Фоновая Пони

XX — Исход

Дорогой Дневник,

Почему существуют разные сезоны? Аликорны постановили, что они должны сменяться, чтобы дать природе время от времени отдохнуть? Нужно ли было тем пони, которые первыми ступали по этой земле, следовать расписанию для сбора урожая? Может, все потому, что древней богине было попросту скучно?

За окном снегопад. Плотный снегопад. Какой сейчас месяц?.. Ноябрь? Декабрь? Я, на самом деле, не знаю. Я не выходила наружу уже очень давно.

В хижине много припасов. У Ала вдоволь воды и еды, а для камина хватает дров. Думаю, я еще могу пожить, не выходя наружу.

Не знаю, почему, но у меня как-то нет настроения выходить из дома. Я никогда раньше не была в таком уж восторге от снега, да и от зимы в целом. Этот сезон ассоциируется у меня с праздниками. А праздники — с мамой и папой.

Думаю, я лучше прилягу и посплю. Здесь очень тихо. Даже Ал не мурлычет как обычно.

Не знаю, чем я займусь, когда проснусь. Неплохо будет чего-нибудь почитать. Что я обычно делаю, чтобы убить время? О, что ж, наверняка что-нибудь придумаю.

Дорогой Дневник,

Я слишком много сплю. Мозг уже завязывается в узел от сидения в четырех стенах.

Так что сегодня я решила немного поработать, пусть даже мне пришлось поискать достойное моего внимания занятие. Я решила заготовить еще дров для камина. Взяв топор, я пошла во двор. И там я обнаружила нечто очень странное.

За моим домом есть… погреб. Я не могу, на самом деле, подобрать подходящее слово для этой штуки. На заднем дворе стоит одинокая деревянная хижина. Открыв крохотную дверцу этой постройки, я обнаружила внутри лестницу из земляных ступеней, ведущую в подземелье.

Я зажгла на роге огонек и спустилась. Поразительно, но я обнаружила внизу прямоугольное помещение — маленькую комнатку, если хотите — примерно десяти футов в ширину и двадцати в длину. Посередине, под потолком, висел незаженный фонарь, а под ним стояли металлический пюпитр и табурет.

Для чего эта комната? И, главное, откуда она взялась? Я совершенно точно не помню никаких подземных комнат — когда я строила хижину, здесь ничего не было. Это подвал того старого амбара, который снесла Рейнбоу Дэш? Если это какое-то хранилище, то я не могу себе представить для него никакого применения. И зачем эта лачуга над входом? Дверь у нее слишком узкая — через нее ничего не протащить.

Это открытие занимало мои мысли весь день. Я забыла про дрова — думаю, того, что есть, мне должно хватить до следующей ночи. Это время я потрачу на изучение дневника. Может, в предыдущих записях я смогу узнать, откуда взялся этот погреб. В смысле, вполне возможно, что я просто о нем забыла. У меня с недавних пор много чего было на уме. Пожалуй, это может объяснить, почему я в последнее время так много сплю.

Ал опять хочет есть. Надо оторваться от дневника. Благая Селестия, сколько же снега! Честно говоря, я бы не отказалась уже увидеть за окном листья и траву.

Дорогой Дневник,

Сегодня я продолжила охоту за дровами. Это занятие принесло мне хоть какое-то облегчение. Когда я рублю дрова, я высвобождаю напряжение, пусть даже если все только у меня в голове.

С чего бы начать? Я открыла дневник с первой страницы и прочитала до конца. В последний раз я такое делала много месяцев назад. Только вот я обнаружила, что оставила кучу пустых страниц. Вполне буквально — встречались места, где я заполняла одну страницу записью о чем-нибудь, а потом вместо того, чтобы продолжить на следующей, пропускала две, три, иногда даже четыре или больше страниц и продолжала писать уже там.

И больше всего меня пугает, что я никак не могу понять, что меня вообще заставило так поступить, да еще и неоднократно. Я помню, что всегда была аккуратисткой и делала все экономно; пожалуй, можно сказать, меня этой чертой характера заразила Твайлайт. Даже когда я еще училась в начальной школе, впустую потраченный листок бумаги, нагло воткнутый прямо посреди копытописи, доводил меня до белого каления. Если на то пошло, мой почерк обычно мелкий и компактный в первую очередь как раз потому, что я предпочитаю уместить на одну страницу как можно больше текста.

Так почему же я оставила столько страниц пустыми? Этот вопрос меня гложет без устали. Я уверена, что не отлынивала в колледже настолько сильно. Преподаватели бы тогда повесили меня на самой высокой колокольне.

Если так подумать, то у меня было всего два или три преподавателя, но это же какая-то бессмыслица. В самом деле, раз я закончила учебу в университете, я должна была пройти больше двадцати предметов. Как это всего три преподавателя могут одновременно учить двадцати разным предметам?

Камин этой ночью будет гореть ярко.

Дорогой Дневник,

Когда-нибудь чувствовал себя настолько тесно в доме, что еще чуть-чуть и сойдешь с ума? Пробовал ли когда-нибудь это вылечить, просто выйдя на улицу? Оказывался ли, следуя этой затее, в месте еще худшем, чем было?

Именно это со мной сегодня и произошло. Я решила, что хватит сидеть в хижине и уныло разглядывать мрачную погоду за окном. Я, похоже, где-то потеряла толстовку, но это не страшно. Я надела свитер, подаренный мне Рэрити, и вышла в город.

Представь себе мое удивление, когда я увидела, как пони снимают огромные охапки красных и зеленых украшений с крыш и витрин Понивилля. Я спросила, может, в городе прошел какой-нибудь парад? Все на меня странно посмотрели и сказали, что они возвращаются к нормальной жизни после праздников. Я попросила их объяснить, и ответ меня весьма шокировал.

Сейчас не ноябрь. И не декабрь. Сейчас уже январь. Новый Год наступил шесть дней назад. В Кантерлоте прошла великолепная праздничная постановка, возможно, даже самая лучшая за последние несколько десятков лет. Твайлайт со всеми своими друзьями играла главные роли. Об этом даже вышла широко известная статья в Эквестрия Дэйли. Я ее прочитала собственными глазами, чувствуя, как кровь стынет в жилах.

