Tiberian Twilight Sparkle

Акт 3. Глава 11: Под одним знаменем

11.1. Осквернение

– Это мёртвое тело третьего посланника, – констатировал один из киборгов, перевернув мертвеца на спину. Взорам всех присутствующих предстал труп сиреневого чейнджлинга, изувеченный рваными ранами на животе, точно как и тот бедолага, что свалился на стол пирующих в самый разгар совместной трапезы.

– Лациния, – нервным шёпотом назвал Фаринкс имя мёртвой, в удручении помотав головой, а затем подтвердил заключение стальных бойцов: – Да, она была в числе наших гонцов.

– О, кошмар, – ошарашенно проронила Старлайт, переглянувшись с Трикси, и вовсе пребывавшей в безмолвном шоковом состоянии. То, с чем они теперь столкнулись, означало, что все гонцы Торакса, отправленные им в поселение на периферии, были кем-то или чем-то убиты, причём крайне жестоко. Не имея более никаких оснований полагать, что всё это могло быть несчастным случаем, она перевела взгляд на киборгов, сгрудившихся подле бездыханного тела, и напряжённо осведомилась: – Но всё-таки как же это произошло? Что могло быть способно сделать с ними… такое?

– Что-то разговоры насчёт маулвурфа начинают казаться мне не такими уж и бредовыми, – опасливо проговорила Трикси, едва сдерживая дрожь в голосе. Вместе с тем она старалась тесниться к напарнице по дипмиссии, в точности как Спайк после происшествия в обеденном зале, чувствуя, что в прохладном воздухе витает нечто зловещее и угрожающее.

Обе поняши и тёмно-циановый чейнджлинг обменялись между собой крайне напряжёнными взглядами, теряясь в догадках относительно того, что за беда могла постигнуть всех трёх посланников Торакса. Но никто не сомневался в том, что их гибель была планомерной. Удручённо вздохнув, глава дипмиссии оглянулась назад и застала тех немногих добровольцев-чейнджлингов, что согласились отправиться вместе с ней на исследование местности, до жути всполошёнными. Даже гвардейцы, стоявшие небольшими группками по обе стороны от них, казались предельно настороженными.

Весьма пёстрая компания, сопровождавшая Старлайт, находилась посреди широкой лесной тропы, тянувшейся среди густых зарослей, во многом напоминавших преимущественно лиственную флору Вечнодикого леса. Этот путь пролегал по самой окраине довольно обширной, как говорил Фаринкс, и дремучей пущи, раскидывавшейся к югу от Улья. Именно сквозь неё нужно было следовать, чтобы выйти к искомой деревушке, где поселилась община чейнджлингов, и пожалуй, компаньоны уже достигли бы намеченной цели, если бы по ходу им не встречались трупы тех, кого они надеялись найти живыми.

Стартовав более часа назад, группа сразу же двинулась по следам посланцев Торакса, следуя за хорошо знавшим путь Фаринксом, и наткнулась на первое мёртвое тело почти сразу, как только вышла за пределы окружавшей Улей долины. Причём на месте убийства не наблюдалось ничего, что могло бы раскрыть его тайну. Только труп с характерными увечьями и лужа крови, в которой он покоился. Не было даже отпечатков копыт на земле, исходя из чего становилось ясно, что все трое преодолевали дистанцию по воздуху, что тем более ставило Старлайт и её спутников в тупик. Если даже на них кто-то напал, почему они не улетели прочь или хотя бы даже не использовали свои способности к преображению?..

Не зная, что и думать о происходящем, но ощущая мороз по коже от того, что за стенами Улья словно рыскала затаившаяся смерть, нежно-сиреневая единорожка лишь велела одному из киборгов отнести покойника домой и повела свою группу дальше. Несмотря на то, что её терзали страх и опасения в не меньшей степени, чем фокусницу, нисколько не скрывавшую своего ошеломления, она никак не могла вернуться обратно, не добравшись до цели. Она считала необходимым установить, всё ли в порядке с жителями деревни, и если да, то помочь им как можно скорее перебраться в родную цитадель. Впрочем, то, что случилось уже со вторым гонцом, внушало ей серьёзные сомнения насчёт сколь-нибудь благополучного завершения задуманного предприятия.

Далее началась лесная тропа, доведшая напряжение в сердцах компаньонов до апогея. Окружающая тьма и высокие стены деревьев, высившиеся по обе стороны, внушали Старлайт жуткое ощущение, что она вместе со своим сопровождением следует в самый эпицентр мрака, всё больше и больше удаляясь от относительной безопасности, которую им всем хоть как-то мог гарантировать Улей. Чувство тревоги, нагнетавшееся с каждой секундой, подгоняло её копыта бежать отсюда прочь, в силу чего она порой невольно ускоряла шаг, дабы всё это поскорее закончилось. Каждый из тех, кто шёл рядом с ней, испытывал схожие терзания, и лишь киборги двигались, как ни в чём не бывало, держась спереди и сзади колонны, а ещё трое не отходили от главы дипмиссии ни на шаг.

К счастью, окружающий мрак в достаточной мере рассеивался масляными фонарями, которые прихватили с собой чейнджлинги, и магическим светом от рогов нескольких гвардейцев, шагавших впереди. Но как только лесная тропа уже подходила к концу, что угадывалось по уменьшению плотности деревьев в видимой близи, и посреди неё всплыли очертания третьего трупа, все опасения Глиммер обострились донельзя. Теперь она боялась даже загадывать, что представится её взору, когда она и все остальные увидят то поселение, из-за которого и начался весь этот кровавый переполох…

Оглядев горстку перевёртышей, коих насчитывалось не более десятка, глава посольства заметила по их глазам, что они на грани срыва. В особенности напуганной выглядела Оселлус, ставшая, к удивлению единорожки, первым добровольцем. Хотя она до смерти боялась покидать стены родного дома после того, что случилось на совместной трапезе, совесть не позволяла ей отпустить Старлайт, столько всего делавшую ради Улья, одну в опасную разведку. И поэтому она заставила себя принять это нелёгкое решение, чем вдохновила ещё нескольких чейнджлингов, включая собственного отца, чьи копыта теперь прижимали её к себе.

Все оборотни, за исключением брата короля, намеренно сгрудились поодаль, дабы не видеть ужасающих деталей в истерзанном обличье трупа, и ночная мгла, а также марево от мелкого моросящего дождя, начавшегося буквально минут десять назад, играли им на копыто. Глиммер чувствовала, что должна как-то их подбодрить, но не нашла подходящих слов. Их, в сущности, и не было вовсе, учитывая то, насколько всё вокруг беспробудно мрачно. В конце концов, она не могла унять и саму себя, так что сердце в её груди отчаянно колотилось. Но уже спустя секунду её внимание вновь переключилось на киборгов, когда тот, кто осматривал труп, выпрямился во весь рост и дал наконец свой комментарий словам фокусницы:

– Учитывая все обстоятельства, вероятность того, что три посланника были убиты дикой фауной, крайне маловероятна. Смерти каждого из них имеют чёткую системность и общий почерк. Насколько нам известно, умственные способности биологического вида, известного как «маулвурф», не настолько велики, чтобы он был способен на нечто подобное.

– Но тогда что с ними случилось? – задала Старлайт резонный вопрос, а за ней следом Трикси потребовала окончательного ответа, недоверчиво вскинув бровь:

– Вы точно-точно уверены, что пришельцев здесь нет?

– Не совершенно точно, но почти уверены, – неопределённо отозвался NS-6, из-за чего у фокусницы невольно вырвался нервный беззвучный смешок. От главы посольства последовала более сдержанная реакция, но и она была не очень-то приятно удивлена таким ответом. – Ближайшая к Улью локация, в которой мы наблюдали перемещения воздушных транспортников скринно-цефов, расположена примерно в двухстах семидесяти километрах отсюда на восток и относится к территории Поннахта. Вероятность того, что они могли проникнуть сюда незаметно для наших радаров, существует, но практически исключена.

– Но всё же могло быть и так, что это сделали они? – уточнила Глиммер, мотнув головой на покойницу.

– В теории, – отвечал киборг. – Тем не менее, судя по расположению всех трёх останков, можно сделать вывод, что за посланниками Короля Торакса велось преследование до самого Улья, и все они были убиты поочерёдно в различных частях обратного пути. В таком случае, возможно, что последний из них направлялся прямиком к обеденному залу, будучи осведомлённым о намеченном на вечер мероприятии, и был ликвидирован прямо в воздухе, что объясняет его падение с высоты. Если бы недавно имела место подобная погоня, то её различные проявления не могли бы остаться незамеченными для наших систем слежения.

– Ни маулвурф, ни любые другие животные, ни пришельцы, – подытожила Луламун не особо учтиво. – Может быть, тогда вы предложите хоть какое-нибудь объяснение?

– Никак нет, Трикси Луламун, – тотчас же сказал стальной солдат, как отрезал. – К сожалению, каждая из имеющихся на примете гипотез содержит в себе существенные логические изъяны. На данный момент более-менее конкретные объяснения отсутствуют.

– Ох, надеюсь, с жителями деревушки ничего не случилось, – обеспокоенно вздохнула фиолетовогривая единорожка, чувствуя, как внутренняя тревога сдавливает ей грудь и мучительно сжигает душу. Но понимая, что если что-то и сможет хоть в какой-то мере разрешить эту жуткую ситуацию, то только скорейшее выяснение всех обстоятельств, она взглянула на тёмно-цианового чейнджлинга, в удручении сверлившего глазами труп, и осведомилась: – Э-э, нам ещё долго дотуда?

– Вообще-то, мы уже пришли, – отозвался Фаринкс, затем махнув копытом в сторону выхода из леса и добавив: – Деревня сразу за тем бугром.

Посмотрев вдаль и напрягши зрение, Старлайт едва сумела различить сквозь марево ночи и дождя, как сразу на выходе из леса, видневшегося всего лишь в паре десятков метров, тропа огибает невысокий бугор, за которым тем не менее ничего не было видно. Похоже, что он загораживал обзор на деревню, а стало быть, она может располагаться гораздо ближе, чем казалось нежно-сиреневой поняше. Чувствуя, что нужно действовать, невзирая на страхи и опасения, глава посольства перешла к делу, намереваясь держать ситуацию в своих копытах:

– Ладно, – начала она, обратившись затем к киборгам: – Думаю, её тоже нужно отнести обратно в Улей. Пусть один из вас этим займётся, хорошо?

– Как прикажешь, Старлайт Глиммер, – отозвался тот же NS-6, что изучал состояние мёртвого тела, после чего сразу взял его на руки и приготовился идти в обратную сторону.

– Спасибо, – поблагодарила его Глиммер за подчинение, как уже он пошёл со своей страшной ношей мимо гвардейцев и чейнджлингов. Не собираясь отклоняться от намеченного плана, единорожка чуть проводила его пустым взглядом и продолжила: – Ну а мы посмотрим, что впереди. Если жителям деревни требуется помощь, то мы должны им срочно её оказать!

– Даже не знаю, Старлайт, – со странным мрачным сарказмом бросил брат короля. – Если Лацинию убили здесь – почти что на самом входе в деревню, – то я сильно сомневаюсь, что им ещё может быть нужна наша помощь…

Предположение Фаринкса произвело на компаньонов такой же эффект, как внезапные раскаты грома. Причём Старлайт не могла отрицать логичности такого заключения. Мысль о том, что целая деревня, населённая, как говорил Торакс, более чем сотней чейнджлингов, в один момент стала жертвой некой насильственной смерти, вгоняла её в дрожь. Впрочем, не все из тех, кто здесь присутствовали, в полной мере вникли в последние прозвучавшие слова.

– Эм… т-то есть? – боязливо вопросила Оселлус, догадываясь тем не менее, что этим хотел сказать брат короля, отчего ей становилось ещё страшнее. В тот же миг отец крепче прижал её к себе и что-то очень тихо шепнул ей на ушко.

При виде того, как голубой чейнджлинг едва заметно трясётся от страха, что особенно подчеркнулось её дрожащим голосом, фиолетовогривая поняша слегка поникла. У неё язык не поворачивался высказать то, что непременно разожгло бы в сердце этого робкого создания ещё более неудержимый огонь ужаса. Но как только она обратила внимание на ушедшего NS-6, чья стальная спина вот-вот должна была раствориться в темноте, его собратья прервали напряжённую тишину длиной в несколько секунд:

– Такой сценарий ещё более маловероятен. Достаточно крупное нападение скринно-цефов, способное одномоментно ликвидировать всю популяцию названного населённого пункта, не могло бы остаться для нас незамеченным.

– Всё-то у вас маловероятно, – угрюмо прошипела фокусница, доведённая столь размытыми ответами чуть ли не до отвращения. На фоне всех текущих страхов её былые опасения перед этими стальными существами безнадёжно померкли. – Вот только что-то здесь, как ни крути, стряслось, и из-за этого «что-то» погибло уже три чейнджлинга! Как вы это объясните?

– По-моему, меньше всего нам сейчас помогут споры, – вклинилась глава посольства, покосившись на подругу, прежде чем стальные бойцы успели что-либо сказать в своё оправдание. Она считала, что должна заставить хотя бы свою подругу не нагнетать и без того совсем не весёлую обстановку, за что, впрочем, получила от неё в ответ хмурую мину. – Какой смысл гадать? Не лучше ли всё-таки пойти в деревню и самим во всём убедиться?

– Ага, а заодно стать закуской для того, кто убивает здесь всех подряд, – без энтузиазма к дальнейшему действию возразила тёмно-голубая единорожка. – Прости, но Великая и Могучая Трикси слишком Великая и Могучая, чтобы стать чьим-то ужином!

– Предлагаешь бросить их на произвол судьбы? – резко отозвалась Старлайт, указав в сторону деревни. Нерадивость подруги нередко раздражала её. И сейчас был именно тот момент, когда эта черта отнюдь не самого простого характера фокусницы представлялась крайне неуместной.

– Если, конечно, нам ещё есть, кого бросать, – к слову проговорил Фаринкс. Будучи скорее на стороне Старлайт, он всё же, как и Трикси, полагал, что дальнейшее следование в деревню может стать авантюрой, притом совсем бессмысленной.

– Вот именно, – согласилась Трикси с доводом брата короля. – Ты хочешь, чтобы наутро точно так же пошли искать нас?

– Но если они всё ещё живы, и мы прямо сейчас можем упустить последний шанс им помочь, что скажет твоя совесть?

– А что скажет твоя совесть, если ты заведёшь нас всех в ловушку? Тебе же лишь бы в какую-нибудь авантюру ввязаться!

– Мы можем выслать вперёд передовую группу, – выдвинули предложение киборги, видя, что конфронтация между обеими единорожками нарастает, но их никто даже не услышал. Уперев твёрдый взгляд в глаза подруги, Старлайт продолжала спорить, дав волю эмоциям:

– Я хотя бы пытаюсь решить проблему, а ты только всё время устраиваешь истерики с самого начала поездки!

– Да ну! Я, вообще-то, всё это вре…

– Пожалуйста, прекратите! – воскликнула – или, скорее, провизжала – вдруг Оселлус, в мгновение ока установив тишину. Взгляды всех вокруг тотчас же приковались к ней, в силу чего она поначалу слегка замялась, но затем всё ж таки заставила себя выбраться из отцовских копыт и неуверенно заявила: – Правда, что, если им требуется наша помощь – прямо сейчас? Давайте лучше поскорее всё сделаем и вернёмся наконец домой!

Вновь в лесу сделалось тихо, так что воздух наполнялся лишь едва слышным шипением дождя. Получив поддержку со стороны Оселлус, но вместе с тем чувствуя себя несколько неуютно за свою излишнюю пылкость, Глиммер вернула взгляд к Луламун. Судя по выражению лица фокусницы, она всё же была непреклонна, хотя и явно понимала, что ей придётся продолжить путь вместе со всеми, а также несколько обижена на подругу за последние слова. В который раз ощутив всестороннюю тяжесть своих новых обязанностей, глава дипмиссии тяжело вздохнула.

– Извини, Трикси, но нам действительно нельзя возвращаться, не доведя дело до конца, – обратилась она к подруге, извинившись скорее искренне, чем риторически. – Мы обязаны посмотреть, что с деревней, хотя бы со стороны, понимаешь?

– Ну, ладно, если только со стороны… – хмуро протянула Трикси, закатив глаза. Хотя внутренне она тоже отнюдь не хотела давать места натянутости в отношениях с подругой, пусть даже и не показывала этого.

Согласие фокусницы, пусть и высказанное нехотя, несколько приободрило Старлайт, и она утвердительно кивнула ей, будто тем самым желая сказать: «Я надеюсь, мы друг друга поняли». Далее она снова провела взглядом по чейнджлингам и окружавшим их гвардейцам, пребывавшим в напряжённом ожидании, после чего посмотрела вдаль и обнаружила, что киборга, только что покинувшего их компанию, больше не видно. Она не представляла, как в Улье отреагировали на весть о смерти второго гонца, чьё мёртвое тело уже должно было туда вернуться, и что будет, когда этот NS-6 явится с третьим трупом. Не сомневалась она только в одном – отныне у Торакса и Спайка возникнет гораздо больше трудностей на форуме чувств. Но оставлять этих мертвецов брошенными тоже было нельзя, и хотя бы их родные и близкие должны знать страшную правду…

– Идём, – призвала всех Глиммер, направив шаг к выходу из леса. – Думаю, всё прояснится сразу, как только мы увидим деревню.

– Наши сканеры не регистрируют никаких перемещений в пределах этого населённого пункта, – заявил вдруг один из киборгов, заставив единорожку замереть и обратить на него взор. – Вероятность столкновения с каким-либо враждебно настроенным контингентом минимальна.

На справку «Избранных Кейна» тотчас же последовала угрюмая реакция от Трикси, издавшей возмущённый стон. Похоже, что разглагольствования этих стальных ребят насчёт тех или иных вероятностей на фоне крайне ужасной обстановки довело её до остервенения. Старлайт же хотя и не представляла, как относиться к их словам, но всё же лишь сдержанно кивнула им, а потом продолжила идти дальше. Группа киборгов, насчитывавшая восемнадцать боевых единиц, незамедлительно последовала за ней, как и все прочие её спутники. Оказавшись за их стальными спинами, Трикси предпочла держать себя рядом с Фаринксом, который возглавил колонну своих соплеменников, в то время как гвардейцы поспешили нагнать главу дипмиссии.

До конца леса оставалось всего ничего, и выраставший прямо перед ним бугор, насколько Старлайт подсказывало её острое зрение, тянулся не вполне параллельно кромке деревьев, отклоняясь чуть в сторону. Причём тропинка, выводившая из леса, делилась надвое, так что правая её часть тянулась куда-то вдоль продолговатого возвышения, а левая – переваливала через него, уходя, очевидно, прямиком в деревню. Будучи в нетерпении поскорее узнать правду, она даже слегка ускорила шаг. В то же время опасения, высказанные Трикси, всерьёз заняли её голову. Действительно, взобравшись на бугор, чья высота составляла пару-тройку метров, она и её спутники могли узреть всё что угодно – вплоть до самого кошмарного.

Подойдя почти к самому подножию бугра, Глиммер сумела распознать, что на его вершине высится некая тонкая конструкция высотой в три роста киборга, похожая на колонну. Когда же её копыта начали взбираться вверх по тропе, преодолевая довольно крутой склон, она разглядела на верхушке нечто вроде вместилища с довольно широкими отверстиями. Ей первым же делом подумалось, что это – резервуар для масла, а стало быть, наблюдаемая ею колонна, вблизи оказавшаяся квадратной и как будто выложенной из каменных кубов, являет собой фонарный столб. Однако как только она оказалась на самой верхней точке возвышения, всё её внимание в один миг устремилось вперёд.

Вершина бугра представляла собой относительно ровную поверхность, густо покрытую травой, которая длилась вперёд всего лишь на несколько ярдов, после чего начинался новый спуск вниз, хоть и не такой высокий и менее крутой. Это возвышение тянулось в обе стороны, охватывая некоторую часть пространства на опушке леса, словно некогда оно было участком земляного вала, возведённого кем-то для защиты от кого-то много-много лет назад. Тропа же шла мимо высокого каменного фонаря, стелясь по склону и далее пролегая по низине ещё на несколько десятков метров, пока не расширялась, становясь в итоге довольно просторной улицей.

Перед взором Глиммер раскинулось довольно небольшое поселение – менее чем на полсотни домов, – и оглядев его вскользь от одного края до другого, она к своему одновременному удивлению и облегчению не заметила в нём ничего подозрительного. Дорожка, выведшая компаньонов из леса, в конце концов простиралась между домами – преимущественно из дикого камня и с соломенными крышами, – пересекалась с другой такой же в самом центре и уходила вдаль, пронзая деревушку насквозь. Нигде не наблюдалось следов разрухи, дома мирно дремали в ночи, и лишь в нескольких окнах синие глаза единорожки заметили тусклый свет. Трупов на улицах и подавно не было.

Судя по тому, что в поселении присутствовали всего две улицы, можно было понять, что оно имеет форму креста, хотя фиолетовогривая поняша стояла не настолько высоко, чтобы видеть его всё целиком. По его восточной стороне, как и северной, с которой и пришли компаньоны, высился сплошной лес, а с юга и запада раскидывалось обширное холмистое пространство, покрытое не столь плотными рядами деревьев и густым кустарником. Кратко осмотрев окружающее пространство – в особенности те тропы, что вели из поселения куда-то вглубь редколесья, – глава посольства обратила внимание на деревья, росшие в пределах поселения. На тех, что высились над домами, виднелись сколоченные из грубых досок шалаши, между которыми прямо над улицами простирались канатные мостики.

– Похоже, здесь всё спокойно, – неуверенно сообщила нежно-сиреневая единорожка, как только её нагнали друзья, обойдя вытянувшихся позади киборгов. Встав под самой каменной колонной, фокусница и брат короля тоже принялись зрительно изучать деревушку.

– О, но почему они тогда не перебираются к нам? – тихонько вопросила Оселлус, встав вместе с остальными чейнджлингами по другую сторону от главы посольства. Увиденное явно озадачило их всех.

– Может быть, они боятся того, что напало на гонцов? – выдвинул гипотезу её отец, переглянувшись с единорожками.

– Ну да, и сейчас все в страхе позабивались каждый в свой угол, – невесело протянула Трикси, затем добавив себе под нос: – Прямо как некоторые…

Услышав её тихое бурчание, Глиммер неодобрительно закатила глаза. Всё то, что творилось вокруг, всё больше и больше действовало фокуснице на нервы, и своим колким сарказмом она старалась скрыть лютую напуганность, что пожирала её сердце. Но учитывая, что всем остальным было не легче, нежно-сиреневая единорожка, тоже всё время ощущавшая себя сжатой пружиной, считала негатив подруги неуместным. Хотя и винить тёмно-голубую пони за это ей было трудно. Как бы то ни было, она почти сразу переключилась на насущный вопрос и, приложив копытце к подбородку, задумчиво сказала:

– Хм, а что, если гонцы вообще не добрались до деревни, и никто из них до сих пор просто ни о чём не догадывается?

С этими словами фиолетовогривая кобылка указала в сторону поселения, не исключая, впрочем, версии, высказанной отцом Оселлус. Прежде чем кто-либо успел прокомментировать её предположение, голос подали киборги:

– Выяснение действительного состояния социума в этом населённом пункте возможно только в результате вербального контакта с его представителями.

– Вы уверены, что там не опасно? – потребовал Фаринкс окончательного ответа. Несмотря на то, что в деревне всё было, казалось бы, тихо, что-то внутри него чуяло неладное.

– Судя по данным наших сканеров, потенциально враждебный контингент в пределах населённого пункта отсутствует.

Взгляды обеих поняш вновь встретились. Испытывая те же предчувствия, что и брат короля, Трикси украдкой скривила губы, на что Старлайт лишь указала глазами в сторону поселения. Она не могла уйти отсюда просто так, копытоводствуясь лишь страхом и домыслами, и фокусница, понимая это, выразительно выдохнула.

– Ладно, посмотрим, что там, – подытожила Старли, бегло проведя взором по всем, кто её окружали, и, превозмогая собственные тревоги, направилась вниз по склону. В конце концов, то, что она видела, внушало ей в большей мере доверие, чем опаску перед какой-нибудь затаившейся угрозой…

---

– Здесь тоже никого нет! – с удивлением подытожила глава посольства, не заметив ни единой живой души во всём обширном зале.

– Но куда они все подевались? Они что, просто исчезли? – с удручением озадачился брат короля. В ответ на его вопрос нежно-сиреневая поняша только лишь недоумённо пожала плечами, в то время как бродячая артистка устало вздохнула и высказалась в свойственной ей манере:

– Ох, кажется, нам придётся заглядывать в те дома, что без света. Наверно, где-то там они и прячутся…

Обе единорожки и тёмно-циановый чейнджлинг находились в относительно крупном здании, стоявшем подле перекрёстка двух дорожек в самом центре поселения. Вместе с ними здесь толклись несколько стражей и два киборга, тоже участвовавшие в осмотре помещения, по итогам которого стало ясно, что здесь никого нет. Тем не менее, внутреннее убранство выглядело так, словно к нему никто не прикасался, признаки погрома отсутствовали, но ни чейнджлингов, ни их мёртвых тел не наблюдалось. Тот же результат дало обследование нескольких жилых домов на подходе к сердцу деревушки, в окнах которых, как и здесь, почему-то горел свет.

Будучи в полном замешательстве, Старлайт постояла на месте несколько секунд, после чего молча направилась к парадным воротам, через которые сюда и попала, дабы выйти наружу и узнать, что сумели обнаружить другие. Это здание, очевидно, предназначалось для собраний местного населения, поскольку вмещало в себя просторный зал с кучей каменных столов и чем-то вроде сцены. Или, может быть, это был театр. В любом случае, остальные постройки в деревне явно отличались от этой, являя собой в основном круглые хибары, сложенные из камней самых разных форм и покрытые соломенными или тростниковыми крышами.

Слыша за собой топот своих не менее обескураженных компаньонов, нежно-сиреневая единорожка гарцевала мимо ряда столов, на поверхностях которых покоились перевёрнутые стулья, и напоследок кратко оглядывала всё вокруг себя. О недавней жизнедеятельности здесь свидетельствовали зажжённые свечи, крепившиеся на подсвечниках, вмонтированных в стены, и пожалуй, ничего более. В очередной раз заприметив этот факт, она преодолела всю оставшуюся дистанцию по вымощенному камнем полу и довольно быстро выбралась на пересечение двух улиц, заметно расширявшихся на стыке и образовывавших нечто вроде центральной площади.

– Постой, Старлайт! Куда ты так торопишься? – послышался сзади возглас Трикси. В следующий миг она вместе с Фаринксом нагнала подругу, тотчас же погрузившуюся в раздумья у порога зала собраний.

– Ничего не пойму… Где все? – задалась вопросом Старлайт, оглядевшись по сторонам, а потом посмотрев прямо. Несколько групп уже выбирались из соседних жилых зданий, а одна и вовсе ожидала под высоким дубом, росшим посреди перекрёстка и державшим на своей раскидистой кроне небольшую хижину. Махнув им копытцем, она громким голосом осведомилась на всякий случай: – Вы нашли кого-нибудь?

– Нет, в том доме никого, – отозвался отец Оселлус, бывший вместе с ней в той группе, что уже ожидала под деревом. Его копыто указало на круглую каменную хибару, располагавшуюся напротив зала собраний.

Подобный же ответ последовал и от остальных групп, покидавших прочие ближайшие здания, а спустя секунду на свежий воздух вышла ещё одна с соответствующим результатом. Все они направились к подножию дуба, и глава посольства поспешила им навстречу, попутно соображая дальнейший план действий. И того, все постройки у перекрёстка, в которых горел свет, оказались абсолютно пустыми. Единорожка начала сразу с них, миновав те, что находились на окраине поселения, из расчёта на то, что их жильцы ещё не спят. Оказалось же, что таковые и вовсе отсутствуют, и тайна их чуть ли не мистической пропажи заставляла шёрстку на спине синеглазой поняши непроизвольно шевелиться.

Ко всему прочему, Глиммер вгоняли в ступор такие странные детали, как то, что двери у многих домов, как и у зала собраний, были открыты настежь, а внутри между тем не наблюдалось ничего подозрительного, кроме того, что повсюду отсутствовали жители. Складывалось такое впечатление, что они все, как ни в чём не бывало, ушли на общедеревенский пикник, оставив свои жилища на проветривание. Впрочем, такое объяснение казалось единорожке чрезвычайно глупым, но никаких других ей в голову не приходило с того момента, как она постучалась в первую дверь и, заметив, что та открыта, а также не дождавшись отклика, вошла внутрь лишь затем, чтобы не встретить там никого.

– Во всех ближайших домах пусто, мисс Глиммер, – доложил предводитель отряда гвардейцев, назначенный на эту должность Мисти Флай, оставшейся по приказу Старлайт следить за обстановкой в Улье. – Что прикажете делать дальше?

Остановившись перед своими спутниками, сгрудившимися под дубом, глава посольства не представляла, что сказать начальнику своей охраны. Но, как ни странно, слова почти сразу нашлись у Оселлус, озвученные ею, впрочем, как всегда, робко:

– А может, мы недостаточно хорошо искали и что-то нечаянно упустили из виду?

– Но мы заглядывали во все щели! Здесь определённо никого нет, – уверенно заявил один из стражников. Судя по всему, нервы служивых пони тоже уже сдавали. Вокруг дуба образовалась напряжённая тишина длиной в секунду, по итогам которой последовал резонный вопрос от одного из перевёртышей:

– Вот только куда все пропали?

– Точно, если с гонцами всё было ясно, то здесь они как будто сквозь землю провалились!

– И где нам теперь их искать?

– Без понятия, – обречённо проронила Старлайт, поникнув головой. Она не могла не замечать, что все эти чейнджлинги очень напуганы, а их голоса то и дело срываются на дрожь, но не представляла, чем их можно успокоить. Не имея иных вариантов, кроме как поделиться своими новостями, она мотнула головой в сторону зала собраний и сообщила: – Там тоже никого нет.

На перекрёстке вновь воцарилось гнетущее безмолвие, а дождь между тем несколько усилился, шипя чуть громче, а заодно размачивая весьма рыхлую почву уличных дорожек. Старлайт судорожно заставляла себя соображать, как дальше быть, однако в её разум впивалось лишь осознание того, что та ответственность, которая была ей доверена в землях чейнджлингов, будто сыплется у неё из копыт. И самое ужасное, что она ничего не могла с этим сделать, а ведь ещё утром казалось, что всё идёт просто прекрасно! Из её уст вырвался очередной тяжёлый вздох, как вдруг тишину прервал механический рокот у неё за спиной:

– Предположение Трикси Луламун вполне может оказаться верным, – сказал один из киборгов. Взоры всех присутствующих тотчас же обратились на него по большей части с непониманием, так как многие не знали, о чём идёт речь. Сама же фокусница была немало удивлена, хотя, конечно же, не спешила спорить с констатацией своей возможной правоты. – Не исключено, что все жители данного населённого пункта могли укрыться в самых дальних домах в ожидании некой угрозы, оставив при этом свет в зданиях, расположенных в центре, для отвлечения внимания.

– Чьего внимания? – с подозрением осведомился Фаринкс.

– Информация по данному вопросу отсутствует, – весьма настораживающе ответил стальной боец. – Но вполне вероятно, что они наблюдали расправу над одним из посланников. Это наиболее вероятная причина их возможной общественной паники.

– Тогда давайте проверим всё, что здесь есть, – сходу предложила Глиммер, понимая, что не может отсюда уйти, не убедившись, что здесь точно нет тех, кому необходима помощь. В очередной раз оглядевшись по сторонам, она наспех прикинула план действий и изложила его: – Разделимся на группы и заглянем в каждый дом. Чейнджлинги пусть осмотрят жилища на деревьях и ту часть деревни, по который мы сюда пришли. Половина охраны пойдёт с вами. Мы с Трикси и остальные гвардейцы возьмём на себя ту сторону, а на вас будут эти две.

Обратившись с последними словами к киборгам, Старлайт провела копытом по перпендикулярной улице. Правда, у тех сразу же возникли возражения:

– Никак нет, Старлайт Глиммер. Мы настаиваем на том, чтобы твою охрану осуществляли по меньшей мере две наши боевые единицы.

– Не волнуйтесь, если что-то случится, гвардейцы сумеют меня защитить, – ответила глава дипмиссии, ощущая нужду хотя бы в минуте без их близкого присутствия. Её слова были поддержаны кивком гвардейцев, в то время как бродячая артистка тут же поймала стальных попутчиков на лукавстве:

– Эй, вы же, кажется, говорили, что здесь вообще нет никакой опасности!

– Неопределённость обстановки в данном населённом пункте вынуждает нас повысить гибкость реагирования на внешние факторы, – стояли на своём «Избранные Кейна», обратившись затем вновь к главе посольства: – По крайней мере, для твоей жизни может представлять опасность местная дикая фауна.

– Если будет нужна ваша помощь, я крикну, – уверенно обозначила нежно-сиреневая единорожка, после чего, оглядев всех пони и чейнджлингов, добавила: – И вы тоже. Если вам будет угрожать какая-то опасность или вы найдёте что-то необычное – кричите как можно громче.

Отклика ни от кого не последовало, однако все прекрасно поняли свои задачи и были готовы их выполнить, несмотря на то, что обстановка становилась всё менее понятной и всё более пугающей. Впрочем, не прошло и нескольких секунд, как уже киборги огласили:

– Как пожелаешь, Старлайт Глиммер.

И не став более спорить, все стальные бойцы приступили к выполнению той части плана фиолетовогривой поняши, которая легла на их широкие плечи. Они с поразительной организованностью разделились на две равные группы, не мешаясь друг с другом и не толкаясь, словно отрабатывали это построение месяцами, и выдвинулись направо и налево по назначенной им улице мимо замерших пони и оборотней. Провожая взглядом ту их часть, что пошагала в сторону густого леса, Старлайт даже несколько сбилась с толку от того, как легко они отступились от своего требования приставить к ней собственную охрану.

– Ищите повсюду: под кроватями, в шкафах и чуланах – везде, где только можно спрятаться! Если их что-то напугало, то они могли забиться в самые укромные места, – огласила Старлайт, отделавшись от своего мимолётного удивления, пока киборги ещё не ушли слишком далеко. Хотя её слова прежде всего адресовались гвардейцам и подданным Торакса, остававшимся подле дуба. – Встречаемся на этом же месте! Всех, кого сумеете найти, приводите сюда!

– Что ж, давайте закончим с этим побыстрее, – подытожил Фаринкс вслед за распоряжениями главы дипмиссии, явно ощущая себя крайне неуютно в этом мрачноватом месте, которое, впрочем, в любой другой обстановке могло бы назваться очень даже живописным и милым. Не теряя времени, он поспешил приступить к своей работе, тем самым подавая пример сородичам: – Начнём, наверно, с того, что на земле…

Указав на ближайшие домики, стоявшие вдоль той улицы, которая привела компаньонов на этот перекрёсток, Фаринкс повёл за собой всех оборотней. В тот же миг командир гвардейского отряда разбил его на две части, вслед за чем десятеро солдат последовали в том же направлении. Очень скоро они стали делиться на мелкие подгруппы по двое или трое, дабы одновременно проверять сразу по нескольку жилищ. Оставшиеся же стражники, включая и их предводителя, в ожидании взирали на фиолетовогривую кобылку.

– Идём, Трикси, – позвала Глиммер свою подругу, направившись в сторону улицы, уходившей на юг. Тотчас же с места сдвинулись и гвардейцы, не имея ни права, ни желания отставать от той пони, которую им надлежало беречь. Луламун тоже поспешила за главой посольства, будучи тем не менее совсем не в восторге от перспективы лазить по тёмным лачугам, где могло таиться любое порождение Тартара…

Разойдясь каждые по своей стороне поселения, компаньоны приступили к дальнейшему обследованию домов в поисках хоть кого-то живого. Правда, Старлайт по ходу дела всё больше и больше терзало предчувствие, что их старания окажутся напрасными. Вместе с тем у неё не было ни единой догадки, куда могло подеваться всё население целой деревни, не оставив никаких следов массового бегства и уж тем более сопротивления какой-то угрозе. Но как бы то ни было, она не желала спешить с выводами, пока не заглянула в каждый угол.

На пару с Трикси и под охраной двух гвардейцев Старлайт проверяла дом за домом, обращала внимание даже на самые мелкие детали, однако ничего, что дало бы хоть какую-то зацепку, им не встречалось. О чейнджлингах – живых или мёртвых – и речь не шло. Между тем остальные восемь служивых пони разбились на пары и параллельно занимались тем же самым в ближайших жилищах, и таким образом одновременно шло обследование сразу пятерых построек. Но каждый раз, когда глава дипмиссии встречалась с кем-то из них на улице, те неизменно извещали её о нулевом результате.

Блуждание по пустующим лачугам проходило в основном в безмолвии, казавшемся Старлайт не только мрачным, но и отчасти неловким, учитывая, что она довольно резко обвинила Трикси в паникёрстве, да ещё и при всех, отчего та могла затаить обиду. С другой же стороны, её мысли в основном занимала пугающая загадочность окружающей обстановки. Складывалось ощущение, что она и её компаньоны бродят по мёртвому городу, где живут одни лишь привидения, прячущиеся пока что от глаз незваных гостей, дабы сыграть с ними какую-то злую шутку.

Неприятные ощущения от этого мероприятия дополнялись тем, что дороги уже изрядно размочились дождём, и теперь, переходя от одного жилища к другому, обе единорожки пачкали свои копыта. И если Трикси относилась к грязи с безразличием, а от дождя её защищали колпак и мантия, то Старлайт всё это не очень-то нравилось. Теперь по возвращении в Улей ей предстояло мыть ноги и сушить гриву. Что ж, во многом именно поэтому она никогда не любила походы на природу, предпочитая свежему воздуху домашний уют. Но всё же были времена, когда ей приходилось много странствовать – в дни её бегства от самой же себя.

Впрочем, Глиммер была бы несказанно рада, если бы на ближайшую ночь её единственными проблемами стали грязные копыта и промокшая грива. Со временем повсеместная пустота начинала не только настораживать, но и в каком-то смысле надоедать. Проверив очередной дом – уже четвёртый на своём счету, – являвший собой, как и большинство остальных, круглую каменную лачугу с неразделённым стенами пространством внутри, она вялым шагом вышла через дверь прямиком под дождь, склонив голову, и озадаченно замерла.

– Странно, – задумчиво хмыкнула фиолетовогривая единорожка, как если бы говорила сама с собой. – Они все как будто просто сбежали отсюда, не взяв с собой даже никаких вещей.

– Почему я не удивлена? – риторически произнесла бродячая артистка, встав подле подруги.

Переглянувшись с ней, Старлайт прочла в её глазах привычное напряжение и некоторую раздражённость, после чего кратко осмотрелась. Оба гвардейца встали по обе стороны от единорожек на расстоянии в несколько метров, как будто стояли на посту. Пожалуй, всё это время они скорее заботились об их безопасности, чем принимали участие в поиске жителей деревни. Остальные были вовсю заняты делом, проверяя три дома напротив и один по соседству слева. Посмотрев наверх, глава посольства увидела канатный мост, который пересекал улицу от одного шалаша на дереве до другого. По этой стороне деревни они были последними, а наземных жилищ справа оставалось ещё несколько. За ними же вскоре начиналось редколесье, по которому дорожка уходила куда-то в тёмную даль.

Почти не сомневаясь, что на этой улице поиск не даст никаких результатов, фиолетовогривая поняша томно вздохнула. Вокруг неё и тех, кто были с ней, в один момент выросло сразу несколько серьёзных трудностей, и осознавая своё бессилие перед ними, она ощущала, как её душу медленно сдавливают тиски уныния. Она помнила, как около недели назад Селестия сказала ей, что в ходе дипломатической миссии от неё потребуется быть готовой ко всему. Увы, в первые же сутки она не справилась с этой задачей…

– Эх, гонцы Торакса мертвы, деревня пуста, и я совершенно не представляю, где теперь искать её жителей, а ведь им всем тоже может грозить опасность, – устало перечислила Старлайт все насущные проблемы, как уже очередная крупная дождевая капля упала ей прямо на носик, и она, покинув ушками, вдобавок пожаловалась: – Ещё и дождь пошёл…

– Тоже мне, нашла проблему, – скептически бросила Трикси, закатив глаза. – От дождя, по крайней мере, ещё никто не умирал и не пропадал. К тому же, он совсем мелкий.

Стоило только Луламун довершить свои слова, а Глиммер – метнуть к ней непонятливый взгляд, как уже дождь, словно по заказу, усилился. Капли заладили с удвоенной силой промачивать шёрстку нежно-сиреневой пони, окутывая всё тело неприятным холодком. Ей начинало казаться, что сама природа насмехается над её неудачей. И почему она не послушалась Спайка, предусмотрительно посоветовавшего ей перед уходом облачиться в плащ?..

– Тебе легко говорить, у тебя хотя бы голова покрыта, – почти бесстрастно заметила глава посольства, видя, что мантия и колпак фокусницы всё ещё держат влагу, хотя при длительном нахождении под дождём и они вскоре должны были дать слабину.

– Ну, – с нервным сарказмом отвечала фокусница, сняв колпак и облачив что-то внутри него магией, – если хочешь, могу предложить тебе косынку.

Вынув оттуда тот же самый платок, который в процессе недавнего фокуса покрывал ей глаза, она сложила его вдвое и объяла им голову подруги, а потом завязала края в узелок у неё на подбородке. В одно мгновение Старли из красивой кобылки с роскошной гривой, пусть и намоченной, превратилась в деревенскую простушку. Безусловно, отчётливо зная, каким ныне сделался её внешний вид, она заметно нахмурилась.

– Нет уж, спасибо, но только не косынку, – угрюмо выговорила Глиммер, не помедлив снять с себя платок и вернуть его фокуснице. Подобные головные уборы уж больно навевали ей воспоминания из жеребячества, ставшие не слишком-то приятными к юношеским годам и тесно связанные с молоком, овсяным печеньем и чрезмерной отцовской опекой…

– Боюсь, ничем другим Бесполезная и Истеричная Трикси помочь не сможет, – сказал, как отрезала, Луламун, спрятав платок в шляпу и покрыв ею голову. Теперь нежно-сиреневой единорожке стало совершенно ясно, что её подругу всё ж таки задел их обоюдный спор на подступах к деревне. Проглотив своё собственное недовольство её кое-какими выходками, глава дипмиссии всё же сменила тон и виновато промолвила:

– Прости меня, Трикси, за всё то, что я тебе высказала. Что бы вокруг нас ни происходило, мне не стоило срываться на тебя.

Выражение лица фокусницы сразу же смягчилось. Отведя взгляд в сторону, она поначалу притихла, а потом вновь посмотрела приятельнице в глаза.

– И ты меня прости, – извинилась тёмно-голубая единорожка. Услышать от неё подобные слова было большой редкостью, поэтому они стали настоящей музыкой для ушек главы дипмиссии, впервые за этот поход ощутившей хоть какое-то тепло на душе. – В конце концов, я ведь обещала, что всегда буду на твоей стороне.

– Тогда продолжим наше дело – вместе? – по-дружески предложила нежно-сиреневая поняша, слабо улыбнувшись. Несмотря на то, что её всё так же терзало множество мучительных опасений, она сразу почувствовала, что на пару с подругой превозмогать их гораздо проще.

Отряхнув копытце от грязи и влаги, Старлайт протянула его приятельнице. Та недолго думая легонько хлопнула по нему, что означало полное согласие, и обе поняши погарцевали к следующему жилищу, располагавшемуся чуть правее напротив. Их шаг был достаточно быстрым, поскольку им обеим в равной мере хотелось, чтобы история с этой деревушкой поскорее дошла до своего логического завершения, однако фокусница на ходу бросала взор то на одни здания, то на другие, а порой и на сооружения, простиравшиеся над ними. Даже сквозь тревожное состояние её порой не прекращало посещать любопытство.

– Интересно, – подметила вдруг она на подходе к следующему дому, решив поделиться своими наблюдениями с подругой, – и когда они только успели построить эту деревню?

– Торакс сказал, что раньше здесь уже кто-то жил, но деревня была брошена с незапамятных времён, а чейнджлинги решили её восстановить, – сообщила глава посольства исходя из того, что услышала из уст короля, пока обедала минувшим утром вместе со своим чешуйчатым ассистентом. – К тому же, с тех пор, как маулвурф убрался из этих земель, прошло больше полугода. За это время можно было много чего построить.

– А теперь он, значит, решил вернуться?.. – многозначительно протянула бродячая артистка, как бы невзначай, чем несколько озадачила подругу:

– Думаешь, это его когтей дело?

– Или его, или пришельцев, – заключила Трикси, встав перед порогом. Далее Старлайт подошла к двери и, на всякий случай постучавшись, как делала это в каждом случае, попыталась её открыть. Но она оказалась закрыта, как ещё у пары предыдущих домов. Немного сдвинув брови, фокусница не слишком-то воодушевлённо осведомилась: – Что, заперто?

– Сейчас, нащупаю щеколду, – проронила Старлайт, сосредоточившись на телекинезе и стараясь достать им до того, что препятствовало открытию двери. Спустя несколько секунд не слишком утомительной возни она вдруг огласила: – Есть!

Дверь отворилась, и едва Глиммер переступила через порог, как уже замерла на месте. Вставшие за ней гвардейцы напряглись, будучи в постоянной готовности встретить любую опасность и прикрыть главу дипмиссии своей грудью. Решив убедиться, что это – не обман темноты, фиолетовогривая пони озарила свой рог магией и, осветив всё помещение, поняла, что ей не показалось. К удивлению как её, так и фокусницы, здесь не было совсем ничего – одна сплошная пустота. И если в остальных хибарах всегда была хотя бы кое-какая мебель – как правило, каменная, как и всё у оборотней, – то голые стены этой не загораживал даже самый малый предмет.

– Здесь… пусто? – изумилась Луламун, озирая нутро дома, в котором как будто вовсе никто никогда не жил. Сделав пару шагов вперёд, Глиммер прошерстила взглядом всю окружность помещения и заключила:

– Никого и ничего.

– И кому могло понадобиться запирать дом, в котором ничего нет? – не без напряжения скептически подметила фокусница, оставаясь у выхода наружу.

– Не тот вопрос, – коротко отозвалась глава посольства, затем повернувшись к напарнице и огласив: – Почему этот дом, как и некоторые другие, заперт изнутри, если в нём никого нет? Как такое возможно, если у него нет окон?

– Да уж, на такое был способен только Хуфдини, – монотонно произнесла Трикси, помянув имя своего кумира – легендарного пони-иллюзиониста, – но затем, едва сдерживая дрожь в голосе, призналась: – Знаешь, Старлайт, что-то это место всё больше начинает действовать мне на нервы.

– Мне тоже, – согласно вздохнула Старлайт, ещё сильнее желая, чтобы всё то, что происходило с момента совместной трапезы, оказалось всего лишь дурным сном. В растерянности она молча постояла немного на месте, чуть подогнув переднее копытце, после чего вышла наружу. Осмотр этой хибары выдался очень быстрым, но оставил ещё более странное послевкусие. Когда же её копыта вновь ощутили под собой размокшую грязь, она оглянулась на приятельницу и вернулась к изначальной теме: – Но не похоже, чтобы во всём этом как-то был замешан маулвурф, не говоря уж о пришельцах. По этой деревушке вообще не скажешь, что на неё кто-то нападал.

Заметив, что все гвардейцы всё ещё роются в домах, оставшихся чуть позади, Старлайт направилась дальше. Впереди от пустого жилища до следующего пролегал невысокий, грубо сколоченный забор, тянувшийся вдоль улицы на десяток метров. За ним, насколько фиолетовогривая единорожка уже могла видеть, росли миниатюрные кустики малины, весьма любимой у оборотней.

– Может быть, если только все жители просто не сбежали сразу, как только завидели их, – нехотя согласилась тёмно-голубая поняша. – Но что бы там ни было, что-то мне совсем не нравится, что эти железные амбалы всё время дают разные ответы. То у них пришельцев здесь вообще нет – всё кругом, мол, безопасно, – то они кого-то видели в Поннахте, и теперь их появление стало «маловероятным», но всё-таки возможным. Страшно представить, что они скажут в следующий раз!..

– Не то слово, – поддержала глава посольства, всецело разделяя опасения своей подруги. В то же время она внимательно озирала противоположную сторону улицы, пока не посмотрела налево.

– И это не считая того, что они что-то там говорили про зелёный кристалл, я ничего не пу… – прервалась бродячая артистка, когда её замершая ни с того, ни с сего напарница выставила перед ней копыто, преградив дорогу. – В чём дело, Старлайт?

Утратив дар речи, Глиммер лишь облачила магией подбородок фокусницы и повернула её голову в ту сторону, куда сама устремляла взгляд своих широко раскрытых глаз. Оба стражника, остановившиеся позади, смотрели туда же, заметив это парой секунд позже главы дипмиссии. У Трикси тут же отвисла челюсть, когда она узрела, что в нескольких десятках метров за зарослями дикой малины и линией построек среди редколесья раскинулось светящееся тусклым ядовито-зелёным сиянием тибериумное поле. Над кристаллами в воздухе витала соответствующая их цвету лёгкая дымка, а те деревья, что оказались посреди них, превратились в коренастые, заметно скукожившиеся пародии на самих себя и, как показалось двум пони, шевелились, совершая мелкие непроизвольные движения.

Дерево, стоявшее в самом центре поля, вдруг дёрнулось более заметно, будто его пробрал мощный спазм, и извергло из себя целое облако тибериумных испарений. С его облысевших ветвей, покрывшихся множеством небольших кристалликов, опала зеленоватая пыльца. И если бы не дождь, то её понесло бы ветром к домам или в лес, что ускорило бы заражение местности. Не без труда заставив себя оторвать глаза от этого ужасающего зрелища, обе пони ошарашенно переглянулись между собой. Старлайт ощущала, как внутри неё всё напряглось до предела, отчего непроизвольно сглотнула. Распознав во взгляде напарницы подобное же состояние, она снова посмотрела на поле зелёной смерти.

– Как же мне сейчас хотелось бы завернуться в плед и, сидя у камина, читать книгу за чашкой горячего шоколада, – напряжённо протянула вдруг нежно-сиреневая поняша, невольно выразив своё острейшее желание находиться как можно дальше отсюда. Ныне она видела тибериумное поле своими глазами впервые, и даже при том, что это был лишь небольшой клочок зараженной земли, а не целая пустошь на месте Эппллузы, её впечатления имели самый мрачный окрас.

При виде зловеще сияющей, совсем не вписывающейся в ландшафт ядовито-зелёной поросли Трикси испытывала ощущения совсем не лучше. Она много раз слышала, что масса этого минерала постоянно расширяется, неумолимо приближаясь к Центральной Эквестрии, что пугало её немногим меньше, чем угроза со стороны пришельцев. И теперь, когда ветра судьбы принесли её саму прямиком к тому инопланетному кристаллу, что погубил многих пони – туда, где его никто не предполагал встретить, – её пробрал паралич ужаса.

– Это ч-что, зелёный к-кристалл? – заикаясь, ошарашенно вопросила Трикси. Всего мгновение, и её прорвало на паническое негодование: – Но… н-но он ведь должен быть н-на юге Эквестрии! Откуда он здесь?!

