Селестия

Гнев

Аликорну не требовалось ни провозглашать о своем прибытии, ни представляться, когда неестественно-холодный воздух волной прошелся по кратеру активного вулкана. Бурлящие озера магмы мгновенно застыли, сформировав черную и опустошенную поверхность, на которую она приземлилась секунду спустя и направилась в сторону видневшихся в противоположном конце пещер. Но мерное цоканье ее закованных в броню копыт вскоре было заглушено ревом полудюжины драконов, выпрыгнувших из ведущих вглубь скалы проходов и атаковавших нарушителя.

Первый едва успел покинуть место своей засады, прежде чем луч магии толщиной едва с волос помчался в его сторону и рассек дракона пополам. Второй и третий превратились в окровавленную кучу чешуи и костей, когда их настигла сокрушительная телекинетическая сила. Четвертый и пятый были перехвачены ледяными копьями, пригвоздившими их к стенам кратера, где они после недолгой борьбы и испустили дух. Последний оказался прижат к земле, а его крылья были оторваны от остального тела. Но, несмотря на ужасающее ранение, он все равно поднялся на ноги и сделал глубокий вдох, собираясь извергнуть поток пламени. Поле телекинеза, охватившее его голову и с отвратительным хрустом оторвавшее ее, помешало его планам. За всю короткую битву аликорн так и не сбилась с темпа своих шагов.

– ДОВОЛЬНО! 

Она остановилась и вперила свой ледяной взор в самую крупную из пещер, из глубин которой появился еще один дракон. В отличие от предыдущих нападавших, чешуя этого являлась кристально-белой, а сам он был гораздо, гораздо, гораздо больше. Ему потребовалось несколько секунд, чтобы полностью выбраться наружу, и затем он использовал свой внушительный размер, чтобы посмотреть на пони свысока.

– Мое имя Широган, и я – последняя из матриархов. Последние представители моего народа скрылись в этих пещерах, и если ты желаешь умертвить их, то сперва тебе придется одолеть меня, монстр! – прорычал дракон и приготовился атаковать.

– Какая ирония. Ты называешь меня "монстром", хотя у Курогана были точно такие же планы в отношении моих подданных, – холодно произнесла аликорн, не обратив никакого внимания на угрозы гигантского ящера.

– Куроган и его выводок были глупцами, и они получили по заслугам! – резко ответила Шигоран. – Но что насчет Хаган и ее детей, или выводков, лежавших на востоке? У них не было злого умысла против тебя, и так же его нет и у меня!

– Драконы – жадные создания. Это лишь вопрос времени, пока очередной выводок решит разорить мои владения. И, подобно садовнику, я должна истребить сорняки, чтобы обеспечить выживание моих посевов, – нарушитель особенно выделила голосом оскорбление и затем сделала еще один шаг вперед. – Я пришла за тем, что ты пытаешься защитить, Шигоран. Я получу то, что скрывается в этих пещерах, и если мне для этого придется переступить через хладные трупы последних представителей твоего народа, то так тому и быть.

– Ты хочешь забрать мои яйца? Моих невылупившихся детей? – прокричала Шигоран с равной долей ярости и ужаса. – Курогану ты предлагала изгнание под клятвой никогда не атаковать впредь! Я никогда... – дальнейшие ее слова оборвало магическое поле, заставившее дракона замереть на месте.

– Предложенная Курогану сделка была аннулирована, когда он отказался ее выполнять и потерпел поражение, – заявила аликорн, и температура в кратере упала еще ниже. – Ты отдашь мне все яйца в этой пещере, и я буду держать их в заложниках до тех пор, пока не удостоверюсь, что твой род усвоил урок. Если же ты ответишь отказом... – единственный видимый за гривой из метели глаз прищурился. – ...то я убью каждого скрывающегося за твоей спиной дракона, а затем разобью все яйца перед твоими глазами. После же этого я оставлю тебя в покое. И ты будешь жить до самого конца своих дней, осознавая, что являешься последней из своего народа. Выбор за тобой.

