Грехи прошлого: Зимние колокола

Глава 12. Примирение

Я в таком размере стихи не пишу, поэтому надо или из первых глав прямой перевод поставить сюда, или отсюда туда.

– Это побежало туда!

– Хватай!

– Оно слишком быстрое!

– Оно под стол заскочило!

Скуталу и Свити Белль нырнули под буфетный стол, скользя на животах, и исчезли под скатертью. Пара гналась за одним из пирожных на ножках, созданных Дискордом. Небольшие, квадратные пирожные были невероятно быстры, несмотря на их короткие и приземистые ножки. В начале вечеринки Дискорд заставил несколько десятков из них сбежать, и хоть к настоящему моменту большинство из них были настигнуты, но Скуталу и Свити Белль посчастливилось найти одну, прячущуюся за столиком с напитками. Пирожное побежало, как только его обнаружили, и пара кобылок пробиваясь сквозь толпу, помчалась за ним по горячим следам.

— Ты схватила его? – спросила Свити Белль, как только поняла, что потеряла пирожное из виду.

Скуталу торжествующе улыбнулась и подняла передние ноги. Между её копытами, извиваясь в попытке убежать, было зажато пирожное. – Да, я его ухватила.

– Подруга, я надеюсь, что оно столь же вкусное, как это расписывала Бэбс.

– Должно быть лучше, – сказала Скуталу, когда они с Свити Белль расположились под столом. – Мы преследовали эту штуку по всей вечеринке.

– Интересно, что делает его таким вкусным? – спросила Свити Белль, используя свое копытце, чтобы ткнуть в пирожное, которое в ответ пнуло её своими короткими ногами. – По мне так это обычное пирожное. Я даже не вижу той клубники, которую, как говорила Бэбс, она пробовала.

– Это должно быть волшебство Дискорда. Он дал этой штуке ноги. Бьюсь об заклад, ему заодно было очень легко сделать его вкуснее. А теперь, как ты хочешь разделить его? Сверху вниз через центр, чтобы у каждой из нас была одна нога, или я должна сломать его по-другому? Я не буду против получить обе ноги.

– Я не знаю, Скуталу. Посмотри на него, – сказала Свити Белль, наклонившись, чтобы посмотреть на пирожное поближе, на то как оно дрожало и боролось в хватке Скуталу. – Это страшно. Может быть, мы не должны его есть? Может быть, мы должны просто отпустить его?

— Отпустить? – возмутилась Скуталу, отстраняясь, чтобы отдалить пирожное от Свити Белль. – Ты серьезно? В конце концов мы прошли через всё, чтобы получить его?! А если мы отпустим его, то кто-то другой просто съест его.

– Но Скуталу, – заскулила Свити Белл. – Просто посмотри на это. Оно такое милое.

– Свити Белль, это пирожное, пусть и с причудливыми ножками. Оно не милое, оно вкусное. Тем не менее, раз ты его есть не хочешь, то я сама могла бы съесть его целиком …

– Что?! Нет уж! Я помогала тебе поймать его. Я заслуживаю кусочек!

Скуталу улыбнулась, как кошка с загнанной в угол мышке. – О, так ты всё же хочешь съесть его?

– Я… хорошо… я просто…, – Свити Белль надула щеки, словно задержка дыхания позволила бы её мозгу быстрее работать. Тем не менее, как только на щеках появился румянец, она выдохнула и кивнула. – Ладно, просто дай мне половинку без ног.

Скуталу кивнула и начала дергать пирожное своими копытцами, улыбаясь в предвкушении, когда пирожное начало ломаться пополам. Тем не менее, прежде чем дело было доведено до логичного финала, громкий стук раздался со столешни над ними. Свити Белль подпрыгнула, а Скуталу вздрогнула. Ей удалось разорвать пирожное пополам, но две части вылетели из её копыт и упали на пол. В одно мгновение половина с ногами поднялась и побежала. Другая половина тоже не стала задерживаться – ей понадобилось всего лишь мгновение, чтобы вырастить свои собственные ноги, прежде чем сбежать.
Свити Белль и Скуталу, вероятно, даже могли бы услышать болтовню и смех двух половинок пирожного, но вместо этого их глаза были сосредоточены на столешне над ними. За стуком последовали два голоса, и пони, которым они принадлежали, разговаривали вовсе не мило.

– Но Каденс…

– Я не хочу это слышать, Шайнинг Армор.

– Но я же извиняюсь. Я не имел в виду…

– Не ври мне, Шайнинг. Ты имел в виду каждое своё слово.

– Но…

– Просто оставь меня в покое, Шайнинг.

Скуталу и Свити Белль подкрались ближе к краю стола, осторожно подняв скатерть как раз вовремя, чтобы увидеть, как Каденс уходит от стола, оставляя Шайнинга с одним копытом в воздухе. Шайнинг, однако, не пошел за Каденс, вместо этого он вздохнул, повернулся, и пошел в противоположном направлении с низко повисшей головой.

– Ого, что с ними случилось? – спросила Скуталу.

– Я не знаю. Они были так счастливы на своей свадьбе, – сказала Свити Бель, когда она и Скуталу вылезли из-под стола. – А ты видела, как они танцевали на приеме, когда Твайлайт пела? Это было так романтично.

– Ну, сейчас между ними романтикой и не пахнет. Принцесса Каденс выглядит такой же злой, как моя мама, когда мы вернулись с вечеринки по случаю дня рождения Твист. Я была арестована на месяц за то, что пробралась в замок Никс. Тем не менее, наше пирожное убегает, – сказала Скуталу, обернувшись, и стала осматривать пол. – Нам лучше поторопиться, если мы…

Свити Белль схватила Скуталу за плечо, развернула и ухватила копытцами за щёки. – Как ты можешь думать о пирожных в такое время?!

– Легко. Я голодна и мы гонялись за этой штукой последние пятнадцать минут.

– Но Скуталу, что, если принцесса Каденс и Шайнинг Армор будут злиться друг на друга?! Свити Белль помедлила, ахнула и сунула нос поближе к Скуталу. – Что делать, если они разведутся?! Мы разбрасывали цветы на их свадьбе! Если они разведутся, то никто и никогда не попросит нас раскидывать цветы на их свадьбе или стать подружками невесты, а может… мы даже никогда не сможем выйти замуж!

– И если они разведутся, хрустальные пони будут грустить. А если хрустальные пони будут печальны, то что-то может снова захватить хрустальную империю. И если это произойдет, то то, что вступит во ею во владение, может после прийти и в остальную Эквестрию. Элементы Гармонии потерпят неудачу. Дискорд снова станет злым! Это будет конец света, какого мы не видели!

– Мы должны это исправить! – закричала Свити Бель, треся Скуталу.

Скуталу подняла копыта и осторожно отодвинулась от Свити Белль. – Хорошо, во-первых, ты слишком много времени проводишь со своей сестрой. Во-вторых, что нам с этим делать? Мы всего лишь две кобылки.

– Ты права! Нам нужна помощь! – воскликнула Свити Белль, топнув копытом. – Пришло время меткоискателям стать хранительницами брака! Бегом, к детскому столу!