Касательно вопросов, озвученных подругой, Глиимер не имела ни малейшего предположения. Тот факт, что возле деревни ни с того, ни с сего раскинулось поле зелёного кристалла, который доселе распространялся, насколько она знала, довольно прямолинейно, вгонял её в ступор и вызывал мелкую дрожь. Но теперь она почти не сомневалась, что именно это неприятное соседство каким-либо образом стало причиной запустения в деревне. Стоило ей только об этом подумать, как уже она услышала слева от себя голоса подоспевших гвардейцев:

– Ого, это зелёный кристалл?!

– Как он здесь оказался?

– Это из-за него вымерла вся деревня?

Посмотрев в сторону своих телохранителей, Старлайт увидела, что все они плотно сгрудились перед забором и с крайне неприятным изумлением взирали на зелёное поле за домами, иногда обмениваясь между собой взглядами. Маски на гвардейских шлемах были подняты, и она могла видеть, как на лицах всех этих жеребцов и кобылок читалось ошеломление. Спустя пару секунд в её сторону повернула голову Трикси, явив ей свои полные ужаса сиреневые глаза, как вдруг одна из служивых пони вытянула копыто по направлению к тибериуму и огласила:

– Смотрите!

Взгляды напарниц по дипмиссии вмиг метнулись к тому, от чего только что едва сумели оторваться. Краем глаза нежно-сиреневая единорожка успела заметить, как вдоль зелёного поля метнулись несколько неявных силуэтов, скрывшись затем как будто в густых кустарниках, росших в опасной близи к ядовитому минералу. Так и не сумев ничего распознать, она в очередной раз переглянулась с приятельницей, и в тот же миг обеих поняш пробрал новый, ещё более мощный приступ ужаса, когда воздух, подобно грому, сотрясся пулемётной очередью.

Где-то вовсю зазвучали выстрелы, принадлежавшие, без сомнений, киборгам, и насколько Старлайт подсказывали её ушки, а также обострённое всплеском адреналина чутьё, грянувший шум побоища раздавался из восточной части деревни. Очевидно, на отряд стальных бойцов, отправившийся на осмотр той улицы, кто-то напал, и связав это со странными силуэтами, мелькнувшими на долю секунды, она почувствовала, как в голову ей ещё сильнее ударила кровь. Напряжение внутри неё в мгновение ока возросло до небес, и она без раздумий отдала приказ слегка всполошившимся гвардейцам:

– К месту встречи, бегом!

О проверке оставшихся нескольких домов более речи не шло, поэтому глава дипмиссии со всех ног рванула обратно к перекрёстку самым стремительным галопом, какому позавидовали бы даже некоторые участники кантерлотского родео. В её разум впивалась лишь мысль о том, что эта брошенная деревушка в один миг оказалась объятой некой смертельной опасностью, которая ныне грозила отнюдь не только ей, но и тем, кого она отпустила на другие улицы, выдвинув предложение разделиться. Фаринкс, Оселлус, её отец, а также все прочие чейнджлинги и стражники – их жизни теперь висели на волоске, и от осознания этого факта внутри фиолетовогривой поняши разгорался огонь исступленной тревоги. И это не говоря о том, что могло случится с ней самой и с Трикси…

Едва осознав происходящее, бродячая артистка тоже сорвалась с места вслед за ученицей Принцессы Дружбы, подсознательно желая в столь напряжённой обстановке держаться поближе к ней. Она с трудом понимала, какое значение имеет обрушившееся вдруг им всем на головы безумие, и даже не собиралась во что-либо вникать. Её копыта гнал вперёд исключительно инстинктивный страх. Пробежав первые метры, Трикси услышала сквозь пелену дичайшего испуга, как командир охраны повторно огласил для подчинённых приказ главы дипмиссии, и вся группа из десяти пони, облачённых в тяжёлые пешие экзоскелеты, помчалась рядом.

Расстояние до центральной площади, по своей форме представлявшей собой не слишком ровный ромб, было довольно небольшим, и Старлайт старалась преодолеть его как можно скорее. В её висках стучало всё сильнее, а лёгкие вдыхали и выдыхали воздух столь интенсивно, что она то и дело срывалась на почти неслышный стон. Она скакала так быстро, что не чуяла ног, лишь каким-то чудом не поскальзываясь на грязи. И когда улица пошла на заметное расширение, она сделала последний рывок и быстро доставила себя почти к подножию дуба.

– Все сюда, быстрее! – выкрикнула Глиммер во всё горло, стоило только её копытам остановиться, исторгнув из себя этот призыв сквозь очень тяжёлое дыхание. Опасаясь, что деревня могла быть кем-то взята в кольцо, она сочла необходимым собрать всех вместе. Правда, её последнее слово растворилось в грохоте очередных выстрелов, раздавшихся справа.

Взор нежно-сиреневой поняши застилала тёмная пелена, пульсировавшая в такт учащённому сердцебиению, но даже сквозь неё в ночном сумраке она могла видеть, как впереди по той улице, что привела их компанию в этот город призраков, несётся табун её спутников, возглавляемый братом короля. Взглянув же налево, она увидела строй киборгов, спешно бегущих с запада и вместе с тем держащих оружие наготове. Но когда она собиралась повернуть голову в другую сторону, дабы увидеть то, с чем столкнулась вторая группа стальных бойцов, в её шею вцепились тёмно-голубые копыта.

– Старлайт! Старлайт! – с судорожной торопливостью проскулила Луламун, встряхнув подругу, а затем указав куда-то назад.

Обернувшись, Глиммер судорожно заметалась взглядом и наконец узрела то, на что обратила её внимание фокусница. В крайнем опасении она отпрянула на пару шагов назад, чем заставила напарницу сделать то же самое. Прямо на крыше круглой хибары, стоявшей слева от той улицы, которую они только что обыскивали, напротив зала собраний, высилась некая тёмная фигура, во мраке ночи и мареве дождя казавшаяся малоразличимой. Но телосложение выдавало в ней пони… или чейнджлинга. Зловещие глаза, почему-то явно выделявшиеся на фоне тьмы, казалось, тускло сияли зеленоватым светом и таращились прямо на главу дипмиссии – хищно и угрожающе.

Не прошло и пары секунд, как рядом с этим силуэтом на крыше всплыли ещё два других, и в тот же миг Старлайт почувствовала, как Трикси спряталась за ней, судорожно вцепившись в её плечо. В сущности, она и сама была очень напугана, а потому не ощутила и отголоска раздражения от поведения своей подруги. Между тем гвардейцы, тоже заметившие угрозу, выстроились перед защищаемой ими пони в дугообразную шеренгу, будучи готовыми отдать за неё свои жизни, если потребуется. Хотя повышенное чувство долга совсем не отменяло того факта, что и у них слегка дрожали коленки при виде троицы неизвестных созданий, занявших господствующую высоту.

Ни с того, ни с сего сверху из тьмы послышался низкий гортаный рёв, вмиг заглушивший шипение дождя и даже продолжавшие то и дело доноситься выстрелы. Сразу поняв, что эти звуки, явно выражавшие агрессию, издают твари на крыше дома, фиолетовогривая единорожка растеряла те немногие надежды на то, что они, возможно, настроены отнюдь не враждебно, кои теплились где-то в закоулках её подсознания. Напряжение неумолимо нарастало, стражники расставили копыта пошире и озарили свои рога магией, а силуэт, стоявший посередине, угрожающе изогнулся. Прежде чем кто-либо успел хоть что-то сообразить, эта тварь сиганула вниз в хищном прыжке, как уже раздались очередные выстрелы – на этот раз громче, – и её впечатала в каменную кладку очередь крупнокалиберных пуль.

Перекрёсток наполнился оглушительным грохотом выстрелов и леденящим душу рёвом твари, получившей упреждающий удар. Страх пробрал Старли с копыт до самых кончиков ушек, но гораздо более бурная реакция тотчас же последовала от Трикси. Не обратив никакого внимания на грязь, она припала к земле и, тщетно пытаясь перекричать шум начавшегося вдруг боя своими воплями ужаса, непроизвольно вцепилась в ногу напарницы, застывшей от внезапного шока. В центр деревни выбежал отряд из десяти киборгов, и те из них, что были вооружены пулемётами, принялись решетить спрыгнувшую с крыши тень огнём на подавление, больше попадая, впрочем, по стене.

Получив не одно ранение, неизвестное создание тяжело рухнуло прямо перед порогом дома и, к неожиданности оцепеневших эквестрийцев, вскинулось с бешеным рёвом, вскочив на ноги и ринувшись в атаку. Впрочем, почти сразу стальные бойцы перешли на более прицельную стрельбу, и чудовище было отброшено к самой двери огнём сразу пяти тяжёлых пулемётов. Толком не разглядев обличья этого создания, Старлайт обратила внимание на крышу и заметила, что двое других исчезли. Вслед за этим её взор метнулся налево, где она узрела то, с чего всё началось.

В конце восточной улицы происходила бурная вооружённая стычка. Группа из уже семи уцелевших киборгов держала круговую оборону прямо посреди размоченной дождём дорожки, с невиданным хладнокровием отбиваясь от наседавших тварей. Во вспышках выстрелов и, как казалось, даже магии глава посольства различала существ, во многом похожих на пони, из спин которых как будто торчали некие шипы различных форм и длины. Правда, расстояние не позволяло ей уловить детали, но она была точно уверена, что это – явно не пони и не чейнджлинги. Нападая со всех сторон из-за домов и с крыш, они словно бы горели страстным желанием разнести стальных гостей в металлолом.

– Откуда эти звуки? Что здесь происходит? – послышался со стороны голос Фаринкса, старавшегося произносить слова как можно громче. В последний раз он слышал раскаты выстрелов ещё в Понивилле, и, как и тогда, ныне они не внушали ему ничего, кроме самых дурных предчувствий.

– Здесь кто-то есть! – столь же громко и напряжённо отозвалась Старлайт, судорожно осмотрев всех, кто следовали за братом короля. Никто из них не был ранен, но все – особенно чейнджлинги – выглядели очень напуганными. В голубых глазах Оселлус и вовсе читался животный ужас, а воздуха ей не хватало отнюдь не только из-за короткого броска к сердцу поселения.

Никто ничего более не сказал, так как все моментально всполошились, будто по команде метнув взгляды к ночному небу. Краем глаза Глиммер заметила, как прямо над её головой что-то прошмыгнуло. Всего секунда, и тому тут же появилось подтверждение – с краешка хижины на дереве, росшем в середине перекрёстка, спрыгнули две фигуры и приземлились прямо перед ней. Вмиг страх в сердце нежно-сиреневой единорожки вознёсся до новых вершин, и она отпрянула назад, отступив задом вперёд, а фокусница и вовсе, всё так же голося во всю глотку, рванула прочь.

Две хищные твари оскалили свои острые клыки и озарили изогнутые рога ядовито-зелёными вспышками магии, в которых ошарашенная Старлайт наконец-то узрела их истинный облик. Во многом эти создания походили на чейнджлингов, причём таких, какими они были во времена правления Кризалис, только большая часть их тела была покрыта наростами зелёных кристаллов. Вместе с тем они показались единорожке несколько более крупными в сравнении с размерами своих нормальных собратьев и пони, а в их диких глазах она не видела ни рассудка, ни эмоций, ни жалости – только первобытную жажду крови.

Внутри фиолетовогривой поняши вмиг всё подпрыгнуло, однако, не будучи из робкого десятка, она зажгла свой рог параллельно кровожадным тварям и собиралась дать им отпор, как вдруг их обоих снесли с ног выстрелы кибер-пехотинцев, нависших над ней, подобно скалам, так что поспешившая дать стрекача фокусница почти сразу врезалась в их стальные опоры. В тот же миг главу дипмиссии обступили три гвардейца, приготовившись уже прикрыть её своими телами. В ушки Старлайт впилась симфония пальбы и предсмертных воплей, так что когда грохот стих, а два зараженных тибериумом чудовища рухнули наземь мёртвыми, её принялся мучить невыносимый звон.

События набирали обороты с ошеломительным стремлением, гвардейцы тут же взяли в кольцо тех, за чьи жизни несли ответственность, а между ними по всем сторонам перекрёстка выстроились киборги. Не успев толком окинуть взглядом поникшие бездыханные тела тех, кто ни с того, ни с сего явили свою агрессию, Старлайт заметила, что подобные твари лезут отовсюду – с крыш домов, из закоулков между ними, а иногда и с деревьев, – стараясь предпринять совместную атаку на собравшихся в самом центре деревни со всех сторон. В то же время та группа стальных бойцов, что приняла бой на восточной окраине, уже терпела поражение, и вся та орава, что довершала их разгром, вот-вот должна была обрушиться на перекрёсток.

– Они здесь повсюду! Мы окружены! – раздался вопль командира охраны сквозь грохот пулемётных очередей, старавшихся не подпустить тварей к перекрёстку на опасно близкое расстояние.

В один миг всё вокруг сошло с ума, неизвестные враги, по какой-то причине дико неприветливые к гостям, вынырнули чуть ли не из-под земли, и всего за несколько секунд в деревне вспыхнула бойня. Глиммер мельком оценила обстановку, ощущая неодолимую тяжесть в копытах, и поняла, что Луламун была права – она, сама того не желая, завела свою группу в западню. Видя, как неведомые твари наступают со всех сторон, а киборги и стражи общими усилиями стараются отбиться от них, она судорожно старалась придумать, что со всем этим делать, но окончательно утратила ясность ума, как только бродячая артистка вдруг снова вцепилась в неё копытами и в безудержной истерике провизжала:

– Старлайт! Сделай же ты уже что-нибудь!

В завершение своего требования Трикси несколько раз встряхнула подругу, чем ещё сильнее сбила её с толку. Но заставив-таки саму себя собраться с мыслями, Старлайт отстранила от себя до смерти перепуганную фокусницу и вновь судорожно огляделась по сторонам, дабы сообразить хоть какой-то план, а если ничего не получится, то по крайней мере помочь своей охране отбиваться от чудовищ. Кругом разгорался хаос, мутанты всё прибывали откуда-то из-за домов, появляясь в основном со стороны тибериумного поля, и навскидку нежно-сиреневая единорожка насчитывала их десятками. Она не знала, сколько их всего, и откуда они всплыли, будто крагидайл из тихого омута, но ей уже было очевидно, что её компаньоны в явном меньшинстве.

Держа отчаянную круговую оборону, гвардейцы посылали в наседающих тварей один магический луч за другим, а киборги не прекращали стрелять, тем не менее, врагов было слишком много, и некоторым из них то и дело удавалось прорваться через столь плотный огонь. При виде того, как особо прыткий мутант в хищном прыжке свалил с ног одну из гвардейских кобылок и впился клыками ей в глотку сквозь солдатский галстук, Трикси завопила ещё пронзительнее и в диком ужасе вжалась в подножие дуба. Пересилив оцепенение, Старлайт озарила свой рог магией и поспешила поразить чудовище атакующим лучом, снеся его с поваленной наземь поняши, как уже её внимание привлекло кое-что иное…

Подняв взор, фиолетовогривая единорожка заметила, как на восточной улице несколько мутантов, скача в атаку, извергли из своих рогов осколки зелёного кристалла, и те, стремительно пролетев расстояние до обороняющихся, впились в броню нескольких киборгов и двух гвардейцев, одного заставив пошатнуться, а другого и вовсе повалив с ног. Как только последний тяжело распластался на сырой земле, Старлайт увидела, как несколько заострённых фрагментов кристалла впились ему в шею. Оковы страха вновь сомкнулись вокруг её души и тела, не давая даже пошевелиться, как вдруг её заставил выйти из ступора встревоженный выкрик Фаринкса:

– Старлайт, нет!

Мгновенно глаза нежно-сиреневой единорожки метнулись направо – к той улице, которую она обследовала вместе с фокусницей, – откуда в её сторону уже летели осколки зелёной смерти. Несколько стражников, державшихся на этой линии обороны, пали под сокрушительным натиском мутантов, и теперь ничто не мешало тибериумным снарядам вонзиться в её плоть. Страх в душе кобылки за долю секунды разгорелся до невиданного жара, так что её пробил холодный пот, а в голове всё смешалось в полнейшую неразбериху. И прежде чем она сообразила выставить магический щит, перед ней объявилась фигура едва подоспевшего брата короля.

Едва отпрянув назад, Глиммер заметила, как прямо над её макушкой, словно стрелы, пролетело несколько осколков и впилось в дерево позади всего в паре метров над чуть ли не поседевшей от страха Луламун. В тот же момент тёмно-циановый чейнджлинг непроизвольно дёрнулся, а перед ним выросли фигуры трёх киборгов, поспешивших нейтрализовать угрозу с восточной стороны, но было уже слишком поздно. Заметно сжавшись, брат короля на мгновение замер и свалился наземь к ногам главы дипмиссии. Мир для неё тотчас же остановился, а происходящая вокруг бойня затмилась чувством крайнего ошеломления, как если бы её разум упорно отказывался верить в то, что произошло.

– Фаринкс! – в ужасе выкрикнула Глиммер, припав к телу тёмно-цианового чейнджлинга. В его левом плече торчало несколько зелёных кристалликов, как будто вплавившихся в хитиновую плоть, однако его грудь всё ещё судорожно вздымалась, а глаза оставались открыты, но бесчувственно бегали из стороны в сторону, исходя из чего можно было понять, что его пробрал болевой шок.

Не представляя, чем ему можно помочь, но подсознательно чувствуя, что его необходимо скорее вернуть домой, Старлайт вновь заметалась взглядом и не сумела отделаться от окутывавшей её сердце безысходности. Вокруг неё оставалось всего около половины отряда гвардейцев и шестеро киборгов, а те, кто доселе держались в конце восточной улицы, уже пали, и одолевшая их толпа из пары десятков мутантов ломанулась к перекрёстку в дикой жажде крови. Почти все чейнджлинги забились под дерево рядом с Трикси и, как и та, безудержно вопили от страха, и только двое из них старались помочь отчаянно сражавшимся гвардейцам в битве с зараженными тварями. Те в свою очередь не ослабляли напор, продолжая наступление по каждой из четырёх улиц. Бежать было некуда.

Из шокового состояния нежно-сиреневую единорожку вывел оглушительный грохот, подобный удару молнии, вместе с которым сверкнула яркая вспышка, а круглая хибара, стоявшая напротив зала собраний, разлетелась в клочья. В одночасье прямое направление к центру деревушки от тибериумного поля было проделано, а в клубах пыли, быстро рассеявшихся под каплями дождя, проявились очертания чудовищной твари, подобных которой Старлайт никогда не встречала. На месте разваленной постройки в метре над землёй висело существо внушительных размеров, похожее ни то на паука, ни то на медузу, с той лишь разницей, что его лапы, смахивавшие скорее на корявое корневище дерева, держались строго горизонтально.

Между выставленными в разные стороны лапами мелькали электрические разряды, и ни у кого из тех, чьи глаза вылупились на это пугающе грозное создание, не оставалось сомнений, что именно оно разнесло дом. Прежде чем оно двинулось к обороняющим центральную площадь, трое киборгов – два NS-5 и один NS-6 – принялись палить по нему, что есть мочи. Во вспышках взрывов посылаемых в него ракет стали видны очертания следовавших за этой тварью других мутантов, и видя, что им конца и края нет, Глиммер на секунду оторопела. Но почти сразу ей в голову как будто что-то ударило, и она, вскочив на копыта, с надрывом произнесла то распоряжение, которое билось у неё в подсознании с самого начала этой кутерьмы:

– В большое здание, бегом!

Облачив раненного Фаринкса в магическую ауру, Старлайт сорвалась с места и, что есть мочи, поскакала ко входу в зал собраний, который был всё так же открыт настежь. В душе Трикси, а также прильнувших к ней чейнджлигов, оцепенение быстро сменилось адреналином и паническим бегством, так что никто из них не помедлил последовать за главой дипмиссии. Разве что лишь Оселлус чуть замешкалась, ощущая едва сдерживаемую дрожь в коленках, но ей тут же помог отец. Поняв план фиолетовогривой поняши, командир гвардейцев отдал им приказ прикрывать отступление, в то время как киборги постарались принять на себя весь наплыв с восточной улицы и со стороны тибериумного поля.

Едва соображая и с трудом видя ворота зала собраний сквозь пелену дикого напряжения, Глиммер судорожно глотала ртом воздух и неслась галопом, и в этот миг ей казалось, что почва уходит у неё из-под ног. Складывалось такое впечатление, что земля почему-то трясётся, но единорожка внутренне почти не сомневалась, что дрожат только её копыта, пробираемые страхом. Под прикрытием охраны она со скоростью ветра добежала до ворот и, пронесясь через порог, оставила Фаринкса на полу настолько аккуратно, насколько ей позволяло напряжение, а затем поспешила обернуться назад.

Следом за Старлайт в здание вбежала сведённая ужасом с ума Трикси, ведя за собой всех чейнджлингов. Гвардейцы же и киборги всё ещё оставались снаружи, из последних сил отбиваясь от мутантов. Трое NS-4 теснились к залу собраний и продолжали вести огонь, менее десятка уцелевших стражей были разбросаны по всей площади, но старались отступать в том же самом направлении, а ещё двое стальных солдат, только что потеряв очередного своего собрата, били по огромной летающей медузе. Та в свою очередь не слишком быстро плыла по воздуху к ним навстречу, вынуждая их шаг за шагом сдвигаться назад.

Это было всё, что успела заметить фиолетовогривая пони, пока её внимание не приковалось к паре гвардейцев, вставших на пути у странного неказистого создания, напоминавшего гигантского слизняка. Из буроватой плоти, всё время менявшей свою форму, проступила пасть, и из неё вырвалась струя ядовито-зелёной дымки точно в тот же самый момент, когда оба служивых жеребца пустили в мерзкую тварь магические лучи, как вдруг пространство наполнилось невероятно яркой вспышкой, заслепившей главе посольства глаза. Тотчас же её ушки пронзило нечто вроде громкого хлопка, вслед за чем она почувствовала ударную волну, пославшую её на пол.

Внутри Глиммер забилась лютая тревога, так что, едва придя в себя, она тут же вскочила на ноги и встряхнулась. Звон в её ушках сделался ещё сильнее, а зрение стало более расплывчатым, но даже сквозь столь одурманенное состояние она сумела кое-как разобрать то, что творилось на улице. Там, где сошлись оба гвардейца и гигантский слизняк, образовалась воронка в сырой земле, по обеим сторонам которой отныне покоились обугленные тела всех троих. Между тем огромная летающая медуза обхватила своими щупальцами высившийся посреди площади дуб, и все уцелевшие стражи, предчувствуя самое неладное, сломя голову, бросились бежать внутрь зала собраний.

Сверкнула вспышка мощного электрического разряда, сопровождаемая до жути оглушительным громом, так что Старлайт непроизвольно прикрыла глаза копытцем и оттеснилась на пару шагов назад. Её нутро всколыхнулось очередным приступом необоримого страха, а когда она открыла глаза вновь, ей стало ещё хуже. Кора дерева разбилась на мелкие части и разлетелась в разные стороны, оголив ствол, который принялся падать вдогонку бежавшим с поля боя служивым пони. Заняв стрелковую позицию на пороге, киборги старались прикрыть их отступление, однако мутанты не спешили бросаться за ними в погоню, пока что лишь зловеще собираясь подле огромной медузы.

Высокий дуб грузно кренился набок, пока его падение не сделалось заметно стремительнее, и вскоре под напряжённые взгляды тех, кто укрылись внутри большого здания, он грохнулся об землю. Обустроенный на его кроне дом разбился в щепки, однако полотно дощатого пола, оставшееся более-менее целым, придавило одного из гвардейцев, державшегося последним. Сердце Старлайт ёкнуло при виде того, как тяжёлый пласт грубо сколоченных досок обрушился на служивого жеребца, а когда тот подал признаки жизни, не без труда шевельнувшись под завалом, в её висках застучало, как молотом по наковальне.

Отринув оковы ужаса, фиолетовогривая единорожка рванула на выход из зала и, пробежав мимо остальных гвардейцев, спешивших в укрытие, направилась к несчастному жеребцу, попавшему в смертельную западню. Она не думала о собственной безопасности, но заставила озаботиться этим командира её охраны и киборгов, поэтому в следующую же секунду за ней к поваленному дереву вернулись несколько служивых пони и стальной эскорт. С усилием подняв при помощи магии тяжёлые доски, глава посольства кое-как помогла стражу, уже распрощавшемуся с жизнью, встать на копыта, как уже оказать поддержку подоспели остальные.

Выбравшись из-под завала, ошеломлённый единорог рванул прочь вместе с двумя сослуживцами. Ещё трое, включая командира, и стальные бойцы остались защищать Старлайт, которая уже собиралась вернуться обратно в зал собраний, если бы прямо перед ней не приземлился силуэт чейнджлинга-мутанта, перепрыгнув крону поваленного дуба. Ощутив мгновенный скачок давления, она сообразно инстинкту самосохранения тут же зажгла рог и поразила тварь с хищно оскаленной пастью сгустком магии. Волшебный луч снёс чудовище с копыт, однако, судя по выстрелам киборгов, за ним уже следовали его сородичи.

– Спасайся, Старлайт Глиммер! – в унисон произнесли вдруг трое стальных бойцов громкими металлическими голосами, прозвучавшими как предвестие чего-то ужасного.

Одолеваемая страхом не меньше своих спутников, нежно-сиреневая поняша сорвалась с места и в сопровождении гвардейцев поспешила убраться туда, где притаились все остальные. Киборги же продолжали сдерживать атаки отдельных тварей, сходу пожелавших воспользоваться уязвимостью своих пока ещё не состоявшихся жертв. Вбежав внутрь здания, Старлайт узрела, что Трикси вместе с оборотнями выстроила в десятке метров от парадных ворот эдакую баррикаду из столов, за которой они все теперь прятались. К своему удивлению, среди них она даже заметила Фаринкса держащимся на копытах. Впрочем, по нему было видно, что ему явно плохо.

Гвардейцы объединились с тремя сослуживцами, уже находившимися внутри здания, и отряд – точнее, то, что от него осталось – обступил Глиммер со всех сторон. Та в свою очередь, оказавшись на полпути между воротами и баррикадой из столов, замерла и оглянулась. Во всей внушительной толпе кровожадных тварей, остававшейся снаружи, насчитывалось явно не менее полусотни зараженных существ, похожих на чейнджлингов, а среди них то тут, то там наблюдались гигантские слизняки. Летающая медуза парила над корневищем поваленного дуба, на которое сама же во многом походила, но уже спустя миг двинулась к залу собраний.

Более ничего распознать глава посольства не успела, поскольку три киборга, с перестрелкой отойдя к порогу, незамедлительно принялись закрывать за собой ворота, не обращая внимания на то, что в них то и дело летели осколки тибериумных кристаллов, и наконец захлопнули их. Не упуская возможности помочь им, единорожка протиснулась между ошарашенными гвардейцами и при помощи телекинеза перекрыла обе створки массивным засовом, доселе покоившимся справа у стены. Далее она переместила сюда ближайший стол и подпёрла им место стыка, а служивые пони, последовав её примеру, точно так же загородили всю остальную протяжённость ворот.

Очень скоро выход был дополнительно перекрыт целой насыпью из столов, которые сюда с панической старательностью переместила глава посольства и помогавшие ей пятеро стражников. Несметная орава мутантов, как и дождь, холод и ночная мгла, остались снаружи, правда, ситуация от этого нисколько не улучшилась. Старлайт осознавала, что загнала себя вместе со своими компаньонами, коих осталось не так уж и много, в безвыходную ловушку. И это не считая того, что та толпа алчущих крови чудовищ вполне могла силой вломиться в их ненадёжное убежище. Но иных вариантов у фиолетовогривой единорожки просто не было.

Вокруг установилась зловещая тишина, лишь иногда пронзавшаяся рёвом из-за ворот и неким низким пронзительным громом. Не представляя, что теперь делать, Старлайт, словно ни живая, ни мёртвая, направила шаг к баррикаде из столов, где притаились все остальные. Каждый из них пребывал в трансе от случившегося, в глазах Трикси, не отрывавшихся от закрытых ворот, читался жуткий страх смерти, а Оселлус прижалась с краешка и, уперев взгляд в пол, никак не могла унять дрожь в теле, несмотря на утешающие объятия отца. И лишь Фаринкс, казалось, не испытывал никаких эмоций, демонстрируя лишь изнеможение и обессиленно свесив копыта через перевёрнутый стол.

– Что это ещё за уроды?! Откуда они здесь взялись?! – провизжала Трикси, в кои-то веки произнеся слова, а не панические вопли. Остановившись перед баррикадой, Старлайт понятия не имела, что ей ответить и уж тем более как внушить хоть каплю самообладания. Она и сама была на грани срыва.

– Предположительно, мы столкнулись с жителями деревни, подвергшимися значительной и довольно сложной мутации в результате непосредственного воздействия тибериума, – выложил один из киборгов, тоже подошедших к линии столов и вставших в стороне от главы посольства. Выдвинутая ими гипотеза повергла всех присутствующих в ужас и замешательство.

– Что? Тибериума? – опешил командир охраны, как уже его пренеприятное удивление было подхвачено подчинёнными:

– В смысле, зелёного кристалла?

– Он что, уже и сюда перекинулся?

– Постойте, вы что, хотите сказать, что вон те твари ещё совсем недавно были обычными чейнджлингами? – нервно вопросила Старлайт, будучи в крайней степени замешательства, от которого в её жилах стыла кровь. И, пожалуй, если большая часть тех мутантов действительно смахивала на жителей Улья, то насчёт гигантских слизняков и летающей медузы у неё невольно рождалось множество жутких вопросов.

– Такое предположение наиболее вероятно, – подтвердил NS-4, чем заставил главу посольства ошарашенно переглянуться с примостившимися возле неё гвардейцами, а затем с фокусницей и чейнджлингами.

– Так, значит, деревня брошена, потому что её жители превратились в этих чудовищ?! – оторопел отец Оселлус, невольно выпустив дочь из своих копыт в приступе не самых приятных эмоций. То же самое сейчас испытывал каждый чейнджлинг. Мысль о том, что те твари некогда приходились им собратьями, доселе мирно жившими на природе, сводила их с ума.

– Но откуда здесь зелёный кристалл?! – опять вспыхнула фокусница. – Это же не Южная Эквестрия! Что, во имя волшебных палочек, он здесь делает?!

– Информация по данному вопросу отсутствует, – отозвался стальной боец, вновь загнав всех присутствующих в глубочайший ступор.

В зале собраний повисла новая тишина, выворачивавшая душу наизнанку, но уже спустя несколько секунд каменные стены и пол пронзились мощнейшим рёвом, раздавшимся из-за ворот, словно снаружи взревел огромный дракон. Внутри Старлайт всё затрепетало в отчаянном ужасе, а когда чьи-то вопли затихли, и за ними последовал гулкий топот, она пересилила оцепенение в копытах и медленно отошла задом вперёд почти вплотную к баррикаде – к той её части, за которой вмиг спряталась Трикси, поглядывавшая за выходом из-за верхнего края.

Громоподобный топот приближался, и когда напряжение внутри всех, кому сомнительно повезло укрыться в этом просторном помещении, было готово достигнуть наивысшей точки, в ворота вдруг вдарило что-то невероятно сильное, так что они неистово всколыхнулись. Несколько столов, лежавших поверх нижних, свалились на пол. От грохота, разнёсшегося по всему залу, пони и чейнджлинги боязливо всполошились, Трикси полностью скрылась за линией перевёрнутых столов, едва держась, чтобы не потерять сознание от панической атаки, а Старлайт вжалась в преграду, не сводя округлённых глаз с содрогающихся ворот.

Гвардейцы рассыпались по обе стороны от нежно-сиреневой пони, и только киборги не двинулись с места, вскинув оружие. Несмотря на то, что их броня была местами оплавлена осколками тибериума, а один из них даже потерял в бою левую руку, они пребывали в полной готовности к следующему этапу сопротивления. Завидуя их бесстрашию, Глиммер нервно сглотнула, как уже нечто колоссальное обрушилось на ворота снова. Удар следовал за ударом, так что преграда из столов потихоньку оттеснялась от створок, оставляя всю нагрузку на засов. Глава посольства в мертвенном ужасе наблюдала за тем, как слабеет то единственное, что отделяло всех в этом зале от неминуемой смерти, пока не почувствовала, как кто-то припал к её ногам.

– Прошу вас, Старлайт, сделайте что-нибудь! – в слезах взмолилась Оселлус, обхватив копытами ноги Глиммер. Та от неожиданности даже вздрогнула.

Дабы озвучить свою отчаянную просьбу, голубой чейнджлинг рискнула даже перебраться через укрытие, однако в её влажных глазах не читалось ничего, кроме шока. У фиолетовогривой единорожки язык не поворачивался что-либо ей ответить. Впрочем, от этой необходимости её спасло то, чего она так боялась. После кратковременного затишья последовал новый, более сильный удар, и ворота моментально разнеслись в щепки, а стол, стоявший на другом прямо на месте стыка створок, был послан в свободный полёт вглубь зала.

Припав к полу, пони и чейнджлинги прикрыли свои головы копытцами, даже не увидев, как стол пролетел прямо над ними и грохнулся где-то в глуби помещения. Но как только от него раздался грохот, Старлайт чуточку приподнялась и увидела то, от чего она забыла, как дышать. На пороге зала собраний, чьи ворота превратились в обломки, высилась чудовищная фигура маулвурфа, чья грубая толстая кожа была усеяна россыпью тибериумных кристаллов. Сразу за ним виднелось множество других мутантов, в том числе и летающая медуза. Их взоры хищно уставились на своих жертв.

– О, нет, – обречённо пискнула Старлайт, понимая, что не сможет сберечь хотя бы крупицы самообладания не то что у своих компаньонов, а даже у себя самой. О том, чтобы выпутаться из этой безнадёжной ситуации, она и вовсе более не помышляла.

– Это же маулвурф! – выпалил кто-то из чейнджлингов, и тотчас же в зале вспыхнул новый виток безумия.

Маулвурф, после заражения зелёным кристаллом ставший ещё более жутким, неистово взревел и попытался вторгнуться внутрь зала собраний, невзирая на то, что с трудом помещался в проём разбитых им ворот. Не теряя ни секунды, киборги открыли по нему огонь, чем заставили его чуть пошатнуться, хотя и всего на секунду. Боль лишь разъярила его ещё больше, так что взмахом своей огромной когтистой лапы он отбросил от себя все оставшиеся у него на пути столы вглубь помещения. Его несчастные жертвы в очередной раз припали к полу.

– Пожалуйста, Старлайт, спасите нас! – вновь потребовала робкая уроженка Улья, стоило только главе дипмиссии приподняться, как уже через баррикаду перевалилась фокусница и, обхватив свою подругу за плечи, принялась бешено её трясти и кричать:

– Старлайт, телепортируй нас отсюда! Телепортируй, сейчас же!

Все те, кто прятались за линией перевёрнутых столов, одномоментно начали наперебой голосить в адрес вконец ошеломлённой нежно-сиреневой поняши, требуя от неё каких-либо действий. Спустя секунду сквозь выстрелы вдруг раздался даже призыв киборгов:

– Старлайт Глиммер, примени свою магию!

В голове Старлайт всё безнадёжно смешалось, в силу чего она даже забыла, как колдовать. Между тем маулвурф взмахом лапы обрушил верхнюю часть проёма, дабы вторгнуться внутрь, то и дело корчась от боли под обстрелом стальных бойцов. Под его массивными лапами через порог уже вторгались отдельные мутанты-чейнджлинги, которых старались сдерживать личные телохранители главы посольства. Они отбивались, не надеясь ни на что, как если бы просто желали продать свои жизни подороже. На перекрёстке этих тварей толклось столько, что их хватило бы и на то, чтобы расправиться с целой ротой королевских гвардейцев.

Почти ничего не соображая, Глиммер не сводила с громады маулвурфа своих широко раскрытых синих глаз, на которых наворачивались слёзы. От неё все беспрестанно требовали, чтобы она телепортировала их отсюда в безопасное место, однако такое заклинание было отнюдь не из лёгких, если говорить о перемещении сразу стольких живых – и не только – объектов. Более того, если не рассчитать силы, то запросто можно было бы нечаянно оставить кого-то здесь на растерзание этим чудовищам. Но бедная единорожка не думала даже обо всём этом. Внутри неё царило доселе невиданное смятение, в которое вкраплялись дичайший страх, стрессовый шок, а также постепенно зарождающееся раздражение от того, что фокусница судорожно трясла её за плечи на фоне того, что она явственно ощущала собственное бессилие перед надвигающейся смертью.

Будучи во многом страстной натурой, Старлайт достаточно эмоционально переживала всё то, что творилось вокруг неё последние пару часов, однако теперь, когда столько чувств и страхов смешалось в её душе в немыслимый коктейль, она превратилась в самую настоящую часовую бомбу. И как только маулвурф уже ворвался в зал в сопровождении мутантов-чейнджлингов, отчего ужас достиг своей кульминации, а вопли Трикси переполнили чашу терпения, нежно-сиреневая единорожка вырвалась из её копыт и, встав на дыбы, заискрилась магией.

– Хватит! – рявкнула она в порыве невероятного стресса и полного отчаяния, исторгнув из своего рога магический луч невиданной силы, через который, не считая слёз, разом выплеснула из себя всё то, что разрывало её на части.

Огромный бирюзовый луч волшебной энергии устремился к наступавшим с улицы тварям и вмиг заполнил собой чуть ли не всю ширину зала, затмив своим ярким светом всё и вся. Плотно зажмурив глаза в титаническом напряжении, Старлайт ничего не видела и продолжала испускать магию до тех пор, пока не истощила почти все свои силы. Она совершенно утратила ощущение времени, но спустя четверть минуты, когда её тело пробрала явная слабость, луч рассеялся. Её веки немного приподнялись, и она не поверила собственным глазам, а дабы во всём убедиться, тотчас же распахнула их до пределов, дозволенных природой.

От копыт Глиммер по каменистому полу зала собраний пролегала глубокая борозда изрядной ширины, перекидывавшаяся на улицу и тянувшаяся далее по намоченной земле почти через весь перекрёсток. Фасад большого здания был буквально стёрт в порошок, а с крыши продолжала опадать обугленная солома. Поваленного дерева снаружи не наблюдалось – на его месте отныне покоилось лишь массивное тело маулвурфа, чья толстенная шкура заметно прокоптилась и оттого почернела. Чудовище было мертво, как и летающая медуза, бесформенно лежащая на краю борозды, и несколько иных тварей. Все остальные же разделили судьбу передней стены зала собраний – магия нежно-сиреневой единорожки превратила их в пыль.

Во всей деревушке вновь стало поразительно тихо, шум бойни и кутерьма сменились прежним шипением дождя и гнетущим бездействием. Оторвав наконец взгляд от содеянного собственным рогом, Старлайт обернулась на своих компаньонов и застала их ошеломлёнными не меньше, чем она сама. Все они сверлили глазами образовавшуюся борозду, которую пропахала магия единорожки, с разинутыми ртами, после чего посмотрели на неё, в силу чего ей почему-то стало неловко. Казалось, что даже киборги взирали на неё с крайним изумлением.

– Ну, ты даёшь, Старлайт, – ошалело проронила вдруг Трикси. Впрочем, её удивление быстро сменилось привычной язвительностью, так что, поникнув ушками и нахмурившись, она с нервным недовольством осведомилась: – И почему нельзя было сразу так сделать?

– Я и сама не ожидала, что у меня получится… э-э, такое, – неуверенно отозвалась Старлайт на упрёк подруги, ещё раз окинув взглядом то, что сама же сделала.

Стоило только фиолетовогривой поняше провести влажными глазами по тому ущелью, что поделило перекрёсток надвое, как уже на неё и всех её спутников нахлынули новые впечатления. Всё её тело непроизвольно содрогнулось, когда откуда-то с крыши зала собраний на его разбитый порог спрыгнула пара характерных силуэтов, от которых сразу донёсся леденящий душу рёв. Поблёскивающие ядовито-зелёным светом глаза тварей уставились на тех, кто спрятались в помещении. От испуга Трикси непроизвольно вскрикнула и поспешила нырнуть за баррикаду на пол – туда, где покоился широкополый колпак, снесённый с её головы во время магической атаки Старлайт. Сама же глава посольства напряжённо вжалась в линию столов, а Оселлус судорожно обхватила её копытцами так крепко, будто держалась за неё, как за свою последнюю надежду.

Но, к счастью всех уцелевших, оба мутанта лишь одарили их мстительными взглядами и поспешили умчаться по направлению к тибериумному полю, видневшемуся вдалеке за перекрёстком сквозь разваленные здания, стоявшие напротив. Спустя секунду слева из-за края стены зала собраний показались ещё несколько тварей, ретировавшихся по улице вслед за теми двумя. Из уст нежно-сиреневой единорожки вырвался облегчённых выдох. Казалось, что самое худшее осталось позади, однако её вновь заставил напрячься грохот, исторгнутый пулемётами киборгов. Нацелив оружие на выход, они заладили палить вслед отступающим чудовищам, чем спровоцировали новые выкрики перепуганной фокусницы:

– Что вы вытворяете?! Вы что, хотите, чтобы они снова на нас напали?! – во всю глотку проверещала Луламун. Несмотря на то, что первые её слова почти полностью растворились в раскатах пальбы, она была услышана киборгами, благодаря чему те прекратили огонь и обратили на неё свои крестообразные зрительные линзы.

– Никак нет, Трикси Луламун, – отозвались стальные бойцы. – Ликвидация враждебно настроенного контингента при его отступлении призвана снизить вероятность повторной атаки.

– Молчите уж с этой вашей «вероятностью», – бесцеремонно велела Трикси, невзирая на то, что выстрелы трёх NS-4 всё же сумели убить одно чудовище, а другое, по крайней мере, ранить. Но её возмущение имело куда большую широту, чем их сиюминутная выходка. – Вы, кажется, говорили, что в этой деревушке вообще нет никакой опасности, а нас всех только что чуть не убили! Как вы это теперь объясните?!

– Наши сканеры не улавливали никаких перемещений в пределах данного населённого пункта, – оправдывались машины. – Ранее за тибериумными формами жизни замечалась тактика маскировки под неодушевлённые объекты, как правило, в пределах залежей минерала. К сожалению, мы ничего не знали о наличии такового в пределах Королевства чейнджлингов, в силу чего не были готовы к подобной уловке.

– Что за чушь вы несёте?! – огрызнулась фокусница, будучи на грани срыва. – Готовы они не были! И это всё, что вы можете сказать, после того, как чуть всех нас не погубили, чтоб вас…

– Довольно, Трикси! – прикрикнула на неё Старлайт, прервав нескончаемый поток негодования. – Споры не решат нашу проблему. Сейчас нам лучше не ссориться, а поскорее вернуться в Улей, ясно?

На последнем заявлении фиолетовогривая единорожка переглянулась с тремя NS-4, замершими в сторонке. В отличие от напарницы, она была не склонна сбрасывать всю вину на них, поскольку усматривала и собственный вклад в то, что произошло. В конце концов, именно она настаивала на том, чтобы их группа занялась обследованием деревни. И хотя иначе она поступить никак не могла, её идея увенчалась катастрофой. Но сейчас, когда конфликт пусть и не лучшим образом, но исчерпался, она считала, что им всем стоит вернуться обратно как можно быстрее, пока не случилось ещё что-нибудь ужасное.

Стальные бойцы никак не отреагировали на план единорожки, не поддержав его напрямую, но и не отвергнув. Хотя их зрительные линзы не отрывались от неё, как будто они всё ещё были чрезвычайно удивлены тем, как ей ни с того, ни с сего удалось испепелить несколько десятков мутантов. Но прежде чем кто-либо ещё успел хоть что-то произнести, внимание главы посольства привлёк вдруг брат короля. Доселе он держался с краю баррикады, кое-как изнеможённо развалившись на ней и наблюдая за происходящим, однако в этот миг его тело обессиленно завалилось на бок, и он распластался на полу.

– Фаринкс! – обеспокоенно воскликнула нежно-сиреневая единорожка, тут же рванув в обход преграды к развалившемуся за ней тёмно-циановому чейнджлингу. Его соплеменники, державшиеся подле него, пришли в ужас, а фокусница изрядно поразилась, словно до сих пор не замечала, что тот был ранен.

– Фаринкс, что с тобой? – настороженно осведомилась тёмно-голубая пони, сделав пару кошачьих шагов к изнеможённому брату короля. Вслед за этим к нему припала подоспевшая глава посольства.

– Как ты, Фаринкс? Тебе плохо? – расспрашивала Глиммер, понимая тем не менее, что её вопросы носят сугубо риторический характер. Хотя грудь брата короля всё ещё вздымалась, а стало быть, он был жив, его самочувствие всё же оставляло желать много лучшего.

– Мне холодно, – почти бесчувственно пожаловался Фаринкс, уставившись на нежно-сиреневую единорожку. Его тело мелко дрожало, как если бы он страдал от сильнейшего озноба, а из раны в плече из-под впившихся в плоть кристалликов стекали струи крови.

Внутри Старлайт всё сжалось. Теперь уже она сама себе задавала тот вопрос, который пару-тройку минут назад последовал от Трикси. Почему же она не применила свою магию сразу и не спасла своих компаньонов до того, как ситуация стала критической? Тогда ни большая часть гвардейцев не пала бы в бою с мутантами, ни Фаринксу не пришлось бы пожертвовать собой, дабы прикрыть её от осколков смертоносного минерала. Отныне фиолетовогривая единорожка корила себя этим мучительным вопросом. Хотя подсознательно она осознавала, что сама же не ожидала от себя столь ошеломительной мощи.

Да, Глиммер всегда слыла очень сильным магом, и ей были хорошо известны собственные способности. Но ей никогда не доводилось создавать подобный магический луч, могущий испепелить целую ораву чудовищ. Более того, в ту ночь, когда пришельцы во второй раз напали на Понивилль, она не сумела уничтожить Руководителя цефов, лишь разбив ему легко восполнившуюся конечность, да и прошлой весной во время визита в Улей Торакса её магия оказалась неспособна прожечь шкуру маулвурфа. Возможно, в те разы она не испытывала столь мощный страх? Пожалуй, именно он только что вскрыл в ней все её резервы, отчего ныне у неё даже дрожали коленки, как если бы она пропустила через себя разряд молнии…

– Старлайт Глиммер, пожалуйста, отойди на безопасную дистанцию, – вмиг последовало требование от киборгов, чей топот глава посольства услышала позади себя. Она отпрянула на шаг назад и обернулась. Все три машины уже приближались к ней и раненному брату короля. – Нахождение в опасной от зараженного близости может нести смертельный риск.

– Мы можем как-то ему помочь? – осведомилась Старли, отойдя ещё на пару шагов назад и не спуская напряжённого взгляда с прошедших мимо неё NS-4. Между тем их инструкции не преминула последовать Трикси, отступив чуть в сторону, после чего с неё взяли пример всё сгрудившиеся вокруг оборотни.

– Возможно, – бесстрастно ответил один из киборгов, присев на корточки перед раненым. Первым делом он извлёк из плеча Фаринкса гроздь осколков тибериума, отчего от дёрнулся в приступе боли, и из его раны новым ручьём потекла кровь, в струях которой скривившаяся Старлайт явственно заметила зеленоватые подтёки. – Ему необходимо срочно произвести тибериумную инъекцию. В противном случае он скончается примерно через пять часов от кристаллизации либо сердечных сосудов, либо лёгочной ткани.

Закончив зачитывать медицинское заключение, стальной солдат отшвырнул извлечённые кристаллики вглубь зала, из-за чего Трикси и чейнджлинги, не желавшие разделить судьбу брата короля, чуть отшатнулись прочь. Сам же он как будто пропустил предсказания собственной скорой кончины мимо ушей, не прекращая лихорадочно трястись ни то от озноба, ни то от боли. В свою очередь Старлайт была всецело поглощена тем, что жизнь её друга повисла на волоске. Она прекрасно помнила, как упомянутая киборгом тибериумная инъекция сумела спасти от смерти Твайлайт – после того, как та заразилась испарениями синего тибериума. Быть может, и в этом случае она окажется столь же действенной?..

Если кто и мог помочь Фаринксу, то только «Избранные Кейна». Нисколько в этом не сомневаясь, Старлайт вновь подняла взгляд на высившихся над ней стальных солдат и твёрдо заявила:

– Тогда мы должны срочно вернуть его в Улей!..


11.2. Всенощная войны

Коко Поммель неспешно брела по главному коридору первого этажа краулера GDI, направляясь к его выходу. Справа от неё проплывали двери офицерских апартаментов, а слева то и дело встречались входы в некие технические помещения. Она направлялась на станцию метро, где провела большую часть последних дней. Именно там должны были собраться все пони, вызвавшиеся отправиться вместе с людьми в экспедиции вглубь Эквестрии, поскольку им предстояло пройти инструктаж, призванный ввести их в полный курс дела перед этим, безусловно, непростым и опасным предприятием. Хотя офицеры прежде всего желали подробно поговорить с единорогами, ведь им в походе предназначалась особая роль, однако бежевая поняша считала собственное присутствие тоже необходимым, желая хотя бы познакомиться с теми, кому ей вскоре придётся всецело доверять.

В Мэйнхэттене стоял вечер – последний перед отправкой на континент. Это было довольно спокойное время суток, кругом царила относительная тишь, скринно-цефы о себе не напоминали, возможно, окунувшись в очередной затяжной конфликт с «Избранными Кейна», солдаты потихоньку готовились к долгому пути, и порой складывалось такое ощущение, будто они всего-то собирают багаж перед большим туристическим круизом. Тем не менее, Коко чувствовала внутри себя лёгкую тревогу. Весь день её занимали мысли о грядущих трудностях и сопряжённых с ними угрозах, которыми сменилась недавняя нескончаемая скорбь по Алькатрасу.

Конечно, и сегодня голубоглазую кобылку не покидали мысли об операторе нанокостюма, однако теперь они дарили ей не только привычную боль из-за того, что его больше нет, но и в каком-то смысле бодрили её. Каждый раз, когда её накрывал страх и неуверенность в том, что она поступила верно, вызвавшись вместе с Нои в экспедицию, ей вспоминался морпех, и от этого на душе у неё становилось хотя бы чуточку легче. Несмотря ни на что, она намеревалась стойко преодолеть всё, что ей уготовано, вернуть золотистую поняшку домой и помочь GDI в спасении всех, кто застряли в Мэйнхэттене, дабы тем самым в каком-то смысле продолжить его дело.

Коко искренне верила, что Алькатрас боролся за то, чтобы у всех пони, пострадавших от этой войны, была лучшая участь. За это он сражался и в конце концов погиб. И какие бы её ни наполняли страхи, порой граничившие с безмолвной паникой и мешавшие ей минувшей ночью спокойно спать, она просто не могла допустить, чтобы его смерть была напрасной. К тому же, ею двигали чуть ли не сестринские чувства к Нои, она всем сердцем порывалась всячески позаботиться о ней, не пренебрегая для этого любой возможностью. Движимая всеми этими переживаниями, она отказывалась считать мучительные опасения, терзавшие её и днём, и ночью, уважительным поводом отказаться от своего уже принятого решения. С другой же стороны, они никак не покидали её разум и сердце, сколько бы она ни напоминала себе о собственных мотивах и их значимости.