Шигоран пыталась – как физически, так и умом – сбежать от ужасного выбора, что был ей навязан, но, в конце концов, у нее оставался лишь один вариант. Ей даже не удалось выдавить из себя столь страшных слов. Она смогла лишь склонить голову, признавая поражение, и нарушитель вошла в пещеры, вскоре покинув их с яйцами, летевшими следом за ней.

Чувство вины, вызванное этим выбором, однако, было прервано звуком телепортации, эхом прозвучавшим в кратере, и ее нос уловил терпкий запах пота и страха появившегося единорога. И хотя она никак не отреагировала на произошедшее, ее острый слух позволял ей услышать каждое произнесенное новоприбывшим слово.

– Ваше Величество, я молю о прощении за мое вторжение... – голос единорога звучал слегка приглушенно; он, несомненно, склонился перед своей правительницей, – ...но у меня ужасные новости из королевского города. Гражданская война разразилась между Магистрами, Ревнителями и Рабочими. Мы не можем... – дальнейшие слова были оборваны оглушительным треском мгновенного окаменения, следом за которым прозвучал щелчок телепортации. Широган, наконец, подняла свой взгляд на статую единорога, застывшую в церемониальной броне, на лице которой было выражение неподдельного страха. Аликорна же нигде видно не было.

"Надеюсь, твой сад сгорит и сгниет, Королева Солария", – горько подумала она и направилась обратно в пещеры, чтобы успокоить тех немногих представителей своего народа, которым повезло остаться в живых.

Королева Солария бросила ледяной взор на вошедшую в ее тронный зал делегацию. Первой из них была кобыла-единорог с серебристой гривой и хвостом, манеры которой мгновенно выдавали в ней представителя аристократии. Второй являлся закованным в броню пегасом, который, судя по всему, метался между дисциплинированной беспристрастностью и острыми взглядами в сторону единорожки. Последним же был земной пони в цепях, по бокам от которого шли вооруженные пегасы.

Все они остановились у подножья трона, и Солария смерила их надменным взглядом. Земной пони продержался дольше всех, но спустя пару секунд и он съежился от этого взора.

– Ты объяснишь произошедшее. Сейчас же, – произнесла она, посмотрев на вошедшую первой кобылу.

– Ваше Величество, – глубоко поклонилась та. – С момента вашего отбытия для устранения драконьей угрозы год назад рабочие забыли свое место. Их рабочая этика сменилась такими опасными и откровенно предательскими мыслями как получение оплаты за труд, ради которого они и появились на свет. Некоторые даже начали требовать дни отдыха, что попросту невозможно! Требуется ли молотку плата для исполнения своего дела? Нет, не требуется, а рабочие от него немногим отличаются.

– Сказала та, кто ни единого дня не проработала за всю свою изнеженную жизнь, принцесса, – вырвалось у земного пони, и хоть один из окружавших его стражей дал ему затрещину за едкий комментарий, остальные двое лишь кратко хохотнули.

– И здесь на сцене появляется третья провинившаяся группа, – как ни в чем не бывало продолжила единорожка, словно отвечать на его слова было ниже ее достоинства. – Бывший коммандер Тайфун не смог выкорчевать этих преступных мыслей; более того, в своем предательстве он посмел выразить симпатию к их требованиям.

– И за это ты убила его, – перебил ее пегас-командир.

– Установленный Королевой Соларией порядок не может встречать преград, и подрывные элементы должны быть устранены, – жестко заявила принцесса. – И именно в ту ночь началось ваше бездействие, коммандер Харрикейн. Вы лишь молча продолжали смотреть, как мой уполномоченный агент был хладнокровно убит, хотя он всего лишь выполнял свой долг.

– Твой ассасин помер как изнеженная свинья, – ухмыльнулся земной пони, и его усмешка стала еще шире, когда ни один из стражей никак не отреагировал на его слова.

Самообладание единорожки начало истончаться, и она заскрипела зубами.