С этими словами Свити Бель помчалась прочь, скача по залу к низкому столу, где в этот момент болтали и ели Никс, Бэбс и Эппл Блум. Скуталу последовала за ней, но только после того, как остановилась и навалила себе в тарелку печенья с фуршетного стола.
Ведь две половинки пирожного, вероятно, уже давно сбежали.

~~~

– А что на счёт хрустальных пони, которые хотят изменить цвет своего дома? Они используют магию или они просто красят их? Это должна быть специальная краска, иначе хрустальные дома не будут выглядеть так красиво. А из чего эта краска сделана? Они используют сок кристаллических ягод для её изготовления? А какая ещё кристаллическая еда у вас есть? У вас есть хрустальная пшеница? Вы используете её, чтобы сделать хрустальный хлеб? А какой вкус у хрустального хлеба? Он вам нравится больше чем обычный хлеб? А как он выглядит?

– О, посмотри, мне кажется, что принцесса Селестия зовет меня туда. Мне ужасно жаль, просто дай мне минутку, и я сейчас же вернусь, чтобы ответить на все твои вопросы. Каденс не стала ждать ни секунды после произнесения этих слов, чтобы быстро сбежать от Свити Белль, которая в течение последних пятнадцати минут извергала бесконечный поток вопросов о хрустальной империи, её пони, её традициях и... всём остальном.

Она пыталась убежать раньше, пыталась уйти вежливо, но Свити Белль продолжала за ней следовать. Так она и ходила по комнате, пока не оказалась рядом с внешними дверями бального зала, и её всё ещё преследовала маленькая кобылка-единорожка. Двери, однако, были спасением для Каденс. Обманом направив внимание Свити Белль в дальний конец зала, она выскользнула наружу в прохладный полуденный воздух Кантерлота.
Никогда она так не ценила тишину садов.
Она сделала несколько успокаивающих вдохов. Она позволила зимнему холоду заполнить её легкие, чтобы он успокоил её разум и тело. Свити Белль была просто кобылкой, она не могла быть безумной. А ей сейчас просто нужно было отдохнуть от всех этих вопросов. Да, просто короткий перерыв. Может быть, кружок вокруг сада?

– Принцесса Каденс? Я думала, что вы сказали, что принцесса Селестия зовёт вас? Почему вы тогда вышли на улицу, если она внутри? Это традиция хрустальной империи?
Нет, не может быть. Этого просто не может быть. Сделав несколько панических скачков, Каденс спустилась с каменной веранды в сад. Она пошла по хорошо выметенной тропинке среди засыпанного снегом пространства, улыбаясь, когда звуки вечеринки и вопросы Крошки Белль остались позади неё.
Сады были очень красивы зимой. Честно говоря, они были прекрасны в любое время года, но каждый сезон походил на разные платья на одной и той же потрясающей кобыле, кобыле, которая могла заставить всё выглядеть хорошо. Снег и сосульки блестели на солнце. Небо было безоблачным, щебетали немногие оставшиеся на зиму птицы. Мир был в гармонии и беззаботен.
Она продолжала идти по дорожке, единственной чистой дорожке насколько хватало её глаз. Да, через сады Кантерлота было несколько тропинок, но по какой-то причине все остальные дорожки выглядели так, будто они не были подметены. На самом деле, если говорить честно, выглядело это так, будто кто-то перенёс сметённый снег обратно на дорожки, но какой пони пойдет на такие труды, чтобы подмести дорожки, а потом снова засыпать некоторые из них? Это казалось глупым, и Каденс решила, что подобные глупости ей лишь мерещатся.
Дорожка, по которой она шла, в конце концов, привела её к одной из самых укромных частей королевских садов, где Луна и Селестия любили выпить после обеда по чашечке чая, когда их графики позволяли им это. Небольшая, но густая роща деревьев скрывала беседку от остальной части сада, приватное место передышки для принцесс, которые двигали солнце и луну. А ещё это было то место, где при случае она играла с Твайлайт. Обычно это было перед тем, как Твайлайт должна была получить очередной личный урок с принцессой Селестией.
Следуя по изгибам единственной почищенной тропинки, Каденс вошла в беседку, оглядываясь, в то время как в её голове всплывали приятные воспоминания. Похоже, тут шли какие-то работы. Брезент скрывал нижнюю часть крыши беседки, и тут и там были натянуты какие-то веревки. Возможно, они её перестраивали, а может это был лишь ремонт.

– Э… Каденс?!

Хрустальная принцесса повернулась и ощетинилась, увидев Шайнинга Армора и Никс, идущих по дорожке позади неё. Шайнинг Армор замер на месте и отвел взгляд от Каденс.

– Извини, мы не знали, что ты здесь. Никс просто хотела увидеть сады. Мы оставим тебя…

– Оставим? Но мы же только вышли! – возмутилась Никс, идя вперед, пока она не оказалась на полпути между Шайнингом и Каденс. – Кроме того, я не против, если Каденс пойдёт с нами.

– Но я против, – сказала Каденс. – Никс, я не знаю, принял ли тебя Шайнинг или нет, но я всё ещё злюсь на то, что он сказал. А теперь я возвращаюсь в…

– Каденс? Вы здесь? Я хотела узнать больше о кристальной кукурузе в початках! – крикнула Свити Бель с дальней стороны зарослей деревьев, окружавших беседку. Каденс почти сразу припала к земле, как будто на неё охотился какой-то убийца. Затем она повернулась и в панике помахала копытами и Шайнингу и Никс. – Быстро сюда, пока она вас не увидела!

Никс и Шайнинг сделали, как их просили, быстро забравшись в беседку. Некоторое время они оставались неподвижными, слушая, как крики Свити Белль становились всё громче, а затем тише. Всё время Шайнинг смотрел на жену в замешательстве, не зная, почему она прячется от маленькой кобылки. А Никс, делала всё возможное, чтобы не улыбаться тому, как шли дела.
Не обращая внимания на Шайнинга или Каденс, Никс повернулась и кивнула в сторону части деревьев, окружающих беседку, в ту сторону, где пара глаз смотрела на них в ответ. Несколько секунд раздался звук царапанья, звук иглы устанавливаемой на начало пластинки, а затем меж деревьев заиграла музыка. Очень громкая, джазовая, танцевальная музыка, которая заставила Никс, Кадэнс и Шайнинга буквально подпрыгнуть на месте.

– Что происходит?! – крикнула Каденс, когда музыка внезапно прервалась. Раздалось шебуршание среди стволов деревьев рядом с беседкой, и, если внимательно прислушаться, они могли различить несколько детских голосов. Но прежде чем Кадэнс и Шайнинг Армор смогли сосредоточить внимание на прозвучавшей музыке, раздалось нечто гораздо более успокаивающее и, возможно, романтичное.
Маленькие бумажные сердечки, привязанные к ниткам, упали с края крыши беседки. Они висели на месте, мягко поворачиваясь и раскачиваясь. Затем веревки вокруг трио задвигались. Как оказалось, они были прикреплены к брезенту, который покрывал нижнюю часть крыши беседки и когда его сдвинули с места, на них начала падать омела. Каденс, Шайнинг Армор и Никс полностью скрылись под внезапно хлынувшей зеленью праздничного растения. Никс повернулась и хмуро взглянула на кусты.

– Вы должны были привязать их на нитки, как сердечки.

– Катушка с ниткой запуталась, – сказала Скуталу, когда она и Бэбс Сид высунули голову из-за ствола ближайшего дерева. В то же время Эппл Блум свесила голову с края беседки, на которую она забралась, чтобы в нужный момент сбить бумажные сердечки.

– Это... это то, что я думаю? – спросил Каденс, начиная понемногу дрожать.

– Ага, это омела! – подбодрила их Эппл Блум, несмотря на то, что кровь прилила к её голове свесившуюся с края крыши. – Свити Белль и Скуталу подслушали, как вы ссорились, и поэтому мы решили попытаться помочь вам помириться.

– Да, и мои мама и папа всегда лучше ладят после поцелуев, – сказала Скуталу.

– Мои тоже, – добавила Бэбс Сид.

– Омела! – завопила Каденс, а потом завизжала во всю силу своих лёгких. Она выскочила из беседки, таща за собой множество кусочков омелы, прежде чем прыгнуть в снег. Затем она начала отчаянно кататься, покрывая себя белым пухом, как будто от этого зависела её жизнь. Вскоре к ней присоединился и Шайнинг Армор, быстро отбрасывая магией любые кусочки омелы, что Каденс утащила на себе из беседки.

– Я что-то упустила? – спросила Скуталу, когда они с Бэбс вышли из-за деревьев. – Разве они не должны были целоваться и мириться?

Да, какого сена вы творите? – спросила Бэбс.

– Мы пытаемся смыть масло омелы! – крикнул Шайнинг, бросая заклинание левитации, полное снега, в Каденс.

– А зачем ты это делаешь? – спросила Эппл Блум.

– Потому что у Каденс аллергия на омелу!

– У неё ЧТО?! – в унисон закричали все четыре кобылки.

