Tiberian Twilight Sparkle

Акт 3. Глава 23: Спасение и возмездие

23.1. Царь горы

– О, духи ветра! – утомлённо вздохнул вдруг широкоплечий пират. – Верно, этот тоннель бесконечен! Когда хоть он уже закончится?

– Поверь мне, бесконечный тоннель – это далеко не самое страшное, что может встать на нашем пути… и уже вставало, – пробормотала Дэринг, оглянувшись на своих спутников, после чего подняла взгляд на шагавшего подле неё Номада и иронично бросила: – Начинаю говорить, как ты.

Носитель нанокостюма лишь безмолвно усмехнулся, что слышалось особенно приглушённо сквозь покрывавшую его лицо маску. Несмотря на то, что его напарница несла в копыте лампу, он предпочитал озирать путь при помощи прибора ночного видения, встроенного в визор, дабы видеть как можно дальше.

– Да уж, хвала Бастет, что тут нет этих кальмаров-переростков, – как бы в ответ на замечание пегаски устало протянул Каппер. После пережитого он настолько вымотался – прежде всего, морально, – что теперь едва волочил лапы по шпалам…

Чудом спасшись от цефов-сталкеров, заполонивших все леса под Морем Облаков, компаньоны брели дальше своим путём по железнодорожному тоннелю, который тянулся прямиком к горе Арис. Правда, он оказался гораздо более длинным, чем кто-либо из них мог ожидать. Они шли по рельсам, пролегавшим среди подземных пещер, уже не менее двух часов, а выхода до сих пор не было видно даже в самом далеке. Их окружала сплошная тьма, рассеиваемая лишь светом лампы, которую несла Ду, и периодически встречавшимися здесь светящимися камнями, торчавшими из стен.

Хотя рельсы тянулись всё прямо и прямо, пещеры отнюдь не были совсем уж однообразными. Временами тоннель переходил в просторные залы, по которым пути стелились, как ковровая дорожка, а справа от них то и дело пролегала подземная река, часто петлявшая из стороны в сторону и оттого нередко терявшаяся из виду в толще скалистых образований. Вот и сейчас тоннель наполнялся тихим журчанием резвых потоков воды, бежавших к Южному океану по глубокому руслу, обгоняя компаньонов. Иногда поглядывая на этот обрыв, Номад подмечал, что его глубина до поверхности воды составляет с десяток метров.

Вполне разделяя утомлённость своего экипажа, капитан Келено всё же была удручена прежде всего не тяготами пути, о чём к слову лениво сказала:

– Не знаю, как вас, а меня больше всего беспокоит то, что мы опять потеряли почти всё, что имели. С нашим кораблём на дно отправилось столько золота! И это не говоря уж о том, что стало с Ликс, – не без печали перечислила она, особенно на последних словах. Слыша её тон, Дэринг почувствовала себя весьма скверно. Она понимала, что вина за случившееся с этими ребятами в какой-то мере лежит и на ней. – Эх, на Острове Чёрного Черепа нам, пожалуй, лучше уже не показываться.

– Верно, потерянное золото нам там точно не простят, – согласился старпом. – Надеюсь, хоть гиппогрифы будут к нам радушны, а то я уж…

– Тихо! – резко шикнул вдруг Номад, остановившись.

Вслед за ним замерли и все остальные, изрядно напрягшись. В тоннеле воцарилась тишина. Почти не доносилось даже журчание реки, так как компаньоны оставили её чуть позади, выйдя в более широкое пещерное пространство, под каменистым полом которого и скрылись потоки воды. И если слух не улавливал ничего подозрительного, то зрение тем более обнаруживало вокруг лишь скалистые стены, окутанные тьмой.

– В чём дело, парень? – нервно вопросила Келено, не прошло и двух секунд тишины. Ничего не ответив, Номад вдруг резко дёрнулся и, подавшись на несколько шагов вперёд, едва слышно приказал:

– За камни, живо!

Его рука указала на массивные булыжники, покоившиеся справа – там, куда расширялась пещера сразу за скальной стеной, отделявшей это пространство от ушедшего глубже под землю русла реки. Не став с ним спорить, пираты ринулись в укрытие, как это сразу поспешили сделать Дэринг и Каппер. Сам же суперсолдат сжал пальцы на рукоятях своего гранатомёта покрепче и убрался с железнодорожного пути следом за ними, спрятавшись за высившимся перед камнями мощным толстым сталактитом, являвшим собой, по сути, колонну неправильной формы.

Оглянувшись через плечо, боец жестом велел поняше потушить лампу. Та на миг смутилась, поскольку без света здесь не было бы видно ровным счётом ничего, но всё же доверилась своему напарнику, как делала это уже не раз. Сгустился абсолютный мрак, в котором какое-то время был виден только краешек тускло светящегося визора на шлеме оператора наноброни. Но вскоре исчез и он, скрывшись в маскировке, а вслед за этим откуда-то справа до ушек пегаски донёсся мерный топот.

Пираты застыли за камнями в напряжении, держа своё оружие наготове, а лапы Каппера инстинктивно сжались, и тут-то он вспомнил, что с началом пути по тоннелю вернул пистолет Номаду. Что ж, вступать в перестрелки ему так и так не хотелось. Однако шаги, постепенно всё усиливавшиеся и явно множественные, заставляли его тело мелко дрожать в точности, как душу. Суперсолдат был наготове, хотя и понимал, что использовать гранатомёт в стенах пещеры в случае вероятной стычки почти самоубийственно. Его пулемёт, висевший на спине, к сожалению, отстрелялся ещё на подходе к этому тоннелю.

Топот был уже совсем близко, становясь всё более отчётливым, и пони в пробковом шлеме наконец поняла, кому он принадлежит. Эти звуки прочно отпечатались в её памяти с той самой ночи, когда ей удалось улизнуть из Пирамиды Тьмы. И через несколько секунд её догадка подтвердилась. Осторожно выглядывая из-за камня, она увидела, как в видимой части пещерного пространства появились огненно-красные глаза, во тьме казавшиеся особенно жуткими. Вслед за ними поочерёдно появилось ещё несколько таких же.

Не став рисковать, Ду предпочла полностью скрыться за камнем. То же самое сделали и пираты. И только Каппер будто оцепенел, не в силах оторвать взгляд от смертельной угрозы, пока Келено не затянула его в укрытие, перед этим предусмотрительно зажав ему губы рукой. Следить за врагом остался только Номад, скрытый маскировкой и видевший всё, благодаря визору. Мимо него по рельсам неспешно двигался патруль из шести стандартных пехотинцев-цефов.

Металлические опоры инопланетных экзоскелетов мерно и довольно глухо топали то по каменистому полу, то по деревянным шпалам, пока марш их обладателей устремлялся куда-то вглубь тоннеля. Пятеро уже прошагали мимо замершего носителя нанокостюма, но последнего что-то ни с того, ни с сего заставило остановиться всего в нескольких метрах от него. Пришелец вскинул плазмомёт и устремил взгляд в заполненное камнями углубление, пронзая взглядом скрытого в маскировке бойца и сам того, очевидно, не подозревая.

Номад напрягся и вытянул ствол навстречу кальмару, будучи готовым в любой момент перейти в режим брони и зажать гашетку. Но вместе с тем он осознавал, что любой его выстрел будет в равной степени опасен как для цефов, так и для его компаньонов. Даже если костюм защитит его самого. Ситуация была, по сути, патовой. И когда боец уже подумывал, что в случае обнаружения ему следует тут же пустить ракету вслед тем кальмарам, что уже продвинулись дальше вглубь тоннеля, а потом схватиться с этим в ближнем бою, как вдруг тот повернулся и поспешил нагнать собратьев.

Глядя пешему цефу вслед, Номад облегчённо выдохнул и опустил ствол. Трудно было сказать, что заставило этого инопланетянина остановиться и осмотреть покрытое мраком пространство, где за камнями скрывались те, в ком их вид углядывает лишь жертв. Но что бы там ни было, он явно не заметил ничего подозрительного. Слыша, как топот удаляется, из-за камня снова выглянула Дэринг, а затем и пираты, не опуская своё оружие. Кальмары удалялись и вскоре скрылись за краем стены, отделявшей это место от тянувшегося вдоль тоннеля русла реки.

Переведя взгляд правее, Ду вскоре заметила, как в окружающем сумраке проявилась тёмная фигура её напарника, которую она едва ли заметила бы, если бы его не выдавал тусклый свет визора. Он ждал, поглядывая им вслед, и не совершал ни малейших движений пару-тройку минут, по итогу чего пегаска увидела, как красноватый огонёк на том месте, где должны располагаться его глаза, сместился к рельсам. Понимая, что опасность миновала, она рискнула выйти из-за камня, оставив потухшую лампу на каменистом полу.

– Здесь цефы, – тишайшим шёпотом проронил Номад, как только Дэринг к нему подошла. – Не нравится мне это.

– Ещё бы, – столь же тихо бросила она. Взглянув туда, откуда они пришли, она увидела силуэты цефов, освещённые в ближайших торчащих из стены сияющих камнях. Пришельцы продолжали удаляться.

Далее к рельсам тихо вышли пираты в сопровождении Каппера, который старался держаться чуть позади них. Оценив расстояние до кальмаров, капитан первым же делом резонно предложила:

– Лучше бы нам поскорее убраться отсюда.

– Я за, – тут же нервно поддержал Каппер. – Есть у кого-нибудь, чем снова зажечь лампу?

– Она нам уже не понадобится, – заявил оператор наноброни, после чего перешёл в режим силы и приказал: – За мной.

Поверхность костюма засияла красным светом, и он стал эдаким маяком для своих спутников. Его шаг направился дальше по тоннелю. Теперь без лампы компаньоны могли видеть, что впереди менее чем в сотне метров виднеется некий едва заметный источник тусклого света. Как показалось Дэринг, он исходил откуда-то сверху – с потолка. Не сводя с него глаз, она направилась следом за Номадом, высоко поднимая ноги при каждом шаге, чтобы не ушибить копыта о шпалы.

Двигаясь во тьме и ориентируясь на суперсолдата, компаньоны шагали бесшумно, но быстро. Все были на взводе, так как ни для кого не было секретом, что если здесь появился один отряд цефов, то в любой миг им может встретиться и другой. Поэтому пираты твёрдо сжимали своё причудливое оружие, то и дело также оглядываясь назад, однако прежде чем они заметили хоть какую-то опасность, им стала ясна природа того тусклого света, к которому они шли.

В какой-то момент на полу тоннеля стали постоянно встречаться камни самых разных размеров, что заставило Дэринг делать шаги ещё более аккуратно. Постепенно их становилось всё больше, пока рельсы не скрывались под их сплошным слоем, который становился всё толще. Тоннель был перекрыт завалом, который образовывал довольно крутой склон из булыжников, упиравшийся прямо в широкую дыру в потолке. И именно оттуда доносилось то немногое, что хоть как-то рассеивало в этом подземелье густой сумрак.

Подходя к самому подножию каменного склона, пегаска смотрела вверх и видела тёмное, плотно покрытое сизыми тучами позднее вечернее небо, с которого, к тому же, срывался снег, что было особенно удивительно, если учесть, что не так уж далеко отсюда лежала знойная пустыня. Что ж, по мере пути через тоннель воздух и впрямь становится всё более холодным. Она замерла и почувствовала, как первая снежинка пала на её носик. Но уже спустя секунду её внимание переключилось снова на бойца, который двинулся вверх по склону.

– Не высовывайтесь, – велел суперсолдат, на ходу оглянувшись на своих спутников.

– Поверь мне, мы и сами не торопимся, – напряжённо проговорила Келено, ступая следом за ним, после чего обернулась на подчинённых и тихо отдала приказ: – Поглядывайте назад, как бы те уроды не удумали вернуться.

Однорукий матрос и его безмолвный коллега, державшиеся позади, тут же оглянулась назад, приняв распоряжение капитана. Но тот патруль не было видно… по крайне мере, пока что. Их взгляды встретились, и тот пират, что за всю дорогу не произнёс ни единого слова, издал тихий птичий вскрик, выражавший, что всё более-менее нормально.

Тем временем Номад вырубил режим силы и, подбираясь к пробоине в потолке, являвшей собой выход на свежий воздух, жестом велел своим спутникам оставаться на месте. Те подчинились, будучи готовыми в случае чего прикрыть его тыл, пока он выбирался на поверхность. Склон из булыжников, некогда являвших собой крышу тоннеля, упирался прямо в широкую каменную глыбу высотой чуть более метра, которая являлась идеальным укрытием для того, чтобы из-за неё осмотреть окружающую местность. Врубив маскировку, он прильнул к её подножию, после чего выглянул из-за неё вперёд.

Взгляд носителя нанокостюма застыл на том, что он увидел, не в силах оторваться в течение четверти минуты, по итогу коей всё же обернулся и, выйдя из маскировки, поманил всех, кто остались позади, за собой. Дэринг устремилась к нему первой, а затем и пираты, в гуще которых старался держаться Каппер. Пегаска взобралась по склону и, засев под каменной глыбой, обратила взор на напарника. Суперсолдат выглядывал из укрытия, не прячась в невидимости, а потому она тоже взобралась передними копытами на вершину камня и рискнула осмотреться. От того, что представилось её взору, у неё вмиг отвисла челюсть.

От их укрытия вперёд стелился пологий склон, который через несколько десятков метров оканчивался резким обрывом, являвшим собой, скорее всего, прежний выход из заваленного тоннеля. Далее пролегал песчаный пляж, по нему вдаль уходили рельсы, огибая встречавшиеся на нём то тут, то там крупные валуны, а иногда и группки небольших домов, пока не переходили на узкую полоску суши, соединявшую берег континента с той самой горой Арис. И именно на её вершине маячило то, что повергло пегаску в шок.

Вершина горы, стоявшая на скалистом островке, подобно колоссу, была похожа на гигантские каменные крылья, которые являлись своеобразными крепостными стенами, окутывавшими город гиппогрифов в своих крепких объятиях. Однако теперь на том месте, где должны были располагаться верхние жилища местных жителей, высилась гигантская инопланетная структура в форме яйца, стоявшая на шести массивных щитках-опорах и, казалось, вгрызавшаяся в почву своим основанием наподобие бура из синего кристалла – вероятно, тибериума.

От верхушки этой постройки пришельцев исходило четыре голубых луча, тянувшихся к подножию горы по всем сторонам горизонта, соединяясь с огромным кристаллическим кольцом, окружавшим дом гиппогрифов, будто вал, покоясь на прибрежных скалах, выступавших из водной глади. Но это было далеко не единственное свидетельство пребывания скринно-цефов в этом месте. Оторвав наконец взгляд от центральной постройки, Дэринг провела взглядом по всей местности, наблюдавшейся с её места обзора, и узрела буквально целый лес инопланетных Копий, высившихся повсюду – и из суши, и из воды.

Этих шпилей здесь были десятки. Одни торчали из скалистых островков, другие посреди моря вокруг горы Арис, некоторые по берегу большой земли, а один даже протаранил левое крыло крепостной стены. Между ними располагались реакторы, накапливавшие собираемую ими энергию, а также тянулись, подобно плющу, коммуникационные трубы, в конечном счёте терявшиеся где-то в глубине почвы. И всё это лежбище скринно-цефов тщательно охранялось.

У подножия горы Арис виднелись огромные конструкции, напоминавшие колоссальных размеров рыбьи кости, поставленные вертикально, будто столбы. Это были Цитадели бурь, которые генерировали вокруг себя ионные шторма, покрывая небо густыми тучами, регулярно пронзавшимися небольшими разрядами молний. Теперь пегаске было понятно, почему это место не было видно с вершин Клуджтауна. Над защитными сооружениями в воздухе висело с десяток Берсеркеров, защищавших лежбище со всех сторон. На нескольких островках из базальтовых глыб размещались цефские батареи противовоздушной обороны.

По всей видимой части этого внушительного комплекса крутились пешие цефы, патрулирующие местность, а там, где линия берега пресекалась узкой полоской суши, тянувшейся к горе Арис, на страже стояла пара Аннигиляторов. И учитывая, что одних только пехотных боевых единиц здесь насчитывались десятки, если не сотни, а Берсеркеры могли мигом пополнить их численность, эту инопланетную крепость по праву можно было назвать совершенно неприступной.

Гиппогрифами же здесь даже не пахло. Нигде не было видно никого – ни живых, ни мёртвых. Их дома были либо раздавлены огромной центральной постройкой, маячившей на самом верху горы, либо протаранены Копьями. Те же, что чудом уцелели, были явно брошены. Похоже, что Королевство гиппогрифов пало, о чём весь остальной мир даже не подозревал. И от этого жуткого вывода у искательницы приключений замирало сердце. Её путь – долгий и изнурительный – закончился ничем…

– Это что за дела? – ошалело проронил Каппер, прервав тишину сразу, как только выглянул из-за булыжника рядом с Дэринг – и увидел всё. В следующий же миг послышался голос Келено:

– Это те каракатицы? Они обустроили тут себе бухту?

– О, Селестия! – прохрипела наконец Дэринг, вконец сбитая с толку. Её дрожащие глаза не отрывались от погибшей горы Арис. – Они уже добрались досюда?! Но… ч-что они сделали с гиппогрифами?!

– То же, что со всеми остальными, – мрачно протянул Номад.

– Да уж, изменилось это местечко с тех пор, как мы ходили сюда в последний раз, – проговорил старпом с некой траурностью в голосе. В следующий миг его рука вытянулась к вершине горы. – Это что ещё за воронье гнездо? Что-то вроде их форта?

– Типа того, – кивнул носитель нанокостюма, указав затем на кольцо, окружавшую подножие горы. – Судя по тому гигантскому пончику, здесь совершил посадку их корабль-матка. Та хреновина наверху – это его центральный модуль, огромная производственная структура. В общем, они здесь явно надолго.

– Вот кальмарьи кишки! – почти бесстрастно выругалась капитан. Чуть вздохнув, она перешла к делу: – Ну вот, мы добрались до горы Арис, как вы и хотели. Что дальше-то?

Вопрос капитана поддержал безмолвный пират характерным вскриком. Все взгляды вмиг обратились на сбитую с толку Дэринг, которая понятия не имела, что делать теперь. Первым тишину прервал Каппер, заговорив несколько нервным голосом:

– Знаете, я могу ошибаться, но похоже, что теперь мы вряд ли чем-то сможем помочь гиппогри…

– Тс-с! – резко прошипел суперсолдат, оборвав кота. – Сюда кто-то идёт! Пригнитесь!

После случившегося в тоннеле никто не стал с ним спорить, и все тут же нырнули за каменную глыбу, из-за которой вели наблюдение. Сам же он остался следить, скрыв себя маскировкой. Замерев в своём укрытии, компаньоны поглядывали на едва различимый прозрачный силуэт бойца в ожидании. Все они были в крайней степени напряжены. Разве что Дэринг чувствовала себя скорее сокрушённой. И только у Келено помимо мыслей об угрозе все больше зрели вопросы о том, как Номаду удаётся делать всё то, что он делает. Этот незнакомец всё больше её интриговал.

Кругом завывал морской ветер, усиленный штормом, который создавался Цитаделями бурь. Из-за этого никаких подозрительных звуков – того же цефского топота – слышно не было. Но спустя полминуты Номад нырнул к остальным и, выйдя из маскировки, объявил:

– Ещё один патруль. Движется к нам.

– Тогда нам стоит вернуться обратно, – вскинулся Каппер, подавшись обратно в тоннель, однако его сразу остановил однорукий пират:

– Опусти-ка парус, Каппер! Нас там и так чуть не сцапали.

– Верно, мы там как крысы в бочке, – поддержал старпом, на что кот, впрочем, резонно возразил:

– Предлагаете оставаться здесь? О чём вы? Я, конечно, всегда был не против доброй авантюры, но вы, ребята, меня просто удивляете!

Замечание Каппера была адресовано так или иначе всем присутствовавшим. На его слова пираты не нашлись, что ответить, лишь крепче перехватив своё оружие, хотя и понимая, что вступить с цефами в стычку – это не выход из ситуации. Между тем Номад судорожно вертелся по сторонам.

Позади пробоины, из которой компаньоны выбрались наружу, склон шёл под небольшим углом вверх на такое расстояние, на какое и вниз с другой стороны, вскоре упираясь в скальные кручи. Слева вырастали такие же отвесные базальтовые вершины, как и справа – там, где боец сходу заприметил пробоину в стене, ведшую в некий проход.

Едва спор между пиратами и котом зашёл в тупик, как уже Номад шагнул навстречу последнему и объявил:

– Есть идея…

Один из цефов, скакавших по скальным выступам, запрыгнул наконец на вершину, являвшую собой крышу железнодорожного тоннеля, а вслед за ним ещё четверо. Патруль двинулся вперёд и, несмотря на размеренный шаг, довольно быстро достиг спуска в тоннель… где не заметил ничего, кроме камней. Не подозревая ни о чём, кальмары прошли дальше, пока не достигли следующих отвесных скал, по которым принялись взбираться мощными прыжками, скача от одного выступа к другому. Плазмомёты им совсем не мешали заниматься скалолазанием.

Видевший всё это Номад не был удивлён тем, что эти цефы проследовали не в тоннель, а дальше по поверхности. Он был уже давно научен тому, что эти твари совершенно непредсказуемы. Единственное, что у него не было никаких предположений относительно того, зачем они отправляют все эти патрули. Искать их? Тогда они чересчур припозднились…

Держа Дэринг на руках, Номад стоял недалеко от входа внутрь скалы, который он заметил перед тем, как сообразил свой план. Четверо пиратов и Каппер, державший в лапах его R-12, прижимались к нему как можно плотнее, благодаря чему миниатюрные стелс-генераторы, которые ему вмонтировали в руки инженеры GDI, скрывали маскировкой их всех. Правда, чтобы отойти от линии движения цефов незамеченными, им всем пришлось идти в ногу короткими шажками. Ещё бы немного, и они просто не успели бы это сделать.

Теперь, когда первые цефы уже заскочили на вершины скальных круч, он оглянулся на Берсеркеров, висевших вдали, и шёпотом объявил:

– Ладно, давайте дальше.

И, столь же тихо задавая ритм шага, боец повёл плотно обступивших его компаньонов дальше. До входа в пещеру оставалось проделать не более десяти метров, и общими усилиями они вскоре это сделали. Как только летающие крепости скринно-цефов скрылись из виду, оператор наноброни вырубил маскировку, и все наконец расступились. Он опустил Дэринг на копыта и огляделся. Они оказались во внутригорном проходе, тянувшемся вдоль обрыва. Чуть дальше в стене пролегала широкая дыра, сквозь которую открывался вид на Южный океан и гору Арис. Прильнув к её краю, он выглянул наружу, чтобы осмотреть панораму с другого ракурса.

Впрочем, отсюда боец не заметил ничего нового. Разве что теперь ему была видна протяжённость пляжа в правую сторону. Усеянный валунами и покрытый серым песком, он тянулся примерно на сотню метров, пока не прерывался морской водой, впадавшей в том месте прямо к подножию прибрежных скал. Ещё чуть дальше пляж возобновлялся снова. Впрочем, внимание носителя нанокостюма прежде всего приковала не эта деталь, а то, что среди ближайших булыжников крутится патруль из трёх цефов. Они явно что-то подозревали.