Как я умудрилась пропустить Теплый Очаг? Если на то пошло, как я вообще умудрилась пропустить целых два месяца? Я теперь оглядываюсь на все те дни, что провела лежа в хижине на кровати и думаю: может, со мной что-то не так?

Весь день у меня было плохое настроение. Я вяло бродила по укрытым снегом улицам, тоскливо провожая глазами пони, несущих на склад до следующего года огромные охапки гирлянд и украшения в виде гигантских конфетных палочек. Нельзя сказать, что мне так уж хотелось погрустить. Просто Теплый Очаг — это особое для меня время года. И хоть я понимала, что никто не может меня надолго запомнить, я все равно думала, что было бы здорово каким-нибудь образом разделить с ними радость праздника, хоть на самую чуточку.

В последнее время я не слишком-то радостно себя чувствовала, так что я решила это как-то исправить. Перед закатом я заглянула в магазинчик в центре, где продают всякую игрушечную мелочевку. Там я нашла для Ала маленькую пищащую мышку на веревочке. Пока я платила продавщице, я с ней разговорилась. Она рассказала мне пару очень смешных анекдотов со сталлионоградским акцентом. В ее голосе было что-то такое теплое и уютное; я улыбалась, умоляя ее в мыслях никогда не останавливаться.

Ее зовут Бон-Бон и, судя по всему, она владеет магазином сладостей в паре кварталов оттуда. Магазин игрушек и аксессуаров, как оказалось, — это расширение бизнеса. Она мечтает когда-нибудь организовать целую сеть магазинов конфет и игрушек, даже в самом Кантерлоте. Надеюсь, ее мечта исполнится: мне очень приятно даже просто думать об этом. Тем не менее, приближалась ночь, а потому я ушла, но, конечно, не забыла пожелать ей успехов и всего самого лучшего. Надеюсь, какая-нибудь часть ее души все-таки запомнит мои слова…

Дорогой Дневник,

Алу очень понравилась мышка на нитке, а мне очень нравится, когда ему что-нибудь нравится. Еще мне нравится, когда он спит, прижавшись ко мне; у него очень мягкая и теплая шерсть. И даже сейчас я пишу эти слова, склонившись над ним.

Не знаю, на самом деле, зачем я пишу. Наверное, потому что в последнее время мои мысли уносит в странном направлении. Кажется, будто они могут вдруг пропасть, если я их не запишу на бумагу. И вот, сейчас меня посетила мысль, что это вообще была странная затея с дневником. В конце концов, творчески одаренным единорогом меня назвать нельзя. Странно даже, что я вообще смогла найти столько слов, чтобы заполнить такой толстый дневник.

Здесь очень пыльно и много хлама. Богиня ведает, зачем я накопила столько мусора за последние полтора года. Вот, например, зачем мне вообще эти музыкальные инструменты на стенах? Наверное, на дороге перед домом перевернулась мусорная телега какого-нибудь мула, а я сама просто сошла с ума.

Похоже, мне все равно не получится найти в городе работу, так что лучше будет отнести все эти инструменты на рынок и толкнуть их где-нибудь за охапку битов. Надо будет не забыть их продавать по одному. Раз оценщик не может запомнить моего лица, то, значит, больше шанс, что цена инструментов не пострадает. Это низко, я знаю. Но как еще мне заработать?

Если так подумать, как я вообще заработала на эту одежду, на дрова и на хижину? Неужели правда, что обитатели Понивилля настолько щедры?

Я устала писать такую кучу вопросов. На них все равно в ближайшее время не найти ответов. Думаю, лучше не ломать над ними голову. Ал замурлыкал. Пожалуй, последую его примеру — пойду спать.

Дорогой Дневник,

Сегодня произошло что-то странное. Я услышала громкий звук, а потом не успела и оглянуться, как оказалась в центре Понивилля. Я там стояла на улице и смотрела, разинув рот, как Большой Мак сорвал дом Берри Панч с фундамента и потащил его куда-то на цепи, причем совершенно абсурдным образом — длинными могучими прыжками.

Хочешь верь, хочешь нет, но самое странное из происходящего было не это. Самое странное, это что увидев такое, я закачалась и ослабела, будто только-только проснулась. Меня напугала пропажа снега. Зима уже кончилась? Объявилась внезапная оттепель?

Пожалуй, я уже привыкла задавать столько вопросов незнакомым пони. Тем не менее, как бы я ни дрожала, я подошла к одному из свидетелей странных действий Большого Мака и неловко спросила, какой сейчас день. Мне сказали, что сейчас День Сердец и Копыт.

Уже февраль? Еще вчера был мрачный, бугристый от сугробов январь. Так ведь?

Первая мысль была об Але. Я со всех ног кинулась домой. Добежав, я обнаружила, что с ним не только все хорошо, но и что миска переполнена едой, будто какой-то бездумный автомат сбрасывал туда корм безо всякого смысла и чувства.

Я в панике распахнула дневник и прочитала предыдущую запись. В последний раз, когда я коснулась бумаги, я писала о планах продать кучу старых музыкальных инструментов, которые бесцельно пылились у меня в хижине.

Музыкальные инструменты? Зачем они мне были нужны? Я проверила мешок с битами. Никаких сомнений — он ломился от золотых монет. Деньги явно должны были откуда-то там появиться, но понять я этого никак не могла.

И это, к тому же, еще не все. Я обнаружила под ковром по центру хижины люк: деревянную крышку, под которой лежал бархатный мешок, куда, судя по размеру, можно уложить пару дюжин подков. Зачем он мне? Я уже не сомневаюсь — он мне был для чего-то нужен, но я не могу вспомнить.

Сколько всего еще я не могу вспомнить? Может, мне стоит прочитать предыдущие записи…

Дорогой Дневник,

Погода теплеет. Куда пропала зима? Казалось, сентябрь был еще вчера. Жалко только, что я пропустила Теплый Очаг. Он мне напоминает о маме и папе. Прошло уже так много времени с тех пор, как я их в последний раз их повидала…

Мне нужно какое-нибудь хобби. В последнее время я только и делаю целыми днями, что сижу в тенях, уставившись в камин. Уже почти весна, и у меня все меньше и меньше поводов разжигать огонь. Может, мне надо больше выходить на свежий воздух, но стоит выйти за дверь, мне кажется, будто снова наступила зима. Лучше бы мне поискать себе какую-нибудь куртку. Этот красный свитер, который мне подарила Рэрити, очень мил, но мне кажется, что я его должна надевать на какие-нибудь особые события. К тому же он выглядит ярко и празднично, а меня в последнее время вряд ли можно назвать празднично настроенным единорогом.