~~~

– Где вы вообще нашли столько омелы?

Никс уставилась на свои копыта. Сейчас она, Твайлайт, Найт Лайт и Вельвет, ждали у медицинских палат, сидя на подушках, предоставленных им одним из сотрудников замка. Несмотря на все усилия Шайнинга и самой Каденс по стиранию масла омелы снегом, Каденс стало плохо. Шайнинг Армор после этого не терял ни секунды – он поднял своей магией жену и помчался назад в замок. Он прошел сквозь удивлённую толпу как нож сквозь масло, игнорируя удивленные крики, вызванные его действиями, и отнёс Каденс к врачам замка.

– Это всё было в ящике шкафа стоящего возле бального зала, – ответила Никс. Мало у кого из пони на вечеринке было время, чтобы услышать о случившемся, и ещё меньше времени прошло прежде чем Никс и её друзей утащили в сторону каждая из их семей. Все они столкнулись с похожими вопросами о том, как и что они натворили. Но все они столкнулись с одной и той же простой истиной: все они оказались в беде.

– Мы просто пытались помочь им помириться, – сказала Никс в двадцатый раз. – И мы собирались развесить омелу, но Скуталу сказала, что найденная нами нитка почему-то запуталась. Мы бы не сделали этого, если бы знали, что у неё аллергия. Нам так жаль!

– Я знаю, сказала Твайлайт, притянув Никс за плечо и обняв её. Она казалась немного уставшей, такой, какой она как обычно и казалось, после одной из эскапад меткоискателей. Однако Твайлайт была искренней. – Вы просто помогали твоим тёте и дяде, но, возможно, в следующий раз, спросите какого-нибудь пони, прежде чем преподностиь такие сюрпризы. Хорошо?

Никс кивнула и сосредоточилась на двери в медицинскую палату. – Хорошо. Твайлайт. А с Каденс всё будет хорошо?

– Не волнуйся. У нее просто будет зуд и она немного... опухнет на день или два.