– После преждевременной отставки коммандера Тайфуна рабочие подняли восстание. Они уничтожают поля и мастерские, а порой даже смеют нападать на своих магистров! Ревнители же коммандера Харрикейна не предпринимают никаких действий, которые бы могли остановить этот гнусный бунт.

Коммандер в ответ на это лишь закатил глаза.

– Мои ревнители даже хвостом не пошевелят ради вашего спасения, принцесса. Именно вы заварили эту кашу, и потому вы виновны в происходящем ничуть не меньше, чем этот грязекопатель.

– А вы, сэр, точно такая же часть проблемы, как и принцесса, – вновь заговорил жеребец в цепях, и, несмотря на слои грязи и следы побоев, ему тут же удалось привлечь к себе внимание всех присутствовавших. – Называете меня грязекопателем? Хорошо. Глинопони? Хорошо. Я обязательно припомню это, когда вы приползете к моим товарищам за едой. Мы припомним все. Каждого жеребца, замученного работой до смерти. Каждую кобылу, вынужденную удовлетворять прихоти дворян, – его глаза прищурились, и он ядовито усмехнулся. – Вы увидите новые посевы, только если начнете проявлять к нам то уважение, которого мы заслуживаем, а я получу крылья коммандера Харрикейна и привязанную к моей кровати принцессу.

Все три пони начали перекрикивать друг друга и обвинять в разнообразных проступках. Разъяренные голоса полностью заполонили зал, но их громкость не шла ни в какое сравнение с той оглушительной тишиной, что установилась, когда Королева Солария произнесла одно-единственное слово.

– Виновны.

Каждая пара глаз тут же приковалась к ней, желая узнать, к кому именно был обращен этот приговор, и она поднялась со своего трона.

– Принцесса Платина, ты виновна в злоупотреблении своими полномочиями, – ледяным тоном произнесла она, и на мгновенно окаменевшем лице единорожки застыло выражение истинного ужаса. – Коммандер Харрикейн, – продолжила Солария, и мстительная усмешка пегаса мгновенно исчезла. – Ты виновен в нарушении своего долга и игнорировании восстания, – тот едва успел открыть рот, прежде чем тоже превратился в статую. Королева повернулась к последнему пони, и тот посмел посмотреть ей прямо в глаза, крепко сжав зубы. – Ты же виновен в растрате моего времени, – завершила она, после чего прошла мимо каменного рабочего.

– УСЛЫШЬТЕ МОЙ ГЛАС И ПОВИНУЙТЕСЬ! – пророкотал ее голос, когда Королева Солария вышла на балкон и оглядела столицу. Ревнители на стенах и в небесах тут же повернулись к замку, равно как и аристократы-магистры. Немногие же присутствовавшие в городе рабочие не посмели поднять свои взгляды на нее. – ЭТО ВОССТАНИЕ ЗАКОНЧИТСЯ ЗДЕСЬ И СЕЙЧАС! КАЖДЫЙ ДЕНЬ, ЧТО ОНО БУДЕТ ПРОДОЛЖАТЬСЯ, СТАНЕТ ДНЕМ ЗИМЫ И ХЛАДА! – прокричала Солария, и в тот же миг солнце зашло за горизонт. Ледяной ветер начал пронизывать столицу, и Королева вернулась на свой трон.

Зима Королевы Соларии уже длилась почти год, когда она почувствовала знакомое присутствие на задворках своего разума.

– Ни шагу ближе, Путешественник, – приказала она, и стоявшее позади нее существо остановилось. – Как твои проекты в пустоте? Когда мы говорили в прошлый раз, ты упоминал о нескольких продолжавшихся экспериментах, но это было тысячелетия назад.

Что ж, все вышло…

– Проникни в мой разум еще хоть раз, и этот разговор будет окончен, – резко оборвала его Солария, и стоявшее позади нее существо со вздохом уступило.