– Такое чувство, что они нас ждут, – заметил Номад, – но не знают, что мы здесь.

– Тогда нам не стоит тут задерживаться, – отозвалась Келено, тоже выглянув в пробоину в скале из-за плеча бойца. Подняв же взгляд на него, она перешла к делу: – Ну, и что теперь? Эти твари заняли гору Арис, гиппогрифов и на горизонте не видать… что будем делать?

– Что тут уже сделаешь? Этого-то мы и боялись, – угрюмо протянула Ду. Взгляды всех присутствующих обратились на неё. Она опустилась на круп недалеко от выхода обратно наружу и, уткнувшись глазами в пол, выглядела весьма растерянной. Наконец градус смятения внутри неё достиг апогея, и она, с силой топнув передним копытом, вспылила: – Ох, лягать этих кальмаров! Прошагать полмира и в итоге узнать, что они уже всех прикончили? Будь они прокляты!

Все, кто слышали её негодование, многозначительно переглянулись. Но никто ничего не сказал. И без того было очевидно, что эта чересчур долгая и полная тягот экспедиция, чьи риски уже успели коснуться даже едва успевших к ней примкнуть пиратов, провалилась. Вскоре же тишину прервал безмолвный пират тихим сочувственным вскриком, глядя на пегаску своими косыми глазами. Затем, пожав плечами, риторически вопросил его широкоплечий коллега:

– Значит, просто отчаливает обратно?

Из уст капитана вырвался выдох. Несмотря на то, что она и её команда не были вовлечены в эту миссию по спасения Жемчужины гиппогрифов и пока что вообще мало что понимали в этих новых реалиях, её тоже не радовало то, что ей пришлось потерять корабль и одного члена экипажа ради ничего. Но прежде чем она что-либо ответила, голос подал Номад:

– Нет, мы никуда не уйдём, пока не будем уверены.

– Уверены в чём? – возразила Келено, затем указав в сторону лежбища скринно-цефов и добавив: – Ты же видел, что там творится. Что тебе ещё нужно?

– Помнится, вы говорили, что когда этим вашим гиппогрифам угрожала опасность в прошлый раз, они все ушли под воду и укрылись под своей горой, – молвил Номад. – Вам не кажется, что в этот раз могло произойти что-то подобное? Если им не впервой спасаться от вторжения врагов, то они наверняка должны были быть к этому готовы.

– О чём ты, Номад? – непонимающе вопросила Дэринг. – Думаешь, они там прячутся прямо под логовом пришельцев? Это же безумие!

– Ты сама сказала, что мы прошагали полмира, – отвечал боец, шагнув к напарнице и присев перед ней на корточки. – Хочешь после всего, что было, просто всё бросить и уйти, не отработав все варианты?

– Ну, хорошо, – подал голос Каппер, – если на то пошло, как же ты собираешься это проверить?

– Я сплаваю туда и всё выясню, – ответил носитель наноброни, после чего посмотрел в глаза пегаски и подытожил: – Даже если их там нет, мы должны выяснить, что с ними произошло. Так мы хотя бы поймём, в опасности ли эта Жемчужина или нет.

Переведя дух, Дэринг закивала головой:

– Ты прав, надо убедиться, – согласилась она. Но вдумавшись в план партнёра, она почти бесстрастно заметила: – Только вот… это опасно.

– Насколько я знаю, в воду эти твари обычно не суются. Но если что, костюм обо мне позаботится, – ответил боец, а пожав плечами, добавил с неким задором: – Впрочем, разве мы к этому ещё не привыкли?

На лице Дэринг промелькнула слабая ухмылка. Она понимала, что Номад прав. И опасность им действительно не в новинку. Но всё же теперь, когда он решил подвергнуться ей в одиночку, она подалась к нему и обняла его передними копытцами. Тот на долю секунды даже несколько растерялся, не ожидав от неё подобной эмоциональности.

– Только береги себя, ладно?

– И ты тоже, – бросил он, вторив её объятию. Наконец, отстранившись от неё, он кратко кивнул ей, после чего поднялся и провёл взглядом по всем присутствующим. Тут-то кот шагнул ближе к нему, переставив с места на место тяжёлый гранатомёт, на который он доселе опирался, как на гигантскую трость.

– Держи, здоровяк.

– Оставь себе, – отказался оператор наноброни. – Мне больше будет нужна скорость. Обойдусь и этим.

И он достал из кобуры пистолет, заряженный предпоследним магазином. Далее он шагнул к выходу наружу и, оставив подле него отстрелявшийся пулемёт, оглянулся напоследок на своих компаньонов. Их взгляды были всецело прикованы лишь к нему. Дэринг, казалось, даже не моргала.

– Семь футов под килем тебе, парень, – пожелала Келено, что тут же поддержал её безмолвный матрос. В ответ Номад благодарно кивнул, а затем наказал:

– Ждите здесь и не привлекайте к себе внимание. Я скоро…

---

Три пехотинца-цефа достигли самого края берега и остановились. Перед ними простирался участок воды, за которым виднелся ещё один пляж, уходящий куда-то на запад. Как и прежде, ничего подозрительного они здесь не увидели, а потому повернулись и отправились в обратный рейс к железнодорожным путям, тянувшимся прямиком к захваченной ими горе Арис. Стволы их плазмомётов были направлены на прибрежный песок. Они явно не были на взводе.

Поглядывая за ними из-за крупного валуна, коих тут покоилось немало, Номад ждал, пока они уберутся отсюда. Оставив своих компаньонов на скалах, он пробрался к этому месту специально, чтобы войти в воду не на виду у Берсеркеров. Он не исключал, что их системы могли заметить то, как нечто незримое заставляет водную гладь у берега колыхаться. Поэтому, стараясь не попасться на глаза этому патрулю, боец вынужден был маневрировать между прибрежными камнями, то и дело укрываясь за ними, чтобы дать костюму передышку.

Наконец, когда пешие кальмары отошли достаточно далеко, суперсолдат перешёл к действию. На всякий случай держа пистолет наготове, хотя и не шибко на него рассчитывая в случае опасности, он перебежал далее к следующему камню, а потом и к другому, оказавшись почти что у самой кромки берега. Осторожно оглядевшись, он перешёл в режим маскировки и ступил в воду. Вид с горы Арис на это место в значительной степени загораживался теми самыми валунами, поэтому он мог не опасаться, что его заметят пришельцы.

Ступая всё дальше в воду, Номад замечал, что опускается в её глубь очень быстро. Шельф здесь был довольно крутым. Поэтому, сделав ещё пару шагов, он убрал пистолет в кобуру и проворно нырнул в воду. На её поверхности ещё какое-то время шли круги, пока наконец ничто не стало свидетельствовать о том, что здесь кто-то был. Вскоре патруль, вернувшись сюда снова, как и прежде, не заметил ничего, что могло бы вызвать у Коллективного разума пришельцев хоть какую-нибудь тревогу…

Глубины Южного океана были очень темны, из-за чего Номаду оставалось плыть, ориентируясь разве что на компас, отображавшийся на визоре. В столь позднее время суток, да ещё и при плотных тучах, создававшихся Цитаделями бурь, под водой не было видно почти ничего. Но зная, где относительно него стоит гора Арис, боец уверенно направился именно к ней. Ни Дэринг, ни Каппер, ни пираты никогда не бывали в подводной части Королевства гиппогрифов, именуемой Сиквестрией, но им всё-таки было известно, что расположена она внутри просторной пещеры там, где основание их наземного дома соединяется с морским дном.

Полагаясь на указания компаньонов, носитель нанокостюма опускался в глубину всё дальше и дальше. Он плыл весьма уверенно, хотя и ничего почти не видел вокруг, а про себя молил судьбу, чтобы здесь ему не встретились пришельцы. Конечно, как ни странно, кальмары никогда не проявляли интереса к воде во время завоевания Земли, а потому не использовали никаких специализированных боевых единиц, направленных на зачистку акваторий. Хотя инциденты стычек с ними всё же бывали, и во многих случаях поступали сообщения о том, что воздушные боевые корабли цефов могли как бы парить под водой и внезапно атаковать оттуда человеческие суда.

Впрочем, здесь пришельцам было особо некого караулить под водой. И даже их единственный здешний противник, который мог им хоть что-то противопоставить, а именно ЛЕГИОН, едва ли сулил им подводную угрозу, поскольку, как известно, военно-морской флот всегда был слабым местом Братства NOD. И всё же Номад был осторожен, постоянно оглядываясь по сторонам и следя за тем, как бы вдали посреди тёмной воды не мелькнуло характерное огненно-красное свечение.

В какой-то момент, подбираясь к самому основанию горы Арис всё ближе, Номад заметил некий едва различимый источник света. Но был он отнюдь не огненно-красным, а мягким розово-сиреневым. Догадываясь, что его создают не пришельцы, он направился к нему. Он нырнул глубже, дабы добраться до источника света вдоль дна, пока не заметил под собой мачты затонувшего корабля. Он замер на месте, после чего спустился ниже и окончательно убедился, что тут покоится судно, переломленное надвое, будто гигантским топором.

Едва различая очертания ещё не успевшего покрыться илом корабля, он не мог разглядеть в нём ничего такого, что поведало бы ему о судьбе гиппогрифов, от которых в их же собственном доме почти не осталось даже напоминаний, не считая руин города на поверхности. Поэтому он поплыл дальше, но почти сразу наткнулся на ещё один точно такой же корабль. Едва успев остановиться, он чуть не столкнулся с лениво колыхавшимся под водой парусом, напоминавшим таковой у китайских джонок.

Оператор наноброни понятия не имел, кому принадлежали эти корабли, но был почти уверен, что явно не гиппогрифам. Насколько он знал от Дэринг, эти существа могли при помощи магии превращаться в морских пони. Ну а для чего нужны морские суда существам, для которых вода – вполне естественная и привычная стихия? Как бы то ни было, корабли его не интересовали. Он должен был выяснить, что стало с подводным городом искомых созданий. Поэтому, поднявшись в воде чуть выше, он продолжил плыть к источнику слабого света, который становился всё ближе.

Постепенно перед бойцом начинали проявляться очертания подножия горы Арис, покоящегося под водой. Оно поднималось перед ним, как чёрная стена, посреди которой тусклый розово-сиреневый свет казался лишь неразборчивым пятном. Всё яснее очерчивались базальтовые выступы из стати одинокого гиганта, пока наконец не стало отчётливо видно, что упомянутое свечение исходит из глубины некой пещеры, вход в которую зиял чуть выше того места, где скальное основание переходило в дно. Туда-то он и направился.

Вход в пещеру представлял собой довольно узкий проход между плотными скоплениями базальтовых глыб, имевших довольно ровные шестиугольные формы. Хотя сами по себе они были расположены довольно криво, иногда пролегая наперекор остальным. Из-за этого порой приходилось под ними то подныривать, то огибать их сверху. Проход тянулся на несколько десятков метров, пока не вывел Номада в огромнейшую подводную пещеру или даже внутригорный зал, где без труда мог бы разместиться целиком весь тот инопланетный корабль-матка, что стоял ныне прямо над этим местом.

Пределами этому подводному залу служили стыки всё тех же базальтовых глыб. Однако здесь они размещались довольно ровно, из-за чего пол и потолок, имевшие поистине колоссальные объёмы, походили на пчелиные соты… или на поверхность нанокостюма. Впрочем, взор Номада тотчас же приковался к последнему. Под ним на самом верху свисала огромнейшая конструкция, тянувшаяся едва ли не до самого дна, которую можно было назвать перевёрнутой с ног на голову башней. К большей части её длины крепились относительно небольшие постройки, особенно у основания. Немало их также свисало прямо с потолка вокруг.

Эти постройки по своей форме напоминали нечто вроде птичьих клеток, чьи стены, казалось, состояли не то из разноцветного стекла, не то из очень тонких кристаллических пластин. И тем самым они почти ничем не отличались от тех домов, что стояли на поверхности по всей горе Арис и вокруг неё. Исходя их этого Номад понял – перед ним тот самый подводный город морских пони. Или Сиквестрия.

На самой вершине той башни, которая, впрочем, устремлялась вниз, свисала особенно крупная структура, напоминавшая гигантскую юлу – или люстру. Она-то и создавала то самое розово-сиреневое свечение, прежде всего, самый её конец. Возвышающийся под потолком город имел поистине величественный и сказочный вид. Но в то же время от него веяло безжизненностью.

Посмотрев вниз, Номад заметил на дне среди водорослей и кораллов то тут, то там небольшие постройки, рядом с которыми нередко виднелись площадки, вероятно, для каких-то подводных игр, песочницы для морских жеребят, иногда статуи, а между ними тянулись декоративные дорожки с фонарями из светящихся кристаллов. Должно быть, это была их парковая зона. Но нигде на её территории не было видно никого. Как и в городе наверху. И вокруг него. Вообще нигде и никого.

Здесь не было ни души. И всё же ничто не свидетельствовало о какой-либо разрухе. Сиквестрия выглядела так, будто все её жители просто исчезли. И оставили всё, как было, совершенно никак не тронутым. Однако Номаду нужны были ответы. Поэтому он поплыл прямо к городу, взяв курс на самую большую его постройку. Она же была самой ближней. Её оконечность, излучавшая больше всего света, представляла собой конструкцию, по форме напоминавшую трубу старинного парохода, хоть и выполнена она была, как и всё тут, из стекла или кристалла. Венчалась же она крупными лепестками, походившими на плавники жутко огромных размеров.

От подводного течения эти лепестки слегка колыхались, будто живые, и это было единственное наблюдавшееся здесь движение. Проплыв между ними, он двинулся дальше по цилиндрической шахте, чьи стены довольно ярко светились. В несколько мощных гребков он поднял себя к широкому отверстию, коим венчался этот парадный вход, и оказался в роскошном зале овальной формы. Вокруг него раскинулись ряды колонн, подножия которых вырастали из зарослей всевозможной подводной растительности, а вершины упирались в прозрачный сводчатый потолок. Между ними зияли широкие проходы наружу, скрывавшиеся лишь декоративными занавесами, походившими на каскады длинных медузьих лапок.

Едва поднявшись над исписанным узорами полом, Номад огляделся, пока не заметил в конце зала ступенчатое возвышение, на котором покоился трон. Теперь ему стало ясно, что он оказался в обители правительницы гиппогрифов – или морских пони. Он припоминал, как Дэринг говорила, что её зовут Королева Нова. Но ни самой царской особы, ни кого-либо из её подданных здесь не наблюдалось. Этот зал был совершенно пуст. Даже мелкие рыбёшки тут не плавали.

Спонтанно носитель нанокостюма подплыл к трону, оглядываясь то туда, то сюда. Здесь и вправду не было ни единого признака жизни. Когда же он оказался перед королевским местом, его взгляд приковался к чему-то вроде балдахина в виде огромной медузы, раскидывавшемся прямо над троном. Из-под него свисало нечто похожее на очень длинный цветочный бутон, который на конце был раскрыт. Внутри него ничего не было.

Оглядевшись снова и убедившись, что здесь никого нет, боец поплыл к выходам наружу, располагавшимся справа от него. Прошмыгнув между витражей, венчавших каждую колонну, он выбрался к внешним стенам королевской обители, которые, впрочем, были изрешечены узорчатыми отверстиями. Поэтому пробраться через эту преграду ему не составило труда. Подавшись выше, он оказался перед цилиндрической постройкой, примыкавшей к тронному залу, которая тоже выделялась на фоне других большими размерами. Он проплыл через её ближайший вход и оказался, судя по всему, в личных покоях Королевы.

Это было огромное помещение, делившееся на отдельные секции стенками из коралла, которые тянулись лишь на половину его высоты, оставляя потолок, украшенный кристальными гирляндами, полностью открытым. Это позволило суперсолдату проплыть сразу над всеми комнатами монаршего жилища и быстро убедиться в том, что здесь тоже никого нет. В разных уголках дома отсутствовали даже те или иные предметы обихода. Разве что кое-где оставались только ложа и кресла всё из того же коралла или подводных грибов, неотделимые от пола.

Выплыв с противоположной стороны, Номад снова замер на месте, чтобы осмотреться. Со всех сторон королевскую обитель окружали грозди не таких крупных жилищ, подвешенных на тросах. Свисая с потолка, они походили на ёлочные игрушки. Схожие по форме дома также усеивали всю длину башни, которую венчал собой тронный зал, и пространство вокруг её основания – там, где как раз и крепились тросы. Подводный город насчитывал тысячи таких построек. Особенно много их было на потолке. Что ж, пожалуй, Сиквестрию можно было назвать очень густонаселённой… по крайней мере, раньше.

Недолго думая, оператор наноброни направился к ближайшему дому, что свисал совсем рядом с королевскими покоями. Его двери были раскрыты настежь, как, впрочем, и у всех ближайших домов. Поэтому попасть в его пределы было отнюдь не трудно. И снова боец оказался в пустом жилище, где не наблюдалось ни хозяев, ни даже домашней утвари. Разве что исключение составлял стол, стоявший в самом центре, свисавшие с потолка перед выходом ветряные колокольчики – или, скорее, водяные, – а также шкаф с некоторым кухонным инвентарём.

Слева от шкафа висели часы, которые всё ещё показывали время. И если верить их стрелкам, сейчас было полвосьмого вечера. На полках же всё ещё стояло несколько кувшинов, чайник и банка, на которой было что-то написано некими непонятными иероглифами. Взяв её в руки и открыв, суперсолдат обнаружил некую субстанцию, напоминавшую рыбий жир. Вмиг он вспомнил, как пегаска говорила ему о том, что морские пони делают из него коктейли, которые недавно прижились и в Эквестрии. Учитывая биологическую природу местных жителей, это было довольно странно.

– Каннибалы, – тихо проронил Номад с ироничной усмешкой, поставив банку на место.

Оглянувшись, он всё так же не увидел никого и ничего. Дом был явно покинут, как, собственно, и чертог Королевы. Выплыв обратно наружу, он окинул взглядом другие ближайшие дома. Судя по тому, что все они были раскрыты нараспашку, а сквозь прозрачные стены не были видно ни единого живого существа и даже сколь-нибудь примечательного объекта, он догадывался, что повсюду здесь его будет встречать та же самая картина – полное запустение, и ничего более.

Казалось, что всё население Сиквестрии в один момент просто сбежало отсюда, взяв с собой весь свой скарб и оставив опустевшие жилища на произвол судьбы. И причин тому могло быть много, начиная с каких-то местных процессов и заканчивая появлением пришельцев на их горе. И коли так, выходит, что эти гиппогрифы не так просты, как могло бы показаться. Едва учуяв опасность, они сделали всё возможное, чтобы уберечь себя и своих близких от жуткой смерти.

Впрочем, сколь бы очевидным ни казался этот вывод, Номад не спешил его делать, желая сперва окончательно в нём убедиться, обойдя если не все дома, то каждый район подводного города. В конце концов, не могло же всё население города укрыться в каком-то одном жилище. Но, поплыв дальше, он уже догадывался, что там встретит…

---

– Их там нет, – известил Номад. От услышанного его компаньоны чуть опешили, особенно Дэринг. – Похоже, они покинули свои дома раньше, чем кальмары успели причинить им вред. Мы шли сюда напрасно.

Пираты озадаченно переглянулись, а пегаска задумчиво уткнула взгляд в скалистый пол. Эта новость вызывала у неё смешанные чувства. И всё же…

– Ты уверен? – осведомилась она. – Они точно успели спастись? Ты не видел там Жемчужину?

– Нет, – помотал головой боец. – Ни морских пони, ни Жемчужины, ни чего-либо другого. Всё выглядело так, будто они уходили, не планируя возвращаться. В домах оставались только отдельные предметы, вроде… кастрюль или… чайников. В общем, всё то, что не жалко было оставить, если спасаешься в дикой спешке.

И снова на пару секунд воцарилась тишина. Это был весьма неожиданный итог столь долгого похода.

– Выходит, их отсюда спугнули эти дрянные кальмары? – риторически произнесла Келено, прервав краткое безмолвие, на что Каппер сказал:

– Да-а, похоже, нападение Короля Шторма научило их заранее ощущать приближение угрозы.

– Что бы там ни было, ни на горе, ни под водой нет ни живых, ни мёртвых, – подытожил носитель нанокостюма, а затем, опустив взгляд на напарницу, перешёл к наиболее насущному вопросу: – Что дальше?

Ду на мгновение замешкалась, но всё же ответила:

– Хорошо бы, конечно, предупредить их обо всей серьёзности угрозы, ведь они наверняка не знают о том, что происходит в мире. Но, честно говоря, я не имею ни малейшего понятия, где они могут быть теперь.

– Вообще-то, я слышал, что когда-то давно у гиппогрифов была своя колония на восточных берегах, что лежат за Селестиевым морем, – сообщил старпом. – Но даже если они и впрямь подались туда, без нашего корабля нам до них не добраться.

– Есть ещё варианты, куда они могли деться? – осведомился оператор наноброни, на что пони в пробковом шлеме утомлённо выдохнула:

– Тот ещё вопрос. До недавних времён гиппогрифы в целом, насколько я знаю, вели довольно скрытный образ жизни, поэтому о них известно не так уж и много. Они могут быть где угодно, так что…

– Э-э, прошу прощения, что прерываю ваше обсуждение, – вклинился вдруг Каппер, – но, может быть, мы продолжим его после того, как уберёмся из-под носа пришельцев?

Взгляды всех обратились сперва на кота, а потом на широкую пробоину во внешней стене пещерного прохода, сквозь которую открывался вид на захваченную скринно-цефами гору Арис. Шагнув к нему, Номад принял из его лап свой гранатомёт и выказал согласие:

– Верно, добром это не кончится, если мы будем…

Слова бойца прервались тревожным вскриком безмолвного пирата, вслед за которым почти сразу раздался вопль капитана:

– Кальмар!

Вместе с тем скалы загудели от металлического рычания цефов. Кровь тут же ударила Номаду в голову, он резко развернул массивный ствол R-12 к выходу наружу и узрел перед порогом две фигуры хранителей, только что появившиеся из ниоткуда. Боец хорошо знал этих тварей, чьи экзоскелеты ни в чём не уступают нанокостюму, а потому поспешил дать им отпор настолько быстро, насколько это было возможно.

– Все назад! – выкрикнул он и тут же зажал гашетку.

Ракета вылетела из пещеры, но оба цефа-хранителя молниеносно рванули в стороны, и она пролетела мимо. Сами же они успели выпустить лишь несколько пучков плазмы, которые нанокостюм без труда выдержал. Хотя это было только начало. На том месте, где взрыв снаряда R-12 сделал выбоину в стене противоположной скалистой кручи, со стороны берега выскочила целая группа сталкеров, появляясь один за другим. Они запрыгивали на поверхность железнодорожного тоннеля и во весь опор устремлялись к той пещере, где укрылись компаньоны.

Навстречу цефам, спешившим вторгнуться в скальный проход, полетели пиратские пули и ракеты. Мельком оглянувшись назад, Номад увидел, что пернатые воздухоплаватели встали лишь немного позади него и не преминули помочь ему в разборке с инопланетянами, в то время как Дэринг и Каппер, не имевшие при себе оружия, отступили чуть поодаль. Боец снова зажал гашетку, и прежде чем орава кальмаров перебежала через пещерный порог, взрыв ракеты вышиб их в обратную сторону. Но за первыми следовали другие.