– Опухнет?

~~~

Каденс застонала, открыв глаза, когда она пошевелилась в кровати. Она чувствовала боль во всём чём можно, но возможно, это было лучше, чем то, что она чувствовала несколько минут назад. Доктор дал ей что-то, чтобы прекратить зуд, такую маленькую таблетку, которая заставила её собственную магию действовать как успокаивающее средство для её же тела. Но меж тем это означало, что она не сможет управляться с заклинаниями так же хорошо, как обычно, но главное, это приносило приятное облегчение от зуда, от которого она иначе не знала бы куда деться.

– Эй, как ты себя чувствуешь?

Каденс медленно повернула голову, её тело было тяжелым и напряженным. Помимо зуда, омела, как правило, заставляла её немного опухать. Не так сильно, что бы это представляло опасность для жизни, разве только если бы она целенаправленно съела эту ерунду. Однако этого было достаточно, чтобы она выглядела так, будто с кем-то подралась. Подралась или съела все праздничные угощения и набрала фунтов десять на наиболее крупной части её тела.

Над ней, мягко улыбаясь, стоял Шайнинг.

– Я чувствую себя опухшей, – надув губы произнесла Каденс.

– Ну, опухла немного, – произнёс он с небольшим смешком. – Но доктор сказал, что к завтрашнему вечеру у тебя всё уже будет хорошо. Шайнинг повернул голову и поднял стакан воды рядом с Каденс. Прямо перед её губами повисла соломинка, и Каденс с удовольствием выпила. Она осушила половину стакана, прежде чем прекратить и позволить Шайнингу Армору поставить его обратно на ближайший стол.

– Могу я предложить тебе что-нибудь ещё? Вечеринка всё ещё продолжается, если ты хочешь что-то с буфетной стойки. Я даже готов сбегать за одним из тех пирожных на ножках, если ты захочешь.

– Я не настолько голодна, – тихо сказала Каденс, позволяя своим глазам вернуться обратно к изучению потолка.

– Нет, я не могу себе представить, каково оно тебе сейчас, – сказал Шайнинг, перенося подушку ближе к кровати и садясь на нее. – Тем не менее, может, есть что-нибудь, что ты хочешь? Ещё одну подушку?

– Доктор сказал что-нибудь ещё?

Шайнинг Армор покачал головой. – Нет, всё, что он на самом деле сказал, это то, что тебе скоро станет лучше, и тебе не о чем беспокоиться. Твоя аллергическая реакция носит только косметический характер, и все будет хорошо.

Каденс вздохнула с облегчением и положила передние ноги поверх одеяла, прикрывая живот. – Это хорошо. Я волновалась. У меня никогда раньше не было такой ужасной реакции.

– Ну, у тебя и никогда не было столько омелы на голову сразу. Помнишь, что случилось в первый раз, когда мы ещё не знали, что у тебя аллергия? Твайлайт пытались развесить украшения, и уронила кусочек омелы тебе на спину. После этого ты провела весь следующий час, пытаясь почесаться о любой предмет в доме.

Каденс хихикнула, прежде чем слегка вздрогнуть. Улыбка всё ещё причиняла боль её губам, но они всё ещё хранили эту улыбку. – Да, я помню. Твайлайт отыскала кучу техник, которые используют медведи, чтобы почесать спину. Тем не менее, спасибо, что вытащил меня оттуда, Шайнинг.

– Что ещё я должен был сделать? – спросил он, слабо улыбаясь, прежде чем отвести взгляд. Комната наполнилась неловкой тишиной. На самом деле никто не имел наготове слова, которое можно было бы произнести. Каденс злилась, но трудно злиться, когда все твое тело болит. Да и Шайнинг уже до этого извинился не меньше дюжины раз. И всю эту дюжину раз она не хотела слушать его, но знала, что он сожалеет.

– Каденс…

– Шайнинг…

Они пыталась заговорить одновременно, пытаясь нарушить эту тишину, но оба снова замолчали, опасаясь, что прерывают свою половинку. Затем раздался тихий смешок, сначала у Шайнинга, а потом и у Кадэнс.

– Извини меня…

Снова, пара была поймана на разговоре в унисон, и они снова хихикнули. Каденс двинула передней ногой, и задержала копыто Шайнинга, пока она смотрела на него. – Ты обещаешь, что никогда больше не будешь таким тупым, и будешь выслушивать меня, когда я скажу, что тебе стоит кому-то доверять?

Он кивнул, пожимая её копыто в ответ. – Я обещаю.

– Хорошо, – сказала она, ещё раз съежившись от боли, что причинила ей улыбка. – Потому что я хочу жареное мороженое с фруктами.

Шайнинг засмеялся, прежде чем наклониться вперед и нежно поцеловать Каденс в лоб. – Конечно. Всё, что ты захочешь. Говори, что ты желаешь?

– Правда, всё что угодно? – поддразнила его Каденс. – Ты будешь приносить мне завтрак в постель целую неделю?

– Со всем, что я имею, я готов приносить тебе завтрак в постель хоть месяц, – с радостью сказал он.

– Копытный массаж?

– Так долго, как ты пожелаешь.

– Ну... я думаю, это только начало, – сказала Каденс. Кроме того, я думаю, что дел у тебя будет более чем достаточно в течение следующих нескольких месяцев. Мне понадобится много помощи. У нас будут, и совместные занятия, и книги, что нам предстоит прочитать. Будет много работы по подготовке.

– Подготовки к чему?

Каденс улыбнулась сквозь боль и, притянув копыто Шайнинга Армора к своему животу, задержала его там. – Я хотела сказать тебе кое-что. Ты заметил, что именно я ела в последнее время и что я временами хотела весьма странных вещей?

– Теперь, когда ты упомянула об этом, я полагаю, что обращал внимание.

– А ты помнишь, что на прошлой неделе я ходила к врачу?

– Да, это из-за того, что ты набрала немного веса. Ты реально переживала по этому поводу.

– Ну, это не совсем так. Я немного прибавила в весе, но переживала я ещё потому, что произошла задержка.

– И ты нервничала потому, что задержалась и опоздала на встречу?

– Нет, это у меня задержка, – подчеркнула Каденс.

– Я ничего не понимаю, сказал Шайнинг Армор, изогнув бровь. Затем его разум внезапно соединил всё, что сказал Каденс. Пристрастие к странной еде, прибавка в весе, особый вид "задержки" какой бывает лишь у кобыл. – Подожди... ты? Как долго?

Каденс только кивнула. – Доктор говорит, что около месяца.

Шайнинг повернулся, сосредоточившись на покрытом одеялом животе Каденс, когда он нежно потер его копытом. Несколько секунд он молчал, а улыбка на его лице росла дюйм за дюймом. Наконец, она стало настолько большой, насколько позволяли его губы, и тогда он взорвался. Он подпрыгнул и стал кружиться, как кролик. Он вопил, он кричал, и он танцевал, не заботясь, кто его слышал или видел.

– Шайнинг Армор, что происходит?! – спросила Твайлайт, когда она, Найт Лайт, Вельвет и Никс ворвались в комнату при звуке его крика.

– Твайли! У нас с Каденс будет жеребёнок!!!

У Вельвет и Твайлайт отвисли челюсти. Они посмотрели на Каденс, затем снова на Шайнинга. Затем они повторили это ещё дважды, глядя взад и вперед между этими двумя, прежде чем взглянуть друг на друга. Они застряли в этой спирали и не могли поверить в то, что им тут сказали.

– У моего брата жеребёнок?

– У моего сына жеребёнок?

– Я собираюсь стать тётей?

– Я собираюсь стать бабушкой?

– У них будет жеребёнок?

– У них будет жеребёнок?!

Твайлайт и Вельвет улыбнулись, поднялись на задние копыта и крепко обняли друг друга, приветствуя это дело настолько громко, насколько позволяли их голоса. Они скандировали и пели: – У них будет жеребёнок! У них будет жеребёнок! У них будет жеребёнок!

Найт Лайт был несколько более сдержан, но и он едва сдерживал слезы, когда подошел к своему сыну. Сначала они трясли копытами, но затем Найт Лайт притянул Шайнинга в крепкие объятья. Никс обнимала всех четверых, пытаясь осмыслить тот факт, что у неё теперь будет двоюродная сестра(Какая наивная, ведь может быть и двоюродный брат). Она всех подбадривала и говорила обо всем, что они будут делать вместе, о том, как она и её двоюродная сестра станут лучшими друзьями, такими как Эппл Блум и Бэбс.
Это превращалось в какофонию. Пять одновременно аплодировавших пони, а Каденс могла только с улыбкой откинуться назад. Твайлайт и Вельвет скакнули к Найт Лайту и Шайнингу, а Никс с радостью присоединилась к ним. Вся семья делила крепкое объятие, откидывала головы назад и кричала так громко, что в замке почти не было пони, который не мог бы их не услышать. – У Каденс жеребёнок!

~~~

– Ты это слышал? Это звучало так, будто кто-то кричит о жеребёнке?

Колум сердито посмотрел на Квик Снапа со своей кровати. После того, как его состояние стабилизировалось, его перевели в другую комнату. По крайней мере, так ему сказали. Большую часть времени он спал, страдая от одного из своих самых страшных кошмаров, которые он пережил за последнее время. Всё, что он знал, это то, что проснулся тем утром и обнаружил, что живет в маленькой, хорошо охраняемой комнате с пони, который нанес ему удар в спину.

– Всё, что я слышу, это стукача, который не может держать рот на замке, – прошипел Колум, прежде чем взглянуть на потолок.

Квик Снап закатил глаза и сдвинулся, чтобы устроиться поудобнее. Он сидел в единственном кресле в комнате, читая единственный оставленный им журнал. Вся другая мебель была убрана. Регулярно приходила медсестра, чтобы проверить Колума и охранники сопровождали Квик Снапа в ванную, когда он просил об этом. Во всех остальных случаях пара была заперта.
Перестук копыт за дверью заставил Квик Снап отвести взгляд от журнала, в то время как Колум не удосужился даже повернуть голову. В комнату вошла кобыла, пегас ночной стражи в полном вооружении. Она сняла свой крылатый шлем, убрав тем самым часть маскирующих чар, внедрённых в металл. Шёрстка вокруг её головы стала светло-бежевой, а грива стала светлой блондинкой.