Впрочем, сейчас Поммель ощущала себя довольно свежо. Она была сыта, так как плотно поужинала ещё до захода солнца, а только что приняла душ в офицерской душевой кабине, и именно поэтому чувствовала себя словно бы заново родившейся. Как же давно она не мылась! Но теперь её копыта вновь блестели от чистоты, грива сияла нежными голубыми цветами и казалась более пышной, шёрстка же сделалась, как и положено, невероятно мягкой и отныне приятно благоухала, благодаря ароматному гелю для душа. Пожалуй, с момента последнего нападения скринно-цефов минувшее омовение было лучшим из того, что она испытывала, как будто вода смыла с неё и усталость, и в какой-то мере печаль.

Офицеры Инициативы, отвечавшие за подготовку к отправке, настаивали на том, чтобы все пони, вызвавшиеся добровольцами, освежились и привели себя в порядок, а на грядущую ночь даже пообещали выделить им отдельные места в стенах краулера. Они полагали, что копытным участникам обеих экспедиций тоже стоит быть к завтрашнему утру максимально бодрыми, поэтому сочли нужным обеспечить им для этого все необходимые условия. Коко не была уверена, что сможет сегодня уснуть, невзирая на то, что плохо спала уже не первые сутки и, в общем-то, понимала, что ей не помешало бы как следует отдохнуть. Но, само собой, она не отрицала, что вероятность погрузиться в сон, лёжа на более-менее удобной постели, а не на лежаке в холодном метро, будет куда как выше.

Преодолев пустынный коридор, Поммель подошла к главным раздвижным воротам. Её приближение заметила камера, висевшая в углу, и EVA без промедлений открыла для пони выход наружу. Это была совсем недавняя установка для ИИ, введённая командованием с тех пор, как в штабе стали часто бывать пони – от Коппер Топ и Сури Поломэйр, взявших на себя роль представительниц всех мэйнхэттенцев, оказавшихся с землянами в общей западне, до, собственно, добровольцев, одной из коих являлась бежевая кобылка. Путь был свободен, и она вышла прямиком на одну из площадей Пони-Айленда, озаряемую светом не только взошедшей луны, но и рекламных вывесок и военных прожекторов.

На улице царило спокойствие, пусть даже чуть в сторонке солдаты занимались работой. Но, к счастью, им не приходилось ни с цефами сражаться, ни носить трупы своих поверженных соратников и складывать их в кучки, как ещё совсем недавно. Они всего лишь перетаскивали ящики с оружием из склада краулера в БТР’ы, ожидавшие на проезжей части, дабы потом всё это добро было отвезено к верфям, откуда, насколько слышала голубоглазая поняша, и должна будет завтра стартовать отправка на континент. Сейчас туда транспортировалось всё необходимое, перемещались воздушные транспортники, а в самом большом портовом ангаре покоился Аркус, ожидая своего часа.

Двинувшись к спуску в метро, Коко на ходу поглядывала на то, как капитан Фрейзер следит за работой подчинённых. Все люди казались ей на удивление спокойными. И хотя это было не вполне так, среди них действительно не витало какой-либо тревожности, не говоря уж о панике, и причиной тому она считала то, что в течение сегодняшнего дня им удалось найти нужное количество добровольцев из числа пони. Причём то, что побудило беженцев отважиться на этот шаг, казалось Поммель весьма примечательным. Кто бы мог подумать, что на руку землянам сыграет столь неожиданный фактор?..

За последние пару дней инженерам GDI удалось в какой-то мере устранить все те повреждения на поверхности площади и под ней – на станции метро, – что были нанесены пришельцами. Огромную дыру, доселе зиявшую возле спуска и уродовавшую как тротуар, так и проезжую часть, они сумели заделать, вбив в её края толстые переборки, покрыв их металлическими листами и наспех залив бетоном. Останки инопланетян и их военной техники были убраны с глаз долой и либо уничтожены, либо переработаны в материал для производства оружия, а павшие отныне покоились в ближайшем парке. Вспомнив о тех похоронах, Коко едва заметно нахмурилась с неутихающей печалью.

Достигнув лестницы, Поммель ещё раз кратко посмотрела на солдат. Очередные два ящика были погружены в последний из четырёх бронетранспортёров, после чего Фрейзер приказал закрывать дверцы и отправлять эту партию оружия на склады в порту. Бежевая пони не стала следить за тем, как распоряжения капитана начали тотчас же исполняться, и загарцевала по ступеням вниз, где её уже ждали соответствующие офицеры, коллеги по походу из числа сограждан и Нои. Она была последней принимавшей душ из тех, кто числились на этой станции, поэтому все остальные уже наверняка присутствовали на условленном месте встречи.

Спустившись достаточно, чтобы видеть происходящее на станции, Коко мельком осмотрела табуны мэйнхэттенцев, всё так же прозябавших здесь среди бочек с разведёнными в них кострами, и уже в который раз подметила, что они явно поредели после той внезапной атаки скринно-цефов. Сколько же крови тогда пролилось! Поняшу неизменно пробирала дрожь каждый раз, когда она об этом вспоминала. С того дня среди всех этих несчастных витала атмосфера общего уныния и упадка духа, и хоть какие-то надежды им внушало лишь известие о том, что люди собрались прорваться в Кантерлот и попросить Селестию помочь всем обитателям Пони-Айленда вырваться из блокады. Хотя немногие горели желанием оказать им содействие в этом деле.

Тем не менее, желающие всё же нашлись, и Коко уже видела виновницу этого весьма удачного обстоятельства. Посреди станции недалеко от края перрона наблюдалось свободное от лежаков пространство, которое занимало несколько человек и пони, вставших в круг и что-то обсуждавших. Поммель знала почти каждого из них, но её взор приковался к конкретной кобылке с вьющимися тёмно-синими гривой и хвостом, собранными на концах лентами, и шёрсткой светло-кораллового цвета. Её голову покрывал большой бордовый берет, в точности повторявший изображение кьютимарки, а душу ей согревал свитерок нежного бледно-голубого цвета. Кроме того, на её щеке красовалась родинка.

Это была Распберри Берет – одна из самых знаменитых актрис Брайдлвея и последняя выжившая участница некогда очень популярной театральной труппы, носившей название «Метод Мэйрс». Коко зналась с ней на профессиональном поприще, так как нередко шила для неё костюмы под заказ, не считая того, что именно она со своими коллегами согласилась некогда принять прямое участие в возрождении Летнего театра. Хотя до сегодняшнего утра бежевая поняша даже не догадывалась, что её знакомая из прошлой жизни ещё жива. И она была приятно удивлена, когда узнала об этом, как и о том, какой вклад внесла актриса в общее дело землян и эквестрийцев, сама того не ожидая.

Вчера утром Паркер и Морицубо обратились к пони на четырёх станциях из шести имеющихся на Пони-Айленде, и за всё время им удалось привлечь лишь четырёх добровольцев, включая Коко и Нои. Однако сегодня в начале дня на пятой станции им подвернулась удача. Едва дослушав их речь, Распберри вызвалась помочь людям всем, чем сумеет, и тем самым вдохновила на такой же шаг ещё нескольких пони. К счастью, двое из них оказались единорогами, от которых командование особенно ожидало помощи.

На последнем пункте назначения пример актрисы тоже сыграл им на руку. В отличие от полковников, старавшихся вести диалог с пони как можно более дипломатично, прибившийся к ним Мак Альпин с их позволения начал речь на шестой станции с прямого вопроса: «Кто желает отправиться в круиз по всей Эквестрии в компании со звездой театра?». На удивление старших офицеров, эксцентричный шотландец добился нужного эффекта. И хотя, вникнув во все обстоятельства дела, многие тут же теряли энтузиазм, всё же нашлись и те, кто утвердили своё решение. К тому же, немало единорогов согласилось на сотрудничество с GDI здесь – в Мэйнхэттене.

Спустившись с лестницы, Коко замерла и, ещё раз кратко оглядев станцию, заметила, как справа из ближнего тоннеля метро, тянувшегося на восток к пятой и шестой станциям, вышел отряд штурмовиков. Подойдя к перрону, они принялись поднимать с путей наверх пони, которых им поручили сопровождать. Это были ещё одни добровольцы. В условиях повышенной опасности в связи с тем, что пришельцы могли напасть снова когда угодно, а периметр обороны ещё не был до конца восстановлен, все пешие переходы надлежало производить исключительно под землёй. Именно поэтому местом сбора была выбрана эта станция. Сам же инструктаж планировалось провести внутри краулера.

Как только с рельс была поднята первая пони, Поммель направилась дальше к месту сбора, как вдруг заметила, что к ней прибились две кобылки, которые сосредоточенно сверлили глазами болтающееся на её шее под воротничком ожерелье. Одна из них носила сиреневую шляпку с загнутыми полями, а другая личным стилем походила на типичную уроженку Сомнамбулы, причём бежевая поняша припоминала, что видела её на Неделе Моды. Пару секунд спустя их взгляды метнулись к лицу Коко, отчего ей стало немного неловко.

– Эм… могу ли я вам чем-то помочь? – неуверенно произнесла голубоглазая кобылка, применив привычную фразу, с которой обращалась к посетителям бутика «Рарити для Вас», когда консультировала их. Вместо того, чтобы дать ответ, обе пони переглянулись между собой – так, будто услышали что-то не вполне пристойное. Смущение Коко только ширилось от их реакции.

– Я точно помню, что это ожерелье было у Алькатраса, – заявила Пирмэйн Ворчестер, сосредоточенно глядя в глаза своей подруге. Затем они обе ещё раз посмотрели на украшение, а потом и на его носительницу.

– Так он подарил его тебе? – с некой едва уловимой претензией вопросила Блю Найл, как если бы ревновала морпеха к бежевой незнакомке. Что ж, быть может, так оно и было.

– Это произошло, когда вы вместе отлучились со станции? – со странной романтичностью и умилением поинтересовалась Пирмэйн, припомнив, как Коко вместе с носителем наноброни покинула метро незадолго до появления цефов.

– У вас было свидание?! – вновь ревниво осведомилась Блю. Так они обе и чередовали друг друга, осыпая ошеломлённую Коко вопросами и даже напирая на неё:

– Вы смотрели друг другу в глаза?

– Держались за копыта?!

– Обнимались?

– Целовались?!

Не зная, что можно ответить на все эти расспросы, Коко озадаченно скривила губы и даже опустилась на круп, потеснённая их напором. Когда этих двух пони спасли с центрального острова, она сразу заметила, что они немного не в себе, как, впрочем, и все их друзья по несчастью, пробывшие, по сути, в мёртвой зоне целый месяц. Но сейчас, после недавней кровавой бани, которую устроили здесь пришельцы, у них обеих, казалось, окончательно ум за разум зашёл. Впрочем, к немалому облегчению Поммель, от щекотливых вопросов её спас вовремя подоспевший Мак Альпин, возглавлявший ту самую группу штурмовиков.

– Отстаньте от неё, девахи! Ей, в отличие от вас, ещё всем вам задницы спасать, – добродушно произнёс шотландец своим басистым голосом, эхо от которого разнеслось по станции. Печально вздохнув, Блю и Пирмэйн послушно удалились, а капитан перевёл взгляд к поднявшейся на копыта Коко и указал ей на место сбора, с задором улыбнувшись: – Прошу вас к нашему коллективу, миссис Родригез!

Обращение офицера ещё больше сбило Поммель с толку. Она понятия не имела, почему он так её назвал. Шлем его скафандра был откинут за спину и висел, как капюшон, поэтому она могла видеть его крупное лицо, покрытое густой бородой пшеничного цвета. В его улыбке и зелёных глазах она улавливала некую шутливость, хотя и совсем безобидную. Тем не менее, разгадывать таящуюся на душе шотландца загадку было некогда, поэтому она молча кивнула ему и направилась в ту сторону, куда он указал. Сам же он пошагал следом за ней, а вместе с ним – вся группа и сопровождаемые ими пони.

Аккуратно шагая между лежаками, Коко замечала, что расположившиеся на них пони – по крайней мере, некоторые – как-то странно поглядывают на неё. Должно быть, они слышали короткий допрос, устроенный ей двумя чокнутыми беженками. Стараясь не обращать на них внимания, но чувствуя себя слегка неуютно, она продолжала следовать сквозь толпу друзей по несчастью, пока не вышла к месту сбора. Слева цепочкой вытянулись люди – Морицубо, Сыма, Сарседа и Ришар, а справа полукругом расположились пони. Примостившись с краешка подле Нои, она осмотрела коллег и сразу увидела, как с другой стороны ей приветственно помахали копытами две знакомые – Перси Пинк и Лакетт, с которыми ей довелось провести первые дни на этой станции. Поммель с улыбкой вторила им тем же.

До этого момента полковник-лейтенант Морицубо что-то оживлённо вещал как подчинённым, так и мэйнхэттенцам, но заметив приближение Коко и группы штурмовиков во главе с Мак Альпином, он прекратил говорить и выжидающе обратил всё своё внимание на подошедших. Наконец капитан первым из отряда предстал перед старшим офицером и, отдав ему честь, доложил:

– Полковник Морицубо, сэр! Добровольцы с шестой станции доставлены!

– Благодарю вас, капитан, – с учтивой улыбкой отозвался полковник-лейтенант в ответ. Затем его взор скользнул обратно на эквестрийцев. – Что ж, раз уж мы все в сборе, предлагаю перейти сразу к делу. Прошу всех проследовать за мной в штабное помещение краулера.

– Так точно, сэр. Только вот железки сниму… – буркнул шотландец, на что японец ему лишь кратко кивнул, после чего проследовал мимо него средним шагом, направляясь к подъёму наверх. Чуть проводив его взглядом, капитан двинулся в том же направлении и, обернувшись через плечо, что, впрочем, из-за скафандра получилось с трудом, махнул рукой мэйнхэттенцам, тем самым позвав их за собой. Подле него зашагали прочие офицеры.

Недолго думая, пони отозвались на призыв. Первой это сделала Сури, стоявшая слева от Коко ближе к людям. Перед этим она пересеклась взглядом со своей бывшей работницей и мотнула головой в сторону лестницы, тем самым продублировав призыв шотландца. Далее мимо бежевой поняши и её подопечной прошагали остальные. Проходя мимо неё, Распберри дружелюбно кивнула ей с мягкой улыбкой в знак удовлетворения от того, что им обеим предстоит делать общее дело. Поммель улыбнулась ей в ответ и сделала, было, пару шагов за согражданами, как уже её настигли Перси и Лакетт.

– Оу, Коко! – оживлённо начала Перси, пристроившись слева. – До чего же приятная встреча! Как хорошо, что с тобой всё в порядке!

– Привет, Коко! – в свою очередь поприветствовала Лакетт, нагнав её и Нои с правой стороны. – Так мило, что ты первой вызвалась стать добровольцем! Мы с Перси сразу, как только узнали об этом, решили поступить так же, как ты.

– Я тоже очень рада видеть вас, девочки, – робко улыбнулась Коко в ответ, смущённая тем, что на некоторых пони повлиял именно её пример. Теперь при разговоре ей приходилось оборачиваться назад, так как идти между лежаками нужно было цепочкой, а обе её подруги держались позади. Только Нои шагала первой и была, как и в течение всего прошедшего дня, чересчур молчаливой. – Но постойте-ка, нас что, записали в одну группу?

– Вообще-то, нет, – вздохнула Пинк, поникнув ушками. – Но зато мы так или иначе будем вместе делать общее важное дело. И если нам повезёт, то в конце похода мы встретимся снова – уже в Кантерлоте!

– Но тебе, Коко, особенно повезло. Ты будешь в одной группе с Распберри Берет! Тебе предстоит подружиться с самой театральной дивой, – прошептала розовая земнопони с блондинистой гривой, прикрыв рот копытцем, дабы её не услышала шагавшая впереди за несколькими пони актриса. Наконец лежаки, на которых размещались беженцы, были преодолены, и на оставшемся расстоянии до лестницы подруги смогли вытянуться шеренгой, как уже внимание Лакетт приковалось к золотистой поняшке: – Я смотрю, среди нас есть особенный доброволец! Как твои дела, Нои?

– Нормально, вроде, – сходу ответила маленькая кобылка не слишком весело – скорее, даже безразлично. Несколько смущённые её подавленным тоном, обе поняши переглянулись с Коко и уловили во взгляде её голубых глаз нечто скорбное.

– Что-то не слишком бойко для отважного добровольца, – заметила жёлтая пони с гривой цвета фуксии, а затем, чувствуя неладное, побеспокоилась: – С тобой что-то случилось, малышка? Я надеюсь, ничего не…

Перси не довершила свои слова, не зная, как выразиться, а в ответ получила лишь полный печали взгляд Нои, лишь на секунду обратившийся на неё и Лакетт, державшихся теперь вместе справа. Само собой, они ничего не знали о горе, постигшем маленькую поняшку, поскольку были разлучены с ней и Коко около полумесяца назад, когда в связи с затишьем со стороны пришельцев командование GDI взялось за расселение беженцев по здешним жилым домам. Однако как только уровень опасности повысился вновь, и всех вернули в подземелья, этих двух пони определили на пятую станцию, в то время как Коко и Нои остались здесь же – на первой и основной в Пони-Айленде. Ощущая всю мрачную неловкость ситуации, бежевая поняша поспешила закрыть тему, в связи с чем, помотав головой, печально произнесла:

– Это долгая история, девочки…

---

– В общем и целом, работа кипит, сэр, – докладывал капитан инженерных войск Олави Ярвинен, отвечавший за организацию производства вооружения в военном цеху краулера. В его речи не очень явно звучал финский акцент. – Осталось только доделать экипировку ещё на пару отделений, и вся пехота будет готова к прогулке до столицы.

– Хорошо, – с удовлетворением отозвался Паркер. – Надеюсь, управитесь до утра?

Задав наиболее актуальный вопрос, полковник перевёл взгляд со станков, не прекращавших работу, на капитана. Поскольку отправка экспедиционных корпусов на континент была намечена на шесть часов утра, более прочего его волновала полная готовность к этому мероприятию, учитывая, что осталась всего одна ночь – или, если точнее, девять с лишним часов…

Проводя инспекцию в оружейном цеху на предмет подготовки к намеченным экспедициям, полковник Паркер стоял на мостке, специально оборудованном над обширным производственным залом специально для того, чтобы с него можно было обозревать рабочий процесс. Компанию ему составляли два его советника – Кертис и Головин, – а отчёт о результатах докладывал Ярвинен, на плечах которого и лежала ответственность за то, чтобы всё необходимое вооружение было сконструировано к сроку. Пока Морицубо вводил пони в курс дела, заняв для этого помещение штаба, предводитель последней армии GDI тоже не сидел без дела и решил устроить себе прогулку по всем местам, где шла работа, дабы убедиться, что всё идёт по плану.

По бокам мосток из соображений безопасности был покрыт прозрачными стенками и тем самым изолирован от рабочего пространства. С него было видно, как инженеры-операторы курируют производство скафандров для штурмовиков, а также орудий Гаусса, тяжёлых пулемётов и патронных бочек к ним, непосредственным конструированием которых занимались разные по величине манипуляторы. В сущности, людям нужно было лишь задавать для них рабочий план и следить за тем, чтобы всё шло, как по маслу, в то время как обеспечением самого процесса занималась EVA, напрямую управлявшая промышленными роботами.

Даже сквозь звукоизоляционные стенки мостка было слышно, что зал цеха наполняется характерным грохотом и прочими шумами, сопровождавшими производство. Но здесь эта симфония кипящего процесса звучала довольно глухо, а потому не помешала капитану инженерных войск услышать вопрос полковника.

– Так точно, сэр, – кивнул он. – Если не случится никаких форс-мажоров, то к намеченному сроку всё это добро уже будет на наших бойцах, ожидающих приказа о погрузке в транспортники.

– В том-то вся и беда, что если когда и уместно ожидать форс-мажоров, то именно сейчас, – с задумчивым удручением протянул Кертис, не отрывая взгляда от почти готового скафандра, установленного на штативе, к которому два длинных тонких манипулятора прилаживали шлем.

– Что ж, боюсь, нам снова придётся положиться на удачу. Как, впрочем, и всегда, – согласно произнёс Паркер, устало вздохнув. Его, как и остальных старших офицеров, чрезвычайно заботило то обстоятельство, что в планах на прорыв к столице Эквестрии слишком много места отведено случаю. Но не отправить войска на континент означало подписать приговор на медленную погибель, а снизить процент случайности по ряду пунктов не представлялось возможным, поэтому полковник вернулся к насущной теме: – Стало быть, с пехотой пока порядок. Какие ещё новости, Олави?

– Так, что касается бронетехники, – продолжал Ярвинен, двинувшись вдоль производственного зала по протяжённости мостка. Все три старших офицера последовали за ним столь же неспешным шагом, попутно следя за работой. – Как вы и приказали, мы реквизировали для нужд экспедиций уже имеющиеся машины и кое-что в них улучшили, а замену им постараемся воспроизвести в течение ближайших трёх суток. К нововведениям относится установка более отказоустойчивых приводов поворота башен у средних танков и обновление интерфейса взаимодействия с EVA. На испытания, конечно, времени нет, но теперь если экипаж поредеет, то часть функций по управлению теоретически сможет взять на себя автоматика. Если, конечно, боевая единица находится в радиозоне оружейного модуля, так что в долгой разведке танкистам придётся рассчитывать только на самих себя.

– И то полезно, – подметил Головин, затем сухо усмехнувшись: – Всё-таки довели до ума эту хреновину, да?

Речь о создании танкового интерфейса, который позволил бы оператору при необходимости делить свои функции по управлению боевой машиной с ИИ, обсуждалась ещё на Земле в преддверии второго вторжения пришельцев. Но поскольку финансирование проекта было довольно ограниченным, ничего толкового у военных инженеров GDI не вышло, а когда началась война по всем фронтам, все полученные наработки затерялись в военных архивах. К счастью, последней армии землян удалось сохранить кое-что из того, до чего сумели дойти их уже давно павшие коллеги, и выжившие техники довели разработки до логического завершения.

То, что не было создано в условиях мира, получило свою реализацию уже на войне – точнее, после полномасштабного поражения – в рамках острейшей нужды и в процессе выживания, и эта данность вызывала как у офицеров, так и у техников ироничный смех и горестное недоумение, вместе взятые. По изначально поставленной задаче вообще планировалось выпускать среднюю и лёгкую бронетехнику, подлежащую управлению всего одним оператором, однако получилось лишь то, что получилось уже после того, как все надежды были потеряны, а на смену им пришли новые, пусть и крайне призрачные и, казалось, не имевшие долгой перспективы.

– Да, сэр, более-менее, – сдержанно подтвердил финн. Выдержав краткую паузу, он проделал ещё несколько шагов, озирая вместе с офицерами процесс создания вооружения, и продолжил свой доклад: – В остальном у всех танков мы переделали всю топливную систему под использование тибериумного горючего. Ими сейчас занимается третья инженерная бригада в парке, и судя по тому, что они докладывали около часа назад, до полуночи у них всё будет готово. Исходя из расчётов EVA, выделенного на каждый экспедиционный корпус топлива должно хватить примерно на месяц интенсивной работы.

– Выходит, нашим ребятам придётся поторопиться, – бесстрастно произнёс полковник. Названный срок лишь вдвое превышал среднее расчётное время, которого должно было хватить каждой из двух армий на то, чтобы добраться до цели. Правда, учитывая, что им предстояло продвижение сквозь крайне настораживающую неизвестность, ограничение в топливе могло сыграть с ними злую шутку.

– Да, но не так, как если бы они использовали стандартную горючку, – без особого энтузиазма возразил капитан, понимая, что срок всё равно довольно короткий, особенно для столь непредсказуемого предприятия. К тому же, вопрос ограниченности в топливе был чрезвычайно актуален не только для экспедиций, но и для обороны Пони-Айленда. – В таком случае у них было бы в распоряжении чуть больше двух недель. К счастью, у Чёрных братьев есть свои запасы, так что нам хотя бы не придётся заботиться об их технике.

– Что-то мне подсказывает, что недостачи в тибериуме у наших молодцов в этом походе не возникнет, – настораживающе предположил Головин. – Если каракатицы хозяйничают на континенте точно так же, как здесь, то вряд ли им не взбрело бы в то место, откуда щупальца растут, засеять на новых для жизни территориях тибериум. По крайней мере, на Земле они это делали с поразительной методичностью.

– Даже если и так, то наши едва ли смогут переработать его в жидкую форму в полевых условиях, – заявил Кертис. Между тем офицеры проходили мимо спуска вниз, закрытого раздвижной дверью – столь же прозрачной, как и стенки.

– Именно, максимум, на что мог бы быть способен оружейный модуль – это сконструировать харвестер. Конечно, в самом крайнем случае наши могли бы предпринять захват перерабатывающих структур ЛЕГИОН’а, если таковые встретятся им на пути, но… остаётся только надеяться, что подобной нужды у них вообще не возникнет, – нервно усмехнулся Ярвинен. Пройдя же мимо лестницы, он вновь обратил взор вниз по правую сторону и узрел небольшой стенд, на котором размещались манекены в форме пони, позаимствованные инженерами из ближайшего швейного магазина. Отличало их то, что на них были напялены компактные бронежилеты, защищавшие туловище от шеи до низа живота, и шлема. Указав на них, капитан заговорил вновь: – Да, кстати, кое-что мы склепали и для наших копытных друзей. Если им по какой-либо причине понадобится покинуть стены оружейного модуля, то в этой одёжке они хотя бы будут не настолько беззащитными. Мы даже предусмотрели специальные каски для рогаток. Трудно сказать, не помешают ли головные уборы их способностям, и тем не менее…

– Занятно, – усмехнулся русский, переглянувшись с коллегой-американцем.

Офицеры направились дальше. Впереди примерно в десяти метрах тоннель мостка проходил сквозь металлическую стену, отделявшую этот отсек цеха от другого. Когда же они преодолели это расстояние, их взорам открылся вид на подобный производственный зал, только более обширный и оснащённый крупнейшими промышленными роботами. И если в предыдущем делали пехотную экипировку, то здесь шло создание бронетехники и запчастей для неё. Впрочем, на сей раз у этого отсека было особое задание. В разных его углах наблюдалась работа над сборкой неких тяжёлых орудий, а в довольно небольшой кабине, расположенной у дальней стены, судя по доносившимся оттуда ярким вспышкам, производилась сварка.

Люди здесь играли более непосредственную роль в конструировании, чем в отсеке, специализирующемся на создании пешей экипировки. Все они были облачены в рабочие скафандры и, вооружившись соответствующими своей задаче инструментами, производили различные манипуляции, как правило, заключающиеся в сборке компонентов в конечный продукт. Хотя немалую долю работы брали на себя всё те же манипуляторы, управляемые ИИ. Как только офицеры прошли определённое расстояние от стены, дабы обзор на рабочий зал был более полным, их шаг замедлился, пока они не замерли на месте, приковав взгляды к собираемым техниками орудиям.

– Здесь мы доводим до ума артиллерию оружейного модуля, – начал, было, рассказывать Ярвинен, как уже от Кертиса последовало приятное удивление:

– Артиллерию? Вы и его решили пушками напичкать?

– Пока мы с Олави прикидывали, как можно было бы улучшить проект, нам обоим подумалось, что главному звену экспедиционных армий хорошо бы уметь постоять за себя, – разъяснил Паркер, пару дней назад тщательно обсуждавший со старшим военным инженером краулера все подробности и имеющиеся теоретические наработки, касающиеся этой производственной структуры, чьи чертежи появились в архивах GDI более десяти лет назад, хотя, как и многое другое, так и не были реализованы на практике. Согласно изначальному концепту, любое вооружение на таких модулях должно было отсутствовать в угоду экономичности, однако нынешние условия требовали обратного.

– Мои ребята посмотрели, что можно сделать, и сошлись на том, что парные плазменные турели на каждом углу модуля вполне подойдут, – довершил капитан, затем перейдя к прочим подробностям: – Что касается прямого назначения, то он сможет производить боеприпасы, чинить скафандры для штурмовиков и даже клепать новые, а заодно и комплектующие для всей зачисленной в корпуса бронетехники. Сборкой, правда, придётся заниматься инженерам, поскольку для размещения достаточно крупных станков просто-напросто не хватит места. Помимо этого, внутри него оборудовано штабное помещение с достаточным количеством серверных шкафов, спальные места для офицеров и поняшек, столовая и склады. В общем, получился, по сути, тот же краулер, только размерами поскромнее.

– Готовность? – коротко осведомился полковник, заведя руки за спину и при этом не сводя глаз с того, как инженеры мастерят плазменные пушки.

– Общие структуры уже собраны – они сейчас стоят в парке вместе со всей бронетехникой, над которой мы всё ещё трудимся. В принципе, надо только установить орудия, доделать кое-какие чисто отделочные штрихи, перенести туда сервера, и готово. Думаю, много времени это не займёт. Всё упирается в перекачку ПО, пожалуй, – объяснил военный инженер, после чего обратился к ИИ, чьи динамики и микрофоны были установлены по всей длине мостка: – EVA, как долго будешь делать свой форк для оружейных модулей?

– С учётом средней скорости передачи, все необходимые компоненты будут загружены и установлены в течение примерно двух часов, – оповестила EVA. Услышав временной расчёт, Паркер в задумчивости слегка потопал носком ботинка по металлическому полу, переваривая в голове всё услышанное, а по итогам молчания длиной секунд в десять заключил:

– Проще говоря, за ночь должны справиться со всем. Теперь остаётся только лишь молиться, чтобы за это время что пришельцы, что ЛЕГИОН сидели тихо и не мешали нам. Неплохо бы, если бы им и утром было не до нас, но вряд ли наша большая эмиграция не привлечёт их внимание…

– Да, ещё одно, сэр, – подал вдруг голос Ярвинен, как будто уже какое-то время искал момент, чтобы вставить своё слово, несмотря на то, что всё последнее время говорил в основном именно он. Когда же взгляд серых глаз полковника обратился на него, он слегка прочистил горло и заявил: – Я, конечно, понимаю, что сейчас не самое подходящее время, но традиция есть традиция. Как прикажете назвать оба оружейных модуля?

Вопрос, прозвучавший из уст финна, показался полковнику неожиданным, так что он даже почти беззвучно усмехнулся. Само собой, в вооружённых силах GDI издавна бытовала традиция, согласно которой всей внушительной по своей мощи и габаритам технике присваивались имена, как кораблям, – в основном, в честь древних крепостей или каких-либо знаменитых деятелей прошлого. Так, краулер, в котором они находились, носил имя средневековой крепости в Иордании, известной тем, что она являла собой важный плацдарм для рыцарей-крестоносцев в их конфликтах с сарацинами. Но могли ли эти оружейные модули являть собой былую военную мощь Инициативы, чтобы на них распространялся столь гордый обычай?..

– Это же вроде как не краулеры, – пожал плечами предводитель последней армии GDI – не столько по тому, что счёл предложение финна неуместным, сколько в силу отсутствия идей для названия. Давать имя военной технике ему ещё ни разу не приходилось, так как обычно это была работа отдела имиджмейкинга. Впрочем, кое-какая мысль сходу нашлась у одного из его советников:

– Помнится, сэр, вы цитировали Ганнибала, когда предложили идею с этими экспедициями, – напомнил Головин. – Чем не имя для одного из модулей? Нашим ребятам как раз предстоит провернуть нечто вроде карфагенского похода на Рим.

– А второй тогда как назовём? – поинтересовался Кертис.

– Не знаю, – озадаченно бросил русский, но почти сразу ему подумалось, что ещё одно название должно быть схожим по тематике, а потому выдвинул на эту роль имя брата упомянутого им полководца: – Гасдрубал?

– Или Лектер, – улыбнулся американец, помянув классику стародавних времён.

Оба полковника-лейтенанта обменялись короткими смешками. Тем не менее, предложение одного из них использовать в качестве названия имя известного карфагенянина имело причины и исходило из того, что он знал о некотором интересе своего командира к истории, не исключая военную, чем и было обусловлено использование им той цитаты. Об этом также говорил тот факт, что во время отступления войск Инициативы из Неаполя под напором атак скринно-цефов Паркер, возглавив группу штурмовиков, пошёл на риск и отстоял здание Национального археологического музея лишь затем, чтобы спасти из гибнущего города древнюю статую Геракла Фарнезского, которая с тех пор украшала его личный кабинет в краулере.

Впрочем, окончательного решения оба ожидали от Паркера, в то время как Ярвинен притих в сторонке, словно не имел собственных соображений по этому поводу. Обдумав предложенный вариант, он задумчиво хмыкнул.

– Честно говоря, не люблю повторяться, да и тот поход в итоге закончился неудачей. Не сглазить бы, – сказал полковник, обменявшись взглядами со своими подчинёнными. Поразмыслив ещё пару секунд, он всё же выдал решение: – Но на Рим, так на Рим. Напомни, EVA, кому в этом деле повезло больше, чем Ганнибалу?..

---

– Погрузка боеприпасов в Аркус идёт полным ходом, сэр. Согласно докладу капитана Фрейзера, скоро сюда будет переправлено ещё одиннадцать партий, – довершил свой доклад лейтенант Вебер.

– Благодарю вас, лейтенант, – учтиво отозвался Паркер, оперевшись локтем на край двери хамм-ви. – Теперь можете возвращаться к своим обязанностям. Распоряжения относительно начала операции получите позже.

– Так точно, сэр, – отдал честь офицер, отвечавший за охранение портового комплекса на юге Бронклина, где и шла подготовка к завтрашней переброске на континент. Развернувшись кругом, он пошагал прочь от командиров, дабы вернуться на своё служебное место и продолжить следить за погрузкой.

Проводив рослого немца взглядом, Паркер наконец обернулся на двух своих советников, которые о чём-то тихо переговаривались, посматривая на склад, который высился справа от них. Туда-то они втроём и должны были вот-вот отправиться, дабы кое о чём договориться с теми, кто жили там с того самого момента, как все последние земляне покинули родной для них мир…

Большой портовый комплекс находился чуть восточнее знаменитого на всю Эквестрию парка аттракционов в Пони-Айленд и являл собой крупнейшую точку импорта и экспорта в Мэйнхэттене. Отсюда в былые времена корабли совершали грузовые рейсы во все города восточного побережья страны маленьких пони, в Троттингем и даже в Королевство грифонов, и здесь же принимались товары со всех концов света. До сих пор в складах хранилась всякая всячина, включая огромное количество ящиков с овсом, который руководство GDI берегло в качестве неприкосновенного продовольственного запаса на случай голода.

Впрочем, многие складские здания были очищены от товаров, которые ныне представлялись бесполезными, и в их стенах люди разместили некоторую резервную технику, которая после отступления с Земли нуждалась в ремонте. Самый крупный ангар, стоявший в самом конце комплекса, хранил в себе летательный аппарат огромных размеров, ставший главной надеждой всех старших офицеров Инициативы на то, что завтрашняя операция окончится хоть каким-то успехом. Исходя из доклада начальника охраны комплекса, Аркус был готов к действию, и на то, чтобы его восстановить, у инженеров ушёл целый месяц.

Напоследок Паркер кратко окинул всё то, что его окружало. Он стоял возле хамм-ви, чьи колёса и доставили его сюда вместе с обоим полковниками-лейтенантами, которая в свою очередь была припаркована подле искомого склада. Он и ему подобные тянулись ровным рядом вдоль весьма обширной площади, представлявшей собой основное пространство верфи. На асфальте, несколько повреждённом воздушными атаками скринно-цефов в первые дни вторжения, наблюдались линии разметки для грузовых повозок, в отдельный участок которой постарался уместить боевую машину солдат-водитель. За складскими зданиями располагались другие такие же и схожее по устройству и назначению открытое пространство. В свою очередь за той частью порта уже высились городские небоскрёбы, чьи массивные силуэты, затемнённые в ночи и мгле только что сорвавшегося снегопада, виднелись над крышами не столько высоких, сколько массивных построек.

Напротив же складов располагались широкие причалы, а между ними в паре мест вырастали огромные корабельные ангары. Здесь наблюдалась довольно пёстрая компания судов, включавшая в себя как грузовые парусники, так и более современные пароходы с изрядными габаритами. Впрочем, их гряда тоже несла на себе следы атак пришельцев. Многие корабли были явственно повреждены, один парусник, наполовину затонувший и накренившийся на линию причала, представлял собой обгорелый остов – должно быть, после попадания пучков плазмы, – а в нескольких десятках метров от порта над гладью морской воды выпирал нос ушедшего под неё теплохода. Вместе с тем ещё один сухогруз торчал из стены корабельного ангара, врезавшись в неё при не вполне понятных обстоятельствах.

По линии берега пролегала одинокая железнодорожная колея, связывавшая каждый причал и корабельные ангары между собой. Выходя же за пределы верфи, рельсы почти сразу попадали в особый тоннель метро, пролегавший под мегаполисом отдельно от пассажирских линий, и тянулись через пролив к Центральному вокзалу, откуда соединялись с веткой, перекидывавшейся на континент через мост. Возле поворота на один из причалов даже покоился миниатюрный паровоз, осуществлявший здесь маневровую работу. Однако с тех пор, как скринно-цефы появились в Мэйнхэттене, его рычаги более не ощущали копыт машинистов.

Впереди с краю складов в самом конце комплекса располагался тот самый ангар, где покоился Аркус, причём даже издали Паркеру были видно, как инженеры продолжают крутиться вокруг него, проводя, скорее всего, нечто вроде финальной диагностики и проверки проделанной работы на возможные ошибки. Сзади же порт ограничивался ещё одной линией складских зданий, шедшей перпендикулярно вдоль выезда на выход. Кругом здесь виднелись часовые в штурмовых скафандрах, вооружённые тяжёлыми пулемётами, а покой в ночном небе хранили батареи ПВО, стоявшие то тут, то там. Хотя в большинстве своём широкое пространство порта пустовало, и именно по этой причине оно и было выбрано пунктом завтрашней отправки войск на запад.

Наконец непоколебимый взор полковника вновь пал на склад, находившийся к нему ближе остальных. Его массивные ворота были закрыты, а справа от них до самой крыши тянулись пролёты металлической лестницы. Примерно посередине высоты здания к ней примыкала достаточно широкая площадка с толстой дверью, через которую можно было попасть внутрь. По обе от неё стороны несли дозор две широкоплечие фигуры, держа в руках винтовки Гаусса с оптическими прицелами. Глядя на них, старший офицер точно знал, что они не сводят с него глаз.

– Сэр, вы уверены, что блестяшек стоит приплетать к нашим экспедициям? – последовал вдруг вопрос от Кертиса. Он, как и многие остальные военные GDI, сомневался в благонадёжности тех, с кем полковник решил пойти на переговоры, поскольку людям синих зон было мало что о них известно.

– Абсолютно, – подтвердил Паркер, не отрывая взгляда от часовых возле входа на склад. – Та численность солдат, которую я назвал на совещании, достаточна лишь в идеале. Не все Грифоны дотянут завтра до большой земли… если это вообще хоть кому-то удастся. Поэтому нам стоит пустить в ход столько бойцов, сколько сможем – естественно, без ощутимого ущерба для здешней обороны, а они как раз сидят тут без дела.

– Ну, массу нам Гидеон пообещал нагнать – и без того, – заметил Головин.

– Да, но и они лишними уж точно не будут, – ответил полковник, после чего посмотрел на подчинённого и высказал главную причину: – К тому же, если ты прав, Михаил, и на континенте уже расцвели сады тибериума, то именно они-то нам и понадобятся.

Велев водителю ожидать в машине, Паркер двинулся к подножию лестницы, дабы подняться наверх и в конечном счёте оказаться внутри. Его советники последовали за ним, не имея более никаких возражений, но всё же испытывая некоторое напряжение. Они полагали, что на подобную аудиенцию стоило бы идти с вооружённой охраной, однако полковник вполне доверял тому, с кем намеревался говорить.

С того дня, как земляне оказались в Эквестрии, портовый склад, куда трое старших офицеров направили свой шаг, стал пристанищем для последнего племени Забытых – зараженных тибериумом жителей неблагополучных районов жёлтых, а иногда и красных зон. Конкретно эта община брала свои корни из пустошей Сахары, куда нечасто совались даже фанатики NOD. Все они происходили из различных берберских народностей, издревле ведших кочевой и крайне воинственный образ жизни, хотя большинство из них были туарегами. Но с тех пор, как зелёный кристалл изменил их тела, души и, как следствие, образ жизни, все они смешались в единую социальную массу под общим названием Забытых. Хотя военнослужащие Инициативы, как правило, для краткости и дифференциации называли их маврами – сообразно региону проживания.

На культуре этих мутантов тибериум тоже оставил свой неизгладимый след. В нём они видели источник своей живительной силы и быстро переняли у NOD поистине религиозное отношению к нему, принявшее уникальный вид, поскольку их вера в кристалл в значительной степени смешалась со многими, по большей части бытовыми традициями, которые были присущи им в более ранние эпохи истории. Такая система верований сделала их образ необычным в сравнении с другими Забытыми, как и заметно большая дикость. Они часто не признавали колонии, которые GDI строили для мутантов, предпочитая лишь кочевье, и редко покидали родную пустыню. Единственное, в чём они всегда старались идти в ногу со временем – это вооружение.

Впрочем, методы ведения войны Забытым из Сахары целиком и полностью достались от предков. Время от времени они предпринимали рейды на те или иные ближайшие жёлтые зоны, где занимались грабительскими налётами на транспортные колонны, а иногда и на целые заставы, видя своей жертвой как GDI, так и NOD. Захватив же необходимые припасы и оружие, они в срочном порядке возвращались обратно в пустыню, где их уже мало кто мог достать. С другой же стороны, поскольку подобные мероприятия не всегда венчались успехом, многие из них предлагали услуги наёмников той или иной стороне конфликта, однажды даже приняв участие в подавлении массовых бунтов в Каире под эгидой CELL.

Вместе с тем мавританские мутанты-наёмники слыли довольно ненадёжным контингентом, так как некоторые их отряды часто могли ни с того, ни с сего незаметно покинуть театр военных действий или даже сменить нанимателя. В том числе из-за этого Кертис и Головин опасались их присутствия в походе к Кантерлоту, несмотря на то, что по итогам самых первых месяцев второго вторжения скринно-цефов на Землю, эта община присоединилась к армиям GDI не ради материального навара, а из соображений единства перед общей угрозой. В то же время они не могли не согласиться, что если в Эквестрии уже пустил корни кристалл, то помощь тех, кто к нему наиболее близок, вне всяких сомнений может оказаться очень полезной. Заодно их успокаивало то, что Паркер хорошо знал вождя мутантов и всегда мог найти с ним взаимное понимание…

Преодолев несколько пролётов металлической лестницы – не очень спешно, но и без промедлений, – полковник вместе со своими советниками вышел на площадку, примыкавшую к входной двери. Теперь облик обоих дозорных был виден отчётливо, причём внешне они мало чем отличались от всех своих соплеменников. Это были рослые широкоплечие люди, чья физическая сила представлялась порой сверхчеловеческой, благодаря сложным мутациям, однако их тела покрывала зелёная проказа, поэтому с некоторых пор давняя традиция пустынников скрывать себя под одеждами вплоть до лица обрела новый смысл.

Оба дозорных были облачены в просторное пустынное одеяние оранжевого и жёлтого в чёрную полоску цвета, поверх которой на одном болтался старый бронежилет, а на другом – нагрудник от стандартной брони Чёрных братьев. Как и предписывал обычай, их головы и лица были скрыты за причудливо повязанными тёмно-синими платками, между складками коих блестели лишь тёмные глаза, выражая абсолютную беспристрастность. Их ладони, одетые в кожаные перчатки с вырезами на концах пальцев, плотно сжимали винтовки Гаусса, направив стволы к полу. На появление гостей они не отреагировали никоим образом, поскольку знали их и, в сущности, охраняли здание склада исключительно от пришельцев.

– Добрый вечер, джентльмены, – поприветствовал их полковник. – Я бы хотел переговорить с вашим лидером по одному очень срочному вопросу. Надеюсь, он не слишком занят?

Слов от молчаливых мутантов не последовало, но один из них почти сразу ухватился за вентиль посреди массивной металлической двери и поспешил открыть её. Проход был свободен, а дабы подчеркнуть свой безмолвный ответ, оба привратника расступились чуть в стороны. У них был приказ от вождя впускать внутрь всех должностных лиц GDI, поскольку тому было известно, что если они и нагрянут в новое пристанище его народа, то явно по какому-то крайне важному делу. Поблагодарив их, полковник вместе с двумя спутниками проследовал внутрь.

Перешагнув через порог, старшие офицеры оказались в некоем коридоре, за которым располагалось небольшое помещение, вроде рабочего кабинета. В следующий миг дверь захлопнулась, и Паркер проследовал дальше, как уже его слух уловил звуки жизнедеятельности тех, кто проживали в глуби склада. Первая же комната, в которую можно было попасть с улицы, вмещала в себя множество шкафов, наполненных, скорее всего, складской бухгалтерией, а поодаль – перед широким окном, открывавшим вид на основное помещение, – стоял письменный стол. Очевидно, в прежние времена здесь работал кто-то, кому надлежало вести учёт товаров – как поступавших, так и отбывавших в плаванья к другим городам. Теперь же мрак запустения окутывал это место.

Далее по той же линии, по которой пролегал недлинный коридор, находилась дверь, выводившая на металлический мостик. Он прилегал к бетонной стене склада и тянулся вдоль его протяжённости до самой противоположной стены. Тем не менее, прежде чем проследовать туда, Паркер подошёл ближе к окну. Поскольку вокруг стола валялись нагромождения из ячеек некоторых шкафов вперемешку с кучей бумаг и обломками двух стульев, приблизиться к нему вплотную было невозможно, но даже со своего ракурса полковник и его сопровождающие могли кое-что узреть.

Обширное внутреннее пространство склада в основном пустовало, хотя под дальней стеной ближе к запертым массивным воротам стояло несколько клеток, внутри которых мирно спали собакоподобные формы жизни, заметно преображённые под воздействием мутаций и носившие среди военных GDI жаргонное название «тибериумные дьяволы». Они часто охотились на любых прохожих, кому хватало безрассудства оказаться вблизи тибериумных полей, не исключая и солдат, их острые клыки были способны прогрызть пехотную экипировку, а сгустки тибериума, которые им каким-то образом удавалось извергать из своих широких пастей, оплавляли даже танковую броню. Эти жуткие твари были известны своей кровожадностью и лютой агрессией, но Забытым часто удавалось приручать их и использовать как сторожевых псов. Никто точно не знал, как им это удаётся, а сами они своих секретов никогда не раскрывали. Тем не менее, факт оставался фактом.

Правее клеток стояли химические бочки с жидким тибериумом, подлежащим использованию в качестве горючего для кое-какой техники, и на том, чтобы часть его запасов размещалась здесь, настаивал сам Паркер. Он полагал, что под защитой мутантов этот ресурс останется в сохранности и может стать незаменимым, если та партия, что оставалась в краулере, по той или иной причине будет утеряна. И теперь, когда военные инженеры придумали использовать тибериумное топливо для более продолжительной работы танковых двигателей в предстоящих походах, эти бочки надлежало пустить в ход. Более ничего в этой части склада видно не было, кроме бликов света по правую сторону.

Сместившись чуть левее, Паркер увидел очаг, выложенный прямо посреди бетонного пола. Вокруг него танцевали три мутанта, одетые так же, как и дозорные, неспешно кружась вокруг своей оси, так что подолы их длинных балахонов развевались во все стороны, выставляя напоказ белые шаровары. Откуда-то из глубины помещения звучал най – ближневосточная флейта из тростника, – аккомпанируя танцующим мрачноватым мотивом, навевающим некую пустынность и забвение. Сквозь негромкую музыку, усиленную тем не менее акустикой, доносился глухой гул множества голосов.

– Похоже, у них вечеринка, – заметил Кертис, поглядывая на вращения тех мутантов, что танцевали у костра.

– Или похороны, судя по музыке, – мрачно усмехнулся Головин.

– Их можно понять, – пожал плечами Паркер. – Они ещё на Земле оказались на грани вымирания. С такими делами и без нападений каракатиц на хандру потянет…

Увы, это была горькая, но чистая правда, и за последние месяцы практически непрекращающихся боевых действий мавры-мутанты потеряли очень много своих сородичей. Они гибли в течение всего пути, который в конце концов привёл их вместе с армией GDI к Пределу-19, равно как и в мире маленьких пони, а подавляющее большинство их подрастающего поколения было истреблено ещё на берегах Магриба – до переброски в Италию вместе с военным контингентом Инициативы в рамках полномасштабного стягивания сил под ударами космического вторжения. И теперь их в конечном счёте едва насчитывалась сотня.

В связи с этим полковник и сам испытывал некоторые сомнения в своём же решении привлечь этих мутантов к обеим экспедициям, поскольку их гибель, как народности, в ходе этой авантюры стала бы более вероятной. Впрочем, от прорыва к Кантерлоту зависело, по сути, всё, и поэтому он считал жизненно важным не пренебрегать всякой возможностью, способной повлиять на успешность предстоящей операции. Мельком подумав об этом, он двинулся к двери, открытой настежь, которая вела в помещение склада.

– Идём, – позвал он за собой своих советников. – Нас, в конце концов, сюда впустили.

Спустя несколько секунд офицеры покинули кабинет заведующего складом и вышли на мостик шириной с те лестничные пролёты, по которым они сюда поднялись. Их взглядам сразу открылся вид на пристанище мутантов. Ближе к дальней стене склада стоял палаточный лагерь, в котором они и обретались, а у его края, ближнего к воротам, располагался обширный шатёр, где ныне коротало часы почти всё племя. Хотя некоторые восседали на подушках по обе стороны от него. Здесь присутствовали как мужчины, так и женщины, но последних было заметно меньше – не в последнюю очередь потому, что они принимали участие в боях и гибли точно так же, как их мужья и братья.

Помимо того костра, вокруг которого кружились танцоры, здесь горели ещё два справа и слева поодаль от шатра, и на одном из них в большом чайнике кипятили мятный чай, а на другом – разогревали национальные берберские лепёшки. Таковой была основа их столь скромного пира. Они ели, пили, вели между собой разговоры, а фоном этому мероприятию служили танцы трёх их соплеменников под звуки флейты. Насколько Паркер знал их обычаи – а знал он о них немало, прослужив на военной базе в южной части Марокко не один год, – эта общеплеменная трапеза едва ли походила на поминки. В общем-то, в ту кровавую ночь наиболее массированным атакам подвергся центр Пони-Айленда и электростанция на севере, и возможно, что они так и не понесли потерь.

Впереди в разных частях мостика, а также на той его части, что простиралась вдоль противоположной стены, стояли одинокие охранники. Их реакция на появление гостей была мгновенной, хотя оружие они так и не вскинули, тут же сообразив, что это – не кальмары. Пирующие же, к коим часовые должны были присоединиться чуть позже после смены караула, пока что не замечали постороннего присутствия, увлёкшись приёмом пищи и беседами. Пройдя пару десятков метров до ближайшего спуска вниз, представлявшего собой такую же лестницу, как и снаружи, Паркер осмотрел оружие мутантов, что хранилось посреди палаточного лагеря на ящиках со всякой всячиной, ранее здесь хранившейся. Наконец он остановился и, оперевшись на перила, устремил взгляд к конкретному человеку, сидевшему особняком в самой середине шатра.

Это был вождь племени – довольно молодой человек лет тридцати, высокого роста, как и все представители его народа, жилистый и подтянутый, которого все знали под прозвищем Альмохад. Вообще, в среде мутантов было широко распространено использование кличек вместо настоящих имён и фамилий, которые все они оставляли позади вместе с былой жизнью. И по прошествии поколений, когда их общности образовали, можно сказать, новую расу, они стали давать своим детям лишь подобные короткие имена, в большинстве случаев отсылавшиеся к культурному и историческому прошлому тех или иных регионов, ставших для них местом самоизгнания…

– Эй, Альмохад! – воззвал полковник громким голосом, разнёсшимся по всем концам складского помещения. Взоры всех пирующих устремились наверх к трём гостям, а как только вождь дал знак, флейтист, сидевший подле шатра, перестал играть. – Есть свободная минутка на разговор?