Носитель нанокостюма пускал ракету за ракетой, стоило только цефам приблизиться к пещере. И когда барабанный магазин гранатомёта был опустошён, а пыль, поднятая взрывами, рассеялась, в пещеру вторгся лишь один кальмар, едва держась на опорах. Из его плоти торчал не один осколок экзоскелетов его собратьев, разбитых ракетами. Когда же Келено пальнула в него из пистолета, он наконец пал и больше никак о себе не напомнил. У входа в пещеру отныне покоилось с десяток тварей с тесаками, уничтоженных взрывами.

Новые пришельцы пока что не появлялись, и Номад поспешил как можно скорее перезарядить гранатомёт. Но прежде чем он успел это сделать, со стороны горы Арис послышался некий фонящий металлический рёв. В ту же секунду взгляды компаньонов, как один, приковались к одному из Берсеркеров, зависших над Цитаделями бурь. Эта летающая крепость, самая ближайшая к ним, развернулась в их сторону бортом, который в следующую же секунду озарился вспышками энергетических снарядов.

– О, тысяча сирен! – вырвалось из уст капитана, предчувствовавшей, что эти вспышки ничего хорошего не сулят, как уже суперсолдат вполне подтвердил её опасения:

– Ходу отсюда!

Все тотчас же рванули дальше по пещерному проходу, как угорелые. На бегу Номад кое-как старался довершить перезарядку R-12, чтобы быть готовым к новым стычкам. Но как только он это сделал, его глаз вдруг заметил ещё кое-что.

Оставляя за собой длинные шлейфы, энергетические снаряды бортовой артиллерии Берсеркера летели по такой траектории, что бойцу тотчас же стало ясно – они были пущены на опережение. Застыв на месте, как вкопанный, он громко выкрикнул:

– Ложись!

Пираты сходу поняли, в чём дело, и залегли на каменистый пол, а Ду, до сих пор бежавшая впереди остальных вместе с Каппером, вернулась даже на несколько метров назад. И едва она успела припасть вниз, как уже целое скопление тяжёлых энергетических снарядов врезалось прямо в прибрежные скалы, поразив их подножие. Раздался чудовищный грохот и неистовая тряска, пронзившая, казалось, весь Базальтовый берег. В долю секунды пегаска несколько этому удивилась, и тут-то пол ушёл у неё из-под копыт.

С дичайшим треском пещера под местом удара начала рушиться, увлекая в обвал оказавшихся в его зоне пони, кота и широкоплечего матроса. В ту же секунду пираты кинулись на помощь товарищу, успевшему кое-как ухватиться за края образовавшегося обрыва. Дэринг и Капперу повезло меньше, учитывая, что они оказались в самом эпицентре обвала. И видевший это Номад моментально сбросил R-12 на пол, перешёл в режим скорости и поспешил следом за напарницей.

Разбитая в камни скальная порода сыпалась вниз прямо в море в том месте, в котором Номад недавно опускался на его дно. И среди этого камнепада беспомощно падали Дэринг и Каппер. И если пегаска пусть и безрезультатно, но инстинктивно попыталась расправить крылья, в том числе перебинтованное, то коту даже в теории не было спасения. Их вопли наполняли холодный воздух, пока наконец что-то не изменилось.

Ощутив нечто странное, на фоне ужаса показавшееся объятиями смерти, Ду распахнула глаза и обнаружила себя в руках Номада. Сиганув вниз, он за счёт большего веса настиг её и заключил в свои объятия, чтобы принять удар об воду на свой костюм. Когда же они вместе пролетели мимо Каппера, боец постарался извернуться и ухватиться за него тоже, но его рука лишь скользнула по воздуху. Увы, от кота его пальцы отделяло не менее метра.

Времени что-либо сделать не оставалось, и прежде чем Номад дотянулся до Каппера, он и Дэринг пролетели дальше него, оставив кота наедине со своей бедой. Ничего изменить уже было нельзя…

– Каппер! – досадливо выпалил Номад.

Они едва успели встретиться взглядами, как вдруг боец грохнулся в воду, приняв удар спиной. Крепко обхваченная им пегаска только-только сообразила наполнить лёгкие воздухом.

Всплеск, погружение, и вокруг воцарилась тьма. Весьма опешившая пони невольно вздрогнула от холода воды, тут же просочившейся сквозь её шёрстку прямо к коже. Но эти ощущения были мимолётны, так как боец почти сразу всплыл на поверхность, и она узрела вокруг себя гладь колыхаемого камнепадом моря, из которого то тут, то там выступали отдельные утёсы. Исторгнув из себя весь набранный воздух, она вмиг почувствовала, как один из мелких камней, всё ещё продолжавших осыпаться, стукнул по её шлему, каким-то чудом оставшемуся у неё на голове.

Первым делом Дэринг посмотрела в сторону горы Арис. Тот Берсеркер не переставал обращать на них свои бортовые орудия, но более залпов не производил. Поэтому её взор почти сразу обратился в противоположную сторону – к разбитому подножию скал, где она не наблюдала ничего.

– Каппер! – воззвала она в надежде, что кот мог скрываться за одной из круч. Но отклика не последовало.

– Наверно, его камнем пришибло, – предположил Номад. – Надо бы его на дне поискать, пока ещё есть шанс.

Не успел он даже дёрнуться в ту сторону, где должен был упасть кот, как вдруг сверху нависла новая угроза. В воду рядом с ним и пегаской ударило несколько пучков плазмы. Подняв взор к вершине скал, оба узрели пеших цефов – должно быть, из того патруля, который они пропускали мимо себя, – вышедших к обрыву и принявшихся палить по ним. В ту же секунду боец снова нырнул под воду, дабы избежать попадания по себе или, что ещё хуже, по его напарнице.

Задержав дыхание и обхватив суперсолдата за шею, Дэринг положилась на его броню, способную убрать их отсюда чрезвычайно быстро. Правда, прежде чем уйти с линии обстрела, Номад огляделся. И ожидаемо не увидел ничего, кроме подводного мрака. Каппера поблизости видно не было. Понимая, что находиться под носом у цефов опасно, а пегаска не сможет не дышать вечно, он был вынужден поплыть к противоположному пляжу.

В режиме скорости Номад мгновенно пересёк участок воды, деливший на две части береговую линию, после чего резко вынырнул и совершил рывок к ближайшим камням. Висевшая у него за спиной Дэринг мельком оглянулась назад и к своему ужасу увидела, что пучки плазмы всё ещё летят им вслед. Когда же они оказались в укрытии, он поставил её на песок и взял в руки пистолет. Ныне это было его единственное оружие, от которого, впрочем, многое ждать не приходилось.

Между тем звуки боя не ограничивались ударами плазмы по пляжному песку и валунам. Подняв взгляды кверху, суперсолдат и пони в пробковом шлеме узрели, как пираты отступают по тому пещерному проходу, из которого они доселе следили за горой Арис. Перебравшись каким-то образом через образовавшийся обрыв, они отходили назад от преследовавших их цефов и давали тем отпор. К своему некоторому удивлению, Номад заметил, как широкоплечий пират дал залп по тварям из его гранатомёта. Вслед за этим капитан швырнула гранату в том же направлении.

Как только прогремел взрыв, который вкупе с ракетным залпом, должно быть, задержал кальмаров, Келено подалась к широкому отверстию во внешней стене пещерного прохода, тянувшемуся вдоль его длины, и тут же выискала глазами пегаску и бойца. Махнув им, она прокричала:

– Держите курс на запад! Встретимся в более безопасной гавани!

И, едва успев договорить, она пальнула в сторону преследователей из пистолета. Однорукий пират дал ещё один залп, поддержанный также его коллегами, а затем все четверо помчались прочь от угрозы. Глядя на них, Номад понимал, что им нужно следовать их примеру. Однако прежде чем он успел дёрнуться вперёд, прямо перед ним и пегаской в песок впился целый град пучков плазмы, что заставило последнюю вжаться в камень плотнее.

– Что будем делать? – нервно осведомилась Ду.

– Уносить отсюда задницы!

– Но… как же Каппер?

Огонь со стороны цефов прекратился, и видно было лишь то, как группа сталкеров несётся по пещерному проходу наверху вслед за пиратами. И носитель нанокостюма рискнул выглянуть из-за камня, надеясь найти ответ на вопрос напарницы. Но ни на берегу, ни в воде кота видно не было. Как и прежде.

– Я нигде его не вижу, – сообщил Номад, как вдруг мимо него резко прочертил линию в воздухе электрический разряд. Подняв взгляд вверх, он увидел на скале цефа-снайпера с массивной винтовкой. И тотчас же в камень рядом с ним врезался ещё один выстрел от кальмара, который засел на другом пике. От энергетического удара по визору даже пошли помехи, что заставило бойца юркнуть обратно в укрытие. – Чёрт, там их снайперы!

Ситуация становилась всё было опасной. Боец знал, что снайперские винтовки цефов настолько мощны, что с одного выстрела могут выбить из костюма всю броню и даже ранить его носителя. И это не говоря уж о том, что она делала с незащищённой плотью. Вместе с тем, по горам двигалась стандартная пехота цефов, стремясь обойти тот камень, где прятались напарники, чтобы атаковать их под другим углом. Так у них не оставалось ни единого места за этим булыжником, где их не достали бы выстрелы инопланетян.

Видя, что счёт идёт на секунды, оператор наноброни огласил:

– Надо бежать! Жаль Каппера, но если мы тут останемся, то нас тоже можно будет только пожалеть!

Искательница приключений понимала, что её партнёр прав. Но оттого ей становилось ещё больше не по себе. Вот и ещё одно живое существо стало жертвой её авантюры, которая, к тому же, закончилась ничем. Впрочем, думать об этом сейчас было некогда. Поэтому, собравшись духом, она рванула вперёд, наученная за все прошлые такие бегства, что ей стоит держаться впереди, чтобы носитель нанокостюма смог прикрывать её сзади. Ничего иного, кроме как бежать, она больше не могла.

Виляя между камнями, Дэринг то и дело видела, как мимо неё пролетают пучки плазмы. Хотя, судя по всему, их огонь прежде всего нацеливался на державшегося позади неё Номада. К счастью, его броня выдерживала столь беглый обстрел, попадавший в него лишь иногда. Но это тоже не могло не сулить смертельной опасности, в силу чего она скакала, что было сил, невзирая на то, что за этот поход её ноги уже давным-давно выбились из сил. Пожалуй, усталость стала до того для неё привычной, что она почти не обращала на неё внимание.

И снова пегаске приходилось удирать от врагов, желавших ей смерти, как и её напарнику. Однако теперь она бежала не к какой-либо важной цели, а в никуда, не зная, зачем и для чего. Просто лишь для того, чтобы не расстаться со своей шкурой…


23.2. Оттенки серого

– Война – это суровая работа, – твёрдо говорила Темпест, – поэтому никто здесь не вправе распоряжаться своей жизнью, как ему вздумается. Здесь каждый принадлежит всем, и все – каждому. На любом комитате лежит ответственность за всю армию. И если кто-то бежал с поля боя, то враг, которого он мог одолеть, остаётся жив, а соратник, которого он мог защитить, погибает. Поэтому дезертирство наказуемо!

Последняя фраза командующей прозвучала угрожающе, подобно приговору. Впрочем, им оно и было. По спинам комитатов пробежал холодок. Нынче они боялись свою предводительницу даже больше, чем пришельцев…

Перед ратушей собралось немало пони-солдат – целых пять центурий. И это были все те, кто бежали с поля боя минувшей ночью, покинув свой рубеж обороны, который первым столкнулся с Ликвидатором. Взгляды их всех обращались на возвышение, где стояло муниципальное здание, к которому вела короткая лестница. Как раз на её вершине стояла, будто могучая статуя, командующая Темпест. Разобравшись со всеми основными вопросами по скорейшему возвращению боеспособности обороны городка Хоуп Холлоу, она наконец перешла к решению судьбы дезертиров. И для тех это стало настоящим шоком вдобавок к уже пережитому в бою. Они и не подозревали, что за инстинктивное стремление спасти свою жизнь им придётся нести ответственность.

По обе стороны от командующей выстроились шеренги её личной гвардии, а совсем рядышком стоял Груббер с планшетом, к которому крепились бумажные листы, где содержались списки военнослужащих всех когорт. Слушая её речь, он поглядывал на неё краем глаза так, будто боялся её не меньше, чем провинившиеся бойцы. Чуть позади них подле фонтана примостились Твайлайт Спаркл вместе с Рарити и Флаттершай, нутром предчувствовавшие что-то неладное в тлевшем внутри Темпест гневе. Из дверей ратуши вместе с тем за происходящим украдкой наблюдал мэр Скайз.

Местных на улицах почти не было. Некоторые, кого всё же охватило не то любопытство, не то некие опасения от того, что командующая явно не в духе, поглядывали за тем, что происходит перед ратушей, из-под своих домов. Остальные либо оставались внутри, либо прямо сейчас трудились на благо обороны под копытоводством Эпплджек и Торк Ренч, прокладывая окопы для солдат. Пустынность городка только усиливала напряжение в сердцах дезертировавших комитатов. Они словно остались один на один перед гневом тёмно-вишнёвой единорожки…

Облачённая в доспехи, Темпест выглядела поистине грозно. Но гораздо более угрожающими были её слова и тон, с каким она их произносила:

– Наказание за бегство с поля боя неминуемо. Всем отрядам, которые проявили малодушие и, более того, оставили в опасности Принцессу Твайлайт, будет урезан паёк, их бойцы будут вставать раньше всех и ложиться самыми последними, а круглосуточные дозоры станут для них обычным занятием. Но даже этого мало! Из каждой децимы будет отобрано по одному комитату, которому придётся отдуваться за остальных, чтобы тот потом сказал им всем – и себе тоже – самое большое спасибо. Приговор: подвешивание на позорном столбе за передние копыта с кляпом во рту. Посмотрим, как вы захотите снова пренебрегать долгом после суток в подвешенном состоянии без воды, еды и возможности обсудить то, какое же их командующая чудовище, – мрачно ухмыльнулась Шедоу. По отрядам комитатов прошли тихие, но напряжённые возгласы. Наконец командующая обрушила тяжёлый взгляд на ждавшего адъютанта и бросила: – Привести приговор в исполнение.

Груббер непонятливо оглянулся по сторонам и уточнил:

– Что, прямо сейчас? – Тотчас на него обрушился ещё более суровый и жёсткий взгляд командующей. Спохватившись, он поспешил объясниться: – Т-то есть, я хотел сказать, не слишком ли жестоко сразу вешать их на столбах? Может, дадим им один малюсенький шансик и…

– Выполнять, живо! – гаркнула на него командующая, так что птицы на ближайших деревьях испуганно вспорхнули. Ёж едва не выронил бумаги из лап. – Если они не будут висеть на столбах в течение получаса, то ты присоединишься к ним!

– Так точно, командующая Темпест! – пугливо пробормотал Груббер и, тут же кинувшись выполнять приказ, крикнул стоявшим по бокам пони-солдатам: – Гвардейцы, за мной!

Ёж сбежал по лестнице к центуриям провинившихся и принялся судорожно копаться в бумажных листах, чтобы отметить каждого первого бойца из каждой децимы. Командующая же шагнула к самому краю ближайшей к ней ступени и, пока паладинские гвардейцы двумя цепочками сходили вниз справа и слева от неё, подвела итог:

– Армии, сражающейся с этими пришельцами, требуется самая железная дисциплина! И я наведу её – любой ценой!

Вскоре Груббер начал вызывать первых бойцов, коих находил в списке, а выстроившиеся позади него гвардейцы ожидали, когда провинившихся наберётся полное количество, дабы сопроводить их к позорным столбам. Таковые были возведены сегодня днём на холме в стороне от городка. И этим бедолагам предстояло провести на них целые сутки. Последив за процессом полминуты, Шедоу повернулась и двинулась в сторону мэрии, где размещался штаб армии, но, проходя мимо принцессы и её подруг, остановилась.

– Зачем же так строго их наказывать? Разве они этого заслужили? – заговорила Твайлайт, что сразу поддержала Рарити, заметив:

– В конце концов, они рисковали своими жизнями, когда на нас напало то жуткое шестилапое чудовище!

– Недостаточно рисковали, – отрезала Темпест. – Если бы они сделали всё, что от них требовалось, эта тварь не прорвала бы и первой линии обороны. Но они поставили под угрозу всю нашу армию и должны быть за это наказаны.

– Но это же слишком сурово, – вступилась Флаттершай. Правда, когда на неё обратился взгляд командующей, она заметно сжалась, словно бы решила, что ещё хоть одно её слово, и ей тоже придётся отправиться на позорный столб… хотя всё же добавила: – Как же они будут висеть… без в-воды… и еды?

– Они же просто боялись за свои жизни, – заметила принцесса. – Как можно их за это винить?

– Как я уже сказала, их жизни больше им не принадлежат, – отвечала командующая. – Поймите, если один боец бежал с поля боя, то второго уже никто не прикроет, а если его никто не прикроет, то из-за этого погибнет и третий, и четвёртый, и пятый. И тогда армия развалится в считанные минуты. Из-за того, что один-единственный остолоп побоится за свой круп, шкурами поплатятся все. Несение службы – это общая ответственность друг за друга. И если бы все наши комитаты «просто боялись за свои жизни», то ты уже была бы мертва, принцесса.

От такого довода Твай слегка сбилась с толку, а её взгляд спонтанно опустился. Да, она едва не погибла в том бою, и теперь тому остались наглядные напоминания. От того, что мощнейший энергетический удар Ликвидатора обжог её передние ноги, они теперь были перебинтованы от копыт почти до самых плеч, на шее крепился пластырь поверх длинной царапины, оставленной шальным осколком, а чуть опалённая грива была немного обстрижена. Благо, Рарити удалось сохранить исходный стиль, только лишь малость укоротив её. И это не считая того, что в глазах аликорна всё ещё наблюдалось обильное кровоизлияние.

И всё равно Спаркл не винила комитатов и считала, что они совсем не заслуживают такого наказания. Поэтому она пожала плечами и несколько неуверенно возразила:

– Но они всё же пытались сражаться. У них просто не получилось. Это был их первый бой. По-моему, вешать их на столбах – это уже слишком.

– Поверь, это далеко не самое страшное, что я могу с ними сделать за их проступки, – хищно проговорила Темпест, шагнув чуть ближе. – В конце концов, они в армии, а не в Школе для одарённых единорогов. Пусть привыкают…

---

– Вот, – объявила Эпплджек, положив на стол старый носовой платок, – гляньте-ка, что я заметила.

На принесённую фермершей вещицу особенно внимательно посмотрела Рарити. Взяв платок в волшебную ауру, она принялась вертеть его и изучать.

– Довольно симпатичный платок, – заключила она. – Цвета подобраны очень удачно, хоть он и довольно старый. Его бы только отмыть от машинного масла, и он вполне мог бы украсить любую модель кажуальной одежды с нагрудным карманом.

– Погоди, Эпплджек, но причём здесь этот платок? – не поняла Твай.

– Разве неясно? – отвечала яблочная пони. – Глянь, как Рарити любуется его цветами.

Белоснежная единорожка перестала смотреть на вещицу, как дизайнер, и переключилась на взгляд того, кто выполняет миссию дружбы. До неё тут же дошло, о чём хотела сказать фермерша. Поняли это и принцесса, и робкая пегаска. Столь обыденное свойство этого платка, как яркие цвета, было нехарактерно для этого места…

Стоял на удивление тихий вечер, который резко контрастировал с тем, что творилось вчера. Как и обычно в это время, когда комитаты уже завершили приём пищи, подруги ужинали за одним из столиков полевой столовой, обустроенной в эдаком шатре. После ароматного, хорошенько прожаренного овса со специями, приготовленного по одному из рецептов Кориандра Кумина, его дочь подала им чай с не менее восхитительной выпечкой.

Впрочем, примечателен этот ужин был отнюдь не своим меню, а тем, что недавно завершившая работу ЭйДжей объявила о некой важной находке. Как только пони в шляпе утолила голод, терзавший её весь вечер, она наконец перешла к делу. И теперь всем подругам стало ясно, что она имела в виду.

– Секундочку, у этого платка есть цвета? – с некоторым недоверием осведомилась Рарити, ещё раз тщательнее осмотрев платок.

– Ты нашла его здесь – в Хоуп Холлоу? – сразу спросила Твайлайт, на что фермерша с улыбкой кивнула:

– Агась.

Немало удивлённая, принцесса облокотилась на спинку своего стула.

– О, Селестия! Из-за всей этой истории с Берсеркером, Коллективным разумом и нападением пришельцев я уж совсем забыла о том, ради чего мы здесь, – проговорила она, помотав головой. Снова уместив копыта на столе перед своей чашкой чая, она уточнила: – Этот платок сразу был цветным? Или он был серым, но к нему вернулись цвета?

– Без понятия, если честно, – помотала головой ЭйДжей. – Он болтался в кармане рабочего комбинезона Торк.

– Ты не спрашивала у неё?

– Не-а, она вообще не знает, что он у меня.

– Но, эм… как ты взяла его у неё из кармана так, чтобы она этого не заметила? – нерешительно вопросила Флаттершай. Взгляды подруг вмиг с интересом уставились на фермершу.

– Это неважно, – бросила яблочная пони, потерев затылок. – Суть в том, что раньше я не замечала этого платка. Но сегодня он мне будто в глаза бросился. Я, конечно, не совсем уверена, но раньше он, поди, был всё-таки серым. И что-то теперича вернуло ему цвета.

Магическая аура Рарити ровно расстелила платок посреди стола. Взгляд Твайлайт задумчиво уткнулся в него.

– Хм, интересно, – проронила она, а подняв взор на подругу, стала расспрашивать: – Как проходит ваша работа? В ней было что-нибудь необычное? Действие какой-нибудь магии? Или ещё что-то?

– Работа как работа, – пожала плечами блондинка. – Необычно разве что только то, что местные пони работают бок о бок. Торк говорит, что давеча они и не разговаривали толком. А в остальном… уж больно холодно там в чистом поле. Уж моё-то пальтишко продувает, а кое-кто из работников то и дело жалуются, что замерзают. Только труд нас и согревает.

– Что же ты раньше ничего не говорила, Эпплджек? – вспыхнула вдруг мастерица.

– Э-э… о чём? – насторожилась фермерша.

– Об одежде! Вам всем нужна какая-нибудь рабочая форма – тёплая и практичная, но красивая и в едином стиле, чтобы выразить ваш общий командный дух.

– Но мы же не в Понивилле, – напомнила Эпплджек. – Здесь нет твоей мастерской, где ты могла бы сшить форму.

– Пф-ф, – скептически фыркнула Рарити. – Настоящий дизайнер сможет придумать парочку решений даже посреди глухого леса. Мы же находимся всё-таки в городе… ну, хоть в каком-то городе.

– Ну, если что-то надумаешь, токмо, пожалуйста, не мудри ничего, что мешало бы удобству, лады?

