, деловито заведя руки за поясницу.

– Не думаю, что ты на это решишься, ведь у всех есть свои слабости, – не без удовольствия прошипела чейнджлинг. Теперь, будучи хозяйкой положения, она не казалась такой напряжённой и скованной, как тогда – возле первого бункера. Она подалась почти вплотную к пегаске и, встретившись с твёрдым взглядом малиновых глаз, продолжила: – Если ты удумаешь сопротивляться, то твоя подруга тут же умрёт, а если сбежишь… вся её оставшаяся жизнь превратится в одно сплошное мучение!

– Оу, – с наигранной растерянностью выпалил Номад. – Выходит, у меня совсем нет выбора?

– Выходит, – недобро подтвердила перевёртыш. Взор её сплошных голубых глаз метнулся к ближайшему воину, которого от остальных отличал красный султан на шлеме. – Пигидиум, держите эту поняшку всё время под копьями. Если он что-то выкинет, будьте готовы прикончить её.

– Как прикажешь, воевода Колеоптера! – отозвался, скорее всего, вожак группы воинов, вдарив левым копытом в нагрудник.

– Выполняйте, – с твёрдостью произнесла в адрес воинов предводительница, которую, как оказалось, зовут Колеоптера, и в тот же момент к поняше вытянулось несколько копий – в основном, сзади, едва не упираясь ей в затылок. Командир же подлетела к ней чуть ближе и, бросив взгляд на древко своего копья, хищно и даже игриво прошипела: – Ну а чтобы вам было как можно проще…

Голубые глаза вытаращились на Дэринг, и оборотень вдруг резко выбросила правое копыто вперёд, коротким, но сильным взмахом древка отвесив ей крепкую оплеуху и тем самым выбив из неё сознание. И без того пегаска колебалась на грани, чтобы не провалиться в обморок от физического истощения. Реальность потухла для неё быстрее, чем она упала на сырую землю…

В полукилометре к северу от заброшенной древней деревеньки прямо среди джунглей высилась небольшая отвесная скала всего-то пятнадцати метров высотой, мимо которой партнёры пробегали двадцать минут назад, пока спасались от передового отряда чейнджлингов. Но с неё этот котлован, где стояли ветхие лачуги, был достаточно хорошо виден даже между деревьями. На самом краю этой возвышенности стояла мощная тёмная фигура, мрачно следившая за происходящим. Ему был виден не только пожар, охвативший крайний дом и рассеивавший ночную тьму, но и воинство чейнджлингов, занявшее позицию на земляном вале, а также происходящее на центральной площади поселения.

Наблюдавший высился во весь свой двухметровый рост и был неподвижен. Его массивный прочный каркас покрывала чёрная мускульная наноматерия, исполнявшая функции высокотехнологичной мышечной системы, поверх которой на нём покоились толстые металлические сегменты, защищавшие плечи, верхнюю часть туловища, бёдра и голени. Он был подобен жуткому футуристическому воину-рыцарю, чей один только вид внушил бы трепет каждому, не говоря уж о разрушительном плазменном орудии, встроенном в правую руку. Оно досталось ему от цефа-бомбардира, но было несколько видоизменено его создателем. На левом же его запястье покоилось ЭМИ-орудие.

Его широкая зрительная линза, по форме напоминавшая визор нанокостюма, следила за тем, что чейнджлинги делали со своими пленными, и увеличение масштаба обзора позволяло уловить все детали. Но вдруг позади в кустах что-то зашелестело, заставив его оторваться от наблюдения. Раздался вой сталкеров, и уже спустя мгновение на утёс вырвались двое. Тёмная фигура развернулась, готовая к бою, и узрела, как пара кальмаров с тесаками без каких-либо опасений спешит растерзать его на куски.

Расстояние было слишком малым, поэтому разумнее всего было принять ближний бой. Первый кальмар набросился на него, выставив один тесак вперёд, как щит, а другой занеся за голову для удара. Ловко уйдя от линии атаки, тёмная фигура ухватилась за одно из лезвий и послала цефа прямиком за край утёса, использовав его же собственную силу разгона. Второй враг был уже тут как тут, и он подался вперёд, точно так же вцепился в тесак и пробросил его через бедро, уложив на каменистую поверхность.

Сталкер, явно не ожидавший от своего противника такой реакции и скорости, распластался на земле и прежде, чем успел что-либо сделать, был убит. Рука мгновенно перестроилась в тяжёлое плазменное орудие, которое без труда снесло пришельцу голову мощным сгустком плазмы, оставив у основания шеи лишь обугленную желеобразную плоть. Маска же цефа была стёрта в порошок, а то немногое, что осталось от мозгов, размазалось по скалистой поверхности. Оба противника были ликвидированы.

Рубленное повреждение на левом локте быстро затянулось, и конечность стала, как новая. Только лишь мелкая царапина на сегменте внешнего экзоскелета, образовывавшем мощный затылок, осталась единственным напоминанием об этой короткой драке. Подняв взор, он снова взглянул вдаль и обнаружил, что бойца в нанокостюме, известного как объект HJD-1401, уводят за пределы вала, окружавшего поселение, а обмякшее тело пегаски привязали ногами к копью и потащили следом. Готовый к действию, он выпрямился во весь рост. Его тело сделалось совершенно невидимым, и он двинулся дальше, не желая отставать от армии чейнджлингов, взявших в плен два ключевых объекта…


8.3. I need some sleep

5 месяцев назад…

– Ах, просто услада для ушек! – с упоением вздохнула Рарити, чей слух ласкал её любимый джаз, распространявшийся от граммофона. Эта музыка подчёркивала её прекрасное настроение.

– Я, конечно, ничего не понимаю в джазе, но звучит вполне недурно, – с улыбкой признала Дэши, вслед за чем Флаттершай робко добавила, выразив тем самым своё мнение:

– Так нежно!..

В ответ на одобрение мастерица кратко улыбнулась обеим пегаскам. Воплощения Элементов Гармонии, а также Старлайт и Спайк, отдыхали на природе, устроив посреди холма в стороне от Понивилля, окружённого небольшими рощицами, дружеский пикник. Восседая на широком клетчатом покрывале, поняши и дракончик в своё удовольствие вкушали различные яства и запивали их горячим чаем, а Эпплджек и Пинки Пай между тем примостились возле костра, разведённого в сторонке, и жарили зефир. Хотя сегодня стоял последний день лета, никому из них не было грустно. Именно ради того, чтобы проводить жаркий сезон, они и собрались здесь для своеобразного небольшого праздника, как делали это каждый год.

Вокруг царил спокойный тёплый вечер, лёгкий ветерок слегка колыхал гривы кобылок, как будто мягко поглаживая их, а стоявший рядом граммофон наполнял ближайшее пространство нежным звучанием неспешной джазовой композиции, которая называлась «Серенада Лунной Принцессы». Она была написана отставным офицером гвардейского оркестра в честь возвращения Луны из тысячелетнего изгнания, и Рарити, пожалуй, считала её одной из своих самых любимых.

Да, в этот день музыку выбирала именно белоснежная единорожка! Дело в том, что поняши и их чешуйчатый друг отмечали не только прощание с минувшим летом, но и недавнюю победу мастерицы на поприще модного бизнеса. Вчера она вернулась из Мэйнхэттена, где выступала перед муниципалитетом с просьбой о разрешении разместить билборд с рекламой её бутика на самом высоком небоскрёбе мегаполиса – Кристаллер-билдинге, – наряду с вывесками других крупных брендов из различных индустрий. К счастью, ей удалось убедить нужных пони, что её модная империя способна сделать и без того шикарный город ещё более шикарным.

Рарити пробыла в Большом Яблоке несколько дней, и компанию в деловой поездке ей составляла Старлайт, никогда в жизни не бывавшая в этом величественном мегаполисе. Ей хотелось своими глазами взглянуть на высокие здания и широкие улицы, забитые повозками и прохожими пони, так что она не упустила возможности наверстать упущенное, стоило только мастерице обмолвиться о своих делах в островном городе. И теперь обе единорожки делились с подругами своими впечатлениями. Сперва Глиммер поведала о том, как её поистине поразил Мэйнхэттен своей бушующей энергетикой, а потом Рарити приступила к собственному рассказу, но ненадолго прервалась, чтобы прислушаться к обожаемой музыке, которая так приятно успокаивала сердце после большого дела.

Твайлайт была очень рада за Рарити, как, впрочем, и все её друзья, а особенно Спайк. Ей было интересно узнать подробности прошедшего выступления, поэтому после того, как мастерица сама прервала недолгое безмолвие, принцесса вернула разговор к прежней теме:

– Пожалуйста, Рарити, расскажи нам, что было дальше, – учтиво попросила она, вновь наполнив чашку любимым ароматным чаем с бергамотом из специального термоса.

– Агась, – поддержала Эпплджек просьбу аликорна, отвлёкшись от костра. – Уж больно интересно услышать, как ты поразила всех этих чинуш!

– О, поразила – не то слово! – улыбчиво ответила Старлайт вместо подруги. – Видели бы вы, как Рарити их убеждала! Сопротивление такой поступи шика было абсолютно невозможно!

– Спасибо, дорогуша, – польщённо поблагодарила мастерица, обменявшись лёгкими смешками с нежно-сиреневой единорожкой, выразившейся на её манер. Продолжив смазывать копытца кремом, чтобы те блестели, будто чистый снег на утреннем солнце, она вернулась к рассказу: – Я презентовала им успехи моего бутика и все его достоинства в области модной индустрии, и они согласились, что ему под силу стать жемчужиной в короне стиля даже у великолепного Мэйнхэттена!

– Не сомневаюсь, они были просто без ума от тебя! – влюблённо прощебетал Спайк, но, опомнившись, поправился: – Ну, в смысле, от достоинств твоего бутика…

– Точно, если уж кому и по плечу заставить Мэйнхэттен блистать, то только «Рарити для Вас»! Это похлеще даже «Империи шляп Стинки Боттома», – заявила ЭйДжей. В свою очередь мастерица сдержанно хихикнула, несколько смутившись неудачным сравнением фермерши, наивно полагавшей, что у Стинки Боттома – продавца поддержанных головных уборов, торгующего в основном у Центрального вокзала – отоваривается весь мегаполис. Обратив же взор снова на огонь, яблочная поняша заметила за своей розовогривой подругой вопиющую ошибку: – Осторожнее, Пинки! Не держи зефир так близко к огню, а ни то сгорит.

– Ничего, зато получатся аппетитные хрустяшки! – проулыбалась никогда не унывающая Пинки, после чего убрала от языков пламени свой шампур, на который было насажено сразу четыре зефира, уже успевших покрыться чёрной коркой, и в пару прыжков присоединилась к остальным. Закатив глаза, Эпплджек осталась доводить бережную равномерную прожарку до совершенства. Пай же оказалась в кругу друзей и сразу же заметила в их глазах, направленных на её зефир, явное недоумение, а потом протянула сгоревшее лакомство вперёд и весело поинтересовалась: – Хотите?

При виде зефира, превратившегося чуть ли не в угольки, поняши замялись, не зная, как спасти себя от гастрономической пытки, но не выразить отказ напрямую и тем самым не обидеть розовую веселушку. Наконец подходящие слова нашлись у Старлайт:

– Спасибо, Пинки, но нам больше нравится зефир в глазури, чем жареный, – добродушно проговорила она, после чего откусила кусочек от названного кондитерского изделия, с которым пила чай. Остальные кобылки поспешили сделать то же самое, похватав зефир из плетёной корзинки, дабы наглядно подтвердить сказанное фиолетовогривой единорожкой, и только дракончик продолжал налегать на любимые сапфиры, про себя раздумывая над тем, как бы выразить своё личное восхищение мастерицей в честь её достижения.

– Как знаете, – пожала плечами Пинки и одним взмахом языка заглотила сразу все четыре зефира. От хруста, ставшего заметно слышным, когда она принялась жевать собственнокопытно приготовленные горелки, поняши скривились, и только у Дэши вырвался из уст лёгкий смешок:

– Ну и как на вкус, Пинки?

– Оу, просто восгорительно! – с восторгом отозвалась Пай – к явственному недоумению её подруг, – а когда проглотила обуглившийся зефир, добавила: – Это новое слово в кондитерском деле! Надо будет предложить мистеру и миссис Кейк продавать такой зефир в Сахарном Дворце!

– Да уж, они точно на этом разбогатеют, – усмехнулась Рэйнбоу, что также было поддержано прочими поняшами, беззлобно хихикнувшими от причуд их чрезмерно весёлой подруги.

– Ох, Пинки, ты просто уникум! – с улыбкой произнесла Твайлайт, помотав головой в добродушном недоумении от сумасбродства розовой кобылки.

– Да, я знаю, – без каких-либо сомнений гордо согласилась кудрявая поняша. Положив шампур на специальную дощечку между оставшимся зефиром и уже наполовину истощённым блюдцем с ромашковыми бутербродами, она посмотрела на мастерицу, ухаживающую за своими копытцами, и не без любопытства спросила: – Так, что было дальше? Твой миленький билбордик уже украшает Кристаллер-билдинг? Мы сможем полюбоваться на него в следующий День сюрпризов сестёр Пай и Рарити?

С умилением вспомнив о названном ежегодном дне, Рарити утвердительно кивнула. Впрочем, она решила, что должна продолжить рассказ с того места, на котором остановилась, а потому, немного прочистив горло, вернулась к своему выступлению перед муниципалитетом Мэйнхэттена:

– Так вот, Старлайт абсолютно права, они были не просто поражены, а вне всякого сомнения сражены наповал! И выглядела я, конечно же, на все сто, как самая настоящая бизнесмэйр, чтобы явить собой весь шик моего бутика, – похвалилась мастерица, мечтательно возведя очи к темнеющему вечернему небу и с упоением описав свой сногсшибательный образ, в котором она вышла на публику: – Деловая рубашка из дивного коричневого шёлка, столь же коричневый бархатный пиджак, галстук в тон костюму и аккуратно собранная грива. О, я была просто шоколадкой!

– С молочной начинкой? – сходу подхватила Пинки, прильнув вплотную к замечтавшейся белоснежной единорожке. Та сразу же опомнилась и, слегка отстранив от себя полную веселья и радости подругу, мило улыбнулась.

– Совершенно верно, дорогуша, – подтвердила она, легонько коснувшись носика розовогривой поняши и тем самым оставив на нём немного крема для копыт, отчего улыбка на личике той стала шире. Наконец Пинки села рядом, а затем к кругу подруг присоединилась Эпплджек, доведя зефир до наиболее мягкой обжарки, так что он приобрёл лишь тонкую золотистую корочку, и Рарити в ответ на ожидающие взгляды кобылок заговорила вновь: – То есть, выступила я на ура, и уже на следующий день началась установка билборда прямо над входом в Кристаллер-билдинг! И теперь все жители и гости Мэйнхэттена будут его видеть, а это значит, что у моего бутика появится ещё больше клиентов, как и работы у Коко Поммель!

– Как хоть она? – поинтересовалась фермерша, успевшая плотно сдружиться с бежевой поняшей из большого города, когда вместе с мастерицей помогала ей возродить Летний театр пару лет назад.

– Превосходно, – ответила Рарити, за время прошедшей поездки не один раз встретившаяся с Коко и познакомившая с ней Старлайт. – Для неё это просто идеальная возможность укрепить собственную репутацию дизайнера модной одежды, и в том числе поэтому она очень рада моему триумфу!

– И мы тоже очень за тебя рады, – нежно пролепетала Флаттершай, на что не задумываясь согласно кивнули все присутствующие, а Спайк и вовсе, решив воспользоваться моментом, взял из миски последний сапфир с идеальной огранкой, который он специально не стал есть, и подошёл к своей любимой единорожке.

– Я думаю, за все эти труды ты заслуживаешь подарка, Рарити, – немного застенчиво проговорил дракончик и, опустив взгляд, протянул ей самоцвет. – Вот, самый красивый камень самой красивой пони!

– О, из него получится изумительное ожерелье! Ты чудо, Спайки-Вайки, – прощебетала мастерица, оценив сапфир, а потом приблизила дракончика к себе копытцем и поцеловала его в щёку.

В глазах ассистента принцессы вмиг вспыхнули сердечки, а когда беленькая поняша отпустила его из мягкого объятия одним копытцем, у него чуть коленки не подкосились от избытка чувств. Но опомнившись и увидев, что на него обращены улыбчивые взгляды остальных кобылок, он несколько засмущался. Хотя где-то в глубине Спайк пообещал себе, что когда-нибудь сам поцелует её… по меньшей мере, как только что она его.