– Лаааадно, – театрально протянуло оно несколькими голосами одновременно. – У меня было несколько, так сказать, заготовок для ковки, но некоторые из них меня разочаровали. Я дал им одно простое наставление – и они раздули его просто до невероятного размера, – еще один многоголосый вздох на миг прервал его энергичный рассказ. – Хотя мой новейший проект выглядит весьма многообещающим. Я даже начинаю любить этот народ с потрясающим чувством иронии.

– О? – вежливо уточнила Солария.

– Я только что проверял их, и по какой-то причине они решили, что приколотить плотника к куску дерева – это некий великий и невероятно важный акт. Думаю, если они не поубивают друг друга, то в будущем из них выйдет что-то по-настоящему интересное.

Светло-голубой аликорн лишь покачала головой в ответ на это.

– Помимо любви к иронии, твои проекты проваливаются один за другим из-за того, что за ними не следишь. Без надзора этим созданиям нельзя доверить даже самоуничтожение. Им не нужна свобода разбрасываться своими жизнями, как они пожелают. Им нужны порядок и дисциплина, которые придадут их жизням смысл. Внедренные мной на этом мире отметки превосходно справляются с этим. Когда один из моих маленьких пони получает свою метку, он превосходно понимает, чем ему надо заниматься. И никаких депрессий и раздумий о своем предназначении.

– Да, но это же не весело. Я всегда считал, что лучшие из смертных – это те, которым приходится бороться, чтобы стать теми, кем они станут, а не те, у кого это просто отмечено на боку, – на миг в зале воцарилась тишина, пока существо обратило свое внимание к чему-то другому. – Знаешь, для такого рьяного сторонника контроля как ты твое население выглядит немного разгулявшимся. В конце концов, нет ничего лучше старой доброй войны для побуждения развития и изменений, верно? Хотя если эта зима будет продолжаться, от них может попросту ничего не остаться.

– В том-то и суть, Путешественник, – заявила Солария. – Смертные посмели восстать против внедренной мной системы. И либо они подчинятся моей воле, либо зима будет продолжаться.

– И что же произойдет, если они продолжат сопротивляться до тех пор, пока холод не нанесет их цивилизации непоправимый ущерб? – молчание Соларии было красноречивей тысячи слов, и Путешественник воскликнул с практически осязаемым неверием: – Ты что, серьезно?! Эти создания же по-своему восхитительны! Ты предоставляешь им выбор либо подавить все свои чувства, либо погибнуть! Неужели ты не видишь в этом трагедии? Это же настоящий геноцид – как в культурном смысле, так и в буквальном. Да, как по мне, они слишком ограничены, но если ты позволишь им справиться со всем этим, то они обретут свое счастье. Более того, если ты разыграешь свои карты верно, они даже могут начать любить тебя!

– Мне не нужна ни их любовь, ни их счастье. Мне нужна лишь покорность, – отрезала аликорн. – И если они не повинуются моим требованиям, то зима будет продолжаться. Ничто в моем мире не является незаменимым. Даже населяющий его народ. И если дойдет до крайности, то я готова начать все с чистого листа.

Путешественник отшатнулся, и впервые за все время ее знакомства с ним, замер на несколько секунд на месте и замолк.

– Что ж, тогда у меня не остается выбора.

Его атака была столь быстрой, что Солария едва не пропустила ее. Резко развернувшись, она взлетела со своего трона ровно за миг до того, как тот был поглощен. Сама реальность искажалась вокруг Путешественника, в то время как абсолютно чуждое существо обращало весь зал в оружие. Но эта трансформация остановилась, когда от Соларии во все стороны ударила волна силы, замораживающая все вокруг. Сотни ледяных клинков закружились вокруг нее подобно метели и миг спустя полетели точно в ее врага. Каждый из них достиг своей цели, но, несмотря на это, они так и не смогли остановить потока глаз, челюстей, клювов, когтей, щупалец и крыльев. Это было подобно попыткам остановить реку при помощи одних лишь копыт: на месте каждой уничтоженной конечности появлялась сотня новых. К ее ужасу, некоторые из них, даже упав на пол, продолжали ползти в сторону аликорна.