Сидеть здесь смысла нет. Даже писать в дневник — пустая трата времени. У меня по какой-то непонятной причине есть полный мешок битов, но я знаю, что навечно его не хватит. Мне нужно отыскать способ зарабатывать деньги, способ добывать себе еду, не становясь при этом бездомной попрошайкой. Хотелось бы прочитать старые записи в дневнике, где, может быть, есть объяснение, как я зарабатывала в прошлом, но я ничего не нахожу. К тому же меня слишком раздражают эти пустые страницы. Зачем я вообще затеяла что-то писать, если я только и делала, что так отлынивала?

Только что начался дождь. Я оставила окно открытым. Приятно смотреть на что-нибудь другое, кроме камина. Комнату наполнил аромат, и он напомнил мне апрельские вечера. По какой-то причине меня это пугает. Почему? Я люблю апрель. Я бы еще больше любила апрель, если бы смогла покинуть этот город и избавиться от этого проклятья. Интересно, что сейчас делают мама и папа?

Может, мне нужно какое-нибудь хобби, или, может, мне стоит больше гулять. И все же мысль об этом бросает меня в дрожь. Может, имеет смысл подумать над тем, чтоб раздобыть себе какую-нибудь куртку. Мне нравится свитер Рэрити, но я его ношу слишком часто. К тому же, он выглядит празднично, а я в последнее время себя празднично не чувствую.

Почему я здесь продолжаю сидеть? Даже письмо в дневнике ничего не дает. У меня целый мешок битов, но я не знаю, откуда они. Как я их раздобыла? У меня есть работа?

Идет дождь. Похоже на апрель. Но я готова поклясться, что только что был февраль… или, может, сентябрь? Что вообще случилось с Вечером Теплого Очага?.. Твайлайт выступала на представлении или это было в прошлом году? Я получила роликовые коньки. Мама и папа были очень рады. Думаю, я тоже была рада.

Дождь.

Мне кажется, что-то не так. Мне кажется…

Дорогой Дневник,

Сегодня вечером я не смогла отыскать дорогу домой. Клянусь, здесь в округе столько проселочных дорожек, столько лесов, столько зарослей деревьев по краям городка, что иногда бывает очень просто заблудиться. Я, наверное, блуждала по северной окраине Понивилля несколько часов подряд. Стало очень холодно. Мой красный свитер развалился. Я думаю, он не был рассчитан на такое грубое отношение. И все же, пока он был в целости, он выглядел дорогим. Я не знаю, что с ним теперь делать. Может, сделать из него одеяло? Но мне, в первую очередь, нужна какая-нибудь куртка.

Короче говоря, я блуждала несколько часов, но потом столкнулась с кобылой. Я взмолилась, чтобы она мне помогла отыскать мой дом. Само собой, она спросила, как он выглядит, а я только уставилась на нее с глупым видом. Я не знала, как ей ответить.

Каким-то образом мне удалось сменить тему нашего разговора, что, на самом деле, оказалось не очень-то сложно. Она болтала и болтала несколько минут подряд о яблоках, прожужжала мне все уши своими «Ма и Па» и еще какой-то огромной яблоневой рощей к северу от тех мест, по которым мы блуждали кругами. И не успела я оглянуться, как мы вдруг вышли к хижине. Я поняла, что это мой дом, потому что увидела Ала в окне: он мяукал до умопомрачения. Я сказала кобыле, что мне пора, но она вдруг поглядела на меня как-то мутно. Я почувствовала волну холода и побежала от мороза прочь, прочь от кобылы, и заперлась внутри.

Ал буквально набросился на мои ноги. Его миска пустовала. Почти не осталось воды в поилке. Я обшарила весь дом, но еды для него не нашла. Я начала паниковать. Отчасти мне хотелось сорваться и побежать обратно в город, чтобы купить кошачьего корма, пока еще не закрылись все магазины, но я очень боялась, что опять забуду дорогу домой и когда, наконец, доберусь, Ал уже околеет от голода.

Ну, я все-таки нашла еду, но только потому, что услышала, как она хрустит под копытами. Пока меня не было дома, Ал умудрился разорвать мешок с кормом. Я вскоре обнаружила, что его лоток весь переполнен, и он к тому же оставил несколько кучек и за его пределами.

Я правда, честно не знаю, сколько меня не было дома. И я даже сомневаюсь, что хочу знать. Я хочу только держать Ала в объятьях. Он не отходит от меня. Мне даже тяжело писать от громкости его мурлыканья. Он очень рад меня видеть.

Хотела бы я тоже радоваться чему-нибудь. Правда.

Дорогой Дневник,

Все в городе говорят о Королевской Свадьбе. Поначалу я думала, что это Принцесса Селестия выходит за какого-то счастливчика. А потом я услышала, что в Кантерлоте прошла церемония в честь помолвки Шайнинг Армора и принцессы Ми Аморе де Каденза. Я не могла в это поверить: брат Твайлайт женится!

Мне нужно было срочно поздравить подругу. Я несколько часов искала ее по всему городу. К моей радости, я наткнулась на нее как раз, когда она выходила из дома в дереве в компании других кобыл. Я сказала, что я очень рада, что ее брат влюбился и повстречал свою невесту. Я пожелала им удачи и долгих счастливых дней вместе.

Представь мой шок, когда Твайлайт просто уставилась на меня в недоумении. Я шутливо спросила ее, слышала ли она вообще, что ее брат решил жениться. Она сказала, что слышала. Она только не может понять, почему все ее поздравляют со свадьбой Шайнинг Армора. Я посмеялась и сказала, что если бы здесь была Мундансер, она бы разрыдалась от всей этой соли ей на раны. В конце концов, она положила глаз на Шайнинг Армора еще очень давно.