Твайлайт взирала на то, как мастерица чмокнула дракончика, с умилением. Сегодня она была несколько молчалива, но отнюдь не из-за какой-то печали. Наоборот, она никак не могла нарадоваться тому, как же ей хорошо среди друзей! С ними каждый день для неё становился особенным, и этот вовсе не стал исключением. Она тихонько наблюдала за тем, как они трапезничают, беседуют и веселятся, и этого ей было уже достаточно, чтобы в её сердце царило тепло. Наконец Спайк опустился на покрывало между принцессой и мастерицей, примостившись, впрочем, ближе к последней, и та, бегло окинув подруг взглядом, поблагодарила их за все сегодняшние поздравления:

– Спасибо вам, мои дорогие! Я не…

– Оу, оу, смотрите-ка, Вондерболты! – воскликнула вдруг Пинки, перебив белоснежную единорожку на полуслове и указав куда-то в сторону.

В этот миг до ушек кобылок донёсся шум порывов ветра, и когда они все повернули головы в том направлении, куда указала розовая поняша, их взорам представилось звено из более чем десяти лучших летунов Эквестрии, рассекающее воздух над виднеющимися вдали домами Понивилля. Они стремительно совершали удивительные манёвры – в основном, круговые, – словно стараясь создать вихрь. Впрочем, так оно и было…

– А-а, это они летний воздух разгоняют, чтобы Фабрика Погоды заменила его на осенний, – объяснила Рэйнбоу, знакомая с текущими планами всех лётных и погодных бригад Клаудсдейла, будучи сама их участницей. – Эх, значит, уже завтра начнётся прохладная погода…

– Разгоняют, и без тебя? – усмехнулась Эпплджек, переглянувшись с радужногривой подругой.

– Моя смена была вчера, когда мы разгоняли воздух между Кантерлотом и Клаудсдейлом, – ответила небесно-голубая пегаска, затем махнув копытом на виднеющихся вдали летунов и добавив: – Зато теперь я могу отдохнуть и посмотреть за их полётами вместе со всеми моими лучшими друзьями!

– Как раз зрелища к хлебу, – с улыбкой подметила Старлайт.

Кратко переглянувшись между собой, пони и дракончик принялись дружно следить за полётами пегасов в сине-жёлтой форме, которые носились то туда, то сюда со скоростью молний. Наконец справившись со своим делом над домами, расположенными на западном краю Понивилля, они двинулись в следующий сектор, сместившись ближе к месту пикника. Оторвавшись на миг от завораживающего зрелища, Твайлайт отпила немного чаю и снова посмотрела на друзей, уставившихся на дальнюю панораму. Чувство тепла и уюта наполняло её целиком и полностью, и она в конце концов решила его выразить перед теми, кто ей дорог:

– Возвращаясь к прежней теме, могу лишь сказать, что Мэйнхэттену очень повезло, раз уж его есть кому сделать прекрасным, – к слову сказала она, чем обратила на себя внимание подруг. – Но знаете, что, девочки? Лично за себя я скажу, что мою жизнь прекрасной делаете вы. У меня не хватит слов, чтобы передать, насколько вы все дороги мне!

– Чего это тебя вдруг на сентиментальности потянуло? – с мягкой ухмылкой заметила Дэш, ничего, впрочем, не имея против, на что Глиммер улыбчиво пожала плечами:

– А что, по-моему, как раз прекрасный вечер, чтобы выразить, что мы друг для друга значим, разве нет?

– И вправду, чего таить? – поддержала Эпплджек. – Скажу честно, ребята, вы – моя семья! И без вас моя жизнь, по крайней мере, для меня самой не имела бы смысла!

– Я верна нашей дружбе на веки вечные, вы для меня – это всё! – в свою очередь гордо высказала Рэйнбоу, передав эстафету Флаттершай, которая выразилась тихо, но с чувством:

– С вами мне всегда хорошо, как дома, где бы я ни была!

– Вы для меня дороже любых богатств на свете! – пропела Рарити, вновь мягко обхватив Спайка копытцем, как уже тот заявил:

– Когда я с вами, девочки, моё сердце наполняется радостью!

– Ну а я хочу сказать, что обязана вам абсолютно всем, ведь вы, можно сказать, спасли мою жизнь, когда наставили меня на путь магии дружбы, – проулыбалась Старлайт. Далее взгляды всех присутствующих обратились на Пинки, которая, как ни странно, оставалась единственной, кто ничего не сказала. Заметив, что у неё на глазах наворачиваются слёзы, кобылки малость смутились.

– Пинки, ты чего? – удивилась Спаркл, однако на личике розовой поняши тут же появилась умилённая улыбка.

– О, это так трогательно! Я… я люблю вас больше, чем всю Эквестрию, – призналась Пинки, после чего не сдержалась и поспешила заключить друзей в широкие объятия: – Идите ко мне, мои маленькие глупышки!

Поставив чашки на деревянную дощечку, все семь поняш и их чешуйчатый приятель в одно мгновение оказались в самых нежных объятиях друг у друга. Не желая ни на секунду отстраняться от тепла, которое исходило от друзей и насыщало душу самыми светлыми эмоциями, Твайлайт негромко заключила, будто боясь спугнуть трогательность момента:

– Больше всего на свете я желаю, чтобы мы с вами никогда не разлучались. Сколько бы лето не сменялось осенью, как сейчас, я верю, что наша дружба будет жить вечно, и мы всегда будем вместе!

– Оу, помните, мы об этом пели, когда проходили супер-сложный квест в Мэйнхэттене? – оживилась розовогривая веселушка. – «Лучшие друзья до скончания времён»! Знаете, это моя самая любимая песня из тех, что мы с вами исполняли вместе! Может, споём ещё разочек?

– Ещё споём, Пинки, – тихонько вздохнула мастерица. – Давайте лучше пока просто посидим и молча понаблюдаем за Вондерболтами, а?

– О да, это так успокаивает, – прошептала нежно-жёлтая пегаска, на что фермерша почти беззвучно хихикнула:

– Агась, пусть уж за нас маленько граммофон понадрывается…

Прижавшись друг к дружке, поняши и дракончик стали в своё удовольствие следить за воздушными трюками лучших летунов корпуса Вондерболтов, среди которых по гривам и хвостам Твайлайт даже сумела различить старых знакомых – Скай Стингера и Вайпер Трейл, – а во главе звена, само собой, держалась не кто иная, как Спитфайр. Граммофон наигрывал последний четвёртый цикл «Серенады Лунной Принцессы», придавая обстановке чарующую волшебность, изыск и чувственность. Но прежде всего лучших друзей радовал тот факт, что они вместе, и ничто не в силах их разлучить!

Закончив разгонять летний воздух на ближайших лугах, Вондерболты резко ринулись дальше, и их курс пролегал прямо над местом пикника. Чувствуя, что от приближения летунов прямо-таки захватывает дух, кобылки сомкнули объятия плотнее, как уже звено стремительно пронеслось всего-то в десяти метрах над ними, с гулом всколыхнув воздух и тем самым взъерошив их гривы…

---

Почувствовав, как будто что-то кольнуло в сердце, Твайлайт Спаркл слегка вздрогнула, уже в четвёртый раз пробудившись от беспокойного полусна. Казалось, что тот гул от пролетевших над головой пегасов отдавался эхом из прошлого и был слышен даже сейчас – только что. Точно так же, как и они, с тех пор пролетело время, за которое успело измениться совершенно всё. От этой мысли, так или иначе одолевавшей принцессу без конца, она вымученно вздохнула. И если будучи в кругу подруг она не думала обо всём этом, то теперь бремя последних событий давило на её плечи непомерным весом.

Как ни странно, Твайли очень хотелось спать. Но уснуть она никак не могла. Стоило ей только немного задремать, как вскоре её начинали терзать тяжкие подсознательные мысли, выражавшиеся в неявных бредовых сновидениях, сердце начинало отчаянно колотиться, словно чего-то панически боясь, и она непроизвольно возвращалась в ту реальность, от которой у неё на душе всё больше и больше сгущалось отчаяние, причиняя невыносимую боль. В силу этого она чувствовала себя буквально разбитой, и внутри неё царило лишь одно сплошное смятение. В былые годы она и подумать бы не смогла, что когда-нибудь ей будет настолько плохо…

Приподняв голову с примятой подушки, которая из-за бессоницы казалась чересчур жёсткой и неудобной, Принцесса Дружбы увидела сквозь сонную пелену другие кровати, стоявшие в спальне напротив её собственного ложа. В самой крайней из них спала Эпплджек, повесив шляпу на бортик прямо у изголовья, в следующем расположилась Сансет, а дальше – Флаттершай. С левой стороны три спальных места занимали Меткоискатели, и лишь одно посередине пустовало. Обратив на это внимание, сиреневая поняша явно почувствовала, что чего-то не хватает, но на невыспанную голову не могла сообразить, чего именно.

Странное чувство недостачи сразу напомнило Спаркл о тех друзьях, что не так давно покинули её. Рэйнбоу Дэш и Пинки Пай, отправившиеся на восток, а также Старлайт Глиммер и Спайк, чей путь пролегал в далёкую страну чейнджлингов, отбыли из Понивилля всего пару дней назад, но она уже всем сердцем скучала по ним. Впрочем, теперь её к тому же с новыми силами принялось мучить волнение за них, потому что отправив обеим делегациям по письму, она так до сих пор не получила от них ответа – ни от той, ни от другой.

Ко всему прочему, у Твай слегка гудела голова, шею неприятно ломило из-за длительного лежания в одном положении, а живот сводило необычным спазмом, как если бы внутри всё завязалось в тугой узел из-за неутихающей тревоги. Она прекрасно понимала, что именно не даёт ей спать. Разлука с некоторыми из своих друзей изводила её душу, особенно теперь, когда ей оставалось только гадать, почему они так и не прислали ответные письма. В то же время она никак не могла перестать думать обо всех тех катастрофах, что обрушивались на Эквестрию с того дня, как рухнул тибериумный метеорит, о нападениях скринно-цефов и их многочисленных жертвах. Масла же в огонь подлили события, давеча произошедшие в зазеркалье.

Мало того, что подругам принцессы из параллельного мира отныне грозила опасность от некой тайной организации, одни лишь мотивы которой вводили её в ужас, так ещё туда каким-то образом сумели проникнуть пришельцы, и с ними едва не разгорелась полномасштабная война. И Стронг Харт… момент её гибели неизменно стоял перед глазами лавандовой поняши, навевая лишь самые скорбные чувства. Она пожертвовала собой ради других, чтобы спасти зазеркалье от страшной участи попасть под удар того огромного скопления механических кальмаров. Но не только. Твайлайт понимала, что уроженка племени бизонов отдала свою жизнь в том числе и ради неё, отчего чувство собственной вины ещё больше наполняло её сердце.

Не в силах бороться с вихрем самых разных гнетущих мыслей, Спаркл слегка сгорбилась и закрыла чуть влажные глаза копытцами. Почему? За что на мир маленьких пони обрушились все эти несчастья? Спонтанно ей вспомнилось, как Старлайт сказала, что их всех будто кто-то проклял, когда перебрала с сидром после обнаружения предвестий скорого конца. Складывалось такое впечатление, что нежно-сиреневая единорожка тогда попала в точку. И хотя принцесса изо всех сил старалась бороться со всеми этими невзгодами – особенно, с зелёным кристаллом, – зачастую не прерываясь на сон сутками подряд и выжимая из себя все соки, тем не менее, у неё ничего не вышло, и от этой печальной данности ей хотелось рыдать.

Но прежде всего душу Твайли изводило то, что некоторых из её ближайших друзей более не было рядом с ней, не говоря уж о вытекавших из этого обстоятельства опасениях. И как бы она ни пыталась убедить себя, что жизнь продолжается, ей было трудно отрицать, что всё стало уже далеко не как прежде, причём безвозвратно. Принцесса больше не устраивала с подругами ни пикники под звучание граммофона, ни пижамные вечеринки со страшными, но увлекательными историями. Поняши уже не бывали в дружеских путешествиях наподобие их давних поездок в Кантерлот или Мэйнхэттен и даже не пели песни, как предлагала Пинки во время прощания с прошлым летом. Всё, что было раньше, придавая жизни её неповторимые краски, обратилось в прах, словно тот чудовищный метеорит уничтожил далеко не только одну лишь Эппллузу.

С другой же стороны, с аликорном оставались четыре её подруги, в компании которых ей удавалось отстраниться от скорби. Пока они все вместе писали письма отбывшим делегатам, принцесса как будто вновь почувствовала всю полноту тепла, исходившего от их дружеского единения, в чём основная заслуга принадлежала Рарити, Флаттершай, Эпплджек и Сансет, а также трём жеребятам. Ей было хорошо с ними, так что вся печаль отходила глубоко на задний план, несмотря на то, что её сердце чувствовало что-то не то. И даже Старлайт в первом – и пока что единственном – письме из командировки постаралась внушить ей собственное спокойствие от осознания того, что всё вроде как идёт своим чередом.

Да, Твайлайт понимала, что жизнь не закончилась, и пластинка в граммофоне всё ещё крутится. Вот только песня уже не та…

Снова тяжело вздохнув, Спаркл медленно убрала копытца с глаз, проведя ими по щекам. Внутренние тревоги невыносимо сдавливали ей грудь и не оставляли шансов забыться, поэтому она окончательно поняла, что дальше стараться заснуть просто бессмысленно. Она ещё раз окинула взглядом подруг, спящих без задних ног, и слегка позавидовала им белой завистью. Им хватало сил отстраниться от подобных страданий, в то время как принцесса осознавала, что безнадёжно угодила в плен к собственным мыслям, страхам и волнениям. Сейчас Твай ощущала себя маленькой кобылкой, оказавшейся вдали от дома, родителей и всего, что ей любимо и знакомо, – потерявшейся, запутавшейся, напуганной и уставшей. Как жаль, что нельзя было проснуться и оказаться в бережных объятиях мамы, чей шёпот успокаивающе сказал бы, что последние четыре месяца были всего лишь очень дурным сном!

Выбравшись из-под тёплого одеяла, казавшегося после бесплодных попыток уснуть скорее неприятно душным, Спаркл тихонько спустилась с постели, стараясь почти не цокать копытами по полу, чтобы ненароком не разбудить подруг. Она не знала, что ей делать, поэтому ноги сами понесли её неспешным шагом к окну, расположенному в сторонке. В её глазах рябело, но всё же, когда она встала возле телескопа, через который впервые наблюдала за «Избранными Кейна» в конце осени, ей удалось отчётливо разглядеть очертания погрузившегося в ночную дрёму Понивилля. Улицы, озарённые светом фонарей и гирлянд, оставшихся после праздников, были пусты, как и нутро аликорна.

Невольно Принцесса Дружбы вспоминала, как точно так же обозревала спящий городок в ту ночь, когда начала вести свой исследовательский дневник, перед тем, как лечь спать. Тогда кругом царила поздняя осень, а ныне всё окутывала зима. Всюду стужа, облысевшие деревья, всё покрыто белым покрывалом. Можно было подумать, что в те дни Эквестрия достигла своего заката и доживала последние дни, а теперь и вовсе погибла. И хотя мир маленьких пони всё так же жил и относительно здравствовал, но та гармония, что наполняла его в прежние времена, бесследно исчезла. Даже Спайка, торопящего поскорее лечь спать, не было рядом. Казалось, что ещё совсем недавно всё было не так плохо, как сейчас.

По щёчке Твайлайт скатилась одинокая слеза, а к горлу подступил ком. Не вынеся накативших воспоминаний и тревожных мыслей о друзьях – в том числе Спайке, – она повернулась и устремила взор вглубь помещения, куда проникал свет луны, позволявший разглядеть в царящем здесь сумраке хоть что-то. Глаза принцессы сами собой приковались к часам, висевшим на стене напротив её постели. Стрелки на их циферблате показывали десять минут третьего часа ночи. Легла же она примерно в девять вечера, и это означало, что у неё было достаточно времени на то, чтобы выспаться… по меркам её рабочего режима в те дни, когда ей приходилось копаться в книгах по магии в поисках способов борьбы с тибериумом.

Тем не менее, Спаркл нисколько не чувствовала себя отдохнувшей, словно все минувшие пять с лишним часов пролежала не в постели, а на пыточном столе. При взгляде на болтающийся маятник, сопровождаемый тихим тиканьем, которое, впрочем, на фоне давящей тишины невыносимо впивалось ей в ушки, пока она ворочалась, ею овладела задумчивость. Но уже в следующую секунду её отвлекла Эпплджек, во сне перекатившаяся с бока на спину. Расположившись поудобнее, блондинка продолжила мирно смотреть сны, правда, в таком положении она начала слегка похрапывать. Далее Твай посмотрела на Сансет, любящую, как всегда, спать на животе, обхватив подушку копытцами, а потом и на Флаттершай, сжавшуюся под одеялом в комочек. Жеребята же лежали вразвалку.