– Приятно видеть тебя, сиди! – улыбнулся лидер, поднявшись с подушек и с радушием разведя руками. То слово, с коим мутанты из этого племени ранее обращались к представителям военных администраций GDI, на арабском означало «мой господин» и прозвучало из его уст в адрес полковника без тени лицемерия. – Проходи и расскажи, что тебя беспокоит! Мы будем рады, если ты и твои соратники выпьете с нами чаю!

В ответ на радушие вождя мутантов Паркер широко улыбнулся и без лишних слов направился вниз по лестнице. Его советники не отставали от него, хотя у них имелись некоторые возражения насчёт длительного присутствия в кругу этих людей.

– А время-то есть? – почти шёпотом намекнул Головин, поравнявшись с командиром. Учитывая, что в рамках подготовки к завтрашней отправке им нужно было сделать немало дел и учесть великое множество мелочей, что ему, что Кертису казалось, что засиживаться здесь некогда.

– На чай всегда есть время, а на договор о военном сотрудничестве – тем более, – дал понять Паркер, что отнюдь не планирует тратить время попусту. Предстоящий диалог с мутантами был действительно необходим, и дабы провести его побыстрее, он ускорил преодоление ступеней.

Очень скоро все три офицера оказались в обширном зале, которые ранее вмещал в себя множество ящиков с самыми разными товарами. Теперь же всё, что от них осталось, служило Забытым своеобразными столами или покоилось небольшими грудами по углам. Основное же пространство отныне занимал лагерь мутантов, обустроенный по образу и подобию их обыденных стоянок, какие они разбивали в пустынях родных красных зон. Туда-то командиры GDI и направились прямым ходом под взгляды восьми десятков пар глаз, большинство из которых выражало некоторую холодность.

Тем не менее, предводитель Забытых был искренне рад видеть полковника – или, по крайней мере, мастерски делал вид, – и после обыденного обмена приветственными любезностями он радушно предложил гостям расположиться на подушках по правую от него сторону. Затем им почти сразу преподнесли поднос с тремя чашами чая и блюдцем с горкой лепёшек. Не отягощая себя излишними опасениями, Паркер тотчас же приступил к трапезе, зная, что отказ от благ гостеприимства непременно обидит этих людей. Его спутники хотя и последовали поданному им примеру, однако теперь уж точно не сомневались, что по возвращении в краулер все они должны будут в обязательном порядке принять таблетки от заражения тибериумом, какие в былые времена каждый день было положено пить всем военнослужащим, действовавшим в красных зонах.

Между тем командир армии GDI начал вводить вождя Забытых в курс дела, дабы ему была ясна вся суть его просьбы. Тот в свою очередь внимательно слушал, как и его соплеменники, невзирая на то, что большинство из них имели самые ограниченные познания в английском языке. Впрочем, вокруг витала довольно странная атмосфера, которую Кертис и Головин, чаще молчавшие и наблюдавшие, ощущали вполне явно. Казалось, что радушие и якобы доброжелательность мавров-мутантов держится исключительно на дружеских отношениях между их предводителем и полковником. Если убрать из текущей расстановки хоть одного из них, то отношение зараженных к единству с незараженными, коих они часто именовали неведающими или даже тупоголовыми, могло бы перемениться в любую сторону. И, пожалуй, их привычная ветреность была бы пресечена лишь чрезмерной опасностью, исходящей от скринно-цефов.

Трапеза пошла прежним ходом, флейтист продолжил наигрывать ненавязчивые мотивы, а танцоры и не прекращали кружиться вокруг костра, и разница заключалась лишь в том, что теперь все мутанты не беседовали между собой, а внимали словам полковника, даже если не понимали их. Хотя порой некоторые из них шёпотом обменивались между собой короткими фразами – в основном, те, кто восседали ближе прочих к вождю и являли собой нечто вроде знати, а также старейший представитель племени, по обычаю ведавший судебными делами и разрешавший споры среди сородичей. К их счастью, они довольно сносно владели той речью, на которой молвил старший офицер GDI, хотя и не так хорошо, как их предводитель. Тот и вовсе знал английский, как родной, поскольку вырос в колонии, которую одно время защищали войска Инициативы от радикалов Гидеона.

Итак, Паркер кратко поведал Альмохаду о своём плане касательно прорыва вглубь Эквестрии с целью попросить здешних правящих лиц о помощи по высвобождению из безысходного положения, сковавшего в Мэйнхэттене как людей, так и их собственных подданных. Вождь мутантов слушал со всем тщанием, но, как показалось полковнику, не вполне понимал, какой смысл в задуманном им предприятии. Либо мавр не считал положение осаждённых в Бронклине безысходным, либо, что более вероятно, ему казалось странным просить поддержки у тех самых пони, коих он видел всего несколько раз, в каждый из которых они сами выглядели жутко напуганными и крайне беззащитными. Тем не менее, командир армии GDI непоколебимо продолжал.

– Наши ребята постараются прорваться к местной столице и установить с ними контакт. Сложно сказать, чего путного из этого выйдет, хотя других вариантов у нас уже просто не осталось, – молвил полковник, глядя вождю в его глаза, под которыми вдоль век вытягивались эдакие пунктирные линии, состоящие из маленьких зелёных кристалликов, а ещё пара новообразований у него выделялась на щеке сквозь чёрную, как смоль, короткую бороду. Впрочем, он был ещё довольно молод, в то время как у зрелых и пожилых мутантов часто кристаллизовались крупные участки кожи, покрывавшие целые конечности, из-за чего их и называли порой «блестяшками». – Но у нас есть основания опасаться, что кальмары могли превратить немалую часть их страны в подобия жёлтых и даже красных зон. Многие из наших солдат начали службу незадолго до их последнего вторжения и впервые увидели тибериумные поля всего-то год назад. Они мало что знают о подобных зараженных зонах, а вы в них, что называется, жили и здравствовали, не говоря уж о том, что вам удавалось приручать тибериумную фауну. Им были бы очень полезны знания сведущих в этих вопросах людей, и поэтому я и пришёл сюда, чтобы попросить тебя о помощи. Ваши стволы и ваша связь с кристаллом существенно повысили бы вероятность успеха этой миссии. Что скажешь, Альмохад?

Опустив чашу с чаем на поднос, вождь мутантов приложил руку к бороде и призадумался. Все остальные между тем обращали на него свои взоры и ждали его слов, не надеясь понять их смысл. Точно так же ждали и трое офицеров, и для них его ответ имел не меньшее значение.

– Не пойму, какой помощи ты ждёшь от этих карликовых лошадей, – сказал наконец Альмохад с явным скепсисом. – Кажется, до сих пор вы спасали их от кальмаров, а не они вас. Я прав?

– Пожалуй, – сдержанно подтвердил Паркер. – Да, они не очень-то боевые создания, но у них имеются кое-какие уникальные способности, которые могут оказаться для нас полезными. Вот, скажем, Мебиус вообще видит в них ключ не только к выживанию, но и даже к победе.

– Что за способности?

– Они называют это магией.

– В нашем мире тоже была магия, – пожал плечами вождь Забытых, выразив тем самым сомнение в том, что упомянутая полковником сила может стать оружием против пришельцев.

– Здесь она не такая, как в нашем мире, – протянул полковник, медленно помотав головой, но не спуская взгляда с собеседника, как уже один из его советников выдал тому подтверждение:

– По крайней мере, они уже показали себя способными копировать оружие и боеприпасы без затрат на ресурсы – то есть, буквально из воздуха. Им только нужно, чтобы был оригинал для копирования, – заявил Головин.

– И это пока что только способности офисных клерков, официантов и продавцов, – подхватил Кертис слова коллеги. – Кто знает, что сумеют показать те, кто занимаются этой самой магией на профессиональной основе? Возможно, скринно-цефы до сих пор не аннигилировали весь здешний мирок, потому что эти самые «карликовые лошади» чем-то их настораживают?

– Почему же они тогда сами до сих пор не вернули себе этот город, если у них имеется управа на кальмаров? – справедливо заметил Альмохад, пока что выказывая привычную для него беспристрастность.

– Хороший вопрос, но возможно, что их водит за нос ЛЕГИОН, – выдвинул наиболее вероятное предположение Паркер, заметив, как карие глаза вождя тотчас же вспыхнули при упоминании ИИ. Он прекрасно знал, как мутанты, а особенно их предводитель, относятся к «Избранным Кейна» и тому, что им предшествовало. – Всё, что делали его жестянки в этом городе, может говорить о том, что он не желает, чтобы сюда кто-то сунулся с большой земли. Он наверняка распространяет среди них мнение, что здесь давно уже нет никого и ничего, кроме кальмаров и мёртвых руин. И раз уж его войска избирательно эвакуировали отсюда часть населения, прикрываясь, как говорят свидетели, именем одной из местных крупных шишек, несложно догадаться, что он борется за расположение здешней политической элиты. Ты ведь не хуже меня знаешь, что он может делать это только с одним умыслом.

– Надо думать, что не из соображений добрососедства, – вставил своё слово русский, сдержанно усмехнувшись.

– Да, я не забыл, что железные ифриты творят с плотью и кровью – делают из неё себе подобных, – закивал мавр, после чего вернул в руку чашу чая и, посмотрев на полковника взглядом, выражающим отчётливую память о том, что осталось в прошлом, мрачно добавил: – Лошадкам не позавидуешь.

– Поэтому и нам, и им остаётся только помочь друг другу – как против кальмаров, так и против жестянок, – продолжал командир армии GDI. – У нас есть шанс в стократ окупить усилия, ушедшие на их спасение, а через это – выбраться из осады на этом чёртовом острове. Нам удалось привлечь некоторых из них к нашим экспедициям – они вызвались копировать оружие для наших ребят, а при встрече с соотечественниками подтвердить, что у нас чистые намерения, и, соответственно, поддержать нашу просьбу о помощи. В состав каждого соединения набрано более полутысячи человек, порядка четырёх десятков единиц бронетехники и одна производственная структура. Если к ним присоединитесь и вы, то независимо от того, что у нас получится, можно будет сказать, что мы, как остатки сопротивления, сделали всё, что могли.

Вновь образовалась пауза, вождь мутантов погрузился в глубокие думы, а складское помещение целиком и полностью наполнилось лишь звуками флейты и треском досок в костре, горевших вперемешку с кипами бухгалтерской документации. Лишь иногда то с одной стороны, то с другой едва слышно доносилось перешёптывание прочих пустынников, старавшихся, очевидно, понять, о чём здесь идёт речь. Полковник не торопил своего собеседника с ответом, лишь спокойно попивая чай и закусывая лепёшкой, что было весьма кстати, учитывая, что сегодня он так и не ужинал. То же самое делали и его советники, ощущая вместе с тем, как это место почему-то давит им на плечи. Размышления Альмохада длились не более полуминуты, по итогам которой из его уст прозвучал вопрос, который Паркер вполне ожидал услышать:

– Люди Гидеона пойдут с вами?

– Да, – непоколебимо подтвердил полковник, не видя смысла скрывать правду, но зная, что из-за этого его просьба может быть отвергнута. Он сам был свидетелем тем событиям, которые положили начало кровной вражде этого племени мутантов с последователями Гидеона. Тем не менее, он не желал выпускать из рук инициативу в переговорах: – В пастве Гидеона не так давно назрел раскол, и чтобы избавиться от бунтарей, он выделил их всех нам из расчёта на то, что они сгинут в этом походе. Все эти люди, мягко говоря, не в восторге от него – точно так же, как и ты. Так что если вы к нам присоединитесь, то вам придётся воевать бок о бок скорее с обыкновенными нодовскими лоялистами, а не приверженцами Гидеона.

– Мы не любим всяких поборников NOD. Если мы всегда убивали ради того, чтобы выжить, то они делали эти ради идеи, во имя бессмысленной жажды крови, а их верования оскорбительны для кристалла, – бесстрастно молвил Альмохад, поглядывая на танцующих. Затем он снова метнул взор к гостям и заявил: – Но железных ифритов мы ненавидим много больше. Кальмаров же и подавно. После того, как одни превращали наших братьев и сестёр в себе подобных много лет назад, а другие уничтожили наше будущее, мы были бы рады пусть даже и пасть в бою с этими тварями. Мы не боимся смерти, нас не страшит полное истребление, особенно если речь идёт о борьбе за правое дело.

– Так, значит, ты согласен?

– Помня о том, скольким я обязан тебе, сиди, мне не престало отвергать твою просьбу, хотя её смысл и остаётся для меня непонятен. Если железные ифриты взяли лошадок под свою власть, то не сегодня, так завтра из них всех сделают новых железных ифритов. Твоим людям будет просто не с кем договариваться, даже если они и могли бы как-то нам помочь. Но мы сделаем то, о чём ты просишь, – пообещал вождь Забытых, выставив затем условие: – В обмен на то, что и ты выполнишь одну мою просьбу.

– Я слушаю, – с готовностью отозвался Паркер, не подав виду, что новый курс беседы несколько сбил его с толку. Хотя, само собой, он хорошо знал о склонности пустынных мутантов к торгашеству, которое у них было в крови.

– С тех пор, как началась война, много наших братьев и сестёр пало в боях – да озарит кристалл своим светом их вознесение на небеса и да встретит их Великая Праматерь с распростёртыми объятиями, – провозгласил Альмохад и провёл руками по лицу, как уже вслед за ним то же самое проделали все прочие мутанты, сходу поняв по его жесту, о чём пошла речь. – Нас осталось очень мало, и нам не хотелось бы делиться. Да, мы пойдём с твоими людьми вглубь этой страны, но только все вместе. Ты говоришь, что планируются две экспедиции, так? Выбери ту, в которой мы будем нужнее, и на том, я думаю, мы с тобой и сочтёмся.

– Рад бы пойти на уступку, но здесь есть кое-какая загвоздка, – возразил полковник, прикрывшись маской ненавязчивого сожаления. В то же время он уже прикидывал, как будет решать просьбу лидера Забытых, если тот всё же окажется непреклонен. – В том-то всё и дело, что мы не знаем, что творится на континенте, а стало быть, я понятия не имею, где вы будете нужнее. Но подозреваю, что и там, и там. Тибериум может встретиться им где угодно и в любом количестве – вплоть до пустошей, вроде ваших родных песков. Если кто и сможет провести их через такую территорию, то только вы. Так что не стану на вас давить, но если это возможно, то хорошо бы вам составить нам компанию в обеих экспедициях.

– Увы, сомневаюсь, что мои люди согласятся на такое.

– Вам же вроде бы безразличны даже собственные жизни, – подловил его на слове Кертис, припомнив, что он говорил о готовности всей общины к любой участи вплоть до полного вымирания. – И при этом вам страшно разлучаться друг с другом? Если не экспедиции, так смерть разделит вас в любом случае.

– Иногда наложить на себя руки проще всего, – как бы невзначай произнёс Головин, прихлёбывая чай. Оба полковника-лейтенанта были убеждены, что имеют дело с типичной ненадёжностью мавританских мутантов. Не спуская глаз с их вождя, Паркер счёл реакцию своих советников несколько резкой, но также предполагал, что она может оказать нужный эффект, если правильно разыграть словесную партию.

– Смерть вместе и порознь – это совершенно разные вещи, – твёрдо отвечал лидер Забытых, стараясь не показывать, что высказывания чужаков уязвили его. – Я понимаю, по итогам того, что с нами произошло, у вас – неведающих – осталось лишь такое понятие, как «армия», которая может сколько угодно делиться, соединяться и снова делиться. Но мы сражаемся как клан, одна большая семья, и нам не всё равно, как мы погибаем – в кругу своих братьев и сестёр или по одиночке, словно безродные шакалы. Мы готовы идти рука об руку с псами Гидеона, согласны выполнить непонятный нам приказ, но при этом нам должно жить вместе и умереть вместе. Своими традициями мы не пренебрежём.

– Ты знаешь, Альмохад, я всегда уважал ваши обычаи, равно как и мой отец, – напомнил Паркер, чем слегка умерил скрытый пыл собеседника, который был ему очевиден. Вместе с тем он подумывал, что в случае невозможности договориться определит их в состав северной экспедиции, поскольку, исходя из прогнозов EVA, именно её маршрут представлялся более опасным, нежели у южной, где концентрация населённых пунктов была предельно низка. – И я обязательно подумаю над твоей просьбой, но и ты подумай над моей. Поверь мне, от твоего решения может зависеть очень многое.

– Хорошо, я подниму этот вопрос на всеобщее обсуждение. Мы примем своё решение всем племенем, – уступил Альмохад, чего полковник, собственно, и ожидал. Всё ж таки выражение понимая после колких замечаний советников сделало своё дело. – Сколько у нас времени на совещание?

– Переброска на континент стартует завтра с восходом солнца, – обозначил старший офицер GDI, после чего допил свой чай и, поставив чашу на поднос, подытожил: – У вас ночь на размышление…


11.3. С мыслями друг о друге

«Сегодня 20.01.1308. Этот день был очень долгим для всех нас, но теперь он наконец-то подошёл к завершению! Утром мы получили тревожные известия из Виннисоты, Принцесса Селестия распорядилась уже завтра отправить туда первую армию, и именно с этим обстоятельством были связаны все наши хлопоты. Мне и Рарити с самого начала надлежало присоединиться к нашим солдатам, поскольку место их назначения совпадает с тем, куда нас с ней посылала Карта Дружбы. Но теперь, когда Эпплджек предложила нам всем не разделяться, мы должны будем взяться за решение проблем городка Хоуп Холлоу вчетвером!

С момент моей последней заметки прошло немногим больше двух суток. Но за это время успело произойти столько всего, что у меня разбегаются глаза, и я даже не знаю, что считать более, а что менее значительным. Немалую долю этих событий составляет всё то, что произошло со мной и Сансет в зазеркалье, откуда я вернулась вчера вечером. Хотя, наверно, подумать обо всё этом стоило бы на более свежую голову, тем более, что сейчас меня целиком и полностью занимает всё то, что происходило сегодня, и прежде всего касательно нашей завтрашней большой поездки.

Подумать только, завтра ранним утром мы покинем Понивилль, а вернёмся в него, скорее всего, очень-очень нескоро. От этой мысли мне в течение дня часто становилось не только грустно, но и страшно, учитывая, что нам предстоит выполнять свою миссию, по сути, в боевых условиях. Впрочем, моим подругам удаётся сохранять спокойствие и даже бодрый настрой. Кажется, они стараются не думать о плохом, и я, пожалуй, последую их примеру, а чтобы немного помочь себе, как всегда, попробую избавиться от лишних мыслей, оставив их на бумаге. В конце концов, в этот вечер каждая из нас, и я в том числе, хочет хорошенько отдохнуть…

В общем-то, если задуматься, то, не считая того, что пришельцы снова дали о себе знать, дела у нас идут более-менее хорошо. Можно сказать, что наша первая армия готова защищать пони от врагов, и всех нас это очень воодушевляет. Кроме того, вопрос организации её структуры занял меня примерно так же, как сортировка книг по тематике и алфавитному порядку! Именно этим я и занималась всю вторую половину дня, заменяя Селестию в военной академии, потому что ей пришлось срочно вернуться в Кантерлот. Между тем я ознакомилась с нашей табелью о рангах и военной структурой, и меня привело буквально в жеребячий восторг то, что при их составлении Темпест во многом взяла на вооружение мой опыт обращения к нашему историческому прошлому!

Итак, официально утверждено, что наши новые армии будут делиться на комитатские полки, как и планировалось, а вертикаль командного состава теперь выглядит следующим образом:

– высшую командную должность над комитатской армией, аналогичную генеральской, занимает военный магистр, или "magister militum", как их называли во времена легендарного Флеша Магнуса;

– далее следует офицерский состав, высшую ступень в котором занимает комит, или "comes", копытоводящий отдельным комитатским полком;

– вторую ступень занимает капитан, и под его началом находится когорта;

– третью ступень занимает лейтенант-принцип (от староэквестрийского слова "princeps", то есть "первый"), копытоводящий манипулой;

– четвёртую ступень занимает лейтенант-гастат (словом "hastati" в древности называли самых молодых воинов переднего порядка), и его задача – командовать центурией;

– в самом низу вертикали особняком стоит солдатское звание сержанта, который возглавляет дециму.

Вместе с тем у корпуса Вондерболтов, в который была зачислена вся наша воздушная пехота, имеются некоторые различия в наименованиях, которые больше соответствуют их собственным традициям, как и всего лётного мастерства пегасов. Скажем, аналоги когорт у них называются алами – от староэквестрийского слова "alae", означающего "крылья", – и они являются крупнейшим формированием в их виде войск (очевидно, потому, что слишком большой табун летунов не сможет умело маневрировать в воздухе). Кроме того, Темпест провела различие между пони-новобранцами, призванными в качестве стандартной военной силы, и бывшими гвардейцами, которые составят своеобразную элиту нашей армии, а также установила порядок экстренного сбора в вооружённые отряды мирного населения в том случае, если ситуация станет критической. Надеюсь, что этого не произойдёт…

Я была свидетельницей распределения должностей в нашей первой армии и построения солдат по их формированиям, будучи вынужденной следить за процессом вместо Принцессы. Всё это так впечатляет! Конечно, я совсем не военная пони, и меня нередко удручает мысль о том, что комитатам со дня на день придётся сражаться с пришельцами, но порядок и дисциплина всегда вызывали у меня восхищение. При виде того, насколько грандиозную работу мы все проделали при организации нашей армии, мои глаза сверкали, а хвост пушился! К тому же, приятно было смотреть на профессионала, делающего своё дело, – все распределения производила Спитфайр, которая, как оказалось, должна будет разделить с Темпест командование армией в предстоящем походе, взяв на себя всю её воздушную часть.

Кстати, о составе армии. Сегодня выписали из больницы Вайпер Трейл. Её крыло полностью восстановилось, и она вернулась в ряды Вондерболтов, причём что ей, что Скай Стингеру доверили командование отдельными пегасьими манипулами, как одним из наиболее умелых летунов Академии. Они всецело заслуживают этого повышения, и я очень рада за них обоих! Жаль только, что я не успела встретить Вайпер при выписке. Правда, она знала о моих планах, и поэтому ждала меня вместе со Скаем в главном холле моего замка, так что всё-таки я не упустила возможности поздравить её с долгожданным выздоровлением. К счастью, я задержалась не слишком уж надолго.

Ах да, причина моей задержки, наверно, даже требует отдельной заметки, но поскольку мысли об этом не выходят у меня из головы, я считаю нужным кратко написать об этом прямо сейчас. По крайней мере, детали того, чем я занималась в начале дня, забывать не стоит. Как и планировалось, я на пару с Сансет побывала в логове ЛЕГИОН’а, чтобы подтвердить или же опровергнуть свою гипотезу относительно сирен и тех красных кристаллов, которые мне показывали летающие лапы во время учений незадолго до моей последней отправки в зазеркалье. Несмотря на все опасения и сомнения, моя интуиция, как ни странно, не подвела меня.

ЛЕГИОН выдал сиренам новые кулоны из этих необычных кристаллов, и как только они начали петь, их магия заработала. Некая аппаратура, которую летающие лапы применяли для измерения магических колебаний, показала, что исходящий от кулонов энергетический фон в процессе их песнопений во много раз превышает изначальные показатели. Исходя из расчётов, такие излучения должны поражать пришельцев примерно в радиусе мили. Причём магия сирен определённо работает, судя по тому, что, как сказал ЛЕГИОН, в ходе эксперимента все его солдаты, находившиеся на территории Города, теряли связь с их общей сетью (честно говоря, до сих пор не уверена, что знаю, как это понимать, но надеюсь, что наша ставка на сирен окажется оправданной).

Кажется, я даже по себе ощущала магию сирен, когда они втроём хором напевали свой излюбленный мотив, который стоял у меня в ушах всё то время, что я пыталась придумать против них заклинание в ходе битвы групп. И Сансет сказала, что испытывала нечто странное в тот момент. Хотя с ней в Городе Машин произошло ещё кое-что странное. Как только мы вошли внутрь главной постройки, она начала себя довольно необычно чувствовать, а волшебный камень на её шее всё время светился. В какой-то момент она чуть не потеряла сознание, но всё же кое-как оклемалась, и то, очевидно, благодаря тому, что я сняла с неё этот кристалл.

Уже дома Сансет мне рассказала, что, когда это случилось, на неё как будто что-то давило, а в голове раздавалось множество голосов, которые ей так и не удалось разобрать. Неужели ей как-то удалось соединиться с памятью ЛЕГИОН’а при помощи своего камня? Пожалуй, мне почему-то страшно касаться этого вопроса. И хвала Селестии, что со здоровьем Сансет всё в порядке. Когда она ни с того, ни с сего рухнула на пол прямо рядом со мной, я даже испугалась, что это таким образом проявились некие последствия того, что в зазеркалье её держали в плену и пытали с помощью каких-то, насколько я поняла, химических веществ. Хорошо, что я ошиблась, хотя её недомогание, пусть и кратковременное, всё равно вызывает у меня опасения.

Вообще, события, произошедшие в зазеркалье, принесли нам чересчур много сюрпризов, причём, в большинстве своём, пугающих, мрачных и, я бы даже сказала, трагических. Правда, этот пласт информации настолько огромен, что на этот раз мне действительно понадобится отдельная заметка и ещё часок-другой времени, чтобы хотя бы примерно во всём разобраться. Здесь разве что можно отметить, что, благодаря идее Сансет, нам удалось выяснить, что означают иероглифы пришельцев, проявившиеся в наших волшебных книгах при не вполне ясных обстоятельствах. Думаю, у меня будет время помучить свою голову поиском смысла во всех этих фактах в поезде по пути в Хоуп Холлоу. Ну а пока что я лишь запишу в конце заметки перевод тех символов, который сделал ЛЕГИОН, насколько мне, конечно, удалось его запомнить.

И вправду, в последнее время случается слишком уж много всего, так что с некоторых пор даже прежние времена, когда нам с девочками приходилось спасать Эквестрию, начинают казаться мне спокойными и безмятежными. И это меня пугает. Конечно, у меня на повестке ещё немало того, о чём не так страшно думать. Например, сегодня я видела необычный сон, который натолкнул меня на, быть может, интересную идею, касающуюся опять-таки наших армий. Но так как у меня совершенно не было времени точнее во всём разобраться, займусь этим перед сном после спа, в котором я сейчас и отдыхаю вместе с подругами. К счастью, всем нам удалось завершить все дела вовремя, и теперь за свои старания мы получили заслуженную награду в виде приятного времяпрепровождения!

Странная у меня получилась заметка. По сути, я пересказала весь мой день задом наперёд. Кажется, я где-то читала, что вспоминать события дня в обратном порядке – это хорошее упражнение для памяти. Хотя, наверно, я просто потеряла чувство последовательности после того, как понежилась с девочками в парилке. Ладно, думаю, мне пора вернуться к ним и снова предаться удовольствию. Всё ж таки уже завтра начнётся в каком-то смысле новая жизнь, и нам станет не до релакса (как говорит Дэши), так что пока ещё есть такая возможность, мы должны ею пользоваться…».

– Выдержка из дневника Принцессы Твайлайт.

– Твайлайт, дорогуша, оставь в покое свой дневник и присоединяйся к нам, – прозвучал очередной призыв от Рарити. – Чай уже подан!

– Да-да, я уже иду, – отозвалась Твайлайт, водя ручкой по бумаге и стараясь поскорее дописать последние слова из перевода иероглифов скринно-цефов, который она сегодня слышала в Ядре ЛЕГИОН’а. Правда, от этого её всегда аккуратный почерк сделался немного размашистым. Наконец она дописала два возможных значения концовки, какие помнила, после чего закрыла свой дневник и, отложив его в сторону, бодренько вскочила с лежака, стоявшего поодаль. – Всё, я закончила!

Ступив на пол, Твай направилась неспешным шагом туда, где отдыхали все её подруги. Они расположились вокруг столика для чаепития, установив по трём от него сторонам такие же лежаки, на каком принцесса только что на десять минут погрузилась в запись своих мысли, поскольку не успела сделать это ранее. Как и оповестила Рарити, только что хозяйки спа-салона – Алоэ и Лотус Блоссом – подали своим клиенткам чай, а теперь принялись зажигать ароматические свечи в сторонке от пространства для отдыха, окружавшего бассейн с горячей водой…

Минувший день был действительно долгим и тяжёлым, и ничто не могло так расслабить пятеро подруг, как приятный вечер в спа-салоне, подобные каким они устраивали нередко в былые времена. И хотя теперь они были не совсем в полном составе, всё же отдыхалось им так же хорошо, как и всегда, чему Твайли даже несколько удивилась. После всех дневных забот, что навалились на неё почти с самого пробуждения, она опасалась, что даже здесь не сможет отстраниться от всего того, что занимало, а порой и отягощало её до самого позднего вечера. Пожалуй, от усталости её впечатление на этот счёт только лишь усиливалось.

Однако мягкая вода, запах ароматных масел и горячий пар моментально развеяли все опасения принцессы, как и компания дорогих для неё пони, и даже на запись в дневнике она прервалась сугубо для того, чтобы не забыть ряд важных деталей и сделать паузу между сеансом парилки и чаепитием. И записывая свои мысли, она излагала их в большей мере как информацию, чем как сиюминутно переживаемые тревоги, поскольку её целиком и полностью окутывала нега и бесконечная отстранённость от любого негатива. И почему она раньше не топила весь свой стресс в физиотерапиях, несмотря на то, что Рарити предлагала ей, и не раз? Что ж, её тело и душа уже получили порцию блаженства, и желая добавки в виде приятной беседы за чашкой чая, она на подходе к столику даже чуть ускорила шаг.

Обстановка в спа-салоне была неизменно привычной, что навевало самую приятную ностальгию по былым посиделкам в его стенах. Пространство для отдыха располагалось посреди причудливых колонн, придававших здешней обстановке изысканность и даже некую таинственность, подчёркивавшуюся висевшим в воздухе паром. Чем выше, тем его завеса становилась плотнее, так что сводчатый потолок растворялся в мареве. Исходил же он в основном от воды в бассейне, стоявшем напротив лежаков, а также в меньшей степени от парилки, находившейся в коридоре прямо напротив этого помещения. Пар, просачивавшийся из неё сквозь щели дверей, распространялся чуть ли не по всему зданию и попадал даже сюда.

Преодолев короткую дистанцию, Твайлайт заскочила на ближайший к ней лежак и села перед столиком бок о бок с Сансет, которая была, можно сказать, главной виновницей вечера спа-процедур, так как изначально именно ей Рарити предлагала попробовать на себе эквестрийский уход за своим телом, и только потом принцесса развила эту идею в мероприятие на всю компанию. Сама же мастерица расположилась справа, растянувшись на боку вдоль всей протяжённости своего лежака. Напротив в свою очередь сидели Эпплджек и Флаттершай, тоже, подобно сиреневому аликорну и огненногривой единорожке, поделив между собой общее место.

На столике горела небольшая свечка, распространяя в помещении приятный аромат, в который вкраплялись дивные нотки травяного чая, традиционно подававшегося здесь тем клиентам, что желали не только привести себя в порядок посредством спа-процедур, но и устроить себе отдых в наиболее широком смысле этого слова. Причём каждый раз, когда подруги проводили здесь чаепитие, Пинки Пай в обязательном порядке приносила с собой либо выпечку, либо другие лёгкие сладости… не считая того, что Рэйнбоу Дэш то и дело могла перекусить огурцами, коими по наущению Рарити увлажняла себе кожу лица.

Приблизив к себе небольшую чашечку, до краёв наполненную чаем, Спаркл легонько принюхалась к неповторимому аромату, после чего немножко отдалила от себя его источник и уже вздохнула полной грудью, но пока что не приложилась губами к фарфору. Вместо этого она поочерёдно оглядела всех своих подруг, которые взаимно взирали на неё с добродушными улыбками, хотя в глазах Шиммер и ЭйДжей читалась беззлобная ирония. И принцесса вполне понимала, что заставило их внутренне усмехнуться. Она и сама себе слегка удивлялась, что посмела думать о насущном, находясь при этом в царстве отдохновения, хотя это было вполне в её характере.

Все поняши были облачены в банные халатики, которые здесь выдавались каждому клиенту, хотя Рарити и Флаттершай, как и обычно, использовали свои собственные, обзаведясь ими в те давние времена, когда установили совместную традицию ходить в спа каждую пятницу, причём ещё до того, как Твайлайт поселилась в Понивилле. Их гривы насквозь промочились после водных процедур, поэтому на голове у каждой была намотана эдакая чалма из полотенца. Как только принцесса присоединилась к только что начавшемуся чаепитию, все подруги ненадолго притихли, но уже спустя десять секунд беседа возобновилась.

– Так вот, перед тем, как вернуться в Понивилль, я быстренько прошлась по магазинчикам и купила маленький гостинец, – довершила Рарити и, привстав с подушек, устилавших её лежак под передними копытцами, подняла при помощи телекинеза одну из своих сумок, которые лежали внизу. Ловким движением магической ауры он извлекла из неё небольшую коробочку с прозрачной пластиковой крышкой, выставлявшей напоказ содержавшийся внутри маленький, но очень аппетитный банановый тортик. – Кондитер так его нахваливал, что я не смогла удержаться! Что скажете, дорогуши?

– Выглядит очень мило, – прощебетала Флаттершай, когда торт опустился на столик рядом со свечкой. После того, как крышка была снята, он засиял ещё более приятными красками, что тут же подметила Эпплджек:

– Готова поспорить, что торт отменный!

– Вот и я так подумала, – кивнула мастерица, сделав тот же вывод, что и обе её подруги. – Всё-таки Пинки Пай права, после бутиков иногда бывает очень полезно заглянуть и в кондитерскую.

– Но откуда у тебя было время на магазины? Ты же боялась, что вообще не успеешь сегодня вернуться в Понивилль, – задумчиво проговорила Сансет, несколько забыв, что если мастерица расписывает масштабы своих бед, то нередко не обходится без преувеличений.

– Пф-ф, сколько бы у тебя ни было времени, а побывать в Кантерлоте и не найти хотя бы минутку на шоппинг – это просто преступление, – обозначила беленькая единорожка, махнув копытцем. – К тому же, мне удалось решить с Сэсси все вопросы быстрее, чем я думала, и пока у Селестии ещё оставались дела, мне выпала возможность ещё разочек насладиться этим великолепным городом. Ах, Кантерлот не перестаёт меня изумлять!

Выразив свой восторг, Рарити вдохновенно вздохнула и возвела очи кверху. Определённо, сегодняшняя вечерняя прогулка по улочкам стольного города подарила ей упоительные эмоции, особенно на фоне того, что в последнее время она иногда тосковала по Мэйнхэттену и его неповторимому шику. Правда, заслуга в том, что ей выпала пара часов для самой себя, всецело принадлежала Сэсси Сэддлс и Принцессе Селестии. К счастью, старший менеджер её бутика уже была готова временно взвалить на себя тяжесть всей модной империи, будучи наученной былыми отлучениями начальницы на те же миссии дружбы. Ну а если бы Владычица Дня не предложила мастерице добраться что туда, что обратно вместе на воздушной колеснице, то ей пришлось бы подстраиваться под график следования поездов.

В противном случае Рарити и вправду грозило бы возвращение домой после полуночи – в лучшем случае. И без того она успела к встрече в спа-салоне впритирку, не заглянув даже в свой бутик. Именно поэтому ей пришлось тащиться сюда вместе со всеми сумками, содержавшими трофеи удачного шоппинга. Но теперь она сидела среди подруг и вместе с ними предавалась отдыху, чему Твайлайт была очень рада. Если бы хоть одна из поняш всё ж таки не успела, то вечер не стал бы столь волшебным.

– Что ж, теперь наше чаепитие станет слаще, – подытожила Спаркл, на что мастерица мило улыбнулась в её адрес. Между тем ЭйДжей, в значительной степени проголодавшаяся после долгого рабочего дня, украдкой облизала губы и, вожделенно поглядывая на лакомство, перешла к делу:

– Агась, надо бы тогда поделить его, что ли?

– Ну да, пока мы не налегли на чай, – согласилась Шиммер, совещательно переглянувшись с подругами, никто из которых не выказал возражений. В тот же миг она вынула из своей чашки ложечку, аккуратно облизала её и, направив обратным концом к торту, приготовилась поделить его, пусть и не столь подходящим прибором за неимением под копытом ножа, но сразу замерла, обратив взор на сотрапезниц: – Э-э, вы не против?

Поняши вмиг помотали головами, выразив одобрение, и разве что мастерица едва заметно скривилась при виде того, как тупой предмет скорее проминает торт, чем режет, но вслух ничего не сказала. В конце концов, других идей у неё не было, а об отсутствии ножа она заранее даже не задумалась. Но очень скоро метод изобретательной огненногривой единорожки перестал быть объектом всеобщего внимания, и пока она делила десерт, разговор подруг, взявший короткую паузу, перешёл в новое русло, когда фермерша обратила добродушный взор на совсем недавно присоединившуюся к столу принцессу.

– Кстати, Твай, что ты пишешь в этом дневнике? – поинтересовалась рыжая поняша, ранее особо не говорившая с аликорном на эту тему.

– Поначалу я излагала в нём всё, что мне известно о тибериуме, чтобы было проще разбираться в предмете, – отвечала принцесса. – Но после того, как он стал нашей не единственной проблемой, я начала писать вообще обо всём, что происходит. Это как-то само собой вышло. Каждый раз, когда случается что-то значительное, я переношу свои мысли об этом на бумагу.

– Твай, как всегда, в своём репертуаре – не забывает о вопросах мирового масштаба, даже когда принимает ванну, – с улыбкой проговорила Сансет, отвлёкшись на секунду от торта.

– Ясен перец, по себе знаю, что когда перед глазами маячит что-то важное, бывает так трудно расслабиться! – выразила понимание Эпплджек, хорошо помня, как сама не могла насладиться тем же отдыхом в спа, страдая от своеобразной мании полезной деятельности, которая в итоге оказалась не такой уж и полезной. Будучи одной из участниц решения этой проблемы, Твайлайт взаимно улыбнулась ей.

– Мне кажется, Твайлайт проще справиться со своим волнением, когда она пишет о нём в дневнике, – тихонько проговорила Флаттершай, дополнив слова подруг собственным предположением, более близким ей самой.

– Да, это так, но дело не только в этом, – отвечала Принцесса Дружбы. – В действительности, конспектирование – это очень полезный метод, который применим практически ко всему. Оно помогает упорядочивать мысли.

– Поверь мне, твоим мыслям сейчас нужен не порядок, а покой и сплошное блаженство, – игриво прошептала Рарити, вновь растянувшись на лежаке и подперев голову копытцем.

– Да, ты права, – с улыбкой вздохнула лавандовая поняша, от приятной истомы даже плавно закрыв глаза. Но не прошло и нескольких секунд едва образовавшейся тишины, как уже ей вспомнилось кое-что, о чём она порой задумывалась в течение всего последнего времени. От этого она открыла глаза и несколько удручённо задумалась, что сразу было замечено её подругами. – Хотя, возвращаясь к началу темы, что-то мне порой начинает казаться, что после второго нападения пришельцев мы как-то стали забывать о проблеме тибериума, а ведь он продолжает расти, и я не возьмусь утверждать, как долго ему осталось добираться до Понивилля. С другой стороны, у нас и вправду накопилось столько других забот! И даже на наше с тобой исследование времени так и не осталось…

С этими словами Твайлайт посмотрела на сидящую рядом с ней Сансет ни то с сожалением, ни то с некой усталостью. Та даже перестала резать торт, хотя уже почти справилась с этим делом до конца. Она тут же вспомнила, как согласилась составить принцессе компанию в поиске способов борьбы с зелёным кристаллом, подменив на этой роли Старлайт, однако злоключения в зазеркалье застали их обеих врасплох, а окончательно всё пустила под откос срочная отправка в Хоуп Холлоу.

– Зазеркалье взяло своё, – пожала плечами огненногривая единорожка. В то же время, подумав, что ей надлежало делать то, что до неё делала ученица Принцессы Дружбы, она решила пойти дальше и, продолжив дорезать последний кусок, огласила: – Ну, что ж, если я не успела составить тебе компанию, то мне остаётся только подменить тебя.

– То есть? – слегка озадачилась Твайлайт – скорее, от неожиданности, чем ввиду непонимания.

– Вам предстоит выполнять важную миссию в Виннисоте, а я здесь, скорее всего, буду в основном баклуши бить. Как раз будет время, чтобы самой во всём разобраться, – пояснила Сансет, после чего облизала тот конец ложки, которым резала торт, и, вновь взглянув на принцессу, подытожила: – Я тоже попытаюсь отыскать способы, как предотвратить его рост. Только оставишь мне свои записи на этот счёт, хорошо?

– Конечно, как вернёмся домой, я скопирую для тебя все материалы, – с воодушевлением отозвалась Спаркл, ощутив внутри себя явное облегчение от того, что кто-то решил переложить одну из её тяжких нош целиком и полностью на свои плечи. – Как раз, пока ты была в зазеркалье, у меня выпало время на небольшую лекцию на тему тибериума, которую мне зачитали летающие шары, так что у тебя будет полный справочник.

– Отлично, – кивнула Шиммер. – Пока вы будете в отъезде, я постараюсь найти что-нибудь полезное, перерою всю библиотеку, а если будет нужно, то займусь и кантерлотскими книгохранилищами. Думаю, что где-то хоть что-то найдётся. Так что пока вы будете в Хоуп Холлоу, можешь про тибериум даже не вспоминать!

– Спасибо тебе, Сансет, – от всей души поблагодарила сиреневый аликорн, несколько даже растрогавшись участием подруги. – Ты не представляешь, насколько мне станет спокойнее, если я буду знать, что это дело в твоих копытах.

– О чём речь, Твай? – улыбнулась огненногривая единорожка и, приобняв плечи принцессы копытцем, легонько прижала её к себе. – Не знаю, что у меня из этого выйдет, но я не сдамся, пока не отыщу хоть какое-нибудь решение!

– Если в твоих исследованиях тебе понадобится зелье Зекоры, то можешь брать его из моих запасов, – добродушно предложила Флаттершай, помня, как Твайлайт в ходе своих экспериментов пару раз запрашивала образцы названного отвара, припасённого в подвале её лесного домика на всякий экстренный случай. – Я предупрежу Дискорда, чтобы он в случае нужды выдавал тебе немного.

– Учту, – бросила Сансет, подмигнув робкой пегасочке. В отличие от многих других пони, её совсем не смущала перспектива возможного контакта с Духом Хаоса. Но прежде чем она успела сказать что-то ещё, её ушки ни с того, ни с сего обратили внимание на уже четверть минуты как звучавший мерный цокот, который вдруг прервался.

– Дьевочки, – вмиг раздался со стороны голос Лотус, говорившей с довольно необычным, но милым акцентом, как и её сестрёнка. Внимание всех клиенток сразу обратилось на хозяек спа-салона, остановившихся на возвышении на линии двери, ведшей в коридор. – Тэраз мы займёмся выменом свеч в иных покоях, но если вам что-то будет потшэбно, то дай нам значь, добжэ?

– Спасибо, дорогуши, но не стоит беспокоиться, – ответила за всех Рарити, водившая с близняшками наиболее тесную дружбу, как самая частая их посетительница. – У нас пока всё по плану – чай, парилка, копытокюр… но если что, то…

– Просто скажите, а мы сполним каждый ваш капрыз, – проулыбалась Алоэ, и обе сестрички прижались друг к дружке в солидарности касательно своих принципов обслуживания клиентов.

Вскоре близняшки покинули помещение, оставив клиенток наедине с покоем и умиротворением, дабы приступить к хозяйственным делам, покуда у них оставалось свободное время. Сидевшие за столом кобылки переключились обратно на чаепитие, как уже фермерша прервала образовавшуюся паузу:

– Ну что, о делах посудачили, давайте уже и торт пробовать, – перешла она на другую тему. Никто не стал спорить с её предложением, и в следующий миг сразу три кусочка облачились в магические ауры разных цветов. Вслед за поняшами, владеющими магией, к торту приладилась и сама фермерша, коей робкая пегаска без раздумий уступила первенство.

Приблизив к себе небольшой, не слишком ровно отрезанный кусочек торта, богато начинённый кремом, покрытый ярко-жёлтой глазурью и увенчанный банановыми дольками, Твайлайт попробовала его на вкус и от приятного удивления издала краткий, почти неслышный стон. Ненавязчивая сладость вкупе с характерными нотками делали этот десерт изумительным! Отпив вслед за этим немного горячего чая, она попала в ещё более приятный плен к наслаждению. Такую вкусную вещь и проглатывать-то было жалко, поэтому принцесса немного потянула удовольствие, дабы вдоволь побаловать свой язычок.

– О, Рарити, этот торт просто восхитителен! – выразила наконец сиреневая поняша свои впечатления, проглотив первый откушенный кусочек.

– Агась, – с энтузиазмом подтвердила блондинка, причём её заключение, как опытной поварихи и большой любительницы поесть, имело вес. – Я, конечно, всё равно всегда и во всём предпочитаю яблоки, но и банан совсем недурён в эдаком исполнении!

– Согласна, кондитер меня не обманул! В конце концов, этот магазинчик в своё время похвалила даже Зести Гурман… пусть даже и оказалось, что её слово значит не так уж и много, – проговорила мастерица, сменив восторг на скептицизм, когда упомянула чересчур чопорную столичную персону, имея привычку ссылаться на авторитетных в той или иной сфере пони.

– Ну, и без всяких похвал этот торт говорит сам за себя, – заметила Сансет, проговорив эти слова с набитым ртом, поскольку тоже осталась довольна десертом и теперь вовсю на него налегала, так что даже слегка испачкала мордочку. Само собой, при том, что она прожила полжизни в зазеркалье, имя упомянутого мастерицей кулинарного критика ни о чём ей не говорило.

– Мне тоже нравится, – тихонько поделилась Флаттершай, найдя момент, чтобы вставить своё слово. Особенно же ей понравился цвет торта…

– Но вообще, – взяла Рарити разговор в свои копытца, чуть прочистив горло, – как же хорошо, что в эти неспокойные времена у всех нас есть те, на кого мы можем положиться. Так приятно видеть, как одни пони делают добрые дела для других, а те отвечают им взаимностью! Например, если бы не Сэсси и некоторые кутюрье, которым мне когда-то довелось помочь, то я бы ни за что не успела сдать заказ Колоратуры и Серенады к сроку. Ну а без помощи Селестии я, наверно, всё ещё слонялась бы на кантерлотском вокзале. Так и ты, Сансет, великодушно решила взять на себя работу Твайлайт!

– Это просто дружеская взаимопомощь, – скромно отозвалась огненногривая поняша, разведя копытцами.

– Нет-нет, это правда, – поддержала принцесса то, что высказала модница. – Это действительно имеет очень больше значение! Как сказала Селестия, если что и поможет нам пережить все грядущие испытания, то только взаимная поддержка.

– Вот-вот, – продолжала белоснежная единорожка, чуть вскинув чашку. – И я думаю, что все пони начинают это понимать, судя по тому, что я услышала в Кантерлоте…

– О да, ты же хотела нам что-то рассказать, – спохватилась вдруг Флатти, не забыв, как мастерица завела речь о чём-то явно интересном, но прервалась, когда Алоэ и Лотус подали чай. В бирюзовых глазах розовогривой поняши заблестели искры любопытства, которое она, впрочем, проявляла не так уж часто, скрывая его за завесой робости.

– Именно, Флаттершай, к тому я речь и веду, – кивнула Рарити, с восторгом закатив глаза и пропев: – О, у меня такие новости, девочки!

– Ну же, расскажи, – заинтригованно попросила Твайлайт. Её просьба была поддержана всеми подругами, пребывавшими в предвкушении чего-нибудь новенького.

– Пожалуй, начну с самого начала, – молвила модница, довольная собой, что сумела разгорячить интерес подруг. – После всех дел, связанных с бутиком и срочным заказом, я жутко проголодалась и решила немного перекусить на ресторанной улице. Разумеется, мой выбор пал на то местечко, в котором мы с Пинки Пай выполняли нашу миссию дружбы…

– У Шафран и Кориандра? – сходу определила принцесса, уже бывавшая в упомянутом ресторанчике по настоятельному совету обеих подруг, когда на пару со Спайком побывала в Кантерлоте незадолго до Фестиваля Дружбы. В ответ последовал утвердительный кивок.

– Так вот, по пути я встретила Фото Финиш и предложила ей составить мне компанию. Несмотря на то, что ресторанчик, не имеющий трёх подков, по первому впечатлению вызвал у неё подозрения, она всё-таки прислушалась к моему совету, – продолжала мастерица, вдвое больше довольная собой от того, что сумела затмить авторитет Королевы Кухни в глазах той, кто знала об искусстве фотографии и модельном бизнесе всё и даже больше. – Пока мы ужинали, она мне рассказала, что была на экстренном саммите во дворце, на котором собрались представители всех пятидесяти краёв нашей страны и хозяева некоторых овсяных угодий. На этом мероприятии присутствовала даже наш мэр. В общем, они все по единому согласию собираются наладить крупные поставки овса в наши армии, которые будут защищать Эквестрию от пришельцев. И если верить Фото Финиш – а я ей, безусловно, верю, – на этот шаг их вдохновила новость о том, что мой бутик организовал пошив галстучков для наших солдат на безвозмездной основе! Представляете, об этом узнали все пони!

– Ещё бы они не узнали о твоей щедрости, – улыбнулась Сансет, и её слова тотчас же были поддержаны Флаттершай, тихонько пролепетавшей:

– О, это так мило, Рарити!

– Знаете, девочки, по-моему, это просто прекрасно, что мы своим примером вдохновляем пони на добрые поступки, – к слову сказала Твай. – Особенно сейчас, когда всем нам нужно сплотиться против общей угрозы, это очень важно. Может быть, их решение – это первый шаг к победе на всем этим кошмаром!

– Агась, уж если вся страна будет дружно делать одно общее дело, то мы и не такое сумеем пережить, – с надеждой заявила Эпплджек.

– Я за ужином примерно так и выразилась, – весьма своеобразно согласилась Рарити, затем вернувшись к рассказу: – Но это ещё не всё! Оказывается, наш скорый отъезд в Виннисоту успел стать достоянием общественности во всём Кантерлоте. Об этом уже пишут все столичные газеты, а завтра Фото Финиш и куча репортёров от крупнейших издательств приедут в Понивилль, чтобы засвидетельствовать то, как мы тронемся в путь.

– Постой, их что, так озаботило задание, которое тебе и Твайлайт поручила Карта? – озадачилась фермерша, переглянувшись с остальными подругами.

– Ну, может быть, и не совсем. Их по большей части интересует то, что наша первая армия отправляется на защиту Виннисоты, – поправила свои слова Рарити. – Но посадку в поезда будут снимать со всех ракурсов, а это значит, что мы с вами точно окажемся в кадре, и не раз. Эти снимки попадут в самые читаемые газеты Кантерлота, да и Понивилля тоже, если вообще не войдут в историю. И я решила, что мы с вами, девочки, просто обязаны блистать во время этого события, а потому, когда с головой погрузилась в шоппинг, не упустила возможности купить каждой из нас по модной зимней шляпке!