По какой-то причине Твайлайт прижала уши, а в ее глазах блеснули слезы. У меня защемило сердце, и я решила ее обнять, чтоб ей стало лучше. И в этот момент эти другие яркие и цветастые кобылы отпихнули меня в сторону. Они были злы, в ярости даже. Они мне сказали, чтобы я проваливала приставать к какой-нибудь другой невинной пони. Они увели Твайлайт прочь, обнимая ее и убеждая не обращать на меня внимания, а я просто глядела в шоке им вслед.

Я сказала что-то не то? Я ее только слегка поддразнила. Не хуже, чем Мундансер бы выдала. Почему Твайлайт прикинулась, будто меня совсем не знает?

Я тут же пошла домой, и пока шла, я разглядывала других пони. Никто не смотрел на меня. Я будто стала полной невидимкой. Я надеялась, что это просто плохой сон, но я вернулась домой и принялась листать дневник. Я могла прочитать свои старые записи, а во сне внятно читать нельзя. По крайней мере, мне так думается. Твайлайт мне это когда-то объяснила.

Твайлайт, чем я тебя разозлила? Здесь так холодно… ужасно холодно. И меньше всего мне хочется отпугнуть тебя. Что же я такого сделала?

Пожалуйста, кто-нибудь, кто угодно, объясните мне, чем я такое заслужила?

Дорогой Дневник,

Что такое перевертыши? Я занималась огородом перед хижиной, никому не мешала, когда вдруг ко мне подошли два пегаса-стража в королевских доспехах и начали задавать мне вопросы. Многие были личными: они спрашивали мой возраст, имя, место рождения. Мне было в некотором роде неловко, что я не смогла ответить на половину, и я сжалась под их подозрительным прищуром.

Ну, они ушли. Но потом, через час, они снова подошли к хижине. Они снова задавали вопросы, будто не допрашивали меня в первый раз. Это какой-то розыгрыш?

Я подыграла им как смогла. Как только они ушли, я забежала в дом, захлопнула дверь и заперлась. Спрятавшись в тенях, я смотрела в окно. Они пришли в третий раз, взглянули на хижину и, подойдя к двери, постучались. Я пряталась так долго, как только могла. В конце концов они ушли, бормоча и ворча по поводу каких-то поисков, которые проводит стража по всей Эквестрии.

Позже я заглянула в город и услышала разговоры жителей о страже. Судя по всему, все королевство охватил страх потенциального вторжения каких-то «перевертышей». После королевской свадьбы все ждали неприятностей в любую минуту.

Королевская свадьба? Я не понимаю. Селестия вышла замуж? Или Луна?

Болит голова — даже писать об этом трудно. Думаю, мне лучше не выходить пока из дома.

Дорогой Дневник,

Иногда я читаю газеты. Я не знаю, зачем. Даже если новости хорошие, мне они не помогут. Слова о маме и папе окажутся на первых полосах, только если с ними или хотя бы рядом с их районом случится что-то ужасное. Мне кажется, я такое не перенесу. В последнее время мне вообще не получается ничего переносить.

Например, всюду ходят разговоры о недавно обнаруженном месте к северу от нас: о Кристалльном Королевстве. Где это вообще слыхано — целая страна из кристаллов? Или что, живущие там пони сделаны из кристаллов? Я не знаю, и мне все равно.

Хотелось бы, чтобы мне не было все равно. Хотелось бы быть на передовой новых открытий. Хотелось бы поговорить с кем-нибудь о чем-нибудь совершенно новом. Хотелось бы сказать что-нибудь другой душе, что-нибудь, что она запомнит, что-нибудь, чему она улыбнется и будет цитировать.

Нет, пожалуй, «цитировать» — неподходящее слово, но они у меня кончаются, слова, то есть. Становится все тяжелее и тяжелее писать, ну или мне просто так кажется. От попыток сложить все эти предложения вместе болит голова. Может, если бы было теплее… Этим утром мимо хижины прошла фермерша — она сказала, что сейчас июль. Сейчас слишком холодно для июля. По ночам у меня стучат зубы. Я бы разожгла камин, но я не хочу привлекать внимания дымом из трубы. Мне, конечно, все равно, что посреди лета это выглядит глупо, — я просто не хочу заводить больше ни с кем разговоров.

Я просто не хочу больше ничего начинать. Хоть раз.

Дорогой Дневник,

Что-то не так. Я увидела в газете имя Твайлайт Спаркл. Согласно заголовку, ей дали исполнительную власть, назначив ее Наместником Кантерлота. В газете ничего не говорится о Принцессе Селестии, но там написано, что «Луна помогает королевскому управляющему на ее новом месте». Они имели в виду «Луна», в смысле «Принцесса Луна», которая Кобыла на луне, которая Найтмэр Мун?

Это неправильно. Я приехала в Понивилль, чтобы найти Твайлайт. Она должна была организовывать праздник Летнего Солнца для визита Принцессы Селестии. А теперь она сидит на каком-то троне Наместника Кантерлота? Когда это успело произойти? Мундансер подавится собственной гривой.

Клянусь, это точно какой-то розыгрыш. Но почему же мне тогда страшно? Мысль попросить у кого-нибудь объяснений меня просто парализует. Каждый раз, как я выхожу наружу, мне становится ужасно холодно, даже при ярком свете дня.

Мне лучше оставаться на месте. Хижина уютная и приятная. Я лучше посижу здесь, пока все не прояснится. Это явно какая-то ошибка. Все это целиком — одна безумная, гигантская ошибка.

Дорогой Дневник,

В этом дневнике много пустых страниц. Я, кажется, понимаю, почему. Книга открыта. Я гляжу на эту страницу. Я знаю, что должна о чем-то писать… но о чем?

Я проснулась сегодня: дул приятный ветерок. Я ходила по разным местам. Я слышала смех. Я слушала разговоры. Я представляла, будто я в них участвую.

Пришел вечер. Я сидела под деревом, пока не выступили звезды. У меня возникла глупая мысль, от которой я улыбнулась: что если я единственная на земле пони, которая видит, как мерцают созвездия? Я задумалась — сколько пони вообще смотрит в небеса, и сколь мало их по-настоящему что-то там видит?

Небо большое, но я буду смаковать звезды следующими ночами. Подозреваю, что их еще будет много.