Поочерёдно поглядывая на подруг снова и снова, аликорн уже даже не могла вспомнить то чувство, которое охватывало её душу во время чаепития, пока все они проводили время вместе. Как будто всё погрузилось в вечный сон, уступив место сводящей с ума тишине. Настроение принцессы сделалось крайне нестабильным, и если ещё совсем недавно она наслаждалась беседой с теми подругами, что ещё оставались при ней, то теперь её поглотил мрак. Мысли обо всём, что её беспокоило, постоянно сменялись друг другом до бесконечности, словно водя вокруг неё злорадный хоровод. Напряжение и тревога то затихали, то возрастали до небес, порой доводя её до безмолвной паники.

Вновь ощутив внутри себя приступ необъяснимого страха, Твайлайт тяжело задышала. Ей хотелось бежать прочь от своих фобий или, дабы не оставаться с ними наедине, разбудить подруг и ощутить себя защищённой рядом с ними, хотя она и не позволяла себе прерывать их сон. Почему же всё не могло быть иначе? Почему все эти несчастья не обошли Эквестрию стороной, чтобы никто из пони не познал горечи утраты, ужаса и смятения, а принцесса и её подруги и дальше наслаждались обществом друг друга – совсем как на том пикнике в последний день лета?

Поддаваться эмоциям было нельзя, поэтому Твайлайт постаралась хоть как-то успокоиться, для чего применила методику Каденс. Набрав в лёгкие воздуха и приложив копытце к груди, она затем медленно выдохнула и сотворила такой жест, как если бы отстранила весь этот негатив от себя подальше. Вместе с тем, вспомнив про тот пикник, который словно ожил перед её глазами, пока она была в полусне, ей вдруг подумалось о любимом чае с бергамотом. Она уже точно не помнила, но ей казалось, что на кухне у неё ещё оставалась парочка пакетиков с его заваркой. Делать было больше нечего, поэтому она решила, что, может быть, ароматный горячий напиток поможет ей успокоиться.

Постояв на месте ещё несколько секунд и немного подумав, лавандовая пони двинулась к выходу из спальни. Её шаг был тихим и мягким, особенно же вблизи подруг и жеребят. Вскоре она вышла в коридор, где увидела недалеко от входа в свою спальню двух гвардейцев. Оба жеребца дремали, оперевшись на древки копий, но принцесса не стала их будить, а лишь тихонько прошла мимо, направляясь на кухню. Она плелась по кристальному полу, глядя себе под ноги и стараясь не думать ни о чём. Столь же машинально аликорн приготовила себе чай, которого, правда, оказалось достаточно всего на одну чашку, а потом направилась на третий этаж Замка Дружбы, дабы побыть в помещении, расположенном прямо над её спальней. Там находился зал для отдыха, из окон которого открывался вид на восточную часть Понивилля и берущий от неё начало кантерлотский тракт…

Спустя несколько минут Твайлайт вошла в небольшой зал, покрытый тьмой, и только блики от камина, находившегося слева возле праздничной ёлки небольшого размера, создавали тусклое освещение, в то время как сам огонь прогревал воздух. Она медленно пошагала дальше, направившись к месту для чаепития – небольшому столику, окружённому диванчиком и четырьмя креслами, стоящими прямо перед широкими окнами с роскошными шторами фиолетового цвета. Они не были занавешены, и сквозь них сюда попадал дополнительный неявный свет как от ночного светила, так и от уличных огней Понивилля. Принцесса нередко отдыхала здесь с друзьями или с сёстрами-аликорнами, когда те приезжали сюда с визитом, а потому это место тоже навевало неоднозначную ностальгию.

Наконец добравшись до столика, Спаркл поставила чашку на его хорошо отполированную поверхность и запрыгнула на диванчик. Она устроилась поудобнее, после чего вновь приблизила к себе источник запаха бергамота и принялась наслаждаться им, вдыхая аккуратно, чтобы не ошпарить носик. В какой-то момент она отпила немного, почувствовав, что напиток ещё пока несколько горячеват для употребления, а вместе с тем окинула взглядом панораму, виднеющуюся из окон. Спонтанно её взор пал на комитатскую академию, стоявшую в стороне от Замка Дружбы под скалами, как уже сразу она вспомнила об одном из тех пони, что сейчас пребывали в её стенах.

Стар Трекер… то, что чуть не совершила его версия из зазеркалья, всё ещё почему-то давило на Твайлайт, и ей совсем не хотелось, чтобы случившийся инцидент как-либо повлиял на её отношение к тому серо-синему жеребцу, что ныне, очевидно, спал в казарме среди своих сослуживцев. Но всё же у неё не шло из головы подозрение, что он, возможно… любит её? По крайней мере, многие его повадки могли говорить в пользу такой гипотезы, и случай в зазеркалье заставил принцессу сопоставить их именно в таком контексте. И почему-то предполагаемая влюблённость жеребца в неё в каком-то смысле её пугала и заставляла нервничать.

Никогда в жизни в Твайли никто не влюблялся, за исключением её прежней взаимной симпатии с Флэшем Сентри из зазеркалья, о котором она, впрочем, нечасто вспоминала, пока оставалась в Эквестрии. Поэтому для неё это было, по меньшей мере, странно и непонятно. В отличие от своих сверстниц или даже школьных подруг, в юношеские годы она не заигрывала с жеребцами, предпочитая им учёбу и новые знания. Хотя проблема заключалась даже не в том, что она толком не знала, с чем имеет дело.

Помня, на какой поступок эти чувства подтолкнули Стар Трекера из другого мира, сиреневая поняша опасалась, что они могут изменить и его здешнюю версию. Правда, причина крылась отнюдь не в эмоциях, а в том, что жизнь прислужника корпорации Шторма, судя по всему, постепенно свела его с ума. Но что, если именно влюблённость в одну из Принцесс Эквестрии побудила его пойти в армию? Что бы там ни было, Спаркл совсем не хотела, чтобы он рисковал своей жизнью ради неё… как Стронг Харт и те мутанты, что пожертвовали собой вчера ночью…

– Твайлайт? – послышался вдруг тихий нежный голос, прервавший нелёгкие раздумья принцессы. От неожиданности она даже слегка вздрогнула, вслед за тем обернувшись назад.

На входе в зал для отдыха стояла Рарити, явно удивлённая бодрствованием одной из своих подруг. На мгновение Твайлайт даже поразилась тому, сколь бесшумно белоснежная единорожка прокралась сюда, так что её ушек скорее коснулся голос мастерицы, чем цокот всегда ухоженных красивых копыт. В тот же момент она вспомнила, что одна из кроватей в её спальне пустовала, и наконец поняла, с чем это связано. Впрочем, почему же поняша с шикарной пурпурной гривой не спит? Неужто её тоже что-то беспокоит?

– Рарити? – удивлённо вторила ей Твайлайт, отложив чашку на столик. – Что ты здесь делаешь?

– Я заметила, как ты поднимаешься наверх, когда выходила из мастерской, – ответила Рарити, направившись к принцессе. Та в свою очередь подумала, что каким-то образом не заметила свет из-под двери, когда проходила мимо той комнаты, где мастерица оборудовала место для работы. Либо беленькая поняша трудилась под тусклой настольной лампой, либо аликорн настолько старательно пыталась очистить голову от гнетущих мыслей, что не видела ничего вокруг. Наконец единорожка подошла поближе и побеспокоилась: – Почему ты не спишь? Что-то случилось, дорогая? Я надеюсь, с тобой всё в порядке?

– Вроде, да, – неуверенно ответила Спаркл, пожав плечами и устремив взор к окну. Теперь её внимание сконцентрировалось на виднеющемся вдалеке Ядре ЛЕГИОН’а, отчётливо угадываемом среди ночной мглы и снегопада благодаря огням на необычных зданиях. – Просто не спится. Точнее, я хочу спать, но почему-то никак не могу уснуть.

– Переутомилась, наверно, бедняжка, – с сочувствием предположила белая единорожка, забравшись на диванчик и сев рядом с принцессой. – У меня иногда такое бывает, особенно когда я выполняю срочные заказы, как сейчас. После шести часов непрерывной работы у меня страшно болит шея, да и глаза уже давно просят об отдыхе. Я уж даже не стала мучить Флаттершай и отпустила её спать, когда стукнула полночь. Но, к счастью, я всё же успела закончить наряд для Колоратуры. Осталось только декорирование. Хотя завтра нужно будет доделывать заказ Сонгбёрд Серенады… эх, люблю свою работу, но шить в срок – это всегда очень трудно. Я так устала!..

– Похоже, у тебя больше причин для бессонницы, чем у меня, – вяло улыбнулась сиреневая поняша, вместе с тем почувствовав, что с появлением Рарити ей стало легче на душе. Она вспомнила, как в начале месяца так же не спалось Сансет, пусть и по иным причинам, но после того, как они вместе выпили чаю и поговорили, огненногривая единорожка всё же сумела уснуть. Может быть, и ей тоже поможет дружеская беседа? Как минимум, она решила, что ей не мешало бы попытаться отвлечь себя от плохих мыслей чем-нибудь приятным.

– О, перестань! Меня, по крайней мере, на днях никто не похищал, как тебя и Сансет, – со столь же мягкой улыбкой возразила мастерица. Принцессе подумалось, что её подруга, похоже, догадывается, почему именно ей не спится. Та между тем, учуяв приятный запах, обратила внимание на чашку и полюбопытствовала: – Чай с бергамотом?

– Да, – кивнула Твай.

– М-м, шарман! – промурлыкала Рарити с чарующим прононсом, тем самым в полной мере передав своё упоение от аромата чая. Чувствуя сухость во рту после длительной кропотливой работы, она с вожделением вздохнула: – Ах, тоже с удовольствием выпила бы ещё одну чашечку чая!..

– Это была последняя заварка, – виновато произнесла Принцесса Дружбы, уставившись на напиток, от которого вздымался ароматный пар, и прижав ушки, но быстренько нашлась с идеей: – Хотя… можно пить из одной чашки, а?

– Давай, – охотно согласилась беленькая поняша, приняв из волшебной ауры аликорна чашку, когда та приблизила её к ней, и улыбчиво добавив: – Как самые лучшие подруги на свете! Заодно можем о чём-нибудь поболтать. Меня, конечно, ужасно клонит в сон, но я не хотела бы оставлять тебя здесь одну.

В ответ Твайлайт благодарно улыбнулась. Не сводя чуть прищуренного взгляда с подруги, Рарити сделала пару-тройку коротких глотков. Чай уже успел чуток подостыть, но единорожка не желала обжечь язычок и поэтому была осторожна. Затем она вернула чашку обратно принцессе, и та тоже приложилась к напитку. Правда, спустя несколько секунд сиреневый аликорн вновь призадумалась, потупив взор и вспомнив о том, что ей снилось перед самым пробуждением.

– Мы пили такой же чай, когда провожали прошлое лето, – прошептала она вдруг, посмотрев на притихшую подругу. – Помнишь тот наш пикник?

– Ещё бы! – не менее тихо, но с воодушевлением отозвалась мастерица. В её памяти тотчас же всплыло дружеское тепло, царившее в тот приятный вечер, любимый джаз и, само собой, одна из причин того празднества, к которой она имела самое прямое отношение. – Как бы я могла забыть ваши тёплые поздравления с моими деловыми успехами в Мэйнхэттене? И то, как я их добивалась… о да, выступление перед муниципалитетом, потом встреча с журналистами под вспышки фотоаппаратов, а после всего мы со Старлайт пошли вместе праздновать! Купили по стакану кофе, по кэррот-догу и отметили мою победу на одной из лавочек Бриллиант-парка, прямо как две школьницы, только что сдавшие экзамены!..

– Я помню, как она рассказывала, – хихикнула Твайлайт, не забывая также, что на зеркале в комнате её ученицы, которое той подарила именно она после победы над Кризалис, висит фотография, запечатлевшая, как обе единорожки вдвоём вкушают скромный праздничный пир. И хотя это было несколько не в духе утончённой Рарити, всё же Принцесса Дружбы прекрасно знала, что порой мастерица способна с головой окунаться в эмоции и впадать в самый настоящий жеребячий восторг, сравнимый с тем, какой нередко выказывала Пинки Пай.

Вторив аликорну лёгким смешком, Рарити снова приняла чашку из её магии. Она приложилась губами к фарфору, словно нежно поцеловав его, и вдруг застыла в задумчивости, взор её красивых васильковых глаз, не выражавший, впрочем, никаких эмоций, устремился куда-то к затемнённой части зала. В её разуме всплывали образы того самого парка, примыкавшего к солидному зданию Мэйнхэттенской публичной библиотеки, по которому она гуляла с Глиммер почти пять месяцев назад, равно как и мысли о собственном бутике, его рабочем персонале, а особенно – о Коко Поммель. На сердце мастерицы пала тень печали, теплившейся внутри неё всё это время с того дня, как этот величественный мегаполис стал жертвой нападения инопланетян.

– Жаль, что Мэйнхэттена больше нет, – проронила вдруг белоснежная пони, после чего отхлебнула немного чаю с той же задумчивостью. Затем она перевела взгляд на подругу, в сердце которой её слова тоже отдались горем, и монотонно продолжила: – Странно как-то всё получилось. Когда-то я открыла там свой бутик, завоевала мир высокой моды, добилась того, чтобы моя реклама блистала на Кристаллер-билдинге. Всё это стоило таких трудов, но теперь… какой в этом смысл, когда пришельцы уничтожили весь город? Ну а сейчас нам в скором времени придётся отправиться по зову Карты, и похоже, что с искусством шитья придётся бессрочно покончить!..

– Покончить? – несколько опешила Спаркл, приняв чашку обратно. – Как же так, Рарити? Ты ведь любишь шить одежду, это же дело всей твоей жизни, можно сказать, продолжение твоей души!

– Что поделаешь? Не потащу же я с собой в Виннисоту свою мастерскую! Боюсь, что весь мой багаж составит лишь один маленький саквояжик, – не без печали ответила Рарити. От её заявления Принцесса Дружбы невесело поникла плечами, столкнувшись с ещё одним подтверждением того, что привычная жизнь рушится на мелкие кусочки. Если мастерица больше не будет шить, то это всё равно, что солнце перестанет каждый день всходить на востоке. Сама же она переглянулась с аликорном и добавила: – Хотя, ты права, я не смогла бы жить без творчества. Но и заниматься пошивом я уже тоже не буду иметь возможности. Может быть, мне стоит сменить профиль?

– Но на что? – удивлённо вопросила принцесса. Снова получив чашку, мастерица поднесла её к губам и на мгновение замерла, словно не зная, каким образом выразить свою мысль.

– Знаешь, помимо дизайна одежды я всегда мечтала попробовать себя ещё в качестве писательницы, – несколько нерешительно произнесла белоснежная единорожка. – Раньше у меня просто не доходили до этого копыта, ведь всю себя я отдавала моде, но теперь, возможно, самое время попробовать что-то новое. Как ты считаешь, не слишком ли странная идея?

– Почему же? – возразила Твай. – Я думаю, что писать книги – это просто замечательно! Ты придумываешь истории, а пони их читают, испытывают эмоции, верят… это же прекрасно и совсем не странно! И я уверена, что писать у тебя получилось бы так же превосходно, как и создавать модную одежду.

– Спасибо, – смущённо улыбнулась Рарити. Казалось, что доселе она сама считала свою маленькую идейку весьма бредовой. И в незнакомом деле ей не хватало той уверенности, которая наполняла её в той стихии, где она всегда ощущала себя, как рыба в воде – в мире моды и стиля. Впрочем, хотя слова принцессы отчасти развеяли её сомнения, всё же оставалось кое-какое условие, в последнее время внушавшее мастерице бессмысленность вообще любого искусства. – Если во время нашего задания в Хоуп Холлоу у меня будет хоть немного свободного времени, то я, может быть, попробую сесть за печатную машинку. Хотя… даже не знаю, кому сейчас будут нужны книги, особенно художественные, когда в нашем мире творится такой кошмар!

– Ну, как минимум, один читатель у тебя точно будет, – воодушевляюще пообещала Спаркл, а когда подруга перевела на неё взор, пояснила: – С удовольствием прочла бы всё, что ты бы написала! Я бы очень гордилась, если бы у меня в библиотеке хранились книги, написанные моей подругой.

– Что ж, даже ради одного читателя определённо стоит стараться, – весьма польщённо отозвалась мастерица. – Особенно, если этот читатель – твоя лучшая подруга. Надеюсь, ты любишь детективы?