Сделав своё объявление, Рарити в полной мере передала тоном голоса то упоение, которым её одаривали те, вне всяких сомнений, великолепные вещицы, что ей удалось приобрести, отчего даже вытянула копытце и улыбчиво зажмурила глаза. Но когда её веки разомкнулись, она уловила на лицах подруг не столько ожидаемый восторг, сколько некую озадаченность. Правда, такую реакцию скорее выказывали Сансет и Эпплджек, в то время как Флаттершай казалась скорее чем-то смущённой. И только Твайли сияла лёгкой непринуждённой улыбкой, выражавшей добродушное недоумение от того, что мастерица никогда не прекращает думать о красивых шляпках.

– Э-э, по шляпке? – выразила наконец свою озадаченность Шиммер, а вслед за ней подала голосок и Флатти, застенчиво водя копытцем по поверхности столика:

– Но, н-наверно, не стоило тратиться из-за нас…

– Не говори чепуху, милая, – отмахнулась беленькая единорожка, после чего сочла необходимым пояснить свой поступок: – В жизни каждой кобылки иногда наступает момент, когда ей просто необходимо купить себе новую шляпку. И раз уж нас четверых ждёт долгий отъезд, который будет, к тому же, снят на десятки камер, я решила, что это он!

– Ты же знаешь, мне не очень-то нравятся все эти модные штучки, – слегка настороженно возразила яблочная поняша, внутренне ощутив опасение, что её снова попытаются одеть во что-то чересчур девчачье, как на некоторые минувшие торжества или хотя бы даже в ту давнюю пижамную вечеринку, которая проходила в прежнем Золотом Дубе несколько лет назад.

– Не стоит волноваться, дорогуша, мне хорошо известны вкусы каждой из вас, – успокоила её Рарити, почти не сомневаясь, что она переменит свою реакцию, когда увидит предназначенный ей головной убор. Далее взгляд синих глаз скользнул на огненногривую поняшу. – Только вот насчёт тебя, Сансет, мне пришлось немного поимпровизировать. Но я уверена, что твоя шляпка придётся тебе по вкусу.

– Раз уж ты настаиваешь, то, пожалуй, было бы любопытно взглянуть, – не устояла Шиммер перед интригой, вторив мастерице взаимной улыбкой.

– После спа мы обязательно устроим примерку. Я практически даю вам всем гарантию, что вы буквально влюбитесь в свои новые шляпки!

– В любом случае, мы оценим твои старания, Рарити, – учтиво прощебетала Спаркл, на что каждая из подруг без сомнений согласно кивнула.

– Спасибо, – в приподнятом настроении отозвалась мастерица, коснувшись затем губами края чашки, в которой оставалось уже немного чая. Когда же она сделала маленький глоток, как того требовал этикет, её изначальный рассказ пошёл дальше: – Но даже это, кстати говоря, ещё не все новости. Самое интересное я узнала уже после ужина, когда чуток задержалась у Шафран, чтобы поболтать с ней о жизни и узнать, как она с отцом пережила недавнее нападение на Кантерлот.

– Надеюсь, с ними всё хорошо? – побеспокоилась нежно-жёлтая пегаска.

– О да, хвала Селестии, их улица вообще не пострадала, – ответила белая единорожка. – Но тот хаос, который принесли с собой пришельцы, очень впечатлил их – в плохом смысле, – и теперь, когда без малого весь Кантерлот гудит от новостей о том, что Темпест со дня на день поведёт солдат на войну, они не смогли остаться в стороне и сегодня же записались добровольцами в предстоящий поход на должность военных шеф-поваров. Начальство гвардии заключило с «Тэйсти Трит» контракт на всё то время, что армия проведёт в Виннисоте. Ах, если бы Пинки Пай была здесь, то эта новость привела бы её в самый настоящий восторг!

– Выходит, они тоже отправятся в Виннисоту вместе с нами? – риторически уточнила Твайлайт. – Действительно, это интересная новость!

– Определённо, – подтвердила Рарити. – Кориандр сказал, что ему известны по меньшей мере восемнадцать способов приготовления овса, ну а Шафран сумела бы воплотить в жизнь блюдо совершенно по любому рецепту! Так что жаловаться на еду в этом походе солдатам точно не придётся, да и нам с вами тоже.

– Хорошо, коль уж так. Хотя, вообще-то, кормёжка – это очень серьёзный вопрос, – заметила Эпплджек. – Что-то я побаиваюсь, что их одних будет и то маловато. Это ж с ума сойти, сколько потребуется еды и кухарей, чтобы прокормить почти четыре тысячи ртов!

– Они будут не одни. Шафран сказала, что ей с отцом предстоит возглавить коллектив гвардейских кашеваров.

– Ну, если что, я им в этом деле подмогну. Поварёшку-то в копытах я держать умею, – гордо произнесла рыжая пони. – Впрочем, я не удивлюсь, если у них и без того всё схвачено!

– Хм, я смотрю, у нас собирается довольно интересная компания, – сказала Спаркл, задумчиво приложив копытце к подбородку. – В этой армии теперь сплошь и рядом числятся наши друзья и знакомые. Так, Темпест и Груббер её возглавят, Вайпер Трейл и Скай Стингер были назначены на командирские должности в своих отрядах, Шафран и Кориандр стали военными поварами, и даже Спитфайр отправится вместе с нами, чтобы командовать воздушными войсками.

– Да уж, жаль только, что с нами не будет Рэйнбоу Дэш, – весело протянула яблочная поняша с едва заметной печалью от разлуки с уже покинувшими милый дом подругами, включая названную ею радужногривую пегаску. – Вдвоём-то они точно до того затренировали бы новобранцев, что никакие пришельцы тем уже не были бы страшны!

– Думаю, это было бы уже слишком, – усмехнулась принцесса, подумав, что у воздушных комитатов быстро сдали бы нервы, если бы во время муштры капитан корпуса Вондерболтов свистела бы на них в свисток, а небесно-голубая пегаска для тех же целей использовала бы до неприличия громкий горн. Впрочем, улыбка на её личике сменилась прежней задумчивостью быстрее, чем затих взаимный смех подруг. – И даже среди обычных солдат есть те, с кем мы знаемся, хотя бы даже мои одноклассницы… и Стар Трекер. Вам не кажется, что это не случайно?

– Возможно, это судьба, дорогуша, – полушёпотом произнесла белоснежная поняша, игриво прищурив глаза. – Кто знает, что, если в прежние времена Карта посылала нас в разные места не только для решения проблем дружбы, но и, как говорят в бизнесе, для обретения связей? Теперь, когда мы много кого знаем, а многие знают нас, всем нам будет гораздо проще решать нависшие над миром проблемы. Как иначе объяснить тот факт, что Рэйнбоу Дэш и Пинки Пай, как, впрочем, и Старлайт и Трикси, были вызваны туда, где они уже бывали? Может быть, всё это время Карта готовила нас именно к этим событиям, как вы считаете?

– Интересная теория, – всерьёз задумалась Твай, буквально застыв с чашкой перед губами. Пожалуй, и вправду, можно было бы подумать, что миссии дружбы, которые доселе давала Карта, а значит, и её планы на пони, имели гораздо более глубокий смысл, чем кто-либо мог предполагать. Причём такая гипотеза вполне сочеталась с тем, что говорил Дискорд, когда его вместе со Старлайт положили в больницу. Наверно, принцесса ещё долго бы над этим раздумывала, ища подтверждения и опровержения, если бы дружеская беседа не продолжилась.

– А ведь действительно! Всё то, что мы делали раньше, теперь играет нам на копыто, – согласилась Эпплджек. – Жаль только, что мы сразу не смекнули взяться за каждую задачу все вместе. Наверно, общими силами мы сделали бы всё быстрее, если бы откликались на все эти зовы Карты по очереди.

– Как сказать, – выразила Спаркл сомнение, которое крутилось у неё в голове со вчерашнего чаепития. – По отдельности все задачи выполняются параллельно, и если времени до некой глобальной катастрофы, о которой Карте может быть известно, остаётся очень мало, то возможно, что её план – это единственная возможность спасти всех нас. Не скрою, мне тоже совсем не нравится, что мы разделяемся, но что, если Карта права? В конце концов, как сказал Дискорд, раньше она никогда не ошибалась!

– Не спорю, Карта очень мудра. Но, может, она и нашего мнения не против? С тех пор, как я предложила отправиться в Хоуп Холлоу всем вместе, она нас вообще не донимала. Как это ещё понимать, если не как одобрение?

– Может быть, она поняла, что так действительно лучше, – поддержала Флатти слова фермерши. – Иногда хороший совет нужен даже самым мудрым.

– Надеюсь, – вздохнула лавандовая поняша. Вместе с тем ей подумалось, что Принцесса Солнца одобрила идею фермерши, вопреки воле Карты. И так как собственная наставница являла для неё безграничный авторитет, она была склонна сохранять спокойствие на этот счёт, вместе с тем надеясь, что зов кьютимарок не даст её подругам о себе знать сразу, как только они покинут Понивилль. Помолчав пару секунд, пребывая в этих мыслях, она заглотила оставшийся кусочек торта.

– Знаете, девочки, что-то я даже немного завидую вам, несмотря на то, что прекрасно понимаю, куда вы завтра поедете, – заговорила вдруг Шиммер с лёгкой улыбкой. – Просто складывается такое ощущение, что вы как будто собираетесь на какой-нибудь грандиозный пикник, где будет много друзей. Ну а мне придётся остаться в Понивилле – одной.

– О, не грусти, Сансет, – утешающе произнесла розовогривая пегаска, не в силах сопротивляться появившемуся чувству вины за то, что её подруга наверняка погрузится в печаль, пока они вчетвером будут в отъезде. – В самом скором времени мы обязательно вернёмся. В смысле, п-постараемся вернуться. Эм… мы обещаем!

– Я не грущу, Флаттершай, – отвечала огненногривая единорожка, прежде чем слова робкой поняши успели поддержать остальные подруги, включая принцессу, которая, в сущности, сегодня уже утрясла с ней этот вопрос. – Нет, конечно, мне печально, что вы уезжаете, но мы будем всегда на связи, а это почти как если бы мы были вместе. И потом, со мной останутся жеребята. С ними я уж точно не соскучусь! За то время, что мы вместе провели в моём мире, я уже даже как-то успела с ними сродниться…

– Ты только присматривай за ними, хорошо? – попросила Рарити, несколько переживавшая за младшую сестру и её подруг, учитывая, что они вызвались шпионить за киборгами в пределах Понивилля.

– Без проблем. Хотя… как бы им не пришлось присматривать за мной, – не удержалась Сансет от иронии насчёт того, что произошло в зазеркалье, пусть даже в этом для неё не было ничего смешного. Выдержав короткую паузу и чуть потупив взор, она продолжила по существу: – Хотя, вообще-то, у меня, если задуматься, похоже, тоже будет немало забот. Помимо всего мне ещё точно не раз придётся идти в гости к ЛЕГИОН’у – что в компании с нашими милыми сиренками, что насчёт положения дел на юге. Эх, думаю, грустить мне теперь будет просто некогда…

Прекрасно понимая подругу, Твайлайт посмотрела на неё с сочувствием. Да, после того, как они вчетвером отбудут в Виннисоту, огненногривой поняше ещё как минимум один раз придётся снова отвести трио сирен в Ядро, дабы проверить их голоса на непосредственной практике. ЛЕГИОН взял несколько дней на отлов хотя бы одной боевой единицы скринно-цефов на территории Вечнодикого леса с целью наблюдения за тем, что произойдёт с пришельцем под воздействием столь интенсивного магического излучения, которое днём сумели выказать сёстры. Естественно, сама принцесса уже не имела никакой возможности присутствовать при этом лично, хотя ей было очень любопытно увидеть, что из этого получится.

Насчёт того, что творится на юге Эквестрии, исходя из показаний Коузи Глоу и истории племени мутировавших бизонов, Твайлайт и Сансет тоже ничего не обсуждали с ИИ, решив, что такой разговор необходимо проводить лишь при участии Принцессы Селестии. И теперь все эти вопросы легли в копилку дел огненногривой единорожки, которыми ей предстояло заняться после того, как её подруги тронутся в путь. Правда, хотя ей часто доводилось брать на себя роль лидера в тех или иных вопросах и проявлять инициативу, она очень надеялась на содействие со стороны Владычицы Дня в решении всех этих непростых задач. В конце концов, когда-то она была одной из её лучших учениц, и их обеих многое связывало, особенно теперь, после примирения…

– Но зато ты останешься дома, в тепле и уюте, – просияла Флаттершай, многое отдавшая бы за то, чтобы остаться в Понивилле, как, впрочем, и Эпплджек, тоже очень привязанная к родной вотчине…

– Агась, если только здесь тоже ничего не стрясётся, а то пришельцы уже аж два раза сюда наведывались. Яблочным джемом им здесь намазано, что ли?..

– Понятно, что вам предстоит куда более опасная работа. Наверно, именно поэтому Селестия назначила в эту армию самых лучших командиров, – как будто озадаченно проговорила Шиммер, после чего действительно немного задумалась, а после нескольких секунд размышлений хмыкнула и сказала: – Правда, если все сейчас отправятся защищать Северную Эквестрию, то кто же останется здесь?

– Спитфайр сказала, что Темпест уже утвердила план набора новых армий, – сообщила Спаркл. Несмотря на то, что в военной академии она сегодня была в сопровождении огненногривой единорожки, кое-какие факты о введённой военной доктрине капитан Вондерболтов передала ей буквально на ушко. – Кажется, в ближайшее время в Кантерлоте будет сформирована ещё одна, и именно её направят на защиту Понивилля от угроз из Вечнодикого леса.

– Интересно, кто её возглавит, если что Темпест, что Спитфайр отправятся вместе с вами?

– Не знаю, – пожала плечами Принцесса Дружбы. – Наверно, кто-нибудь из гвардейских офицеров – Спирхэд, например.

– Кто бы её ни возглавил, а всё же если здесь останешься ты, дорогуша, то волноваться будет совершенно не о чем, – воодушевляюще заверила Рарити.

– К тому же, с тобой рядом всегда будет Селестия, – напомнила Твайлайт, а вслед за ней по доводу нашлось у фермерши и робкой пегаски:

– И жеребята.

– И Дискорд.

– Да уж, с такой разносторонней компанией я точно не пропаду, – хихикнула Шиммер, и её смех был тотчас же поддержан всеми подругами.

Вокруг столика вспыхнула искра дружеского веселья. В День согревающего очага Сансет слышала от Старлайт историю о том, как той довелось спасти Эквестрию от орды Королевы Кризалис, возглавив компанию из Духа Хаоса, бродячей фокусницы и чейнджлинга-перебежчика. Вообразив себя лидером схожего героического отряда, защищающего Понивилль и состоящего из тех персон, что перечислили её подруги, среди которых ветераном подобных авантюр являлся лишь драконикус, она добродушно усмехнулась. Остальным поняшам подумалось примерно о том же самом.

Вскоре звонкий смех затих, и Эпплджек, вздохнув поглубже, с искренним позитивом провела глазами по всем окружавшим её подругам. Несколько даже удивившись своему настрою, но приняв его всем сердцем, невзирая на те раны, которые всё ещё на нём оставались, она сочла нужным поделиться:

– Знаете, девчата, мы с вами вроде как на опасное задание уезжаем, должны будем решать проблемы целой деревушки под самым носом у пришельцев, да и железяки не перестанут всё время вокруг нас крутиться, но мне почему-то от этого совсем не тревожно. Кажись, вместе с вами не страшно встречать даже конец света, будь он неладен!

– Совершенно верно, Эпплджек, – с энтузиазмом согласилась принцесса в удивлении тем, что суждения и переживания фермерши точно совпали с её собственными. – Меня, если честно, постоянно одолевают разные тревоги, тем не менее, пока вы рядом, мне тоже не страшно. И именно в этом всё и дело – в том, что мы вместе. Что бы с нами ни случалось впереди, я уверена, что мы всегда сможем поддерживать друг друга, и тогда нам будет по силам справиться с любыми невзгодами. К счастью, вчера перед сном я убедилась в этом окончательно.

С этими словами Твайлайт обменялась улыбчивыми взглядами с Рарити, чьи вчерашние напутствия и даровали ей эту уверенность. Поняв друг друга без лишних слов, они обе убедились, что тоже находятся на одной волне, правда, всё ж таки не каждая из подруг разделила с ними ту же решимость.

– Эм… да, но вдруг Карта всё-таки захочет, чтобы мы разделились? – не без опасения проговорила нежно-жёлтая пегаска, робко сжавшись. – Как же мы тогда будем друг друга поддерживать?

– Мы можем, – с уверенностью заявила сиреневая поняша. – Наша дружба не зависит от расстояния. Если мы не забудем об этом, то нас не сможет разлучить ничто. Давайте пообещаем, что всегда будем помнить друг о друге, чтобы в трудную минуту каждая из нас знала, что остальные думают о ней и верят, что у неё всё получится, что бы она ни делала и где бы ни была.

– Разве ж мы друг о друге забываем? – возразила блондинка. Уголки её губ приподнялись от умиления трогательными словами принцессы.

– Нет, но если мы, можно сказать, закрепим это официально, то у нас всех появится больше уверенности, – пояснила Твайли. – Я думаю, это поможет нам не пасть духом, даже если станет очень трудно. Надо признать, что со всеми нами может случиться что угодно. Но именно так мы смогли бы друг друга поддерживать, независимо от того, что с нами произойдёт.

– Поняла, – сказала Сансет, по-свойски положив копыто на плечо подруги. – Это типа как статус в социальных сетях, да?

– Чего? – не поняла фермерша, обменявшись озадаченными взглядами с не менее сбитой с толку робкой пегаской. – Какой ещё статус?

– Это короткая мысль, которую пишут на своей страничке, чтобы выразить настроение, поделиться новостями или подчеркнуть какую-нибудь общность. Например, лучшие друзья частенько ставят себе одинаковый символичный статус для выражения солидарности, – обозначила огненногривая поняша. Правда, по лицам подруг всё так же читалось непонимание, и лишь аликорн имела примерные представления насчёт того, о чём она толкует, проведя в зазеркалье некоторое время.

– Всё равно ничего не поняла.

– Я тоже, но мне кажется, что Твайлайт права, – решила высказаться нежно-жёлтая пегаска. – Если бы я всё время думала о нашей дружбе и знала, что вы думаете о том же, то мне стало бы спокойнее. Я так думаю…

– В таком случае, обещаю вам! – пропела белоснежная единорожка, вскинув чашку с почти допитым чаем, словно бокал вина.

Недолго думая, все прочие пони подняли свои чашки, в каждой из которых тоже ещё оставалось немного уже подостывшего напитка. Кто-то взял свою в копыто, кто-то, как и мастерица, облачил в волшебную ауру, и все они вмиг дружно ими чокнулись, в унисон с лучезарными улыбками провозгласив:

– Обещаю!

Как только причудливый звон чашек утих, подруги осушили их, хотя Твай пришлось сделать два больших глотка, чтобы допить свой чай, поскольку доселе она чаще говорила, чем прикладывалась губами к фарфору. Наконец весь спа-сервиз оказался на столике, и кобылки обменялись между собой позитивными взглядами, воодушевившись данным друг другу словом. Хотя уже спустя пару секунд поступило новое предложение:

– А ещё давайте друг другу пообещаем, что после того, как всё закончится, мы все – в том числе и те, кого здесь нет, – проведём такой же вечер в спа-салоне, – выдвинула идею Рарити, затем в упоении обхватив копытцами одну из тех подушек, что лежали под ней у изголовья лежака, и не удержавшись от слов восторга: – Ах, до чего же здесь великолепно!

– Уверена, от спа никто из нас и без того не откажется, – с наслаждением вздохнула Твайлайт, зная, что каждая из её подруг безумно любит здесь отдыхать, и даже Рэйнбоу Дэш со временем распробовала все прелести физиотерапии, в особенности подсев на мягкий массаж мордочки.

– Ну а пока ещё не кончился этот вечер, давайте насладимся им на полную катушку, – перешла к делу Сансет, учитывая, что чаепитие закончилось, и обратилась к мастерице, растянувшейся на лежаке справа от неё: – Что у нас дальше по плану, Рарити?

– Оу, я полагаю, ещё один заход в парилку, а потом займёмся наведением красоты, – в приподнятом настроении заявила модница. – Ты обязательно должна попробовать пилинг шёрстки и копытокюр, а заодно и бальзам для гривы, но это уже перед укладкой. До этого у нас ещё сеанс массажа!

– Да уж, беру свои слова обратно, – с весельем произнесла огненногривая поняша на радость мастерице. – Должна признать, что спа-процедуры здесь не менее роскошные, чем в том мире. Думаю, что я вполне могу даже на них подсесть…

– Я же говорила, что ты выйдешь отсюда совершенно другой пони, – игриво напомнила ей беленькая единорожка.

Тотчас же вокруг столика вновь зазвенело весёлое хихиканье. Особенно же усмехнулась яблочная пони, помня, как мастерица в своё время убеждала в прелестях спа что радужногривую пегаску, что её саму. Обе в конце концов поддались её уговорам, и, казалось бы, не вполне свойственное их твёрдым натурам наслаждение быстро ими завладело. Хотя Дэши призналась в этом далеко не сразу, долгое время проходив сюда тайком от подруг. Впрочем, как и всегда в своей жизни, ЭйДжей строго разделяла отдых и важные дела, отдавая приоритет последнему, а потому после нескольких секунд тишины сказала:

– Эх, сама бы не отказалась от того, чтобы чьи-нибудь копыта хорошенько прошлись по моей спинке, но, увы, после парилки мне придётся вернуться домой.

– Но почему? Что-то случилось? – побеспокоилась Твайлайт.

– Не-а, всё в ажуре, – просияла Эпплджек. – Просто я до того торопилась на встречу, что не успела доделать одно делишко. К тому же, надо ещё пожитки в дорогу собрать – не хочу делать это в последний момент.

– Ой, я ведь тоже не собрала вещи, – спохватилась Флаттершай, но вспомнив кое о чём ещё, и вовсе приложила копытце к губам и выпалила: – И совсем забыла про Энджела! Он же остался дома, а я там сегодня ещё не была! Не хотелось бы покидать вас, девочки, но, наверно, мне тоже придётся уйти…

В течение всего дня Флаттершай успела побывать только лишь в некогда собственнокопытно организованном заповеднике, где жили все её лесные друзья, которых она передала на временное попечение доктору Фауне. И в процессе всей этой суеты она совсем забыла про своего домашнего питомца, последние несколько дней остававшегося под присмотром Дискорда – с тех пор, как Селестия попросила все воплощения Элементов Гармонии временно оставаться в стенах Замка Дружбы.

Знавшая об этом Твайлайт понимала нужду что своей робкой подруги, что фермерши, помимо сбора багажа, чем доселе не занималась ни она сама, ни мастерица, совсем недавно вернувшаяся из Кантерлота. Хотя, само собой, ей хотелось покинуть спа-салон в кругу всей своей компании.

– Жаль, что вы не останетесь с нами, но если у вас есть неотложные дела, то, конечно, бегите, – с пониманием отозвалась аликорн, затем переглянувшись с обеими единорожками: – Ну а мы ещё немного отдохнём.

– Хотя и не с таким увлечением, как если бы вместе с вами, – проулыбалась белоснежная единорожка, адресовав свои слова пегаске и земнопони, отчего им обеим стало теплее на душе. – Но как только закончите со своими делами, то обязательно приходите в мой бутик на примерку шляпок, хорошо?

– Уж постараемся, – кивнула рыжая поняша, после чего приобняла сидящую подле неё робкую пегаску и легонько потрясла ту за плечи. – Верно, Флатт?

– Эм… да, – с не меньшим позитивом застенчиво ответила Флатти, тем не менее, мысленно уже готовясь к тому, что долгое время не получавший к себе внимания кролик устроит ей дома скандал… если не влепит пощёчину, как это порой бывало за некоторые «проступки».

– Ладно, тогда давайте без лишних церемоний, чтобы мы все всё успели, – в привычной лидерской манере перешла к делу лавандовая поняша, как уже фермерша и робкая пегаска спрыгнули со своего лежака в готовности к ещё одному заходу в парилку.

Следом за двумя подругами на пол спустилась огненногривая единорожка, в то время как сама Принцесса Дружбы сняла с головы полотенце, дабы отжать его от лишней влаги над обложенной камнями печью парилки, и тем самым обнажила свою гриву. Она оставалась мокрой, а её чёлка, по обыкновению скрывавшая лоб владелицы, ныне была как будто уложена назад, так что рог аликорна выставлялся напоказ во всю свою длину от самого основания. Твай повесила полотенце себе на шею, заправив его под воротничок халата, и уже, было, собиралась подняться на копыта, но замерла, заметив, что все подруги на неё смотрят.

– А тебе идёт такая грива, сахарок, – сделала комплимент фермерша, с неким умилением чуть прищурив глаза. Тотчас же выраженная ею мысль была, как по заказу, подхвачена мастерицей:

– Действительно, Твайлайт, почему бы тебе не поэкспериментировать со своим стилем?

– Ну да, например, собрать гриву на затылке в хвост, – предложила Сансет, с шуточным задором переглянувшись с принцессой. Та поняла её намёк и в ответ кратко хихикнула, как уже на этот счёт высказалась Флаттершай, по обыкновению тяготевшая ко всему привычному:

– По-моему, у Твайлайт и без того милая грива.

– Спасибо, Флаттершай! И вам всем, девочки, – проулыбалась сиреневая кобылка. – Но я люблю то, к чему привыкла, так что, пожалуй, останусь при своём. С другой стороны, это совсем не мешает попробовать что-то новое кому-то из вас!..

– Оу, я уже думала, какой бы новый акцент придать своему стилю гривы, но так ни к чему и не пришла, – отозвалась беленькая поняша, приподнявшись на лежаке и тоже сняв с себя полотенце. – Возможно, мне подсказало бы идею что-то такое, до сих пор не замечавшееся никем из пони, какой-нибудь порыв вдохновения!..

Едва Рарити успела довершить свои слова, исполнившись творческим пылом, как вдруг открылась дверь в коридор, из-за чего ворвавшийся в помещение воздушный поток резко распахнул доселе плотно закупоренное окно. Зимний ветер вторгся внутрь, крайне неприятно взворошив влажную шёрстку всех присутствующих здесь кобылок. Скривившись от неприятных ощущений, Сансет быстро подбежала к краю пространства для отдыха, ближайшему к искомому окну, и при помощи магии поспешила закрыть его. В последний момент перед тем, как холодный воздух исчез, мастерица успела заметить, как локоны её роскошной гривы развевались, подобно знамени, но прежде чем успела сосредоточить на этом свои мысли, её внимание привлекли те, кто сюда вошли.

– Пшыносим извинения за неосторожнощьчь, – послышался учтивый голос со стороны выхода. Посмотрев туда, поняши увидели хозяек спа-салона. У них сегодня уже случался подобный инцидент с форточкой, и до сих пор они не привыкли к тому, что во время необычайно сильной метели, обрушившейся вечером на Понивилль, открывать двери следует предельно аккуратно.

– Надзеюсь, мы не спознились? – осведомилась Лотус вслед за сестрой.

Зная план отдыха пяти подруг на этот вечер, близняшки специально спешили скорее закончить с заменой ароматизированных свечей в разных частях спа-салона, намереваясь успеть похлопотать над парилкой. Как и всегда, на их плечах лежало поддержание оптимальной температуры и влажности, чтобы клиентам не нужно было об этом беспокоиться, поэтому нередко одна из сестёр всё время, что пони нежились горячим паром, сидела у печи и лила на её камни воду черпаком. Правда, увидев, что посетительницы уже принялись вставать из-за столика, Блоссом побоялась, что они вдвоём провозились со свечами чуть дольше, чем планировали, однако…

– Нет-нет, девочки, вы невероятно вовремя, – заверила их Рарити, спрыгнув на пол почти синхронно с Твайлайт и в не покидавшей её неге наслаждения напевно огласив: – Мы готовы к новым удовольствиям!..

---

Поставив точку, Бон-Бон опустила ручку на стол рядом с бумажным листом. Это был только что написанный ею доклад – последний в рамках миссии по слежке за ЛЕГИОН’ом в пределах Понивилля, поскольку сегодня вечером она получила по секретному каналу связи анонимное распоряжение – без сомнений, от Селестии или же от Темпест, – предписывающее ей и обеим её партнёршам примкнуть к армии, отправляющейся завтра в Виннисоту. Они должны были встать на защиту Северной Эквестрии на ряду с остальными комитатами в качестве пилотов Очистителя, но заодно по мере возможности вести наблюдение и в новых условиях, где без «Избранных Кейна» не могло обойтись.

Изложенный кремовой поняшей текст был, по сути, всего лишь ответом на полученный приказ. В силу этого он был довольно коротким, но несмотря на это, у неё слегка сводило челюсть. Впрочем, причина этого крылась отнюдь не в том, что писать, взяв ручку в рот – это не самое простое занятие, порой становившееся предметом зависти со стороны земных пони и пегасов в адрес единорогов. Всё дело в том, что она замечала вокруг себя то, что вызывало у неё дрожь, и казалось, что никто другой в упор этого не видит. Тем не менее, у неё фактически были связаны копыта…

Устало вздохнув, Бон-Бон обессиленно облокотилась на спинку стула. Её взгляд спонтанно скользнул по затемнённой в вечернем сумраке спальне, так как её освещали лишь два небольших светильника, один из которых стоял на её столе и бросал свой тёплый свет на текст доклада. За окном наблюдалась сильная пурга, отчего нахождение дома, в тепле и уюте создавало приятный контраст. Точнее, создавало бы, если бы земную пони не мучило множество самых разных мыслей и вопросов – нередко пугающих или, как минимум, настораживающих.

Справа прямо напротив выхода из спальни стояли две кровати, разделённые небольшим комодом, на которых Лира и Бон-Бон и спали. Однако подле них также примостилась обыкновенная раскладушка, ставшая спальным местом для Менуэтт с тех пор, как та по итогам случайного стечения обстоятельств примкнула к шпионской ячейке обеих подруг. С того дня им стало нечего скрывать от гостьи из Кантерлота, поэтому та переселилась в их комнату, в то время как ранее ей приходилось обретаться в весьма тесном помещении, изначально являвшем собой большой чулан.

В стороне от кроватей высилась мебельная стенка, отдельные секции которой предназначались для различных целей. В одной хранилась одежда, другая вмещала в себя полки с книгами, в чём основная заслуга принадлежала Лире, всегда любившей читать, а третья была забита всякой всячиной – от бигудей и канцелярских предметов до снаряжения для хуфбола и старых бумажных фонариков. Глядя на тот или иной уголок своей комнаты, Бон-Бон ощущала непреодолимую печаль и тоску. Ей было очень грустно расставаться с тем местом, к которому она уже успела привыкнуть, можно сказать, пустив здесь корни. Причём она понимала, что если и вернётся сюда, то крайне нескоро.

В общем-то, причин тому, что она могла покинуть свой дом и уже никогда в него не вернуться, было достаточно много. Не считая наиболее очевидных опасений, которые сулила война, выворачивая душу тревогой наизнанку, за то время, что кремовой поняше было суждено вместе с двумя подругами провести в военном походе, пришельцы могли бы сколь угодно раз напасть на Понивилль и банально развалить его. И это не говоря о том, что могли учинить стальные болваны, как в тот раз, когда они охотились за человеком в странной чёрной броне, дававшей ему сверхспособности. Впрочем, печаль и переживания за свой дом одолевали кобылку отнюдь не в первую очередь.

Наконец Бон-Бон посмотрела прямо. Напротив неё в своём любимом кресле сидела Лира, тихонько читая книгу. Не в силах терпеть пусть и не слишком явное, но всё же тлевшее в последнее время напряжение, кремовая поняша решила завязать с подругой разговор и монотонно протянула:

– Вот нас и зачислили в новую армию – уже официально… интересно, как долго мы пробудем в Виннисоте?

– А? – спохватилась вдруг Лира, оторвавшись от книги и устремив к подруге слегка чумной взгляд. – Ты что-то говорила?

– Вообще-то, да, – скептически отозвалась Бон-Бон, угрюмо прижав ушки. В глазах аквамариновой единорожки сразу отобразилась виноватость, однако кремовой земной пони совсем не хотелось, чтобы та чувствовала себя из-за собственной же обыденной невнимательности неловко и, вытянув улыбку, попробовала сменить тему: – Что, такая интересная книга?

– О да, очень интересная, – воодушевлённо ответила Хартстрингс, активно закивав головой. Она тотчас же переменила настрой, и её живость внушала земной пони некоторое спокойствие. – Я, правда, начала её читать совсем недавно, но мне уже нравится! Надеюсь, что в походе мне удастся закончить её. Как думаешь, у нас ведь будет свободное время? Или нам придётся день за днём только и делать, что воевать с пришельцами?

– Без понятия, – бесстрастно бросила кремовая кобылка, пожав плечами и уткнувшись пустым взглядом в доклад. – Но если пришельцев в Виннисоте столько, что нам придётся воевать с ними каждый день, то, боюсь, нам всем конец. И это я ещё молчу про то, что может случиться с Понивиллем, пока нас не будет.

Безусловно, страхи перед грядущей военной кампанией давили на плечи Бон-Бон непомерным грузом, лишь усугубляя её и без того мрачноватый настрой. Да, ей вместе с подругами уже доводилось пилотировать огромного боевого робота и даже сражаться с его помощью против пришельцев. Но если ранее они сумели испытать себя в реальной вооружённой стычке, то теперь речь шла, скорее всего, о полномасштабной войне, которой так боялись все пони с того самого дня, как Берсеркеры впервые зависли в небе на Понивиллем. Все эти мысли очень удручали кремовую кобылку, и сейчас она вновь спонтанно в них погрузилась, пока тишину не прервала аквамариновая единорожка:

– Хорошо, что у нас есть Рокки, – сказала она с нескрываемым позитивом, с коим относилась к их общей боевой машине. – Пока мы будем внутри него, нам нечего бояться!

– Да, – фальшиво согласилась Бон-Бон, нервно вздохнув, а заодно подметив, что её подруга, как ни странно, не разделяет подобных же опасений, хотя ещё неделю назад говорила, что очень боится смерти. У кремовой пони более не было мочи скрывать своей обеспокоенности, особенно после позавчерашних учений, поэтому она всё-таки осведомилась: – Но ты точно больше ничего не забывала после соединений с разумом Менуэтт?

– Я же уже говорила, что нет, – отрезала аквамариновая единорожка, закатив глаза. – Мне кажется, что ты беспокоишься слишком сильно. Да, меня тоже немного пугает эта странная технология, и когда мы с Менуэтт соединяемся друг с другом, ощущения такие, словно сознание покидает голову. Но когда мы отключаемся, всё становится, как прежде, да и ЛЕГИОН, как видишь, так и не прочитал наши мысли.

– Но ты забыла нашу традицию пить горячий шоколад, – заметила кремовая пони.

– Нет-нет, я всё помню, – убеждала Хартстрингс. – Я помню, как мы пили с тобой горячий шоколад в день нашего знакомства, просто в тот раз у меня это совсем вылетело из головы. Ты же знаешь, я всё время что-то забываю, если мне не напоминать.

– Может быть, ты права, – сдержанно согласилась Бон-Бон, пожалуй, даже стараясь убедить себя в том, что так и есть. Безусловно, забывчивость всегда была свойственна Лире, и в этом не было ничего удивительного, но всё же в свете всех недавних событий… да и Менуэтт тоже хороша. Но, в сущности, думать об этом пока что было некогда, поэтому, чуть выпрямившись, земная пони перешла к делу: – Ладно… мы должны в течение ночи передать ответку на приказ Селестии. Где Менуэтт?

– Она ещё в Кантерлоте, – лаконично ответила аквамариновая поняша, не помедлив снова уткнуться в книгу, поскольку, скорее всего, была на самом деле погружена в сюжет. Её подруга насторожилась пуще прежнего. Если в течение дня единорожка порой проявляла некоторую невнимательность и рассеянность, то теперь от неё последовал более пугающий симптом.

– Ты чего? – опасливо вопросила кремовая кобылка, заставив приятельницу вновь оторваться от чтения. – Она же вернулась полчаса назад…

– Ой, наверно, я слишком зачиталась, – невинно хихикнула Лира, как уже в очередной раз нырнула в раскрытые страницы, а между тем добавила: – Она, я думаю, внизу – собирает вещи. Дом у нас небольшой, так что долго искать её не придётся.

Не теряя времени, но ощущая не самый приятный осадок после разговора с подругой, Бон-Бон свернула доклад в трубочку и, взяв его в зубы, тотчас же спрыгнула на дощатый пол. Она обошла свой письменный стол и на ходу не упустила возможности ещё раз посмотреть на единорожку, сидящую в кресле не вполне обычно для нормальных пони. Но к её манере вытягиваться вдоль всей длины спинки и свешивать ноги вниз кремовая пони привыкла давным-давно. Ныне же её внимание всецело приковывалось к крайне задумчивому выражению на лице подруги. Неужто эта книга действительно настолько интересная и захватывающая?..

Поравнявшись с креслом, Бон-Бон опустила взгляд чуть ниже и тотчас же застыла. Её словно молнией пронзило, когда она посмотрела на обложку книги. Лира читала классический роман, называемый «Великий Кольтсби», который повествовал о жеребце, скопившем несметное состояние на подпольной продаже сидра во времена Великого яблочного неурожая и проматывавшем его на богатые пиры. Он устраивал их в своём роскошном особняке в пригороде тогда ещё совсем молодого Мэйнхэттена и приглашал туда всех желающих в надежде, что однажды на одном из них появится кобылка его мечты, с которой он провёл всего один вечер в годы юношества. Впрочем, внимание кремовой пони приковалось отнюдь не к названию, выведенному большим шрифтом на обложке, а к совершенно другому.

В том, что Лира в очередной раз выбрала книгу из великого сонма классики, посвящённой теме любви и романтики, не было ничего удивительного, так как это был её любимый жанр. Сразило же Бон-Бон наповал то, каким образом её подруга предавалась чтению. Переложив свёрток с докладом в копыто, она судорожно сглотнула.

– Лира, – с тщетно скрываемой тревожностью окликнула кремовая пони свою подругу. Та ещё несколько секунд водила глазами по строкам, как бы дочитывая последнюю мысль, и только после этого резко подняла взгляд выше книги.

– Что? – встрепенулась аквамариновая единорожка. Не зная, как сказать ей об этом, Бон-Бон преодолела мимолётный ступор и сдавленно посоветовала:

– Книгу переверни, а?

Взгляд озадаченных янтарных глаз Лиры вновь пал на книжку. Теперь, после того, как ей указали на это очевидное препятствие в чтении, она перевернула литературу в своей магической ауре, как и положено, и продемонстрировала подруге широкую улыбку, как если бы совершила всего лишь малюсенькую оплошность, в сущности, ничего не значащую. Бон-Бон же не разделяла ни капли её позитива. Учитывая, что всё это время единорожка столь увлечённо читала книгу, держа её вверх ногами, назвать такое забавным у земной пони язык не поворачивался. Внутри неё всё тут же сжалось от осознания того, что с её лучшей подругой всё ж таки что-то не так.

Как ни в чём не бывало, Лира вернулась к чтению – теперь уже нормальным образом, – в то время как Бон-Бон застыла на месте. Любые слова застряли у неё в глотке, и не зная, что здесь ещё можно сделать или сказать, она, будто зомби, бесчувственно пошагала на выход в коридор. Она уже писала о своих опасениях насчёт системы «Аватар» в предыдущих докладах, однако у неё складывалось такое впечатление, что Селестия не обратила на них никакого внимания. Об этом говорил тот факт, что от неё – или, по крайней мере, с её одобрения – поступил приказ о выдвижении на защиту севера, где Менуэтт и Лире наверняка придётся чуть ли не постоянно сливаться в единое целое.

Более того, речь шла и о психическом здоровье других пилотов Очистителей, включая, скажем, Лемон Хартс и Твинклшайн, с которыми Бон-Бон хорошо зналась. По её спине ползли мурашки, когда она представляла, что у всех тех, кому не повезло зачислиться в этот проклятый род войск, перемешается в неразборчивую массу всё сознание. Тем не менее, ничего сделать с этим она не могла, поскольку предать свои наблюдения огласке означало привлечь к себе внимание, что без труда могло привести к раскрытию – как перед всеми пони, так и, что ещё хуже, перед стальными существами. И без того она уже давно подозревала, что ЛЕГИОН о чём-то догадывается относительно неё.

Таким образом Бон-Бон оказалась между двух огней. Как секретный агент, она не могла подвести своё начальство и лично Принцессу Селестию, но в то же время её пробирал леденящий душу ужас от того, что ей вполне грозило потерять своих подруг. Ей оставалось лишь надеяться, что её доклады всё же будут приняты во внимание, ну а приказ о присоединении к первой армии является лишь временной мерой. В раздумьях обо всё этом она спустилась вниз по лестнице и, оказавшись в гостиной, сразу увидела Менуэтт. Что ж, хоть в чём-то суждения Лиры оказались правильными, а слова – более чем осмысленными.

Как и предполагала аквамариновая единорожка, её одноклассница собирала свои вещи в военный поход, складируя их в специально выданный всем тем, кто были зачислены в армию, мешковатый походный рюкзак. Сегодня она ненадолго отлучалась в Кантерлот, чтобы прихватить кое-какие пожитки, оставленные ею у себя дома, поэтому рядом на диване лежало ещё целых три седельные сумки. Поскольку Менуэтт, как и во всём, отдавалась процессу с увлечением, вокруг неё царил бардак. Некоторые вещи были накиданы возле сумок, много чего покоилось на журнальном столике, а кое-что наблюдалось даже не полу. Старательно перебирая те или иные предметы, синяя поняша решала, что ей понадобится в предстоящем, как она считала, приключении, а что нет.

Направляясь к гостье из столицы, Бон-Бон снова подумала над всеми теми странностями, которые выказывала аквамариновая единорожка, и на ходу непроизвольно обернулась назад. Стоило ей только увидеть дверь спальни, маячащую на вершине лестницы, как вдруг она столкнулась с чем-то мягким, но вместе с тем довольно плотным. Отпрянув чуть назад, она встряхнула головой и посмотрела на препятствие. Прямо перед ней висел в воздухе плюшевый медведь, облачённый в золотистую магическую ауру. За ним же сияла белоснежная улыбка синей поняши.

– Бон-Бон, познакомься с Тюльпанчиком! – весело представила Менуэтт своего любимого мишку. При виде её непринуждённости, совершенно не вписывавшейся в висящую в воздухе напряжённость, кремовая кобылка несколько ошалела.

– Ты что, таскаешь его с собой? – скептически удивилась Бон-Бон, не вполне понимая, зачем её подруга притащила с собой из столицы игрушку.

– Да, мы с ним всегда были неразлучны, поэтому я решила взять его с собой в военный поход. Он станет моим талисманом, – пояснила синяя единорожка, после чего любовно прижала медведя к своей щёчке.

– Вот оно что, – сдержанно хихикнула кремовая пони, невзирая на то, что ей сейчас было совсем не до смеха.

Многие пони питали любовь к игрушкам – особенно плюшевым – даже уже во взрослые годы, украшая ими свои дома, однако брать с собой одну такую на войну, пусть и в качестве личного талисмана, было несколько чудно. Впрочем, Бон-Бон хорошо знала со слов Лиры, что в детстве Менуэтт слыла очень сентиментальной кобылёнкой, о чём явственно свидетельствовал тот факт, что она крепко-накрепко дружила с каждой своей игрушкой и даже с любимой подушкой в виде звёздочки. Такое отношение к ним сохранилось у синей единорожки даже спустя годы, и сейчас, судя по внешнему виду этого медведя, все они остались в неизменно отличном состоянии и наверняка до сих пор пользовались её безграничной любовью.

Не успела Бон-Бон опомниться после знакомства с Тюльпанчиком и перейти к делу, как уже Менуэтт усадила своего любимца на диван рядом с сумкой и к слову осведомилась:

– Как думаешь, тёплую одежду с собой брать?

– Не знаю, – задумчиво ответила Бон-Бон, когда подруга вытянула перед ней свой свитер из плотного мохера, который доселе лежал на диване. – Вообще-то, насколько мне известно, в Виннисоте довольно холодно, особенно в этом месяце. Не так, как в Кристальной империи, конечно, но всё равно.

– Вот и я так подумала! Этот свитерок для меня связала мама, так что в нём я уж точно не замёрзну, прямо как в её объятиях, – поделилась единорожка с сине-белой гривой, сложив подарок от матери и засунув его в рюкзак. – Но, наверно, нам чаще всего придётся управлять Рокхуфом, а внутри него всегда очень тепло. Я думаю, нам повезло, что мы отправимся в Виннисоту на таком крутом железном великане! Жду не дождусь, когда мы с Лирой поведём его на погрузку!

Весь сегодняшний день Менуэтт пребывала в предвкушении завтра, когда ей вместе с напарницей нужно будет переместить свою боевую машину из полигона в точку погрузки бронетехники, которой был назначен пустырь в стороне от железнодорожного вокзала. Если основная часть армии, согласно плану командования, должна была переправиться в Виннисоту на поездах – для этого были выделены целых три состава, – то Очистителям и всем танкам надлежало попасть туда по воздуху на тяжёлых транспортниках. И хотя единорожкам предстояло пересечь на длинных стальных ногах лишь всю ширину Понивилля от его северо-восточного края до юго-западного, что заняло бы, скорее всего, не так уж и много времени, всё же одной из них не терпелось вновь ощутить себя в огромном теле пятнадцати метров в высоту.

Правда, Бон-Бон её предвкушения казались в высшей степени странными. О предстоящем пилотировании боевого робота синяя единорожка говорила так, словно завтра ей предстояло вместе с подругами посетить парк аттракционов. И хотя это было вполне себе в её духе, кремовая пони находила присущий ей настрой не только опасным для неё же самой, но и пугающим. Неисправимая веселушка Менуэтт не ведала, какому риску себя подвергает…

– Э-э, и тебя ничего не настораживает? – слегка неуверенно спросила Бон-Бон после короткой паузы, в течение которой её собеседница успела со всех сторон разглядеть очередную вещь – шарик с сыплющимся внутри снегом – и определить его к вещам, едва ли пригодным к намечающемуся походу.

– Ничегошеньки, – проулыбалась Менуэтт, дав самый ожидаемый ответ, но затем сморозив довольно неожиданное к нему дополнение: – Мне нравится бывать в голове Лиры!

– Что? – опешила кремовая пони. – Нравится?

– Ну да, у неё столько интересных мыслей и воспоминаний – ты себе даже не представляешь! – весело молвила синяя единорожка, совсем отвлёкшись от своего занятия. – Например, ты знала, что она не ест бананы, потому что в детстве старший брат сказал ей, что это – мумии длинноногих пауков, а чёрные точки на их разрезе – это паучьи лапки? Или что она впервые целовалась с жеребчиком в пятом классе, спрятавшись от всех в закрытой школьной библиотеке? Или что она позорно оконфузилась, когда…

– Довольно, Менуэтт, хватит чужих откровений, – слегка нервно перебила Бон-Бон свою увлёкшуюся подругу, оторопев от услышанного. – Если Лира захочет поделиться своими тайнами, то пусть сделает это сама, ладно?

– Как скажешь, – непринуждённо отозвалась гостья из Кантерлота, а затем, как будто речь шла ни о чём, что можно было бы назвать важным, вернулась к своему делу, тихонько напевая мотивчик той песни, которую пели все пони при подготовке к Фестивалю Дружбы.

Все опасения и страхи нахлынули на Бон-Бон с новыми силами. По итогам самой первой нейросинхронизации обе единорожки признались, что почти ничего не запомнили из мыслей и воспоминаний друг друга после того, как сливались в единое сознание, и лишь Менуэтт чётко сберегла в своей голове факт того, что её подруги ведут шпионскую деятельность. Теперь же она без напряга назвала кучу подтверждений тому, что в её разуме надёжно засело многое из того, что хранилось в памяти Лиры. Стало быть, всё это время их связь крепчала?..

К чему могли привести эти слияния разумов в далёкой перспективе? Почему Селестия всё ещё не обратила на сообщения об этом никакого внимания? У Бон-Бон не было ответов на эти вопросы, но она знала, что если не ошиблась перед недавними учениями, и система «Аватар» действительно передала к Менуэтт от Лиры воспоминание об их с последней знакомстве, то всё могло иметь гораздо более ужасающий конец, чем мог бы представить кто-нибудь из пони. Но в очередной раз напомнив себе, что здесь ничего не попишешь, кремовая поняша, привыкшая, как агент, быть всего лишь инструментом в копытах начальства, постаралась отделаться от этих мыслей хотя бы до тех пор, пока не будет выполнено сиюминутное необходимое действие.

Невесело вздохнув, Бон-Бон опустила взгляд и досадливо помотала головой. В её копыте покоился ответ на приказ сверху. Протянув его подруге и тем самым заставив ту вновь отвлечься от своего занятия, она перешла к делу:

– Вот, Менуэтт, передашь этот свёрток по первому каналу связи где-нибудь после полуночи, хорошо? Только смотри, чтобы тебя не видели жестянки…


11.4. Близкий контакт

– И что, в Эквестрии уже давно всё это происходит? – удивилась Смолдер, шагая чуть позади своего нового компаньона.

– Больше месяца, – бросил Алькатрас, не оборачиваясь. – По крайней мере, Мэйнхэттен уже в руинах. За остальные города не ручаюсь, но если они уже и до вас добрались, то думаю, что на континенте тоже всё совсем не весело.

Прошло уже чуть более часа, как солнце село за горизонт, но Алькатрас и Смолдер всё ещё были в обратном пути до Лежбища драконов. Отыскать новый вход в пещеры оказалось делом непростым, особенно при том, что им обоим поначалу приходилось пробираться по зарослям, да ещё и таким образом, чтобы их не заметили охранные башни ЛЕГИОН’а. Но и без того продвижение по тоннелям шло для оператора нанокостюма несколько медленнее, чем прошлой ночью, так как теперь его тормозила чешуйчатая спутница. Она не могла всё время идти быстрым шагом, а пару раз даже выпрашивала у него короткий привал, желая дать гудящим от усталости коленкам хотя бы десятиминутный отдых.

Трата времени изводила Алькатрасу всю душу, отчасти он даже жалел, что не рискнул предпринять попытку пробиться по намеченному курсу сквозь систему башен, а вместо этого пошёл в обратную сторону вместе с этой местной жительницей, хотя никто не мог гарантировать, что среди обломков того транспортника ему попадётся подходящее оружие. Тем не менее, в течение всей дороги им обоим, к его немалому удивлению, не встретился ни один цеф. Смолдер пообещала провести его в пещерный зал, покоящийся под Лежбищем, самыми заковыристыми путями, куда пришельцы сунулись бы с меньшей долей вероятности, и пока что у неё это явно получалось. Хотя морпех не мог быть уверенным, что это – точный расчёт или же простое везение… простое и коварное.

Несмотря на то, что носитель наноброни и оранжевая дракониха провели друг с другом уже почти полсуток, между ними в основном царили тишь и безмолвие. Пока один сосредоточенно шагал вперёд, всецело погружённый в свои мысли – в основном, о предстоящей задаче, – другая плелась сзади и со странным коктейлем ощущений зрительно изучала своего нового знакомого со спины. Она всё ещё не вполне была уверена, как к нему относиться, но всё же понимала, что должна держаться рядом с ним – хотя бы пока что. Кем бы он ни был, а всё ж таки от тех тварей, похожих на каких-то чудовищных осьминогов, она ожидала враждебности в гораздо большей степени. И если этот чужак против них, то ей следовало быть с ним во временном союзе.