Дорогой Дневник,

Сегодня ночью холодно, но это другой холод. Я видела закутанных пони. Я слышала хруст снега под копытами. Я глядела на витрину. За стеклом сверкали разноцветные красивые огоньки. Я моргнула и представила, будто вижу, как пони несут эти украшения обратно на склад. Я моргнула еще раз, и вот я разворачиваю подарок. На копытах повисло что-то яркое и блестящее. Роликовые коньки. Кому вообще нужны роликовые коньки в декабре?

Я перестала писать ненадолго и посмотрела в камин. Он расслабляет. А сейчас я глянула за окно. Почему-то уже утро. Я хихикаю и не могу остановиться. Кажется, звезды играют со мной в прятки. Я их поймаю завтра. Это точно.

Дорогой Дневник,

Кто-то мне дал сегодня цветок, тюльпан. Он назвал меня «ангелом», а я только молча на него уставилась. Его глаза того же цвета, что и крыши Кантерлота, видные с балкона, где папа стоял и писал пейзажи. Я ему так и сказала, и он посмотрел на меня недоуменно, но на его мягком лице было что-то еще. Я хотела его поцеловать. Но было слишком холодно.

Стоило лишь моргнуть, и я дома. Слезы впитались в одеяла. Хотелось бы, чтобы это была его красивая желтая шкурка. Я не знаю его, но теперь я задаюсь вопросом: если бы я осталась там еще ненадолго, может быть, он бы сказал мне, кто я такая?

Дорогой Дневник,

Ни разу не видела столько костров. Они называют это Праздником Летнего Солнца. В мое пораженное лицо рассмеялась юная пара. Я сказала им, что хочу узнать о празднике побольше, так что они разрешили мне с ними посидеть. У них было два жеребенка, и взгляд их ярких, блестящих глаз не сходил с меня ни на секунду.

У огня было тепло. Я протянула копыта вперед, будто купая их в свете звезд. Я смеялась, как маленькая кобылка.

Я слушала их разговор об их прекрасной жизни, об их прекрасных детях. Они сказали, что влюбились друг в друга на Празднике Летнего Солнца, вроде этого, давным-давно, примерно за год до своей свадьбы.

Я попросила их рассказать мне об этом, но они странно на меня посмотрели. По шкуре бегали мурашки; почему мне так холодно даже у самого огня? Я спросила, почувствовали ли они холодный ветер. Они в ответ нервно захихикали, будто я какой-то пьяный незнакомец.

Их дети глядели на меня вечно сияющими и невинными глазами. Я улыбнулась и склонилась к ним. В их глазах я увидела свое отражение. И в этот момент их отец разозлился. Он сказал, чтобы я поискала другой костер. Я в растерянности пошла прочь. Загрохотали фейерверки; они меня напугали. Вспышки были яркими, но по какой-то причине я не видела собственной тени.

Я ушла домой в одиночестве.

Дорогой Дневник,

Я только что обнаружила, что луна изменилась. Она такая гладкая, чистая, без единого пятнышка. Пока она в небе, я не могу глядеть на звезды; она отвлекает.

Я чувствую, как стынет кровь. Что-то есть за стенами моей хижины, кроется в лесу. Оно грохочет, будто звенит цепями. Каждый раз, когда я делаю вдох, оно стихает. Каждый раз, когда я задерживаю дыхание, оно звенит вновь.

Что-то следит за мной. Я знаю. Я чувствую взгляд по всей своей шкуре — будто вес огромного океана, вибрирующего от неземного грома, сдавливает меня со всех сторон. Я боюсь, что как только закончу писать, я забуду, что оно ждет снаружи. Что если я засну и оно придет и задушит меня во сне? Интересно… я пожалею об этом?

Дорогой Дневник,

Меня никто не видит, и в то же время — видят. На кратчайшие мгновенья, подобные пересечению залитых солнцем мостов, они встречаются со мной глазами, и я вновь существую. Очень многие жители улыбаются. Они очень счастливы. Я хочу на них накричать, и при этом я не хочу, чтобы они уходили. Я многие часы провела, просто сидя в парке и смотря, как они ходят туда-сюда, смотря, как они общаются друг с другом, смотря, как они машут мне. Они такие яркие и при этом такие далекие. Возможно, я просто смотрю на звезды.

Дорогой Дневник,

Я понимаю, почему в этой книге есть пустые страницы. Они ждут меня. Они мои. Может, если я вернусь назад и заполню их, я изменю свое прошлое или изменю будущее. Я не так уж в этом уверена, но можно попробовать. Мне надо придумать, что можно вписать в эти несколько страниц, раз их так мало. Сколько друзей я могу себе придумать? Сколько веселых бесед, историй или приключений? Хотелось бы, чтобы я была творческой пони. Все было бы гораздо проще. Может быть, я бы даже смогла отогнать прочь эти тени.

Дорогой Дневник,

Я уродлива? От меня плохо пахнет? Сегодня после полудня я была в центре. Пыталась наскрести чего-нибудь поесть. Мимо прошла единорог. При ней было два стража-пегаса. Я так понимаю, это какая-то очень важная персона, ну или просто богатая. Я не ожидала, что она остановится и посмотрит на меня.

И она не просто посмотрела, она мне улыбнулась. Она спросила, не живу ли я где-нибудь поблизости. Я сказала, что, кажется, да. Она усмехнулась и сказала, что если мне нужна помощь с поиском работы и деньгами на еду, мне следует обратиться в социальные службы в Ратуше. Я ее поблагодарила, хотя и не поняла, откуда такая щедрость. И когда я увидела в ее глазах отражение мятно-зеленой, потерявшей всякий приличный вид оборванки, я буквально подпрыгнула от неожиданности.

Стражи дернулись было, но единорог их остановила. Она подошла ближе и успокоила мои расшатанные нервы нежным касанием копыта к плечу. От нее пахло лавандой и книгами. Я хотела заплакать, и, мне кажется, она это увидела. Она сказала, что заботится о каждом своем подданном и все пони заслуживают в этой жизни счастья.

Я успокоилась. Я, может быть, даже улыбнулась. Я спросила ее, кто она такая, и она представилась «Наместник Твайлайт Спаркл», а потом ушла по каким-то важным королевским делам.

Твайлайт Спаркл… какое красивое имя.

Интересно, а как зовут меня?