– Конечно, – с охотой ответила лавандовая поняша. – Ты же знаешь, я тоже читала книги о Шедоу Спейд, и они мне очень понравились.

– Вот и чудненько, – просияла единорожка. Сделав очередной глоток, она решила поделиться своими творческими идеями: – Я уже давно подумывала развить сюжет на основе того случая, когда мне удалось спасти доброе имя Рэйнбоу Дэш в глазах Вондерболтов, но закрутить его ещё интереснее, сделать интригу более запутанной! Да, добавлю больше тайн и загадок, может быть, даже роковую любовную линию и, конечно же, много-много шикарных нарядов!

– Звучит очень интригующе, – высказала своё мнение Твайлайт, на что её подруга доверительно подмигнула ей. Но затем внимание больших синих глаз обратилось на вид из окна. Подумав немного, она призналась себе, что идеей привнести в своё планируемое произведение побольше нарядов её душа, очевидно, стремится восполнить то, что вскоре будет утрачено, и почти наверняка надолго, если не на совсем. Никто не знал, как далеко может зайти намечающаяся война с пришельцами, не говоря уж об интригах ИИ NOD или тибериуме, который и не думал прекращать свой рост.

– Но всё равно я буду очень скучать по швейной машинке, – грустно проговорила Рарити. Помолчав ещё немного под треск поленьев в камине, она пожала плечами и продолжила: – С другой же стороны, пока ещё рано прощаться с работой модельера. Думаю, завтра у меня будет очень тяжёлый день. Я должна буду сдать заказ уже в среду, хотя трудов у меня ещё на целую неделю. Спасибо Сэсси Сэдллс, что согласилась полностью взять на себя организацию пошива галстучков для солдат, иначе я просто-напросто разорвалась бы на части.

Нежный голос беленькой единорожки затих, и принцесса понимающе с ней переглянулась. Она не забыла, как после первых смотров нового вооружения, созданного ЛЕГИОН’ом, мастерица обратила внимание на то, что сегменты тяжёлого пешего экзоскелета могут натирать шеи комитатов и в связи с этим предложила шить для них небольшие красные галстуки, наподобие тех, что носят скауты, которые сумели бы уберечь кожу под шёрсткой от неприятного раздражения. Правда, после этого ей пришлось за то время, пока строилась военная академия и проводился призыв первых добровольцев, раскроить и обстрочить по краям целых три тысячи таких изделий. Причём это была не единственная её задача. Ко всему прочему, она взяла на себя заботу соткать полотно для знамени, ныне развевавшегося на самом высоком шпиле казарм.

Хотя, как и сейчас, тогда мастерице тоже помогала управляющая филиала её бутика, расположенного в Кантерлоте. Будучи очень деловитой пони, Сэсси Сэдллс нашла среди индивидуальных столичных портных тех, кто приняли надомные заказы на пошив таких галстуков, чем сбавила нагрузку, лёгшую на плечи её работодательницы, практически вдвое, считая ткацкую работу. Ныне она по той же схеме готовила очередную партию для новых армий, стоило только Селестии объявить о своих планах на их сбор.

Последние пару дней Кантерлот буквально гудел, как пчелиный улей, от слухов о том, что командующая Темпест занимается приготовлениями к полномасштабной мобилизации, поэтому Сэсси узнала об этом немногим позже своей начальницы. Но поскольку теперь белоснежная единороожка всецело сосредоточилась на особом заказе от двух самых знаменитых поп-звёзд Эквестрии, управляющей столичного бутика пришлось действовать исключительно собственными силами.

Выдержав небольшую паузу, Рарити наконец утомлённо вздохнула:

– Не пойму, конечно, куда Серенада и Колоратура так торопятся, но ничего не поделаешь, желание клиентов – закон. Правда, из-за всех этих стрессов, особенно после отправки посольств, моё вдохновение время от времени падает ниже плинтуса, а чтобы создать эксклюзивный шедевр, оно требуется от первого до самого последнего стяжка! Ох, иногда мне… так хочется…

– Добраться до другой стороны? – довершила принцесса заключение слов подруги, которые та почему-то не могла выразить. Тотчас же мастерица с неподдельным изумлением уставилась на аликорна, как будто та только что прочла её мысли. – Просто ты из зазеркалья так сказала, когда говорила, по сути, о том же самом.

– Ясно, – нервно хихикнула мастерица, несколько сбившись с толку фактом того, что она и её копия из другого мира буквально повторяют друг друга во всём. – Представляю себе, насколько мы с ней похожи.

– В зазеркалье всё кажется поразительно похожим, – подтвердила Твайли. В тот же миг её разум снова наполнили думы о параллельном мире, которые, пожалуй, и стали новой причиной для разгоревшейся внутри неё скорби. Если со всеми недавними печалями она успела хоть как-то смириться, особенно после разговора с Селестией в тронном зале, то теперь те же чувства вспыхнули вновь, а помимо них появились и новые – даже ещё более мрачные. – Правда, теперь тот мир тоже находится в большой опасности, как и наш. Если пришельцы сумели туда как-то пробраться, значит, весь этот ужас, что произошёл вчера ночью, может в любой момент повториться. И ещё эта странная корпорация Шторма. Честно говоря, всё это сводит меня с ума.

– Хочешь поговорить об этом? – предложила Рарити. На неё уставился не вполне уверенный взгляд принцессы, и она уже точно не сомневалась, что та не спит отнюдь не из-за обыкновенной бессонницы. – Если тебя это мучает, то расскажи мне – я тебя внимательно выслушаю.

– Даже не знаю, – грустно проронила Спаркл, потупив взор. Она принялась перебирать в голове глубинные причины своего горя, а спустя пару секунд, досадливо помотав головой, всё же решилась высказаться обо всём, что терзало её душу: – Я просто не понимаю, почему всё это с нами происходит! С падением того метеорита нас действительно как будто кто-то проклял. Всё, что ни происходило потом, пожалуй, вело только к худшему, ну а сейчас… стоило только Сансет вернуться в зазеркалье, как её сразу похитили те, о ком мы даже не догадывались. Когда же я отправилась за ней, чтобы найти её, со мной случилось то же самое, а потом, откуда ни возьмись, появились пришельцы, и… – Принцесса оборвалась на полуслове, её взгляд перевёлся на военную академию, когда она вспомнила ещё об одном пренеприятном эпизоде. Пересилив себя, она всё же сказала об этом, пусть и довольно скованно: – Ещё я встретила там Стар Трекера…

– Того молоденького жеребца, что записался в армию? – уточнила белая единорожка.

– Да.

– Оу, – многозначительно произнесла мастерица. В день сбора новобранцев она заметила, как этот молодой пони не отрывал глаз от принцессы, а потому догадывалась, что он явно неравнодушен к её подруге. В силу этого ей даже в голову не пришло, что упомянутая встреча в зазеркалье могла иметь какой бы то ни было негативный окрас. Поставив чашку на столик, она пожелала полюбопытствовать: – Значит, что-то интересное там всё-таки произошло помимо всех этих похищений? Ну и как, ты его просто видела или у вас произошла полноценная встреча? Может быть, он тебе что-то сказал, а?

Совсем не поняв намёков приятельницы, Твайлайт не сводила монотонного взгляда с академии, которая была видна отсюда, как на копытце. В её памяти уже в который раз всплыл тот случай в бункере, и она невольно вздрогнула, как будто снова ощутив, как его рука скользила по её груди и животу. Она настолько глубоко задумалась над тем, что не прекращало давить на неё, что, тяжело вздохнув, по наитию выговорила:

– Назвал меня сексуальной.

Полностью погрузившись в мрачные воспоминания, Принцесса Дружбы даже не заметила, как нечаянно повторила тот эпитет, которым парень описал её привлекательную внешность. Её вмиг охватило смущение, она прикрыла рот копытцем, а взгляд фиолетовых глаз, исполненный робости, сам собой метнулся к мастерице и обнаружил на личике той понимающую и в то же время слегка игривую улыбку. Беленькая единорожка заметила, что её подруга чувствует себя неудобно, и пожалуй, даже последнее слово та произнесла с едва уловимым стеснением. Но не зная всей сути ситуации и поняв её по-своему, Рарити подвинулась ближе и, прижавшись к Твайлайт с дружеской заботой, нежным шёпотом успокаивающе произнесла:

– Нет совсем ничего плохого в том, чтобы кто-то считал тебя сексуальной, дорогуша. Это наша привилегия – очаровывать жеребцов… и наша великая сила! Ну а из тебя вышла бы та ещё сердцеедка, если бы ты…

– Всё совсем не так, как ты подумала, – перебила её Спаркл, немного даже отпрянув от неё, словно от самих мыслей о том, что тогда в бункере могло бы что-то произойти между ней и Трекером. В ответ на непонимающий взгляд мастерицы она попыталась всё объяснить: – Просто он… эх, он был среди тех, кто взяли меня в плен. На них устроили охоту друзья Стронг Харт, и когда мы с ним остались наедине в какой-то подземке… или в погребе, он… ну, в общем, он хотел… меня…

– Он хотел… сделать это с тобой? – опешила Рарити, на что принцесса лишь стыдливо закивала головой, пряча свой взгляд, несмотря на то, что она здесь ни в чём не была виновата. Единорожку буквально пробрал шок. Она вполне понимала игривость, кокетливость и романтику, но нечто выходящее за рамки дозволенного и пристойного считала в высшей степени аморальным. Само собой, услышанная новость сразила её наповал. – О, ужас! Как он только посмел?

– По правде говоря, мне даже сложно его за это винить. От другой меня я узнала, что раньше Стар был хорошим парнем, но его пленили прислужники Шторма и сделали одним из своих. Он говорил, что уже три года провёл в постоянных лишениях, и похоже, что это его испортило. С одной стороны, мне жалко его из-за того, что с ним произошло, но с другой… – излагала Твай, не прекращая сверлить пустым взглядом комитатскую казарму, но в очередной раз осеклась. Посмотрев на Рарити, принцесса уловила в выражении её глаз ошеломление не только от этой истории, но и явно от того, что она услышала её впервые. – Мне не хотелось говорить об этом при всех, и…

– Понимаю тебя, – сочувствующе произнесла белоснежная единорожка, ещё толком не придя в себя от услышанного. – И ты была полностью права. По крайней мере, Свити Белль ещё рано слышать такие подробности, да и её подружкам тоже.

– Но даже это не самое страшное из того, что произошло вчера ночью, – продолжила изливать душу аликорн, всё больше и больше погружаясь в собственные терзания. – Куда хуже, что теперь в смертельной опасности находится не только наш мир, но и зазеркалье, и я… я всё никак не могу перестать думать о том, что из-за случившегося погибла Стронг Харт.

– Постой, она погибла? – вновь неприятно удивилась Рарити. О том, что юная предводительница мутантов склонила голову в бою с пришельцами, принцесса тоже не упоминала, когда вместе с Сансет рассказывала обо всех недавних событиях, произошедших в зазеркалье. Нервно сглотнув, она с горечью по давней знакомой осведомилась: – Как это произошло?

– Она вместе с небольшим отрядом бросилась под летающую крепость и взорвала тибериумную бомбу, убив и себя, и всех пришельцев. Ей пришлось пожертвовать собой ради того, чтобы они не продолжили уничтожать всё на своём пути, – дрожащим голосом ответила Твайлайт. По её щёчке скатилась одинокая слеза, хотя она едва держалась, чтобы не сорваться на безудержное рыдание. Её глаза становились влажными, и она, уткнувшись взглядом в никуда, заговорила вновь: – После того, как девочки уехали в посольские миссии, мне с трудом удалось подавить свои страхи надеждой на то, что всё будет хорошо. Но то, что случилось со Стронг Харт, разожгло их с новыми силами. Вокруг меня уже начали погибать мои знакомые, но что же будет дальше? Что, если пройдёт какое-то время, и начнут погибать мои друзья? Просто я не перенесу этого, если кого-то из вас не станет, понимаешь? Я не могу потерять вас… каждую из вас… н-не могу!..

Дыхание Принцессы Дружбы сделалось отрывистым, её грудь сдавливало неисчислимое множество страхов, а также великое горе по всему тому, что Эквестрия успела потерять с того рокового дня, как Эппллузу уничтожил тибериумный метеорит. Её ушки печально поникли, и она расплакалась с неудержимой эмоциональностью, будучи более не в силах терпеть всё это моральное давление. При виде рыдающей подруги, раздавленной своей скорбью, Рарити почувствовала, как её сердце ёкнуло. В сущности, она вполне разделяла её переживания, хотя нередко ей удавалось отвлечься от них работой – в те моменты, когда весь этот негатив не губил вдохновение. По этой причине единорожка прекрасно понимала её, а потому искренне желала поддержать, чем только сможет.

– О, Твай, – с сочувствием тихонько вздохнула белоснежная пони, прильнув к подруге вплотную и заботливо обняв её. Инстинктивно аликорн ответила ей взаимностью, тоже обхватив её изящную шею судорожно дрожащими копытцами. Но слёзы не переставали литься нескончаемым потоком из её больших глаз, полных неутихающего горя.

Более ничего мастерица не говорила, подозревая, что слова здесь не шибко помогут, и принцессе просто нужно как следует выплакаться. Она лишь по-дружески мягко прижимала подругу к себе и плавными движениями проводила копытом по синей с фиолетовыми и розовыми прядями гриве, ниспадающей по затылку, стараясь тем самым успокоить её. Твайлайт рыдала, наверно, с минуту, в течение которой никак не могла перестать думать о том, что все те радости, коими наполнялась прежняя жизнь, померкли чуть ли не бесследно и, что ещё хуже, безвозвратно. Многое уже успело кануть в лету, немало всего гибло прямо сейчас, и ей становилось всё труднее и труднее тешить себя надеждой на то, что в скором времени не исчезнет всё остальное.

Тот факт, что подруги принцессы, отправившиеся в посольства, до сих пор не ответили ей на письма, разжигал в её сердце трепетный страх, что все они уже тоже могли разделить судьбу Стронг Харт и всех тех, кто сопровождали бронзовокожую девчушку на пути к верной смерти. Но вместе с тем аликорн упрекала себя за то, что заставила мастерицу после тяжёлого рабочего дня выслушивать весь её негатив, считая, что должна была держать его в себе. Немного уняв слёзы, она пару раз всхлипнула и судорожно набрала в лёгкие побольше воздуха.

– Прости меня, Рарити, – сквозь плач извинилась вдруг Спаркл, оставаясь не в силах умерить дрожь в голосе. – Я не… не хотела обременять тебя своими в-волнениями, чтобы ты потом тоже не страдала от… от бессонницы, н-но… наверно, тебе не очень п-приятно выслушивать всё это, и…

– Поплачь, дорогуша, просто поплачь. Если нужно выплеснуть эмоции, то не держи их в себе. Мне это обычно помогает, – успокаивала мастерица, даже не думая выпускать её из объятий. Она знала, что когда плохо на душе, не стоит сдерживаться. Вместо этого гораздо лучше дать волю чувствам или уж если их заглушать, то только клубничным мороженым. Правда, под копытом не имелось ничего, кроме наполовину опустошённой чашки уже остывшего чая.

От рекомендации мастерицы Твайлайт даже на мгновение затихла. Обычно её все успокаивали надеждами на лучшее и призывами быть сильной. Ровно то же внушала и она самой себе, и Селестия тогда – сразу после отправки дипмиссий – говорила о том же, однако метод Рарити оказался совсем иным. Казалось, что белоснежная единорожка поняла её гораздо глубже, чем кто бы то ни было, и в сущности, она всей душой желала последовать этому совету. Несмотря на то, что призыв подруги весьма удивил принцессу, она зарылась мордочкой в её плечо и продолжила плакать. В этот момент ей, как никогда ранее, захотелось побыть слабой, погреться в дружеских объятиях и хотя бы на секунду перестать о чём-либо думать.

Тем не менее, как бы Спаркл ни пыталась очистить голову от этих гнетущих мыслей и выплакать всю свою боль, её грудь не переставал стискивать страх, а слёзы в глазах никак не кончались. Но Рарити терпеливо ждала, пока ей полегчает, всё так же успокаивающе поглаживая её гриву. Наконец аликорн в очередной раз всхлипнула и, через усилие сглотнув, решила, что одних слёз не хватит, чтобы выплеснуть то, что пронзало её сердце, а потому сквозь плач принялась напряжённо шептать:

– О, почему? Почему в-всё это происходит с нами? Когда-то ведь всё было… хорошо, и… я просто не понимаю, почему и… з-за что? Наша жизнь была прекрасна, и все т-трудности мы вместе преодолевали, н-но после… после того, как появился тибериум… у Эпплджек погибла родня, м-многие умерли, а некоторые заразились, как… Стронг Харт. И пришельцы тоже… сначала Понивилль, потом Мэйнхэттен, и сейчас его больше нет, и я… если раньше я могла бы сказать, что меня что-то н-настораживает, пугает или заставляет грустить, то теперь… всего этого слишком мало, чтобы описать всё то, что я чувствую. Мне больно, Рарити! Мне очень-очень больно и страшно от того, что в скором времени… станет ещё больнее!