– Доверься мне, дорогуша, – обозначила белая единорожка, заметно вдохновлённая перспективой новой работы, после чего допила свой чай и поставила пустую чашку на стол.

– Постой, Рарити, как ты собираешься шить форму для целой рабочей группы? – возразила Спаркл. – Ты ведь даже швейную машинку с собой не взяла.

– Уверена, всё необходимое можно найти и здесь, например, где-то, – проговаривала мастерица, оглядываясь по сторонам, пока на заметила позади себя кое-что особенное и очень знакомое, – там!

Её копыто вытянулось к одному из домов по западной стороне основной улицы Хоуп Холлоу. Отличалось оно тем, что у него имелась витрина, за которой наблюдались небольшие вешалки-стойки с одеждой – столь же серой и оттого невзрачной, как и всё здесь.

– Это что, здешняя барахолка? – вопросила Эпплджек, вскинув бровь. В свою очередь Флаттершай выразила сомнение:

– Но разве получится сделать вдохновляющую форму из серой ткани? Ты уверена, что это именно то, что нужно, Рарити? Я бы не хотела говорить плохое о сером цвете – он тоже довольно милый, – но вдруг это будет напоминать жителям Хоуп Холлоу о том, что их окружает?

– Это именно то, что нужно, – объявила Рарити, будто и не услышав пегаску. Повернувшись же к подругам, она продолжила ход своих бурно хлынувших творческих мыслей: – Мы должны сейчас же заняться снятием мерок со всех рабочих пони. Надеюсь, ты поможешь мне, Твайлайт? Я поработаю с мерной лентой, а ты будешь записывать, хорошо?

– Ну, как скажешь, – машинально согласилась принцесса, несколько сбившись с толку от воодушевления подруги. – Но, постой, где же мы будем сейчас искать всех, кто работали с Эпплджек? Они же наверняка все уже по домам.

– Если что, это вам нужно говорить с Торк. Она тут всех знает, – к слову сообщила фермерша.

– Вот и отлично, она нам и поможет. Вот только… что касается всего необходимого инструментария… – рассуждала мастерица, пока её взгляд не пал на притихшую пегаску. – Флаттершай, будь лапочкой, сходи в тот бутик и переговори с его хозяином – или хозяйкой – насчёт того, чтобы одолжить у него или неё швейную машинку, ткань и нитки.

– Я? – опешила нежно-жёлтая пони.

– Ну, конечно! Скажешь, что я всё оплачу, если что.

– Но, эм… если честно, я… я не совсем уверена, что у меня получится быть убедительной, и…

– Не падай духом раньше времени, дорогуша, – убеждала её беленькая единорожка, соскочив со стула и подойдя к ней поближе. – Тебе ведь всего лишь нужно собрать всю свою внутреннюю силу и выпустить её на волю. Помнишь, я учила тебя в поезде?

– Да, я помню все особые силовые позы, которые ты мне показывала.

– Тогда ты готова к любому вызову! Ну же, покажи нам, что ты – несгибаемая воительница!

– Ну, эм…

Без лишних слов Флатти соскочила со своего места и, проведя взглядом по всем своим подругам и остановившись на Рарити, попыталась встать в одну из тех поз, придающих уверенность в любой ситуации, которым её научила последняя. Однако, вскочив на задние копыта и совершив грациозное вращение, она невольно запуталась в собственном же хвосте и нечаянно повалилась на брезентовый пол столовой ничком.

– Пожалуй, к силовым позам прибегать не стоит, – слегка неуверенно заключила мастерица, приложив копытце к губам. Затем она помогла подруге встать и сменила подход: – Тогда, я полагаю, тебе стоило бы последовать тому совету, который перед отъездом тебе дала Принцесса Селестия – просто будь сама собой.

Вспомнив, как державная пони об этом говорила, пегаска кивнула:

– Я попытаюсь.

– Чудненько, – улыбнулась белоснежная пони, а как только её робкая подруга вздохнула и шагнула по направлению к своей цели, посоветовала ей вслед: – Если тебе так будет легче, то считай, что ты – мой личный менеджер, решающий сугубо деловой вопрос, – и ничего личного!

Розовогривая пегаска шла к местному магазину одежды, внутренне всё время повторяя себе: «Будь собой, Флаттершай! Просто будь собой!». Хотя она не могла отрицать, что необходимость вступить в контакт с незнакомцем и попросить его об услуге заставляет её нервничать. Всё бы ничего, если бы местные жители не были столь закрытыми, угрюмыми и, что ещё хуже, непредсказуемыми. С каждым шагом волнение внутри неё всё нарастало, пока наконец, когда оно достигло кульминации, её не пронзил нежданный ужас, будто все присущие ей страхи вмиг материализовались.

Трёх подруг, оставшихся у стола, тоже охватил краткий испуг. Все они тотчас же метнули взгляды к перелеску, что рос за ратушей, который был достаточно хорошо виден из шатра полевой столовой. Оттуда стал доноситься довольно громкий гул, и вскоре над верхушками деревьев появился корпус транспортника NOD. Он небыстро поднимался ввысь, но вскоре стало видно, что под его дном на тросах свисает не что иное, как выкопанный из-под земли Берсеркер.

Принцесса Дружбы хорошо знала, зачем это делается. ЛЕГИОН говорил, что собирается детально изучить эту странную инопланетную машину, которая каким-то образом покоилась под землёй более тысячи лет, дабы пролить хоть луч света на то, что с ней произошло. К счастью, пришельцы не давали о себе знать, несмотря на то, что их явно интересовала эта летающая крепость, учитывая, что их войска во главе с Ликвидатором, казалось, изо всех сил прорывались именно к ней… что порой играло на копыто защитникам Хоуп Холлоу. Однако при виде того, как мёртвый механизм скринно-цефов вздымается над перелеском, пусть и силой не собственной тяги, аликорн невольно чувствовала, что её душа немного колеблется.

Тоже наконец допив свой чай и доев сладкую булку, Эпплджек поставила пустую посуду подруг на свой поднос.

– Ну а я, наверно, пойду, поговорю с Шафран, чтобы она выдала мне пару-тройку лишних паек. Попробую-ка я всё-таки тишком покормить тех бедолаг, – сказала яблочная пони, указав к крайним домам, что стояли перед мэрией. Именно за ними на холме уже пару часов болтались те, кто бежали с поля боя. – Что бы Темпест ни говорила, а заставлять их висеть сутки напролёт с пустыми животами – это уже перебор. У них же кишки от голода завернутся!

– Только не попадись на глаза гвардейцам, – предупредила Твайлайт, а отведя взгляд чуть в сторону, добавила себе под нос: – Иначе она и нас вместе с ними повесит…

Да, принцесса всё же считала методы командующей не соответствующими морали пони. И когда та непоколебимо отстаивала свою правоту, в её взгляде сиреневая кобылка видела то же самое, что и тогда – на борту адмиральского флагмана воздушного флота Короля Шторма, находясь у неё в плену. С этой мыслью она снова посмотрела в ту сторону, куда указывала фермерша. На холме за домами и вправду виднелось несколько десятков столбов. В сумраке вечера это было уже неразличимо, но она точно знала, что эти пони висят на тех столбах, привязанные к их вершинам за передние копыта, с кляпами во ртах и железными кольцами на рогах, чтобы они не могли колдовать.

По мнению Твайлайт, это было слишком сурово. И казалось, что сердце Темпест так и не избавилось от таившейся в его глубинах жестокости. Но всё же Спаркл знала, что на роль командующей её выбрала Селестия. И что бы ни случилось, своей наставнице она была готова доверять во всём.

Наконец Эпплджек соскочила со стула и, взяв в копыто поднос, где она уместила посуду и свою, и подруг, неспешно поплелась к находящейся по соседству полевой кухне. Рарити же подошла к Твайлайт и объявила:

– Предлагаю начать без отлагательств, пока ещё не слишком поздний час.

– Хорошо, идём, – согласилась принцесса, но прежде чем спрыгнуть на пол, посмотрела вслед робкой пегаске. Та уже приближалась к магазину одежды, всё время, впрочем, опасливо оглядываясь на улетавший из городка транспортник с Берсеркером на буксире…

Переведя дух, Флаттершай решилась наконец постучаться. На её стук никто не откликнулся. И это, впрочем, не шибко её удивило… даже не считая того, что уже стояли сумерки. Но, считая необходимым решить возникший вопрос, она всё же проявила настойчивость и, постучавшись снова, самовольно вторглась внутрь. В конце концов, дверь не была заперта, что можно было расценивать как негласное приглашение. Хотя пегаску терзала мысль, что тем самым она могла нарушить грань того, что ей дозволено.

Перешагнув через порог, пегаска оказалась в местном бутике. Вокруг себя она тотчас же обнаружила манекены и стойки-вешалки, которые выставляли напоказ ту или иную одежду. Как ни странно, в некоторых моделях она так или иначе замечала нечто знакомое. Наконец, оглядев помещение в поисках хозяина и не обнаружив его, она опустила взгляд на модельный столик, стилизованный под пенёк, где размещались кое-какие аксессуары – от шарфиков до шляпок. Среди них наблюдалось то, что она уже, несомненно, видела, и не раз.

– Точно такие же шляпки делала Рарити, – тихо произнесла она, глядя на одно из изделий, подобные которым продавались в бутике «Карусель» в прошлом осеннем сезоне. Разница заключилась лишь в том, что этот экземпляр совершенно не имел цвета.

В то же мгновение откуда-то из соседнего помещения, вход в которое располагался слева поодаль, послышался некий шорох. Флаттершай тут же сжалась в страхе, будучи готовой в любой момент рвануть обратно на улицу.

– Кто там? – вопросил затем чей-то скрипучий голос, прозвучавший с заметным безразличием. – Если это снова ты, Петуния, и тебе нужно зашить твою форму, то оставь её на раскройном столе. Завтра всё будет готово.

От услышанного пегаска чуть сбилась с толку, но, сжав в копыто всю свою внутреннюю силу, решила внести ясность:

– Прошу прощения за столь позднее вторжение, но вообще-то я немного по другому вопросу. Могу ли я с вами поговорить?

Ответа не последовало. Но спустя несколько секунд из-за косяков, за которыми скрывалась соседняя комната, показалась голова бледно-голубой пони с роскошной гривой, едва излучавшей тускло-розовый цвет и подколотой подушечкой с иголками на манер заколки. Едва увидев свою нежданную гостью, хозяйка бутика моментом изменилась в лице. Её глаза буквально вспыхнули.

– Надо же! – оживилась она. – Неужели новый посетитель? Впервые за всё это время?

– Эм… да, – смущённо улыбнулась Флаттершай.

В бутике вмиг прозвучал восторженный визг, вслед за которым к робкой пони навстречу подлетела ни с того, ни с сего возбудившаяся пегаска, легко перемахнув через раскройный стол и стойку, где стояла касса. Прежде чем хозяйка бутика схватила гостью за копытце и принялась его энергично трясти, та успела заметить, что у этой кобылки нет задней левой ноги, вместо которой наблюдался деревянный протез. На мгновение эта деталь смутила Флатти пуще прежнего.

– Очень рада вас видеть, мисс, – заявила бледно-голубая пегаска, не отпуская копытце гостьи. – Знаете ли, у меня уже давненько не было клиентов, так что я могу даже сделать вам скидочку, как самому первому посетителю за весь зимний сезон. Ну же, скажите, чем я могу вам помочь? Могу предложить вам тёплый шарфик с помпонами. Или зимнюю шапочку из овечьей шерсти. Что вас интересует?

Немного замявшись, Флаттершай всё же пересилила своё стеснение и поспешила внести ясность, пока не возникло ещё больше недопонимания:

– Но я, э-э… если честно, я не совсем клиент.

– Неужели? – несколько удивилась хозяйка бутика. Но, казалось, это нисколько её не разочаровало и даже ещё больше заинтриговало. – Что в таком случае я могу для вас сделать?

– Ну, я… – нерешительно начала робкая пони, как вдруг внутри неё промелькнуло напутственное наваждение: «Ну же, Флаттершай! Вспомни, чему учила Рарити! Не будь рохлей! Будь несгибаемой воительницей!». И, прочистив горло, она начала настолько формально, насколько могла: – Вообще-то, у меня к вам один деловой вопрос. Видите ли, я личный менеджер известного дизайнера модной одежды по имени Рарити. И я…

Слова Флаттершай вмиг прервались очередным восторженным возгласом, с которым хозяйка бутика вновь схватилась за её копытце. Её маска тут же слетела, обнажив робкую натуру.

– Ох, заверните меня в блинчик! – выпалила она. – Вы – менеджер той самой Рарити?

– Эм… да.

– О, я просто без ума от её чувства стиля! Для меня большая честь познакомиться с её, можно сказать, правым копытом, – проговорила бледно-голубая пегаска, держась именно за то самое её копыто. – И как давно вы на неё работаете? Какая она из себя, как придумывает свои удивительные дизайны? Она делится с вами своими идеями? Или у вас сугубо деловые отношения?

– Если честно, мы подруги, – застенчиво улыбнулась Флаттершай. Её слова привели хозяйку бутика в ещё больший восторг.

– Тогда для меня это ещё большая честь! Я и мечтать не могла, что в один день до меня снизойдёт подруга самой яркой звезды мира моды! Что ж, будем знакомы, я – Керфаффл! Пишется, как слышится, но с двумя «Ф» на конце – там, где «фаффл», м-да… хе-хе, пора бы мне уже прекратить болтать…

В бутике повисла тишина, явно неловкая для его хозяйки, на лице коей вытянулась смущённая улыбка. Впрочем, гостья чувствовала себя точно так же. Но ободрённая тем, что не одну её терзает стеснение, она всё же представилась:

– Эм… а я – Флаттершай.

– Очень-очень приятно, – пропела Керфаффл, вновь схватившись за бедное копыто гостьи. – Позвольте спросить, Рарити отправила вас в командировку в наши края? Или она и сама здесь?

– Да, мы приехали вместе. Разве вы нас ещё не видели на улице?

– Честно признаться, нет. Я не выходила из дома уже несколько дней. Но это неважно, – задумчиво проговорила хозяйка бутика, как уже без промедлений вернулась с самому для себя важному: – Так какое у вас ко мне дело? Нет-нет, не говорите! Предлагаю обсудить всё за чашечкой чая!

– О, спасибо большое, но я уже…

– Возражения не принимаются, – улыбчиво настаивала бледно-голубая пегаска. – Пожалуйста, я просто не могу не оказать подруге моего самого любимого дизайнера всего должного гостеприимства!

Не то чтобы Флатти не напилась чаю во время ужина, но ей подумалось, что это было бы отличным способом расположить к себе Керфаффл и, как следствие, выполнить поручение Рарити. К тому же, ей не хотелось обижать эту слегка чудаковатую, но всё же довольно милую пегаску. И поэтому она улыбнулась и дала своё согласие:

– Ну, хорошо.

---

– Рабочая форма, говоришь? – переспросила Керфаффл, уместив на столе поднос с чайником, двумя фарфоровыми чашками и корзинкой с печеньем.

– Да, Рарити хочет чего-то в общем стиле и даже цвете, чтобы дать пони ощущение единства, – объясняла Флаттершай. – К тому же, наша подруга, которая копытоводит рабочей группой, сказала, что им приходится работать на холоде. И некоторые пони замерзают.

Травяной чай наполнил одну из чашек, и Керфаффл протянула её гостье. Нежно-жёлтая пегаска ответила ей благодарностью. Она сидела перед круглым столом на кухне дома портной возле широкого окна, которое открывало вид почти на всю центральную улицу Хоуп Холлоу, темнеющую в поздних сумерках. День шёл к концу, и из-за этого довольно темно было и в помещении. Освещали же чаепитие лишь свечи, установленные на столе и на некоторых полках кухни.

Наполнив также собственную чашку, хозяйка дома примостилась на своём месте с другого конца стола и призадумалась. Казалось, что гостья ей рассказывала о чём-то неправдоподобном.

– Ощущение единства у наших пони? Даже не знаю, – усомнилась она. – Удивительно, что вам вообще удалось собрать их в рабочую группу. Как хоть вы это сделали?

– Это всё благодаря стараниям мистера мэра.

– Хм, обычно его идеи всех раздражают, как бы он ни пытался сделать нашу жизнь хоть чуточку лучше. Наверно, они согласились из-за вас, – задумчиво проговорила бледно-голубая пегаска. Подняв же взгляд на гостью, она уловила в её бирюзовых глазах некое непонимание. – Видишь ли, пони в нашем городке не очень-то ладят друг с другом, и уже довольно давно. Они живут по соседству, гуляют по одной и той же улице, дышат общим воздухом, но не разговаривают между собой и даже почти не обмениваются взглядами. Здесь все как будто держат себя за непроницаемой ширмой.

– Но почему? Как это случилось?

– Разве мэр Скайз вам не рассказывал?

– Рассказывал, но… если честно, я не совсем всё поняла.

– Ну, – неуверенно проронила Керфаффл, – я даже не знаю, с чего и начать.

Флаттершай пожала плечами:

– С самого начала, наверно?

И снова бледно-голубая пегаска погрузилась в раздумья, должно быть, собираясь с мыслями. Отхлебнув чаю, она попыталась начать:

– Когда-то наш городок был совсем другим. Раньше пони здесь были очень дружными и отзывчивыми, мы всё всегда делали вместе, поровну делили и радость, и горесть. Но чаще, конечно, радость, – сказала она, и на её лице промелькнула ностальгическая улыбка. Затем она снова посмотрела на собеседницу и уточнила: – Ты уже слышала о том, как мы проводили Радужные фестивали, о Генераторе радуги, которым мэр, его отец и дед зажигали небо?

– Да, мэр об этом рассказывал.

– Я была ещё совсем маленькой кобылкой, когда мы стали праздновать эти фестивали, но хорошо помню, как меня это вдохновляло! Именно в те дни, глядя на то, как ярко сияет небо всеми цветами радуги, я решила стать дизайнером одежды, чтобы облачать всех пони в столь же яркие цвета! С каждым годом наши фестивали становились всё красочнее и красочнее, к нам даже часто съезжались гости из соседних городов, – вспоминала бледно-голубая пегаска. – Но в какой-то момент что-то пошло не так. Гостей в нашем городе уже не было, некоторые из нас тоже стали уезжать – чаще всего в Винниаполис, – мы начали забывать, что значит быть единым целым друг с другом. Кажется, мэр Скайз считал, что всё дело в том, что Генератор износился за годы использования, что его цвета стали тусклее. Но когда он попытался его улучшить – к очередному Радужному фестивалю, – тот лишь издал яркую вспышку и с тех пор больше не работал. Все пони разочаровались, и праздников в нашем городке больше не бывало.

Ушки пегаски печально поникли. Глядя на неё с сочувствием, Флатти не знала, что сказать. Ничего нового она особо не услышала, но уныние новой знакомой откликалось сочувствием в её добром сердце.

– О, мне очень жаль, что всё у вас закончилось так печально, – искренне произнесла нежно-жёлтая пони. Когда же хозяйка дома снова устремила к ней взгляд, в коем читалась заметная усталость, она осведомилась: – Но всё же как так вышло, что в вашем городке пропали все цвета? Это происходило постепенно? Год за годом?

– Вообще-то, это случилось мгновенно. Наша разобщённость ширилась с каждым годом всё больше и больше, но вот цветов не стало сразу, как только мэр неудачно запустил Генератор в последний раз. Я, конечно, ничего не смыслю в магии, но он как будто вытянул их из всего нашего городка, прежде чем пришёл в негодность.

– Вытянул? – задумчиво повторила Флатти, на что хозяйка дома лишь утвердительно кивнула, а после того, как снова приложилась к чашке, продолжила:

– После этого всё стало намного хуже. Мы закрывались друг от друга всё больше и больше. Дошло до того, что за минувший осенний сезон в мой бутик не ступило ни одного копыта.

– Ни одного? – неприятно удивилась робкая пегаска.

– Именно, никого из пони, за исключением только Петунии. Иногда она приносит ко мне свою гостиничную форму, чтобы я её зашила. Она у неё время от времени рвётся – ткань уж больно старая. В остальном же – в этих стенах не было ни души, – поделилась Керфаффл. Выдержав паузу, она отвела взгляд в сторону и добавила: – Но когда появились все эти пришельцы, как вы их называете, всё стало совсем уж плохо. С тех пор в этом городке не осталось ничего, кроме ужаса и отчаяния.

В глазах пегаски проступил безмолвный страх, будто в её памяти вдруг всплыло самое жуткое, что ей доводилось видеть или даже пережить. В очередной раз задумавшись о прошлом этой пони, Флаттершай решилась спросить:

– Прости, пожалуйста, что я задаю этот вопрос, но… твоя нога… это случилось из-за пришельцев?

Взгляд хозяйки дома тотчас же метнулся к гостье, будто та задела её за живое. И от этого той стало не по себе. И вправду, не стоило ей касаться этой темы. Но уже спустя секунду Керфаффл честно ответила:

– Нет, это случилось пару лет назад. Из-за древесных волков.

– Древесных волков? – ужаснулась робкая пони, чуть не поперхнувшись чаем.

– После того, как наш городок погрузился в серость, у нас несколько раз случались нашествия древесных волков. Обычно они не причиняли нам вред, потому что у них слишком огромные тела, чтобы пробраться в наши дома. Но в тот раз… я потеряла ногу, а близняшки Баррел – своих родителей, – объяснила хозяйка бутика. – В общем, этот городок уже который год преследуют одни сплошные неудачи. Как будто нас кто-то проклял. Но даже всё это не так ужасно, как то, что мы давно стали не нужны друг другу.

– Какой кошмар, – ошалело проронила Флаттершай. Посмотрев в окно на панораму городка, она невольно задалась вопросом: – Но почему никто нам об этом не рассказал? Похоже, беды вашего городка гораздо глубже, чем мы могли подумать!

– У нас не принято об этом говорить, ну а я слишком люблю болтать и абсолютно не умею хранить секреты, – добродушно усмехнулась бледно-голубая пегаска, как уже гостья вернула к ней удручённый взгляд. – Нет, серьёзно, меня даже пытать не нужно – если я что-то знаю, то непременно не сдержусь и всё расскажу сама. Наверно, именно поэтому со мной никто больше не общается. Уж слишком я болтливая.

Из уст хозяйки бутика вырвался несколько печальный смешок. И гостье стало её особенно жалко.

– По-моему, это неправильно, – уверенно заявила нежно-жёлтая пони. – Ты не болтливая, Керфаффл. Ты просто искренняя. И спасибо тебе за то, что ты поделилась со мной своими переживаниями.

– Оу, спасибо… в смысле, пожалуйста… да, и то, и другое, – широко улыбнулась Керфаффл. – Я рада быть откровенной с хорошей пони!

На щёчках обеих пегасок проступил румянец благодарного смущения. Но уже спустя пару секунд одна из них вновь призадумалась.

– Мне кажется, пони в вашем городке не хватает заботы, – заключила Флатти. – Возможно, мы сможем сделать всё, как прежде, если напомним им о том, как это приятно, когда ты кому-то небезразличен? Для этого Рарити как раз и хочет позаботиться о рабочих.