Дорогой Дневник,

Сегодня я занималась огородом. Там я наткнулась на воткнутую в землю палку. Она стояла под деревом рядом с моей хижиной. Я не совсем поняла, что это такое, но потом заметила у основания венок разлагающихся цветов.

Сделав шаг назад, я прищурилась и прочитала имя на могиле. Там было написано «Алебастр».

Кто такой Алебастр? Знакомый мне пони? Он мне раньше помогал? Мог ли вообще кто-нибудь мне помогать, быть мне другом, и может ли кто-нибудь помочь мне сейчас?

Благие небеса, сколько я уже здесь провела?

Дорогой Дневник,

Уже пришла зима. Готова была поклясться, что сейчас должен был быть август. Я иду вперед и смотрю под ноги на снег. Я моргаю, и следы исчезают. Пытаюсь представить себе, как по белой льдистой пудре катятся роликовые коньки. Болит голова.

Я нашла в шкафу шаль. Ярко-красного цвета и вся изношенная. Сшивший ее явно не умел обращаться с иголкой, но теплая шерсть греет все равно.

Пони говорят о представлении на Теплый Очаг в Кантерлоте. В ушах поднялся звон. Мне показалось, из деревьев, кустов, витрин вот-вот со свистом вырвется пар. Но ничего не произошло. Ничего никогда не происходит.

Интересно, кто выступает на представлении на Теплый Очаг? Старсвирл Бородатый участвует в постановке? Если нет, ему стоит.

Ненавижу снег. Он белый и чистый, как пустая страница. В мире слишком мало поэтов. Дорога из дома и обратно слишком коротка. Может, мне не стоит больше ходить, раз я не знаю, куда еще пойти.

Дорогой Дневник,

Койка пахнет мной, но это не моя кровать. Как она ей может быть? Рядом с туалетным столиком должен стоять ночник, но нет даже туалетного столика.

Я слышу дождь, но не смотрю за окно. В последний раз, когда я туда выглянула, я не увидела там крыш Кантерлота. Я не знаю, почему я здесь сижу и зачем пишу в этот дневник, но если это часть моего сна, то может мне надо продолжать, пока он не кончится.

Если он начнется снова, то в таком случае я просто закрою глаза. Раньше срабатывало, ну или мне так кажется.

Дорогой Дневник,

В центре города прошли похороны. Все стеклись туда большой толпой. Я наблюдала издалека, слушала тоже. Пони один за другим говорили траурные речи, многие с истерикой в голосе. А потом, когда служба подошла к концу, толпе представили пони, которую назвали дочерью покойной. На моих глазах на сцену взошла взрослая кобыла-единорог. Она подняла ко рту флейту и заиграла милейшую, полную одинокой печали мелодию. Выступление было замечательное, и это с учетом того, с какой силой у нее текли слезы.

Я дослушала мелодию до конца. Гости разбрелись, тихо переговариваясь, обмениваясь историями про ушедшую пони. Все это время я не отрывала глаз от кобылы, с лица которой ни на секунду не сходила храбрая улыбка, пока она обменивалась объятьями и касаниями носами со своими родными.

Песня ее флейты гуляла у меня в ушах эхом. Я не знаю почему, но мне именно от нее стало грустно. В последнее время мне уже мало от чего бывает грустно.

Дорогой Дневник,

Когда я ходила за продуктами? Вчера? В последнее время мне тяжело таскать сумки. Я не знаю, может, это холод, но у меня немеет рог. Он как груз на лбу, и мне приходится горбиться, чтобы его тащить, а ведь казалось бы, он всю жизнь был частью моего тела.

Мама говорит, что если я буду готовиться к экзаменам только в последнюю секунду, все знания уйдут в рог, а в голове, где им место, они не задержатся. Думаю, она глупости говорит. Я даже не знаю, к чему я готовлюсь. К тому же, я не в Кантерлоте.

Я не в Кантерлоте… так почему у меня болит голова? Мне надо успеть на поезд. Где-то должно произойти важное событие. Подруга? Почему со мной не говорил папа? Я не встречала его в коридорах. Здесь нет коридоров. Где я?

Очень холодно. Надо добавить в камин больше дров. Но мне нужно дальше учиться. Может, сначала надо сходить за продуктами. Рог совсем онемел.

Дорогой Дневник,

На улице светило яркое солнце, а я тряслась и не могла успокоиться. Я прислонилась к дорожному знаку, чтобы отдышаться. Но мне на самом деле хотелось просто прилечь.

И вот тогда ко мне подошел он. Первым делом я увидела его юную улыбку, потом красивые губы. Они шевелились: он говорил со мной, будто с маленьким щенком. Он представился Паунд Кейком. Я подумала, что это глупое имя, но я не хотела говорить ничего плохого, особенно когда он так вежливо взял меня под копыто и перевел через улицу. Я и не подозревала, что она такая широкая, пока не оказалась на середине.

Я его поблагодарила так быстро, как могла, из страха, будто у меня не будет на это возможности, если я промедлю еще хоть немного. И все же, я никак не могла понять, почему он ко мне отнесся с такой нежностью, будто я хрупкий младенец. Он улыбнулся, поклонился и сказал, что его можно найти в Сахарном Уголке в любой момент, если мне понадобится какая-нибудь «помощь». Я проводила его взглядом и первым же делом подошла к ближайшей витрине, которая попалась мне на глаза.

Я заглянула в отражение, но ничего не смогла разглядеть из-за бледно-зеленой морщинистой кобылы с другой стороны. Мои глаза дергались одновременно с ее, и я разглядела в укладке седых волос что-то знакомое, что-то узнаваемое в фактуре покрытой пятнами кожи на лбу.

Я всегда была такой старой? Я смутно припоминаю, нет, я чувствую языком утренний завтрак на веранде. Запах маминого парфюма перед самым ее уходом на работу. Папина палитра лежит на окне. Ее омывает весенний ветерок. Я протягиваю копыто, еще чуть-чуть и я дотронусь до кисти. Я хочу нарисовать роликовые коньки на каждой плитке в ванной. Да, правильно, роликовые коньки, ярко-фиолетовые, куда ни глянь. Я на коленях, измазана пастельными жидкими красками, творю свой шедевр и напеваю под нос. Почему я напеваю? Я никогда не напевала.