– Как бы мне хотелось сказать тебе, что это вовсе не так, – шепнула Рарити ей на ушко. – Но я говорю, что прекрасно понимаю тебя. И я полностью разделяю твою боль. Да, весь мир на самом деле как будто в один момент сошёл с ума, и меня тоже это очень тревожит.

– Я даже не представляю, как нам теперь смотреть в будущее, – продолжала Твай, чуть успокоившись и перестав рыдать столь бурно, хотя слёзы всё так же стекали по её влажным щёчкам. – Мало того, что всё кругом рушится и гибнет, так ещё судьба зачем-то нас делит. Пинки Пай и Рэйнбоу Дэш уже очень далеко от нас, и… Старлайт вместе со Спайком тоже, а скоро и нам придётся отбыть туда, где полно пришельцев. И даже Селестии не будет рядом, чтобы подбодрить меня наставлениями. Я всего лишь… я очень боюсь остаться с-совсем одной. Вдруг Карта всё-таки заставит Эпплджек и Флатершай отправиться в Земли драконов? Там в-ведь может твориться что угодно, прямо сейчас! Я так волнуюсь за них, и за… за тебя тоже. Стоит мне только подумать, что они отнимут вас у меня, и я, можно сказать, каждый раз медленно умираю от этой мысли! Если кто-то из вас погибнет, как Стронг Харт или те пони, которые жили в Эппллузе или Мэйнхэттене, то что тогда? Я… нет, моё сердце этого не выдержит! Хотя пока вы все рядом со мной, мне как-то удаётся не думать об этом, но как только я остаюсь наедине со своими мыслями, то… м-меня уже начинает терзать чувство, будто… я уже осталась одна, и что скоро это с-случится в… в действительности!

Мрак отчаяния опять поглотил сердце Твайлайт целиком и полностью, и она, было, хотела вернуться к слепой скорби и неудержимому рыданию, как уже Рарити нежно ухватилась за плечи принцессы и чуть отстранила её от себя. На синих глазах белоснежной единорожки тоже уже проступали слёзы, из-за чего сиреневый аликорн ещё сильнее почувствовала себя эгоисткой, так как посчитала, что нагрузила подругу своим негативом. Возможно, и вправду было бы лучше просто безмолвно плакать и плакать, пока не кончились бы слёзы, чем изливать свои изводящие душу тревоги? Спаркл уже даже хотела снова попросить у мастерицы прощения за то, что испортила ей настроение, однако белое копытце тихонько коснулось её мокрой щёчки, а в васильковых глазах появились искры сострадания и заботливости.

– Ты не одна, – утешающе заверила Рарити. – Даже в предстоящем задании нас будет хотя бы двое, а теперь, когда Эпплджек предложила свою идею, и вовсе четверо. И мы обязательно придумаем, как быть с их отъёздом в Земли драконов. Но раз уж Карта выбрала меня на роль твоей напарницы, то я обещаю тебе, что всегда буду рядом. Мы сможем поддерживать друг друга, и так было и будет впредь. Я прекрасно помню, как вы помогли мне поверить, что я хороша и без гривы, когда испортила её растворителем Зекоры. И ты была первой, кто обняла меня и сказала мне об этом. Я помню, как ты была рядом, когда я нервничала перед первой встречей с Трендерхуфом, и как согласилась представлять мою коллекцию королевских платьев на открытии столичного бутика. И я помню, как ты отнеслась ко мне с пониманием, когда меня угораздило остаться в Кантерлоте вместо того, чтобы вернуться домой к твоему Дню рождения, несмотря на то, что я вела себя, как полная дура. Как бы я могла не ответить тебе тем же? Помнишь, как ты сказала Старлайт перед её отъездом, что пока рядом есть хоть один верный друг, все трудности будут нипочём? Поверь мне, Твайлайт, ты никогда не останешься абсолютно одна! Я буду с тобой до конца, что бы ни случилось, – клянусь тебе!

После этих слов Твайлайт вдруг перехватило дыхание от избытка эмоций, копившихся в её сердце на протяжении всей речи белой единорожки. К её горлу подступил ком, а взгляд дрожащих слезливых глаз взирал на подругу с безмолвной благодарностью. Принцессу наполняло маленькое счастье, вопреки всему зажёгшееся внутри неё, клятвенное обещание, данное мастерицей, пролилось на её измученную душу целебным бальзамом, и сейчас она словно чувствовала себя бездомным котёнком, взятым в тепло после долгих дней скитания по морозу.

Несмотря на то, что в мире с некоторых пор появилось великое множество непреодолимых обстоятельств, имеющих самый мрачный характер, Спаркл всем своим естеством хотелось верить, что клятва Рарити нерушима, и она действительно никогда её не покинет, что бы ни происходило, какой бы лютый ужас ни обрушился на Эквестрию в дальнейшем. По крайней мере, в этот самый миг она уже не чувствовала себя настолько одинокой, как ещё совсем недавно. И ей казалось, что вместе с подругой она вполне сумеет отгонять тень этого гнетущего состояния и впредь.

– Ты не представляешь, как я хотела, чтобы кто-нибудь мне это сказал, – со слезами на глазах прощебетала наконец Твайлайт, не сводя взора с синих глаз подруги, под которыми от взаимных слёз уже потекла тушь, после чего сама заключила её в объятия. – О, спасибо тебе за эти слова, Рарити! О такой подруге, как ты, можно только мечтать!

– Я всего лишь пытаюсь быть похожей на тебя, дорогуша, – выразила белая поняша ответный комплимент с не меньшей дрожью в голосе и сильными чувствами в сердце, тоже обхватив принцессу копытцами.

Зал для отдыха наполнился тишиной, которую нарушали потрескивания дров в камине и тихие всхлипы обеих поняш, державших друг друга в объятиях. Растроганные обоюдным дружеским единением, они обменивались теплотой, а заодно позволили себе чуток всплакнуть от переполнивших их чувств, как если бы только что одна спасла другую от смертной казни. Тем не менее, на их личиках сияли счастливые улыбки.

Зажмурив глаза и не думая ни о чём, Твайлайт не могла вдоволь насытиться близким присутствием подруги, позволявшим ей поверить, что она в самом деле никогда не останется одна-одинёшенька, вопреки тому, как её убеждали все недавние страхи и волнения. Ей не хотелось отпускать Рарити из своих копытцев, а та в свою очередь с настоящим удовольствием обнимала её, как будто они обе не просто подруги, а родные сёстры. Но вспомнив о некотором наблюдении, пришедшем ей на ум между погружениями в полусон, она выпустила белую единорожку и, вновь посмотрев ей в глаза, сдавленно произнесла:

– З-знаешь, я…

Едва начавшиеся слова принцессы оборвались из-за того, что она судорожно сглотнула. Понимая, что у неё ком в горле, мастерица облачила в синюю волшебную ауру чашку с чаем, доселе покоившуюся на столе, и, передав её подруге, предложила – тоже с запинками:

– Вот, выпей… полегчает.

Кивнув с признательностью за заботу, Спаркл приняла чашку и отхлебнула пару больших глотков чая. Действительно, после этого ей стало лучше. Затем она при помощи телекинеза переместила чашку к единорожке, и та не стала отказываться, тоже немного отпив, а потом вернув её на стол.

– Пока я ворочалась в постели, мне вспоминались все наши прошлые миссии дружбы. И, знаешь, я впервые обратила внимание на то, что Карта ни разу не посылала куда-нибудь нас с тобой вдвоём, – поделилась наконец Принцесса Дружбы, затем озадаченно хмыкнув и добавив: – Странно, правда?

– Наверно, она наивно полагает, что мода и эрудиция никак не совместимы, – усмехнулась белоснежная поняша, немного утерев потёкшую тушь под глазами. Тоже мельком перебрав в голове все те случаи, когда подругам приходилось бывать то тут, то там ради решения проблем с дружбой, она задумчиво подытожила: – Всё-таки Карта не такая уж и мудрая, как мы все считаем. Вспомни, как мы с тобой помогали Спайку выиграть тот драконий турнир, когда Эмбер стала Владычицей. По-моему, мы тогда поработали отлично, несмотря на то, что это было действительно опасно.

– И сейчас мы выдержим любые испытания, какие бы нам ни послала судьба – вместе! – дополнила Твай слова приятельницы, окрылённая тем посылом, который та в неё вселила. Уже далеко не в первый раз в жизни убедившись, что дружба – это подлинное чудо, она с улыбкой помотала головой и вновь выразила свою благодарность: – Спасибо, что поддержала меня, Рарити! Мне правда это было нужно, так что…

Оборвавшись на полуслове, Твайли лишь добродушно пожала плечами. Не успела Рарити ответить, что делала только то, что на её месте сделала бы любая подруга, как вдруг в сторонке от поняш прямо над столом мелькнула магическая вспышка. Как только она потухла, на её месте материализовался бумажный свёрток, который упал всего-то в паре сантиметров от чашки. На мгновение изрядно сбившись с толку, принцесса и мастерица обменялись удивлёнными взглядами. Впрочем, догадываясь, что это может значить, сиреневая кобылка молча приблизила свиток к себе.

– Давай, я посвечу, – предложила Рарити, озарив пространство неярким синеватым светом при помощи своего рога. В следующий миг Твайлайт развернула бумагу, и в сиянии магии единорожки размашистые буквы, а также выведенные фломастером маленькие картинки, вроде сердечек и кексиков, стали отчётливо видны. Не трудно было догадаться, кому из подруг обеих поняш принадлежала эта причудливая живопись… даже без трёх подписей внизу послания.

– Это же письмо от Пинки, Дэши и Мундэнсер! – блаженным шёпотом определила Спаркл, будто боясь спугнуть хорошую новость и то счастье, что посетило её сердце. Глаза её живо заискрились, когда она снова посмотрела на подругу и заметила, что та тоже воодушевлена нежданным ответом от делегатов посольства в Грифонстоун, пришедшим, как ни странно, посреди ночи.

– Вот видишь, всё не так страшно, как ты опасалась, – с улыбкой отозвалась мастерица, на что принцесса взаимно ей улыбнулась с невиданной отрадой и облегчением после всех минувших переживаний за жизни подруг. Вслед за этим белоснежная единорожка мотнула головой на развёрнутое письмо и с предвкушением благих известий от делегатов шепнула: – Ну, давай читать!

Глаза обеих поняш тотчас же забегали по строкам, хотя сиреневый аликорн перед этим бегло оценила общую структуру письма. Оно делилось на три абзаца, каждый из которых, судя по почеркам, принадлежал разным авторам. Сразу стало ясно, что в составлении текста по очереди участвовали все делегаты, но первые строки принадлежали явно Пинки Пай, как, впрочем, и графическое оформление бумажного листа. Заприметив все эти детали, Твай начала читать с самого первого слова:

«Приветики, Твай! Как твои делишки? Как девочки? Уверена, у вас всё просто прекрасно! У нас тоже, мы только что прибыли на станцию Грифонстоуна! Правда, нам придётся провести здесь несколько часов. Феври сказал, что транспорт, на котором мы будем добираться до самого Грифонстоуна, задерживается из-за того, что здесь полно камней, даже под землёй. Но завтра утром мы уже окажемся в гостях у грифонов! Не волнуйся за нас, мы отлично проводим время, и несмотря на то, что здесь немного холодно, нам всем очень весело – видела бы ты, как Дэши волнуется перед новой встречей с Гильдой! Дарю тебе все эти кексики и сердечки, что я нарисовала для тебя, а ещё много-премного поцелуйчиков! Как только мы доберёмся до Грифонстоуна, я обязательно отправлю тебе побольше открыток! Передавай большущий привет всем жителями Понивилля, а особенно девочкам!

Привет, Твайлайт! Это Рэйнбоу Дэш. Раз уж Пинки всё так красочно расписала, то я могу только добавить, что нам действительно придётся какое-то время промёрзнуть на станции почти в сотне миль от столицы грифонов из-за вечных проволочек этих железяк. Но тебе и вправду не стоит переживать за нас. Пока что всё идёт довольно неплохо, хотя я, честно говоря, до сих пор сомневаюсь, что грифоны будут рады нашему нежданному визиту. С другой же стороны, Пинки думает совсем иначе. В любом случае, мы будем оставаться на связи – жди от нас доклады каждые выходные. Передавай привет всем нашим. Надеюсь, что мы все очень скоро встретимся вновь! Передаю перо Мундэнсер…

Здравствуй, Твайлайт! Девочки уже столько всего написали, что я даже не знаю, что добавить к их словам. Пожалуй, я хотела бы поблагодарить тебя за ту книгу, которую ты подарила мне перед отъездом. Из неё я узнала много интересного, что, возможно, поможет нам в дипломатической работе в Грифонстоуне, несмотря на те сомнения, которые одолевают Рэйнбоу Дэш. Как говорится, удача любит подготовленных! К счастью, у меня пока есть достаточно времени, чтобы получше во всём разобраться. Хотя уже поскорее хочется в тепло! Как уже написала Рэйнбоу Дэш, всё и вправду идёт довольно гладко, и до сих пор нашим жизням совсем ничто не угрожало. Привет от меня Лире, Менуэтт, Лемон Хартс и Твинклшайн!

Твои верные подруги, Пинки Пай, Рэйнбоу Дэш и Мундэнсер!».

– С ними всё хорошо! – в приподнятом настроении объявила Твайлайт, чем выразила главную суть письма, переглянувшись с Рарити. Та посмотрела на неё с не меньшей радостью от прочитанного, но потом снова вернулась к строкам. – Ты ещё не дочитала?

– Оу, нет-нет, я уже-е… всё! – протяжно произнесла беленькая единорожка, пока дочитывала последние пару предложений, после чего оторвала взгляд от развёрнутого свитка. Чуть прищурив глаза, она с лучезарной улыбкой подытожила: – Ну вот, а ты боялась!

– Хвала Селестии! – согласно выдохнула Принцесса Дружбы, томно сомкнув веки, после того, как отложила свиток обратно на стол. Но в тот же миг она почувствовала, как белоснежное копытце легло на её плечо.

– И я уверена, что завтра утром – ещё до того, как ты проснёшься – на твоём одеяле уже будет лежать письмо от Старлайт, в котором она напишет, что с ней всё хорошо, – со сладостной надеждой заверила мастерица, а затем, вспомнив о кое-чём, безусловно, приятном и романтичном, таинственно отвела взор чуть в сторону и тихонько добавила: – И со Спайком тоже…

– Ты права, – охотно кивнула лавандовая поняша, слегка всхлипнув. Из её глаз вновь стекали слёзы, но на этот раз – от счастья, а внутри неё расцветало нечто вроде эйфории от того, что она хотя бы на время избавилась от своих страхов. Ей очень хотелось прямо сейчас написать им ответ, но вспомнив об остальных своих подругах, она решила, что должна немного потерпеть, и в связи с этим огласила: – Ответим им утром все вместе, как после чаепития, да?

– Конечно, – одобрила Рарити. Видя, что в глазах принцессы не осталось ни следа недавней печали, затмлённой радостью от того, что с её подругами всё в порядке, мастерица сочла не лишним дать ещё одну рекомендацию: – Но вообще, я смотрю, тебе всего лишь нужно пореже оставаться наедине со своими переживаниями. Завтра вечером я планирую отдохнуть в спа-салоне и взять с собой Сансет, чтобы раз и навсегда ей доказать, что и в Эквестрии уход за красотой – это целое искусство, даже без какой-то там депиляции, что бы ни скрывалось под этим необычным словом. Если хочешь, можешь пойти вместе с нами – втроём будет уютнее!

– С радостью, – не задумываясь ответила Спаркл. Но после этого её натура, склонная к полной организованности, сама собой задалась вопросом того, выпадет ли ей свободное время для отдыха, и она на мгновение замерла, будто глубоко озадачившись. – Да, пожалуй, завтра я буду в кои-то веки свободна. Только вот… утром надо будет поговорить с той маленькой пони из Лас-Пегаса, а потом я и Селестия отправимся к ЛЕГИОН’у. Она хочет обсудить с ним положение дел на юге, и заодно мы проверим, верна ли моя гипотеза насчёт тех камней, что сирены смогут использовать их против пришельцев. Хотя… если честно, я всё ещё не уверена, что просить у них помощи было хорошей идеей, но…

Неуверенные рассуждения Принцессы Дружбы, вновь прорвавшиеся сквозь душевный подъём вместе со всеми опасениями относительно трио сирен, остановило белое копытце, мягко лёгшее на тонкую линию её губ. В первую долю секунды она несколько сбилась с толку, но почти сразу поняла, что подруга хочет ей этим сказать.