– Что за новости, Клеар Кут? – спросил Квик Снап, вставая с кресла, и направился к сестре Колума.

– Кроме того факта, что у вас всё ещё большие проблемы? – сказала она, не прилагая усилий, чтобы приукрашивать свои слова или правду, стоящую за ними. – Хорошая новость в том, что Никс была найдена прошлой ночью. Никто пока не спрашивал Твайлайт Спаркл, принца Шайнинга Армора или принцессу Ми Амор Каденцу, хотят ли они выдвинуть обвинения. Но даже если они в итоге и позволят вам сорваться с крючка, а это больше, чем вы заслуживаете, то всё ещё есть длиннющий список обвинений против вас.

Клеар Кут вытянула одно из своих крыльев, считая обвинения по перьям. – Для начала вас обвиняют в том, что вы взломали систему охраны и проникли в замок, напали на королевских стражников и повредили имущество. Также вас изучают на предмет вашего возможного участия в случае взлома на вокзале. Охранник там вспоминает о том, как был похоронен в снежной лавине парой пони, соответствующих по описанию твоему и Квик Снапа.

– А как насчет адвоката? – спросил Колум, садясь на кровати. – Я знаю свои права.

– Вы получите своего адвоката. Кто-то уже назначен на это дело. Только знаете ли вы, что думает этот адвокат? Он думает, что вам обоим нужно просто признать себя виновными, потому что в противном случае будет только хуже. Вы идёте под суд...

– И правда выплывет наружу, – твердо сказал Колум. – Каждый пони, наконец, узнает правду, что Найтмер Мун жива, здорова и бегает себе на свободе. Им ведь придётся предъявить фотографию, которую я сделал в качестве доказательства и тогда их секрет будет раскрыт.

– Ты что, реально собрался превратить это в какое-то медиа-шоу, Колум? – спросил Квик Снап. – Ты что, реально столь одержим? Да нас могут запереть на всю оставшуюся жизнь! Да они нас могут просто изгнать!

– Никто из присяжных не осудит нас, когда услышит, что принцессы нам лгут.

– А это не будет суд присяжных, Колум. Это будет судебный процесс и вашим судьей будет лично принцесса Селестия. Принцесса продвинула это дело прямо в верхний уровень судебной системы, главой которой она и является. И, если она захочет, она может потребовать не освещать в новостях ход следствия и суда.

– Н-нет! – сплюнул Колум, пытаясь встать с постели, но только застонал и откинулся назад. Он все ещё был избит из-за обрушения мостков. – Она не может этого сделать! Каждый пони заслуживает знать!

– Ты прав, – сказала Клеар Кут, положив копыто на плечо своего брата. Её лицо все ещё было твердым, но копыто обнадеживало. – И принцессы с этим согласны. Вот почему они готовы заключить сделку.

Квик Снап уставился на Клеар Кут с мгновенно вспыхнувшей надеждой в глазах. – Ч-что сказали принцессы?

– Принцесса Луна предложила сделку. Это ваш единственный шанс избежать судебного преследования в полном объёме.

– Мы не собираемся делать никаких...

– Заткнись, Колум! – закричал Квик Снап, прежде чем снова сосредоточиться на Клеар Кут. – В-в-в чём суть?

– Квик Снап, если ты признаешь себя виновным на суде, принцессы согласились не предъявлять более серьёзные обвинения за то, что ты натворил на территории замка. Ты по-прежнему будешь осуждён за проникновение на вокзал, но принцесса Селестия готова отнестись к этому без излишнего пристрастия. Изрядный штраф, общественные работы, но никакого тюремного заключения.

– Тогда я виновен! – крикнул Квик Снап. – Я скажу это прямо сейчас. Я виновен! ВИ-НО-ВЕН!!!

– Ты, слизень бесхребетный...

– Он принимает правильное решение, Колум, – бросила Клеар Кут своему брату. – И тебе лучше выслушать условия сделки, которую они предлагают тебе.

– О, а что у меня за сделка? – спросил Колум с сарказмом в голосе. – Должен ли я сказать, что мне жаль? Должен ли я проложить пару дорог?

– Психоневрологическое лечение в психиатрической клинике Винтер-Ридж.

– Они пытаются посадить меня в психушку?! – взревел Колум. – Я не сумасшедший! Я единственный здравомыслящий в королевстве. Этой твари нельзя доверять! Она снова захватит нацию. Да она…

– Ты хочешь отправиться в тюрьму? – закричала Клеар Кут, подтягивая брата в сидячее положение, а потом схватив его за плечи. – Хочешь стать мучеником за самообман? Колум, тебя, так или иначе, запрут. Из всего этого ничего не выйдет, если учесть всё, что ты натворил и кого ты подверг опасности. Это либо психиатрическая больница, где у тебя есть шанс выздороветь и получить свободу, либо настоящая тюрьма, из которой тебе не удастся уйти раньше срока.

– Я не пойду в психушку! Я не спятил! Я не сумасшедший...

– Я знаю, – произнесла Клеар Кут и её голос звучал твердо, когда она сжимала копытами плечи своего брата. – Я знаю, но ты одержим, и отправка тебя в тюрьму только усугубит ситуацию. Принцессы дают тебе шанс выздороветь, а не выбрасывать из-за этого свою жизнь на помойку. Поэтому, пожалуйста, сделай это для меня.

Колум стиснул зубы и проклял всё и вся себе под нос. Он изо всех сил пытался вырваться из хватки Клеар Кут. Наконец он обмяк. Он опустил голову и очень тихо сказал: – Хорошо... но только для тебя.

– Спасибо, – сказала Клеар Кут, помогая Колуму откинуться на кровати. – Вам нужно будет подписать свои признания и признания вины. Завтра придет пони, чтобы позаботиться об этом. Колум, ты пока отдыхай в постели. Квик Снап, можешь выйти. Принцессы не хотят держать тебя и дальше вдали от семьи на день Согревающего Очага. Охранники снаружи наденут тебе волшебный браслет слежения. Ты не можешь покинуть Кантерлот, но, по крайней мере, можешь пойти домой. Но возвращайся сюда в девять утра. Минутой позже и сделка будет расторгнута. Понял?

Квик Снап твердо кивнул. – Да, конечно.

– Хорошо, а теперь убирайся отсюда. Мне нужно поговорить с моим братом.