И тогда они ко мне прибегают. Мама, как всегда, отчитывает меня первой. Я плачу при виде свежего пятна на пустом бедре. Я не знаю, что я сделала не так, но я начинаю понимать, что это неправильно. Я неспособна на творчество. Никогда не была, и никогда не буду. Я только развожу грязь и уродство, типа того, что смотрит на меня из отражения, с похожими на проволоку волосами из ушей и со слюной, капающей с морщинистых губ.

Я отворачиваюсь от витрины, и вместе со мной вертится мир. Рог становится еще тяжелее. Мне надо прислониться к почтовому ящику, иначе я потеряю сознание. Сердце грохочет. У меня есть сердце, и оно торопливо трепещет. Как я здесь оказалась? Я почти не могу самостоятельно пошевелить копытами. Как вообще кто-то может так медленно ходить? Это жизнь? Моя жизнь всегда была такой?

Я каким-то образом добралась до дома. Я не знаю, как я здесь оказалась, я не знаю, каким образом я здесь сижу и это пишу, но я всерьез сомневаюсь, что смогу еще раз пересечь такие расстояния. Я не знаю даже, захочу ли. В следующий раз, когда я загляну в зеркало, с той стороны может не оказаться ничего.

Дорогой Дневник,

Мне надо поесть. Я знаю, что мне надо поесть. Но каждый раз, когда я кладу внутрь еду, мне больно. Со мной что-то не так. Я пыталась поговорить в городе с медсестрами, но проходит несколько минут, и они смотрят на меня, будто я не входила только что в больницу. Все такие молодые. Молодые и глупые. Но нельзя сказать, что я хочу быть такой жалкой. Нельзя сказать, что мне нравится быть такой слабой. Я помогла бы себе сама, если бы могла.

Я хочу им сказать, что они однажды станут такими же, как я. Но меня глодает одно чувство. Что-то жжется во мне: оно жжется, и кусается, и рвет меня изнутри. Я думаю, я единственная пони, у которой все так. Я вижу их улыбки, их веселые лица, их танцующие походки.

Думаю, я единственная пони, которой больно.

Дорогой Дневник,

Очень холодно. Небо за окном — яркая дымка. Мне кажется, раньше там были звезды. Я поворачиваюсь в кровати. Ночник пропал. Кашляет старая пони, дышит натужно. Стоит мне задержать дыхание, и она замолкает. Мне надо встать. Мне надо пошевелиться. Одеяло весит тонну, а рог еще тяжелее. Кто набил мне живот горящим углем? Я не смеюсь, я не плачу. Я просто здесь. Я всегда здесь. Почему здесь больше нет никого? Почему я только одна? Когда это все началось? Когда я на это согласилась? Почему я не могу вернуться домой? Я только лишь хочу вернуться домой. Так сильно хочу вернуться домой…

Пар. Я вижу пар. Как тени за дверью моей комнаты. Мама? Папа? Это вы? Очень темно. И холодно. Я вас разозлила? Я вас прогнала? Я обещаю, я буду лучше учиться. Я не знаю, чего я учу, потому что я забываю сразу, как только записываю. Я пишу? Так много пустых листов. Надо заполнить. Может, я найду вас обоих где-нибудь здесь, вместе со звездами. Когда я моргаю, я вижу свет, и кажется, будто вы стоите прямо за мной. Что это вы мне подарили? Оно громко лязгает и звенит. Роликовые коньки. Роликовые коньки бесполезны на снегу. Где вы? Пожалуйста, не злитесь. Мне они нравятся. Мне они очень, очень нравятся.

Мама? Папа? Пожалуйста. Пожалуйста, если вы это сможете прочитать, я не пропала. Я по-прежнему ваша дочь. Я жду вас здесь. Я не знаю, где это здесь. Снаружи темно и очень, очень холодно. Я пыталась разжечь огонь, но у меня не получается нормально двигаться, и стоит мне пошевелиться, по животу будто проводят ножом. Я не помню, когда в последний раз ела. Может, в этом все дело. Я это пишу не для того, чтобы вы за меня волновались. Я уверена, если вы найдете этот дневник, вы прочитаете и найдете меня. Я, скорее всего, буду где-нибудь в больнице, потому что в этом городке хорошие пони. Они иногда забывчивые и зачастую зависят от всяких мелких глупостей, но они хорошие. Они хорошие и добрые и, несмотря на все неловкие моменты, они относились ко мне хорошо. Я не могу вспомнить, что толком происходило, но я просто знаю, что все было хорошо. Но я не могу здесь ждать слишком долго. Тьма растет. Я больше не вижу звезд. Папа должен знать о звездах — он их пишет постоянно. Иногда с крыш. Иногда с холмов. Иногда с…

Он был со мной. Он был со мной, и я его прогнала. О благие небеса, зачем я его прогнала? О чем я думала? Была ли я вообще способна думать? Его грива была такой же седой, как моя. Она вилась на ветру, как хвост кометы. Я теперь понимаю. Я понимаю, и мне ужасно жаль. Я не хотела тебя прогонять. Пожалуйста, вернись. Все остальное ушло от меня. Остались только лишь тени и блики лунного света, осколки яичной скорлупы жизни, которую я так и не раскрыла. Каждый раз, когда я касаюсь ее бледного сияния, я только дрожу еще больше, как лязгающие цепи вдали. Я должна чувствовать боль, но она уходит, как и свет, как и тепло ваших улыбающихся лиц. Это не страшно. Я люблю роликовые коньки. Я люблю их, как тюльпаны, как красные свитеры, как фиолетовые полоски в темно-фиолетовой гриве. Если бы я любила вас так же, если бы я только могла поделиться с вами любовью, как делится поэт, писатель, некто, кто касается мира не одними только словами, который знает, как писать ими картины, который знает, как представить чужим ушам цвет, который может превратить слезы в бабочек, может, тогда я бы не прогнала вас, и, может, тогда бы вы меня не покинули, как покинула вас я. Мне жаль. Мне ужасно, ужасно жаль. Пожалуйста, вернитесь. Я прошу вас, я молю вас, я взываю к вам. Вернитесь ко мне. Вернитесь ко мне, вернитесь ко мне, чтобы я вновь стала юной в ваших объятьях.