– Не бери в голову, дорогуша! Это далеко не только твои заботы, – шепнула мастерица, подмигнув ей, на что та мило улыбнулась, как только копытце соскользнуло с её губ. Считая, что моральную поддержку должно оказывать до победного конца, она затем выдвинула очередное предложение: – И если тебе от этого будет легче, то я пойду туда вместе с тобой.

– Но у тебя же срочный заказ, – возразила сиреневый аликорн. – Мне бы не хотелось, чтобы ты тратила из-за меня время, которого у тебя и без того нет.

– Пф-ф, – скептически фыркнула Рарити. – Это всё пустяки! Как говорит Пинки Пай, для друзей всегда есть время. В конце концов, я ведь дала тебе слово, что всегда буду рядом, разве нет?

Будучи не в силах выразить свою благодарность словами, Твайлайт мило улыбнулась и объяла беленькую единорожку крылом, и та прильнула к ней как можно плотнее. Никогда прежде дружеские объятия не казались ей настолько тёплыми и успокаивающими, как сейчас. Она была даже удивлена тем, как её подруге удалось разогнать все давившие на неё тревоги и фобии, пусть даже лишь на ночь, – своеобразно, но эффективно. И если в ходе того разговора после отправки дипмиссий Селестия расставила по своим местам весь смысл происходящего, как бы он ни был тяжек, то Рарити помогла его принять, пообещав также и далее оказывать любую возможную поддержку. Отныне Твайлайт не сомневалась, что даже если на душе снова станет плохо, то ей всегда будет на кого положиться.

Кроме того, принцессе мимолётно думалось обо всех былых приключениях, в которых ей с подругами доводилось участвовать – порой чрезвычайно опасных, – а ко всему прочему, им нередко, как и сейчас, приходилось действовать попарно, отнюдь не всей компанией. Между тем мастерица вспомнила о чае, а потому магией притянула чашку к себе, но замерла, прежде чем успела отпить из неё, обратив внимание на подругу, когда та проницательно хмыкнула.

– Даже не знаю, почему я сомневаюсь в нас? Разве был хоть один случай, когда наша дружба оказывалась не в силах справиться с невзгодами? Хотя некоторых из нас теперь разделяют многие мили, но мы всё равно все вместе, пусть даже и через письма – мы вместе общим духом! И даже по отдельности мы всегда побеждали любую трудность, когда Карта посылала нас на миссии дружбы, – рассуждала Твайлайт. Выдержав секундную паузу, она с чувством выразила итог: – Нет, наша дружба никак не может проиграть! Да, я не знаю, что ждёт нас впереди, но отказываюсь верить, что наша гармония может так просто погибнуть.

– Никто не знает, что нас ждёт впереди, но что бы нам ни было уготовано, я тебе гарантирую, что мы с тобой обе в любом случае встретим это вместе – копытцем к копытцу, – пообещала Рарити, после чего сделала глоток уже совсем остывшего чая и передала чашку принцессе, чувствуя вместе с тем, что её размаривает. Приняв положение полулёжа и чуток облокотившись на подругу, она сладко зевнула, а затем сонно пролепетала: – Нам ведь с тобой так дальше и пить вместе из одной чашки…

Прильнув губами к фарфору, Твай беззвучно усмехнулась от аллегории Рарити. Им и вправду предстояло делить все тяготы миссии в далёком Хоуп Холлоу поровну на двоих, хотя она также надеялась, что им неизменно будут сопутствовать Эпплджек и Флаттершай, ну а Карта не станет принуждать их к, без сомнения, опасному путешествию на самый край света. Вместе с тем она думала над тем, что те её друзья, которые уже покинули Понивилль, не остались по одиночке, и теперь ей стало в полной мере ясно, насколько это важно. Точно так же, как её поддержала мастерица, помогать друг другу имели все возможности как Рэйнбоу Дэш и Пинки Пай вместе с Мундэнсер, так и Старлайт и Спайк, чей дуэт дополняла Трикси.

Потягивая чай и посматривая на ночную панораму сквозь окно, Твайлайт раздумывала над тем, что Селестия действительно была права, и магия дружбы её друзей на самом деле никак не позволит сгинуть им где-то на чужбине. Пусть даже вокруг творился жуткий кошмар, и некоторые уже успели погибнуть, она всем сердцем порывалась верить, что с дорогими ей пони – и дракончиком – не случится ничего, о чём потом пришлось бы горевать. Размышляя об этом, она не заметила, как опустошила почти всю чашку, несмотря на то, что пила маленькими глотками.

На дне чашки оставалось совсем мало чая. Пожалуй, его хватило бы разве что на один глоток, и Спаркл собиралась предложить его подруге, но тут-то заметила, что та уже заснула. Примостив голову на плече принцессы, как на мягкой подушке, Рарити мирно дремала. Похоже, она и вправду очень устала после долгих трудов, и факт того, что время уже наверняка близилось к утру, делал вовсе неудивительным то, что ей удалось погрузиться в царство Луны всего-то за пять коротких минут. Ныне же она была далека от суеты и вовсю смотрела сны, и принцессе не хотелось её будить.

Делать было нечего, и Твайлайт допила чай сама, после чего вернула чашку на стол. В этот момент она тоже была не против предпринять ещё одну попытку лечь спать, однако подняться на копыта ей было уже нельзя. Хотя подремать можно и сидя, подумалось ей, как она это нередко делала, пока работала в библиотеке в поисках способов борьбы с тибериумом в конце осени. Не убирая крыла, служившего Рарити одеялом, и позволив ей спать на своём плече, Спаркл чуть склонила голову и плавно сомкнула веки, решив, что должна отблагодарить подругу за поддержку безмятежным сном…


8.4. Три закона Пинки Пай

В крепких объятиях родни Пинки Пай чувствовала, как её сердце греет тепло. Родители и сёстры провожали её в долгий путь, и каждому в этой пещере – подземном доме, который облюбовала Мод, когда решила остаться жить в Понивилле – было совершенно ясно, что она вернётся очень нескоро. Хотя учитывая инопланетное вторжение, главной напастью была отнюдь не изрядная продолжительность намечающейся дипломатической миссии, а её чрезвычайная опасность. И поэтому Игноус Рок и Клауди Кварц уже в мыслях молились Селестии, чтобы их дочь вернулась хоть когда-нибудь – лишь бы живой и здоровой.

Скоро уже нужно было идти на железнодорожную станцию Понивилля, чтобы отправиться в Грифонстоун по зову Карты Дружбы, и Пинки на прощание оказалась в объятиях всей семьи. Розовая поняша сплела копыта не только с мамой и папой, но и с застенчивой Марбл, всегда спокойной Мод, хотя сейчас она видела в её глазах невиданную печаль, и даже Лаймстоун, которой обычно совсем не нравилось обниматься. Но понимая, что у всех них имеется риск более никогда не увидеть самую весёлую среди Пай, они дали волю эмоциям. Их любовь грела Пинки нутро, хотя по её коже всё равно проходил неприятный холод. Это был один из недостатков уютного гнёздышка Мод – здесь часто бывает прохладно…

Слегка шевельнувшись, Пинки ощутила под собой нечто твёрдое. Стоял холод, и тут-то до неё дошло, что ей всего лишь снилось, как она прощалась с любимой семьёй. Плавно приоткрыв глаза, она увидела вокруг себя нутро огромного валуна, в котором уснула вскоре после ухода Рэйнбоу Дэш. На потолке больше не мерцали блики от огня, но сюда попадал свет утреннего солнца. Значит, ночь уже прошла? В тот же миг она подумала о подруге. «Наверно, Дэши увидела, как миленько я сплю, и решила меня не будить», – подумала розовая поняша, сонно улыбнувшись.

Но что, если это не так? Вдруг радужногривая пегаска так и не вернулась? Эти мысли мучительно впились в сердце Пай, которое вмиг забилось чаще. От сонного состояния тотчас же не осталось и следа, а розовые копыта сами собой приняли вертикальное положение и понесли её наружу. Выйдя из ниши, она увидела то, от чего сразу же замерла. Лучи солнца заливали каменистое поле, где не было никого и ничего, кроме трёх сосен, растущих поодаль, и погасшего очага. Внутри поняши начинало разрастаться замешательство.

– Она… не вернулась? – обречённо проронила Пинки, судорожно осматривая пространство потерянным взглядом. Ни единого признака того, что Рэйнбоу побывала здесь после их вчерашнего расставания, не наблюдалось. Встряхнув головой, она постаралась отринуть негативные мысли: – Нет-нет, этого не может быть! Она сказала, что обязательно вернётся! Может быть, она спит в другом камне… или пошла за хворостом… или…

Убедить себя в этом Пинки никак не удавалось, и страх начинал наполнять её душу, но проверить все версии определённо стоило. Она подошла к очагу и огляделась. Ни один из ближайших камней не имел полостей, как тот, в котором она провела всю ночь, а на их поверхностях не было никого. К тому же, с вывихнутым крылом Дэш едва ли сумела бы на них забраться. В роще тоже всё пустовало – как подножия сосен, так и их ветви. Учитывая, что под ними содержалось немало веток, глупо было бы полагать, что радужногривая пегаска отправилась за топливом для нового огня в дальние леса, ближайший из которых виднелся в полумиле к северу.

Постепенно розовой поняшей всё больше и больше овладевала паника, её ум упорно отказывался придумывать объяснения отсутствию пегаски, и даже глаза переставали чётко видеть окружающее пространство – в них начинало темнеть. Сердце колотилось, как сумасшедшее, дыхание становилось отрывистым, но копыта сами порывались делать хоть что-нибудь, чтобы прояснить ситуацию. Не выдержав внутреннего напряжения, она вдруг бросилась бежать к южному горизонту. Пронесясь галопом мимо рощицы, Пай преодолела ещё с десяток метров и миновала груду камней, но вскоре остановилась, чтобы осмотреться. Взгляд её широко раскрытых глаз окидывал дальнее пространство, где вдали виднелся другой лес, толком ничего не распознавая.

Затем Пинки повернулась к востоку. Там на порядочном расстоянии от места её нахождения показались горные цепи, напомнив об ужасной атаке на поезд вчера вечером. Над ними сияло солнышко, и розовогривая кобылка непременно порадовалась бы ему, если бы её целиком и полностью не охватывала паника. Метая взор то туда, то сюда, она не увидела ровным счётом ничего, кроме огромного поля и виднеющихся на его противоположных краях лесов и гор, а потому уже через полминуты копыта погнали её в другую сторону. Она резво пробежала по роще и устремилась к западу. В той стороне тоже очень далеко едва различалась линия леса, над которым вырастали горы. Где-то за ними располагалось море, отделяющее континент грифонов от Эквестрии, но Пай даже не вспомнила об этом.

На многие ярды вокруг не было заметно ни единой души. Постояв немного в напряжённой нерешительности, Пинки поскакала дальше. На этот раз она спонтанно взяла курс на север – туда, откуда ей вместе с Дэши пришлось вчера идти к этим камням. При беге её дыхание становилось всё более тяжёлым, а от страха оно то и дело срывалось на пугливый стон. Преодолев какое-то расстояние, она снова остановилась и осмотрелась. Первым делом её округлённые глаза приковались к западному краю раскинувшегося в полумиле леса – того самого, в котором и произошёл оползень, ставший причиной всех последовавших за ним кошмаров. Как и прежде, увидев лишь голое поле до самой зелёной стены, присыпанной снегом, она нервно сглотнула. Надежда внутри неё стремительно угасала.

– Её нет? Н-но… где же она? – задала Пай сама же себе наиболее насущный в данный момент вопрос. Она подалась на несколько шагов в сторону и с жутким трепетом устремила взор к восточной окраине виднеющегося леса. Всё так же, как и везде – никого и ничего. По всем направлениям одна лишь пустота. Не имея более никаких возможностей смотреть на ситуацию хотя бы с каплей оптимизма, она ужаснулась: – О, нет! Она пошла искать Мундэнсер и не… не вернулась! Её могли похитить… или украсть… и-или…

Розовая поняша оборвалась, напряжённо задумавшись. Тут-то до неё дошло, что с её подругой могло произойти худшее, учитывая, что вокруг всюду шастают пришельцы и агрессивно настроенные псы-мутанты. От осознания возможности подобного сценария ею овладело чувство непролазной и гнетущей безысходности, на глазах наворачивались горькие слёзы, а к горлу неприятно подступала тошнота. Неужели в этой светлой и весёлой жизни всё могло стать настолько мрачным? Невольно задавшись этим вопросом, она поникла ушками.

С каждой секундой Пинки становилось всё более страшно. У неё никак не укладывалось в голове, что все сопутствовавшие ей пони, включая одну из самых лучших подруг, могли уже погибнуть, и теперь она осталась наедине со своими кошмарами в чужих землях, где с некоторых пор хозяйничают жуткие монстры. Устремляя печальный и в то же время пустой взгляд к восходу, она тяжело перевела дух и невесело пролепетала:

– Я осталась совсем одна… вдали от Понивилля, от моего уютного домика, от Гамми… от…

Почувствовав, как к горлу с новым силами подступила тошнота, Пинки снова сглотнула. Она понятия не имела, что ей теперь делать, и лишь инстинктивно подавалась на несколько шагов из стороны в сторону и, вытянув шею повыше, внимательнее озирала поле, будто в надежде всё ж таки что-то разглядеть в его широком пространстве. Но её попытки были тщетными. Страх настолько застилал ей разум и сдавливал нутро, что она даже не додумывалась хотя бы окликнуть пегаску в надежде, что могла и вправду не заметить ту где-то среди камней.

Пару-тройку минут Пай срывалась то туда, то сюда, так или иначе топчась примерно на одном и том же месте, пока случайно не посмотрела на камни, оставшиеся немного позади неё. С краю того валуна, в котором она спала, как и вчера на заходе солнца, неподвижно сидел NS-5. Наконец-то вспомнив о нём, она словно бы оживилась. Возможно, Дэши попала в плен к тем или иным чудовищам, но что, если она всё ещё жива? Тогда её нужно спасти, и помочь розовой поняше в этом непростом деле смог бы именно киборг! Решив не терять надежду, что бы ни случилось, она со всех ног рванула к стальному бойцу.

– Февраль! – сквозь учащённое дыхание окликнула Пинки киборга на бегу. Несмотря на то, что она преисполнилась надеждой, её несколько смущал тот факт, что NS-5 сидит под камнем неподвижно.

На подходе к разбитому стальному бойцу Пай замедлилась и прошерстила взглядом место вокруг него. Рядом с ним лежало несколько металлических деталей, включая его выведенное из строя лазерное орудие и затылочную пластину с большой пробоиной. Среди всех этих железяк покоилась летающая лапа. Сумев довершить лишь часть работы, дрон по какой-то причине перестал функционировать, хотя новых повреждений на нём не наблюдалось. Розовой поняше оставалось лишь надеяться, что рабочий робот успел сделать для её телохранителя всё необходимое. С сожалением посмотрев на него несколько секунд, она приковала взгляд к NS-5.

Большая часть повреждений на внешнем экзоскелете киборга была устранена благодаря тому, что дрон сумел заменить некоторые его сегменты. Тем не менее, стальной боец всё равно выглядел изрядно потрёпанным. Первым, на что Пинки обратила внимание, стало то, что отныне у него имелись обе ноги, причём заменённая тоже была облачена в сапожок. Выходит, запасную опору строитель изъял у NS-6, которого она именовала Декабрём. Подумав о нём, она с трепетом вспомнила, как видела вчера его останки. Цефы снесли ему половину головы, и спасти его было уже невозможно.

В остальном NS-5 выглядел, как и прежде: собственное имя, выведенное чёрными буквами на поясе, кьютимарки розовой пони на плечах, которые та нарисовала при помощи цветных фломастеров, а также автографы Серенады и Колоратуры на стальной морде. Возле них всё так же красовалась подковка, оставленная копытцем Рары. Подойдя почти вплотную к нему, Пинки не отрывала глаз от его зрительной линзы. В её центре всё ещё продолжал мерцать маленький красный крестик.

– Феври? – воззвала она к киборгу, казавшемуся безжизненным. Она присела перед ним на круп и принялась ждать отклика, но спустя полминуты ничего, кроме лёгкого утреннего ветерка, не нарушало тишину. Начиная против своей воли ощущать медленное обрушение новоприобретённой надежды, она дрожащим голосом попыталась завязать с ним разговор: – Феври, пожалуйста, выслушай меня! Рэйнбоу Дэш пропала, и я не представляю, что с ней могло случиться. Её нужно срочно найти, но здесь так опасно и страшно, что без тебя я не справлюсь. Мне очень нужна твоя помощь, понимаешь?