– Наверно, стоит попытаться… хотя я не понимаю, как вы собираетесь внушить нашим пони ощущение единства, создавая форму из одних только серых тканей. Увы, в запасе у меня ничего, кроме них.

– Ну-у… мы можем показать им, что даже серый цвет может быть очень милым и по-своему уникальным. Думаю, в нём скрыт большой потенциал. Представь, как бы выглядели все эти ткани, будь они в цвете!

– О, я так и делаю! Когда я творю, я ощущаю цвета тканей сердцем. И мне всегда так хотелось поделиться этим ощущением с другими! Ты ведь понимаешь, о чём я говорю, Флаттершай? – с воодушевлением вопросила бледно-голубая пегаска. – Хотя, о чём это я? Конечно, понимаешь! Ты ведь, в конце концов, личный менеджер лучшего дизайнера одежды во всей Эквестрии.

Робкая пони заметно смутилась. Она не могла не полагать, что должна внести ясность.

– Эм… вообще-то, на самом деле, я не менеджер Рарити. Я только лишь её подруга. Она попросила меня обратиться к тебе за помощью от её имени. Как будто я её менеджер. Просто она сейчас снимает мерки со всех рабочих, – объяснила нежно-жёлтая пегаска. – Но я занимаюсь уходом за животными, мне часто приходилось шить для них одежду, и… я понимаю, что ты имеешь в виду.

– Тогда в тебе безусловно есть жилка дизайнера, – мило улыбнулась портная, чем зажгла на личике собеседницы взаимную улыбку. Отведя же взгляд к окну, она продолжила рассуждения: – Значит, показать всем пони, какая красота может скрываться за всей этой серостью? Что ж, это прекрасная идея! Конечно, я одолжу вам всё необходимое. Если вам что-то будет нужно, то бутик Керфаффл открыт для вас круглосуточно!

– Спасибо, Керфаффл, – поблагодарила Флаттершай. Но подумав о том, в чём состоит суть их миссии на примере конкретно этой пегаски, она застенчиво выдвинула ещё одну идею: – И… если тебя это нисколько не затруднит, то мы будем рады, если ты поможешь нам в пошиве формы.

– Ты не шутишь? Я правда смогу поработать бок о бок с моим кумиром?

– Эм… да.

Заметно оживившись, Керфаффл встала из-за стола и проследовала к манекену, стоявшему ближе к выходу из кухни, – они размещались у неё буквально по всему дому. На ходу она без устали говорила:

– Это всегда было моей мечтой! С тех пор, как я впервые увидела её работы в модном журнале Хойти Тойти! Жаль, конечно, что она исполняется в такой мрачной обстановке, когда весь наш городок в опасности. Но тем важнее её исполнение. Если эта работа поможет сплотить наших пони на фоне общей угрозы, то для меня просто огромная честь вам помочь. К тому же, вряд ли я решилась бы похвастаться перед Рарити чем-то большим, чем пошивом простой рабочей одежды, – усмехнулась хозяйка дома, взяв рукав платья, надетого на манекен, в копытце. Приложившись же к нему щёчкой, она метнула взор к внимательно слушавшей её гостье и хотела, было, поблагодарить её за это предложение, но явно сбилась с толку, заметив кое-что странное. – Э-э, Флаттершай, почему твоя кьютимарка светится?

Внимая словам портной, робкая пегаска не замечала никаких необычных ощущений. Но настороженно опустив взор на свой круп, она нашла тому подтверждение. Её кьютимарка и вправду сияла, уже второй раз за эти сутки. Это говорило о том, что ошибок быть не может. Похоже, Карта в очередной раз решила настоять на своей воле. И Флаттершай от этого становилось не по себе, особенно учитывая, каким было её с Эпплджек место назначения.

– Пожалуйста, только не это!..


23.3. Инициатива приветствуется

– Эстимасьон де ла портэ! – воскликнул капитан Шарль Фавро в адрес своего артиллерийского расчёта, состоявшего сплошь из французов, бретонцев и валлонских бельгийцев, как он сам.

Наводчики тут же отправили EVA запрос на расчёт расстояния до цели с учётом переданных снайперами координат. Данные были получены быстро, и артиллеристы стали спешно готовиться к обстрелу. Помеченный объект находился в тысяче семьсот шестьдесят трёх метрах на северо-северо-запад.

Тяжёлые стволы обеих САУ класса «Джаггернаут» медленно поднялись к небу. Они стояли посреди поляны, окружённой хвойным редколесьем, где их охранял всего один взвод штурмовиков вместе с группой Забытых при поддержке танка Мамонта. Все остальные войска меж тем находились на передовой.

Как только один из подчинённых – сержант Франсуа Перрен – заявил о готовности расчётов стрелять, Фавро без промедлений приказал:

– Баттери, увре ле фё!

Тотчас же по морозному утреннему воздуху разлетелся громоподобный грохот, и все шесть стволов исторгли из себя по тяжёлому снаряду. Обслуживающие артиллерию рабочие дроны сразу засуетились, торопясь зарядить её новыми, сложенными в специальной мобильной ёмкости чуть позади массивных опор, в то время как уже выстрелянные устремились к цели, дабы никогда не вернуться. Пролетая мимо блестящих на только что взошедшем солнце мелких снежинок, они уверенно приближались прямо к местной заставе «Избранных Кейна».

Выпущенные снаряды со свистом перемахнули через редколесье и скальные кручи, пока наконец не врезались в стены Обелиска NOD. Трое из них, правда, пролетели мимо и впились в покрытую снегом каменистую землю где-то в стороне. Но на этом натиск по оборонительной структуре не прекратился. Уже в следующую секунду по ней чиркнул шальной танковый снаряд, предназначавшийся, впрочем, не для неё. Всё потому, что это место уже содрогалось от боя…

Вторая пехотная рота северного экспедиционного корпуса GDI, которой командовала капитан Анна Моретти, расположилась на возвышенном плато и, дожидаясь своего часа, вела наблюдение. Укрывшись за булыжником у самого края обрыва, командир подразделения и ещё несколько засевших рядом с ней бойцов видели всё, что происходило. Простиравшаяся внизу равнина, заполненная отдельно стоящими друг от друга каменными кручами и иссохшими деревцами, была у них как на ладони. И в самом её центре располагалось то, ради чего они сюда явились, – та самая захолустная деревушка, о которой говорили встреченные вчера почтовые пегаски.

Как и ожидалось, это поселение было окружено укреплениями ЛЕГИОН’а – по периметру тянулось ультразвуковое ограждение, за которым стояли в относительной безопасности центральные звенья орудийных систем. Сами же турели – как пулемётные, так и лазерные – размещались прямо перед ним и вовсю палили по атаковавшим с восточной стороны силам GDI. В то же время отряд Моретти засел с юго-запада от поселения, ожидая, когда майор Сыма отдаст приказ об атаке с тыла. Наблюдая за битвой, капитан подмечала самое примечательное – пони в деревне не было.

К востоку от поселения от скал вытягивался огромный выступ, в самом центре которого зияло широкое отверстие, своими очертаниями отчасти напоминавшее сердце. Именно сквозь него цепочкой пробегала штурмовая пехота при поддержке дружественных киборгов модели GI-1, спеша занять позицию за булыжниками и утёсами, наполнявшими пространство почти до самых вражеских укреплений, и оттуда открыть огонь. Тем временем их прикрывала бронетехника. Показавшись из-за края этого выступа, девять танков класса «Хищник» и три Мамонта без устали палили по турелям NOD.

Находясь внутри одного из сверхтяжёлых танков, Сыма лично управлял пулемётной турелью, установленной на его башне, вместе с тем всё время следя за ходом боя, данные о котором отображались на экране справа от него. Через камеры орудия, в свою очередь, он видел само поле брани. Пока бронетехника принимала большую часть контрударов на себя, отплачивая врагу тем же, пешие силы перебегали от булыжника к булыжнику в те моменты, когда в них не летели тяжёлые шрапнельные пули. Этот плотный пулемётный огонь был опасен даже для штурмовых скафандров.

Двигаясь впереди подчинённых, Мак Альпин сделал очередную перебежку и скрылся за одним из крайних утёсов. Далее лежал открытый участок земли, за которым в двухстах метрах от его позиции, как и следовало из предварительного плана поля боя, составленного разведывательными дронами, тянулся каменистый овраг. Периметр обороны киборгов маячил почти в километре, а Обелиск, торчавший из-за крыш домов с другой стороны поселения, и того дальше. На визоре каждого штурмовика отмечалась его предполагаемая зона поражения, в которую категорически не следовало соваться. Однако, согласно расчётам EVA, её кромка пролегала чуть дальше того оврага.

– Сенон-Главный, это Сенон-6, – заговорила вдруг капитан Моретти по рации. – Восточные секции ультразвукового барьера отключены. На линию соприкосновения выходят пехотные части противника. Приблизительная численность – порядка трёх отделений. В пределах населённого пункта замечена бронетехника. Численность – четыре единицы.

– Вас понял, Сенон-6, оставайтесь на связи, – отозвался Сыма между перезарядкой пулемётного орудия на своём танке, как уже поступило сообщение от Мак Альпина:

– Сенон-Главный, это Сенон-4, позиция занята. Готовы действовать по вашей команде, приём.

– Сенон-4, вести огонь по пехотным группам противника. Всем частям быть наготове.

Прекрасно понимая, о чём идёт речь, капитан приступил к тому, что он умел лучше всего – палить по врагу из своей винтовки Гаусса. Пехота GDI открыла огонь из своих укрытий, и вдобавок к танковому обстрелу в оборону «Избранных Кейна» полетел шквал из пуль и ультразвуковых снарядов, наряду с которыми пулемётчики время от времени запускали навесом гранаты из подствольных орудий. Между турелями NOD появлялись киборги, как и предупреждала Моретти, и их отряд численностью около тридцати боевых единиц разрозненным строем направился в контратаку. По приказу майора штурмовики сконцентрировали огонь именно на них.

Наблюдая за происходящим, Сыма подмечал, что всё идёт по его плану. Этого он и добивался – выманить на себя пешие силы ЛЕГИОН’а, заняв позицию со стороны поселения, противоположной Обелиску, и открыв по турелям огонь на относительно безопасной дистанции. Но то, что враг сразу стал плясать под его дудку, несколько настораживало майора. Он не был склонен считать ИИ настолько глупым, чтобы тот не понимал его замысла хотя бы в общих чертах.

В Обелиск снова врезались снаряды Джаггернаутов, которые направляла группа снайперов, засевших в кустах на скалах чуть восточнее позиции отряда Моретти. Одна из тяжёлых болванок пробила прочный корпус этой островерхой структуры, встряв где-то внутри неё и взорвавшись. Но всё же основное вражеское защитное сооружение ещё функционировало и представляло наибольшую опасность, предостерегавшую GDI от того, чтобы развить сокрушительный напор. Именно поэтому начало основной фазы операции строилось вокруг задачи ликвидировать Обелиск.

Пока бронетехника Инициативы вела перестрелку с турелями ЛЕГИОН’а и постепенно получала от них урон, некоторые повреждения прямо в ходе боя старались залатать ремонтные дроны, бравшиеся из оружейного модуля, который был скрыт от глаз противника скалой – и мобильным стелс-генератором, любезно предоставленным Чёрными братьями. Однако, ремонтируя дружественную технику, эти летающие роботы то и дело сами попадали под раздачу, разлетаясь на куски от крупнокалиберных пуль, а также ракет, выпускавшихся пехотой киборгов. Ровно то же самое имело место и на противоположной стороне окопа.

Над турелями NOD постоянно мелькали строительные дроны, спешившие на замену комплектующих у тех орудий, которые не успевали восстановить нанороботы из центральной управляющей структуры, связанной с пушками через специальные подземные каналы. Войска GDI старались устранять их ремонтные бригады, однако того, что ожидал от них Сыма, пока что не происходило – к его удивлению. Того, что могло изрядно осложнить задачу по уничтожению Обелиска.

Однако в какой-то момент внимание майора, бившего по строительным дронам из пулемётного орудия, привлекла та самая бронетехника, о которой сообщала капитан. Из-за домов на линии огня один за другим показались четыре боевые машины, подобные которым не появлялись на полях сражений уже очень давно, за исключением нескольких случаев последней войны на Земле, когда Чёрным братьям приходилось доставать из старых запасов любое оружие, какое имелось. Это были танки класса «Клещ», использовавшиеся Братством во Вторую Тибериумную Войны.

При виде них Мак Альпин, видевший такую технику только в устаревшей документации, на мгновение застыл.

– Видали, братцы? – передал он по рации. – Это что за антиквариат на гусеницах? Я-то думал, нас чем-то серьёзным будут встречать!

– Не отвлекайтесь, Сенон-4, – призвал Сыма. – EVA говорит, что это новодел. Возможно, более продвинутая модель.

Пальнув по одному из этих танков, капитан лишь проговорил себе под нос с иронией:

– Новое старое? Стало быть, не только нашего брата терзает хренова ностальгия?

Все четыре танка Клещ выстроились перед брешью, проделанной пальбой GDI в череде орудий, и сами перестроились в статичные турели. Их корпуса приняли вертикальное положение и на треть зарылись в землю при помощи установленных спереди барабанных буров, а их башни между тем сдвинулись на заднюю часть, ставшую вершиной. В таком положении они приняли участие в бою, дабы поддержать контратаку кибер-пехоты. Но на них сразу же сконцентрировали огонь Мамонты.

Битва шла с бессмысленной ожесточённостью, как старинная дуэль. Обе стороны держали друг друга на дистанции, стреляя из всего, что было под рукой, и только орава киборгов, не щадя себя, шла в наступление и палила во всё, что находилось в поле зрения. В их экзоскелеты били пули штурмовиков, некоторым отрывали конечности гранаты и залпы из винтовок Гаусса, а одному не повезло разлететься на куски от точного попадания танка Хищника. Но их упорство не имело границ, холодный и неумолимый натиск продолжался, невзирая ни на что, из-за чего сердца пехотинцев невольно начинали биться чаще. Эти стальные чудовища уже добрались до оврага, и если некоторые из них засели в нём, стремясь обеспечить прикрытие, то остальные пошли дальше.

Казалось, что ближний бой был неизбежен. Плотный огонь истребил уже половину отряда стальной пехоты, но они были крайне прочными. Сделав ещё один выстрел и попав одному точно в голову, Мак Альпин заметил, как одного из его соратников, высунувшегося из-за соседнего камня, свалила с ног пулемётная шрапнель. И тотчас же он попал под огонь наступающих киборгов. Штурмовая броня была прочной, но шквальный обстрел было не по силам выдержать и ей. Понимая, что бойцу грозит неминуемая смерть, капитан бросился к нему и под обстрелом кое-как оттащил его в укрытие. Благо, помимо мощи экзоскелета, шотландец и сам был крепок, а потому справился в два рывка.

На скафандре наблюдались повреждения от шрапнели, но сам штурмовик не был ранен. Поэтому капитан без промедлений вставил ему в руки обронённую винтовку и вернулся к бою. Киборги были уже совсем близко, но на такой дистанции бить им прицельно в уязвимые места стало гораздо проще. Особенно ситуацию облегчали периодические ракетные залпы из боковых орудий Мамонтов, которые периодически переключались с атаки по танкам на вражескую пехоту. Впрочем, это был ещё далеко не конец бойни…

Наблюдавшая за происходящим Моретти не то томилась в нетерпении от безучастности, не то настораживалась в ожидании подвоха. То, на что ей следовало обращать основное внимание, а именно вход в нечто вроде некого комплекса подземного базирования, располагавшийся как раз в самом конце поселения со стороны линии атаки, до сих пор был наглухо закрыт. Битва шла уже около десяти минут, силы обороняющихся таяли. Не видя в этом никакого смысла, капитан не сдержалась и задумчиво произнесла по рации:

– Они не вводят резервы, сэр. Либо они настолько увлеклись пытками местных, что им не до нас, либо это всё, что у них тут имеется.

Разрядив в кибер-пехоту очередной магазин, Сыма чуть отстранился от гашеток и на мгновение смутился. Затем он бросился перезаряжаться, а параллельно обратился к электронному видео-агенту:

– EVA, что ты можешь сказать о предполагаемой численности гарнизона этой заставы?

– Учитывая наличие одного сторожевого пункта и возможную величину комплекса подземного базирования, исходя из данных геологического анализа, оптимальным для подобной заставы считается наличие от ста до пятисот боевых единиц класса «Совершенные». Численность единиц бронетехники, вероятно, не превышает видимую, поскольку территория противника не содержит соответствующих производственных структур.

Вставив увесистый магазин в основание орудия, Сыма взглянул на экран справа от себя, где отображалась интерактивная схема поля боя. Всё это было уж больно несуразно.

– Легко, – тихо бросил китаец с ноткой удручения. – Слишком легко…

Тем не менее, прежде чем он вернулся к орудию, снова поступило сообщение от Моретти, но теперь уже иного характера:

– Внимание! Из бункера показалось огромное скопление строительных дронов! Держат курс к Обелиску, приём!

– Приятно, Сенон-6, – отозвался Сыма, оживившись. Это было одно из тех действий врага, которые он ожидал. Поэтому он сходу объявил: – Сенон-4, продвигайтесь на следующую позицию. Всем пехотным частям действовать по плану. Бронетехника, в прикрытие!

Тотчас линия танков Хищников направилась вперёд, оставив на месте лишь одну машину, у которой вражеский обстрел повредил гусеницу. В то же время Мамонты остались на месте, дабы прикрыть своих меньших собратьев, как те были призваны отвести неприятельский огонь от пехоты. Та между тем не мешкала, так как Мак Альпин, прихлопнув ещё одну из немногих оставшихся жестянок, приказал:

– Первый взвод, за мной!

И шотландец первым рванул навстречу опасности, невзирая на то, что в овраге, который он со своими бойцами должен был занять, сидел отряд киборгов и встречал их огнём. На бегу он старался бить в них в ответ из расчёта на то, что это заставит их прятаться в укрытии. Но машины были, как всегда, крайне самоотверженны. И всё, что могло эффективно их нейтрализовать, это – полное выведение из строя, чем тут же вовсю занялись штурмовики-пулемётчики и GI-1, поспешившие за капитаном.

Пули и гранаты летели в засевших в овраге стальных бойцов, пока более лёгкие и стремительные штурмовики спешили сблизиться с ними. В то же время линия бронетехники двигалась вперёд, осыпая выстрелами как турели, так и Клещей, один из которых уже был разбит. Очередное попадание из орудий Мамонта по башне следующего вывело его из строя, а пара Хищников на левом фланге палила по киборгам в овраге. Однако, как только танки проехали мимо укрытия машин, и перед ними открылось в основном чистое пространство до самых укреплений ЛЕГИОН’а, которое заполняли лишь отдельные деревца, малые камни и стальные обломки, на силы GDI обрушилось то, чего они больше всего опасались.

Ни с того, ни с сего верхушка Обелиска озарилась красным светом, на всю округу загудел низкий гул, походивший на жужжание шершней, и в один из танков Инициативы вдарил мощный луч смерти, разнёсший его на куски. Хотя отмеченная EVA зона поражения ещё не была достигнута. Танкисты тут же переполошились, а командир одного из экипажей и вовсе нервно выкрикнул:

– Вот чёрт!

– На сто метров назад, живо! – мигом скомандовал Сыма, не имея ни малейшего желания терять ни танки, ни их экипажи. Это был ресурс невосполнимый. Линия Хищников сдала назад.

– Пэццо ди мэрда! – по-итальянски воскликнул Винченти, сидевший в соседнем с Сымой сверхтяжёлом танке. – Какого хера Обелиск фигачит дальше своей предельной дальности?

– Внимание, приближайтесь к Обелиску NOD с осторожностью, – тут же заговорила EVA. – Данные о радиусе его поражения неактуальны. Вполне вероятно, что он снабжён более эффективными линзами, изготовленными из материалов, возможно, местного происхождения.

– Магически улучшенный Обелиск? Это что-то новенькое, – усмехнулся Мак Альпин, прежде чем приготовиться нырнуть в овраг, где уже шла потасовка между киборгами и несколькими его бойцами, оказавшимися особенно стремительными.

Один из штурмовиков спрыгнул в протяжённое каменистое углубление и оказался прямо перед ближайшим киборгом. Наспех в него пальнув, он попал ему в наплечник, что лишь пошатнуло его, хоть и оставило на броне глубокую вмятину. Натиск следовало развивать, и боец послал в стального оппонента ствол своей винтовки, но в ближнем бою тот оказался более проворным. Вовремя врезав по орудию своим пулемётом, киборг отвёл удар от себя и контратаковал. Резким рывком он повалил человека наземь и тут же целил на него пулемёт, как вдруг в голову ему выстрелил подоспевший капитан.

Пальнув в соседнего киборга, с которым как раз перестреливались трое стальных солдат GDI, Мак Альпин помог бойцу встать, после чего мигом приступил к тому, что было предписано планом. Заняв эту позицию, его отряд должен был начать отстрел строительных дронов, которые спешили на ремонт Обелиска. Зная, что это непременно произойдёт, как и то, что эту оборонительную структуру необходимо устранить прежде всего, Сыма сообразил этот ход сразу, как только заменил овраг на плане местности, составленном разведывательными дронами.

Огромное облако летающих роботов летело к Обелиску между обеих линий домов. Их было настолько много, что немалая их доля маячила поверх дощатых крыш. Именно по ним и открыла огонь штурмовая пехота вместе со своими стальными коллегами, как только они полностью очистили овраг от остававшихся здесь «Избранных Кейна». Шквалистый обстрел срезал верхушку с облака дронов, расшибая их на мелкие части. Однако основная их масса скрывалась за домами. Танки между тем подбили последнего Клеща и сосредоточились на остававшихся в строю турелях, которых их центральные узлы не успевали восстанавливать.

– Внимание, зафиксированы мощные энергетические колебания, – ни с того, ни с сего объявила EVA. Несколько смутившись, Сыма отстранился от гашеток турели и, взглянув на командный экран, осведомился:

– Что за колебания? Источник?

– Источник: радиосистемы центрального узла заставы ЛЕГИОН’а. Данные энергетические колебания представляют собой импульсный радиосигнал. Амплитудный шаблон во многом схож с показателями, характерными для энергетического фона Копья скринно-цефов.

Прежде чем майор успел задаться ещё каким-либо вопросом, поступило новое сообщение:

– Сенон-Главный, это Сенон-6. Противник сворачивает оборонительные сооружения с северной и западной стороны населённого пункта.

Ещё сильнее смутившись, Сыма потребовал подтверждения:

– Повторите, Сенон-6.

– Повторяю: противник сворачивает все оборонительные сооружения с северной и западной стороны населённого пункта. Нанороботы из всех центральных узлов разбирают орудия на части. Строительные дроны в массовом порядке транспортируют их в комплекс подземного базирования.

Кратко оглядев состояние поля битвы, Сыма подмечал на схематической карте, что в поселении регистрируются множественные движения мелких объектов. Также EVA указывала источник того самого сигнала – как раз в том месте рядом с входом в бункер, где покоилось куполообразное сооружение с множеством антенн, связывавшее заставу с Ядром. Действия машин был крайне странными, и майор не мог разгадать их смысл. И это его настораживало.