Я не могу быть такой одна. Не могу. Эти слова откуда-то пришли. Они выше меня. Они выше всех нас. Я знаю, что есть нечто коллективное, нечто множественное, нечто, частью чего я должна была быть, потому что я изначально разделяла с ними что-то общее. Я знаю, что есть музыка. Я ощущаю, как она давит на меня, размазывает меня по непроницаемой тьме. Где-то есть свет, я помню его по своим снам. У меня они есть: сны. В них у меня нет имени, но есть лицо, и оно отражается в глазах душ, в глазах пони, в глазах друзей. Я не могу быть, в самом деле, настолько одинокой. Это просто неправильно. Так не должно быть. Но это так все равно. Почему так? Почему я так одинока? Куда я движусь? Куда уводят меня эти слова? Туда же, куда ушли звезды? Туда, где ждут мои родители? Они ждут меня, или они вечно будут от меня удаляться? Когда я дышу, дыхание вырывается краткими порывами, и если для всего есть начало, для всего должен быть и конец. Я не знаю, иду ли я к нему или в обратную сторону. Может, и то и другое одновременно. Может, всегда было и то и другое. Может, меня разорвет пополам. Но, опять же, может, мне понравится то, что я здесь обнаружу. Может, оно заговорит со мной, и мы вдвоем сможем вновь стать едины.

Есть ничто, и при этом есть все. Я начинаю понимать, поскольку я не понимаю. Я существую, чтобы мыслить, да, но как иначе я смогу понять, что я не мыслю? Я выдвигаю мысль, и мысль смотрит на меня в ответ. Мы друг с другом равны, я и моя мысль, и так я понимаю, что стою над бездной, а не в ней. Я еще не нырнула. Я еще не сделала последнего вдоха, но не сделала и первого. Все качается на краю настоящего, все на краю становления всем. Я это представляю себе вроде реки: множество притоков собираются в одно русло, а я стою в устье, пью и отрыгиваю одновременно. Я существую, в этом я уверена точно. Но существовала ли я всегда, и буду ли я существовать всегда в будущем? Я знаю только сейчас. Я знаю только

Мне кажется, я наконец-то отыскала тебя. Во тьме, ты таишься за тенями, прячешься от меня всю свою жизнь. Ты был всего в шаге от меня, от моей койки, от звуков моего дыхания.

Я не могу себе представить, почему я так долго не решалась принять тебя, до этого самого момента, приласкать твою щеку, коснуться тебя, как должна была. В конце концов, ты следовал за мной все это время, так что вполне справедливо, что я наконец обернулась и разрешила тебе присоединиться ко мне в этой прогулке.

Конечно же, это ты. Всегда только ты. В моих слезах, это был ты. В моем смехе, был ты. В дыхании моих родителей, в моих снах, в звездах в глазах моих друзей; всюду был ты. Эти слова предназначены тебе: они скучны, они мрачны, они унылы, но они твои, так твори же из них поэмы.

Для кого же это пишу, если не для тебя? Потому что, хоть я тебя и не знаю, я знаю, что ты здесь. Я ощущаю твое присутствие в том, что я ощущаю отсутствие твоего присутствия, то неопределимое, что делает нас большим, чем лишь тьмой и прахом. Я не знаю, кто ты, но я пишу эти слова тебе, и я люблю тебя, потому что в этой жизни важно только одно дело — тянуться к другим, искать связи, напоминать себе о вещах, которые нельзя озвучить и можно лишь только почувствовать, ведь так? Ибо жизнь начинается и кончается в мгновенье, и уверенность может быть только в одном — в выборе быть уверенным.

Я люблю тебя. Кем бы ты ни был, откуда бы ты ни был родом, куда бы ты ни шел, я люблю тебя.

Я дорожу тобой, преклоняюсь перед тобой, люблю тебя своим умирающим сердцем, ускользающим разумом и желаю тебе всего самого наилучшего, радости и гармонии. Тьма велика, она голодна и всеобъемлюща, а потому это грех, заполнять ее чем угодно, кроме дружбы. Ибо нас много, но при этом мы едины, и нет границ, нет ни барьеров, ни каких-либо стен, что нас могут нас разделить, разорвать нашу общность, что дает нам возможность сеять прекрасные искорки жизни в чернейших безднах запустения.

Мы существуем, и мы прекрасны, и я люблю тебя, просто потому что люблю, а не потому что любила, и не потому что буду, но именно сейчас, в этот миг, в этой слезе, в этом крике радости из самой глубины души я тянусь в замороженную пустоту, и я преклоняюсь пред тобой.

Одновременно, мы — единство и мы — раздельность. Вместе мы находим истину и мне кажется, это прекрасный звук. А что думаешь ты?

Светит солнце. Бледно.

Я могу.

Я могу его разглядеть.

Сквозь окно. Сквозь туман.

Сколько я здесь провела? Я устала быть здесь. Устала от усталости.

Думаю, я хочу куда-нибудь сходить.

Да, прогулка это здорово.

Увидеть город.

Увидеть пони.

Увидеть их улыбки.

Жаль, что иду одна. Думаю, я возьму дневник с собой.

В нем явно осталось еще много страниц.

В городе так ярко.

Ни жарко, ни холодно.

Это снег? Не могу понять.

Я чую сладости и конфеты. Вкусный запах.

Я вспоминаю, как когда-то я улыбалась. Те улыбки не сравнить с тем, как я улыбаюсь сейчас. Ничто нельзя сравнить с тем, как я сейчас улыбаюсь.

Там, за парком, есть холм. Могу поспорить, вид оттуда чудесен.

Интересно, у меня найдутся силы туда забраться?

Я почти не могу шевельнуться.

Ноги онемели.

Рог. Он на месте? Пар, кругом пар.

О…

О, только посмотри…

Это и правда прекрасный город. Столько цвета. Столько пони…

Я знаю, они меня не видят, но я вижу их, и я вижу, как это все красиво.

До чего прекрасное воспоминание, пусть даже свежее.

Оно сейчас.

Думаю, я просто посижу немного.

Думаю, я просто…

Просто подышу…

Очень красиво.

Правда, здесь очень красиво.

Я хотела бы…

Да…

Я хотела бы, если бы могла, написать песню.