Думала Смолдер и, собственно, о пришельцах, а также о стальных чудовищах, с которых и начался весь переполох в её стране, и обо всём том, что вмиг разрушило для всех драконов привычную повседневность. В связи с этим у неё время от времени просыпалось любопытство, и она начинала задавать морпеху интригующие – а порой и пугающие – её вопросы. Тот отвечал всегда кратко и, как правило, не очень-то понятно, будто не особо желал вести диалог, а сам обращался к ней только в тех случаях, когда уточнял маршрут или же торопил её идти быстрее. В целом, несмотря на условную дружественность, Алькатрас казался ей чересчур мрачным даже для дракона.

– Значит, они взялись из космоса? – риторически уточнила юная дракониха то, что услышала буквально пять минут назад. До этого она слышала лишь предположения сородичей о том, что эти твари явились из каких-то, вне всяких сомнений, очень далёких и глухих мест на краю мира. И мысль о том, что некие существа живут на звёздах, а теперь нападают на её родной мир, казалась ей совершенно дикой и вызывала у неё разрыв всяких шаблонов. Не шибко себе представляя, как такое возможно, она озадаченно помотала головой и скептически проронила: – Ты, видно, в уши мне льёшь! Как эти осьминоги могут жить в космосе? Это же ерунда какая-то! Не иначе, пони что-то напортачили со своей магией и нечаянно создали этих уродцев! Не даром Эквестрия стала перво…

– Тс-с, тихо! – вдруг шикнул морпех, прервав рассуждения туземки и тут же замерев перед очередным поворотом довольно узкого тоннеля, по которому они следовали. Лук, покоившийся у него в левой руке, он предусмотрительно привёл в боевую готовность.

– Что? – непонятливо, но с некой претензией в голосе вопросила оранжевая дракониха, едва не врезавшись в его спину, когда он вдруг остановился. Но морпех молчал, начав делать медленные шаги к углу, чтобы выглянуть из-за него.

– Чувствуешь воздушные потоки из-за угла? – осведомился Раш, большую часть пути таинственно молчавший. Само собой, морпех ощутил их сразу, как только приблизился к углу, а потому и остановился. – Да, мы уже на месте.

– Кажись, мы пришли, – продублировал Алькатрас слова внутреннего голоса для Смолдер как бы в ответ на её вопрос. Вместе с тем он прислонился к стене плечом и выглянул, дабы осмотреть дальнейшую протяжённость тоннеля.

– Ясное дело, пришли. Я сто раз бывала в этой пещере, – угрюмо отозвалась Смолдер, действительно в своё время излазившая вместе с братом и другими юными драконами каждый уголок Лежбища. Конечно же, она знала, как попасть сюда тем путём, по которому едва ли станет кто-то ходить. Но уверенная, что пришельцев здесь ныне вообще нет – не столько от того, что они им до сих пор не встречались, сколько от самовнушения, – она слегка язвительно фыркнула: – Ну и к чему вся эта осторожность? Ты же сам видишь, что они убрались отсюда.

– Я бы на твоём месте на это не надеялся, – тихо ответил суперсолдат. Не заметив пока ничего опасного в конце тоннеля, он повернулся к спутнице и вторил ей своеобразной колкостью: – Или ты забыла, что чуть не случилось сегодня утром? Или вчера, когда всем вам пришлось спешно драпать отсюда?

Его замечания явно задели Смолдер. Во всяком случае, ей не нравилось, что в начале дня морпех видел её в крайне уязвимом положении перед цефами. И она отнюдь не желала, чтобы ей об этом напоминали. Но подходящий аргумент у неё нашёлся лишь по второму пункту:

– Ничего подобного, Владычица Эмбер приказала всем отступать только для того, чтобы защитить гнёзда, – парировала она, увязавшись за морпехом, уже двинувшимся дальше за угол. – Это был такой план, а никакое не малодушие. Если драконы захотят, то одолеют кого уго…

Слова Смолдер оборвались вновь, но на этот раз не из-за Алькатраса. Они вдвоём сделали поворот и оказались на финишной прямой тоннеля, в конце которого – все в паре десятков метров – виднелось обширное пространство огромного пещерного зала. Но стоило им сделать всего несколько шагов, как вдруг скальные стены задрожали, а воздух наполнился оглушительно громким фонящим шумом, так хорошо знакомым морпеху. Его спутница же оцепенела от внезапного ужаса, пронзившего её душу насквозь. Хотя ей уже доводилось слышать жуткие звуки, издаваемые цефами, этот вгрызающийся в уши шум она встретила впервые, и казалось, что сердце в её груди замерло и принялось мелко дрожать в резонансе с пробравшей всё вокруг мощной вибрацией.

Спустя пару секунд фонящий шум затих, и Алькатрас направился к выходу из тоннеля, жестом позвав Смолдер за собой. Тотчас же та устремила к его затылку скептический взгляд, но всё же неуверенно зашагала следом, где-то в глубине подсознания решив, что иначе её последние рассуждения утратили бы всякий смысл. Впрочем, овладевший ею страх, вновь пришедший на смену привычному драконьему задору, тяжелил её ноги, так что каждый дюйм земли давался ей с трудом. Тем не менее, она не могла показать себя с худшей стороны перед своим компаньоном. Хватало и утреннего происшествия…

Чуть опустив лук, но будучи всегда готовым нацелить его на любого врага, Алькатрас двигался к пещерному залу ни быстро, ни медленно. Ему уже было кое-что видно. И, судя по всему, впереди его и местную жительницу ждала обширная скальная полка, висевшая, насколько ему помнилось, примерно в двадцати метрах над драконьей сокровищницей. Говорил ему об этом чётко видневшийся обгорелый корпус воздушного транспортника. Провалившись под землю, эта махина застряла между краем выступа и сталактитовым кольцом, висевшим под высоким потолком, и до сих пор её положение не изменилось. Кроме того, скальную полку обрамлял своеобразный бортик, состоящий из булыжников различных размеров и форм, подле которых покоились ящики с оружием.

Приближаясь к выходу, морпех замечал, что в пещерном зале явно произошли какие-то странные изменения. Ему было видно, что сверху на дно драконьей сокровищницы обильно сыплет крупный снег, хотя едва ли такие осадки могли бы проникать через ту трещину, сквозь которую он вместе с транспортником тогда рухнул в самые недра. Но гораздо больше он озадачился, когда увидел, что сталактитовое кольцо изрядно уменьшилось. Точнее, оставалась только та самая его стенка, что держала остов воздушного судна на весу. Вместе с тем, он слышал, как по всему подземелью разносится некое тихое, но всё же мощное гудение, как если бы его издавала сама земля. Всё это начинало настораживать его ещё больше, и возможно, он не стал бы двигаться дальше, если бы не нуждался в том, ради чего сюда вернулся.

– Что это шумит? – шёпотом осведомилась наконец юная дракониха, которой это гудение, особенно после того фонящего звука, невыносимо скребло по нервам.

Оглянувшись на неё через плечо, Алькатрас увидел, что она движется за ним и старательно пытается хоть что-то разглядеть из-за его мощной фигуры. Не ответив ей ничего, он вновь сосредоточился на главном, стараясь ощущать окружающее пространство всем своим естеством, как уже тоннель закончился. Он перешагнул через его порог и оказался на скальной полке, вид с которой буквально поразил его. Отныне внутригорная пещера, вмещавшая внутри себя драконье хранилище, представляла собой скорее очень глубокий котлован, так как почти вся её крыша – или же поверхность места собрания драконов – по предсказуемым причинам обрушилась внутрь полости. Исключение составляла лишь относительно тонкая линия каменистой суши, тянувшаяся к центру того, что ещё недавно было залом, к которой и крепилась уцелевшая стенка кольца сталактитов. Таким образом, теперь эта скальная полка являла собой крытый балкон.

Отныне над широким пространством, которое ещё недавно таилось под землёй, простиралось ночное небо, затянутое снежными облаками, а по неровным краям котлована высились скальные выступы. Вчера это были самые дальние ряды камней, служивших драконам во время их сходок сиденьями, и именно они обозначали пределы места вокруг тронной скалы, но теперь, глядя на них, так было трудно сказать. Они стояли по краям огромной пропасти, и морпеху становилось не по себе, когда он пробовал представить, как всё то очень обширное пространство, на котором вчера развернулось целое сражение, могло взять и уйти под землю. От одного только воображения такого грандиозного обвала чуть ли не захватывало дух, однако бойца беспокоило другое – то, что стало тому причиной.

Не сводя глаз с широченной дыры вместо потолка, Алькатрас медленно побрёл к краю скальной полки. В тот же миг из тоннеля наконец вынырнула Смолдер. Её взор тоже вмиг приковался к тому, что творилось наверху. От увиденного её пробрал самый настоящий шок. Понимая, что главное место родного для неё Лежбища превратилось в сплошную дыру, она утратила дар речи и способность шевелиться. В чувства же её вернул ни с того, ни с сего раздавшийся снизу прерывистый металлический лязг, словно бы кто-то заладил бить молотом по наковальне. Нервно вздрогнув, она обратила внимание на удалявшегося бойца, но почти сразу снова впилась взглядом в открытое небо.

– Ой-ой, – ошеломлённо проронила вдруг Смолдер. Далее она в очередной раз посмотрела на морпеха, показавшегося ей чересчур спокойным, и спонтанно поплелась за ним, не сдержав запинающийся поток слов: – Н-но как… как же это? Лежбища больше н-нет? Э-это… это что, т-те осьминоги?

– А ты как думаешь? – только и сказал носитель наноброни, дав понять, что у хода её мыслей верное направление. Дальнейшее проявление своих не самых лучших эмоций застряло у драконихи в глотке. Теперь ей стало ясней, почему этот чужак, казавшийся таким крутым и непоколебимым – даже по драконьим меркам, – серьёзно опасался тех жутких тварей со щупальцами.

Повертевшись по сторонам, Алькатрас кратко оглядел оба края скальной полки и слева обнаружил уже знакомую широкую пробоину, проделанную, насколько ему было известно, падением боевого корабля цефов, с чего, собственно, весь этот обвал и начался. По соседству он также заметил ещё один выступ менее крупного размера, усеянный множеством небольших камней. Справа же ничего примечательного не наблюдалось. Наконец он подошёл к краю левее корпуса воздушного транспортника и постарался взглянуть на дно, встав на носки и чуть перегнувшись за каменный бортик, достававший ему почти до подбородка. То, что он увидел, соответствовало всем ранее раздававшимся звукам.

Едва настигнув его, Смолдер тут же напряжённо вскинулась от испуга. Стоило ей только приблизиться к краю скальной полки, как вдруг котлован пронзился очередным фонящим шумом, гремевшим теперь ещё более оглушительно. Бедной драконихе казалось, что от сопровождавшей его вибрации у неё содрогаются все внутренности, что внушало ей чувство необъяснимой паники. Впрочем, к её счастью, этот гвалт не продлился долго, и уже спустя пару секунд стало относительно тихо. По крайней мере, теперь, когда ей слегка заложило уши. Ощущая себя несколько спокойнее вблизи оператора нанокостюма, она тотчас же прибилась к нему.

Встав по правую руку от бойца, обитательница Лежбища заметила, что тот сосредоточенно взирает куда-то вниз. Самой же ей ничего не было видно, поскольку своим ростом она едва дотягивала до его локтя и, как следствие, не могла заглянуть за каменный бортик. Прежде чем в её сердце лютый ужас сменился зарождающимся любопытством, суперсолдат мягко обхватил пальцами один её рог. В следующий миг поверхность его костюма сделалась почти незримой, и дракониха уже знала, что он так умеет, но когда она заметила, что сама стала совершенно прозрачной, её удивлению не было предела.

– Как ты это де… – хотела, было, Смолдер выразить свою поражённость, как уже была прервана вновь – в третий раз, когда рука бойца ловко скользнула на её голову и, сместившись через лоб к мордочке, закрыла ей рот.

Инстинктивно юная дракониха ухватилась лапами за его руку, хотя, в общем-то, не предпринимала попыток вырваться. Правда, даже если бы она и решила попробовать, то всё равно бы сразу же оцепенела, поскольку фонящий шум не заставил себя долго ждать, и его новое появление ознаменовало то, от чего что-то внутреннее заставило её боязливо прижаться к невидимой фигуре. Из-за края каменного бортика вдруг показалось нечто колоссальное, небыстро поднимавшееся вверх, и очень скоро Смолдер в полной мере стали видны те, кто издавали эти леденящие душу звуки. Прямо в котловане набирали высоту два десантных корабля цефов, держа на своих хвостах по восемь капсул.

Фонящий шум был до того невыносим, что от него, казалось, сотрясается весь котлован. По мере подъёма десантных кораблей эти чудовищные звуки постепенно перешли в нечто вроде металлического потустороннего мычания, от которого Смолдер стало совсем не лучше. Внутри неё всё сжималось от чувства неодолимого страха, внушаемого этой выворачивающей наизнанку симфонией ужаса. Алькатрас же скорее опасался, что от чересчур громких звуковых колебаний жалкий остаток потолка пещеры, нависавший как раз над скальной полкой, того и гляди обрушится. Но вскоре воздушные суда цефов достигли края котлована, вновь пронзив пространство изначальным фонящим рокотом, когда взяли курс в сторону, и вокруг – к невиданному облегчению перепуганной драконихи – начало становиться тише.

– Несмотря на трудности транспортировки, цефы продолжают, как всегда, селиться в подобных впадинах, – заметил Раш с абсолютным спокойствием, глядя на происходящее скорее с академическим интересом. – Да, по форме похоже на барьерный риф. Помнится, Джейкоб всегда считал, что эти твари произошли из океана.

«Где-то я уже это слышал», – подумал про себя Алькатрас, и его мысли на мгновение вернулись к тем далёким временам, когда ему приходилось проводить диверсии с Копьями цефов, чтобы костюм мог выработать ответ на инопланетные споры. Что ж, это место вполне походило на тот, как его назвал Харгрив, гадюшник. А ведь ещё сутки назад здесь всё было совсем по-другому. Удивительно, как быстро эти твари оборудуют себе привычную среду обитания! Пожалуй, доселе выражавшая некоторый скептицизм Смолдер явно недооценивала ту угрозу, с которой столкнулся её мир, но теперь, судя по всему, прозрела и она. Выйдя из маскировки, морпех застал её судорожно прижавшейся к его правой руке и не сводящей глаз с тёмного неба.

Решив, что тратить время ни к чему, оператор нанокостюма окинул взором ящики с оружием, беспорядочно валяющиеся под каменным бортиком то тут, то там по обе стороны от него и прижавшейся к нему компаньонки. Он без резких движений извлёк руку из её лап и приступил к делу. Ближе всего к нему располагался полуразбитый контейнер, из которого на пол неровной кучкой вывалилось с десяток штурмовых винтовок GD-4, привычных ему по боевым действиям в Мэйнхэттене. Это оружие вполне подходило для стычек с цефами, однако на охранные башни была необходима гораздо более мощная управа. Приложив два пальца к краю визора, он просканировал при помощи него остальные ящики.

Практически всё покоившееся на этой скальной полке оружие представляло собой либо винтовки, либо пистолеты-пулемёты, не отвечавшие требованиям той задачи, что стояла перед морпехом. Основная масса ящиков вмещала в себя всё те же GD-4, кое-где встречались более старые экземпляры, вроде GD-2 времён Третьей Тибериумной Войны или AR-70, производившихся ещё в начале минувшего века. Также он заметил хорошо знакомые ему пистолеты-пулемёты Feline, широко использовавшиеся оперативниками CELL. Наконец его внимание обратилось на сбитый транспортник, скользнув мимо никак не приходившей в себя Смолдер, и здесь он обнаружил нечто примечательное.

Судя по данным визора, внутри остова содержался чуть более пёстрый набор оружия. Помимо тех же автоматов в нём, к удивлению морпеха, хранились совсем уж древние винтовки M1 Garand и самозарядные карабины Симонова. Но также здесь было и то, что нужно – несколько экземпляров ручного ионного орудия. Исходя из того, что он знал об этих экспериментальных пушках, они вполне сумели бы разнести весь арсенал тех вышек. Правда, чтобы заполучить одну такую, ему пришлось бы лезть внутрь раздолбанной громадины, которая в любой момент могла рухнуть на дно котлована.

Прежде чем приступить к самому сложному, оператор нанокостюма обратил взор обратно на горку GD-4. Лишний вес определённо повысил бы вероятность того, что эта груда металлолома обвалится, поэтому он счёл разумным для начала обзавестись ионным орудием. В конце концов, он шёл сюда именно ради него. Пока он оценивал ситуацию, оранжевая дракониха наконец подала признаки жизни. Нервно вздрогнув, она опасливо осмотрелась, потом снова устремила взгляд округлённых глаз на небо, где скрылись транспортники цефов, а в итоге перевела его на задумавшегося морпеха.

– Что это было? – выпалила наконец Смолдер напряжённым голосом. – Куда это они летят? И что… что это за штуковины такие?

– Десантные корабли, – спокойно ответил Алькатрас, подвинувшись к остову и зрительно изучая его состояние. – Перебрасывают ударные группы – куда-то, зачем-то… может быть, и для охоты за твоими сородичами.

– Для охоты? – ошалело повторила местная жительница, мучительно осмысляя ту немногую, но жутко пугающую информацию, которая ныне была ей известна. Когда же она заметила, что носитель наноброни направляется к воздушному судну, ей стало ясно, что он задумал. – Стоп-стоп, ты что, хочешь залезть внутрь этой развалюхи?

– Хочешь вместо меня? – отстранённо бросил суперсолдат, встав прямо перед широкой пробоиной в корме транспортника. Внутри было темно, хотя искомые орудия он сумел разглядеть даже без тепловизора – они покоились в ящике прямо перед перевёрнутой стазисной камерой, где его томили киборги.

– Нет уж, спасибо, – фыркнула юная дракониха, скрестив лапы на груди. – Я и тебе этого делать не советую. Эта громадина может рухнуть в любую секунду даже без твоего участия!

– Внутри есть то, что мне нужно, – отрезал боец, на что его спутница не слишком довольно вздохнула:

– Лучше бы тебе была нужна твоя собственная жизнь…

Несмотря на то, что Смолдер старалась демонстрировать скорее раздражённое безразличие к решению морпеха, всё ж таки внутренне она беспокоилась, что многотонная масса насквозь прокоптившегося металла легко может увлечь его в пропасть. Но переубедить его было невозможно, и она это понимала. Желая оценить, насколько глубоко в случае чего транспортнику придётся падать, она распахнула крылья и взмыла на пару-тройку метров над каменной грядой, дабы взглянуть вниз. Между тем носитель наноброни принял решение сбросить с себя всё лишнее, пусть даже то, что при нём ещё оставалось, имело малый вес.

– Возможно, наша юная подруга права? – внёс внутренний голос свою лепту в обсуждение. – Нанокостюм, кстати говоря, считает так же – этот летательный аппарат держится практически на липочках.

– Я рад, что у нас с ним разные мнения, – негромко проговорил Алькатрас, опустив лук на каменистый пол. Он припомнил, как во время той прогулки в парке вместе с Коко сказал, что порой чувствует себя всего лишь деталью костюма – бездушной, безжизненной и бессмысленной. Но покуда наноброня принимала сугубо холодные расчётливые решения, а он в свою очередь время от времени склонялся к так свойственным роду людскому авантюрам, у него ещё оставался повод считать себя живым человеком.

Едва уловив его слова, Смолдер закатила глаза. Это был уже не первый раз, когда он внезапно произносил какие-либо странные фразы невпопад. Но затем её внимание полностью переключилось на дно котлована. При виде того, что творилось внизу, ей чуть ли не перехватывало дыхание. Она прекрасно знала, что прямо под тронной скалой находилась гигантская сокровищница Владык драконов. Однако теперь хранилище, вмещавшее в себя несметные богатства, покоилось явно под очень толстым слоем камней. У подножия Копья цефов брал начало огромный скальный пласт, который по достаточно пологому наклону тянулся к дальней стене котлована. Учитывая его слегка закруглённую форму, юная дракониха сразу догадалась, что это – часть тронной скалы.

Жутко было видеть, что символ власти всех великих повелителей, правивших драконами на протяжении не одной тысячи лет, в одночасье обратился в груду унылых камней, провалившуюся на дно сокровищницы и похоронившую её своей массой по вине этих странных пришельцев. Из-за этого завала большая часть светящихся камней, доселе украшавших пещерный зал, оказалась под землёй, в силу чего здесь стало довольно-таки тускло, а входы в различные тоннели, к которым ранее тянулись крутые подъёмы, забили булыжники, заполнив не менее половины их высоты. Некоторые же теперь были полностью замурованы. Хотя на дне покоились отнюдь не только одни камни.

Подле ближней стороны Копья из массы булыжников выступала металлическая площадка шириной примерно со скальную полку, с высоты которой Смолдер и разглядывала низину. На ней располагалось два ряда по десять закрытых люков, а по краям к ней крепились толстые чёрные трубы. Другие такие же местами выступали из завала, делая загиб и впиваясь обратно вглубь, но несколько, извиваясь, тянулись ввысь и в конце концов переваливали где-то наверху за край котлована. Интуитивно оранжевая дракониха догадывалась, что все эти необычные для её глаз сооружения возвели кальмары, тем не менее, она понятия не имела, каково их назначение, и стоит ли их опасаться.

Мельком изучив всё, что виднелось внизу, Смолдер заметила, как все люки на металлической платформе раскрылись, и спустя пару секунд на поверхности показались весьма крупные капсулы, вроде тех, что крепились к десантным кораблям. Все они разделились на четыре сегмента, раскрывшись, как цветы, и из каждой выпрыгнуло по одному пехотинцу-цефу. Они быстро собрались в отряд и бегом устремились к тоннелю, тянувшемуся, насколько знала юная дракониха, в южную часть Лежбища, как вдруг справа раздался металлический скрежет, и она метнула взор к транспортнику.

Сбитое воздушное судно было накренено вправо, так как, очевидно, свалилось с того края трещины, который отныне являл собой последнее напоминание о том, что у этого котлована когда-то была крыша. Именно поэтому, ступив на металлический порог, Алькатрас постарался держаться левого борта. Остов тут же заскрежетал, будто уже начал валиться вниз, скребя морпеху по нервам… как, впрочем, и его компаньонке, спустившейся вниз и принявшейся следить за тем, что он делает. До ящика с ручными ионными орудиями и батареями для них требовалось преодолеть всего лишь около десяти метров, но он понимал, что это может дорого ему стоить, даже с учётом того, что его берёг костюм.

– Согласен, ионное орудие – это то, что тебе нужно, но стоит ли оно того? – произнёс вдруг Раш, словно намеренно нагнетая напряжение. Хотя по тону его голоса можно было подумать, что он сам очень взволнован. Неужели ему даже в его нынешнем состоянии свойствен инстинкт самосохранения, в силу обстоятельств спроецированный на морпеха?..

Проигнорировав его замечание, носитель наноброни продолжил делать крайне осторожные шаги. Он был всецело сосредоточен на необходимости обзавестись тяжёлой пушкой, которая смогла бы проложить ему дорогу вглубь джунглей, и думать о чём-либо ином ему не хотелось. Смолдер сверлила глазами его затылок, затаив дыхание, и не издавала ни звука. Она была напряжена не меньше него. С каждым движением морпеха металл скрипел о камни, явственно ощущалось, что транспортник едва держится между скальной полкой и того, что осталось от сталактитов. Тем не менее, по мере его углубления внутрь ничего более серьёзного не происходило, и постепенно ему от этого начинало становиться спокойнее.

Томно выдохнув, Алькатрас сделал ещё один шаг менее сдержанно, затем другой и третий. Половина пути до стазисной камеры, рухнувшей на пол ничком, уже оставалась позади, когда, в очередной раз надёжно ступив, он почувствовал, как весь остов словно что-то пронзило. Он замер и чутко прислушался. Вокруг вновь воцарилась тишина, ничего так и не случилось, хотя Смолдер, тоже заметившая нечто странное, собиралась, было, позвать его обратно. Порывавшиеся наружу слова так и застряли в её глотке – то ли от продолжавшего сковывать ей душу напряжения, то ли от того, что где-то в глубине она не желала показаться паникёршей, а суперсолдат выждал немного и пошёл дальше, как вдруг прогоревший корпус дрогнул вновь.

– Опасность! – известил вдруг костюм, высветив на дисплее визора предупреждение об очень высокой вероятности обвала, и тут-то котлован сотрясся громким треском, за которым последовали скрежет и лязг.

– Назад, Алькатрас! – впился в разум морпеха выкрик Карла, стоило только грохоту наполнить стены сбитого транспортника.

За долю секунды оценив обстановку и осознав, что делать последний рывок до ионных орудий некогда, носитель наноброни со всех ног рванул обратно, но корпус воздушного судна уже повело вниз. Остатки сталактитов отломились от края каменистого навеса, который тянулся над скальной полкой, и вся груда металлолома, что провисела здесь более суток, полетела вместе с осколками прямиком на дно котлована. С трудом держась на ногах от сильной тряски, морпех с максимальной скоростью добежал до порога, и когда транспортник уже почти принял вертикальное положение, он опёрся об то ребро, к которому крепилась ныне отломленная аппарель, и совершил усиленный прыжок. Попытка оттолкнуться от падающей поверхности оказалась не слишком убедительной, но край скальной полки был ещё совсем рядом, и боец всё же успел в последний момент намертво вцепиться пальцами в каменистый выступ.

– Алькатрас! – послышался сверху напуганный визг. В тот же миг из-за края показалась Смолдер, на лице которой читалась ошарашенность. Увидев, что оператор нанокостюма сумел ухватиться за край скальной полки, а затем и подтянуться, она инстинктивно взялась лапами за его мускулистое плечо. Но прежде чем юная дракониха попыталась вытянуть его, он и без её помощи с рывка легко забрался наверх.

Ошеломлённая Смолдер отпрянула чуть в сторону и оказалась как раз на том месте, где только что покоилась корма судна, а Алькатрас выпрямился во весь рост и обернулся назад ровно в тот момент, когда снизу донёсся гром от падения металлической махины на булыжники. Хотя, судя по характерному лязгу, досталось и коммуникациям скринно-цефов. Кратко оглядев краешек каменистого навеса, морпех увидел, как от него откололся ещё один крупный кусок и угодил следом за сталактитами и металлоломом. После его удара об дно в котловане снова сделалось тихо, и воздух продолжало колебать лишь учащённое дыхание компаньонов – особенно драконихи.

Посмотрев на свою спутницу, Алькатрас не заметил на ней никаких ран или ушибов – кроме тех, которые она получила до их знакомства. Тем не менее, произошедшее явно её потрясло, о чём свидетельствовал тот факт, что она уткнула глаза в одну точку и теперь пыталась отдышаться. Но в какой-то момент она подняла взгляд на замершего в стороне бойца, чьи мысли занимал план дальнейших действий. На ряду с потрясением в её душе начинало расти нечто вроде нервного негодования.

– Я же говорила, что туда лучше не лезть! – недовольно воскликнула она.

Многозначительно промолчав, оператор нанокостюма сдвинулся к самой кромке обрыва и, оперевшись левой рукой на край каменистого бортика, в который недавно как раз упиралась турбина, опустил взор на дно. Транспортник и каменные обломки завалили почти все люки на металлической площадке цефов, служившей для переброски сюда пеших боевых единиц. Кроме того, кормой остов смял ближайшую коммуникационную трубу, вплющив её в булыжники. Что ж, это падение принесло определённую пользу, только ящик с ручными ионными орудиями отныне покоился на глубине примерно в пятнадцать метров, выпав при падении вместе с несколькими патронными бочками для штурмовиков.

– Вот чёрт, – бесстрастно выругался морпех, глядя на то, ради чего он и предпринял неудачную авантюру. Оставаясь на месте, юная дракониха всё не сводила с него глаз, и ей показалось довольно странным его спокойствие после случившегося.

– Это было ожидаемо, – со сдержанным удручением заметил внутренний голос, видя всё то же, что видел боец. – Итак, теперь у тебя два варианта: уйти ни с чем и, можно сказать, потратить впустую целые сутки или же спуститься на самое дно этого Аида и добыть то, что тебе нужно. Но цефы явно будут от этого не в восторге.

– Выбор очевиден, – лаконично ответил Алькатрас, что сразу же вызвало отклик Смолдер:

– Какой ещё выбор?

Обернувшись через плечо, носитель наноброни увидел неуверенно подошедшую поближе дракониху. На её лице читалась непонятливость. Не особо желая знакомить её с голосом в своей голове, он указал вниз и перешёл сразу к насущному делу:

– Ты знаешь, куда ведут эти тоннели?

– Если ты хочешь знать, можно ли по ним попасть к гнёздам, то по вон тем двум – да, – сообщила Смолдер, сходу догадавшись, к чему он клонит, исходя из их договорённости. Её коготь указывал на два входа в пещеры, маячившие немного левее за стволом Копья. Кратко выразив удовлетворение, Алькатрас двинулся к ящикам с оружием, которые остались здесь. Она проводила его взглядом и всё же решила спросить напрямую, хотя в её голосе звучали нотки настороженности: – Ты хочешь спуститься туда?

– Да, – кивнул суперсолдат, подобрав лук и сложив его, дабы повесить на пояс. – Коммуникации цефов теперь заблокированы, так что, возможно, нам повезёт сделать это без происшествий.

Не слишком воодушевившись его планом, Смолдер посмотрела вниз. Глядя на то, что люки в основной массе оказались под завалом, она внутренне в целом согласилась с умозаключением компаньона, что угроза со стороны кальмаров на дне изрядно уменьшилась. Хотя спускаться вниз ей всё равно не очень-то хотелось, не говоря уж о том, что она смутно представляла, каким образом туда попадёт боец, не имея крыльев, учитывая, что идти в обход на нижние уровни тоннелей было бы отнюдь не быстро. Пока она рассуждала, Алькатрас оглядывал все оставшиеся на скальной полке ящики, подбирая себе оружие. По привычке его взор первым же делом пал на GD-4, но после секундных раздумий он присмотрелся к пистолетам-пулемётам, покоящимся с другой стороны.

Безусловно, Feline был компактнее, чем более тяжёлая GD-4. Особенно это касалось его магазинов, которых вместилось бы сразу несколько в карман, рассчитанный под диск на сто патронов для штурмовой винтовки GDI. Причём такая характеристика с лихвой перекрывала тот небольшой недостаток, что пистолет-пулемёт заряжался только шестьюдесятью патронами. Тем более, что его отличала значительная эффективность на ближних и средних дистанциях. Отличный вариант для боевых действий в пещерах и даже в джунглях!

Подобрав первый попавшийся в ящике пистолет-пулемёт, Алькатрас отложил его в сторону на пол и принялся отсоединять магазины от остальных экземпляров, дабы распихать их по карманам на разгрузочном жилете, который он снял с мёртвого снайпера в свой последний вечер в Мэйнхэттене. Услышав, как он начал копошиться в оружии, Смолдер обратила на него внимание, а потом, ещё раз смерив взглядом громаду Копья, тянувшегося от самого дна аж к снежным тучам, побрела в обратную сторону. Она помнила, как этот высоченный шпиль с дичайшим грохотом вырвался из-под земли, пронзив Скалу Власти. В былые времена ни один дракон такого и представить себе не мог, чтобы кому-то ни с того, ни с сего хватило наглости настолько изуродовать Лежбище! Но для чего те твари всё это делают?..

– То есть, эти осьминоги действительно со звёзд, так? – начала Смолдер, подойдя поближе к морпеху. Она потихоньку начинала свыкаться с мыслью, что это безумие – чистая правда. – Но тогда что они здесь делают? В смысле, у нас – в Землях драконов? Что им вообще от нас нужно?

– Если честно, сам теряюсь в догадках, – ответил Алькатрас, не отрываясь от своего дела. – Но похоже, что они просто занимают территории, чтобы строить подобные Копья и при помощи них качать из атмосферы вашей планеты магию. Естественно, нежелательных соседей они просто истребляют.

Упомянув Копьё, суперсолдат не глядя махнул рукой в сторону инопланетной структуры, высившейся посреди котлована. Доселе юная дракониха терялась в неявных догадках относительно того, для чего может быть нужна эта жуткая громадина, и неожиданная правда весьма сбила её с толку.

– Эта штуковина качает магию? – удивилась она. Конечно же, она знала, что волшебство существует и в её родных землях – не только в стране маленьких пони, – иначе у драконов не было бы их огненного дыхания, способного очень быстро и точно отправлять, скажем, письма. Но само по себе предназначение шпиля кое о чём ей напомнило: – Знаешь, я, кажется, слышала, что прошлым летом какой-то сумасшедший напал на Эквестрию, чтобы отобрать у пони всю их магию. Это как-то связано?

– Определённо, нет, – буркнул носитель наноброни, догадавшись, что его спутница имеет в виду того самого Короля Шторма, о котором он слышал от бежевой поняши. В любом случае, внутренние процессы этого мира никак не могли быть связаны с вторжением скринно-цефов.

Получив новую порцию пищи для размышлений, Смолдер повернулась обратно к Копью и продолжила зрительно изучать его структуру. Пока что она не очень-то понимала, каким образом эта колоссальная штуковина поглощает магию, не говоря уж о том, куда та в итоге попадает. Заполнив последний карман сразу тремя магазинами, Алькатрас подобрал Feline и выпрямился во весь рост, готовый к дальнейшему действию, но замер, обратив взор на валявшийся поодаль ящик, набитый C-4 и взрывателями для них. Хотя бы один пакет взрывчатки он посчитал стоящим дополнением к личному арсеналу, а потому без лишних раздумий подобрал первый попавшийся и положил его в предназначенный для этого широкий карман на поясе. Внутрь он вошёл со странным тихим шуршанием, как будто по бумаге или чему-то подобному…

– Так что мы теперь будем делать? – в нетерпении спросила юная дракониха, утомлённая бесцельным, как ей казалось, пребыванием на этой скальной полке в опасной близи от не внушавшего ей доверия шпиля. Перехватив пистолет-пулемёт обеими руками, морпех двинулся к ней навстречу.

– Нам нужно вниз, – коротко обозначил оператор нанокостюма. Встав подле спутницы на самом краю обрыва, он спросил напрямую: – Ты сможешь туда спуститься?

– Быстрее, чем ты! – с ехидной ухмылкой отозвалась Смолдер, посмотрев в его красный визор с задором. В её поведении блеснула свойственная всем драконам склонность к состязательности.

– Тогда вперёд, – подытожил морпех, после чего, не тратя более ни минуты, приготовился к решительному шагу и для этого активировал соответствующий режим, на что получил привычный отклик от костюма:

– Максимум защиты.

Смолдер толком ничего не успела понять, как вдруг Алькатрас сиганул вниз. Внутри неё всё напряжённо сжалось от естественной внутренней уверенности, что её компаньон – не жилец. Стремительно пролетев все пятнадцать метров, морпех грохнулся прямо на остов транспортника и от удара едва не упал ничком, если бы вовремя не выставил руку. Это было далеко не самое его мягкое падение, и костюму пришлось потратить всю энергию, чтобы поглотить полученный урон, но бывало и хуже. Наконец выпрямившись, он схватился за оружие как можно надёжнее и мгновенно пришёл в полную боевую готовность, понимая, что цефы могут здесь появиться в любой момент, и факт того, что груда разбитого металла и камней блокировала почти все коммуникационные люки, совсем ничего не значил.

В видимых пределах котлована не наблюдалось ни единой угрозы, датчики костюма не регистрировали никаких перемещений в ближайших тоннелях, и даже слух подсказывал морпеху, что вокруг всё тихо. Только лишь от Копья едва доносилось какое-то тихое гудение. Убедившись, что опасаться нечего, он опустил ствол и устремил взор к скальной полке, с которой спрыгнул. Как и ожидалось, оранжевая дракониха всё ещё оставалась наверху. Она с отвисшей челюстью наблюдала за видневшимся внизу бойцом, поражённая увиденным. Ни одно из известных ей существ совершенно точно не пережило бы падение с такой высоты… за исключением разве что бывшего Владыки драконов, чей рост, пожалуй, соответствовал глубине этой впадины. И как этому чужаку удаются такие трюки?..

– Ты ещё там? – без энтузиазма вопросил морпех – достаточно громко, чтобы его голос достиг ушей юной туземки. Даже на расстоянии было видно, как её удивление сменилось угрюмостью.

Не дожидаясь её дальнейших действий, Алькатрас обратил внимание на Копьё и даже сделал несколько осторожных шагов по направлению к нему. Оно стояло всего в нескольких десятках метров от его позиции, толстым стволом вырастая из толщи камней. Осмотрев всю его протяжённость до самого верха, он не без удивления обнаружил, что в его корпусе не наблюдается ни единой прозрачной поверхности, за которой бежали бы потоки магической энергии, как это было ранее. Быть может, их скрыл завал? Придя к такому выводу, он всё же решил посоветоваться с Рашем, пока чешуйчатая спутница не нагнала его:

– Что-то я не вижу у него энергетических трубок…

– Возможно, они выступают только у основания, а его, как видишь, завалил слой камней, – выдал Карл вполне ожидаемый ответ. – Однако для тебя это в любом случае не имеет значения. Тебе совсем ни к чему взаимодействовать с его энергопотоками, потому что ты уже проделывал это в Мэйнхэттене.

– Не понял, – смутился оператор нанокостюма. – Зачем мне тогда топать на другой край континента?

– Чтобы перейти на новый уровень, – отвечал внутренний голос, заставляя морпеха пребывать в напряжённом ожидании какого-нибудь странного сюрприза. – Очевидно, там, куда ты идёшь, таких Копий достаточно много. Конструкционно они не слишком-то отличаются от тех, что предназначались для распространения спор в Нью-Йорке, а значит, тебе, может быть, удастся повысить напряжение в отдельном узле, если ты проведёшь диверсию на всех остальных. Тогда они начнут стравливать лишнюю энергию через отверстия в корпусе и тем самым откроют для тебя вход внутрь.

– Предлагаешь мне забраться внутрь Копья и… с головой искупаться в магии? – слегка опешил Алькатрас.

– Именно, – подтвердил Раш. – Для стимуляции костюма необходимо повысить мощность излучения. Пока что у меня только такая идея, как это сделать.

Тем временем Смолдер, остававшаяся наверху, несколько секунд последила за тем, как Алькатрас разглядывает Копьё, а затем спонтанно посмотрела налево и приковала взор к соседней скальной полке. Именно там она очнулась после того, как потеряла сознание в разгар вчерашнего безумия, провалившись под землю и крепко ударившись головой об камень. Как раз от россыпи таковых брал начало очень крутой склон, покрытый слоем песка и тянувшийся почти к самой вершине котлована. Юная дракониха помнила, как прокатилась по нему кубарем после падения, что и оставило на её теле столько ушибов.

Отвлёкшись от не самый приятных воспоминаний, Смолдер снова посмотрела на дно и наконец-то взмыла в воздух с тем, чтобы небыстро туда спуститься. Она махала крыльями не слишком старательно, словно после того, как боец опередил её со стремительным прыжком, желала демонстративно показать, что вообще не участвовала в этой гонке, которой, по сути, и не было вовсе. Даже в условиях повышенной опасности она инстинктивно не изменяла своей драконьей натуре. Правда, ни с того, ни с сего вспомнив о тех двадцати пехотинцах-цефах, которые на её глазах устремились в тоннели и в любой момент могли возвратиться обратно, она заставила свои крылья работать интенсивнее.

– Посмотрим, – с некоторым удручением вздохнул морпех, когда оранжевая дракониха уже была совсем близко. И снова он сказал что-то, казалось бы, ни к чему. Когда же она приземлилась на крышу транспортника, чуть топнув ногами по её металлической поверхности, боец повернулся к ней лицом.

– Ладно, давай, бери здесь всё, что тебе нужно, и валим отсюда, – сказала Смолдер с показной беспечностью. Тем не менее, ей здесь действительно было крайне неуютно, тихое гудение Копья давило на нервы, и поэтому, опасливо оглядевшись по сторонам, она всё же не сдержалась и добавила: – У меня от этого места мурашки по чешуе!..

– Как скажешь, – спокойно отозвался Алькатрас и направился мимо неё к корме воздушного судна. Она же поспешила не отставать от него ни на шаг, будучи вместе с тем всё время настороже. С каждой секундой ей здесь не нравилось всё больше и больше.

Добравшись до края кормы, носитель наноброни спрыгнул с высоты воздушного судна на неровный слой камней, наполнявших котлован, и направился к ящику с ручными ионными орудиями. Юная дракониха аккуратно спланировала следом за ним. Искомый контейнер лежал рядом с другими подобными, которые вмещали в себя менее тяжёлое оружие – от всё тех же GD-4 до одноручных пистолетов-пулемётов AY-69, произведённых в Северной Корее накануне войны на островах Лингшан по образу и подобию израильского UZI. Кроме того, здесь покоились наборы солдатской амуниции. Но морпеха интересовало лишь одно, поэтому он встал на колено перед нужным ящиком и с силой откинул его крышку, сорвав магнитный замок.

Внутри каждую стенку устилал толстый слой термостойкого покрытия, как и у других ящиков, что, собственно, и уберегло всё это оружие от бушевавшего в отдельных частях транспортника пожара. Как и показывалось на визоре, здесь хранились два ручных ионных орудия вместе с несколькими батареями для них, имевших форму продолговатого бруса с закруглёнными продольными рёбрами. За счёт их энергии ионный накопитель мог наполнять себя заряженными ионами из атмосферы, что и обеспечивало перезарядку, после чего они нагревались до бешеных температур и исторгались через массивный длинный ствол при помощи магнитов, превращаясь в огромный голубой луч невероятной разрушительной силы. Судя по данным костюма, каждой такой батареи должно было хватить на три десятка выстрелов.

Экспериментальное оружие GDI было весьма увесистым и предназначалось для стрельбы с плеча. Вытащив одно из них наружу, Алькатрас кратко осмотрел его серебристый корпус, имевший также синие детали, а затем повесил пушку себе на спину. В данный момент её использование не имело никакого смысла, и ему хотелось приберечь как можно больше выстрелов для охранных башен. И не будучи уверенным, что ЛЕГИОН не сможет восстанавливать их арсенал при помощи рабочих дронов каждые полчаса, суперсолдат решил взять в запас одну батарею.

– Надеюсь, оно того стоило, – задумчиво проронила Смолдер, чем прервала молчание длиной в минуту, скептически глядя на ионное орудие, отныне висевшее на спине морпеха. Она не вполне понимала, что это такое, но знала, что её компаньон хотел найти здесь оружие, способное нейтрализовать те башни, одна из которых дважды чуть не убила их обоих. В силу этого ей было трудно представить, каким образом сравнительно небольшая пушка, как эта, в принципе способна уничтожить ту высоченную громадину.

– Я тоже, – твёрдо отозвался Алькатрас, не сомневаясь, что если уж эта пушка не справится с поставленной задачей, то что-либо другое – тем более. Поднявшись, он, было, хотел взять в руки повешенный на пояс Feline, но в тот же миг приковал внимание к ящикам с AY-69, а затем – к замершей чуть позади юной драконихе. В голову ему пришла весьма необычная идея, которую он счёл, возможно, здравой. Когда его спутница вопросительно подняла бровь, он заговорил снова: – Тебе ведь тоже не помешало бы чем-нибудь обзавестись.

– Но чем? – непонятливо пожала плечами его спутница. Вместо того, чтобы напрямую ответить на её вопрос, он двинулся к следующим ящикам и задал ей контрвопрос:

– Тебе когда-нибудь доводилось стрелять?

– Из таких штуковин? – уточнила оранжевая дракониха, не вполне понимая, к чему он ведёт речь.

– Из чего угодно: ну, из лука, из рогатки… или хотя бы бумажными шариками из ручки?

– Мы, бывает, охотимся на фениксов с пращами.

– Вот и отлично. Значит, общие представления о меткости тебе известны, – заключил морпех, вытащив из соответствующего ящика AY-69. Он подошёл к озадаченной спутнице и продемонстрировал ей миниатюрное оружие. – Думаю, для начала эта игрушка тебе подойдёт.

– И что мне с ней делать?

– Всё просто: плавно зажимаешь курок, и из ствола вылетают пули. Отдача у него сравнительно небольшая, но всё равно лучше стреляй короткими прицельными очередями, – вкратце объяснил оператор нанокостюма, хотя его компаньонка понимала, что ей придётся скорее учиться всему на практике, а потому не шибко горела желанием браться за это дело вообще. Суперсолдат же продолжил, наглядно всё показывая: – Когда кончатся патроны, зажимаешь эту кнопку, и магазин тут же выпадает. Вставляешь новый, тянешь до упора за хреновину сзади и продолжаешь стрелять. С этим и пони бы разобралась, будь у неё лапы вместо копыт.

С этими словами морпех протянул пистолет-пулемёт спутнице. Из тех немногих разговоров, что у него были с ней за минувший день, он уже успел узнать, что драконы довольно пренебрежительно относятся к пони. И учитывая весьма вздорный характер Смолдер, он решил соответствующим образом подхлестнуть её к прилежной учёбе, подумав, что она едва ли позволит себе не освоить то, что, дескать, далось бы любой эквестрийке. Оранжевая дракониха приняла оружие из руки бойца, хорошенько оглядела его и, казалось, даже принюхалась к оружейной смазке, словно ей подали незнакомую пищу. Далее она ухватилась обеими лапами за рукоять, правда, вышло у неё это несколько несуразно.

– Держать вот так? – неуверенно спросила Смолдер, следя за тем, как бы нечаянно не нажать на курок.

– Почти, – кивнул Алькатрас, после чего продолжил урок, подкрепляя слова соответствующими жестами: – Обхватываешь рукоять всегда обеими лапами, левую кладёшь поверх правой, пальцы сжимаешь плотно – особенно во время стрельбы. Всё время оглядывайся вокруг себя по всем направлениям и всегда направляй ствол в ту сторону, куда смотришь, ясно?

– Вроде, – без особого энтузиазма отозвалась юная дракониха, слабо себе представляя, что она будет делать с этой штуковиной, если встретит цефа. Следуя его инструкциям, она перевела ствол в том направлении, куда взирали её голубые глаза. И теперь морпех был прямо под её прицелом. Тот даже не дёрнулся, но машинально активировал режим брони.

– Но у этого правила есть одно маленькое исключение: никогда не наводи ствол на своих, – дополнил боец сказанное, плавно опустив пальцами ствол AY-69 в её лапах вниз. – Иначе говоря, постарайся не прострелить мне зад.

Оставив свою спутницу переваривать полученные наставления, суперсолдат вернулся к ящикам. На этот раз он приладился к тому, что хранил в себе солдатскую амуницию. Помимо обыкновенных бронежилетов и касок здесь ко всему прочему покоились разгрузочные жилеты, подобные тому, который носил он сам. Магазин для AY-69 вмещал в себя всего тридцать патронов, и со своей повышенной скорострельностью он расходовал их моментально, а стало быть, оставлять Смолдер со столь скудным боекомплектом было глупо. Взяв один из жилетов, он поспешил подготовить его для своей спутницы, пока та училась правильно держать пистолет-пулемёт в лапах.

Занимаясь своим делом, Алькатрас всё время прислушивался к окружающим звукам и иногда оглядывал стены котлована в ожидании увидеть где-либо жуткие фигуры со щупальцами и огненно-красными глазами. Что-то внутри морпеха предчувствовало скрытую угрозу, поэтому он старался отсоединять магазины от AY-69 без промедлений. На этот процесс у него ушло не более двух минут, и когда он закончил, его шаг направился обратно к Смолдер.

– Просовывай лапы, – велел он, намереваясь надеть разгрузочный жилет на чешуйчатый торс компаньонки.

– Это ещё зачем? – не слишком удовлетворённо осведомилась Смолдер, но всё же сделала, как он сказал.

– Так надо, – предельно коротко обозначил морпех, напялив жилет на плечи драконихи, а затем сцепив его замками. К счастью, он представлял собой, по сути, связку лямок с карманами для магазинов, коих в нём насчитывалось целых восемь, и двумя пистолетными кобурами, прикреплёнными снизу, поэтому новая одёжка совсем не блокировала крылья. Закончив с этим, он отстранился от неё и, стукнув пальцем по одному из магазинов, продолжил: – Пользуйся. Если нам не повезёт по пути повстречать цефов, то основную работу я, конечно, возьму на себя, но если что, прикроешь меня. Мало ли, что нас может ждать в этих ваших гнёздах…

– Или прямо здесь, – подал вдруг голос Раш, отчего носитель наноброни не на шутку напрягся. Но прежде чем он успел как-либо на это отреагировать, в котловане зазвенел весьма специфический негромкий звук, как будто какая-нибудь эквестрийская единорожка озарила свой рог магией. Едва он заметил, что остов транспортника за спиной Смолдер окутала прозрачная красноватая аура, как вдруг его костюм озарился свечением голубого цвета.

– Обнаружен внешний источник энергии, – ожидаемо проинформировал голос наноброни, и внутри его носителя всё оборвалось.

– Что это? – изрядно насторожилась оранжевая дракониха, широко открытыми глазами уставившись на то, как её компаньон светится, но услышав скрежет за спиной, обернулась и увидела то, от чего у неё отвисла челюсть. Весь остов мелко дрожал под воздействием странной магической ауры.

– Вечно я недооцениваю эту мерзость, – обречённо проговорил суперсолдат, порядком устав от всех тех внезапных сюрпризов, которые ему каждый раз преподносили Копья скринно-цефов. Вне всяких сомнений, именно оно создало эту ауру, в пользу чего говорила подзарядка костюма. Что ж, все прошлые его проникновения к подобным структурам ничем хорошим не заканчивались, и текущая ситуация рисковала не стать исключением. Когда же транспортник медленно потащило в их сторону, а откуда-то сзади из пещер донёсся рёв пришельцев, он окончательно понял, что бездействие означает смерть. – К тоннелям, бегом!

Подобно молнии Алькатрас сорвался с места в сторону, противоположную тем тоннелям, откуда донеслось металлическое рычание, но обогнув медленно двигавшийся транспортник, сбросил темп и обернулся на Смолдер. Та наконец опомнилась и рванула следом, не желая попасть под надвигающуюся груду металлолома, которую Копьё, очевидно, собиралось всего лишь убрать с коммуникационных люков. Впрочем, ничего хорошего это значило всё равно. Судорожно сжимая рукоять пистолета-пулемёта всё так же обеими лапами, оранжевая дракониха нагнала носителя наноброни, и они вместе устремились мимо основания шпиля прочь отсюда.

Оббежав Копьё стороной, Алькатрас и Смолдер направились прямиком к тем тоннелям, которые, со слов последней, должны были вывести их к гнёздам. Они неслись мимо части стены тронной скалы, растянувшейся между краем котлована и структурой пришельцев под небольшим углом, так что под ней простиралось не слишком просторное пустое пространство. До цели им ещё оставалось около полусотни метров, которые казались бесконечно длинными. В скорости суперсолдату приходилось равняться на свою спутницу, чтобы не оставить её позади на растерзание цефам, однако на середине дистанции произошло то, чего он и опасался – рычание пронзило воздух вновь и на этот раз прозвучало слишком близко.