Пегас-фотограф не заставил себя просить дважды, он мгновенно скрылся за дверью, оставив Клеар Кут и Колума в покое. Клеар Кут пододвинула подушку к кровати, и некоторое время сидела тихо. Колум просто смотрел в потолок, словно не желая даже признавать её присутствие. Тем не менее, Клеар Кут осталась, и, вздохнув, чтобы успокоиться, она начала:

– Колум, тебе снятся кошмары?

~~~

Праздник Согревающего Очага возобновился, как только пони поняли, что с Кадэнс все в порядке, и все стало ещё лучше, когда они услышали хорошие новости. Большинство присутствовавших пони захотели немедленно пойти прямо в медицинские палаты, чтобы поздравить счастливую пару, однако несколько мудрых слов от Селестии, оставили всех в бальном зале, и вечеринка продолжилась, как это было до того – разговоры, смех, а при случае и беспорядочные, но в целом безобидные махинация от Дискорда.
Тем не менее, с приближением конца дня, пони начали расходиться. Они ушли пообедать и провести последние несколько часов праздника в непритязательном, тихом уюте семьи. Врачи замка дали разрешение Каденс уехать домой вместе с остальными членами семьи Твайлайт, и вскоре в королевском бальном зале остались только Луна и Селестия.

– Йее-х-хуу!!!

Ну да, разумеется, за исключением, Дискорда, который гарцевал на Дереве Согревающего Очага, словно объезжая мустанга. Гордая сосна была согнута, её украшения трепетали, когда она вскидывалась, опрокидывалась и неслась неслись вокруг бального зала. Столы, стулья и все остальное, что возникало на пути, отпрыгивало словно на пружинках, хромало в сторону или откатывалось в страхе могли прыгать, хромать и откатываться в страхе. Это был чистый и честный хаос, и счастливые крики Дискорда давали понять, что он наслаждается этим. Дерево, однако, оказалось слишком норовистым для драконеквуса и Дискорд с воплем полетел после особо сильного удара, упав на пол возле копыт Селестии и Луны.

–Вот же! Я был так близок к тому, чтобы сделать восемь секунд, – сказал он, держа пальцы на своей когтистой лапе меньше чем на дюйм между собой. Затем он опустил лапу к земле, прикрыв другой лапой глаза. – Думаю, я никогда не буду звездой родео.

– Разве звезда Родео не будет шагом вниз от повелителя хаоса? – спросила Луна.

– Луна это, было бы правдой, если бы они были взаимоисключающими, – сказал Дискорд, поднимаясь в воздух, обвиваясь вокруг принцессы. – Но это не так. Я могу выполнять свои обязанности как супергероический носитель хаоса в этом чрезмерно упорядоченном мире, а также отправиться за голубой лентой победителя на родео. А после этого я могу поехать соревноваться в конкурсе Мисс Эквестрия. Дискорд оделся в ниспадающее платье с блестящей тиарой. А ещё на нём был белый пояс с надписью "Мисс Эквестрия". Слова были написаны с ошибками, а года указанного вслед за титулом и вовсе не существовало.

– С моей красивой внешностью и выигрышным характером, я точно нацеливаюсь на корону.

– Не знаю, разве победителям подобных конкурсов обычно не нужны волосы? – спросила Селестия, улыбаясь.

– О, только посмотрите, у кого оказывается есть чувство юмора! Это чудо Согревающего Очага! – сказал Дискорд, обвиваясь вокруг принцесс ещё раз. Но, когда он снова всплыл в поле зрения, из его спины шеи и затылка выросли невероятные светлые волосы до плеч. Он лились и переливались, как жидкое золото, и Дискорд медленно пробежался по ним когтями, прежде чем улыбнуться принцессам. – Вы что думаете, слишком круто?

Луна хихикнула про себя, а Селестия покачала головой и закатила глаза. – Это очень по тебе, Дискорд.

– Ну, тогда мне просто придется это изменить, – сказал он, щелкая пальцами и возвращаясь к нормальному виду. – Это разрушило бы мою репутацию, если бы я вышел в том виде, который ты одобрила.

– Если уж мы говорим об одобрении, я тут всё хотела спросить тебя о кое-чём, касающемся омелы.

– На самом деле, Селестия, если ты хочешь получить от меня поцелуй, всё, что тебе нужно сделать, это просто попросить. Дискорд выгнулся и его обычно тщедушное тело внезапно налилось мышцами. – Я знаю, что я гвоздь с большой шляпкой.

– Меня больше интересует та коробка с омелой, в которую смогли проникнуть кобылки, – сказала Селестия. – Та омела, которая закончила тем, что кобылки её вывалили на Каденс.

– Знаешь, Селестия, не каждый маленький кусочек хаоса, который случается, – это моя вина, – сказала Дискорд, прикладывая коготь к своей идеально вылепленной груди, как будто эти слова ранили его гордость. – Я имею в виду, откуда мне было знать, что планировали эти кобылы? Вряд ли бы украшения с ели мне бы об этом рассказали. И чем я виноват в том, что слуги твоего замка решили поставить ящик со свежей омелой, лестницу, большой брезент, красную строительную бумагу, ножницы, веревку и несколько ярдов ниток в шкафу прямо через зал от бального зала?

–Значит, говоришь, что не имеешь к этому никакого отношения? – спросила Луна.

– Ну, может быть, не совсем так, – признался Дискорд и его мышцы сдулись, как воздушные шарики, когда он немного усмехнулся. – Тем не менее, я должен отдать должное там, где должен. "Меткоискатели создатели хаоса" отлично справились с поставленной задачей. О, и выражение их мордашек, когда Шайнинг сказал им, что у Каденс аллергия, было просто бесценным! Хотелось бы, чтобы у меня была фотография.

Дискорд протянул руку, схватил свой рог лапой и резко дернул и тот переместился по его голове словно рычаг, а изо рта выскочил белый квадрат из толстой бумаги с изображением. Он взял мгновенный снимок в свой коготь и начал трясти его в воздухе, прежде чем протянуть его принцессам. – Ага, вот и он. Это для фотоальбома.

– Да, во всяком случае, этот праздник Согревающего Очага был незабываемым, сказала Селестия, когда Дискорд вытащил книгу из беспорядка в своём ухе. Он начал листать страницы в поисках идеального места для размещения нового снимка.

– Ваше высочество, ужин будет подан на закатном балконе, как вы и просили.

Селестия и Луна оба повернулись, глядя на слугу, который стоял в дверях бального зала. Селестия мягко кивнула жеребцу и улыбнулась. – Спасибо. Мы будем там через несколько минут.

Слуга ответил кивком и поспешно отступил. В то же время Дискорд закончил помещать фотографию в свой фотоальбом. Он резко закрыл его, прежде чем он испарился в воздухе, как будто он был сделан только из дыма. – Ну, я думаю, что и мне следует отбыть. Наслаждайтесь спокойной ночью, прежде чем я вернусь к своим обязанностям. Так что прощайте, Ариведерчи, Алоха и…

– Но, Дискорд, мы собирались просить тебя присоединиться к нам, – сказала Луна.

Дух хаоса остановился, оставив черные следы в воздухе. Затем он обернулся, заставляя солнцезащитные очки появляться на глазах, чтобы он мог снять их в недоумении. – Ты шутишь. Ты должно быть шутишь. С чего бы это я, Дискорд, должен хотеть ужинать с вами двумя, скучными и столь любящими порядок принцессами?

– Это же праздник Согревающего Очага, и я думаю, что даже мы трое можем на сегодня отложить в сторону наши разногласия, – сказала Луна, прежде чем мягко подтолкнуть Селестию в бок. – Верно, сестра?

– Да, – сказала Селестия, хотя было очевидно, что эта идея не вполне её увлекала. – Флаттершай считает, что нам нужно лучше познакомиться как друзьям. Кроме того, мы сказали шеф-повару приготовить твоё любимое блюдо.

– Но он не знает моего любимого, – сказала Дискорд, приземлившись рядом с принцессами.

– Конечно, именно поэтому мы и сказали ему угадать. Это будет сюрпризом для всех нас.

Дискорд улыбнулся, исчезнув на мгновение, чтобы появиться между двумя принцессами. Его звериная лапа висела над плечом Селестии, а когтистая – над Луной. – О, вы двое действительно знаете, как заставить дух хаоса чувствовать себя желанным гостем. Я собирался объехать город, распространяя свой уникальный бренд праздничного очарования, но вы заставили меня передумать. Мы поужинаем, а я обеспечу развлечение. Как насчет циркового феерии на трёх аренах разом?

Дискорд кивнул самому себе и поплыл к двери. – Да, я сделаю закуски из клоунады и акробатики, а основное блюдо я подам дикими животными. Я буду скромным мастером арены, подающим не просто вкусные блюда, а фантастические кулинарные подвиги и мастерство.

– А потом мы будем есть десерт, тихо болтать и наблюдая закат с балкона. Дискорд приземлился у двери, положил когти на ручку и осторожно открыл ее, прежде чем оглянуться на принцесс.

– Ты хочешь просто так сидеть и говорить? – спросила Селестия.

– Ну, нет, не совсем, но я думаю, что сегодня у меня уже была справедливая доля хаоса. Как научила меня Флаттершай, компромисс – важная часть любой дружбы.

Селестия хихикнула, когда они с Луной прошли через дверь. – Осторожно, Дискорд, ты звучишь как поздравительная открытка.

– Фу, я знаю, но я просто не могу с этим поделать! Когда твой первый друг кобыла, похожая на Флаттершай, это въедается. Прежде чем ты успеваешь заметить, у тебя будет маленький суетливый кролик, и ты покрасишь себя в желтый цвет. Нет, вы можете это себе представить? Я, и во всем желтом? Это нелепо! В то же время, сладкая розовая вата на другой чаше весов…