Но всё же спешка «Избранных Кейна» в том, что они делали, интуитивно побуждала китайца довершать разгром настолько быстро, насколько это возможно. Даже несмотря на все имевшие место риски. Вернувшись опять к орудию, он осмотрелся с ракурса камер, установленных на его танке, и увидел, как очередной зал Джаггернаутов снёс и без того уже сильно побитую верхушку Обелиска, сделав его бесполезным. С жутким грохотом обломки защитной структуры обрушились на землю.

Узрев ликвидацию наибольшей для своих войск угрозы, Сыма немедленно приказал:

– Всем частям развивать наступление. Сенон-6, атакуйте с фланга, – обозначил он, а прежде чем зажать гашетки, довершил: – Сметём их!

И его Мамонт уверенно пошёл в атаку, подавая пример всем остальным, до сих пор атаковавшим врага с занятой позиции. Первыми без каких-либо сомнений за ним пошли киборги GI-1, а следом и Хищники, коих, как и полагалось, сопровождала штурмовая пехота. Получив наконец-то сигнал к действию, Моретти повела за собой свою роту. Активировав реактивные ранцы, бойцы без труда спустились с возвышенного плато и атакующим маршем двинулись на ту часть обороны, которую противник с неизвестной целью спешно сворачивал.

На скалах же остались лишь штурмовики-защитники, вооружённые парными базуками. Выстроившись линией вдоль обрыва, они открыли огонь по тем турелям, что ещё оставались в строю и были готовы встречать натиск пехоты под командованием Моретти.

На восточной же линии соприкосновения дело было уже почти сделано. Не прошло и двух минут с того момента, когда Сыма отдал приказ об общей атаке, как уже массивные гусеницы его Мамонта давили вражеские пушки – как разбитые, так и ещё целые, из последних сил старавшиеся дать хоть какой-то отпор. Но ни шрапнельные пули, ни лазерные лучи не были способны пробить крепчайшую броню сверхтяжёлого танка, в то время как он расшибал их залпами своих орудий, как снежные фигуры. Оказать же поддержку турелям было уже некому. Вся застава словно бы вымерла, особенно теперь, когда все дроны, которым удалось уцелеть, скрылись с комплектующими орудий где-то в бункере.

Киборгов более нигде не было, как если бы эту заставу охраняла лишь та горстка, что полегла возле оврага. Впрочем, Сыма догадывался, что это отнюдь не так.

Шедшие за Мамонтами штурмовики-пулемётчики производили контрольные выстрелы из подствольных гранатомётов по центральным узлам орудийных систем, дабы исключить вероятность того, что они ещё смогут вернуть хоть одну турель к жизни. Командирский танк между тем проехался по ещё одной лазерной пушке, после чего его башня повернулась направо. Из-под стены ближайшего дома строчил вражеский пулемёт, старавшийся хотя бы оцарапать броню Императорского Мамонта. Произведённый залп вмиг прервал его бесплодные попытки.

Это было последнее вражеское орудие на этом участке обороны…

---

– Использование штурмовых скафандров внутри комплекса может быть затруднено теснотой закрытых пространств. Группе зачистки придётся действовать в стандартной броне. Вы должны возглавить её, лейтенант, – изложил Сыма.

– Понял вас, сэр. Считайте, я уже там.

Ответ лейтенанта прозвучал немного невнятно, так как в зубах у него болталась кубинская сигара из тех немногих, что он прихватил с собой с Земли. Однако Сыма явно понял его, и связь завершилась.

Стоя перед металлическим столом, Уильям Фуллертон – первый лейтенант спецназа GDI – облачал себя в сегменты личной брони. Ему оставалось лишь надеть наручи и перчатки, в то время как перед ним оставались лежать лишь шлем, тяжёлый пистолет класса «Сокол» и ручной миниган. Он был единственным коммандосом на весь экспедиционный корпус, поскольку из предварительных расчётов EVA следовало, что в этом походе пригодятся скорее полевые военные части, нежели его род войск, больше пригодный для партизанских боевых действий в Мэйнхэттене.

Впрочем, один такой солдат удачи мог понадобиться и в экспедиции. И случай такой нужды настал.

Фуллертон находился в оружейном отсеке штабной структуры, которая по итогу только что отгремевшего боя переместилась ближе к деревушке. В этом помещении производился сбор и укомплектование пехотного оружия, а также танковых и артиллерийских снарядов. Вокруг него сновали группы инженеров и оружейников, занимавшихся своими делами – кто-то начинял магазины патронами, кто-то стоял перед терминалами и руководил всеми техническими процессами. Здесь же крутился тот отряд пехоты, коему предстояло спуститься в подземный комплекс в поселении и установить, почему жестянки не оказали сколь-нибудь серьёзного сопротивления и лишь тащили строительные материалы внутрь. Также майора интересовала судьба местных жителей.

«Теснота закрытых пространств, значит?», – думалось лейтенанту: – «Я так и понял! Этот шельмец просто ссытся, что комплекс заминирован, и не хочет просадить там слишком много людей и оборудования». Догадка коммандоса не была далека от истины. Он весьма хорошо знал Сыму. Тот без сомнений отдаст свою жизнь за солдата… и так же, не задумываясь, разменяет жизнь солдата ради блага всей армии. Будучи вместе с ним в походе из Гонконга до самой Италии, он достаточно успел изучить нрав этого офицера…

– Эй, Билл, – окликнул его вдруг кто-то. Он поднял взгляд и увидел группу проходящих мимо него пехотинцев – тех самых, которых ему было велено возглавить. – Когда хоть ты бросишь курить, а? Сам же знаешь, сигары когда-нибудь кончатся, а на этой планете, я смотрю, табачком никто не балуется.

– Когда кончатся, тогда и брошу, – лаконично проронил Фуллертон, на что боец ответил лишь дружественной усмешкой. Лейтенант же закончил с облачением рук, устремил взор к станкам по зарядке магазинов и окликнул одну из оружейников: – Ну, что там с лентой, Джанет? Пока ты там возишься, жестянки ставят над местными поняшками изуверские эксперименты!

– Сейчас, – отозвалась оружейница – специалист инженерных войск Джанет Тейлор, – после чего взяла в руки оба увесистых магазина, из которых торчала пулемётная лента, и направилась к тому столу, где её ожидал коммандос. – Сам бы попробовал себе патроны укомплектовывать, я бы посмотрела, как ты справился бы лучше.

Как только магазины оказались на поверхности стола, лейтенант сразу принялся за дело. Он взял один из них и стал заряжать им миниган, а заодно к слову полюбопытствовал:

– А что насчёт тебя? Не хотела бы сама попробовать в деле то, что готовишь?

– Нет уж, спасибо, моё дело – патроны. Вышибать мозги жестянкам – это твоё.

– Ну да, – иронично произнёс Фуллертон, – мой дедушка всегда мне говорил, что все янки не умеют воевать.

– А моя бабушка говорила, что все британцы – гомосексуалисты, – с той же колкостью ответила Тейлор. Закрепив ленту на заряднике, коммандос бросил на неё многозначительный взгляд, после чего положил пулемёт на стол и угрожающе навис над ней. Будучи и без того крепким парнем, в броне он и вовсе походил на скалу.

– Если хочешь, я могу убедить тебя в обратном прямо на этом столе, идёт?

Повисла секундная пауза, по итогу которой на лицах обоих вспыхнули улыбки. Специалист чуть отстранила его от себя и с задором прошипела:

– Иди ты к чёрту, Билл!

– Ага, туда как раз и иду, – закивал коммандос, после чего распихал своё вооружение по поясу, взял в руки миниган и, подмигнув подруге, направился к выходу из отсека. Его ждала битва с киборгами.

Провожая его взглядом, Тейлор на мгновение задумалась над тем, что он сказал. И спустя пару секунд она обратилась к нему вновь:

– Эй, Билл! – Коммандос остановился и обернулся на неё через плечо. – Начини их этими пулями под завязку. За Кейт.

Лейтенант сходу понял, о чём она. Речь шла об её сестре, которая до недавних пор служила в корпусе миротворцев. Во время вылазки майора Сарседы на центральный остров она участвовала в спасении местных, но в одной из стычек с киборгами рассталась с жизнью. Фуллертон тоже не остался в стороне, когда происходила эта операция, хотя и включился в игру лишь в тот момент, когда подразделению нужно было обеспечить отход обратно на Пони-Айленд.

Отлично зная, как Тейлор переживала смерть сестры, особенно в первые дни, Фуллертон утвердительно кивнул:

– Посмотрю, что можно сделать.

---

– В зданиях чисто, сэр, – докладывал Линь, следуя по центральной – и единственной – улице поселения. – Если местные всё ещё живы, то они, без сомнений, содержатся в подземном комплексе.

– Вас понял. Приступайте к операции, – ответил Сыма.

– Есть.

Приняв приказ, лейтенант подошёл к концу улицы, где ожидали бойцы. У всех наготове было оружие, а по обе стороны от входа в бункер стояли подразделения их коллег в скафандрах. Ворота подземного комплекса были заблокированы, и никто не знал, что оттуда может появиться, если их вскрыть.

Возле самых ворот стоял Фулллертон. Он цеплял на них пакет C-4. Как только всё было сделано, он направился к пехотинцам, засевшим под крайними домами у энергостанции и пустой сторожки киборгов. На его могучем плече покоился громоздкий ствол минигана, а в левой руке он держал детонатор.

– Всем приготовиться, ребятки, – объявил он, встав рядом с Линем. – C-4 стучится в дверь.

С этими словами он зажал кнопку на детонаторе, как уже взрыв разнёс ворота бункера на мелкие кусочки. Как только прошедшая по земле ударная волна затихла, коммандос взял пулемёт в обе руки и двинулся к образовавшемуся входу. Внутри пока что не было видно ничего, кроме тёмного коридора, ведущего куда-то вниз.

– Узнайте, что там, – сказал Линь ему вслед. – Если столкнётесь с упорным сопротивлением, то в затяжной бой не вступайте. Мы если что будем здесь наготове.

– А как же? – бросил коммандос, приближаясь ко входу, после чего приступил к распоряжениям: – Коулман, Бениньи! Прикрывайте зад! Пак, держись рядом со мной! Остальные по флангам! GI-1, идёте вперёд!

– Принято, – хором отозвались киборги и поспешили ко входу. Все они были вооружены пулемётами HMG. Сам же лейтенант остановился перед порогом и негромко произнёс:

– Ну что, встречайте, вырожденцы! У нас подарочки для вас!

И его нога переступила через порог. Впереди метров на двадцать шёл довольно крутой спуск вниз, в конце которого горел тусклый свет. Он небыстро следовал по нему вниз, держа пулемёт наготове. Вскоре его обогнали все четверо GI-1, дабы в случае чего принять удар на себя, а вместе с ним поравнялась капрал Пак Ён Сун, тоже вооружённая, как и он, пулемётом. Бойцы, примостившиеся по флангам, несли дробовики с электрической дробью, позаимствованные у миротворцев. Позади шли ещё двое с GD-4. Благо, ширина тоннеля позволяла образовать такой строй.

Хотя насчёт использования здесь скафандров Сыма был прав.

Снизу доносилась тишина, в которой топот осторожно ступавших бойцов был подобен грому. Постепенно нижнее помещение становилось всё более видимым, и в нём Фуллертон не видел ничего, кроме пустоты. Это был простой кубический зал, не занятый никем и ничем, кроме пары-тройки ящиков со строительными материалами. Но, продвигаясь к выходу из тоннеля, он заметил, что в дальнем углу виднеется ещё один спуск. И как только он достиг самого низа, сегменты пола в том месте резко раздвинулись, и из-под него вынырнуло пулемётное орудие.

– Турель, на один час! – выкрикнул он и тут же прильнул к правой стене, из-за угла которой орудие не могло его увидеть. То же самое сделали и ведомые им бойцы, а чуть медленнее и GI-1, успев выпустить во вражеский пулемёт короткие очереди и словить несколько пуль от него. Лейтенант же достал с пояса наиболее подходящее средство от этой проблемы и приказал: – Гранаты!

Как только стрельба затихла, он швырнул в помещение гранату, а вслед за ней полетели ещё две, пущенные штурмовиками. Те сразу определили цель и примагнитились к ней, как уже в помещении грянул взрыв. Вслед за этим один из дружественных киборгов, стоявший у самого угла, чуть высунулся из-за него и объявил:

– Цель ликвидирована.

Жестом лейтенант велел своим бойцам идти дальше. Они вышли туда, где теперь покоились лишь дымящиеся обломки турели, и пошли к следующему спуску вниз, так как ничего другого здесь не представляло интереса. Очередной тоннель, ведший вниз, был уже, чем предыдущий, и вскоре упирался в металлическую стену. Далее проход шёл влево. Спустившись вниз, коммандос велел киборгам остановиться на повороте и выглянул из-за угла сам.

За поворотом скрывался ещё один пролёт спуска уже в другую сторону. Выглянув вниз, Фуллертон увидел впереди помещения самого подземного комплекса. В проёме маячил, судя по всему, довольно широкий зал, который уходил куда-то вдаль. Орудий пока что в поле зрения не было. Как и самих стальных бойцов NOD. Не видя никаких угроз, лейтенант повёл группу дальше.

Вскоре штурмовики, следуя за своими железными коллегами, выбрались в тот самый зал, который доселе наблюдали сквозь проём. Они оказались в просторном помещении, в котором, на их удивление, не было почти ничего. По бокам в эдаких углублениях стояли лишь ящики, вероятно, из-под патронов, но открытые и пустые. Впереди через десяток метров зал сужался в довольно просторный коридор, по бокам коего тянулись запертые раздвижные двери. Всё тут состояло из металла, в основном, чёрного цвета, на котором заметно выделялись светящиеся красные линии вдоль пола и потолка.

Коридор пролегал на длину, немногим уступавшую протяжённости улицы наверху. В самом его конце виднелся ещё один зал, где наблюдались какие-то огоньки. Впрочем, ничего, что сулило бы опасности, не было замечено ни глазами бойцов, ни системами EVA, смотревшей на всё, что их окружало, через камеры на шлемах и зрительные линзы киборгов. Этот бункер был словно покинутым.

Пока бойцы осматривали нутро комплекса, их настигла группа техников, которой надлежало взломать имеющиеся здесь терминалы и узнать больше о положении дел на континенте, как и о назначении этого аванпоста в планах ЛЕГИОН’а. Отдавая этот приказ, Сыма мало на что рассчитывал, но убедиться в осторожности ИИ посчитал нужным.

Едва инженеры спустились, как вдруг возглавлявший их Мебиус застыл на месте и, оглядев помещение, с некоторым удивлением проронил:

– Здесь что, ничего нет?

– Не загадывайте наперёд, док, – возразил коммандос, имея в виду в первую очередь жестянок. Мотнув же головой на коридор, он приказал: – Пошли.

Отряд проследовал в коридор и оказался посреди череды металлических дверей, наглухо запертых. Сбавив шаг, бойцы осмотрели их. Нигде не наблюдалось ни замков, ни чего-либо, что могло бы их отпереть. Тем не менее, то, что скрывалось за ними, казалось очевидным.

– Должно быть, в этих камерах они и держат местных, сэр? – заметила Пак, не то спрашивая, не то утверждая.

– Газовые камеры нового поколения? – кисло усмехнулся Фуллертон, а затем обратил взор на Мебиуса. – Сможете открыть эти двери, док?

– Да, сейчас… попробую, – пробубнил доктор, схватившись за планшет.

Он прильнул к ближайшей двери и принялся что-то делать на сенсорном экране, быстро перебирая пальцами. Коммандос между тем оценил общую обстановку и приказал:

– Бениньи, Коулман, разведайте обстановку в конце коридора и, если что, на всякий случай установите пулемётных роботов. Пак, прикроешь их. Вас это тоже касается.

На последних словах он перевёл взгляд на GI-1. Приняв приказ, бойцы направились дальше по коридору. Вместе с лейтенантом остались лишь четверо с дробовиками, которым он велел держать дверь под прицелом. Никто точно не знал, что находится за ними. Они ожидали ещё порядка полуминуты, по итогу чего Мебиус негромко произнёс:

– Так, частота сигнала… ага, есть!

И металлические створки двери раздвинулись, раскрыв свою тайну. То, что бойцы увидели внутри, заставило их медленно опустить стволы в молчаливом недоумении. Перед ними открылась довольно тесная камера, по краям которой стояло разного рода оборудование, соединённое кучей проводов с тем, что стояло посередине. Это было нечто вроде штатива, в который была закована розовая единорожка. Её глаза были измученно приоткрыты, всё тело мелко и судорожно содрогалось, а из уст лился тихий отрывистый стон. Её рог был озарён бирюзовой магической аурой, которая переходила на всё тело, прокатываясь по нему нескончаемыми волнами и взъерошивая шёрстку.

Все четыре копыта и живот поняши были скованны обручами, причём, на вид, золотыми, не давая её сдвинуться с места. На её рог была надета коническая насадка, которая венчалась проводами, тянувшимися к тому самому оборудованию. Но не это было самое примечательное. У самого основания её рога крепилось некое кольцо, состоявшее, казалось, из двух сегментов, о чём свидетельствовала тянувшаяся посередине продольная борозда. На нём были изображены какие-то мелкие иероглифы, которые излучали тот же свет, что и магическая аура.

В целом, складывалось такое впечатление, что рог этой пони невольно генерирует магию именно из-за этого кольца. И, судя по всему, это не доставляло ей приятных ощущений, о чём говорили её стоны, как и тот факт, что из её покрасневших глаз обильно текли слёзы. Не зная, что об этом и думать, Фуллертон медленно зашёл в камеру и предстал перед узницей. Двое его бойцов и Мебиус последовали его примеру, в то время, как остальные продолжали заворожённо смотреть на странное явление из коридора.

– Явла скит! – произнёс рядовой Эрикссон, медленно следовавший за лейтенантом. – Что они с ней делают?

– Похоже, развлекаются, – бесстрастно проронил Фуллертон, сообщив затем по рации в штаб: – Сенон-Главный, мы нашли первую местную.

– Статус? – сразу осведомился Сыма.

– Ни жива, ни мертва. Такое чувство, что её долбит перманентный эпилептический припадок, – ответил коммандос. – Можете сами это услышать.

И он шагнул чуть ближе к единорожке, чтобы майору были чётче слышны её прерывистые стоны. И вправду, эта бедняжка словно из последних сил билась в предсмертной агонии. Между тем, изумлённо оглядывая всё вокруг, Мебиус продолжил доклад за лейтенанта:

– Тут полно электроники, сэр. Слева, это… медицинское оборудование. Кажется, они мониторят её состояние здоровья. Судя по показателям, у неё отмечается ярко выраженная тахикардия с периодической аритмией и крайне повышенная активность мозга. Даже слишком. Боюсь, это может в скором времени привести к некоторым патологиям.

– Если уже не привело, – мрачно произнёс сержант Лонгстрайд, глядя на состояние узницы. Мебиус же продолжал:

– К ней подсоединены трубки через катетеры к обеим копытами и даже к… сердцу. Не знаю, чем они её накачивают. Но могу предположить, что периодически они подпитывают её глюкозой с целью непрерывности этого процесса, чем бы он ни являлся. От её рога исходят провода, которые, скорее всего, подключены к серверным шкафам справа. Вот только… они пустые. В разъёмах под комплектующие нет ничего, – рассказал доктор. – Надеюсь, вы всё это видите.

– Принято, – отозвался штаб. – Высылаю к вам медицинскую бригаду и дополнительных людей. Эвакуируйте всех местных наружу, но для начала убедитесь, что в комплексе действительно нет жестянок.

– Понял вас, сэр, – принял Фуллертон.

Между тем Лонгстрайд подошёл ближе к единорожке и, будто из детского любопытства, протянул к ней руку. Лейтенант догадывался, что этого лучше не делать, но не сказал ничего, сам заворожённо уставившись на то, что произойдёт дальше. Впрочем, у него даже не было бы времени отговорить сержанта. Всего мгновение спустя его рука, облачённая в сегментированную бронеперчатку, коснулась магической ауры, которая окутывала поняшу целиком, и его словно дёрнуло мощным разрядом.

Гортанно вскрикнув, Лонгстрайд отпрянул назад. Произошедшее не шибко удивило лейтенанта, как и всех присутствующих, однако реакция сержанта была чересчур выразительной, что несколько смутило каждого.

– В чём дело, сержант?

– Не знаю, сэр, – ошалело ответил солдат, тяжело задышав. – Понятия не имею, что с ней, чёрт возьми, происходит, но я будто к циркулярке прикоснулся!

Взгляд Фуллертона снова переместился на единорожку. Беря в учёт то, что случилось с Лонгстрайдом от мгновенного прикосновения, он мог себе представить, что происходило с этой несчастной кобылкой. Каким бы ни было назначение происходящего процесса, он явно доставлял ей жуткие страдания. Её обыкновенно мучили. И, судя по её изнеможённым стонам, это длилось уже очень долго. Закатывающиеся от боли глаза, в которых не угадывалось никакой ясности, несколько спутанная кудрявая грива бордового цвета, судорожно дрожащие мышцы, тяжёлое дыхание – в этом был виден итог долгих суток страшного заточения. Пытки явно не прекращались ни на миг.

Недолго думая, Фуллертон схватился за провода, подключённые к рогу бедняжки через коническую насадку, и сдёрнул их, но магическая аура не исчезла. Теперь стало окончательно ясно, что причина её состояния – кольцо. Прежде чем коммандос сделал то, что счёл нужным, вмешался Мебиус:

– Погодите, лейтенант, вы уверены, что стоит трогать эту… штуковину на её роге? Не станет ли хуже?

Молча оглянувшись на доктора, лейтенант лишь пожал плечами, как уже одним резком движением буквально смахнул с неё кольцо. На его лице лишь на секунду промелькнула гримаса боли, но никаких звуков он не издал. Единорожка же перестала сиять своей магией, и её тело тут же обмякло, поддерживаемое исключительно штативом. Сознание покинуло её. Хотя, исходя из показателей сердечного монитора, она всё ещё была жива.

В камере повисла странная неопределённость. Но уже спустя мгновение Фуллертон повернулся к Мебиусу и протянул ему добытое кольцо.

– На изучение, – бросил он и, отдав доктору странный предмет, вышел в коридор. – Откройте следующую дверь. Посмотрим, что ждёт нас там.

Спрятав кольцо в один из карманов, учёный поспешил выполнить данное ему поручение. Он пересёк коридор и, подойдя к двери напротив, вновь принялся колдовать на планшете. Взор лейтенанта не отрывался от него в ожидании, в то время как остальные бойцы и техники поглядывали на оставленную в первой камере единорожку. Потрёпанная и взъерошенная, потерявшая сознание, она была словно мертва. Даже её дыхание трудно было разглядеть.

Вскоре дверь второй камеры отворилась, и перед взором присутствующих предстала почти та же самая картина. Шагнув внутрь, Фуллертон видел перед собой всё ту же вычислительную технику, такой же штатив, где была намертво зафиксирована ещё одна пони – фисташковая единорожка с блондинистой гривой, собранной на затылке в пышный хвост при помощи зелёного банта. Её точно так же терзала собственная светло-голубая магическая аура, расчёсывая своими волнами всё её тело. Впрочем, от первой узницы её отличала довольно странная реакция на свои мучения.