Как бы чувственно и искренне Пинки ни умоляла NS-5, тот ничего не ответил, будто даже не услышал её слов. На её глазах опять проступили слёзы, она изо всех сил старалась отделаться от мысли, что никакой надежды нет и не было, но у неё ничего не получалось. Ей хотелось безудержно рыдать от того, что судьба почему-то на этот раз оказалась слишком жестока к ней и её спутникам в дипмиссии, включая Рэйнбоу. В этот миг она, как никогда прежде, нуждалась в том, чтобы её кто-нибудь бережно обнял и шепнул на ушко обещание того, что всё будет хорошо. Но по факту всё было невероятно плохо, и даже тот, кто мог бы её обнять, неподвижно лежал под камнем, как бесполезная груда металла.

В своей жизни Пинки крайне редко сталкивалась с такими ситуациями, когда даже её до краёв наполненное оптимизмом сердце оказывалось не в силах сохранить в себе хотя бы маленькую тусклую искорку надежды. И из всех них нынешняя представлялась ей наихудшей. Никогда прежде она не чувствовала себя настолько обречённой, и от этого слёзы из её печальных глаз лились всё безудержнее. Периодически вытирая их копытцами, она смотрела на NS-5, не подающего никаких признаков жизни, кроме мерцающего крестика, пока в какой-то момент не решилась в отчаянии предпринять ещё одну попытку поговорить с ним:

– Прошу тебя, Феври, не молчи! Ты мне сейчас очень нужен! Дэши необходима помощь, а мне так страшно, что я даже не представляю, как дальше быть. Но её всё равно нужно найти. Я просто… просто должна помочь ей, н-но… вдруг на меня нападут эти ужасные чудовища? Кто меня защитит, если… если не ты? – в слезах вопросила она в ожидании чуда. Киборг же молчал, его стальное тело оставалось неподвижным в положении полулёжа. Эмоции окончательно охватили её, и она, заливаясь слезами, заскочила на туловище NS-5 в слабой надежде, что если разместиться как можно ближе к нему, то он с большей вероятностью услышит адресованные ему слова. – Пожалуйста, Феври, помоги мне! Не оставляй меня здесь одну! Умоляю тебя, отзовись!

И снова тишина. Киборг ничего не отвечал и не делал, и всё, что говорило о его, казалось бы, рабочем состоянии – это мерцающий крестик в зрительной линзе. Впрочем, Пинки начинала подозревать, что это не имеет никакого значения. С другой же стороны, у других стальных бойцов, которые были выведены из строя, глаза оставались полностью потухшими. В чём же тогда причина того, что он словно впал в глубокую спячку?..

Но розовой поняше было совсем не до раздумий над причинами его безмолвия. Разрастание страха и чувства обречённости в её душе становилось всё более стремительным, и прежде всего её вгоняло в глубочайшее уныние то, что в этот самый миг Дэши, одна из её самых ближайших подруг, может страдать от заточения в плену у тех же зараженных алмазных псов. Но что, если всё ещё хуже, и теперь над ней вдобавок жестоко издеваются или даже пытают, чтобы узнать какие-нибудь государственные тайны Эквестрии? Как лейтенант корпуса Вондерболтов, она вполне могла стать для этих мутантов объектом наиболее жуткого и коварного интереса.

Напугав себя собственными мимолётными предположениями ещё сильнее, Пинки Пай бесповоротно погрузилась в панику. Она встала на коленки прямо на груди NS-5 и, уткнувшись печальными глазками в его мерцающий крестик, принялась молить так эмоционально, трогательно и убедительно, как только могла.

– О, Селестия, что же мне делать?! Умоляю тебя, Феври, поговори со мной! Мне очень нужно, чтобы ты помог мне помочь Дэши! Вдруг она попала в плен к тем чудовищам, и её прямо сейчас мучают… или того хуже? Мы просто должны помочь ей, она ведь наша подруга! Н-ну, что мне нужно сделать, чтобы ты вернулся? Только скажи, я сделаю всё, что угодно! Прошу тебя, вставай и помоги мне, пожалуйста! – слёзно потребовала Пинки. Окончательно впав в отчаяние, она принялась беспомощно биться лбом в стальную голову киборга, с каждым ударом без устали повторяя: – Пожалуйста! Пожалуйста! Пожалуйста! Пожалуйста! Пожалуйста!

Охваченная горем и сводящим с ума ощущением безвыходности столь опасной ситуации, Пинки билась и билась об морду NS-5, пока в глаза ей не блеснул ярко-красный свет. Замерев, она немного отстранилась от разбитого стального бойца и сквозь слёзы заворожённо уставилась на его отчего-то вдруг засиявшую зрительную линзу. На смену беспробудному пессимизму в её сердце вновь вспыхнул слабый огонёк надежды, хотя она уже почти смирилась с тем, что ей уготована одинокая погибель в этих страшных краях. Она уже не рассчитывала, что сумеет поднять киборга на ноги, но теперь принялась лишь терпеливо ждать в напряжённом молчании, время от времени всхлипывая после горького плача. Машина же пока что не выказывала никакой реакции, хотя её крестообразный глаз продолжал ярко светиться…

Перезагрузка завершена. Все системы активированы.
Запущен процесс диагностики…
Диагностика завершена на 100%. Результаты:
– Выявлены повреждения внешнего экзоскелета средней тяжести.
– Отсутствует подключение к основному орудию. Генератор ЭМИ функционирует.
– Обнаружены 153 неисправности в аппаратном носителе памяти. В текущий момент отладка невозможна.
– Системы связи повреждены. Не удаётся установить контакт с Сетью.
Общая работоспособность: 64%.

– Феври? – с потухающей надеждой вопросила Пай почти шёпотом. От киборга не исходило ни слова, ни действия уже около минуты.

– Все системы активированы. Общая работоспособность: шестьдесят четыре процента, – доложил наконец NS-5. Услышав его механический голос, Пинки тотчас же вспыхнула восторгом, её ушки встали торчком.

– О, хвала Селестии! – возрадовалась розовая поняша, хотя и не поняла ни слова из того, что ей только что сказал киборг. Приободрившись, она вновь изложила ему свою просьбу: – Прошу тебя, Феври, вставай. Мне нужна твоя помощь. Дэши куда-то пропала, и я…

– Вы неуполномоченное лицо, – бесстрастно произнёс вдруг NS-5, перебив кобылку. Улыбка на лице той вмиг потухла, а внутри неё всё оборвалось.

– Я – Пинки Пай, – поправила его розовогривая пони, понятия не имея, почему он обозвал её столь странными словами. – Мы с тобой дружим, помнишь?

Поиск в базе данных по ключевому запросу «Пинки Пай»…
Доступ к повреждённым сегментам памяти невозможен. Обнаружены соответствия в блоке локальных целей и приоритетов:
«Первостепенная задача: защищать Пинки Пай и следовать любым её распоряжениям».
Оптимизация второстепенных задач под основной приоритет. Активирован режим гибкого реагирования на изменение внешней обстановки.
Требуется аппаратная отладка памяти.

Стальное тело начало шевелиться, что заставило изрядно сбитую с толку Пай отпрянуть назад. Разместившись немного в сторонке, она принялась молчаливо ждать. Между тем киборг, кажется, начал подниматься. Сперва он повернулся слегка на бок, а потом, оперевшись об землю обеими руками, небыстро с металлическим скрежетом встал на ноги. Как только он выпрямился, его зрительная линза устремилась куда-то на запад и застыла. Он простоял в одном положении чуть больше полминуты, но у розовой поняши уже начало рождаться подозрение, что её стальной друг не в себе.

Вместе с тем, Пинки уже была противоречиво рада тому, что киборг хотя бы смог встать и даже кое-что произнёс, пусть даже его слова показались ей какой-то непонятной белибердой. NS-5 тем временем принялся совершать некие хаотичные движения. Сперва он ни с того, ни с сего согнул свой стальной торс, как если бы принял положение нижайшего поклона, а как только выпрямился, развёл вдруг руками в стороны, словно этим жестом желая сказать, что не знает, как дальше быть что ему, что его подзащитной.

Несмотря на недавнее смятение, Пинки начинали забавлять странные действия её телохранителя. Спустя очередную минуту бездействия киборг совершил ещё один поклон в сторону западного горизонта, и розовая поняша наконец сочла своевременным снова предпринять попытку вступить с ним в контакт, не сумев удержаться:

– Оу, делаешь утреннюю зарядку, да? – улыбчиво поинтересовалась она, воодушевлённая тем, что у неё хоть что-то получилось с того кошмарного момента, как посольский поезд попал в засаду. Теперь она хотя бы не ощущала себя совершенно одинокой перед лицом трудностей.

Услышав голос поняши, NS-5 наконец-то нацелил на неё свой крестообразный глаз. Она продолжала улыбаться, ожидая от него любого отклика и даже не догадываясь, что происходит в его стальной голове…

Идентификация личности: Пинки Пай.
Раса: земная пони. Статус: воплощение Элемента Смеха.
Вывод: обнаружен объект первостепенного приоритета.
Цели: защита объекта «Пинки Пай»; выполнение любых приказов объекта «Пинки Пай», не противоречащих условиям первой цели; обеспечение собственной работоспособности в случаях, не противоречащих условиям первых двух целей.

– Полная готовность, – пророкотал киборг, тем самым объявив, что его миссия начинается. Он узрел ту, которую должен защищать любой ценой, а также делать всё ради её блага.

– Отлично! Значит, ты готов идти на помощь Рэйнбоу Дэш? – бодро осведомилась розовая пони, преисполнившись уверенностью, что вместе они непременно отыщут радужногривую пегаску. NS-5 в свою очередь помолчал секунд десять, после чего холодно заявил:

– Требуется аппаратная отладка памяти.

– Это… хорошо? – слегка неуверенно улыбнулась Пай, подсознательно начав подозревать, что повести киборга на помощь подруге окажется сложнее, чем заставить его подняться на ноги. Впрочем, отринув опасения, она оживлённо вскинулась и прощебетала: – Предлагаю пойти спасать Дэши, не теряя ни секунды! Что скажешь, Феври?

– Так точно, – ответил NS-5, как уже все надежды и чаяния, теплившиеся в сердце розовой поняши, засияли невиданным светом, а радость возросла до небес.

– Юху-у! – воскликнула Пинки, резво подпрыгнув в ликованиях. Наполнившие её эмоции выливались в непомерную энергию, и она, повернувшись туда, где вчера скрылась во тьме её подруга, воодушевлённо поскакала к ней на помощь вместе со своим телохранителем, весело скандируя: – Мы идём спасать Дэши! Идём спасать Дэши!.. Ну же, Феври, давай-ка, тип-топ, тип-топ! Следуй за розовой поняшкой!

К её немалому восторгу, стальной боец послушно последовал за ней, пройдясь прямо по обломкам, которые здесь накидал отслуживший своё рабочий дрон. В душе розовогривой кобылки воцарялось хорошее настроение, она не позволяла себе сомневаться в том, что вдвоём с NS-5 ей непременно удастся вызволить радужногривую пегаску из любой беды, какая бы пренеприятная напасть с той ни приключилась. Пинки скакала вперёд и вперёд, не обращая совсем никакого внимания на боль в перевязанном плече и слыша позади себя мерный стальной топот, пока наконец не задумалась над тем, куда она держит путь. Где лучше всего искать Дэши, куда именно она могла запропаститься?..

Вопрос того, как стоит начать поиски, всерьёз занял голову Пинки, так что она даже постепенно замедлилась и остановилась. Оглядев пространство, она, как и прежде, не увидела ничего, кроме голого поля и стоящего вдали леса. Никаких зацепок не было. Поразмыслив несколько секунд, она обернулась. Как ей теперь стало видно, она отошла от груды камней не более чем на полсотни метров. Киборг шагал следом за ней, слегка прихрамывая на заменённую ногу и периодически пошатываясь, будто выпив бочку выдержанного годами сидра. Настигнув свою подзащитную, он замер, как статуя.

– Э-э, Феври, ты случайно не знаешь, как нам найти Рэйнбоу Дэш? – слегка неуверенно улыбнулась Пай в надежде, что её стальной друг подскажет идею. После того, как машина промолчала четверть минуты, она начала перебирать варианты сама методом тыка: – Может быть, ты умеешь идти по следам? Хотя их наверняка замело снегом за ночь… Или у тебя острый нюх? От Дэши всегда вкусно пахнет облаками! Ты что-нибудь чуешь?

От киборга ноль реакции. Решив, что от него необходимо добиться ответа, Пинки уже даже открыла рот, но он вдруг, казалось, непроизвольно дернулся и принял такое положение, словно готов сорваться с места и бежать куда зрительная линза глядит. Тем не менее, постояв так пару секунд, NS-5 ни с того, ни с сего развернулся и поковылял в обратную сторону.

Насторожившись странным поведением стального бойца, Пинки разочарованно прижала ушки. Подозрение насчёт того, что он ей не помощник, и летающая лапа так и не успела отремонтировать его должным образом, ширилась внутри неё всё сильнее. Но давать надежде угаснуть она считала непозволительным, поэтому кинулась за ним следом, чтобы повернуть его в другую сторону. Впрочем, сделав не более десятка шагов, он снова замер. Оббежав его, она устремила к нему растерянный взгляд и сообщила:

– Но Дэши пошла в другую сторону, я хорошо помню! Нам же нужно идти туда, верно? – указала она копытцем в сторону, противоположную той, в которую направился киборг. Её голос звучал мягко и снисходительно, как если бы она чему-то учила немного запутавшегося в предмете обучения жеребёнка.

Стоя неподвижно, NS-5 даже не смотрел на неё и никак не реагировал на её слова. Его крестообразный глаз, который теперь сиял в полную мощь ярким красным светом, нацеливался куда-то на юг. Мельком прокрутив в голове весь минувший разговор с ним, Пинки пришла к выводу, что он так ни разу ей, по сути, нормально не ответил, только лишь нёс всякую чепуху. Может быть, он глухой? Хотя, нет – он напрямую согласился пойти искать Дэш, розовогривая поняша точно вспомнила! Но в таком случае, что же с ним не так?

– Требуется аппаратная отладка памяти, – вновь заявил киборг.

Прежде чем Пай успела что-то сказать, NS-5 внезапно принялся бесконтрольно прыгать на одном месте. Он скакал так, будто чему-то радовался, и почему-то в сердце розовой пони его реакция начинала отзываться весельем. Ей тоже вдруг захотелось попрыгать, а на личике невольно растянулась улыбка.

– У-у, ты вспомнил, как я учила вас прыгать?! – весело полюбопытствовала Пай, тоже пару раз резво подпрыгнув, что, впрочем, сказалось на боли в плече. В её памяти всплыл тот момент, когда она ещё в Понивилле пыталась привить трём своим телохранителям излюбленную манеру перемещения прыжками. И хотя из этого ничего толкового не вышло, ей всё равно очень нравилось стараться вложить в них частичку себя.

Киборг подпрыгнул ещё пару раз, что, как и прежде, отдалось глухим лязгом металлических ног, облачённых в сапожки, об каменистую почву, и застыл. К удивлению розовой поняши, он слегка потупил взор и выпалил:

– Я… Рэйнбоу Дэш.

– Нет, что ты! – тотчас же возразила Пинки, радостно хихикнув. – Рэйнбоу Дэш – это милая, но слегка нахальная пегасочка с радужной гривой, а ты – Февраль! Помнишь?

– Так точно, – ответил NS-5, а после короткой паузы вновь объявил то же самое: – Требуется аппаратная отладка памяти.

– О, с тобой так весело, Феври! – махнув копытцем, полепетала Пинки, хотя затем всё же вспомнила о первоначальном вопросе: – Но всё-таки нам нужно спасти Дэши! С чего же нам начать? Хм, что бы на нашем месте сделала Твай?

Задумчиво приложив копытце к подбородку, Пинки Пай погрузилась в глубокий мыслительный процесс. Но очень скоро её отвлекло странное ощущение в ногах. Можно было подумать, что земля мелко, едва заметно дрожит, и её вибрация бьёт в копыта. Так ничего и не успев придумать, розовая поняша огляделась по сторонам. Этот феномен изрядно насторожил её.

– Зафиксированы подземные перемещения, – оповестил вдруг киборг, стоя всё так же неподвижно.