~~~

Твайлайт улыбалась сидя за своим столом, пустой свиток отдыхал в лунном свете, льющемся из окна. Было уже поздно, и все остальные спали. Каденс пустила Шайнинга Армора обратно в их комнату. Хоть он и спал на полу, но это было другое – просто он хотел отдать Каденс всю кровать, пока она не почувствует себя лучше. Её родители были в своей комнате, а её друзья остались в замке – им и их семьям принцессы предоставили апартаменты, поэтому её семье не надо было пытаться втиснуть ещё дюжину пони в их дом. Наконец, Никс и Спайк спали позади нее. Они уснули в течение нескольких минут после того, как их уложили в постель.
Тем не менее, после всего, что произошло, Твайлайт чувствовала, что необходимо написать отчёт. И вот она села за свой стол. У нее был свежий свиток, свежая бутылка чернил, перо, дополнительное перо, запасная бумага на случай разбрызгивания чернил и несколько других предметов первой необходимости. Она опустила перо в чернила и осторожно опустила его на свиток.

Дорогая принцесса Селестия,
Во время этого праздника Согревающего Очага, я узнала…

Постукивание по окну отвлекло Твайлайт от её отчета о дружбе. А за окном она увидела знакомое, хотя и удивительное зрелище: Филомена трепетала крыльями за стеклом и её яркие перья резко контрастировали с черным, пестрым звездным небом и заснеженной землей. Твайлайт быстро распахнула створку, позволяя Филомене влететь, прежде чем закрыть окно и не дать ворваться вслед за птицей холодному ночному воздуху.

– Что ты здесь делаешь? – не могла не спросить Твайлайт, и на удивление она быстро получила ответ: Филомена разжала одну из своих когтистых лап и уронила пару свитков, которые она принесла. Один был отмечен печатью Селестии. Другой же носил печать Школы Селестии для Одаренных Единорогов.
Филомена подтолкнула свиток личной печатью Селестии клювом, и Твайлайт быстро поняла намек. Сначала она открыла этот свиток, быстро прочитав небольшую записку содержавшуюся внутри.

Дорогая Твайлайт,
Один мой старый друг попросил меня передать этот свиток тебе. Надеюсь, ты не против, что я использовала Филомену вместо Спайка. Я могу только предположить, что маленький дракон уже спит, и я бы не хотела его будить. Я также не вижу никакого вреда в том, чтобы позволить Филомене размять крылья.
Счастливого Согревающего Очага
С уважением,
Принцесса Селестия
Постскриптум: Когда увидишь Флаттершай, скажи ей, что я благодарю её за её предложение. Это был удивительно приятный вечер, а цирк был очень хорош.

– Цирк? Какой ещё цирк? В Кантерлот в это время года не бывает цирков, – прошептала Твайлайт. Она посмотрела на Филомену, как будто надеясь, что феникс может дать ей какой-то ответ. Однако она просто подтолкнула следующий свиток ближе к Твайлайт.

Твайлайт не знала от кого этот второй свиток, в основном потому, что она не знала, кого Селестия считает другом. Однако она, не собиралась грубить и начала читать заметно более длинное сообщение со второго свитка.