Большие глаза поняши были широко распахнуты, веки чуть подрагивали, а зрачки сузились почти до мелких точек. И помимо стонов из её уст без конца сыпалось судорожное, безумное хихиканье, как если бы все пережитые страдания безнадёжно свели её с ума. Пожалуй, это казалось ещё более жутким, чем болезненные стоны предыдущей узницы.

– Чего это она смеётся? – озадачился Эрикссон, следя за реакцией этой поняши из коридора.

– Наверно, мазохистка, – иронично предположил Фуллертон. Посмотрев на неё ещё несколько секунд, он повернулся и вышел наружу, оставив её со своими мучениями. – Сыма пообещал прислать на нашу вечеринку больше людей. Займитесь пока всеми остальными дверьми, а когда они явятся, вместе с ними вытащите всех поняшек на поверхность. Только снимайте с них эти кольца какими-нибудь клещами или чем-то подобным, ясно?

– А вы? – вопросил один из инженеров.

– Искать жестянок, – лаконично ответил коммандос, после чего мотнул головой в сторону другого конца коридора и хотел, было, направить туда свой шаг, как вдруг оттуда донёсся голос одного из его бойцов:

– Билл, мы нашли местных!

– В каком состоянии?

– Живы, но зверски напуганы, – отвечал Коулман, перейдя с бега на обычный шаг. – Жестянки распихали их по двум тюремным камерам. Они сидят там буквально битком.

Коммандос оглянулся на подчинённых, а потом мельком посмотрел на ту единорожку, что всё ещё мучилась внутри второй камеры. Пожалуй, тот факт, что здесь ещё оставались пони, которых можно было назвать напуганными, а не доведёнными болью до ручки, сулил прояснение того, что творилось в этом жутком месте. Не теряя ни секунды, лейтенант скомандовал своим людям идти за ним в другой конец коридора.

Пройдя мимо десятков запертых камер, где тоже наверняка царили лишь страдания, бойцы достигли конца коридора, который, как и говорил Коулман, оканчивался двумя тюремными камерами. По обе стороны стены оканчивались широкими отверстиями, перекрытыми решёткой, за которой были видны табуны пони. В каждой камере их теснилось по нескольку десятков. И насколько мог судить Фуллертон, окинув их беглым взором, среди них не было ни одного единорога.

В то время как Бениньи в компании четырёх GI-1 занимался развёрткой пулемётных роботов чуть впереди, Пак объяснялась с узниками, сняв шлем и явив им свою истинную внешность, что было разумным ходом с её стороны. В экипировке люди мало чем отличались от стальных бойцов для неискушённых глаз пони. Сидевшие перед самой решёткой местные о чём-то ей говорили, но когда Фуллертон достиг их, его слуха коснулся лишь её ответ:

– Не волнуйтесь, мы здесь, чтобы вытащить вас отсюда. Скоро всё это кончится.

– Как они, Пак? – сразу осведомился лейтенант.

– Напуганы и голодны – говорят, что их почти не кормили, – ответила кореянка, выпрямившись перед командиром во весь рост. – Похоже, они жутко измучены. Они даже не знают, как долго здесь сидят.

Обратив взор на узников, Фуллертон заметил, что все они смотрят на него, как демона, явившегося, чтобы перевести их на следующий, ещё более ужасный круг ада. Последовав примеру Пак, он снял шлем. Узрев его крупное, гладко выбритое лицо, пони заметно переменились своими взглядами.

– Какое было число по вашему календарю, когда вас сюда упекли?

– Восемнадцатое, к-кажется, – пискнула тёмно-синяя пегаска с белой взъерошенной гривой.

Солдаты переглянулись.

– Неделя, – заключил Лонгстрайд. Пони заметно опешили.

– Хм, я думал, больше, – беззвучно усмехнулся Фуллертон. Опустив же взор снова на узников, он осведомился о самом главном: – Жестянки в этом месте есть?

Ближайшие пони – песочный жеребец и две кобылки, несколько смахивавшие на ту единорожку, что безумно хихикала от своих страданий, – тут же закивали головами без единого слова. Прежде чем лейтенант потребовал от них более подробного ответа, белоснежный земной пони, теснившийся рядом с тёмно-синей пегаской, пояснил:

– Они все заперлись за той дверью. Их там очень много.

Его копыто вытянулось в другой край зала, располагавшегося на этом конце коридора. Фуллертон оглядел ближайшее пространство. Перед ним раскидывалось довольно широкое помещение, которое, впрочем, не было столь пустынным, как то, что располагалось в противоположной части комплекса. Сразу перед пулемётами, которые установил Бениньи вместе с GI-1, по обе стороны пролегали целые ряды серверных шкафов. Металлический пол усеивался вереницами проводов, соединявшихся с ними. Правда, как и в камерах, в этих мейнфреймах не было никаких комплектующих. По сути, это были просто огромные бесполезные ящики.

В конце же помещения за узким проходом, тянувшимся между серверными шкафами, маячила массивная раздвижная дверь. Именно к ней вытянулось копыто того белого жеребца. Прежде чем лейтенант сообразил, что ему делать, к нему обратился Бениньи с заметным итальянским акцентом:

– Тененте, пулемёты готовы к бою!

– Отлично, – отозвался коммандос, оценивая обстановку. Прикинув план действия, он напялил на себя шлем, перехватил пулемёт в обе руки и перешёл к делу: – Займите позиции за этими компами и приготовьтесь. Мы переходим к гвоздю нашей программы.

Не теряя ни секунды, он двинулся по проходу между мейнфреймами к тем дверям, что маячили на другом конце, а его бойцы поспешили выполнить приказ. Глядя ему вслед, пони изрядно напряглись…

Сбавив шаг на подходе к широкой раздвижной двери, Фуллертон немного прислушался. Но не уловил ничего. Звукоизоляция в помещениях этого комплекса была просто первоклассной. Делать было нечего, поэтому он без раздумий влепил на место стыка створок второй имевшийся при нём пакет C-4 и отошёл ближе к своим подчинённым. Заняв место за одним из мейнфреймов по соседству с GI-1, он объявил:

– Ложись!

И помещение сотряслось взрывом, от которого все узники в тюремных камерах вмиг переполошились и сгрудились в углу, противоположном намечавшемуся действию. Как только стены перестали гудеть от удара взрывной волны, Фуллертон осторожно выглянул из-за своего укрытия и увидел свозь дыру, образовавшуюся на месте двери, нутро помещения, что за ней скрывалось.

Это был очередной зал, дальний край которого являл собой скальную стену. Посреди неё прямо напротив выбитой двери зиял вход в тоннель, куда тотчас же подалась землеройка NOD. В помещении оставалась лишь ещё одна такая же, куда строительные дроны продолжали спешно грузить какие-то ящики. Процесс охранялся дюжиной киборгов. Теперь всё стало отчасти ясно. Это был пункт подземной эвакуации, и всё это время они спешили вывести отсюда что-то для себя важное. Защищать эту заставу они и не думали.

Едва лейтенант успел это осознать, а гром от взрыва – утихнуть, как уже загремела стрельба, которую тотчас же начали пулемётные роботы и прикрывавшие эвакуацию киборги. По проходу принялись летать пули.

– Лонгстрайд! Эрикссон! В обход, бегом! – приказал лейтенант, после чего высунулся снова и зажал гашетку. – Открыть огонь!

Оба бойца с дробовиками пустились обходить помещение с флангов, дабы атаковать стальных врагов из-за краёв образовавшегося пробоя вблизи, а все остальные принялись палить со своих позиций. Дистанция была не слишком большой, но из-за ограниченной видимости как для одной, так и для другой стороны, перестрелка имела весьма ничтожный эффект. Лишь иногда отдельные пули находили цель, будучи не в силах нанести серьёзный ущерб ни броне бойцов GDI, ни тем более экзоскелетам машин.

Это была самая настоящая трата патронов, пока наконец возле пробоины не показались Лонгстрайд и Эрикссон. Желая прикрыть их, Фуллертон не стал прятаться за укрытием и, высунувшись, открыл плотный огонь по тем стальным бойцам, что находились в поле его зрения. Шквал пуль не прекращался ни на секунду, пока одна из машин не пала наземь. Между тем сержант и рядовой, засев по краям пробоины как можно ниже, пустили свои стволы в ход.

На ближней дистанции электрическая дробь наносила отряду стальных бойцов существенный урон, что заставило машин действовать быстрее. Строительные дроны мигом перетащили внутрь землеройки два последних ящика, а затем киборги принялись один за другим отступать следом за ними, стараясь прикрывать друг друга. Когда шестеро залезли внутрь, хотя и продолжая палить оттуда, а ещё двое пали под натиском обоих бойцов с дробовиками, лейтенанта и пулемётных роботов, широкий люк на транспортном средстве начал закрываться. Они определённо не имели никакого желания вступать с GDI в затяжные перестрелки.

Землеройка сдвинулась с места и, набирая скорость, устремилась туда, где скрылись другие такие же – в тоннель, ведший незнамо куда. Бойцы GDI продолжали палить ей вслед, но это было уже бесполезно. Пробить её броню сзади за те секунды, что она ещё маячила вдалеке, не было возможно. Поэтому спустя полминуты в помещениях подземного комплекса снова повисла тишина. Блок стволов пулемёта замер, и державший его лейтенант вышел из укрытия в центральный проход, не сводя взгляда с того места, куда подались последние киборги. То, что они столь спешно унесли с собой, так и осталось тайной.

– Один пулемёт выведен из строя, – сообщил Коулман. Действительно, одна из переносных турелей искрилась, и из неё валил дым. Киборгам всё же удалось разбить одну из них.

– Оружейники подлатают, – бросил Фуллертон. Почти сразу вернув взор к тоннелю, он начал докладывать: – Сенон-Главный, всем противникам, находившимся в подземном комплексе, удалось уйти. Они погрузились на землеройки и дали дёру через заранее подготовленный тоннель. Судя по размерам их ангара, в него могло поместиться не менее десятка единиц транспорта. Вероятно, на поверхности отпор нам давала малая часть их гарнизона. Они точно не ставили перед собой цель удержать населённый пункт.

– Принято, – отозвался Сыма. – Теперь выведите на поверхность всех местных. Медицинская бригада наготове. И отправьте разведывательный дрон в их тоннель, чтобы выяснить, куда он ведёт.

– Выполняю, сэр, – принял коммандос и уже хотел, было, повернуться назад, чтобы раздать распоряжения подчинённым, как вдруг случилось то, что сделало исполнение приказа невозможным.

Ни с того, ни с сего тоннель, в коем только что скрылась последняя землеройка, озарился яркой вспышкой, сопроводившейся оглушительным грохотом. Лонгстрайд и Эрикссон, направлявшиеся к Фуллертону, вмиг укрылись за ближайшими серверными шкафами, а тот в свою очередь лишь вскинул ствол минигана. В недрах прохода прогремел взрыв, который разнёс его потолок и стены на куски, вызвав обвал. И отныне он был заблокирован.

Теперь у коммандоса не было никаких сомнений. Киборги их здесь ждали и успели полностью подготовиться. Секундой позже из толщи обвала донёсся очередной грохот, а по полу бункера прошла дрожь. Они всё заминировали. Всё, кроме этого комплекса. Вновь обратившись в штаб, он только и доложил:

– Прошу прощения, сэр, но выяснять уже нечего. Жестянки подорвали свой тоннель…

---

Возвращение к реальности было настолько же дурным и неприятным, как и каждое выпадение из него. Разве что теперь оно было постепенным и не сопровождалось мучительной болью, терзавшей её тело без конца. Не понимая, что происходит, но инстинктивно ожидая худшего, Шугар Белль чуть приоткрыла веки. Вокруг всё было расплывчатым. Хотя, казалось, она видела свет солнца. Неужто она наконец умерла от тех страданий и попала в мир иной? Что ж, наверное, даже это не так плохо, как если бы её и дальше продолжили пытать…

Вновь сомкнув веки, Шугар вдруг повела ушками. Она отчётливо слышала чьи-то голоса. И это был не металлический рокот тех чудовищ, из-за которых даже смерть стала казаться ей желанным избавлением. Это были голоса живых существ. Она чуть проморгалась и попыталась разглядеть то, что её окружало, а между тем слышимая речь становилась всё более ясной.

– К ним были подключены провода, причём из чистого золота, – молвил кто-то. Среди расплывчатых силуэтов розовая единорожка замечала, как один из них обильно жестикулирует. – Да, из золота, как и насадки на рогах, к которым они крепились, и даже оковы. Эти провода соединяли подопытных с медицинским оборудованием, отслеживавшим их состояние здоровья, и компьютерами. Вполне вероятно, они что-то регистрировали в ходе этого процесса. Что-то такое, что побудило их построить весь этот комплекс, а потом, стоило нам только появиться, забрать с собой все записывающие устройства и эвакуироваться отсюда. То, что они из этого получали, явно представляло для них какую-то ценность. Большую ценность.

– Так что же всё-таки с ними происходило в ходе этого процесса? – осведомился ещё один голос, слегка хрипловатый.

– Не знаю. Это мы сможем точнее узнать, когда кто-то из них придёт в себя, – отвечал первый. – Но похоже, что всё дело в этих кольцах. Они были надеты на их рога. Такое чувство, что они стимулируют их на самопроизвольное применение магии на самих себе, сопровождающееся не самыми приятными ощущениями. По крайней мере, выглядело всё это так, будто они медленно изжаривали сами себя. Думаю, это что-то наподобие побочного эффекта.

Выслушав эти слова, Шугар Белль почувствовала, как внутри неё что-то ёкнуло. Эти незнакомцы обсуждали то, что творилось с ней и подобными ей единорогами последние… дни, месяцы или годы? Она не представляла, как долго это длилось – такое чувство, что вечность, – но касательно самоизжаривания это была только доля правды.

– Ничего себе побочный эффект, – мрачно отозвался второй голос, как уже обратился к кому-то ещё: – От чего он умер, мистер Гриффит?

Внутри Шугар снова что-то ёкнуло, и на этот раз более болезненно. Он сказал «умер»?..

– От аневризмы мозга, наверно. Чтобы точнее выяснить, желательно бы провести вскрытие, – ответил третий голос. – Одно могу сказать точно – эти процедуры явно не пошли им на пользу. У всех теперь отмечаются те или иные сердечные патологии – от хронической тахикардии до ярко выраженной аритмии. Хотя у усопшего повреждений сердечных мышц вроде как нет. Но опять-таки более точное заключение даст вскрытие.

От слова «вскрытие» ужас вспыхнул внутри Шугар с новыми силами. Она проморгалась снова и сумела более-менее чётко разглядеть то, что её окружало. Она покоилась на медицинской койке у самого выхода из брезентового шатра. Рядом стоял обогреватель, создавая тепло. Чуть приподняв голову, она оглянулась назад и увидела другие такие же койки, плотно нагромождённые до самой крайней стены. На всех них лежали её соседи – другие единороги из их деревушки, которых мучили стальные чудовища. Все они были без сознания… если вообще живы.

Почти сразу розовая единорожка обратила взор к говорящим. Выход из шатра был распахнут почти на всю ширину фасада, благодаря чему она видела почти всё, что творилось снаружи. Но её взгляд не сходил с тех, кто стояли перед самым порогом палатки. Это были странные на вид существа, похожие на… киборгов? Да, они точно так же стояли на двух ногах, а вместо передних копыт у них имелись лапы с длинными пальцами. Однако их тела состояли не из металла, а из плоти и крови. И этот факт разбавил опасения в сердце поняши замешательством. Ко всему прочему, их голоса звучали естественно, а на лицах вполне себе угадывалась мимика.

И всё же пережитый ужас вселял в Шугар недоверчивость, в силу чего, уставившись на этих четверых существ, ведших активное обсуждение, она опасливо потеснилась на противоположный край койки. Позади них царила некая кутерьма, но прежде чем поняша успела её разглядеть сквозь пелену расплывчатости, где-то слева раздался тихий, но резкий чирк. И повеяло странным, не самым приятным для её носика запахом. Она посмотрела в ту сторону и увидела ещё одно подобное же существо, сидевшее на соседней с ней койке.

Этот был настоящим здоровяком с хмурым лицом, что, пожалуй, лишний подчёркивалось шрамом на виске. Массивный подбородок и золотистые волосы, стриженные ровно под канадку, визуально делали его голову квадратной. Доверия он кобылке не внушал.

– С возвращением из ада, поняшка, – кисло ухмыльнулся он, сделав очередную затяжку. Рядом с ним на койке покоился его пулемёт, на который единорожка спонтанно обратила взор. Посмотрев же на тех, кто говорили перед палаткой, он привлёк их внимание: – Эй, майор! У нас первая пробудившаяся!

Обсуждение прервалось, и взгляды всех присутствующих обратились на Шугар. Та в свою очередь уставилась на них, словно кролик на свору удавов, не в силах пошевелиться. Первый из них – довольно высокий, черноволосый, с раскосыми глазами, облачённый в длинную шинель – в ту же секунду направился к ней, а следом за ним и все остальные. У розовой единорожки внутри всё подпрыгнуло. Её терзал необъяснимый страх.

– Тише, милая, – сказал один из тех, кто следовали за первым, – не слишком высокий, слегка смугловатый, с седеющей короткой бородой. – Не бойся, мы не причиним тебе вреда.

Казалось, что Шугар его даже не услышала. Она ещё больше потеснилась на самый край койки, как вдруг её скрючило от боли. Из её уст тут же исторгся слабый вскрик, а копыто само собой вжалось в грудь.

Встав перед самой койкой, майор Сыма понимал, что её нужно срочно успокоить. Иначе для неё это могло плохо кончиться. Он присел на корточки перед её местом и негромко заговорил:

– Пожалуйста, не волнуйтесь. У вас не всё в порядке с сердцем. Из-за этого чрезмерное волнение может причинить вам вред, – учтиво молвил он. Пони смотрела на него широко раскрытыми глазами. Спустя секунду он поинтересовался: – Как вас зовут?

Нервно сглотнув, узница кое-как из себя выдавила:

– Шугар Б-белль.

– Мисс Белль, – повторил майор, после чего протянул ей руку. – Рад с вами познакомиться. Моя имя – Сыма Юэ.

Поглядев первые мгновения на него с опаской, она всё же пересилила свою недоверчивость и взаимно протянула ему копыто. Он аккуратно его обхватил и легонько потряс. Хотя его прикосновения почему-то едва заметно вызвали у неё ощущение тупой боли.

Между тем Шугар посмотрела на тех, кто стояли позади майора. Один был тем самым немолодым мужчиной с седеющей бородой, другой повыше ростом и заметно моложе был не столько бородатым, сколько неделю-другую небритым, а третьей была невысокая женщина, скрестившая руки на груди и стоявшая, уперевшись плечом на ближайшую опору палатки. Все они внимательно на неё смотрели.

Чуть приподнявшись, Сыма присел перед узницей на краю её койки. Он не сводил с неё холодного взгляда, что заметно смущало её.

– Мисс Белль, вы можете рассказать нам, что с вами происходило в том бункере?

Единорожка сходу изменилась во взгляде, который невольно потупился. Её ушки поникли, а дыхание замерло.

– Они мучили меня, – сдавленно произнесла Шугар, снова сглотнув.

– Что конкретно они с вами делали?

– Я так понимаю, они использовали эти кольца, так? – осведомился Мебиус, показав одно из добытых в бункере колец, которое он доселе вертел в пальцах.

Увидев этот странный предмет, единорожка с ужасом уставилась на него широко раскрытыми глазами, зрачки в которых тут же сузились. Наконец она судорожно сглотнула в третий раз и попыталась рассказать:

– Они надели его на мой рог, и… и я больше не могла контролировать свою магию. Она создавалась сама собой и… причиняла м-мне… т-такое чувство, что меня часами напролёт рвали на мелкие кусочки. Это было очень больно, – дрожащим голосом описала Шугар, сделав ударение на слове «очень», дабы в полной мере передать то, какие страдания ей довелось пережить. – Хотя иногда боль будто утихала, и становилось невыносимо щекотно – аж до дрожи в коленках! В жизни бы не подумала, что это может быть почти так же мучительно, как боль.

От услышанного Мебиус внимательнее уставился на кольцо, а офицеры в некотором недоумении обменялись взглядами. Впрочем, выглядело это столь же странно, как и прозвучало. Фуллертон, слушавший разговор в сторонке, и вовсе не выказал никакой реакции.

– Щекотно? – усмехнулась Моретти. – Они что, просто развлекались с вами? Из интереса смотрели, что с вами будет, если трахать вас вашей же магией?

– Они задавали вам какие-нибудь вопросы? – осведомился Сыма.

– Нет, они вообще ничего не говорили. Просто запихнули в эти оковы и надели кольцо. После этого я не помню ничего, кроме этих ужасных ощущений, – ответила Шугар. Но, подумав секунду-другую, она добавила с некоторой неуверенностью: – Хотя… всё это, конечно, смешалось в один сплошной кошмар, но, кажется, иногда из-за этих мучений я теряла сознание. Но потом просыпалась от той же боли, и весь этот ужас продолжался снова и снова.

И опять повисла тишина. Отведя взор в сторону, Сыма не знал, что об этом и думать. Такое чувство, что эти пытки не имели никакой цели. Либо эта цель была крайне неочевидна.

– Охренительная история, – с сарказмом бросил Фуллертон, сплюнув в сторону на снег.

Посмотрев на него, Шугар невольно подумала, что её рассказ почему-то разочаровал этих существ. Поэтому она постаралась вспомнить что-то ещё.

– Они построили эти подземные помещения и перевели нас в клетки, а потом отобрали всех единорогов и… – молвила она, как вдруг вспомнила обо всех прочих: – Постойте-ка, но там же оставались и другие! Что с ними случилось? Где все мои друзья?

– Мы здесь, Шугар, – послышался знакомый голос.

Оглянувшись назад, Мебиус отошёл в сторону, дабы освободить линию обзора, и Шугар, уже более-менее обвыкшаяся, увидела своих друзей. Прямо рядом со входом в палатку на общей койке сидели Дабл Даймонд и Найт Глайдер. Последнюю прямо сейчас осматривал доктор Гриффит. Она почувствовала, как её душа озарилась хоть малым лучиком света после минувших дней непролазной тьмы. Особенно, когда пегаска и земной пони слабо улыбнулись ей. Хотя в их улыбках угадывалась некая скорбь наряду с общей подавленностью.

Мельком окинув взглядом вид из палатки, розовая единорожка наконец заметила, что перед ней раскинулось целое скопление таких коек, на которых наблюдались все её знакомые. Неподалёку она заметила Фезер Бэнгса вместе с фанатевшими от него кобылками, за исключением разве что фисташковой единорожки, которая лежала без сознания по соседству с ней. Среди них всех крутились медики, проверяя их состояние, давая воду и всячески заботясь.