От сказанного стальным другом Пинки напряглась ещё сильнее. Она помнила, как дрожь точно так же начала идти по земле перед тем, как произошёл тот оползень. Хотя в тот раз колебания были куда как более мощными. Опасливо сжавшись, она принялась вертеться по сторонам, как вдруг недалеко от груды валунов земля в пяти местах сразу сделалась рыхлой и поднялась небольшими кучками. Копыта уже не чувствовали даже малейшей дрожи, а всего через пару секунд из образовавшихся насыпей показались массивные головы, облачённые в шлема.

Вскрикнув от ужаса, Пай мгновенно спряталась за киборга, который продолжал бездействовать. Из-под земли вынырнула группа из пяти зараженных алмазных псов, у каждого в сильных лапах по оружию – либо штурмовые винтовки, либо дробовики. Их оскаленные морды выражали охотничий азарт, а глаза первым же делом хищно обратились на притаившуюся за стальными ногами поняшу. От их взглядов Пинки стало не по себе. Нервно сглотнув, она поняла, что может надеяться лишь на киборга.

– Вот и та розовая! – объявил один из псов – скорее всего, главарь этого небольшого отряда, – указав на земную пони стволом винтовки. Все пятеро тотчас же направились к ней и NS-5.

Внутри розовой кобылки всё оборвалось, она не сомневалась, что попасть в плен к алчным жителям подземелий намного хуже, чем с утра до ночи работать на Каменной ферме. Пай отчётливо помнила, как Рарити рассказывала обо всех тех мучениях, что она пережила, находясь у них в лапах. И то её довольно быстро вызволили из этого кошмарного заточения, которое, впрочем, белой единорожке удалось даже повернуть в свою пользу. Но как бы то ни было, а стать их собственностью она не желала, не говоря уж о том, чтобы над ней издевались.

– О, нет! Это же они! – сказала Пинки киборгу, встав на задние ноги и принявшись трясти его за правую руку. – Прошу тебя, Феври, не отдавай меня им! Спрячь меня или…

Розовая поняша тут же умолкла, уставившись взглядом округлённых глаз на нависших над ней мутантов. Похоже, присутствие киборга нисколько их не волновало, и они воспринимали его не более, чем обыкновенный столб. Хотя он им, впрочем, активно подыгрывал, создавая впечатление бессмысленного предмета. Спрыгнув обратно на все четыре своих копыта, Пинки боязливо укрылась за высокой фигурой стального бойца, как и до этого, в надежде, что тот её обязательно защитит. Псы, злобно ухмыляясь, посмотрели на свою очередную жертву, а потом их главарь перевёл взор на её телохранителя.

– У нас договор, так? Тебе должно быть о нём известно! Отдай эту поняшку нам, – потребовал он, положив винтовку на плечо. Киборг, как обычно, не услышал, что к нему кто-то обращается. Слегка сбившись с толку, мутант оглянулся на своих дружков и усмехнулся: – Что ж, думаю, молчание – знак согласия, верно? Ловите её, братцы!

Действия недругов, равно как и бездействие киборга, ужаснули Пинки чуть ли не до холодного пота. Не прошло и десяти секунд, как уже к ней тянулись лапы одного из мерзавцев. Оцепенение мгновенно покинуло её, и она тут же бросилась к другой ноге NS-5. Но и здесь её уже караулил другой мутант. Податься назад тоже оказалось бесполезно – её окружили со всех сторон. Пробежав всего пару шагов, розовая поняша напоролась на дуло винтовки.

– Лучше не дёргайся, поняшка! – злорадно предупредил пёс, держа жертву на мушке. – Поверь, эти штуки убивают больно, так что не шути с нами!

– Нет, пожалуйста, не надо, не… – начала, было, Пай молить о пощаде, но оборвалась, когда пёс убрал оружие и больно ухватил её за гриву. Из её уст вырвался жалобный вскрик, нисколько тем не менее не смягчивший чёрствые сердца мутантов.

– Я же сказал – без резких движений! – сквозь зубы процедил мутант, не выпуская из жёсткого хвата пальцев розовые волосы. Смотря в его дикие глаза, Пай нервно сглотнула и закивала головой. Она совсем не хотела, чтобы эти монстры сделали ей больно. Её целиком и полностью пронизывал страх перед тем, что будет дальше, а отвратительный запах из пасти недруга лишь усиливал внутренний трепет. Пёс же повернулся к главарю, который встал в сторонке: – Что думаешь, Спот? Может, свяжем её, а? Я вижу, она прыткая!

– Давай, только по-быстрому, – дал добро тот, кого назвали по имени Спот.

Отпустив гриву розовой поняши, пёс перехватил оружие одной лапой, а другой принялся снимать с массивного плеча верёвку. Вид длинных толстых пут не на шутку напугал её. Уже ощущая, как они невыносимо сдавливают ей копыта, она судорожно задрожала, её взгляд метался из стороны в сторону в поисках хоть какого-то спасения. Но как только мутант приготовился её связывать, она вдруг вспомнила о киборге. Кобылка повернулась к нему, застав его в том же самом положении, и отчаянно воззвала:

– Пожалуйста, Феври, защити меня от них! Я прошу тебя, я умоляю! Мне не хочется прожить остаток жизни под землёй! Я…

– Хватит ныть! – грубо прервал её алмазный пёс и, накинув верёвку ей на шею, резко дёрнул назад.

Поняша тотчас же упала наземь и закашлялась от того, что путы на мгновение впились ей в горло. Положив винтовку рядом, пёс присел на корточки и уже хотел начать связывать её, но внимание всей группы привлёк развернувшийся вдруг NS-5.

– Отпустите Пинки Пай, – холодно потребовал стальной боец. Мутанты тут же обменялись недоумёнными взглядами. Ушки поняши снова встали торчком, как только услышали голос стального друга, хотя воодушевление от надежд, что она возлагала на него, почему-то более её не наполняло. Ей казалось, что она уже почти наверняка обречена.

– Зачем это? – с недоброй снисходительностью вопросил один из мутантов, самый крупный среди них, здоровяк в звериных шкурах и с дробовиком в лапах. Он подошёл к стальному солдату почти вплотную и продолжил: – Мы уже обо всём договорились с тем, кому ты подчиняешься. И вообще, мы взяли на себя обязанность оберегать зелёный кристалл от этих пришельцев в обмен на право делать в землях грифонов всё, что нам вздумается. Так что не мешай нам, железный, иначе о твоём самоуправстве узнает ваш главный.

Переварив сказанное псом в течение нескольких секунд, NS-5 внимательно посмотрел на Пинки, лежащую перед тем, кто уже держал в лапах верёвку, намереваясь связать её и утащить в их подземное логово. Заметив, что он смотрит прямо на неё, она немного ободрилась. До этого он как будто не замечал её.

– Пинки Пай, ты о чём-то договаривалась с ними? – последовал от киборга вопрос, весьма удививший алмазных псов.

– Нет, я вообще впервые их вижу, – заверила Пинки, совсем забыв главаря этой банды – одного из тех, кто много дней назад похищали Рарити. Далее она попыталась встать, несмотря ни на что, и податься к своему телохранителю. – Прошу тебя, Феври, сделай что-нибудь!

– Сиди на месте и не дёргайся! – прорычал пёс, державший путы, как уже в затылок замершей от ужаса поняши упёрся ствол. Решив, что сперва нужно всё уяснить с этим странным стальным болваном, он отложил связывание на потом.

– Она ни о чём с вами не договаривалась, – заключил стальной боец, снова посмотрев на пса-здоровяка. – Немедленно отпустите её.

Ответы NS-5 окончательно вогнали мутантов в ступор. Почему он говорит об этой розовой поняше, если речь шла об их главаре – о том, кто называет себя ЛЕГИОН’ом? Вся банда снова многозначительно переглянулась между собой в полнейшей озадаченности.

– Эй, Спот, у него, кажется, не все дома! Он несёт какой-то бред, – заключил наконец один из них, стоящий справа от киборга с винтовкой в лапах. Пинки между тем напряжённо следила за их реакцией, боясь уже и за жизнь друга – не только за свою. Мало ли, что они могут с ним сотворить? О жестокости алмазных псов было хорошо известно каждой пони. Только драконы разве что в силах переплюнуть их в этом качестве…

– Почему он здесь один? – задался вопросом другой пёс, затем заметив: – Обычно эти ребята держатся группами.

– Может, дезертир?

– А что, всякое бывает, – согласился главарь, после чего подошёл поближе к киборгу. Держа винтовку наготове, он заглянул в его зрительную линзу и грубо спросил: – Почему ты не со своими?

– Моя задача – оберегать Пинки Пай. Другие киборги не входят в сферу моих интересов, – честно ответил киборг. К ещё большему недоумению псов он пару секунд помолчал и безэмоционально добавил: – Требуется аппаратная отладка памяти.

– Что? – сплюнул мутант-здоровяк, непонятливо вскинув бровь.

– Может, нам вернуть его ЛЕГИОН’у… или как там звали их главаря? – предложил другой пёс. – Вдруг нам ещё что-нибудь перепадёт?

– Что на это скажешь, железный? Пойдёшь с нами? – задал вопрос великан, вскинув дробовик. Прошла четверть минуты, но NS-5 так и не ответил, его взгляд бездумно упёрся в розовую пони, дыхание которой сделалось очень тяжёлым от стресса – она судорожно глотала ртом воздух. Молчаливость киборга начинала раздражать алмазного пса, поэтому, дабы обратить на себя его внимание, он вдарил ему прикладом в стальную морду и потребовал: – Эй, отвечай, когда с тобой говорят!

Лишь слегка покачнувшись от удара, NS-5 более никак не отреагировал на внешний раздражитель. Здоровенный пёс выждал немного и снова нанёс удар, точно так же не принёсший никакого результата. Казалось, что стальной солдат выпал из реальности. По банде прошёл недобрый смех, нелепость и редкостное тугодумие киборга забавляли их, а спустя пару секунд приклад в очередной раз с лязгом долбанул по металлу под крестообразным глазом.

Пинки с болью в сердце и очевидной беспомощностью глядела на то, как её стального друга избивают, как над ним насмехаются, и из её глаз сами собой потекли слёзки. Ужасная ситуация сводила её с ума, и она ничего не могла с этим поделать – ни сбежать от псов, ни помочь NS-5. Приклад алмазного пса долбил как раз по тому месту, где красовались оба автографа и красная подковка, что ранило чувства розовой поняши в особенности. Колоратура и Серенада с любовью старательно выводили эти буквы, а теперь какие-то грубияны колотили по их идеально ровным подписям со злобными усмешками, из-за чего ей хотелось рыдать.

– Похоже, он и вправду умом тронутый! – со злорадным весельем выпалил один из псов, вскинув винтовку.

Алмазные псы – эти презренные безмозглые существа, жадные до драгоценных камней – измывались над киборгом, смакуя свою безнаказанность, и Пинки ощущала, как ей защемило сердце. Наконец когда великан ударил его уже в пятый раз, она не выдержала и подалась вперёд, сквозь слёзы умоляя:

– Пожалуйста, не избивайте его!

– Заткнись, розовая дрянь! – злобно выкрикнул пёс, державший поняшу на мушке, и крепко ударил её прикладом по затылку.

Удар был до того сильным, что Пинки повалилась на землю, почувствовав помутнение в голове. Тут-то внутри киборга как будто что-то щёлкнуло. Пёс-великан снова замахнулся на него, однако вместо того, чтобы стоять столбом, он вдруг резко схватился за лапу обидчика и сдавил её с такой силой, что тот сразу заскулил и начал судорожно дёргаться. Мгновенное движение, и конечность мутанта громко хрустнула, NS-5 без труда выломал кость из локтевого сустава. Остальные псы вмиг всполошились и вскинули оружие, как только в руки стального бойца попал отнятый у врага дробовик.

– Стреляйте в него! Стреляйте! – нервно выкрикивал Спот, запаниковав от столь неожиданного поворота событий.

Передёрнув затвор, киборг пошёл в наступление на того мерзавца, который причинил Пинки боль, нанеся ей крепкий удар по голове, но курок почему-то не зажимал. На него нацелилось четыре ствола, псы заладили стрелять, шаг за шагом отступая назад, тем не менее, пули столь лёгкого оружия, как у них, не могли пробить сверхпрочный экзоскелет. Видя, что броня киборга лишь покрывается мелкими царапинами, первым сломался пёс, желавший связать розовую поняшу, поскольку тот целился прямо в него. Он перестал палить и рванул в сторону, а следом за ним поспешили ретироваться и остальные.

– Валим отсюда! Ну их к Дискорду! – сквозь боль проскулил пёс-великан и кое-как побежал к ямам вместе с другими, держась за сломанную лапу.

Встав возле Пинки, NS-5 нацеливал дробовик на убегающих мутантов, но не стрелял. Впрочем, им и без того хватило одной сломанной лапы и нулевого результата в стрельбе по нему, чтобы утратить боевой дух. Спустя не более чем десять секунд все алмазные псы юркнули туда, откуда вылезли, и кругом стало тихо, как и прежде. Убедившись, что вблизи никого нет, стальной боец обратил взор крестообразного глаза на свою подзащитную.

Слегка встряхнув головой, Пай расставила копытца пошире и попыталась кое-как встать, как уже стальная рука обхватила её под живот и помогла сделать это увереннее. Она обессиленно опустилась на круп и увидела, как киборг сидит подле неё на корточках. В душе у неё воцарилась нечаянная радость от того, что он всё-таки спас её от худшей участи. На её личике появилась слабая улыбка.

– Пинки Пай, с тобой всё в порядке? – бесстрастно осведомился киборг. В его руке покоился ствол дробовика, который он отныне был готов применять против каждого, кто удумает обидеть розовую поняшу.

– Голова болит, – печально простонала Пинки, потерев копытцем ушибленное место. – Наверно, синяк будет…

В стремлении облегчить страдания своей подзащитной NS-5 опустил зрительную линзу себе под ноги и свободной рукой зачерпнул горсть снега. Далее он приложил ком к тому месту, куда ударил злобный алмазный пёс, и поначалу поняша слегка вздрогнула от холода. Но потом настало облегчение, боль уже не ощущалась настолько остро и неприятно, как доселе.

– О, да! – тихо промурлыкала розовая кобылка, закрыв глаза и глубоко вздохнув. Ну и натерпелась же она страху за прошедшие десять минут! Но теперь ей, как она верила, ничто не угрожало, и всё благодаря тому, что её оберегает стальной боец. Приоткрыв глаза и посмотрев на него, она с милой улыбкой пролепетала: – Спасибо тебе, Феври, что спас меня от них!

– Беречь тебя – это мой долг, – отозвался NS-5.

Голубые глаза Пай заискрились благодарностью. Пусть он не сразу додумался защитить её от этих монстров, но для неё было самое главное, что в конце концов ему удалось это сделать. И она нисколько не сомневалась, что им в данной ситуации двигали дружеские чувства по отношению к ней. Однако же изначальная проблема всё ещё не была решена, поэтому, вспомнив о своей радужногривой подруге, розовая поняша поднялась на копыта.

Убрав снег с головы подзащитной, NS-5 выпрямился во весь двухметровый рост и перехватил дробовик обеими руками. Пинки же задумчиво посмотрела на ямы, в которых скрылись алмазные псы, после чего обратилась к киборгу:

– Знаешь, мне, конечно, очень не хочется снова встретить этих грубиянов, но нам очень нужно спасти Дэши. Наверняка она у них в плену. Мы должны защитить её, понимаешь?

– Мы должны защитить Рэйнбоу Дэш? – уточнил стальной боец, на что поняша утвердительно кивнула.

– Да-да, она ведь наша подруга, – пояснила Пай. – Защити её, пожалуйста!

Обновление приоритетов…
Второстепенная основная цель: защита объекта «Рэйнбоу Дэш».
Примечания: второстепенная основная цель подлежит выполнению во всех случаях, не противоречащих первому параметру первостепенной основной цели.
Текущая локальная цель: поиск объекта «Рэйнбоу Дэш».

– Команда принята.

Услышав согласие стального друга, Пинки уже в который раз пережила резкую перемену настроя. Теперь ей снова казалось, что у неё есть надежда на лучшее. Она подпрыгнула и радостно взвизгнула, будучи готовой спешить на помощь подруге, пусть даже боль с новыми силами ударила ей в голову, но сразу же вспомнила об ещё одном препятствии:

– Правда, я совсем-совсем не знаю, где нам её искать…

Заметив в выражении лица поняши растерянность, киборг посмотрел на те ямы и прикинул стратегию действий. От унылой задумчивости Пинки Пай отвлёк его механический голос:

– Если Рэйнбоу Дэш удерживают алмазные псы, то нам было бы разумнее всего преследовать их по проложенному ими подземному тоннелю. С большей долей вероятности они выведут нас в своё логово…

P.S. «Истинный друг познаётся в несчастье» – Эзоп.