Дорогая Твайлайт Спаркл,
Прошло много лет с тех пор, как я написал последнее подобное письмо, сообщая кому-то, чему я научился. Тогда я регулярно писал Селестии, я был немного старше вас, и письма всегда были о моей работе. Мой талант заключается в создании новых заклинаний, и тогда едва ли проходила неделя, когда я не придумал бы какой-то новой теории или не придумывал, так как я нащупывал, какую-то революционную технику в искусстве заклинаний.
Тем не менее, я думаю, пони никогда не бывает слишком стар, чтобы учиться, и сегодня я усвоил новый урок. Иногда пони делают ошибки. Иногда ты проливаешь стакан молока. Иногда ты спотыкаешься и роняешь что-то, потому, что ты не смотришь, куда ты идёшь. А иногда ты не столь осторожен, как следовало бы, имея дело со странным, опасным, волшебным материалом.
Да, я сделал большую ошибку, и в течение последних нескольких месяцев я был уверен, что это ошибка, которую я не могу исправить. И я был прав в некоторой степени. Я ничего не могу поделать, чтобы вернуть всё к тому виду, как оно было до этого. Невозможно отменить то, что было сделано, и я не могу это исправить.
Я не могу это исправить, потому, что ничего и не сломано.
Когда Никс пришла в мою усадьбу, мы поговорили. Она спросила о заклинании, о том, что ваша кровь сделала в ритуале. Она надеялась, что это каким-то образом сделает вас её биологической матерью. К сожалению, заклинание работало не так, но я коснусь этого чуть позже. Сначала я хочу сказать, что Никс ударила по моим нервам, и в итоге я ей кое-что сказал.
Я рассказал ей, как бы мне хотелось, чтобы ничего этого не случилось. Чтобы я никогда не создавал того заклинания, которое и создало её, чтобы мне никогда даже не давали клочков Найтмэр Мун. Я хотел, чтобы она просто ушла.
Именно по реакции Никс на мои слова я понял, чего я действительно хотел. Да, я допустил ошибку, которая могла бы обречь всю Эквестрию на вечную ночь. Но, так или иначе, все по-прежнему обстоит хорошо. По правде говоря, все просто удачно сложилось. Эквестрия не стала хуже для жизни чем была, когда принцессы вернулись на трон.
И Никс получила возможность вести жизнь, свободную от гнева и ненависти, которые определяли её как Найтмэр Мун.
Поэтому я прошу прощения у вас с Никс за всё, что я сказал, и что могло её расстроить. Я не был собой в последнее время, но я полагаю, что потрясение настигшее меня в моем поместье в тот вечер помогло мне вернуться на правильный путь.
Я также должен извиниться за то, что расстроил, а возможно и запутал Никс с моим объяснением заклинания, которое её создало. Я желаю, чтобы она знала правду в её самой чистой форме, и я надеюсь, что мне повезет, объяснив это письменно, а не облекая в слова своим ртом.
Несмотря на её желания, Никс не связана с вами кровью. Заклинание было разработано для поэтапной работы. Первым этапом было создание тела для размещения всего, что будет Найтмэр Мун. Вот где ваша кровь вошла в игру. Это было переливание крови, подобное тому, которое делается больному пони в больнице. Ваша теплая, живая кровь была искрой, которая помогла зажечь сердце, которое формировалось внутри того, что впоследствии стало телом Никс.
И это было именно в тот момент, когда принцесса Селестия прервала нас.
Если бы заклинание продолжалось в обычном режиме, оно работало бы до тех пор, пока тело Натмэр Мун не было бы завершено. Тогда заклинание сформировало бы разум Найтмэр Мун, соединив эхо её воспоминаний и эмоций, которые остались в клочках её старого тела. После этого заклинание сосредоточилось бы на её душе. Ни один пони не может создать душу с нуля, но её можно вырастить.
В клочках остались лишь несколько крошечных соскобов духа Луны, фрагменты той части её души, где впервые зародилась её ревность. Я разработал заклинание, чтобы использовать эти кусочки в качестве семян. Разум, который заклинание уже собрало, будет действовать как направляющие шпалеры, направляя растущую душу так же, как наши собственные души растут и изменяются в соответствии с жизненным опытом, с которой мы сталкиваемся.
Честно говоря, заклинание было очень тесно основано на существующих исследованиях роста и развития жеребят.
Но, как мы оба знаем, все пошло не так, как планировалось. Заклинание было прервано, и поэтому я могу только догадываться, что произошло после этого. Это основано на том, что я знаю и на том, во что я верю. Часть заклинания, связанная с телом Никс, была в состоянии без проблем закончить себя самостоятельно. Физически она Найтмэр Мун.
Однако часть заклинания, касающаяся её разума, почти полностью провалилась. В момент её рождения у Никс было очень мало воспоминаний, даже её общие знания были разбиты на куски. Она была чистым листом, как настоящий новорожденный, она была почти полностью невежественна по отношению к окружающему её миру.
Что касается её души, то ей оставалось расти только естественно. Без ума, без воспоминаний, чтобы действовать как шпалера, она могла свободно принимать любую форму, какую хотела. Вот почему, как я полагаю, Никс разделяет с вами некоторые черты, такие как ваша любовь к книгам и ваше любопытство. Она отражается с вас, как и любой другой ребёнок, берущий пример с матери, и ваша душа выглядит для неё как образец для подражания.
Оглядываясь назад, я не думаю, что у меня была надежда превратить Никс в настоящую Натмэр Мун после того, как она провела с вами даже неделю.
Тем не менее, я прошу вас заверить Никс, что у неё нет причин грустить. Вы не можете быть её биологической матерью, но, тем не менее, вы её истинная мать. И она должна гордиться этим, как я думаю. Каждая её часть произошла от Найтмэр Мун: разум, тело и душа. Она была Найтмэр Мун, когда родилась. Тем не менее, с толикой удачи и большой любовью от вас, она выросла в нечто гораздо большее.
Итак, в конечном итоге, я думаю, урок, который я усвоил, состоит в том, что иногда ошибки могут привести к удивительным вещам, вещам, которые вы никогда не могли себе представить, и которые были бы просто невозможны в противном случае.
Я желаю вам, Никс, и вашей семье счастливого праздника Согревающего Очага и весёлого Нового года.
С уважением,
Возвращающийся директор школы Селестии для одаренных единорогов
Спел Нексус

Твайлайт слегка улыбнулись, когда её глаза поднялись от свитка. Она положила его на стол, где она не сможет забыть его на следующее утро. Затем она почесала Филомену под клювом, прежде чем позволить фениксу вылететь из окна и улететь в направлении замка.
Понаблюдав за Филоменой, пока она не исчезла из виду, Твайлайт отошла от окна и своего стола. Она пересекла комнату и подойдя к своей старой кровати, скользнула под одеяло как можно тише, не желая побеспокоить Никс, которая спала на противоположной стороне, или Спайка, который отключился и теперь спал в торце кровати.
Она медленно опустила голову, закрывая глаза, но улыбка все ещё оставалась на её губах. Путь был неровным, и, может быть, один или два раза она беспокоилась, что знакомство Никс с её семьёй было ошибкой. Но, в конце концов, все произошло к лучшему. Никс была счастлива, её семья была счастлива, у Каденс был жеребенок. В общем, это был довольно хороший праздник Согревающего Очага.
Начинаясь задремать, Твайлайт позволили её глазам окончательно закрыться. Она слушала только тишину комнаты. Она услышала дыхание Спайка и Никс, но также и другой звук. Звук, похожий на колыбельную, уносящую её в страну приятных снов.
Это были колокола кантерлотской башни. В течение последней ночи чудесные колокола пели изо всех сил. Большие колокола звенели, как гром, маленькие звенели, как шепот, но вместе они образовывали величайший хор, гордо исполняя гимны Согревающего Очага. Они пели для всего Кантерлота, для всей Эквестрии, давая всем понять, что огонь дружбы ярко горит в королевстве пони. Что три племени все ещё едины, и что магия дружбы и семейных уз жива и здорова.

Дружбы огонь в сердцах наших пылает
И пламенем своим нас вместе собирает
Мы год встречаем новый, как каждый Новый Год
В него войдём без страха, с защитой от невзгод
Пока друзья все с нами, нам беды не страшны
Решим мы все проблемы, пока мы все дружны
Земные пони строят и жнут они зерно
Единорогам магией помочь всем суждено
Пегасы в небе носятся — за тучами следя
Живёт Эквестрия, Родина, расы все любя
Хоть мы по форме разные, но духом мы одни
Друзей наш круг не лопнет, как ты не рвани
Дружбы огонь в сердцах наших пылает
Дружбы огонь в сердцах наших пылает
Бывет, мы и ссоримся, но редко идём врозь
Пропитаннымы песнями и шутками насквозь
Мы пони, пони, пони и круг наш нерушим?
В кругу друзей, друзей своих навечно сохраним
Конец