Впереди же Шугар видела крайние дома той стороны улицы, что тянулась напротив её дома – бывшего, пожалуй. Слева из-за края палатки торчал вход в тот бункер, что стал для неё и остальных пони адом. При виде него она почувствовала, как по её спинке пробежали мурашки. Однако в тот же миг её внимание приковалось к тому, что отныне высилось между воротами комплекса и крайним домом. Это была штабная структура GDI, возвышавшаяся перед медицинской палаткой, подобно крепости. И вокруг неё крутились бойцы в скафандрах – и киборги.

На мгновение Шугар пришла в резкий испуг. Правда, эти стальные бойцы не вполне походили на тех, что подвергали её мучениям. Хотя в целом между ними было немало общего… как, впрочем, и у этих необычных на вид существ, особенно тех из них, что были закованы в броню. Взгляд единорожки снова приковался к Сыме, изучающе озирая его внешность, как уже тот после кратковременных раздумий подвёл итог:

– Что ж, спасибо, что поделились воспоминаниями, мисс Белль.

С этими словами он встал с койки и хотел, было, выйти из палатки, но розовая пони, одолеваемая вопросами, остановила его:

– Постойте, но… кто вы?

Сыма замер и снова посмотрел на спасённую узницу. Прежде чем он что-либо ей ответил, Винченти, стоявший рядом с Моретти, усмехнулся:

– Сэр, надо бы придумать какой-нибудь универсальный ответ, чтобы каждый раз не вдаваться в подробности.

Оглянувшись на него лишь на пару секунд, майор наконец ответил:

– Мы друзья по несчастью, мисс Белль. Эти жестянки нам враги, точно так же, как и вам. И вместе мы положим им конец.

С этими словами он покинул палатку, а вместе с ним и остальные офицеры. Не стал засиживаться и Фуллертон, распространявший по палатке табачный смрад, который показался Шугар далеко не самым приятным. Повесив шлем на блок стволов пулемёта, он уместил увесистое оружие на плечо и вышел наружу. Провожая их взглядом, розовая единорожка понимала, что ничего не понимает. И дело здесь было вовсе не в дурном самочувствии. Сыма, по сути, не дал ответ на её вопрос. Хотя ей довольно было и того, что эти самые существа, в отличие от киборгов, похоже, действительно заботились о пони и защищали их.

От мимолётных раздумий её отвлёк доктор Гриффит, закончивший с Глайдер и теперь подошедший к ней. Присев перед ней, он тут же стал надевать ей на плечо гибкий обруч, который должен был выдать показатели её общего самочувствия – от сердечного ритма до кровяного давления. Подобное крепление вызывало у неё не самые приятные ассоциации. Глядя в планшет, где отображались данные от обруча, врач осведомился:

– Как себя чувствуешь?

– Голова болит… и рог.

– Немудрено, у тебя давление на несколько десятков торр превосходит нормальную для вашего вида – что нижнее, что верхнее, – сказал доктор, но, встретив обеспокоенный взгляд единорожки, добродушно ухмыльнулся и добавил: – Не переживай, как-нибудь вылечим.

И Гриффит снова уткнулся в экран. Пожалуй, чувствовала себя Шугар на самом деле прескверно – в гораздо большей степени, чем когда-либо, даже в те дни, когда болела жеребячьей ветрянкой. Хуже ей было только в том штативе, где её подвергали мучениям без передышек. Невольно вздрогнув от этих воспоминаний, она вновь обратила внимание наружу из палатки и заметила, как Фуллертон остановился возле койки Фезера, который словно вслух думал о пережитом:

– О, это были худшие дни в моей жизни! Ужасно! Кошмарно! Невыносимо!

– В чём дело, парень? Отсидел себе круп, пока чалился за решёткой? – в шутку обратился к нему Фуллертон, на что он немного недовольно фыркнул:

– Легко вам смеяться! Я вообще-то провёл целую неделю в плену у самых ужасных чудовищ во всей Эквестрии!

– Тебя ведь даже не шпилили твоей же магией, – возразил лейтенант. – Похоже, тебе повезло, что в плане продолговатостей у тебя недокомплект, а?

На лице Бэнгса проступило изнеможение от всех пережитых страданий. Не поняв намёков коммандоса, он слегка потупил взор и жалобно поделился:

– Они долго держали меня в одиночной камере. Там было очень темно и совсем никого из пони. Одиночество – это для меня самая страшная пытка!

– Но теперь мы с тобой, Фезер, – поспешила успокоить его одна из тех кобылок, что не отходили от него ни на шаг, как уже вторая добавила:

– О да, мы рядом!

– Ну вот, теперь можешь радоваться, что всё это закончилось, – к слову заметила медсестра, проводившая осмотр одной из этих пони – фиолетовой пегаски. Фезер же лишь печально вздохнул:

– Даже не знаю, смогу ли я после такого ещё когда-нибудь радоваться!

– Не дрейфь, малой. После того, как побываешь в бездне, начинаешь радоваться даже свету солнца, – кисло улыбнулся коммандос и двинулся дальше по своим делам, швырнув докуренную сигару к взорванным воротам бункера.

Фезер посмотрел ему вслед, после чего печально вздохнул и бросил себе под нос:

– Эх, какое уж тут солнце?

Безусловно, он был рад тому, что всё это закончилось. Но всё же то, что он и его друзья пережили в том жутком бункере, висело над ним мрачными тучами, как и над каждым, кто его окружал. Посмотрев на своих фанаток, он уловил в их взглядах то же ошеломление. Всё-таки эти стальные твари морально надломили их всех. И радовал их лишь факт спасения и того, что они всё ещё друг с другом. Даже в большей степени, чем их одолевали те или иные вопросы насчёт тех, благодаря кому они покинули тот ужаснейший Тартар.

Подняв взгляд, Бэнгс как раз заметил, что двери оружейного модуля вдруг раскрылись. И оттуда показалось несколько пони, которых Фуллертон решил пропустить вперёд, поэтому встал в сторонке. И широко раскрывшиеся очи песочного жеребца всецело уставились туда, он и думать забыл о том, что до сих пор угнетало его. Над ним неожиданно взошло аллегорическое солнце во всей своей красе. Первой из штабной структуры воздушной походкой вышла невероятно красивая кобылка, от которой он не мог оторвать глаз. Она походила на предел всех его мечтаний, на светлого ангела, который явился сюда, чтобы спасти его из тьмы пережитого ужаса.

Красивые ухоженные копытца нежно ступили на снег и направились дальше игривой походкой, стройные ноги поднимались немного манерно, но мило и очаровательно, элегантный стан соблазнительно покачивался из стороны в сторону. Прелестная бежевая шёрстка, изящная шея, стильная грива, ровно стриженная под каре с чёлкой, и ангельское личико – всё это было просто безупречно! Её рот был тонким, но чувственным, выражавшим умилительную задумчивость или даже смущение, носик – аккуратным, а большие голубые глаза – неописуемо прекрасными и глубокими, как море. В целом, она была во всех отношениях идеалом.

При виде мэйнхэттенской красавицы Фезер Бэнгс буквально обомлел. Его сердце забилось чаще, а из уст вырвался уже не печальный, а восхищённый выдох. Он влюбился с первого взгляда.

– О, какая красотка! – почти неслышно шепнул он, а в мыслях повторял: «Никогда в жизни не видел настолько красивых кобылок!».

Всё его внимание безнадёжно примагнитилось к этой прелестной особе, подле которой шагали ещё три пони, коих он даже почти не видел. Весь остальной мир для него просто померк. Краем уха он слышал, как рядом о чём-то говорит один из людей, однако совершенно не воспринимал его слов…

– EVA составила схематический план всех коммуникаций комплекса, – молвил Мебиус в адрес офицеров, не отрывая глаз от своего планшета. – Исходя из него, то оборудование, к которому были подключены все подопытные, связано с центральной структурой заставы. Она говорит, что тот сигнал, который передавали машины, исходил как раз до тех пор, пока мы не вытащили оттуда всех этих пони. Получается, что они не только занимались регистрацией сигнатуры магических колебаний с неизвестными целями, но и передавали её, словно радиосигнал, когда здесь появились мы.

– Но куда? – резонно осведомился Винченти, на что Сыма, задумчиво потирая подбородок, лишь удручённо бросил:

– Хороший вопрос…

Взгляд майора не отрывался от той самой центральной структурой этой заставы, которая стояла слева от входа в бункер. В данный момент она была отключена, и её антенны не передавали ничего. Но факт того, что это происходило совсем недавно, невольно внушал ему ощущение некой скрытой опасности. Впрочем, думал об этом он недолго, так как через пару секунд его внимание привлекли вышедшие из оружейного модуля кобылки.

– Да уж, немало здесь пони, – несколько удивилась Сноу Вайолет, шедшая слегка вразвалку из-за того, что одно из её передних копыт болталось на перевязи. Её реакцию подхватила Рэйни Дэй:

– А вчера как будто вымерли все!

– Благодарю вас, что присоединились к нам, – учтиво произнёс майор, окинув взглядом подошедших кобылок. Подле почтовых пегасок встала Распберри Берет, а чуть позади них примостилась Коко Поммель. Далее китаец повернулся к спасённым и заговорил, указав на уже хорошо ему знакомых эквестриек: – Эти пони могут подтвердить всё то, что я вам говорил. С самого первого дня, как мы оказались в вашем мире, нам – и людям, и пони – приходилось держаться друг друга, чтобы выжить. И теперь, раз уж террор этих стальных тварей пал и на вас, я надеюсь, что мы с вами тоже станем друзьями в нашей общей борьбе.

– Мистер Сыма прав, пони, – подхватила Распберри. – В Мэйнхэттене осталось очень много наших сограждан. И все они до сих пор живы лишь благодаря тому, что мы были заодно с ними.

С этими словами она указала копытом на стоящих рядом офицеров. Она продолжала вещать, и Коко внимательно её слушала, пока не заметила, что её буквально пожирает глазами один из местных жеребцов, сидевший на ближайшей к ней койке. В ответ на его внимание она смущённо, но вполне искренне улыбнулась. Тот в свою очередь тоже зажёгся улыбкой и, соскочив со своего места, проделал несколько шагов до неё.

– Привет!

– Привет, – ответила ему тем же Коко, засмущавшись чуть сильнее.

– Так, значит, вы из Мэйнхэттена?

– Да, – кивнула бежевая кобылка. – В нашем городе случилась беда. Нам чудом удалось оттуда выбраться.

– Понимаю, каково это, – вздохнул песочный пони, но затем протянул ей своё копыто и представился: – Я Фезер Бэнгс, кстати.

– Коко Поммель, – вторила мэйнхэттенка, позволив ему потрясти своё копыто. Но тот, к её неожиданности, поцеловал его и, посмотрев ей в глаза, буквально прощебетал:

– Рад с тобой познакомиться, Коко.

– Эм… я тоже, – ещё более смущённо улыбнулась Поммель.

Он говорил с ней и дальше. И поглядывавшая за этим Шугар, только что закончившая проходить медосмотр, несколько удивлялась. Фезер будто ожил, хотя ещё минуту назад он казался раздавленным всеми пережитыми ужасами. Что ж, ей тоже хотелось бы расправить крылья души и выбросить из головы всё то, что произошло. Но в её груди будто зияла дыра, не дававшая ей забыть ни о чём. Монотонно поглядывая то на Бэнгса, то на Сыму, она в какой-то момент заметила, как к ней приближаются Найт Глайдер и Дабл Даймонд.

– Как ты, Шугар? – побеспокоилась тёмно-синяя пегаска.

– Если честно, не очень хорошо, – пожаловалась она чуть сдавленным голосом, на что белоснежный жеребец невесело произнёс:

– Неудивительно, вам ведь пришлось хуже всего. Хвала Селестии, что ты жива!

В этот миг сердце Шугар замерло. Она вдруг вспомнила, как, приходя в себя, она слышала, что эти странные существа – люди – говорили что-то о смерти. Её это заметно насторожило.

– Жива? – в растерянности переспросила она. – А что, кто-то нет?

Дабл и Найт обменялись скорбными взглядами, что взволновало Шугар ещё сильнее. Наконец пегаска сказала:

– Она должна знать.

– О чём? – сразу осведомилась розовая единорожка. Шагнув к ней чуть ближе, Даймонд тяжело вздохнул и начал:

– В общем, Пати Фейвор… он…

– Он не смог, – довершила Глайдер, не сумев сказать это напрямую.

Взгляды обоих указали ко входу в бункер. Там лежал чёрный мешок, чьё содержимое стало для Шугар вполне очевидным. Сокрушённая, но почти не верящая в услышанное, она машинально поднялась с койки и с трудом проследовала туда, чувствуя себя невероятно плохо. У неё кружилась голова, ноги, затёкшие от недельного нахождения в оковах, с трудом волочились, а сердце терзала тупая боль. На первых же шагах она чуть не упала, но её успели удержать поспешившие за ней друзья.

– Ты уверена, что хочешь это видеть? – нерешительно спросил Дабл.

Шугар не ответила ничего, но шаг не остановила. В сопровождении двух друзей она прошла мимо офицеров, которые теперь уже обсуждали что-то между собой и присоединившихся к ним пони, и вскоре доковыляла до того самого мешка. Он был закрыт лишь наполовину. И внутри него она увидела то, что перехватило ей дыхание и заставило сердце болеть ещё сильнее – как физически, так и душевно. Внутри покоился один из её ближайших друзей – Пати Фейвор.

Глаза светло-голубого единорога были сомкнуты, а грудь не вздымалась от дыхания. Присев на снег, Шугар в порыве горя положила копыто на губы и всеми силами попыталась сдержать рыдание. Впрочем, слёзы из её глаз и без того не текли. Казалось, что она всё выплакала ещё в первые дни пыток. Но её сердце разрывалось на кусочки.

Пати Фейвор – этот добродушный весельчак, очень любивший развлечения и вечеринки, – всегда пылал жизнью и энергией. Однако теперь он был мёртв. И вид его безжизненного тела причинял единорожке боль, походя на безвозвратно потухшую надежду. Она осознавала, что теперь ничто уже не будет так, как прежде. И от этого ей хотелось плакать. Видя, что ей плохо, и испытывая те же чувства, пегаска и земной пони по-дружески обняли её.

В какой-то момент из бункера появилось несколько солдат. Двое из них несли на плечах ещё мешки, подобные тому, в котором покоился Фейвор. Шедший позади сержант, едва увидев Сыму, объявил:

– Мы обнаружили ещё два трупа, сэр. Они были в одном из контейнеров в ангаре для землероек. Такое чувство, что жестянки хотели взять их с собой, но не успели.

Едва солдат договорил, как двое его подчинённых сбросили с плеч мешки на снег прямо перед койками, где сидели спасённые. Поскольку закрыты они не были, содержимое сразу стало видно ближайшим пони. Внутри них покоились светло-голубая единорожка с кудрявой пыльно-розовой гривой и тёмно-синий земной жеребец. На последнем наблюдались дыры от пуль, причём свежие. Их вид сразу вызвал оторопь у всех пони. По табуну прошёл вздох ужаса. Фезер тут же перестал болтать с Коко, опешив от увиденного, как, впрочем, и его собеседница, внутренне решившая, что была права, предложив Нои остаться в оружейном модуле.

– Какого дьявола, сержант Рейвел? Обязательно было вашим бойцам сваливать трупы на всеобщее обозрение? – тут же отчитал их Сыма, полагая, что на спасённых не стоит производить сколь-нибудь дурное впечатление. И без того они натерпелись по самую глотку. – Гриффит, я же велел вам разобраться с мёртвыми!

– При всём уважении к усопшим, сэр, я бы сперва предпочёл помочь живым, – спокойно возразил доктор, занимаясь следующими пони. Прежде чем майор сказал что-либо ещё, голос подал Мак Альпин, подошедший со стороны штабной структуры:

– Я ими займусь, сэр, – объявил он, подняв руку. Проходя мимо тех бойцов, что были не слишком осторожны, он приказал: – Возьмите-ка того, ребятки, а я понесу этих. Оттащим их пока за дома.

Бойцы тут же кинулись выполнять приказ, прервав вскоре прощание с Пати Фейвором. Его мешок был закрыт, и он был унесён прочь. Шугар, Найт и Дабл не прекращали смотреть ему вслед, даже подавшись за ним на пару шагов. Больно было отпускать друга туда, откуда он никогда уже не вернётся…

Между тем Мак Альпин опустился на колено перед двумя оставленными на снегу трупами и заметил, что на последних с лютым ужасом взирают две кобылки, которые сидели на койке Фезер Бэнгса. От шока, вызванного видом мертвецов, они даже инстинктивно обхватили друг друга.

– Что, скорбите, поняхи? – полюбопытствовал Мак Альпин. Почему-то их реакция несколько развеселила его. – Не переживайте, мы за них ещё отомстим. Теперь это наша с вами общая вендетта.

Говоря это, он ткнул пальцем в пулевую рану тёмно-синего жеребца и провёл под каждым своим глазом по кровавой линии. Кобылок это ещё сильнее повергло в ужас, и на удачу шотландца, Сыма этого не видел, снова погрузившись в обсуждения со своим окружением.

– О, Селестия! Что это он делает? – судорожным шёпотом произнесла каштановая земная пони, на что фиолетовая пегаска только и сказала не менее тихо:

– Он сумасшедший!

– Ага! – закивал шотландец, вытянув ухмылку безумца.

Наконец, взвалив на оба плеча по трупу, капитан пошёл мимо спасённых узников за линию домов в сопровождении настигших его бойцов, которые несли Пати Фейвора, взявшись за оба края мешка. Стоявшая рядом Коко скорбно следила за ними, а затем посмотрела на ближайших пони и встретилась взглядом с Шугар, прочтя в них всё. Она понимала, что чувствуют жители этого городка. Невольно ей вспоминалась та жуткая ночь, когда Нои потеряла свою маму. С этой мыслью она перевела взор на ближайших офицеров…

– И всё же мне с трудом верится, что всё это было случайностью, – молвил Сыма, продолжая разговор со своими подчинёнными. – Жестянки не могли не знать, что мы высадились на континенте. Они должны были ждать нашего появления.

– Ну да, то, как проходила высадка, едва ли можно было не заметить, тем более с их позиции, – согласился Винченти.

– Об этом и речь. Если им нужно было только то, что они с собой унесли, то до нашей атаки у них оставались целые сутки на то, чтобы бросить этот городок, забрав с собой абсолютно всё – от компьютеров до материалов, из которых состоит Обелиск. И к обороне они тоже явно не готовились. Что-то здесь не…

Слова майора прервались глухо прозвучавшим откуда-то издали громом. Словно где-то в горах произошёл сход снежных масс. Устремив взоры к дальней панораме, офицеры услышали по гарнитурам голос EVA:

– Внимание! Зафиксировано появление Копья скринно-цефов в радиусе ближайших двух миль!

Посмотрев прямо по направлению улицы городка, Сыма заметил совсем вдалеке, как на едва виднеющихся сквозь мелкий снег горах выросло не что иное, как инопланетный шпиль. И тут-то до него начало доходить.

– EVA, что ты там говорила про сигнатуру сигнала, который посылали жестянки?

– Колебания данного сигнала, по всей видимости, представляли собой магическое излучение, перекодированное в радиопередачу, и во многом было идентично сигнатуре энергетического фона, исходящего от Копий скринно-цефов.

Взгляды офицеров и Мебиуса встретились. Доктор неуверенно попробовал сделать вывод:

– То есть, выходит, что… они…

– Гоупи! – сплюнул Сыма по-китайски, оборвав слова Мебиуса. – Они заманивали нас сюда, чтобы мы оказались в окружении пришельцев. Должно быть, в тех горах находятся их местные ульи. И тот сигнал адресовался им.

– Что будем делать, сэр? – перешла к делу Моретти.

– Для начала нужно выяснить всю серьёзность ситуации, – рассудил майор, после чего поднял взор и, заметив, как один из его офицеров вернулся из-за домов, воскликнул: – Капитан Мак Альпин! Возьмите с собой нескольких бойцов и разведайте обстановку вблизи тех гор. Вы должны установить, насколько много кальмаров в этой локации.

– Сделаю, сэр!

– Когда доберётесь до периметра Чёрных братьев, передайте им, чтобы они сдвинули его на километр ближе в нашей позиции и были готовы к бою.

Выслушав распоряжение, шотландец снял со спины винтовку Гаусса и, направившись по улице трусцой, на бегу крикнул ближайшим бойцам в штурмовых скафандрах:

– Хэмиш! Дункан! Шон! За мной, живо! – скомандовал он. – Мы идём в горы охотиться на кальмаров!

Трое бойцов с задором вскинули своё оружие и понеслись следом за ним – точно, как горстка варваров на священной охоте, нежели группа бойцов дисциплинированной армии. Но Сыма знал, что для такой работы капитан Мак Альпин подойдёт лучше всего, так как ему было свойственно некое звериное чутьё, которое в разведке может сослужить хорошую службу. Впрочем, стоявшая рядом с ним Моретти, поглядывая вслед скакавшим по направлению к горам разведчикам, не была впечатлена.

– Кельты, они и на другой планете – кельты, – с иронией проговорила она, переглянувшись с майором.

– Нам тоже стоит подготовиться, – по делу заявил китаец, беззвучно усмехнувшись от слов итальянки. Далее он оглянулся на стоявших неподалёку пони. – Мисс Белль, мисс Глайдер и мистер Даймонд, раз уж мы с вами успели разговориться, я бы попросил вас, чтобы вы рассказали нам всё, что вы знаете о текущем положении дел в ваших землях и в Эквестрии в целом. Как только будете чувствовать себя получше, сообщите об этом любому из нас, и мы с вами побеседуем.

Едва он повернулся в сторону оружейного модуля, как уже Дабл Даймонд счёл нужным осведомиться:

– Постойте, но что именно вы хотите знать?

– Да, что вы собираетесь делать? – в свою очередь спросила Шугар. На это Сыма ответил предельно коротко:

– Мы идём на аудиенцию к вашей Принцессе, мисс Белль.

И вместе со своим окружением майор направился к штабу, держа руки за спиной. Трое друзей же обменялись многозначительными взглядами.

– Они хотят донести до Принцессы Селестии то, что с нами произошло? – озадачилась Найт, на что Дабл добавил:

– И о Мэйнхэттене, похоже, тоже.

– Секунду, но кто они и… откуда? – осведомилась Шугар, чувствуя, что она будто чего-то упустила. Прежде чем её друзья ответили хоть что-то, к ним подошли две пегаски, которые доселе стояли недалеко.

– Кхм-кхм, прошу прощения, – начала Рэйни Дэй, встав вместе со своей напарницей перед розовой единорожкой, – вы мисс Белль, так?

– Да, а в чём дело?

Обе пегаски, облачённые в почтальонскую форму, посмотрели друг на дружку.

– Это она, – шепнула Сноу Вайолет, а посмотрев снова на озадаченную единорожку, заявила: – Мы с Рэйни работаем в кантерлотской почте. Мы здесь потому, что должны были доставить тебе письмо.

Шугар озадачилась пуще прежнего:

– Какое письмо?

– Из Понивилля.

Тотчас же розовую единорожку будто пронзила стрела. Потупив взгляд в избытке чувств, вспыхнувших до предела, она только и выдохнула:

– Биг Мак?..

P.S. «Никому не избежать битвы. Кто сражается – победит, кто бежит – падёт» – Фульхерий Шартрский.