– Они уже здесь, прячьтесь! – тут же посоветовал Раш, подсветив на визоре полость под тем, что осталось от Скалы Власти.

– В укрытие! – в свою очередь выкрикнул носитель наноброни, резко взяв вправо и на бегу слегка хлопнул юную дракониху по плечу, дабы наверняка привлечь её внимание. Хотя ему совсем не нравилась перспектива пустить весь добытый боезапас на здешних цефов, другого варианта просто не было.

Кромка наклоненной скальной стены пролегала очень близко от компаньонов, так что их рывок был стремительным и скорым. Пропустив Смолдер в укрытие вперёд себя, Алькатрас остановился, дабы оценить обстановку, как уже в него ударили первые пучки плазмы. Группа примерно из десяти пехотинцев-цефов наступала на морпеха, вместе с тем всё время смещаясь в сторону, и вражеское оружие вовсю палило по нему. Правда, его костюм всё ещё сиял голубоватым свечением, поэтому их обстрел не приносил никакого толку – пока что.

Вскинув Feline, носитель наноброни ответил им прицельной очередью, выбрав крайнего правого кальмара. Те не прекращали делать то, что делали, вместе с тем начав потихоньку разбредаться. И если четверо продолжили наступление в сторону землянина, то остальные припустили к ближайшим крупным камням, дабы занять за ними стрелковую позицию. Боец догадывался, в чём их затея. Они явно стремились не столько поскорее прикончить непрошенных гостей, сколько задержать их перестрелкой и не дать отступить отсюда. Очевидно, через коммуникации к ним вот-вот должно было подойти подкрепление. Такое развитие событий сделало бы положение компаньонов крайне опасным.

Прикончив одного цефа, Алькатрас выпустил пару очередей в другого, и тут-то на визоре высветилось предупреждение о скором опустошении магазина. Не теряя ни секунды, он сделал последний выстрел, после чего поспешил юркнуть туда, где его ждала оранжевая дракониха, охваченная ужасом. В последний момент он успел краем глаза заметить, как из-за Копья показались два цефа-лазутчика, скача на четвереньках в не самом понятном направлении. Не трудно было, впрочем, догадаться, что эти вёрткие твари спешат отрезать им путь к бегству.

Под скальной стеной покоилось множество камней самых разных размеров, и Смолдер укрылась под одним из крупных булыжников, что подоспевший морпех счёл хорошим выбором для оборонительной позиции. Опустившись на колено подле неё, он принялся перезаряжать пистолет-пулемёт, дабы приготовиться дальше вести бой, хотя пока что у него не было более долгосрочных планов. В его голове промелькнула мысль о том, как началась эта заваруха, и вина за то, что цефы застали их здесь врасплох, пожалуй, лежала на внутреннем голосе.

– Что, нельзя было раньше предупредить? – напряжённо процедил сквозь зубы морпех, вставляя полный магазин. Он с самого начала сомневался в том, что у этого так называемого Раша чистые намерения, и теперь к нему невольно закрадывались подозрения, что тот ведёт его в ловушку… или уже привёл. Но его вопрос поначалу попал не по адресу.

– Я-то тут причём? Откуда мне было знать, что они здесь? – запротестовала Смолдер, и без того доведённая до грани истерики происходящим кошмаром. Алькатрас же, не оборачиваясь, махнул рукой и твёрдо бросил:

– Речь не о тебе.

– Но о ком? – непонятливо вопросила юная дракониха. Странное поведение компаньона лишь накаляло для неё напряжённость ситуации. Морпех ничего более не сказал, получив наконец нужный ответ:

– Постой, разве ты не знал? Ты же чувствуешь их! – возразил внутренний голос в своё оправдание. В его тоне слышалась ни то виноватость, ни то общая взволнованность из-за крайне непростого положения. – Я вообще думал, что ты понимаешь, на что идёшь, когда решил спуститься сюда. Само собой, их появление было вопросом времени, учитывая, что Копья видят постороннее присутствие…

Но Алькатрас уже его не слушал, поскольку вскоре после короткого затишья пучки плазмы снова принялись периодически долбить в пол недалеко от того камня, за которым он скрывался вместе со Смолдер. Пока что ни одного цефа не наблюдалось в поле зрения, тем не менее, в считанные мгновения всё могло измениться, поэтому, не желая ждать, пока это случится, он подался к краю скальной стены и вернулся в бой. Вместе с тем он улавливал громкий топот лазутчиков, прорывавшийся даже сквозь выстрелы, но пока что не видел ни одного из них. Юная дракониха в свою очередь осталась под камнем, всё так же намертво сжимая в лапах AY-69 и не сводя округлённых глаз с незнамо почему сияющего суперсолдата.

Возобновился обмен очередями, воздух наполнялся грохотом выстрелов и рёвом наступающих цефов, чей топот становился всё громче, из-за чего Смолдер не могла подавить внутри себя паническое оцепенение. Глядя на то, как морпех старается отбиться от врагов, она подсознательно понимала, что должна хоть как-то помочь ему, несмотря на то, что не имела ни малейшего представления о ведении подобных боевых действий, однако собственные лапы не подчинялись ей, словно застыв на лютом морозе. Раньше она и вообразить себе не могла, что ей когда-нибудь доведётся попасть в подобную ситуацию, чтобы её всю целиком пробирала явственная беспомощность и мучительное ожидание смерти.

От шокового состояния оранжевую дракониху вдруг отвлекла чудовищная фигура со щупальцами и демоническими огненно-красными глазами, спрыгнувшая на пол со скальной стены всего в нескольких метрах позади продолжавшего стрельбу оператора нанокостюма. Издав леденящее душу рычание, цеф-лазутчик кинулся под низкое крытое пространство, хищно пригнувшись, в намерении пронзить своими клинками вжавшуюся от страха в камень Смолдер. Что-то инстинктивное заставило её лапы дёрнуться, и когда пришелец был уже чересчур близко, она направила на него ствол и до упора нажала на курок, непроизвольно закрыв глаза. Непрерывная череда пуль полетела точно в противника, как уже юная дракониха почувствовала, что её оружие повело вверх и чуть вправо из-за отдачи.

Судорожно распахнув веки, Смолдер увидела, что последние несколько пуль из тех, что она выпустила в цефа, впились в скальную стену, простиравшуюся над ней тёмным сводом. Тем не менее, большая часть попаданий пришлась всё ж таки в кальмара, из-за чего тот несколько потерял равновесие и нечаянно впилился в большой булыжник в смертельно опасной близости от оранжевой драконихи. Непроизвольно вскрикнув, она поспешила ползком шарахнуться в сторону, и тут-то едва успевшего очухаться пришельца пристрелил Алькатрас, вновь вернувшийся под крытое пространство. Как только тварь пала, морпех примостился недалеко от своей спутницы и выдернул из пистолета-пулемёта опустошённый рожок.

– Я же говорил – очередями! – напомнил оператор нанокостюма, заметивший, как его компаньонка стреляла в инопланетянина. Доселе оцепенело лежавшая на полу юная дракониха, не находившая в себе сил ни пошевелиться, ни даже отдышаться, вдруг нервно вскинулась:

– Я только слегка нажала, а оно у меня из лап чуть не выпрыгнуло!

Короткую дискуссию прервало появление второго цефа-лазутчика, спрыгнувшего в крытое пространство позади компаньонов через зиявшую в скальной стене дыру. Резким рывком передёрнув затвор, Алькатрас тут же нацелил оружие на понёсшуюся в атаку инопланетную тварь, и юная туземка последовала его примеру. Низкая ширь под последним остатком Скалы Власти наполнилась как громом пальбы, так и топотом приближавшегося кальмара, однако спустя миг симфония побоища стала чуть тише, когда магазин AY-69 истощился. В голове Смолдер всё смешалось, она уже толком не помнила инструкций морпеха насчёт того, что делать, когда закончились патроны, правда, от мимолётного замешательства её отвлекло падение безжизненной туши пришельца прямо перед ней.

Прежде чем Смолдер успела что-либо сообразить и чуть отпрянуть от мерзкой розово-фиолетовой слизи, выплеснувшейся к её ногам, Алькатрас развернулся и подался в сторону, дабы прикрыть компаньонку своим телом от огня уже подоспевших двух пехотинцев-цефов. Стреляя с колена максимально прицельно, он старался бить им точно в головы, поскольку тратить время на перезарядку было довольно опасно. Не считая того, что подпитка нанокостюма могла когда угодно иссякнуть, продолжавшие смещаться в сторону кальмары грозились того и гляди задеть местную жительницу, безнадёжно скованную ужасом. Наконец пал первый, за ним – второй, но цефы, занявшие позиции вдали за камнями и находившиеся в пределах видимости, не прекращали палить, пусть и не очень точно.

Не зная, что делать дальше, кроме как безнадёжно истрачивать боезапас на перестрелку, Алькатрас поспешно перезарядился и ответил единственным двум пришельцам, которых было видно из-за большого валуна, короткой очередью. Дистанция была изрядной, а ситуация – крайне суматошной, поэтому о какой-либо меткости не шло и речи. Цефы тем не менее пригнулись, как вдруг ход боя изменился вполне ожидаемым поворотом событий.

– Внешний источник исчерпан.

– Назад, назад! – тотчас же скомандовал носитель наноброни, вскинувшись, как ошпаренный. Юная дракониха была ошарашена пуще прежнего, и понимая, что дожидаться от неё каких-либо действий в нынешней обстановке крайне неуместно, он обхватил её за плечи и поволок с собой вглубь крытого пространства.

Достигнув следующего крупного валуна, достававшего своей верхушкой почти что до стены Скалы Власти, морпех забежал за него и, будучи сам на нервах, несильно вжал едва ощущающую действительность дракониху, как если бы хотел приклеить её к нему. Жестом он призвал её затаиться, приложив указательный палец к маске, на что та отрывисто закивала. К его удивлению, цефы то и дело продолжали делать одиночные выстрелы. Очевидно, они решили, что боец скрыл себя соответствующим режимом и теперь предпринимает попытку покинуть это место незаметно для них, а потому, можно сказать, прощупывали каждый клочок дна котлована рассеянным огнём.

Спустя мгновение в звуки выстрела вкрапился громкий лязг, какой Алькатрасу доводилось слышать множество раз, когда инопланетные десантные капсулы разлетались на сегменты. Предчувствуя худшее, он мигом просканировал всё ближайшее пространство при помощи визора, как уже на дисплее отобразились перемещения чуть ли не трёх десятков цефов. Догадка морпеха подтвердилась – сюда прибыло подкрепление по коммуникациям, и теперь у него банально не хватило бы патронов, чтобы всех их перебить. В одночасье положение стало хуже некуда. Где-то в глубине он уже хотел поклясться, что если выберется отсюда живым, то никогда больше не приблизится к этим проклятым Копьям!..

– Дерьмо! – выплюнул морпех в сдержанном остервенении, судорожно стараясь придумать выход из положения. Тотчас же решение нашлось у костюма, который помимо всех прочих пометок вывел на визор довольно очевидный алгоритм действий, до которого морпех сразу не додумался, пожалуй, в силу излишнего напряжения. Выглянув из-за валуна, он заметил, как пучки плазмы сверкают то тут, то там, ища несуществующую цель, а около двадцати цефов, судя по движущимся меткам на дисплее, уже направлялись в сторону тоннелей, ведших к гнёздам. Далее он вернулся к своей спутнице, которую буквально колотило от ужаса, и перешёл к активным действиям: – Только не дёргайся, ясно?

Ошеломлённая Смолдер не успела и пискнуть, когда Алькатрас убрал оружие на пояс и сходу взял её на руки, после чего они оба сделались невидимыми. Теперь, когда подзарядка энергией шпиля закончилась, и костюм вернулся к штатному режиму работы, самым идеальным выходом из ситуации стало бегство отсюда под покровом маскировки. Впрочем, цефы с самого начала ожидали от него такого хода, поэтому он решил взять не очень удобный, но не настолько опасный курс – по камням среди массивных валунов под протяжённостью того, что осталось от тронной скалы.

Крепко-накрепко обхватывая шею морпеха трясущимися лапами, юная дракониха сверлила застывшим взглядом проносившийся над ними тёмный свод скальной стены, пока её не вернуло к реальности усилившееся рычание пехотинцев-цефов. Спонтанно посмотрев назад через его плечо, она увидела, как отряд кальмаров небрежным строем медленно, но верно шагает к тоннелям, паля в их сторону из своих плазмомётов. Их устрашающий внешний облик, множащийся на издаваемые ими звуки, от которых в жилах стыла кровь, приводил Смолдер в панический трепет. Никогда прежде она не видела таких жутких чудовищ, не говоря уж о том, что обычно драконы внушали кому-либо ужас, а совсем не наоборот.

Невзирая на расход энергии, Алькатрас несся со скоростью ветра, в отличие от размеренно вышагивавших цефов. Вскоре он преодолел расстояние до края котлована и скрылся за особенно громоздким валуном, чья верхушка была продавлена колоссальной тяжестью скальной стены, так что мелкие камушки теперь обильно усеивали пол. Шкала энергии стремилась к нулю, и он дал костюму восстановить запас, нуждаясь в нём для последнего рывка. Прильнув к неровной каменной поверхности спиной, он посмотрел влево и увидел, как пучки плазмы продолжают целенаправленно бить точно по порогу одного из двух пещерных проходов – того самого, что располагался ближе. Прикинув весьма рисковый план действий, он посмотрел на свою компаньонку, на глазах которой наворачивались слёзы от крайней степени испуга.

– Когда доберёмся до тоннеля, – начал морпех, мотнув головой туда, где сверкали вспышки впивающихся в пол пучков плазмы, – я отпущу тебя, и ты рванёшь по нему на всех парах, поняла?

– Но… н-но ты?.. – только и смогла вымолвить оранжевая дракониха сквозь непроизвольно стучащие зубы. В столь ошалелом состоянии она даже не додумалась оспорить план бойца, с первого взгляда казавшийся чистым самоубийством.

– Я немного задержу их, – ответил суперсолдат, поняв её без лишних слов. Видя, что она на грани панической атаки, он слегка встряхнул её и твёрдо призвал: – Давай, соберись, Смолдер!

Не дожидаясь её ответа, оператор нанокостюма перешёл в режим невидимости и направился к кромке свода простиравшейся над ними скальной стены в обход валуна, доселе скрывавшего их от глаз цефов. В тот же момент перед порогом тоннеля в пол впилась энергетическая граната, пущенная пешими кальмарами. Небольшая энергетическая сфера, бешено искрясь, завертелась в немыслимом танце, пока не взорвалась с такой силой, что замершие на месте Алькатрас и Смолдер почувствовали удар её взрывной волны. На том месте образовалась небольшая воронка. Затем возобновились периодические выстрелы. Узрев, как сферический снаряд сотряс стены котлована, юная дракониха тем более не решилась бы по своей воле двинуться дальше, но морпех не желал упускать единственный шанс на спасение из этой кутерьмы.

От линии свода скальной стены до тоннеля пролегала сравнительно небольшая дистанция величиной всего в десяток метров. Выбравшись из-под последней кое-как уцелевшей части тронной скалы, Алькатрас надёжнее перехватил Смолдер, не сводившую округлённых очей с наступавшей пехоты цефов, и рванул прямо туда, где сверкали пучки плазмы. Около двадцати кальмаров, не считая тех, кто продолжали стоять в разных частях котлована за камнями, вытянулись нестройной шеренгой в полусотне метров от обоих входов в пещеры и, будто не зная, что ещё делать, просто продолжали бить то туда, то сюда, где могли скрываться компаньоны. Их выстрелы были безрезультатны, но они явно не сомневались, что пока ещё не упустили своих жертв.

Цефы палили вразнобой, делая это с целенаправленной сосредоточенностью, до тех пор, пока совсем рядом с левым тоннелем не проявилась мощная фигура в наноброне, держащая на руках юную дракониху, чьему ужасу не было предела, когда она оказалась на виду у оравы космических убийц. Будто по щелчку пальцев все плазмомёты вмиг нацелились на них двоих. Не останавливаясь ни на секунду, Алькатрас преодолел оставшиеся метры до тоннеля и на скорости резко развернулся спиной к пришельцам, как уже почувствовал первые удары. Счёт шёл на жалкие секунды, весь замысел мог в любой момент сорваться по многим случайным причинам, и морпех подтолкнул – или даже чуть ли не швырнул – свою спутницу вперёд внутрь тоннеля, громко приказав:

– Рви когти, быстро!

Едва не распластавшись на полу из-за разгона, который поддал суперсолдат, Смолдер кое-как на четвереньках поймала равновесие и рванула прочь от цефов. Из её уст сам собой вырывался пугливый стон, а глаза боялись хотя бы даже мельком смотреть назад. Впереди царила темень, рассеивавшаяся лишь отдельными светящимися камнями небольших размеров, но сейчас она была готова бежать и в Тартар, лишь бы быть подальше от этих кошмарных тварей. Ей ещё повезло, что пучки плазмы время от времени впивались в пол по обе стороны от неё лишь поначалу…

Обстрел со стороны цефов, вновь перешедших в уверенное наступление, весьма быстро выбивал из костюма энергию, что подгоняло Алькатраса к невиданной расторопности. Выхватив из кармана на поясе C-4, он рванул следом за юной драконихой и с прыжка, можно сказать, вбил взрывчатку в потолок тоннеля. Далее он вытащил оттуда же детонатор, после чего продолжил отступление, на ходу оглянувшись назад и заметив, что со стороны Копья мимо стандартной пехоты несётся группа из нескольких лазутчиков, прибывшая сюда, очевидно, через коммуникации. К счастью, пещерный проход шёл по закруглению, пусть и не очень крутому, а значит, вскоре они оба должны были скрыться из поля зрения цефов. Тем не менее, мобильные части пришельцев грозились нагнать компаньонов.

В глазах Смолдер темнело не только из-за сумрака, царившего в пещере, но и в силу всестороннего перенапряжения, в её висках бешено стучало, ноги не без труда неслись всё вперёд, а в плече ближе к шее ощущалась неприятная жгучая боль. Её сердце разрывалось на части от доселе не шибко знакомого чувства дичайшего стресса, и единственным, что ей хоть как-то внушало не самую твёрдую уверенность, был топот державшегося позади неё морпеха. Но бегство не продлилось и полминуты, как вдруг в тоннеле раздался явно очень близкий рёв инопланетян, а равно и стук их металлических ног об каменистый пол, вслед за чем боец выкрикнул:

– Ложись, Смолдер!

– Что?! – тут же провизжала оранжевая дракониха в ответ, инстинктивно не прекращая бежать со всех ног.

В следующий же миг она почувствовала, как руки носителя наноброни сжали ей плечи, а затем он повалил её своим весом, заставив распластаться на полу. Судя по звукам, лазутчики были уже до опасного близко, поэтому морпех надёжно покрыл свою спутницу собственным телом и твёрдо зажал кнопку на детонаторе, несмотря на то, что энергии в костюме оставалось всего порядка десяти процентов. Его расчёт строился исключительно на везении: либо взрыв C-4 обрушит всю эту сеть пещер, и тогда здесь погибнут все и вся, либо всё закончится благополучно…

В пещере прогремел взрыв, всколыхнувший её стены, так что даже Смолдер, прикрытая телом морпеха, почувствовала ударную волну, из-за чего внутри неё всё сжалось в комок. Алькатрасу же досталось более заметно, даже без того, что в центре дисплея визора замигало оповещение об израсходовании всего остававшегося запаса энергии на поглощение урона. Вслед за этим воздух наполнился треском и грохотом опадающих камней, от которого всё пространство буквально загудело чудовищной вибрацией. Суперсолдат сразу понял, что нужно срочно менять порядок действий. Вскочив на ноги, он с силой вздёрнул чуть живую от страха дракониху и аккуратным толчком послал её бежать дальше, сделав это молча, так как его голос едва ли был бы ею услышан.

Нестись по трясущемуся полу было непросто, однако компаньоны не позволяли себе промедления и шевелили ногами, что есть мочи. Пещера изогнулась в очередной раз, сделав крюк, и по мере их отдаления от котлована неистовый гром постепенно замолкал – не только из-за увеличения расстояния, но также из-за того, что обвал, по-видимому, терял обороты. Постепенно Алькатрас замедлил темп, пока не остановился совсем, как и державшаяся подле него Смолдер. Полностью изнеможённая – как морально, так и физически, – она без чувств прислонилась спиной к стене подле небольшого светящегося камня, а потом и вовсе опустилась вниз, уперев глаза в одну точку. Её грудь тяжело вздымалась от учащённого дыхания, а в голове царила полнейшая сумятица. В жизни ей не доводилось переживать такую нервную встряску.

В руке оператора нанокостюма всё ещё оставался использованный детонатор, который он машинально засунул обратно в соответствующий карман, поскольку его мысли целиком и полностью занимало произошедшее безумие. Встряхнув головой, дабы отделаться от несколько ошалелого состояния, он первым же делом просканировал ближайшее пещерное пространство и не заметил ни одного цефа. Вся угроза осталась в том котловане, путь к которому теперь надёжно преградил завал, созданный взрывом C-4. В этот миг он куда отчётливее осознавал, что его план был безрассуден и крайне рискован, но всё же это сумасшествие каким-то чудом сработало.

– Вот же грёбанный беспредел! – произнёс Алькатрас – тихо, хотя и с явным напряжением в голосе, – когда грохот позади почти затих. Лишь отдельные камни периодически продолжали откалываться и опадать. Метнув взгляд на истощённую напарницу, он осведомился: – Ты цела?

– Ага, – ошалело выдохнула Смолдер, переведя растерянный взгляд на бойца. Казалось, что ей не верилось, что она пережила недавний кошмар.

Подойдя к ней поближе, носитель наноброни присел на корточки и уставился на неё почти впритык, отчего она почувствовала себя несколько неуютно. Ей трудно было привыкнуть к тому, что у него совершенно нет мимики, что его маска напрочь скрывает эмоции, а тонированный визор – глаза. Тем не менее, она заметила, что он пялится на её левое плечо, где ощущалось необычное жжение.

– Всё-таки они тебя немного задели, – заметил морпех, глядя на её слегка подшмаленную чешую в том месте, где плечо переходило к шее. Она потемнела, как если бы покрылась сажей, однако крови на ней не наблюдалось. Положив руку на её плечо, он осведомился: – Болит?

С этим вопросом суперсолдат мягко надавил на обожжённое место, как уже юная дракониха чуть взвизгнула и дёрнулась, вжавшись в стену. Она не сводила взгляда широко раскрытых глаз с его визора, будто снова боялась, что он вот-вот убьёт её. Скорее всего, шальной пучок плазмы пролетел в опасной близости от её шкуры и малость опалил это место, которое теперь у неё явно болело. В любом случае, стойкость драконьей чешуи к плазме удивляла бойца. Если бы подобное произошло с какой-нибудь пони, то у неё в лучшем случае появился бы страшенный ожог на полшеи. Должно быть, у драконов имеются некие личные магические свойства, обуславливающие их невосприимчивость к повышенным температурам…

Оглядев свою спутницу в целом, Алькатрас более не обнаружил ни единой раны или ожога, хотя костюм регистрировал в её организме тахикардию, вызванную пережитым стрессом. Далее он опустил взор на самого же себя и заметил, что весь один карман на его разгрузочном жилете опустел. Четыре магазина на столь мелкую стычку, не имевшую к тому же никакого смысла, – это слишком! Такими темпами не долго было истратить весь боекомплект ещё до возвращения в джунгли. Единственным решением этой проблемы ему виделось разве что как можно более частое использование оружия цефов, если только впереди будут встречаться не только сталкеры. Но даже так случившееся ему не нравилось.

– Что брали оружие, что нет – один хрен, – прошептал носитель наноброни, досадливо помотав головой. Снова подняв взор на свою спутницу, он увидел, что она не истратила ни одного магазина из тех, что покоились в карманах. Её лапы не прекращали стискивать отстрелявшийся AY-69. Указав на оружие, он коротко посоветовал: – Пушку-то перезаряди, а?

Переведя напуганный взгляд с морпеха на пистолет-пулемёт, Смолдер подняла его на уровень глаз, невзирая на дрожь в лапах, и постаралась хоть как-то собраться с мыслями, чтобы вспомнить, с чего начать перезарядку. Повертев его, она отыскала нужную кнопку, располагавшуюся у основания рукояти, и с силой нажала на неё. Тотчас же пустой магазин выпал из оружия и стукнулся об каменистый пол пещеры. Суперсолдат между тем терпеливо ждал, пока она закончит, внимательно наблюдая за процессом. Затем дракониха потянулась к карманам на своём жилете и вытащила первый попавшийся магазин. Кроме него при ней оставалось ещё семь запасных штук.

Прислонив край магазина к нише снизу рукояти, Смолдер попыталась вставить его внутрь, однако дрожь в лапах не давала ей этого сделать. Оба предмета в её пальцах судорожно скакали друг напротив друга не силах состыковаться, пока Алькатрас не обхватил их своими руками, видя, что ей нужна помощь. Он перехватил что AY-69, что магазин и вмиг произвёл перезарядку. Передёрнув затвор, морпех протянул оружие обратно юной драконихе.

– Для первого раза неплохо, – сказал он, одобрительно кивнув. Судя по глазам драконихи, она всё ещё была под очень сильным впечатлением от произошедшего, поэтому он счёл необходимым немного подбодрить её. В ответ она судорожно закивала ему, приняв пистолет-пулемёт в лапы.

– Не хотелось бы прерывать вашу милую беседу, – заговорил вдруг Раш, как и нередко в прошлые разы, проснувшись после необъяснимого безмолвия ни с того, ни с сего, – но цефов здесь, я полагаю, слишком много, чтобы можно было подолгу сидеть на одном месте. Они могут в любую секунду явиться сюда с другой стороны.

Выпрямившись, Алькатрас в очередной раз на всякий случай просканировал всю ближайшую протяжённость тоннеля, и пока что здесь не было никого, кроме него и юной драконихи, остававшейся изнеможённо сидеть под стеной. Правда, совет Раша в любом случае был здравым, в силу чего боец решил пока что не катить на него бочку за то, что произошло в котловане. В конце концов, тот действительно мог считать, что у морпеха всё под контролем. Пожалуй, он и вправду чувствовал приближение угрозы перед тем, как всё началось, но это ощущение показалось ему уж слишком неопределённым и привычным. Что ж, спешить с выводами явно не стоило, хотя он уже подумывал, что отнюдь не станет лезть на рожон по первому же зову внутреннего голоса.

– Если, как ты говоришь, к гнёздам ведут два тоннеля, то цефы могут нас обойти, – сообщил оператор нанокостюма, сняв Feline с пояса. Переведя же взгляд с уходящей вглубь подземелья пещеры на зашуганную напарницу, он призвал её к действию: – Вставай, надо идти, пока этого не произошло…

---

– Они забрали отсюда все яйца, – растерянно констатировала Смолдер, всё ещё находясь под жутким впечатлением. – Забрали и… и просто… ушли.

Выйдя к краю уступа, дракониха бегло оглядела всё то, что представилось её взору, и ощутила внутри себя пустоту. Перед ней простиралось довольно узкое лавовое плато, уходящее вдаль и окружённое высокими островерхими скалами, с которых туда можно было спуститься по специально вытесанным для этого не слишком крутым склонам. Вся эта каменистая равнина была испещрена округлыми углублениями. Именно в них драконы издревле хранили яйца, принадлежавшие не отдельной семье, а всей орде, но теперь каждая такая лунка пустовала. И Смолдер нисколько не сомневалась – всё, что здесь было, унесли её сородичи и тотчас же убрались из Лежбища. Вокруг не наблюдалось ни единого яйца, ни битой скорлупы, ни даже извлечённых наружу зародышей, которые должны были вылупиться следующей весной.

В целом, увиденное запустение вызывало у оранжевой драконихи довольно смешанные чувства, имеющие в основном не самый светлый окрас. Она понимала, что все её сородичи – должно быть, по велению Владычицы Эмбер – просто-напросто покинули свой дом, бросив его на произвол судьбы. Она с печалью в сердце взирала на то место, где родилось абсолютное большинство драконов, включая её саму, и ей трудно было отделаться от гнетущей мысли, что уже ничто и никогда не будет как прежде. Её родного дома не стало, его поглотили цефы, а вся орда скрылась в неизвестном направлении. Теперь, когда драконы более не смогут вылупляться и расти здесь – в Лежбище, – правильный ход вещей в мире рухнул для юной драконихи без надежд на возрождение.

Впрочем, это место изменилось и по другим причинам. Помимо того, что все яйца здесь теперь отсутствовали, ширину лавового плато в разных его частях пересекали коммуникационные трубы скринно-цефов, беря начало из стен одних склонов, делая незамысловатые изгибы над рядами ямок и впиваясь в другие скалы, стоящие напротив. Выходит, пришельцы уже побывали и в этом месте, как минимум, обозначив его как свою собственность. Самих же кальмаров или их трупов здесь не наблюдалось. Но помимо противоречивой печали нутро Смолдер наполнялось смутным чувством тревоги. Что-то не то витало в этом холодном воздухе, наполнявшемся тем не менее родным с детства запахом серы…

Медленно нагоняя свою спутницу, Алькатрас на всякий случай оглянулся по всем направлениям. Среди скал и валунов он выискивал взглядом цефов, не желая попасть в окружение на здешнем достаточно открытом пространстве. Напоследок он устремил взор к видневшейся позади массивной скальной гряде, у основания которой зияла пещера, откуда они сюда и вышли. Никаких угроз он не заметил, а потому повернулся прямо по курсу и проделал оставшиеся шаги до края уступа. Он встал рядом с оранжевой драконихой, не отрывавшей глаз от пустых гнёзд, и внимательно осмотрел всю протяжённость лавового плато.

– Это и есть гнёзда? – уточнил суперсолдат, переглянувшись с напарницей и мотнув головой в сторону простиравшейся внизу равнины. Та утвердительно кивнула. Снова оглядев все детали местности и найдя словам Смолдер полное подтверждение, он бесстрастно подметил: – Ну, по крайней мере, цефы точно не сделали из ваших яиц омлет.

Озирая лавовое плато, Алькатрас тоже был несколько удивлён, но совсем не тем, что явственно обескуражило его юную спутницу. По пути он представлял себе эти самые гнёзда несколько иначе. В сущности, ему показалось весьма странным, что драконы хранили свои яйца здесь – в ямах неровных округлых форм, среди камней и на свежем воздухе. С другой же стороны, до появления скринно-цефов у них, очевидно, было крайне мало естественных врагов, если таковые вообще имелись, а под каменистой землёй, судя по данным костюма, скрывался поток лавы, стекающей с возвышавшегося поодаль вулкана, поэтому будущее потомство содержалось отнюдь не в холоде. Он даже обратил внимание на то, как сыплющиеся с тёмного облачного неба снежинки тут же тают при соприкосновении с почвой.

– Наши сбежали, – с горечью проронила юная дракониха, казалось, пропустив последнее заявление суперсолдата мимо ушей. – Они просто взяли и бросили наш дом… поверить не могу!

– Почему тебя это удивляет? – осведомился оператор нанокостюма, не вполне понимающе посмотрев на неё. Судя по выражению голубых глаз, вид пустующих гнёзд впечатлил её настолько, что можно было подумать, будто она сейчас расплачется. Он уже видел её нахальной, беспечной и до смерти напуганной, но ещё ни разу настолько растерянной. – Ты же сама допускала, что все они наверняка уже дали дёру отсюда, или я что-то путаю?

– Да, но… эх, это трудно объяснить, – тяжело вздохнула туземка. В этот миг ей вспоминались все прошлые Огненные Пиры – местные зимние праздничные мероприятия, – на которых звучало множество любимых драконами историй о том, как сильные во всём побеждают слабых. Но теперь они сами обратились проигравшей стороной. Видя тому различные подтверждения воочию – от атаки скринно-цефов на Лежбище до обвала Скалы Власти и запустения в гнёздах – оранжевая дракониха едва сдерживала слёзы, хотя и старалась не показывать своих эмоций при морпехе. Не выдержав морального давления, она помотала головой и постаралась выплеснуть весь свой негатив, как это часто делали драконы, через негодование: – Как?! Как эти кальмары могли выгнать нас из нашего же дома? Драконы не должны были проиграть – это неправильно!

– В жизни много чего неправильно, – мрачно промолвил морпех с горечью по собственным лишениям, страданиям и утратам, за что словил её полный разных эмоций взгляд – от печали до ошеломления. Её глаза стали слегка влажными, а нанокостюм диагностировал у неё нестабильное моральное состояние. Нужно было как-то разрядить обстановку, и боец, немного подумав, по-дружески слегка хлопнул её по плечу и двинулся к ближайшему спуску вниз, предложив: – Давай-ка прочешем местность и получше осмотримся. Здесь повсюду полным-полно следов. Посмотрим, может быть, всё не так плохо, как ты думаешь…

Договорив свои слова прямо перед спуском, Алькатрас прижал Feline к себе и двинулся вниз. На визоре действительно отмечалось немало чьих-то следов по всему гнездовому полю, будто здесь недавно царило столпотворение, так что кое-какие зацепки у них обоих имелись. Тем не менее, Смолдер совсем не разделяла его энтузиазма, а печаль на её лице сменилась угрюмостью. Все драконы относились к оптимизму с пренебрежением, считая его уделом таких существ, как пони, которые не в силах сами творить свою судьбу, а потому вынуждены просто надеяться на лучшее. Тем не менее, она вспорхнула вверх и, держа высоту в пару метров над землёй, поспешила нагнать морпеха.

– Конечно, всё не так плохо, – с невесёлым сарказмом повторила Смолдер, держась в воздухе подле размеренно шагавшего по каменистому склону бойца. – Просто все драконы смылись из Лежбища, как будто так и надо, а вместо нас здесь поселились какие-то уродливые кальмары из космоса! О чём грустить? Всё в полном порядке!

– Не уверен, что они все смылись, – возразил Алькатрас, сосредоточенно ища взглядом любую угрозу, которая может таиться среди горных круч. – В конце концов, цефы куда-то отсылали свои штурмовые группы. Не исключено, что где-то в Лежбище идут бои между ними и вашими.

– Или охота на наших, как ты говорил, – угрюмо бросила юная дракониха, на лету скрестив лапы на груди. Кажется, ею целиком овладевало странное мрачноватое упадничество духа. Или же этими колкими замечаниями в адрес сородичей она, возможно, старалась отделить себя от их общей неудачи. Никогда ещё морпех не встречал кого-либо со столь необычным и не слишком-то приятным колючим характером, как у этой местной жительницы.

– В любом случае, ваша главная – не дура, быстро сообразила, что в прямое столкновение с ними лучше не лезть. И если бы ваши не утащили отсюда яйца, то им пришлось бы распрощаться со всем выводком, – проговорил морпех без особых эмоций, а затем добавил столь же монотонно, вернув напарнице её же слова: – Такой план, а не малодушие, так?

– Наверно, ты прав, – всё же признала местная жительница, поняв, что он, по сути, отстаивает её же сторону. Впрочем, сделала она это словно нехотя, как бы не желая, чтобы он думал, что переспорил её.

Обогнув небольшой скальный пик, вдоль окружности которого пролегал склон, Алькатрас и Смолдер спустились в лавовое плато. Морпех ещё раз кратко оглядел местность, будучи всё время настороже, и побрёл дальше довольно быстрым шагом мимо ямок, предназначавшихся для яиц. Его спутница тотчас же ступила на каменистую почву и сложила крылья, решив, как и он, двигаться пешком. Пристроившись чуть позади него, она украдкой продолжила зрительно изучать его, как делала это в течение почти всего минувшего дня. Впрочем, сейчас у неё появилось для этого больше поводов. Она собственными глазами видела, как пришельцы стреляли в него, но не могли причинить ни малейшего вреда его необычной чешуе. И то, как её поверхность светилась голубоватой аурой, тоже изумляло оранжевую дракониху даже на фоне пережитого стресса и удручённости от запустения в Лежбище.

Попадание пучка плазмы в драконью чешую вызывало страшные раны или, по крайней мере, ожоги, подобные тому, что получила Смолдер, в силу чего у неё теперь неприятно побаливало плечо. В то же время Алькатрас только что выдерживал массированный обстрел, а теперь его чешуя выглядела как новая. Думая обо всём этом, юная дракониха в какой-то момент поймала себя на мысли, что неосознанно разглядывает его атлетическую мускулатуру, особо тщательно проводя глазами по изгибам мышц рук. В тот же миг она заставила себя от этого отстраниться, слегка даже встряхнув головой, но потом всё же вновь приковала взор к его телосложению и уже сознательно подметила, что ни один из знакомых ей драконов не обладал подобным рельефом. Хотя многие из её соплеменников старались держать себя в форме и, конечно же, увлекались силовыми состязаниями.

Между тем Алькатрас, не замечая изучательных взглядов своей спутницы, всё своё внимание концентрировал на местности в ожидании любого подвоха от, казалось бы, абсолютной пустынности, присущей этому не самому живописному месту. Тем не менее, мысленно он задумывался над собственной же гипотезой о том, что где-то на территории Лежбища в данным момент могут проходить вооружённые стычки между скринно-цефами и драконами. Если это так, то, пожалуй, возвращение Смолдер к своим сородичам отнюдь не будет означать для неё безопасность. С другой же стороны, в любом ином случае ей грозила бы смерть с ещё большей вероятностью. Одной ей оставаться уж точно опасно, а идею взять её с собой в поход к местному центральному улью пришельцев морпех вообще не рассматривал.

Вместе с тем по ходу оператор нанокостюма время от времени сканировал все те следы, что усеивали каменистую почву вокруг гнёзд и пока что не видел в них никакой системности. Они вели то туда, то сюда, как если бы драконы в этом месте не так давно устроили массовые танцы. Но, по крайней мере, ни один из следов не принадлежал цефам, а также здесь не наблюдалось никаких признаков насилия – ни трупов, ни даже капель крови, – исходя из чего боец сделал вывод, что это хаотичное столпотворение было вызвано не всеобщей паникой драконов, гибнущих под воздушным обстрелом какого-нибудь боевого корабля пришельцев.

Тем не менее, никакого общего направления эти следы не брали, и трудно было сказать, куда в итоге подевалась вся эта огромная толпа чешуйчатых созданий. Отчётливо было заметно лишь то, что основная масса отпечатков чьих-то подошв тянулась от склонов, расположенных справа, и это было вполне понятно, учитывая, что именно в той стороне – в юго-восточном направлении – располагалось место собрания. Оттуда они все сюда и бежали, дабы защитить потомство. Беря в учёт тот факт, что костюму не составило труда определить, откуда пришли драконы, Алькатрас был уверен, что и то, куда те ушли, будет хорошо видно впереди – на другом конце этого лавового плато, своими размерами сопоставимого с большим футбольным полем.

Преодолев около ста метров, компаньоны прошли прямо под первой цефской трубой, пересекавшей лавовое плато, как и все ей подобные, на изрядной высоте. Следующая такая же простиралась буквально сразу. Настороженно поглядывая на её протяжённость, Смолдер прошмыгнула под ней чуть быстрее обычного, поскольку понятия не имела, каково предназначение всех этих коммуникаций и насколько они могут быть опасны. В свою очередь Алькатрас взирал на них с иными мыслями. Зная, что скринно-цефы заняли Лежбище не более суток назад, он удивлялся тому, как быстро они распространили по всей этой территории свои щупальца. Причём все эти трубы, скорее всего, тянулись от единственного местного Копья. Впрочем, той махине тоже нужно было из чего-то появиться.

– Похоже, они изрезали этими трубами всё ваше логово, – задумчиво заметил Алькатрас, прервав продолжительное молчание, в течение которого что он сам, что Смолдер были погружены в собственные раздумья. Полагая, что шпиль не мог вырасти под Скалой Власти из ничего, он оглянулся на напарницу, не сводящую глаз с инопланетных коммуникаций, и осведомился: – Как давно цефы появились у вас?

– Насчёт них точно не знаю, – отвечала Смолдер, продолжая на ходу изучать изгибы этих странных труб. – Я помню, что около недели назад с юга к нам прилетели драконы из красного племени и пожаловались Владычице Эмбер, что их дом был уничтожен крестоглазыми существами. Над ними все стали смеяться из-за того, что они, мол, оказались слабаками и не сумели защититься от каких-то там чужаков. Но через пару дней то же самое случилось с зелёным племенем, только на них напали эти… цефы, да? Так вот, над ними уже никто смеяться не стал, и все драконы потребовали от Владычицы Эмбер, чтобы она собрала войско для выдворения чужаков из наших земель. Ну а дальше тебе и так всё известно – ты появился как раз в самый разгар сходки.

– Так, значит, вы живёте не только в этих горах? – поинтересовался морпех.

– Да, мы здесь повсюду – и в горах, и на берегу моря, и в джунглях, – без утайки подтвердила юная дракониха. – Многие драконы предпочитают селиться недалеко от вулканов, но бывают и исключения. Например, красные и зелёные племена редко бывают в Лежбище, а некоторые одиночки вообще почти никогда. Они обычно кочуют по всему миру.

– А что насчёт тебя?

– Мы с братом всегда живём в Лежбище. Только зимой мы иногда спускаемся со скал и какое-то время проводим на руинах недалеко от джунглей. У нас там что-то вроде собственного маленького Лежбища! Но от лавового дайвинга мы с ним не откажемся ни за что, поэтому надолго отсюда не уходим, – с приятной ностальгией рассказала оранжевая дракониха. Но всё же в её душе сгущалось гнетущее чувство, что описанные ею беззаботные деньки обратились в прежнюю, безвозвратно потерянную жизнь, не имеющую ничего общего с тем, что творилось здесь и сейчас. Поникнув плечами от этой мысли, она печально вздохнула и продолжила: – Когда Владычица Эмбер объявила призыв драконов из-за появления этих пришельцев, мы как раз проводили время на руинах. Но как только все собрались у Скалы, в небе появилась та летающая штуковина, и с этого всё и началось… ну, когда мы пошли проверять, что внутри.

– И твой брат оказался самым любопытным, да? – вопросительно бросил боец, дабы поддержать разговор. Хотя он шагал весьма уверенно, его пальцы не прекращали твёрдо держать Feline в готовности направить ствол на любую угрозу.

– Гарбл? О, нет, – ни то с завуалированной усмешкой, ни то с чем-то вроде сострадания по отношению к брату отозвалась юная туземка. – Он это делал не из любопытства, а потому, что хотел показать себя смелым перед всеми. Если честно, он немного не похож на остальных драконов. Некоторые считают его порой слишком чувствительным.

– Да уж, по нему было видно, – с иронией подметил морпех, припоминая, как выглядел тот красно-жёлтый дракон, которого он едва не задушил. Судя по облику этого самого Гарбла, как, впрочем, и по характеру его сестрёнки, трудно было бы подумать, что он – тонкая, ранимая натура.

– Это он только с виду кажется таким грозным здоровяком, а внутри мягкий как зефир, – беспечно махнула лапой Смолдер, как вдруг поняла, что сама того не желая выболтала чужаку наиболее сокровенную тайну своего брата. В сущности, она вообще не вполне осознавала, почему стала откровенничать с ним. Чтобы хоть как-то сгладить данную Гарблу характеристику на драконий лад, она неуверенно добавила: – Ну, в смысле, как хорошенько подгорелый зефир…

– Я так и подумал.

– Ну а ты? – резко сменила тему оранжевая дракониха, уловив в тоне бойца явный скептицизм. – Что ты делал в том громоздком ящике, когда рухнула летающая штуковина? И почему схватил Гарбла за шею, если он тебе ничего не сделал?

– Меня туда засунули крестоглазые ублюдки – это был их транспортник, – молвил носитель наноброни. – Перед тем, как они это сделали, меня хотели грохнуть, поэтому по пробуждении я был банально на взводе. Твоему брату не стоило подходить так близко.

– Извини, но он ничего этого не знал, – возразила местная жительница, всё ещё тая на бойца некоторую обиду за то, что тот сделал.

– У меня тоже было мало поводов ожидать встречи с кем-то кроме врагов.

Ответ морпеха заставил Смолдер немного призадуматься. Пожалуй, если бы она тоже, скажем, потеряла сознание в ходе того, что случилось в котловане, то по возвращении к реальности её тоже, скорее всего, наполняло бы одно лишь инстинктивное и слепое стремление бороться за свою жизнь – любыми методами и средствами. Поэтому в каком-то смысле она понимала его, но всё равно та выходка, которую он выкинул по отношению к Гарблу, ей совсем не нравилась. Подумав, что эта тема пошла не в том направлении, она поравнялась с ним и решила вернуться к изначальному вопросу:

– Но для чего крестоглазые заперли тебя в той будке?

– Без понятия, – помотал головой оператор нанокостюма, затем оглядевшись и подметив, что они приближаются ровно к середине лавового плато. – Если честно, мне вообще непонятны их мотивы. Они захватывают контрольные точки, тоже всё время что-то строят, толкаются с пришельцами, но с какими целями – сказать трудно.

– По мне, так тут всё ясно, – уверенно заявила Смолдер, рассуждая исходя из драконьих ценностей. – Кто же не хочет, чтобы у него было всё, а у остальных – ничего? Думаю, крестоглазые ничем не отличаются от кальмаров.

– В каком-то смысле так и есть, – согласился морпех, про себя же подумав, что силы у обеих сторон всё ж таки несопоставимы, и «Избранные Кейна» всё ещё существуют, как и всё на этой планете, только лишь потому, что вся орда скринно-цефов почему-то до сих пор не пошла в уверенную атаку. – Как минимум, держаться подальше стоит что от тех, что от других.

– Ага, – скептически протянула юная дракониха. – То-то ты решил вернуться сюда, да ещё и…

Слова Смолдер резко оборвались, когда она почувствовала, как земля под её ногами внезапно начала дрожать. Тоже это заметив, Алькатрас настороженно остановился. Далее воздух наполнился мощным громом, доносившимся, впрочем, издалека. Они остановились примерно на самой середине лавового плато, и морпех первым же делом огляделся по сторонам, дабы прикинуть место для сиюминутного укрытия на тот случай, если вот-вот появится необходимость срочно отступать. Слева тянулось лишь несколько склонов, ведущих наверх, в то время как справа мимо компаньонов тянулась продолговатая скала высотой всего в несколько метров, за которой скрывалось узенькое пространство, с другой стороны ограниченное крайними утёсами. Таким образом, от одного её конца до другого пролегал эдакий сквозной проход, озарённый светящимися камнями. Там-то и можно было укрыться от любой напасти.

Правда, пока что носитель наноброни и юная дракониха не видели того, что порождало тряску и громоподобный шум, всполошённо озираясь по сторонам и выискивая глазами что-либо необычное. Но морпех уже догадывался, что это такое, и спустя несколько секунд ему стало очевидно, что чутьё, которое вырабатывалось в ходе долгого противостояния с пришельцами – с той самой роковой высадки в Нью-Йорке до сегодняшнего дня, – не подвело его. Тем временем чешуйчатая туземка напряжённо озирала пространство, оставшееся позади, однако заметив, что её спутник перестал вертеться, она устремила взгляд туда же, куда и он. Вдалеке за горными кручами в паре километров отсюда виднелось Копьё скринно-цефов, вздымающееся ввысь над соседними скалами, отчего те стремительно рушились, словно замки из песка.

Инопланетный шпиль вырастал в той стороне, куда продвигались Алькатрас и Смолдер, из-за чего у первого начинали зарождаться явные подозрения, что дальнейшие попытки установить текущее местонахождение орды драконов могут обернуться самыми трагическими последствиями. Хотя у Раша, прервавшего вдруг очередное длительное безмолвие, был иной взгляд на появление ещё одной структуры пришельцев:

– Похоже, застройка этой местности Копьями проводится планомерно и очень быстро, так что, возможно, ты скорее дождёшься подходящей среды здесь же, чем доберёшься до их улья на юго-востоке. Но, должен признать, не всё так просто…

Не успел Алькатрас осведомиться, что конкретно внутренний голос хотел этим сказать, как уже всплыло предупреждение от костюма:

– Зафиксирована сейсмическая активность. Амплитудный шаблон идентифицирован. Предсказано появление коммуникаций скринно-цефов в радуисе ближайших пятисот метров.

Между тем тряска всё усиливалась, и как только из скалы, являвшей собой дальний край лавового плато, вырвался наконечник цефской трубы, морпех мгновенно принялся действовать, пропуская последние слова наноброни мимо ушей. Заранее намеченное им укрытие оказалось очень кстати, поэтому он обхватил опешившую дракониху за плечи и молча рванул вместе с ней резко направо. Поначалу он, как и прежде, чуть ли не волок её за собой, но та, быстро опомнившись, поспешила сама набрать соответствующий темп. На бегу она мельком взглянула туда, откуда доносился усиливавшийся грохот, и как только увидела несколько чёрных труб, стремительно тянувшихся в их сторону, заставила свои ноги двигаться ещё быстрее.

По мере приближения цефских труб, которое было скорым, земля дрожала всё неистовее. Едва не упав в очередной раз, Смолдер машинально взмахнула крыльями и поднялась в воздух, поскольку в текущей ситуации долететь до укрытия было гораздо эффективнее, чем добежать. К тому же, нёсшийся во всю прыть Алькатрас уже успел оторваться от неё, и нагнать его она могла разве что в полёте. До узкого ущелья, огибавшего продолговатую плосковерхую скалу, оставалось не так уж и много, однако на подлёте оранжевая дракониха краем глаза уловила, как к ней устремляется некая помеха, а когда повернула голову влево, увидела одну из инопланетных труб, со всей скоростью наступавшую точно на неё.

Лишь благодаря какому-то сверхъестественному чутью и превосходной реакции Смолдер удалось уйти с линии удара, заранее нырнув чуть ниже и пропустив продолговатую махину над собой. Нервно вскрикнув, она шарахнулась от трубы в сторону и тотчас же судорожно огляделась. Остальные вытягивались ближе к противоположному краю лавового плато. И поскольку в направлении бегства никакой опасности пока что не наблюдалось, она в несколько больших взмахов крыльями проделала оставшееся расстояние до укрытия, где уже был морпех. Замерев у порога узкого ущелья, он прижался спиной к стене тянувшихся по эту сторону скал и следил за траекторией движения труб.

Зависнув с краю плосковерхой скалы, Смолдер тоже принялась наблюдать за происходящим, невзирая на то, что стоявший вокруг грохот дрожащей земли и крошащихся скал закладывал ей уши и мучительно колебал нутро. Четыре трубы преодолели почти всю длину лавового плато и уже готовились впиться в стены уступов на противоположной для них стороне, в то время как справа творилось нечто ещё более кошмарное. Оранжевая дракониха была до жути ошарашена тем, что видели её широко раскрытые глаза. На дальнем конце гнездового пространства в каменистой земле образовалась широкая трещина, продолжавшая вытягиваться вслед за трубами. С невыносимо громким треском она делила почву надвое, вычерчиваясь от одной ямки к другой.

Трещина резкими рывками стремилась располовинить всё плато на две части, и в скором времени её остриё молниеносно промелькнуло мимо наблюдавшей со стороны Смолдер. В это самое мгновение тряска достигла кульминации, как, впрочем, и оглушающий треск. На секунду посмотрев вниз, она заметила, что её компаньон едва не свалился с ног, кое-как вцепившись пальцами левой руки в неровную скальную стену и только лишь благодаря этому устояв. По мере продвижения трещины к тому месту, откуда началась их прогулка по гнездовому полю, дрожь земли потихоньку слабела, однако, судя по звукам, юной туземке казалось, что там – под землёй – тянется ещё одна труба, собственно, и проделывая этот разлом своим бурением.