И этот краткий миг, в течение которого она позволила себе отвлечься, решил исход схватки.

Огромное щупальце рванулось к Соларии, но окружавшая ее метель разорвала его на множество мелких кусков. Однако облегчение от предотвращения этой атаки было преждевременным, поскольку эти куски внезапно превратились в миллиард новых конечностей. Кружившие вокруг нее ледяные клинки сумели перехватить каждую из них, кроме одной, которая, вопреки всем законам вероятности, все-таки сумела прорваться. Она была по-настоящему уродливой: практически лишенная волос, с плоской ладонью и пятью разнообразными пальцами, длиннейший из которых был заведен назад и прижимался самым коротким и толстым. Миг спустя этот палец внезапно разжался и ударил по самому кончику рога аликорна… и смех Путешественника ознаменовал окончание боя.

– Ох, это было куда сложнее, чем я ожидал, Солария, – реальность вновь начала возвращать себе контроль над тронным залом, а бесформенная масса конечностей с каждой секундой все сильнее и сильнее съеживалась и уменьшалась. – Твоя сила практически не уступает способностям моего народа. Браво, браво.

– Что ты наделал? – потребовала ответа Солария, пытаясь призвать новое облако ледяных клинков и изрешетить исчезающую на глазах бесформенную массу. Но магия попросту отказалась ей повиноваться. Энергия была собрана, а матрицы заклинаний – сформированы… но ледяная смерть так и не появилась. Та же судьба постигла окаменение и другие ее отточенные методы казни. – Что ты наделал?!

– Когда тебе нравится орудовать молотком, моя дорогая, то в каждой проблеме начинаешь видеть гвоздь, – уклончиво начал отвечать Путешественник. – Это весьма объяснимо, в конце концов. Если что-то и так превосходно работает, зачем это менять? Но беда в том, что не каждая проблема является гвоздем, и рано или поздно тебе придется научиться использовать и другие инструменты, – из разлагающейся кучи, которой некогда был Путешественник, появилась странная фигура, которая затем бросила в сторону Соларии покровительственный взгляд своих ярко-желтых глаз и ухмыльнулась полным кривых зубов ртом. Не произнеся ни слова, она подняла вверх одну из своих конечностей и щелкнула грифоньими когтями.

– Моя Королева, все в порядке? – прозвучал приглушенный голос из-за дверей.

И за ту долю секунды, в течение которой Солария отвлеклась от своего врага, тот полностью исчез вместе со всеми следами их схватки.

– Моя Королева, ревнители сообщили о звуках конфронтации. Вам нужна помощь? Или же нам стоит избавиться от останков? – вновь спросил голос, и двери начали открываться.

Взор Соларии мгновенно обратился вновь к входу, и она приготовилась обрушить весь свой гнев на глупца, посмевшего войти без ее дозволения… но ничего не произошло. Как и в случае с Путешественником, никакая убивающая магия не заморозила, не обратила в камень и не разорвала нерадивого пегаса на части, когда тот заглянул в тронный зал.

"Почему ничто не работает?" – мысленно спросила она, после чего озноб пробежал по ее спине. "Если я не могу вершить наказания, как же мне править? Как я могу заставить этих жалких смертных подчиняться моей воле, если у меня нет возможности карать нерадивых? Без этой угрозы они попросту прекратят мне подчиняться! Без моей силы они не будут ни уважать меня, ни выполнять мои приказы!"

– Моя Королева? – робко произнес ревнитель, просунув голову в дверной проем.

Солария открыла было рот, чтобы отчитать нарушителя, но слова комом застряли у нее в горле. Эмоция, которой ей до этого ни разу не доводилось испытывать, начала подрывать ее волю, и она обнаружила, что все сильнее и сильнее вжимается в свой трон.

– П-прочь! – прокричала она, после чего исчезла во вспышке света.