Ближе к концу лавового плато над трещиной мелькнуло нечто металлическое, чёрного цвета и округлой формы. Показавшись на поверхности, цефская труба сделала небольшой изгиб и снова погрузилась в недра, продолжая стремиться всё вперёд. Теперь-то Смолдер убедилась, что ей не показалось, и разлом образовался напрямую из-за перемещения инопланетных структур. Вскоре же трещина достигла конца и даже перекинулась на подножие уступа, с которого дракониха впервые увидела здешнее запустение, но дальше не пошла, хотя ещё было какое-то время слышно, как трубы продолжают вгрызаться в почву где-то за пределами плато. Тряска же иссякла почти полностью.

И того здесь появилось пять новых труб: три пролегали примерно на одной и той же высоте в метре над землёй, одна почти полностью скрывалась внутри трещины и только та, что едва не сбила Смолдер, вытянулась чуть ли не под другими подобными себе, которые пересекали лавовое плато поперёк. Немало поразившись произошедшим, она спонтанно опустила взор вниз и увидела, как Алькатрас отошёл от узкого ущелья и принялся осматривать появившиеся тут коммуникации. Причём, исходя из того, что до неё доносился его негромкий голос, она поняла, что он уже обсуждает их с самим собой. Ей было трудно отрицать, что его неуравновешенность несколько настораживает её. Впрочем, пока что его причуды носили сугубо безобидный характер, и в том числе по этой причине она считала целесообразным держаться рядом с ним, хотя бы до поры до времени…

– Что это было? – нервно осведомилась Смолдер, спустившись ниже. Наконец она приземлилась перед морпехом и выдвинула первое же пришедшее ей на ум предположение: – Это что, какие-то железные черви? Откуда они взялись?

– От Копья, – коротко ответил Алькатрас, указав на вершину шпиля, которая виднелась вдалеке за скалами. – Это их коммуникации. Они прокладываются в те места, на которые пришельцы положили глаз, чтобы застраивать их новыми Копьями или перебрасывать туда боевые единицы.

– Они собираются копаться здесь повсюду, пока всё Лежбище не уйдёт под землю, что ли? – ошеломлённо прошипела оранжевая дракониха, обернувшись и уставившись слегка прищуренным взглядом на широкую трещину посреди плато, из которого вздымался пар от таившейся в недрах лавы. Вид обрушившегося места собрания всё ещё стоял у неё перед глазами, и её пробирал настоящий ужас, когда она задумывалась над тем, что от этих труб то же самое вскоре может случиться со всем логовом драконов.

– Это в их стиле, – кивнул оператор нанокостюма, на всякий случай кратко поглядывая то туда, то сюда. – В любом случае, шляться здесь становится всё опаснее…

Заявление морпеха, как обычно, прозвучавшее без особого выражения, слегка насторожило Смолдер. Почему-то ей подумалось, что он клонит к нужде срочно бежать из Лежбища, забыв о том, что они вдвоём искали тут других драконов, сумевших пережить вчерашнюю бойню. И хотя ей в общем-то хотелось поскорее убраться отсюда, всё же она осознавала, что больше всего желает быть среди себе подобных, рядом с братом и под крылом Владычицы Эмбер, которая, без сомнений, единственная из драконов всегда знает, что делать. Повернувшись обратно к своему компаньону, она тотчас же устремила к его красному визору несколько озадаченный взгляд.

– Э-э… так ты понял, в какую сторону нам теперь идти? Куда ведут все эти следы? – вернулась юная туземка к тому вопросу, с которого началась вся эта прогулка, махнув лапой на гнездовое поле, где ей и самой до появления труб не составляло труда замечать, что там топталась целая орава драконов. Правда, беспорядочное нагромождение следов не сказало ей ровным счётом ни о чём.

– Ещё нет, – отозвался морпех, отрицательно помотав головой. – Надо бы взглянуть на плато све…

Рука суперсолдата направилась к вершине плосковерхой скалы, но его голос тотчас же оборвался, когда на всё гнездовое пространство раздалось громкое характерное рычание, принадлежавшее, как ему показалось, сразу нескольким цефам. Мгновенно встрепенувшись, Смолдер по наитию выхватила из кобуры AY-69 и, держа его возле правого рога, как будто дубину в готовности бить ею без разбора, судорожно заметалась взглядом. Наконец она заметила, что носитель наноброни направляет ствол куда-то к противоположному краю плато и, вмиг повернувшись туда же, увидела, как на уступах возвышаются две не вполне обычные фигуры. Это были кальмары, но они явно отличались от всех тех, с которыми оранжевая дракониха встречалась до этого момента.

Пожалуй, главное отличие этих цефов заключалось в том, что их глаза сияли не огненно-красным, а ярко-белым светом. Кроме того, их экзоскелеты, как показалось Смолдер, отличались выступавшими из плеч и над маской шипами. Видя в них реальную угрозу, она тут же направила в их сторону оружие, но спускать курок не стала, мельком оглянувшись на морпеха и обнаружив, что тот по какой-то причине бездействует. Кальмары тоже не предпринимали ни единого действия и словно бы обменивались многозначительными взглядами ни с кем иным, как с оператором нанокостюма. Всё их внимание обращалось именно на него, и это ощущалось что им самим, что юной туземкой.

Вскоре цефы снова что-то прорычали, и их жуткие голоса разнеслись мрачным эхом среди скал, после чего обе фигуры сделались совершенно незримыми. Как подсказывал Алькатрасу встроенный в костюм детектор маскировки, пара тварей унеслась прочь, очень быстро скрывшись среди громадных камней. Несколько ошалев от очередной нежданной встречи с этими зловещими кальмарами, он на четверть минуты словно бы выпал из реальности, но затем сбросил с себя пелену этой странной неопределённости. Первым делом его взор пал на всё ещё пребывавшую в боевой готовности Смолдер. Очевидно, припомнив наконец его урок, она вдруг убрала с рукояти левую лапу, которую доселе держала скрещённой с правой, и уместила её как положено. «Рефлексы у неё работают как надо», – отметил про себя суперсолдат с удовлетворением от того, что при появлении опасности она сходу схватилась за оружие. В общем-то, из неё в текущих условиях вполне могла бы выйти неплохая подручная…

– Они… не опасны? – осведомилась наконец юная дракониха, повернувшись к бойцу и озадаченно вскинув бровь. Ствол она осмотрительно направила вниз. Тот факт, что цефы убрались отсюда, не выказав никакой агрессии, равно как и носитель наноброни всего лишь обменялся с ними взглядами, натолкнул её на смутное предположение, что они не стоили того, чтобы тратить на них пули. Хотя выглядели они, наверно, даже страшнее прочих кальмаров.

– Опасны, – твёрдо бросил носитель наноброни в ответ, ещё раз задумчиво посмотрев туда, где исчезли оба цефа-хранителя. Точка зрения оранжевой драконихи тотчас же изменилась, и теперь ей думалось, что как суперсолдат, так и пришельцы, осознавая силу друг друга, просто-напросто не решились сцепиться в бою. Она нервно сглотнула, подумав, что ей только что едва не довелось стать свидетельницей жуткой схватки не на жизнь, а на смерть. Но от этой мысли её почти сразу отвлёк его голос: – Спрячься в этом ущелье и жди. Я сейчас вернусь.

– Куда это ты собрался? – тут же вскинулась местная жительница, будучи не в восторге от перспективы остаться в одиночку среди горных круч, где рыщет сама погибель. Правда, оператор нанокостюма уже перешёл к делу, усиленным прыжком заскочив на один из ближайших выступов на продолговатой скале, а с него – сразу на плоскую вершину. Она сообразила, что он собирается делать, и ей не оставалось ничего, кроме как последовать его указанию.

Оказавшись на высоте в несколько метров, Алькатрас двинулся к той окраине скалы, которая выступала к гнёздам. Отсюда пространство стало видно гораздо лучше, чем снизу – все ямки, образовавшаяся между ними трещина и следы, ради зрительного изучения которых он сюда и взобрался, были как на ладони. Прежде всего он провёл глазами по разлому, а включив тепловизор, заметил, как от него исходят множественные тепловые излучения. Если скринно-цефы не перестанут уродовать это место своими трубами, то вскоре тут, подумал он, того и гляди образуется сплошное лавовое озеро. Затем он перевёл взгляд на противоположные уступы с ощущением некой скрытой угрозы. Цефов-хранителей и след простыл. Но неужели они следили за ним – всё это время, начиная с боевых действий в Мэйнхэттене?..

– Кажется, они присматривают за тобой в оба глаза, – заметил вдруг Карл. На мгновение морпеха уже в который раз пронзило подозрение, что внутренний голос всё-таки читает его мысли. – Их интерес к тебе явно неспроста. Что-то мне подсказывает, что они от тебя чего-то ждут.

– Чего, например? – спросил носитель наноброни, не сводя глаз с тех самых камней, за которыми скрылись оба кальмара пару минут назад.

– Мало ли? – неопределённо бросил Раш. – Может быть, обыкновенной угрозы. Или же они видят твою роль в происходящем совсем с другого угла, нежели можно было бы подумать. Их Копья время от времени подпитывают твой костюм своей энергией, но что это – всего-то лишь побочный эффект, какая-то их странная шутка, а может, намеренное действие? Кто поймёт этих головоногих ребят?..

Застыв на месте, Алькатрас несколько призадумался. Ему и самому уже не раз приходила в голову мысль, что у скринно-цефов, как и у «Избранных Кейна», могут быть какие-то планы на него, и в таком случае странное поведение Копий становилось возможным интерпретировать как угодно. Но как бы то ни было, при каждой близкой встрече пришельцы всегда планомерно стремились его прикончить, поэтому гипотеза о том, что их взаимодействие имеет иной характер, чем обыкновенный конфликт, казалась ему маловероятной. Впрочем, бойцу было трудно отрицать, что поведение скринно-цефов в этой войне время от времени отличалось таинственной и, пожалуй, пугающей необъяснимостью.

– Хочешь сказать, что они сами могут быть рады, что я взламываю их Копья?

– Возможно, ответ на этот вопрос ты найдёшь в их улье, – неоднозначно протянул внутренний голос, словно бы торопя морпеха поскорее двинуться в путь непосредственно к цели.

Какова же цель? Почему этой сущности, что называет себя Карлом Рашем, так нужно, чтобы Алькатрас попал в местный улей скринно-цефов? Личные счёты с пришельцами? Или же всё-таки иной, может быть, даже вероломный умысел? Оператор нанокостюма этого не знал, но его подгоняла следовать намеченному плану миссия по спасению всего этого мира от инопланетной экспансии, возложенная на него ещё на Земле. И поскольку других идей, кроме как взаимодействовать с Копьями, у него не было, он всё же считал должным отправиться на юго-восток, соблюдая тем не менее всяческую осторожность – по отношению как к врагам, так и к тому, кто зовёт себя союзником.

Хотя что, если морпеха влечёт к этой цели – или же верной погибели – сплошная химера, то, чего нет и не было? Он до сих пор до конца не понимал, что значило то самое видение, которое ему привиделось по пробуждении, когда Пророк дал ему задачу по защите Эквестрии от вторжения, и что было его, так сказать, источником. Что, если и тот Пророк, и этот Раш – всего-то лишь плоды его повреждённого после распределителя спор воображения? Что ж, по крайней мере, Смолдер не слышит Карла, а значит, его голос действительно звучит лишь внутри головы бойца… или нанокостюма.

Мельком прокрутив все эти мысли в голове, Алькатрас почувствовал некое лёгкое помутнение, вроде того, которое одолевало его во время всех минувших видений. Не став зацикливаться на всём этом, он слегка встряхнулся и направился к другому краю плосковерхой скалы, желая получить наилучший обзор на дальнюю часть лавового плато. Если где и можно было найти разгадку тайны пропажи драконов, то разве что только там, раз уж доселе следы не имели хоть какой-нибудь направленности, но брали чётко выделявшееся начало на скалистых спусках. Вскоре он прошёл прямо под трубой, висевшей поперёк гнездового поля на высоте в два человеческих роста над ровной поверхностью скалы, и быстрым шагом преодолел оставшийся путь до противоположного края. Его нога ступила на самую кромку обрыва, так что с неё опала гроздь мелких каменистых осколков размером с песчинки.

На здешнем конце узкого ущелья висело множество небольших светящихся камней, хорошо освещавших всё ближайшее пространство и, как следствие, следы истоптавших его драконьих ног. Активировав режим сканирования, носитель наноброни просмотрел всю видимую часть лавового плато, простиравшуюся на север и почти в сотне метров от его позиции упиравшуюся в дальние скалистые склоны. Вблизи, как и прежде, все следы выглядели так, будто бежавшие отсюда драконы намеренно желали запутать любого возможного преследователя. Но чем дальше, тем больше они брали направление на север, хотя подле склонов никаких признаков сколь-нибудь заметного столпотворения визор не подсвечивал. Выходит, они покинули это место по воздуху. И можно было лишь догадываться, куда именно они взяли курс, когда взмыли ввысь. Их счастье, что скринно-цефы пока ещё не возвели здесь батареи противовоздушной артиллерии…

– Судя по следам, они все в какой-то момент поднялись в воздух, – констатировал Алькатрас, чувствуя себя зашедшим в тупик. Ему не нравилось, что поиски сородичей Смолдер могут затянуться, если вообще не стать бесполезными. Взглянув на вершины скал и высящийся рядом вулкан, с которого под землю и стекал поток лавы, он без энтузиазма добавил: – Их могло унести отсюда куда угодно.

– Да, и в том числе – на ближайшие склоны, – ответил Раш, разместив навигационную метку на дальних уступах, обозначавших северную границу гнездового поля. – Думаю, у тебя есть определённые шансы отыскать там их дальнейшие следы. Кто знает, возможно, они на самом деле всё ещё где-то здесь? Если, конечно, они не решили вдруг податься за помощью в соседние страны, включая Эквестрию. Но это вряд ли в их духе.

– Сомневаюсь, что искать их возле того Копья – это хорошая идея, – отозвался морпех, подняв взгляд на вершину шпиля. Метка на визоре же указывала на нечто вроде очень узенькой горной долины, которая уходила своей протяжённостью на север. Правда, от видневшейся вдалеке структуры пришельцев её отделял крупный скальный массив.

На это замечание Раш просто промолчал, предоставив, очевидно, выбор своему носителю. В общем-то, его в принципе было трудно назвать мотивированным в поиске сородичей Смолдер с целью её передачи, так сказать, в их лапы. Внутренний голос с самого начала настаивал на том, чтобы юная дракониха отправилась вместе с ними к юго-восточным горам, поскольку она могла быть очень полезной своими общими знаниями местной географии. Не сводя глаз с верхушки инопланетного шпиля, Алькатрас вновь задумался над этой идеей, но почти сразу поймал себя на мысли, что слышит откуда-то снизу некое тихое клацанье, показавшееся ему до жути знакомым. Не успел он толком вслушаться в этот звук, как вдруг сзади из самой глубины узкого ущелья раздался девичий вскрик, за которым последовали выстрелы.

Тотчас же оператор нанокостюма сорвался с места, поспешив туда, откуда раздались выстрелы, а именно – к середине протяжённости ущелья. Его скорость была предельно возможной, так как он опасался, что на Смолдер могли напасть враги. Раздавшаяся затем ещё одна очередь могла служить тому подтверждением, хотя ни рычания цефов, ни пальбы их плазмомётов морпех не улавливал. За считанные секунды он приблизился к той трубе, что пролегала над поверхностью скалы, и выбежал к её внутреннему краю. Как только он взглянул вниз, нацелив туда ствол пистолета-пулемёта, ему сразу стало ясно, в чём причина, и им овладело облегчение. Оранжевая дракониха стояла посреди ущелья, прижавшись спиной к скалистой стене и направив AY-69 на двух убитых ею цефов-сборщиков.

Ошарашенный взгляд Смолдер не сходил с пары мёртвых насекомообразных тел, которые она только что собственнолапно изрешетила пулями. Вскоре после того, как её компаньон поднялся наверх, она услышала необычное шуршание, доносившееся из узкого ущелья, и даже на фоне напряжения ею овладело свойственное всем молодым драконам любопытство. Она осторожно побрела по этому тесному проходу, держа оружие наготове, пока не наткнулась на двух тварей, сразу ощетинивших в её сторону свои острые хоботки. Они вели себя так, будто собирались нападать, и юная туземка со страху прикончила их обоих – одного за другим. Теперь она с омерзением, ужасом и в то же время заинтригованностью изучала их обличье, пока прямо перед ней сверху не грохнулась массивная чёрная фигура.

От испуга едва не выронив пистолет-пулемёт из дрожащих лап, Смолдер ещё судорожнее вжалась в стену и перевела ствол на новую угрозу, но в тот же момент узнала в появившемся силуэте своего спутника. От испытанного за долю секунды невиданного всплеска самых неприятных ощущений, весьма чуждых драконам по их натуре, у неё едва сердце не выскочило из груди. Бросив на неё краткий взгляд, когда она наконец изнеможённо опустила ствол вниз, Алькатрас перевёл внимание на двух убитых сборщиков. Оба были нашпигованы пулями, хотя оранжевая дракониха стреляла не слишком прицельно, так что отныне каменистая земля вокруг них покрывалась мириадами дыр. Впрочем, прежде всего бойца заинтересовала причина появления этих насекомоподобных роботов здесь – в Лежбище, – где до сих пор не наблюдалось ни одного трупа. Неужто они всё уже растащили?..

– Ох, – нервно выдохнула вдруг Смолдер, обессиленно облокотившись на скальную стену. Когда же оператор нанокостюма оглянулся на неё, она не помедлила обратить на него взаимный взгляд и с претензией заявить: – Ты напугал меня!

– Я думал, ты крутая, – спокойно произнёс Алькатрас в ответ с некой едва уловимой иронией, смерив её взглядом. В тот же миг голубые глаза его спутницы вспыхнули.

– Я крутая, – недовольно фыркнула юная дракониха. Что бы ни случалось, она не желала казаться слабой и напуганной, поэтому его слова несколько задели её. В связи с этим она уже даже открыла рот, чтобы сказать что-то ещё в оправдание своей реакции, но была вынуждена снова вскинуться в приступе тревоги, когда из дальнейшей протяжённости ущелья донеслось отрывистое рычание.

Вмиг оба ствола нацелились в сторону источника звука, сулящего угрозу. Вслед за тем раздался ожидаемый топот, постепенно, впрочем, слабевший, что говорило об удалении того, кто создавал все эти шумы. Как и всегда, морпех полагал, что оставаться на месте, будучи в логове пришельцев, смертельно опасно, поэтому он осторожно двинулся вперёд, держа Feline твёрдо, и жестом позвал свою напарницу следовать за ним. Та не очень-то хотела идти навстречу возможной угрозе, но спонтанно напомнив себе своё же последнее утверждение, заставила себя сделать шаг.

Дальнейшая протяжённость ущелья шла по закруглению влево, поэтому носитель наноброни старался тесниться к правой стене, дабы видеть как можно большую перспективу. В то же время юная туземка не отставала от него ни на шаг, понимая, что в этом гиблом месте лишь его близкое присутствие хоть как-то обещает ей выживание. То и дело она поглядывала назад, опасаясь, что враг может напасть со спины, однако взгляд морпеха устремлялся только вперёд, так как системы костюма регистрировали какое-то движение только там, ближе к дальнему концу ущелья. Тем не менее, видимость была очень ограниченной, так что природу затаившейся опасности скрывали скальные стены, тянувшиеся нескончаемым поворотом.

Благо, в этом жутковатом местечке было довольно светло, на обеих отвесных скалах, на расстоянии между которыми едва могли бы разойтись три молодых дракона, висело множество мелких драгоценных камней, распространяя всюду свой свет. Поэтому компаньоны могли не опасаться, что на них обрушится некая тварь прямиком из тьмы, хотя местами здесь сгущался полумрак, когда россыпи самоцветов явно редели. Зайдя в одну из таких зон следом за своим спутником, Смолдер нервно облизала губы и на всякий случай вновь глянула назад. Ничего подозрительного за спиной она не обнаружила, осмотрев всё быстро, хотя и довольно внимательно. Но когда её взгляд устремился прямо, и она чуть не врезалась во вдруг замершего бойца, у неё буквально дыхание перехватило от увиденного.

Недалеко на правую скальную стену падал яркий свет особо крупного камня, таившегося, впрочем, вне поля зрения компаньонов, и на его фоне их взорам представилась огромная жуткая тень чего-то поистине колоссального и ужасно пугающего, из-за чего по чешуе оранжевой драконихи прошёл лютый холод. Из увиденного силуэта она поняла, что наблюдает некое гигантское насекомое, что-то пожиравшее при помощи своего длинного и явно острого хоботка, хотя очертаний жертвы заметно не было. Пожалуй, это существо смахивало на тех двух жуков, которых ей только что довелось пристрелить, однако размерами оно, судя по всему, значительно их превосходило, наверняка лишь впритирку помещаясь в узком промежутке между скалами.

Из-за поворота доносились отрывистые шорохи и хищное журчание, с которым эта тварь пожирала свою добычу. За мгновение оценив очертания проявленной светом фигуры, Смолдер решительно пожелала избежать встречи с тем, что таилось впереди, как вдруг Алькатрас словно на зло ей двинулся вперёд, причём ещё более уверенно, чем прежде. Всё внутри неё тут же вскинулось в стремлении отговорить носителя наноброни от его безумных действий, но её язык был как будто парализован. Будучи не в силах его отговорить, она обречённо поплелась за ним, шагая медленнее и осторожнее.

Смолдер нисколько не сомневалась, что в конце ущелья их ждёт гораздо более крупная и, как следствие, опасная версия тех насекомоподобных уродов, чьи трупы остались позади. Об этом ей говорил хотя бы тот факт, что чудовище впереди кого-то жрёт, а те двое, учитывая их размеры, могли бы прихлопнуть разве что кролика, коих в Лежбище никогда не водилось. Мельком подумав об этом, юная туземка даже несколько удивилась самой же себе, почему в таком случае они так напугали её, что она со страху разрядила в них полмагазина. Не успела она найти ответ на этот вопрос в уголках своего подсознания, как уже приблизился момент истины. Сразу за поворотом половину узкого прохода занимал крупный валун, отколовшийся, судя по рельефу отвесной стены, от плосковерхой скалы, и теперь только он загораживал вид на то, что мучило юную туземку предчувствием неладного.

Противное хищное журчание вперемешку с хлюпаньем вонзающегося в чьё-то тело острого хоботка слышалось отчётливо, и когда Алькатрас вышел из-за валуна и, нацелив Feline вперёд, не сделал ни единого выстрела, Смолдер рискнула выглянуть тоже. Она опустила ствол AY-69, ухватившись левой лапой за неровную поверхность громоздкого камня, чуть наклонилась в бок и узрела то, от чего ей вмиг сделалось тошно. Перед ней маячил обыкновенный цеф-сборщик, и оказалось, что его делала огромным лишь специфическая проекция света, но то, чем он занимался, было до невозможного омерзительно. Его цепкие лапы попирали труп молодого тучного дракона, с которым она, к тому же, водила знакомство, а хоботок вытягивал сгустки плоти из широкой раны в туловище, из которой наружу кровавой гирляндой вываливались кишки.

Помимо страшенной раны, которая поделила туловище этого несчастного на две части и, скорее всего, и стала причиной смерти, на его коричневой чешуе наблюдалось немало ожогов от попаданий пучков плазмы, один из двух толстых рогов, торчавших из макушки, был сломан, а в мелких жёлтых глазах, весьма широко распахнувшихся от ужаса и страданий, читался отпечаток предсмертной агонии. Этот дракон часто крутился в компании со Смолдер и её братом, и от того ей было ещё более жутко видеть его мёртвым, к тому же, со вскрытым брюхом. Чувствуя, как тошнота резко подступила к глотке, она плотно зажала рот лапой и заставила себя отвернуться.

– Сборщики, – коротко произнёс оператор нанокостюма, опустив ствол, хотя и не забыв о том, что минуту назад здесь раздавалось рычание чего-то более угрожающего, чем этот насекомоподобный робот и ему подобные, что возились чуть позади.

В паре метров от бездыханного тела в подножии плосковерхой скалы виднелась нора, через которую сборщики, как подумал морпех, попадали в обустроенные скринно-цефами недра Лежбища. Хотя он до сих пор не понимал, для чего они обрабатывают или целиком утаскивают в своё логово мертвецов – что тех пони в Мэйнхэттене, что, как оказалось, и драконов. Одна из тварей, впитавшая в себя сжиженную плоть под завязку, юркнула внутрь, а на смену ей наружу как по щелчку пальцев тотчас же выбрались ещё двое. Они шустро подбежали ближе к трупу, один пристроился у рёбер, другой – у толстой шеи, и оба хоботка впились в чешую, пронзив её насквозь. Заметив это краем глаза, оранжевая дракониха почувствовала себя особенно дурно.

– О, Небо, что это они такое творят?! – провизжала Смолдер чуть ли не в панике и в то же время в остервенении от того, что эти уроды делали с её соплеменником. Её напряжённый взгляд не отрывался от ужасной раны на его брюхе, из которой один из сборщиков ненасытно черпал кровавую смесь.

– Хороший вопрос, – закивал морпех, взглянув на свою спутницу. Казалось, что чешуя на её лице сделалась болезненно бледной. – Мне известно только то, что они зачем-то превращают любые тела, какие находят, в однообразное кровавое месиво.

В тот же миг Смолдер довольно живо вообразила себе то, что коротко описал суперсолдат, и от этого ей стало ещё хуже. Она не сдержалась и наклонилась к углу между стеной плосковерхой скалы и валуном, как уже её непроизвольно вырвало. Никогда ранее она не видела ничего более омерзительного и вместе с тем леденящего душу своей кошмарностью, как истерзанное тело знакомого дракона, поругаемое этими отвратными падальщиками. Но сама мысль о том, чтобы превращать некогда живую плоть, как ей представилось, в целые пласты однообразной массы – это уже слишком! От такого могло не только вывернуть желудок наизнанку…

– Что ж, её не трудно понять, – к слову протянул Раш, пока суперсолдат безучастно глазел на то, как его спутницу тошнит.

Не видя иного способа хоть как-то облегчить её состояние, Алькатрас молча подался чуть вперёд и с силой топнул по каменистой почве. Как и ожидалось, сборщики, доселе не обращавшие на него и дракониху никакого внимания, без промедлений рванули к своей норе. Морпех хорошо знал, что эти твари весьма трусоваты, поскольку имеют отнюдь не боевое предназначение, хотя он своими глазами видел – ещё в Нью-Йорке, – как они порой могут нападать на людей, как правило, беззащитных и зачастую целыми группами. В остальном они шли на близкий контакт с кем-либо крайне неохотно и старались работать в тихой обстановке среди одних лишь недвижимых трупов. Проследив, как трое цефов-сборщиков рванули прочь, носитель наноброни уловил нечто подозрительное на гнездовом поле и тут же поспешил переместить туда взор.

Сразу за широкой трещиной, поделившей лавовое плато на две части, визор не без труда улавливал какие-то помехи, очертания которых вырисовывали фигуру кальмароподобного существа. Детектор маскировки не ошибся – на другом краю гнездового поля стоял, чуть сгорбившись, одинокий цеф-хранитель, наблюдая за оператором нанокостюма на расстоянии в пару десятков метров. Алькатрас точно это понял, когда силуэт из зеленоватых помех дёрнулся и умчался по направлению к дальним уступам. Далее пришелец сходу запрыгнул на них, и не прошло и пары секунд, как он скрылся в неизвестном направлении. Выходит, их слежка за морпехом стала более пристальной, чем ранее, и возможно, что с момента его появления в землях драконов и до сих пор они не спускали с него глаз. От этой догадки ему стало малость не по себе.

– Они… убрались? – сдавленно вопросила юная дракониха, чем отвлекла бойца от разглядывания дальней панорамы, где только что исчезла и без того почти незримая фигура цефа. Вытерев губы, она опёрлась лапой на валун и на свой страх и риск вновь взглянула на мёртвое тело. К её облегчению, сборщиков здесь больше не было, хотя вид изуродованного трупа всё равно пробуждал в ней рвотные позывы. Но теперь ей было проще сдерживаться, а спустя секунду она переключила внимание на морпеха, который снова уставился куда-то вдаль в явном удручении.

– Ладно, уговор есть уговор, – произнёс он вдруг. Хотя ему совершенно не хотелось дальше исследовать это гиблое место, он повернулся к потрясённой драконихе и всё-таки сообщил: – Следы уходят на север. Пошли, посмотрим, куда они нас приведут…

---

– Вот, – обозначил Алькатрас, указав на последние отпечатки чьих-то стоп. – Здесь заканчиваются следы последней группы драконов.

– Значит, они всё-таки ушли – все до единого? – со странной безразличной обречённостью произнесла Смолдер, после чего обессиленно опустилась на покоившийся за её спиной камень. Теперь она в полной мере осознавала, что осталась последним драконом во всём Лежбище, и от этой мысли её душу сжимали тиски отчаяния.

Идя по следам отступавших драконов, которые действительно продолжались и за пределами гнездового поля, как предсказывал Раш, компаньоны обошли чуть ли не всю окружность Лежбища, пока не вышли к его южной окраине, откуда открывался превосходный вид на обширную тропическую местность, простиравшуюся на многие мили вдаль. Бегство проходило исключительно окольными путями, и можно было подумать, что Владычица Эмбер намеренно старалась держать подчинённую ей орду как можно дальше от Копья. Вместе с тем по мере продвижения оператор нанокостюма замечал, что следов то и дело становится всё меньше и меньше. В конце же концов их осталось лишь четырнадцать, но теперь исчезли и они – в десяти метрах от скального обрыва, имевшего запредельную высоту.

Трудно было сказать, по какой причине следы всё редели, пока не исчезли совсем, однако трупов, кроме того в ущелье, по пути не встречалось. Отсюда следовало только два вывода: либо сборщики уже успели убрать все мёртвые тела, либо драконы всего-навсего взмывали друг за другом ввысь, чтобы, возможно, запутать тех, кто может пойти по их следам, и теперь крылья несли их орду прочь от этого места, уже успевшего пропитаться мраком и кровью. Но как бы то ни было, любые зацепки утратились, и теперь Алькатрас понятия не имел, каким образом продолжать их поиски. Сложившаяся ситуация ему категорически не нравилась. Он совсем не желал надолго откладывать свою основную миссию в угоду дальнейшего следования за драконами, но и оставлять Смолдер одну со своими проблемами ему тоже не хотелось. Как-никак, за этот день он уже успел отчасти привыкнуть к ней.

Хорошо ещё, что скринно-цефы не шибко мешали в исследовании местности, лишь пару раз появившись в опасной близи от компаньонов и тем самым заставив их немного задержаться в укрытии. Но и без того поиски зашли в тупик, отныне морпех знал только последнее направление остававшихся на этом месте следов, и никто не мог гарантировать, что драконы не сменили курс сразу после того, как набрали высоту. Теперь они могли быть в любой точке стелившихся вдаль джунглей, и пожалуй, проще было найти единственную пони во всём Мэйнхэттене, чем пусть и целую орду, но здесь – в бескрайнем океане деревьев. У морпеха был на примете всего один план действий. И вместе с тем он понимал, что в таком случае его работа почти наверняка изрядно затянется.

Утомлённо выдохнув, оператор нанокостюма повернулся к своей спутнице. Та оставалась сидеть на булыжнике и пустым взглядом сверлила каменистую землю, не зная, как ей дальше быть и что делать. Несмотря на то, что доселе оранжевая дракониха всеми силами старалась демонстрировать свою отстранённость от проблем орды, ныне было явственно видно, что она не мыслит жизни без сородичей. Наконец она подняла взгляд на суперсолдата и, не распознав в очертаниях шлема нанокостюма никаких эмоций, тут же опустила его вниз. Её внимание приковалось к небольшим рубинам, выступавшим из подножия камня, на котором она сидела. От нечего делать она спонтанно сорвала небольшой драгоценный камушек, покоившийся правее её, и откусила от него кусочек.

Как ни странно, судя по тому, с какой лёгкостью Смолдер жевала самоцвет, казалось, что тот представляет собой вафлю или полую хрустящую карамель, а не кристаллический камень. Стоя в сторонке, Алькатрас с интересом наблюдал за ней. В середине дня она уже утоляла голод подобным же образом, но тогда морпех был занят разговором с самим собой, а потому не уделил трапезе спутницы подобного внимания. Когда же она отхватила половину рубина, он не сдержался и полюбопытствовал:

– Ну и как на вкус?

– Сладкий, – с набитым ртом ответила юная дракониха, кратко взглянув на бойца. После того, что она увидела в ущелье возле гнездового поля, ей нужно было заесть полученные впечатления чем-нибудь вкусным. Хотя голода она особо не ощущала.

Судя по данным костюма, от всех подобных самоцветов исходил пассивный энергетический фон далеко не самой сильной мощности. Морпех сразу догадался, что эти камушки наверняка заряжены магией, и разве что только этот факт мог объяснить их необычные физические свойства, как и явную пригодность к употреблению в пищу. Но вопрос природы драгоценных камней этого мира, в сущности, не имел сейчас никакого значения, поэтому он сделал пару шагов к своей напарнице и перешёл к делу:

– Пока эти последние драконы ещё оставались на земле, – излагал он, ткнув пальцем на оставшиеся сзади следы, – их курс был ориентирован на востоко-юго-восток. Это, конечно, мало что значит, но есть кое-какая вероятность, что туда же они потом и полетели. Ты, кажется, говорила, что там тоже жили драконы, так? Как их там… красные?

– Зелёные, – поправила его Смолдер с безразличием. Проглотив прожёванный остаток рубина, она с задумчивым напряжением помотала головой, после чего вновь подняла взор на своего спутника и возразила: – Даже если в той части джунглей ещё кто-то остался, Владычица Эмбер не повела бы туда всех наших. Зелёные драконы первыми столкнулись с этими кальмарами, а значит, там их может быть ещё больше, чем здесь. Сильно сомневаюсь, что кто-то мог туда полететь.

– Твои варианты? – вопросительно произнёс носитель наноброни. – Куда их всех могло унести? Где вы обычно прячетесь от опасности?

– Драконы никогда ни от кого не прячутся, – твёрдо отозвалась оранжевая дракониха. В её голосе звучали нотки горя от того, что это правило впервые получило своё исключение. Пожав плечами, морпех лишь кратко бросил:

– В этом-то теперь ваша проблема.

В ответ на своё заявление боец получил от юной туземки многозначительный взгляд, выражавший ни то скепсис, ни то оскорблённость, или вовсе полное непонимание его мысли. Между ними повисла тишина, и спустя четверть минуты морпех подался в сторону к высокому сфероконическому валуну, похожему на вкопанный в землю менгир, который стоял справа от притихшей оранжевой драконихи. Прямо под ним покоилась ручная ионная пушка, оставленная здесь суперсолдатом перед тем, как он взялся за изучение ближайших следов. Он лениво облокотился спиной на большой камень и, скрестив руки на груди, в задумчивости устремил взгляд вдаль. Отсюда – с высоты драконьих скал – был едва виден тот самый горный массив, куда он держал свой путь. Правда, во мгле сгущающейся ночи он мог разобрать лишь общие очертания маячивших под самым горизонтом скальных пиков.

До местного улья скринно-цефов пролегало расстояние в десятки, если не сотни километров, которое к тому же занимали труднопроходимые джунгли, а иногда и небольшие горные кручи, выступавшие из моря деревьев. Переместив же взор правее, он уставился на красные точки, сиявшие в разных частях леса, которые ему уже доводилось видеть с наблюдательного пункта сутки назад. Тогда он не знал, что это такое, но теперь сомнений не было – огоньки принадлежали охранным вышкам, и судя по тому, что их ряды уходили вглубь тропиков аж до самого горизонта, защитная сеть ЛЕГИОН’а имела колоссальные размеры. Как ему только удалось покрыть своими структурами столь обширную территорию всего за неделю? Или первый контакт между драконами и киборгами случился спустя длительное время после появления последних в этих краях?..

Учитывая, что отныне джунгли, скорее всего, поделили между собой скринно-цефы и «Избранные Кейна», бежать драконам на самом деле было некуда. Ни с того, ни сего Алькатрасу вспомнилась недавняя гипотеза Раша, выдвинутая им как бы невзначай, что Владычица Эмбер могла повести своих подданных куда-либо за море, дабы попросить помощи у других народов. Но если это так, то зачем они столь долго нарезали круги по всему Лежбищу, прежде чем поднялись в воздух, да ещё и на юге, а не севере – там, откуда ближе до соседних стран? Для обманного манёвра это было слишком сложно и смертельно опасно, не говоря уж о вероятной бесполезности. Пока носитель наноброни крутил у себя в голове все эти мысли, юная туземка прикончила ещё один красный камень и, не выдержав гнетущего молчания, продолжила ту же тему:

– Даже не представляю, какой план у Владычицы Эмбер. Они все сейчас могут быть где угодно, – бесчувственно промолвила она, всё так же сверля землю пустым взглядом, пока не перевела его на бойца, пребывавшего в ожидании. – Что дальше, Алькатрас?

– Ну, я расписал все обстоятельства дела, а что со всем этим делать – решать тебе, – развёл руками морпех, оторвавшись от валуна. Он уже имел кое-какие прикидки насчёт дальнейшего плана действий, хотя и был не особо им рад, но ему хотелось услышать соображения своей спутницы. Впрочем, он ожидал, что она наверняка лишь скажет, что понятия не имеет, как ей теперь быть… и малость ошибся.

– А что насчёт тебя? – осведомилась Смолдер, весьма неожиданно выказав контрвопрос. Хотя оператор нанокостюма уже догадывался, к чему она клонит, всё же от неё последовала не совсем та реакция, которую он предсказывал. – Какие у тебя теперь планы?

– Мне надо попасть к тем горам, – честно ответил Алькатрас, указав вдаль в юго-восточном направлении. Юной туземке пришлось напрячь зрение, чтобы разглядеть названный горный массив. – Ты что-нибудь знаешь о них?

– Я там никогда не бывала. Но говорят, что когда-то там тоже жили драконы – может быть, лет сто назад, – неуверенно рассказала оранжевая дракониха, а затем отрясла лапы от рубиновых крошек и, скрестив их на груди, нахально вопросила: – И чем же эти горы тебя заинтересовали? Тебе там что-то нужно или ты просто опять сошёл с ума?

– И то, и другое, – кивнул носитель наноброни, отойдя от валуна в сторону и устремив сосредоточенный взгляд к видневшейся вдалеке цели. – Мне нужно разобраться с тем, что здесь происходит. В тех горах наверняка расположен здешний улей пришельцев, и…

– Улей пришельцев? – вскинулась местная жительница, от возбуждения даже вскочив с камня. – Ты точно с ума сошёл! Тебе мало того, что было здесь? Хочешь, чтобы они тебя убили?

– Я могу остановить их. Пока точно не знаю, как, но похоже, что могу, – молвил морпех, хотя его ответ показался юной драконихе в высшей степени странным, будто принадлежащим безумцу. После всего, что она уже успела увидеть, ей было трудно представить, чтобы одно-единственное существо – пусть даже и такое, как этот суперсолдат, – могло перебить этих кальмаров всех до одного.

– Звучит не слишком убедительно, знаешь ли. Если честно, после всего, что я увидела, мне вообще начинает казаться, что бороться с ними бесполезно, – нервно проговорила она, сменив затем тревожность на привычное ехидство: – Или они всё-таки не такие страшные, как ты мне рассказывал, а?

– У меня видения, – заявил вдруг Алькатрас, проигнорировав скептические упрёки со стороны спутницы. В тот же миг его голову будто сжало тисками, а глаза застелила пелена знакомых обрывочных образов. При виде того, как он слегка схватился за голову, юная туземка вскинула бровь. – Я часто вижу, как гибнет ваш мир. Не знаю, когда это должно случиться, но чувствую, что времени чертовски мало. Что бы там ни было, их необходимо остановить, иначе они превратят вашу планету в сплошной ледяной ком. Ваш мир просто исчезнет. Его поглотят тьма и отчаяние, а следом за ним – и всю Вселенную. Это будет конец всему, поэтому я должен им помешать, пока ещё есть такая возможность. Иного пути нет.

– Знаешь, ты говоришь, как какой-нибудь древнющий пророк, – с не меньшим скептицизмом прокомментировала Смолдер услышанное. Хотя носитель наноброни уловил в её тоне некое напряжение. Похоже, она всерьёз задумалась над тем, что описанная им перспектива может быть реальной, исходя из того, что уже успело произойти.

– Интересное замечание, – подметил вдруг Раш, не успел морпех довести до конца свою мимолётную догадку относительно реакции своей спутницы. Слова внутреннего голоса вызвали у него беззвучную усмешку.

– Я в каком-то смысле и есть Пророк, – ответил оператор нанокостюма, оглянувшись через плечо на юную туземку, на что та с ещё большим выражением озадаченности вскинула бровь.

– Что-то я всё равно не пойму, зачем тебе идти именно туда? Если хочешь их одолеть, то, может быть, лучше начать отсюда? – предложила Смолдер, указав на высокий скалистый утёс, тянувшийся примерно в полусотне метров сзади неё и бойца. Только спустя мгновение она осознала, что выказала эту инициативу, не подумав, и отчасти напряглась в ожидании того, что её спутник примет идею вернуться обратно в ближайшее логово пришельцев.

– Здесь мне делать нечего, – помотал головой морпех – к весьма двоякому облегчению драконихи. С одной стороны, ей более не грозила перспектива вернуться обратно вместе с ним – а оставаться здесь одной она совершенно не хотела, – но с другой, его намерение шагать через полконтинента в не менее опасное место поражало её своей самоубийственностью. Сам же он вновь повернулся к ней и добавил: – Если хочешь что-то уничтожить, нужно бить в самое сердце. Иначе ничего не выйдет.

– Смотри, как бы не уничтожили тебя самого, – несколько ехидно возразила юная туземка, деловито положив лапы на пояс под обеими кобурами, одна из которых была занята AY-69. – Эти твари наверняка скоро заполонят здесь все джунгли, если уже не заполонили. И это я ещё не говорю о тех высоченных столбах, которые чуть не…

На всю округу ни с того, ни с сего раздался громкий фонящий шум, заставив Смолдер замолчать. Она уже прекрасно знала, какова природа этого жуткого звука. Взгляды обоих компаньонов тотчас же метнулись к высокой гряде, из-за которой и донёсся рёв турбин десантных кораблей скринно-цефов. Но, увы, линия утёса, являвшего собой границу обширной каменистой равнины, которая отделяла это место от Скалы Власти, ограничивала обзор, так что источника шума пока видно не было. Правда, для Алькатраса, как, впрочем, и для его спутницы, не было секретом, что это ненадолго, очень скоро здесь появятся инопланетные транспортники. Никто не мог гарантировать, что они не сбросят свои капсулы сюда с целью устранения нарушителей, вторгшихся в их новые владения.

– Ко мне! – отрывисто приказал носитель наноброни, желая любыми способами избежать возможной стычки. Юная дракониха уже знала, что должна делать по предыдущим случаям, а потому без излишних слов резко подалась к нему и крепко-накрепко вцепилась лапами в его левую руку. В то же мгновение он активировал маскировку, и оба они сделались незримыми для потенциальных врагов.

Костюм детектировал перемещения целого звена воздушных объектов, которые двигались со стороны обвалившегося места собрания примерно на юго-восток, и очень скоро они должны были оказаться в поле зрения компаньонов. Зная, что они могут сменить курс с любой момент, а также сбрасывать десантные капсулы наискось по всем направлениям, суперсолдат машинально возложил ладонь на рукоять Feline, висевшего у него на поясе, хотя и понимал, что в случае приземления крупной группы цефов вероятность выжить сведётся к минимуму. На столь открытом пространстве маневрировать было толком негде, и это не говоря о том, что ему пришлось бы прикрывать неопытную в военном деле Смолдер. Напряжение внутри него мигом возросло до предела.

Не прошло и полминуты, как уже фонящий шум разразился в очередной раз, и из-за линии бугра справа показалось несколько Буревестников скриннов, чья скорость была на удивление не слишком-то высокой. Четыре летающие тарелки двигались ровной шеренгой мимо скрытых маскировкой морпеха и драконихи, а вскоре следом за ними вылетело шесть десантных кораблей, держащихся между собой двумя рядами по трое. С боков их прикрывали ещё по два Буревестника, а сзади – тоже четыре, как и спереди. Они летели на предельной для тяжёлых транспортников скорости, довольно быстро устремляясь куда-то к джунглям.

Два Буревестника на правом фланге воздушного построения проплывали почти что над головами компаньонов, затаившихся внизу и напряжённо наблюдавших. Наконец звено сделало поворот, взяв курс на востоко-юго-восток, и воздух содрогнулся от вновь раздавшегося фонящего громыхания, заставившего нутро Смолдер судорожно сжаться в маленький комочек. Что уж говорить, если даже по дисплею визора пошли помехи от этих звуковых колебаний! Алькатрас тем временем был всецело поглощён вопросом того, куда они направляются, даже не заметив дискомфорта от чересчур оглушительного звука. До сих пор все те транспортники, которые встречались ему и юной туземке в Лежбище, брали курс в ту же сторону, куда и это звено. Либо они летят в местное гнездо в обход восточных защитных сооружений ЛЕГИОН’а, либо…

Очень скоро воздушное звено поравнялось с длинной чередой крутых скальных выступов и покинуло пределы Лежбища драконов, устремившись к джунглям по косой линии. Почти сразу они пошли на снижение, и спустя минуту каждый летательный аппарат скрылся за краем обрыва. Хотя ещё какое-то время на месте их следования в воздухе продолжали тускло мерцать фиолетовые шлейфы, которые оставляли после себя Буревестники, а вскоре – уже не столь громко – десантные корабли вновь нарушили тишину. Опасность миновала, и Алькатрас отключил маскировку, не прекратив тем не менее молча взирать вслед звену инопланетной авиации. На визоре всё ещё отмечались их перемещения, и он ожидал, пока они удалятся отсюда настолько, что опять покажутся из-за края обрыва уже вдалеке.

Само собой, Смолдер не могла более видеть воздушные суда пришельцев. Как только она утомилась бесцельно пялиться в ночную мглу, где уже не было заметно ровным счётом ничего, а потрясение от громоподобного рёва турбин более-менее сошло на нет, её ощущения почти сразу переключились с моральных на тактильные. В тот же миг юная дракониха посмотрела на свои лапы, коими она обхватывала руку Алькатраса чуть повыше локтя. В общем-то, прикосновение к поверхности наноброни, полностью покрытой мелкими шестиугольниками, казалось весьма необычным, и ей было трудно отрицать, что это довольно приятно. Она чувствовала под своими пальцами изгибы мышц – твёрдых, как сталь, – но когда инстинктивно провела ладонью по его бицепсу, сместившись чуть выше, на неё тут же уставился жутковатый взгляд красного визора.

– В чём дело? – бесстрастно спросил суперсолдат, заметив, как она, можно сказать, прилипла к его руке – и лапами, и глазами. Как только он обратил на неё внимание, она непроизвольно вздрогнула.

– Э-э… ни в чём, – тут же нервно отмахнулась Смолдер, отпрянув на шаг в сторону. Изрядно смутившись, она поняла, что должна как-то объяснить свои действия, а потому сказала первое, что пришло в голову: – У тебя необычная чешуя…

– Да, – подтвердил морпех, – потому что это не чешуя.

– А что тогда?

– Что-то вроде брони.

Не теряя ни секунды, Алькатрас двинулся обратно к сфероконическому валуну, дабы взвалить на себя ручную ионную пушку и продолжить-таки путь – уже в нужном направлении. В любом случае, оставаться здесь – под самым носом у инопланетян – не только не имело смысла, но и сулило скорую погибель, так что он намеревался как можно скорее спуститься с этих гор к джунглям. Не факт, что следующее такое звено не будет отправлено за ним и его юной спутницей.

– Брони? – озадаченно повторила оранжевая дракониха, оставшись на том же месте. Выходит, он облачён в некие диковинные доспехи, и именно они дают ему все те сверхспособности, которые были присущи ему всё это время? Что ж, это могло бы объяснить то, почему у него нет мимики. Отныне местная жительница почти не сомневалась, что он всего-навсего носит шлем и нечто наподобие забрала, под которыми таится живое лицо, как у всех нормальных существ.

Повесив тяжеловесную пушку на спину, Алькатрас схватил пистолет-пулемёт в руки и вернулся к Смолдер. Теперь он был готов идти дальше, оставаясь при этом во всеоружии. Для него не было секретом, что дальнейший путь выдастся крайне непростым, особенно с учётом принятого им решения.

– Сдаётся мне, они всё-таки шлют передовые группы вслед за вашими, – сообщил Алькатрас, указав на инопланетную авиацию, уже появившуюся из-за обрыва в изрядной дальности отсюда, чем вывел свою напарницу из непродолжительного раздумья. – По крайней мере, им явно есть кого оттуда вышибать, раз уж их отряды направляются туда один за другим. И если это не киборги, то какие-то драконы там всё ещё есть.

– Но что же нам тогда делать? – задала Смолдер весьма резонный вопрос. Не трудно было догадаться, какая судьба ждёт тех драконов, которые могли всё ещё оставаться в тех землях, если только их не возглавляет Повелительница Эмбер. Если кто и смог бы хоть что-то сделать со всем этим кошмаром, то только она. Но так или иначе возможность полномасштабной войны между этими гадкими пришельцами и драконами заставляла юную туземку нервничать, как и тогда – перед собранием у Скалы Власти, когда угроза ещё не явила всю свою суть.

Взгляды компаньонов не отрывались от удалявшегося отсюда звена летательных аппаратов, а вокруг царило гнетущее молчание. Лишь периодические завывания ветра нарушали давящую тишину. Эти вершины располагались несколько выше того наблюдательного пункта, на котором Алькатрас побывал вчера ночью. И хотя тьма, как и тогда, мешала оценить все детали ландшафта, стелившегося внизу в глухую даль, всё же отсюда было ещё лучше видно, что расстояние до юго-восточных гор представляется чрезвычайно значительным. И если сам по себе при всех возможностях костюма он мог преодолеть его, может быть, даже за пару-тройку дней, то все потенциальные помехи и трудности обещали растянуть этот срок.

– Она ждёт от тебя решений, – напомнил Раш, прервав недолгие размышления морпеха. – Ну же, расскажи ей свой план, если, конечно, он у тебя имеется.

Намёк внутреннего голоса был недвусмысленным. Настораживал бойца разве что другой вопрос: этим вроде бы ненавязчивым подначиванием он продвигает своё собственное предложение или же намекает на то, что ему известна его идея, имеющая, впрочем, не много отличий? Что ж, проблема доступа Карла к мыслям морпеха оставалась открытой. И в нынешних условиях он не мог ни решить её, ни даже докопаться до истины, а стало быть, ему следовало делать то, что было в его силах – здесь и сейчас. Придя к такому решению, он устало вздохнул.

– Мне по-любому нужно в их улей, – отозвался наконец Алькатрас в адрес и Раша, и Смолдер одновременно. Далее он бросил взор на последнюю и, вызвав к себе её взаимное внимание, обратился уже только к ней: – Предлагаю идти туда вместе из расчёта на то, что по пути мы можем встретить кого-нибудь из ваших. Тогда ты останешься с ними, а я потопаю дальше…

P.S. «Сначала планируй, а потом действуй» – Чжугэ Лян.